<< Пред. стр. 721 (из 1179) След. >>
Список литературы по разделу
капиталами замедлилось П. кризис имел важные политически последствия.
Машины и нивелировочные инструменты частью погребены под сором и илом, и
крупные суммы потребуются для восстановления дела. В 1894 г. основано
было в Париже новое общество: "Compagnie Nouvelle du Canal de Panama", с
капиталом в 56 милл. франк., и работы снова начаты в Кулебре 1 октября
того же года. В 1897 г. должна отправиться на перешеек техническая
комиссия, для представления отчета о том: возможно ли доведение дела до
конца. Большие суммы предполагалось затратить на устройство верфей в
Колоне и Ла-Бока.
Пандемия (pan - весь, ohmoV - народ) - заразная болезнь, принявшая
очень большие размеры и охватившая почти все население данной местности.
Пандора (Pandvra) - имя первой женщины, созданной Гефестом, по
повелению Зевса (Гезиод), в наказание людям за грех Прометея. Гефест
создал ее из воды и земли в образе чудной красоты, сообщил ей
человеческий голос, силу и прелесть. Афродита, Пейто и хариты украсили
ее дарами своей божественности; горы увенчали ее гирляндами из весенних
цветов, а Гермес внушил ей льстивость, хитрость и лживость и также дал
ей способность красиво говорить. Одаренная всеми этими дарами (Pandvra,
т. е. осыпанная всяческими дарами), П. получила еще от Зевса сосуд
(piuoV), в котором были заперты все человеческие несчастья. Этот сосуд
был отдан на сохранение супругу П., недальновидному Эпиметею, который
взял его, не смотря на предостережения Прометея. Искушенная
любопытством, П. открыла крышку сосуда и выпустила на свет все
человеческие несчастия, прихлопнув только одну Надежду, которая осталась
в сосуде, как замена счастья.
Панда (Aelurus или Ailurus fulgens) - хищное животное, из груп.
Arcloidea, которое одними относится к семейству медведевых, другими
выделяется вместе с енотом в особое семейство енотовых. П. -
единственный современный представитель рода Ailurus, немного больше
кошки (тело длиной 50 стм., хвост 35, высота плеч 25), покрытый густым,
мягким и длинным мехом; на верхней стороне мех блестящего темно-рыжего
цвета, переходящего на спине в золотисто-желтый, так как волосы здесь с
желтыми кончиками, хвост рыжий с мало заметными тонкими более светлыми
кольцами; ноги, за исключением темно-каштановой полосы на передней и
наружной стороне, и нижняя сторона черные, передняя часть морды белого
цвета с ржавокрасной полосой от глаза к углу рта, щеки желтые. Морда
короткая и широкая, голова короткая, сильно выпуклая кверху, уши
довольно большие, стоячие, заостренные; ноги толстые с втяжными когтями
и волосатыми подошвами, которыми П. при ходьбе касается земли на
половину. Зубная система: р. 3/3, кл. 1/1, л. кор. 3/4 (первый нижний
мал и выпадает), кор. 2/2 (последние отличаются широкими
многобугорчатыми коробками). П. живет парами или семьями на юго-вост.
Гималаях на высоте 2000-4000 м., западнее Непала неизвестна, на В
распространена до Юннана; держится на скалах и деревьях, питается,
по-видимому, исключительно растительной пищей; не принадлежа к настоящим
ночным животным, П. выходит за пищей преимущественно в утренние и
вечерние часы, а днем много спит, или свертываясь, как кошка, и
прикрывая голову пушистым хвостом, или, как еноты, стоя и засунув голову
между передними ногами на грудь. Детеныши рождаются в весьма беспомощном
состоянии. За П. сильно охотятся местные жители ради ее красивого ярко
окрашенного меха. Ископаемые остатки другого вида (A. anglicus), ростом
раза в 1,5 больше П., найдены в плиоценовых отложениях (в Краге) Англии.
Н. Кн.
Панегирик - Греки заимствовали у египтян обычай говорить речи при
погребении усопших и создали впоследствии из этого обычая особый род
литературы и ораторского искусства. Уже во времена Солона такого рода
речи при общественных похоронах произносились не кем-нибудь случайно, а
известным лицом, по назначению. "De moiribus aut beue, aut nihil"
говорили римляне, и надгробные речи их всегда отличались похвалами, при
чем первоначальная искренность уступала место риторике, по мере того,
как речи эти приобретали официальный характер и стали служить предлогом
для похвалы живым. Из панегирических речей древности особенно
замечательны речь Перикла в честь павших при Марафоне и Саламине (у
Оукидида) и речь Лизия в похвалу сражавшимся с Коринфом. Эти речи имели
главным образом целью одушевить афинян к новым жертвам для блага и
спасения отечества. В точном смысле слова П. (от pan - весь и agora
афинский форум) стали называть речь, произносимую перед народом в честь
какого-либо лица, города или нации и содержащую в себе похвалу, без
примеси критики. Из памятников такого красноречия в Греции сохранился до
нашего времени только П. Афинам Изократа (386 г. до Р. Хр.). В римской
литературе знаменит П. Траяну Плиния Младшего, по случаю назначения его
консулом - образец тонкой и остроумной лести. "Жизнь Агриколы" Тацита -
другой пример П. в римской литературе, но уже без всякой примеси лести
живому. С распространением христианства похвальное слово умершим
приобретает все более характер апологии религии и наставления живым, в
духе веры и церковных установлений. Отсюда получили начало П. в день
праздника того или другого святого, и те же начала легли в основание
житий святых. П. святым и царям пестрели риторическими украшениями и
производили на массу впечатление тем более сильное, чем меньше они
походили на действительность. В XVI и XVII в. входит в обычай, сочинять
панегирики или похвальные слова юмористического и сатирического
содержания: например похвала пьянству, подагре, животным и растениям
(кошки, крысы, мыши). Особенно знаменита сатира в форме панегирика -
"Похвала глупости" Эразма Роттердамского. В XVII в. во Франции,
вследствие особых условий усиления королевской власти, развилась
придворная панегирическая хвалебная поэзия. В XVIII в. даже Вольтер,
Дидро, Д'Аламбер и др. знаменитые философы века писали П. Екатерине II,
Фридриху Великому и т. п. С другой стороны, мелкие литераторы а
стихотворцы сочиняют П. Вольтеру и другим значительным лицам и
вельможам. Из памятников XVII в. во Франции особенно известны П.
Боссюэта священной королевской власти. Другой современник Людовика XIV,
Буало, издал в 1660 г. сборник "Discours au roi" - П. королю и монархии.
XVII в. создал во Франции специальную литературу академических речей или
"похвальных слов", представляющих ряд риторических П. выдающимся
государственным деятелям, воинам, ученым, поэтам и т. д. Особенной
известностью и значением пользуются собрания такого рода речей Кондорсе,
Д'Аламбера, и других академиков. Обычай произносить в торжественные и
праздничные дни похвальные слова с целью поучения и назидания перешел и
к нам, и получил значительное развитие в проповеди. а затем в литературе
и даже поэзии XVII и XVIII вв. Проповеди Феофана Прокоповича
представляют почти всегда П. Петру. Наука и литература долгое время еще
нуждались у нас в покровительстве сильных и знатных; отсюда восторженные
П. Петру, Елизавете, Екатерине II и вельможам, сподвижникам этих
государей. Зависимость ученых и поэтов от милостей двора создает особый
род придворной, панегирической, т. е. неумеренной в похвалах и льстивой
литературы. В некоторых одах, напр. Елизавете Петровне, восторженные,
превышающие всякую меру похвалы до известной степени служат отголосками
общественного настроения, видевшего в воцарении "Петровой дщери"
наступление нового, лучшего периода русской истории. Оды и послания
Ломоносова (к Шувалову и др.), при всей своей риторичности, также имеют
серьезное общественное значение и одушевлены любовью к науке и
просвещению. Но этого нельзя сказать о большинстве панегиристов,
искателей теплых мест; их льстивые П. не отличаются ни содержанием, ни
стилем. Панегирическая литература XVIII в. имеет у нас особенно видного
представителя в лице Державина. В XIX в. П. в настоящем смысле слова
исчезает.
С. Б-т.
Паника - внезапный, безотчетный страх, овладевающий отдельными
лицами, чаще всего толпой, военными отрядами, публикой в театрах.
Производят слово П. от древнегреческого бога лесного уединения Пан,
которому и приписывали возбуждение этого вида безотчетного страха,
лишающего охваченных им всякого благоразумия и способности избавиться от
угрожающей опасности.
Панин (Никита Иванович - знаменитый дипломат, род. 18 сентября 1718
г. в Данциге, детство провел в Пернове, где отец его был комендантом; в
1740 г. из вахмистров конной гвардии произведен в корнеты; по некоторым
известиям, он был при дворе Елизаветы опасным соперником Разумовского и
Шувалова. В 1747 г. назначен послом в Данию, но уже через несколько
месяцев перемещен в Стокгольм, где и пробыл 12 лет; здесь он должен был
бороться против усиления королевской власти (при слабости которой
русское правительство надеялось иметь большие влияния), а,
следовательно, против представителей Франции. За время своего пребывания
в Швеции П., по отзывам современников, проникся симпатиями к
конституционному строю. П. был креатурой Бестужева, а потому положение
его с падением последнего и с переворотом, происшедшим в половине 50-х
гг. в русской политике (сближение России с Францией, Англо-Прусская
конвенция), стало очень трудным. Имея могущественного врага в лице графа
Воронцова, заменившего Бестужева, П. просился неоднократно в отставку,
когда неожиданно был назначен (29 июня 1760 г.), вместо Бехтеева,
воспитателем Павла Петровича. П. сблизился с Екатериной, в особенности
по смерти Елизаветы. Петр III, хотя и пожаловал его чином ДТС и орденом
Андрея Первозванного, однако же, не доверял ему и всегда держал при нем
одного из своих флигель-адъютантов. П. понимал необходимость переворота,
но, по словам самой Екатерины, желал его в пользу Павла Петровича. Когда
после переворота, в котором П., вместе с Дашковой, очень с ним близкой,
принимал живое участие, власть осталась за Екатериной, П. сделал попытку
ограничить произвол этой власти, представив Императрице проект
учреждения императорского совета и реформы сената. В введении к проекту
П. дает резкую критику господствовавшего в управлении произвола ("в
производстве дел всегда действовала более сила персон, чем власть мест
государственных") и предлагает учреждение Совета из 6-8
членов-министров; все бумаги, которые требуют подписи государя, должны
пройти через этот совет и быть контрасигнированы кем-либо из министров.
- Сенату проект представляет право "иметь свободность представлять на
Высочайшие повеления, если они.... могут утеснить законы или
благосостояние народа". Проект вызвал со стороны всех лиц, от которых
Екатерина потребовала отзывов, опасения, что в нем скрыто стремление к
ограничению самодержавной власти - и императрица, сначала колебавшаяся,
отвергла его. В письме к Вяземскому она, подразумевая несомненно П. и
подозревая его в симпатиях к конституционному правлению писала "иной
думает для того, что он был долго в той или другой земле, то везде по
политике той или другой его любимой земли все учреждать должно". Не
смотря на эту неудачу, П. не потерял своего положения, благодаря
исключительным обстоятельствам вступления Екатерины на престол и своему
влиянию на Павла. Всем своим значением П. обязан тому, что он был при
наследнике воспитателем; Екатерина, по ее собственным словам, опасалась
удалить его. Этой ролью П. объясняется и положение его во все
последующее время среди борющихся придворных партий (он всегда должен
был бороться против Орловых) и отношения его к императрице, которые
никогда не были искренни и хороши. П. до самого последнего времени
обвиняли, между прочим, в том, что он намеренно развращал Павла и из
своих личных целей содействовал разладу между императрицей и ее сыном;
но из записок Порошина видно, что он очень серьезно относился к своей
задаче в качестве воспитателя. С именем П. связаны все вопросы внешней
политики русского правительства за время от 1762 до 1783 гг. Будучи
сначала неофициальным советником императрицы, он в 1763 г., по
увольнении в отпуск Воронцова, сделан старшим членом иностранной
коллегии. Вскоре затем, по удалении Бестужева, ему было поручено
заведование всеми делами коллегии, хотя канцлером он никогда не был.
Разрешение вопросов об отношениях России к государствам сев. Европы
привело П. к созданию системы так называемого "Сев. Союза" или "Сев.
Аккорда, навлекшей на него обвинение в доктринерстве; Системой этой П.
хотел, для возвеличения престижа и значения России, создать вокруг ее
союз всех сев. держав, для противодействия стремлениям Бурбонской и
Габсбургской династий; с этой целью он старался - в общем безуспешно -
соединить государства, интересы которых были совершенно противоположны,
как напр. Пруссию с Англией и Саксонией. Фридрих II, которому нужен был
союз только с Россией, мешал осуществлению панинского проекта. При
реализации этой системы П. главное свое внимание обратил на отношения к
Швеции, при чем политика его в этом направлении была очень неудачна: его
попытка подчинить Швецию исключительно русскому влиянию и устранить
французское стоила России громадных денег и не привела к желанному
результату. Как бы ища предлога к вооруженному вмешательству, П.
малейшее изменение шведской конституции объявлял предлогом к разрыву; но
когда, в 1772 г., Густав III восстановил самодержавие, Россия, занятая
турецкой войной, должна была с этим примириться, и дело обошлось без
войны с Швецией, особенно благодаря вмешательству Фридриха II.
Одновременно с вопросом о "Сев. Аккорде" должны были быть разрешены
вопросы об отношениях к Польше и Пруссии. С Пруссией П. заключил союз,
давший России возможность расширить свое влияние в Польше. До 1772 г. П.
не был, кажется, столь слепым сторонником Пруссии каким его выставляли.
Польшу он стремился включить, во всем ее объеме, в сферу влияния России
и не был склонен делить это влияние, а тем более - саму территорию
Польши. Его энергии до известной степени русская политика обязана была
возведением на престол Станислава Понятовского; не менее энергично и
вполне в согласии с Екатериной П. действовал в диссидентском вопросе,
видя в расширении прав диссидентов усиление русского влияния; всех своих
требований в этом направлении он не мог), однако, провести. В вопросе об
уничтожении liberum veto, П. некоторое время расходился как с
Екатериной, так и с Фридрихом, полагая, что усиление Польши может быть
только выгодно для России, которая будет иметь в ней полезную союзницу.
Но и не предусмотрел тех осложнений, которыми грозило вмешательство во
внутренние дела Польши, и был совершенно неподготовлен к вспыхнувшей в
1768 г. войне с Турцией. Эта война весьма неблагоприятно отразилась на
его положении; во всех неудачах обвиняли его; он был виновен и в разрыве
с Турцией, и в том, что Россия осталась в этой борьбе без союзников. В
то же время этой войной воспользовался Фридрих II, чтобы привести к
осуществлению давно уже висевший в воздухе проект разделения Польши
между Австрией, Россией и Пруссией. Соглашение по этому поводу приводило
к концу войну с Турцией, так как устраняло вмешательство Австрии; Турция
одна бороться долго не могла. На приобретение части Польши нельзя было
смотреть, как на победу, так как Австрия и Пруссия получили лучшие части
даром. П. упрекали за усиление Пруссии; гр. Орлов говорил, что люди,
составлявшие раздельный договор, заслуживают смертной казни. С этого
времени положение П. становится особенно тяжелым, он оставался
сторонником союза с Пруссией, а императрица все более склонялась к
Австрии; вместе с тем все более усиливался разлад между ней и Павлом,
ближайшим другом и советником которого был П. В 177172 г. особенно
сильна была борьба между партиями П. и Орловых. Когда было решено
вступление Павла в брак, П. сумел обеспечить за собой влияние на будущую
его супругу. Екатерина была очень недовольна этим вмешательством П. в ее
семейные дела и воспользовалась женитьбой Павла, чтобы удалить его от
должности воспитателя. Она богато одарила П., но с радостью писала (окт.
1773 г.) г-же Бьелке, что "дом ее очищен". Отношения между Екатериной и
обоими братьями Паниными были очень натянутые; с крайним неудовольствием
назначила она Петра П. главнокомандующим против Пугачева. К этому
времени относится записанный декабристом М. И. Фонвизиным рассказ о
составленном, будто бы Д. И. Фонвизиным, который состоял секретарем П.,
под руководством самого П., проекте конституции и о заговоре против
Екатерины (до нас дошло любопытное введение к этому проекту). После
смерти первой жены Павла и после женитьбы его на Марии Федоровне П.
сумел сохранить свое влияние на молодой двор, так что даже родители
последней действовали согласно его указаниям: этим влиянием П.
пользовался, чтобы сохранить за собой прежнее положение и отстоять союз
с Пруссией, срок которому истекал в 1777 г. Воспитанный П., Павел был
страстным поклонником Фридриха II. Когда, после тешенского мира
Екатерина, окончательно склонилась на сторону Австрии, П. пришлось
вступить в борьбу с влиянием Иосифа II, который в конце концов успел
сблизиться с великокняжеской четой, предложив выдать сестру Марии
Федоровны за своего племянника, наследника австрийского престола.
Екатерина была очень недовольна происками П. против этого брака; об
опале его ходили слухи уже в начале 1781 г. В некоторой, мало
разъясненной связи находится опала П. и с деятельностью его по вопросу о
декларации "вооруженного нейтралитета" и с отношениями его к Потемкину,
который, вместе с английским послом Гаррисом, действовал против него.
Вопрос о том, кому принадлежит инициатива декларации 1780 г., т. е. П.
или Екатерине, остается открытым. В мае 1781 г. П. взял отпуск и
удалился в пожалованное ему имение Дугино, но в сентябре того же года
вернулся в СПб. и старался задержать заграничную поездку Павла; которая
должна была повлечь за собой еще большее сближение "молодого двора" с
Иосифом II. Во время этого заграничного путешествия П. поддерживал
переписку с Павлом В то же время разыгралось известное Бибиковское дело;
в перлюстрованных письмах Бибикова к Куракину (близкому родственнику и
другу П), сопровождавшему Павла Петровича, Екатерина прочла жалобы на
страдания отечества и "грустное положение всех добромыслящих". Екатерина
придавала этому делу большое значение и искала за Бибиковым и Куракиным
более важных лиц. По возвращении молодой четы из-за границы, отношения
Павла к П. несколько изменились к худшему. 31 марта 1783 г. П. умер.
Увековечить свою признательность П. Павел мог лишь по смерти Екатерины,
воздвигнув ему в 1797 г. памятник в церкви св. Магдалины в Павловске.
Екатерина, сравнивая в письме к Гримму П. с Орловым, ставит последнего
гораздо выше и говорит, что у П. было много крупных недостатков, но он
умел их скрывать. П. был одним из образованнейших русских людей своего
времени так что, по отзывам иностранных послов, "походил скорее на
немца"; Екатерина называла его энциклопедией. Он интересовался самыми
разнообразными вопросами из области государственных знаний и знаком был
со многими классическими произведениями философской литературы. На
гуманный образ мыслей и строгое чувство законности указывает в
красноречивых словах один из наиболее близких к нему людей, знаменитый
Фонвизин; о некотором свободомыслии в вопросах веры свидетельствует то,
что, при приглашении в законоучители к Павлу Петровичу Платона, Панин
больше всего интересовался тем, не суеверен ли он, а в письме к
Воронцову, который заболел от постной пищи, говорил, что закон требует
не разорения здоровья, а разорения страстей, "еже одними грибами и репой
едва ли учинять можно". Панин принадлежал к масонам. О честности и
доброте П. и в его время не было двух разных мнений; даже враги уважали
его как личность гордую и честную. Из полученных им при вступлении Павла
в брак 9000 душ он половину роздал своим секретарям, Фонвизину, Убри и
Бакунину. П., по натуре был сибарит, любил хорошо пожить; по словам
Безбородко, у него была лучшая поварня в городе; он не был женат, но
увлечение женщинами часто ставилось ему в вину (невестой его была
умершая от оспы графиня Шереметева). При всей разносторонней
деятельности, которую П. приходилось проявлять, он был очень ленив и
медлителен: Екатерина говорила, что он умрет когда-нибудь от того, что
поторопится. Дипломатическая и частная переписка П. напечатана в
"Сборнике Имп. Русского Исторического Общества". Проект Императорского
Совета напечатан там же, т. VII. О Фонвизинском проекте см. "Русскую
Старину" (1884, №12), "Архиве кн. Воронцова", "Русском Архиве". Ср.
Лебедев, "Графы Панины" (СПб., 1864); Кобеко, "Цесаревич Павел Петрович"
(СПб., 1883) и рецензия Иконникова на эти сочинения в 28-м присуждении
<< Пред. стр. 721 (из 1179) След. >>
Список литературы по разделу