<< Пред. стр. 1 (из 25) След. >>
Список литературы по разделу
Джон Гриндер, Ричард Бэндлер.
Структура магии (том 1)
ТОМ 1
ПРЕДИСЛОВИЕ
Из глубины веков доходят до нас песни и легенды о чудесной власти магов
и кудесников. Обычного человека всегда захватывала мысль о существовании
колдунов, ведьм, чародеев, шаманов и гуру, вызывая в нем чувство
благоговения и ужаса. Эти наделенные властью и облаченные покровом
таинственности люди поразительным образом противостояли традиционным
способам взаимодействия с миром. Заклинания и заговоры этих людей вызывали в
других неимоверный страх и одновременно привлекали к себе обещанием помощи и
избавлением от бед. Совершая свои чудеса при большом скоплении народа, эти
люди одновременно умели поколебать представления об обычной реальности
времени и пространства и представить себя носителями качеств, не поддающихся
научению и усвоению.
В наши дни мантия чародея чаще всего обнаруживается на плечах
динамичных по своей природе практиков психотерапии, которые поразительно
превосходят своими умениями других специалистов в этой области. Наблюдая за
их работой, испытываешь поразительные чувства удивления, неверия и полного
недоумения, тем не менее, магия этих психотерапевтических колдунов и
чародеев, подобно магии колдунов и чародеев всех времен и народов, сведения
о которых, передаваемые из поколения в поколение, дошли до наших дней, --
обладает определенной структурой.
Принц и маг
Жил однажды на свете один принц, который верил во все, кроме трех
вещей, в которые он не верил. Он не верил в принцесс, он не верил в острова,
и он не верил в Бога. Отец принца, король, сказал ему, .что таких вещей на
свете не существует. Так, во владениях отца не было ни принцесс, ни островов
и никаких признаков Бога; и принц верил своему отцу.
Но вот однажды принц сбежал из дворца и оказался в другой стране. И в
этой стране он с любого места побережья мог видеть острова, а на этих
островах странные, вызывающие волнение в крови, существа, называть которые у
него не хватило духу. В то время, как он был занят поисками лодки, к нему
подошел человек в вечернем наряде.
-- Это настоящие острова? -- спросил юный принц.
-- Разумеется, это настоящие острова, -- ответил ему человек в вечернем
платье.
-- А эти странные волнующие существа?
-- Это самые настоящие, самые подлинные принцессы.
-- Тогда Бог тоже должен существовать! -- воскликнул принц.
-- Я и есть Бог, -- ответил ему человек в вечернем наряде и поклонился.
Юный принц изо всех сил поспешил к себе домой.
-- Итак, ты вернулся, -- приветствовал его король-отец.
-- И я видел острова, видел принцесс, и я видел Бога, -- заметил ему
принц с упреком. Король отвечал непреклонно:
-- На самом деле не существует ни островов, ни принцесс, ни Бога.
-- Но я видел их!
-- Скажи мне, во что был одет Бог?
-- Он был в вечернем наряде.
-- Были ли закатаны рукава его пиджака? Принц вспомнил, что рукава были
закатаны. Король улыбнулся.
-- Это обычная одежда мага, тебя обманули. Тогда принц вернулся в
другую страну, пошел на тот же берег и снова встретил человека в вечернем
наряде.
-- Король, мой отец, рассказал мне, кто вы такой, -- заявил ему принц с
возмущением. -- Прошлый раз вы обманули меня, но на этот раз это не пройдет.
Теперь я знаю, что это ненастоящие острова и ненастоящие принцессы, потому
что вы сами -- всего лишь маг.
Человек на берегу улыбнулся в ответ.
-- Ты сам обманут, мальчик мой. В королевстве твоего отца множество
островов и принцесс. Но отец подчинил тебя своим чарам, и ты не можешь
увидеть их.
В раздумье принц вернулся к себе домой. Увидев отца, он взглянул ему
прямо в глаза.
-- Отец, правда ли, что ты не настоящий король, а всего лишь маг?
-- Да, сын мой, я всего лишь маг.
-- Значит, человек на берегу был БОГОМ?
-- Человек на берегу -- другой маг.
--Я должен знать истину, истину, которая лежит за магией!
-- За магией нет никакой истины, -- заявил король. Принцу стало очень
грустно. Он сказал: "Я убью себя". С помощью магии король вызвал смерть.
Смерть стала в дверях и знаками подзывала к себе принца.
Принц содрогнулся. Он вспомнил о прекрасных, но ненастоящих принцессах
и о ненастоящих, но прекрасных островах.
-- Что же делать, -- сказал он. -- Я смогу выдержать ЭТО.
-- Вот, сын мой, -- сказал король, -- вот и ты начинаешь становиться
магом.
(Джон Фаулз)
Глава I
СТРУКТУРА ВЫБОРА
...операции почти непостижимого характера, парадоксальные и
противоположные общепринятым процедурам. На наблюдателя, если он не посвящен
в дело и не владеет этой техникой с таким же мастерством, эти методы
производят впечатление магических.
В современной психотерапии на передний план вышел целый ряд
харизматических суперзвезд. Возникает впечатление, что эти люди решают
задачу клинической психологии с чудесной легкостью психотерапевтического
мага. Вторгаясь в страдание, боль и мертвенное безразличие своих пациентов,
они превращают их безнадежность в новую радость жизни, возвращают им
надежды. Хотя их подходы к решению задачи отличаются один от другого, как
день и ночь, одно качество, по-видимому, свойственно им всем: уникальная
чудодейственность присущей им силы. Шелдон Коп описал свой опыт общения с
одним из таких людей s книге "Гуру" (стр. 146):
"Перлс обладает чрезвычайно сильным личным обаянием, независимостью
духа, готовностью рисковать и идти в любом направлении, которое подсказывает
ему его интуиция, а также высокоразвитой способностью вызывать чувство
интимной близости у любого, кто внутренне готов к работе с ним...
Наблюдая за тем, как он ведет за собой другое существо, открывая ему
новый опыт, нередко чувствуешь слезы на собственном лице, чувствуешь себя то
совершенно опустошенным, то заполненным радостной энергией. Интуиция Перлса
настолько тонка, а его методы настолько действенны, что иногда сну
достаточно несколько минут, чтобы отыскать у пациента "горячую точку". Пусть
вы немы, лишены гибкости, ваши чувства омертвели, вы нуждаетесь в помощи и
одновременно боитесь, что она придет и изменит привычное. Перлс прикасается
к "горячей точке" и совершает чудо. Если вы готовы сотрудничать с ним,
возникает такое впечатление, будто он просто протягивает вам руку, сжимает
пальцами замок-молнию и стремительным движением вниз распахивает ваше нутро,
так что измученная наша душа падает на пол между ним и вами".
Перлс, разумеется, не единственный из психотерапевтов, кто обладает
магической силой подобного рода. Вирджиния Сатир и некоторые другие
известные нам психотерапевты, владеют этой способностью к чуду. Отрицать
существование этой способности или называть ее просто талантом, интуицией
или гениальностью -- значит заранее налагать ограничения на собственные
возможности оказывать людям действенную помощь. А это значит, что вы теряете
возможность предложить приходящим к вам за помощью людям, опыт, который они
могут применить, чтобы изменить собственную жизнь и начать жить более полно
и радостно. Наша задача в этой книге состоит не в том, чтобы подвергнуть
сомнению магические свойства деятельности этих психотерапевтических
чародеев, которые мы ощутили в полной мере на самих себе: напротив, мы хотим
сказать, что их магия похожа на другие сложные формы человеческой
деятельности, вроде живописи, сочинения музыки или запуска ракеты с
человеком на борту на Луну, и обладает структурой.
А это значит, что ее можно усвоить, при наличии, конечно,
соответствующих данных. Мы не собираемся убеждать вас, будто наличие этих
данных и чтение этой книги гарантирует вам обладание этими динамическими
качествами. Мы стремимся лишь предоставить в ваше распоряжение конкретный
комплекс инструментов, проявляющихся, как мы думаем, в неявной форме в
действиях психотерапевтов, о которых говорилось выше, чтобы вы могли начать
или продолжить бесконечный процесс совершенствования, обогащения и роста
диапазона умений, необходимых в вашей практике психотерапевта.
Так как для обоснования этого комплекса инструментов мы не можем
сослаться на какую-либо известную уже психологическую теорию или указать на
существующий психотерапевтический подход, необходимо, как нам кажется, дать
краткое описание процессов, свойственных человеку, исходя из которых, мы
создавали описываемые ниже инструменты. Мы называем этот процесс
моделированием.
СТРУКТУРА ВЫБОРА
ЧЕРЕЗ СТЕКЛО, ТУСКЛО
Вмешательство логической функции в тех случаях, когда оно имеет место,
изменяет данность, уводит ее от реальности. Мы не можем описать даже
элементарных психических процессов, не наталкиваясь на каждом шагу на этот
возмущающий -- а, может, правильно сказать "помогающий" -- фактор. Войдя в
сферу психического, ощущение вовлекается в круговорот логических процессов.
По своему произволу психика изменяет данное, представленное ей. В этом
процессе следует различать две вещи: во-первых, действительные формы, в
которых происходит это изменение: во-вторых, продукты, полученные из
исходного материала в результате этого изменения.
"Организованная деятельность логической функции втягивает в себя все
ощущения и строит свой собственный внутренний мир, который последовательно
отходит от реальности, сохраняя с ней в некоторых точках такую тесную связь,
что происходят непрерывные переходы от одного к другому, и мы едва замечаем,
что действуем на двойной сцене -- в нашем собственном внутреннем мире
(который мы, разумеется, объективируем, как мир чувственного восприятия) и,
одновременно, в совершенно ином, внешнем мире".
(Н. Vaihmder. The Philosophy of As If. pp. 159-160).
Мысль в том, что между миром и нашим опытом этого мира существует
неустранимое различие, высказывали многие мыслители, известные нам из
истории цивилизации.
Будучи людьми, мы не имеем дела непосредственно с миром. Каждый из нас
создает некоторую репрезентацию мира, в котором мы все живем. То есть все мы
создаем для себя карту или модель, которой пользуемся для порождения
собственного поведения, В значительной степени именно наша репрезентация
мира задает наш будущий опыт в этом мире: то, как именно мы воспринимаем
этот мир, с какими выборами сталкиваемся в своей жизни.
"Не следует забывать, что назначение мира идей в целом (карты или
модели -- авт.) не состоит в изображении мира, -- такая задача была бы
совершенно невыполнима, -- а в том, чтобы у нас был инструмент, позволяющий
нам легче отыскивать свой путь в мире".
(Н. Vaihinger. The philosophy of As If. p. 15).
В мире нет и двух людей, опыт которых полностью совпадал бы между
собой. Модель, создаваемая нами для ориентировки в мире, основывается
отчасти на нашем опыте. Поэтому каждый из нас создает отличную от других
модель общего для нас мира и живет, таким образом, в несколько иной
реальности.
"...следует отметить важные характеристики карт. Карта -- не
территория, которую она представляет: но если это правильная карта, ее
структура подобна структуре территории, что и служит объяснением ее
полезности..." (Л. Korzybski, Science I Sanity, 4th ed. 1958. p. 58-60).
Нам хотелось бы отметить здесь две вещи. Во-первых, между миром и любой
конкретной моделью или репрезентацией мира неизбежно имеется различие.
Во-вторых, модели мира, создаваемые каждым из нас, также отличаются одна от
другой. Показать это можно множеством различных способов. Для наших целей мы
выделили три категории:[2] нейрофизиологические ограничения,
социальные ограничения и индивидуальные ограничения.
Опыт и восприятие как активный процесс (нейрофизиологические
ограничения)
Рассмотрим системы рецепторов у человека: зрение, слух, осязание,
обоняние и вкус. Существуют физические явления, которые лежат за пределами,
доступными восприятию через эти пять общеизвестных сенсорных канала.
Например, звуковые волны, частота которых либо меньше 20 колебаний в
секунду, либо, наоборот, больше 20000 колебаний в секунду, человеческим ухом
не воспринимаются. Однако в структурном отношении эти физические явления не
отличаются от тех, которые укладываются в означенные рамки: это физические
волны, которые мы называем звуком. Зрительная система человека способна
улавливать волны, располагающиеся в интервале от 380 до 680 миллимикрон.
Волны, ОТКЛОН?ЮЩИЕС? от этих величин в большую или меньшую сторону,
человеческим глазом не воспринимаются. В данном случае мы в соответствии с
генетически детерминированными нейрофизическими ограничениями также
воспринимаем лишь часть непрерывного физического явления.
Человеческое тело чувствительно к прикосновению -- к контакту с
поверхностью кожи. Тактильное чувство представляет собой прекрасный пример
того, насколько сильно наша нейрофизическая система может влиять на наш
опыт. В серии экспериментов, проведенных еще в прошлом веке (Boring, I957.
стр. 110-III), Вебер установил, что одна и та же действительная ситуация,
имеющая место в мире, может восприниматься человеком как два совершенно
различных тактильных ощущения. В своих опытах Вебер обнаружил, что присущая
нам способность ощущать прикосновения к поверхности кожи, резко различается
в зависимости от того, в каком месте человеческого тела расположены точки
контакта. Для того, чтобы две точки на предплечье воспринимались отдельно
друг от друга, необходимо в тридцать раз увеличить наименьшее расстояние
между двумя точками, воспринимаемыми в качестве двух отдельных точек, -- на
мизинце. Таким образом, целая область идентичных, реально присутствующих в
мире ситуаций стимулирования воспринимаются как два совершенно различных
опыта исключительно из-за особенностей нашей нервной системы. При
прикосновении к мизинцу мы воспринимаем одну и ту же ситуацию, как
прикосновение в двух различных местах, а при прикосновении к предплечью --
как прикосновение к одному месту. Физический мир остается неизменным, а наши
переживания под воздействием этого мира в этих двух случаях резко отличаются
одно от другого, как функция нашей нервной системы.
Подобные различия между миром и нашим восприятием мира можно
продемонстрировать и на примере других чувств. Ограниченность нашего
восприятия хорошо осознается учеными, осуществляющими в исследовании
физического мира различные эксперименты и стремящимися с помощью приборов
раздвинуть эти границы. Приборы воспринимают явления, не воспринимаемые
нашими чувствами или не различаемые ими, и дают их нам в форме сигналов,
воспринимаемых нашим сенсорным аппаратом; с этой целью применяются
фотографии, датчики давления, термометры, осциллоскопы, счетчики Гейгера,
датчики альфа-излучения и т.д. Таким образом, одно из неизбежных отличий
наших моделей мира от самого мира объясняется тем, что наша нервная система
постоянно искажает или опускает целые части действительного мира.
В итоге круг возможного человеческого опыта сужается, и возникают
различия между тем, что происходит в мире на самом деле, и тем, что
представляет собой наш опыт второго мира. То наша нервная система, которая
изначально детерминирована генетическими факторами, представляет собой
первый комплекс фильтров, обусловливающих отличие мира -- территории -- от
нашей репрезентации мира -- его карты,
Через стекло тускло: в очках с социальным предписанием (социальные
ограничения)
"...Мысль состоит здесь в том, что функцией мозга, нервной системы,
органов чувств является, главным образом, устранение, а не производство.
Каждый человек в любой момент своей жизни способен вспомнить все, что
когда-либо с ним случилось, воспринять все, что происходит на всем
пространстве вселенной. Функция мозга и нервной системы заключается в том,
чтобы защитить нас от угрозы испытывать потрясение и замешательство перед
этой массой в значительной мере бесполезного знания, не имеющего отношения к
делу, заслонить нас от большей части того, что в любой момент могло бы быть
воспринято нами или возникнуть в памяти, оставив нам лишь чрезвычайно малую
и тщательно отобранную часть материала, возможного материала, которая, по
всей вероятности, может быть практически полезной. При таком понимании
каждый из нас представляет собой потенциально Вольный Разум... Чтобы
обеспечить выживание, Вольный Разум должен проходить через редукционные
клапаны мозга и нервной системы. В результате на выходе мы имеем лишь тонкую
струйку того вида сознания, которое помогает нам выжить на поверхности
разнообразных содержаний этого редуцированного сознании, человек придумал и
до деталей разработал системы символов и неявные философии, которые мы
называем языками. Каждый индивид одновременно пользуется благами той
конкретной языковом традиции, которой он принадлежит от рождения, и
испытывает на себе ее тяготы -- пользуется благами, ПОСКОЛЬКУ язык дает
доступ к накопленному опыту других людей; испытывает тяготы, поскольку язык
укрепляет в нем мнение, будто это урезанное сознание представляет собой
единственное осознание и вводит в обман его чувство реальности, так что
человек слишком легко начинает принимать свои понятия за ложные, а слова --
за действительные вещи", (Aldous Huxly. The Doors of Perception. New York.
Harper I Raw. 1954 pp. 22-23).
Второе отличие нашего опыта мира от самого мира возникает благодаря
множеству социальных ограничений или фильтров (очков предписаний), которые
мы называем социально-генетическими факторами. Под социальной генетикой мы
имеем в ВИДУ всевозможные фильтры или категории, действию которых мы
подвержены в качестве членов той или иной социальной системы: язык,
общепринятые способы восприятия и разнообразнейшие функции, относительно
которых в данном обществе существует относительное согласие.
Наиболее общепринятым социально-генетическим фильтром является,
очевидно, наша языковая система. В рамках любой конкретной языковой системы,
к примеру, богатство нашего опыта связано отчасти с числом различии,
проводимых в какой-либо области наших ощущений. В языке майду
североамериканских индейцев Северной Калифорнии для описания всего цветового
спектра имеется только три слова. Они делят цветовой спектр следующим
образом (в скобках приведены наиболее близкие английские эквиваленты
обозначений языка майду):
тит (сине-зеленый)
лак (красный)
ту лак (желто-оранжево-коричневый)
<< Пред. стр. 1 (из 25) След. >>
Список литературы по разделу