<< Пред. стр. 1 (из 2) След. >>
Список литературы по разделу
Бурдуков Павел Тимофеевич
РОССИЯ: ПРЕДЕЛЫ ПАДЕНИЯ
(Демографический аспект устойчивого
развития)
Москва 1999
Россия! Встань и возвышайся!
(А. С. Пушкин)
Введение
Конец века и конец тысячелетия... Магические рубежи, переход которых без подведения итогов немыслим...
Россия, пораженная острейшим внутренним кризисом, очерчивает свой горизонт исключительно ближайшей перспективой - не более двух лет, ограничивая тем самым глубину прогнозов ближайшими выборами. Однако выборы проходят, а катастрофа, совершающаяся в ожидании очередного "судьбоносного поворота", усугубляется.
Между тем уже почти пятнадцать лет, со времени прихода к власти Горбачева, страна живет, надев шоры краткосрочных прогнозов. Это громадный, по меркам XX века, срок, близкий к периоду между первой и второй мировыми войнами, срок, в течение которого техника прошла путь от фанерной поршневой авиации до искусственных спутников.
Все то время, когда страна была погружена во внутренние катаклизмы, связанные с ломкой идеологии и экономики, с ломкой судеб целых поколений, мир не стоял на месте.
Претерпела изменения, в частности, идеология международных отношений, идеология глобального экономического развития: произошла смена глобальных приоритетов.
На смену проблемам, связанным с военно-политическим противостоянием двух систем, пришли проблемы долгосрочного развития и его ограничений, связанных со все более ощутимой нехваткой ресурсов - минеральных, энергетических, биологических, земельных. На повестку дня встала проблема физических пределов роста цивилизации - проблема "пределов роста" и стратегии мирового развития - "концепции устойчивого развития (КУР)".
В настоящее время политика ООН в области устойчивого развития, полностью поддерживаемая странами индустриальной "семерки" (натужно трансформируемой в вожделенную "восьмерку"), определяется концепциями такой неправительственной организации, как Римский клуб, который, в свою очередь, озвучивает замыслы международной олигархии, иногда называемой "тайным мировым правительством".
Основная идея КУР, выработанная Римским клубом и лежащая в основе политики ООН и смежных с ней организаций, - введение международных ограничений на использование ресурсов и рост населения, а фактически - введение квот на численность населения и уровень потребления, закрепляющих существующие различия между индустриальными странами ("золотой миллиард" населения) и прочими странами с "неосновным" населением "избыточной" численности, в число которых попадает и Россия.
Сегодня очевидно, что текущая и перспективная политика стран "семерки" и международных организаций - ООН, МВФ, МБРР и прочих - опирается на концепцию устойчивого развития, в которой России отводится роль расходуемого ресурса, за ее счет предполагается снижать остроту мирового кризиса для стран "золотого миллиарда".
"Ресурсная" роль России в реализуемой на уровне мирового сообщества КУР подтверждается как сырьевой переориентацией российской экономики под давлением МВФ, так и социальным курсом реформ, прямо направленных на сокращение коренного населения страны.
Таким образом, явное или молчаливое согласие руководства России на реализацию в ее отношении КУР на основе действующей политики ООН означает согласие на уничтожение России и ее населения.
Характерно, что ряд зарубежных официальных лиц, например, британский премьер Тони Блэр и премьер Норвегии Брунтланд, считают, что население России слишком велико и его стоит сократить миллионов до пятидесяти. Подобные заявления были озвучены мировой и российской прессой и по всем канонам дипломатии должны были бы вызвать жесткую ответную реакцию. Но Кремль промолчал и будет молчать до тех пор, пока правит Ельцин или его наследники.
Между тем России, взятой отдельно от "мирового сообщества", опасность перенаселения и нехватки невосполнимых ресурсов не грозит. Основная опасность, грозящая России, - нарастающая депопуляция населения и различного рода покушения на ее ресурсы: от миграционно-демографической экспансии с Юга и Востока до рафинированных форм неоколониальной эксплуатации со стороны стран "золотого миллиарда".
После нескольких лет бездумного разоружения и разговоров, что у России нет потенциального противника, резко возросла военная, в том числе ядерная, опасность, нарастающая по мере обострения нового передела мира. После принятия новой стратегической концепции НАТО, после агрессии стран Североатлантического альянса против Югославии историческая колыбель Сербии - Косово и Метохия - отторгнута по решению ООН, а коренное славянское население при полном одобрении "мирового сообщества" изгнано или вырезано албанскими бандитами. Совершенно очевидно, что Россия, как ядро славянского мира, может рассчитывать только на себя. Еще не высохла кровь косовских сербов, отданных Кремлем в руки убийц, а США уже готовят новые военные вторжения: в Крым, Приднестровье, Белоруссию, в Дагестан. Еще год назад можно было надеяться, что Россия смогла найти в мире не очень хлебное, но относительно безопасное место сырьевого придатка и тихо угасать по принципу "лишь бы не было войны". Сегодня мы ясно видим, что политика уступок лишь разжигает аппетиты возрожденного мирового фашизма в лице США и НАТО.
Очевидно, что геополитические особенности и кризисное состояние России требуют выработки собственной концепции, учитывающей глобальные тенденции развития (мировой ресурсно-демографический кризис) при безусловном приоритете собственных национально-государственных интересов.
При этом российская концепция устойчивого развития будет одновременно и долгосрочной антикризисной стратегией, на основе которой должны строиться и более краткосрочные программы экономического развития.
Безусловно, для выработки стратегии устойчивого развития необходим широкий анализ уже проявленных тенденций мирового развития, - благо приближение рубежа двух веков и двух тысячелетий дает для этого достаточный повод.
Глобальная катастрофа
или новый передел мира?
Важнейшая сфера, в которой национальные интересы России в области долговременного развития объективно не совпадают с интересами стран "восьмерки", а также с интересами ряда перенаселенных стран, соседствующих с Россией (Япония, Корея, Китай, Турция, среднеазиатские и закавказские государства СНГ) - народонаселение и демография.
К сожалению, общего пути преодоления глобального демографического кризиса, приемлемого для всех стран и народов - для всего человечества, не существует.
Общеизвестные доклады Римского клуба "Пределы роста" [1] и "За пределами роста", положенные в основу политики ООН, моделируя сценарии глобального развития на основе усредненных параметров, создают иллюзию единства интересов "мирового сообщества" и возможности единой мировой политики в области народонаселения, приемлемой и для России. На самом же деле происходит, что называется, "расчет средней температуры по больнице", в результате чего вымирающая Россия "лечится" международными организациями и программами от перенаселения (внедрение политики "планирования семьи" в общегосударственном масштабе на кредиты ЕС и МБРР).
Важнейшее упущение, лежащее в основе всех "усредненных" моделей мирового развития, - отрицание общеисторического закона неравномерности развития государств и этнокультурных общностей - в том числе и миграционно-демографического. Между тем именно миграционно-демографический передел мира и связанные с ним конфликты определяют лицо мировой политики сегодня и тем более будут определять его завтра, в XXI веке.
Такой глобальный политический процесс, как конфликт Севера и Юга, то есть "развитых" и "развивающихся" стран, - не что иное, как конфликт двух типов воспроизводства населения в условиях ограниченности мировых ресурсов.
В основе теории (а точнее - спецпроекта) "цивилизационных разломов" Самуэля Хантингтона, известнейшего консультанта Центрального разведывательного управления (ЦРУ) и Совета Безопасности США, все та же борьба этноконфессиональных общностей за жизненные ресурсы, принимающая форму пограничных и внутренних конфликтов, религиозных и политических движений. В связи с тем что этноконфессиональная принадлежность зачастую определяет тип воспроизводства населения, весьма характерным становится сценарий: миграция - демографическая (репродуктивная) экспансия - нарастание нестабильности - изгнание и геноцид проигравших ( Босния, Косово, Чечня...).
Хотя конфликты, связанные с миграционно-демографическим переделом мира, и не обязательно влекут за собой вооруженные конфликты, особенно на начальных его фазах (рост мусульманских общин в Германии и Франции, составляющих уже 10 - 20% населения, а в крупных городах еще больше), но это не снижает угрозу, а лишь меняет ее формы и переносит острую фазу кризиса на будущее. При этом, как мы наблюдали в Косове, конфликтный потенциал, накапливаясь по мере нарушения этнического баланса, становится политической бомбой с дистанционным управлением из третьих стран. Особенно опасно, что "точка возврата", после которой отторжение территории становится проблемой времени, определяется только задним числом: сначала мы боимся поднимать национальный вопрос, потом приемлемое решение уже невозможно.
Актуальность миграционно-демографической угрозы для России была в полном объеме продемонстрирована в Москве во время явно инспирированных извне азербайджанских волнений в начале мая 1998 года. Особую тревогу вызывает совпадение по времени этих событий с весьма символической встречей лидеров антироссийской коалиции на Кавказе (Азербайджан, Грузия, Турция) на юбилее Алиева, а также общая эскалация напряженности на Кавказе. Малейшие сомнения в искусственном характере азербайджанских волнений в Москве развеял посол Азербайджана, официально заявивший о решимости более чем полумиллионной азербайджанской общины в Москве "защитить свои права" и впредь.
Фактически России было в очередной раз открыто заявлено об угрозе диверсионно-террористической войны в Москве с частичной демонстрацией возможностей Баку по управлению "пятой колонной" при необходимости. Но Алиев не стоит на месте: сегодня он хочет подкрепить свои интересы на территории России заключением военного договора с НАТО и размещением на своей территории американских военных баз.
Таким образом, в результате непродуманной и неэффективной политики Кремля в области миграции и демографии, в пределах российской столицы уже размещено не менее 400 тыс. иностранных граждан призывного возраста (35 - 40 дивизий!), содержащихся за счет российской экономики и охваченных весьма действенной системой управления. А НАТО - уже на пороге и только ждет подходящего повода.
Однако данный пример - лишь частный случай более общего явления последних лет: стремительного формирования в крупных городах России многочисленных хорошо организованных этнических общин, контролирующих значительную долю товарно-денежных потоков. Причем большой процент этих общин составляют недавние переселенцы из бедных и перенаселенных стран-"метрополий" (Азербайджан, Армения, Вьетнам, Китай), прямо заинтересованных в притоке денежных средств из-за границы и вывозе излишков населения. Характерно, что этнические колонии в российских городах находятся под официальным или неофициальным патронажем соответствующих государств, использующих их для непосредственного давления на Россию, как это было нами показано.
Ныне в российских городах легально и нелегально проживает несколько миллионов выходцев из демографически избыточных государств ближнего и дальнего зарубежья. Учитывая, что по большинству прогнозов население России в ближайшие годы будет и далее сокращаться на 1 млн. человек в год, численность иностранных этнических колоний (общин) в российских городах в обозримые три-пять лет по меньшей мере удвоится (миграционная экспансия) с последующим естественным удвоением за 25 лет (демографическая экспансия).
Одно из отрицательных последствий неконтролируемого роста иностранных колоний (общин) - занятие ими свободного жилищного фонда, что способствует снижению рождаемости среди коренного российского населения.
Помимо миграционной экспансии в города следует выделить массовую миграцию китайского населения на территорию Дальнего Востока и Сибири, где российское население уже сегодня соизмеримо с фактической численностью китайского.
В целом демографическая ситуация и политика в России сегодня таковы, что демографически избыточные государства рассматривают Россию в качестве малонаселенной территории, благоприятной для переселения туда населения (для колонизации в исходном смысле этого слова), причем масштабы миграционной экспансии прямо соотносятся с убылью коренного населения в России в ходе реформ.
Поэтому для обеспечения безопасного развития России в ближайшие десятилетия требуется существенно повысить рождаемость коренных народов России и жестко ограничить миграционно-демографическую колонизацию (экспансию) со стороны перенаселенных государств. Этот курс должен проводиться вплоть до стабилизации мирового населения, то есть примерно до второй половины XXI века.
Характерно, что в данном случае необходимые условия устойчивого развития России находятся в резком противоречии с "универсальной" политикой и рекомендациями ООН и международных организаций по устойчивому развитию, навязывающих России политику "планирования семьи" (то есть, по старой терминологии, ограничения рождаемости) и глобализации экономики, снижающей контроль за миграционными потоками.
Налицо объективное несоответствие национально- государственных интересов России в области народонаселения и той реальной демографической политики, которую осуществляет на ее территории целый ряд государств и международных организаций - зачастую при активной поддержке исполнительной власти. В этих условиях потребность в жесткой, целенаправленной и независимой государственной политике в области демографии, миграции и национальных отношений растет день ото дня. В условиях надвигающегося передела мира, который будет не только и не столько ресурсным, сколько миграционно-демографическим, запаздывание в этой сфере оплачивается миллионными человеческими потерями, а в ближайшей перспективе - и утратой территорий. При этом Чечня и Косово - это только отработка методов войн XXI века; сами войны еще впереди.
Если предшествующие переделы мира проводились путем развязывания войн, как продолжения прежней политики иными средствами, то грядущий мировой кризис будет разрешен "политикой как продолжением войны иными средствами".
В числе "иных средств" демографическая политика, безусловно, стоит на первом месте, особенно в долговременном масштабе.
Демография как продолжение политики:
от Шан Яна до Томаса Мальтуса
Исторически практика сознательного управления социально- демографическими процессами возникла одновременно с образованием централизованных государств нефеодального типа, со сравнительно развитой системой разделения труда и широким использованием статистики (Египет, Междуречье и в особенности древнекитайские царства).
Если феодальная традиция рассматривала население как неотъемлемую составляющую земельного надела (лена, удела, вотчины, имения и др.), даваемого феодалу в "кормление", то древнекитайская практика государственного строительства и управления широко и осознанно использовала методы социального управления в повседневной практике, надолго опередив европейскую мысль.
Так, классический древнекитайский трактат "Шан цзюнь шу" ("Книга правителя области Шан") [3], датируемый IV веком до н. э., оказавший заметное влияние на китайскую государственную традицию, основное внимание обращает на рост населения с опережающим развитием продовольственной базы путем "обработки пустующих земель" и создания продовольственных резервов.
Автор трактата рекомендует весьма сложную систему государственной статистики: "Могущественное государство знает тринадцать видов подсчета: числа едоков в стране, числа взрослых мужчин и женщин; старых и слабых; чиновников и воинских начальников; тех, кто добывает себе пропитание речами; богатых; поголовья лошадей и быков; количества сена и соломы.
Всякий, кто хочет сделать свою страну могущественной, но ничего не знает об этих тринадцати видах подсчета, обречен на неудачу: его государство, несмотря на благоприятные природные условия и многочисленность населения, будет все слабее и слабее и в конце концов подвергнется расчленению".
Определенное внимание обращалось на оптимальное соотношение площади сельскохозяйственных земель и численность населения - именно на ту проблему, которая сегодня многократно обострилась и в Китае, и на планете в целом.
Определенное внимание в трактате уделено устойчивости государственного управления в течение длительного времени (жизни нескольких поколений). Это - одна из первых формулировок проблемы устойчивого развития, значительно опередившая свое время.
К сожалению, "Книга правителя области Шан" была переведена на европейские языки сравнительно поздно, не раньше второй половины XX века, и оставалась достоянием узкого круга синологов и специалистов по древней истории. Первое издание на русском языке, осуществленное Л.С. Переломовым, вышло в России в 1992 году, сделав учение Шан Яна доступным для социологов, политологов и правоведов в качестве достаточно актуальной и поныне социально-политической модели [3].
Говоря о становлении и развитии европейской научной традиции в сфере демографии и смежных дисциплин, следует начать с классического труда Томаса Мальтуса "Опыт о законе народонаселения" [4]. Впервые изданный в 1798 году, в разгар промышленной революции и связанного с ней демографического бума в Европе XIX века, "Опыт" вскрыл одно из глубинных противоречий в развитии любого общества: явление компенсации абсолютного экономического роста быстрым ростом народонаселения, в результате чего среднедушевое потребление стабилизируется на уровне, близком к физиологическому минимуму.
"Исходя из современного состояния заселенных земель, мы вправе сказать, что средства существования при наиболее благоприятных условиях применения человеческого труда никогда не могут возрастать быстрее, чем в арифметической прогрессии".
При этом "если возрастание населения не задерживается какими-либо препятствиями, то это население удваивается примерно через каждые 25 лет и, следовательно, возрастает в каждый последующий двадцатипятилетний период в геометрической прогрессии".
Условия, в которых темпы роста сельскохозяйственного производства соответствовали бы темпам "естественного" роста населения (с периодом удвоения около 25 лет), встречались достаточно редко - в основном при возделывании малозаселенных земель (Северная Америка, XVIII - XIX века), освоении новых сельскохозяйственных культур, значительно превосходящих традиционные по урожайности (картофель, кукуруза) либо резком улучшении агротехники и ирригации ("зеленая" революция 60 - 70-х годов в странах "третьего мира").
Но, как справедливо отметил Мальтус, такие благоприятные условия носят временный характер; при этом пищевая база достигает естественных пределов (исчерпание незанятых земель и др.), а рост населения ограничивается ростом смертности от голода и сопутствующих социальных факторов.
Таким образом, Мальтус подошел к выводу: при естественно-биологическом темпе размножения населения голод, бедность и другие факторы преждевременной смертности выполняют роль естественного регулятора численности населения и не могут быть устранены перераспределением продуктов труда внутри социума (благотворительность, пособия для бедных и др.).
Этот вывод не мог не навлечь на Мальтуса уничижительной критики со всех сторон: со стороны церкви и благотворительных организаций, сторонников научного и промышленного прогресса (так как прогресс, по Мальтусу, в конечном итоге ведет к механическому росту населения, но не устраняет социальных бедствий), сторонников социальной справедливости (так как любое перераспределение богатств при бесконтрольном росте населения дает лишь временный эффект).
Мальтусу были необоснованно приписаны призывы к массовому уничтожению "избыточного" населения путем сознательно организованного голода, войн и эпидемий: он же только назвал факторы преждевременной смертности.
"К категории... разрушительных препятствий к размножению населения... необходимо отнести вредные для здоровья занятия, тяжкий, чрезмерный или подвергающий влиянию непогоды труд, крайнюю бедность, дурное питание детей, нездоровые жизненные условия больших городов - болезни, эпидемии, войну, чуму, голод".
Легко показать, что при равновесии смертей и рождений (стабильная численность населения) избыточная (неестественная) смертность от перечисленных "разрушительных препятствий" за период естественного удвоения населения будет равна численности населения. Поэтому Мальтус сделал очевидный вывод о том, что снижение смертности и социальных бедствий, связанных с перенаселенностью, может быть ограничено снижением рождаемости до уровня, при котором темпы роста населения, по меньшей мере, не превышали бы темпов экономического роста.
При этом единственным морально приемлемым средством ограничения рождаемости Мальтус считал регулирование брачно-семейных отношений.
Вмешательство в биологию и в социальные основы человеческого воспроизводства с целью произвольного снижения воспроизводства населения (получившее название "политики сокращения рождаемости", а позже - "планирования семьи") стало технически возможным в общегосударственных масштабах только в начале XX века. Примерно на рубеже века закончился и колониальный раздел мира: возник социальный заказ на массовое сокращение населения. Но если наивный священник Мальтус предлагал самоограничение роста населения, то на новом этапе возникли идеи сокращения одних групп населения в интересах других - возникли доктрины, рассматривающие геноцид в качестве наиболее эффективного геополитического инструмента. Германская концепция "борьбы за жизненное пространство" ("lebensraum") - наиболее известная, но далеко не единственная модель такого рода. Сегодня Запад, по существу, вновь вернулся к теории принудительного сокращения "неосновного" населения Земли для поддержания уровня жизни "золотого миллиарда" (населения стран НАТО без Турции и Японии и американизированной верхушки остальных стран) - под наукообразной, "гуманитарной" вывеской "Концепции устойчивого развития". Исполнителем КУР в мировом масштабе является ООН - "НАТО без сапог и портупеи", его бреттон-вудские близнецы - Международный Валютный Фонд и Международный Банк Реконструкции (один из переводов слова "reconstruction" - "перестройка") и Развития (другое название - Всемирный банк) и ряд других международных организаций и фондов, среди которых - Американское агентство международного развития (АМР, USAID), Международная федерация планирования семьи (МФПС), по рецептам которых проложен курс радикальных рыночных реформ в России. Таким образом, вымирание и расчленение нашей страны служит важнейшей предпосылкой устойчивого развития Запада.
Полемизируя с Юнгом по вопросу о целесообразности наделения бедных семей земельными участками под картофель, Мальтус впервые, пусть в неявной форме, ввел представление о предельной плотности населения как функции урожайности земледелия в данной местности.
"Всюду, где, как в Ирландии, картофель составляет главную пищу народа и где каждый желающий вступить в брак наделяется небольшим полем, засеяв которое картофелем, в силах уже прокормить семью, - во всех таких странах можно бесполезно истратить все государственное достояние на премии за указание лучшего способа для доставления бедным работы, пока какое-либо могущественное препятствие не остановит быстрого размножения населения...
Конечно, люди, питающиеся исключительно картофелем, не могут страдать от неурожая зерновых; но разве существует какая-нибудь несообразность в возможности неурожая картофеля? Картофельное поле дает большее количество питательных веществ, чем любое другое (примерно в пять раз по сравнению с пшеничным. - П. Б.). Поэтому, если картофель вдруг сделается преимущественной пищей народа, то в первое время его производство будет превышать потребление и народ будет иметь этот продукт в изобилии. Но когда все общинные земли будут розданы, распространившийся обычай вступать в брак в молодых годах вызовет самые тягостные и сложные бедствия. Тогда, вследствие чрезмерного размножения населения и истощения источников, дающих пропитание, среднее производство картофеля уже не будет превышать средний размер потребления и неурожай картофеля будет так же возможен, как современный неурожай зерновых. Но если он проявится, то приведет к неизмеримо большему бедствию. В тех странах, где, подобно Англии, народ питается таким ценным злаком, как пшеница, в случае неурожая можно найти значительное подспорье в других продуктах. Но когда народ питается самыми дешевыми продуктами, то при неурожае ему остается только одно - питаться древесной корой; причем огромное число людей, доведенных до такой крайности, несомненно, погибнет от голода и болезней".
В данном отрывке, помимо неявного определения плотности населения, Мальтус вплотную подошел к формулировке таких проблем, как устойчивое развитие и продовольственная безопасность, положив, по сути, начало современной глобалистике.
Ирландская катастрофа XIX века:
репетиция мировой?
Объективность основных положений теории Мальтуса разительным образом подтвердилась полвека спустя после выхода "Опыта..." в свет, причем именно на примере Ирландии. Неустойчивость натурального и мелкотоварного хозяйства Ирландии, основанного на картофельной монокультуре, предсказанная Мальтусом, в полной мере проявилась в 1845-1846 годах во время "картофельного голода", связанного с эпидемией картофельного фитофтороза, вызвавшей моровый голод; в результате значительно сократилось население. Единственным спасением для многих миллионов ирландцев от голодной смерти была эмиграция в Северную Америку, располагавшую в то время почти неограниченными земельными ресурсами (политика бесплатного выделения "гомстэдов" - неосвоенных земельных участков под фермерские хозяйства - продолжалась в США до первой четверти XX века).
Что же касается собственно Ирландии, то даже в 1880 году ее население, истребленное голодом, эпидемиями (холера 1849 года) и массовой эмиграцией, находилось на уровне 1801 года, уменьшившись с 1841 года вчетверо!
Пример продовольственно-демографической катастрофы в Ирландии XX века, предсказанный Мальтусом, важен для нас еще в двух отношениях.
Прежде всего, демографическая катастрофа в Ирландии - весьма и весьма адекватная локальная модель глобального кризиса, прогнозируемого на начало - середину XXI века, тем более что по своим экологическим и демографическим показателям Ирландия середины прошлого века аналогична типичной развивающейся стране нашего времени.
Усредненная модель мирового развития, описанная в работах членов Римского клуба, намеренно не учитывает таких факторов, как неодновременность возникновения и распространения глобального кризиса и непредсказуемость начала его острой фазы, которая инициируется достаточно случайными природными явлениями (неурожай). Естественным следствием неравномерности развития глобального кризиса будет, как и в случае с Ирландией, распространение миграционных волн, вызывающих вторичные кризисные явления в других регионах ("принцип домино"). Но если в прошлом веке волна ирландской эмиграции была поглощена малонаселенными Соединенными Штатами, то сегодня "малонаселенной территорией", отведенной сопредельными странами и "мировым сообществом" для сброса миграционных потоков, будет Россия. Как известно, эта угроза уже реализуется. Поэтому на ближайшие десятилетия Россия будет "естественным заложником" социально-экономической стабильности Китая, проводя политику особых экономических льгот в обмен на отказ от миграции.
Второй чрезвычайно важный для России вывод из "картофельного голода" в Ирландии - крайняя неустойчивость обеспечения продовольственной безопасности России за счет натурального картофельного хозяйства.
Высокая предсказательная способность теории Мальтуса не ограничивается примером одной только Ирландии и рамками прошлого века.
Прежде всего индустриальная революция в Европе, резко ускорив темпы роста производства средств существования (в течение XIX века производство продуктов продовольствия выросло на сотни процентов, а промышленности - в десятки раз), привела не к росту индивидуального потребления и устранению бедности, как предполагали оппоненты Мальтуса, а к соответствующему росту населения вследствие резкого снижения смертности в результате голода.
Практически весь рост производства продовольствия в XX веке был компенсирован приростом населения.
Сегодня, когда население индустриальных стран стабилизировалось ("второй демографический переход") вследствие массового использования медицинских средств ограничения рождаемости, урбанизации и разрушения традиционной модели семьи, явление "первого демографического перехода" переместилось в бывшие колонии (нынешние "развивающиеся" страны", во многом повторяя историю "старых индустриальных" стран Европы.
Буквальную реализацию прогнозов Мальтуса представляет собой широко известная "зеленая революция" в "развивающихся" странах, задуманная "антимальтузианцами" в качестве средства преодоления голода и нищеты. И действительно, первые результаты широкого освоения в "третьем мире" передовых агротехнологий, культур и систем ирригации дали весьма положительные результаты: за период с 1950 по 1984 год мировое производство зерна выросло в 2,6 раза (то есть на 160 %), что значительно превысило рост народонаселения. В результате сбор зерна на одного человека увеличился на 40 %, что качественно увеличило продовольственную безопасность данных стран во всемирном масштабе и дало дополнительные ресурсы для несельскохозяйственного развития.
Но на эти цифры можно взглянуть и с другой стороны: на каждый процент среднемирового прироста подушевого производства зерна потребовался четырехкратный прирост производства зерна. Иными словами, три четверти прироста продовольственной базы были "съедены" бесконтрольным ростом населения.
Однако в последнее время ситуация изменилась, сделав печальную победу пророчеств Мальтуса уже не относительной, а абсолютной. Ежегодный среднемировой прирост производства зерна в 3% в середине 80-х годов сократился в среднем до 1% в год. В результате в период с 1984 по 1993 год производство зерна на душу населения сократилось на 12 % и продолжает сокращаться: мировое хозяйство вплотную приблизилось к физически и биологически обусловленным "пределам роста".
С рыбными запасами дело обстоит еще хуже. Своего пика мировой улов рыбы, включая и внутренние водоемы, достиг в 1968 году 100 млн. тонн. С тех пор улов колебался в пределах 96 - 98 млн. тонн, так что к 1993 году потребление рыбопродуктов на душу населения сократилось на 9 %. По данным ФАО (Всемирная продовольственная организация при ООН), 17 океанских рыбопромысловых зон используются с предельной интенсивностью, а 9 - находятся в состоянии упадка. Очевидно, и здесь достигнуты естественные "пределы роста" производства.
Стоит ли удивляться, что сегодня все сколько-нибудь адекватные модели глобального развития, используемые для реальных прогнозов, и, прежде всего, - модели развития Римского клуба, официально признанные ООН, являются непосредственным развитием "Опыта о законе народонаселения" Мальтуса?
Если в XX веке, когда рост производства продовольствия и других средств существования значительно опережал рост населения, государства и народы боролись за уровень жизни, то в XX веке все вернется на круги своя - государства и народы будут бороться за саму жизнь. К этой борьбе за жизнь Россия должна быть готова.
Продовольственная безопасность
и геополитические интересы России
Продовольственная безопасность... Лет пять назад эти слова (впрочем, как и слово "геополитика") резали слух, как нечто непривычное, даже невозможное. Сегодня продовольственная безопасность становится понятием привычным, входящим в лексикон политиков, управленцев и журналистов.
Особая роль в формировании представлений о продовольственной безопасности, как одной из ключевых областей безопасности России, принадлежит парламенту. В рамках общего подхода к концепции безопасности страны проблема разрабатывалась в Комитете по безопасности Госдумы начиная с осени 1994 года. Был сделан ряд ключевых публикаций и выступлений по данному вопросу. То, что сегодня само понятие "продовольственная безопасность" вошло в общественное сознание и стало самоочевидным, - плод длительной и целенаправленной работы многих людей.
Официально вопрос дважды поднимался на пленарных заседаниях Совета Федерации (в июле 1995-го и марте 1996 года) и Государственной Думы (март 1996 года). В принятых документах подчеркивается, что сокращение сельскохозяйственного производства вследствие деструктивной политики реформ влечет катастрофические последствия, ведущие к потере Россией фактического суверенитета, а при ряде условий - к массовому голоду.
16 июня 1999 года рабочая группа Комитета по безопасности Госдумы в первом чтении приняла законопроект "О продовольственной безопасности России". В настоящее время ведется подготовка этого законопроекта ко второму чтению. Цель данного документа - с помощью балансного подхода выяснить фактическое состояние обеспечения населения России продовольствием и выработать конкретные меры по увеличению производства продуктов питания и реализации прав каждого человека на свободу (защиту) от голода.
Под продовольственной безопасностью мы понимаем способность государства обеспечивать достаточное и устойчивое питание населения независимо от внутренних и внешних угроз и влияний. Это - одна из безусловных гарантий реального, а не декларативного права человека на жизнь, а следовательно, и суверенитета государства.
Продовольственная безопасность - не рядовой раздел экономической безопасности; это - громадного значения общеполитический фактор, играющий тем большую роль, чем глубже кризис государства и в частности - его экономики.
Чем меньше остается хлеба, тем больше в нем политики. Этот принцип периодов смутного времени и гражданской войны в полной мере подтверждается и сегодня.
Продовольственная безопасность становится мощным геополитическим фактором, определяющим исход мирового кризиса конца XX века, который еще только начинается.
Особенность мирового кризиса состоит в наложении друг на друга целого ряда негативных процессов глобального масштаба: назревание сырьевого кризиса, нарастание кризиса экологического, нарушение геополитического равновесия, связанное с разрушением СССР, небывалый духовный кризис глобального масштаба и, самое главное, продовольственно-демографический кризис, поразивший перенаселенные страны "третьего мира".
И в эту грядущую мясорубку, в которой, судя по всему, не уцелеют многие страны и народы, Россия входит беспомощной, без армии, на грани голода, с неразберихой в головах!
В каждую эпоху существует ведущий геополитический фактор, определяющий ход истории. В разные эпохи это были людские, территориальные и земельные ресурсы, транспорт и прочее.
Заканчивается нефтяная эпоха, начинается эра голода. Ведущим фактором мировой политики становится продовольственная проблема.
"Зеленая революция" в странах "третьего мира", решившая, казалось бы, проблему голода в начале 70-х, исчерпала себя, ее плоды съедены: уже несколько лет устойчиво снижается производство продуктов питания в расчете на душу населения; это связанно с бесконтрольным ростом населения в странах Юга. Продуктов не хватает, все больше стран импортирует зерно, а экспорт зерна практически монополизирован несколькими странами, входящими в общий военно-экономический блок НАТО, традиционно нацеленный и на Россию.
Защитить общее жизненное пространство
народов России
В отличие от стран Запада, у которых не хватает ресурсов, от стран Юга, у которых нет продовольствия и территорий, у России есть все: ее население сполна обеспечено ископаемыми, земельными ресурсами, причем обеспечено слишком хорошо для того, чтобы не привлекать внимание и Запада, и Юга. В этих условиях единственный исторический шанс всех народов России - жесткая защита общего жизненного пространства в условиях мирового кризиса.
Именно в этом мы видим объективную основу, способную сплотить в единый Союз народы и этнические группы, расселившиеся на просторах Евразии.
Нам не нужны ни чужие ресурсы, ни чужие территории. Но, потеряв свои, мы обречены не дожить до более стабильных времен.
Ключ к защите общей крепости, которой должны в ближайшие годы стать Россия и ее естественные союзники, - восстановление продовольственного потенциала и стратегических запасов. Более того, продовольственный экспорт - мощный рычаг невоенного влияния на беспокойных соседей.
А пока, даже если представить, что Соединенные Штаты уступят первенство в промышленности странам Азии, уничтожат свои ракеты, утопят свой флот, все равно, контролируя рынок продовольствия, США и их партнеры - страны НАТО, контролирующие львиную долю мирового рынка продовольствия, не утратят мирового господства. Недаром Минсельхоз США не без оснований называет экспортные поставки "продовольственным оружием".
Глобальные изменения климата в мире
сдерживает Россия
Почвенно-климатический потенциал - важнейший фактор, определявший богатство и могущество государств и народов во все эпохи.
Возьмем историю восточных славян: это несколько исторических циклов борьбы за выход из непродуктивной, холодной, лесной зоны на богатые черноземы лесостепей и Причерноморья. Выход на черноземы Юга - и сразу расцвет культуры, рост населения, торговли. Потеря черноземной зоны, победа кочевников - и сразу упадок, вымирание, уход на периферию истории. Ради чернозема, ради хлеба были построены в IV веке Змиевы Валы - грандиозные сооружения, не уступающие по масштабу Китайской стене.
Сегодня "Гринпис" и другие "экологические" организации, проводящие на практике интересы своих спонсоров, пугают нас глобальным потеплением и ростом уровня углекислого газа! При этом нас пытаются ограничить в потреблении тепловой энергии без всяких скидок на северный климат - якобы для нашего же блага. Но изменение климата для России не опасно. Потепление на один - полтора градуса и двукратный с начала века рост содержания окиси углерода в атмосфере способны при ряде условий по меньшей мере в полтора - два раза увеличить продуктивность наших земель через 20 лет! Эффективность фотосинтеза растет пропорционально росту содержания окиси углерода, а потепление, равноценное перемещению наших границ на юг, расширяет сельхозугодья за счет северных вечномерзлотных территорий, которые в России занимают более половины площади.
С другой стороны, идущие изменения климата неизбежно снизят продуктивность земель США, также в полтора - два раза, за счет опустынивания южных штатов.
Таким образом, через два десятка лет Россия способна стать крупнейшим экспортером продовольствия, главенствуя в мире без насилия.
Это понимают и на Западе. Вот откуда повышенный интерес к возможности покупки сельхозугодий, вот откуда все нарастающий натиск на Россию, попытки поделить ее! Вот почему споры вокруг земельного рынка и продовольственной безопасности приобретают небывалую напряженность и остроту. Более того, в определенных кругах Запада не просто вынашиваются идеи превращения России и бывших советских республик в сырьевые придатки и полной "зачистки" этих территорий от коренного населения. Сегодняшнее состояние продовольственной безопасности России делает такого рода планы выполнимыми.
Именно для этого Россию расчленяют и втягивают в "мировое сообщество" и "мировой рынок".
Однако вернемся к состоянию биосферы. Многие ученые указывают на ее критическое состояние и на то, что кризис биосферы как среды обитания человека наступит раньше, чем кризис энергетический. (Последний при нынешнем темпе расходования нефти и газа прогнозируется на вторую половину XX века.)
Соединенные Штаты Америки, с населением 3,5 % от населения Земного шара, потребляют примерно 40 % энергоносителей, расходуемых во всем мире. Несколько ниже этот показатель в Европе.
В СССР добывалось около 600 млн. тонн нефти, причем почти 80 % мы использовали сами, в первую очередь - для производства продуктов питания.
Ныне Россия добывает 300 млн. тонн нефти, и только половину мы используем внутри страны. Это значит, что, заморозив свое производство (в том числе и производство продуктов питания), Россия сглаживает удары "цивилизованного Запада" на биосферу Земли и отодвигает наступление экологического кризиса.
Возникает вопрос : так кто же кому должен?
США, МВФ обязаны не только списать с России все долги, но и заплатить за ущерб, причиненный нашей промышленности и сельскому хозяйству.
Это должно стать главным условием вступления России в ВТО (Всемирную торговую организацию), в противном случае могут оправдаться самые мрачные прогнозы.
И, наконец, главное: необходимо прекратить депопуляцию государственно-образующего народа. Спад производства, а точнее - вялотекущее сползание в небытие, может остановить только общенациональная идея спасения России. Выработка такой идеи - главная цель каждого политика, каждого гражданина.
"Мировой рынок": идол и жертвы
Что такое выход России на "мировой рынок", в частности - на рынок продовольствия?
Двух-трехкратный рост непроизводительных трат на транспорт за рубеж и обратно - вот самая малая жертва, приносимая идолу "мирового рынка".
Вторая жертва "мировому рынку" - отказ от системы внутренних цен, учитывающей специфику российской экономики, и невозможность регулировать внутренний рынок ценовыми рычагами. В итоге - потеря эффективности народного хозяйства на 10 - 15 %. Это те самые 10 - 15 % , которые отделяют процветание от банкротства.
Но главная жертва - разрыв внутрихозяйственных связей и беспорядочное их замыкание на страны, традиционно, в течение веков, враждебные России и славянству. Для того, чтобы эти связи переключить, были уничтожены целые отрасли, причем отрасли наиболее выгодные, исходя из мировой системы цен, и экологически чистые - машиностроение, легкая промышленность и, самое важное, сельское хозяйство - отрасли, кормившие Европейскую Россию, Украину и Белоруссию - весь ряд восточнославянской общности.
Учитывая суровый климат, высокую степень милитаризации экономики, превышавшую, по ряду оценок, 50 % валового национального продукта и ряд других факторов, советское сельское хозяйство, уступая другим странам в урожайности, ничуть не уступало Западу по эффективности и использовало почвенно-климатический потенциал страны на 70 - 80 %.
Переживая в 1990 - 1991 годах свой наивысший подъем, оно совсем не хотело умирать, но его заставили. Многократное инфляционное изъятие оборотных средств, неплатежи, сокращение в десять и более раз агропромышленных статей бюджета и другие меры экономического геноцида поставили агропромышленный комплекс (АПК) на колени: в последние три - четыре года продуктивность АПК снижалась на 15 - 20 % в год (по мясу и молоку производство уменьшилось более чем в два раза); производство зерна упало со 130 до 50 млн. тонн (то есть до 300 килограммов на душу населения - уровня введения карточной системы).
За счет чего достигалась иллюзия изобилия в последние годы? Прежде всего - за счет снижения платежеспособности населения, что позволило наполнить прилавки, но не желудки. Частично - за счет импорта, покрываемого продажей стратегического сырья, расходованием золотого и валютного запасов, внешними займами. Частично - за счет расходования стратегических запасов продовольствия, которые были рассчитаны не менее чем на три года.
Но действие смягчающих факторов не бесконечно, что доказал глобальный, в том числе и продовольственный, обрушившийся на страну кризис 17 августа 1998 года, спровоцированный прекращением импорта. Оказалось, что при полных прилавках были пустые склады и ни регионы, ни Москва не были готовы к введению контроля над продовольственными ресурсами. Если бы не возобновление поставок с Запада, испуганного возможной утратой контроля над Россией, страна могла бы провалиться в пучину голода. Выяснилось, что исполнительная власть обеспечением продовольственной безопасности России не занимается и, соответственно, ни за что не отвечает.
Но если в 1998 году было задействовано 15 - 20 млн. тонн зерна урожайного 1997 года, то в этом году урожай составил около 50 млн. тонн, однако переходящих запасов уже нет.
Мировые цены: тиски сжимаются
Главный секрет международной торговли в том, что, в отличие от цен замкнутых национальных экономик, мировые цены не возникают стихийно и не связаны со средними трудозатратами, а сознательно и активно формируются.
Группа стран, формирующая систему выгодных для себя мировых цен с помощью не столько торгово-финансовых, сколько политических и силовых методов (это тот случай, когда пушки заменяют масло), получают сверхприбыли в результате неэквивалентного обмена, завышая цены на свой экспорт и понижая цены на предметы импорта.
Очевидно, что колониальные сверхприбыли Запада будут пропорциональны, во-первых, диспаритету цен на импорт и экспорт и, во-вторых, объемам внешней торговли.
Вот откуда растут ноги у неоправданного разрушения национальных рынков (получившего ярлык "вхождения в мировую экономику"), гипертрофированного международного разделения труда, лозунгов "взаимовыгодной торговли", "свободы международного рынка", "глобализации мировой экономики" и прочего.
Рост международной торговли выгоден только странам, способным активно влиять на мировые цены.
В свое время Советский Союз благодаря успехам своей ближневосточной политики (обусловленным в первую очередь его военным потенциалом и экспортом оружия) добился крайне выгодного для себя резкого повышения мировых цен на энергоносители (знаменитый "энергетический кризис" на Западе), что в течение многих лет обеспечивало ему чистую прибыль в десятки миллиардов долларов. Но по сути своей это не нефтедоллары, а ракетодоллары!
Россия уже полностью утратила контроль за ценами своего экспорта и импорта, а мыслит еще старыми категориями. Сегодня российская нефть экспортируется почти по себестоимости, а идеи сырьевой экономики все еще воспринимаются всерьез - доля экспорта нефти в общем объеме российской нефтедобычи растет в основном за счет обмена на продовольствие.
Между тем тиски мировых цен продолжают сжиматься: помимо устойчивого роста цен на продовольствие устойчиво падают цены на сырьевые ресурсы.
Принято считать, что в связи с истощением природных запасов цены на них будут расти. Но мировое хозяйство - не бакалейная лавка: основной фактор - не наличие запасов, а их поступление на рынок и способность экспортеров удерживать цены на свои ресурсы. Крушение СССР привело к тому, что сырьевые отрасли, лишенные внутренних потребителей, перенасытили мировой рынок и, резко снизив цены, лишились прибыли. Это усилилось децентрализацией постсоветской промышленности, в результате чего "независимые" экспортеры сбивают цены друг у друга. Другой фактор - поступление на "мировой рынок" стратегических сырьевых запасов СССР разведанных, но законсервированных месторождений Средней Азии. Начало эксплуатации прикаспийских нефтегазовых запасов неизбежно снизит цены на энергоресурсы, поставит на колени страны ОПЕК и полностью добьет российский нефтегазовый экспорт, сделав его убыточным.
Третий фактор устойчивого снижения цен на сырье - полная политическая и экономическая зависимость сырьевых стран от стран-потребителей. Полная потеря суверенитета вынуждает их продавать свои ресурсы по минимальной себестоимости.
Не оправдывают себя надежды на "использование дешевой рабочей силы" россиян.
Себестоимость рабочей силы в России определяются северным климатом, затратами на зимнюю одежду, отопление, более калорийное питание. Даже если посадить всю страну на нары и одеть в телогрейки, наша рабочая сила никогда не сможет стать дешевле рабочих рук из Китая и других азиатских стран.
Таким образом, играя по правилам "мирового рынка", Россия никогда не сможет оплачивать необходимого импорта продовольствия в случае продолжения курса на сырьевой экспорт и ее население обречено на вымирание.
Евроазиатский рынок как альтернатива
"мировому"
В условиях, когда система цен "мирового рынка" обрекает Россию на более или менее быстрое угасание, единственно возможный для нее выход - формирование собственного большого экономического пространства с системой цен и связей, ориентированных на интересы стран-участников, а не на интересы стран "десятки".
Формирование такого пространства уже началось: в форме СНГ, таможенного союза, ряда других структур.
Уже не на митингах, а в банках и министерствах ведутся разговоры о реинтеграции и структурировании промышленности, защите собственных товаропроизводителей, системе взаиморасчетов .
Но практически никто не говорит о ключевом факторе реинтеграции - факторе продовольственной независимости, без которого любой замкнутый рынок, любой политический союз рухнет как карточный домик при первом дуновении из-за бугра.
Восстановление объемов сельскохозяйственного производства - вопрос особый; пока это восстановление возможно - естественно, при наличии политической воли к этому у руководства России.
Закон о продовольственной безопасности, разрабатываемый нашей группой, является первым камнем в законодательном и организационном обеспечении восстановления продовольственного суверенитета. Принципы, заложенные в Законе, достаточно универсальны и могут быть использованы и другими странами СНГ, стоящими перед теми же проблемами.
В чем смысл будущего Евроазиатского сельскохозяйственного рынка?
Во-первых, необходимость реинтеграции транспортных и промышленных инфраструктур для нормальной работы АПК очевидна.
Во-вторых, чем больше экономическое пространство, тем меньше влияние неурожаев в отдельных регионах. Помимо единого рынка, речь может идти и о создании межгосударственного продовольственного резерва, сглаживающего колебания урожайности в отдельных странах на компенсационной основе. Это будет гораздо выгоднее, чем поочередно закупать зерно у своих геополитических противников по ценам мировых монополистов.
Другая возможная выгода Евроазиатского аграрного рынка - совместная защита от различных экономических санкций и эмбарго, которые в последние годы превратились в мощное оружие политического диктата со стороны США и их сателлитов, полностью подчинивших себе ООН.
Для этого необходимо заключить договор о взаимном неприменении экономических санкций в интересах третьих стран и организаций.
Таким образом, создание Евроазиатского аграрного рынка позволило бы существенно повысить продовольственную безопасность входящих в него стран и встретить нарастающий мировой кризис во всеоружии.
Какие страны могли бы войти в Евроазиатский аграрный союз? Очевидно, страны СНГ, рано или поздно - Прибалтика. Скорее всего, в него полностью или частично могли бы войти большинство стран СЭВ, ряд стран "третьего мира", таких как Иран, Ливия. Целесообразно сотрудничество с такими сельскохозяйственными гигантами, как Индия и Китай.
Таким образом, именно хлеб поможет народам России и славянского мира сделать то, чего пушки сделать не смогут.
Но сначала этот хлеб должен быть выращен. А пока Россия окружена голодным кольцом, даже на Украине около половины черноземов не используются в полную мощь. Из этого ряда выходит только Белоруссия, но она не способна решать проблемы продовольственной безопасности России и других стран СНГ.
Реколонизация: окончательный закат Европы
Подводя итоги эпохи индустриального развития в свете концепции "естественных пределов" Мальтуса, следует заново рассмотреть динамику колониального передела мира и его постколониальной трансформации. При оценке экономической природы колониального освоения мира, начиная с эпохи великих географических открытий, обычно преувеличивается непосредственно-экономический эффект от приобретения колоний и явно недооценивается демографическая подоплека колониализма, во многом раскрывающая суть постколониального развития.
За исключением легендарного американского золота, вывоз которого из американских колоний Испании и Португалии за несколько десятков лет удвоил количество драгоценного металла в Старом Свете, заморские колонии никогда не давали непосредственной прибыли, соизмеримой с внутренним производством самих метрополий. Торговля пряностями, табаком, кофе, чаем и другими колониальными товарами была солью колониальной эпохи, катализатором промышленного развития, - солью, но не пищей.
Большую часть продовольствия и промышленного сырья метрополии получали из внутренних источников. Максимального физического, стоимостного и относительного объема товарооборот с колониями (например, Британии и Индии) достиг не в период расцвета, а на закате колониальных империй - в начале XX века. Таким образом, чисто экономические причины, в отрыве от демографических и миграционных процессов, не объясняют ни расцвета, ни заката колониальной эпохи.
Между тем именно учет демографического фактора ставит всё на свои места. Одним из безусловно верных наблюдений Мальтуса был вывод об отрицательном влиянии на экономику беднейших слоев населения, которые, фактически не участвуя в производстве, находились на иждивении общества, принимая на себя "обязанность" компенсировать повышенной смертностью избыточную рождаемость, не обеспеченную пищевой базой.
Именно Россия является самым убедительным подтверждением этого положения. Только по официальным данным, уровень жизни почти трети населения ниже прожиточного минимума. В стране процветает безработица, в том числе и скрытая. В годы спада (а он у нас длится почти 10 лет) наблюдается апатия, которая поражает большую часть населения, проявляется в самых крайних формах, в том числе и самоубийствах..
Поэтому одним из главных стимулов освоения колоний было расселение избыточного населения метрополий. Именно расселение, а не торговля было основным стимулом образования колоний в античности.
Пик колониальной активности европейских государств, приходящийся на вторую половину XX века, совпадает с пиком миграционной активности европейских народов и, соответственно, с максимальными темпами прироста европейского населения. В демографическом разделе своего итогового экономического сочинения "Заветные мысли" [5] Д. И. Менделеев характеризовал современную ему ситуацию следующим образом: "Если считать, что прирост сохранится и впредь близким к 1%, то есть число жителей всей Земли будет удваиваться примерно в 60 - 70 лет, то через 100 лет, то есть к 2000 году, получится жителей на земле более 4 млрд. и тогда теснота будет такая же почти повсюду, как теперь в Германии... Совершенно просто и наглядно, то есть реально, объясняется причина того, что все передовые страны с густым населением, даже маленькая Бельгия, в наши дни озабочены приобретением колоний. Англия, Франция и Германия и тут стоят впереди других народов, а Россия заблаговременно и дальновидно заняла соседние с ней пустыни".
Именно постоянный приток избыточного населения из метрополий был необходимым условием функционирования колониальных институтов: администрации, судебной системы, армии, полиции, а самое главное - условным ростом белой переселенческой общины.
Закат колониальной эпохи наступил, когда индустриализация Европы вследствие ряда причин привела к снижению темпов роста населения (начало второго демографического перехода).
Наряду с сокращением свободных людских ресурсов сократились экономические стимулы миграции в колонии в связи с отставанием роста населения от роста производства.
По иронии судьбы, решающим фактором демографического перелома в метрополиях стала громадная убыль (свыше 17 млн. человек) активного мужского населения Европы во время первой мировой войны, одной из целей которой был передел колоний.
Европейская демографическая катастрофа 1914 - 1918 годов стала началом конца традиционной колониальной системы.
Несостоявшиеся жители колоний пали на полях Европы.
В дальнейшем смена вектора демографического развития усилилась: в то время как в Европе продолжился спад рождаемости, в колониальных странах наметился отчетливый прирост населения, обусловленный снижением смертности.
Вторая мировая война, породив как прямую убыль населения, так и спад рождаемости в Европе, стала толчком для лавинообразного крушения колониальной системы, которое в основных чертах завершилось в течение всего двух десятилетий. Парадоксальным фактором ускорения этого процесса стал быстрый послевоенный рост европейской экономики (темп удвоения уровня жизни в 50 - 60-х годах составлял 10 - 15 лет), что вызвало волну ремиграции белого населения колоний на историческую родину, опережающую предоставление независимости соответствующим странам.
Таким образом, распад традиционной модели колониальной системы был вызван демографическим спадом в метрополиях и завершился ремиграцией основной массы колонистов на историческую родину.
Кстати, все экономические функции "старой" колониальной системы по перераспределению доходов через международное разделение труда были успешно сохранены в новых формах (неоколониализм) и получили развитие в концепциях "нового мирового порядка" и "золотого миллиарда".
Однако экономическое доминирование "старых индустриальных" стран отнюдь не исключает действия реальных демографических факторов, делающих это доминирование проблематичным.
В последние десятилетия отчетливо проявилась новая глобальная тенденция, которую можно назвать реколонизацией, или возвратной колонизацией бывших метрополий.
Перенаселенность развивающихся стран вследствие демографического бума последних десятилетий и стабильный спад рождаемости в "старых индустриальных" странах при высоком уровне жизни и социальных гарантий создали ситуацию, когда вслед за волной обратной миграции белых колонистов (пик - 50 - 60-е годы) в Европу хлынула волна переселенцев из числа коренного населения бывших колоний. Характерно, что исторические и экономические связи сохранились, но процесс переселения шел по тем же путям, что в прошлом веке, хотя и в обратном направлении, причем ход реколонизации во многом облегчается культурно-языковым наследием колониальной эпохи.
Так, в Великобритании весьма велико число эмигрантов из Индии, во Франции до 20 % населения составляют выходцы из бывших африканских колоний (Алжир, Тунис, Марокко); традиционное стремление Германии в Турцию и на Балканы привело к тому, что там преобладают мигранты из Турции (турки и курды) и Югославии (хорваты).
Миграционные процессы, происходящие на территории СНГ, имеют аналогичную природу.
Миграционная экспансия бывших колоний (и национальных окраин в СНГ и Югославии) - реколонизация - гораздо более значимое явление, чем видно из сегодняшних цифр, так как процесс имеет самоускоряющийся характер.
В то время как численность коренного населения индустриальных стран, несущего на себе основное бремя государственных расходов, сокращается вследствие ряда факторов (введение в общепринятую населением практику медицинских средств сокращения рождаемости, кризис брачно-семейных традиций, почти поголовная занятость женщин репродуктивного возраста в системе производства, наркомания и др.), переселенцы из бывших колоний (особенно из исламских стран) сознательно не ограничивают рождаемость с целью получения социальных выплат, в том числе детских пособий, в то время как основу миграционного контингента составляют люди репродуктивного возраста. В результате линейный рост этнически инородных общин обеспечивается не только миграцией (линейный рост численности), но и неограниченным естественным приростом с временем удвоения около 20 лет!
Так, если численность мусульманского населения Франции вследствие миграции к 2020 году вырастет с 20 до 30 %, то с учетом демографической экспансии эта цифра превысит 50 %, то есть французы станут этническим меньшинством на своей же исторической территории!
Острота проблемы миграционно-демографической экспансии обостряется ростом "небелого" расизма, экстремизма и фундаментализма среди некоренных общин, примером чего может служить опасный рост в США движения Фаррахана "Нация ислама", сочетающего ярко выраженный африканский расизм с исламским фундаментализмом.
Таким образом, продолжение демографического спада и внешняя миграционно-демографическая экспансия грозят коренному населению Европы, включая народы России, повторением судьбы коренного населения Америки: превращением в национальные меньшинства и затем - в лучшем случае - вытеснением на социальную периферию. Косово и Чечня - это только первые предупреждения.
Если процесс реколонизации Европы и колонизации СНГ не будет взят под контроль в ближайшие годы, коренные народы Европы не доживут до исхода мирового кризиса: самое позднее, в 2050 году они могут стать национально-религиозными меньшинствами и исчезнуть с исторической арены, оставив после себя новое поколение мертвых языков.
Россия в глобальных конфликтах XX века:
общий взгляд
Если для крупных европейских держав конец XIX века закончился выходом к пределам экстенсивного роста, то для России XIX век был веком устойчивого развития, в ходе которого она стала неуклонно выдвигаться на лидирующие позиции в мире. Занимая первое место в мире по территории (уступая при этом США, Китаю и Индии по количеству пригодной для обработки земли и почвенно-климатическому потенциалу), Российская империя вышла на 2 - 3-е место в мире по населению, которое составило к 1901 году 134,6 млн. человек (на территории современной Российской Федерации в 1896 году проживало 67,5 млн. человек). По численности населения Российская империя уступала лишь Британской Индии (ныне Индия+Пакистан+ Бангладеш) - 294,4 млн. человек [5] и Китаю (данные на 1901 год отсутствуют, оценочно 330 - 420 млн. человек), превосходя население США - 76,3 млн. - почти в 2 раза, Великобританию с Ирландией - 41,6 млн. - в 3 раза, Германию - 56,4 млн. - более, чем в 2 раза. Население Франции составляло тогда 39 млн. человек.
Если же оценивать демографический потенциал не по численности населения, а по его абсолютному годовому приросту, то на рубеже века Россия была безусловным лидером (возможно, уступая Китаю) с годовым приростом населения 2,02 млн./ год; далее шли Соединенные Штаты - 1,5 млн./ год, включая механический прирост за счет миграции; Британская Индия, за счет большой массы населения, - 0,9 млн./ год (при темпах роста 0,3 % в год); Германия (0,84 млн./ год) в два с лишним раза опережала Великобританию (0,37 млн./ год); следом за Германией шла Япония - 0,53 млн./ год при 44 млн. населения.
Трагическая судьба Франции как мировой державы, уже тогда читалась в цифрах прироста населения - всего 80 тыс./ год (0,3% в год). Такой низкий прирост еще в 1901 году при сравнительно высоком уровне жизни и питания объясняется тем, что Франция первой из стран мира вступила в "демографическую революцию", связанную с урбанизацией и введением в повсеместную массовую практику средств медицинского ограничения рождаемости. Неразумная демографическая политика Франции начала века, основанная на превратно истолкованных выводах Мальтуса, обошлась Франции весьма дорого. Уже сегодня Франция начинает напоминать Испанию времен мавританского владычества.
Кстати, позиция маршала Анри Филиппа Петена, чуть ли не намеренно молниеносно проигравшего военную кампанию 1940 года, заслуживает по меньшей мере понимания: избежав военных потерь 1 - 2 млн. человек (с демографическими - 5 - 6 млн. и более), необходимых для стабилизации фронта во Франции в 1940 году, он спас французскую нацию, и без того оказавшуюся на грани вымирания, и перенес тяжесть и потери второй мировой войны на другие мировые державы, в конечном счете обеспечив реванш Франции после победы антигитлеровской коалиции. Таким образом, Петен и де Голь осуществили, по сути дела, один стратегический замысел, переложив военные потери второй мировой войны на союзников и обеспечив достойное положение Франции после войны. Кстати, именно отсюда неприязнь британцев к де Голю: Франция, практически не участвуя в войне, входила в коалицию победителей в любом случае: либо в лице Франции Петена, либо в лице "свободной Франции" де Голя.
Возвращаясь к цифрам прироста населения начала XX века, можно четко выделить основные мировые державы, участвовавшие в переделах мира, выделив в ней группы "старых колониальных стран", рост которых был, казалось бы, обеспечен колониями: будущую ось "Берлин - Токио" - быстро растущие нации, скованные нехваткой "жизненного пространства"; Соединенные Штаты, выходящие на роль мирового лидера в силу своего удачного положения и громадного почвенно-климатического потенциала, и Россию - с ee громадными возможностями внутреннего роста, но в силу географических и других причин втянутую позже во внешние конфликты в качестве мирового "государства равновесия" ("etat d`equilibre" ).
В целом в XX век Россия входила, имея значительный запас устойчивости по своему демографическому потенциалу при высокой этнокультурной однородности населения ее географического ядра - русского народа, позже подвергнутого искусственному разделу на три псевдонации.
Значительно меньший запас устойчивости Россия имела по продовольственному обеспечению: производилось в среднем около 400 кг зерна на человека в год, что было существенно меньше показателей большинства европейских держав и тем более США (тогда около 600 кг/человек*год) , не говоря о неоправданном масштабе вывоза зерна за рубеж.
Следует отметить, что среднедушевое производство зерна в России практически не росло, несмотря на неудачную попытку его подъема Столыпиным, что сыграло отрицательную роль в ходе первой мировой войны.
Гораздо успешнее оказалась переселенческая политика Столыпина: именно благодаря переселенному в начале века русскому населению в ходе интервенции 1918 - 1921 годов (гражданская война была лишь прямым следствием интервенции) не был потерян Дальний Восток.
Основными предпосылками неустойчивости Российской империи были:
- зависимость экономики, особенно промышленности, от мирового рынка и иностранного промышленного и финансового капитала;
- крайне высокая культурно-психологическая и, как следствие, политическая зависимость российской элиты от Европы ("западничество", "европейничанье"), обрекавшее Россию на роль младшего зависимого партнера в политике европейских держав.
Состояние Российской империи в начале века было весьма неоднозначным: с одной стороны, темпы экономического роста страны были высокими, а резервы дальнейшего развития - почти неограниченными. С другой стороны, внутренняя устойчивость социально-политической системы была далека от идеала. С третьей стороны, ситуация передела мира в связи с выходом Европы на пределы экстенсивного роста сделала Россию не только участником передела мира, но и ресурсом, подлежащим разделу.
Парадоксальное сочетание социально-политической неустойчивости с громадными резервами развития привело к тому, что Россия, до основания разрушенная бессмысленной мировой войной, внутренней катастрофой и интервенцией в результате втягивания в мировую войну, к началу 20-х годов восстановила свое территориальное ядро и к концу 30-х вышла на качественно новый уровень экономической мощи, а после второй мировой войны вошла в число общепризнанных мировых лидеров.
<< Пред. стр. 1 (из 2) След. >>
Список литературы по разделу