<< Пред.           стр. 2 (из 10)           След. >>

Список литературы по разделу

  Ответ будет, примерно, такой:
  - Взяться-то оно, конечно, можно бы...
  Иначе говоря, они торгуются и хотят подрядиться как можно выгоднее. Вот тут, как мне говорили, приходит пора перевести их в рамки справедливости и спросить, какой объем работ они бы взялись делать. Они назовут. Какую оплату вы за это хоте-|| и бы? Они назовут. Тогда можно поторговаться об оплате, но ни в коем случае не об объеме работ!
  После того, как договоренность достигнута, можно перейти и к оставшимся от первого торга объемам работ, назвать их все и сказать:
  - Я готов вас взять грузчиками и платить, но чтобы платить, мне нужно заработать для этого деньги. Это значит, что все работы должны быть выполнены. Если вы свою часть сделаете, а дальше дело зависнет, то мы без денег. Все. Это понятно?
  - Само собой, - отвечают они.- С другой стороны, я не могу вас заставить делать что-то сверх договора, потому что это уже подвиг. Но я могу предложить дополнительную оплату. Если возьметесь, конечно. В любом случае, это единственный способ у меня заработать.
  Соответственно, работники будут вынуждены или отказаться от работы совсем, или взяться за весь необходимый объем работ. Но теперь они всегда будут знать, что есть основная, легкая часть работ и есть Подвиг, на который надо набрасываться артельно. А это подымает ответственность, создает круговую поруку и дает возможность разговаривать с ними или их старшим на языке уважительном, поднимая его достоинство. Они же будут знать, что их видят не простыми работягами, лохами, а артелью, людьми исключительными, с особой повышенной квалификацией, говоря современно. За что будут тебе благодарны, как за учебу и перевод на более высокую ступень Дробины, лестницы человеческого счастья.
  Мудрый Хозяин работы бережет работников и ни в коем случае не позволяет им перерабатывать по собственному желанию, даже терять Дыхание. Любая переработка, любая потеря Дыхания означает, что работник намеренно надрывается, чтобы потом затребовать с тебя оплату Подвига.
  И любой, даже самый преданный из работников, с неизбежностью однажды предъявит тебе все счета за переработки и Подвиги, которые у него накопились. И предъявит по гораздо более высокой цене, чем ты сам оплатил бы их, потому что именно в тот миг эта плата будет для тебя очень дорога. Самовольные Подвиги очень невыгодны Хозяину.
  И только кажется, что переработки можно не замечать. Это все равно, как не замечать долги. Для того, чтобы противостоять своему знанию о долге, нужно заплатить кусочком своей души, который ты должен отдать, чтобы запечатать это знание где-то поглубже в своем сознании таким образом, чтобы оно не беспокоило себя. В итоге душа твоя, вместо того, чтобы наслаждаться жизнью, будет круглосуточно и круглогодично работать сторожем у твоих долгов.
  Все это - психологическая механика магии человеческих взаимоотношений.
  Глава 3. Возможность постановки экспериментов в Культурно-исторической психологии
  Психология, в своем стремлении стать точной наукой, давно взяла, как ей кажется, на вооружение эксперимент. На самом деле то, что известно нам как психологические эксперименты, до последнего времени было по преимуществу экспериментами психофизиологическими, а по сути и вообще физиологическими, потому что требования к их проведению были заимствованы из естественных и точных наук. А это значит, что в основе подобных экспериментов должно быть нечто, что фиксируется приборами. А это как раз почти невозможно в отношении собственно психологической части экспериментов. '7
  Что же касается культурно-исторической психологии и вообще наук о духе, гуманитарных наук, к которым относятся и этнография с антропологией, составляющие значительную часть инструментария культурно-исторической (КИ) психологии, то тут прочно утвердилось мнение о невозможности экспериментов.
  Высказывалось оно неоднократно на протяжении всех споров о двух путях развития науки вообще. То есть о пути естественнонаучном и пути культурно-историческом. Показателем очевидности и неоспоримости этого мнения являются слова одного из столпов современной антропологии, основателя школы структурного анализа французского академика Клода Леви-Стросса. В 1961 году в "Путях развития этнографии" он заявляет как нечто само собой разумеющееся: "...в отличие от естественных наук
  17 Изложенный далее подход к эксперименту в гуманитарных науках, на мой взгляд, является естественным развитием появившегося в русской антропологии в последнее десятилетие стремления "сознательно включать исследования в "пейзаж" изучаемого общества". Я считаю это основополагающей чертой повой русской антропологии, а себя - сторонником этой школы, расширяющей ее в культурно-историческую психологию.
  Представление об этом подходе можно получить из работ О. Христофоро-ной, А. Пондопуло, А. Сагалаева, И. Октябрьской и др.
  науки гуманитарные не могут ставить эксперимент по собственному усмотрению" 18.
  Что называется, маэстро дал маху. Это заявление сделано в самом начале шестидесятых, когда вовсю разворачивались кросс-культурные эксперименты в культурно-исторической психологии. И вообще, все последующие десятилетия - это время поиска и постановки методологических основ эксперимента в общественных науках. Не буду перечислять лишних имен, а желающих отошлю к работам Майкла Коула и Стенли Милграма 19.
  Леви-Стросс, наверное, великий антрополог. Но многие последующие исследователи пеняли ему за то, что он недостаточно методичен. Работы Стросса, безусловно, захватывают и дают совершенно новый взгляд на антропологию. Но все же они во многом поэзия, произведения искусства, а не строгой науки, несмотря на его потрясающую способность к систематизации.
  Вот и в вопросе о возможности экспериментов в гуманитарных науках я усматриваю такую же непоследовательность. Тут, правда, следует оговориться. Стросс ни в одной из известных мне работ так и не заявит, что ошибался в вопросе об эксперименте в гуманитарных науках. Это место оказалось для него очевидностью, за которую он так и не смог заглянуть. Но он был великим исследователем и уже в ближайшие годы после этого заявления создал работы, которые, в сущности, опровергают его. И опровергают так, что дают методологические основания для построения совсем другой антропологии, а вместе с ней и культурно-исторической психологии. Попробую показать это.
  Прежде всего, что такое эксперимент? Ведь мы привыкли воспринимать это лишь так, как понимают естественные науки.
  Эксперимент, как дает это Словарь иностранных слов, происходит от латинского "проба", "опыт" - 1) научно поставленный опыт, наблюдение исследуемого явления в точно учитываемых условиях, позволяющих следить за ходом явления и многократ-
  111 Леви-Стросс К. Пути развития этнографии // Первобытное мышление. - М.: Республика, 1994. - С. 34.'9 Коул М., Скрибнер С. Культура и мышление. - М.: Прогресс, 1977;Милграм С. Эксперимент в социальной психологии. - СПб.: Питер, 2000;
  но воспроизводить его при повторении этих условий; 2) вообще опыт, попытка осуществить что-либо.В этом определении явно ощущается влияние все того же естественнонаучного подхода. И самое главное, что ощущается сквозь это определение, это то, что пишущий его видит перед глазами, как обычно делаются эксперименты в науке. И это свое видение он и записывает как определение. А уже если быть методически точным, то запись нужно было бы делать так: "Эксперимент в современных естественных науках - это..." и далее по тексту.
  Ну а если подходить к этому культурно-исторически, то определение выглядело бы, примерно, так:
  Понятие "эксперимента" входит в науку в трудах Галилея и Бэкона. До этого оно означает лишь то, что обычное мышление понимает под словами "проба" и "опыт".
  Первое полноценное методологическое исследование понятия "эксперимент" было проделано в начале XVII века Френсисом Бэконом в трактате "О достоинстве и преумножении наук".
  Что сделал Бэкон?
  Во-первых, он дал классификацию всех возможных видов научных опытов: "Модификации экспериментирования выступают главным образом как изменение, распространение, перенос, инверсия, усиление, применение, соединение и, наконец, случайности экспериментов" 2". Далее он подробно раскрывает содержание всех этих приемов исследования природы. Я бы, очень огрубляя, конечно, сказал об этом так: если ты хочешь исследовать какую-то вещь научно, возьми ее и попробуй проделать с ней все, что ты можешь вообще делать с какими-либо вещами. В общем, примени к ней все способы воздействия, которые только может вообразить твой ум, авось что-нибудь да и откроется для тебя неизвестного.
  В каком-то смысле это и остается сутью всей научной методологии экспериментирования до сих пор. Ну а если даже я ошибаюсь в тонкостях, то, по крайней мере, это определенно остается сутью представлений неестественников о том, что такое эксперименты точных наук. Это в лучшем случае. В худшем, гуманитарий,
  ' Бэкон Ф. Сочинения в двух томах. Том 1. - М.: Мысль, 1977. - С. 286. 47
  запуганный естественниками, так боится высказывать о их методах свое мнение, что предпочитает сунуть его вместе с головой в песок и так и стоит в присутствии научной элиты.
  Но классификация научных экспериментов - это только часть того, что сделал Бэкон. Сам он довольно скептически относился к бессмысленному экспериментированию. В той же работе он заявил и важнейшее методологическое требование к экспериментированию: "...можно предпринимать всевозможные эксперименты: без всякой последовательности и системы - это чистейшее продвижение на ощупь; когда же при проведении эксперимента следуют какому-то определенному направлению и порядку, то это можно сравнить с тем, когда человека ведут за руку: именно это мы и понимаем под научным опытом" 21.
  Не буду подробно рассказывать о том, что двигало Бэконом, когда он заявлял это требование к научной работе. Могу сказать только, что из него родилась его наука наук - Новый органон. Этот инструмент правильного мышления задумывался как то, что даст ученым подсказку о направлении научного поиска и методах исследования природы.
  Для целей нашего исследования достаточно будет сказать, что смысл всех этих усилий Бэкона был в том, чтобы заставить ученого, прежде чем приступать к опытам, понять, а что он хочет найти, зачем он исследует данное явление природы.
  И вот тут мы можем вернуться к Леви-Строссу. Говоря о том, что в гуманитарных науках эксперимент невозможен, он должен был сделать оговорку: в гуманитарных науках невозможен естественнонаучный эксперимент! Так это и не вопрос. Потребность в обладании естественнонаучной защищенностью гуманитарные науки начали испытывать только в этом веке, когда почувствовали, что естественники выше ценятся в современном обществе. И это было крутейшей методической ловушкой.
  Поскольку они были озабочены тем, чтобы жить не хуже естественнонаучного сообщества, то, естественно, и не могли озаботиться собственно научными целями, то есть выработкой собственной методологической базой "гуманитарного" научного опыта. Опыта, здесь понимаемого ближе к тому исходному значению
  21 Там же. - С. 285.
  слова "эксперимент", из которого родилось естественнонаучное понимание этого слова. И это, безусловно, предопределило определенное отставание гуманитарных наук в XX веке не столько от естественных, сколько, на мой взгляд, от самих себя. То есть от того, чем бы они могли быть. Кризис современной психологии тому подтверждение.
  А между тем в работах того же Леви-Стросса есть полноценнейший ответ на старое методическое требование Бэкона определиться с намерением или вопросом: "Зачем?", прежде чем приступать к опытам. В докладе "Руссо - отец антропологии", посвященном памяти Жан-Жака Руссо и прочитанном в 1963 году, Стросс писал:
  "Руссо был не только предтечей антропологии, но и ее основоположником. Во-первых, он дал ей практическую основу, свое "Рассуждение о происхождении и основаниях неравенства между людьми", в котором поставил проблему взаимоотношений между природой и цивилизацией и которое можно считать первым научным исследованием по общей антропологии; во-вторых, он дал ей теоретическое обоснование, замечательно ясно и лаконично указав на самостоятельные задачи антропологии, отличные от задач истории и этики: "Когда хочешь изучать людей, надобно смотреть вокруг себя, но чтобы изучить человека, надо научиться смотреть вдаль; чтобы обнаружить свойства, надо сперва наблюдать различия" ("Опыт о происхождении языков", глава VIII).
  Этот впервые установленный Руссо методологический закон, положивший начало антропологии, помогает преодолеть то, что на первый взгляд можно счесть двойным парадоксом: Руссо, предлагая изучать людей самых далеких, занимался главным образом изучением одного самого близкого ему человека - самого себя; через все его творчество последовательно проходит желание отождествить себя с другим при упорном отказе от отождествления с самим собой.
  Эти два кажущихся противоречия, составляющие, в сущности, две стороны одной медали, и являются той трудностью, которую каждый антрополог рано или поздно должен преодолеть в своей работе. <...>
  Когда антрополог приступает к своим исследованиям, он всякий раз попадает в мир, где все ему чуждо и часто враждебно.
  Он оказывается в одиночестве, и лишь его внутреннее "я" способно поддержать его и дать ему силы устоять и продолжать работу. В условиях физического и морального изнурения, вызванного усталостью, голодом, неудобствами, нарушением установившихся привычек, неожиданно возникающими предрассудками, о которых антрополог и не подозревал, - в этом трудном сплетении обстоятельств его "я" проявляется таким, каким оно является в действительности: несущим на себе следы ударов и потрясений его личной жизни, которые некогда не только определили выбор его карьеры, но и сказываются на всем ее протяжении.
  Вот почему в своей работе антрополог часто избирает самого себя объектом своих наблюдений. В результате он должен научиться познавать себя, смотреть на себя объективно и издали, как если бы то был посторонний человек. И тогда антрополог обращается к этому постороннему, другому человеку, заключенному в нем и отличному от его "я", стремясь дать ему определенную оценку. И это становится составной частью всех наблюдений, которые антрополог проводит над отдельными лицами и группами лиц, над внутренним "я". Принцип "исповеди", сознательно написанной или бессознательно выраженной, лежит в основе всякого антропологического исследования". а
  Далее Стросс пишет о методологических различиях между методами Руссо и Декарта, как считается, и создавшего естественнонаучный метод. И пишет так, я считаю, что это прекрасное рассуждение должен знать каждый этнограф, антрополог или
  КИ-психолог. Поэтому я не буду его пересказывать, а приведу целиком:
  "Для того, чтобы человек снова увидел свой собственный образ, отраженный в других людях - это и составляет единственную задачу антропологии при изучении человека, - ему необходимо сначала отрешиться от своего собственного представления о самом себе.
  Именно Руссо мы обязаны открытием этого основополагающего принципа - единственного принципа, на который могла бы опираться наука о человеке. Однако этот принцип оставался
  и Леви-Стросс К. Первобытное мышление. - М.: Республика, 1994. - С. 21-22.
  недоступным и непонятным, поскольку общепринятая философия основывалась на декартовской доктрине "Я мыслю, следовательно, я существую" и была ограничена логическим доказательством существования мыслящей личности, на котором возводилось здание науки физики за счет отрицания социологии и даже биологии.
  Декарт считал, что от внутреннего мира человека можно непосредственно переходить к внешнему миру, упуская из виду, что между этими двумя крайностями стояли общества и цивилизации, иначе говоря, миры, состоящие из людей.
  Руссо выразительно говорит о себе в третьем лице - "он" (разделяя иногда даже это другое лицо на две различные части, как в "Диалогах"). Именно Руссо - автор известного изречения "Я есть другой" (антропологи делают то же самое, прежде чем показать, что другие люди - это люди, подобные им самим, или, иными словами, "другой" есть "я").
  Таким образом, Руссо предстает перед нами как великий новатор, выдвинувший понятие об абсолютной объективности. В своей первой "Прогулке" он говорит, что цель его "состоит в том, чтобы дать себе отчет в изменениях своей души и в их последовательности", а затем добавляет: "В известном смысле я произведу на самом себе те опыты, которые физики производят над воздухом, чтобы узнать ежедневные изменения его состояния".
  Руссо открыл нам (поистине это удивительное откровение, несмотря на то, что благодаря современной психологии и антропологии оно стало более привычным) существование другого лица ("он"), которое думает внутри меня и приводит меня сначала к сомнению, что это именно "я", которое мыслит.
  Декарт полагал, что на вопрос Монтеня: "Что я знаю?" (с которого и начался весь спор) - он может ответить: "Я мыслю, следовательно, я существую". Остроумно возражая Декарту, Руссо в свою очередь спрашивает: "Что есть я?"".23
  Итак, в чем же методологическая погрешность Леви-Стросса? На мой взгляд, в том, что, говоря о гуманитарных науках, он видит только привычный образ этнологического исследования:
  антрополог или этнограф едет к каким-то другим людям и иссле-
  23 Там же. - С. 22-23.
  дует их. Тогда вопрос о возможности постановки эксперимента в работе такого ученого непроизвольно превращается в вопрос о возможности экспериментировать над другими людьми. Тут наша гуманность или, иными словами, сущность гуманитария, приходит в возмущение и громко заявляет нет экспериментам!
  Но если быть последовательным, то, заявив, что методологические основы антропологии даны Руссо, следовало вопрос о гуманитарных экспериментах и решать в том ключе, который заявлен.
  Иначе говоря, теперь уже возвращаясь к требованиям Бэкона о методе научного исследования, прежде чем приступать к опытам, стоило заявить цель своего исследования. И она, как это:
  прямо следует из всего вышеизложенного, - Познать себя. Еще точнее, познать себя сквозь иные культуры.
  В таком случае речь идет не об экспериментировании над другими людьми, а об опытном изучении себя с помощью иных культур. Стоит ли ставить вопрос о допустимости и возможности подобных экспериментов? Думаю, ответ дал сам Стросс, процитировав рассказ Руссо о том, как он ставил эксперименты над собой.
  Вот таким должен быть, на мой взгляд, ответ на вопрос о методологических основаниях эксперимента в гуманитарных науках вообще и в культурно-исторической психологии в частности.
 
  Глава 4. Постановка экспериментов. Артель
  Повторю еще раз: несмотря на определенное убеждение антропологов и культурологов, что эксперимент - это орудие исключительно естественных наук, он вполне доступен и гуманитариям.
  И когда мы как прикладные культурно-исторические психологи изучаем какую-то культуру, скажем, ту же культуру мазыков, мы определяем ее для себя как народный быт. И тогда для проведения исследования достаточно лишь воссоздать этот быт таким, каким он рисуется нам по имеющимся источникам, и прожить в нем какой-то отрезок жизни. Какой? А такой, какой будет достаточным, чтобы достичь поставленной перед исследованием цели.
  Так, для изучения производственной культуры русских мы в виде эксперимента воссоздали семейный быт большой семьи в большом деревенском доме на юге Костромской области. В большом доме предполагается наличие нескольких семей, во главе которых стоят Большак и Большуха - дед и бабка, старшие в роду. Дед этот - Хозяин. Соответственно, с ними проживают несколько неотделившихся сыновей с семьями.
  Воссоздав само общежительство, мы занялись воссозданием и жизнеобеспечения, конечно, в тех частях, которые нас интересовали. Охота, собирательство, рыбная ловля. Остальные продукты мы, естественно, покупали.
  Все участвовавшие в эксперименте были психологами по образованию, к тому же окончившими курс прикладной культурно-исторической психотехники в рамках нашего Училища народной культуры.
  Было это в Кадыйском районе на Костромском берегу Волги напротив Юрьевца. Волга здесь огромная, как море, около двенадцати километров шириной. Причем места, считающиеся исконно дикими. Про них до сих пор бытует поговорка: Буй да Кадый черт три года искал. Можно считать, что это одно из до сих пор живых хранилищ традиционной русской культуры.
  Вначале мы довольно долго изучали способы артельного лова рыбы бреднем у местных рыбаков. Я лично впервые присутствовал при подобном лове года в два. И до сих пор у меня перед глазами стоит наш деревенский пруд, в котором мужики в калошах и старых сапогах на босу ногу с криками и матом таскают бредень, а бабы на берегу со смехом готовят все к пиру возле костра...
  Это был какой-то общедеревенский праздник, который так и отмечался ежегодно. Не помню какой.
  Я рассказываю это, и у меня наворачиваются слезы... Как сильно мы растеряли себя!..
  Да ладно. Жизнь идет. У наших детей будут другие воспоминания. Что говорить про детей, большинство приехавших преподавателей тоже впервые столкнулись с этой частью народной жизни. Поэтому, естественно, было трудно.
  Тем более, что нам эксперимент по воссозданию традиционной Артели приходилось совмещать с созданием Методики производственного обучения, по которой бы впоследствии обучались люди, приходящие работать на наши вполне современные предприятия.
  Поэтому начали мы с того, что я выступил в роли Хозяина дома, который хочет то ли накормить детей, то ли провести ежегодный общинный праздник поедания ухи, то ли запустить в постоянную работу ради прибыли новое предприятие. В народной культуре эти три задачи, стоящие перед Артелью, всегда нерасторжимы.
  Хозяин нанимает для этого рыболовецкую Артель. Но поскольку Артели нет, то он ее создает. Создает так, как предполагалось в учебнике "Сделай сам", который мы хотели создать для нашей школы производственного обучения. Попросту говоря, нанимает Начальника, который, естественно, вначале выступает в роли Начальника отдела кадров и подыскивает всех нужных людей.
  Начальник получил на руки следующее письменное задание:
  Учебно-производственное задание по созданию предприятия.
  I. Дети хотят есть.
  Покупатель Юлька, 7 лет, просит накормить её рыбой. Готова заплатить фантиками от конфет и шоколада.
  II. Хозяин - учредитель - я (Алексей Андреев).
  Хочу накормить Юльку. Выступаю в качестве не только Хозяина, но и Рынка, потому что сам нашел заказ и сам осуществлю продажу. Цена меня удовлетворяет.
  III. Для создания Предприятия по накормлению детей рыбой. Я:
  1) нанимаю Начальника Отдела кадров - Л.Я. Месяца;
  2) поручаю ему в соответствии с данным учебным пособием:
  а) нанять всех необходимых работников;
  б) обучить их;
  в) выполнить заказ.
  Примечание: Тимофея, как самого опытного из рыбаков, нанять вначале заведующим производством, а затем перевести на должность Управляющего всем предприятием по итогам этой сделки.
  3) Все действия должны быть документированы и прописаны.
  Хозяин
  И далее всё действительно пошло так, как это описывалось в "Сделай сам".
  Найденный мною начальник Отдела кадров тут же нашёл основных работников - Управляющего производством и Руководителя школы. Управляющий производством Тимофей сделал заявку на то, какие работники ему потребуются.
  Отдел кадров сразу же разделился на 2 части - одна искала нужных работников, другая обучала, наняв для обучения того же Тимофея как мастера производственного обучения.
  После того, как нужные люди были найдены, в Отделе кадров появилась третья часть - оформление.
  И заработали отделы. Кадры искали людей, школа учила и стажировала обучающихся сначала в работе на малом бредне. А затем, когда обучение завершилось и были созданы в рамках производства рыболовецкий цех и цех по переработке рыбы, наступила путина, и мы ночью ловили рыбу большим бреднем строго по всем этнографическим канонам этого промысла.
  А утром девчонки покупали у нас лучшую рыбу, чтобы в своём сулопнике - им было отдано "лучшее" и вполне уединенное место в доме - принять в гости мальчишек. Платили они фантами от конфет. Эти фанты хранятся у нас до сих пор.
  Что такое сулопник и как все проходило потом, я описывать не буду, потому что это мечта. Могу только сказать, что юрисдикция взрослых не распространялась на это помещение - это значит, что даже Хозяин не мог без стука к ним заглянуть. А рыбы они накупили и пожарили столько, что даже взрослым перепало. Причём лучшей рыбы. Всё ж таки дети есть хотели!
  Какие сложности встречались нам на этом, в общем-то, простом пути?
  Множество. Начиная с того, что участвующие в игре напрочь не представляли себе, какими должны быть производственные взаимоотношения в Артели ни во время работы, ни во время переговоров, с помощью которых и делается дело. Всё бы это надо было прописывать подробно. Но никакой книги не хватит для всех этих тонкостей. Лучше дать это в тренингах взаимоотношений.
  Могу сказать, что главное - помнить об основной цели нашего дела и одновременно помнить о том, кто мы друг другу, создавая предприятие, и как соотносятся наши должности. И об этом отдельный рассказ.
  Кроме того, очень важным уроком было и распределение долей оплаты, которое отняло у игравших огромное время в конце. Очень не сразу нашей бухгалтерии удалось разумно-справедливо учесть все доли. Особенно заметно это было на моём примере - Хозяина. Хозяин всегда ненавистен русскому человеку с его холуйско-революционными традициями. Поэтому кто же из русских будет думать о Хозяине. Он на то и Хозяин, чтобы сам о себе подумать.
  К тому же Хозяина надо обворовывать. Это справедливо, потому что, получая заведомо больше, чем ты. Хозяин сам тебя явно обворовывает.
  И вдруг ты в игре попадаешь во взаимоотношения с Хозяином, который вовсе не Хозяин и может в любой момент сказать тебе: да пошли вы все на фиг, не буду я с вами Хозяином! Вам нужен Хозяин - вот и будьте им сами! Облом! Потрясение для всего привычного мышления.
  Это такая неожиданность, что обижать хозяина нельзя, потому что он обидится. Значит, его по справедливости надо вознаградить за всё на равных с остальными? Еще облом! Еще одно потрясение для нашего бездумья!
  Вдруг как прозрение поняли это, начали считать, и вышло у Хозяина больше половины всей прибыли... Обалдели, несколько раз пересчитали и пришли к выводу: надо становиться Хозяевами! И собственному делу, и самому себе.
  Но как это показать работникам, которые не участвовали в подобных играх!? Как убедить русского человека после веков холуйства, что пора возвращать свое достоинство!? Велика и обильна земля наша, а Хозяина в ней...
  Вся последующая книга так или иначе построена на материалах, собранных мною у Мазыков или извлеченных нами из подобных культурно-исторических экспериментов. У меня не было возможности сделать ее этнографической или психологической книгой в чистом виде. Изначальная задача ставилась вообще создать учебник построения предприятия на тех основах, на каких они строились в лучшие времена русской экономики. Это, безусловно, мешало простоте изложения. Но кто сказал, что хоть когда-то жить было проще?!
  Глава 5. Игры
  Итак, экспериментальное изучение русской народной культуры производилось нами на протяжении примерно десяти лет. Опыты эти мы называли по-русски единственным подходящим к случаю исконным словом, которым назвали бы это те, чью культуру мы изучали. Словом Игры. И это звучит очень естественно для слуха русского человека:
  прежде чем отправлять человека в дело, лучше всего, обучив его в общем, дать возможность всё отыграть. Это как бы само собой разумеется и очевидно. Раз очевидно, значит, мы попадаем в самую психологическую сердцевину культуры. Как отыграть - вот вопрос. Не будем забывать, что в наших играх-экспериментах мы исходили из двойной задачи - познать себя и создать успешное предприятие. Несколько слов об условиях, которые мы задавали сами себе при организации этих игр.
  Игра, просто повторяющая условия последующей работы, как это часто происходит в экономических и производственных играх, скучна и не дает широты сознания. Она просто встраивает человека в его станок или стойло, как деталь машины. Он, конечно, будет после неё знать, что ему делать, но думать не научится - это ему больше не нужно, ему "наиграли" образцы.
  Выбор игр так же, как и все остальное, определяет цель, ради которой это делается. Поскольку нашей целью является, во-первых, создание экономической основы для будущего движения дальше, а во-вторых, поход в неведомое, который однажды придется совершить, мы соответственно и подходили к созданию игр.
  Как вы знаете, первой игрой по созданию производственной Артели, была ловля рыбы бреднем, маленьким неводом, который тащат вручную.
  Этот вид рыбной ловли запрещен на Волге, где мы ловили. Так что его вполне можно считать браконьерством. Мы ловили под Юрьевцем, где свирепствует Кинешемская рыбинспекция. И это очень сильно добавляло остроты в наше занятие.
 
  Конечно, законопослушный ученик может возмутиться и отказаться участвовать в таком деле. Но весь бизнес есть браконьерство. И если у тебя не хватает смелости и оборотливости делать свое дело под носом у закона и акул, не ходи в предпринимательство. Пожалей себя.
  Итак, первое условие - будь осторожен и не попадись. Второе, которое естественно связано с первым - вообще не привлекай внимания, будь невидимкой. Пусть даже соседи не знают, где и когда ты ловишь. Это не просто этнографично. Этого требует еще первобытная охотничья магия. Никто из лишних людей не должен знать о планах охотников, чтобы не сглазить, не испортить такое тонкое дело.
  Третье. А для этого не только учись быть незаметным, но учись и договариваться с собратьями по промыслу. Иначе говоря, прежде чем влезть в воду, договорись с другими рыбаками, как вы делите пространство и время. Если вы перебежите дорогу друг другу - это обязательный скандал и, соответственно, видимость и уязвимость. Никаких разборок. Если дорогу перебежали тебе, значит, слаба твоя разведка. Занимайся ею, а не конкурентом.
  Четвертое правило, которое было выведено нами, но прозвучало ещё у учившего меня Дядьки: Победу надо готовить. Проще говоря, к делу надо готовиться.
  Снасти надо чинить и оснащать заранее. И, кроме того, что очень важно, нужно заранее прочистить все тони - все побережье, где ты будешь ловить. Мы обычно брали трос, вешали на него грузы и проходили с ним по всему протяжению будущей рыбалки в ту и в другую сторону. Удаляли так называемые зацепы. Где тони оказывались слишком длинными, расчищали места тонения. Коряги, которые не удавалось убрать, метили вешками.
  Делали мы это днем, в тепле. Так что у нас была прекрасная возможность изучить весь наш участок побережья.
  Потом мы, если предоставлялась возможность, шли смотреть, как ловят другие. Когда-то мне довелось маленько порыбачить с рыболовецкой артелью на Волге, кроме того, меня учил, кроме Дядьки, еще один дедушка, который предпочитал брать рыбачить меня, а не пьяниц. Все это было много лет назад, и я многое позабыл. Поэтому мы ходили учиться.
  Учиться, конечно, было чему. Назовем это культурой. Определенной культурой и совершенно определенно вырождающейся. Меня учили не так и не тому, что делают сейчас дети тех дедушек, которые еще помнили настоящие Артели.
  Так, договариваясь с одним из артельщиков, что подойдем посмотреть, как они ловят, я сказал, что мы вычистили все свои тони.
  - А зачем?! - удивился он. - Там же бродят постоянно, там все чисто!
  Мы подошли к месту их рыбалки как раз когда они начали растягивать бредень от берега в воду. Бредень был весь спутанный и полный полузасохшей травы. Бросили после предыдущей рыбалки не разобрав. Мотня, как называется кошель, в который собирается рыба в неводе, замоталась в дель - в саму сеть, из которой делается бредень. В воде такое очень трудно увидеть и разобрать. К тому же они, еще не начав ловлю, прямо здесь умудрились наловить коряг.
  - Откуда? - возник у нас вопрос, - ведь они же действительно тут постоянно бродят!
  И тут же пришел ответ. Артельщик, сдержанно матерясь, залез в сеть, вытащил из нее толстенную корявую ветку и швырнул в воду сзади сети.
  - На берег бы... - неуверенно предложили мы.
  - А! - махнул он рукой. - Мы там дальше не ловим никогда. Как оказалось впоследствии, именно сегодня они решили начать ловлю метров на 10-15 дальше, чем обычно. Очевидно, другие артели тоже не ловили "там дальше", потому что коряги попадались на протяжении всей рыбалки и постоянно швырялись в воду же.
  Победу надо готовить, а к делу хорошенько готовиться. Везет только дуракам. Именно тебе обязательно не повезет. Хотя бы потому, что, начиная предпринимательство, ты должен подготовиться так хорошо, чтобы везению не оставалось места, как и невезению.
  Следующий урок, пятый, это четко обговоренная цель, ради которой вы начинаете дело. Назовем этот урок Уроком дееспособности, который естественно вытекает из обычной для нас
 
  недееспособности, вскрывающейся уже тогда, когда средства вложены и дело запущено. Обозначив цель, ты имеешь возможность достичь единства у всей Артели, а значит и понимания, как надо её достигать. Отсюда уже один шаг до взаимодействия.
  Цель игры определить не так уж просто. Людям свойственно или заигрываться или отказываться от игры, потому что они чувствуют себя в ней дураками. Чаще всего они и заигрываются, чтобы не чувствовать себя глупо.
  К примеру, наш уважаемый Руководитель Школы управления Д. Дж. Доуль заигрывался до полного поглупения. Поскольку я по игре изображал Хозяина, который хочет создать Артель, то Доуль, который должен был, как Руководитель Школы, обучить людей, вместо учебы буквально ползал передо мной на пузе, извергая потоки восточной затейливой лести из "Трех мушкетеров". Ему почему-то показалось, что именно так замысловато холуйски он обучает людей, как нужно иметь дело с Хозяином. При этом учеба виделась им очень просто: надо дать правильные образцы. И он жертвенно брал на себя их создание. Предполагалось, что все остальные работники просто должны были, повторяя за ним и не особо напрягая мозги, зазубривать дикие выражения, вроде:
  - Глубокоуважаемый Алексей Андреевич, не дозволите ли вы, не считаете ли вы, что уже пора приступить к изучению первого движения?..
  В конце этого так и рвется "Ваша светлость" или "Вашу мать! Чем мы тут занимаемся?! У нас что, театр? Или мы в игре учимся предпринимательству?!".
  Учили, или точнее, переучивали Доуля по ребрам. Бока у него были жуткого сиреневого цвета. Били все и много. За всю проигранную, прооранную и проинтеллигентенную Россию.
  Цель, что бы ты ни делал, все-таки остается все той же твоей большой мечтой, ради которой ты вообще начал хоть что-то делать. Её не надо ни менять, ни отменять. И если она для тебя всерьез, тогда и все всерьез, что ты делаешь ради её достижения, даже игра. Поэтому не надо придумывать никаких особых целей. Просто задайся вопросом: Если я хочу достичь своей мечты, то нужно ли мне иметь крепкую мамку - дело, которое меня кормит.
  Если нет, то дальше написано не для тебя. Ты идешь другим путем. Если да, то задай следующий вопрос: придется ли мне для этого заниматься предпринимательством? Ответ будет: да, это неизбежность. Куда же от этого деваться. Не будем уточнять каким, это дело личное. Но какое-то предприятие тебе придется или сделать самому или сделать совместно, что более вероятно.
  Почему сделать, почему не просто работать на чьем-то предприятии? Потому что однажды ты должен заняться своей мечтой и, значит, отдаться ей целиком. Это возможно, только если у тебя такой источник подпитки, который будет тебя кормить, даже если ты не работаешь. Значит, пока ты можешь просто занимать какое-то место, но долю в собственном предприятии иметь необходимо. А лучше, в нескольких и успешных.
  Как их сделать и как сделать успешными? Надо учиться? Да., Вот это и есть следующий шаг или выбор.
  Так что для тебя эта игра в предприятие? Науку чего мы можем познать через такие эксперименты?
  Как занимать места в обществе в соответствии со своим достоинством, ты уже давно знаешь. Это часть нашей культуры. Может быть, как не глядя на места и соответствующие им образцы поведения, делать дело? А зачем?
  Главное в игре - это все-таки не лицедейство и даже не просто дееспособность. С одной стороны, в неё входят и четкое понимание цели жизни - своей и своего народа. И тут помощью для понимания будут слова из производственного задания: "Дети хотят есть...".
  Но это, скорее, описание самого нашего методологического подхода к исследованиям народной культуры. И в последующих главах он будет очень основательно развиваться, так что порой моя книга будет больше похожа на учебник для создающих собственное предприятие, а не на КИ-психологическое исследование.
  Но зачем все это? Вот вопрос, который не отменяет ни серьезность, ни наукообразность сочинений, которые мы делаем. Я не хочу давать сейчас ответ на этот вопрос, я хочу, чтобы он всего лишь был поставлен и жил вместе с читающим на протяжении всей книги. Или даже нескольких книг.
 
  Глава 1. Устроение
  Глава 2. Устройство общества - устройство предприятия
  Глава 3. Мир и Образ мира
  Глава 4. Производство
  Глава 5. Большое Производство
  Глава 6. Второе Производство или Рынок
  Глава 7. Матка
  Глава 8. Храм, или Научно-исследовательский институт
  Заключение
  Глава 1. Устроение
  С чего начать поиск? Жизнь возможна для нас только в мире - значит, с самого общего описания того мира, в котором мы хотим вести этот поиск. Мир человека велик. Но если речь идет о Силе жизни, то надо идти в ее поисках в ту часть человеческого мира, которая обеспечивает выживание, то есть в жизнеобеспечение, то есть в экономику, в устройство предприятий, поставляющих нам то, что дает жизненные силы. Итак, этот раздел посвящен самой простой из скрытых составляющих мира - его Устройству с точки зрения жизнеобеспечения. Иными словами, если цель нашего разговора - производственное управление в народной культуре, то начать придется с Предприятия.
  При таком подходе Устройство - это не стены и не кабинеты и цеха. Устройство - это даже не бумажки с должностными инструкциями. Хотя при этом его можно рассмотреть и сквозь эти бумажки, и сквозь цеха и кабинеты. Устройство - это вроде бы какое-то наше представление о том, как все должно быть увязано в предприятии, чтобы оно работало и кормило нас. Но какое представление? И как представление может работать само по себе, обеспечивая работу огромных предприятий и даже государств? Магия?
  Этнографы и антропологи уходили в поисках остаточных следов магии в самые отдаленные уголки земли. Это не потому, что магия оставалась только там. Это потому, что там ее легче рассмотреть. Современный человек научился так скрывать свои магические действия, что и сам их не замечает. Но магия никуда не делась из нашей жизни. Просто надо все назвать своими именами.
  Пусть приведенные мною в начале выдержки из работ этнологов служат нам постоянным напоминанием о том, что мы ищем. Но поиск мы будем вести в нашем современном обществе, лишь время от времени обращаясь за примерами и объяснениями к народной культуре.
  Примеры эти я буду брать из рассказов Владимирских и Ивановских стариков, с которыми работал как полевой этнопсихолог семь лет. Сами они, как я уже говорил, считали себя потомками офеней - торговцев вразнос, коробейников - и называли себя мазыками. О них можно было бы рассказать подробнее, но в этой книге я буду использовать только то, что относилось к способности видеть "тонкие" составляющие нашего мира.
  Итак, о чем бы мы ни мечтали в глубине души каждый сам для себя, жизнь заставила нас объединиться на какое-то время, и мы будем вместе, пока не разойдемся, если, конечно, у нас не найдется общей мечты, чтобы оставаться вместе и дальше. А не разойдемся мы до тех пор, пока полезны друг другу, пока вместе мы создаем друг другу условия для достижения его личных целей или его личной мечты.
  Эта задача создания условий для достижения собственных целей, или, иначе говоря, задача создания надёжного основания для движения дальше, при здравом рассмотрении оказывается задачей создания цельной экономики сообщества, которое раньше существовало как Общество русской народной культуры и поэтому вполне может быть крошечной моделью всего русского народа. В 1998 году мы приняли решение называть его Трое-русским казачеством, а себя считать казаками, чтобы еще усилить это соотнесение себя с цельным народом. С одной стороны, это позволяет экстраполировать, как говорится в науке, выводы нашего исследования на всю Россию. Иными словами, мы надеемся, что если мы найдем какие-то экономические решения для своего народца, они могут быть перенесены и на весь народ. С другой стороны, подобная вырезанность облегчает нам возможность принять самих себя в качестве некоего экономического меньшинства в собственной стране. А принять себя меньшинством необходимо, потому что, как показывает история экономики, это дает силу для создания успешного жизнеобеспечения сообщества. Малые сообщества в большой стране всегда выживают лучше, чем основная масса населения. Если мы хотим, чтобы наш эксперимент показал пути улучшения жизни и увлек людей, мы должны быть победительны в глазах окружающего мира.
  Создание экономики, даже ограниченной, - очень большое и многоплановое дело. Тут одним-двумя предприятиями не ограничишься. Однако говорить о своей экономике полноценно в начале дела было бы неоправданно. Сначала нужно накопить средства и заложить основы для разворачивания. Поэтому приступаем мы к этому с создания одного высокоприбыльного большого предприятия, из отделов и служб которого и должны будут, как из зерен, развернуться впоследствии все необходимые нам отрасли экономики. Предприятие это - программистская фирма Авалон, находящаяся в Канаде, но использующая рабочую силу в России. Именно на её примере я и покажу вначале несколько основных понятий, необходимых нам для этой непростой работы, которую мы затеяли. А что мы затеяли, если попытаться заглянуть за внешние образы, скрытые за такими привычными словами, как "экономика", "сообщество", "государство"?
  На другом уровне сознания, более глубоком, где хранятся сообщения, все это объединяется в понятие Создать свой Мир.
  Из чего мы исходили и как разворачивались наши рассуждения в самом начале?
  Создание сообщества с полноценным жизнеобеспечением и есть творение Мира. Крестьянские общины, приходящие на необжитые места и ставящие там села, так и назывались на Руси - Миры. Следовательно, если мы хотим понять, что же действительно делается, когда люди играют в экономические и политические игры, и что надо делать, чтобы создать экономику, жизнеспособное сообщество или даже народ, нам придется изучить многие понятия, связанные с творением, устроением и управлением мирами. Возможно, наш опыт окажется неудачным. Но экономике такой, мы надеемся, он поможет русским людям понять, как же им возродить Россию, как сделать жизнеспособным и большой народ...
  Если само понятие "своего Мира", скрывающееся за приточными нам словами, можно отнести к тому слою сознания, который называется философским или мудростью, то стоящие ним понятия творения, устроения и управления - это определенно магический уровень нашего сознания. С психологической точки зрения, все эти слои относятся к разным культурно-историческим эпохам. Это значит, что, создавая собственную экономику, мы действительно можем проделать глубочайшее проникновение в собственное "Я", познать себя.
  Экономика имеет свойство сопротивляться силовому вскрытию со стороны личности, иначе говоря, по приказу экономику не создашь, она разваливается. Мы это видели на примере плановой советской системы. Экономика, хотя и называется таким неестественным, с точки зрения русского языка, именем, при этом вещь совершенно естественная и должна вырастать как растение - в определенных условиях и самостоятельно. Государство, как кажется, должно не создавать экономику, а позволять ее. Во всяком случае, так показывает история. И вдруг мы, даже не государство, затеваем создание собственной экономики! Это обречено!
  Обречено, если только не использовать одну хитрость. Мы можем "создавать" экономику, в точности следуя за тем, что можно назвать ее естественным ходом в условиях нашего сообщества. Иначе говоря, нужно очень хорошо понять, что же является сутью явления, называемого "экономикой", затем понять, а что можем мы, и запустить развитие нашей "экономики", исходя строго из собственных возможностей.
  И тут познание того, что такое экономика, совмещается с познанием самого себя. Нет лучшего способа изучить современные, прошлые и древние понятия, составляющие это явление, иначе как изучая слой за слоем сознание самого себя, хранящее эти явления во все более глубоких и отдаленных слоях, считающихся мало доступными или даже подсознательными. Но нет и лучшего способа познать себя, кроме как попытавшись воплотить хранящиеся в нашем разуме образы, связанные с устроением мира, в устроение предприятия. В этом смысле создание нашего первого предприятия - действительно огромный психологический эксперимент по познанию самого себя.
  Итак, рассказ о творении Мира будет вестись через рассказы об Устроении, Управлении, Руководстве и Начальстве как о понятиях, обычно скрывающихся за внешними действиями людей, творящих экономику.
  Естественно, по сути, все это - взгляды мазыков (так называли себя те старые офени, у которых я вел свои этнографические сборы), но в моем переложении на понятный язык современного бизнеса или предпринимательства.
  Начну с Устроения. Обрисовать Устройство мира - это обозначить ту "архитектуру", которая позволяет жить и действовать в мире. Именно "архитектура", то есть устройство мира, обеспечивает течение и взаимодействие присутствующих в нем сил.
  При этом мы имеем перед глазами два образа возможных миров - Мир-природу и Мир-общество. Устройство экономики сообщества, как и устройство любого предприятия, безусловно, должно соответствовать устройству общества и описываться в том же языке. Взять хотя бы пример с устройством русской деревни. Деревня - это мир, община, но это одновременно и сельскохозяйственное предприятие, и место жизни, и храм, точнее, храмовый комплекс, как это принято называть в науке.
  Если мы приглядимся к тому, как устроен мир-общество, то увидим, что он имеет одну задачу - обеспечить выживание людей в мире-природе. И если попробовать нарисовать условный образ этого взаимодействия, то я бы избрал пирамиду на плоскости. Плоскость эта - Земля, из которой извлекаются жизненные силы. И даже если многим кажется, что их предприятия не имеют никакого отношения к Земле и извлечению чего-то из нее, они все-таки занимаются перераспределением Земных жизненных сил. Просто они отстоят от начала цепи перераспределения слишком далеко. Так сказать, занимают слишком высокое место в пирамиде. Пирамида же - общественное распределение этих сил и, соответственно, мест в обществе, соответствующих имеющимся силам.
  При этом в самом низу находятся те, кто непосредственно извлекают силу из Земли (в самом широком смысле этого слона), затем те, кто их обслуживает, затем те, кто перераспределяет силу, а затем те, кто правит, то есть следит за соблюдением определённых правил перераспределения. Если мы вспомним отношение городского щеголя к крестьянину, то уже в былинах пне выражается словами: Мужик простой, червь земной! И чем больше от земли в самом материальном смысле этого слова, чем иллюзорнее то, с чем приходится иметь дело, тем больше силы.
  1 никое правит грубым. Биржа, где работают даже не с бумажными деньгами, а лишь с неким набором символов, оказывается местом чрезвычайной силы. Гораздо более мощным, может быть, чем все "места силы" индейских колдунов и шаманов. О силе иллюзии нам еще не раз придется говорить. По-русски она называлась морок.
  При этом непосредственно извлекающие силу трудом своих рук считают, что работают, трудятся только они, а все, кто выше, - бездельники и воры. Те, кто выше, считают, что "работать головой" труднее. И этот труд должен оплачиваться выше. И судя по всему, это общее мнение, потому что и сами "работяги" при всей их ненависти к "высшим классам" хотят, чтобы их дети учились и занимали места повыше. Это еще одно свидетельство того, что настоящая сила воспринимается в этом мире как нечто чрезвычайно тонкое и плохо уловимое телесным видением. Поэтому она, предположительно, должна жить в иллюзорной, то есть плохо уловимой части мира. Совершенно очевидно, что способность прозревать, видеть силу сквозь ее материальные воплощения, которые, кстати, единственные на самом-то деле ее содержат, дает нечто большее, чем возможность обладать "предметами силы". Она дает возможность не хранить, а извлекать силу из ее источников и использовать ее, управлять ею для своих нужд. Вся экономика стоит на этом. И промышленность всех видов, безусловно, занята извлечением силы. А то, что стоит над нею, - управлением и использованием силы. И ничего, кроме силы.
  Все эти рассуждения выглядят несколько мистично, но, если быть до конца точным, магично. Все первобытные религии, как мы уже видели, строились на тайных, сокровенных, то есть скрытых знаниях о добывании и использовании силы ради выживания человечества. Мы прямые наследники тех эпох, и самые сокровенные знания древних до сих пор невидимо присутствуют в нашей культуре, а значит, и мышлении, которое хранит культуру. Невидимо, потому что они в ней растворены, как углекислый газ или кислород в воздухе. Они - самая основа нашей культуры и нашего существования. И в этом смысле можно назвать изображенную мною пирамиду общественного устройства Храмом разума.
  Чем ближе к вершине, тем больше надо думать и меньше работать. Это означает, что на самой вершине должны быть места для людей, которые только думают и совсем не работают. По понятиям "трудяг", это можно назвать блаженством. И это не просто соответствует действительному устройству общества, но, очевидно, и естественно. То есть соответствует какому-то закону природы.
  Очень даже вероятно, что всё общество людей в целом представляет из себя лествицу нисхождения Бога в Мир или лествицу одухотворения материи. Низ этой лествицы - самая "грубая" часть духовного тела, способная оказывать воздействие на вещество и переделывать планету; верх - чистая разумность. Как мы видим из жизни, эта "чистая разумность" ещё не есть та "духовность", к которой так стремятся религии, представляющие себе Бога доброжелательным и любвеобильным. Если представленная нами "чистая разумность" божественна, то эта божественность очень похожа на естественный отбор в своей безжалостности, непредвзятости и безразличию к отдельной личности и ее чувствам. Более того, наблюдая такую "разумность" в собственном правительстве, мы начинаем проклинать тот мир, в который пришли, или куда нас забросила судьба.
  И тем не менее, это так. Человечеству придется принять самое себя и понять, что наши мнения о глупости и подлости политиков - это всего лишь оценки, в которых мы исходим из собственных представлений о Мире Мечты. Иначе говоря, их действия хороши или плохи, но при этом являются вершиной разумности! Разум - это не то, что приятно и сладко, как мечта о леденцовых горах. Разум - это не то, что обещало рай на земле и "самое разумное из обществ". Разум - это то, что постоянно думает! И постоянно преодолевает препятствия и помехи на пути достижения поставленных целей. Хорошо или плохо думает - это уже совсем другой вопрос.
  Люди "внизу" могут себе позволить время от времени, а то и постоянно пребывать в покое каких-то старых договоров, образцов, правил поведения и что там еще напридумывало человечество, чтобы спать и не видеть, что вокруг страшно, а оно медленно подыхает?! Те, кто наверху, вынуждены думать постоянно, потому что их все время хотят скинуть. Для них покоя нет. И храм разума оказывается не самым красивым обещанием о рае, а местом, где нет покоя, и вечный бой, вечное движение.
  И все-таки, хотелось бы, чтобы и наверху разумность и Разумность как мечта о самом-самом разумном мире слились однажды...
  Тем не менее, если мы увидим разумность таким образом, мы сумеем сразу рассмотреть за ней извечное философское противостояние покоя и движения, а отсюда уже один шаг до силы, вызывающей это движение, и до вопроса о том, что рождает это движение во вселенной. А значит, и до вопроса, что рождает движение во мне?
  Как бы там ни было, но устройство предприятия вытекает из этого образа общества как его составная часть и прямое продолжение. В нем тоже есть все те уровни извлечения, переработки, перераспределения и управления жизненной силой, что и во всем обществе. И точно так же на низших уровнях даже "самых интеллектуальных" предприятий люди бездумно, по образцам, работают гораздо больше, чем на верхних. Конечно, ставя свой эксперимент, мы вполне можем нарушать многие из правил, по которым все устроено в обществе, если будем делать свое общество и свое устройство предприятий. И мы можем попытаться создать предприятие только из творческих людей. Вот только удастся ли придуманному нами порядку сохраниться и не переделает ли природа человека все на прежний естественный лад через какое-то время?
  В любом случае мы можем попытаться сделать устройство, которое будет требовать от работников предельной разумности на всех уровнях нашего предприятия, иначе говоря, основой которого будет искусство думать.
  Итак, задача - попытаться сделать разумное устроение предприятия взамен "естественному", то есть такому, какое возникнет само, если о нем не задумываться.
  Задача выглядит по меньшей мере странной. Разумное или естественное! Неоднократные попытки переделать человеческую природу приводили пока только к разочарованиям. И самые большие из них - это коммунизм в России и в Азии и фашизм в Европе. Это все знают. Кажется, что это задача безнадежная.
  Но с другой стороны, если мы приглядимся, американская экономика и американское общественное устройство рождались как протест эмигрантов из многих стран Европы против жизни на Родине. В каком-то смысле американское процветание - итог общественной и экономической революций или же огромного эксперимента по созданию общества нового типа. Главной отличительной чертой этого эксперимента было то, что он делался "прежними" людьми, то есть людьми с определёнными традициями, на "новом" месте, иначе говоря, там, где не было предыдущего государства, предыдущей истории и традиций. История, традиции, нравственность той среды, в которых разворачивались русский или германо-итальянский эксперименты по изменению общества, безусловно, оказывали своё влияние. Америка была свободна от влияния местной культуры.
  Собственные же традиции людей, хранящиеся в памяти самих действующих лиц, оказались хоть и важными, но уступали силе договоров, которые люди были вынуждены заключить перед лицом враждебного мира, который они пришли осваивать.
  Это все означает, что далеко не все эксперименты разума против "естественности" обречены на неудачу. К тому же "естественность", о которой мы говорим, - это есть вовсе не соответствие природе - "естеству", а данность: вот так сложилось в человеческом обществе и сложилось плохо из-за большого количества человеческих ошибок и подлостей! Так что никакого противопоставления разума и настоящей естественности я не делаю, скорее всего, наоборот. Если нам удастся сделать разумное устройство своей экономики, то как раз за счет приближения к естественности, которую, правда ещё предстоит понять.
  Так в чем же секрет "американской революции"? За счет чего она победила?
  Мне кажется, в первую очередь, за счет того, что срезала лишнюю "культуру", то есть знания того, "как надо" в соответствии с традиционными для старых обществ нормами. Так сказать, сделала общество попроще, чем на Родине приехавших. А вместе с этими частями культуры срезала и множество ошибочного и вредоносного, заменив на небольшое количество разумных, а потому всем понятных и всеми принимаемых согласий, вроде общих договоров считать частную собственность священной, уважать чужие права, договариваться... Кроме того, американское общество не перегнуло палку, оно не замахивалось на слишком многое даже в переделке общества, не говоря уж о природе человека. Оно не спешило, а просто жило собственным творением. Так сказать, самосозиданием. Это значит, что если мы не поспешим и не будем от людей требовать слишком многого, а просто попробуем разумно убрать то лишнее в наших экономических подходах, что мешает человеку жить естественно и ощущать себя уютно на своем предприятии или у себя дома, мы имеем возможность выиграть в соревновании с окружающим миром и жить лучше. Только тогда, когда это усвоится и закрепится как особая культура нашего сообщества, можно будет обдумать следующий шаг дальше. Иначе говоря - торопиться не надо!
  Как же сделать устроение предприятия разумнее и, может быть, естественнее? Как мне кажется, для этого придется отбросить все имеющиеся знания о том, как должно делаться предприятие, за исключением законодательства, конечно. Затем договориться о нескольких простейших основаниях, своего рода принципах, которые и будут определять все устроение.
  Что здесь действительно сложно, так это отбросить лишнее. Для этого его надо суметь разглядеть. А разглядеть привычное и очевидное всегда очень и очень сложно. Оно заполняет все наше жизненное пространство и поэтому невидимо, как воздух. К примеру, мы договариваемся делать дело вместе ради получения прибыли. Но при первой же возможности человек хлопает дверью и уходит. Он обиделся!
  И если его спросить, ради чего он участвовал в деле? Он с возмущением скажет: не делайте из меня дурака! Конечно, ради денег! Ради чего же ещё может делаться предприятие?! Все знают, что предприятия делаются ради выгоды или прибыли!
  Но если мы приглядимся к тому, что произошло, что выразилось в завершающих действиях, то увидим, что деньги для него, конечно, были не лишними, но главным была возможность обидеться! Обидеться и, скажем, отомстить своим уходом всем, кто его недооценил. Значит, главную плату за дело этот человек получал не деньгами, а уважением. Или восхищением. Или зависимостью от него, или страхом перед ним. И т. д., и т. п.
  При этом, если такому человеку сказать: так уважение для тебя было важнее денег? - Он ответит: конечно! Само собой разумеется! А ты что, думал, что я дешевка и продаюсь за деньги?!
  Нет, я так не думал и вопрос совсем в другом. Вопрос в том, кто хозяин. Ты или то, что в тебе само разумеет себя. Разум или культура. Культура в данном случае - это твое воспитание и твои сумасшествия.
  И получается, что прежде, чем мы начнем договариваться, как делать дело, мы должны научиться видеть эту самую культуру, которая мешает договариваться. Покажу на том примере, что перед вами. Покажу как культурно-исторический психолог.
  Где скрывается культура в таком выражении как: А ты что думал, что я дешевка и продаюсь за деньги ?
  Может показаться, что она в определенном подборе лексики или в том возмущении, которое испытывает оскорбленный человек из-за того, что его гордость попытались купить на деньги. Нет. По-настоящему она скрывается в том, что наше ухо, наш слух воспринял это выражение как естественное и вполне допустимое для русского языка. Так допустимо выражать свои мысли! Ничто не вызвало сопротивления в самом этом языковом выражении, оно проскочило в наше сознание точно тень, а мы оказались заняты разбором его содержания: имеет ли человек право вести себя так, как рисует это выражение. Допустимо ли так вести себя?
  Такая легкость в восприятии языковых выражений показывает, что они имеют соответствия в нашем сознании, иначе говоря, где-то в нашей памяти хранится образец "правильного" с точки зрения нашей культуры поведения, которому это выражение соответствует. Правильного как поощряемого или правильного как порицаемого. Для культуры это одно и то же, лишь бы было узнаваемым в соответствии с каким-то из ее правил или образцов. "Бескультурье" - это тоже культура! И все эти образцы вписаны в нечто огромное и всесторонне увязанное, что можно назвать личностью, а можно Образом мира. И они неотделимы.
  Где-то у молодого Маркса было выражение: "Общество думает мною". Вот это как раз тот случай, когда личность оказывается полным выражением культуры, ее создавшей. А это значит, что любому осознанно принятому нами договору противостоит вся личность и все общество. И он не будет отменен лишь до тех пор, пока не придет с ними в явное противоречие.
  Все это означает, что принять решение о том, чтобы научиться договариваться и соблюдать договоры, необходимо, но этого будет мало. Потребуется еще и принять решение поднять уровень собственного самоосознавания. Культура самоосознавания почти отсутствует в европейском обществе, потому что воспринимается частью восточных мистических культов.
  Самоосознавание - всего лишь одна из способностей человеческого сознания. Мы все время ею заняты. Правда, пока мы об этом не задумываемся, мы осознаем лишь свое соответствие и несоответствие образцам, которые навязывает нам общество. В нас ведь с детства вколочено непреклонное требование: Будь как все! Веди себя по-людски! Будь человеком! При этом времени подумать, что это значит, нам не дается. Наши жизнь состоит из быстротечности. Поэтому мы просто соответствуем имеющимся образцам. Следовательно, следующий шаг в обретении культуры самоосознавания будет осознанным решением замечать не только соответствие или несоответствие образцам, но и саму потребность им соответствовать. И очень удобно использовать для обучения не религиозные или мистические задачи, а самые повседневные, такие, как работа.
  Покажу на примере. Вот ты решил научиться заключать договоры и соблюдать их. Научиться не внешне, в соответствии с образцами подобных бумаг, предложенными дипломатическим протоколом. А внутренне, психологически. Иначе говоря, не писать формулы договоров верно, а ощущать, что если тебе что-то не подходит, ты никогда не дашь своего согласия просто так, "в трепе", но уж если ты согласился, ты будешь верен своему слову. А поскольку ты сам про себя это знаешь, что твое слово надежно и заставит тебя самого что-то делать, то ты и постараешься обговорить все условия твоего согласия предельно глубоко и продуманно. Ведь от этого теперь зависит твоя жизнь! Вот это и есть:
  научиться заключать договоры.
  И теперь, если ты подписываешь контракт с предприятием, в котором обговариваешь свою зарплату или долю, то это значит, что ты работаешь за деньги, а не за уважение или право обижаться и хлопать дверьми. Если же ты хочешь, что бы тебе платили уважением, почетом или восхищением, так об этом и договаривайся!
  И вот тут пора включить осознавание потребности соответствовать культуре. Вглядись в следующие слова:
  Ну, это как-то неловко! Приличные люди считают нескромным заранее требовать уважения. Его же надо заслужить, что ли...
  Если предложенный мною ответ был узнан тобою как вполне возможный, как один из допустимых в подобном случае, значит, такой или сходный образец у тебя имеется и готов увести тебя прочь от договора и с предприятием и с самим собой. Вот так начинаются подлость и взаимные предательства.
  Ты входишь в дело, но стесняешься назвать все условия, на которых согласен работать. Люди, поскольку они обладают "такой же культурой", как у тебя, сами должны кое о чем догадываться. Не дети, в конце-то концов...
  Создавая образ нашего предприятия, станем как дети. И будем договариваться о самых очевидных вещах, прямо называя все вещи своими именами. И закрепим в этом образе только то, о чем договоримся и на что будем согласны все и однозначно. Весь этот образ, вся книга - есть одно большое согласие о том, как нам вместе работать и жить.
  На самом деле, когда мы будем договариваться об устроении нашего общества и нашего предприятия, большая часть их устройства останется той же, что привычно. Чаще иным будет лишь их понимание.
  В любом случае у нас будет нижний уровень взаимодействия со средой, из которой извлекаются жизненные силы, который называется Производство. Тут я намерен исходить из того представления о производстве, которое закладывается в самое основание нашей жизни и становится настолько для нас естественным, что даже не осознается. К примеру, многие ли задумывались, что наша обычная русская деревня есть производственное предприятие по производству сельскохозяйственной продукции. И суть )того предприятия не в деревянных домах и усадьбах, а в распределении обязанностей между членами общины. Вроде бы и очевидные вещи после того, как названы, но... А если пойти дальше, то правомерен вопрос: адом, мой или твой дом, он осознается нами производственным предприятием, где есть все необходимое для добывания жизненной силы? Между тем, именно образы Дома, Двора, Улицы или Деревни и составляют основания нашего мышления.
  Над производством, в каком бы виде мы его ни рассматривали, будет Управление. А так же будет то, что взаимодействует с внешним миром - покупает необходимое и продает изделия нашего труда или услуги - Рынок. Кроме того, обязательно имеется обучение. Обучение детей или обучение людей работе на нашем предприятии и жизни в нашем Обществе - Училище. Вероятно, не избежать нам и исследований будущего и новых путей выживания в окружающем мире. Можно назвать это наукой. Однако если присмотреться внимательно к той части науки, которая занимается подобными исследованиями, то станет ясно, что наука просто отобрала тут часть пространства общественного сознания, которое в традиционном обществе принадлежало религии, жрецам. Стало быть, это подразделение предприятия может быть названо как НИИ (научно-исследовательский институт, Research and development department), так и Храм. Второе кажется мне более точным в отношении общественного устройства. Ну и, конечно, не лишним будет сказать о Безопасности, Медицине и Снабжении. Сегодня без этих составных частей не обходятся ни предприятия, ни государства.
  Ясно, что все эти части сами делятся на подразделы, которые охватывают всю жизнь общества - предприятия. Но об этом надо говорить подробнее. Пока же задачей было обрисовать самые общие понятия устройства общества и найти их соответствия в предприятии, потому что и то и другое есть всего лишь Миры разного масштаба.
  Глава 2. Устройство общества предприятия
  Что же входит в устройство мира, имеется в виду мира-общества?
  Прежде всего, это его цель - выживать и увеличиваться, захватывая пространство. Она вершина той самой пирамиды общественного устройства, которую я использовал в качестве образа раньше. Как это ни печально, но люди, имеющие очень-очень духовные личные цели, живут в обществе, которое по своим целям не поднялось выше биологического существа, животного.
  Если мы приглядимся к жизни обществ, то увидим, что они или борются за жизнь, защищаясь от других обществ, или сами пытаются уничтожить другие общества и благодаря этому расшириться. Но то же самое делают и животные сообщества, размножаясь и захватывая все большие жизненные пространства. Сами животные, правда, ограничиваются весьма определенным участком гнездования, границы которого защищают потому, что на меньшем участке им просто не хватит питания.
  Как ни странно, но именно самое страшное и наиболее осуждаемое современным человечеством в поведении государств - захватническая политика, то есть стремление к безграничному расширению, очевидно, является не просто высочайшей целью, доступной общественному существу, а прямым выражением его божественности, то есть стремлением достичь бога.
  С биологической точки зрения, расширение участка обитания стаи, как и первобытного племени, - это увеличение ресурсов жизнеобеспечения. Но с психологической, если мы вспомним великих завоевателей, захват других стран - это попытка создать мировую империю, стать вседержителем и тем получить обожествление со стороны людей уже при жизни.
  Стремление к бесконечному расширению свойственно нам с самого раннего детства и, очевидно, является внешним выражением свойства человеческого духа стремиться к бесконечному расширению и воссоединению со вселенским духом, из которого мы вышли, выделились, рождаясь на земле. Однако в детстве нас постоянно отучают от этой тяги, потому что все окружающие хотят того же. Детская лопатка, которой мы делим песочницу, и ладонь, шлепающая нас по заду, оказываются самыми действенными инструментами привнесения в наше сознание чувства справедливости. Некоторые с этим смиряются, другие же затаиваются и начинают искать более действенные инструменты расширения. С возрастом они их находят в виде целых армий и делают попытку за попыткой вернуть свою божественность...
  Конечно, мы можем говорить о том, что это является психологической ошибкой и ведет как раз к антибожественности. Но это лишь наши оценки, то есть выражение современной культуры, хранящееся в нас и оценивающее вместо нас. Бесчеловечность не может быть божественна! Но это очень современная точка зрения. В чуть более глубоких слоях нашего мышления хранится знание о том, что бог - только для нашего племени, а мы - богоизбранные! И когда мы режем другие племена - это во имя божие!
  Так что оценивать подобные ошибки мы не будем, а просто примем как данность, что большое животное по имени общество имеет целью или выживание, или расширение, которое психологически ощущает достижением божественности через уподобление богу-вседержителю. Кстати, как и церковь, стремящаяся стать вселенской.
  Цель определяет и порождает средства собственного достижения. Поэтому вся жизнь живого существа, имеющего цель, оказывается посвящена достижению этой цели. Цель - вселенское расширение -порождает все, что необходимо для войны. Цель - выживание - все, что необходимо для жизнеобеспечения. Вот и все, чем занято наше общество - подготовка к воине и жизнеобеспечение. А шаги или ступени достижения этих целей и оказываются ступенями той общественной пирамиды, которая оказывается основой нашего общественного устройства.
  Кое-кто может сказать, что в обществе определенно существуют и другие цели. Пожалуй, не менее определенно можно ответить, что, если они и существуют, то как личные цели отдельных людей или малых сообществ, но не всего общества.
  Итак. высшую цель общества - войну и Захват мирового господства - я рассматривать не буду, потому что мы в ней не участвуем, да и значимость ее в современном мире, который в основном поделен, очень мала. Теперь гораздо важнее не захватывать, а удерживать то, что есть, вопя о принципах международной справедливости и территориальной целостности. К тому же у нас есть и неплохая ядерная лопатка для защиты своего
  куска песочницы.
  На ближайшее обозримое будущее можно со всей уверенностью предсказать, что Россия не будет участвовать в серьезных захватнических войнах, но зато все чаще будет вынуждена отстаивать собственную территориальную целостность. И вопрос о том, удастся ли ей сохраниться, то есть выжить, - это вопрос хорошего жизнеобеспечения страны. Кстати, и вопросы обороны будут целиком зависеть от него же.
  Но оборона, вероятно, не самое страшное, что угрожает стране. Бесхозяйственность уже привела к экологическому кризису, который может стать необратимым в ближайшее время. Так что отлаживание хорошего жизнеобеспечения - это вопрос не только прокорма, но и будущего. И он становится самым главным. А как же божественность?!
  А вот о божественности и ее возвращении, видимо, придется
  подумать отдельно, хотя бы потому, что держать высшей целью лишь выживание означает отказ от движения дальше, то есть от будущего. А вот его-то, будущее, мы пока и можем считать местом, откуда нисходит божественность, тем более, что это полностью соответствует психологии отношения к будущему, жившей на протяжении всего существования человечества.
  Итак, жизнеобеспечение. Повторю основные составляющие человеческого жизнеобеспечения, а вместе с ним и общества, это:
  производство в самом широком смысле этого слова - по сути, как извлечение и переработка жизненных сил Земли; перераспределение, ярче всего выраженное в торговле; управление, увязывающее все уровни производства и общества; обучение, как направленное на определенные нужды общества или производства, так и самое общее, которое можно назвать воспитанием; обеспечение защиты и безопасности как от природы, так и от себе подобных; возможно, сюда можно включить и медицину.
  Но к вышеперечисленному можно добавить еще несколько, условно говоря, магических составных. Например, описание, описание устройства и всех действий в его рамках. Устройства чего? А всего! От предприятия до общества целиком. В современном обществе работает только то, что описано многочисленными писцами, секретарями или, как это принято сейчас называть, делопроизводителями. Отношение к делопроизводству у нас у всех несколько презрительное. Секретарство - не работа! Секретутка - не значимый человек! И зарплаты этому соответствуют. Секретарь - это обыденное приложение к любому учреждению или предприятию.
  Вот эта-то обыденность и настораживает. Почему такое "невзрачное", "плевое", "незначимое" дело, к тому же доверяемое обычно малообразованным девчонкам только что после школы, так широко распространено? Почему без него вообще ничего не делается в современном мире?
  Попытка ответить на этот вопрос приводит к самым современным из самых древних мистических наук, связанных с само-осознаванием и очищением. Они все утверждают, что мы живем в майе, иллюзии, тоннеле, мороке, иначе говоря, в Образе мира, а не в действительном мире.
  Если это так, то морок - не такая уж малозначащая и несущественная вещь. Он явно имеет силу, несмотря на всю свою иллюзорность. Чуть не все наше жизнеобеспечение увязывается им с помощью секретарей и делопроизводителей, которые его, как говорилось на Руси в старину, в книгу пишут! В книгу Судьбы, надо полагать. Значит, вся наша судьба, а за ней и вся наша жизнь - морок, иллюзия.
  Но при этом мы заняты только тем, как извлечь силу жизни из морока и тем самым посвящаем наши жизни ему и его устройству. Морок очень действенен и постоянно вынуждает людей поддерживать себя, укреплять, прописывая все подробнее и сложнее Образ мира, в котором мы живем своими мыслями. И тут приходится пересмотреть отношение к секретарям и делопроизводителям. В каком-то смысле они - жрецы, жрецы морока, целая рать жрецов, бездумно укрепляющих иллюзорность нашего мира. Возможно, именно поэтому их начинают вербовать в бездумном возрасте и среди женщин, которые гораздо лучше мужчин способны хранить традиции.
  Я шучу, но за этим дымом определенно есть какой-то огонь. В любом случае, поскольку делопроизводство является неизбежностью нашего мира и работать писцами и секретарями кому-то придется, стоит задуматься о том, ради чего ты это делаешь и какой смысл этого твоего посвящения. Возможно, он в том, чтобы познать эту ловушку иллюзорности мира. И это, вероятно, легче сделать, находясь прямо в мастерской, творящей морок...
  Однако на писцах мистическая составляющая мира не исчерпывается. К жрецам, безусловно, относятся и те, как мы уже говорили, кто определяет будущее. Так сказать, храмовники. Это очевидно, и я пока опускаю разговор о той части храма, которую можно назвать Научно-исследовательским институтом. И о тех, кто действительно думает, как нам жить дальше. Поговорим о тех, в ком наш привычный глаз не распознает жрецов.
  То есть о тех, кто способствует расширению сознания работающих. Сам по себе разговор о каком-либо расширении сознания немедленно узнается как разговор на жреческие темы. Но это всего лишь культура, которая связывает эти два явления в нашем мышлении. Зная, что расширение сознания - дисциплина мистическая и магическая, мало кто задумывался о природе этого
  расширения.
  Чаще всего расширение сознания воспринимается как способность иметь больший кругозор, большую широту взглядов, способность оценивать происходящее не с бытовых точек зрения, а скажем, с религиозных. Допустим, всепрощение возможно, только если ты отказываешься от сиюминутных потребностей и страстей и расширяешь свое сознание до понимания учения Христа. Так сказать, судишь уже не из мира, а из небесных высей.
  Близко к этому стоит философский способ расширения сознания, которое достигается через упорное освоение образов большего масштаба, чем доступные обычному человеку.
  Другое понимание этого понятия связано с употреблением наркотиков, психоделиков или особых упражнений шаманского или суфийского толка. Это дает поток образов "не из нашего мира", позволяющих, как и христианский мистицизм, оценить тщету наших бытовых усилий и воспринять более космичные, вселенские истины.
  Большой помехой в понимании природы явления "расширения сознания" служит отношение к сознанию как к способности мыслить. Тот же наркотический и психоделический опыт показывают, что у сознания гораздо более материальная природа, чем мышление. Иначе говоря, если мы будем исходить из того, что сознание есть тонкоматериальная среда, содержащая в себе мышление, а точнее, из которой наш ум делает образы мышления, то станет понятно, что на сознание можно оказать воздействие как через мышление или образы, так и через его материальную основу. Скажем, химическим путем.
  Соответственно, кого нам тогда отнести к жречеству, как не тех, кто в своих храмах способствует расширению сознания своей паствы?! И тогда мы вынуждены будем отнести сюда всех, дающих зрелищ и хлеба, точнее, вина! Хотя я подозреваю, что многие виды пищи, лежащие за чертой необходимого для выживания, как, к примеру, сладости и деликатесы, служат исключительно расширению сознания, а не утолению голода.
  Жизнь большинства людей после того, как они обеспечили себе минимальное выживание, целиком посвящена расширению сознания. И не в смысле создания дополнительных иллюзий или пространств сознания, расширяющих наш мир за счет воображения, а прямо в виде безграничного потребления этих искусственных пространств - в виде чтения, слушания, смотрения.
  Что же касается пьянства - только предвзято отрицательное отношение к нему правящей нравственности мешает рассмотреть лежащую в его основе механику, без которой оно никогда не уйдет из общества. Кстати, с психологической точки зрения, именно наличие в обществе жесткой и воинственной правящей нравственности определяет возрастающее пьянство.
  Объясню. Любая правящая нравственность предполагает наличие правил поведения и запретов. И чем сильнее общественная нравственность, тем больше запретов, и тем больше сдержанность и стесненность членов общества, то есть сжатость их сознания. Обычно русский пьяница, а я подозреваю, что это одинаково для всех народов мира, жалеет после пьянки, что наболтал лишнего. Иначе говоря, что у трезвого на уме, то у пьяного на языке. Вино снижает сдержанность. Вино снимает запреты.
  Винный дух - спирт или спиритус - химическое вещество, которое каким-то образом вступает во взаимодействие с материальной частью сознания, расширяет ее и тем меняет само устройство мышления. То, что имело ценность в трезвом бытовом мире, в мире больших образов расширенного сознания цены не имеет. И мы видим бесконечные очереди желающих причаститься у небольших часовен для бедноты - уличных киосков, торгующих водкой, и не меньшие в залах храмов - дорогих винно-водочных магазинов.
  Можно уверенно сказать, что большая часть населения страны зажимает себя, заставляя работать или служить обществу, только затем, чтобы получить средства (читай: право) сходить к причастию и побыть хоть немного в иных мирах.
  Этому стоило бы посвятить особую работу. Пока же ограничусь тем, что скажу: можно отмахиваться от магических и мистических составляющих нашего мира. Можно говорить: я человек конкретный и ваших тонкостей не понимаю! Ничего, кроме мышления ненависти за этим не будет. Почему "конкретные" люди живут в ненависти, подумайте сами. Я же скажу лишь то, что как бы они ни отгораживались от всего этого завравшегося, заобманывавшего их с самого детства своими сказками мира мечтателей, сузить свой мирок до жестко управляемой машины по производству дел или денег не удается и им. Они в постоянных "пролетах", они постоянно шипят и брызгают слюной на тех, кто к ним суется и все разваливает. Вот ты, конкретный человек, запустил дело, обо всем договорился, а эти скоты пропили оборудование или не вышли на работу! Или... или... или...
  Как ни крутись, как ни отмахивайся от магии, но учитывать пьянство рабочих или начальников придется, а раз придется учитывать это, то не мешает знать и его причину. Может быть, тогда
  удастся с этим как-то бороться.
  Пример. Современные американские предприниматели, рассказывая о том, как заработали миллионы, пишут, что открыли способ, как бороться за повышение производительности труда. Читаешь и узнаешь - мы это знаем со времен индустриализации и соцсоревнования. Они нащупали опытно то, что мы уже проходили. И они, и советская промышленность тридцатых имели колоссальный рост производительности и колоссальное снижение пьянства. Почему?
  Как говорят, людей удалось увлечь! Вот и весь секрет. Но что это значит с точки зрения психологической механики? Мне не хочется перечислять того, что проделывали руководители всех этих экспериментов. Это общедоступно, читайте сами. Скажу лишь о том, что вижу как психолог: каждый раз людям предлагались взамен быта или водки новые образы, образы новых миров или же целей, лежащих за пределами их мира. Иначе говоря, начальство творило расширение сознания своего и своих работников, создавая более широкие образы мира. Как это принято говорить у нас - увлекая идеей. Но за привычным словом
  "идея" нет ничего, кроме Платоновского "эйдоса", что означает "образ".
  Как бы мы ни хотели, но в устройстве жизнеспособного сообщества должны быть учтены и те, что дают хлеба, и те, что творят зрелища или, точнее, образы. И кто-то обязательно должен на предприятии творить эти увлекательные образы, если мы не хотим, чтобы наши работники спивались.
  Итак, повторю еще раз, части жизнеобеспечения общества должны отразиться в устройстве нашего предприятия, через которое и будут подвергнуты проверке. В таком случае, в предприятие должны входить:
  1.Производство.
  2. Управление, также включающее в себя делопроизводство, кадры и бухгалтерию.
  3. Рынок или, иначе, отдел закупок и продаж, про который у нас принято говорить: сбыт и снабжение.
  4. Безопасность, включая и все виды целительства.
  5. Школа, которая, вероятно, должна не только давать производственную подготовку, но заниматься и воспитанием наших детей с самого рождения.
  6. Перераспределение или обеспечение жизненно необходимым.
  7. Храм, иначе говоря, место, где работники предприятия могут подумать о будущем, о том, ради чего они живут и как жить дальше. Место, позволяющее расширять сознание через осознанную работу с образами более широкого мира, с мечтой. По сути НИИ, научно-исследовательский институт, определяющий перспективу развития предприятия и дающий всем творческим людям возможность поиграть в новое и красивое.
  Глава 3. Мир и Образ мира
  Когда я говорю: в устройстве нашего мира станем как дети и будем обо всем договариваться, я немного лукавлю. Как психолог-прикладник. У нас пока нет никакой возможности договариваться. И для того, чтобы она появилась, мне и нужно заполучить от вас самое первое и самое простое согласие, пусть даже бездумное пока еще. Пусть построенное исключительно на чувствах. Лишь бы было хоть что-то, на что можно было бы опереться. Человек - настолько сильный Дух, что с ним ничего нельзя сделать помимо его воли. Он даже Бога запросто может не впустить в себя и не признать. Попробуйте сами оценить свою силу, исходя из этого имени - Человек-Богоборец!
  Поэтому, чтобы хоть что-то получилось, мне нужно вести вас по согласиям. И не просто заручаться вашим доверием, а вызывать у вас исключительно разумные ответы, которые с неизбежностью подводят вас к решениям совершать определенные поступки. Это значит, что моя задача - всего лишь заставить вас думать в строго определенном направлении и удерживать это состояние до тех пор, пока не будут совершены все ходы мысли и вы сами не придете к тому решению, которое будет вашим и только вашим. Мне же остается лишь надеяться, что при этом оно совпадет с моим решением, и мы вместе приступим к одному и тому же делу.
  И вот тут я попадаю в ловушку, которая и заставляет меня хитрить, потому что каждый из читающих эти строки уже знает, о чем я говорю, и нисколько не сомневается в том, что умеет думать и договариваться. И в общем-то он прав. Но поглядите на наших политиков, которые заняты только тем, что думают и договариваются, и вы поймете, что в их сознании имеются какие-то помехи и тому, и другому. Для нас это означает, что все умеют думать и все умеют договариваться, но каждый делает это как-то по-своему, так что остальные его не понимают. Мысль изреченная есть ложь...
  Как нам договориться однозначно, как действительно прийти к такому состоянию, когда мы увидим один и тот же образ, который и будем воплощать в жизнь? Как мне вырваться из той ловушки, в которую я сам загнал себя, предположив, что мы можем построить собственный мир всего лишь договорившись?
  Пока как прикладник я вижу лишь один путь - предельно подробно описать тот образ мира и предприятия ему соответствующего, который вижу я, и обсудить его со всеми желающими заняться творением миров. А во время обсуждения выявить все разночтения предложенных образов и понять, чем они вызваны. Если разным пониманием того, как надо делать дело, то надо расходиться, потому что это означает, что мы хотим построить разные миры. Если явными ошибками, то придется править того, кто их совершает - меня или тебя. А вот если неспособностью что-то понять или увидеть, то дело за психотерапией или тем разделом прикладной культурно-исторической психологии, который мы называем психотехникой. Проще говоря, тогда надо лечить самих себя, восстанавливая способность воспринимать образы, создавать их, решать с их помощью задачи. В общем, лечить и восстанавливать все то, что входит в понятие "думать". Можно назвать это Разумом.
  Но если мы пойдем этим путем, неизбежно налетим на нехватку чисто психологических знаний не только о том, что значит думать, но и о том, как вообще устроена эта наша способность, которую иногда называют Разум, иногда Мышление, а то и Сознание.
  Причем нехватку не просто у читателя или у меня. Нехватку знаний об этом испытывает и вся колоссальная по размерам академическая психология. Настолько серьезную нехватку, что профессионализм в академической психологии, скорее, создаст помеху в создании чего-то действительно жизненного. Видели ли вы когда-нибудь, чтобы на основе академической психологии было создано денежное дело? Если кто и становится богатым человеком, так это только тот, про кого можно сказать, что он прирожденный психолог, а не ученый. Иначе говоря, дело удается делать тем, кто тонко чувствует людей и умеет управлять их поведением, а не тем, кто защищал диссертации по психологии. Им всем вполне можно задать вопрос, который задают подростки тем, кто умничает: если ты такой умный, то почему ты не такой богатый?!
  В книге по управлению не совсем уместно подробно излагать психологию мышления, но кое-что из основ мне ввести все-таки придется. И тут я должен буду сделать кощунственное предложение. Я предлагаю в понимании этого явления отказаться от того, что считает правильным академическая психология XX века.
  Почему? А потому, что это "правильное" не работает и по-настоящему ничего, кроме обилия диссертаций, не объясняет. А поскольку у нас нет задачи занять достойное место в сообществе ученых, а нужно нам создать прибыльное предприятие или целую экономику малого сообщества, то придется наплевать на все умные теории и использовать то, что действительно работает. И тут я склонен воспользоваться теми объяснениями, которые давали мне старики-мазыки. Может быть, кое-что из сказанного ими будет звучать даже дико для просвещенного уха, но сейчас не то время, чтобы кичиться снобизмом. Утопающему не грех хвататься и за соломину.
  Так вот, дедки эти, которых в их деревнях считали доками и почти что колдунами, утверждали, что Сознание наше что-то вроде тонкоматериальной среды, заполняющей Вселенную. Ум же есть способность Сознания стекать со встречающихся ему плотностей. Рыба ищет, где глубже, человек - где лучше.
  Сталкиваясь с жестким, холодным, горячим, голодом, жестокостью, со всем, что уменьшает наше здоровье и убивает жизнь, наше Сознание воспринимает это как плотность и, словно вода с камней, стекает с него в мягкое, теплое, любящее, сытость.
  При этом Сознание способно запоминать все, с чем сталкивается. Оно именно та среда, в которой все, с чем ты входишь в соприкосновение, оставляет отпечатки или впечатления. Платон вслед за Сократом приписывал эту способность запоминать, сохраняя отпечатки, душе. При этом сами отпечатки он называл эйдосами, что на русский переводится как образы. Не будем сейчас обсуждать, едина ли природа платоновской "души" и "сознания" мазыков. Важно одно, сознание способно создать образ для всего, с чем сталкивается, а потом способно хранить его, то есть помнить.
  Это значит, что в Сознании имеются образы для всех видов "плотностей", с которыми ты сталкивался с самого рождения. А также образы всех видов взаимодействий с этими плотностями, в которые ты с ними вступал. Точно так же, как и всех видов "отекания с этих плотностей", то есть всех видов преодоления помех твоему выживанию на планете Земля.
  Старики называли способность Сознания стекать с плотностей Умом. Иначе говоря. Ум - это способность находить возможности выжить в тех условиях, которые создает мир. Причем неважно, какой мир - Мир-природа или Мир-общество. Любой мир постоянно создает помехи нашему выживанию, и даже когда, как кажется, он их не создает, мы все-таки могли бы жить лучше, то есть в блаженстве. Значит, мы просто смирились с тем, что окружающий нас мир медленно изнашивает нас, убивает незаметно. Но смириться еще не значит не ощущать, что мир мог бы быть и лучше. Ум все время ищет возможность улучшить жизнь за счет преодоления смертоносных воздействий.
  При этом Ум, по понятиям мазыков, делится на три части:
  стихиальную или Стих, как они говорили, Разум и Мышление.

<< Пред.           стр. 2 (из 10)           След. >>

Список литературы по разделу