<< Пред.           стр. 8 (из 20)           След. >>

Список литературы по разделу

 С проворством дикаря в твое всажу я Сердце -
 В трепещущий комок, тайник твоей любви, -
 Чтоб плачем изошел и утонул в крови.
 
 
 * Дар по обету (лат.).
 
 LVIII. ПЕСНЬ ПОСЛЕ ПОЛУДНЯ
 
 Пусть искажен твой лик прелестный
 Изгибом бешеных бровей -
 Твой взор вонзается живей;
 И, пусть не ангел ты небесный,
 
 Люблю тебя безумно, страсть,
 Тебя, свободу страшных оргий;
 Как жрец пред идолом, в восторге
 Перед тобой хочу упасть!
 
 Пустынь и леса ароматы
 Плывут в извивах жестких кос;
 Ты вся - мучительный вопрос,
 Влияньем страшных тайн богатый!
 
 Как из кадильниц легкий дым,
 Твой запах вкруг тебя клубится,
 Твой взгляд - вечерняя зарница,
 Ты дышишь сумраком ночным!
 
 Твоей истомой опьяненным
 Ты драгоценней, чем вино,
 И трупы оживлять дано
 Твоим объятьям исступленным!
 
 Изгиб прильнувших к груди бедр
 
 Пронзает дрожь изнеможении;
 Истомой медленных движений
 Ты нежишь свой роскошный одр.
 
 Порывы бешеных страстей
 В моих объятьях утоляя,
 Лобзанья, раны расточая,
 Ты бьешься на груди моей:
 
 То, издеваясь, грудь мою
 С безумным смехом раздираешь,
 То в сердце тихий взор вперяешь,
 Как света лунного струю.
 
 Склонясь в восторге упоений
 К твоим атласным башмачкам,
 Я все сложу к твоим ногам:
 Мой вещий рок, восторг мой, гений!
 
 Твой свет, твой жар целят меня,
 Я знаю счастье в этом мире!
 В моей безрадостной Сибири
 Ты - вспышка яркого огня!
 
 LIX. SISINA*
 
 Скажи, ты видел ли, как гордая Диана
 Легко и весело несется сквозь леса,
 К толпе поклонников не преклоняя стана,
 Упившись криками, по ветру волоса?
 
 Ты видел ли Theroigne**, что толпы зажигает,
 В атаку чернь зовет и любит грохот сеч,
 Чей смелый взор - огонь, когда, подняв свой меч,
 Она по лестницам в дворцы царей вбегает?
 
 Не так ли, Sisina, горит душа твоя!
 Но ты щедротами полна, и смерть тая, -
 Но ты влюбленная в огонь и порох бурно,
 
 Перед молящими спешишь, окончив бой,
 Сложить оружие - и слезы льешь, как урна,
 Опустошенная безумною борьбой.
 
 
 * Сизина - подруга мадам Сабатье, любовницы Бодлера.
 - Прим. ред.
 ** Французская революционерка Теруан де Мерикур
 (1752-1817).- Прим. ред.
 
 LX. КРЕОЛКЕ
 
 Я с нею встретился в краю благоуханном,
 Где в красный балдахин сплелась деревьев сень,
 Где каплет с стройных пальм в глаза густая лень.
 Как в ней дышало все очарованьем странным:
 
 И кожи тусклые и теплые тона,
 И шеи контуры изящно-благородной,
 И поступь смелая охотницы свободной,
 Улыбка мирная и взоров глубина.
 
 О, если б ты пришла в наш славный край и строгий,
 К Луаре сумрачной иль к Сены берегам,
 Достойная убрать античные чертоги:
 
 Как негры черные, склонясь к твоим ногам,
 Толпы покорные восторженных поэтов
 Сложили б тысячи и тысячи сонетов.
 
 LXI. MOESTA ET ERRABUNDA*
 
 Скажи, душа твоя стремится ли, Агата,
 Порою вырваться из тины городской
 В то море светлое, где солнце без заката
 Льет чистые лучи с лазури голубой?
 Скажи, душа твоя стремится ли, Агата?
 
 Укрой, спаси ты нас, далекий океан!
 Твои немолчные под небом песнопенья
 И ветра шумного чарующий орган,
 Быть может, нам дадут отраду усыпленья...
 Укрой, спаси ты нас, далекий океан!
 
 О, дайте мне вагон иль палубу фрегата!
 Здесь лужа темная... Я в даль хочу, туда!
 От горестей и мук, не правда ли, Агата,
 Как сладко в тот приют умчаться навсегда..
 О, дайте мне вагон иль палубу фрегата!
 
 Зачем в такой дали блестят долины рая,
 Где вечная любовь и вечный аромат,
 Где можно все и всех любить, не разбирая,
 Где дни блаженные невидимо летят?
 Зачем в такой дали блестят долины рая?
 
 Но рай безгорестный младенческих утех,
 Где песни и цветы, забавы, игры, ласки,
 Открытая душа, всегда веселый смех
 И вера чистая в несбыточные сказки, -
 - Но рай безгорестный младенческих утех,
 
 Эдем невинности, с крылатыми мечтами,
 Неужто он от нас за тридевять земель,
 И мы не призовем его к себе слезами,
 Ничем не оживим умолкшую свирель? -
 Эдем невинности, с крылатыми мечтами?
 
 
 * Грустные и неприкаянные [мысли] (лат.).
 
 LXII. ПРИВИДЕНИЕ
 
 
 Я, как ангел со взором суровым,
 Под твоим буду снова альковом.
 Я смутить не хочу тишину,
 С тенью ночи к тебе я скользну.
 
 И к тебе прикоснусь я лобзаньем,
 Словно лунным холодным сияньем;
 Ты почувствуешь ласки мои,
 Как скользящей в могиле змеи.
 
 Утро бледное снова ты встретишь, Н
 о пустым мое место заметишь,
 И остынет оно при лучах.
 
 Пусть другие подходят с мольбою:
 Чтоб владеть твоей юной красою,
 Я избрал средство лучшее - страх.
 
 LXIII. ОСЕННИЙ СОНЕТ
 
 Читаю я в глазах, прозрачных, как хрусталь:
 "Скажи мне, странный друг, чем я тебя пленила?"
 - Бесхитростность зверька - последнее, что мило.
 Когда на страсть и ум нам тратить сердце жаль.
 
 Будь нежной и молчи, проклятую скрижаль
 Зловещих тайн моих душа похоронила,
 Чтоб ты не знала их, чтоб все спокойно было,
 Как песня рук твоих, покоящих печаль.
 
 Пусть Эрос, мрачный бог, и роковая сила
 Убийственных безумств грозят из-за угла -
 Попробуем любить, не потревожив зла...
 
 Спи, Маргарита, спи, уж осень наступила,
 Спи, маргаритки цвет, прохладна и бела...
 Ты, так же как и я, - осеннее светило.
 
 LXIV. ПЕЧАЛИ ЛУНЫ
 
 Луна уже плывет медлительно и низко.
 Она задумалась, - так, прежде чем уснуть,
 В подушках утонув, мечтает одалиска,
 Задумчивой рукой свою лаская грудь.
 
 Ей сладко умирать и млеть от наслажденья
 Средь облачных лавин, на мягкой их спине,
 И все глядеть, глядеть на белые виденья,
 Что, как цветы, встают в лазурной глубине.
 
 Когда ж из глаз ее слеза истомы праздной
 На этот грустный шар падет росой алмазной,
 Отверженный поэт, бессонный друг ночей,
 
 Тот сгусток лунного мерцающего света
 Подхватит на ладонь и спрячет в сердце где-то
 Подальше от чужих, от солнечных лучей.
 
 LXV. КОШКИ
 
 
 От книжной мудрости иль нег любви устав,
 Мы все влюбляемся, поры достигнув зрелой,
 В изнеженность и мощь их бархатного тела,
 В их чуткость к холоду и домоседный нрав.
 
 Покоем дорожа и тайными мечтами,
 Ждут тишины они и сумерек ночных.
 Эреб в свой экипаж охотно впрег бы их,
 Когда бы сделаться могли они рабами!
 
 Святошам и толпе они внушают страх.
 Мечтая, вид они серьезный принимают
 Тех сфинксов каменных, которые в песках
 
 Неведомых пустынь красиво так мечтают!
 Их чресла искр полны, и в трепетных зрачках
 Песчинки золота таинственно блистают.
 
 LXVI. СОВЫ
 
 Где тисы стелют мрак суровый,
 Как идолы, за рядом ряд,
 Вперяя в сумрак красный взгляд,
 Сидят и размышляют совы.
 
 Они недвижно будут так
 Сидеть и ждать тот час унылый,
 Когда восстанет с прежней силой
 И солнце опрокинет мрак.
 
 Их поза - мудрым указанье
 Презреть движение навек:
 Всегда потерпит наказанье
 
 Влюбленный в тени человек,
 Едва, исполненный смятений,
 Он выступит на миг из тени!
 
 LXVII. ТРУБКА
 
 Я - трубка старого поэта;
 Мой кафрский, абиссинский вид, -
 Как любит он курить, про это
 Без слов понятно говорит.
 
 Утешить друга я желаю,
 Когда тоска в его душе:
 Как печь в убогом шалаше,
 Что варит ужин, я пылаю,
 
 Сплетаю голубую сеть,
 Ртом дым и пламя источаю
 И нежно дух его качаю;
 
 Мне сладко сердце в нем согреть
 И дух, измученный тоскою,
 Вернуть к блаженству и покою.
 
 LХVIII. МУЗЫКА
 
 Порою музыка объемлет дух, как море:
  О бледная звезда,
 Под черной крышей туч, в эфирных бездн просторе,
  К тебе я рвусь тогда;
 И грудь и легкие крепчают в яром споре,
  И, парус свой вия,
 По бешеным хребтам померкнувшего моря
  Взбирается ладья.
 Трепещет грудь моя, полна безумной страстью,
 И вихрь меня влечет над гибельною пастью,
  Но вдруг затихнет все -
 И вот над пропастью бездонной и зеркальной
 Опять колеблет дух спокойный и печальный
  Отчаянье свое!
 
 
 LХIХ. ПОХОРОНЫ ОТВЕРЖЕННОГО ПОЭТА
 
 Когда в давящей тьме ночей,
 Христа заветы исполняя,
 Твой прах под грудою камней
 Зароет в грязь душа святая,
 
 Лишь хор стыдливых звезд сомкнет
 Отягощенные ресницы -
 Паук тенета развернет
 Среди щелей твои гробницы,
 
 Клубок змеенышей родить

<< Пред.           стр. 8 (из 20)           След. >>

Список литературы по разделу