<< Пред.           стр. 2 (из 5)           След. >>

Список литературы по разделу

  Формализованное интервью предназначено для получения однотипной информации от каждого респондента. Ответы всех респондентов должны быть сравнимы и поддаваться классификации. Это означает, что различия и сходство в ответах должны отражать действительные различия и сходство между респондентами, а не различия, вызванные задаваемыми вопросами или тем, как эти вопросы были поняты. Формализованное интервью может использоваться для многих целей, включая определение общественного мнения по широкому кругу вопросов, выяснение потребительских предпочтений, стереотипов поведения, распространения психиатрических симптомов, а также для множества иных целей, включающих получение количественной информации. Формализованное интервью может применяться однократно со многими респондентами или проводиться в несколько заходов с одними и теми же респондентами для определения стабильности либо изменчивости их установок, ценностей, привычек, компонентов образа жизни и т.д.
  Неформализованные интервью включают в себя широкий круг видов опроса, не отвечающих требованию сопоставимости вопросов и ответов. При использовании неформализованного интервью не делается попытки получения одних и тех же видов информации от каждого респондента, и индивид не является в них учетной статистической единицей. Содержание интервью может меняться от респондента к респонденту: каждый респондент сообщает ту информацию или высказывает те мнения, которые он может представить наилучшим образом. В этих условиях использование заранее подготовленного набора вопросов часто бывает только помехой, поэтому в неформализованном интервью вопросники могут вообще не использоваться.
  Неформализованное интервью, в отличие от формализованного, не требует в качестве предпосылки для его проведения предварительной проработки всех пунктов информации, которая должна быть получена. В связи с этим оно может быть использовано на всех стадиях исследования. Этот метод способствует достижению интуитивного понимания вопроса или проблемы, а также обнаружению непредвиденных областей релевантности в исследовании. Неформализованное интервью может использоваться также для объяснения неожиданных результатов количественных исследований, например, расхождения результатов голосования с предвыборными прогнозами, или для объяснения новых проблем, возникших в ходе исследования.
  Различают подготовительный и независимый виды неформализованного интервью. Первый проводится для подготовки к формализованному. Такое интервью может использоваться для вычленения значимых компонентов вопроса или проблемы, на основе которых будет сформирована структура будущего вопросника. Наряду с этим, подготовительное интервью используется для изучения словаря респондентов, типов реакции на вопросы, типов противодействий, которые оказывают респонденты при тех или иных вопросах, и многого другого.
  Независимое неформализованное интервью, в отличие от подготовительного, имеет самостоятельную исследовательскую функцию. Оно используется в тех случаях, когда нет возможности провести формализованное исследование, либо нет необходимости в сравнении множества ответов или их суммирования по определенной выборке. Независимое интервью может быть использовано для исследования таких вопросов, как социальные волнения, преступность и теневая экономика, последствия научно-технического прогресса и т.д.
  Для формализованного интервью процедуры составления вопросников, сбора и анализа результатов очень тщательно разработаны. Можно сказать, что эта методика доведена до уровня совершенства точного научного прибора.
  Методика неформализованного интервью более разнообразна, более сложна, ее невозможно представить в виде определенного набора рутинных действий. При проведении неформализованного интервью ведущий опрос обладает большой свободой как в формулировании конкретных вопросов, так и в формировании общей направленности беседы. При этом интервьюер в значительной мере исходит из имеющегося у него общего взгляда на тему исследования и априорного (точнее, "доисследовательского") знания проблемы. По этим причинам при использовании методики данного типа очень трудно бывает осуществить разделение труда в смысле выполнения задач, которые требуют высокого уровня квалификации, и задач, которые могут быть выполнены менее квалифицированным персоналом с коротким сроком подготовки. В связи с этим, неформализованное интервью часто проводится самим исследователем или группой квалифицированных исследователей, придерживающихся близких взглядов на проблему.
  Наряду с разделением видов интервью на формализованное и неформализованное в зарубежной литературе описаны и другие их типологии. Существует два главных подхода к описанию типов процедуры интервьюирования. Первый подход состоит в определении характеристик отдельного вопроса, которое осуществляется в терминах "открытый - закрытый", "нейтральный - наводящий" и т.д. Второй подход оперирует категориями описания общего стиля ведения интервью и осуществляется в таких терминах, как "активное" или "пассивное" поведение интервьюера, "управляемое" или "свободное" поведение респондента. Хотя термины, используемые для описания типов вопросов и стилей интервью, различаются, центральным понятием, объединяющим эти типологии, является, по-видимому, характер и степень контроля (направляющего воздействия), осуществляемого исследователем при ведении интервью. Ниже описаны некоторые типологические характеристики, отражающие различные формы такого контроля.
  Направленное и ненаправленное интервью. Данная типологическая ось близка к описанной выше оси формализованного и неформализованного интервью, но не тождественна ей. При проведении направленного интервью ведущий опрос решает, какие вопросы будут заданы, какие темы освещены, какой будет последовательность тем и вопросов, а также планирует всю процедуру в целом. При ненаправленном интервью все или почти все из этих решений принимает сам респондент. Вот описание того, что называется "ненаправленным" интервью:
  "После того, как интервьюер объяснил программу, респонденту разрешается самому выбрать тему. До тех пор, пока респондент говорит спонтанно, интервьюер должен следить за его высказываниями, проявляя к ним действительный интерес. Пока интервьюируемый говорит, не должно быть сделано ни одной попытки перевести разговор на тему, которая кажется интервьюеру более важной. Ему следует внимательно слушать все, что говорит респондент и принимать участие в разговоре только в той степени, в какой это необходимо, чтобы интервьюируемый продолжал говорить. Если интервьюер задает вопросы, то они должны быть сформулированы в уклончивой форме и, конечно, не в такой, которая предполагает определенный ответ".
  Таким образом, ненаправленное интервью всегда является неформализованным, в то время как направленное может быть и формализованным и неформализованным. Ясно также, что ненаправленное и направленное интервью в данном описании являются идеальными типами, образующими крайние точки шкалы, в промежутке между которыми находятся виды интервью со средней степенью направленности.
  Направленность в интервьюировании в значительной степени несовместима с получением непредвиденных ответов. Прямые вопросы, даже если они не являются "наводящими", заставляют респондента сфокусировать внимание на тех пунктах, на которых он, возможно, не остановился бы по собственной инициативе. Это основной недостаток тех вопросников, которые не дают возможности опрашиваемым выразить отсутствие интереса к задаваемым вопросам.
  Интервью с точной и с неточной формулировкой вопроса. Первый тип характеризуется тем, что интервьюер задает вопросы так, как они записаны, и в том порядке, в каком они записаны. Это отнюдь не тождественно процедуре формализованного интервью, поскольку закрытия в вопросах могут отсутствовать, а ответы респондентов могут быть сложными и пространными. В интервью с неточной формулировкой вопросы формулируются по усмотрению интервьюера, который приспосабливает их к каждому респонденту в зависимости от хода беседы. Вместо вопросников в интервью этого типа часто используется перечень информации, которую надо получить от каждого респондента.
  Вопросы, подготовленные заранее, и вопросы, заданные по ходу интервью. Здесь противопоставляются вопросы, заранее продуманные исследователем, и те вопросы, которые задаются непосредственно в интервью в виде оперативной реакции на высказывания респондента. В большинстве интервью имеют место как те, так и другие вопросы, но их удельные веса могут существенно различаться. Могут проводиться интервью, которые вообще не содержат заранее продуманных вопросов.
  В этом случае интервью должно структурироваться через понимание исследователем своей исследовательской проблемы. Не зная заранее, какой именно релевантной информацией располагает респондент, интервьюер задает вопросы, ориентируясь непосредственно по обстановке.
  Вопросы по ходу интервью являются своего рода компенсатором недостаточной проработанности заранее подготовленного вопросника. Оперативное реагирование на высказывания респондента имеет определенные положительные стороны, поскольку благодаря ему, исследователь старается не упустить какую-то важную информацию, о которой сам респондент мог упомянуть ненароком или косвенно. Вместе с тем оперативный (без продуманного заранее плана) режим ведения интервью может приводить к утрате стратегического плана, "размениванию" на мелкие, не связанные между собой темы. Слишком активное оперативное реагирование "размельчает" интервью, способствуя раздроблению крупных тем на более мелкие. В "оперативном" режиме ведения интервью на интервьюера ложится очень большая умственная нагрузка: зафиксировав новое релевантное высказывание респондента, он должен в полном объеме понять концептуальное значение этого высказывания и задать соответствующий вопрос. Скорость мышления интервьюера не всегда поспевает за этим процессом: часто оказывается, что лишь после окончания интервью исследователь осознает, какие вопросы он должен был задать. Иногда, если это возможно, положение удается исправить повторным интервью. Если же это невозможно, то исследователю остается утешать себя тем, что ко времени разговора со следующим респондентом он эти вопросы обязательно продумает заранее.
  Общий и частный вопросы. Данные термины отражают различия в логических объемах вопросов: на одном полюсе вопрос предельно большого, а на другом - предельно малого логического объема. При получении информации по одной и той же теме интервьюер имеет возможность выбора: задать один общий или большое количество частных вопросов. Общий вопрос, задаваемый респонденту, может по логическому объему и по формулировке совпадать с программным вопросом исследования.
  Общий вопрос по сравнению с частными обладает двумя важными методическими преимуществами. Во-первых, он может быть использован для получения информации, которая с большей вероятностью будет искажена при использовании частных вопросов. Причины этих искажений заключаются в следующем:
  а) список частных вопросов может включать в себя такие вопросы, в которых респондент не компетентен, над которыми он не думал; практика показывает, однако, что если такой вопрос задан, то респондент чаще всего как-то на него отвечает, фантазируя и импровизируя на ходу;
  б) список частных вопросов может не предусматривать важных и релевантных тем, которые имеются в сознании респондента, но отсутствуют в сознании интервьюера; задавая частные вопросы и жестко контролируя ответы, интервьюер не получит важной для него информации и останется "при своем";
  в) при ответе на общие вопросы респонденты практически всегда расставляют ранги значимости освещаемых ими тем; эти ранги значимости искажаются, смещаются либо вовсе исчезают при ответе на частные вопросы.
  Второе преимущество общих вопросов, на которое указывает Р.Горден и с которым согласуются и собственные наблюдения автора данной книги, заключается в том, что общие вопросы обладают для респондента мотивирующим эффектом, облегчая установление и поддержание контакта в ходе интервью. Источник этой мотивирующей силы заключается, по-видимому, в том, что, отвечая на общий вопрос, респондент воспринимает ситуацию как более осмысленную, в большей степени позволяющую ему проявить свой ум, знания, квалификацию.
  Третье преимущество общих вопросов состоит в том, что они могут задаваться в условиях очень низкой информированности исследователя о предмете исследования. Данное свойство особенно важно на первых (разведывательных) этапах исследования.
  Иногда для дополнительного расширения объема вопроса интервьюер может использовать вопросы с неправильным грамматическим построением (двусмысленные, неоднозначные по смыслу и т.п.). Хороший пример использования данного приема содержится в фантастической повести братьев Стругацких "Жук в муравейнике", где главный герой, нарочито используя плохое знание чужого языка, задает двусмысленный вопрос и получает в ответ важную для него информацию.
  Наличие перечисленных выше достоинств общих вопросов не означает, тем не менее, что частные вопросы не имеют своих преимуществ и своей зоны применимости. Если в интервью требуется получить конкретные факты и мнения, а не общие представления респондента о предмете, то частный вопрос является более подходящим. Например, если исследователя интересует возраст, национальность и доходы респондента, было бы глупо спрашивать: "Расскажите, пожалуйста, о себе". Методические достоинства частных вопросов в целом совпадают с теми аргументами, которые приводят в обоснование целесообразности применения формализованных вопросников.
  Полуструктурированный вопрос. Этот термин редко используется в отечественной литературе, но если используется, то как синоним термина "полузакрытый вопрос". Последний обозначает такой тип анкетного вопроса, в котором наряду с несколькими закрытиями предусматривается и открытый вариант ответа, обозначаемый выражениями типа "иное мнение" или "иной ответ". Иную, не имеющую аналогов в отечественной литературе, трактовку дают термину "полуструктурированный вопрос" Р.Мертон, М.Фиске и П.Кендалл в книге "Фокусированное интервью". Изложим данный вопрос так, как он описан в названной книге, а затем прокомментируем от себя.
  "В фокусированном интервью неструктурированный вопрос не фиксирует внимание на какой-то конкретной стороне стимульной ситуации12 или реакции респондента. Респондент является как бы чистой страницей, которую следует заполнить интервьюируемому. Но в интервью могут использоваться и более структурированные вопросы.
  Вот некоторые уровни и способы структуризации, которые могут служить руководством для интервьюера.
  1. Неструктурированный вопрос (свободный в отношении и стимула, и реакции):
  - Что произвело на Вас наибольшее впечатление в фильме? Такой тип вопроса направлен на то, чтобы интервьюируемый сам определил фокус своего внимания, причем он может сделать это сразу в двух аспектах: а) он может говорить о любом фрагменте кинофильма или обо всем фильме в целом; б) он может сообщить о любом типе своей реакции, включая любые эмоциональные переживания, почерпнутые из фильма интересные сведения и т.п. Все это подходит под предельно широкое выражение "что произвело наибольшее впечатление".
  2. Полуструктурированный вопрос. Этот тип вопроса имеет два подтипа:
  А: Структурированный по ответу, свободный по стимулу, например:
  - Что Вы узнали из фильма, чего не знали раньше? Как и в предыдущем вопросе респондент может выбрать для ответа любой фрагмент фильма, однако из всей совокупности своих впечатлений он должен вычленить только элементы нового знания, полученные в результате просмотра.
  Б: Структурированный по стимулу, свободный по ответу:
  - Каковы Ваши впечатления по поводу той части, где рассказывается об увольнении Джо из армии как психоневротика?
  В противоположность предыдущему, в данном вопросе точно указан эпизод фильма, который является предметом рассмотрения, но зато общее слово "впечатление" позволяет респонденту выбрать, о каком именно аспекте своих впечатлений ему следует сообщить.
  3. Структурированный вопрос (по стимулу и по ответу). Это, по сути, уже формализованный или закрытый вопрос.
  - Исходя из того, что Вы увидели в фильме, как Вы считаете, была ли немецкая техника лучше, на том же уровне или слабее американской?
  В вопросах этого типа интервьюер осуществляет практически полный контроль над ответом. Он не только отобрал для комментария лишь те фрагменты фильма, в которых содержится показ немецкой техники, но и предопределил тип реакции респондента, которому необходимо только дать оценку немецкой техники в сравнении с американской".
  Приведений выше отрывок отражает важную методическую проблему, вскрытую авторами цитируемой книги. Общий вопрос, как и любое общее (большого объема) понятие, допускает различные способы или логические основания членения. Следовательно, один вопрос может обладать несколькими различными способами структуризации. Если, к примеру, респонденту задается вопрос о его "впечатлениях", то эти впечатления могут быть эмоциональными или информационными, приятными или неприятными, сильными или слабыми и т.д. Желая увеличить степень конкретизации вопроса, интервьюер должен четко осознавать, по каким из перечисленных логических оснований он будет увеличивать степень конкретности и какие логические основания он оставит для свободного выбора респондента.
  Наводящий и нейтральный вопросы. Первый тип вопроса отличается формулировкой, в той или иной степени предопределяющей ответ респондента, т.е. оказывающей на него своего рода психологическое давление. Второй тип вопроса в идеале не должен иметь такого влияния.
  Наводящие вопросы бывают двух типов: а) содержащие явные или неявные логические презумпции и б) содержащие оценочные либо эмоциональные выражения. Вопросы с явной презумпцией часто начинаются с определенной констатации, правильной или ложной, например: "Социалисты всегда выступали за свободную торговлю. Считаете ли Вы, что им следует отменить некоторые из торговых барьеров?" В качестве примера вопроса с неявной презумпцией можно привести знаменитый вопрос греческих софистов: "Потеряли ли Вы рога?". В этом вопросе неявно подразумевается, что человек имеет рога, что время от времени он их теряет, и остается только уточнить, когда это произошло в последний раз.
  Примером вопроса оценочного типа может послужить вопрос из учебника Р.Гордена: "Как Вы относитесь к тому, что негры вторгаются в наши места?" (Сравни с оценочно-нейтральной формулировкой: "Каково Ваше отношение к тому, что в этом районе селятся негры?").
  Наряду с формулировками вопросов наводящим воздействием могут обладать и некоторые другие действия интервьюера. Например, интервьюер может высказывать постоянные сомнения в правдивости или правильности ответов. Практика интервьюирования показывает, что в этих случаях респондент часто бывает готов сменить свою точку зрения.
  Использование в интервью наводящих вопросов и иных средств психологического давления обычно рассматривается как методическая ошибка, но в некоторых случаях они могут применяться сознательно в качестве специального методического приема. К примеру, известный американский сексолог А.Кинси, задавая вопросы об "отклоняющихся" формах сексуального поведения, рекомендует не спрашивать респондента, имеют ли они место, а внушать ему, что интервьюер не сомневается в том, что респондент выступал в роли нарушителя принятых норм и что его интересуют только детали. Наводящие вопросы часто задают следователи, желая получить от допрашиваемого скрываемую им информацию, хотя закон и запрещает им это делать.
  Рассматривая проблему использования наводящих вопросов в интервью, Р.Горден предлагает различать три типа ситуаций: 1) наводящие вопросы помогают получить больше валидной информации; 2) валидная информация может быть получена вопреки наводящим вопросам; 3) наводящий вопрос искажает ответ. Рассмотрим эти ситуации подробнее.
  1. Характерные признаки ситуации первого типа: респондент четко и ясно представляет себе нужную интервьюеру информацию, но склонен утаивать ее, либо потому, что сообщение правильного ответа не соответствует требованиям этикета, либо из-за того, что правильный ответ содержит потенциальную угрозу его "я". При этих условиях наводящий вопрос полезен, если он направлен против источника сопротивления и "уравновешивает" его влияние. При этом очень важно: а) правильно понять источник сопротивления и б) правильно "дозировать" степень оказываемого психологического давления, так как при "передозировке" респондент может признаться в том, чего не было.
  2. Существуют условия, при которых валидная информация может быть получена вопреки наводящим вопросам. Эти условия таковы:
  а) респондент ясно представляет себе информацию, воспоминания не стерлись, хронологическая и логическая путаница отсутствует;
  б) ни информация, ни отношения между интервьюером и респондентом не содержат угрозы "я";
  в) нет барьера этикета между респондентом и интервьюером;
  г) респондент обладает достаточно устойчивой психикой, чтобы противостоять давлению наводящих вопросов.
  Чтобы избежать смещения ответов в результате "безобидного" наводящего вопроса, интервьюер должен помнить, что обычно ему неизвестно заранее, существуют ли необходимые условия для того, чтобы такой вопрос не делался фактором искажения. Лучше избегать наводящих вопросов, чем надеяться на то, что они не повлияют на ответ.
  3. Весьма часто, если нет специальных оснований к применению наводящих вопросов, они приносят вред, искажая результаты опроса. Это может происходить по следующим причинам:
  а) респондент не очень хорошо представляет себе информацию из-за плохой памяти, хронологической и логической путаницы, но он очень чувствителен к намекам интервьюера;
  б) требуемая информация не важна для респондента, и его мотивация к точному ее представлению слаба;
  в) респондент не чувствует себя свободным сказать "я не знаю", если требования этикета таковы, что он должен выказывать почтительное отношение к интервьюеру.
  Мягкий и жесткий стили ведения интервью. В "жестком" стиле ведения интервьюеру разрешается грубо перебивать респондента, ловить его на противоречиях, задавать наводящие вопросы, оказывать психологическое давление и т.д. Этот метод ведения интервью во многом сходен с тактикой следователей, ведущих допрос обвиняемых. "Мягкое" интервью предполагает вежливое и сочувственное слушание высказываний респондента. Уточнение замеченных интервьюером противоречий осуществляется с извинениями и в деликатной форме ("Извините, но мне показалось, что...)
  "Жесткий" тип интервью применяется для "пробивания" у респондента эмоционально закрытых сфер, связанных с угрозой его "я". В частности, его применял упомянутый выше сексолог А.Кинси для изучения интимных сторон жизни американцев, получив на этом пути многие поразительные результаты. Российский социолог Елена Косалс (г. Новосибирск) сообщила автору данной книги, что она предпочитает "жесткий" стиль при проведении интервью с председателями колхозов и директорами совхозов, так как в противном случае, по ее словам, "они все врут". Она же предложила определенное усложнение рассматриваемой типологии, представляющее собой следующую типологическую триаду. Интервью может вестись:
  а) с позиции респондента ("мягкое", "сочувствующее");
  б) с позиции, противоположной позиции респондента ("жесткое", "недоверчивое");
  в) с собственной позиции, занимаемой интервьюером (может быть как "мягким", так и "жестким").
  Фокусированное интервью.
  Обзор использования термина "фокусированное интервью" в литературе следует начать с книги Р.Мертона, М.Фиске и П.Кендалл "Фокусированное интервью. Проблемы и методы", изданной в США в 1956 г. По глубине методической проработки метода и четкости методологического мышления данная работа, по нашему мнению, намного превосходит все остальные известные нам исследования по проблематике интервьюирования. Вместе с тем, указанная работа посвящена анализу только одного, весьма специфичного вида интервью. Вопрос о применимости ее выводов и рассматриваемых в ней методических принципов к другим видам интервью должен решаться в каждом случае отдельно: некоторые выводы и методические принципы могут быть применены к широкому классу интервью, тогда как другие - только к рассматриваемому в указанной работе их виду.
  Книга "Фокусированное интервью. Проблемы и методы" написана как методическое осмысление проведенного ее авторами конкретного социологического исследования. Специфика исследования была обусловлена временем его проведения (шла вторая мировая война) и спецификой заказа. Последняя состояла в том, что Р.Мертону и соавторам было предложено изучить социальные и психологические результаты пропагандистских усилий, направленных на подъем морального духа населения и, в частности, призывников в армию. Основным предметом исследований явилось изучение восприятия фильмов антифашистской направленности. Устраивался коллективный просмотр фильмов, причем кресло каждого зрителя было снабжено двумя кнопками, нажатие одной из которых означало "нравится", а другой - "не нравится" (не нажимая ни на одну из них, зритель выражал свое нейтральное отношение). Затем по фрагментам фильма, как отмеченным, так и не отмеченным зрителями, проводились детальные интервью, как индивидуальные, так и групповые. Центральной исследовательской проблемой было изучение эмоциональных реакций, вызываемых отдельными кадрами или элементами фильма. Поскольку создатели фильма стремились к достижению определенного пропагандистского эффекта, включая разъяснение населению справедливости ведущейся Америкой войны, ее необходимости, реальности победы и т.п., то конечной задачей исследования являлось сопоставление "запланированных" авторами фильма реакций зрителей с фактически испытываемыми. К примеру, кадры, изображавшие массированные бомбардировки городов фашистскими самолетами, могли вызвать в сознании зрителей чувство необходимости остановить агрессора, но могли и привести к возникновению чувств пессимизма и упадка перед превосходящей (как могло показаться зрителям) мощью врага. Таким образом, главной целью исследования было выявление объективно испытываемых зрителями эмоций и выдача на этой основе рекомендаций авторам пропагандистских произведений. Следует подчеркнуть, что книга "Фокусированное интервью" представляет собой не отчет об исследовании и его результатах, а осмысление накопленного в ходе его реализации методического опыта, который, в принципе, мог быть получен в исследованиях на иную тему.
  Интервью, проводившиеся членами исследовательской группы по поводу кадров и эпизодов фильма, авторы книги назвали фокусированными. При этом они не дали строгого компактного определения этого термина, а прибегали вместо этого к перечислению его признаков, совокупность которых, по-видимому, считали эквивалентом определения. Процитируем авторов дословно.
  "Фокусированное интервью в некоторых отношениях отличается от других типов исследовательского интервью, хотя, на первый взгляд, они могут оказаться похожими. В широком смысле эти отличительные особенности таковы. Во-первых, интервьюируемые лица должны быть участниками некоторой определенной ситуации: они просмотрели кинофильм, прослушали радиопрограмму, прочитали памфлет, статью или книгу, приняли участие в психологическом эксперименте либо в неконтролируемой, но наблюдаемой социальной ситуации (например, в политическом митинге, каком-либо ритуале или мятеже). Во-вторых, гипотетически важные элементы, а также характер, процессы и общая структура этой ситуации предварительно проанализированы социологом. Посредством содержательного или ситуационного анализа социолог выдвигает ряд гипотез, касающихся важности определенных сторон ситуации для тех, кто в ней участвовал. В-третьих, на основе этого анализа разрабатывается руководство для проведения интервью, в котором очерчиваются важнейшие области исследования и гипотезы, которые обеспечивают выполнение критериев релевантности для информации, которая должна быть получена в ходе интервью. Наконец, в-четвертых, интервью фокусируется на субъективных переживаниях лиц по поводу заранее проанализированной ситуации в попытке получить от респондентов их собственное определение этой ситуации. Получаемые ответы помогают проверить гипотезы, а также, в той степени, в какой удается обнаружить непредвиденные реакции, дают толчок к появлению новых гипотез, помогающих проведению более систематического и тщательного исследования". Отметим, что важность последнего аспекта, а именно обнаружения непредвиденных реакций, подчеркивается авторами на протяжении всей книги.
  Первые три из перечисленных выше признаков фокусированного интервью можно, по-видимому, сгруппировать в один, который заключается в том, что предметом исследования должна быть некоторая ситуация, которую одновременно и с одинаковой позиции могли наблюдать как респонденты, так и сам социолог. Второй признак заключается в том, что предметом изучения являются субъективные переживания лиц (зрителей или участников). Достаточно очевидно, что оба эти признака вполне автономны, т. е. в практике исследований они могут встречаться как вместе, так и по отдельности. Наличие ситуации, когда определенная группа респондентов и изучающий проблему социолог вместе переживают исследуемую ситуацию, является, безусловно, большой удачей. Было бы странно, если бы социолог не попытался проанализировать свои собственные впечатления (обычно это делается непроизвольно) и затем проверить, в какой мере реакции остальной части аудитории совпадают или расходятся с ними. Вместе с тем, предметом исследования в этом случае вовсе не обязательно должны быть субъективные переживания. Ими могут быть, к примеру, такие проблемы, как восстановление хронологии событий, описание структуры лидерства стихийного или организованного социального действа и многое другое.
  С другой стороны, социолог далеко не всегда имеет возможность быть участником исследуемой ситуации. Кинофильм можно воспроизвести заново, но события, происходящие в реальной жизни, невоспроизводимы. Социолог при их изучении бывает вынужден ограничиться ретроспекциями или, в терминологии Р.Мертона и соавторов, "обычным глубинным интервью". Таким образом, в исследовательской практике часто могут возникать ситуации, когда предметом исследования являются субъективные переживания участников события, но сам социолог не входит в число участников.
  Соединение двух разнородных и весьма специфичных признаков интервью в одном термине "фокусированное" представляется нам не вполне правомочным и чрезмерно сужает границы применимости данного понятия. Вместе с тем, заимствованное из физики слово "фокус" несет в себе важный смысловой оттенок, отражающий концентрацию усилий интервьюера на изучении определенной проблемы. Ни одно из перечисленных в предыдущем разделе наименований интервью (глубинное, качественное и др.) не несет в себе этого смыслового оттенка. Как будет показано ниже, фокусировка интервью может осуществляться разными способами в зависимости от специфики объекта и предмета исследования, а также специфики исследовательских задач. Таким образом, данный термин может быть положен в основу построения содержательной типологии методических принципов ведения интервью, и было бы нецелесообразно отказываться от него только потому, что первоначально использовавшие его авторы чрезмерно сузили его логический объем.
  Исходя из вышеизложенных аргументов, термин "фокусированное интервью" будет использоваться в данной книге для обозначения интервью целенаправленного, сконцентрированного на определенной проблеме. Правомочность такого определения станет более явной, если учесть, что существуют и несфокусированные разновидности методик опроса, причем среди как формализованных, так и неформализованных их типов. К примеру, формализованный тип интервью, описанный в книге Э.Ноэль, следует охарактеризовать как несфокусированный, поскольку в нем сознательно чередуются вопросы, относящиеся к разным темам и не образующие ни логической последовательности, ни предметного единства. Анкеты российских социологов, предназначенные для самозаполнения респондентами, обычно являются в этом смысле более фокусированными, т. е. содержащими только одну тему и сохраняющими логическую последовательность вопросов, так как в условиях самозаполнения резкое чередование тем раздражающе действует на респондента и снижает качество ответов.
  Неформализованное интервью также может быть несфокусированным. В частности, несфокусированные виды неформализованного интервью широко применяются в психологии. К ним относятся различные разновидности ассоциативных опросов и тестов, в ходе которых респонденту предлагают набор не связанных друг с другом вопросов (либо картинок или иных стимулов) и просят сообщать все ассоциации, которые приходят ему в голову, независимо от степени их логичности. В социологии несфокусированные виды свободных интервью применяются редко; их можно рассматривать как специальные и очень специфичные методические приемы. Практически все применяемые в социологических исследованиях неформализованные интервью являются фокусированными, однако принципы их фокусировки могут существенно различаться. Следует указать, что фокусированное интервью не тождественно направленному, поскольку наличие проблемного фокуса - это отнюдь не то же самое, что степень "управления" ответами респондента со стороны интервьюера. Фокусированное интервью может быть как направленным, так и ненаправленным.
  Предложенная нами трактовка термина "фокусированное интервью" в целом совпадает с его трактовкой многими зарубежными авторами. Следует при этом оговорить, что указанный термин сравнительно редко встречается в литературе. К примеру, в известных нам социологических словарях он отсутствует. В учебниках и методических пособиях термин "фокусированное интервью" дается со ссылкой на цитированную выше книгу Р.Мертона и соавторов, что обусловлено, по-видимому, очень высоким научным авторитетом указанных авторов. Вместе с тем в зарубежных учебниках по интервьюированию часто встречаются слова "фокус" и "фокусировка", значение которых совпадает с предложенным нами. В качестве примера приведем некоторые отрывки из учебника Р.Гордена. Эти отрывки не имеют смысловой связи с содержанием данного параграфа, но являются иллюстрацией использования названных выше терминов.
  "В ходе интервьюирования полезно представлять себе обсуждаемую область как: а) имеющую центральный фокус и б) периферийную область с более или менее определенными границами".
  "Фокусирование на проблеме. Для каждого исследования полезно предусматривать четыре взаимосвязанных уровня: первое - фокусирование проблемы, второе - принятие решения по поводу необходимой информации, релевантной данной проблеме, третье -формулирование конкретных вопросов, которые следует задать для получения релевантной информации и четвертое - принятие решений по поводу стратегии, тактики и методов, при помощи которых следует получать ответы на вопросы. Часто после предварительного исследования становится ясно, что проблема должна быть сфокусирована более узко на некоторых конкретных аспектах более общей проблемы".
  Автор другого учебника по интервьюированию В.Донохью следующим образом разбирает некоторые ошибочные принципы фокусировки: "Фокусировка на источнике информации - тенденция некоторых слушателей оценивать источник информации, а не саму информацию. Возможна также ситуация, когда интервьюер чрезмерно фокусирует свое внимание на респонденте, например, в том случае, если последний ему чем-то не нравится". "Одним из видов ошибок является фокусировка на фактах. Это может вызвать недоумение. Если целью интервью является получение максимального количества информации, то почему фокусировка на фактах может быть ошибкой? Здесь следует иметь в виду, что факты вторичны по отношению к мыслям и идеям. Если интервьюер старается добыть только факты, он рискует закопаться в деталях и не понять, как они между собой связаны".
  Термин "фокусировка" в значении концентрирования обсуждения на исследуемой проблеме применяется и к групповым видам интервью, именуемым фокус-группами.
  Интервью, фокусирующееся на предмете, и "самофокусирующееся" интервью. Принцип фокусировки интервью на исследуемом (заранее заданном) предмете не требует особых пояснений. В этом типе интервью интервьюер поддерживает все высказывания респондента, относящиеся к исследуемому предмету в той или иной форме и "пресекает" высказывания, не относящиеся к нему.
  Тип "самофокусирующегося" интервью удобно проиллюстрировать на примере психоаналитического интервью (по Фрейду). Концепция З.Фрейда, как известно, заключается в том, что причиной возникновения невротических симптомов (страха, навязчивых состояний и т.п.) у человека является вытеснение из сознания тех или иных осуждаемых его "сверх-Я" эпизодов. Смысл психоаналитического лечения заключается в том, чтобы вернуть эти эпизоды в сознание, что должно повлечь за собой исчезновение невротической симптоматики. Далее З.Фрейд указывает, что попытка вскрыть (вернуть в сознание) такие бессознательные комплексы влечет за собой безотчетное сопротивление со стороны пациента, которое психоаналитик фиксирует по длительным паузам, умолчаниям и другим признакам. Итак, задача психоаналитика сводится к следующему. Как неоднократно подчеркивал З.Фрейд, заранее невозможно узнать, какие именно эпизоды биографии подверглись вытеснению. В этом смысле можно сказать, что психоаналитик сам не знает, что ищет, и по этой причине он не может фокусировать беседу на каком-то конкретном предмете. Вместо этого он старается оценить силу защитных барьеров, окружающих вытесненный бессознательный комплекс, предполагая, что вектор его интересов находится там, где эта сила особенно велика. Иными словами, интервьюер-психоаналитик фокусирует интервью, ориентируясь на косвенный признак, а именно на силу сопротивления.
  "Самофокусирующийся" принцип психоаналитической беседы подчеркнул сам З.Фрейд при рассмотрении проблемы трактовки сновидений. Подробно остановившись на том, что некоторые элементы сновидений представляют собой символику, поддающуюся априорной трактовке, он затем, отчасти противореча сам себе, добавляет, что даже если психоаналитик допустил ошибку в этой трактовке, в этом нет ничего страшного, поскольку следование принципам психоаналитической беседы само выведет его на искомое бессознательное.
  Принцип "самофокусировки" может использоваться не только в психоаналитическом, но и во многих других видах неформализованного интервью. Так, например, фокусировка на концептуальных структурах, содержащихся в сознании респондента, предполагает следование интервьюера за ходом мысли респондента, отражающим логические связи излагаемой им концепции. Поскольку заранее очертить предметную область, покрываемую данной концепцией, можно в лучшем случае весьма приблизительно, более целесообразной тактикой будет фокусировка не на заранее заданном предмете, а на центрах концептуальной структуризации мнений респондента. Таких центров может быть, в принципе, несколько; распознаются они по высокой связности рассказа и, как правило, по определенной степени воодушевления, с которым респондент излагает выношенные им мысли.
  Роль интервьюера в последнем случае заключается не в том, чтобы сфокусировать на чем-то внимание респондента, а в том, чтобы помочь ему самому сфокусировать свои мысли. Этот алгоритм ведения интервью мы называем "самофокусировкой".
  В основной части книги при описании техники интервьюирования мы будем в основном использовать термин "глубокое интервью" как наиболее точно отражающий суть данного метода. Другие методы, значение которых было описано выше, будут применяться в тех случаях, когда необходимо подчеркнуть то или иное свойство методики, не покрываемое основным термином.
 
 ГЛАВА 3
  МЕТОДИКА И ТЕХНИКА ИНТЕРВЬЮИРОВАНИЯ
  Интервьюирование, как и другие методы опроса, представляет собой своего рода технологию, включающую в себя следующие этапы:
  - подготовка интервью, включая общую и конкретную подготовку;
  - начало;
  - основная часть;
  - завершение;
  - обработка результатов.
  Методические принципы интервьюирования можно разделить на базовые (универсальные) и специфичные. Последние представляют собой модификации этой методики применительно к различным типам исследовательских задач. В данной главе будет подробно описана базовая методика, включая все ее этапы: от подготовки интервью до обработки его результатов. В следующих главах будут описаны некоторые модификации данного метода опроса.
  Подготовка интервью (общая)
  Подготовку интервью принято разделять на общую и конкретную. Под общей подготовкой понимается подготовка к интервьюированию вообще, а под конкретной - подготовительная работа к проведению интервью с конкретными респондентами по заранее определенной теме.
  Общая подготовка к интервьюированию по сути равносильна подготовке квалифицированных интервьюеров. Профессиональные качества интервьюеров, специализирующихся на проведении глубоких интервью, в ряде аспектов отличаются от профессиональных качеств интервьюеров, проводящих формализованные интервью. Главное отличие заключается в том, что при проведении глубоких интервью интервьюеры должны обладать высокой профессиональной подготовкой, тогда как при проведении формализованных интервью образование и профессия интервьюеров практически не имеют значения.
  Профессиональные качества интервьюеров
  Качества хорошего интервьюера складываются из: 1) его индивидуальных способностей, 2) владения методикой, 3) социологической подготовки и 4) подготовки в той предметной области, которая исследуется с применением глубоких интервью. Названные группы качеств находятся в определенной зависимости, взаимно дополняя и усиливая друг друга.
  Индивидуальные способности - это набор качеств, врожденных или социально приобретенных, присущих человеку вне зависимости от его профессиональных навыков. Как и в большинстве других профессий, способности к интервьюированию колеблются в человеческой популяции в очень широких пределах. По наблюдению автора, есть люди, практически неспособные стать хорошими интервьюерами. Обучение методике им помогает мало, так как они, невзирая на полученные теоретические знания, на практике продолжают реализовать присущие им стили беседы, противоречащие методическим принципам ведения интервью. Наряду с этим есть люди, обладающие высокими способностями к интервьюированию, поскольку их естественный стиль общения оказывается близким к наработанным поколениями социологов методическим принципам проведения глубоких интервью.
  Существование различий в индивидуальных способностях к интервьюированию ставит задачу разработки тестовых методик профессионального отбора интервьюеров. Принципы разработки таких методик хорошо известны. На первом этапе их создания разрабатывается профессиограмма, т. е. эмпирически верифицированный набор личностных качеств, необходимых для успешного овладения данной профессией. На втором этапе для количественного измерения этих качеств разрабатывается тест. В западных странах подобные тесты разработаны, однако в России, насколько нам известно, они на данный момент не адаптированы.
  В методической литературе описаны различные типы интервьюеров. Хороший интервьюер характеризуется выражением "дать-и-взять", которое означает, что при проведении беседы он должен уметь не только получить от респондента требуемую информацию, но и дать ему взамен чувство морального удовлетворения. Известно, что хорошо проведенное интервью обладает своего рода терапевтическим воздействием на личность опрашиваемого: снимает тревогу, помогает принимать решения, повышает самооценку и т.д. (на этом основано широкое применение интервью в психотерапевтической практике). Способность вызвать данный психологический эффект и воспользоваться им для получения более полной информации считается основным качеством хорошего интервьюера.
  Перечень типов плохих интервьюеров, судя по литературе, достаточно обширен. В него включаются: интервьюеры-"миссионеры", стремящиеся вместо получения информации довести до опрашиваемого какую-либо идею; "моралисты"; "ветреники" (несерьезные); властные; тревожные; сентиментальные; действующие по шаблону. Этот список, вероятно, может быть продолжен. В частности, по наблюдению автора, есть люди, которые органически не могут терпеть, когда мнение респондента не совпадает с их собственным. Такие люди вряд ли смогут стать хорошими интервьюерами. Насколько можно судить, перечисленные выше стили неправильного ведения интервью в большинстве случаев предопределены личностными качествами опрашивающих, поэтому они трудно поддаются корректировке.
  Владение методикой, в отличие от индивидуальных способностей, приобретается путем обучения. Роль обучения в подготовке интервьюеров исключительно велика. Это показывают, в частности, результаты проводившегося в США специального эксперимента, суть которого сводилась к следующему. Группе людей, не получивших специальной подготовки в области интервьюирования, было предложено провести несколько глубоких интервью на заранее заданные темы. Как и следовало ожидать, качество интервью, проведенных участниками эксперимента, существенно различалось в соответствии с различиями в их индивидуальных способностях. Затем участники эксперимента прошли интенсивный курс обучения, после чего им вновь было предложено провести интервью. Результат обучения был таков: качество интервьюирования существенно возросло у всех, кто прошел обучение, но в наибольшей степени оно повысилось у тех, кто еще до обучения проявил максимальные способности к этой работе. Сказанное означает, что подготовка квалифицированных интервьюеров должна включать в себя профессиональный отбор наиболее способных людей с последующим их обучением.
  Обучение интервьюеров, как и всякое профессиональное обучение, должно строиться на сочетании теории и практики. Для теоретического обучения необходимы учебники, методические пособия и лекционные курсы. Практическое обучение осуществляется путем проведения специального тренинга, о котором будет сказано ниже.
  Социологическая подготовка важна по меньшей мере в трех отношениях. Во-первых, каждый интервьюер должен хорошо усвоить известный методологический принцип анализа без оценочных суждений. Применительно к практике интервьюирования этот принцип означает оценочную нейтральность слушания. Во-вторых, социологическая (в первую очередь теоретическая) подготовка делает возможным правильное понимание высказываний респондентов, особенно в тех случаях, когда интервьюер и опрашиваемый принадлежат к различным субкультурам и разным профессиональным областям. В-третьих, указанная подготовка развивает способность интервьюера к фиксации и развитию релевантных тем, что является одной из главных предпосылок успешного проведения интервью.
  Подготовка в предметной области исследования означает, что при проведении интервью в сфере экономики от интервьюера требуется квалификация экономиста, в медицине (например, при сборе детализированных анамнезов) - медика, при отработке технологий - технолога, при изучении эмоциональных реакций - психолога и т.д. Особенно часто потребность в предметной квалификации интервьюеров возникает в прикладных и междисциплинарных исследованиях (к последним можно отнести такие области, как экономическая социология, социология медицины и др.). Предметная подготовка, как и общесоциологическая, повышает способность интервьюера к правильному пониманию опрашиваемых и к отбору релевантных тем.
  Названные выше четыре группы качеств обладают свойством взаимно усиливать друг друга и в то же время отчасти являются взаимозаменяемыми. Наивысшей квалификацией обладают интервьюеры, обладающие всеми четырьмя качествами. В то же время в практической работе достаточно эффективно могут действовать люди, обладающие лишь некоторыми из них. В частности, замечено, что люди с высокой предметной квалификацией в пределах своей области компетенции могут успешно проводить интервью даже без знания методов опроса. Социологическая квалификация способствует быстрому усвоению методики глубокого интервью. Наконец, профессиональный отбор людей, обладающих способностями к интервьюированию, и их обучение позволяют в относительно короткие сроки подготовить интервьюеров, которые могут успешно справляться со своими обязанностями. Учитывая, что люди, обладающие высокой социологической или предметной квалификацией относительно редки, формирование из них штата интервьюеров часто является нецелесообразным. В практической работе можно включать в состав исследовательских групп интервьюеров средней квалификации, прошедших курс обучения методике, оставляя за исследователями высшей квалификации общее и методологическое руководство исследованиями, а также проведение наиболее ответственных или сложных интервью.
  Практическое обучение интервьюированию
  Процесс практического обучения интервьюированию - это по существу процесс фиксации и осознания ошибок. Хотя число видов ошибок, допускаемых интервьюерами, очень велико, основная их часть может быть сгруппирована в три типа:
  - ошибки, нарушающие психологический контакт интервьюера и респондента, в результате которых респондент "замыкается в себе";
  - ошибки, влекущие за собой искажение сообщаемой респондентом информации, в результате которых респондент сообщает не то, что думает, что-то скрывает и т.п.;
  - ошибки, влекущие за собой представление нерелевантных (не имеющих отношения к цели интервью) сообщений. Такие сообщения могут быть правдивы, развернуты, значимы для респондента, но они не продвигают интервьюера к цели исследования.
  Следует оговорить, что в некоторых случаях действия интервьюеров, влекущие за собой названные последствия, бывают сознательными, т. е. введенными в действие с той или иной методической целью. В качестве примера может быть упомянут тип "жесткого" интервью, в котором интервьюер, желая получить необходимую информацию, сознательно идет на риск ухудшения психологического климата и даже возможного отказа респондента продолжить беседу. В качестве другого примера можно указать на сознательное допущение развития нерелевантных тем, чтобы респондент "разговорился". Ошибками, следовательно, следует считать только такие действия, которые, удовлетворяя одному из названных выше критериев, являются незапланированными и не имеют ясно осознаваемой интервьюером методической цели.
  Практическое обучение навыкам ведения интервью может быть индивидуальным или групповым. Оба метода могут сочетаться, однако их описание следует дать отдельно.
  При индивидуальном обучении источником сведений об ошибках могут быть либо опытный интервьюер, либо респондент. Пробные интервью, проводимые начинающим интервьюером, желательно записывать на диктофон, после чего они могут стать предметом прослушивания и критического разбора с участием начинающего интервьюера, преподавателя и, возможно, респондента. Опытный интервьюер, как правило, замечает большую часть ошибок, допущенных его начинающим коллегой и, что особенно важно, может дать квалифицированное разъяснение, в чем именно состояла ошибка. Вместе с тем даже опытный интервьюер порой может лишь догадываться о подлинных чувствах и мыслях респондента. Из этого следует, что важным источником сведений об ошибках может являться сам респондент. Трудность здесь заключается в том, что респондент, не обладающий социологической квалификацией, не в состоянии четко осознавать и квалифицированно характеризовать ошибки интервьюера. Один из возможных путей преодоления этой трудности заключается в том, что роль респондента может играть специалист-социолог. Второй путь заключается в совместном прослушивании записи интервью, в котором участвуют все три участника процесса обучения. В ходе прослушивания квалифицированный интервьюер, наряду со своими комментариями, задает респонденту вопросы, касающиеся его реакций на действия обучающегося интервьюера.
  Наряду с пробными интервью целесообразно использование фонетического тренажера, в котором фонограммы интервью, проведенные неопытными исследователями, сопровождались бы параллельным текстом с разбором допущенных ими методических ошибок. Разработка российской версии такого тренажера является давно назревшей необходимостью, однако на данный момент эта работа еще никем не осуществлена.
  Наряду с индивидуальными существуют групповые формы обучения, причем некоторые авторы считают их более эффективными. При групповом методе тренинг осуществляется в группах численностью в 15-20 человек. Группы состоят из обучающихся и руководителя, который должен быть высококвалифицированным специалистом. Желательно, чтобы в составе обучающихся были как полные новички, так и лица, уже имеющие определенный опыт интервьюирования, но стремящиеся повысить свою квалификацию. После кратких теоретических разъяснений обучение производится путем проведения учебных интервью между членами группы, критических разборов и дискуссий, наблюдений и практики. Каждому обучающемуся дается возможность практически проводить интервью, рассказывать о своих успехах и неудачах, описывать успехи и неудачи своих коллег в такой обстановке, которая обеспечивала бы им чувство психологической безопасности. Обучающийся должен знать, что даже самые неудачные его попытки не будут выглядеть смешными и что самые грубые его ошибки вызовут желание помочь, а не обвинения в полной некомпетентности. Он должен быть уверен, что его понимают и принимают коллеги, как новички, так и "корифеи", которые хотят сами научиться чему-то на основе его опыта и помочь ему приобрести профессиональные навыки.
  К числу методов группового обучения относится метод разыгрывания по ролям. При использовании этого метода один из членов группы играет роль респондента, идентифицируя себя с каким-либо конкретным человеком, которого он знает, и отвечает на вопросы интервьюера исходя из этой роли. Другой член группы играет роль интервьюера, остальные наблюдают. Когда разыгранное интервью заканчивается, организуется общая дискуссия и обсуждаются методы, которые использовал интервьюер, его ошибки и методические находки, а также проблемы, вызванные поведением респондента.
  Тот, кто исполняет роль интервьюера, может в большей степени осуществлять самонаблюдение, чем это было бы в ситуации реального интервью. Но и обучающийся много получает, исполняя роль респондента. Он воспринимает ошибки интервьюера, который не смог получить информацию там, где это было потенциально возможно, и понимает, в каком месте использование интервьюером тех или иных вопросов поставило его, как респондента, в затруднительное положение либо вызвало раздражение.
  Анализируя свои реакции на то, как их интервьюируют, и непосредственно испытывая влияние различных стилей интервьюирования, обучающиеся повышают чувствительность к реакциям респондентов. Тем временем стажеры-наблюдатели, смотрящие этот "спектакль", могут заранее планировать, как они сами будут избегать ошибок в собственных интервью.
  Опишем более детально механизм разыгрывания по ролям в соответствии с рекомендациями Кана и Кеннела. Человек, играющий роль интервьюера, подготавливает свою роль, продумывая цели и результаты, которые он рассчитывает получить во время интервью. Человек, выбранный на роль респондента, получает описание типа ситуации, которая будет разыграна. Затем он покидает группу и обдумывает свою роль в деталях, в то время как интервьюер продумывает свою роль. Для того, чтобы придать достоверность разыгрываемому интервью, ситуация и роли должны находиться в сфере социального опыта его участников. Роль, которая дается респонденту, должна быть такой, чтобы он легко мог себя с ней идентифицировать. Остальные члены группы наблюдают: они получают инструкции сконцентрироваться на процессе, отмечать примеры удачных и неудачных методических ходов. Иногда бывает полезно, чтобы некоторые из наблюдателей уделяли особое внимание респонденту, а другие - интервьюеру. Само интервью должно быть не слишком долгим - 10-15 минут. Это обеспечивает достаточный материал для обсуждения, не перегружая группу. Затем наблюдатели сообщают о своих находках. Респондент сообщает, как он себя чувствовал, на что он реагировал негативно, в каких случаях информация, которую он готов был предоставить, не была от него получена и почему. Интервьюер объясняет, почему он совершил то или иное действие, в какие моменты он чувствовал себя хорошо в своей роли, а когда нуждался в помощи.
  Функция инструктора в группе достаточно важна. Как более опытный интервьюер, он отмечает те моменты, которые могла пропустить группа, связывает опыт, приобретенный в ходе тренинга, с общими принципами интервьюирования и воодушевляет участников на исполнение ролей.
  Дискуссия должна концентрироваться вокруг следующих вопросов:
  - что думают респондент, интервьюер и наблюдатели об участии каждого, исполняющего роль;
  - почему респондент и интервьюер делали то, что они делали;
  - какие вопросы должен был задать интервьюер, как реагировал на них респондент, каковы были свидетельства, говорящие об искажениях, как они могли бы быть предотвращены.
  По мере того как обучающиеся становятся все более чувствительны в слушании, они бывают удивлены, как много они начинают слышать из того, что раньше "не слышали".
  Подготовка интервью (конкретная)
  Конкретная подготовка интервью включает в себя принятие решений по ряду ключевых вопросов исследования. К числу таких вопросов относятся: выбор респондентов, составление вопросника, определение времени и места интервью, определение способа записи.
  Выбор респондентов
  Число респондентов в исследовании обычно определяется его целями, а также финансовыми возможностями исследователя. Наличие финансовых ограничений часто заставляет исследователя сокращать до минимума число интервью, в связи с чем должна возрастать точность их "прицела".
  В исследованиях, проводящихся методом глубокого интервью, обеспечение репрезентативности выборки в общепринятом смысле этого слова является невозможным, поскольку опросить этим методом 1500 человек, как правило, нельзя не только из-за финансовых ограничений, но и потому, что результаты такого опроса будут представлять собой около 50 тыс. страниц текста. Одно только чтение такого массива может занять у исследователя более года (из расчета 100 страниц в день).
  Неприменимость статистических методов формирования выборки требует применения иной стратегии поиска респондентов. Описание этой стратегии начнем с количественной стороны данного вопроса. При проведении исследования методом глубокого интервью вряд ли целесообразно увеличивать выборку свыше 100 человек, поскольку в этом случае при средней продолжительности интервью около часа, объем текстовой расшифровки результатов опроса составит около 2500 машинописных страниц. Думается, что такой объем материала определяет естественный верхний предел числа респондентов, охватываемых исследованием. Что же касается минимальной величины выборки, то следует указать, что в некоторых случаях опрос одного-единственного знающего эксперта может принести настолько исчерпывающую информацию, что последующие интервью с другими респондентами дают лишь минимальные приращения знаний. Продолжительность интервью с такими экспертами может составлять десятки часов, а объем текстовой расшифровки - сотни страниц. Таким образом, величина выборки при проведении глубоких интервью может колебаться в диапазоне от одного до (ориентировочно) ста человек.
  В том случае, если совокупность обследуемых индивидов рассматривается как однородная, наиболее целесообразная численность респондентов составляет около 20 человек. Эта цифра определена из практического опыта различных исследователей, включая и автора данной книги. В качестве примера укажем, что французский социолог Ален де Вульпьон, специализирующийся на методе глубокого интервью, в начале 90-х годов сообщил на семинаре в Российской академии наук, что при проведении обследований он первоначально опрашивал по 50 человек, но затем убедился, что вполне достаточно и 20.
  Названная численность респондентов является достаточной для того, чтобы на основе их ответов сформировать развитую (хотя и неточную с количественной точки зрения) типологическую картину, которая в зависимости от целей исследования может стать либо его конечным результатом, либо отправным пунктом для дальнейшей работы.
  При обследовании методом глубокого интервью однородной и не образующей социальной структуры совокупности индивидов могут использоваться различные принципы отбора респондентов, в основном аналогичные методам формирования выборки при проведении количественных опросов.
  1. Простой случайный отбор. Этот метод применяется в тех случаях, когда в опросе необходимо зафиксировать естественный разброс мнений или представлений респондентов. При этом ставится задача определения не частоты встречаемости различных систем представлений (хотя в грубом приближении удельные веса видны даже при выборке в 20 человек), а типологическое описание самих этих систем и их внутренней логики. Метод простого случайного отбора применяется также в тех случаях, когда предварительные знания об объекте исследования настолько малы, что нет возможности применить более целенаправленные методы.
  2. Метод формирования равных по численности квот (внутри квот сохраняется принцип случайного отбора). Применение этого метода целесообразно в тех случаях, когда известны основные параметры и значимые для исследования характеристики.
  3. Метод "снежного кома". Как известно, данный метод применяется в тех случаях, когда необходимо составить выборку из представителей рассредоточенного меньшинства, не обладающего формально фиксируемыми признаками, либо не значащегося ни в каких списках или картотеках. По сути, данный метод представляет собой модификацию социометрического опроса: у респондентов спрашивают, не знают ли они людей, подходящих по тем или иным признакам для включения в выборку. Этот метод эффективен, в частности, при проведении экспертных опросов, когда список экспертов пополняется, исходя из рекомендаций самих опрашиваемых. Он с успехом применялся в области социологии, науки для поиска наиболее эффективно работающих ученых, в производственной социологии - для поиска наиболее компетентных работников, являющихся, как правило, и ценными информаторами, и т.д. Возможные формулировки вопросов в этих случаях таковы: "С кем еще Вы посоветуете поговорить?"; "С кем можно поговорить на такую-то тему?"; "Кто является наиболее компетентным специалистом в такой-то области?".
  4. Метод фильтрующего опроса. При использовании этого метода проводится количественный опрос, в рамках которого выявляются респонденты, соответствующие определенным рекрутинговым критериям. Далее из числа этих респондентов отбираются кандидатуры для проведения глубокого интервью.
  В тех случаях, когда исследуемый объект представляет собой не бесструктурную массу, а структурированное социальное целое с присущим ему набором взаимодействующих ролевых и статусных позиций, принципы формирования выборки дополнительно усложняются. Как правило, в этом случае увеличивается и объем выборки, зачастую доходя до указанного выше ориентировочного верхнего предела в 100 человек. В качестве примера объекта первого типа может быть названа аудитория средств массовой информации, а второго типа - производственное предприятие или организация. Неформальные сообщества, в которых имеется разделение статусов и ролей, относятся к объектам второго типа.
  Описание принципов отбора респондентов при исследовании структурированных социальных объектов целесообразно начать с описания типов респондентов. Эти типы отражают не личностные различия между ними, а характеризуют те виды информации, которые они могут предоставить. С точки зрения организации исследования Р.Горден выделяет три типа респондентов: ключевые информаторы, специальные респонденты и типичные представители.
  Ключевые информаторы. Это тип респондента, который предоставляет информацию, касающуюся стратегических проблем исследования. Такой информатор не обязательно является членом исследуемой организации, но он должен быть хорошо информирован о ее делах. Ключевые информаторы представляют, в частности, общие сведения о структуре организации или сообщества, помогают в достижении сотрудничества, выявлении и "доставании" респондентов и т.д. Такие люди совершенно необходимы во враждебных и закрытых сообществах. Функция ключевых информаторов - помочь исследователю в достижении общей ориентации на начальных этапах его работы.
  Специальные респонденты - это люди, которые предоставляют информацию, непосредственно касающуюся проблемы исследования. Они бывают выбраны потому, что занимают единственные в своем роде ролевые позиции в сообществе, группе или организации. В качестве примера таких респондентов могут быть названы руководители функциональных служб предприятия (планового отдела, бухгалтерии и т.д.). Поскольку названные должности имеются на предприятии в единственном числе, у исследователя нет возможности составить из них выборку, и он при любых обстоятельствах должен довольствоваться результатами единичного опроса. Беседы со специальными респондентами дают возможность взглянуть на проблемы организации со специфичных углов зрения, обусловленных их ролевыми позициями. Они могут также дать информацию о мыслях и действиях, обусловленных их положением, о своих наблюдениях, о мыслях и действиях других людей, какими они видятся с их точки зрения и т.д.
  Типичные представители - это представители социальных групп или демографических популяций. Типичного представителя зачисляют в выборку потому, что он "такой же, как другие", т. е. не имеет ярко выраженных отличий от других представителей данной социальной группы. В отличие от предыдущих типов респондентов, занимающих уникальные ролевые позиции, типичные представители выбираются из однородной неструктурированной совокупности. Применительно к производственным организациям такие совокупности образуют представители массовых профессий (рабочие различных специальностей, мастера, технологи и т.д. ). Данный тип респондентов, как правило, опрашивается не в единственном числе. Из них формируют определенную выборку, которая представляла бы диапазон различий в мнениях соответствующей категории людей. В целях обеспечения сопоставимости ответов всем членам выборки должны задаваться одни и те же вопросы. При опросе методом глубокого интервью объем выборки должен составлять около 20 человек (как и для других неструктурированных совокупностей).
  Типы респондентов могут выделяться также на основе их ролевых позиций и личностных черт. Описываемые ниже типы не образуют целостной типологии, но помогают исследователю лучше ориентироваться при выборе респондентов.
  Высокое или низкое положение в иерархии определяет сферу компетенции респондентов и систему их представлений. Респонденты, занимающие высокий пост, могут гораздо лучше, чем люди с более низким служебным положением, предоставить сведения об организации в целом и о ее отношениях с другими организациями. Люди, занимающие более низкое положение, обычно плохо осведомлены об этом, но они имеют преимущество в освещении частных вопросов, касающихся их непосредственной деятельности. Существует ряд аспектов, в которых свидетельства людей, занимающих низкое положение, заслуживают большего доверия, чем мнения их начальников. В частности, если целью исследования является оценка субъективных умонастроений рядовых работников, целесообразней опросить хотя бы нескольких его представителей, чем пытаться получить всеохватывающую оценку на основе опроса представителей высшего звена управления. Этот факт был подтвержден многими исследованиями. В частности, в США было проведено исследование, которое показало, что рядовой состав служащих на подводных лодках был намного точнее в оценке морального климата экипажа, чем офицеры. Сходные различия неоднократно выявлялись и в отечественных исследованиях.
  Существует ряд причин недостаточной информированности людей, занимающих высокое положение. К их числу может относиться стремление руководителей не замечать свидетельств неудовлетворительного положения дел, играет роль и эффект сокрытия информации со стороны рядовых работников и т.д.
  Противостоящие или конфликтующие ролевые позиции. Во всех сложных организациях либо системах организаций существуют лица или группы лиц, мнения которых о проблемах организации сильно различаются и порой бывают прямо противоположны друг другу. Иногда подобные различия детерминируются индивидуальными различиями в психологии респондентов, но в данном случае речь идет о несовпадениях мнений, детерминированных ролевыми позициями в организации. Такие несовпадения или конфликты могут порождаться либо различными должностными уровнями в вертикальной иерархии, либо различиями функциональных ролей по горизонтали. В отношениях по вертикали подобные эффекты ярко проявляются в том, что работники вышестоящих звеньев правленческой системы обычно были склонны указывать на недостаточную энергичность и низкое качество работы нижестоящих звеньев, тогда как нижестоящие упрекали вышестоящих в неадекватности и неоперативности принимаемых ими решений. В исследованиях отношений по горизонтали часто выясняется, что опрашиваемые работники обычно достоверно (и даже с некоторым преувеличением) описывают возникающие в их работе трудности, порождаемые недостатками в работе смежных подразделений, но наряду с этим имеют тенденцию скрывать или преуменьшать недостатки в собственной работе. Наличие подобных противоречий ни в коем случае не является помехой для проведения исследования. Напротив, подобные различия в мнениях позволяют исследователю корректировать информацию, сообщаемую каждым респондентом в отдельности, и на этой основе создавать объективное (сводное) описание изучаемой проблемы.
  Активный и пассивный типы респондентов. Тот, кто более активен в делах сообщества, обычно и более сведущ. По этой причине активисты являются хорошими информаторами, особенно на первых этапах исследования. Активисты обычно являются людьми контактными, разговорчивыми, легко воодушевляются беседой. Преимуществом является также то, что практически не требуется проводить специальную работу по их выявлению. Но следует иметь в виду, что и среди людей внешне пассивных могут находиться очень хорошие наблюдатели, которые по разным причинам редко участвуют в событиях (например, потому, что не разделяют взглядов активистов). Учитывая, что опрос только активистов может породить определенный сдвиг в получаемой информации, поиск хороших информаторов из числа пассивных членов сообщества является важной задачей исследователя.
  Незаурядные люди как особый тип респондентов. Незаурядными людьми в данном случае называются те, кто выделяется из общей массы своим умом и способностями, а также профессиональными достижениями. В качестве респондентов незаурядные люди обладают следующими важными для исследователя чертами. Во-первых, они обладают значительными рефлексивными способностями и, опираясь на свой практический опыт, могут строить достаточно сложные и развитые системы взглядов, зачастую практически готовые для включения в систему научного знания. Во-вторых, незаурядные качества таких людей часто проявляются в своего рода бесстрашии, т. е. в способности в резкой форме говорить правду и ничего не скрывать. В-третьих, высокая компетентность и готовность вести беседу о своей профессии часто положительно коррелируют между собой. Иными словами, незаурядные люди зачастую охотно говорят о сфере приложения своих способностей, что облегчает задачу интервьюера.
  Поиск незаурядных людей в практическом исследовании достаточно прост: если они есть, то обычно их хорошо знают в профессиональной среде, сообществе или организации. Опрос незаурядных людей - это практически беспроигрышный ход для исследователя, потому что таким способом он с минимальными затратами может получить обширный и чрезвычайно ценный материал. Вместе с тем, следует иметь в виду, что незаурядные люди со свойственным им оригинальным мышлением могут отличаться по своим представлениям от "обычных" коллег, что создает опасность сдвига в получаемой информации.
  Члены группы и посторонние. При обследовании группы, сообщества или организации не обязательно ограничивать опрос только членами этой организации. Ориентация на опрос только членов сообщества зачастую предопределяет узость и своего рода "ведомственность" исследовательского подхода. Член организации ("свой") скорее всего лучше знаком с деталями, но его взгляд может быть узок или специфичен.
  Опрос посторонних часто бывает полезен для получения взгляда со стороны. Разумеется, речь идет о таких "посторонних", которые в достаточной мере осведомлены либо об организации в целом, либо об отдельных аспектах ее деятельности.
  Посторонние могут быть дружественны, беспристрастны или враждебны. Мнения как первых, так и последних могут нуждаться в проверке или коррекции, однако это отнюдь не исключает наличия в их высказываниях ценной информации или наблюдений. Посторонний может быть членом иной организации либо субкультуры. В этом случае он может иметь взгляд на предмет, который никогда не придет в голову "своим". В качестве примера укажем, что при исследовании субкультуры "люберов" в 1987-1988 годах, весьма ценным респондентом оказался хиппи, живущий в Люберцах.
  Кто доступен. Лица, опрос которых важен для исследования, могут быть труднодоступны либо располагать малым количеством времени. В этом случае целесообразно получить по возможности больший объем информации окольным путем, в частности, опрашивая менее информированных, но зато более доступных респондентов. Хотя доступные респонденты могут не располагать всей необходимой для исследования информацией или квалификацией, они обладают ими хотя бы частично. Благодаря этому у исследователя есть возможность либо обойтись без встречи с труднодоступным респондентом, либо лучше сфокусировать беседу с ним, сократив тем самым ее продолжительность.
  Кто хочет предоставить информацию. Даже если такие люди занимают относительно низкое положение или кажутся недостаточно осведомленными, добровольная готовность к сотрудничеству является настолько ценным качеством, что исследователю не следует им пренебрегать. Люди, добровольно желающие дать информацию, нередко встречаются даже во враждебных или закрытых сообществах. В качестве примера можно указать на случай, описанный в мемуарах Б.Ельцина, когда к нему, тогда первому секретарю МГК КПСС, пришла на прием работница торговли и несколько часов рассказывала ему о существующей в этой сфере системе взяток, поборов и воровства. Следует, однако, оговорить, что лица, готовые представить информацию, не всегда приходят к исследователю сами. Их отношения к обследованию может быть амбивалентным: стремление поделиться своей информацией может блокироваться страхом перед возможными последствиями такого шага. В условиях полевой работы исследователь должен предпринимать активные действия для поиска добровольных информаторов и одновременно для обеспечения их безопасности.
  Обследование сложных социальных объектов целесообразно проводить в два этапа, первый из которых может быть назван ознакомительным, а второй - систематическим. Ознакомительный этап имеет своей целью получение общих сведений об объектах, их структуре, функциональных проблемах. Для получения таких сведений целесообразно провести ряд интервью с ключевыми информаторами, которыми могут быть люди более доступные, охотно идущие на сотрудничество, легко и свободно говорящие. Целесообразно также провести интервью с лидерами и активистами организации, которые находятся на виду и для их поиска не требуется применения специальных процедур.
  На ознакомительном этапе исследователи обычно имеют лишь примерный план поиска респондентов и не начинают со строгого предварительного отбора. Часто ценные респонденты выявляются лишь в ходе исследования, тогда как некоторые, предварительно выбранные, могут оказаться мало интересными или вовсе неподходящими.
  После получения информации о структуре объекта следует переходить к систематическому этапу обследования. Этот этап начинается с составления списка всех основных ролевых позиций, образующих структуру объекта. Во многих исследованиях в список ролевых позиций следует включать и представителей сторонних организаций, с которыми исследуемая организация находится в регулярном контакте. Всего значимых для обследования ролевых позиций может набраться от нескольких единиц до приблизительно двух десятков. В ходе обследования этот список может пополняться либо уточняться.
  Ролевые позиции, выбранные в качестве значимых для исследования, могут быть единичными (т.е. представленными единственным человеком) или массовыми. Применительно к единичным вопрос о выборе респондентов или формировании выборки не стоит. Массовые ролевые позиции являются, по существу, однородными социальными совокупностями. Принципы формирования выборки при обследовании таких совокупностей были описаны выше. Всего в пределах каждой массовой ролевой позиции следует, в зависимости от возможностей исследователя, опросить от 5 до 20 человек. Цель такого опроса - выявление естественного разброса мнений, существующего в пределах любой однородной совокупности, формирование типологии этих мнений и соответствующей им типологии личностей. При этом важно стремиться к тому, чтобы формируемая типология была полной, т.е. охватила все основные типы людей, характерные для данной совокупности.
  Разделение обследуемого объекта сначала по ролевым позициям, а затем по типам личностей внутри ролевых позиций позволяет разделить ролевые детерминанты и детерминанты, связанные с личностными чертами. Пример действия ролевых детерминант был описан выше при рассмотрении типов респондентов, занимающих высокое и низкое положения. Пример различий, детерминированных личностными чертами в пределах одной и той же ролевой позиции, может быть проиллюстрирован типами офицеров, выявленными С.Белановским и С.Марзеевой в исследовании армейской дедовщины (1987-1988 гг.). Первые же несколько интервью показали наличие среди офицеров по меньшей мере трех типов личностей.
  1. В буквальном смысле хорошие офицеры, любящие свое дело и верящие в его нужность для страны. Такие офицеры являются хорошими профессионалами, и в случае военных действий они, без сомнения, показали бы себя с лучшей стороны. Поначалу тема обследования вызывала интерес у таких офицеров, и они охотно шли на сотрудничество, однако после предъявления им подборки интервью с солдатами, содержащими описание дедовщины и других существующих в армии негативных явлений, в большинстве случаев отказывались от дальнейшего сотрудничества, мотивируя это тем, что публикация результатов такого исследования нанесет ущерб армии.
  2. "Посредственные" офицеры, равнодушные к делам службы и рассматривающие ее как источник дохода. Для таких офицеров, по свидетельству солдат, характерно не слишком ревностное отношение к своим обязанностям, зачастую скрытое пьянство, использование своего положения для получения "левых" доходов. Интервью, даваемые такими офицерами, можно охарактеризовать как откровенную демагогию, состоящую из военно-патриотических и газетных штампов. Они категорически отрицали наличие дедовщины в подчиненных им подразделениях и вообще заявляли, что эта проблема надумана и излишне "раздута" прессой. Никакими усилиями реальной информации из таких офицеров получить не удалось.
  3. Офицеры - критики армии. Такие офицеры резко и многословно критиковали армейские порядки и охотно давали интервью. В подавляющем большинстве они заявляли о своем желании уйти из армии, но по сложившейся практике их почему-то не отпускали. Их готовность к сотрудничеству с интервьюерами объяснялась, по-видимому, смутной надеждой на то, что исследователи каким-то образом смогут воздействовать на армейское начальство и помочь им демобилизоваться.
  Сформулированный выше принцип охвата исследованием всех значимых ролевых позиций, а внутри них - типов личности, можно охарактеризовать как принцип системности исследования. Нарушение этого принципа, т.е. проведение опроса в пределах какой-то одной ролевой позиции привносит в исследование систематическую ошибку, порождаемую спецификой угла зрения представителей этой позиции и связанными с этой позицией мотивациями. Одна из наиболее серьезных методических ошибок, которую часто допускают неопытные исследователи, состоит в том, что они строят анализ проблемы на основе опроса лиц, занимающих какую-то одну ролевую позицию, а порой и относящихся к одному типу личности в пределах ролевой позиции. В таком случае они невольно становятся "глашатаями" интересов соответствующей социальной группы. Подобную ошибку часто бывает легко совершить по той причине, что представители каждой ролевой позиции говорят о своих проблемах убежденно и искренне, поэтому их мнения, а также претензии к смежникам (как по вертикали, так и по горизонтали) выглядят очень убедительными. Важно отметить, что указанные мнения не всегда бывают намеренной ложью. Часто речь идет о специфике мотивации людей, связанных с той или иной ролевой позицией.
  Искажения информации, связанные с ролевой позицией респондентов, могут быть, как уже отмечалось, неосознанными и сознательными. Последние, в частности, вызваны опасениями навлечь на себя санкции или осуждение. Заверения социолога об анонимном характере опроса и о том, что он не намерен давать оценку действиям опрашиваемого, далеко не всегда способствуют снятию барьера недоверия. Очевидно, что искажения, связанные с сознательной неискренностью респондента, более серьезны, чем неосознанные, хотя последние также могут быть значительными. Тем не менее, даже сильно искаженное интервью может послужить источником ценной информации, если исследователь сумеет правильно ею воспользоваться. Во-первых, отметим, что опасность получения неверной информации вследствие создания респондентами ложных версий часто преувеличивается. Об этом свидетельствуют, в частности, материалы опроса следователей, занимающихся расследованиями уголовных дел. По их общему мнению, любая ложная версия всегда вращается вокруг истины, и необходимо только за некоторыми наслоениями лжи увидеть действительные, соответствующие истине данные. Во-вторых, исследователь не без оснований может надеяться, что при увеличении числа опрашиваемых в пределах данной ролевой позиции в выборку могут попасть более смелые и более искренние люди. Практика показывает, что такие надежды отнюдь не утопичны. Наконец, в-третьих, повышение достоверности данных интервьюирования эффективно достигается путем опроса лиц, занимающих смежные или противостоящие ролевые позиции. Сопоставление двух, прямо противоположных точек зрения, отражающих противоположные ролевые позиции, может способствовать созданию объективной картины, не совпадающей полностью ни с одним из полученных в ходе исследования мнений.
  При сильном расхождении позиций опрашиваемых по поводу одной и той же проблемы оправдано применение "челночного интервьюирования", при котором несовпадающие точки зрения доводятся до каждого из опрашиваемых с просьбой прокомментировать эти точки зрения и уточнить собственную позицию.
  Опрос лиц, занимающих различные ролевые позиции, предполагает различия в вопросниках или в круге охватываемых тем. Сказанное относится не только к глубокому интервью, но и к формализованным анкетным опросам. К последним это относится даже в большей степени, поскольку при применении формализованных анкет исследователь уже не может надеяться на то, что респондент его в чем-то "поправит". Необходимость дифференцировать вопросники в зависимости от ролевых позиций респондентов недостаточно разъяснена в отечественной методической литературе. Нарушение этого принципа часто приводит к тому, что опрос различных категорий респондентов проводится по единым вопросникам, неадекватным ни одной из исследуемых ролевых позиций.
  Вопросник интервью
  Вопросник глубокого интервью принципиально отличается от анкеты с закрытыми вопросами. Если структурной единицей анкеты является вопрос или блок вопросов, то структурной единицей неформализованного интервью является ТЕМА. Тема представляет собой связное (обладающее смысловым единством) изложение какого-либо вопроса. Если анкетные вопросы с формализованными закрытиями можно охарактеризовать как дискретные, то тему можно охарактеризовать как непрерывную смысловую последовательность. Прибегая к геометрической аналогии, анкетный вопрос с закрытыми ответами можно уподобить точке, а тему - линии. Между точками и линией существует определенная асимметрия: линию легко разбить на точки, однако воссоздание незнакомой линии по точкам часто является делом достаточно трудным и технически не всегда возможным. Аналогично и тема сравнительно легко разбивается на дискретные вопросы, которые легко могут быть формализованы, однако возможность воссоздать неизвестную заранее тему, задавая много конкретных вопросов, является, по меньшей мере, проблематичной.
  Вопросник глубокого неформализованного интервью представляет собой перечень тем, подлежащих выяснению. Этот перечень не обязательно должен иметь форму вопросительных предложений. Темы могут быть сформулированы как в повествовательной, так и в вопросительной форме. Эти грамматические формы взаимозаменяемы, и исследователь может по желанию выбрать любую из них либо использовать их комбинацию.
  Центральной проблемой при составлении вопросников, предназначенных для глубоких интервью, является определение последовательности тем и степени их детализации. Эта проблема имеет много сторон, которые будут описаны ниже в виде последовательности типологий, которые в совокупности определяют все многообразие типов вопросников.
  Последовательности тем по характеру смысловых связей. В зависимости от типа смысловой связи темы подразделяются на повествования, описания и рассуждения. Данная типология была разработана еще средневековыми логиками, а в русскую научную культуру привнесена М.Ломоносовым.
  Повествование - это изложение хода событий во времени или последовательное отображение частей сложного события. Составные части повествования следуют друг за другом в порядке, определяемом связью во времени описываемых в них событий. В методических пособиях по интервьюированию повествование именуется также "хронологической" последовательностью. Разновидностями этой последовательности являются: прямая и обратная хронологии, прямая хронология с отступлениями. Иногда интервью концентрируется вокруг какого-то центрального события. В этом случае задаются вопросы: что было до того, во время того, после того? Хронологическая последовательность может измеряться в годах, месяцах, днях, часах, минутах. Скорость описания событий в ходе интервью обычно бывает неоднородной: ключевые события могут описываться часами и минутами, а длящиеся процессы - месяцами и годами. Вследствие этого временные рамки повествования в ходе интервью постоянно меняются, расширяясь и сужаясь.
  Описание - это последовательное отображение составных частей сложного объекта или явления. Связь между элементами описания может осуществляться на основе пространственных, функциональных или иных отношений. Описание называют также "пространственной" последовательностью, имея в виду, что совокупность формирующих объект составных частей, признаков или функций образуют, говоря языком математиков, признаковое или функциональное пространство. Порядок перечисления элементов описания в идеальном случае должен иметь определенную логическую последовательность. М.Ломоносов приводит следующие типы последовательностей: по важности - сначала о важнейших, затем о прочих по их рангу; по месту - о верхних раньше, нежели о нижних, о передних раньше, чем о задних; по достоинству - о золоте прежде, чем о других металлах, и т.п. В интервью при перечислении респондентом факторов, причин или составных частей, желательно попросить его, по возможности, выстроить их в порядке значимости или иным образом упорядочить свое изложение.
  Описания различаются по месту расположения их общей части (общей характеристики объекта описания). В некоторых случаях эта часть открывает тему, в других она ее завершает. М.Ломоносов назвал первый тип описания разделительным (сначала представляется объект в целом, а затем составные части), а второй - соединительным (сначала составные части, а затем объект в целом).
  Рассуждение или причинно-следственная последовательность - это тип смысловой связи, основанной на причинно-следственных отношениях. Рассуждение представляет собой мысль, движущуюся от посылок к выводу, например, в форме умозаключения, доказательства, опровержения. Виды рассуждений: от констатаций к обобщению; от тезиса к аргументам и от них к выводу; от фиксации изменений - к анализу их причин; от элементов - к их связям; от установления закона - к раскрытию его модификаций; индуктивные и дедуктивные умозаключения.
  Описанные выше виды последовательности тем являются идеальными типами в том смысле, что интервью вовсе не обязательно должно реализовывать какую-то одну из них. Напротив, реальные интервью часто состоят из комбинаций этих последовательностей. Важно однако, чтобы при составлении вопросника и подготовке к интервью исследователь умел четко определять, каким способом должна быть раскрыта та или иная интересующая его тема. Это важно, в частности, при проведении работы по детализации вопросника, поскольку такая детализация должна осуществляться в соответствии с законами членения тем. Умение различать виды последовательности тем важно и непосредственно в ходе интервью, поскольку оно помогает поддерживать логический строй беседы.
  В качестве примера комбинированного типа последовательности можно привести интервью с работником отдела снабжения машиностроительного завода (В.Игруновым). Респонденту был задан вопрос:
  "По каким видам материалов Вам удалось добиться существенных успехов, т. е. заметно увеличить фонды Вашего завода?" Ответ был: "По жидкому кислороду, этиловому спирту, льняному шпагату, битумированной бумаге". Далее был задан вопрос: "Расскажите, каким образом Вам это удалось?" В ответ респондент рассказал конкретно, какие действия и в какой последовательности он производил по каждой из названных выше позиций. Таким образом, возникла комбинированная описательно-повествовательная последовательность, на первом уровне раскрытия темы ответ был дан в категориях описания, а на втором уровне - в категориях повествования.
  При составлении вопросников темы, связанные с рассуждениями, целесообразно ставить в конец интервью, после того, как фактическая сторона дела прояснена в ходе повествования или описания (либо их комбинации).
  Вопросы, запланированные заранее, и вопросы, формулируемые по ходу интервью. Вопросы, задаваемые респонденту, подразделяются на те, что подготовлены заранее и сведены в план-вопросник, и те, что задаются непосредственно в ходе беседы и представляют собой оперативную реакцию интервьюера на получаемую информацию. Второй тип вопросов в данной главе не рассматривается, поскольку в ней идет речь только о заранее подготавливаемых планах интервью. Однако для данного раздела важно, что интервью могут различаться по соотношению удельных весов вопросов обоих типов. Исследователь должен выбирать, на что он больше будет полагаться: на заранее подготовленные или на оперативно формируемые вопросы.
  Число тем в интервью. План глубокого интервью может включать в себя либо одну тему, либо несколько независимых тем. Первый тип вопросника можно охарактеризовать как простой, а второй - как составной. Составные интервью реже встречаются в социологической практике глубокого интервьюирования, поскольку полноценное раскрытие одной темы (или нескольких взаимосвязанных тем) требует обычно достаточно много времени. Соединение в одном интервью нескольких разнородных тем может привести к тому, что не все они будут полноценно раскрыты. В связи с этим наше дальнейшее изложение будет в основном ориентировано на описание правил составления вопросника простого интервью, во-первых, потому, что оно более употребительно, а во-вторых, потому, что составной тип складывается из нескольких простых.
  Степень логической детализации вопросника. Это идеально-типическая шкала, на одном полюсе которой находятся вопросники с высокой, а на другом - с низкой степенью детализации. Если для проведения интервью формируется подробный план, состоящий из многих вопросов, и если эти вопросы представляют собой составные части одной общей темы, то мы имеем дело с вопросником детализированного типа.
  Детализация вопросников осуществляется путем деления большой общей темы на составляющие ее частные темы. Поскольку каждая тема может в определенном смысле рассматриваться как понятие, то делить, членить тему на составные части необходимо с соблюдением соответствующих логических правил. Деление темы - это логическая операция, посредством которой раскрывается ее объем, т.е. число предметов или явлений, охватываемых темой. В соответствии с общепринятыми логическими правилами, деление темы на составные части (подтемы) должно быть:
  а) обоснованным, т.е. проводиться только по одному основанию, лежащему в основе видовых различий подтем. Данное правило является основным, и его несоблюдение разрушает весь логический строй интервью, приводя к хаотичному чередованию вопросов.
  Допустимо, а порой и необходимо, чтобы в пределах одного вопросника тема членилась по нескольким основаниям (сначала по одному, затем по другому и т.д.), что позволит отразить различные стороны исследуемого предмета. Однако эти основания должны быть четко отрефлексированы и разделены исследователем, который не должен допускать их смешивания;
  б) соразмерным, т.е. сумма логических объемов подтем должна быть равна логическому объему основной темы. При соблюдении данного правила в интервью уменьшается вероятность пропусков и непоследовательности. При его нарушении сумма объемов подтем оказывается либо меньшей, либо большей, чем основная тема. В первом случае тема оказывается раскрытой не полностью, в ней остаются крупные, заложенные в самом вопроснике, пропуски. Во втором случае ряд вопросов выходит за границы основной темы, и исследователь должен принять решение: либо отбросить лишние (нерелевантные проблеме исследования) вопросы, либо расширить основную тему и начать заново ее членить, не допуская при этом логических пропусков и иных ошибок;
  в) взаимоисключающим, т.е. расчленяющим тему на такие части, которые по содержанию не перекрывают друг друга. Несоблюдение этого правила приведет к тому, что респондент вынужден будет освещать одни и те же вопросы в различных частях интервью. В ходе интервьюирования такие ситуации довольно часто встречаются, поскольку респонденты в своей речи не всегда придерживаются логических правил, но не следует усугублять этот хаос при составлении вопросника;
  г) непрерывным, т.е. основная тема (родовое понятие) должна быть сначала разделена на подтемы (виды), для которых они являются ближайшим рядом, а затем уже на более мелкие части (подвиды), для которых каждый вид выступает как род. Иными словами, последовательность род-вид-подвид должна строго соблюдаться. Нарушение этого правила, при котором подвиды ставятся в один ряд с видами (так называемый "скачок в делении"), нарушает логическую стройность изложения и усложняет понимание материала. Сказанное в особенности верно применить к интервью, имеющим сложную структуру.
  Хорошо разработанный вопросник сложного интервью должен иметь вид подробного оглавления книги. Число ступеней деления детализированного интервью может доходить до трех или четырех, напоминая рубрикацию оглавления, включающего части, главы, параграфы, подпараграфы и т.д. Сравнение с оглавлением книги не случайно, поскольку хорошо проведенное и хорошо отредактированное интервью (о редактировании см. ниже) и должно иметь вид логично построенной статьи или книги.
  Кан и Кеннел проводят другую аналогию. Роль вопросника, по их мнению, сходна с подготовкой конспекта выступления, речи. "Даже опытный оратор, - пишут они, - считает полезным расчленить предмет выступления на некоторые подтемы, которые он хотел бы обсудить и принять решение о порядке их освещения". Такой тематический подход для оратора аналогичен списку конкретных целей для интервьюера. Тематический план обеспечивает освещение содержания, необходимого для достижения общей цели выступления, создает определенную последовательность и структуру. Оратор, имея план выступления, гораздо больше готов к встрече с аудиторией, но он еще не полностью подготовлен. Наиболее опытные ораторы готовят некоторый конспект каждого вопроса, который должен быть обсужден. Такой конспект может включать в себя перечень ключевых слов, предложений или абзацев, которые создают уверенность, что основная мысль не будет упущена. Формулирование подобных конспектов очень похоже на разработку вопросника для интервьюера.
  Методические принципы построения вопросников формализованного и неформализованного глубокого интервью отличаются друг от друга в одном важном аспекте. При составлении вопросников формализованного интервью рекомендуется отделять друг от друга тематически взаимосвязанные вопросы, чередуя их с вопросами на другие темы. Считается, что наличие логических связей между предыдущими и последующими вопросами создает у опрашиваемого определенную установку, влияющую на его ответы. В противоположность этому вопросник глубокого интервью должен быть по возможности логичным, чтобы помочь опрашиваемому, да и интервьюеру, не терять нить изложения. Исключение могут составлять некоторые специальные методические случаи (например, когда респондента сознательно провоцируют на противоречивые высказывания), но в данной книге эти случаи не рассматриваются.
  В противоположность вопроснику с высокой степенью детализации, часто представляющему собой сложную многоуровневую систему вопросов, вопросник с низкой детализацией может состоять только из одного вопроса или формулировки темы. При этом интервью, состоящее из одного вопроса, вовсе не обязательно должно быть кратким. Вполне возможно, что продолжительность такого интервью составит много часов. Это связано с тем, что единственный вопрос, образующий план интервью, как правило, бывает вопросом большого логического объема.
  Вопросник с низкой тематической детализацией может состоять из нескольких самостоятельных, но связанных по смыслу тем, не являющихся составными частями. Он может содержать также некоторые раскрытия основной темы, что приближает его к типу вопросника с высокой логической детализацией.
  Использование вопросника с низкой степенью детализации предполагает, что часть вопросов будет сформулирована и задана непосредственно в ходе интервью. Однако число таких вопросов по ходу вовсе не обязательно должно быть большим. Если основная тема ясно сформулирована и понятна респонденту, интервью может превратиться почти в монолог. Вместе с тем, составление детализированного вопросника отнюдь не исключает возможности того, что в ходе интервью исследователю придется задать большое число дополнительных вопросов.
  Выбор вопросника с высокой или низкой степенью детализации требует сравнительного описания их преимуществ и недостатков. Преимущества детализированных вопросников достаточно очевидны и вытекают из их основных свойств. Глубокое многоступенчатое расчленение тем служит напоминанием интервьюеру и респонденту: первому - не забыть задать важный вопрос, а второму - не забыть на него ответить. Вместе с тем достоинства вопросника данного типа являются одновременно и его недостатками. Создание детализированных вопросников возможно только в том случае, когда исследователем уже заданы основные признаки будущей концепции или типологии. Это, в свою очередь, предполагает наличие у него конкретных знаний или гипотез содержательного характера. Однако выделять типологические признаки без предварительного зондажа по меньшей мере рискованно, поскольку в этом случае, как и в случае с формализованными вопросниками, респонденту может быть навязана чуждая ему логика.
  Таким образом, проблема определения целесообразной степени логической детализации интервью является при составлении вопросника одной из центральных. Эта детализация в общем и целом определяется степенью предварительной информированности исследователя. Низкому уровню предварительной информированности должна соответствовать и низкая степень логической детализации. Ни в коем случае не следует стремиться к искусственному, т.е. превышающему пределы предварительной информированности, повышению степени детализации вопросника. С методической точки зрения недостаточная детализация гораздо менее опасна, чем чрезмерная. Начинающему исследователю часто бывает трудно удержаться от соблазна чрезмерной детализации, поэтому он должен усвоить правило: детализация должна быть минимально необходимой.
  Одним из приемов, способствующих преодолению противоречий между преимуществами и недостатками высокой и низкой степени детализации, является поэтапная детализация, при которой ее степень возрастает непосредственно в ходе исследования, от интервью к интервью. Вторым средством, способствующим преодолению указанного противоречия, является составление вопросников с неполной логической структурой, которые ниже выделяются в особый тип.
  Отметим, что сама по себе логическая детализация вопросника, даже если она достаточно подробна, не превращает неформализованное глубокое интервью в формализованное. Эти два вида интервью все равно остаются принципиально различными, поскольку в глубоком интервью вопросы не имеют формализованных закрытий и предполагают не краткий однозначный ответ, а раскрытие определенной темы.
  Степень логической разветвленности вопросника. Это идеально-типическая шкала характеризует вопросники со сложной логической структурой. На одном конце шкалы план интервью напоминает линию, а на другом - ветвистое дерево. Необходимость составления вопросников типа "дерева" возникает в тех случаях, когда при расчленении темы на составные части встает проблема "логических развилок". Эта проблема актуальна при составлении схем как формализованного, так и глубокого интервью. Логической развилкой в данном случае называется ситуация, при которой исследователь прогнозирует, что в зависимости от ответа на определенный вопрос выборка респондентов распадется на несколько существенно различающихся по своим свойствам совокупностей, для каждой из которых потребуется составление специфичного вопросника. Поясним сказанное на примере. Предположим, что проводится опрос, направленный на изучение типов восприятия эстрадной песни. Как правило, в таких опросах обнаруживается, что для одной части респондентов более важным является поэтический текст, а для другой - музыка. Поскольку системы критериев и понятийный аппарат оценки словесной и музыкальной составляющих существенно различаются, то вопросник анкеты или интервью должен предусматривать эту развилку, т.е. наличие специфических блоков вопросов для респондентов различных типов.
  Хотя рассмотрение методических проблем формализованных вопросников не входит в задачу данной книги, отметим, что отсутствие предусмотренных в анкете логических развилок - одна из главных черт, отличающих отечественные анкеты от зарубежных. Структура отечественных анкет обычно представляет собой логическую "линию", а зарубежных - "дерево", что отражает громадный разрыв в уровнях методической культуры отечественных и зарубежных исследователей. Образцы анкет, приведенные в качестве примеров в книге Э.Ноэль, изобилуют логическими развилками. При этом хорошо видно, что, если бы они не были предусмотрены, то о получении релевантной информации просто не могло бы быть и речи.
  Подобно тому, как это делается при составлении анкет, при составлении тематического плана интервью исследователь также, по возможности, должен прогнозировать возникновение логических развилок и закладывать их в структуру вопросника. Вопросник приобретает в этом случае сложную структуру, в которой интервьюер должен уметь оперативно ориентироваться. В зарубежной литературе вопросники такого типа называют "путеводителями" (они указывают, по какому пути следует вести интервью в зависимости от характера ответов респондента).
  В целях установления терминологического соответствия укажем, что в зарубежной литературе описанные выше логические развилки принято трактовать как различия в так называемых "рамках соотнесения респондентов". Смысл этого термина станет ясным из следующей цитаты из учебника Кана и Кеннела: "Предположим, респондентам задается вопрос: "Что вы думаете о производстве автомобилей в настоящее время?". Более половины респондентов говорят, что производится слишком много машин, 10% - что слишком мало, остальным кажется, что производство находится как раз на нужном уровне. Если же мы спрашиваем людей, почему они думают так или иначе, мы выясняем, что существуют различные рамки соотнесения, основанные на различных критериях. Первый критерий - будущее экономики в целом. Люди рассуждают, что, если будет сокращено производство, то это приведет к безработице и т.д. Второй критерий содержит в основе мнение о снижении морали. Говорится о том, что если бы не было столько автомобилей, то люди чаще ходили бы в церковь, и не было бы всех этих пикников. Третий критерий - это забитые шоссе. Видимо, это рамки соотнесения водителей. Четвертый критерий включает личные чувства владельцев автомобилей, они говорят о том, что слишком часто меняются модели, а они не в состоянии каждые два года менять автомобиль. Вывод состоит в том, что точная интерпретация ответов может быть сделана только в том случае, если мы знаем и правильно трактуем рамки соотнесения респондента. Соответственно, интервью должно вестись внутри смыслового пространства, заданного этими рамками соотнесения.
  Существование различных рамок соотнесения ставит перед исследователем двойственную задачу. Во-первых, необходимо получить информацию, которая проясняет рамку, в которой находится ответ. Во-вторых, следует изучить ход мысли и логику респондента в пределах его собственной рамки соотнесения. На ранних этапах исследования, т.е. при опросе самых первых респондентов, это можно сделать, только задавая неподготовленные заранее вопросы по ходу интервью. Однако по мере повышения степени логической детализации вопросника может усложняться и его логическая структура, приближаясь к типу "дерева".
  Полнота логической структуры вопросника. Вопросники неформализованного интервью могут иметь полную либо неполную логическую структуру. Полная логическая структура возникает в том случае, когда темы интервью расчленены на подтемы в соответствии с описанными выше четырьмя правилами деления (см. вопросник с высокой степенью логической детализации). Однако реально уровень предварительной осведомленности исследователя далеко не всегда позволяет осуществить такое деление. Часто исследователь располагает лишь общей формулировкой темы и наряду с этим - набором частных вопросов, входящих в данную тему, но не покрывающих ее целиком. Такие ситуации, в частности, возникают в прикладных исследованиях, поскольку заказчиков обычно интересует как общее состояние проблемы, так и получение ответов на ряд конкретных вопросов. Иногда заказчик формирует проблему путем составления обширного списка конкретных вопросов. В этом случае исследователь может пойти по формальному пути и составить план интервью исключительно на основе заданного заказчиком перечня вопросов. Этот подход нельзя, однако, считать профессионально добросовестным, поскольку заказчик, скорее всего, сформулировал лишь часть вопросов, являющихся элементами более общей проблемы. Задача социолога состоит не только в том, чтобы дать ответ на заданные вопросы, но и в том, чтобы попытаться выявить и осветить те вопросы, которые не заданы заказчиком, но релевантны интересующей его проблеме. Сделать это можно только путем включения в вопросник общих вопросов, нацеленных на освещение всей проблематики в целом.
  Таким образом, вопросник с неполной логической структурой представляет собой смешанный тип недетализированного и высокодетализированного вопросника, иными словами - комбинацию общих и частных вопросов, логическое пространство между которыми остается незаполненным. Общий вопрос ставится в этом случае перед частными, а частные вопросы задаются только после того, как респондент самостоятельно и полностью раскрыл сформированную в общем вопроснике тему. В ходе ответа на общий вопрос респонденты могут, и это случается довольно часто, осветить некоторые из предусмотренных планом частных вопросов. Необходимость задавать их в таком случае сама собой отпадает.
  Постановка и раскрытие общего вопроса до перехода к частным, не устраняя частные вопросы из плана интервью, вместе с тем позволяет выявить:
  а) неучтенные логические развилки и принципиально новые направления раскрытия темы. Новый и неожиданный для исследователя поворот темы зачастую обессмысливает всю остальную часть детализированного вопросника, если исследователь поторопился с его составлением;
  б) неучтенные основания деления темы, раскрывающие объект с неожиданной стороны;
  в) неполноту заданной исследователем типологии, которую респондент может дополнить новыми объектами, явлениями или переменными;
  г) ранги значимости элементов тем, составных частей исследуемых объектов или явлений, а также их взаимосвязи в сознании респондента.
  Если опрос проводит не сам исследователь, а привлеченные к работе интервьюеры, текст вопросника должен содержать указания, какие вопросы требуют детального и длительного по времени раскрытия, а какие в силу своей конкретности такого раскрытия не требуют. Важным элементом профессиональной подготовки интервьюера является его способность распознавать наличие "логической пустоты" между общими и конкретными вопросами.
  Прямая и обратная "воронка". Ряд вопросов, в котором каждый последующий имеет меньший логический объем, чем предыдущий, называется последовательностью "прямой воронки". Противоположный тип, в котором общий вопрос расположен после частного, называется "обратной воронкой". Указанные типы последовательностей могут характеризовать либо все интервью в целом, либо отдельные его темы или подтемы.
  Последовательность "прямой воронки" наиболее употребительна. Можно сказать, что она используется во всех случаях, когда нет специальных методических оснований для принятия противоположного решения. Среди основных преимуществ последовательности "прямой воронки" могут быть названы следующие:
  а) если целью интервью является получение детального описания события, ситуации или проблемы, постановка общего вопроса позволяет избежать множества частных. Если, к примеру, темой интервью является воссоздание картины какого-либо необычного события (аварии, преступления или явления НЛО), то респонденту может быть задано очень много частных вопросов, напоминающих известную игру "холодно - горячо". Для прояснения деталей такие вопросы могут быть заданы, но они не заменят постановки первоначального общего вопроса: "Расскажите по порядку, что произошло?" Этот вопрос не только достаточно широк, в нем уделяется большое внимание также опыту респондента, что позволяет ему высказать собственную версию произошедшего. Этот вопрос к тому же показывает большую заинтересованность интервьюера в опыте респондента, чем при выспрашивании бесконечного множества деталей;
  б) последовательность "прямой воронки" позволяет респонденту строить свой ответ более связно и вспоминать детали более эффективно, следуя своему собственному пути ассоциаций. Если задавать респонденту вопросы о десятках конкретных деталей, то это может дезорганизовать ход изложения его мыслей, тем более, что многие детали могут для респондента оказаться незначимыми;
  в) начиная интервью с постановки общего вопроса, исследователь страхует себя от привнесения в беседу своего взгляда или установки своих рамок соотнесения прежде, чем он получит информацию о представлениях респондента. Иными словами, многие конкретные вопросы могут незаметно для исследователя оказаться наводящими. Постановка вначале общего вопроса позволяет задавать частные вопросы, сообразуя их с рамками соотнесения респондента;
  г) если цель интервью заключается в обнаружении непредвиденных релевантных ответов, методически более правильна постановка общего вопроса, так как частные вопросы этой цели не достигают.
  Выше были перечислены основные преимущества последовательности типа "прямой воронки". Ясно, что использование обратного принципа перечеркивает эти преимущества. Тем не менее, существуют специальные методические основания, которые могут склонить выбор исследователя к использованию последовательности "обратной воронки". Таких оснований существует, как минимум, три (следует иметь в виду, что реальные вопросники могут содержать в себе комбинации двух типов последовательностей на уровне подтем):
  а) отсутствие у респондента достаточно сильных мотиваций для предоставления информации по теме интервью. Такая ситуация может, к примеру, возникнуть в том случае, когда релевантный для исследования опыт респондента представляется ему маловажным и неинтересным, либо он слишком отдален во времени и в значительной степени стерся из памяти. Есть данные, что в таких ситуациях люди легче отвечают на конкретные, чем на общие вопросы. В связи с этим, интервью целесообразно начать с частных вопросов, а более общие задать в конце, когда респондент "разговорится". Сходные проблемы возникают в тех случаях, когда тема интервью сложна для респондента и вызывает затруднения либо в связи со своей сложностью, либо с тем, что, по мнению респондента, раскрытие темы займет слишком много времени. Наконец, тема может в том или ином отношении вызывать у респондента отрицательные эмоции (смущение, опасение и т.п.). Эмоционально закрытыми могут быть, например, супружеские проблемы, неприятные воспоминания и т.п. Во всех этих случаях есть веские основания начать интервью с простых и эмоционально нейтральных вопросов, постепенно переходя к более важным для исследователя сложным или эмоционально закрытым проблемам.
  Как можно понять, аргументами типа изложенных выше руководствовались авторы известного в западных странах учебника В.Гуда и П.Хэтта, которые считают, что последовательность вопросов в интервью должна отвечать следующим требованиям:
  - по ходу опроса интерес опрашиваемого должен расти. Необходимо, чтобы первый вопрос, по возможности, приковывал внимание, заинтересовывал опрашиваемого, но не был дискуссионным. В противном случае процент лиц, отказывающихся отвечать, гораздо больше, чем тогда, когда дискуссионный вопрос ставится в середине интервью;
  - более сложные вопросы должны следовать за более простыми. Чем далее опрашиваемый вовлекается в интервью, тем труднее ему отказаться от продолжения ответов на вопросы. Поэтому, если некоторые вопросы требуют размышления, их не рекомендуется ставить слишком рано. Но они не должны идти и слишком поздно, ибо опрашиваемый утомляется;
  - нельзя слишком поспешно задавать опрашиваемому сугубо интимные вопросы. Лучше приберечь их к концу интервью, когда между участниками уже установлен известный контакт;
  б) необходимость создания единых рамок соотнесения у различных респондентов. Как отмечалось выше, при постановке общих вопросов респонденты строят свой ответ исходя из собственных рамок соотнесения. При этом, поскольку эти рамки не совпадают друг с другом, разным становится и предмет обсуждения. Преимущества такого подхода обсуждались выше; недостаток же в том, что интервью получаются несопоставимыми. Для исправления недостатка исследователь может использовать последовательность вопросов по типу "обратной воронки", при которой все интервью ведутся по единому плану, где конкретные вопросы по наиболее важным аспектам проблемы поставлены перед общим вопросом. В качестве иллюстрации можно привести последовательность вопросов, направленных на выяснение оценки респондента своей работы. Сначала могут быть заданы конкретные вопросы, касающиеся оплаты труда, отношений с непосредственным начальником, физических условий труда, содержания работы и т.д. Завершающий интервью общий вопрос в этом случае формулируется так: "Имея в виду все сказанное Вами, что Вы думаете о своем месте работы?";
  в) в определенном отношении последовательность "обратной воронки" оказывает на интервью примерно то же влияние, что и наводящий вопрос. Как и в случае с наводящим вопросом, смещающее воздействие последовательности "обратной воронки" следует считать нежелательным эффектом во всех случаях, когда оно не имеет веских методических обоснований. Существуют однако особые случаи, когда заложенное в методику смещающее воздействие служит противовесом искажениям, которые, по мнению исследователя, свойственны восприятию респондентами определенных ситуаций. В качестве примера Р.Горден приводит исследование, посвященное вопросу эффективности проведения спасательных работ в городе во время стихийного бедствия. Поскольку число погибших в целом оказалось невелико, распространилось мнение, что спасательные работы были очень эффективными. Именно так высказывалось большинство респондентов, когда им прямо задавался этот вопрос. Однако, при постановке ряда конкретных вопросов многие респонденты оказывались склонны пересмотреть свое мнение. Такими конкретными вопросами, в частности, были:
  - Сколько человек раненых или убитых Вы видели?
  - Сколько времени прошло, прежде чем пострадавших отправили в госпиталь? Видели ли Вы, чтобы кто-то оказывал пострадавшим первую помощь, делал искусственное дыхание или останавливал кровотечение? Если да, то кто это был?
  Далее Р.Горден указывает, что при постановке общего вопроса об эффективности спасательных работ респондент исходил из того, что, если в городе с населением 3000 человек, где 90% домов были разрушены, погибло всего лишь 50 человек, то это похоже на чудо. Имея это в виду, респонденты отвечали, что работы велись очень эффективно. Однако при постановке конкретных вопросов до респондентов начинало доходить, что это не совсем так. Ответы на эти вопросы показали, что, когда людей откапывали из-под обломков, раненые лежали рядами на обочине в ожидании, когда дорога будет расчищена, так как "Скорая помощь" или грузовик не могли проехать. Было холодно и дождливо, но иногда проходил час или два, прежде чем человека забирали в госпиталь, и за это время респондент ни разу не видел, чтобы кто-нибудь останавливал кровотечение или оказывал другую помощь. Когда эта картина начала проясняться, респондентам становилось ясно, что многие люди, видимо, умерли из-за потери крови или от шока, лежа под дождем. Таким образом, постановка обобщающего вопроса после выяснения конкретных приводила к тому, что респонденты строили свое заключение на определенном размышлении, благодаря которому они способны были дать более реалистическую оценку произошедшему.
  Логика исследователя и логика респондента. До сих пор речь шла в основном о типах последовательностей, отражающих логику исследователя. Однако респондент может иметь свою логику, в которой основные темы интервью также могут быть определенным образом связаны. Последовательность тем, соответствующая логике респондентов, называется "естественной" последовательностью. Такая последовательность не может быть априорно задана исследователем. Следовательно, она должна быть определена эмпирически в ходе проработки и детализации вопросника. В качестве примера Р.Кан и С.Кеннел приводят вопросник, на основе которого осуществляются опросы по поводу потребительских расходов населения. Основная цель этих ежегодных опросов - установление годовых доходов респондентов, их модели сбережений и величина средств в различных формах сбережений, крупные покупки за прошедший и планы покупок на предстоящий год и т.д. Структура данного вопросника разрабатывалась очень тщательно на основе большого числа предварительных интервью. Исследователи сознательно ставили своей целью максимальное приближение логики вопросника к типичной логике респондентов. Эти усилия увенчались успехом, поскольку в ходе опросов интервьюеры часто слышали от респондентов: "Я так и знал, что Вы сейчас меня об этом спросите". Нередко респонденты предвидели логику интервью, отвечая сразу на следующие, еще не заданные вопросы.
  Таким образом, чем больше исследователь знает о структурировании темы исследования в сознании респондентов, тем ближе к "естественной" последовательности окажется составленный им вопросник. В этом случае план интервью будет отражать такую последовательность, которая является осмысленной для респондента, что, в свою очередь, ведет к достижению более высокого уровня его мотивации и более полному раскрытию тем.
  Специальные виды последовательностей. В эту группу объединены различные типы последовательностей, разработанные для достижения тех или иных специальных целей. Приведем примеры некоторых таких последовательностей.
  "Тематическая" последовательность. Она используется в тех случаях, когда цель интервью распадается на ряд параллельных тем. Например, исследуя мнения о кандидатах в президенты, каждого кандидата можно рассматривать как отдельную тему, формируемую из одних и тех же вопросов. Таким образом достигается сопоставимость результатов по каждой теме.
  Последовательность "проблема - решение" предложена американским исследователем Д.Дэрвилом. Включает в себя 5 следующих вопросов: Что является сутью проблемы? Что является ее причиной? Какие возможны решения? Какое решение наилучшее? Как это решение может быть реализовано?
  "Воронка Гэллапа", состоящая из пяти вопросов, служит для составления как формализованных, так и неформализованных опросников. Первый вопрос предназначен для того, чтобы выяснить, осведомлен ли опрашиваемый о проблеме вообще и думал ли он о ней. Второй направлен на выяснение того, как опрашиваемый в общем относится к данной проблеме. Третий предназначен для получения ответов по конкретным аспектам проблемы. Четвертый помогает выявить причины взглядов опрашиваемого. Пятый направлен на выяснение силы этих взглядов, их интенсивности.
  Язык интервью. Данный аспект проблемы не формирует типологии, но важен при составлении вопросников. Основным критерием для выбора языка и синтаксиса вопросника является необходимость обеспечения максимально полного и точного донесения смысла сообщений от интервьюера к респонденту и обратно. Иначе говоря, язык интервьюера должен соответствовать общему словарю интервьюера и респондента. Наличие общего словаря не означает, что интервьюеру следует использовать те же самые народные либо простонародные выражения или говорить с тем же акцентом, что и респондент. Это означает, что язык, на котором говорит интервьюер, должен быть понятен респонденту, даже если респондент выражает ту же мысль каким-то другим способом. Ответы респондента также вовсе не обязательно должны быть сформулированы в терминологии интервьюера, но обязательно должны быть понятны ему. Словарь и манера выражения должны быть общими в том смысле, чтобы создавать единую основу для понимания.
  Если общий язык интервьюера и респондента оказывается недостаточным для обсуждения темы интервью, то необходимо расширить словарь той или другой стороны. В отношении респондента это кажется сложным, но как показывает практика, вполне возможным. В качестве примера можно привести исследование, проведенное в конце 80-х годов Е.Антоновой (Дальневосточный филиал НИИтруда, г.Владивосток). Е.Антонова изучала предпочтения промышленных рабочих в отношении различных премиальных систем. Первые же пробные интервью показали, что рабочие не понимают языка экономистов (вопросы типа: "Какие показатели премирования Вы предпочитаете?" ставили их буквально в тупик). В связи с этим была применена следующая методика. На протяжении приблизительно 20 минут исследователь объяснял опрашиваемому, в чем заключается суть различных премиальных систем, добиваясь полного понимания. После этого задавался короткий вопрос, какую из этих систем респондент считает для себя более предпочтительной. Данное исследование можно рассматривать как пример эффективного расширения словаря респондентов непосредственно в ходе интервью.
  Противоположная возможность заключается в том, чтобы расширить или, точнее, адаптировать язык интервьюера, сделав его понятным для той категории лиц, которых предполагается опросить. Решение данной задачи может потребовать проведения специальных зондажных исследований по изучению словаря респондентов, чтобы на основе этого обучить интервьюеров тем словам и выражениям, которые, как можно ожидать, будут использовать респонденты.
  Расширение словаря интервьюера не означает, что он должен пытаться имитировать речь респондента. Такие попытки могут привести лишь к нежелательным последствиям. В частности, имитация речи может серьезно обидеть респондента, поскольку ее причины могут быть неправильно истолкованы. Далее, опыт показывает, что, хотя интервьюер и может попытаться приноровиться к языку респондента, эти попытки не эффективны, если сильно противоречат образованию и происхождению интервьюера. Таким образом, изучение и использование словаря респондентов не означает необходимость его имитации. По-видимому, адаптация речи интервьюеров должна быть достаточной для обеспечения коммуникации, но не более того. Интервьюер должен задавать вопросы, понятные респонденту, и правильно понимать его ответы, но при этом сохранять свое собственное "лицо", отражающее его социальный статус.
  Наряду с проблемой учета специфики языка респондентов существует проблема уровня сложности вопросов. Степень сложности вопроса должна приблизительно соответствовать уровню понимания респондента. С методической точки зрения нежелательно задавать как слишком сложные, так и слишком упрощенные вопросы. Слишком большое упрощение формулировок вопросов подчеркивает, а не нивелирует социальную дистанцию, нанося тем самым обиду респонденту. Противоположная ошибка, а именно постановка вопросов, которые выше уровня понимания респондента, вызывает два очевидных негативных эффекта. Первый - это сложность в общении, когда респондент не понимает, чего от него хотят.
  Вторая проблема - мотивационная. Респондент в этом случае может ощутить большой социальный разрыв между собой и интервьюером, поэтому ему будет казаться, что он разговаривает с человеком, который никогда правильно его не поймет. Если так случается, респондент утрачивает один из основных мотивов общения. Как уже было сказано, язык интервью - это не только средство коммуникации, но и важный атрибут социального статуса интервьюера. Один из основных выводов, который делает для себя респондент уже в самом начале интервью, - является ли интервьюер похожим на него или, наоборот, отличающимся от него человеком. Попытка уравнять статусы путем имитации языка и атрибутов внешнего вида может быть использована во включенном наблюдении, но для проведения интервью такая тактика обычно нецелесообразна, поскольку, как правило, она по многим причинам не удается. В частности, потому что в случае успешной имитации интервьюер не сможет объяснить респонденту, зачем он делает запись беседы в блокнот или на диктофон. Поэтому интервьюеру не остается ничего другого, как оставить при себе свой собственный статус (возможно, лишь с некоторым его "повышением" или "понижением").
  Приняв решение о сохранении своего статуса, интервьюер должен его выдерживать. Применительно к языку это означает, что некоторые виды выражений подходят для роли интервьюера, другие же резко из нее выбиваются. Например, сомнительно, что использование нецензурных выражений будет способствовать улучшению взаимопонимания с респондентом даже в тех случаях, когда такие выражения действительно широко распространены в социальной среде респондента, являются для него привычными, а также, возможно, используются им в ответах.
  Время, место и способ записи
  Время проведения интервью. Относительно оптимального времени проведения интервью существует мало обоснованных рекомендаций. Предпринимались попытки экспериментально определить, когда лучше брать интервью : утром или вечером. Эти попытки не дали определенного результата, из чего следует сделать вывод, что само по себе время начала интервьюирования не играет существенной роли. Более существенным фактором является соотношение времени интервью с обычным распорядком дня респондента. Очень важно, чтобы время интервьюирования по возможности вписывалось в распорядок дня и не слишком сильно его нарушало. Назначать время следует таким образом, чтобы респондент никуда не торопился, иначе интервью получится скомканным. Данное правило относится также к интервьюеру, который и подавно не должен никуда торопиться. Далее важно, чтобы респондент не был слишком уставшим. Если, к примеру, интервьюер добивается встречи с работником, только что вернувшимся из ночной смены или из длительной командировки, шансы на получение серьезной информации не слишком велики. Поскольку респондент дает согласие на интервью добровольно, окончательный выбор времени всегда остается за ним.
  Интервью не должно совмещаться с какими-либо иными занятиями респондента (домашней работой, производственной деятельностью и т.д.), так как качество ответов и глубина раскрытия в этом случае резко снижаются. Наиболее отрицательно на качестве интервью сказывается намерение уйти (спешка), занятие домашним трудом (уборка помещения и др.), профессиональная деятельность.
  Влияние фактора времени на интервью сказывается в отношении не только момента выбора его начала, но и его продолжительности. Типичная продолжительность интервью составляет от 40 минут до 2 часов. Это своего рода "естественная" продолжительность, которая мало зависит от логического объема темы и требуемой глубины ее раскрытия, а определяется балансом между желанием включившегося в интервью респондента продолжить беседу и противостоящим этому желанию возрастающим чувством усталости и беспокойства по поводу других дел, которые из-за интервью остаются несделанными. Сказанное не означает, однако, что логический объем темы вообще не оказывает никакого влияния на продолжительность интервью. Если этот объем мал, то интервью может продлиться 10-15 минут. Такие "короткие" интервью, по-видимому, должны быть выделены в особый тип. Коротким может быть также неудавшееся интервью, в котором исследователю так и не удалось "разговорить" респондента.
  Если тема настолько велика, что не укладывается в "естественные" 1-2 часа, а также в тех случаях, когда респондент испытывает сильное добровольное стремление к сотрудничеству (такие респонденты бывают и, как правило, они являются ценной находкой для исследования), интервью может затянуться до трех и даже четырех часов, но не более, поскольку даже самый стойкий респондент (и самый стойкий интервьюер) пожелает сделать перерыв. После перерыва работа может быть продолжена и, как уже отмечалось выше, общая продолжительность интервью может составить в этом случае десятки часов.
  Как очень короткие, так и очень длинные интервью являются скорее исключением из правила. В практике полевой работы продолжительность интервью обычно укладывается в описанный выше "естественный" интервал.
  Объективную продолжительность интервью следует отличать от его субъективной длительности. Последняя представляет собой оценку продолжительности интервью, сделанную респондентом субъективно, без помощи часов. Субъективная длительность может отклоняться от объективной как в большую, так и в меньшую сторону. Наличие этих отклонений легко установить на практике, задавая респонденту в конце беседы вопрос: "Как Вы думаете, сколько времени длилось интервью?".
  Основным фактором, определяющим соотношение объективного и субъективного времени, является интерес респондента к проблематике опроса. Интерес респондента к беседе, в свою очередь, во многом предопределяется степенью интереса, проявляемой интервьюером. Замечено, что активность респондента, его готовность серьезно и вдумчиво отвечать на вопросы заметно возрастает, если он видит, что интервьюер с интересом слушает, помнит и понимает его ответы на предыдущие вопросы и т.д.
  Чем больше интерес, тем меньше субъективное время интервью: увлекаясь беседой, респондент не замечает течения времени. Благодаря этому свойству соотношение объективной и субъективной длительности может служить косвенным индикатором, характеризующим степень успешности интервью. В случае успешного интервью с высокой степенью включенности респондента субъективное время может быть приблизительно вдвое меньше объективного. Случаи, когда субъективное время превышает объективное, в социологической практике довольно редки, поскольку от неинтересного или тягостного интервью респондент, как правило, просто отказывается. Однако в специальных случаях, например, в следственной практике, такой вариант возможен.
  Наличие существенных расхождений между объективным и субъективным временем позволяет интервьюеру прибегать к своего рода "хитрости" на стадии установления контакта с респондентом. Известно, и это подтверждено специальными исследованиями, что наиболее часто высказываемым мотивом отказа от интервью является нехватка времени, неважно, реальная или декларируемая. Силу этого отрицательного мотива можно уменьшить, занизив в 1,5-2 раза ожидаемую продолжительность интервью. Так, при ожидаемой продолжительности 1,5-2 часа на вопрос: "Сколько это потребует времени?" можно ответить: "Около одного часа". В.Донохью рекомендует, чтобы реальная продолжительность интервью не превышала заявленную более чем на 50 минут. Кроме того, если событие оказало на респондента большое психологическое воздействие, можно ожидать, что его потребность в осмыслении и сочувственном понимании, а, следовательно, и готовность к сотрудничеству будут выше. Применение данной хитрости морально дозволено, поскольку респондент всегда может проконтролировать время и прервать интервью. Если он этого не делает, то добровольно, поскольку интервью его увлекло. При использовании данного приема, однако, важно убедиться, что респондент не имеет жестких ограничений во времени (точно назначенных встреч, деловых совещаний и т.п.), которые вынудят его прервать интервью, несмотря на увлеченность беседой.
  Существует еще один аспект, в котором время интервью имеет значение. Речь идет об интервью, темой которого является описание какого-либо события. Достаточно очевидно, что полученная информация будет более качественной, если это событие произошло недавно. Интервьюирование людей непосредственно после события снижает действие таких факторов, как забывчивость и хронологическая путаница.
  Место проведения интервью. Эффективность беседы в значительной степени зависит от обстановки, в которой она проводится. Место проведения интервью прежде всего должно быть уединенным. Если в помещение, где проводится интервью, кто-то постоянно входит и выходит, обращается к респонденту с вопросами, раздаются телефонные звонки и возникают другие отвлекающие дела, беседа либо сокращается, либо прерывается вовсе. В связи с этим, договариваясь о встрече, интервьюер с самого начала должен оговорить, что желательна беседа наедине.
  Присутствие посторонних в помещении, где проводится интервью, часто порождает искажающий эффект, получивший название эффекта "третьих лиц". Эти лица нередко включаются в беседу, высказывают свои мнения, поправляют респондента, уличают его в неточностях или в том, что он говорит неправду и т.д. Иногда "третьи лица" создают шутливую атмосферу, побуждают респондента к несерьезным ответам. Даже если "третьи лица" не вмешиваются в разговор, их влияние на респондента все равно может быть значительным, так как он невольно соотносит свои ответы с их возможной реакцией. Польский социолог К.Лютинская провела специальное обследование, в котором установила, что около половины всех интервью проводится в присутствии "третьих лиц". Из общего числа случаев присутствия таких лиц они вмешивались в беседу в 56% случаев. По степени влияния на ответы К.Лютинская выделяет три категории третьих лиц: 1) находящиеся в помещении, но не прислушивающиеся к беседе; 2) слушающие беседу; 3) вмешивающиеся в беседу.
  Таким образом, место интервью по возможности должно быть выбрано так, чтобы минимизировать факторы, препятствующие установлению контакта с интервьюируемым. В частности, этого можно достичь, если увести респондента из той обстановки, которая постоянно напоминает ему о его обязанностях и делах. Интервьюируемые чувствуют себя более раскованно, если сидят в удобных креслах и между ними и интервьюером нет преград в виде столов или конторок. Американский автор В.Донохью считает, что, если стол все же должен быть использован, то интервьюеру и респонденту следует расположиться с угла на угол, а не так, чтобы между ними была вся поверхность стола.
  Способ записи интервью. Существуют три способа записи: магнитная звукозапись, запись от руки в процессе интервью и запись по памяти.
  Если респондент не возражает против использования диктофона, такой способ записи является наилучшим. Случаи отказа записываться на диктофон, разумеется, бывают, но не так часто, как это думают люди, незнакомые с практикой интервьюирования. По имеющемуся опыту в проведении обследований на производственные, семейные, армейские и некоторые другие темы, согласие дать интервью практически всегда влекло за собой и согласие на применение звукозаписи. Даже в интервью на темы преступности, теневой экономики и рэкета использовать диктофон удавалось гораздо чаще, чем этого можно было ожидать. Насколько можно судить, согласие дать интервью - более фундаментальное решение, чем решение о дозволении звукозаписи, и если респондент доверяет интервьюеру настолько, чтобы согласиться на первое, то часто это доверие распространяется и на второе.
  Помимо повышения вероятности отказа от интервью использование звукозаписи создает также опасность искажений информации, так как не исключено, что при выключенном диктофоне респондент будет говорить более откровенно. Эта опасность тоже реальна, но и она часто преувеличивается людьми, лично не занимавшимися интервьюированием. Практика показывает, что, если респондент увлечен темой интервью, он забывает о диктофоне. Влияние диктофона часто бывает заметно только в первые минуты беседы, когда устанавливается контакт. Иногда респондент просит интервьюера остановить диктофон, чтобы сообщить некую информацию "не для записи". Интервьюер должен пойти навстречу этому требованию, но в нашей практике такие случаи возникали не так уж часто.
  При использовании диктофона интервьюер должен:
  - привыкнуть к нему настолько, чтобы забыть о его существовании (нервозность опрашивающего передается респонденту);
  - безупречно знать технику его использования (путаница в проводах и кнопках воспринимается респондентом как несобранность);
  - до начала интервью проверить исправность диктофона и его готовность к работе;
  - во время записи внимательно следить за его работой с целью своевременной фиксации остановки движения пленки.
  В интервью с применением звукозаписи иногда возникают ситуации, когда респондент, в принципе не возражая против использования диктофона, просит до его включения заранее "отрепетировать" интервью. Интервьюер ни в коем случае не должен на это соглашаться. Как отмечает Э.Чамокова, последующее интервью превращается в спектакль, да еще фальшиво сыгранный. Респондент (это неоднократно проверено практикой) не может повторно воспроизвести сказанное им с той же искренностью, увлеченностью и детальностью, как во время "репетиции". Очевидно, как пишет Э.Чамокова, в этом случае происходит нарушение спонтанности интервью. Если респондент все же настаивает на "репетиции", возможно применение следующей тактики: интервьюер внимательно слушает, запоминает или записывает сказанное, но не проводит работы по конкретизации тем и раскрытию их содержания. Когда магнитофон включен, опрос строится не как повторение сказанного, а как его детализация и уточнение. Респондент в этом случае не воспроизводит сам себя наподобие диктофона, а думает, уточняет, переформулирует. Пример на эту тему из статьи Э.Чамоковой выглядит так:
  Интервьюер: Вы сказали, что оценивая произведения искусства, эксперт должен руководствоваться законами прекрасного. Правильно я Вас воспроизвожу?
  Респондент: Да. Да. Именно.
  Интервьюер: А теперь давайте уточним. Что Вы понимаете под законами прекрасного?
  Высоко оценивая предложенный Э.Чамоковой методический прием, отметим однако, что он, к сожалению, не всегда срабатывает. Порой во время "репетиции" респондент начинает говорить столь подробно и детально, что, во-первых, интервьюер не в состоянии все запомнить, а во-вторых, полнота раскрытия тем такова, что детализировать их дальше уже не имеет смысла. В таком положении интервьюер имеет два выхода. Первый - это отказаться от звукозаписи и сделать ставку на запись от руки. Второй выход - это оборвать интервью, попросив разрешения прийти снова примерно через неделю. В последнем случае интервьюер должен честно объяснить респонденту мотивы такого решения. Следует сказать примерно следующее: "Поймите, мы делаем пустую работу. Все, что Вы говорите, для нас очень важно, но я не в состоянии это запомнить".
  Следующий способ записи интервью - это запись от руки непосредственно в ходе беседы. Идеальным вариантом было бы использование стенографии, однако интервьюеры, как правило, не владеют этим искусством, а использование стенографистов резко удорожает процесс исследования. В связи с этим наиболее типичный вариант заключается в том, что интервьюер сам записывает интервью, не пользуясь методом стенографии. Записать дословно все высказывания респондента в таком случае невозможно. В связи с этим, данный способ записи не совсем правильно было бы назвать записью от руки. Речь должна идти о сочетании записи от руки в процессе интервью с последующим восстановлением полного текста по памяти. Делая записи по ходу интервью, интервьюеру не следует стремиться к воспроизведению полных фраз. Если он пойдет по такому пути, то, записав одну фразу, он пропустит несколько следующих. Поэтому путем записи следует фиксировать не фразы, а скорее ключевые слова и обрывки фраз, которые потом, опираясь на собственную память, интервьюер сможет расшифровать.
  Как показывает практика, данным методом можно получить достаточно полные тексты интервью без существенных искажений. Разумеется, расшифровка должна по возможности скорее следовать за интервью, чтобы его детали не стерлись из памяти. Некоторые авторы считают, что ее обязательно следует делать в тот же вечер. Наш опыт показывает, однако, что сделанные в ходе интервью обрывки записей помогают восстановить текст и через существенно большие промежутки времени, а именно, и через одну-две недели, возможно, даже через месяц. Основным недостатком данного метода являются не искажения и сокращения, как думают многие, а то, что к стадии обработки текста интервью нельзя подключить помощников. Записи, сделанные интервьюером, может расшифровать только он сам, и это накладывает очень существенные ограничения на объем материала, которое может быть собрано. Следует еще учитывать, что запись от руки с последующей расшифровкой должен осуществлять только квалифицированный и, главное, сильно мотивированный и заинтересованный в результатах работы интервьюер. При использовании диктофона теоретически можно (хотя и нежелательно) привлекать к работе интервьюеров не очень высокой квалификации, работающих только за деньги, а не "за интерес", в надежде на то, что опрашиваемый разговориться сам и диктофон полностью зафиксирует его высказывания. При записи от руки этот вариант не срабатывает, так как не очень заинтересованные интервьюеры в подавляющем большинстве случаев очень сильно (вплоть до обессмысливания) сокращают тексты интервью.
  Интервьюирование с использованием записи от руки целесообразно производить тандемом, т.е. вдвоем. Это позволяет ввести разделение труда, при котором один из исследователей преимущественно ведет беседу, делая, возможно, краткие записи, а второй по большей части записывает, задавая собственные вопросы в конце интервью. Отметим попутно, что интервьюирование тандемом может вестись и при использовании магнитофонной записи, но и в этом случае исследователи должны разделить функции так, чтобы интервью вел кто-то один, а второй приберегал свои вопросы под конец. Несоблюдение этого правила обычно ведет к хаотичной смене и обрывам тем, поскольку у каждого из опрашивающих возникают свои ассоциации и свои вопросы, не связанные с вопросами его коллеги в единую логическую структуру.
  Учитывая, что скорость записи от руки намного отстает от скорости устной речи, интервьюер вправе просить опрашиваемого говорить медленнее или делать небольшие паузы. Слова интервьюера: "Подождите, я записываю" практически во всех случаях воспринимаются респондентом с пониманием и не нарушают хода интервью.
  Запись по памяти после интервью используется в случае категорического запрета на какие-либо формы записи со стороны респондента или в том случае, если нет надежды получить разрешение на запись. Недостатки этого метода достаточно очевидны. Прежде всего укажем, что даже очень квалифицированный интервьюер не всегда правильно понимает опрашиваемого в ходе интервью, а порой, при обсуждении сложных вопросов, перестает понимать его вообще. В случае применения магнитной записи в этом нет ничего страшного, поскольку исследователь имеет возможность понять суть обсуждаемого вопроса в ходе обработки интервью. Сложнее это сделать при использовании записи от руки. Что же касается записи по памяти, то здесь восстановление непонятых интервьюером частей невозможно, поскольку то, что непонятно, вообще не сохраняется в памяти. Далее, отсутствие подспорья хотя бы в виде очень отрывочных записей резко сокращает продолжительность сохранения в памяти содержания интервью. Здесь, по-видимому, правомочно настаивать на том, чтобы интервьюер сделал запись немедленно, как только предоставится возможность. Эффективным средством получения более полных и качественных текстов является интервьюирование тандемом, которое из-за отсутствия записи более необходимо, чем в двух предыдущих случаях. Если в беседе участвовали два интервьюера, то, как правило, в памяти у них откладываются разные элементы интервью, которые они могут соединить воедино путем совместной работы. Очень эффективно помогает работе памяти совместное вспоминание, напоминание друг другу высказываний респондента, так как воспоминание одного вызывает ассоциативную связь у другого и наоборот.
  Высокая трудоемкость восстановления текстов интервью в случае записи от руки или по памяти может быть сокращена за счет надиктовки на магнитофон с последующей передачей кассет техническим исполнителям для их расшифровки.
  Начало интервью
  Под начальной стадией интервью понимается достижение предварительной договоренности с респондентом, если таковое имеет место, и первые минуты непосредственного общения с ним, включая вводную или вступительную часть беседы и первые вопросы.
  Начало интервью выделяется в особый этап в связи с тем, что оно выполняет специфические функции. Эти функции связаны не с получением информации, а с установлением психологического контакта с респондентом. В зарубежных учебниках слово "контакт" часто определяется такими выражениями, как "установление атмосферы открытости и доверия" или "разбивание льда".
  Описание проблемы установления контакта целесообразно начать с характеристики двух специфичных видов интервью, в которых наиболее ярко представлена природа явления, которое может быть охарактеризовано как "психологический контакт". Первый вид - это так называемые клинические или психотерапевтические интервью. Как известно, клиническое интервью используется в психиатрии и медицинской психологии как средство для оказания помощи пациенту в осознании им своих внутренних затруднений, конфликтов, скрытых мотивов поведения. При этом решающим фактором эффективности лечебного воздействия является психологический контакт, основанный на взаимном доверии и способности врача к сопереживанию (эмпатии).
  Исследования в области психотерапии показали, что индивид способен испытывать положительные эмоции от процесса общения как такового и от личных взаимоотношений, которые тоже являются частью процесса общения. Влияние этого фактора возрастает в тех случаях, когда интервьюер предлагает респонденту поговорить на волнующие его темы, особенно если у респондента нет иной адекватной возможности выразить свои мнения или проблемы. Иными словами, практика психотерапии показывает, что респондент получает удовлетворение от разговора с понимающим и чутким человеком.
  Интервьюеры, работающие в сфере социологических исследований, часто бывают удивлены, неожиданно встретив такую мотивацию в интервью, которое не предполагает терапевтического воздействия на респондента и вообще не приносит ему никакой "пользы". Тем не менее опыт показывает, что если интервью проводится правильно, то такая внутренняя мотивация обычно присутствует. В подтверждение сказанному Р.Кан и С.Кеннел описывают следующий эксперимент. Исследовательский центр по проведению опросов в США разослал почтовые анкеты респондентам, которые незадолго до этого были проинтервьюированы по различным проблемам. В анкете задавался вопрос, что больше всего произвело впечатление на респондентов. Анализ ответов показал, что основным фактором установления и поддержания контакта был не сам предмет интервью и не вопросы, которые задавались, а характер взаимоотношений, который устанавливался между интервьюером и респондентом.
  Известный американский психотерапевт К.Роджерс определил ряд качеств или характеристик психологической атмосферы, которая помогает интервьюеру добиться установления контакта. Первое - это теплота и отзывчивость со стороны интервьюера, которая выражается в интересе к респонденту и в принятии его как личности. Второе качество характеризуется как позволение выражать свои чувства. Интервьюер принимает утверждения респондента при абсолютном отсутствии какого-либо морализирующего или осуждающего отношения. Придерживаясь такой доверительной установки, пронизывающей всю атмосферу интервью, он добивается того, что респондент понимает: все его чувства и все мнения могут быть высказаны. В этом случае опрашиваемый не испытывает ни агрессивных побуждений, ни слишком большой вины или стыда - все может быть вынесено на обсуждение. Третья характеристика - это свобода от любого типа давления или принуждения. Умелый интервьюер воздерживается от "навязывания" своих собственных мнений, суждений или оценок в ситуации интервью.
  Основное условие оптимальной коммуникации заключается в том, что респондент должен воспринимать интервьюера как человека, готового понять и принять его самого и все, что он скажет. В психотерапии и в большинстве социологических интервью интервьюер не должен восприниматься как человек, реакции которого могут быть враждебными или неожиданными. Это означает, что респондент должен воспринимать интервьюера как человека, способного понять его точку зрения. Климат интервью в большей степени будет зависеть от поведения интервьюера и от характера отношений, которые он установит, чем от таких внешних факторов, как одежда или внешность, хотя и они могут давать определенные начальные импульсы.
  Наряду с терапевтическими интервью проблему установления контакта целесообразно рассмотреть еще на одном примере, который будет заимствован нами из интересного, но малоизвестного и, пожалуй, неожиданного источника. Это статья Л.Филонова и В.Давыдова "Психологические приемы допроса обвиняемого". Статья представляет интерес сразу в двух отношениях. Во-первых, это исследование было выполнено исключительно на основе метода глубокого интервью со следователями по уголовным делам. Материал, полученный в результате исследования, демонстрирует силу этого метода и, применительно к данному случаю, полную невозможность получить аналогичную информацию с помощью формализованных анкет. Во-вторых, допрос обвиняемого - это, по сути, интервью, хотя и очень специфичное, поэтому рассмотрение аналогий с социологическим интервью может оказаться полезным.
  Один из главных выводов, сделанных исследователями (а точнее, самими опрошенными следователями, поскольку исследователи в данном случае лишь ретранслировали их выводы), заключается в следующем: очень часто успех следствия зависит от того, в какой мере следователю удалось установить контакт с обвиняемым. Под словом "контакт" в данном случае понимается достижение упомянутой выше атмосферы искренности и доверия, под влиянием которой обвиняемый сам рассказывает о совершенном им преступлении, порой даже выражая стремление "излиться в беседе" и "поговорить по душам". Парадоксально при этом, что на основании полученных от обвиняемого сведений следователь оформляет ему уголовное дело.
  О психологической природе "контакта" исследователям мало что удалось узнать, так как опрашиваемые следователи затруднялись вербализовать свои представления по данному вопросу. Совершенно очевидно, что природа этого явления лежит в области бессознательного, причем мотивационные механизмы установления контакта с разными людьми могут быть различными. Это подтверждается тем, что, по мнению следователей, к каждому обвиняемому нужен специальный подход. Неопытные следователи говорили, что определить нужный подход - дело сложное, и это не всегда получается. В противоположность им наиболее опытные следователи заявляли, что с определениями правильного подхода у них нет никаких проблем. Часто правильный подход можно определить при первом же знакомстве с обвиняемым, даже по тому, как он здоровается, как садится, какие слова произносит первыми и т.п. При этом ни один из опрошенных следователей не смог дать ясного ответа на вопрос, на основе каких критериев они выбирают ту или иную тактику ведения допроса в каждом конкретном случае. Не отвечая на этот вопрос по существу, следователи обычно ссылались на свое "чутье" и на "следственную интуицию".
  Нет нужды повторять, что допрос - это очень специфичное интервью, в котором следователь располагает мощными инструментами давления на психику обвиняемого и принуждения его к даче показаний. Для социологического исследования такие методы абсолютно неприменимы. Тем не менее, описанное выше исследование показывает иррациональную природу контакта, которая явно не сводится к тем или иным соображениям респондента о "выгоде" или "пользе" участия в интервью.
  Наличие иррациональных (бессознательных) мотивов стремления к искренней беседе, несмотря на отсутствие от этой беседы какой-либо "пользы" для респондента, позволяет сделать вывод о том, что мотивы, побуждающие к участию в интервью и к отказу от него, по своей природе асимметричны. Данный вывод сродни выводу Ф.Херцберга, занимавшегося изучением трудовых мотиваций, об асимметрии мотивов, формирующих позитивное и негативное отношение к труду. Данное сравнение является, вероятно, чем-то большим, чем простая аналогия. Думается (это наша гипотеза), что мотивы, порождающие так называемые хотторнские эффекты, позитивные стимулы к труду Ф.Херцберга и мотивы, формирующие позитивное отношение к интервью, имеют сходную психологическую природу, однако этот вопрос требует экспериментальной проработки.
  Не располагая собственной типологией позитивных и негативных мотивов к участию в интервью, приведем типологию, предложенную Р.Горденом. По аналогии со сказанным нами выше, Р.Горден указывает, что устанавливая контакт с респондентом, интервьюер сталкивается с наличием в его сознании как "ингибиторов" (т.е. замедлителей, препятствий), так и "помощников" общения. Природа ингибиторов видится в виде барьеров или препятствий к общению, которые должны быть устранены, обойдены или отодвинуты из сознания респондента. Помощники общения - это не просто отсутствие препятствий, но наличие позитивной силы, мотивирующей респондента к общению. На стадии установления контакта с респондентом перед интервьюером стоит задача понять, какие из ингибиторов имеют место в данном случае и какая тактика может быть наиболее эффективна для их обхода.
  В первые моменты встречи с респондентом ингибиторы почти всегда доминируют. Если "разбивание льда" проходит успешно, их действие постепенно ослабевает, освобождая место для позитивных мотивов. В тех случаях, когда это замещение происходит успешно, контакт устанавливается, и интервью начинает набирать темп. Задача интервьюера заключается, таким образом, в минимизации влияния ингибиторов и максимизации действия "помощников".
  Р.Горден описывает систему из восьми "помощников" и восьми ингибиторов, оговаривая при этом, что предлагаемая им классификация грешит эклектизмом, но зато выведена практически из анализа сотен интервью.
  ПОМОЩНИКИ ОБЩЕНИЯ
  1. Стремление к исполнению ожиданий. Если на человека воздействуют извне чьи-то ожидания, то он часто, сознательно или бессознательно, стремится на них отреагировать. Р.Горден считает, что стремление к выполнению ожиданий - одна из главных сил в социальном общении. Как отмечают Р.Кан и С.Кеннел, среди социальных норм, принимаемых большинством людей, существуют и такие простые добродетели, как вежливое обращение с незнакомыми людьми, гостеприимство по отношению к визитерам, ответы на вопросы, правдивость, уважение к людям, выполняющим свои должностные обязанности и т.п. Эти мотивы не настолько сильны, чтобы обеспечить участие респондента в долгом и трудном интервью, но во всяком случае, они дают интервьюеру возможность актуализировать более сильные мотиваторы, которые будут описаны ниже. Наличие указанных норм означает также, что в типичном случае респондент не склонен вести себя, как злоумышленник на допросе. При отсутствии каких-то веских причин к сокрытию информации респонденты склонны отвечать на вопросы, а не отмалчиваться, говорить правду, а не заниматься вымыслами. В тех ситуациях, когда требования интервьюера скромны и потенциальная угроза для респондента сведена к минимуму, эти нормы могут выработать существенные мотивации для достижения цели интервью.
  Сказанное означает, что при установлении контакта с респондентом интервьюер должен передавать ему общие ожидания сотрудничества и ответов на конкретные вопросы. Это не столь банально, как кажется. Когда мы говорим о передаче интервьюером своих ожиданий, следует различать вербальный и невербальный аспекты. Неопытный интервьюер, которому не хватает уверенности или который не считает свою задачу важной, часто только на словах просит респондента предоставить информацию, в то время как все его невербальное поведение свидетельствует о наличии сомнения в том, что у него есть право надеяться на ответ. Интервьюер должен сознавать, что его невербальное поведение по отношению к респонденту играет очень большую роль, работая по принципу "эмоциональной индукции". В некоторых случаях негативные ожидания (бессознательный страх) интервьюера мешает ему правильно понимать реакции респондента (позитивные реакции последнего истолковываются как негативные вследствие предубежденного отношения). Если поведение респондента истолковывается интервьюером негативно, это ощущение ретранслируется обратно к респонденту. Возникает круговая реакция, в которой один аспект усиливает другой, в результате чего интервьюер приходит к выводу, что контакт с респондентом установить невозможно.
  2. Потребность в признании и одобрении. Как известно, все люди нуждаются в признании и одобрении со стороны других. Опытный интервьюер часто использует это свойство, стараясь при любой возможности высказать респонденту свое искреннее одобрение. В дополнение к прямой похвале существуют и косвенные способы. К примеру, респонденту можно польстить, сказав, что он выбран потому, что компетентен и располагает нужной информацией. Как и в предыдущем случае, важную роль играет невербальное поведение интервьюера. Это поведение должно демонстрировать искренний интерес ко всему, что говорит респондент.
  Согласно статье Л.Давыдова и В.Филонова, следователи по уголовным делам используют в своей работе потребность человека в признании и одобрении. Это находит свое отражение в применении ими специального психологического приема, который они называют "использование положительных черт личности". Часто при допросах они апеллируют к смелости допрашиваемого, к его честности, прямоте, бескорыстию. Для достижения той же цели могут упоминаться заслуги обвиняемого в прошлом, его служебное и семейное положение. Все эти меры способствуют установлению контакта с обвиняемым, а контакт - к достижению признания.
  3. Использование альтруистических мотивов. У людей существует потребность в служении какой-то высшей цели или делу, выходящих за рамки их непосредственных личных интересов. Поступки, исходящие из этих мотиваций, можно охарактеризовать как альтруистические. Альтруистическая установка - важный мотив к сотрудничеству в социологических, психологических и антропологических исследованиях. На практике нередко респонденты добровольно предоставляют информацию, приносящую им неприятность и боль, если они считают, что это может помочь другим людям или служит иной важной цели.
  4. Потребность в сочувственном понимании. Данная потребность отличается от потребности в одобрении, которая требует констатации успеха со стороны окружающих. Существуют, по-видимому, два основных мотива, формирующих потребность в сочувственном понимании - это стремление пожаловаться собеседнику на трудности и тяжелую жизнь и стремление к самооправданию в ситуации внутреннего морального конфликта. Обычно люди ищут сочувственного понимания у родных и близких, но оно может быть оказано также врачом или интервьюером. Стремление к сочувственному пониманию помогло, в частности, одному российскому журналисту, писавшему очерк о валютных проститутках. Пробившись сквозь барьер недоверия, он , по его словам, обнаружил у них большую потребность выговориться, благодаря чему и сумел собрать обширный материал.

<< Пред.           стр. 2 (из 5)           След. >>

Список литературы по разделу