<< Пред. стр. 306 (из 1179) След. >>
Список литературы по разделу
времени императорская власть становится не только de facto, но и de jure
неограниченною, абсолютною монархическою властью. Император уже
нисколько не разделяет ее с сенатом; он сам - источник всякой власти, он
выше всех законов; все обитатели империи, какого бы звания они ни были -
его подданные, рабы или холопы, как величались русские подданные в
царский период московской Руси. Это понятие об императорской власти было
перенесено в Византию, а оттуда в Москву, вместе с внешними атрибутами
власти (и этикетом) византийского императора, которые, в свою очередь,
были заимствованы Д. от персидского двора (за исключением пурпурной
мантии). Разделение империи на четыре части привело к преобразованию
всего провинциального управления. Империя была раздроблена на большое
количество округов управления, но так, что известная их сумма была
подчинена ведению более крупного правительственного центра. Именно, вся
империя была разделена на 12 диоцезов, каждый из которых был разделен на
известное число провинций: самый меньший, Британия - на четыре
провинции, а самый большой Восток (Oriens) - на 16. Такое устройство
управления требовало умножения чиновников, а умножение чиновников вело к
увеличению тягостей населения. Тем не менее эта реформа удовлетворяла
потребностям времени и была удержана преемниками Д. Всего менее ему
посчастливилось в заботах о поддержании язычества, как государственной
религиозной системы, и в ожесточенной борьбе с христианством. В самый
год его смерти эдикт Константина Великого предоставил право свободного
перехода в христианство всякому желающему, Оценка личности и
деятельности Д. различна у языческих и христианских писателей. Но и
языческие писатели упрекают его за введение восточной пышности в
придворный этикет и за тот высокомерный ореол, которым он окружил
персону римского императора, требуя, чтоб перед ним падали ниц, и
выступая перед подданными, как божество. - Вещественным памятником его
деятельности остались в Риме колоссальные развалины терм, построенных,
по преданию, осужденными на смерть христианами. См. Bernhardt,
"Geschichte Roms von Valerian bis zu Diocletians Tode" (Б., 1867);
Preuss, "Kaiser D. und seine Zeit" (Лпц. 1869); Bernhardt, "Untersuchung
uber D. im Verhaitniss zu den Christen" (Б., 1862); Mason, "The
Persecutions of D. " (Л., 1876); Allard, "La persecution de D. et le
triomphe de l'Eglise, d'apres les documents archeologiques" (Пар.,
1890); Belser, "Zur Diocle tianischen Christenverfolgung" (Тюб., 1891);
Casagrandi, "Diocieziano" (Ген., 1876); Cohen, "L'abdicazione di D. "
(1887); Morosi, "L'abdicazione dell'imp. D. " (1880).
В. Модестов.
Дионисий Ареопагит - знатный афинянин, член афинского ареопага, был,
по свидетельству Деян. Апост. (17, 34), проповедью ап. Павла обращен в
христианство; проходил, по словам Евсевия, епископское служение в
Афинах, и умер мученическою смертью (по древним известиям, основанным на
свидетельстве апологета Аристида). Его в средние века смешивали с
Дионисием, проповедником христианства в Галлии. Очень важен вопрос о
сочинениях, приписываемых Д. Ареопагиту. Первое указание на сочинения
его встречается в VI в. На диспуте монофизитов-севериан с православными,
устроенном импер. Юстинианом в 533 г., монофизиты, ратуя против
Халкедонского собора, ссылались, между прочим, на сочинения Д.
Ареопагита, и на возражение православных, что таких сочинений не знали
ни св. Афанасий вел., ни св. Кирилл, боровшийся против Нестория,
отвечали, что св. Кирилл цитировал их в своих сочинениях против Диодора
Тарсийского и Феодора Монсуетского. Позже на сочинения Д. ссылались и
монофизит Север, и православный антиохийский патриарх Ефрем, а Иоанн
Скифопольский писал к ним толкования. С этих пор писания Д. приобрели в
греческой церкви высокое уважение. Преп. Максим Исповедник комментировал
их, Пахимер (XIII в.) составил перифраз их. На Западе впервые ссылается
на сочинения Д., именно на сочинено "Небесная Иерархия", папа Григорий
Великий. Импер. византийский Михаил послал экземпляр сочинений Д.
Людовику Благочестивому (827), и они скоро приобрели особенное уважение
и на Западе, чему, может быть, способствовало то обстоятельство, что Д.
Ареопагиту приписывали проповедь в Галлии, где, говорили, он и
пострадал. Иоанн Скотт Эригена, по поручению Карла Лысого, перевел
сочинения Д. и толкования к ним на латинский яз. В последующее время на
Западе Д. сделался руководителем мистического направления в богословии:
его усердно изучали Гугон Сен-Викторский; Альберт Великий, Фома Аквинат
и др. Критика, в лице Лаврентия Валлы и потом Эразма Ротердамского,
распутала смешение Д. афинского и Д. проповедника христианства в Галлии
(раньше всех высказал сомнение в этом Петр Абеляр) и выставила
возражения против древности сочинений, приписываемых св. Д. Ареопагиту.
С тех пор эти возражения не прекращаются: и протестантские, и
католические историки не находят возможным сочинения, известные под
именем Д. Ареопагита, отнести к письменности мужей апостольских. По
мнению ученых критиков, приписываемые Д. Ареопагиту сочинения: "О
небесной иерархии - peri thV ouraniaV ierarciaV"; "О церковной иерархии
- peri thV ekklhsiastichV ierarciaV"; "Об именах Божиих - peri Jeiwn
onomatwn"; "О таинственном богословии - peri mustikhV JeologiaV"; "10
писем к разным лицам" - могли быть написаны в конце IV или в начале V
века, христианским платоником. Это не бросает, впрочем, тени на самое
содержание сочинений. Такие авторитеты, как Максим Исповедник и Иоанн
Дамаскин, служат ручательством, что в них содержится истинное и здравое
церковное учение. Вопрос о сочинениях Д. обстоятельно изложен в
энциклопедии Герцога; там же приведена и литература вопроса.
П. В.
Диорама - картина-декорация больших размеров, изображающая здания или
пейзаж, с переменным освещением. Для усиления иллюзии рама этой картины
составляется предметами, среди которых находится зритель, напр. для
этого служат столбы, перила и крыша настоящей беседки или павильона так
расположенные, что зритель, даже переходя с места на место, не может
видеть краев картины. Д. занимает одну только сторону, или все
пространство, окружающее павильон, представляя собой в последнем случае
внутреннюю поверхность цилиндра, которого верх и низ скрыты от зрителя.
Такая декорация с круговым горизонтом часто называется панорамой, но
существенная особенность Д. есть переменное освещение. Д. изобретена
французским живописцем Дагерром, которого имя связано с другим
действительно великим изобретением - светописью (в частности
дагерротипией). Перемена освещения в Д. производится при помощи цветных
стекол, находящихся в крыше здания, в котором находится картина; но
кроме того картина освещается насквозь с задней ее стороны. Для
достижения этой цели картина пишется достаточно прозрачными красками на
тонкой материи и даже на двух ее сторонах, чрез что можно, при сквозном
освещении, вводить и новые красочные тона и даже новые предметы или же
только усиливать одни из них и ослаблять другие. Д. была в первый раз
устроена в Париже в 1822 г. и производила сильное впечатление. В Берлине
была позднее устроена Д. известным декоратором Грониусом, откуда в 1851
г. она была переведена в Петербург; у нас она была известна под
названием панорамы Палермо. Посетители входили внутрь круглого здания и
по лестнице поднимались в павильон, из которого открывался во все
стороны вид на Палермо и его окрестности. Павильон находился как бы
внутри монастырского здания, которого двор был выстлан каменными
плитами; вблизи видна была колокольня (все - живопись), с которой, при
наступлении сумеречного освещения неслись звуки колокола, призывавшие к
вечерней молитве, что способствовало усиленно иллюзии, производимой
прекрасно написанной декорацией.
Ф. П.
Диоскуры - Кастор и Поллукс, близнецы. дети Леды. В Илиаде и Одиссее
имя Д. не встречается. В Одиссее Кастор и Поллукс называются
Тиндаридами, детьми Тиндарея, супруга Леды. По обычному,
распространенному после Гомера взгляду, отец Кастора
- Тиндарей, а отец Поллукса - Зевс; вследствие этого первый смертен,
второй бессмертен. Когда возникла ссора по поводу украденного Д., в
сообществе с автаретидами, стада быков - или, по другому сказанию, по
поводу похищенных Д. у автаретидов (Ида и Ликка) дочерей Левкиппа, - то
Кастор был убит Идом, а Поллукс одолел Ликка, и Зевс молнией убил Ида.
Когда же Зевс, на просьбу Поллукса дать ему умереть вместе с братом,
предоставил ему на выбор или вечно пребывать на Олимпе одному, или
вместе с братом проводить один день на Олимпе, другой - в гробнице (или
в подземном царстве), то верный брат выбрал последнее и, с тех пор
Диоскуры один день были бессмертными, другой смертными. Позднее было
принято, что один брат по очереди пребывал на Олимпе, другой - в
подземном царстве; это сказание находится в связи с представлением о
них, как о богах рассвета и сумерек, при чем один был утреннею, другой -
вечернею звездою. Подобно индусским Асвинам, оба близнеца почитались, по
общему арийским народам воззрению, как боги рассвета и сумерек. Их
считали покровителями мореплавателей во время бури и воинов в битве. В
Риме с древних времен Д. чтили как идеальных представителей воинской
доблести. Во время бурь и битв они являлись на помощь и сообщали
необычайно быстро известия о победе. Сказание говорит еще об участии Д.
в предприятиях других героев - в охоте на калидонского вепря, в походе
аргонавтов; в Аттики рассказывали о походе их против Тезея, с целью
вернуть похищенную им сестру их Елену. Во время летнего солнцестояния Д.
приглашали к торжественному угощению за богато убранными столами; по
греческим верованиям, они иногда видимо присутствовали на нем. Д. с
древних времен символически изображались в Спарте двумя соединенными
балками. Искусство изображало их в виде двух юношей, иногда с лошадьми и
в шляпах моряков, с плоскими сзади и курчавыми спереди волосами.
Знамениты колоссальные статуи Д., с конями, на Monte-Cavallo, против
квиринальского дворца в Риме, находившиеся перед бывшими тут термами
Константина. Иногда они имели различный вид: Кастор изображался
укротителем коней, а Поллукс - кулачным бойцом. Ср. Myriantheus, "Die
Aсvins oder arischen D." (Мюнх., 1876); Deneken, "De Theoxeniis" (Б.,
1881); Bс. Миллер, "Очерки арийской мифологии; т. I. Асвины. Диоскуры"
(Москва, 1876).
Дипломатический корпус (Corps diplomatique) - совокупность послов и
др. Д. агентов, аккредитованных При одном и том же государе или
правительстве. Лишь с тех пор как вошло в обычай содержать постоянные
посольства, стало возможным рассматривать представителей их как одно
целое, связанное единством призвания, привилегий и общественного
положения; термин же Д. корпус изобретен в 1754 г. одной придворной
дамой в Вене. Регламент венского конгресса о Д. агентах не содержит
никаких постановлений о Д. корпусе. Собственно Д. корпус должны были бы
составлять только шефы миссий; но к нему причисляют, и в практическом
отношении вполне правильно, весь персонал посольств (советники,
секретари, состоящие при посольстве, священники), а также, широко
раздвигая первоначальные рамки понятия, и всех членов семейств Д.
агентов. Сомнительно, могут ли считаться членами Д. корпуса агенты
восточных нецивилизованных государств. Некоторые публицисты исключают их
из состава Д. корпуса. "Д. корпус", говорит Ф. Ф. Мартенс, "служит
выражением солидарности интересов, стремлений, взглядов и понятий,
связывающих в одно целое европейские государства и совершенно чуждых
государствам восточным". Д. корпус не есть ни политическая корпорация,
ни юридическое лицо; но он часто играл нравственно и политически
выдающуюся роль вследствие согласного образа действий своих членов,
когда затрагивалось достоинство Д. агентов, их свобода, а также интересы
иноверцев или иностранцев. И в придворной жизни бывают обстоятельства,
при которых Д. корпус выступает как одно целое (прием Д. корпуса главою
государства в известных торжественных случаях, приглашение Д. корпуса к
придворным празднествам и проч.). Во главе Д. корпуса стоит старейший
(по времени назначения) из Д. агентов (doyen du corps diplomatique). Он
является представителем Д. корпуса в торжественных случаях и возбуждает
все вопросы, интересующие корпус как целое. В католических государств ах
эта почетная роль предоставляется папскому нунцию. Впрочем, в отдельных
случаях Д. корпус может избрать себе и другого представителя.
Дипломатия - искусство представительства и сношений между
государствами. Слово это употребляется также для означена общего понятия
о дипломатических агентах и вообще о представительстве того или другого
государства. Той части международного права, которая касается прав и
обязанностей дипломатических агентов, дают иногда название
дипломатического права. Термин Д. (от греч. слова диплом госуд. акт,
договор, хартия: дипломаты XVII - XVIII в. ссылками на подобные
документы старались придать своим требованиям характер правомерности и
поэтому особенно старательно занимались их изучением) вошел в
употребление с ХVIII в., но понятие, им выражаемое, восходит ко временам
весьма отдаленным. Искусство достигать намеченной цели в международных
сношениях имело своих блестящих представителей уже в древности, когда
ведение переговоров обыкновенно поручалось ораторам. Филипп Македонский
представляет собою тип дипломата, если только хитрость и лукавство могут
дать право на этот титул. Могущественные народы древности были
проникнуты духом завоевания; их Д. стремилась к созданию всемирной
монархии; в международных отношениях господствовало право сильного. В
средние века Д. находилась в руках исключительно высшего духовенства.
Великие папы были и великими дипломатами своего времени. Когда на смену
феодального государства выступили централизованные и абсолютный
монархии, стремившиеся к внешнему могуществу и расширению своих границ,
политике захватов стала служить Д. обманов. Повсеместное шпионство и
подкупы в интересах монарха составляли главную задачу Д. Ходячими
правилами были тогда поговорки: "Qui nescit dissimulare, nescit regnare"
и "обман за обман". С конца XV в. успехи нравов и общественного
воспитания, достигнутые под влиянием возрождения наук и искусств, внесли
в Д. по крайней мере тень добросовестности: но в действительности
главными средствами ее оставались по-прежнему обман и тайна. Со времени
Вестфальского мира начинается созыв конгрессов для устройства
международных отношений. Основою этих отношений в принципе признаются
начала права, с которыми на словах сообразуются дипломаты.
Дипломатическое искусство достигает высокого развития. Во Франции уже
при Генрихе IV отличались Сюлли, де-Морнэ, де-Силери и особенно кардинал
д'Осса (умер в 1604). Искусный в ведении переговоров и неразборчивый в
выборе средств, кардинал Ришелье своими инструкциями послам много
содействовал развитию дипломатического искусства. При Людовике XIII
выдаются еще граф де-Бриен, маршал де-Бассомпьер, патер Жозеф и, как
посредник, граф д'Эстрадес. Царствованию Людовика XIV предшествует
опытная в притворстве дипломатия Мазарини. Дипломатия Людовика XIV нашла
искусных исполнителей в лице Сервиена, де-Торси, д'Аво, Барильона. Из
английских дипломатов выдаются оба Сесиль (Вильям и Роберт),
действовавшие в царствование Елизаветы, затем Генри Воттон (Wotton, 1568
- 1639), характерный представитель Д. того времени, автор изречения:
"Legatus est vir bonus peregre missus ad mentiendum reipublicae causa"
(посланник есть благонадежный муж) посылаемый в чужие края для сокрытия
истины в видах пользы государства). Этому хитрому дипломату можно
противопоставить благородного и откровенного Вильяма Тэмпля (1628 -
1700), который придерживался принципа, что в политике надо всегда
говорить правду. Великим дипломатом был и Вильгельм III, умевший
соединить европейские державы в борьбе против властолюбивых замыслов
Людовика XIV. Мальборо одинаково знаменит и как полководец, и как
дипломат. Из прочих европейских государств Венецианская республика и
Нидерланды оставались, до конца последнего столетия, главными школами
дипломатических талантов. Венеция выставила Гаспаро Контарини (умер в
1542), Иоанна Корнаро (умер в 1629), Нани (умер в 1668); Нидерланды -
Ольденбарневельда (умер в 1619), ван-Аарсена (умер в 1641), де-Витта
(умер в 1672), Гейнзиуса (умер в 1720). Австр. дом имел на своей службе
непрерывный ряд даровитых дипломатов. Граф Траутмансдорф прославился на
Мюнстерском (Оснабрюкском) мирном конгрессе; позднее граф Кауниц (при
Марии Терезии и Иосифе II) высказал замечательное искусство в защите
интересов императорского дома. Достойным соперником его, при Фридрихе II
и Фридрихе-Вильгельме II, был прусский дипломат Герцберг. Уже
до-Петровская Русь выставила даровитого дипломата в лице Афан. Лаврент.
Ордина-Нащекина (умер в 1680). Из русских дипломатов назовем кн. В. И.
Куракина (1677 - 1727), гр. Андрея Остермана (на русск. службе с 1704 -
1747), гр. Алексея Петр. Бестужева-Рюмина (1693 - 1766), гр. Никиту Ив.
Панина (1718 - 83). По отношению к руководящим принципам Д. XVIII в.
примыкает к Д. XVII в., но с значительными видоизменениями.
Властолюбивые стремления могущественных государств к расширению своих
границ Д. стремится согласить с началом европейского равновесия, путем
политики разделов (systеme copartageant). Войны времен революции и
империи не оставляют много места для Д., которая, однако, именно в это
время выдвигает одного из самых крупных представителей своих -
Талейрана. Гораздо большую роль она играет в так называемую эпоху
конгрессов, когда господствует политика "вмешательства". В это время
австрийский дипломат, Меттерних, является иногда решителем судеб Европы.
Существенно изменяется характер Д. по мере распространения в Западной
Европе представительных учреждений, как потому, что в роли дипломатов
начинают выступать, между прочим, государственные люди, приобретшие
известность на парламентском поприще (Гизо, например, был одно время
послом в Лондоне), так и потому, что кабинетная политика дипломатов
встречает то поддержку, то препятствия в гласности парламентских прений.
Наиболее даровитый из дипломатов второй половины XIX в., Бисмарк -
сильный именно тем, что он не только дипломат
- соединяет старые дипломатические приемы (введение противника в
заблуждение, как, напр., Наполеона III и до, и во время кампании 1866
г.) с новыми (стремление опереться на национальные чувства и страсти), и
этим путем достигает поразительных результатов.
В настоящее время приемы Д. в корне изменились. Дипломату мало
помогает теперь одна изворотливость: политические обманы, при широком
развитии гласности и знаний, сделались затруднительными. Он должен быть
искусным, осторожным и дальновидным наблюдателем; иначе сообщаемые им
сведения могут послужить источником необдуманных решений и трудно
поправимых ошибок. Ярким примером этому может служит французская Д.
времен Наполеона III, несущая на себе, особенно в лице Грамона, большую
долю ответственности за катастрофу 1870 - 71 г. Что касается до
непосредственного влияния Д. на решение вопроса о войне и мире, то оно в
последнее время несравненно меньше, чем прежде. Достаточно вспомнить ту
роль, которая принадлежит теперь в этом отношении палатам, кабинету,
общественному мнению, прессе. В вопросе о войне и мире всего важнее
голос финансистов и военных людей, свидетельствующих о готовности или
неготовности государства к открытие военных действий; с их решением
сообразуются дипломаты. В профессиональный круг действий Д. входит,
по-видимому, все, касающееся союзов, прямой или косвенной поддержки,
прямого или косвенного противодействия нейтральных до поры до времени
держав: и здесь, однако, многое зависит от военной и финансовой стороны
вопроса, от количества и качества сил, которыми располагает государство,
от степени важности возникшего спора, от решимости или нерешимости
рисковать из-за него войною. Нельзя, впрочем, отрицать, что Д. может в
значительной степени содействовать сохранению мира. Изыскивать
всевозможные средства к предотвращению войны - такова первая задача Д.,
и в ряду этих средств все более и более выступает на первый план решение
распри международным третейским судом. Современную Д., все чаще
прибегающую к международному суду, нельзя уже упрекать в том, что она не
предупредила ни одной войны. Помимо сохранения мира, в современной Д.
лежат все более и более расширяющиеся задачи по упрочению и развитию
экономических и духовных интересов международного общения. Д., в XIX в.,
<< Пред. стр. 306 (из 1179) След. >>
Список литературы по разделу