<< Пред. стр. 806 (из 1179) След. >>
Список литературы по разделу
- П. добровольное). В таких случаях лицо, желающее заместить себя
другим, дает последнему поручение и полномочие совершить юридическую
сделку от его имени, с тем, чтобы все последствия ее перешли
непосредственно на дающего поручение. В своих действиях при заключении
сделки представитель обязывается руководиться инструкциями своего
доверителя и не выступать из пределов данной ему доверенности; но он не
является пассивным орудием своего доверителя. Поскольку в доверенности
нет точных указаний на подробности и условия заключения юридической
сделки, они определяются личным усмотрением представителя; его воля
является решающим моментом во всех фазисах сделки; совершенное
поверенным представителем в пределах доверенности обязывает доверителя,
хотя бы он и не мог одобрить всех действий поверенного. Этой активной
ролью при заключении сделок представитель отличается от простого посла
(нунция), передающего лишь волю пославшего и не участвующего
самостоятельно в определении условий сделки. Как бы ни были ограничены
пределы свободы представителя, характерным признаком его, сравнительно с
нунцием, всегда является то, что юридическая сделка получает свое бытие
в силу заявления его воли, а не воли доверителя. Различают еще П. полное
(непосредственное, прямое) и неполное (посредственное, не прямое). В
последнем представитель действует от своего имени, заключает сделку на
свой страх и передает доверителю лишь ее результаты; контрагент может и
не знать, что у непрямого представителя есть принципал, и считать его за
самостоятельного агента. Лишь прямое П., поэтому, есть П. в собственном
смысле слова. История П. Придавая действиям поверенного такую же силу,
как и действиям самого лица, на которое переходят последствия сделки,
П., несомненно, подвергает риску интересы последнего. Между волей
представляемого и представителя всегда возможен конфликт, и этот
конфликт при П. разрешается не в пользу доверителя. Поэтому П. может
быть безвредно допущено в гражданском обороте лишь тогда, когда формы
этого оборота достаточно выработаны, когда определились объективные
мерки для оценки поступков людей и когда этим меркам (основаниям сделок)
стали придавать решающее значение при столкновениях частных воль. При
сделках, в которых решающим моментом и законом для сторон является
частная воля, П. невозможно. Римское право, где субъективным моментам до
самого конца развития принадлежало преобладающее значение, долгое время
совсем не знало прямого П.: лишь сами лица, приобретающие права из
сделки, или те, кто был носителем чужой воли (подвластные дети, рабы),
способны были и заключать сделку: "при посредстве свободных людей,
которые нашей воле не подчинены, как и через чужих рабов, на которых у
нас нет узуфрукта или юридического владения, мы приобрести ничего не
можем" (Гай, "Инстит.", П., 95). До известной степени, при существовании
института подвластных, у римлян не было и безусловной нужды в прямом П.;
первоначальные его виды также относятся к сделкам, заключенным рабами
(капитаном судна, управляющим таверной или другим предприятием; за
действия их, хотя бы совершенные без приказа, отвечал господин).
Впоследствии такая же ответственность создалась для господина и по
сделкам свободных людей, занимавших зависимые от него должности.
Широкого развития прямое П. в Риме никогда не достигало; объем сделок,
на которые оно распространялось, вообще очень спорен. В Зап. Европе
прямое П., как самостоятельный институт, вырабатывается юристами лишь к
XVII в.; раньше представители являются лишь пассивными орудиями
доверителя, и их личность, подобно римским подвластным, сливается с
личностью представляемого (eadem est persona domini et procuratoris).
Сведения о судебном П. в России восходят к концу ХVII в., о
гражданско-правовом - к половине ХVIII в. В новое время, а особенно в
современном гражданском обороте, когда для огромного количества сделок
необходимо посредничество целого ряда лиц, П. является "неоспоримым
требованием" оборота (выражение составителей общегерм. улож.), и в таком
качестве признано всеми гражданскими кодексами (общегерм. урож. ст. 164;
австр. 1002 и 1017; франц. 1984, 1997 и 1998; русск. 2307).
Юридическая конструкция П. Рассматривая юридическую сделку как акт,
вызывающий юридические последствия, потому что этого желали стороны -
притом лишь те последствия, которых они желали, и лишь постольку,
поскольку они этого желали, - многие юристы, с Савиньи во главе, не
допускают мысли, что можно непосредственно обязывать такими актами,
окончательная формулировка которых не принадлежит лицу, несущему на себе
их юридические последствия. Они возвращаются, поэтому, к старой римской
и средневековой точке зрения, находя, что представитель по существу
ничем не отличается от нунция, являясь простым носителем чужой воли;
поскольку же он действует самостоятельно, он должен заключить сделку на
свое имя и затем новым актом перенести ее на своего доверителя. Другие
(Пухта, Вангеров, Виндшейд, Бэр) полагают, что в сделке, заключаемой на
основании П., решающей всегда является воля представителя; в его лице
прежде всего возникают и последствия сделки, которые затем прямым или
молчаливым соглашением, переносятся на доверителя. Третьи (Тэль,
Миттейс, Кеппен) доказывают, что юридическая сделка возникает из
комбинации воль представляемого и представителя, при чем более или менее
активная роль принадлежит то представителю, то представляемому и может
быть сведена к минимуму то у того, то у другого; в одних случаях,
следов" возможна точка зрения Савиньи, в других - Пухты. Четвертые
(Регельсбергер, Нерсесов), приписывая активную роль только
представителю, рассматривают П. "как институт положительного права", т.
е. отказываются объяснить его теоретически, с точки зрения
господствующего определения сделки, и основывают его только на
предписании закона. Причина споров лежит в неправильном представлении о
юридической сделке: на самом деле творчеству частной воли в ней
принадлежит далеко не господствующая роль. Последствия сделки и размеры
ее действия определяются не столько волей сторон, сколько законом,
связывающим с известными фактами известные юридические следствия.
Стороны, заключая сделку, выбирают факты, с которыми связываются
юридические следствия, или выражают согласие на применение к ним
определенных юридических следствий, если будут на лицо соответствующие
факты. Давая полномочие на заключение сделки представителю,
представляемый выражает этим волю, вполне достаточную для произведения
юридического эффекта, все равно, указывает ли он представителю желаемые
факты (купить такую-то вещь) или юридическую форму действий (вести
процесс), На представителе лежит лишь выбор фактов или выбор юридических
форм, т. е. фактическая деятельность в рамках юридического полномочия и
законных форм юридических сделок. Оценка сделок совершается теперь не
только по воле и желанию лиц, но и объективным масштабом: сравнением
эквивалентов, которыми обмениваются стороны, целесообразностью действий
и соответствием их с целями гражданского оборота. Для суда, поэтому, в
настоящее время нет затруднений в определении того, что следует считать
"истинной волей стороны" в сделке представителя. Личная воля уступила
место объективным признакам и целесообразности сделок, в
противоположность старому праву, когда воля стороны была одна творческой
(sic volo, sic jubeo) и поэтому невозможно было и представительство. П.,
таким образом, есть "институт положительного права" не в качестве
исключения из общего строя сделок, а вполне согласно с ним. Такой
структурой П. объясняется, между прочим, признаваемая современным правом
возможность заключения сделок с самим собою. Я могу в одно и тоже время
быть контрагентом, действующим в своем интересе, и представителем другой
стороны, или же зараз представителем обеих сторон (банкир, покупающий и
продающий себе самому или в качестве представителя своих клиентов бумаги
этих последних и управляющий вообще их вкладами; представитель
юридического лица, входящий в сделку с самим собою в качестве частного
лица, и т. д.). С точки зрения волевой теории сделок это - необъяснимое
явление.
Юридические отношения, возникающие из П., определяются по личностям
обеих сторон и по объективным требованиям оборота. Вступая в сделку,.
представитель заменяет собою представляемого, действует вместо него.
Правоспособность к сделке, поэтому, должна быть на стороне
представляемого, так как права и обязанности приобретаются им,
дееспособность же - на стороне представителя, ибо ему принадлежит
решающий голос в формировании сделки. В законном П. его функция
представителя - восполнять недостающую дееспособность представляемого
(малолетнего, умалишенного). Ограниченная дееспособность
представляемого, однако, не вредит сделке (§165 обшегерм. улож.); личные
качества представителя (купец) не придают особого (торгового) характера
сделке, если представляемый не пользуется правами этого звания.
Действительность самой сделки оценивается по действиям представителя,
как главного ее совершителя. Ошибка в его представлении об обстановке
сделки разрушает ее, ошибка же представляемого остается бесследной; но
если, заблуждаясь лично относительно обстановки сделки, представитель
совершит, однако, сделку согласно с видами представляемого, она не
теряет своей действительности. Незнание представителя о качествах вещи,
которые должны были быть ему сообщены, разрушает сделку; незнание
представляемого не вредит ей. Поскольку представитель выходит из
пределов своего полномочия, он отвечает за убытки, причиненные этим
контрагенту, и заключенная сделка признается недействительной.
Основания П. суть, как упомянуто выше, поручение и полномочие. Первое
есть договор между принципалом и представителем, определяющий их
взаимные отношения; второе сообщает представителю власть и право
замещать в сделке представляемого, с переводом на последнего всех
последствий сделки. Полномочие может иметь место в силу закона (П.
опекуна за опекаемых, в зап. законодательствах - мужа за жену и т. п.)
или быть установлено частной волей. В последнем случае оно представляет
собой односторонний акт воли доверителя (не договор), который может быть
выражен явно, или обнаружиться из фактической обстановки, при которой
приходилось действовать представителю (по разъяснению сената,
"независимо от формальной доверенности, могут быть случаи, в коих одно
лицо, стоя в служебных отношениях к другому, совершает, с его воли и
согласия, действия к ограждению его интересов и для пользы порученного
имущества: в таких случаях, смотря по обстоятельствам дела, действия
служебного лица, поскольку из дела явствует, что они были не
произвольны, а утверждались на согласии или приказании владельца и
клонились не ко вреду его, могут быть признаны обязательными для сего
последнего"). В последнем случае говорят о фактическом П. Полномочие
отличается от поручения тем, что последнее может и не сопровождаться
правом на П. Современные законодательства и юристы часто, однако,
сливают оба понятия в одно, говоря, что поручение (доверенность) есть
договор о принятии на себя одним из договаривающихся лиц обязанностей
представителя. Полномочие, подобно поручению, может быть взято обратно
по воле доверителя во всякий момент и не переходить на наследников
представителя. С полномочием одинаково по действию последующее одобрение
сделки, заключенной третьим лицом в интересах одного из контрагентов, в
качестве его представителя без полномочия. Одобрение это может быть
полное или частичное, если последним не нарушаются интересы контрагента
и представителя. Неполучение его в установленный срок или по требованию
контрагента равносильно отказу в согласии на сделку. Сторона, знавшая о
недостатке полномочия у представителя, не может отказаться от сделки в
случае последующего ее одобрения лицом, от имени которого она совершена;
сторона, введенная в заблуждение относительно полномочий представителя
может отказаться от сделки. Последующее одобрение делает сделку
действительной с момента ее заключения представителем. При неполучении
согласия представитель, не могущий доказать своего полномочия, по выбору
контрагента обязывается или сам исполнить договор, или возместить
убытки. Представитель, не знавший о недостатке у него полномочия,
отвечает лишь за убытки, понесенные стороною вследствие того, что она
поверила наличности полномочия, но не свыше интереса, который для нее
представляла действительность договора. Представитель освобождается от
ответственности, если контрагент знал о недостатке у него полномочия,
или если представитель был ограничен в своей дееспособности.
П. судебное прошло, подобно П. в сделках, долгий процесс развития. В
Риме заместительство сторон в процессе третьими лицами, защитниками, до
конца не отлилось в форму П. На Западе Европы и в России адвокатура
долгое время оставалась на стадии стряпчества ,не обладавшего правом
заместительства сторон, а имевшего задачей оказывать им помощь советами,
составлением бумаг, указаниями. В. современном праве судебное П. - один
из наиболее развитых видов П.
Литература. Regelsberger, "Pandecten" (I, Лпц., 1893); "Motive zu dem
Entwurfe einesburg. Gesetzbuch f. d. deutsche Reich" (I, 223 сл.);
Savigny, "System" (III, 113); его же, "Обязательственное право (§54 сл.,
рус. пер.); Hellmann, "Die Stellvertretung in Rechtsgeschaften" (1882);
Mitteis, "Die Lehre von der Stellvertretung" (1885); Нерсесов, "Понятие
добровольного П." (М., 1878); Гардин, "П. в гражд. праве" (СПб., 1879);
Евецкий, "О П. при заключении юридических сделок"; Казанцев, "Свободное
П. в римском гражд. праве" (К., 1884).
В.Н.
Президент (лат.) - председатель; в русском языке употребляется
обыкновенно последний термин для обозначения руководителя прений в
собрании, суде, обществе (в некоторых обществах, однако - напр. вольном
экономическом и географическом - председатель и у нас именуется
президентом); во многих иностранных государствах в тех же случаях
общепринят термин: П., особенно для обозначения руководителя прениями в
парламенте и избираемого главы государства (П. республики). На немецком
языке существует два термина: Praesident и Vorsitzender, при чем
последний обозначает председателя в менее важном учреждении; так
Vorsitzender есть председатель в отделении суда, в противоположность П.
всего суда; различие это, впрочем, не проводится последовательно. На
французском языке существует только один термин - президент. Президент
коллегиального правительственного учреждения назначается в том же
порядке, как и прочие члены того же учреждения; он руководит ходом дел
и, в частности, прениями; с остальными членами он не состоит в отношении
начальника к подчиненным, а является только primus inter pares, хотя
неизбежно пользуется большим влиянием; специальные права П. сводятся к
решающему голосу в случае равного разделения голосов, иногда к праву
опротестования решения товарищей. П. парламента (или палаты), а также
коллегиального органа местного самоуправления, в громадном большинстве
случаев избирается самым собранием из своей среды, и только иногда
утверждается верховной властью. Есть, однако, исключения: так, П. палаты
лордов в Англии, лорд-канцлер, назначается короной, и не всегда из числа
членов палаты. Долговременная практика выработала определенные обычаи,
регулирующие власть и права П. всякого собрания. П. открывает и
закрывает собрание, дает слово желающему говорить, делает замечания,
лишает голоса за уклонение от предмета прений, нарушение приличий,
оскорбительные выражения, вообще не парламентское поведение; он может и
открывать собрание вступительной речью, закрывать - заключительной,
может резюмировать чужие мнения, но с соблюдением самого строгого
беспристрастия; участвовать в прениях он может не иначе, как временно
передать свои президентские права вице-президенту. Право П. вовсе лишить
оратора слова часто ставится в зависимость от решения собрания, в
особенности когда дело идет о лишении слова не на одно заседание, а на
более или менее продолжительный срок. П. республики есть глава
государства в республиканских государствах, соответствующий монарху в
государствах монархических. Подобно монарху, П. республики есть глава
исполнительной власти; ему же принадлежит санкция законов, но судебные
приговоры не произносятся от его имени, как они произносятся от имени
монарха. Подобно монарху, П. представляет государство в международных
сношениях. Существеннейшее отличие его то, что он властвует не по
собственному праву, а в силу народного избрания, вручающего ему власть
на точно определенный срок; в виду этого, хотя он и пользуется
политической безответственностью, но в случае совершения преступления
может быть привлечен к суду. Объем власти президента республики, подобно
объему власти монарха, различен, в зависимости от того, является ли
государство парламентарным или только представительным. В первом случае
(Франция) П. назначает министров, но последние ответственны перед
парламентом и свергаются его решениями; следов. П. стеснен в их выборе.
Так как каждое его постановление должно быть контрассигновано
соответственным министром, то ему остается преимущественно
представительная, декоративная сторона власти и только некоторое общее
влияние на ход дел. Ему принадлежит санкция законов, но право это
оказывается чисто фиктивным; права veto он лишен. Во втором случае
(Соед. Штаты, все американские республики) министры политически
ответственны только перед П., назначаются и смещаются им по его
собственному усмотрению; в силу этого вся исполнительная власть
сосредоточена в его руках и даже контроль за нею изъят из рук
парламента; П. принадлежит также право veto законов, хотя не
безусловное: вторичное принятие закона конгрессом, квалифицированным
большинством голосов, делает его обязательным помимо согласия П. В
Швейцарии власть П. союза сливается с властью П. федерального, т. е.
министерского совета, в руках одного лица. - В Пруссии обер-призедентами
называются начальники одиннадцати провинций, на которые разделено
королевство.
Презумпция - положения, устанавливающие наличность фактов или событий
без полного доказательства их существования. Она необходима там, где,
как например в гражданском процессе, при известных обстоятельствах нет
возможности достигнуть полного доказательства явлений, а приходится
довольствоваться лишь вероятными заключениями. Если, напр., несколько
лиц погибли вместе при крушении поезда и в интересах определения
наследственных прав истцов необходимо определить, кто из них умер
раньше, тогда суду, за невозможностью точно установить минуту смерти
каждого погибшего, приходится прибегнуть к заключению, основанному на
естественной вероятности, что несовершеннолетние дети умерли раньше
родителей, а дед и бабка - раньше своих совершеннолетних детей. Область
применения П. в процессе очень обширна. Для правильного определения
значения их в системе доказательств важно, поэтому, различать так наз.
фактические(praesumptiones facti seu hominis) и юридические
(praesumptiones juris) П. В старом процессе, когда господствовала теория
формальных или законных доказательств, когда судье стремились дать
указания на то, какие заключения он должен вывести из тех или иных
фактов и на каких формальных основаниях и предположениях должен основать
свое решение, теории и закону приходилось разрабатывать всю область П.,
необходимых судье столько же, сколько и обыкновенному человеку; учение о
П. обнимало, поэтому, всю область теории доказательств, и деление на
фактические и юридические теряло свое значение. Мысль юриста-схоластика
стремилась привести в систему все виды возможных предположений и оценить
доказательную силу каждого из них. Отсюда бесконечные и всегда неполные
ряды допустимых предположений и столь же мало определенные деления самих
П. на П. доказательные вполне, наполовину, отчасти, простые и
необходимые предположения (praes. temerariae, probabiIes, violentiae.
necessariae) и т. д. В современном процессе, предоставившем простор
свободному убеждению судьи и голосу его совести, все эти учения потеряли
всякое значение. В праве сохранили силу лишь такие предположения,
которые закон считает необходимым сохранить, не смотря на свободу судьи,
как необходимые исходные пункты для его мысли при известных
обстоятельствах и оценке известных фактов, в интересах достижения общих
целей права. Под юридическими П. разумеются, таким образом, те, которые
сохранены законом в качестве обязательных предпосылок умозаключения при
<< Пред. стр. 806 (из 1179) След. >>
Список литературы по разделу