<< Пред. стр. 609 (из 1179) След. >>
Список литературы по разделу
в Константинополе, чем во Франции, если бы оно не существовало. Да, я
заявляю открыто, что не знаю ничего ужаснее владычества 600 лиц, которые
завтра могли бы объявить себя несменяемыми, послезавтра -
наследственными, и кончили бы присвоением себе неограниченной власти,
наподобие аристократии всех других стран". Еще раньше, в июне, М.,
сознавая свое бессилие заставить собрание действовать так, как ему
казалось необходимым для блага Франции, стал искать поддержки на стороне
и через посредство Ла-Марка, близкого к королеве лица, старался вступить
в сношения с двором, надеясь привлечь его на сторону преобразований и
этим путем упрочить новые реформы и связать в одно все партии. Образ
действий, который он предлагал двору, был вполне конституционный, как
видно из мемуаров, представленного им королю после событий 5 и 6
октября. Положение короля, говорил М. в столице не безопасно: он должен
удалиться во внутрь Франции, напр. в Руан, и оттуда, обратившись с
воззванием к народу, созвать конвент. Когда этот конвент соберется,
король должен признать, что феодализм и абсолютизм исчезли навсегда и
что между королем и нацией установились новые отношения, которые должны
честно соблюдаться с обеих сторон. "Нация имеет права: они должны быть
не только восстановлены, но и упрочены". Вместе с мемуарами М.
представил план учреждения министерства, ответственного только перед
собранием; в состав его должны были войти все наиболее выдающиеся
деятели, в том числе Неккер и "чтобы сделать его настолько же
бессильным, насколько он неспособен", и сам М., без портфеля.
Непреодолимым препятствием к осуществлению этого плана явилось решение
Национального собрания (7 ноября 1789 г.), запрещавшее его членам
принимать звание министров - решение, против которого сильно восставал
М. Переговоры с двором тянулись без всяких видимых результатов. Королева
долго отказывалась вступить в сношения с М., что приводило последнего в
величайшее негодование. ЛаМарк удалился в свои бельгийские поместья, но
в апреле 1790 г. он был внезапно вызван из Брюсселя и переговоры
возобновились; королева согласилась, наконец, принять услуги "чудовища",
как она называла М., и с этого дня до смерти М. продолжались деятельные
сношения его с двором, доказательством чего служат 50 докладов,
написанных им с июля 1790 г. по апрель 1791 г. и заключающих в себе
множество весьма ценных советов, замечаний и наблюдений. Для иллюстрации
тех же отношений имеется целая переписка между М. и Ла-Марком и между М.
и другими его тайными корреспондентами; письма эти опубликованы в 1851
г. Бакуром, вместе с обстоятельным описанием этой интересной страницы из
французской истории, составленным самим Ла-Марком. Взамен оказываемых М.
услуг, король обязывался уплатить долги М., простиравшиеся до 200000
фр., давать ему в месяц по 6000 ливров и вручить Ла-Марку миллион,
который должен был быть передан М. по окончании сессии, если он верно
будет служить интересам короля. М. с совершенно спокойной совестью
согласился на эту сделку, считая себя негласным министром, вполне
заслуживающим плату за труды. В дальнейшей своей деятельности он
является вполне последовательным, не изменяя своим убеждениям и часто
действуя вопреки желаниям короля и роялистов. Он поддерживал власть
короля, оставаясь верным революции ("его не купили", говорит Сен-Бев, "а
ему платили"). Если он при обсуждении вопроса о праве объявлять войну и
заключать мир поддерживал королевскую прерогативу, то лишь в силу
глубокого убеждения в невозможности существования исполнительной власти,
лишенной всякого авторитета. Если он часто возражал против действий
собрания, то лишь потому, что возмущался его теоретическими увлечениями
и непониманием действительной жизни. Его приводило в негодование и
многословие прений. Чтобы установить какие-нибудь правила в этом
отношении, он попросил своего друга Ромильи составить подробный доклад о
правилах и обычаях английского парламента и перевел его на французский
язык, но палата не приняла его к руководству. Когда возник вопрос о
суровых мерах по отношению к эмигрантам, М. восстал против них, потому
что находил, что наказание за выезд из королевства равносильно нарушению
основных начал свободы. Он высказался против назначения комиссии,
которая могла по своему произволу присуждать беглецов к гражданской
смерти и конфисковать их имущество. "Я объявляю", воскликнул М., "что
буду считать себя свободным от всякой присяги в верности тем, кто будет
иметь бесстыдство назначить диктаторскую комиссию. Популярность, которой
я домогаюсь и которой имею честь пользоваться - не слабый тростник; я
хочу вкоренить ее глубоко в землю, на основаниях справедливости и
свободы". В противоположность теоретикам, он находил, что солдат
перестает быть гражданином, как только поступает в военную службу:
первая его обязанность - повиноваться беспрекословно, не рассуждая. Он
говорил в защиту ассигнаций, но под условием, чтобы их ценность не
превышала половины ценности земель, пущенных в продажу. Он хотел во что
бы то ни стало избежать банкротства, позорного для страны. Неутомимо
работая в палате, заседая в клубах, М. в то же время принимал участиe и
в ведении иностранных дел. Он находил, что французский народ может
устраиваться как желает и что ни одна иностранная держава не имеет права
вмешиваться в его внутренние дела; но он знал, что соседние монархии с
беспокойством следят за успехами революции во Франции, что государи
боятся влияния революционных идей и благосклонно внимают просьбам
эмигрантов о помощи французскому королю. Как член дипломатического
комитета, избранного палатой в 1790 г., и его докладчик, он старался
избегать всяких поводов к вмешательству держав в дела Франции. С этой
целью он поддерживал постоянные сношения с мин. иностр. дел, Монмореном,
давал ему советы, руководил его политикой, защищал ее перед собранием.
Значение М. в этом отношении доказывается беспорядком, водворившимся в
иностранной политике после его смерти. Между тем слухи о продажности М.,
о его "великой измене", проникли в палату, в народ; газеты обсуждали их
на все лады. Положение М. становилось день ото дня все более и более
невыносимым, и только внезапная смерть его, среди самого разгара
деятельности, заставила замолкнуть его противников. Он работал неутомимо
до конца, хотя болезнь его требовала абсолютного спокойствия. Ни его
сношения с двором, ни прения палаты, ни обширная переписка не могли
удовлетворить его жажды деятельности: он был командиром батальона
национальной гвардии, членом администрации сенского дпт. и, наконец,
председателем национального собрания. 27 марта он испытал первый тяжелый
приступ болезни; тем не менее 28-го он выступил с речью по вопросу о
рудниках, защищая, вместе с общественными интересами, и частные интересы
своего приятеля Ла-Марка. "Ваше дело выиграно", говорил он ему после
заседания, "а я мертв". Через 6 дней Франция узнала о смерти своего
трибуна. Весь Париж присутствовал при его похоронах; тело его было
положено в Пантеон. 10 августа 1792 г. найдены были доказательства
сношения М. со двором и полученной им платы; вследствие этого останки
его были вынуты из Пантеона и на место их положены останки Марата. Прах
М. был перенесен на кладбище казненных, в предместье Сен-Марсо.
Литература. Mirabeau, "Oeuvres completes" (1882: сюда не вошла его
"Monarchie Prussiennе", 1788); Mirabeau. "Memoires sur sa vie litteraire
et privee" (1824); Lucas de Montigny, "Memoires biographiques,
litteraires el politiques de Mirabeau ecrits par lui meme, par son pere,
son oncle et son fils adoptif" (П., 1834); Dumont, "Souvenirs sur
Mirabeau" (l832); Duval, "Souvenirs sur Mirabeau" (1832); Victor Hugo,
"Etude sur Mirabeau" (1834); "Mirabeau's Jugendleben" (Бреславль, 1832):
Schneidewin, "Mirabeau und seine Zeit" (Лпц., 1831); "Mirabeau, a Life
History" (Л., 1848); Ad. Bacourt, "Correspondance entre Mirabeau et le
comte de La-Marck" (1851); Louis de Lomenie, "Les Mirabeau" (1878); Ph.
Plan, "Un collaborateur de Mirabeau" (1874); Reynald, "Mirabeau et la
Constituante" (1873); Aulard, "L'Assemblee Constituante" (1882); Stern,
"Mirabeau" (1889); Mezieres, "Mirabeau" (1892); Rousse, "Mirabeau" (в
"Grands ecrivains francais").
Л.
Мираж (Mirage, Lufispiehelung) - атмосферное явление, благодаря
которому при известных обстоятельствах делаются в какой-либо местности
видными предметы, действительное местонахождение которых вдали от места
их наблюдения зрителем. Оно объясняется полным отражением лучей на
границе двух слоев воздуха, имеющих различные температуры, если луч
света падает с очень сильным наклоном на граничную плоскость. Если
зритель и отдаленный предмет находятся на лишь немного повышенных точках
и между ними лежит сильно нагретая солнцем песчаная почва, сообщающая
свою теплоту ближайшим слоям воздуха и тем нагревающая их сильнее слоев
выше расположенных, зритель видит предмет в его действительном положении
при посредстве лучей, прямо от предмета идущих к нему, и во-вторых, в
перевернутом положении, при посредстве лучей, идущих от предмета книзу,
потом, при встрече с более теплыми и поэтому более редкими слоями
воздуха, подвергающихся отражению и идущих к глазу наблюдателя, видящего
предмет как бы отраженным в воде. Это объяснение дал еще Монж в
"Мemoires de I'lnstitut d'Egypte". Если сильно нагретый теплый слой не
внизу, но вверху наблюдателя и наблюдаемого предмета, находящихся в
более плотном холодном слое, - может также получиться явление М., но
только по направлению кверху. Таким образом наблюдаемые в опрокинутом
виде над горизонтом, напр. корабли, башни и замки и т. д., суть
изображения действительных предметов.
В некоторых местностях, в Неаполе, Реджио, на берегу Сицилийского
пролива, в больших песчаных равнинах (утром, когда еще нижние слои
воздуха холоднее верхних, уже согретых солнцем), в Персии, Туркестане,
Египте, это явление, называемое фато-морганой, наблюдается часто. Во
втором случае может получиться такое лучепреломление, но предмет кажется
лишь приподнятым, но не перевернутым, причем, таким образом, в самих
верхних слоях не происходит полного отражения. В таком виде это явление
наблюдается в западных частях Балтийского моря.
Миракль (франц. miracle, от латин. miraculum - чудо) - средневековые
мистерии, сюжетом которых было чудо или житие святого, или чудо
Богородицы. М. произошли из гимнов в честь святых и из чтения их житий в
церкви. Латинские М. большей частью сочинялись (в рифмованных стихах) и
разыгрывались студентами и молодыми клериками накануне праздника
святому. Есть ряд таких М., где главным действующим лицом является св.
Николай Чудотворец, и 4 из них приписываются Гиларию, ученику Абеляра
(XII века); в некоторых встречаются припевы по-французски. От начала
XIII в. есть французский стихотворный М. - Jeu (перевод лат. ludus) de
Saint Nicolas, автор которого, Жан Бодель из Арраса, в основу своей
драмы положил известную легенду о том, как "варвар" доверил свое
сокровище св. Николаю, и когда это сокровище было похищено ворами,
святой заставил их угрозами возвратить похищенное. Бодель предпослал
своей пьесе пролог, где сказано, что она дается накануне Николина дня, и
самую легенду значительно распространил и видоизменил: в его jeu
изображается битва крестоносцев с мусульманами и победа последних;
неизвестный "варвар" обратился в сарацинского короля, который после
возвращения сокровища принимает христианство, вместе с своим войском;
наиболее творчества проявил автор в изображении воров, которые бранятся
и кутят, как appaскиe жулики (пьеса изд. Monmerque et Michel, "Theatre
fr. au moyen age"). На этом древнейшем примере видно, что М. давали
большую свободу творчеству и изображению реальной действительности,
нежели другие роды средневековой драмы, и именно из них, при
благоприятных условиях, могла бы развиться новая художественная драма. В
Англию М. перешли вместе с норманским завоеванием; известно
документально (от Матвея Парижского), что в начале XII в. в Донстепле, в
Бедфордшире, давался М. о св. Екатерине, написанный (без сомнения
по-латыни) ученым нормандцем Гофреем (или Жофруа), который был
впоследствии аббатом в монастыре св. Альбана. В конце XII в. Фиц-Стефен,
биограф Фомы Бекета, говорит о представлении М., из которых он,
по-видимому, выделяет драматическое изображение целых житий мучеников.
Именно в Англии, где средневековая драма раньше всего сблизилась с
жизнью, М. были в таком ходу, что Miracle-Plays сделалось общим
названием для духовной драмы; жалобы Вильяма Вадингтона (Wilham de
Wadington), в его "Руководстве о грехах", на то, что в этих
представлениях больше скандала, чем поучения, указывают на силу
реального элемента в М. конца XIII в., даже разыгрываемых клириками. Во
Франции в XIII в. по городам основываются братства, под названием puys
(puy - от podium), устраивающие поэтические состязания для прославления
Богородицы и святых. В XIV в. братства сочиняют и разыгрывают чудеса
Богоматери, один большой сборник которых (42 пьесы) дошел до нас. Эти
М., за исключением рондо ангелов, написаны однообразным размером и
вообще очень похожи друг на друга по манере обработки: при наивности
художественных приемов и вялости действия, в них приятно поражает
богатство сюжетов, верное воспроизведение жизни различных классов
общества, грубоватое, но сильное выражение страстей и душевных
настроений, а иногда и оригинальная мотивировка действий и обрисовка
характеров (изложение одного из М. о Богоматери см. "Всеобщ. историю
литературы" Корша и Кирпичникова II, 884 - 890). Из М., принадлежащих по
сюжетам к другим циклам, более известны "Варлаам, Иосафат и король
Авенир", обработанный по Золотой Легенде (21 действующее лицо, около
1700 стихов), и "Роберт Дьявол" (47 действующих лиц, около 2000 стихов),
сюжет которого взят из весьма распространенного авантюрного романа XIII
в. О М. см. L. Petit de Jullevile, "Les Муsteres" (Пар., 1880); G. Paris
et U. Robert, "Miracles de Notre Dame en personnages" (П., 1876 - 81);
E. Fournier, "Le Mystere de Rober le Diable" (П., 1879). Для Англии:
Collier, "History of English Dramatic Poetry and Annals of Stage" (2
изд., Лонд., 1879); Ward, "A History of English Dramatic Literature to
the death of queen Anne" (1875 - 76); Zschech, "Die Anfange des engl.
Dramas" (Mapиенв. 1886); Ahn, "English Mysteries and Miracle Plays"
(Трир, 1867); Geuee, "Die engl. Mirakelspiele und Moralitaten", в
"Vortrage", издаваемых Вирхофом и Гольцендорфом. А. Кирпичников.
Мировая сделка - двусторонний договор, посредством которого стороны,
путем взаимных уступок, устраняют неясность или сомнительность
существующих между ними юридических отношений, обращая возникшие из них
притязания в бесспорные и несомненные. Отсутствие взаимности уступок
обращает договор в односторонний отказ от своих прав в пользу другой
стороны и, след., в дарение, правила о котором в таком случае и должны
быть применены к сделке. Понятие взаимности, однако, определяется не по
объективной мерке, а по сознанию сторон в момент заключения сделки:
выяснившееся впоследствии обстоятельство, что одна из сторон в
действительности ничего не уступила, так как уступленное ею притязание
оказалось мнимым или недействительным, не влияет на действительность
сделки. Принуждение и обман, совершенные одной из сторон, делают М.
сделку, как и всякую другую, недействительной. Что же касается ошибки,
то ввиду того обстоятельства, что предметом сделки являются факты
сомнительные и неизвестные, ее влияние имеет место лишь в том случае,
когда ошибка касается оснований сделки, а не ее предмета - иными
словами, когда самая неизвестность и спорность отношений не существовала
бы, если бы впавшая в ошибку сторона правильно представляла себе спорный
и сомнительный факт. Неясность и спорность отношений, как другое
основное условие М. сделки, может состоять в сомнении о существовании
самого права, его происхождении и установлении, объеме или отсутствии
прямых и верных средств к осуществлению бесспорного права (напр.
неопределенность объектов, на которые должно быть обращено взыскание по
состоявшемуся судебному приговору). Наличность неясности и спорности
также оценивается по субъективной мерке, т. е. пониманию самих сторон;
поэтому нет оснований к признанию недействительной М. сделки о деле, по
которому уже состоялся судебный приговор, остававшийся до момента
заключения сделки неизвестным сторонам, хотя не все законодательства,
признавая принцип, допускают и последний вывод. В определении состава
юридических отношений, подлежащих действию М. сделки, существует
значительная разница между постановлениями современного права и
историей. Пока гражданскоправовая и уголовная юстиция не были ясно
отделены одна от другой, и государство не могло взять на себя
исключительное отправление последней во всех ее стадиях, М. сделка
обнимала почти всю область спорных отношений, преступлений, проступков и
гражданских правонарушений, оканчивая возникавшие из-за них споры. В
настоящее время действие М. сделок совсем не подлежат дела о
преступлениях, преследуемых независимо от жалобы потерпевшего, и о тех
гражданско-правовых отношениях, которые стоят под особой охраной
государства. К последним принадлежат личные отношения в области
семейного права, отношения, возникающие из обязанности платить алименты,
и некоторые возникающие из недозволенных законом деяний, влекущих уплату
убытков (напр., недействительны М. сделки потерпевших вред от
железнодорожных и пароходных предприятий с их управлениями; ст. 683 т.
X, ч. 1). М. сделки по преступлениям, преследуемым только по жалобе
потерпевшего, действительны также с рядом исключений (ст. 157 Ул. о
нак.). Все остальные отношения личного, вещного, обязательственного и
семейно-правового характера, где частной воле предоставлена полная сфера
господства, и теперь могут быть беспрепятственно предметом М. сделок и
подлежат их законным последствиям. Эти последние состоят в том, что,
взамен уступленных прав и исков, стороны получают права и обязанности
основанные на сделке. Вошедшие в законную силу М. сделки обыкновенно
имеют значение судебных решений, навсегда прекращая одностороннее
оспаривание установленных сделкой отношений. Сила их не
распространяется, по принципу, на третьих лиц, не участвовавших в ее
заключении, и обнимает лишь те юридические отношения, которые
определенно имелись в виду при составлении сделки. Установляемая
взаимным соглашением сторон (письменная форма требуется не всеми
законодательствами), М. сделка может быть и отменена таким же
соглашением. Ср. стт. 3593 - 3616 Свод. граж. уз. губ. Прибалтийских;
стт. 1357 - 1366 Уст. гр. судопр.; Windscheid, "Lehrb. der Pandekten" (
413 и 414); Победоносцев, "Курс гражд. права" (III, 25, СПб., 1896) и
"Motive zu dem Entwurfe eines burg. GB. fur das deutsche Reich" (II 666
и 667).
Мирoжский или Спасо-Мирожский мужской монастырь, 3-го класса - во
Пскове, при устье р. Мирожи. Основан в самом начале XII в.; первые его
игумены, Авраамий и Василий, убиты ливонцами в 1299 г. Часто подвергался
разорениям от ливонцев. Теперь в нем две церкви, из которых древнейшая,
от половины XII в. - црк. Преображения Господня, со множеством древних
икон. Ср. "Псковский спасомирожский мужской м-рь" (ист.-стат. очерк И.
Василева, Псков, 1868).
Мирон (Murwn) - из Елевфер, на границе Аттики и Беотии. Скульптор
эпохи, предшествовавшей непосредственно высшему расцвету греч. искусства
(конец VI - нач. V в.). Древние характеризуют его как величайшего
реалиста и знатока анатомии, не умевшего, однако, придавать лицам жизнь
и выражение. Он изображал богов, героев и животных, причем с особенной
любовью воспроизводил трудные, скоропреходящие позы. Наиболее знаменитое
его произведение: "Дискобол", атлет, намеревающийся пустить диск -
статуя, дошедшая до нашего времени в нескольких копиях, из которых
лучшая в palazzo Massimi в Риме. Наряду с этой статуей древние писатели
упоминают с похвалами о его изваянии Mapсия, сгруппированного с Афиной.
Об этой группе мы получаем понятие также по нескольким поздним ее
повторениям. Из изображений животных, исполненных М., более других
славилась "Корова", в похвалу которой писались десятки эпиграмм. За
самыми незначительными исключениями, произведения М. были бронзовые.
А. Щ.
Мирра (мед.) - камедистая смола, получаемая от многих африканских и
аравийских деревьев сем. Burseraceae, в особенности от Balsamea Myrrha
Engl.; различной величины и формы: то круглые, то гроздевидные куски,
<< Пред. стр. 609 (из 1179) След. >>
Список литературы по разделу