<< Пред. стр. 135 (из 1179) След. >>
Список литературы по разделу
и издано известное сочинение Максимовича: "Primitiae Florae Amurensis",
составившее ему имя. Окончив работы по первой своей поездке, К. И.
Максимович получил новую командировку - в Японию, продлившуюся более
первой, а именно с марта 1859 г. по июнь 1864 г. Огромное количество
собранных материалов разработано самим экскурсантом и дало блестящие
результаты. Кроме указанных более выдающихся экскурсий, Б. Сад не раз
отправлял садовников в разные страны, а также не пропускал случая
участвовать в снаряженных другими учреждениями экспедициях или же
обращался к ботаникам тех стран, растения которых были интересны для
Сада. Между экспедициями, доставлявшими по просьбе Б. Сада ботанические
коллекции, укажем на снаряженную в 1855 г. Имп. русск. Геогр. общ.
ученую экспедицию в Восточную Сибирь, член которой Густав Иванович Радде
привез Импер. Б. Саду до 1000 видов растений, около 8000 сухих
экземпляров и множество семян. Гербарий этот обработан Э. Л. Регелем и
Ф. Е. фон Гердером. Поселившись с 1863 г. в Тифлисе, Г. И. Радде
предпринимал ежегодно поездки по Кавказу, откуда присылал Б. Саду
богатые коллекции живых и сухих растении и семян. Наконец, много русских
путешественников, не пользовавшихся никакими пособиями со стороны Б.
Сада, приносили свои коллекции в дар Саду. Из этих. коллекции особенно
ценны: коллекции доктора Ф. А. Бузе из Закавказья и Персии, подпоручика
Дмитрия Кузнецова из Японии, П. П. Семенова с хребта Тянь-Шань и
окрестностей озера Иссык-Куля, Р. К. Маака из Уссурийского края и много
других коллекции; все они приведены уже в порядок.
Из всего сказанного видно, какими богатыми коллекциями обладал Бот.
Сад к концу своего второго периода, т.е. в 1863 г., когда явилась
потребность в совершенном преобразовании Сада. Число лиц, занимавшихся
научной ботаникой, не соответствовало размеру занятий и объему
коллекции, а так же в хозяйственном отношении Сад пришел в ветхость;
явилась необходимость в постройке и обновлении оранжерей, жилых и
хозяйственных строений, в приведении в порядок парка, огорода и т.д.
24 поля 1863 г. высочайшим указом повелено было передать
Императорский Ботанический сад из ведомства министерства двора в ведение
министерства государственных имуществ; далее, продолжая наименоваться
Императорским, состоят под покровительством и попечением его
Императорского высочества великого князя Николая Николаевича и иметь
постоянные сношения с Императорской академией наук и
научно-практическими ботаническими заведениями Империи для достижения
существенной цели Бот. сада - развития его сообразно требованиям науки и
в применении ее к практическому садоводству. Поступив в министерство
государственных имуществ, Сад еще некоторое время удерживал прежний
штат; только 8 ноября 1866 года был утвержден в виде опыта на три года
новый штат, и вместе с тем пожалованы Саду особые "Правила для действий
Императорского С.Петербургского Бот. Сада и управления им". По новому
штату, окончательно утвержденному 17 марта 1870 г., число научных
деятелей Сада было увеличено, но при этом общая штатная сумма осталась
та же, что в 1843 г., с прибавлением к ней только дополнительных сумм,
выданных до 1863 г., и состояла из 60903 р. сер.
Вскоре после поступления Сада в ведение министерства государственных
имуществ управление им было временно поручено Рудольфу Эрнестовичу
Траутфеттеру, утвержденному в 1864 г. в звании заведующего Садом, а в
1866 г., согласно положению нового штата, директором.
Научные занятия, принявшие большие размеры, требовали специалистов,
для чего вместо прежнего директора по научной и садовой части, были
основаны три должности главных ботаников, занятые: Эдуардом Людвиговичем
Регелем, Сергеем Матвеевичем Розановым, скончавшимся в 1870 г., и Карлом
Ивановичем Максимовичем. В 1870 г. утвержден в должности младшего
консерватора при музее и лаборатории Александр Федорович Баталин. Далее,
был учрежден при саде особый совет для обсуждения дел по ученой и
технической части. Членами совета, кроме директора и главных ботаников,
были назначены: попечителем и покровителем Сада - Николай Антонович
Скалон, а от Императорской академии наук - Франп. Иванович Рупрехт и
Карл Иванович Максимович.
Еще одно из важных преобразований в управлении Сада состояло в том,
что с этого времени стали нанимать только вольных садовников, а не
принадлежащих к придворно-служительскому званию, как то было раньше. С
увеличением и развитием пособий возрастала также и научная деятельность
Сада. Хотя, как мы знаем, с 1864 г. Сад не был в состоянии отправлять на
свои средства путешественников, тем не менее коллекции живых растении, а
главное гербарии доставлялись лицами, путешествовавшими по поручению
других ученых обществ и бравшими на себя труд собирать коллекции и для
Ботанического сада.
Так, А. К. Беккер, проживая в Сарепте, ежегодно предпринимал
путешествия в Приволжские степи, Дагестан, Туркмению и др. страны. С
1869 г. Бот. сад начал получать коллекции от известного путешественника
по Америке - Венедикта Рецля. Николай Алексеевич Северцов - начальник
Туркестанской экспедиции, доставил Саду значительное количество растений
и семян. Также Николай Михайлович Пржевальский, отправившись в 1871 г. в
Монголию, предложил Бот. Саду свои услуги для собирания ему семян и
растений. Много еще и других лиц работало на пользу Б. Сада. В 1873 г.
Б. Сад семейным образом отпраздновал 50-летнюю годовщину своего
существования. Научные коллекции Б. Сада находились в то время в столь
хорошем состоянии, что он мог принять участие в Венской всемирной
выставке, куда в качестве эксперта по садоводству был послан главный
ботаник Э. Л. Регель. В следующие годы Бот. Сад участвовал во всех
выставках садоводства, на которых получал неоднократно похвальные листы
и медали.
В 1875 г. произошла важная перемена в личном составе Сада: директор
Сада, тайный советник Е. Р. Траутфеттер, по расстроенному здоровью и
согласно прошению, был уволен от службы; место его занял главный ботаник
Сада Э. Л. Регель. В следующем году в апреле месяце скончался старший
консерватор П. П. Глен, должность которого в 1877 г. была занята младшим
консерватором И. Ф. Шмальгаузеном; а младший консерватор А. Ф. Баталин
перемещен на должность главного ботаника Сада.
Для испытания всхода семян и определения годности их, 15 декабря 1877
г., по почину А. Ф. Баталина, при биологической лаборатории была открыта
станция, куда всякий желающий за определенную плату мог приносить семена
дли исследования их.
Из путешественников, работавших для Бот. сада в 1877 г., надо
отметить А. Регеля, отправившегося в Семиреченский край, и натуралиста
Валлиса, собравшего коллекции в различных местах тропической Америки.
В 1879 г. в личном составе Сада произошло следующее изменение:
старший консерватор Сада И. Ф. Шмальгаузен оставил эту должность, будучи
выбран экстраординарным профессором ботаники в киевский университет;
место старшего консерватора занял помощник директора дерптского бот.
сада - К. Ю. Винклер.
Продолжая ежегодно выдавать средства на научные путешествия, Бот. сад
обогащался все новыми коллекциями отдаленных стран. Из числа
приобретений надо указать на богатую коллекцию монгольских и китайских
растений (из провинции Канзу), собранную почетным членом Сада Н. М.
Пржевальским во внутренних областях Китая.
В октябре 1888 г. Бот. сад лишился одного из усерднейших своих
деятелей Н. М. Пржевальского, скончавшегося 20 октября в г. Караколе, во
время своего 5-го путешествия по Центральной Азии. Вскоре после того (12
января 1889 г.) скончался почетный член Сада Е. Р. фон Траутфеттер, а в
начале 1891 г. Бот. сад лишился одного из самых крупных своих
сотрудников К. И. Максимовича, который своими долголетними путешествиями
и обработкой гербариев Восточной и Центральной Азии сослужил Саду
огромную службу.
Н. К.
Боткин (Сергей Петрович) - знаменитый клиницист и общественный
деятель, родился в 1832 в Москве. Отец и дед его - известные чайные
торговцы. Первоначальное образование получал в пансионе Эннеса.
Благодаря влиянию людей, принадлежащих к известному кружку Станкевича,
С. П. решился поступить в московский университет, но тут оказалось
препятствие - прием на все факультеты в конце 40-х гг. был крайне
ограничен; неограниченный прием оказался на одном медицинском факультете
и С. П., против воли, должен был туда поступить в 1850 году. В 1855 г.,
в самый разгар Севастопольской кампании, С. П. окончил курс и немедленно
был послан на счет великой княгини Елены Павловны на театр военных
действий, где работал в Бахчисарайском лазарете великой княгини, под
руководством Н. И. Пирогова. По окончании войны, заслужив весьма лестный
отзыв от Пирогова, С. П. отправился за границу для усовершенствования.
Он работал за границей во всех лучших клиниках и лабораториях: в Париже
- у Клод-Бернара, в Берлине в клиниках у знаменитого проф. Траубе, в
патологоанатомическом институте Вирхова и в лаборатории HoppeSeyler'a.
Вернувшись, Б. был приглашен президентом медико-хирургической академии,
Дубовицким, в качестве адъюнкта к проф. Шипулинскому. В следующем году
С. П. заместил проф. Шипулинского, будучи назначен ординарным
профессором терапевтической клиники баронета Вилье. Как ученый, С. П.
приобрел себе почетное и выдающееся имя в литературе, не только русской,
но и заграничной. С. П. выпало редкое счастье выступить на поприще
общественной деятельности в один из лучших моментов исторической жизни
России, после Крымской кампании, когда все сферы общественной жизни были
охвачены лихорадочною деятельностью, когда новые веяния внесли
стремление к переустройству всего общественного и государственного быта.
Тоже веяние, тоже обновление коснулось тогда и медико-хирургической
академии. С. П. первый создал клинику на европейских началах. Он ввел в
нее новейшие методы исследования, так называемый клинически разбор
больных. Кроме клиники, С. П. считал весьма важным для успехов
преподавания посмертное подтверждение диагнозов; с этой целью ни один
случай не проходил без вскрытия и слушатели имели возможность
убеждаться, насколько патологоанатомические изменения соответствовали
прижизненному распознаванию. В то же время в лаборатории клиники, под
руководством С. П. работала всегда масса молодых людей по различным
вопросам научной и практической медицины. С. П. Создал целую школу
учеников, из которых более 20 человек занимали и занимают по настоящее
время кафедры по частной патологии и терапии в различных университетах
России. Из них многие приобрели известность, как напр. покойный проф.
Кошлаков, проф. В. А. Манассеин, Полотебнов, Стольников и многие другие.
В начале 60-х годов С. П. был назначен совещательным членом
медицинского совета министерства внутренних дел и военно-медицинского
ученого комитета, с 1873 г. почетным лейб-медиком. Тогда же он был
избран председателем общества русских врачей в С.-Петербурге.
Чрезвычайно плодотворна была деятельность С. П. В общественных
учреждениях, в качестве гласного городской думы. Со времени перехода
больниц в ведение города, С. П. постоянно работал во вновь учрежденных
санитарной и больничной комиссиях. По его инициативе и указаниям, город
энергично взялся за улучшение содержания больниц, и приступил к
устройству новых
- общины св. Георгия и Александровской барачной больницы. Кроме того,
им же было обращено внимание на недостаточность врачебной помощи среди
неимущего класса столичного населения; городская дума, по его
предложению, устроила институт думских врачей, так успешно
функционирующий и по настоящее время: по его же инициативе было
преступлено к разработке данных о призреваемых городскими богадельнями.
Исследование это было предпринято частью с практическою целью
определения числа лиц, составляющих население богаделен, нуждающихся во
врачебной помощи, частью с научной - собрания материала для изучения
недостаточно разработанного вопроса о старости. Исследование это,
сделанное дром А. А. Кадьяном, вышло уже после смерти С. П. Боткина
("Население С. Петербургских градских богаделен" А. А. Кадьяна).
В 1886 г. С. П. был назначен председателем комиссии по вопросу об
оздоровлении России. Комиссия эта собрала драгоценный материал по
вопросу о санитарном состоянии нашего обширного отечества; но к
сожалению работа комиссии, за смертью председателя, временно прекращена.
С. П. весьма сочувственно относился и к вопросу о женских врачебных
курсах; хотя он на них лично не преподавал, но принимал близко к сердцу
судьбу преждевременно окончивших свое существовало курсов и энергично
хлопотал об учреждении их вновь при одной из городских больниц. В пользу
женских врачебных курсов С. П. оставил капитал покойного Кондратьева,
передавшего С. П. 20 тысяч рублей для какой-либо благотворительной цели.
С. П. Боткин скончался 12 декабря 1889 года в Ментоне от болезни печени,
осложнившейся болезнью сердца. Все сословия и учреждения, среди которых
работал знаменитый клиницист, постарались увековечить память о почившем.
Так, городская дума назвала Александровскую барачную больницу именем
Боткина, выставила портрет Б. во всех городских больницах и богадельнях,
и учреждает несколько начальных школ его имени. Общество русских врачей
открыло подписку для устройства "Боткинского дома призрения для неимущих
врачей, их вдов и сирот". Кроме того, учрежден капитал имени Боткина на
премию за лучшие сочинения по терапии. "Еженедельная клиническая
газета", издававшаяся знаменитым клиницистом, превращена в "Больничную
газету Боткина". Кроме того, обществом русских врачей образован фонд для
выдачи премии в память 25-тилетного юбилея Боткина и многими бывшими
пациентками собран капитал на стипендию имени С. П. в одном из женских
учебных заведений. С. П. Боткин состоял членом венской академии наук,
многих заграничных ученых обществ, членом-корреспондентом общества
внутренней медицины в Берлине и почетным членом почти всех университетов
и ученых обществ России.
Печатные труды Боткина: "Застой, образовавшийся в кровеносных сосудах
брыжжейки лягушки, от действия средних солей"("Военно-медиц. журн."
1853); "Количественное определение белка и сахара в моче посредством
поляризационного аппарата" ("Московск. медиц. газ.", 1858, №13); тоже
"Определение молочного сахара" ("Моск. мед. газ.", 1882, №19); "О
всасывании жира в кишках"("Воен. мед. жур.", 1860); "О физиологическом
действии сернокислого атропина" ("Мед. Вестн.", 1861 г., №29); "Ueber
die Wirkung der Salze auf die circulirenden rothen
Blutkorperchen"("Архив Вирхова", XV, 173, 1858); "Zur Frage von dem
Stofwechsel der Fette in thierischen Organismen" ("Архив Вирхова", XV,
380);" "Untersuchungen uber die Diffusion organischer Stoffe: 1)
Diffusionsverhaltnisse der rothen Blutkorperchen ausserhalb des
Organismus" ("Архив Вирхова", XX, 26); 2) "Ueber die Eigenthumlichkeiten
des Gallenpigment hinsichtlich der Diffusion" ("Архив Вирхова", XX, 37)
и 3) "Zur Frage des endosmotischen Verhalten des Eiweis" (там же, XX,
39); "Случай тромбоза воротной вены" ("Мед. вестн.", 1863 г. 37 и 38);
"Предварительное сообщение об эпидемии возвратной горячки в Петербурге"
("Мед. Вест.", 1864, №46); "К этиологии возвратной горячки в Петербурге"
("Мед. В.", 1865, №1); "Курс клиники внутренних болезней" (вып. 1 - 1867
г.; вып. 2-й - 1868 г. и вып. 3-й - 1875 г.); "Предварительное сообщение
по поводу эпидемии холеры" (приложение к №3 "Эпидемиологич. листка" за
1871 г.); "Архив клиники внутренних болезней" (7 том. с 1869 по 1881
г.); "Клинические лекции", 3 выпуска; с 1881 г. издавалась под его
редакцией "Еженедельная клиническая газета".
Ботнический залив (фин. Tohjanlahti) - занимает самую северную часть
Балтийского моря, под 60° - 66° сев. ш., от юго-юго-запада к
северо-северо-востоку, между Швецией и Финляндией, 668 км. длины и 180 -
240 км. ширины и 40 - 90 метр. глубины. В прибрежных частях, а также и
внутри рассеяны многие небольшие острова, мели, скалы, рифы и шкеры, так
что судоходство по нему, особенно при входе в Балтийское море, требует
большой осторожности и очень опытных лоцманов, Кваркенским проливом,
самою узкой частью Б. зал. (75 км.), соединяется северная, меньшая и
более узкая часть залива с южною, более широкою его частью. Вход в Б.
залив из Балтийского моря между Швецией и Аландскими о-вами называется
Аландсгаф или Эрегрундзунд, а между Финляндией и Аландскими о-вами Эстер
(восточный) Шён (Sjon). Многие реки, изливающиеся в Б. залив, до такой
степени уменьшают солоноватость его воды, что нередко зимою по льду
возможен проезд из Финляндии в Швецию. В течение последних столетий
заметно поднятие берегов как со стороны Швеции, так и Финляндии и
вследствие этого уменьшение водной площади Балтийского моря.
Боттичелли или Ботичелли (Sandro Botticelli), собственно Алессандро
Филипепи, живописец Тосканской школы, род. в 1447, умер 17 мая 1515.
Сначала его отдали в ученье к некоему Боттичелли, отличному золотых дел
мастеру; от него он и получил свою фамилию. Но скоро обнаружилось в нем
неодолимое влечение к живописи, и он стал учиться ей у монаха Филиппо
Липпи. У него перенял Б. ту страстность в изображении трогательных
мотивов, которою отличаются исторические картины Липпи. Оригинальная же
черта собственного таланта его состоит в наклонности к фантастическому.
Он один из первых внес в искусство своего времени античный миф и
аллегорию и с особенной любовью работал над мифологическими сюжетами.
Особенно эффектна его Венера, которая нагая плывет по морю в раковине;
боги ветров осыпают ее дождем роз и гонят к берегу (во Флоренции).
Лучшим творением Боттичелли считают начатую им в 1474 г. стенную
живопись в Сикстинской капелле Ватикана. Боттичелли, говорят, был
приверженцем Савонаролы и усердно изучал Данта; плодом этого изучения
явились гравюры на меди, приложенные к вышедшему в свет во Флоренции в
1481 г. изданию Дантова "Ада" (издание Магны).
Боэтий (Аниций Манлий Торкват Северин) - римский государственный
человек и философ, род. около 470 - 75 по P. X. в Риме, где семейство
Анициев пользовалось большим уважением; учился в Афинах, рано достиг
высших государственных должностей, был в 508 или 510 консулом и приобрел
полное доверие остготского короля Теодориха. Но за защиту обвиненного в
государственной измене сенатора Альбина навлек на себя подозрение
короля, был им приговорен к смерти, ввергнут в темницу в Павии и казнен
вместе с своим тестем сенатором Симмахом (525) - Один из последних
неоплатоников, Б. своими переводами, переделками и толкованиями
логических сочинений Аристотеля оказал громадное влияние на все
умственное развитие средних веков и более чем кто-либо способствовал
знакомству с греческой философией, пока на смену не явились мавры и
евреи, познакомившие Европу с другими сочинениями великого философа. Его
учебники по логике("De syllogismo categorico", "De syllogismo
hypothetico", "De definitione", "De diiferentiis topicis") легли в
основу преподавания этого предмета в средневековых школах, так что Б. по
справедливости может быть назван отцом средневековой философии или так
называемой схоластики. Он перевел и переделал также математические
сочинения Никомаха, Архимеда, Эвклида и Птоломея и написал пять книг о
музыке ("De musica"). Но ни одно из его произведений не имело такого
благодетельного влияния на средневековое человечество, как сочинение о
"Философском утешении" ("De consolatione philosophiae"), написанное им в
темнице перед казнью. Эта книга в течение многих столетий была лучшим и
любимейшим чтением после Библии. Она написана в виде диалога между
заключенным в темнице Б. и философией, частью стихами, частью чистой,
благородной прозой, и по своему содержанию довольно тесно примыкает к
античным образцам. В ней нет и следов христианского элемента и речь идет
только о том утешении, какое может доставить человеку научная философия,
независимо от религии. Говоря о переменчивости земного счастья и о
единственном вечном и прочном благе, доставляемом человеку
добродетельной жизнью, он высказывает мысль, что злой человек всегда
несчастлив, что зло само по себе уже есть наказание, а добродетель -
благо, и старается доказать, что счастье и награда добродетели
заключаются в ней самой. Все эти мысли изложены просто, задушевно, без
<< Пред. стр. 135 (из 1179) След. >>
Список литературы по разделу