<< Пред. стр. 150 (из 1179) След. >>
Список литературы по разделу
старался оправдать себя тем, что кн. Долгоруков был убит за свою
жестокость, не по совету одного его Б., а всего войска Донского и в
заключение уверял в своей покорности.
Торжествующий изменник немедленно отправил значительную часть войска
с Некрасовым водою в верховые не сдавшиеся ему станицы; другой, более
многочисленный корпус с Драновым послал против гвардии майора кн. Юр.
Долгорукова, третий с Лучкою Хохлачем поставил при Куртлаке; сам же
остался для охранения Черкасска. Между тем государь, по получении
известия о поражении атамана Максимова, дал повеление генералу Бахметеву
с его бригадою поспешить к Черкасску. Бахметев не успел предупредить Б.
в Черкасске и потому присоединился к главному начальнику корпуса, кн.
Долгорукову. Путь к Черкасску приходилось открывать силою оружия. На р.
Куртлаке Долгоруков напал (28 апреля) на 15000 бунтовщиков, предводимых
Хохлачем, и рассеял их; ожесточение войска было так велико, что в плен
взято было только 143 чел., а остальные были побиты, кроме немногих
спасшихся бегством. Почти в тоже время другой отряд, под начальством
полковника Кропотова и Гулица, разбил на голову атамана Драного с толпою
мятежников. Не смотря на все это, мятежники отважились действовать
наступательно. Хохлач, Казанкин и Ганкин. с 5000 казаков и разного
сброда появились под Азовом и осадили его, но встретили столь сильный
отпор, что принуждены были бежать. Весть о претерпленных неудачах быстро
достигла до Черкасска и минутное торжество Б. кончилось. Верные царю
казаки вышли из скрытых мест и под предводительством избранного ими
старшины, Ильи Зерщикова, ворвавшись с помощью жителей в Черкасск,
напали на атаманский дом Б., оставленный всеми, кроме 11 преданных ему
человек, защищался отчаянно и убил из своих рук двух казаков, но увидев,
что дом начали обкладывать камышом, с целью поджечь его, застрелился из
пистолета (7 июля 1708 г.). Все советники его и главные соумышленники
отправлены были в Москву, а труп отвезен в Азов и там, по отсечении
головы, был повешен на месте, где били разбиты мятежники.
Разорения, причиненные Б. и его соумышленниками в одном только
Придонском крае, были громадны. Здесь сотни тысяч десятин засеянных
полей, вместе с селами преданных правительству крестьян, были превращены
в пустыри, церкви разорены и святыни нагло поруганы. Те немногие,
которые успели спастись бегством, в паническом ужасе скрывались в лесах,
откуда их долго не удавалось вызвать. Самую государеву десятинную пашню
немногие смельчаки обрабатывали по ночам, с рассветом прячась в лесах;
знаменитые битюцкие конюшни породистых лошадей, заведенных царем, были
разграблены. Булавинские эмиссары, без всякого страха явившись в
Борисоглебск, выбрали из горожан полковника, атаманов и привели
население к присяге. Вслед затем воровской атаман Хохлач письменно
обратился в Борисоглебск с требованием прислать к нему "в поход против
государевых полков" половину городских и уездных жителей. Так открыто,
нагло распоряжаясь, Б., однако, опасался воевод, любимых населением и
щадил их. Насколько Булавинский бунт казался серьезным, легко видно из
того, что Осередская (Павловская на Дону) крепость была поспешно
построена, чтобы остановить движение вора на Русь.
Л. В.
Булат, в техническом смысле - особая разновидность твердой стали,
обладающая большою упругостью и вязкостью. Булатный клинок способен
получать при отточке наивысшую степень острия; так напр., хороший булат
легко перерезывает брошенный на воздух газовый платок, тогда как клинок
из самой лучшей инструментальной стали в состоянии перерезать только
плотные виды шелковой материи. У азиатов булат передается как родовая
драгоценность. Главный признак, которым отличается булат от обыкновенной
стали, есть узор, получаемый металлом во время ковки. Азиаты при оценке
булата принимают во внимание: 1) форму узора; 2) крупность его и 3) цвет
металла, т.е. грунта узора. По форме, узор различается на: а) полосатый,
когда он состоит из прямых линии, почти параллельных между собою; это
есть признак низшего качества; b) при повышении качества в булате между
прямыми линиями попадаются кривые и тогда Б. называется струйчатым; с)
ежели кривые линии являются господствующими, то такой Б. зовется
волнистым; d) когда прямые линии очень коротки и пряди, извиваясь между
ними, идут по всем направлениям, то Б. получает название сетчатого и,
наконец, е) когда рисунок, проходя во всю ширину клинка, повторяется по
длине его, такой Б. по узору считается наиболее совершенным и называется
коленчатым. По крупности узора азиаты различают три вида: 1) когда узор
имеет крупность нотных знаков - это признак высшего достоинства; 2)
средним называется узор, когда он не превосходит величину малого письма,
и 3) мелкий узор служит указанием на низшие качества; величина его,
однако, такова, что он легко может быть замечен невооруженным глазом. По
грунту, т.е. по цвету металла между узорами, различают три рода булатов:
серые, бурые и черные. Чем грунт темнее, а узор на нем белее и выпуклее,
тем и достоинство Б. выше. Но кроме этих родовых признаков специалисты
подмечают еще индивидуальные качества клинка, различая их по отливу
поверхности при косвенном падении лучей света и по звону. Иные Б. не
имеют отлива вовсе, иные отливают красноватым цветом, а иные золотистым.
В Азии лучшими Б. считают табан и хорасан, средними - гынды (куш гынды),
а худшими - нейрис и шам. Лучили булатный клинок должен обладать
следующими качествами: узор его должен быть крупный, сетчатый или
коленчатый, белый, отчетливо выделяющийся на черном фоне, с золотистым
отливом, и должен иметь чистый и долгий звук. Об изготовлении булатов в
Индии упоминает еще Аристотель. Индийскую разновидность, обыкновенно
называют вуц, для отличия от др. булатов: персидских, малайских,
японских и др. В Европе старинные испанские клинки (толедо) довольно
близко подходили к древне сирийскому дамасскому Б.; нынешние же,
германские (Солинген, Клингенталь), - только дамасцированная сталь; узор
ее получается вытравлением и исчезает при перековке. В России
изготовлением булатов занимался (с 1828 - 37) на Златоустовском заводе
горный инженер полковник Аносов, которому, после 9-летнего настойчивого
труда, удалось достигнуть получения настоящих булатов; доказательством
чему служит приготовленный им клинок каратабан для Е. И. В. великого
князя Михаила Павловича. Клинок этот сделан из следующих материалов:
тагильского железа 12 ф., графита английского 1 ф., окалины 24 з.,
доломита 24 з.; плавка велась в тигле и продолжалась 5 ч. 30 м. Из той
же массы г. Аносов получил Б., по узору хорасан, с темным грунтом и
золотистым отливом. Металл в ковке был мягок. тянулся холодный в полосу
без плен, причем от ударов молота нагревался. Все опыты г. Аносова над
сплавами железа с алюминием, марганцем, хромом, вольфрамом, серебром,
золотом и платиною Б. не давали вовсе.
А Я. Скиндер.
Булгарин (Фаддей Венедиктович) - русский журналист, поляк по
происхождению, род. в 1789 г., в Минской губ. Отец его, товарищ
Костюшки, за убийство русского генерала Воронова был сослан в 1794 г. в
Сибирь, а мать привезла малолетнего сына в Петербург и потом поместила в
сухопутный кадетский корпус. Окончив курс учения, Б. поступил в л.-гв.
уланский полк, с которым участвовал в походах 1805
- 1807 гг. и в сражении под Фридландом; по возвращении в Россию был
за что то арестован, затем переведен в армейский драгунский полк,
стоявший в Финляндии; отсюда бежал в Варшаву и поступил в польский
легион, входивший в состав армии Наполеона. С этим легионом Б.
участвовал в походах 1809 - 11 гг. в Италии и Испании, а в 1812 г.
находился в корпусе маршала Удино, действовавшего в Литве и Белоруссии
против графа Витгенштейна. В 1814 г. во Франции был взят в плен и
отправлен в Пруссию, откуда, после размена пленных, вернулся в Варшаву.
В 1820 г. Б. является в Петербурге уже как литератор; печатает "Краткое
обозрение польской словесности" и "Избранные оды Горация", а в 1822 - 28
гг. издает журнал "Северный Архив", посвященный исключительно России и
соединившийся потом с "Сыном Отечества", который Б. издавал до 1835 г.
вместе с Н. И. Гречем; с ним же он издавал, начиная с 1825 г., газету
"Северная Пчела", в которой писал более 30-ти лет критические статьи и
фельетон, посвященный полемике, рекламам и обличениям литературных
противников газеты в неблагонамеренности. Эти предметы составляли
главнейший мотив всей литературной деятельности Б. и придали ей
своеобразный характер, обративший его имя в нарицательное. Кроме того,
он издавал "Литературные Листки" (1823 - 24); "Детский Собеседник" (1826
- 27); "Эконом"(1841) и альманах "Русская Талия" (1825). Наряду с
газетными и журнальными статьями, Б. написал нисколько имевших в свое
время успех романов, которые называл "нравоописательными": "Иван
Выжигин"(4 ч., Спб., 1829); "Петр Иванович Выжигин" (4 ч., Спб., 1831);
"Памятные записки Чухина" (1835) и исторические повести: "Дмитрий
Самозванец" (1830) и "Мазепа" (1834); издал под своим именем сочинение
дерптского профессора Н. А. Иванова: "Россия в историческом,
статистическом, географическом и литературном отношениях" (6 ч., Спб.,
1837), несколько мелких брошюр и"Воспоминания" (1846 - 49). Одновременно
с литературными занятиями, Б. служил сначала в министерстве народного
просвещения, потом - в государственном коннозаводстве, и пользовался
особенным: хотя и презрительным покровительством начальника III
отделения Соб. Е. И. В. Канцелярии, генерала Дубельта. Литературная его
деятельность прекратилась в начале 1857 г., а умер он 1 сентября 1859 г.
на своей даче "Карлово", близ Дерпта. Полное собрание его сочинений
вышло в 7 частях в Спб., 1839 - 44. Биография, написанная его
многолетним сотрудником Н. Гречем - в "Русской Старине"1871 г. Ср. также
"Записки" Греча, изданные в 1884 г. и "Сочинения" Белинского т. IV и др.
Булгары (или обыкн. болгаре) волжские - народ тюркского
происхождения, к которому впоследствии примкнули еще элементы финский и
даже славянский. Из этих то трех элементов довольно рано по Волге и Каме
образовалось могущественное и культурное государство, которое в
последующей своей истории приходило в частые столкновения с русскими,
вело с ними торговлю и даже имело на них некоторое влияние, но потом,
слившись с татарами, вошло в состав Русского государства, исчезнув с
исторической арены навсегда. Когда и откуда появились Б. на Волге,
трудно определить. Сами булгары не оставили о своем существовании
никаких письменных памятников. Хотя, по уверению некоторых арабских
писателей; кади г. Булгара, Якуб-ибн-Номан, живший во второй половине
XII в., написал "Историю Булгар"("Тарих Булгар"), но это сочинение до
нас не дошло. Остается, стало быть, пользоваться для их истории
известиями иностранцев; и самыми ранними и довольно обстоятельными из
них мы обязаны арабским географам и путешественникам, из которых очень
многие, как Ибн-Фосдан, Ибн-Хаукаль, Абуль-Гамид-Андалуси,
АбуАбдалдах-Гарнати и др., лично посещали землю Б. Затем, следуют наши
летописи, и, наконец, историки разных наций, писавшие о подвигах
монголов. Что же касается вещественных памятников, то из древнейшей
эпохи истории Б. их сохранилось очень немного: всего несколько монет, да
и те Х в.; от последующего же времени имеются довольно богатые развалины
бывшей их столицы, несколько надгробных камней с надписями и, наконец,
монеты, выбитые в той же столице.
Можно предполагать, что первоначальное поселение Б. на Волге
относится к очень давнему времени: отделившаяся от них орда, как
известно, еще в V в. теснила славян в степях черноморских и гнала их на
территорию Византийской империи; в конце же V в. они и сами стали делать
нападения на греков. В тоже время, с которого начинаются достоверные
сведения о Б., они жили вполне государственною жизнью, занимая обширную
территорию, приблизительно следующих приволжских губерний: Самарской,
Симбирской, Саратовской и часть Астраханской (по некоторым арабским
известиям границы Булгарии захватывали и значительную часть Пермской
губ.).
По образу жизни этот народ, как говорит Ибн-Фослан - первый из
арабских писателей, посетивший Б. в 922 г. по Р. X. и доставивший о них
самые точные и подробные сведения, может быть назван более оседлым, чем
кочевым, хотя и жил летом в юртах или шатрах; он имел города,
первоначально с деревянными постройками; но потом, начиная с половины Х
века, в них появились и каменные здания, построенные большею частью
арабскими архитекторами. По словам другого арабского писателя того же
века, сообщающего также много верных сведений о Б. - Ибн-Дасты, Б. -
народ земледельческий; они возделывают, говорит он, всякого рода
зерновой хлеб, как то: пшеницу, ячмень, просо и др. Главным же занятием
их была торговля, которую они первоначально (как сообщают Идризи,
Ибн-эль-Варди, Абдульфеда и др., что вполне подтверждается и
последующими находками кладов на месте древнего Булгара) вели с Персией
и Индией, после принятия ислама - с аравитянами и, наконец - с хазарами
и русскими. Предметом торговли служили по преимуществу меха собольи,
горностаевые, беличьи и др.; но главное богатство Б. составлял, по
словам Ибн-Дасты, куний мех, заменявший им, до половины Х века, звонкую
монету и по цене равнявшийся двум с половиною диргемам, т.е. около 45 -
50 коп. на наши деньги, затем кожи (юфть), шерсть, орехи, мед, воск,
курительные вещества и даже мамонтовая кость. Несомненно также, что Б.
вели торговые сношения и с нашим севером, где в древности находилась
богатая Биармия, и стоя, таким образом, в центре торговых сношений между
биармийцами, хазарами, аравитянами и друг., очень рано достигли
могущества, богатств и развили до известной степени свою культуру,
выразившуюся в целом ряде промыслов и ремесел. Наравне с земледелием,
свидетельствуют те же арабские писатели, они занимались скотоводством;
знакомо им было рыболовство. Они же были хорошими плотниками, а если
дать полную веру археологическим находкам, то их следует признать и
кузнецами, ювелирами и ткачами. По своему характеру Б. были народом
скорее мирным , чем воинственным: они чаще терпели нападения, чем сами
нападали, и обнаруживали к мирным занятиям - торговле и ремеслам,
сильнейшую склонность; в торговле были честны; воровство и распутство
наказывали жестоко.
До Х века господствующей религией у Б. была языческая; с начала же
этого столетия ее заменил ислам (мусульманство). Принятие ислама
совершилось, по словам Ибн-Фослана, в 922 г., при царе Алмасе или
Алмусе, сыне Силки. От Алмуса, говорит арабский путешественник, еще в
921 г. прибыло в Багдад посольство к калифу Муктадиру, с просьбою
прислать ему людей; сведущих в мусульманском законе, и художников для
сооружения мечети и кафедры; с которой можно было бы призывать к
обращению в ислам народы земли его, а также людей, знакомых с постройкою
крепостей, где бы он мог быть в безопасности от нападения враждебных
царей. Муктадир тотчас же отправил в Б. желаемое посольство, в котором и
принял участие Ибн-Фослан. Как об обстоятельствах, предшествовавших и
содействовавших принятию ислама Алмусом, Казвини рассказывает о
следующих двух чудесах: исцелении от болезни царя и царицы Булгарии
после обещания принять ислам, данного одному благочестивому
мусульманину, и затем о победе, одержанной именем Аллаха над хазарами. -
Новая вера, конечно, не сейчас стала исповедываться большинством: есть
несомненные свидетельства, что простой народ Б. долго и после Х в.
оставался в язычестве: ислам же твердо с самого начала укрепился только
в городах. Несколько времени спустя, говорит Массуди, сын Алмуса
отправился на поклонение в Мекку, и по пути заехал в Багдад. С этого
времени сношения Б. с Южной Азией сделались гораздо деятельнее, и имя
их, вплоть до нашествия монголов, стало встречаться очень часто не
только у мусульманских писателей, но и в русских летописях. Об образе
правления Б. известно только то, что они находились под верховным
главенством "владовца", царя или хана, которому платили подать лошадьми,
кожами и др. В пользу же царя поступала и пошлина (десятая часть
товаров) с мусульманских купеческих судов. Царю Б. были подвластны и все
мелкие владыки отдельных племен, из которых одно (Хвалисы) обитало даже
по берегам Каспийского моря и сообщило ему свое имя "Хвалисского" моря.
Из имен царей Ибн-Фослан сохранил нам только два: Силка и Алмус (Алмс -
у Фослана); на монетах Френу удалось прочесть еще три имени: Ахмед,
Талеб и Мумен, с которыми, вероятно, прекратилась и самая чеканка монет,
по крайней мере в Х в. и начале XI в., так как до сих пор, кроме этих
трех монет: Ахмеда, Талеба и Мумена, от указанного времени не найдено ни
одной. Самая древняя из них, с именем царя Талеба, по объяснению Френа,
относится к 338 г. геждры (949 - 950 г. по Р. X.), а позднейшая Мумена -
к 366 г. геждры или 976 г. по Р. X. Татарские предания и рассказы
сохранили еще несколько имен царей Б., числом до 7, начиная с первого -
Туки или Туфы, умершего в 630 г. по Р. X.; но за достоверность их трудно
ручаться.
Центрами управления и торговли служили города, которые Б. после
знакомства с арабами стали укреплять, а также сооружать, по мере
надобности, и небольшие отдельные крепости. Ибн-Хаукаль (писатель Х в.)
сохранил имена следующих двух городов: Сивара и Исбиля, или Исболя,
признаваемых обыкновенно за древнейшие болгарские города. Имя Сивара
встречается и на одной болгарской монете, и он некогда принадлежал южным
соседям Б. - буртасам. Ахмед-Туси называет еще несколько крепостей Б.:
Басов, Марха, Арнас. Наши же летописи, не называя этих имен, упоминают о
других Б. городах, именно Великом городе (Булгаре), о Бряхимове,
прозванном славным, о Биляре, Ашли или Ошеле на Волге, Тухчине,
Собекуле, Челмате, Жукотине и Керменчуке. Более или менее точно не
определено ни местоположение их, и ни об одном из них не имеется хотя бы
кратких исторических сведений, за исключением столицы, которою был г.
Булгар. Первые упоминания о нем, как и о самих Б., находим у арабских
писателей Х века: Ибн-Фослана, ИбнДасты, Масуди и др. После них сообщали
о Б. и последующие арабские писатели, посещавшие Восток в XI, XII и сл.
веках, но все их сообщения, помимо краткости, весьма разноречивы. Даже у
важнейшего и вместе с тем древнейшего источника для истории Б.,
Ибн-Фослана, трудно найти хотя бы одно место, указывающее точно на город
Б. Тем не менее некоторые ученые (Френ и др.) говорят, что, на основании
показаний Ибн-Фослана, можно принимать нынешнее село Успенское
(Болгары), отстоящее от Волги в 6 верстах, за место, где стоял древний
Булгар. Другие арабские источники говорят, что этот город находился при
самой Волге; таковы, напр., Якут, утверждавший, что Б. лежит на севере,
в очень холодной стране, и отстоит от г. Итиля на два месяца пути, если
подниматься к нему вверх по Волге, и только на 20 дней, если спускаться
из Булгар к Итилю вниз по этой реке, и Абульфеда, который говорит, что
Булгар лежал на северо-восточной стороне Волги, на расстоянии 20 дней
пути от Сарая. Так же не определенны показания и монгольско-татарских
историков. И из них одни помещали Б. при самой Волге, а другие в
некотором расстоянии от нее. Что касается времени основания Б., то
названные источники содержат еще менее точных показаний об этом:
некоторые татарские рукописи относят основание его ко времени Александра
В. (IV в. до Р. X.); но из совокупных свидетельств, преимущественно
арабских писателей, и нумизматических данных можно заключить, что Б. был
основан между 922 - 976 гг. (И. Н. Березин относит основание его к XIII
в.). Наши же летописцы стали упоминать имя г. Б. довольно поздно, в
первый раз - в 1360 г., по случаю взятия Б. ордынским князем,
Булат-Темиром; но по мнению Карамзина, г. Булгар нужно разуметь и под
"Великим городом" летописцев, упоминания о котором находим и в первой
половине XII в. Г. Шпилевский старался доказать, что под "Великим
городом" следует разуметь не Булгар, а Биляр (нынешний Билярск).
Писатели Х и XI вв. почти единогласно свидетельствуют, что в то время
Б. был весьма незначительным городом, служа складочным местом торговли
болгар, часто подвергался нападению и разрушению со стороны князей
руссов, но, под влиянием развивавшейся торговли, вновь отстраивался и
расширялся. Характер торгового городка оставался за Б. и в последующие
века; но в половине XIII в., с разрушением татарами Биляра, к нему
перешло от последнего и политическое значение; от имени ханов в нем
стали чеканиться монеты, во время кочевок ханов Золотой орды на север он
<< Пред. стр. 150 (из 1179) След. >>
Список литературы по разделу