<< Пред. стр. 310 (из 1179) След. >>
Список литературы по разделу
тремя полукруглыми апсидами с восточной стороны и одною главою над своею
срединою; но многие детали его внешности сильно отзываются западным
(романским) влиянием. Каждый из трех фасадов (западный, северный в
южный) разделен на три частя посредством длинных и тонких колонок.
выступающих из стены; на половине высоты стен идет по фасадам карниз,
состоящий из колонок, подпираемых небольшими кронштейнами и
поддерживающих арочки с нисколько приподнятом центром. Между колонками
карниза помещены рельефные, тесанные из камня изображения святых в
сидячей позе и орнаменты, представляющие разных зверей и птиц на
изгибающихся и вьющихся ветвях. Фигуры эти, равно как и украшающие
кронштейны, имеют много сходства с заставками и виньетками византийских
и древнерусских рукописей; однако между ними есть и такие, которые
отмечены, очевидно, романским характером. Точно такой же карниз проходит
на апсидах, под крышей, с тою разницей, что здесь, чрез каждые две
короткие колонки, подпертые кронштейнами, одна, длинная, спускается
вниз, до самой земли. На переднем и боковых фасадах, в каждом из трех
компартиментов, на которые они разделены, находится по длинному и узкому
окну с округленным верхом, а все поле компартиментов усеяно рельефными
фигурами, подобными помещенным между колонками карниза. В средней части
каждого фасада, внизу, проделана дверь, имеющая форму арки и обрамленная
колонками и покоящимися на них рельефно украшенными дугами, совершенно в
роде романских порталов. Верх стены фасада образует три арки, одетых
непосредственно крышей, которая, вообще, изгибается сообразно кривизне
прикрываемых ею сводов здания. Высокий барабан главы убран арочками на
тонких и длинных колонках и снабжен такими же окнами, простенки между
которыми заняты рельефным орнаментом того же характера, как скульптурные
украшения и в прочих местах, но превосходящим эти последние в отношении
рисунка и исполнения. Крыша купола принадлежит позднейшему времени, хотя
ее форма я встречается на рисунках XII в.; ее нельзя назвать
византийскою, но она все-таки ближе подходит к полусферической форме
византийских глав, чем к маковкам в виде луковиц, усвоенным впоследствии
русским церковным зодчеством. Гармоничность пропорций собора, вместе с
обилием и своеобразностью его внешних украшений, составляет, главным
образом, его красоту; что же касается до его внутренности, то она вообще
походит на внутренность новгородских и афинских церквей и не
представляет ничего особенно любопытного, за исключением древней стенной
живописи под хорами над входом с западной стороны. Здесь был изображен
"Страшный суд", от которого уцелели довольно значительные фрагменты. В
особенности мило и наивно представлены Богоматерь, сидящая на престоле
между двумя коленопреклоненными ангелами, а также три ветхозаветных
патриарха: Авраам, держании на своем лоне бедного Лазаря, и, по бокам от
него Исаак и Иаков, окруженные душами праведников. После татарского
нашествия Д. собор неоднократно подвергался опустошениям и пожарам, был
потом обезображен разными пристройками и, наконец, по повелению
императора Николая I, в 1835 г., восстановлен в своем первоначальном
виде.
А. С - в.
Димитрий Иванович Донской, вел. кн. всея Руси, сын в. кн. Ивана
Ивановича, от 2й его супругу Александры, род. в 1350 г. По смерти отца
своего (1359) Д., с братом Иваном (умер в 1364), остался малолетним.
Русские князья поехали в Орду хлопотать о вел. княжении; хан Навруз дал
ярлык суздальскому князю Димитрию Константиновичу. Малолетний Д. был в
Орде в 1361 г., а может быть и ранее. В Орде произошли "замятни". Хан
Навруз был убит, явились два хана: в орде Мурат, за Волгой - Авдул,
управляемый темником Мамаем. К Мурату поехали поверенные вел. кн.
Димитрия Константиновича, уже севшего на стол во Владимире, и кн.
московского, за которого, конечно, действовали бояре. Мурат дал ярлык
кн. московскому; суздальский не уступал. Тогда бояре осадили
Переяславль, где заперся кн. суздальский; Переяславль был взят, Д.
вокняжился во Владимире (1362). В 1363 г. хан Авдул прислал свой ярлык
Д., который его принял. Мурат оскорбился таким признанием другого хана и
снова дал ярлык Димитрию суздальскому, который явился во Владимир.
Московские войска, при которых были и князья, изгнали его и опустошили
Суздальскую область. Во время этой борьбы кн. Ростовский должен был
подчиниться Москве и князья Галицкий и Стародубский лишились своих
владений. Вскоре кн. суздальский не только помирился с московским, но
еще просил его помощи, когда, по смерти брата его Андрея, Нижним
завладел другой его брат, Борис. Митрополит послал св. Сергия мирить
князей, и когда Борис сопротивлялся, в Нижнем были заперты церкви. Борис
ушел в Городец; в Нижнем сел Димитрий (1364). Вслед затем Д. женился на
дочери нижегородского кн., Евдокии. Тогда же Москва укреплена каменною
стеною (Кремль). Вел. кн., по словам летописи; "всех князей приводил под
свою власть, а которые не повиновались его воле, на тех начал посягать".
Так он вмешался в ссору тверских князей, споривших между собою о
выморочном уделе кн. Симеона Константиновича. Первоначально их судил
владыка тверской и решил в пользу в. кн. тверского Михаила
Александровича. Князья обратились к посредничеству митрополита, а Михаил
- к в. калитовскому Ольгерду, и хотя, по-видимому, дело было улажено, но
в 1369 г. вел. кн. Д. позвал Михаила на суд в Москву и заключил его и
всех его бояр. Они были освобождены татарским послом; тогда Михаил снова
обратился к Ольгерду, который пришел с войском и, разбив моск. полки при
Тростенском оз. (в нынешн. Рузском у.), подступил к Москве. Заключен был
договор, выгодный для Михаила. В 1370 г. Д. напал на тверские области;
Михаил обратился в Орду к хану Магомет-Султану, ставленнику Мамая, и
получил от него ярлык на вел. княженье; но Д. хана не послушался. Михаил
в третий раз призвал Ольгерда, который, однако, не имел удачи под
Москвой, помирился с вел. кн. и отдал дочь свою за его двоюродного брата
Владимира Андреевича. Михаил снова поехал в Орду, получил ярлык; но Д.
ярлык не принял, задарил посла и склонил его на свою сторону. Тем не
менее Д. поехал в Орду, предварительно сделав завещание, в котором
распоряжался наследственными своими владениями, не упоминая о вел.
княжении. В Орде его приняли благосклонно. Михаил опять обратился к
Ольгерду, который пришел, был разбит под Любутском (Калужского у.) и
заключил мир (1372). Михаил не мирился; Д. пошел на Тверь, с ополчением
многих князей, осадил город и принудил Михаила заключить договор,
которым он навсегда отказывался от вел. княжения. В том же году Д.
победил Олега Рязанского, с которым велись споры о межах, и выгнал его
из стольного города; но тот скоро возвратился и помирился с Д. Смирив
соседних сильных князей, вел. кн. мог смело начать действия против
татар. В тогдашнее смутное для Орды время разные царевичи, действуя от
себя, делали нападения на Русскую землю; их иногда отражали, а иногда и
они наносили русским поражения. В 1377 г. на Суздальскую область напал
царевич Арабшах (Арапша) из Синей орды (между Каспийским и Аральским
морями). Д. послал войско на помощь тестю; по неосторожности русских
князей, ополчение их было разбито на р. Пьяной (в нынешн. Нижегородской
губ.). Затем татары разграбили область Нижегородскую и сделали набег на
Рязанскую. Арабшах провозгласил себя ханом Золотой орды, но скоро погиб
(его монеты найдены в Казанской губ.). В 1378 г. Д. удалось разбить на
р. Родне (в Рязанской губ.) посланного Мамаем мурзу Бегича. Таким
образом Д. защитил своего недавнего врага Олега. В отмщение за это Мамай
собрал большое войско (1380). Д., приняв благословение от св. Серия,
который отпустил на брань двух иноков: Ослаба и Пересвета, встретил
Мамая на Куликовом поле, между р. Непрядвой и Доном (Тульской губ.,
Епифанского у.). С ним было много русских князей и два сына Ольгерда,
Андрей и Димитрий. Вел. кн. литовский Ягайло вступил в союз с Мамаем, но
к битве не поспел. Олег рязанский изъявил покорность Мамаю. 8 сент.
произошла знаменитая битва, успеху которой способствовало
преимущественно своевременное появление из-за засады отряда,
предводительствуемого Волынским-Боброком и кн. Владимиром Андреевичем.
Д. отличился не только как полководец, составив заранее план, но и
показал личное мужество. Переодевание его было общим обычаем средних
веков. Мамай погиб на обратном пути; в Орде явился Тохтамыш, ставленник
Тамерлана; он пошел наказать Д. (1381). Неожиданное нападение его
заставило Д. удалиться в Кострому. Москва была взята, правда - обманом.
Русь снова покорилась татарам, но народный дух уже оживился. Покоряясь
татарам, Д. крепко держал других князей: попытку Михаила получить ярлык
он отстранил в Орде, Олега смирил оружием, опустошил землю Рязанскую,
новгородцев держал в повиновении. С двоюродным братом Владимиром
Андреевичем Д. заключил договор, которым последний признавал Василия
Дмитриевича братом старейшим, Юрия - братом равным, остальных
- младшими, отказываясь от своих прав на вел. княжение. В последнем
завещании своем (1389) Д. не только распоряжается наследственными
владениями, но и благословляет старшего своего сына Василия вел.
княжением. умер Д. в 1389 г. После него остались дети: Василий, Юрий,
Андрей, Петр, Иван и Константин. Грозный с князьями, Д. строго держал и
бояр: Вельяминов, сын последнего тысяцкого, был казнен в Москве за
содействие Михаилу Тверскому. В этом отношении Д. является достойным
предшественником вел. кн. Иоанна Васильевича. Потомство сохранило о нем
память как о победителе татар; но его внутренняя политика замечательна,
быть может, еще больше.
Источники и пособия. Летописи: Новгородская, Софийская,
Воскресенская, Никоновская, Львовская, Степенная книга; Собр. гр. и
дог.; "Слово о житии и преставлении вел. кн. Дмитрия Ивановича" (в Соф.,
Воскр., Ник., Ст. кн.); различные повести о Мамаевом нашествии
(поведание в Новг. IV, Соф., Воскр., Типогр., Супр., Льв., Ст. кн.;
сказание в Ник., Др. лет., Син. подр. лет., отдельно изд. Снегиревым, в
"Русск. Ист. Сборн. "). Задонщина, опоэтизированное сказание, издано
Срезневским в "Изв. II отд. акд. наук", Ундольским во "Времен." О всех
сказаниях см. Тимофеева в "Ж. М. Н. Пр. " и Хрущева в "Трудах III Арх.
съезда". "Сказание о нашествии Тохтамыша" (в Новг. IV, Соф., Воск.,
Ник.). О Димитрии вообще см. общие истории России, а также
Экземплярского, "Великие и удельные князья Северной Руси" (т. I, СП б.
1889 г.) и Савельева-Ростиславича, "Дим. Иоан. Донской, первоначальник
русской славы" (М. 1837 г.). Статья Костомарова о Куликовской битве (в
"Месяцеслове" 1864 г.; перепечатана в "Монографиях", III) возбудила
сильную полемику, в которой приняли участие Погодин (его статьи собраны
в книге: "Борьба не на живот", М. 1874) и Д. В. Аверкиев (в "Эпохе").
К. Б.-P.
Димитрий Иванович - внук вел. кн. Ивана III Васильевича, род. в 1483
г. По смерти отца его (1490 г.), Ивана Ивановича Младого, бывшего
наследником престола, возник вопрос: кто будет преемником царствующего
государя - сын ли умершего Ивана Младого, или сын самого велик. князя,
Василий. Этот вопрос разделил придворных на две парии, из которых одна,
старая боярская партия, стояла за жену умершего, Елену, и сына его
Димитрия, как окружавших себя исключительно природным московским
боярством, а другая сомкнулась около вел. княгини Софии и сына ее
Василия, которых окружали преимущественно греки. Вследствие заговора
последней партии на жизнь Димитрия, многие члены ее были казнены (1498),
а вел. князь, до тех пор колебавшийся, торжественно венчал на царство
Димитрия. Софию и Василия постигла опала. Но чрез год вел. князь
примирился с супругой и сыном и приказал дело о них переисследовать.
Теперь опала постигла членов Елениной партии. Василий назван был
государем вел. кн. Новгорода и Пскова; но титул вел. князя владимирского
и московского оставался еще за Д. Наконец, в 1502 г. опала постигла и
Елену с сыном ее: к ним приставлена была стража; у Д. отнять был
великокняжеский титул и имена их запрещено поминать на эктениях; вскоре
потом Д. посажен был "в камень" (каменную тюрьму) и страже при нем дана
была инструкция, "как внука стеречи". Василий объявлен был наследником
престола. С новым царствованием положение Д. ухудшилось: Василий посадил
племянника в железа и в тесную палату, где он и умер в 1509 г., по
выражению летописи, "в нуже, в тюрме". Тело его погребено в
Архангельском соборе (приписываемое ему нашими историками, начиная с
Карамзина, духовное завещание (Собр. гос. грам. и догов. I № 147)
принадлежат не ему, а Димитрию Жилке, в чем можно убедиться по сличении
этого завещания с той частью завещания Ивана III, в которой
перечисляются города и волости Димитрия Жилки). Полн. собр. русск, лет.
III, 146, 147; IV, 155, 161, 270, 271; V, 261; VI, 40, 43, 48, 235, 241
- 243, 279; VIII, 215, 224, 230, 234 - 236, 242, 248, 250. Архангелогор.
лет. 174, 178. Чин венч. Димитрия в Собр. гос. грам. и догов. II, № 25.
А. Э.
Димитрий Шемяка (1420 - 1453) и Димитрий Красный (1421 - 1441)
Юрьевичи - кн. галицкие (Галича костромского), внуки Димитрия Донского.
Д. Шемяка, в противоположность кроткому брату своему, был человек
необузданной энергии, не разборчивый в средствах для достижения
намеченной цели; прославился неутомимой, упорной борьбой с вел. кн.
Васил. Темным, своим двоюродным братом, за моск. престол. Еще при жизни
отца, добивавшегося великокняжеского стола, он принимал деятельное
участие во всех походах и войнах против вел. кн. Честолюбие заставило
его, по смерти Юрия (1434), отступиться от старшего брата, Василия
Косого, объявившего себя вел. князем, и, вместе с младшим братом,
пригласить Василия Васильевича на великокн. стол. Прогнав из Москвы, при
помощи младших Юрьевичей, старшего, в. князь заключил с первыми договор,
по которому братья не должны были вступаться в удел умершего Петра
Димитриевича дмитровского, в отнятый у Василия Косого Звенигород и в
Вятку; с своей стороны, в. князь подтвердил за братьями города, данные
им отцом их (Галич. Руза, Вышгород) и им самим (Ржев, Углич и др.).
Между тем как Василий Косой готовился идти на вел. князя, Шемяка приехал
в Москву звать последнего на свою свадьбу, но был схвачен и в оковах
отправлен в Коломну, как заподозренный в соучастии с старшим братом, при
котором действительно находился "двор" Шемяки. По возвращении из похода
сел. князь освободил его, заставив подтвердить прежний договор. Доверие
между двоюродными братьями, по-видимому, восстановилось, так что в 1437
г. великий князь посылал обоих Юрьевичей к Белеву на хана Улу-Махмета.
Но они вели себя в походе скорее как разбойники, предававшие все по пути
огню и мечу, не разбирая своего и чужого. Самонадеянность Шемяки была
причиной того, что моск. войска с позором бежали от немногочисленных
войск Улу-Махмета (1438). Но Шемяка не мог долго сдерживать своей
ненависти к в. князю. В 1439 г. он не дал помощи ему при нападении на
Москву Улу-Махмета, и кровавое столкновение между ними устранено было
только благодаря примирительному вмешательству троицкого игумена
Зиновия. Взятие Василия Васильевича в плен детьми Улу-Махмета (1445) не
принесло Шемяке никакой пользы; задержание, затем, в. кн. в Троицком
м-ре, занятие Москвы (в союзе с Иваном можайским) и вероломный поступок
с его детьми, ослепление Василия только возбудили ненависть к Шемяке и
симпатии к в. князю, к которому начали переходить от Юрьевича люди всех
званий и состояния. Москва занята была боярином Василия, Мих. Бор.
Плещеевым; Шемяка бежал в Чухлому. Мирные договоры, которые потом
заключали между собой двоюродные братья, при каждом удобном случае
Шемяка нарушал и вновь вооружался на в. князя; вмешательство духовенства
не действовало на него. Наконец, в 1452 г., когда моск. войска почти со
всех сторон окружили Шемяку на р. Кокшенге, последний бежал в Новгород.
Переписка митр. Ионы с новгородским владыкой Евфимием о том, чтобы
последний убедил Шемяку покориться в. князю, не имела благих
результатов. Дело, наконец, разрушилось иначе: при посредстве москов.
дьяка Степана Бородатого, Шемяка отравлен был собственным поваром. Вел.
кн. до того был рад этой развязке, что гонца, привезшего известие о
смерти Юрьевича, пожаловал в дьяки. Сын Шемяки, Иван, уехал с матерью в
Литву, где получил в кормление от короля Казимира Рыльск и Новгород
Северский. Д. Красный умер раньше Шемяки, в 1441 г.
Полн. собр. русск, лет. III, 113, 141, 199; IV, 122, 125, 126, 131,
132, 146, 208, 213, 216, 216, 272; V, 28, 81, 265 - 271; VI. 45, 148 -
150, 169 - 178, 266, 281; VII, 226; VIII, 97 - 100, 107, 109; III - 115,
117 - 123, 125, 239, 270; XV, 490, 492 - 494. Никон, лет. V, 113 - 121,
124 - 125, 126, 150, 157, 161, 200 - 217, 221, 229, 278. Арханг. лет.
153. Собр. гос. гр. и дог. 1, №№ 49, 50, 52 - 59, 61, 62, 67, 78, 79, 84
- 87, 144. Ак. Ист. I, №№ 40, 43, 53. А. А. Эксп. I, №№ 29, 372.
Экземплярский, "Великие и удельн. кн." (II, 236 - 254).
А. Э.
Доги - несколько пород собак, происходящих от древних ассирийских и
египетских травильных собак, проникших сперва в Грецию, потом на
Аппенинский полуостров и затем распространившихся по всей Европе.
Главные породы современных догов следующие: 1) меделянки, происшедшие из
сев. Италии (медиоланский, миланские Д.), были значительно
распространены в России и употреблялись для травли медведей, но со
времени воспрещения этой травли, в шестидесятых годах, стали выводиться,
а ныне сохранились только в Императорской охоте в Гатчине; 2) английские
Д. или мастифы служившие, в былые времена, северо-американским
плантаторам для выслеживания беглых негров; 3) бордосские. -
употребляются на юге Франции до сих пор для травли, преимущественно на
ярмарках, на особых аренах, медведей, волков и ослов; 4) немецкие Д.,
разделяющиеся на датских, ульмских и др. Д., произошли от скрещивания с
борзыми собаками, и 5) далматские Д. За исключением последних, не
обладающих большим ростом, остальные Д. представляют самых крупных и
сильных собак в свете, до 90 сант. высоты, с огромною головою и могучими
челюстями, из которых нижняя выдается вперед, что дает собаке
возможность дышать, не разжимая зубов, когда она вопьется в затравленное
ею животное. Д. бывают одноцветные, полосатые и крапчатые.
С. Б.
Догмат. - Значение этого слова, как термина, употребляемого не в
одном только Богословии, выясняется из того смысла, в каком оно
употреблялось в античной литературе. У Цицерона словом dogma
обозначались такие доктрины, которые, будучи общеизвестными, имели
значение неоспоримой истины. В этом смысле и христианские писатели,
напр. Ориген и св. Исидор, называли Сократа законодателем догматов
аттических, учения Платона и стоиков - догматами. У Ксенофонта догматом
называется начальственное распоряжение, которому все, и командующие и
простые воины, должны беспрекословно подчиняться. У Геродиана им
обозначается определение сената, которому беспрекословно должен
подчиниться весь римский народ. Этот смысл слово Д. сохранило и в
греческом переводе 70 толковников, где в книгах пр. Даниила, Есфирь,
Маккавейских словом dogma называется указ царский, подлежащий
немедленному исполнению, а также закон царский или государственный,
безусловно обязательный для каждого подданного. В Новом Завете, в Ев. от
Луки dogma наз. повеление кесарево о переписи народонаселения Римской
империи, в кн. Деяний Апостольских - законы царские, в посл. к
Колиссянам и Ефесянам - имевшие божественный авторитет законы Моисея,
Затем в кн. Деяний в первый раз словом dogma обозначаются те определения
церкви, которые должны иметь непререкаемый авторитет для каждого ее
члена. Из употреблено этого слова у Игнатия Богоносца, Кирилла
Иерусалимского, Григория Нисского, Василия Великого, Иоанна Златоуста,
Викентия Лиринского и др. отцовы церкви понятие о Д. выясняется с
большею подробностью. У них: 1) Д. есть непререкаемая божественная
(данная чрез божественное откровение) истина и в этом смысле догматы
веры наз. божьими (d. tou Qeou), божественными (d. Qeia), Господними (d.
tou Kuriou) и противопоставляются продуктам человеческого, особенно так
наз. спекулятивного мышления и личным мнениям: 2) Д. есть истина,
относящаяся к внутреннему существу религии, т. е. истина теоретического
или созерцательного учения, учения веры, чем он отличается от правил
<< Пред. стр. 310 (из 1179) След. >>
Список литературы по разделу