<< Пред.           стр. 3 (из 9)           След. >>

Список литературы по разделу

  В современном мире, где наука явно превосходит метафизические теории, очевидно, следует начать с анализа тех оценок природы человека, которые имеют научный статус, то есть связаны либо с биологической природой человека, либо с психологическим знанием о природе человека. Многие теоретики считают, что такой подход вполне возможен. И Фромм, и Маркузе попытались придать своим концепциям хорошей жизни научную легитимность через использование психопатологических терминов там, где классическая политическая теория прибегала к моральным утверждениям. И это далеко не единственные примеры.
  Однако такой подход имеет и свои недостатки. Так, все же вызывает сомнение, действительно ли мы можем выводить политические рецепты из оценки природы человека. Этот подход вызывал сомнения и во времена "классической" политической теории. Это находило отражение в критике работ Платона, Аристотеля, Гоббса, Руссо, Маркса и других мыслителей. Споры на эту тему продолжаются и сегодня. Эти споры касаются как содержательной стороны проблемы, так и методологической. Например, сегодня идет дискуссия в академических изданиях по поводу того, имеет ли в принципе психология прямое отношение к предопределению сложных моделей поведения.
  66
  Поскольку теории природы человека не являются чисто фактологическими, а могут описывать природу человека и его жизнь при усовершенствованных условиях, то могут быть сделаны также моральные выводы относительно необходимости социальной и политической реформы. Но именно здесь политическая теория превращается в политическую философию, то есть от сущего мы переходим к должному. Если же мы не хотим выходить за пределы эмпирической политической теории, то должны выводить наши моральные заключения только с учетом фактов. Но в этом случае она сама будет нуждаться в каком-то другом основании, чем просто субъективное предпочтение одних взглядов на природу человека по сравнению с другими.
  Вопросы для самопроверки Ф
  1. В чем смысл идеи "естественного состояния"?
  2. Как понимал природу человека
  ¦ Зигмунд Фрейд?
  ¦ Эрих Фромм?
  ¦ Герберт Маркузе?
  ¦ Жан-Поль Сартр?
  3. Как именно природа человека связана с политическими теориями?
  4. Может ли концепция природы человека служить основанием для политической теории?
  Дополнительная литература
  1. Антология мировой политической мысли в 5 томах. Т. 2. Маркузе.
  2. История философии. Запад-Россия-Восток / Под ред НВМотрошиловой и А.М.Руткевича. Кн. 3. М., 1998. С. 190-199
  3. Маркузе Г. Эрос и цивилизация. М., 1997.
  67
  Лекция 4
  ПРОБЛЕМА ОСНОВАНИЙ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ТЕОРИИ: ПОЗИТИВИЗМ ИБИХЕВИОРА-ЛИЗМ
  Одной из наиболее важных задач политической теории XX столетия был поиск ответа на вопрос: могут ли политические проблемы в принципе разрешаться на рациональных основаниях? Политический мыслитель формулирует какую-то проблему, например: Какова роль государства? Что такое справедливость? Какая форма правления может считаться наилучшей? И т.д. Вскоре теоретик обнаруживает, что попытка рационально осмыслить любую проблему или вопрос, касающийся политики государства или политического общества, обязательно приводит его к необходимости включить в свой анализ, помимо рациональных, также и моральные аспекты. Иными словами, через постановку политических вопросов исследователь, как правило, ищет возможность обоснования хорошего или дурного способа реализации политической власти.
  Почти все видные политические мыслители Запада - от Платона и Аристотеля до Маркса и Милля - полагали, что на все вопросы относительно политической морали могут быть даны рациональные ответы. То есть, политическая мораль - не следствие индивидуальных предпочтений, чувств, отношений или желаний. Если политическая мораль является просто вопросом выбора отдельного индивида, то невозможно найти ее эпистемологическое и познавательное основание, а, стало быть, политическая теория становится в принципе невозможной. Именно возможность найти рациональные основания политических действий и позволило превратить политическую теорию в академическую науку.
  Но в истории политической мысли были также случаи, когда мораль рассматривалась в качестве частного дела отдельного человека (например, так считал древнегреческий философ Протагор), однако только в XX веке идея о том, что проблемы политической морали являются результатом выбора, стала широко распространенной. Становление и развитие такого подхода самым тесным образом связано с метаморфозами внутри теории познания.
  68
  ЭПИСТЕМОЛОГИЯ - буквально изучение познания. Эпистемология - это изучение того, как мы понимаем вещи, каковы границы нашего знания и насколько достоверно или недостоверно наше знание. Психология тоже изучает познание, в отличие от нее эпистемология меньше интересуется внутренними механизмами познания, а занимается возможностями определения, доказательства и подтверждения того, что, как мы думаем, мы знаем. С начала XVII века эпистемология становится одним из важнейших разделов философии.
  ЭМПИРИЗМ / РАЦИОНАЛИЗМ - две основные эпистемологические теории прошедших четырех столетий. Эмпиризм - теория, утверждающая, что все наше знание проистекает из данных, доставляемых нашими пятью органами чувств, и, следовательно, мы никогда не можем знать больше или с большей определенностью, чем позволяют нам наши чувства. Рационализм - теория, согласно которой, по крайней мере, часть нашего знания имеет своим источником разум, лишенный поддержки чувственных данных, и что потому мы можем знать о вещах то, что недоступно органам чувств, и можем знать это с гораздо большей достоверностью, чем это позволяют нам наши органы чувств1.
  4.1. ПРОБЛЕМА ОСНОВАНИЙ НАУКИ
  В 1956 году Питер Ласслетт опубликовал работу, в которой провозгласил "смерть" политической теории, обосновывая свой вывод тем, что рост влияния логического позитивизма поставил под вопрос познавательные основания дисциплины2. Прогноз оказался ошибочным. Не прошло и десяти лет, как произошло возрождение политической теории. Однако для того, чтобы понять природу и особенности политической теории, нам необходимо рассмотреть аргументы в обоснование ее "смерти", только тогда нам станут понятны и причины ее воскресения.
  Прежде всего, нам следует вспомнить, какие основные идеи выдвигались представителями "классической" политической теории. Теоретики прошлых веков интересовались, главным образом, природой хорошей жизни и институциональным устройством, способным обеспечить процветание людей, при которых их потребности и рациональные способности могли быть реализованы. Кроме того, политических мыслителей занимала проблема политических прав человека - природа права, справедливости, наилучшая форма правления, прав и обязанностей индивидов, а также принципы распределения в обществе. Таким
  1 Вольф Р. О философии. М.: Аспект-пресс, 1996. С. 39,44.
  1 Laslett, Peter. Introduction to Philosophy and Society. Series 1. Oxford: Blackwell, 1956.
  69
  образом, почти все политические теории так или иначе концентрировали свое внимание на двух основных темах: проблеме прав человека и проблеме общего блага. При этом политические теории основывались на вполне определенных познавательных принципах. Как правило, они претендовали на объективность. Тем не менее, их истинность и объективность основывались на разных предпосылках: они то апеллировали к разуму, то - к эмпирическому опыту, а часто - к интуиции или сравнению. Но практически всегда политические теории опирались на какой-то эпистемологический авторитет - разум или опыт, что позволяло рассматривать основные идеи относительно фундаментальных человеческих потребностей, целей, задач, отношений и форм правления в качестве истинных.
  Как правило, политические теоретики работали, не выходя за рамки определенной философской системы, устанавливающей познавательные основания. Это ясно видно на примере Платона, Гоббса, Гегеля или Милля. Эти мыслители занимались, в том числе, и поиском познавательных оснований политической теории. Несмотря на значительные различия между ними, их объединяло непризнание субъективистских утверждений, основанных исключительно на предпочтениях и чувствах отдельного индивида. Все они сходились во мнении, что существуют определенные истины, которые могут быть утверждены в качестве фундаментальных политических проблем, и выдвигали собственные эпистемологические основания для подтверждения истинности своих утверждений.
  Разумеется, тот факт, что выводы разных теорий противоречили друг другу, вызывал изрядные сомнения в самих эпистемологических предположениях, на которых они строились. Вряд ли легко выбрать какую-то политическую теорию в качестве истинной при отсутствии какого-либо критерия определения адекватности их познавательного основания. По-видимому, не существовало никакого независимого эпистемологического критерия, с помощью которого можно было бы примирить утверждения разных политических теорий. Сами теории устанавливали для себя стандарты познавательной истины, которые затем включались в саму теорию. Таким образом, нельзя было говорить о возможности существования независимого принципа или критерия.
  Наиболее сильное влияние на изменение направления развития политической теории оказал, вне всякого сомнения, логический позитивизм. Эта философская доктрина нанесла сокрушительный удар по познавательному статусу "классической" политической теории и создала весьма основательные предпосылки для рассмотрения ее как совокупности субъективных взглядов и подходов отдельных мыслителей, то есть псевдонауки
  70
  Хотя логический позитивизм получил распространение в 1930-е годы, то есть в период острого экономического и политического кризиса всей капиталистической системы, сторонники теории (члены так называемого Венского кружка), например, Шлик, Карнап, фон Нейрат, Айер не особенно интересовались политическими вопросами. Их радикальная критика познавательных оснований явилась косвенным следствием их эпистемологических представлений. Для того, чтобы понять, в чем смысл этой критики, необходимо предварительно остановиться на природе и характере логического позитивизма как философского течения.
  ВИТГЕНШТЕЙН, ЛЮДВИГ (1889-1951) - родился в Вене. По образованию инженер. В 1912-1913 гг. работал с Бертраном Расселом в Кембриджском университете. Во время первой мировой войны служил в австрийской армии и даже попал в плен. Считается, что идея будущего "Логико-философского трактата" появилась у него еще в 1914 году, и все годы войны он носил фрагменты рукописи в своем походном мешке. В плену, видимо, он и закончил трактат, опубликованный в Германии в 1921 году. Предисловие к трактату, написанное его учителем Бертраном Расселом, показалось ему слишком поверхностным. Обидевшись, он бросил Вену, и уехал учительствовать в деревенскую школу. Витгенштейн фактически не участвовал в дискуссии, развернувшейся вокруг его трактата в академических кругах. Трактат Витгенштейна не просто произвел сенсацию в научном мире, а вызвал настоящую философскую бурю.
  В 1929 году он переехал в Англию, в Кембриджский университет. В 1939 году он сменил известного философа Г.Мура на посту профессора философии Кембриджского университета. Во время второй мировой войны, стремясь внести свой вклад в победу союзников, он оставил философию и пошел работать в Лондонский госпиталь. В 1947 году он вышел в отставку. Умер в 1951 году.
  Тория логического позитивизма сформировалась прежде всего под влиянием трудов Витгенштейна и, в особенности, его "Логико-философского трактата"3. Эта, написанная в форме афоризмов, совсем небольшая книжечка (около 100 страниц), довольно трудная для понимания, однако, оказала огромное влияние на все развитие методологии науки XX столетия.
  Витгенштейн начинает с того, что строит плюралистическую картину мира. Мир обладает атомарной структурой и состоит из фактов ("Мир есть совокупность фактов, а не вещей" 1.1.). Факт, по Витгенштейну, - это все, что случается, все, что имеет место. Атомарные факты могут объединяться в более сложные молекулярные факты. Но
  3 Wittgenstein L. Tractate Logico-Philosophicus. London: Routledge and Kegan Paul, 1961.
  71
  самое главное, и здесь он повторяет Рассела, факт - это все то, что делает предложение истинным. Если в мире какой-то факт имеет место, то предложение истинно, если же нет - ложно. Атомарные факты никак не связаны друг с другом, поэтому в мире нет никаких закономерных связей. "Вера в причинную связь есть предрассудок", - пишет Витгенштейн (5.1361).
  Однако интерес Витгенштейна направлен не столько на факты, сколько на язык и его отношение к миру фактов. Бертран Рассел полагал, что структура логики, как основа идеального языка, должна быть такой же, как структура мира. Витгенштейн развил эту мысль дальше, утверждая, что предложение - это образ, логическая фотография факта. То, что отожествляет образ и факт, и есть структура предложения и факта. Поэтому предложение, если оно истинно, само показывает свой смысл.
  У Витгенштейна мысль и предложение фактически совпадают друг с другом, поскольку оба они - логический образ факта. В то же время и образ - это всего лишь один из фактов, то есть образ - это такой факт, который изображает другой факт.
  В своей книге философ выдвинул три тезиса, представляющих интерес для нашей темы:
  1. логика и математика состоят из тавтологий;
  2. язык обладает истинно-функциональной структурой, и его основными элементами являются имена существительные;
  3. никакие этические или моральные утверждения не могут содержать познавательной информации.
  Последнее утверждение вытекает из первых двух и представляет особый интерес с точки зрения критики политических теорий. Все эти три тезиса тесно взаимосвязаны между собой.
  ТАВТОЛОГИЯ - понятие, употребляемое в трех смыслах: 1) логическая ошибка, когда нечто определяется или доказывается тем же самым; 2) синоним понятия логический закон для обозначения общезначимых формул, инвариантных к возможному и действительному положению дел в мире; 3) формулы, которые при любом наборе из принятой "обобщенной" системы значений переменных сохраняют одно и то же отмеченное значение.
  Витгенштейн полагал, что структура математического знания может быть выведена из логики и что в каком-то смысле математические истины являются скорее условными, нежели отражающими "факты" числовых отношений. Таким образом, из определений основных терминов и при условии правил вывода заключения можно вывести всю структуру математических истин. Получается, что математические истины зависят от терминов и правил. В каком-то смысле они истинны по опре-
  72
  делению. Предложения логики и математики являются абсолютно истинными, так как ничего не изображают и не выражают никакой мысли. Строго говоря, они - даже не предложения в полном смысле этого понятия. Математические истины скорее носят тавтологический характер, фиксируя отдаленные (и иногда удивительные) последствия определения и правил вывода заключения, а не реальные отношения в мире не-ощущаемых объектов. Условный характер математики не означает, что она становится от этого менее полезной. Математика и логика, равно как и законы мышления, не открывают для нас доступ в неэмпирический мир идей как противоположной группе тавтологий.
  Теперь обратимся ко второму тезису Витгенштейна относительно того, что язык обладает структурой, трудно поддающейся логическому анализу. С точки зрения Витгенштейна, подобный анализ вскрыл бы тот факт, что язык является истинно-функциональным. Иными словами, в огрубленной форме можно сказать, что сложные предложения в языке, которые мы используем, чтобы передать информацию, могут быть подвергнуты анализу с точки зрения составляющих их предложений. Очевидно, что в какой-то момент этот процесс анализа должен остановиться, и мы встречаемся с основными строительными блоками языка - элементарными предложениями4. Вся многообразная действительность рассматривается мыслителем как совокупность фактов как бы лежащих в одной плоскости. Параллельно им находится плоскость, заполненная элементарными предложениями. Иными словами, структура фактов является проекцией структуры предложений. По Витгенштейну, в качестве таких элементарных предложений следует рассматривать имена существительные.
  Но почему это так и какое значение имеет для науки? Если наш язык состоит из элементарных предложений, то необходимо найти ответ на вопрос, каким образом они обретают свой смысл. Это имеет важное значение, поскольку они придают смысл всем другим частям истинно-функциональной структуры. По-видимому, существуют два альтернативных пути, по которым элементарные предложения обретают свой смысл:
  1. Смысл элементарного предложения придается ему другим предложением, которое объясняет или развивает его смысл. Однако это неверно, ибо если элементарное предложение нуждается ради обретения смысла в другом предложении, то оно не может считаться основополагающим, а объясняющее его предложение скорее окажется более фундаментальным. Но тогда снова возникает вопрос: как же именно это предложение обретает свой смысл? Ясно, что такой путь не ведет к выводу, более того, он утвержда-
  4 Tractates. Prep. 4.221.
  73
  ет зависимость смысла от самого языка, а не от внешнего мира. "Если мир не обладает субстанцией, тогда имеет ли одно предложение смысл, будет зависеть от того, является ли истинным другое предложение", - утверждал Витгенштейн5. 2. Для того, чтобы разрешить проблемы смысла в языке, и таким образом объяснить, как он соотносится с истиной, мы должны определить главные лингвистические единицы, которые будут удовлетворять двум требованиям:
  1. Их смысл должен быть получен непосредственно, а не посред-
  ством других положений.
  2. Они должны быть прямо связаны с окружающим миром.
  С точки зрения Витгенштейна, только имена существительные отвечают этим требованиям. Таким образом, элементарные предложения - это прежде всего имена существительные. Имена существительные действительно разрешают проблему, поскольку имя обретает смысл без посредничества других предложений. Имена существительные также прямо связаны с окружающим миром, поскольку имена определяют объекты, а объекты придают им смысл. Следовательно, если осмысленное использование языка в конечном счете устанавливает, что имена существительные - это основные единицы смысла, прямо связанные с объектами, то это имеет вполне понятные последствия для моральных и политических теорий.
  Если предложения, содержащиеся в нормативных политических текстах, не могут быть подвергнуты подробному анализу, то они не имеют смысла. Витгенштейн не поясняет, о каких именно объектах идет речь. Но если принять позитивистскую точку зрения, то такими объектами могут быть либо материальные объекты, либо чувственный опыт. Но тогда очевидно, что весь политико-теоретический язык подвергается сомнению. С каким чувственным опытом или материальными объектами могут быть связаны такие понятия как общее благо, права человека, потребности, интересы, справедливость и др.?
  В заключительном тезисе "Трактата" этот вывод сформулирован вполне прозрачно. Язык морали и ценностей трудно анализировать в функциональном ключе. В знаменитом параграфе 6.42 и, особенно, в 6.421 "Трактата" говорится:
  Поэтому и невозможны предложения этики. Высшее не выразить предложениями.
  Понятно, что этика не поддается высказыванию. Этика трансцендентальна.
  '' Ibid. Prep. 2.0211.
  74
  Еще более ясно это выражено в параграфе 6.53.:
  Правильный метод философии, собственно, состоял бы в следующем: ничего не говорить, кроме того, что может быть сказано кроме высказываний науки, - следовательно, чего-то такого, что не имеет ничего общего с философией. - А всякий раз, когда кто-то захотел высказывать нечто метафизическое, доказывать ему, что он не наделил значением определенные знаки своих предложений. Этот метод не приносил бы удовлетворения собеседнику - он не чувствовал бы, что его обучают философии, но лишь такой метод был бы безупречно правильным.
  ТРАНСЦЕНДЕНТАЛЬНЫЙ - перешагивающий, выходящий за пределы. ТРАНСЦЕНДЕНТНЫЙ - все, что выходит за пределы чувственного опыта, эмпирического познания мира; предмет религиозного и метафизического познания.
  Сказанное, впрочем, не означает, что ценности вообще не имеют никакого значения, наоборот, они имеют огромное значение, но в наших привязанностях, в том, как мы проживаем свою жизнь, а не в отражении какой-то теоретической структуры, пытающейся сказать истину в отношении природы этих ценностей. Для Витгенштейна единственной формой связи человека с окружающим миром, как природным, так и социальным, является язык. Картина мира, которую человек осмысливает, теоретически определяется языком, его структурой, строением и особенностями.
  4.2. ЛОГИЧЕСКИЙ ПОЗИТИВИЗМ И ПОЛИТИЧЕСКАЯ ТЕОРИЯ
  "Трактат" оказал очень сильное влияние на академическое сообщество. Позитивисты превратили идеи, высказанные Витгенштейном, в крайне радикальную эпистемологию. Возможно, сегодняшним политологам будет трудно понять, почему логический позитивизм имел такое большое значение для развития политической теории. Привлекательность этого подхода лежит в том факте, что его логические инструменты сыграли свою роль в разъяснении структуры математики, которая сама является ключевым инструментом для понимания природы мира, а использование инструментов логического анализа в сфере обычного языка открыло возможность анализа структурного содержания языка и выявления смысла предложений. В то же время логический позитивизм показал субъективность большей части моральных и метафизических текстов.
  75
  С точки зрения радикальных эмпирицистов-позитивистов научное, естественное и фактологическое использование языка обладает смыслом, в то время как метафизические теории ценности, пытавшиеся дать основания моральным и политическим концепциям хорошей жизни, - это просто чепуха. Такой подход получил название принципа верификации. Предложение имеет смысл только, если оно может быть эмпирически подтверждено. Следовательно, если предложение осмыслено, то оно прямо опирается на эмпирический опыт, или если это сложное предложение, то такая прямая связь может быть доказана после специально проведенного анализа.
  Иными словами, осмысленное предложение не обязательно должно прямо опираться на доступный чувственный опыт, а может базироваться на опыте всей природы, где он, собственно, и конкретизируется. Например, предложение "на обратной стороне Луны имеются горы" имеет смысл, поскольку конкретизирует тип опыта, способного его подтвердить. Несмотря на то, что в период, когда позитивисты начинали свои исследования, еще не было технических возможностей подтверждения этого утверждения и советская космическая ракета еще не облетела вокруг Луны, сфотографировав ее обратную сторону, уже имелся опыт геологических исследований на Земле, достаточный для подтверждения возможной истинности такого предположения.
  В то же время утверждение, например, "Государство представляет собой реализацию этической воли", по мнению позитивистов, в принципе не подтверждаемо, поскольку невозможно конкретизировать опыт, подтверждающий это утверждение.
  Для моральной философии и политической теории последствия быстрого распространения позитивизма были весьма тяжелыми. Поскольку моральная философия и политическая теория по своему характеру являются нормативными, то есть рекомендующими ценности и определенные способы устройства будь-то в сфере личной или публичной морали, то, как оказалось, - невозможно придать эмпирический смысл используемым ею предложениям. Как же в таком случае позитивисты могли оценить такой нормативный и этический язык, который употребляет такие определения, как благо, право, справедливость, добродетель, наилучшая форма правления, и другие подобные понятия?
  Вполне закономерно, что позитивисты пришли к выводу, что такие понятия не опираются на факты, хотя и часто встречаются в человеческой жизни. Они имеют экспрессивный, выразительный характер. Язык морали служит цели выражения эмоционального отношения к чему-либо. Для того, чтобы рассмотреть какое-то политическое устройство, необходимо показать, что один вариант его является более предпочтительным, нежели другие. Однако, полагали позитивисты, язык морали выражает эмоциональное отношение, но, как правило, не описывает
  76
  его. Эмоциональные реакции тоже могут быть описаны, но они интересны разве что для психологов или социологов, изучающих общественную нравственность. Нормативный язык имеет скорее эмоциональный, нежели познавательный смысл, а стало быть, - субъективный, а не объективный статус.
  ПОЗИТИВИЗМ предполагает, что аналитические утверждения относительно физического и социального мира делятся на три категории:
  1. Такие утверждения могут быть полезными тавтологиями. Это могут быть
  чисто определительные утверждения, предписывающие определенный смысл феномену или концепции.
  2. Утверждения могут быть эмпирическими, их истинность или ложность
  могут быть доказаны благодаря наблюдениям.
  3. Утверждения, не подпадающие ни под одну из двух названных категорий и
  не имеющие аналитического смысла. Для позитивистов осмысленный анализ возможен только на основе осмысленных тавтологий и эмпирических утверждений. Метафизика, теология, эстетика и даже этика не имеют смысла.
  Из этого следовало, что нормативная моральная философия и политическая теория, в которых раскрываются концепции человеческого блага, - это псевдонауки. Они тоже пытаются искать истину и несут определенную информацию. Но фактически моральная философия и политическая теория -это просто выражение отношения к чему-то со стороны самого мыслителя. Позитивизм в соответствии с собственной логикой пришел к выводу, что моральная философия и политическая теория - просто гимнастика для ума, не имеющая ничего общего с действительностью. Личные предпочтения мыслителей, выраженные в трудах по моральной философии и политической теории, не имеют большой ценности и в принципе не заслуживают уважения. Как писала об этом Маргарет Макдональд,
  "Предложения - "свобода лучше, чем рабство" или "все люди равноценны", означают не утверждение факта, а то, чью сторону я выбираю. Они провозглашают мои убеждения"6.
  Однако на самом деле все не так просто. Во-первых, некоторые политические теории действительно опираются на факты. Во-вторых, эмоциональное отношение формируется отнюдь не в эмпирическом вакууме, а связано с нашими взглядами на мир и, таким образом, являются эмпирически доказуемым. Стратегия позитивистов в отношении этих двух аргументов заключается в том, что они соглашаются со ска-
  6 Цит. по: Plant R. Modern Political Thought. Oxford: Blackwell, 1995. P. 10.
  77
  занным, но отрицают, что это как-то меняет познавательный статус их выводов.
  Позитивисты, например, признавали, что Томас Гоббс выводит идею политической власти из стремления человека к власти и из характера отношений между людьми, предопределяемого природой человека. И то, и другое подтверждено фактами. Позитивистская критика готова признать, что предложения относительно природы человека носят эмпирически доказуемый характер, то есть они могут быть подтверждены с помощью фактов, а, стало быть, они имеют смысл. Однако та же критика непременно обратит внимание на природу поддержки, которую, как предлагается, эти эмпирические свидетельства должны были бы придать нормативным и оценочным выводам. Позитивисты прибегают к способу рассуждения, впервые сформулированному английским философом Дэвидом Юмом еще в XVIII столетии в "Трактате о человеческой природе", что фактические аргументы в споре не могут подтверждать нормативные, моральные или оценочные выводы. Эта формула обычно звучит следующим образом: должное не может быть выведено из сущего. Иными словами, в выводе не должно содержаться того, чего не было в предпосылках.
  Убеждения могут быть исследованы эмпирическим путем, но поскольку они имеют фактическое содержание, то в соответствии со взглядами позитивистов, невозможно вывести из них моральные заключения. Из убеждений не вытекает отношение к чему-либо. Факты и ценности существуют отдельно друг от друга и между ними нет логической связи. Именно этот вывод и нанес мощнейший удар по "классической" традиции политической мысли, поскольку обычно она пыталась определять благо, опираясь на то, что считала фактами об условиях человеческого существования. Вопрос о моральных и политических принципах крайне важен, но он носит субъективный характер, выражает отношения и предпочтения, фиксируя решения и привязанности. Но этого недостаточно для полноценного академического исследования. Предрасположенность со стороны политического мыслителя заслуживает внимания, если его теория основывается на исследовании фактов, но отнюдь не по логическим основаниям.
  Таким образом, основанные на фактах выводы относительно природы человека и человеческих отношений не могут логически поддержать нормативные выводы о том, как именно должно быть организовано политическое сообщество или что представляют собой основные политические блага. Если же оценки фактов уже содержат нормативные или оценивающие утверждения, то они есть не что иное, как выражение личных предпочтений.
  Позитивизм все же санкционировал научность двух политико-теоретических подходов, дополняющих друг друга:
  78
  1. Возможно чисто эмпирическое исследование политического поведения.
  2. Возможен логический анализ политических концепций.
  Утверждение позитивистов, что осмысленная теория должна состоять из предложений, имеющих эмпирический смысл, позволило им признать также два метода политического анализа: индивидуалистический и бихевиоралистский.
  ИНДИВИДУАЛИЗМ - тип мировоззрения, сутью которого является абсолютизация позиции отдельного индивида по отношению к обществу и миру в целом.
  БИХЕВИОРАЛИЗМ - течение в политической теории, исследующее политику с позиции изучения поведения людей.
  Безусловно, какой-то тип методологического индивидуализма нужен в политической теории, поскольку в таких собирательных понятиях как "государство", "общество", "нация" и других, нельзя найти эмпирический смысл, если только не рассматривать их как некие утверждения, подтверждаемые анализом особого типа поведения отдельных индивидов. Позитивисты утверждали, что многие холистские политические теории рассматривали определенные типы институтов - государство, общество, расу и т.д. - как стоящие над индивидами, что предполагало требование лояльности, долга, обязанностей со стороны граждан. Если социальные целостности могут быть полностью сведены к действиям отдельных индивидов, то политические концепции носят эмпирический характер. При этом человеческая деятельность понимается с точки зрения совокупности определенных физических действий, составляющих поведение.
  Как следствие, бихевиоралистский и индивидуалистический подходы к политике были одобрены позитивистами. Политическая теория приравнивалась к нормальным, естественнонаучным теориям и рассматривалась как совокупность обобщений, которые когда-нибудь получат подтверждение благодаря крупномасштабным и всеобъемлющим эмпирическим исследованиям. Политическая теория, таким образом, должна быть эмпирической, но отнюдь не нормативной, объясняющей, но не дающей рекомендации, морально нейтральной и ни в коем случае не поддерживающей какую-то конкретную концепцию блага.
  Кроме того, в рамках позитивизма открылась возможность для формирования другого подхода. Вслед за А.Айер, писавшей, что важной задачей философии науки является логический анализ научных концепций, многие позитивисты в конце концов пришли к выводу, что политическая философия - это придаток политической науки. Поэтому ее основной задачей должно стать разъяснение ее концепций и аргументов
  79
  с целью очищения их от какого-либо иного, не описательного и не эмпирического смысла. Таким образом, политическая теория может быть освобождена от ценностей. Политическая теория должна была отказаться от своего интереса к проблеме блага и права, и начать активно заниматься разработкой морально нейтральных политических концепций, аналогичных тем, которые разрабатываются в естественных науках.
  Следует признать, что в 50-60 годы большая часть специалистов по политической теории приняла рекомендации позитивистов. Это повернуло политическую теорию в сторону от той роли, которую она традиционно играла в истории западной политической мысли. Как известно, политическая теория занималась, прежде всего, формированием оснований и разработкой рекомендаций для практической политики. Теперь же политическая теория отказалась от этого. Тем не менее, разговоры о ее "смерти", как бы этого ни хотелось многим позитивистам, оказались сильно преувеличенными.
  Дело в том, что в середине столетия, когда множество позитивистов заполнило кафедры ведущих западных университетов, ведущие политические теоретики, продолжавшие развитие "классической" западной традиции политической мысли, продолжали работать исключительно успешно (например, Исайя Берлин, Эрик Фёгелин, Герберт Маркузе, Ханна Арендт и другие). Поскольку работы этих ученых не соответствовали критериям их критиков-позитивистов как лидеров интеллектуальной моды относительно того, какой же должна быть "истинная" политическая теория, их имена редко упоминались, а в истории политической теории образовались "белые пятна", заполненные лишь спустя десятилетия.
  4.3. БИХЕВИОРАЛИЗМ
  Бихевиорализм означает концентрацию внимания исследователя на поисках ответа на один-единственный вопрос: "Почему люди ведут себя так, а не иначе?"
  Корни бихевиорализма, достигшего пика своей популярности в академическом сообществе в 50-60 гг. XX века, лежат в трудах Опоста Конта - крупного французского социолога XIX столетия, а также "Венского кружка" 20-х годов. Это не означает, что бихевиорализм принял все философские предписания позитивизма. Расцвет бихевиорализма в 50-е годы пришелся на тот период, когда позитивизм подвергался самой суровой критике. Однако влияние позитивизма на него неоспоримо. Несмотря на существенные различия между отдельными представителями бихевиорализма, большинство из них, по-видимому, согласилось бы с двумя следующими положениями:
  80
  (а) Эмпирическая теория - группа не связанных друг с другом абстрактных утверждений, состоящая из предположений, дефиниций, гипотез, которые можно проверить эмпирически, которые описывают и объясняют данный феномен или группу феноменов.
  (б) Объяснение - это причинно-следственная оценка какого-то феномена или группы феноменов.
  И позитивисты, и бихевиоралисты крайне озабочены тем, как узнать, что теория неверна. И те, и другие признают три варианта оценки теории:
  Во-первых, "хорошая" теория должна быть внутренне логичной.
  Во-вторых, "хорошая "теория, связанная с определенным классом феноменов, должна, насколько это возможно, быть совместимой с другими теориями, пытающимися объяснить соответствующие феномены.
  В-третьих, и это самое главное, подлинно объясняющие теории должны быть способны делать эмпирические предсказания, которые затем могут быть проверены с помощью наблюдения.
  Единственный осмысленный способ выбора из конкурирующих друг с другом теорий - это эмпирическая проверка. Эта проверка может быть осуществлена либо на уровне индивидуального социального актера, или на уровне социальной структуры, в зависимости от природы испытываемой теории.
  Характерными чертами бихевиоралистского подхода к политическому исследованию как раз и являются два требования: эмпирическое наблюдение и эмпирическая проверка, что в целом соответствует позитивистской доктрине. Бихевиоралисты стремились систематически использовать все имеющиеся в их распоряжении данные, а не ограничиваться небольшой группой иллюстративных примеров. На практике это означало, что, когда какое-то утверждение проверяется, исследователь не может ограничиваться только рассмотрением случаев, имеющих отношение к делу, а должен изучить все случаи, или, по крайней мере, весьма репрезентативное число таких случаев.
  Неудивительно, поэтому, что для бихевиоралистов важное значение имела статистика. Она позволяла изучить множество данных, которые могли бы служить эмпирическими свидетельствами. Однако бихевио-рализм не означает предпочтения количественных методов анализа за счет качественного. Действительно, бихевиоралисты часто обращались к количественным данным и другим эвристическим свидетельствам. Но это не означает, что они делали только это. Наоборот, для бихевиоралистов качественный и количественный анализ был в равной степени приемлемым. Для них значение имело не то, являются ли методы анализа количественными или качественными, а то, что, с одной стороны, они используются для оценки высказанных предположений; а с другой - что данные используются систематически, а не иллюстративно.
  81
  Другая характерная черта бихевиорализма выражена не столь явно, но имеет не меньшее значение. Научные теории в принципе должны всегда быть фальсифицированы. Обратим внимание, что речь идет о научных, а не просто об эмпирических теориях. Как мы видим, бихе-виоралисты демонстрировали свою приверженность теориям Карла Поппера и его ревизии традиционного позитивизма, в частности, критерию фальсифицируемости.
  Все аспекты бихевиоралистских теорий должны быть потенциально фальсифицируемыми. Однако Лакатос писал, что большинство теорий в естественных и социальных науках содержат нефальсифицируемые утверждения, которые чаще всего оказываются основополагающими. Эти ключевые предположения часто принимают форму высокоабстрактных утверждений, которые невозможно проверить эмпирически. Но это вовсе не означает, что сама теория не может быть фальсифицирована. Если из ключевого абстрактного положения могут быть выведены некие другие утверждения, которые можно проверить эмпирически, то вся теория может считаться фальсифицируемой. Такой подход дает возможность исследователю определять условия, при которых данная теория может быть признана научной.
  Бихевиорализм в лучших своих образцах внес немаловажный теоретический и эмпирический вклад в понимание и объяснение социального поведения. Сильная сторона бихевиоралистского подхода заключается в том, что он использует форму анализа, способную к репликации (повторению). Ученые, работающие в бихевиоралистской традиции, всегда стремятся к тому, чтобы другие исследователи, делающие аналогичные утверждения и использующие подобные данные, пришли к таким же выводам. Такая заинтересованность в подтверждении своих заключений предполагает наличие очень ясно формулируемых требований к исследованию:
  1. что именно они пытаются объяснить?
  2. конкретное теоретическое объяснение, которое выдвигает ученый;
  3. каким образом он использует эмпирические свидетельства для того, чтобы дать оценку теоретическому объяснению.
  Такая ясность означает, что бихевиоралисты уходили от исследования любых размытых и нечетко сформулированных проблем.
  БИХЕВИОРИЗМ - ведущее направление в американской психологии ХГХ- XX веков, в основе которого лежит понимание поведения человека и животных как совокупности двигательных и сводимых к ним вербальных и эмоциональных реакций на воздействия (стимулы) внешней среды.
  82
  БИХЕВИОРАЛИЗМ - политическая теория, изучающая политику через поведение актеров (действующих лиц), многое взявшее из психологической теории бихевиоризма.
  "Поведение" - ключевой элемент бихевиорализма. Оно и предопределяет то, что именно является сущностью социальной системы. Оно же становится основным элементом анализа в политической науке. Изучать поведение - это значит выяснить, что же в действительности происходит в рамках права и политических идеологий. Поведение включает в себя подход к чему-либо, равно как и действия. Оно рассматривается бихевиоралистами как более фундаментальная категория, по сравнению с правилами и нормами, поскольку имеет отношение к живой политике. Это, разумеется, не означает, что нормы и идеологии не имеют значения в политической жизни, однако их значение определяется тем, какую роль они играют в поведении человека. Для того, чтобы понять политическую систему не достаточно просто сконцентрировать свое внимание на нормативных чертах политической деятельности, необходимо обратиться к самому поведению. Понятно, почему ключевыми категориями бихевиорализма стали "стимул/реакция" и "вызов/ответ".
  Впервые бихевиорализм к политической науке попытались применить в 20-30 гг. XX века группа ученых Чикагского университета во главе с Чарльзом Мерриамом. Эстафету подхватил его учение Гарольд Лассулл, внесший очень большой вклад в разработку этого подхода к политической теории.
  В 50 - начале 60-х годов бихевиоралистский подход занял доминирующие позиции в политической науке.
  МЕРРИАМ, Чарльз (1874-1953) - видный американский ученый, один из создателей политической науки. С 1923 по 1940 г. возглавлял в Чикагском университете отделение политической науки - ведущий в те годы политологический центр США. Основатель так называемой чикагской школы политической науки. Основные труды: "Новые аспекты политики", "Роль политики в общественном развитии", "Систематическая политика", "Политическая власть: ее структура и сфера действия", "Что такое демократия?" и др.
  Очищение политического знания от метафизики ставило своей целью достижение идеала объективного, свободного от субъективных влияний и верований. Перенесение на политическую науку методов анализа, использовавшихся позитивистами в естественных науках, дало возможность отныне рассматривать политическую реальность как естественную, а политический процесс как протекающий в соответствии с
  83
  некими универсальными "регулярностями", доступными эмпирическому анализу. Основания повторяемости были связаны с природой человека - отсюда концепция "естественного человека" в политическом мире.
  Политический процесс рассматривался бихевиоралистами как реализация некоего первоначального волевого усилия, придающего политический смысл всякому поведенческому акту. Доминирующей чертой человеческой психики провозглашалось стремление к власти. Власть - исходный пункт и конечная цель всякого политического действия. Практически вся политическая теория превратилась в учение о власти.
  Бихевиоралисты значительно расширили представление о власти по сравнению с "классическими" представлениями, по существу, приравняв ее к политическим отношениям в целом. Иным словами, концепция власти у бихевиоралистов отличалась нестрогостью и неточностью. Понятно, что во многом это связано с многозначностью английского термина "power" (власть, сила, могущество и т.д.). Однако множество значений власти, которое придают ей бихевиоралисты, может быть объединено вокруг "стремления к власти". Лассуэлл считает, что оно присуще всем людям во все времена, в любом обществе и социальном слое. Причем, пишет Лассуэлл, люди могут и не воспринимать свою или чужую деятельность как стремление к власти. Они говорят, что хотят победить в споре, выиграть игру, сделать карьеру, приобрести авторитет или "имя", но за всем этим стоит стремление к власти.
  "Единственное, что присуще всем типам отношений власти и влияния, - это воздействие на политику. То, как проявляется воздействие и на какой основе оно осуществляется, суть преходящие моменты, конкретное содержание которых в определенной ситуации можно установить, лишь изучая реальные воздействия находящихся в этой ситуации субъ-
  - писал Лассуэлл в работе, написанной совместно с А.Капланом, "Власть и общество: рамки политического исследования".____________
  ЛАССУЭЛЛ, Гарольд - (1902-1978). Видный американский политический теоретик. В своей знаменитой работе "Кто что получает, когда и как" (1936) он определил политологию как науку о влиянии и влиятельности. Под влиянием он понимал очень широкую и мягкую форму власти. Главной целью демократии он провозгласил человеческое достоинство.
  7 Lassell H., Kaplan A. Power and Society: A Framework for Political Inquiry. New Haven (Conn.), 1962. P. 92.
  84
  Политика - сферы взаимодействия. Поэтому индивид, побуждаемый волей к власти, вступает с другими индивидами в коммуникацию по поводу власти. Возникает силовое поле. Сознательно очищенное авторами теории от любых других показателей. Интересен подход би-хевиоралистов также к государственной власти. Традиционная политическая наука исходила из того, что власть изначально была присуща государству. Бихевиоралисты попытались найти "естественное" происхождение государственной власти - они увидели в ней механический агрегат отдельных воль. Так же они подходили и к проблеме институтов.
  Лассуэлл отрицал идею всеобщего блага как функцию государства. Он вообще выступил против абстрактно-моралистской трактовки государства как некоего идеала. Государственная власть возникает путем слияния, столкновения, соединения и отталкивания, борьбы и равновесия воль к власти, то есть как силовое поле, где встречаются люди, обладающие собственным вариантом поведения.
  Политическая система общества, полагал Лассуэлл, всегда выступает как особая структура, в которой власть распределена между всеми ее элементами так, что устанавливается определенный баланс сил, стремящихся к власти и достигающих ее. Нарушение этого баланса в сторону чрезмерной централизации власти, или, напротив, ее распыления влечет за собой дисфункцию и может привести к распаду политической системы. Тогда задача государственной власти заключается в сохранении баланса политических сил.
  Сталкивающиеся индивидуальные воли к власти, в конце концов, формируют устойчивые способы взаимодействий, в определенной степени теряющие подвижность. Субъекты власти вступают в определенные соглашения или "сделки", результаты которых фиксируются в правилах и нормах. Всякое такое соглашение одновременно и ограничение воли к власти, и условие ее реализации. Лассуэлл говорит о "рынке власти", описывая все происходящее там как "игру".
  Игровая ситуация заключается в следующем: побеждает тот, кто выигрывает по правилам, а стремление нарушить правила, то есть выиграть незаконно, наказывается. Правила игры должны исходить от нее самой, а не навязываться извне. Иными словами, это должен быть саморегулирующийся "политический рынок", аналогичный обычному экономическому рынку. Реальный рынок власти предстает в трудах бихе-виоралистов как разгул страстей, недугов, социальных пороков и т.д. Политический рынок рассматривается как состязание субъектов власти: кто кого.
  В качестве упорядочевающей силы, стоящей над "политическим рынком", выступает государство. Государство как бы обладает властью
  85
  до и сверх всякой власти, является всеобщим условием процесса распределения и перераспределения власти в обществе. По существу, это означает всесилие государства. Иными словами, между рыночной и этатистской линией в трудах бихевиоралистов имеется серьезное противоречие.
  Исследователи, работающие в бихевиоралистской традиции в 90-е годы, согласились с тем, что теоретический анализ всегда должен быть начальным пунктом для серьезного эмпирического исследования. Это вовсе не означает, что теории не могут быть модифицированы, пересмотрены или вообще отброшены на основе эмпирических наблюдений. Теория действует как средство, предохраняющее исследователя от погружения в излишние детали наблюдаемого, что приводит к тому, что абстрактные дедуктивные выводы могут быть сделаны в отношении связей между разными феноменами. Кроме того, теория не просто генерирует гипотезы, подлежащие эмпирической проверке, но дает представление о том, что должно быть проверено и как. Многие постбихе-виоралисты идут еще дальше в направлении эпистемологического релятивизма. Они часто говорят о том, что где-то там существует объективная реальность, которая только и ждет, чтобы ее открыли "научным" методом. Сегодня они считают, что теория должна играть центральную роль в социальном анализе. Они даже признают возможность разных теоретических подходов, и что они могут привести к разным выводам. Но это вовсе не означает, что эмпирическая проверка потеряла свое значение. Наоборот, постбихевиоралисты полагают, что хотя эмпирическая проверка и стала труднее, но они допускают даже эмпирически обоснованные научные предсказания. По их мнению, каждая теория может по-своему искать свое эмпирическое подтверждение. Однако до тех пор, пока теория не получила своего эмпирического подтверждения, она не может получить статус объяснительной теории.
  Для бихевиоралистов, а также постбихевиоралистов главной целью научного исследования является объяснение поведения на индивидуальном и групповом уровне. В бихевиорализме присутствует идея причинности. Хотя причинность, по их мнению, отражает способ нашего мышления в той же мере, как и "реальность", она неизбежный спутник любой попытки объяснения. Они также настаивают на том, что если мы хотим, чтобы в нашу теорию поверили, необходимо подтвердить ее эмпирически. Постбихевиоралисты утверждают, что почти все социальные и политические исследователи, работающие с эмпирическим материалом, в той или иной форме поддерживают этот взгляд. Если встать на эту точку зрения, то влияние постбихевиорализма на политическую теорию огромно. Каждый теоретик политики во многих отношениях постбихевиоралист.
  86
  4.3. ЗАКАТ ПОЗИТИВИЗМА И ВОЗРОЖДЕНИЕ НОРМАТИВНОЙ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ТЕОРИИ
  Поначалу могло показаться, что позитивизм имеет целый ряд преимуществ по сравнению с "классической" методологией. Важнейшим из них был принцип верификации, который позволил провести четкую демаркационную линию между науками, имеющими и не имеющими ясного познавательного содержания. Однако с течением времени именно эта ясность стала вызывать сомнения. Оказалось, что крайне трудно дать полноценную оценку самому принципу верификации. Очевидно, что он не является тавтологией или истиной по определению. В то же время он не содержит в себе и обобщения опыта (хотя вроде бы он утверждает, что это именно так, множество свидетельств опровергает это). Постепенно все большее число исследователей начало признавать, что принцип верификации сам не отвечает критерию обоснованности, ибо не может быть подтвержден чувственными данными. Одним из возможных выходов было заявление, что принцип верификации - это вовсе не утверждение, а правило. Основной вопрос в отношении любого утверждения - это вопрос о том, является ли оно истинным или ложным. В отношении правил такой вопрос не ставится. Он формулируется по-другому: Данное правило правильно или ошибочно? Имеет основания или нет? Хорошее или плохое? Иными словами, принцип верификации превращается в рекомендацию, но тогда мы должны были бы относиться к нему в соответствии с тем требованием, которое он сам и утверждает, то есть следует поставить вопрос: по каким основаниям мы признаем принцип верификации?
  Обычно позитивисты дают два ответа. Первый из них сводится к следующему: принять принцип в качестве фундаментального эпистемологического правила значит привести оценку в соответствие с реальностью (А.Айер). Но это весьма проблематичное объяснение, поскольку оно предполагает, что мы можем описать природу реальности. Очевидно, что здесь возникает замкнутый круг. Если наше представление о реальности (сформировавшееся до введения принципа верификации) правильно, то тогда мы пришли к нему до того, как сформировали критерий, который, как предполагается, должен ввести различие между чувственным и нечувственным характером наших представлений. Сама
  87
  по себе идея сравнения эпистемологического подхода с реальностью весьма сомнительна, поскольку способ познания должен стать критерием того, что является реальным, а что нереальным, или имеет и не имеет смысла. Такой путь спасения принципа верификации от угрозы, создаваемой его собственным принятием, таким образом, оказывается весьма неубедительным.
  Альтернативное объяснение необходимости принципа верификации как правила заключается в том, что в каком-то смысле принцип формулирует основное определение естественных наук. А поскольку эти науки играют такую важную роль в нашей культуре, то мы должны принять в качестве основного эпистемологического правила то, которое в наибольшей степени соответствует ориентации науки (Р.Карнап). Но здесь видны две трудности.
  Прежде всего, не так уж очевидно, что принцип верификации действительно является основным научным положением. Так, знаменитый английский философ Карл Поппер сделал утверждение с точностью до наоборот: верификация, по его мнению, приведет к еще большему разрыву между рациональностью и наукой. Поппер считает, что обычно мы можем подтвердить только такие положения, если в состоянии перечислить все те вещи, совокупность которых обозначает данное предложение. Например, если я скажу, что у меня в кармане пять карандашей, это может быть полностью подтверждено путем проверки содержимого моего кармана.
  Однако такой подход не имеет отношения к законам науки, поскольку чаще всего они представляют собой ничем не ограниченные обобщения. Например, возьмем предложение "при повышении температуры лед тает". Поскольку это предложение относится к неизвестному числу случаев, то оно не может получить полное подтверждение, поскольку мы не можем сказать, сколько именно примеров нам нужно для того, чтобы сформулировать доказанное общее правило. Поэтому верификация не может стать критерием науки. В противном случае наука не смогла бы признать по рациональным основаниям некоторые из наиболее фундаментальных законов.
  Вместо верификации Карл Поппер предложил критерий фалъсифи-цируемости. Для объяснения его смысла он привел свой знаменитый пример: если мы не сможем найти хотя бы одного черного лебедя, то можно утверждать, что все лебеди белые.
  Поппер придавал важное значение творческому воображению в науке, в частности, гипотезам, которые затем могут опровергаться с помощью фальсификационного эксперимента. Если гипотезу не удается фальсифицировать, то она может быть признана как научный факт. Иными словами, Поппер предложил доказательство от противного. Ар-
  гументы Поппера показались научной общественности весьма убедительными. В результате число сторонников позитивизма начало быстро идти на убыль.
  Таким образом, позитивизм постепенно потерял свое влияние на эпистемологическом уровне. В немалой степени это было заслугой не только Поппера, но и того же Витгенштейна, который в своих "Синей" и "Коричневой книге", "Философских исследованиях" и в ряде других поздних работ подверг позитивизм интенсивной критике. Если "Логико-философский трактат" Витгенштейна, по существу, инспирировал позитивизм, то его поздние работы сыграли немаловажную роль для его развенчания. По существу, тот же Витгенштейн открыл новую страницу в развитии теории и методологии в постпозитивистском мире.
  Хотя целостная позитивистская программа утратила свое влияние, однако некоторые ее положения и сегодня сохраняют свое значение, в частности, идея о различии между фактом и ценностью, а также антинатурализм в этике. Эти и некоторые другие положения и термины вошли в обновленную политическую теорию, которая пережила, начиная с 1970-х годов подлинное возрождение.
  Вопросы для самопроверки N?
  1. Поясните смысл следующих терминов:
  ¦ эпистемология;
  ¦ рационализм;
  ¦ тавтология;
  ¦ трансцендентальный/трансцендентный.
  2. Почему логические позитивисты считают, что теория не может сказать ничего значимого о природе ценностей?
  3. В чем заключается принцип верификации?
  4. В каком смысле Витгенштейн употребляет понятие тавтологии?
  5. Поясните значение индивидуалистического и бихевиоралистского подходов к политической науке?
  6. В чем заключается критерий фальсифицируемости?
  7. Что общего между бихевиорализмом и позитивизмом?
  8. В чем специфика бихевиоралистского метода исследования?
  9. Как Гарольд Лассуэлл рассматривает власть? Что в его теории говорит о том, что он - бихевиоралист?
  10. Какие недостатки есть у бихевиорализма?
  11. Какую роль в бихевиоралистской теории играют такие понятия как вызов/ответ или стимул/реакция?
  Дополнительная литература
  89
  1. Витгенштейн Л. Логико-философский трактат. М., 1958.
  2. Никифоров А.Л. Философия науки: история и методология. М.: Дом интеллектуальной книги, 1998. Гл. 1.
  3. Зотов А.Ф., Мельвиль Ю.К. Западная философия XX века. М.: Проспект, 1998. С. 334--Ш.
  4. История современной зарубежной философии. Компаративистский подход. В 2 т. СПб.: Лань, 1998. Т. 2. Гл. 4. С. 131-135.
  5. Цукерман А. Введение в политический анализ. Реферат-дайджест. Составитель В.С.Комаровский. М., 1995. Гл. 6.
  6. Власть. Очерки современной политической философии Запада / Под ред. В.В.Мшвениерадзе. М.: Наука, 1989. С. 95-127.
  7. Антология мировой политической мысли. В 5 томах. Т. 2 / Под ред. Т.А.Алексеевой. М.: Мысль, 1997. С. 175-184.
  90
  Лекция 5
  ИНСТИТУЦИОНАЛИЗМ. РАЦИОНАЛИЗМ В ПОЛИТИКЕ
  Исследование политических институтов - центральная проблема политической науки. По мнению многих исследователей, политическая наука отделилась от философии, политической экономии и даже социологии, превратившись в самостоятельную дисциплину именно благодаря этой проблематике. По существу, - это единственная тема, которую политологи не делят с другими отраслями знаний. Увлечение исследованием формально-легальных политических структур в начале века было столь велико, что Грэхем Уоллес констатировал в 1908 году, что
  "все, изучающие политику, анализируют институты и избегают анализировать человека".
  Действительно, сложность и противоречивость политической жизни, появление новых процессов и явлений, таких как бюрократизация, милитаризм, коррупция и т.д., заставили политических исследователей по-новому посмотреть на государство и власть. Говоря словами американского политолога Л.Козера, представители политической науки концентрировали свое внимание на
  "государстве как институте, осуществляющем монополию законного применения силы на данной территории" (определение Вебера)1.
  Что же такое институт?_______________________________________
  Термин "институт" происходит от латинского слова "institutum", что означает "установление" или "учреждение". Политический институт - это, во-первых, состояние организованной общности, организационная форма объединения людей в особое сообщество, основывающееся на коллективной во-
  1 Цит. по: Современная буржуазная политическая наука: проблемы государства и демократии / Под ред. Г.Х.Шахназарова. М.: Наука, 1982. С. 9.
  91
  ле, целях и образах жизнедеятельности; во-вторых, идеальная модель ассоциации людей, формирующаяся по поводу власти и влияния, поддерживающая интеграцию человека и коллектива, управляемость общностью и опирающаяся на коллективные ценности, организационные принципы, рациональные нормы (установления), и, в-третьих, - реализация и воспроизводство моделей (систем принципов и норм, правил и целей) общения в структуре совокупной практики политической активности индивидов и групп, человеческого социума в целом2.
  5.1. ГОСУДАРСТВО КАК ИНСТИТУТ
  Прежде чем перейти к рассмотрению основных особенностей и направлений институционализма, вспомним, что такое государство. Начнем с известной притчи о трех слепых философах, которых попросили определить, что такое слон. Один, который держался за хобот, сказал, что слон - длинный и гибкий как змея. Другой, дотронувшись до ноги, сказал, что слон - высокий и круглый как ствол дерева. А третий, державшийся за ухо, сказал, что слон - это нечто тонкое и висячее. В прошлом политические мыслители, пытаясь дать определение такому институту как государство, по существу, делали то же самое. Он хватались за отдельные аспекты государства, а затем начинали доказывать, что именно этот аспект важнее всего.
  Что же такое современное государство?
  Современное государство - это модернистский (современный) и западный проект. Оно складывалось на протяжении нескольких столетий в Европе, начиная со Средневековья. Средневековая система управления была очень сложной и многоуровневой. Одновременно действовали слабые императоры и сильные короли, влиятельные аристократы (графы и князья) и несколько уровней частично автономных дворян. В соответствии с феодальными установлениями, эти разные уровни власти были связаны друг с другом сложной системой взаимных обязательств. Эту сложную картину следует дополнить собственной иерархией Католической церкви, влияние которой отнюдь не ограничивалось религиозно-идеологической сферой. Не стоит сбрасывать со счетов и ранние формы парламентов, уже действовавших на некоторых территориях.
  В XVI-XVIII вв., то есть с началом периода Модерна (Современности), в разных районах Европы начали появляться сильные централизованные правители, который стремились установить неограниченный
  2 Дегтярев А.А. Основы политической теории. М.: Высшая школа, 1998. С. 100- 101.
  92
  контроль над своей территорией - абсолютные монархи. Им удалось ограничить независимую власть графов, князей, бояр или баронов, обеспечить централизованный сбор налогов, создать большие армии и разветвленный бюрократический аппарат, систему законов и правил. В тех странах, где победила протестантская Реформация, королям удалось установить свою власть также и над церковью. В ряде стран они сильно ограничили деятельность парламентов, сохранившихся со времен Средневековья.
  В XVIII - начале XIX вв. рост государств получил мощный импульс в результате Французской и Американской революций. В результате американской революции было создано первое "сконструированное" государство и весьма эффективная конституционная модель. Революции привели к мощной мобилизации в армии обычных людей, быстро сменивших профессиональные армии аристократов. Империя Наполеона во Франции продолжила эту массовую мобилизацию, открыв путь тому типу европейского и американского государственного строительства, который стал преобладающим уже к концу XIX столетия. Массовые армии, начальное образование и протест против универсалистских притязаний широко распространившегося либерализма привели к возникновению "национальных государств" (Nation state). Значение такого типа государственного устройства стало понятным после объединения Германии и Италии (1848-1870 гг.), а также Гражданской войны в США в 1860-е годы. Еще одним важным событием стал распад Испанской и Португальской империй в Латинской Америке и формирование множества самостоятельных латиноамериканских государств, формировавших свое государственное устройство по европейским, а отчасти американскому образцу. Начиная с 1980 г. то есть с наступлением эпохи империализма, европейские державы создают колониальные империи, тем не менее сохраняя тип национального государства в метрополиях. Приблизительно в это же время быстрыми темпами свою модернизацию осуществляет Япония, создавая большую армию, бюрократию, вводя всеобщую грамотность и т.д.
  В XX веке, после окончания 1-й мировой войны, произошел распад Австро-Венгрии, завершивший процесс складывания системы национальных государств в Европе. Октябрьская революция в России также имела своим результатом модернизацию государственной формы, воплотившуюся в Советском Союзе. В России не сложилось национальное государство, но, несомненно, форма Советской централизованной федерации была более современной формой, нежели неограниченная монархия. Деколонизация в 60-е годы Французской, Британской и Бельгийской колониальных империй привела к образованию множества самостоятельных государств в 50-60 гг. Тенденция к увеличению числа самостоятельных государств продолжает сохраняться и поныне, во что
  93
  немаловажный вклад внесли дезинтеграция СССР и Югославии. Тем не менее, следует сказать, что множество из возникших самостоятельных государств, хотя и называют себя национальными, таковыми на самом деле не являются. Национальное государство, понимаемое в либеральном смысле, предполагает наличие сложившейся нации, объединенной общим языком, культурой, традицией, самоидентификацией, внутренним рынком, но, что самое главное, - политическим сообществом. Помимо этого, современное государство должно обладать целым рядом обязательных признаков.
  Приведем отрывок из работы известного французского политического теоретика Мориса Дюверже "Политические институты и конституционное право" (1960):
  "Слово "государство" имеет два разных значения. Когда говорят о вмешательстве государства в дела частного сектора, критикуют его и собираются реформровать, то имеют в виду совокупность управленческой организации, коллектив управляющих. Когда же гвоорят, что Франция, Италия, Великобритания являются государствами, то это означает, что они являются человеческими сообществами особого типа, суверенными нациями. Конечно, между этими значениями существуют родственные связи: государство в первом значении (государство - правительство) обозначает совокупность правителей современной нации, то есть государство во втором смысле (государство-нацию). В конечном счете второе значение шире первого и в некотором роде включает его. Несмотря на это, важно четко различать оба значения слова "государство": в большинстве случаев контекст позволяет избежать путаницы. ... Государство-нация представляет собой объединение людей, сообщество, характеризуемое по нескольким критериям: в нем особенно крепки узы солидарности, оно обладает наиболее могущественной организацией. Таким образом, различие между государством и другими объединениями людей, скорее, не качественное, а количественное: государство является самым полным, законченным и совершенным из человеческих сообществ, существующих в настоящее время. Отсюда проистекает то, что юристы называют "государственным суверенитетом", в котором они видят основное определение государства.
  ...В настоящее время государства-нации представляют человеческие сообщества. Политически организованные наилучшим образом, т.е. сообщества, властная структура которых является наиболее сложной, совершенной, законченной. Правителей других сообществ часто изучают, избрав в качестве референтной группы руководителей государства: по сравнению со вторыми первые часто пребывают в зачаточном состоя-
  3 Дюверже М. Политические институты и конституционное право // Антология мировой политической мысли в 5 томах. Т. 2. С. 657.
  94
  П.Данливи из Лондонской школы экономики и политической науки называет следующие основные характеристики современного государства:
  1. Государство - это форма организованных институтов, каким-то образом связанных друг с другом. Это позволяет определять государство как некую "единицу", как если бы все институты были одним действующим лицом. Институты - это отобранные с моральной точки зрения социальные структуры (например, институт "обещания"), формальные организации (государственные ведомства) или комплексные совокупности правил (право, законодательство).
  2. Разумеется, государство начинает вести себя как единый актер только на определенной дистанции. При ближайшем рассмотрении, легко заметить, что разные институты государства стремятся к различным целям, то есть государство как целое - это условность.
  3. Государство должно действовать в конкретной пространственной области, в которой проживающее население составляет особое общество. Государство не может существовать без собственной территории. Однако государство не может быть и на пустом месте, где нет никакого населения. Более того, это население должно быть организовано в общество. Оно должно в большей степени взаимодействовать в своей среде, чем вовне, и демонстрировать свое единство через язык, культуру, образ жизни.
  4. Задачей государственных институтов должно быть принятие коллективных решений и забота о том, чтобы эти решения исполнялись. Если группа институтов не принимает таких решений, или не в состоянии их выполнить, то это не государство.
  5. Существование государства определяет сферу "публичности", часть социальной жизни, которая столь же ясно отличается от частной сферы в индивидуальной или коллективной деятельности. Таким образом, публичная сфера включает в себя чисто правительственную деятельность, а также политическую деятельность по оказанию влияния на государственные институты.
  Официальная сфера Публичная сфера Публичная сфера
  Частная сфера
  95
  Рис.1.
  Кроме того, Данливи называет 7 дополнительных характеристик государства, отнюдь не менее значимых, но выделенных им в отдельный список:
  1. Суверенитет означает, что государство является высшим источником власти на данной территории, а также осуществляет контроль над применением силы и принуждения. Кроме того, государство - высший центр принятия решений. Государство должно действовать вне зависимости от какого-либо внешнего контроля, тогда оно считается суверенным.
  2. Государство осуществляет контроль над въездом и выездом из страны. Оно также определяет, кто именно является гражданином данной страны, а кто нет.
  3. Для того, чтобы обеспечить легитимность государства, оно должно демонстрировать свое стремление к защите интересов всего общества и воплощать "общую волю" своих членов. Иными словами, государство должно постоянно подтверждать идеологически и этически свою законность своего существования.
  4. Государство должно быть признано легитимным наиболее влиятельными группами в обществе. Не всякое государство получает поддержку большинства, но любое государство, если оно не является эфемерным, должно обладать существенной поддержкой со стороны какой-то части общества.
  5. Современные государства имеют ряд общих черт с организационной точки зрения. Ими управляет бюрократия - формальные, иерархические организации, или, говоря словами Вебера, "бюджетные единицы", финансируемые со сбора налогов, которые каждое государство должно собирать с максимальной эффективностью. Именно контраст с капиталистическим производством, которое в условиях рыночной экономики финансируется с продаж и прибыли, является на сегодняшний день одним из важнейших путей идентификации государственной сферы.
  6. Современные государства различаются между собой также тем, как именно они регулируют социальную сферу - через использование легального аппарата для контроля над гражданским обществом. Обычно это фиксируется Конституцией - письменным документом (за исключением Великобритании, где письменной конституции нет, а государственное устройство регулируется на основании ряда отдельных актов и прецедентов).
  7. Режим должен быть признан как "государство" со стороны других государств. Признание суверенного государства со стороны других государств включает признание за ним определенных прав и обязан-
  96
  ностей на основе международного права, в том числе признание
  принципа невмешательства в его внутренние дела4.
  В настоящее время лишь немногие государства удовлетворяют всем названным критериям. Однако свыше 160 современных государств отвечает их большинству. И хотя государственная форма управления сегодня является практически общепризнанной, есть государства и государства.
  Следует отметить, что довольно ясно наблюдается тенденция к распространению государства на все новые и новые сферы общественной жизни. В XVI-XVII веках важнейшим "вызовом" для жизни и имущества подданных была бесконечная "война вех против всех". Томас Гоббс, как мы помним, поставил вопрос о сильной монархической власти. Государство "ответило" на этот "вызов" созданием больших армий, полиции, судов и т.д. В XVIII веке стало ясно, что величайшую угрозу для подданных несет уже само государство, ничем не ограниченная монархическая власть. "Ответом" на это стала идея разделения властей, принятие Конституций, введение избирательных систем.
  Еще сто лет назад, в конце XIX столетия, демократические государства в Европе и Северной Америке продолжали выполнять следующие традиционные функции:
  ¦ оборона;
  ¦ внутреннее законодательство;
  ¦ поддержка рынка с помощью системы законов;
  ¦ частичные общественные работы;
  ¦ сбор налогов.
  Индустриализация и урбанизация ускорили развитие системы массового образования, а также рост правительственных социальных программ (ответ на "вызов" стихии рынка). После второй мировой войны широкое развитие получила программа "государства всеобщего благосостояния" (welfare state). Британские социалисты ставили вопрос о том, что государство должно заботиться о человеке от колыбели до гроба. Сегодня нормой для развитых стран стало положение об обязательном минимальном обеспечении каждого гражданина со стороны государства.
  В свою очередь, принятие широких социальных программ вызвало быстрый рост бюрократии, особенно между 1945 и 1976 гг. в связи с идеей "государства всеобщего благосостояния", причем в наибольшей степени рос бюрократический аппарат в региональных и местных органах. На разбухание государства влияют и другие факторы: например, в период "холодной войны" резко возросли расходы на оборону и после
  4 Dunleavy P.J. Introduction to Politics. University of London, 1995. P. 7-8.
  97
  ее окончания не вернулись к прежним объемам; рост преступности приводит к разбуханию полицейских структур и т.д. Иными словами, предсказание Вебера, что будущее принадлежит бюрократическому государству, похоже, начинает сбываться.
  5.2. ОСНОВНЫЕ ОСОБЕННОСТИ ИНСТИТУЦИОНАЛЬНОГО ПОДХОДА
  Институциональный подход использует три основных метода исследования:
  ¦ описательно-индуктивный;
  ¦ формально-легальный;
  ¦ и историко-компаративистский.
  Начнем с описательно-индуктивного метода. Описательный подход нередко называют современной историей. Его представители прибегают к обычным историческим методам исследования и изучают события, эпохи, деятельность конкретных людей и институтов. В своих исследованиях они описывают и анализируют феномены, случившиеся в прошлом, но объясняющие современные политические феномены. Он делает основной акцент на объяснении и понимании, а не на формулировании законов. История для них - великий учитель мудрости. Именно так работают, например, современные международники, когда ищут истоки современных конфликтов в истории.
  Довольно грубо можно сказать, что история занимается конкретным, а политическая теория - наиболее общим.
  "Изучение истории делает нечто большее, чем просто оттачивает факты и позволяет нам делать или проверять обобщения. Она расширяет горизонт, корректирует перспективу, и она строит подходы к событиям, которые могут иметь исторический смысл. Мы замечаем отношения между относительно изолированными событиями. Мы понимаем, что истоки настоящего похоронены далеко в прошлом, и что история - это прошлая политика, а сегодняшняя политика - это будущая история"5.
  Политические институты отнюдь не всегда создавались сознательно, скорее наоборот. Они развивались довольно медленно, как мы показали выше на примере государства. Именно это и делает исторический анализ совершенно необходимым для понимания конкретного института.
  Отличительной чертой описательно-индуктивного подхода является "гиперфактуальность". Иными словами, наблюдение является первичным, то есть приоритетное значение всегда придается фактам. С точки
  5 Sait E.M. Political Institutions: A Preface. NY: Appleton-Century, 1938. P. 49.
  98
  зрения представителей этого подхода, политические институты являются реальными и это их главное достоинство. Они вполне конкретны, за ними можно наблюдать, на них можно указать и даже потрогать. Можно изучить, как именно они функционируют. Иными словами, нет ничего более естественного, чем обращение к их конкретике, к самому факту их существования, характеру его действий и способу осуществления власти. Именно так об этом методе исследования писал, например, Дэвид Истон.
  Несмотря на то, что "гиперфактуальность" - характерная черта этого метода, он позволяет объединить эмпирическое исследование политики с анализом политических ценностей. Для того, чтобы определить политические институты, необходимо, полагает Майкл Оакшотт, чтобы они содержали в себе нормативные элементы.
  Этот подход считается индуктивным, поскольку строится на основе повторяющихся наблюдений. Самым важным здесь является то, что изучение политических институтов позволяет фактам говорить самим за себя, оно обнаруживает нелюбовь к теории, в особенности современной социальной и политической теории, которая считается вторичной, если не опасной.
  Формально-легальный подход включает в себя два направления. С одной стороны, он предполагает исследование публичного права, отсюда термин - легальный. С другой стороны, он занимается изучением официальных правительственных организаций, отсюда определение формальный. На практике оба направления тесно переплетены между собой. Представители этого подхода, главным образом, занимаются изучением конституций. При этом они не ограничиваются анализом только писаных конституций, а рассматривают также всю систему фундаментальных политических институтов. Традиция эта не нова. В начале XX века вообще считалось, что невозможно обсуждать политическую систему без одновременного обсуждения правовой системы. Сейчас от этой традиции во многих странах уже отошли. Формально-легальный подход одновременно обеспечивает и общие теоретические рамки исследования, и предписывающие объяснения. Во-первых, его сторонники рассматривают легальные правила и процедуры в качестве основных независимых переменных, а функционирование и судьбу зависящей от них демократии как зависимую переменную. Например, М.Дюверже критикует электоральную систему пропорционального представительства, поскольку это приводит к фрагментации партийных систем и подрыву представительской демократии. Во-вторых, правила предписывают определенное поведение. Проблема влияния имеющихся правил на политическое поведение является центральной в исследовании институтов.
  99
  Наконец, историко-компаративистский подход сочетает в себе исторический взгляд на изучаемые феномены с методом их сравнительного исследования. Иными словами, речь не идет об изучении институтов в каждой из стран последовательно, а в сравнении институтов разных стран, минуя границы. Одним из лучших примеров такого подхода является Герман Файнер, работавший в 30-50-е годы. В отличие от многих своих современников, он провел институциональный анализ теорий государства в экономическом и историческом контексте. Файнер утверждал, что его подход является научным, поскольку он объективно объясняет происхождение вещей. Он сравнивал институты не только в их легальной форме, но также и по способам функционирования. Он также объяснил, почему он сконцентрировал свое внимание именно на политических институтах:
  "сущность государства заключается в его монополии на принудительную власть, провозглашенной и реализуемой как единственная легитим-
  Политические институты - это инструменты реализации власти. Властные отношения воплощаются именно в политических институтах. И только сделав этот вывод, Файнер приступил к сравнительному анализу политических институтов США, Великобритании, Франции и Германии. Его анализ покрывает элементы государственной организации, включая демократию, разделение властей, конституции, отношения между центром и регионами, федерализм. После этого, он обращается к важнейшим частям современного политического механизма, а именно: к электорату, партиям, парламентам, кабинетам министров, главе государства, гражданским службам и правовому механизму. Нельзя назвать подход Файнера узким или формализованным. Он основывается на теории государства и рассмотрении эволюции институтов и их деятельности.
  Следует сказать, что такие классики современной политической теории как Макс Вебер, Габриэль Моска и Вильфредо Парето опирались на сбор политических данных при помощи, в основном, историко-компаративистских методов. Примерно также написана и знаменитая работа Г.Алмонда и С.Вербы "Гражданская культура".
  Таким образом, в самом общем виде можно сказать, что институциональный подход исследует причины возникновения и последствия деятельности политических институтов, а также выражает политические ценности либеральной демократии.
  6 Finer H. The Theory and Practice of Modern Government. London: Methuen, 1954. P. 10.
  100
  ВЕСТМИНСТЕРСКАЯ МОДЕЛЬ - классический пример нормативных ценностей либеральной демократии в институционалистских исследованиях. Ее основные характеристики включают: правление дисциплинированной, обладающей программой партии большинства; институциональная оппозиция; политически нейтральная профессиональная гражданская служба и правление кабинета министров.
  Таким образом, институциональный подход включает: изучение правил, процедур и формальных организаций правительства, которые играют роль инструментов для юриста и историка, позволяющие им объяснить ограничения как политического поведения, так и эффективности демократии, а также поддержку либеральной демократии, в особенности, Вестминстерской модели представительного правления.
  Однако среди представителей институционального подхода можно встретить множество течений. Остановимся, хотя бы кратко, на некоторых из них. Начнем с конституционализма.
  Многие политические теоретики сосредотачивали свое внимание преимущественно на изучении конституций. Это традиционный, формально-легальный подход к исследованию политических институтов. Как правило, исследователи этого направления недовольны существующими конституциями и говорят о необходимости их реформировать.
  Еще одно течение в институционализме - это общественное управление (public administration). Основным подходом к изучению общественной бюрократии является "институциональный". Он концентрирует свое внимание на деятельности властей, участвующей в общественном управлении, анализирует их историю, структуру, функции, прерогативы и отношения. Он изучает, как они работают, степень их эффективности.
  Начиная с 1950-х годов в рамках институционального подхода немаловажное значение приобрела теория организации. Она является частью интеллектуальной истории общественного управления. К числу ее "классиков", безусловно, можно отнести Макса Вебера с его исследованием бюрократии, а также Фредерика Тэйлора - "отца-основателя" науки о менеджменте. После окончания второй мировой войны представители этой теории обратились к организационному принятию решений, а также к исследованию больших организаций, взаимодействующих с еще более широкой средой.
  Главной характеристикой теории организаций является ее интерес к формальной организации. Ранние теоретики отстаивали значение формальной организации, например правил бюрократии, по сравнению с неформальными организациями (поведение индивидуальных служа-
  101
  щих). Более современные теоретики нашли несколько другие варианты подходов. Так, например, представители теории вероятности исследуют, каким образом возникает связь между организационной структурой и средой, и утверждают, что это наилучший способ организации бизнеса или общественного управления. Теоретики "политических сетей" поведение людей в институциональном контексте. По их мнению, политика появляется в результате взаимодействия между правительственными организациями (в особенности организациями центрального правительства) и сетью других организаций (в особенности защищающих профессиональные и экономические интересы. Очевидно, что изучение политических сетей - это также вариант институционального подхода.
  Вне общественного управления теория организаций имеет мало влияния в политической науке, поскольку она, как считается, сублимирует "политику", а также игнорирует институты, называя их тривиальными организациями. Иными словами, подобно конституционализму, теория организаций нуждается в более широкой теории. Несмотря на жесткую критику, общественное управление сохраняет свое значение в институциональном подходе.

<< Пред.           стр. 3 (из 9)           След. >>

Список литературы по разделу