<< Пред. стр. 747 (из 1179) След. >>
Список литературы по разделу
виде) дают при сжигании один и тот же углекислый газ и в том же
количестве. Для самих же "элементов" ничего подобного не известно. Они
видоизменениям и взаимным превращениям не подвергаются и представляют,
по современным воззрениям, неизменную сущность изменяющегося (химически,
физически и механически) вещества, входящую как в простые, так и в
сложные тела.
Весьма, в древности и до ныне, распространенное представление о
"единой или первичной" материи, из которой слагается все разнообразие
веществ, опытом не подтверждено, и все попытки, к сему направленные,
оказались его опровергающими. Алхимики верили в превращение металлов
друг в друга, доказывали это разными способами, но при поверке все
оказалось или обманом (особенно в отношении к производству золота из
других металлов), или ошибкой и неполнотой опытного исследования.
Однако, нельзя не заметить, что если бы завтра оказалось, что металл А
превращается целиком или отчасти в другой металл В, то из этого вовсе не
будет еще следовать, что простые тела способны друг в друга превращаться
вообще, как, например, из того, что долгое время закись урана считали за
простое тело, а она оказалась содержащей кислород и действительный
металлический уран - вовсе не следует делать никакого общего заключения,
а можно только в частности судить о бывшей и современной степенях
знакомства с ураном, как самостоятельным элементом. С этой точки зрения
должно взглянуть и на оповещенное Емменсом (Stephen - Н. Emmeus)
превращение мексиканского серебра отчасти в золото (майиюнь 1897 г.),
если справедливость наблюдений оправдается и Argentaurum не окажется
подобным алхимистическим оповещением подобного же рода, не раз бывшим и
также прикрывавшемся покровом секрета и денежного интереса. Что холод и
давление могут содействовать перемене строения и свойств - давно
известно, хотя бы по примеру олова Фрицше, но нет фактов, позволяющих
предполагать, что изменения эти идут столь глубоко и доходят не до
строения частиц, а до того, что ныне считается атомами и элементами, а
потому утверждаемое Емменсом превращение (хотя бы и постепенно) серебра
в золото будет оставаться сомнительным и мaлозначущим даже в отношении к
серебру и золоту, пока, во-первых, "секрет" не будет на столько раскрыт,
что опыт может быть всеми воспроизведен, и во-вторых, пока обратный
переход (при накаливании и уменьшении давления?) золота в серебро не
будет установлен, или пока не будет установлена фактическая его
невозможность или трудность. Легко понять, что переход спирта
углекислоты в сахар труден, хотя обратный идет легко, потому что сахар
бесспорно сложнее спирта и углекислоты. И мне кажется очень мало
вероятным переход серебра в золото, если обратно - золото не будет
переходить в серебро, потому что атомный вес и плотность золота чуть не
в два раза более, чем серебра, из чего должно, по всему известному в
химии, заключить, что если серебро и золото произошли из одного
материала, то золото сложнее серебра и должно превращаться в серебро
легче, чем обратно. Поэтому я думаю, что г. Емменсу для убедительности
не только следовало бы раскрыть "секрет", но и попробовать, да и
показать, если можно, превращение золота в серебро, тем более, что при
получении из дорогого металла другого, в 30 раз более дешевого, денежные
интересы будут, очевидно, на далеком плане, а интересы правды и истины
окажутся явно на первом, теперь же дело представляется, на мой взгляд, с
обратной стороны.
Д. Менделеев (окт. 1897).
При таком представлении о химических элементах - они оказываются
чем-то отвлеченным, так как в отдельности мы их не видим и не знаем. К
такому почти идеалистическому представлению столь реалистическое знание,
как химия, пришло по совокупности всего доныне наблюденного, и если это
представление можно отстаивать, то лишь как предмет глубоко
укоренившегося убеждения, доныне оказавшегося совершенно согласным с
опытом и наблюдением. В этом смысле понятие о химических элементах имеет
глубоко реальное основание во всей науке о природе, так как, например,
углерод нигде, никогда, никем и нисколько не превращен в какой-либо
другой элемент, тогда как простое тело - уголь превращено в графит и
алмаз и, быть может, когда-нибудь можно будет превратить его и в
вещество жидкое или газообразное, если удастся найти условия упрощения
сложнейших частиц угля. Главное понятие, с которым возможно приступить к
объяснению П. законности, состоит именно в коренном различии
представлений об элементах и о простых телах. Углерод - элемент, нечто
неизменное, содержащееся, как в угле, так и в углекислом газе или в
светильном, как в алмазе, так и в массе изменчивых органических веществ,
как в известняке, так и в дереве. Это - не конкретное тело, а весомое
(материальное) вещество с суммой свойств. Как в парах воды или в снеге
нет конкретного тела - жидкой воды, а есть то же весомое вещество с
суммой ему одному принадлежащих свойств, так во всем углеродистом
содержится материально-однородный углерод: не уголь, а именно углерод.
Простые тела суть вещества, содержащие только один какой-либо элемент, и
понятие о них становится прозрачно-ясным только тогда, когда признается
укрепившееся представление об атомах и частицах или молекулах, из
которых слагаются однородные вещества; причем понятию об элементе
отвечает атом, а простому телу - частица. Простые тела, как и все тела
природы, составлены из частиц: вся их разница от сложных тел состоит
лишь в том, что частицы сложных тел содержат разнородные атомы двух или
многих элементов, а частицы простых тел - однородные атомы данного
элемента. Все, что излагается далее, должно относить именно к элементам,
т.е. напр. к углероду, водороду и кислороду, как составным частям
сахара, дерева, воды, угля, кислородного газа, озона и т.п., но не
простым телам, элементами образуемыми. При этом, очевидно, является
вопрос: как же можно находить какую-либо реальную законность в отношении
к таким предметам, как элементы, существующие лишь как представления
современных химиков, и что же реально осуществимое можно ожидать, как
следствие из расследования каких-то отвлеченностей? Действительность
отвечает на подобные вопросы с полною ясностью: отвлечения, если они
правдивы (содержат элементы истины) и соответствуют реальности, могут
служить предметом точно такого же исследования, как и чисто материальные
конкретности. Так химические элементы, хотя суть отвлеченности, подлежат
расследованию совершенно такому же, как простые или сложные тела,
которые можно накалить, взвесить и вообще подвергать прямому наблюдению.
Сущность дела здесь в том, что у химических элементов, на основании
опытного исследования простых и сложных тел, ими образуемых, открываются
свои индивидуальные свойства и признаки, совокупность которых и
составляет предмет исследования. Мы и обратимся теперь к перечислению
некоторых из особенностей, принадлежащих химическим элементам, чтобы
затем показать П. законность химических элементов.
Свойства химических элементов должно разделить на качественные и
количественные, хотя бы первые из них и сами по себе подлежали
измерению. К числу качественных прежде всего принадлежит свойство
образовать кислоты и основания. Хлор может служить образцом первых, так
как и с водородом, и кислородом образует явные кислоты, способные с
металлами и основаниями давать соли, начиная с первообраза солей -
поваренной соли. Натрий же поваренной соли NaCl может служить образцом
элементов, дающих только основания, так как кислотных окислов с
кислородом он не дает, образуя или основание (окись натрия), или
перекись, обладающую характерными признаками типической перекиси
водорода. Все элементы суть более или менее кислотные или основные, с
явными переходами от первых ко вторым. Это качественное свойство
элементов электрохимики (с Берцелиусом во главе) выразили, отличив
сходных с натрием, на основании того, что первые при разложении током
являются на аноде, а вторые на катоде. Тоже качественное различие
элементов выражается отчасти и в различении металлов и металлоидов, так
как основные элементы относятся к числу таких, которые в виде простых
тел дают настоящие металлы, а кислотные элементы образуют в виде простых
тел металлоиды, не имеющие вида и механических свойств настоящих
металлов. Но во всех этих отношениях не только невозможно прямое
измерение, позволяющее устанавливать последовательность перехода от
одних свойств к другим, но и нет резких различий, так что есть элементы
в том или ином отношении переходные или такие, которые можно отнести и в
тот, и в другой разряд. Так алюминий, по внешнему виду явный металл,
отлично проводящий гальв. ток, в своем единственном окисле Аl2O3
(глинозем) играет роль то основную, то кислотную, так как соединяется и
с основаниями (напр. Na2O, MgO и др.), и с кислотными окислами, например
образуя серноглиноземную соль A12(SO4)3=Al2O33O3; и в том, и в другом
случае он обладает слабо выраженными свойствами. Сера, образуя
несомненный металлоид, во множестве химических отношений сходна с
теллуром, который по внешним качествам простого тела всегда относился к
металлам. Такие случаи, очень многочисленные, придают всем качественным
признакам элементов некоторую степень шаткости, хотя и служат к
облегчению и, так сказать, оживлению всей системы знакомства с
элементами, указывая в них признаки индивидуальности, позволяющей
предугадывать еще не наблюденные свойства простых и сложных тел,
образующихся из элементов. Эти сложные индивидуальные особенности
элементов придавали чрезвычайный интерес открытию новых элементов, не
позволяя никоим образом сколько-нибудь предвидеть сумму физических и
химических признаков, свойственных веществам, ими образуемым. Все, чего
можно было достигать при изучении элементов, ограничивалось сближением в
одну группу наиболее сходных, что уподобляло все это знакомство с
систематикою растений или животных, т.е. изучение было рабским,
описательным и не позволяющим делать какие-либо предсказания по
отношению к элементам, еще не бывшим в руках исследователей. Ряд иных
свойств, которые мы назовем количественными, выступил в надлежащем виде
для химических элементов только со времени Лорана и Жерара, т.е. с 50-х
годов текущего столетия, когда была подвергнута исследованию и обобщению
способность взаимного реагирования со стороны состава частиц и
укрепилось представление о двуобъемных частицах, т.е. о том, что в
парообразном состоянии, пока нет разложения, всякие частицы (т.е.
количества веществ, вступающие в химическое взаимодействие между собою)
всех тел занимают такой же объем, какой занимают два объема водорода при
той же температуре и том же давлении. Не входя здесь в изложение и
развитие начал, укрепившихся при этом, ныне общепринятом представлении,
достаточно сказать, что с развитием унитарной или частичной химии в
последние 40 или 50 лет получилась твердость, прежде не существовавшая,
как в определении атомных весов элементов, так и в определении состава
частиц простых и сложных тел, ими образуемых, и стала очевидною причина
различия свойств и реакций обыкновенного кислорода О2 и озона O3, хотя
оба содержат только кислород, как и разность маслородного газа (этилена)
C2H4 от жидкого цетена С16Н32, хотя оба содержат на 12 весовых частей
углерода по 2 весовых части водорода. В эту многознаменательную эпоху
химии выступило в ней для каждого хорошо обследованного элемента два
более или менее точных количественных признака или свойства: вес атома и
тип (форма) состава частиц соединений, им образуемых, хотя ничто не
указывало еще ни на взаимную связь этих признаков, ни на соотношение их
с другими, особенно качественными, свойствами элементов. Вес атома,
свойственный элементу, т.е. неделимое, наименьшее относительное
количество его, входящее в состав частиц всех его соединений, особенно
был важен для изучения элементов и составлял их индивидуальную
характеристику, пока чисто эмпирического свойства, так как для
определения атомного веса элемента надобно узнать не только эквивалент
или относительный весовой состав некоторых его соединений с элементами,
вес атома которых известен из иных определений, или условно принят
известным, но и определить (по реакциям, плотностям паров и т.п.)
частичный вес и состав хоть одного, а лучше многих из соединений, им
образуемых. Этот путь опыта столь сложен, длинен и требует такого
совершенно очищенного и тщательно изученного материла из числа
соединений элемента, что для многих, особенно для редких в природе
элементов, при отсутствии особо понудительных причин, оставалось много
сомнений относительно истинной величины атомного веса, хотя весовой
состав (эквивалент) некоторых соединений их и был установлен; таковы,
напр., были уран, ванадий, торий, бериллий, церий и др. При чисто
эмпирическом значении веса атома не было и особого интереса углубляться
в этот предмет для элементов, редко подвергаемых исследованию, тем не
менее для большой массы обыкновеннейших элементов величины атомных весов
можно было уже в начале 60-х годов считать твердо установленными,
особенно после того, как Канницаро твердо установил для многих металлов,
напр. Са, Ва, Zn, Fe, Сu и т.п. явное их отличие от К, Na, Ag и т.п.,
показав, что частицы напр. хлористых соединений первых из них содержат
вдвое более хлора, чем вторых, т.е. что Са, Ва, Zn и т.д. дают CaCI2,
BaCI2 и т.д., т.е. двуатомны (двуэквивалентны или двувалентны), тогда
как K, Na и т.п. одноатомны (одноаквивалентны), т.е. образуют KCI, NaCI
и т.п. В эпоху около середины текущего столетия вес атома элементов
послужил уже одним из признаков, по которым стали сличать сходственные
элементы групп.
Другой из важнейших количественных признаков элементов представляет
состав частиц высших соединений, им образуемых. Здесь более простоты и
ясности, потому что Дальтонов закон кратных отношений (или простоты и
цельности числа атомов, входящих в состав частиц) уже заставляет ждать
только немногих чисел и разобраться в них было легче. Обобщение
выразилось в учении об атомности элементов или их валентности. Водород
есть элемент одноатомный, ибо дает по одному соединению HX с другими
одноатомными же элементами, представителем которых считался хлор,
образуя НСl. Кислород двуатомен, потому что дает H2O или соединяется
вообще с двумя X, если под Х подразумевать одноатомные элементы. Так
получают НСlO, Сl2О и т.д. В этом смысле азот считается трехатомным, так
как дает NH3, NCl3; углерод четырехатомным, потому что образует СН4, СО2
и т.д. Сходные элементы одной группы, напр. галоиды, дают и сходные
частицы соединений, т.е. имеют одну и ту же атомность. Через все это
изучение элементов очень сильно двинулось вперед. Но было немало
трудностей разного рода. Особую трудность представили соединения
кислорода, как элемента двуатомного, способного замещать и удерживать
X2, в силу чего совершенно понятно образование Cl2O, HClO и т.п.
соединений с одноатомными элементами. Однако, тот же кислород дает не
только НСlO, но и HClO2, НСlO3 и НСlO4 (хлорная кислота), точно также
как не только H2O, но и H2O2 (перекись водорода). Для объяснения
пришлось признать, что кислород, в силу своей двуатомности, обладая
двумя сродствами (как говорят), способен втиснуться в каждую частицу и
встать между всякими двумя атомами, в нее входящими. Трудностей при этом
получилось много, но остановимся на двух, помоему, важнейших. Во-первых,
оказалась как бы грань О4 для числа кислородных атомов, входящих в
частицу, а этой грани нельзя ждать на основании допущенного. При том,
приближаясь к грани, получались часто соединения не менее, а более
прочные, чего уже вовсе нельзя допустить при представлении о втиснутых
атомах кислорода, так как чем более их взойдет, тем вероятнее было иметь
непрочность связей. А между тем НСlO4 прочнее НСlO3, эта последняя
прочнее НСlO2 и НСlO, тогда как НСl опять тело химически очень прочное.
Грань же О4 выступает в том, что водородным соединениям разной
атомности:
НСl, H2S, Н3Р и H4Si отвечают высшие кислородные кислоты:
НСlO4, H2SO4, Н3РО4 и H4SiO4, в которых одинаково содержатся четыре
атома кислорода. Из этого даже выходит тот неожиданный вывод, что считая
Н - одно-, а О - двуатомными элементами, по кислороду способность к
соединению выходит обратная, чем по водороду, т.е. по мере того как у
элементов увеличивается свойство удерживать атомы водорода или
возрастать в атомности, уменьшается способность удерживать кислород;
хлор, так сказать, одноатомен по водороду и семиатомен по кислороду, а
фосфор или аналогический с ним азот трехатомен в первом смысле, а во
втором - пятиатомен, что видно и по другим соединениям, например NH4CI,
POCl3, РСl5 и т.п. Во-вторых, все, что знаем, явно указывает на
глубочайшее различие в присоединении кислорода (втискивании его, судя по
представлению об атомности элементов) в том случае, когда образуется
перекись водорода, от того, когда происходит напр. из H2SO4 (сернистая
кисл.) серная кислота H2SO4, хотя H2O2 отличается от Н2O точно также
атомом кислорода, как H2SO4 от H2SO3, и хотя раскислители в обоих
случаях переводят высшую степень окисления в низшую. Разность в
отношении к реакциям, свойственным H2O2 и H2SO4, особенно выступает по
той причине, что серной кислоте отвечает своя перекись (надсерная
кислота, аналог которой надхромовая недавно изучена Wiede и содержит, по
его данным, H2CrO5), обладающая совокупностью свойств перекиси водорода.
Значит, есть существенная разность в способе присоединения кислорода в
"солеобразных" окислах и настоящих перекисях и, значит, простым
втискиванием атомов кислорода между другими выражать все случаи
присоединения кислорода недостаточно, а если выражать, то скорее всего
это следует применять к перекисям, а не к образованию, так сказать,
нормальных соединений кислорода, приближающихся к RHnО4, где n, число
атомов водорода, не бывает более 4, как и число атомов кислорода в
кислотах, содержащих один атом элементов R. Приняв сказанное во внимание
и означая вообще через R атом элементов, вся совокупность сведений о
солеобразных окислах приводится к тому выводу, что число самостоятельных
форм или видов окислов очень не велико и ограничивается следующими
восемью:
R2O, напр. K2O, Ag2O.
R2O2 или RO, напр. CaO, FeO.
R2O3, напр. Al2O3, N2O3.
R2O4 или RO2, напр. CO2, SiO2.
R2O5, напр. N2O5, P2O5.
R2O6 или RO3, напр. SO3, CrO3.
R2O7, напр. Cl2O7, Mn2O7.
R2O8 или RO4, напр. OsO4, RuO4.
Эта стройность и простота форм окисления вовсе не вытекает из учения
об атомности элементов в его обычной форме (при определении атомности по
соединению с Н или Сl) и есть дело прямого сличения кислородных
соединений самих по себе. Вообще учение о постоянной и неизменной
атомности элементов заключает в себе трудности и несовершенства (не
насыщенные соединения, подобные СО, пересыщенные, подобные JCl3, соед. с
кристаллизационною водою и т.п.), но оно в двух отношениях имеет и
поныне важное значение, а именно с ним достигнута простота и стройность
выражения состава и строения сложных органических соединений, и в
отношении к выражению аналогии сродственных элементов, так как
атомность, по чему бы ее не считали (или состав частиц сходственных
соединений), в таком случае оказывается одинаковою. Так напр. сходные
между собою во многом ином галоиды или же металлы данной группы
(щелочные, напр.) оказываются всегда обладающими одинаковою атомностью и
образующими целые ряды сходных соединений, так что существование этого
признака есть уже до некоторой степени указатель аналогии.
Чтобы не усложнять изложения, мы оставим перечисление других
качественных и количественных свойств элементов (напр. изоморфизма,
теплот соед., показ, преломления и т.п.) и прямо обратимся к изложению
П. закона, для чего остановимся: 1) на сущности закона, 2) на его
истории и приложении к изучению химии, 3) на его оправдании при помощи
вновь открытых элементов, 4) на приложении его к определению величины
атомных весов и 5) на некоторой неполноте существующих сведений.
Сущность П. законности. Так как из всех свойств химических элементов
атомный их вес наиболее доступен для численной точности определения и
для полной убедительности, то исходом для нахождения законности
<< Пред. стр. 747 (из 1179) След. >>
Список литературы по разделу