<< Пред. стр. 870 (из 1179) След. >>
Список литературы по разделу
отношение к побежденным. Победы Рима издавна сопровождались истреблением
противника; когда начались гражданские междоусобия, тот же принцип был
применен и к римлянам. В первый раз победа обошлась в Риме без
проскрипции; Цезарь не только был сам великодушен, но карал своих
офицеров за грабеж; он твердой рукой сдерживал солдат и таких
приверженцев, как Долабеллу, которые хотели воспользоваться смутным
временем, чтобы избавиться от долгов. Всего важнее был для побежденной
республики вопрос, какое место захочет занять в ней победитель. Новое
положение дела прежде всего выразилось в том, что победитель совместил в
себе главные республиканские должности: он стал диктатором на 10 лет,
что не мешало ему брать на себя иногда и консульство; затем он присвоил
себе цензорскую власть, под именем prаеfectura morum, а так как он,
вследствие своего патрициата, не мог быть трибуном - то и трибунскую
власть. Вместе с тем ему было предоставлено в сенате место между обоими
консулами и право первому высказывать свое мнение, что обозначалось
выражением princeps senatus. Совершенной новизной был данный Цезарю
пожизненный титул императора, поставленный впереди имени, а не позади,
как бывало прежде. В этом выражалась чрезвычайная власть,
предоставленная ему над всеми войсками и провинциями республики, тогда
как вышеупомянутые республиканские должности имели отношение только к Р.
или Италии.
Помимо должностей и титулов, Цезарю были оказаны многочисленные
почести (право постоянно носить лавровый венок и одеяние триумфатора,
подавать знак для начала игр в цирке и т. п.), в том числе и
религиозные: над его домом был поставлен fastigium - крыша храма; его
именем назван пятый месяц года; сам он был вознесен в боги, как Jupiter
Julius; его статуя была поставлена в храме и ему был дан особый жрец,
flamen, какой состоял при трех главных Р. божествах. Почести эти были
ему поднесены сенатом. Как и Сулла, Цезарь пополнил сенат и формально
сохранил за ним прежнее положение; но, вопреки традиции, он включил в
его состав многих из своих офицеров, не занимавших магистратур, и даже
таких, которые были родом из Галлии. Он пользовался сенатом как своим
орудием, делал, напр., распоряжения от имени сената без его ведома (мы
знаем это из слов Цицерона, получившего благодарственное письмо от
царька Деиотара по делу, о котором он в сенате и не слыхал). Также
самовластно отнесся Цезарь и к комициям: они остались, но половина
магистратур, удвоенных Цезарем, замещалась по его рекомендации. Зато он
позаботился об экономических интересах Р. народа: он продолжал раздачу
хлеба, но уменьшил число получающих его до 150000, сделав из них
постоянных государственных пенсионеров. Колонизационный вопрос он
разрешил в грандиозных размерах и вывел 80000 колонистов в провинции,
между прочим населив ими вновь Карфаген и Коринф, разрушенные за 100 лет
перед тем. При Цезаре провинции впервые в Р. истории становятся
предметом государственной заботы. Закон Юлия вводит строгую отчетность в
управление провинцией. Подготовляется систематическое слияние провинции
с Римом; целые города или области получают или непосредственно право Р.
гражданства, или, как переходную ступень, латинское право; целый полк,
навербованный из галлов - Alauda (жаворонок) - пожалован за храбрость,
Р. гражданством; провинциалы становятся сенаторами и консулами. В
политике Цезаря по отношению к провинциалам проявляется не только
внимание к ним и благодарность за оказанный услуги, но и общая мысль о
единстве государства и о его благосостоянии.
Цезарь помышлял о кодификации Р. права, осуществившейся лишь много
лет спустя: он приступил к кадастральной описи всего государства,
порученной трем знаменитым геометрам; с помощью александрийских
астрономов он исправил календарь, который в этом виде и теперь еще
принят православной церковью. Он собирался прорыть Коринфский перешеек -
дело, осуществленное нашим веком; он заводил общественные библиотеки и
покровительствовал наукам. Но в положении Цезаря было еще много
неопределенного. В краткий промежуток между его возвращением в Р. после
победы при Мунде и его смертью главный вопрос, всех тогда тревоживший -
станет ли Цезарь царем - остался неразрешенным. Приверженцы старых Р.
преданий были недовольны. Сенат был обижен пренебрежительным к нему
отношением Цезаря, который однажды принял его на форуме не встав с
своего трибунала; патриоты глумились над сенаторами в "штанах", т. е.
галлами, видели оскорбление консульского звания в том, что Цезарь
назначил нового консула в конце года, т. е. на один день, и негодовали
за то, что он сурово обошелся с трибунами, сделавшими неприятное для
него распоряжение. Всех этих недовольных возмущала мысль о царской
власти Цезаря. Не было сомнения в том, что в кругах, очень близких к
Цезарю, об этом думали; на празднестве Луперкалий консул Антоний поднес
Цезарю диадему, которую тот, услышав ропот народа, от себя оттолкнул.
Цезарь собирался в поход, чтобы отмстить парфянам за Красса - а в это
время говорили о пророчестве, что парфяне могут быть побеждены лишь
царем. При таком настроении созрел план убийства Цезаря, приведенный в
исполнение заговорщиками в мартовские иды 44 г.
Основание империи. Биограф Цезаря, Светоний, особенно отмечает
глубокое горе, в которое были повергнуты его убийством провинциалы; не
менее повода имели бы к тому и сами римляне, над которыми разразилась
кровавая усобица между заговорщиками и приверженцами Цезаря, желавшими
отомстить за его убийство. Юний Брут, Кассий и другие убийцы Цезаря были
вынуждены выехать в назначенные им еще Цезарем провинции. Одно время
казалось, что сенат, руководителем которого стал Цицерон, займет свою
прежнюю первенствующую роль; и действительно, наследник Цезаря, молодой
Октавиан, обиженный Антонием, примкнул к сенату. Но высланные сенатом
против Антония консулы оба погибли в сражении; Октавиан, уступая
требованию легионов Цезаря, примирился с Антонием и, приняв в общий союз
другого цезарианца, М. Лепида, составил с ними второй триумвират. Первой
жертвой этой политической сделки была сенатская партия, подвергнувшаяся
новой проскрипции, в которой погиб и Цицерон. Брут и Кассий были разбиты
при Филиппах, в Македонии, и лишили себя жизни. Согласие между
триумвирами поддерживалось некоторое время распределением между ними
областей и браком между Антонием и Октавией, сестрой Октавиана. После
неудачи Лепида, захватившего Сицилию и покинутого войсками, Р. мир
распался на две части. Антоний скоро подпал под чары Востока, над
которым царствовал, и очаровавшей еще Цезаря Клеопатры египетской; он
дал разводную Октавии и провинциями Востока стал распоряжаться в
интересах Клеопатры. В 31 г. столкнулись при Акциуме, на границах Греции
и Эпира, силы соперников, споривших за господство над миром. Владетель
западной его половины взял верх, и весь Р. мир снова соединился под
властью усыновленного Цезарем Октавия, ставшего вследствие этого Каем
Юлием Цезарем Октавианом. Проблема, не вполне разрешенная Цезарем,
перешла к его наследнику.
Способ разрешения этой задачи Октавианом обуславливался, главным
образом, двумя обстоятельствами - его характером и историческим
моментом. Октавиан был представителем Р. национального типа, Цезарь
стоял выше его. Цезарь верил в свой гений и в свою звезду и был,
поэтому, смел до безумия; Октавиан усвоил себе принцип "спешить
потихоньку". Цезарь соображал быстро, был находчив в речах и решениях;
Октавиан, наоборот, никогда не приступал к серьезному деловому разговору
- даже с женой, на которой женился по любви, - не обдумав и не записав
предварительно своих слов. Цезарь всегда стремился к великому; Октавиан
имел в виду только возможное и полезное. Не менее значения имели и
условия, среди которых был поставлен Октавиан. Смерть Цезаря показала,
какую силу сохраняли еще в Р. республиканские традиции. Убийцами Цезаря
были близкие к нему и облагодетельствованные им люди, принесшие его в
жертву своим республиканским идеалам; окровавленная тога Цезаря и его 23
раны всегда были пред взором Октавиана. Насколько Цезарь подавал повод
думать, что он стремится к царской власти, настолько Октавиан
методически уклонялся от единодержавия и диктатуры. Во всех его
действиях проявляется какая-то рассчитанная медлительность и
осторожность, чтобы не оскорбить республиканского чувства римлян. Второй
триумвират был не частной сделкой, как первый, а государственным
учреждением, облеченным обширными полномочиями: по постановлению
народного собрания на триумвиров было возложено устроение государства -
triumviri reipublicae constituendae causa. По устранении обоих
товарищей, вся учредительная власть сосредоточилась в руках одного
Октавиана; но он воспользовался этой чрезвычайной властью лишь для того,
чтобы вознаградить и пристроить своих солдат, а затем сложил ее с себя и
удовольствовался званием imperator perpetuns, т. е. положением
главнокомандующего в провинциях. На следующий же год он сделался
цензором вместе с Агриппой и получил звание princeps senatus.
Определив таким образом свое отношение к сенату, Октавиан сложил с
себя и звание пожизненного главнокомандующего и лишь по настоянию сената
принял вновь эту власть, сроком на 10 лет, по прошествии которых она
была продолжена на такой же срок. С проконсульской властью он постепенно
соединил власть прочих республиканских магистратур - трибунскую власть
(с 23 г. по Р. Хр.), власть цензора (praefectura morum) и главного
понтифекса. Его власть имела, таким образом, двойственный характер: она
слагалась из республиканской магистратуры по отношению к римлянам и
военного империума по отношению к провинциям. Октавиан был в одном лице,
так сказать, президентом сената и императором. Оба эти элементы
сливались в почетном титуле Августа - "почитаемого", - который ему был
поднесен в 27 г. сенатом. В этом титуле заключается религиозный оттенок.
Впрочем, и в этом отношении Август проявлял большую умеренность. Он
дозволил назвать шестой месяц его именем, но не хотел допустить в Риме
своего обожествления, довольствуясь лишь обозначением divi filius (сын
божественного Юлия). Только вне Рима он разрешал строить в честь его
храмы, и то лишь в соединении с Римом (Roma et Augustus), и учреждать
особую жреческую коллегию - Augustales. Власть Августа еще так
существенно отличается от власти последующих императоров, что
обозначается в истории особым термином - принципат. Характер принципата,
как двоевластия, выступает особенно ясно при рассмотрении отношений
Августа к сенату. У Цезаря проявлялось по отношению к сенату
покровительственное высокомерие и некоторое пренебрежение. Август не
только восстановил сенат и помог многим отдельным сенаторам вести образ
жизни, соответствующий их высокому положению - он прямо разделил с
сенатом власть. Все провинции были разделены на сенатские и
императорские.
В первый разряд попали все окончательно замиренные области; их
правители, в звании проконсулов, по прежнему назначались по жребию в
сенате и оставались под его контролем, но обладали лишь гражданской
властью и не имели в своем распоряжении войск. Провинции, в которых
стояли войска и где могла происходить война, были оставлены под
непосредственной властью Августа и назначаемых им легатов, в звании
пропреторов. Сообразно с этим была разделена и финансовая администрация
империи: aerarium (казначейство) остался по прежнему в ведении сената,
но на ряду с ним возникла императорская казна (fiscus), куда шли доходы
с императорских провинций. Проще было отношение Августа к народному
собранию. Комиции формально существуют и при Августе, но их
избирательная власть переходит к императору, юридически - на половину,
фактически - целиком; их судебная власть отходит к судебным учреждениям
или к императору, как представителю трибуната, а их законодательная
деятельность - к сенату. До какой степени комиции утрачивают свое
значение при Августе, видно из того, что они незаметно исчезли при его
преемнике, оставив след лишь в теории народного верховенства, как основы
императорской власти - теории, пережившей империю и перешедшей, вместе с
Р. правом, к средним векам. Внутренняя политика Августа носит на себе
консервативно-национальный характер. Цезарь широко раскрыл провинциалам
доступ в Рим; Август заботился о том, чтобы принимать в Р. гражданство и
в сенат лишь вполне доброкачественные элементы. Для Цезаря, а в
особенности для Антония, предоставление права гражданства бывало
источником дохода; Август, по его собственным словам, скорее был готов
допустить, чтобы "казна потерпела ущерб, нежели понизить честь Р.
гражданства"; согласно с этим он у многих даже отнял дарованное им
раньше право Р. гражданства.
Эта политика вызвала новые законодательные меры по отпущению на волю
рабов, которое прежде было предоставлено вполне усмотрению господина.
"Полная свобода" (magna et justa libertas), с которой по прежнему было
связано право Р. гражданства, могла быть дарована, по закону Августа,
лишь при известных условиях и под контролем особой комиссии из сенаторов
и всадников; при несоблюдении этих условий освобождение давало лишь
латинское право гражданства, а рабы, подвергавшиеся позорящим
наказаниям, попадали лишь в разряд провинциальных подданных. Август
позаботился о том, чтобы привести в известность число Р. граждан, и
возобновил почти уже вышедший из употребления ценз; в 726 г. граждан,
способных носить оружие, оказалось 4064000, а 19 лет спустя - 4163000.
Август сохранил укоренившийся обычай содержать обедневших граждан на
государ. счет и выводить граждан в колонии; но предметом особенных его
забот был сам Рим - его благоустройство и украшение . Он хотел возродить
также и духовную силу Р. народа, его древнее благочестие, крепкий
семейный быт и простоту нравов. Он реставрировал пришедшие в ветхость Р.
храмы и издавал законы, с целью положить предел распущенности нравов,
поощрять браки и воспитание детей (Leges Juliae и Papia Poppeae, 9 г. по
Р. Хр.); особые податные привилегии даны были тем, кто имел трех сыновей
(jus trium liberorum). Памятуя слова Горация, что законы немощны, когда
не получают силы от нравов, Август сам хотел быть образцом древнеримской
доблести. Властитель мира жил в скромном доме на Палатине, который лишь
впоследствии стал холмом дворцов; его образ жизни и привычка
соответствовали древне-республиканскому идеалу; он, напр., не носил иной
одежды, кроме той, которая была соткана "хозяйкой дома"; императрицей
Ливией. Этот римский патриот не забывал, однако, что он был властелином
мира.
В судьбе провинций происходит при нем крутой поворот: из поместий Р.
народа они становятся частями государственного тела (membra partesque
imperii). Проконсулам, которые прежде посылались в провинцию для
кормления, назначается теперь определенное жалованье и срок их
пребывания в провинции удлиняется. Прежде провинции были только
предметом поборов в пользу Рима; теперь, наоборот, из Рима им
оказывается пособие, Август отстраивает провинциальные города,
уплачивает их долги, приходит к ним на помощь во время бедствий.
Государственная администрация находится еще в зачатке; император имеет
мало средств знать положение провинций и потому считает нужным лично
знакомиться с положением дела. Август посетил все провинции, кроме
Африки и Сардинии, и многие годы провел в их объезде. Он устроил
почтовое сообщение для нужд администрации; в центре империи, на форуме,
была поставлена колонна, от которой считались расстояния по
многочисленным дорогам, шедшим из Рима к окраинам. Республика не знала
постоянного войска; солдаты присягали полководцу, призвавшему их под
знамена на год, а поздние - "до окончания похода". С Августа власть
главнокомандующего становится пожизненной, войско - постоянным. Служба в
войске определяется в 20 лет, после чего "ветеран" получает право на
почетный отпуск и на обеспечение деньгами или землей. Войско, не нужное
внутри государства, располагается вдоль границ; в Риме стоит отборный
отряд в 6000 чел., набранный из Р. граждан (преторианцы), 3000
преторианцев расположены в Италии; остальные войска расставлены по
границам. Из образовавшихся во время междоусобий в огромном числе
легионов Август сохранил 25 (3 погибли при поражении Вара). Из них в
верхней и нижней Германии (области по левому берегу Рейна) стояли 8
легионов, в придунайских областях 6, в Сирии 4, в Египте и в Африке по 2
и в Испании 3; в каждом легионе числилось 5000 чел.
Военная диктатура, не укладываясь более в рамки республиканских
учреждений и не ограничиваясь провинциями, водворяется в P.; перед ней
сенат утрачивает свое правительствующее значение и совсем исчезает
народное собрание. Место комиций занимают легионы; они служат орудием
власти, но они же всегда готовы быть и источником власти для того, кому
благоприятствуют.
История Римской Империи. Главное содержание этой истории составляет
процесс всестороннего объединения античного мира. Оно совершалось уже Р.
республикой, но было тогда материальным, заключалось в факте завоевания
и подчинения; теперь этот процесс одухотворяется и усложняется
(дифференцируется). Он проявляется: 1) в уподоблении (ассимиляции)
завоевателей и покоренных, римского и провинциального элементов; 2) в
изменении самой объединяющей власти: 3) в объединении частей с целым
посредством впервые созданной для этой цели государственной
администрации; 4) в объединении юридических правовых идеалов и 5) в
объединении нравственных идеалов. Этот процесс объединения, плодотворный
и прогрессивный, достигает своего полного развитая к концу II-го века.
Но он имеет и обратную сторону: он сопровождается понижением культурного
уровня и исчезновением свободы, что проявляется в III веке. Между тем
совершается религиозное объединение античного мира на почве
христианства, торжество которого над язычеством наполняет IV в.
Последствия этого торжества неблагоприятны для колыбели и столицы Р.
империи. В начале V в. происходит взятие Рима варварами, которые затем
отовсюду вторгаются в Р. провинции и уничтожают Р. государственную
власть. В новом дуализме на Р. почве зарождается новый исторический
период.
Успех социального объединения и ассимиляции разнородных национальных
элементов провинций особенно наглядно проявляется в истории самих
императоров личная судьба и характер которых становится самым видным
фактором в истории империи. В длинной веренице и иногда быстром
чередовании императоров проявляется слабая сторона принципата,
созданного Августом и основанного на комбинации республиканской
магистратуры с военной монархией. Магистратура может быть основана на
избрании или на назначении; монархия требует наследственности. В истории
принципата мы видим действие обоих принципов вперемежку, нередко в ущерб
друг другу, иногда в оригинальной комбинации, на основании чисто
римского института усыновления: император адаптирует своего преемника.
Правильное проявление обоих принципов прерывается произвольным
вторжением той вооруженной силы, которая должна была служить охраной
империи и императорской власти. Недостатки механизма, созданного
Августом, обнаружились тотчас по его смерти. Он оставил неразрешенным
столкновение интересов и прав между усыновленным им пасынком Тиберием и
родным внуком, негодным юношей, им же заточенным на остров. Тиберий (14
- 37), по своим заслугам, уму и опытности имел право на первое место в
государстве; он не желал быть деспотом: отвергая титул господина
(dominus), с которым льстецы к нему обращались, он говорил что он
господин лишь для рабов, для провинциалов - император, для граждан -
гражданин. Провинции нашли в нем, по признанию самих его ненавистников,
заботливого и дельного правителя; он не даром говорил своим проконсулам,
что добрый пастырь стрижет овец, но не сдирает с них кожи; но в Риме
пред ним стоял сенат, полный республиканских преданий и воспоминаний о
минувшем величии - и отношения между императором и сенатом скоро были
испорчены льстецами и доносчиками.
Несчастные случаи и трагические сплетения в семье Тиберия ожесточили
императора, и тогда началась кровавая драма политических процессов,
"нечестивая война (impia bella) в сенате", столь страстно и
художественно изображенная в бессмертном творении Тацита, заклеймившего
позором чудовищного старика на острове Капрее. На место Тиберия,
последние минуты которого нам в точности неизвестны, был провозглашен
<< Пред. стр. 870 (из 1179) След. >>
Список литературы по разделу