<< Пред.           стр. 3 (из 6)           След. >>

Список литературы по разделу

 Следовательно, косвенное воздействие рынков третьих товаров подчиняется закономерности, согласно которой возросший спрос на товар Х вызовет рост цен тех товаров, которые являются по отношению к товару Х заменителями заменителей или дополняющими дополняющих; при этом понижаются цены тех товаров, которые суть дополняющие заменителей или заменители дополняющих.
 Для тех случаев, когда затрагиваются цены нескольких товаров, может оказаться необходимым допустить существование нескольких видов воздействия такого рода, а также прямого воздействия. Иногда (может быть, и нередко) все эти воздействия имеют одно и то же направление. Х и У могут относиться к группе товаров, каждый из которых служит заменителем всех других. Тогда с ростом цены товара Х цена товара У повысится как потому, что между товарами существуют отношения прямой заменяемости, так и потому, что между прочими, входящими в данную группу товарами существуют отношения косвенной заменяемости. Если же товары Х и У входят в группу взаимодополняемых товаров, дело обстоит не так просто. Прямым эффектом будет в таком случае понижение цены товара У, в то время как спрос на товар Х возрастет; однако благодаря некоторым косвенным эффектам цена товара У увеличится - ведь он дополняющий к дополняющим товарам. Следовательно, конечный результат изменений остается неопределенным.
 Система множественного обмена, в которой совсем нет отношений дополняемости, подчиняется, видимо, простым закономерностям. Как бы много косвенных эффектов ни допускалось, все они будут действовать в одном и том же направлении. Как только увеличивался бы спрос на товар X, его цена тоже бы возрастала; цены всех прочих товаров также бы повышались. Далее, можно показать, что цены всех остальных товаров возрастали бы в меньшей степени, чем цена товара Х [Это сразу станет очевидным, если предположить, что можно-считать стандартным товаром (на данный момент времени) товар" Х и тем самым рассматривать возросший спрос на него как возросшее предложение нашего прежнего стандартного товара М. Тогда ясно, что при отсутствии дополняемости цены всех прочих товаров должны упасть относительно цены товара X. ].
 Конечно же, полное отсутствие дополняемости, таким образом, далеко не вероятно [Интересным примером приблизительного соблюдения такого условия служит рынок иностранных валют. С точки зрения действующих на этом рынке маклеров, все счета в различных валютах являются, вероятно, заменителями один другого. Таким образом, как мы наблюдаем в действительности, если происходит бегство от франка к доллару, то курс доллара по отношению к курсу франка возрастет; курсы всех других валют также возрастут, но меньше, чем курс доллара.]. И тем не менее есть ряд причин, по которым, как мы можем полагать, ситуация на рынке, способная выразиться в полном отсутствии дополняемости, на деле отразит такое состояние во многих случаях лишь приблизительно. (1) Есть известные уже нам основания полагать, что на рынке отношения между парами взятых наугад товаров будут характеризоваться главным образом их взаимной заменяемостью, взаимодополняемость же останется явлением случайным. (2) Как известно, косвенные эффекты, наблюдаемые в отношении группы взаимозаменяемых товаров, действуют в том же направлении, что и прямые эффекты; в то же время косвенные эффекты в отношении группы дополняемых товаров могут способствовать нейтрализации прямых эффектов. (3) До сих пор мы исходили из предположения, что возрастание спроса на товар Х затрагивает только этот товар, но не товары, дополняемые по отношению к нему. В действительности же спрос на каждый из взаимодополняемых товаров будет зачастую возрастать одновременно.
 Если принять все это во внимание, окажется-таки, что расширение спроса на определенный товар (или группу товаров) приведет в целом, вероятнее всего, к повышению цен. Разумеется, товар (или товары), спрос на который увеличивается, должен, для того чтобы эта повышательная тенденция в движении цены вообще распространилась, представлять для покупателей значительный интерес. Но всегда сохраняется вероятность того, что окажется ряд определенных товаров, прямо или косвенно дополняющих по отношению к данному товару, и цены их в действительности упадут.
 7. Вот, как я полагаю, и все, что можно сказать о движении цен прочих, кроме данного, товаров. Имеет смысл, однако, добавить еще одно соображение, чтобы завершить рассмотрение законов обмена.
 Мы видели, что с возрастанием спроса на товар Х цена его должна повыситься. Что определяет границы этого повышения? Можно показать, что данное расширение спроса тем меньше скажется на уровне цены товара X, чем выше степень заменяемости или чем ниже степень дополняемости, характерная для пары тех или иных входящих в систему товаров [Это утверждение опять-таки свободно от исключений только в том случае, когда эффектом дохода можно пренебречь.].
 При множестве полноценных заменителей товара Х стало бы гораздо проще удовлетворить возросший спрос па этот товар без сколько-нибудь значительного повышения его цены. Цена самих товаров-заменителей будет все-таки стремиться к росту, однако это повышение цены распределится понемногу на многие товары и поэтому лишь слегка коснется каждого (включая и товар X) из них. Если же существует множество дополняющих Х товаров, спрос на которые не увеличился, цена этих товаров будет иметь тенденцию к снижению (лица, которые обеспечивают необходимое дополнительное предложение товара X, будут стремиться сбыть дополняющие Х товары). Такое падение цены взаимодополняемых товаров приведет в свою очередь к увеличению спроса на них (и, следовательно, спроса на товар X); чтобы уравновесить отмеченные тенденции, потребуется дальнейшее повышение цены товара X.
 Теперь, в качестве следующего шага, эти принципы можно применить к исследованию самих товаров - заменителей товара Х и дополняющих по отношению к нему товаров. Если у первых в свою очередь есть свои полноценные заменители, цены их, при росте цены товара X, окажутся затронутыми сравнительно слабо, а это в свою очередь смягчит изменение цены товара X. Но если же речь идет о наборе взаимодополняемых товаров, их цены будут, с ростом цены товара X, колебаться все сильнее и соответственно сильнее будет колебаться и цена товара X.
 Таким образом, следует рассматривать дополняемость, подобно не совершенной заменяемости, как свидетельство жесткости системы, - жесткости, которая понижает эластичность предложения всякого определенного товара. Конечно, если бы мы аналогичным образом начали исследование с предположения об увеличении предложения товара X, мы бы обнаружили, что те же самые факторы способствуют уменьшению эластичности спроса.
 8. Этим завершается все, что я должен сказать по вопросам, связанным с теорией обмена. И я сомневаюсь, что можно добавить к сказанному еще что-либо на данном уровне обобщения. Мы можем, следовательно, сразу перейти к практическому приложению теории. Памятуя о том, в какой большой степени традиционная теория международной торговли, например, основана на анализе двух товаров, мы не должны слишком стесняться в применении нашей теории, имеющей гораздо более общий характер.
 Я, однако, не намерен следовать таким путем - как потому, что в настоящей книге экономический анализ в основном не сосредоточен на отдельных проблемах, так и главным образом потому, что я не считаю хоть сколько-нибудь необходимым упускать из виду многочисленные аспекты реального мира (а это мы должны были бы сделать, если бы попытались в рамках чистой теории обмена уделить меньше внимания действительным проблемам).
 И по совершенно иной причине хорошо, что так много времени потрачено на теорию обмена. Когда в последующих главах мы продолжим анализ производства и даже когда в части IV перейдем к исследованию проблем динамики, то обнаружим, что возникают почти такие же вопросы, как те, которые мы анализировали здесь. На первый взгляд они покажутся несколько более сложными, но их можно будет поставить в сравнительно знакомой нам форме, и, таким образом, окажется, что ответ нам уже известен. Вот почему теория обмена составляет существенную часть исследования экономической системы в целом.
 
 
 
 Дж. Р. Хикс. "Стоимость и капитал" > Часть II. Общее равновесие - Глава VI. Равновесие фирмы
 
 
 1. В отличие от теории равновесия, имеющей дело с отдельным индивидом, теория равновесия фирмы обсуждается в современной литературе практически ad nauseam [См. например: Дж. Робинсон. Экономическая теория несовершенной конкуренции. М., "Прогресс", 1986.]. В некотором смысле я мало что могу добавить к этим исследованиям. И все-таки нам необходимо повторно рассмотреть соответствующие вопросы, чтобы выявить определенный параллелизм, который характерен для случая отдельной фирмы и случая отдельного индивида. Именно этот параллелизм позволит нам придать законам рыночного поведения фирмы вид, похожий на тот, что уже знаком нам по рассмотренному случаю, и в конечном счете расширить сформулированную в предыдущей главе теорию, чтобы охватить также и производство.
 Удобнее всего перейти от теории стоимости к теории производства следующим образом. До сих пор мы предполагали, что ведущие торговлю индивиды приходят на рынок с определенными товарами или услугами и что они могут получить другие товары единственным путем - путем обмена. Теперь же мы должны считаться с тем фактом, что иногда они в состоянии получать новые товары иным путем - путем технических преобразований или путем производства. Ясно, что эти индивиды не пойдут по такому пути до тех пор, пока он не окажется более предпочтительным, чем простой обмен; значит, такой путь будет обладать преимуществами в превращении посредством производства одного набора "обменоспособных" благ в другой набор благ только тогда, когда получающийся в результате набор благ имеет более высокую рыночную стоимость, чем исходный. Следовательно, в различных рыночных условиях для производства открываются различные выгодные возможности; и эти возможности могут открываться перед разными людьми. Тем самым состав группы лиц, которые получают товары посредством технических преобразований, а не путем простой продажи своих услуг (т. е. класс предпринимателей), может изменяться.
 Для предпринимателя в дальнейшем будет, как правило, характерно то, что он приобретает некие услуги (факторы производства) не потому, что испытывает непосредственное желание их иметь, а потому, что нуждается в них для полного использования своих производственных возможностей. Можно считать, что количество факторов производства, которые он применяет, полностью зависит от характера обеспечиваемого ими производства; следовательно, предприятием (осуществляющим превращение факторов в продукты) можно называть обособленную экономическую единицу, функционирование которой не связано с личными потребностями предпринимателя. Оно приобретает производственные факторы и продает продукты; цель предприятия состоит в максимизации разницы в стоимости факторов и продуктов [Кроме факторов производства, приобретаемых на рывке, предприятие может также использовать факторы, которые предоставляет сам предприниматель. Если эти факторы таковы, что их можно было бы продать (а не применить в производстве), то издержки предприятия возрастут на величину, равную рыночной цене этих факторов. Если же данные факторы могут быть использованы разве что в производстве, их применение не станет способствовать росту издержек предприятия, и не следует (да и нельзя) считать, что они увеличивают поступления фирмы.].
 2. Мы можем начать с анализа, который будет в точности походить на наше исследование теории полезности. Предположим, что существует отдельное предприятие и что ему противостоит рынок, характеризующийся условиями совершенной конкуренции. Каковы необходимые условия равновесия для такого предприятия?
 Возьмем сначала простейший случай. Перед отдельным предприятием открываются технические возможности превратить единичный фактор А в единичный продукт X. На рынке установились цены как на 4, так и на X; следовательно, предприятию выгодно развертывание производства, пока совокупная стоимость получаемого в результате продукта больше, чем совокупная стоимость примененного фактора. Кроме того, предприятию выгодно производить продукт в таком количестве, чтобы эта разница была как можно больше. Изобразим все это графически. Если отложить количество фактора А по горизонтальной оси, а количества продукта Х - по вертикальной, то можно получить кривую, показывающую, какое максимальное количество продукта получается при трансформации каждого данного количества фактора. Однако пока мы не будем делать особых предположений относительно формы полученной кривой производства (production curve) (см. рис. 18).
 
 Теперь предположим, что применяется количество фактора, равное ON, а количество получаемого продукта составляет соответственно PN. Пусть отрезок ОМ равен отрезку PN, а МК - столько продукта, что его рыночная стоимость равна стоимости ON производственного фактора. Тогда ОК суть добавочный продукт, который достается предприятию. Стоимость продукта ОК равна превышению поступлений над затратами.
 Условия равновесия заключаются в том, что ОК максимально и выражается положительной величиной.
 На изображенном нами графике (см. рис. 18) первое из этих условий не выполняется. Если точка Р будет перемещаться вдоль по кривой, то линия РК сместится вверх (смещаясь, она будет оставаться параллельной сама себе, поскольку ее наклон, выражаемый отношением МК/РМ, будет равен соотношению цен фактора и продукта, которое задано условиями рынка). Линия РК будет продолжать смещаться вверх, так что отрезок ОК станет увеличиваться, пока РК не превратится в касательную к кривой производства (см. рис. 19). Таким образом, условия равновесия могут быть сформулированы следующим образом.
 
 (1) Линия РК должна касаться кривой производства. Иначе говоря, наклон кривой производства в точке равновесия должен равняться отношению цены фактора к цене продукта. Тогда наклон кривой производства равен приращению продукта, вызванного небольшим приращением фактора; иными словами, речь идет о предельном продукте. Таким образом, данное условие равновесия в привычной форме можно выразить двояко: цена фактора равна стоимости его предельного продукта и цена продукта равна предельным издержкам его производства.
 (2) Наибольшего, а не наименьшего значения ОК достигает тогда, когда кривая производства будет в точке касания выпукла вверх. При этом подразумевается, что в точке равновесия предельный продукт должен сокращаться или предельные издержки - возрастать.
 Как следует заметить, эти два условия внешне почти совпадают с условиями, к которым мы пришли в своей теории субъективной стоимости. Кривая производства в том виде, в каком мы ее здесь изобразили, весьма напоминает по своим свойствам кривую безразличия. Там речь шла о равенстве соотношения цен и предельной нормы замещения, здесь же мы наблюдаем равенство между соотношением цен и предельным продуктом (последний при желании можно рассматривать как предельную норму трансформации). Что же касается условий стабильности, вместо падения предельной нормы замещения рассматривается уменьшение предельного продукта. Следовательно, эти два условия по сути одинаковы; они помогут нам построить теорию поведения фирмы, весьма напоминающую нашу теорию поведения отдельного индивида.
 (3) Однако теория производства предполагает третье условие равновесия, не находящее соответствия в теории субъективной полезности. Значение добавочного продукта ОК должно быть положительным. Теперь же ОК может быть положительным только в том случае, когда наклон ОР уменьшается при смещении точки Р вправо. Наклон ОР измеряет отношение между количеством продукта и количеством фактора, иначе говоря, измеряет средний продукт. Третье условие равновесия состоит, таким образом, в том, что средний продукт должен уменьшаться, или средние издержки должны возрастать[В то же время мы можем рассуждать следующим образом. Если добавочный продукт выражается положительной величиной, цена его должна превышать средние издержки. Но цена равна предельным издержкам. Следовательно, предельные издержки должны быть больше средних. Итак, производство дополнительной единицы продукции должно вести к повышению средних издержек, а тем самым средние издержки должны возрастать.].
 Таким образом, условия равновесия можно выразить в двух взаимоисключающих формах:
 1. Цена фактора равна стоимости продукта 1. Цена продукта равна предельным издержкам 2. Предельный продукт уменьшается 2. Предельные издержки увеличиваются 3. Средний продукт уменьшается 3. Средние издержки увеличиваются 3. До сих пор мы опирались на графические методы. Теперь же необходимо задаться вопросом: действительно ли правдоподобны выведенные благодаря этим методам условия равновесия? Второе и третье условия связаны со свойствами кривой производства; может ли быть на самом деле, чтобы соотношение между фактором и продуктом характеризовалось этими свойствами? Когда в аналогичном случае речь шла об отдельном индивиде, мы не видели оснований сомневаться в правдоподобности условия, согласно которому предельная норма замещения уменьшается. Однако теперь мы должны рассматривать не одно, а два условия и, кроме того, ответить на более серьезные, чем прежде, вопросы.
 Критический анализ только что рассмотренных условий равновесия требует принять во внимание два соображения. Первое: нередко сами предприниматели убеждены в том, что действуют в условиях снижения средних издержек. Второе соображение носит в большей мере теоретический характер и обусловлено толкованием "законов убывающей и возрастающей доходности", которое распространено среди современных авторов. Тенденция к возрастанию доходности (в более широком смысле слова - к снижению издержек) вызвана как экономией, связанной с расширением масштабов производства, так и особенно неделимостью единиц соответствующих факторов и неделимостыо соответствующих производственных процессов. Тенденция к убыванию доходности (возрастанию издержек) возникает, если увеличивается количество ресурсов определенного вида, используемых при изготовлении продукта, в то время как количество ресурсов другого вида (или видов) остается неизменным или увеличивается сравнительно медленно. Когда фирма вынуждена действовать в условиях роста средних издержек, это значит, что преобладает вторая из двух отмеченных тенденций, иначе говоря, будет неизбежно наблюдаться не просто использование редких ресурсов определенного вида, но использование ресурсов достаточно редких, чтобы воспрепятствовать всякой возможной экономии, обусловленной расширением масштабов производства [См. Дж. Робинсон. Цит. соч. Приложение. ].
 Таким образом, ситуация, которая показана на наших рисунках, может возникнуть только в том случае, когда фактор А объединяется с определенными ресурсами, которыми фирма обладает лишь в ограниченном количестве и которые не позволяют ей завоевать еще большую часть рынка. При обсуждении краткосрочных проблем здесь речь как раз может идти о принадлежащих фирме производственном оборудовании или станках, которые были изготовлены в прошлом и являются, вероятно, в известном смысле единственными в своем роде. При обсуждении же долгосрочных проблем нам необходимо принять во внимание только конечный контроль, осуществляемый самим предпринимателем. Единственная причина, по которой должны возрастать предельные издержки, состоит в том, что по мере расширения масштабов производства увеличиваются и трудности, связанные с контролем деятельности предприятия [См., однако, ниже, гл. XV.].
 Однако необходимо помнить, что мы имеем дело с двоякого рода условиями: возрастанием предельных издержек и возрастанием средних издержек производства. Предельные издержки должны расти по мере увеличения размеров фирмы, обеспечивая на каком-то этапе остановку этого процесса. Однако рост предельных издержек не служит достаточным условием равновесия. Вовсе нельзя утверждать, будто невозможно такое положение дел, при котором предельные издержки немного увеличиваются из-за трудностей, связанных с контролем фирмы, размер которой растет. Я все-таки полагаю, что такие условия деятельности фирмы, надо ожидать, встречаются чаще всего. Однако, если предельные издержки лишь немного превышают их минимальное значение, они будут, вероятно, меньше средних издержек (когда предельные издержки минимальны, средние будут их обязательно превышать). Следовательно, если фирма продает продукцию по цене, равной ее предельным издержкам, она продает непременно "в убыток".
 4. Можно, видимо, согласиться с тем, что при анализе подобной рыночной ситуации необходимо отвергнуть допущение о совершенной конкуренции. Если мы предполагаем, что типичная фирма (во всяком случае, в тех отраслях, где наблюдается значительная экономия, обусловленная расширением масштабов производства) в некоторой степени определяет уровень цен, по которым продает свою продукцию (и тем самым является в некоторой степени монополистом), то указанные выше трудности анализа перестают существовать. Цена, по которой продает продукцию монополист, уже не равна предельным издержкам, а превышает их на величину, зависящую от эластичности спроса на данную продукцию. Следовательно, цена может превышать средние издержки, даже если предельные издержки меньше средних.
 Пока все хорошо. И все-таки необходимо признать, что полностью отбросить допущение о совершенной конкуренции и для всех случаев принять предположение о моноподии - значит обязательно вызвать весьма "разрушительные" последствия для экономической теории. При монополии условия стабильности теряют определенность и, следовательно, разрушается основа, которая позволяет вывести экономические законы. Условиям монополии соответствует не только снижение средних издержек - ей также соответствует снижение предельных издержек. Должно же все-таки существовать нечто, способное положить конец расширению фирмы; это расширение также может быть остановлено путем ограничения рынка ростом предельных издержек, хотя, конечно, возрастание как предельных, так и средних издержек может наблюдаться одновременно.
 Ситуацию, которая складывается на рынке, можно проиллюстрировать примером, когда увеличился спрос на продукцию монополиста (этот рынок рассматривается теперь изолированно от других; вторичные воздействия на него не принимаются во внимание). Возрастание спроса на продукт фирмы может привести к повышению или к понижению его цены; все, что мы знаем, так это то, что цена должна превышать предельные издержки на некоторую величину, и величину незаданную. Результат возрастания спроса - дважды неопределенный: упомянутая величина может колебаться и предельные издержки могут с увеличением выпуска расти или снижаться. (На самом деле даже нельзя с уверенностью сказать, что выпуск будет расти, - если эластичность спроса, по мере его расширения, уменьшается, то выпуск может и сократиться [Наше внимание к этому примеру может, видимо, вызвать возражения: если последствия расширения спроса неопределенны, то уж последствия повышения (предельных) издержек вполне ясны. Однако эффект такого повышения издержек приобретает определенность только благодаря предположению о совершенной конкуренции на рынках производственных факторов; определенный характер эффекта, вызываемого ростом издержек, есть просто отражение тех экономических законов, которые, таким образом, пока еще действуют в отношении этих рынков. ].)
 Есть лишь одна возможность, я полагаю, спасти хоть что-то от этого крушения (и нужно не забывать, что под угрозой крушения находится экономическая теория в своей большей части). Для этого нужно предположить, что интересующие нас условия рынка, в которых оказывается большинство фирм, не так уж сильно отличаются от условий рынка при совершенной конкуренции; нужно, далее, допустить, что разница между ценами и предельными издержками не велика и в то же время не сильно колеблется, а также допустить (а это в значительной мере следствие первого предположения), что предельные издержки все-таки растут, когда выпуск продукции находится в состоянии равновесия (снижение предельных издержек наблюдается редко). Тогда характер управляющих экономической системой законов, которые действуют в условиях совершенной конкуренции, заметным образом не изменится при условии, что система будет включать в себя многие элементы монополии [В общем случае, когда фирма применяет несколько факторов, мы должны принимать во внимание возможность как "монопсонистической" эксплуатации факторов, так и монополистических действий со стороны фирмы при продаже продукта. Нам, возможно, следует представлять себе фирму, которая включает в свою прибыль (возможно, необходимую) средства, выжимаемые из покупателей продукции фирмы, с одной стороны, и из поставщиков производственных факторов - с другой.]. В конце концов, стоит попытаться именно так и найти выход из положения [Имеет смысл заметить, что Курно, первый из экономистов, который дал четкое определение совершенной конкуренции, представил его точно в таком же виде. Безусловно, Курно не считал, что на деле конкуренция обычно совершенна, - понятие совершенной конкуренции в огромной степени упрощало приближение к действительности.].
 Однако мы должны осознавать, что предпринимаем рискованный шаг и, видимо, серьезно сужаем проблемы, решению которых будет служить наш анализ. Лично я все-таки сомневаюсь в том, что многие из тех проблем, которые мы должны будем по этой причине исключить из рассмотрения, поддаются плодотворному анализу методами экономической теории.
 5. Теперь вернемся к случаю совершенной конкуренции. Предположим, что фирма располагает определенным запасом некоторого производственного ресурса (соответствующими особыми производственными возможностями), который достаточен для того, чтобы обеспечить производство при возрастании средних издержек. Теперь продолжим выяснение условий равновесия для более общего случая, чем тот, который был исследован выше и предполагал существование одного фактора и одного продукта.
 Сейчас у нас нет причин ограничивать степень общности рассуждений. Технические возможности, которые открываются перед предприятием, обычно весьма многообразны. Чтобы произвести тот или иной продукт, обыкновенно требуются несколько факторов; очень часто также оказывается предпочтительным производить сколько-то совместных продуктов, чем производить один отдельный продукт. Поэтому будем считать, что наша фирма использует свои производственные возможности, чтобы превратить факторы А, В, С,... в продукты X, Y, Z,... .
 Теперь, при исследовании общего случая (так же, как и в нашем первом простом случае, когда технические условия определяли кривую производства, показывающую "единичное" отношение между производством продукта и количеством фактора), мы наблюдаем некое отношение между различными количествами факторов и различными количествами продуктов, получаемых благодаря этим факторам. (При желании мы можем рассматривать его как поверхность, имеющую много измерений.) Если известно, каково это отношение, заданы все количества факторов и все, кроме одного, количества продуктов, можно вывести, каким будет максимальное количество "оставшегося" продукта. Аналогичным образом при всех заданных количествах продуктов и всех, кроме одного, количествах фактора можно вывести минимально необходимое количество "оставшегося" фактора [Очевидно, должны быть случаи, когда количества всех, кроме одного, факторов и соответствующих продуктов выбираются наугад, и оказывается, что никакого количества этого одного фактора но хватает, чтобы произвести данный набор продуктов. Если количество продуктов очень велико, а в распоряжении фирмы имеется лишь немного всех, кроме одного, факторов, то даже огромных объемов этого фактора может не хватить (при условии, что его не так легко использовать в различных целях). Однако представляется, что эта трудность не имеет особого значения. Развивая анализ, мы всегда будем начинать с положения равновесия, т. е. с набора величин, отражающих соответствующие количества. И больше нет необходимости предполагать, что возможны те или иные отклонения от этого положения. Все это, я полагаю, допустимо. ].
 Пусть задан набор соответствующих величин, отражающий некоторое количество факторов и продуктов; при этом движение производства может быть как угодно сложным - его можно свести к следующим видам (или к одному из них): (1) производство одного из продуктов может быть расширено за счет производства другого продукта, т. е. может произойти замещение одним продуктом другого; (2) один фактор может заменить другой; (3) количества одного фактора и одного продукта могут быть одновременно увеличены (или уменьшены) [В ходе исследования даже этот вопрос без особой необходимости усложнен-ведь первые два вида могут быть сведены к третьему. Так, можно считать, что замещение продуктом Х другого продукта-продукта У - состоит из: (1) одновременного возрастания количеств продукта Х и фактора А; (2) одновременного уменьшения количеств фактора А а продукта Г; при этом количества фактора и продукта так приводятся в соответствие, что разнонаправленные изменения количества фактора взаимно погашаются. Таким образом, у нас при желании нет необходимости рассматривать выделенные два вида изменений. Но я думаю, что удобнее будет все-таки сохранить такое разделение.].
 Если, с точки зрения предприятия, цены всех продуктов и всех факторов заданы, то количество производственных факторов, которые оно будет применять, и количество продуктов, которые оно произведет, будут определены условием, согласно которому прибыль максимальна. Тем самым подразумевается, что ее нельзя тем или иным путем увеличить. Таким образом, мы получим следующие условия равновесия.
 (1) В соответствии с тем, что цена в условиях равновесия равна предельным издержкам, мы имеем три вида условий:
 а) соотношение цен всяких двух продуктов должно равняться предельной норме замещения между ними (теперь это будет производственная норма замещения).
 б) соотношение цен всяких двух факторов должно равняться соответствующей предельной норме замещения.
 в) соотношение цен всякого фактора и всякого продукта должно равняться предельной норме трансформации между фактором и продуктом (иначе говоря, предельному продукту фактора, выраженному в соответствующем продукте).
 (2) Теперь пришла очередь условий стабильности.
 Преобразование фактора в продукт потребует, чтобы соблюдалось определенное условие (оно уже установлено для случая с одним фактором и одним продуктом) - убывание предельной нормы преобразования или убывание предельного продукта. Чтобы осуществилось замещение одного продукта другим, необходимо соблюдение условия "возрастания предельной нормы замещения", иначе говоря, возрастание предельных издержек, выраженных в издержках производства другого продукта (предельных издержек альтернативных возможностей); чтобы осуществилось замещение одного фактора другим, необходимо "убывание предельной нормы замещения" [Предельная норма замещения продуктов возрастает, так как совокупная стоимость выпускаемых продуктов должна быть максимизирована; предельная норма замещения факторов убывает, так как совокупная стоимость факторов должна быть минимизирована. Эти условия легко проверить графически, если предположить, что количество всех факторов и продуктов известно, а значения двух заданных продуктов (или факторов) откладываются по осям координат.].
 Справедливость этих условий сохраняется не только для случая, когда осуществляются единичные процессы замещения или преобразования (замещение одного продукта одним продуктом, одного фактора - одним фактором, преобразование одного фактора в один продукт), но и для случая, когда в процессе замещения или преобразования участвуют группы товаров и факторов. Предельная норма замещения между любой парой товарных групп должна расти, а предельная норма замещения между любой парой групп факторов - уменьшаться; предельная норма преобразования между любой группой факторов и группой товаров должна уменьшаться [Иначе говоря, пусть количество каждого фактора из некоторой группы увеличивается на некоторую произвольную величину, и известны соответствующие значения приростов для количеств продукта, выпуск которого становится возможным благодаря увеличению количества фактора. Далее, пусть количество каждого фактора возрастает вторично на такую же величину; тогда этого приращения окажется недостаточно, чтобы количество продукта возросло на первоначальную величину (см. правило, приведенное в гл. I, § 5).].
 В результате действия последнего правила предельные издержки производства определенного продукта должны с ростом выпуска увеличиться, даже если предложение всех факторов (за исключением заданных производственных возможностей), как считается, изменяется.
 (3) Наконец, вместо единственного условия, предполагающего, что прибыль выражается положительной величиной, мы получили целый "набор" условий. Прибыль должна быть положительной, чтобы не оказалось выгодным прекратить сразу все производство. Но также не должно быть выгодным частичное прекращение производства с целью исключить из него какой-либо из продуктов X, Y, Z и т. д. или какую-либо группу этих продуктов. Следовательно, средние издержки производства каждого продукта должны увеличиваться, как и средние издержки производства группы товаров, включая целую их группу из всех товаров. Только последнее из рассмотренных условий (все, что было сказано выше в настоящей главе о средних издержках, связано с этим условием), как я полагаю, действительно может вызвать заметную озабоченность. Ведь довольно легко допустить, что единичный продукт (или подгруппа товаров), входящий в совместный продукт, будет обыкновенно производиться при возрастающих средних издержках (сильно растущих предельных издержках). Производство товаров, входящих в такую подгруппу, окажется серьезно ограниченным, если выпуск прочих продуктов не будет расширяться.
 Таковы условия равновесия для общего случая. Теперь можно продолжать исследование, как мы это делали в части I. Допустим, что условия равновесия (2) и (3) справедливы для положений, близких к положению равновесия. Таким образом, мы затем и выведем законы рыночного поведения фирмы.
 
 
 
 Дж. Р. Хикс. "Стоимость и капитал" > Часть II. Общее равновесие - Глава VII. Дополняемость и заменяемость в сфере производства
 
 
 1. Теперь нам необходимо рассмотреть вопрос о том, что происходит, если определенные цены на продукты и факторы производства, принадлежащие фирме, находившейся в состоянии равновесия, изменяются. Фирма использовала бы определенные количества факторов и производила бы определенные количества продуктов; каким образом изменение цен скажется на этих количествах?
 Эта проблема в точности совпадает с той, которую мы рассматривали в главах II и III применительно к частному лицу; наше исследование будет продолжено в том же направлении, хотя и неудивительно, что на этот раз нам придется обратить внимание на несколько иное множество точек.
 Начнем с самого простого случая, с того, который мы подробно обсуждали в предыдущей главе. Производственные возможности самого предпринимателя ограничены; и противном случае он применяет только один фактор производства и производит только один продукт. Тогда его положение равновесия показано на рис. 19 в предыдущей главе; оно опять представлено точкой Р на рис. 20 ниже. Предположим теперь, что цена фактора производства падает. Непосредственным результатом этого (до того, как предприниматель как-то изменит объем производства) станет увеличение прибыли с ОК до ОК1. Но так как РК1 не касается кривой производства, то ОК1 не является максимальной прибылью, которую может обеспечить себе предприниматель в новых условиях. В его интересах переместиться вдоль кривой производства в точку Р', касательная Р'К2 к которой параллельна РК1.
 
 Так как кривая производства выпукла вверх (что соответствует уменьшению предельного продукта или возрастанию предельных издержек), точка Р', в которой касательная к этой точке поднимается не так круто, как касательная в точке Р, должна лежать правее точки Р. Таким образом, падение цены на фактор производства приводит к его более интенсивному использованию и к увеличению выпуска продукции.
 Повышение цены продукта, которое также выражается в уменьшении наклона касательной, приведет к точно таким же последствиям.
 Эти следствия крайне просты, но методы, при помощи которых они были получены, позволяют вывести и другие, более интересные заключения. Точно так же, как и в случае с частным лицом, изменение цен перемещает фирму в положение, которое графически можно представить как точку касания новой прямой, имеющей другой наклон. Но когда речь шла о частном лице, новая прямая касалась другой кривой, когда же речь идет о фирме, она касается той же самой кривой. Таким образом, если стоит вопрос о производстве, нам не приходится сталкиваться с чем-либо подобным эффекту дохода, с которым было столько хлопот в теории полезности. Единственный наблюдаемый здесь "эффект производства" в чем-то похож на эффект замещения; он выражается движением вдоль кривой (в данном случае вдоль кривой производства, раньте-вдоль кривой безразличия), свойства которой известны нам из условий стабильности.
 Но эффект производства, так же как и эффект замещения, таит в себе другую трудность - трудность, связанную с дополняемостью. Этот вопрос оказывается на самом деле в теории производства более запутанным, чем в теории полезности. Если в теории полезности нам необходимо было просто рассмотреть отношения между товарами, которые можно было считать (в определенном смысле слова) одинаковыми, то здесь мы имеем дело с товарами двух видов - с факторами производства и производимыми продуктами. Нам предстоит распутывать и отношения между товарами одного вида, и отношения между товарами различных видов.
 2. В качестве первого шага на этом пути воспользуемся довольно причудливым примером, в котором нас не будет беспокоить соотношение факторов и продуктов. Предположим, что объем продукции, который должна произвести фирма, определен, так что он не может измениться под влиянием обычных колебаний цен. Предположим, однако, что используются два производственных фактора - А и В. Тогда задача состоит в том, чтобы произвести заданный объем продукции с минимальными издержками. Это можно изобразить графически (см. рис. 21). Кривая производства будет иметь такую же форму, как и кривая безразличия: она обращена выпуклостью вниз (т. е. речь идет об убывании предельной нормы замещения между факторами). Точка Р, в которой РК касается кривой производства, будет положением равновесия, если соотношение цен на факторы производства такое же, как соотношение МК и РМ. Предположим теперь, что цепа фактора А падает. Количество фактора В, равное по стоимости количеству ON фактора А, сократится с МК до MK1; а совокупные издержки производства (измеренные в единицах фактора В) уменьшатся с ОК до ОК1. Но так как РК1 не касается кривой производства, то издержки будут уменьшаться еще (до величины ОК2), если перемещаться вдоль кривой производства к точке Р', где Р'К2 параллельна PK1.
 
 В новой точке равновесия используется больше фактора А и меньше фактора В - произошло замещение фактора В фактором А. Этот результат совершенно так же однозначен, как и в случае, когда применяется один фактор и выпускается один продукт. Тогда падение цены фактора А приводило к увеличению продукта X, здесь оно приводит к сокращению спроса на фактор В. Каждое из этих последствий неизбежно.
 3. Так же как и в теории полезности, нам следует ожидать, что такого рода неизбежные результаты в этих двух случаях получаются потому, что каждый раз мы работали всего с двумя переменными - одним фактором и одним продуктом - или с двумя факторами. Можно полагать, что, как только мы перейдем к более сложным случаям, такая определенность исчезнет.
 Предположим, что фирме опять надо произвести заданный объем продукции, но теперь она использует три фактора: А, В, С. Предположим, далее, что цена фактора А падает. Тогда, поскольку отношение цен факторов В и С не изменяется, их можно (как в теории полезности) рассматривать как единичный фактор [Как и в теории полезности, это можно обосновать математически, анализируя условия стабильности. См. сноску к гл.II п.4.]. Следовательно, спрос на фактор А должен опять неизбежно возрасти, а спрос на факторы В и С (взятые вместе) должен сократиться. Неизбежно произойдет замещение фактором А остальных факторов, вместе взятых.
 Как и прежде, однако, не обязательно, чтобы происходило замещение каждого из прочих, кроме A, факторов. Фактор В может быть дополняющим по отношению к фактору А; в этом случае спрос на фактор В возрастет. Произойдет замещение факторами А и В фактора С.
 Как и в теории полезности, условие взаимодополняемости факторов A и В заключается в том, чтобы замещение фактором А фактора С (при постоянном количестве фактора В) сдвигало бы предельную норму замещения фактором В фактора С "в пользу" В.
 Таким образом, пока объем продукции остается неизменным и пока мы рассматриваем только замещение од них факторов другими, можно вывести в точности такие же правила, как и те, что мы установили, изучая эффект замещения в бюджете потребителя. Ясно, к каким выводам мы в действительности придем, если рассмотрим случай, когда фирма использует постоянное количество производственных факторов и (под влиянием изменения цен) изменяет объем производства совместных продуктов. Новым будет лишь то, что повышение цены вызовет замещение этим продуктом всех других продуктов, а также, быть может, и замещение какими-либо дополняющими продуктами.
 4. Что же произойдет теперь, если изменяться будут и количества факторов, и количества продуктов? Это самый важный случай.
 Предположим, что фирма производит один продукт Х и использует два фактора производства - А и В. Тогда спрос на фактор А должен неизбежно увеличиться, если его цена падает, - ведь отношение, связывающее количество факторов с количеством продукта, обнаруживает свойства, аналогичные тем, с которыми мы знакомы. Но как падение цены повлияет на предложение товара Х и спрос на фактор В? Если мы будем рассматривать здесь продукт отдельно, то может показаться, что его предложение должно непременно увеличиться (см. рис. 20); если рассматривать сам по себе спрос на производственный фактор, то может показаться, что он непременно должен уменьшиться (см. рис. 21). Такой ход рассуждений будет, однако, неправильным. Если бы так рассуждать можно было применительно к случаю, когда используются три фактора (который мы только что обсудили), то оказалось бы, что спрос на фактор А должен увеличиться за счет спроса на фактор В и за счет спроса на фактор С. Мы знаем, что это не обязательно так: либо В, либо С могут быть дополняющими к А.
 Если использовать понятие дополняемости при анализе случая двух факторов и одного продукта, то станет ясно, что расширение спроса на фактор А может быть уравновешено трояким образом.
 (1) Предложение продукта Х может увеличиться, а спрос на фактор В - сократиться (нет никакой дополняемости) .
 (2) Предложение продукта Х может увеличиться, но может возрасти и спрос на фактор В (здесь А и В - взаимодополняемые факторы).
 (3) Спрос на фактор В может сократиться, но и предложение продукта Х может также уменьшиться. В этом cлучае обнаруживается необычная "обратная" дополняемость между фактором и продуктом. Становится ясно (и это действительно непосредственно следует из сравнения рис. 20 и рис. 21), что обычное отношение между фактором и продуктом, при котором расширение использования фактора приводит к увеличению производства продукта, имеет много общих черт с отношением заменяемости между товарами, между факторами или между продуктами. Но если это обычное отношение соответствует замещаемости, то должно быть, по-видимому, нечто такое, что соответствует дополняемости. Здесь мы и сталкиваемся с этим нечто. Назовем его "регрессией" (regression). Если фактор А и продукт Х регрессивны, то замещение фактором А фактора В уменьшит предельный продукт фактора В, выраженный в единицах X, и, таким образом (при данных ценах В и X), вызовет сокращение предложения X.
 У меня такое чувство, что в этом месте читатель протрет глаза и скажет, что в наших рассуждениях что-то не так. Регрессия является таким странным отношением, что его трудно согласовать со здравым смыслом. Кажется, мы упустили из виду нечто такое, что или исключает возможность регрессии, или хотя бы очень резко ограничивает вероятность ее существования. Посмотрим, что же это может быть.
 5. Если третий способ уравновесить расширение спроса на фактор А (А и Х регрессивны) представляется весьма маловероятным, то второй (A и В - взаимодополняемы) легко согласуется со здравым смыслом. В этом, как мы увидим, и состоит ключ к решению задачи. Существуют причины, позволяющие нам расположить три наших способа в следующем порядке по степени их вероятности. Скорее всего, А и В будут факторами взаимодополняемыми; затем, вероятно, что не будет отношений ни дополняемости, ни регрессии; наконец, наименее вероятно, что будет наблюдаться регрессия. Причины всего этого взаимосвязаны.
 Прежде всего возьмем крайний случай, когда можно доказать, что два фактора должны быть взаимодополняемы. Как мы помним, два фактора взаимодополняемы, если увеличение количества применяемого фактора А (при постоянном количестве фактора В) и соответствующее увеличение объема выпускаемого продукта Х "сдвигает" предельную норму трансформации фактора В и Х "в пользу" B, иными словами, повышает значение предельного продукта фактора В. Следовательно, критерием взаимодополняемости факторов является нe что иное, как давно используемый и известный критерий "совместного функционирования" факторов; увеличение количества одного из них повышает предельный продукт другого [См.: А. Пигу. Экономическая теория благосостояния, часть IV, гл. 3.]. В этом случае у нас нет необходимости менять принятые в настоящее время определения [Однако мое определение в точности совпадает с определением проф. Пигу только в случае, когда рассматриваются один продукт и два фактора. Если же факторов больше чем два, мой критерий будет зависеть от того, что произойдет с предельным продуктом фактора В (его количество неизменно), если предложение остальных факторов (С и др.) не постоянно, а изменяется таким образом, что величины их предельных продуктов остаются без изменения.] .
 Рассмотрим теперь, что происходит при тех особых условиях производства, когда не существует ограничения, задаваемого фиксированными "производственными ресурсами" предприятия [Таким образом, в рассматриваемом случае объем производства продукта Х является линейно-однородной функцией количеств факторов А и В. Этот случай иногда называют "постоянной доходностью, обусловленной расширением масштабов производства".], так что издержки не растут, хотя объем выпускаемой продукции увеличивается, когда отсутствует экономия, обусловленная расширением масштабов производства, и издержки не снижаются при расширении объема выпускаемой продукции, а ситуация точно соответствует условиям совершенной конкуренции. Издержки (и средние, и предельные) постоянны: прибыль равна нулю; если цена единицы каждого фактора равна его предельному продукту, то стоимостной объем продукта в точности покрывает стоимостной объем издержек3. Так как предельные издержки постоянны, то увеличение объема продукта, обусловленное одновременным пропорциональным увеличением обоих факторов, предельный продукт двух факторов, взятых вместе, также должно быть постоянным. Но этот совместный предельный продукт складывается из четырех частей:
 (1) предельною продукта фактора А при постоянной количестве фактора В;
 (2) приращения (положительного или отрицательного) этого предельного продукта, обусловленного одновременным увеличением количества фактора В. Приращение будет положительным, если А и В - взаимодополняемые факторы, отрицательным - если они заменители;
 (3) предельного продукта фактора В при постоянном количестве фактора А;
 (4) аналогичного приращения (положительного или отрицательного), обусловленного увеличением количества фактора А. Здесь приложимо указанное выше правило.
 Теперь мы знаем, что при увеличении количества используемых факторов первая и третья части уменьшаются. Но мы знаем также, что целое не уменьшается. Следовательно, уменьшение частей (1) и (3) должно быть компенсировано положительным приращением частей (2) и (4). Таким образом, факторы А и В должны быть взаимодополняемыми.
 Итак, если заданные "производственные возможности" не ограничивают размеров производства, два фактора должны быть взаимодополняемыми. Как только "производственные возможности" начинают ограничивать расширение производства, два фактора уже не обязательно будут взаимодополняемыми. Но некоторая вероятность такого отношения между ними сохраняется, если предельный продукт двух факторов, взятых вместе, снижается медленно. Когда для изготовления одного продукта применяются только два фактора и объем производства этого продукта колеблется, факторы могут быть взаимозаменяемыми лишь при выполнении двух условий: ресурсы предпринимателя, объем которых фиксирован, должны заметно способствовать расширению производства, а сами факторы должны быть такими, чтобы служить близкими заменителями при производстве данного количества продукции. [Таким образом, когда издержки производства постоянны и применяются два производственных фактора, последние неизбежно будут взаимодополняемыми при производстве меняющегося объема продукции и неизбежно будут взаимозаменяемыми при производстве неизменного объема продукции. Этот результат кажется парадоксальным и может привести к неправильному пониманию проблем, если мы не будем достаточно осторожны. При рассмотрении случая постоянных издержек как обычного, естественно определять заменяемость и дополняемость, характеризующие отношения между факторами, предполагая объем выпускаемой продукции неизменным (важнейшим следствием колебания цен факторов является изменение в отношении их количества к объему выпускаемой продукции - ведь нельзя с определенностью говорить непосредственно об объеме продукции, если тотчас же не принять так или иначе во внимание условий спроса). Я придерживался этой точки зрения в приложении к моей работе "Theory of Wages"; этой же точки зрения придерживалась и Дж. Робинсон при рассмотрении эластичности замещения. (См.: Дж. Робинсон. Экономическая теория несовершенной конкуренции. М., "Прогресс", 1986, с. 347-348). Недавнее и более подробное исследование подобных вопросов можно найти в работе: Р. G. D. Alien. Mathematical Analysis for Economists, ch. XIX.)
 Занимаясь некоторое время этими проблемами, я убедился в том, что случай, когда издержки постоянны, удобнее не рассматривать как обычный. Я предпочитаю считать, что это крайний случай, - случай, когда участие в производстве ресурсов предпринимателя не принимается во внимание. С этой точки зрения дополняемость и заменяемость, характерные для отношений между факторами, лучше соотносить с изменениями в объеме выпускаемой продукции, так что два фактора, используемые отдельной фирмой, будут, как правило, взаимодополняемыми.]
 Теперь мы подошли к тому, чтобы дать интерпретацию нашему необычному случаю - регрессии. Если отношения фактора А и продукта Х характеризуются регрессией, факторы А и В должны быть взаимно замещающими. Следовательно, ресурсы предпринимателя, объем которых фиксирован, должны играть важную роль в ограничении производства. Увеличение объема применяемого фактора А должно отвлекать эти предпринимательские ресурсы от их совместного использования с фактором В, чтобы они могли использоваться совместно с фактором А. И такой процесс должен сопровождаться сокращением объема выпускаемой продукции. Значит, количество фактора А должно быть таким, чтобы его применение оказалось особенно целесообразным при мелкомасштабном производстве, а применение фактора В - при производстве в больших масштабах. Тогда становится понятно, что падение цены фактора А, которое делает выгодным использование его в большем количестве, может компенсироваться развитием мелкомасштабного производства; предпринимательские ресурсы при этом окажутся, совместно с фактором В, отвлеченными от крупномасштабного производства и привлеченными, совместно с фактором А, к мелкомасштабному производству. Таким образом, объем выпускаемой продукции может уменьшиться. Оказывается, что регрессия- явление, характерное для возрастающей доходности, явление, вполне совместимое с совершенной конкуренцией, если заданные предпринимательские ресурсы имеют достаточное значение. Но отсюда еще не следует, что возможности существования регрессии следует придавать большое значение [Это объяснение можно проверить, обратив внимание на то, что регрессия, так же как и дополняемость, является отношением симметричным. Так, если отношения между фактором А и продуктом Х характеризуются регрессией, то повышение цены Х приведет к расширению объема производства этого продукта, расширению масштабов использования фактора В и сокращению масштабов использования фактора А. ].
 6. Наконец, мы подошли к тому, чтобы покончить с этими особыми случаями и обратиться к общему случаю, когда фирма использует несколько факторов и производит несколько продуктов. Мы опять должны предположить, что факторы применяются совместно с заданными производственными возможностями, так что выполняется условие возрастания предельных издержек.
 Посмотрим, что происходит, если (1) цена одного фактора изменяется, когда прочие цены (факторов и продуктов) заданы; (2) изменяется цена одного из продуктов, когда прочие цены заданы.
 (1) Если цена фактора А падает, спрос на этот фактор должен возрасти. Это возрастание объема используемого фактора будет обязательно так или иначе уравновешено - следовательно, или предложение некоторых продуктов должно увеличиться, или спрос на некоторые прочие факторы должен сократиться, или же произойдет и то и другое. Мы видели, что если существует всего один фактор В, то спрос на вето, вероятно, также увеличится (факторы А и В - взаимодополняемы). Можно показать, что это верно и в том случае, когда применяются несколько других факторов [См. Приложение к гл. VII.] . Если заданные возможности предпринимателя не служат заметным ограничителем производства, все используемые факторы должны образовывать одну "дополняющую" группу, каждая пара факторов из которой - взаимодополняемые. Только по мере того, как повышается значение в производстве заданных ресурсов, появляется возможность отношений заменяемости, характерных для какой-либо пары факторов, и в конце концов возникает возможность регрессии, характеризующей отношения между теми или иными факторами и продуктами [Явление регрессии, как представляется, более понятно, когда рассматривается производство совместных продуктов, а не производство только одного продукта. Фактор А может играть особенно важную роль в производстве продукта X, следовательно, когда количество применяемого фактора А возрастает, выпуск продукта Х также должен увеличиться. Но если заданные ресурсы предпринимателя будут больше направляться на производство продукта X, они станут менее доступны в производстве продукта У. Тогда отношения между А и У могут характеризоваться регрессией.].
 Падение цены какиго-либо фактора приведет тогда к типичным последствиям: предложение продуктов увеличится и спрос на другие факторы также возрастет. Но каждое из этих общих правил допускает, возможно, некоторые исключения, если роль заданных возможностей достаточно велика; некоторые факторы могут оказаться заменителями данного фактора; отношение между некоторыми продуктами и этим фактором могут характеризоваться регрессией; спрос на факторы-заменители и размеры предложения продуктов, отношения между которыми характеризуются регрессией, сократятся.
 (2) Если цена некоторого продукта Х растет, тогда как цены прочих продуктов неизменны, то предложение Х должно увеличиться. Это увеличение может быть обусловлено только расширением использования факторов, или сокращением производства других продуктов, или тем и другим. Есть такие же, по сути дела, причины ожидать, что дополняемость окажется главным отношением среди продуктов; есть также основания полагать, что она будет главным отношением среди факторов (все продукты должны быть взаимодополняемыми, если использование в производстве заданных возможностей предпринимателя пренебрежимо мало). Таким образом, хотя и возможны исключения, вероятно, что выпуск большинства прочих, кроме данных, продуктов возрастет. Общее возрастание выпуска должно сопровождаться общим увеличением количества применяемых факторов (хотя опять-таки этого нельзя утверждать наверняка в отношении каждого из факторов).
 Типично, что повышение цены одного из продуктов приводит к расширению предложения прочих продуктов и увеличению спроса на производственные факторы. Возможно лишь ограниченное появление продуктов-заменителей и факторов, отношения между которыми характеризуются регрессией.
 Таковы принципы, которые управляют поведением фирмы на рынке. Они отличаются от принципов, управляющих поведением отдельных индивидов, в двух важных отношениях: во-первых, отсутствует эффект дохода, во-вторых, между продуктами, производимыми совместно одной фирмой, и между факторами, применяемыми совместно одной фирмой, существует тенденция находиться в отношении дополняемости. Хотя продукты-заменители и факторы-заменители возможны, маловероятно, чтобы они преобладали.
 
 
 
 Дж. Р. Хикс. "Стоимость и капитал" > Часть II. Общее равновесие - Глава VIII. Общее равновесие производства
 
 
 1. Теперь мы можем предпринять попытку осуществить задуманный синтез теории. Мы видели (см. гл. I- III), что определяет равновесное состояние частного лица и что можно предположить относительно его реакции на изменения в уровне цен. В гл. IV и гл. V мы использовали полученные принципы, чтобы прояснить функционирование экономической системы, которая состоит исключительно из таких частных лиц, так что единственно возможная экономическая активность представляла собой обмен товарами и услугами. Наконец, в двух последних главах мы ввели в анализ экономическую единицу нового типа - фирму; далее, мы исследовали принципы, определяющие поведение фирмы на рынке. Следовательно, мы, наконец, подошли к тому, чтобы изучать функционирование экономической системы, включающей единицы обоих типов-частных лиц и фирмы; получается, что система цен регулирует не только обмен - она регулирует также производство.
 Уже того простого факта, что анализ системы цен подразумевает все-таки исследование производства, достаточно, чтобы говорить об Общем Равновесии Производства. Этим мы и займемся в настоящей главе - гипотезой, которая имеет гораздо более широкое применение, чем Общее Равновесие Обмена. Вопросы, связанные с общим равновесием производства, - это уже достаточно хорошо разработанная теоретическая система, она включает такое количество экономических проблем, что многие теоретические системы, применяемые экономистами в течение последнего столетия, оказываются охваченными этой системой, и их следует рассматривать в качестве ее упрощенных вариантов. Как я лично считаю, она вполне подходит для анализа очень многих проблем, особенно проблем долгосрочного характера, в таких областях, как распределение и международная торговля, поэтому применение данной теоретической системы вполне оправданно. Однако существуют и такие области исследования, где использование ее в высшей степени рискованно; на самом деле, неверное использование этой системы служит одной из самых распространенных причин ошибок в экономической теории. Ведь она предполагает-таки абстрагирование от некоторых наиболее важных сторон экономической жизни и не позволяет плодотворно изучать все, что связано с этими сторонами.
 Главные недостатки данной системы можно, видимо, разделить на три группы. Первое. Она не предполагает анализа монополии и несовершенной конкуренции. Как пояснялось, я не считал, что следует преувеличивать значение этого недостатка. Второе. Она абстрагируется от экономической деятельности государства. Это очень важно, но государство представляет собой такую экономическую единицу, деятельность которой крайне сложно учитывать, так что пределы вмешательства государства, допустимые с точки зрения экономической теории, в известном смысле ограничены. (Это, конечно же, свидетельство несовершенства экономической теории в целом и экономической теории как таковой.) Наконец, данная система не принимает во внимание движения капитала и процента, сбережений и инвестиций, а также всех тех видов деятельности, которые в прежде подготовленной главе я назвал "Спекуляция". Это существенный недостаток, и мы должны предпринять попытку в последней части настоящей книги исправить его. Однако потом окажется, что мы и в этой главе не свернули, по сути дела, со своего пути.
 2. Теперь нам необходимо рассмотреть систему, состоящую из индивидов, объединяемых в две группы-в группу частных лиц* и в группу предпринимателей. Такое разделение осуществляется следующим образом. Каждый индивид обладает одним или двумя видами ресурсов: (1) факторы производства, которые могут быть проданы на рынке; (2) ресурсы предпринимателей, с которыми нельзя поступить таким образом, но которые можно использовать, объединив с факторами прочих видов для производства продуктов на продажу. При заданном наборе рыночных цен на факторы и продукты всякий, кто владеет предпринимательскими ресурсами, будет в состоянии определить, окажется ли прибыльным использование этих ресурсов в производстве. Если да, то он станет предпринимателем. Будучи таковым, он должен решить, как организовать производство, чтобы получать максимальную прибыль. При заданном уровне цен такая обеспечивающая наивысшую прибыль организация определяется техническим состоянием предприятия и величиной предпринимательских ресурсов; следовательно, определен спрос предпринимателя на факторы и предложение продуктов (отраженный на счете предприятия), соответственно определены и размеры получаемой им прибыли. Теперь эта прибыль становится частью дохода предпринимателя, отражаемого его личным счетом (той частью счета, которая свидетельствует о его действиях как частного лица).
 Индивид, владеющий лишь ресурсами первого вида, или индивид, который не находит стоящим использовать свои предпринимательские ресурсы, должен решить: (1) какое количество из находящихся в его распоряжении факторов он продает на рынке и (2) какую часть дохода от этой продажи он потратит на товар каждого вида [Я говорю "товар", а не "продукт", чтобы допустить возможность для предпринимателя предъявить спрос непосредственно на факторы (услуги).]. При заданных системе цен и шкале предпочтений это решение должно быть однозначным. Таким образом, мы определим предложение факторов и спрос на товары со стороны частного лица.
 Предприниматель, владеющий предпринимательскими ресурсами, а также (или только лишь) факторами, которые можно продать, должен принимать подобные же решения, отражаемые на его личном счете. Доход ему обеспечивает получаемая им прибыль, а также запас факторов; при заданных ценах обе эти величины имеют определенное значение; следовательно, можно определить доход предпринимателя, а тем самым и его спрос на товары.
 Рассматривая предпринимателей и частных лиц совместно, можно установить размеры спроса и предложения для товаров всех видов, раз уже задана система цен. Строго говоря, мы должны различать четыре вида рынков: (1) рынки продуктов, на которых спрос связан с частными потребностями (потребностями частных лиц и предпринимателей), а предложение обеспечивается деятельностью предпринимателей (иначе говоря, фирмами); (2) рынки факторов, на которые спрос предъявляется фирмами, а предложение обеспечивается частными лицами и предпринимателями; (3) рынки прямых услуг, на которых как спрос, так и предложение связаны с частными лицами и предпринимателями; (4) рынки промежуточных продуктов, которые являются продуктами для одной фирмы и факторами производства для другой, так что и предложение, и спрос обеспечиваются фирмами. Однако на рынках всех видов при заданной системе цен можно определить размеры предложения и спроса.
 Как только речь заходит о количестве уравнений, возникает та же самая небольшая трудность, что и в теории обмена. Один товар должен приниматься за стандартный, поэтому необходимо определить, при предположении, что все количество товаров составляет n, только n-1 значение цены. Очевидно, что при этом есть п уравнений, но одно уравнение выводится из остальных. Даже если рынки не находятся в состоянии равновесия, потребности рыночных агентов (частных лиц вместе с предпринимателями и фирм) должны уравновеситься; это значит, что если n-1 рынок находятся в состоянии равновесия, еще один рынок также должен быть в состоянии равновесия.
 3. До сих пор мы продвигались по пути, проложенному Вальрасом и Парето, лишь немного приспосабливая их доводы к развитию современных идей, связанных с равновесием фирмы. Но с переходом к обсуждению стабильности системы и ее функционирования мы перестаем ими руководствоваться. Стабильность равновесия производства следует изучать таи же, как мы изучали стабильность равновесия обмена в гл. V. Для нас, к счастью, нет необходимости снова заниматься подобным сложным и довольно утомительным анализом. Ведь в данном разделе мы пока заняты обсуждением стабильности рынков; можно, таким образом, учесть формальные результаты проведенного нами исследования и применить их к решению рассматриваемых проблем. Сохраняет справедливость утверждение, что нестабильность может порождаться действием только двух причин: асимметричный эффект дохода и взаимодополняемость. Все, что нужно нам сейчас сделать,-так это исследовать вопрос о вероятности возникновения таких условий, опираясь в значительной степени на нашу новую гипотезу.
 Когда спрос и предложение какого-либо товара обеспечиваются частными лицами и предпринимателями, результатом изменения цены может быть, как мы и утверждали раньше, возникновение эффекта дохода или эффекта замещения. Но когда спрос или предложение обусловлены деятельностью фирм, не наблюдается, как мы видели в предыдущей главе, ничего подобного эффекту дохода; единственным результатом изменения цены будет нечто похожее на эффект замещения [В предыдущей главе мы обсуждали только, строго говоря, влияние изменения цены на спрос и предложение отдельной фирмы. Здесь же нам нужно разобраться в воздействии изменения цены на спрос и предложение со стороны группы фирм. Это можно в значительной степени выяснить путем агрегирования эффектов, производимых деятельностью отдельных фирм (так же мы поступали при анализе групп из индивидов - ведь поведение группы фирм должно подчиняться тем же законам, что и поведение отдельной фирмы. Этот вывод, по существу, не нарушается, когда мы допускаем, что фирмы могут внедряться в "отрасль" или покидать ее. Повышение цены продукта Х может стимулировать его производство новой в отрасли фирмой, поскольку становится прибыльным использовать ресурсы предпринимателя, которые прежде не использовались, а также поскольку повышение цены поощряет использование для производства продукта Х тех предпринимательских ресурсов, которые прежде применялись в производстве иных, чем X, продуктов. И в этих вопросах следует применять прежние принципы. С появлением в отрасли новых фирм производство продукта Х должно в связи с этим увеличиться, и должен обязательно повыситься спрос на некоторые факторы. Предложение тех или иных продуктов, а также спрос на те или иные производственные факторы могут сокращаться только в том случае, когда меняется направление использования новых предпринимательских ресурсов, а это должно означать, что редкость предпринимательских ресурсов является важным фактором, ограничивающим масштабы производства.].
 Чтобы исследовать нестабильность, обусловленную несимметричностью эффекта дохода, необходимо, следовательно, провести различие между четырьмя типами рынков.
 (1) На рынках продуктов падение цены приводит к улучшению положения покупателей и ухудшению положения продавцов; здесь, таким образом, наблюдается эффект дохода для обеих сторон рынка, и он действует точно так же, как мы отмечали в теории обмена. Действие этого эффекта будет способствовать нестабильности системы, вероятно, только в том случае, когда продукт является худшим или когда этот продукт в значительной степени потребляется предпринимателями, производящими его.
 Однако следует помнить, что даже этого недостаточно, чтобы возникновение чистого эффекта дохода способствовало нестабильности. Рынок будет нестабильным только в том случае, если над чистым эффектом дохода, способствующим нестабильности, не будет преобладать эффект замещения. Здесь стабилизирующее воздействие оказывает не только эффект замещения между данным продуктом II прочими товарами в бюджете потребителя (как это было справедливо в теории обмена), но и влияние изменения цен на производство, которое, как мы видели, приводит к тем же последствиям, что и эффект замещения, а следовательно, способствует стабильности.
 (2) В случае, когда речь идет о рынках производственных факторов, падение цены приводит к ухудшению положения поставщиков факторов и к улучшению положения предпринимателей. Поскольку существует специализация поставщиков производственных факторов определенных видов (так что, к примеру, наемные работники обычно не поставляют на рынок такие виды труда, как их наниматели), постольку особенно вероятно, что направление действия чистого эффекта доход будет нежелательным. И вновь стабилизирующими факторами станут как замещение (например, между свободным временем и потреблением) благ в бюджете потребителя, так и эффект производства.
 (3) Рынки прямых услуг-производство не играет здесь какой-либо роли - функционируют совершенно так, как это описано в нашем исследовании обмена.
 (4) Рынки промежуточных продуктов, на которых и спрос, и предложение обеспечиваются фирмами, не испытывают влияния эффекта дохода со стороны покупателей или со стороны продавцов, и поэтому они в любом случае стабильны [Конечно, положение на рынке предпринимателей, представляющих продавцов, ухудшается, а представляющих покупателей - улучшается. Это допущение необходимо делать при рассмотрении общих последствий изменения цены; однако эти изменения обычно не сказываются непосредственно на размерах спроса или предложения промежуточного продукта, который ex hypothesi потребляется непосредственно.].
 Как можно заключить из всего сказанного в отношении нестабильности, обусловленной несимметричным эффектом дохода, равновесное состояние производства очень похоже на состояние производства в условиях равновесия обмена. Однако мы можем наблюдать действие одной очень сильной причины (речь идет об отсутствии эффекта дохода у фирм, действующих на рынке), которая способствует стабильности. В то же время стало очевидным, что опасность нарушения стабильности связана в особенности с функционированием рынков производственных факторов.
 Что же касается взаимодополняемости, то, как мы видели, существует определенная тенденция к формированию на стадии производства дополняемости между совместными продуктами, произведенными одной и той же фирмой, и (что еще более важно) между факторами, на которые предъявляется совместный спрос. Это, конечно же, способствует нарушению стабильности. И тем не менее есть три причины, препятствующие действию этого дестабилизирующего фактора. Прежде всего, дополняемость этого следует понимать как дополняемость на рынке в целом, иначе говоря, как дополняемость со стороны продавцов и покупателей вместе, со стороны производства и потребления вместе. Дополняемость возникает вследствие того, что изменение цены продукта Х сказывается на условиях равновесия рынка продукта Y, т. е. вследствие воздействия на различие между предложением У и спросом на него (при заданной цене). Далее, помимо действия эффекта дохода, повышение цены Х вызовет лишь сокращение спроса на У по сравнению с его предложением, если Х и У взаимодополняемы, с точки зрения либо продавцов, либо покупателей, и если отношения дополняемости на одной стороне достаточно сильны, чтобы "подавить" отношения заменяемости на другой стороне. Имеет значение именно совокупная взаимодополняемость. Теперь нет особых причин полагать, что те же самые блага, которые взаимодополняемы в сфере производства, должны быть также взаимодополняемы в бюджетах частных лиц; таким образом, степень совокупной дополняемости в данной системе, видимо, в определенной степени непосредственно уменьшается благодаря взаимодействию спроса и предложения - двух сторон рынка.
 Второе. Дополняемость в производстве характеризует в преобладающей степени отношения между факторами, которые совместно используются на одной и той же фирме, и это подразумевает лишь, что между небольшими группами факторов существует прямая дополняемость. Верно, это также подразумевает, что между одним фактором и прочими факторами (или продуктами), которые являются заменителями прямых дополняющих факторов [См. гл. V.], существует косвенная дополняемость; однако эта косвенная дополняемость в обычных случаях окажется довольно слабой - настораживает только крайняя дополняемость.
 Третье. Мы должны всегда помнить, что в сфере производства самым важным отношением между факторами и продуктами считается отношение заменяемости, и обыкновенно это сильное отношение. Вероятные значительные изменения в темпах превращения факторов в продукты (в результате довольно малых изменений в уровне относительных цен) оказывают на систему сильное стабилизирующее влияние. И именно это в наибольшей степени дает нам основания полагать, что в обычных обстоятельствах общее равновесие производства будет, по большей части, стабильным.
 4. Следует, наверное, по вопросу о стабильности сказать больше, но для достижения поставленных нами задач этого вполне достаточно. Мы видели (и этого довольно), что гипотеза о совершенно стабильной системе равновесия производства основательна. Теперь предположим, что такая система существует, и посмотрим, как она будет функционировать.
 Формальные закономерности функционирования системы общего равновесия, в том виде, в каком они установлены в гл. V, будут справедливы и здесь. Мы лишь должны толковать их шире.
 Поскольку система стабильна, по-прежнему справедливо, что расширение спроса на какой-либо товар (означающее, что некоторые люди желают приобрести данного товара больше и предлагают в обмен больше стандартного товара) должно привести к повышению его цены, выраженной в стандартном товаре. Точно так же расширение предложения какого-либо товара (при атом некоторые люди предлагают его в большем количестве, чем прежде, и стремятся получить в обмен некоторое количество стандартного товара) должно вызвать понижение цены данного товара. Эта закономерность действует как в отношении продуктов, так и в отношении факторов.
 Как сильно изменится цена товара под влиянием подобных изменений в спросе (или предложении), зависит от степени заменяемости, характеризующей данную систему'. Чем выше заменяемость (или чем ниже дополняемость) между какими-либо двумя продуктами (или факторами), входящими в систему, тем меньше изменения в спросе на тот или иной товар будут определять его цену. Замещение такого рода может наблюдаться как в производстве, так и в бюджетах отдельных потребителей. Здесь вновь отношения заменяемости должны остаться обычными отношениями между фактором и продуктом. Получается, что, чем выше эластичность кривой предельной производительности того или иного фактора, выраженного с помощью его продукта, тем меньше изменение в спросе на какой-либо товар (или в его предложении) скажется на цене этого товара.
 Воздействие подобных изменений в спросе (или предложении) на уровень цен прочих, кроме данного, товаров зависит главным образом от того, взаимодополняемы или взаимозаменяемы эти товары по отношению к данному. Разумеется, здесь заменяемость или дополняемость должны рассматриваться с точки зрения всей системы в совокупности. (Если два товара являются заменителями для обеих сторон рынка, то они будут обязательно заменителями по отношению ко всей системе в целом; то же справедливо для взаимодополняемых товаров. Если же они для одной стороны рынка - заменители, а для другой - дополняющие, важно, какое отношение преобладает.)
 В качестве первого приближения к решению проблемы мы можем утверждать, что повышение цены товара Х будет сопровождаться ростом цены всех тех товаров, которые являются непосредственными заменителями X, и падением цен тех товаров, которые являются дополняющими по отношению к X. В качестве второго шага мы можем оказаться перед необходимостью допустить косвенное воздействие повышения цены товара Х на цены других товаров (здесь закономерность состоит в том, что цены товаров, которые являются заменителями заменителей и дополняющими дополняющих, будут расти; а цены товаров, которые являются заменителями дополняющих и дополняющими заменителей, будут снижаться). Если некоторое благо носит такой характер, что является в одно и то же время непосредственным заменителем товара Х я дополняющим заменителя, то прямое и косвенное воздействие на цену прочих, кроме X, товаров будут разнонаправленны.
 Третьим шагом может стать необходимость допустить эффект дохода. Одних людей изменение цен сделает богаче, других - беднее, в результате этого спрос на товары и их предложение могут не сравняться. Очень трудно сказать что-либо вообще о таком эффекте дохода: в некоторых случаях можно догадываться о характере его действия, но довольно часто существование этого эффекта можно лишь расценивать как источник возможных ошибок.
 5. Теперь стало возможным привести несколько простых аналитических примеров.
 Сначала предположим, что спрос на определенный продукт Х увеличивается. Цена Х будет расти, и это обусловит тенденцию к росту цен во всей системе (хотя, конечно, если Х не играет очень большой роли в потреблении, этот рост цен будет ощутим лишь по отношению к тесно взаимосвязанным товарам). К тесно взаимосвязанным товарам относятся производственные факторы, применяемые при изготовлении товара X, их цены в обычном случае будут расти. Будет наблюдаться снижение цен только тех товаров, которые прямо или косвенно дополняют товар X. Товары, которые являются прямыми дополняющими по отношению к товару X, можно разделить на следующие группы [См.гл. V.].
 (1) Товары, дополняющие по отношению к товару X. С ростом цены товара Х спрос на эти товары будет ослабевать, а их цена начнет понижаться [В изложении до конца настоящей главы я пренебрегаю эффектом дохода.]. (Такой эффект в действительности может нередко скрываться за одновременным расширением спроса на данные взаимодополняемые товары.)
 (2) Продукты, дополняющие Х в процессе производства. Как мы видели, к этой группе, весьма вероятно, относятся всякие товары, произведенные совместно с X. С расширением предложения товара Х предложение этих дополняющих по отношению к Х товаров также возрастет, а их цена начнет падать. (Это знакомый из учебников пример с шерстью и бараниной.)
 (3) Факторы, регрессивные по отношению к X. Поскольку какие-либо из совместных продуктов являются в производственном процессе заменителями, их производство будет сокращаться; также может сократиться и спрос на те или иные факторы, особо необходимые в создании этих продуктов-заменителей. Товары, косвенно дополняющие X, являются либо заменителями непосредственно дополняющих этот товар, либо дополняющими его прямых заменителей. В первую из обозначенных выше групп должны бы войти, например, факторы, необходимые для производства товаров, которые в сфере потребления являются дополняющими товара X, а также продукты, производство которых поощряется падением цен на эти факторы. Ко второй группе могли бы относиться блага, взаимодополняемые в сфере потребления с продуктами, иными, чем X,- продуктами, цены которых возросли по той причине, что их производство потребовало некоторых факторов, подобных тем, которых требовало производство продукта X.
 Однако, когда речь идет о таких косвенно дополняющих благах, нет большой вероятности того, что их цены в конечном счете упадут. Ведь если они являются косвенно дополняющими в соответствии с одним направлением использования, то они могут нередко оказываться косвенными заменителями в соответствии с другим направлением. Так как обычно в системе, рассматриваемой как целое, преобладают отношения заменяемости, отношения косвенной дополняемости во многом окажутся скрытыми.
 6. Теперь рассмотрим противоположный пример - расширение предложения фактора А. Ясно, что цена А должна упасть. Характер изменения цен прочих факторов можно определить так же, как мы делали выше. Однако здесь наблюдается эффект особого рода, который представляет определенный интерес. Как изменится пена другого фактора - фактора В, применяемого в той же отрасли (отраслях), что и А? Если В дополняет А (а дополняемость, как мы видели, является, вероятно, преобладающим отношением среди производственных факторов, применяемых совместно, так что факторы А и В будут, видимо, взаимодополняемы, по крайней мере в процессе производства), то прямым следствием этого станет рост цены В. Однако необходимо также допустить возможность по крайней мере одного косвенного результата, связанного с расширением предложения фактора А,-косвенное воздействие на цену фактора В через цену продукта (или продуктов). Во всяком случае, в процессе производства продукт данных факторов должен, видимо, считаться близким "заменителем" как фактора А, так и фактора В. Следовательно, цена В (а этот фактор является заменителем заменителя) должна, вероятно, начать снижаться. Следовательно, в движении цены В будут действовать две противоположные тенденции - рост ее как прямой результат данных изменений и ее возможное снижение как их косвенный эффект, и каждая из этих тенденций может возобладать. Но если фактор В является в процессе производства заменителем фактора А, то действие обеих тенденций приведет, вероятно, к снижению цены В [См. также: Дж. Робинсон. Экономическая теория несовершенной конкуренции, с. 346-347. Г-жа Робинсон (которая, как и мы, имея здесь дело со случаем совершенной конкуренции, рассматривает лишь процесс производства) предполагает, что используются только два фактора, отсутствуют предпринимательские ресурсы и нет экономии, связанной с расширением масштабов производства. Отсюда следует, что издержки постоянны. Эти допущения позволяют ей рассматривать результаты данных изменений раздельно. Она выделяет: (1) влияние этих изменений на спрос на фактор В, при условии, что задан объем производства (единственного) продукта; (2) последствия изменений, приводящих к колебаниям объема производства. Наши выводы в полной мере согласуются между собой. В то время как подход г-жи Робинсон дает ей преимущества в достижении поставленных целей, мой собственный подход можно легче приспособить к решению проблем, связанных с функционированием всей экономической системы.]. Цены взаимодополняемых факторов, как никаких других товаров, будут, вероятно, с расширением предложения некоторого фактора расти, и все-таки они будут расти в действительности только тогда, когда при этом не изменяются цены продуктов, производимых с помощью данных факторов; иначе говоря, цены взаимодополняемых факторов будут расти, если спрос на продукты довольно эластичен или если эти продукты являются полноценными заменителями прочих товаров.
 7. В соответствии с нашим обычным подходом можно сказать, что расширение предложения фактора А (см. предыдущий параграф) представляет собой расширение предложения фактора, выраженного в стандартном товаре; предполагалось, что количество фактора А, предлагаемого на рынке по заданным ценам, возросло, а его обладателям требовалось в обмен не что иное, как сколько-то стандартного товара. Когда стандартный товар - деньги, считается, что владельцы факторов откладывают все доходы, получаемые от продажи новых единиц фактора. В рассмотренном выше примере точно так же неявно предполагалось, что вновь образованный спрос есть спрос, выраженный в стандартном товаре. Таким образом, если стандартный товар - деньги, то спрос образуется за счет расходования сбережений, а не за счет экономного расходования тех или иных товаров. При условии, что подобные допущения несправедливы (так что возрастание предложения фактора А сопровождается возрастанием спроса на соответствующие продукты, или возрастание спроса на продукт Х сопровождается уменьшением спроса на другие продукты), все равно необходимо предполагать существование эффектов, обусловленных рассмотренными взаимосвязями. Естественно, последние окажутся на общем уровне цен и направление их движения будет противоположным направлению первоначального воздействия, так что в результате расширения спроса цены лишь станут в целом расти; они будут снижаться вследствие расширения предложения при условии, что в первом случае наблюдается расходование сбережений, а во втором - накопление денег [Как станет ясно в ходе анализа, нам не следует предполагать, что подобные изменения общего характера отражаются в движении какого бы то ни было индекса цен. ].
 Исследование в чистом виде воздействия, которое оказывает на цены, скажем, возрастание предложения фактора, сопровождаемое расширением спроса на определенные товары, во многих случаях будет сильно затруднено, поэтому разумно поискать какой-либо иной путь для решения поставленной задачи. В ряде случаев такую задачу можно решить, прибегнув просто к изменению стандартного товара. Выбор стандартного товара всецело зависит в конечном счете от нас самих: если мы наблюдаем расширение предложения фактора, выручка от продажи которого направляется преимущественно на приобретение потребительских товаров, то разумно принять за стандартный какой-либо репрезентативный потребительский товар, потребляемый обладателем производственных факторов [Сравните с понятием "wage-goods", предложенным проф. Пигу. (См. A. Pigou. Theory of Unemployment.)], и использовать тогда в исследовании "реальные" понятия. В этом случае нам потребуется только лишь рассмотреть последствия изменений в предложении фактора и совершенно не затрагивать денежный спрос. Выводы из нашего исследования недвусмысленны: цена фактора, выраженного этим репрезентативным потребительским товаром, должна понижаться; в то же время характер изменения цен прочих факторов можно выяснить аналогичным образом, используя "реальные" понятия.
 Следует, однако, отметить единственное препятствие к применению подобного подхода. Если в нашей системе есть цены, которые выражаются в деньгах и устанавливаются согласно договоренности сторон, то наши доводы не потеряют справедливости до тех пор, пока мы принимаем деньги за стандартный товар. (Подробно вопросы о необходимой корректировке в случае жестких цен обсуждаются в примечании к данной главе.) Если же в качестве стандартного товара выбирается что-либо другое, то от нас требуются значительные умственные ухищрения, чтобы продвинуться хоть сколько-нибудь вперед. Вся важность этого замечания станет полностью очевидной лишь позднее [См. гл. XXI.].
 
 
 
 Дж. Р. Хикс. "Стоимость и капитал" > Часть II. Общее равновесие - Примечание к главе VIII. Сложившиеся, или жесткие цены
 
 
 Исчерпывающий анализ сложившихся (максимальных и минимальных) цен лучше всего провести следующим образом.
 Предположим, что заданы цены всех, кроме одного, товаров в построена кривая спроса D и кривая предложения S для одного товара (см. рис. 22). Если бы цена этого товара могла свободно изменяться, она обозначалась бы точкой пересечения этих кривых. Если же она установлена на более высоком уровне, то будет продано лишь количество товара, равное ON (=LP или МО), хотя продавцы хотели бы продать товар в количестве LT. Таким образом, на рынке сложилась бы ситуация, при которой цена ОМ установлена только для продавцов, а цена OL - только для покупателей; разница между этими ценами превратилась в премиальные платежи, получаемые теми продавцами, которые в действительности осуществили бы продажи. В качестве иного подхода к исследованию можно предположить, что на продажу товара введен налог в размере, равном LM, а доходы от него передаются продавцам товара. (Такое стало знакомо нам благодаря министерству сельского хозяйства!) Проведя подобные рассуждения, мы не должны забывать об условии равновесия (предложение равно спросу), хотя необходимо отвергнуть правило, согласно которому на рынке существует только одна цена. Это - реальная цена, она установлена как нечто данное. На рынке есть и "расчетная цена" (shadow price), которая определяется условиями равновесия. Поскольку продавцы в действительности не получают за свой товар по расчетной цене (они восполняют свой доход за счет премиальных платежей), уровень ее не имеет значения при анализе эффекта дохода, но существование этой цены все равно важно, поскольку она определяет действие эффекта замещения на стороне предложения.
 
 Возрастание спроса на товар (кривая спроса при этом перемещается из положения D в положение D'} не может вызвать изменения фиксированной цены. Но поскольку увеличивается количество приобретенного товара, расчетная цена повысится с ОМ до ОМ'. Величина вознаграждения изменится с LPQU до L'P'Q'M', но это, видимо, не имеет большого значения. Важно то, что расширение предложения будет таким же (не считая действия эффекта дохода), каким оно было бы при повышении реальной цены с ОМ до ОМ'; вот почему важен вопрос о расчетной цене. Все реакции других рынков, связанные с изменением объема предложения на данном рынке, будут носить такой характер, как если бы наблюдались действительные изменения уровня цены; эти реакции проявятся только на стороне спроса и окажутся как бы "отсеченными" фиксированной ценой.
 Рассмотрим в качестве иллюстрации последствия установления минимальной цены на пшеницу совместно с достаточным ограничением ее предложения (необходимым, чтобы данная мера была эффективной). Увеличение спроса на пшеницу со стороны какого-либо отдельного покупателя может совсем не сказаться на ее цене, п. следовательно, спрос на пшеницу других покупателей не изменится. Но предложение может все-таки оказаться затронутым: оно может расшириться, возможно, за счет других зерновых. Тогда цены последних могут повыситься, как если бы цена пшеницы также возросла.
 Важность этого вывода (а он остается в равной степени справедливым для случая установления максимальной цены - тогда все взаимосвязи будут обратными) очевидна. Введение ценового контроля способно затормозить общее повышение цен; если же, однако, контроль цен не носит всеохватывающего характера, он не может предотвратить роста цен.
 К данному положению мы вернемся в другой связи (см. гл. XXI).
 
 
 
 Дж. Р. Хикс. "Стоимость и капитал" > Часть III. Основания динамической экономической теории - Глава IX. Метод исследования
 
 
 1. Наконец-то я собираюсь дать определение экономической динамики - этого весьма спорного понятия. Экономической Статикой я называю такой раздел экономической теории, где предполагается, что исследователя не беспокоит вопрос об указании времени. Экономической Динамикой - такие разделы, в которых всякое количество должно быть отнесено к определенному времени. Так, например, находясь в области экономической статики, мы, полагаем, что предприниматель применяет столько-то и столько-то факторов производства, изготавливая с их помощью столько-то и столько-то продуктов. Мы, однако, не задаемся вопросом, когда применяются эти факторы и когда завершается изготовление продукции? Находясь же в области экономической динамики, мы такими вопросами задаемся; мы даже обращаем особое внимание на то, каким образом изменения в этой временной определенности сказываются на взаимодействии факторов и продуктов [Вообще говоря, нельзя сказать, что различие между экономической статикой и экономической динамикой, о котором здесь идет речь, имеет много общего с различием между статикой и динамикой в естественных науках. Обстоятельство, оправдывающее использование данных понятий, заключается в том, что они занимают четко определенное место среди экономических терминов; если же эти понятия и не получили еще точного толкования, им можно придать по крайней мере несколько значений, что, как представляется, приводит к известным полезным результатам.].
 До сих пор мы, следовательно, имели дело (причем исключительно) с экономической статикой-ведь мы следовали тому твердому правилу, что не допускается какое бы то ни было упоминание о временной определенности. В большинстве случаев экономисты, занимавшиеся подобными проблемами, не связывали себя столь жесткими ограничениями; в данном же случае дело заключается в том, что я разрабатывал динамическую теорию, потому-то и теория статики получилась столь статичной. Постараюсь показать, что при таких обстоятельствах наш подход отличается значительными преимуществами. Верно, если принять обычный для экономистов прошлых времен (по крайней мере для большинства этих экономистов) подход, немного приправив статическую теорию известной динамичностью, то такую теорию, как может показаться, будет гораздо проще применить к исследованию реальной действительности. Она может содержать практически все "основные продукты питания" традиционной экономической теории - от теории ренты и теории сравнительных издержек до теории монополистической эксплуатации, - и все они могут разрабатываться без малейшей ссылки на фактор времени. Эту теорию можно украшать иллюстрациями и рассчитанными на популярность оговорками, до тех пор пока ее каркас не обрастет привычными формами. Однако при этом все-таки будет несколько затруднительно с ее помощью надлежащим образом решать проблемы, связанные с капиталом или процентом, колебаниями хозяйственной активности или даже деньгами, - проблемы, предполагающие в первую очередь временную определенность экономических величин Конечно, довольствоваться статическими методами анализа сделалось привычным только потому, что исследователи не подозревали об ограниченности этих методов. Так, в свои статические теории они нередко вводили понятие капитала как "фактора производства" и процента как "цены капитала", полагая, что капитал можно причислить к статическим факторам. (Можно вспомнить "свободный капитал" Дж. Б. Кларка и "используемый капитал" Касселя.) Никто и не думал отрицать, что при этом допускается известная ошибка; однако без общей динамической теории, предполагающей, что всем количествам должным образом придается временная определенность, было бы нелегко понять, как велика эта ошибка.] .
 Если же, напротив, теория экономической статики излагается в простейшей, самой явной, форме (как мы ее и представили), то дело складывается таким образом, будто проблема динамики бросает на эту теорию тень сомнения. Тогда экономическую систему следует понимать не просто как систему взаимозависимых рынков, а как процесс, протекающий во времени. Возможно ли, находясь в мире динамики, использовать прежние методы анализа? Или нам следует искать выход в совершенно иных методах? Нельзя считать очевидным, будто подойдет нечто вроде старых методов. И тем не менее, как станет ясно из последующего изложения, существует способ обойти проблему динамики, используя такие понятия, которые позволят сделать эту проблему формально идентичной проблеме статики. Тем самым выводы из статической теории могут быть, в конце концов, использованы (хотя почти все они потребуют совершенно иной интерпретации).
 2. Когда экономисты только взялись за проблемы динамики, было естественным, с их точки зрения, сначала предпринять совсем незначительную теоретическую перестройку. Это было достигнуто следующим образом. Согласно статической теории, система цен определяется предпочтениями индивидов, образующих данную экономику, производственными ресурсами (или факторами), которые находятся под контролем этих индивидов, и уровнем развития техники (отражаемыми производственными функциями). Теперь мы могли бы применять статические методы анализа, максимально используя их преимущества, если, как только дело дойдет до отнесения событий к определенному моменту времени, можно будет рассматривать все названные факторы в один и тот же момент времени, а также если можно будет утверждать, что система цен, существующая в некоторый данный момент, определяется предпочтениями индивидов и количеством производственных ресурсов, имеющихся в тот же момент, а не чем-нибудь еще. Такого же, как очевидно, быть не может (во всяком случае, в том смысле, в котором это должно подразумеваться). Но разве не существует пути, следуя по которому можно показать, что подобная ситуация возможна?
 Такого не может быть в основном по той причине, что все способствующие установлению равновесия процессы требуют времени. Рост цены некоторого товара немедленно оказывает на предложение этого товара лишь незначительное влияние. Однако он заставляет предпринимателей гадать: будет ли цена по-прежнему расти? В случае, если они решат, что цена будет, вероятно, по-прежнему расти, они, возможно, предпримут расширение производства, позволяющее значительно увеличить предложение товара в будущем. Подобное решение скажется на текущем спросе предпринимателей на факторы производства, и, таким образом, положение на рынках производственных факторов будет определяться тем, как предприниматели отнесутся к росту цен на данный продукт.
 Точно так же текущее предложение какого-либо товара зависит не столько от его текущей цены, сколько от той его цены, которую предприниматели ожидали в прошлом. Именно эти прошлые ожидания, верные или ложные, регулируют в основном текущее производство, тогда как фактическая текущая цена товара имеет в этом смысле сравнительно небольшое значение.
 Это первое главное затруднение, с которым сталкивается динамическая теория; оно свидетельствует о первом же размежевании путей исследования. Мы должны либо быть готовыми к тому, чтобы справиться с этим затруднением (поэтому необходимо сознавать, что предложение, как в конечном счете и спрос, зависит от ожидаемых цен в совершенно такой же степени, как и от текущих), либо уклониться от решения вопроса, сосредоточив внимание на исследовании случая, когда подобные сложности минимальны. Первый метод принадлежит Маршаллу, второй (в широком смысле слова) использовался австрийцами [Классическим изложением теории капитала австрийцев служит, разумеется, книга Бем-Баверка "Positive Theory of Capital". Однако еще более тонкое разъяснение той же, по существу, теории можно отыскать в первом томе "Lectures" Викселля. (В исследовании стоимости Викселль был последователем Вальраса; в исследовании капитала он принадлежал к австрийской школе.)]. Отличительная черта последнего метода проявляется в том, что его сторонники сосредоточены на исследовании Стационарного Состояния.
 Я твердо убежден в том, что понятие стационарного состояния дает возможность в конечном счете сделать не что иное, как уклониться от исследования, но тем не менее это понятие продолжает играть в современной экономической мысли столь большую роль, что необходимо уделить ему некоторое внимание. Стационарное состояние есть тот Особый случай динамической системы, когда вкусы людей, уровень развития техники и количество ресурсов остаются неизменными во времени. Мы можем с полным основанием предположить, что предприниматели, привыкнув к этим неизменным условиям, должны ожидать, что они сохранятся и в дальнейшем; таким образом, нет необходимости проводить различие между ожидаемым и текущим уровнем цен - они совершенно одинаковы. Как мы можем, кроме того, полагать, предприниматели вчера ожидали, что цены будут такими, какими они и оказались сегодня; таким образом, предложение товаров полностью соответствует их ценам. При таких предположениях можно показать, что система цен, сформировавшаяся в подобном стационарном состоянии, по существу, идентична статической системе цен, характеристики которой нам уже известны.
 Убедиться в этом можно следующим образом. Верно, что производственные факторы применяются при осуществлении процессов, которые завершаются выпуском продукции лишь в будущем, и что стимулирует применение данных факторов именно ожидание будущих продаж. Однако же, когда речь идет о стационарном состоянии, представляется, что применяемые в данный момент факторы создают данную продукцию - ведь благодаря им делается возможным производить эту продукцию (при условии, что запаса промежуточных продуктов, в целом составляющего основной и оборотный капитал, хватит на известный период времени). Запас промежуточных продуктов, если следовать известному примеру проф. Пигу, есть "водоем", питающийся поступающими в него услугами факторов и осушаемый посредством выпуска готовой продукции. Хотя уровень воды в этом водоеме и остается в общем определенное время неизменным, при принятии условия, согласно которому совокупный объем воды в водоеме должен поддерживаться на одном и том же уровне, возникает непосредственная связь между поступающими в данный момент ресурсами и текущим выпуском продукции. Поскольку же мы делаем стационарного характера предположение, будто объем капитала остается без изменений, производственная функция выражается отношением между текущим поступлением ресурсов и текущим выпуском, мы вновь оказываемся в "статичном" мире.
 Одно лишь, однако, становится очевидным, когда мы рассматриваем подобную стационарную экономику (это не было явным при анализе с точки зрения статической теории, когда фактор времени совершенно не принимался нами во внимание): зависимость отношения затраты - выпуск (производственной функции) от количества промежуточных продуктов, входящих в систему. Как определяется количество промежуточных продуктов - объем капитала?
 Выходит, это количество нужно определять с помощью процентной ставки. Понижение процентной ставки должно содействовать удлинению производственных процессов, что предполагает использование (во всякий момент времени) больших количеств промежуточных продуктов. Однако пока мы исследуем стационарное состояние, запас капитала не может характеризоваться тенденцией к возрастанию или к убыванию; таким образом, из факта неизменности запаса капитала мы уже в состоянии вывести зависимость между размером этого запаса и процентной ставкой. Кроме того, если предприниматели не желают увеличивать или уменьшать запас капитала, объем их займов равняется нулю. Если при этом спрос на ссуды и их предложение совпадают, чистые сбережения также должны быть равны нулю. Тем самым процентная ставка неизбежно остановится на таком уровне, что у предпринимателей не возникнет стимулов ни осуществлять чистые сбережения, ни расходовать средства. Какой будет при этом ставка процента, зависит частично от склонности составляющих общество индивидов к сбережению, а частично - от их реальных доходов; последние же определяются опять-таки величиной запаса промежуточных продуктов. Таким образом, мы можем построить два уравнения, позволяющие выразить запас капитальных благ и ставку процента, т. е. обе эти величины определимы.
 Рассмотренная вкратце теория в итоге есть отражающая действительность теория стационарного состояния, и, к сожалению, это всего лишь теория стационарного состояния. Обе величины - и сбережения, и инвестиции - равны нулю для каждой хозяйственной единицы только в весьма особых условиях; и единственно по этой причине мы можем построить отдельные уравнения для капитала и для процента, полагая, что остальные элементы системы цен определяются как статические. Как только мы отвлечемся от данного особого случая, потребуется обсудить множество новых, усложняющих анализ обстоятельств, которые для условий стационарной экономики просто не принимаются во внимание. И именно по той причине, что чрезмерное увлечение стационарными условиями привело исследователей к игнорированию упомянутых усложняющих обстоятельств (хотя многие из них в высшей степени важны для исследования), оно оказало столь губительное воздействие на умы экономистов.
 Только для стационарного состояния фактические цены не обязательно отличать от ожидаемых, доход - от продукта, денежные ставки процента - от реальных ставок, а ставки процента в один период времени - от ставок в другой период. Концепция стационарного состояния определенно ускорила развитие теории процента, поскольку оставила без внимания так много важнейших аспектов исследования. Далее, хотя во всех случаях следует признавать, что в действительности экономика не бывает стационарной, сторонники теории стационарного состояния, естественно, изображали стационарную экономику так, будто она "стремится" к стационарности. Существование же подобной тенденции более чем спорно. Разумеется, сама по себе теория стационарного состояния не содержит указаний на то, что действительная экономика стремится к движению в каком-то определенном направлении. Согласно этой теории, если уж мы рассматриваем стационарное состояние, то (при прочих равных условиях) должны твердо придерживаться принципов данной теории; теория стационарного состояния, однако, не дает нам каких-либо указаний насчет того, нужно ли в действительности занять подобную позицию, так как она совсем ничего не говорит нам о сколько-нибудь реальном положении дел.
 3. Нам же необходимо избрать совершенно иной подход к проблеме динамики. Он должен иметь много общего с методом Маршалла, хотя в соответствующем разделе своего труда (имеется в виду значительная по объему книга V - Общие отношения спроса, предложения и стоимости) он исследует определение стоимости только одного товара, рассматриваемого по возможности независимо от других товаров, в то время как нас интересует определение целой системы стоимостей; поэтому-то мы и не можем следовать Маршаллу во всех отношениях [Хотя Маршалл и ставит (по меньшей мере частично) общую проблему динамики, любопытно отметить, как не расположен он к тому, чтобы освободиться от статических предположений даже в своем анализе, носящем динамический характер. В работе Маршалла статика и динамика почти нераздельны; динамика у него не становится выраженной более четко благодаря использованию весьма статичного понятия "равновесия", а также благодаря тому, что его теория в своей основной части требует введения этой "знаменитой фикции" - стационарного состояния.].
 Анализ Маршалла имеет отправной точкой некий определенный день (назовем его День I). Маршалл не делает того нереалистического "стационарного" предположения, согласно которому предприниматели предвидели когда-то условия спроса и предложения, действительно существующие в День I. Вместо этого Маршалл заходит так далеко, что полагает, будто конечный спрос, определяющий уровень продаж в День I, целиком зависит oт прошлых ожиданий и что он уже поэтому есть величина данная, которую в настоящий момент ничто уже не способно изменить. Однако спрос покупателей (как, быть может, и заранее определенный спрос продавцов) будет определяться теми предпочтениями потребителей и уровнем их доходов, которые действительно характерны для Дня I; на величине упомянутого спроса могут также сказаться ожидания, сформировавшиеся в День I (особенно в тех случаях, когда речь идет о товарах длительного пользования, и отдельные лица ожидают в будущем увеличения спроса или, соответственно, сокращения предложения).
 С какой точностью можно определить цену, которая устанавливается на продукцию в День I? Очевидно, что нельзя сказать с определенностью, какова будет цена в момент начала торговли - ведь торговцы не знают точно ни того, каким окажется в данный день объем предложения, ни того, каким в этот день будет спрос покупателей. Они вынуждены поначалу устанавливать цену методом проб и ошибок (хотя, разумеется, чем меньше фактические условия рынка отличаются от ожидаемых, тем легче привести предложение в соответствие со спросом). Маршалл же выдвигает остроумные доводы, с помощью которых стремится показать, что цену, устанавливаемую в тот момент, когда рынок перестает функционировать, все-таки можно определить; в этот момент спрос и предложение должны уравняться в том смысле, что покупатели приобретают товары, которые и желали бы купить в День I по рыночной цене, установленной в День I, а продавцы продают то, что и хотели бы продать. К этим доводам Маршалла мы вернемся ниже [См. по этому поводу: А. Маршалл. Принципы политической экономии, т. V, гл.5].
 Затем Маршалл переходит к периоду "День II" (этот период наступает, вероятно, несколько "дней" спустя). Через известный промежуток времени предложение товарной продукции перестает определяться исключительно теми решениями, которые были приняты перед наступлением Дня I; цена, установившаяся в День I, начинает определять предложение. Но это влияние цены будет зависеть от того, с точки зрения каких периодов - "коротких" или "долгих" - мы ведем исследование. "В течение коротких периодов предложение квалифицированного труда и таланта, соответствующих машин и другого вещественного капитала и надлежащей организации производства не укладывается в период времени, необходимый, чтобы полностью приспособиться к спросу. Но производителям приходится максимально приспосабливать предложение к спросу, используя уже имеющееся в их распоряжении оборудование" [Там же]. "С другой стороны, на протяжении долгих периодов имеется достаточно много времени, чтобы все вложения капитала и усилий в вещественное оборудование и в организацию предприятия, в приобретение технических знаний и овладение специализированными способностями можно было приспособить к ожидаемым от указанных вложений доходам" [Там же]. Как станет ясно впоследствии, понятие "долгие периоды" в строгом смысле слова (в том смысле, что предложение "полностью приспосабливается" к спросу) не является понятием, которое бы совершенно соответствовало общей теории динамики; однако следует обратить внимание на суть известного разграничения между периодами, проведенного Маршаллом.
 Если мы предположим, будто ожидания производителей относительно будущих цен формируются на основании уровня цен, действительно установленных в День I (Маршалл, как представляется в целом, делает именно такое предположение), то можно утверждать, что, как только цена, установившаяся в День I, превысит определенный уровень (это будет "нормальная цена предложения для короткого периода"), производители начнут планировать на ближайшее будущее, охватываемое коротким периодом, расширенный выпуск продукции по сравнению с тем выпуском, который планировался для продажи в День I. Если же цена, установившаяся в День I, превышает "нормальную цену предложения для долгого периода", производители будут стремиться увеличить количество своего оборудования и начнут в соответствии с этим планировать расширенный выпуск продукции.
 Если рассуждать строго, мы можем начать анализ со Дня I и поставить вопрос: сколько продукции производители будут планировать к выпуску в День N, если справедливо предположение, что цена в День N окажется такой-то и такой-то? Затем мы можем построить кривую, показывающую, каким будет планируемое количество продукции для каждого возможного значения ожидаемой цены. Такую кривую можно изобразить для любого определенного момента времени в будущем; кривые, которые Маршалл строил для коротких и долгих периодов, представляют собой образцы подобных кривых; в принципе их может быть очень много [Следует заметить, что такие кривые заданы только в том случае, когда что-либо известно о ценах, предполагаемых не только в День N, но и в другие дни; при разработке целостной теории подобное соображение необходимо принимать во внимание.] .
 4. Методы, которыми пользуется для развития своей теории Маршалл, оказываются, на наш взгляд, знакомыми; приведенных выше кратких выводов из этой теории, видимо, достаточно, чтобы привлечь внимание читателя к тем аспектам теории Маршалла, которые представляют, с нашей точки зрения, наибольший интерес. Все, что нам необходимо здесь сделать, это обобщить идеи Маршалла, чтобы их можно было применять для анализа всей экономической системы.
 Прежде всего, модель Маршалла содержит некоторые элементы такого рода, что нам не имеет особого смысла сохранять их в своем анализе. К числу таких самых важных элементов относится жесткое разделение Временного Равновесия на три вида: равновесие, которое устанавливается в первый "День", равновесие, характерное для Короткого и для Долгого периодов. Такие понятия вполне соответствуют рассмотрению Маршаллом изолированного рынка, но вряд ли их можно применить к исследованию экономической системы как единого целого. Трудно отыскать столь короткий период времени, чтобы в ходе его наблюдалось временное равновесие (в том смысле, какой придавал этому понятию Маршалл) спроса и предложения всех товаров - практически, в любом случае можно будет указать на товары, предложение которых в течение данного периода поддается расширению. Вряд ли возможен и столь продолжительный, поддающийся описанию период времени, чтобы в течение его предложение всех товаров могло "полностью приспособиться" к спросу. Более того, продление данного продолжительного периода, с той целью, чтобы он включал в себя установление совершенного равновесия во всей экономике, легко может натолкнуть нас на вопрос: не стремится ли экономика к стационарному равновесию? Таким образом, я не намерен пользоваться Маршалловой "тройственной" классификацией, хотя полагаю, что следует четко осознавать воплощенный в ней разумный смысл (согласно которому приведение спроса в соответствие с предложением требует времени).
 Даже если принять решение, согласно которому на протяжении выбранного нами кратчайшего периода времени допускаются некоторые небольшие колебания в выпуске продукции, все же необходимо понятие этого кратчайшего периода (я назову его "Неделя", чтобы отличать от Маршаллова "Дня") четко осознать и четко определить. Я определяю неделю как такой период времени, в течение которого изменениями цен можно пренебречь. С теоретической точки зрения это означает, что цены, как предполагается, будут изменяться, но не постоянно, а через короткие интервалы времени. Конечно, календарная неделя - период весьма произвольной продолжительности; полагая, что это очень короткий период, мы в подобной теоретической схеме сможем учитывать (настолько, насколько захотим этого) те непрерывные колебания, которые характеризуют движение цен на определенных рынках. Однако, как я думаю, мы убедимся в том, что, если считать неделю очень коротким периодом, наша теория станет весьма неинформативной; я полагаю, что лучше считать неделю периодом весьма продолжительным, хотя это и означает, что мы должны довольствоваться совершенно неточным приближением к действительности.
 Чтобы нарисовать в воображении картину, основанную на предположении о неизменности цен в течение недели, есть смысл допустить, что рынки функционируют только один день в неделю (скажем, в Понедельник), так что контракты могут заключаться только по Понедельникам. Эти контракты, разумеется, могут выполняться в течение всей недели (скажем, могут доставляться товары и т. п.), однако всякий раз до Понедельника, нельзя заключать новых контрактов. Таким образом, установившиеся в понедельник цены будут держаться всю неделю, регулируя в течение недели распределение ресурсов.
 Теперь нетрудно видеть, что всю неделю цены не изменятся, так как рынки будут закрыты, и тем самым не появится возможности изменить цены. Однако нам также следовало бы заставить себя выдвинуть предположение о том, что в Понедельник, когда функционируют рынки, изменениями цен можно пренебречь - в эти дни рынки открыты, а дилеры, торгующие и заключающие сделки, действуя методом проб и ошибок, должны зафиксировать рыночные цены. Все это подразумевает, что на рынке (а в действительности на всех рынках) быстро и незаметно складывается состояние временного равновесия (в том смысле, в каком употреблял это понятие Маршалл). Маршалл опирался на определенные основания, выдвигая предположение о том, что в рамках его модели подобные допущения обоснованны. В примечаниях к настоящей главе рассматривается вопрос о том, в какой мере мы можем пользоваться этими предположениями. Здесь же я должен предложить читателю расценивать допущение, согласно которому на рынке легко устанавливается временное равновесие, как своего рода свидетельство "совершенного" характера, предполагаемого в отношении условий рывка (точно так же мы предположим одновременно, что возможно совершенное знание: каждый осведомлен об уровне текущих цен на всех рынках, с которыми связан). Насколько я могу судить, подобные упрощения не искажают сколько-нибудь тех результатов, которые мы рассчитываем получить с помощью своего исследования.
 5. Вторая характеристика недельного периода обусловлена первой, точнее тем способом, который мы применяли для интерпретации первой характеристики. Мы предполагаем, что неделя - это период, служащий основой планирования; иначе говоря, все решения, касающиеся будущего распределения ресурсов, принимаются по Понедельникам. Поскольку практически все вновь принимаемые решения должны подразумевать заключение новых контрактов, а новые контракты заключаются только по Понедельникам, мы имеем достаточные основания к тому, чтобы предположить, что каждый Понедельник - также день, когда принимаются плановые решения.
 Существенно важно понимать, что решения предпринимателей о купле и продаже (как и в известной степени соответствующие решения частных лиц) почти всегда относятся к числу тех решений, которые принимаются не только с учетом настоящих условий, но в той или иной мере ориентированы на будущие события. Текущая деятельность любой фирмы частично планируется, и такое планирование учитывает не только решения, связанные с закупками и сбытом в каждый данный период времени, но также и намерения предпринимателей относительно продаж (предположения об объеме продаж они строят в любом случае; обычно также планируют и закупки материалов) в более или менее отдаленном будущем.
 Несомненно, реалистичное описание экономической деятельности показало бы нам, что фирмы составляют планы, охватывающие неодинаковые промежутки времени. В течение периода, который должен пройти, разделяя дни принятия плановых решений, намеченный план выполняется, так или иначе соответствуя последним решениям; при этом подразделения фирмы наделяются известными полномочиями предпринимать незначительные изменения в этом плане. Наступление следующего дня принятия плановых решений означает, что положение дел пересматривается с точки зрения новой информации, и составляется новый план.
 Вопрос о том, насколько часто следует оценивать ситуацию на рынке с точки зрения необходимости внести в план значительные изменения, является, по-видимому, одним из самых важных вопросов управления производством. Готовность существенно изменить план - один из важнейших признаков первоклассного промышленного предприятия; неумелые же руководители фирм строят большие планы лишь в редких по возможности случаях, а всё их планирование сводится к незначительным поправкам в деталях плана, когда в расчет принимаются только отдельные изменения в положении дел и не требуется много раздумывать. Несмотря на важность этого различия между фирмами, мы не будем здесь обращать на него особого внимания. Предположим, что все фирмы каждый Понедельник так или иначе пересматривают положение дел на рынке (хотя это означает, что мы стремимся приписать экономической системе более высокую эффективность, чем та, которой она в действительности, видимо, характеризуется). И все-таки, как я думаю, все эти различия не имеют большого значения - ведь позднее в наших рассуждениях будет легко сделать скидку на инерцию предпринимателей.
 Предположим теперь, что фирмы (и частные лица) по Понедельникам пересматривают или изменяют свои планы с точки зрения складывающейся на рынке ситуации и что всеми незначительными поправками, вносимыми в эти планы, можно пренебречь. Следовательно (принимая во внимание наши прочие предположения), можно утверждать, что закрывающиеся по вечерам каждый Понедельник рынки достигают состояния самого полного равновесия, какое только в такой день возможно; при этом оказывается, что не только стабилизировались цены, но и что каждый хозяйственный агент совершил такие покупки или продажи, которые представляются ему выгодными при данном уровне цен. Осуществление подобных покупок или продаж свидетельствует о том, что планы приведены в соответствие с этими ценами, или (если мы пожелаем рассуждать с точки зрения эффективности) о том, что эти планы приводятся в соответствие с ценами и в такой же мере сообразуются с несовершенной эффективностью планирования.
 6. Планы, которые принимаются в каждую данную неделю, зависят не только от текущих цен, но и от ожиданий будущих цен. Эти ожидания мы будем толковать, как правило, однозначно и жестко, полагая, что у каждого индивида складываются определенные представления о том, какой будет, по его мнению, цена того или иного интересующего его товара в ту или иную неделю. Разумеется, такое предположение чрезмерно жестко. Оно, в действительности, неправомерно по двум причинам. Первое. Ожидания людей зачастую суть не ожидания, связанные с уровнем цен, задаваемых, с их точки зрения, извне, а ожидания, связанные с условиями рынка (например, с движением спроса). Это может быть также до известной степени справедливым для условий монополии, так что предположение о существовании точных ценовых ожиданий служит в действительности частичным выражением посылки о совершенной конкуренции, которой мы придерживались в ходе всего исследования, и будем придерживаться впредь.
 Второе. Что еще важнее, у людей вряд ли вообще могут сформироваться точные ожидания. Они не предполагают, что цена, по которой можно будет продать определенную продукцию на той или иной неделе в будущем, окажется так-то и так-то высока; они считают, что установится, вероятнее всего, определенная цена (или несколько цен), но что в той или иной степени возможны отклонения в ту или другую сторону от этого самого вероятного значения цены. Здесь перед нами затруднение, которое требует очень серьезного внимания.
 В некоторых случаях (например, когда речь идет об оценке Капитальной стоимости активов того или иного человека, т. е., как мы увидим, о его Доходе) бывает достаточно сосредоточить внимание на самом вероятном значении цены, оставив в стороне прочие ее вероятностные значения. Однако во многих случаях частотное распределение этих значений имеет очень большое значение.
 При обсуждении вопроса о том, чем определяется принимаемый в конечном счете план, нам следует вообразить, будто данный индивид выбирает между различными линиями поведения, которые приводят к определенному результату с неодинаковой вероятностью. Если даже самая вероятная из ожидаемых в какой-либо день в будущем цена сохраняется неизменной, готовность индивида принять план, согласно которому в этот день должна быть совершена продажа или покупка, может оказаться поколебленной - он, например, потеряет уверенность в том, что цена-таки установится на предполагаемом уровне, если увеличится разброс ее возможных значений [Если уж быть точным, также следует обратить некоторое внимание на характер данного распределения. (См. по этому поводу мою статью в журнале Econometrics, 1934, р. 195.)]. Вообще говоря, можно полагать, что увеличение этого разброса приведет к уменьшению готовности индивида разрабатывать планы, в соответствии с которыми в определенный день должны совершиться продажи или покупки.
 Если это так, то увеличение разброса в значениях цены приведет к таким же последствиям, что и снижение ожидаемой цены в случаях, когда индивид планирует продажу, или повышение ожидаемой цены в случаях, когда индивид собирается покупать. При необходимости, обсуждая все эти проблемы, связанные с факторами, определяющими планы, допустить неопределенность ожиданий мы должны считать самое вероятное значение цены не репрезентативной ожидаемой ценой, а суммой наиболее вероятных цен +- поправка на неопределенность ожиданий (или, иначе говоря, поправка на риск).
 Таким образом, последующий анализ, в ходе которого мы предполагаем, что у индивидов формируются точные ценовые ожидания, не является в целом непригодным для исследования мира, где риск служит чрезвычайно важным фактором. Когда же мы обращаемся к вопросу об уточнении планов, то должны исходить из того, что в ожиданиях предпринимателей учитывается элемент риска. Это не самый лучший способ исследовать проблему риска. Сам я считаю, что необходима Экономическая Теория Риска, не зависящая от Теории Экономической Динамики, которую здесь нам предстоит разработать, однако вполне достаточно показать, что анализ, который мы должны начать, преследует также практические цели.
 Важно понимать, что поправка на риск (т. е. процентная величина, показывающая, насколько репрезентативная ожидаемая цена меньше или больше самого вероятного значения цены) не определяется исключительно представлениями составляющего план предпринимателя о степени хозяйственной неопределенности - она зависит также от его готовности идти на риск, т. е. от фактора, который в конечном счете определяется шкалой предпочтений предпринимателя. Таким образом, о возрастании готовности идти на риск в нашем исследовании будет свидетельствовать изменение ожидаемой цены, благоприятное для разрабатывающего план предпринимателя.
 Далее (здесь мы отметим самую большую слабость нашего подхода), на готовности предпринимателя идти в той или иной мере на риск (выражающейся в составлении им плана покупать или продавать в некоторый определенный день в будущем, для которого ожидаемые значения цен неопределенны, а также в действиях, соответствующих этому плану) должна ощутимо сказываться степень риска в действиях предпринимателя, соответствующих другим частям плана. При наших методах исследования с этим мало что можно поделать, хотя время от времени мы будем сталкиваться с некоторыми проявлениями подобного соотношения элементов риска.
 Таким образом, предположим формально, что люди ожидают установления тех или иных точных цен, т. е. что у них формируются определенные ценовые ожидания. Но будем готовыми к тому, чтобы интерпретировать эти определенные ожидания как особые величины, которые наилучшим образом отражают условия неопределенности действительных ожиданий [Какой план решает принять фирма, зависит не только от ее ценовых ожиданий, но также от ее производственных ожиданий (например, ожиданий, связанных с величиной урожая зерна). В обычных случаях мы будем полагать, что эти ожидания столь же определенны и обладают теми же характеристиками, что и ценовые.].
 7. С точки зрения исследования, которое мы предприняли, эти три понятия - неделя, план, определенные ожидания - носят фундаментальный характер. Применяя их, мы в известной степени извращаем явления действительного мира, однако не настолько, чтобы это переходило границы необходимого, если перед нами стоит задача развивать теорию динамики. Я сделал попытку показать, что излишняя жесткость нашей модели не обязательно должна повлечь за собой необходимость очень серьезных выводов.
 Используя понятие недели, мы получаем возможность трактовать процесс изменений как процесс, состоящий из серии состояний временного равновесия, и это позволяет тем не менее применить анализ равновесия к динамическим процессам. Используя же понятие плана, мы оказываемся в состоянии выявить связи между действиями, направленными на достижение непосредственных целей, и действиями, направленными в будущее. Предполагая, что планы развертываются в течение недельного периода, мы получаем возможность установить, что ситуация на рынке в конце недели отлична от соответствующей ситуации в начале периода; тем самым новое состояние временного равновесия получается отличным от того, которое устанавливалось в первую неделю. Рассуждая и дальше подобным образом, мы получим изображение процесса в движении.
 С помощью понятия определенных ожиданий мы теперь можем продолжать анализ так же, как проводили его для условий статики, чтобы исследовать состояние равновесия для отдельного индивида и для фирмы, определить, как планы предпринимателей зависят от текущих цен и от ожидаемых цен. Учитывая все сказанное, а также то, что мы сохранили приверженность концепции рыночного равновесия, можно считать, что мы по-прежнему можем опираться на основные элементы статического анализа.
 Итак, не придавая нашей модели статичности, мы сохранили, по сути дела, инструментарий статического анализа. В дальнейшем мы увидим, как все это "работает".
 
 
 
 Дж. Р. Хикс. "Стоимость и капитал" > Часть III. Основания динамической экономической теории - Примечание к главе IX. Формирование цен
 
 
 1. Во второй главе книги V, а также в Приложении, посвященном бартерной торговле, у Маршалла содержатся замечательные рассуждения, преследующие целью показать, что процесс установления цен методом проб и ошибок, неизбежный, когда условия рынка изменяются, не обязательно находит заметное выражение в уровне цен, которые в конечном счете формируются. Поскольку же этот вопрос представляет определенный интерес и для нашего исследования, упомянутые рассуждения Маршалла заслуживают здесь рассмотрения.
 Так как в целом нельзя предполагать, что торговцы точно знают, сколько товаров продается на каком-нибудь рынке или каков будет совокупный спрос при определенном уровне цен, о всякой первоначально устанавливаемой цене можно только догадываться. Нельзя с какой бы то ни было вероятностью утверждать, что при этой цене спрос и предложение окажутся одинаковыми. Если же спрос и предложение не совпадут, то цена в ходе заключения сделок поднимется или упадет. Если теперь при заключении сделок уровень цены изменится, дело будет выглядеть так, будто обычный аппарат исследования спроса и предложения непригоден - ведь, строго говоря, кривая спроса и кривая предложения свидетельствуют о количествах продукции, которая покупателям требуется и продавцами предлагается, соответственно, по некоторой определенной цене (если эта цена устанавливается перед заключением сделок и остается неизменной). Поэтому прежде некоторые авторы (например, Вальрас и Эджуорт [См.: L. Wа1гas. Elements, р. 44; F. Edgewогth. Mathematical Psychics, p. 17.]) считали, будто исследование спроса и предложения должно жестко предполагать существование таких рынков, которые допускают "перезаключение контрактов", иначе говоря, таких рынков, на которых совершенная по "ошибочной" ("false") цене (представляется, что удобно пользоваться этим термином для обозначения цен, отличных от равновесной цены) сделка может быть пересмотрена при установлении равновесной цены. Поскольку же такие рынки являют собой редчайшее исключение, предполагаемое упомянутыми авторами решение проблемы (если это можно назвать решением) не убедительно.
 Рассуждения Маршалла построены на использовании им понятия "постоянной предельной полезности денег"; в целях же настоящего исследования будет удобно применять это понятие, соответственно сформулировав его в привычном для нас виде. Существенно важно показать, что изменение уровня цены, наблюдаемое в ходе заключения сделок, приводит к таким же последствиям, что и перераспределение богатства. Предположим, что равновесная цена 6 фунтов товара составляет 6 пенсов, но что, однако, перед заключением сделок устанавливается ошибочная цена - 10 пенсов, - которая опускается затем до 6 пенсов. Предположим, далее, что некто купил 3 фунта товара по ошибочной цене. Теперь состояние его дел будет таким, словно цена держалась на всем рынке на уровне 6 пенсов, однако он оказался вынужденным передать продавцу 3 х (10-6) пенсов. В целом же спрос покупателя, как и предложение продавца, будут именно такими, какими они были бы при подобной непосредственной передаче средств.
 В таких условиях последствием такой передачи средств будет действие эффекта дохода (именно такой термин мы применяли здесь); как опять можно убедиться, эффектом дохода зачастую допустимо пренебрегать. В отношении особого случая, который обсуждался Маршаллом, можно предположить, что отдельный покупатель тратит на данный товар лишь небольшую часть своих средств, и если это так, то изменения цены коснутся действительной стоимости этих его средств весьма незначительно. Как становится понятным, это и послужило основой предположения, выдвинутого Маршаллом. Такое "допущение справедливо в отношении большинства рыночных сделок, которые нас здесь практически интересуют. Когда некто покупает что-нибудь для собственного потребления, он обычно расходует на это лишь малую долю всех своих средств" [А. Маршалл. Принципы политической экономии, т. V, гл 2]. Покупателю "ошибочная" торговля приносит прибыль (или убыток), однако если его совокупные расходы на данную продукцию незначительны, то и соответствующий доход (или потери) должны быть малы, а спрос покупателя изменится очень незаметно. Следовательно, на рынке обязательно сложится ситуация, когда цена будет очень близка к равновесной.
 2. Именно к таким выводам и пришел Маршалл в своих рассуждениях. Очевидно, они вполне соответствуют приводимому Маршаллом примеру "рыбного рынка". Согласно его теории временного равновесия, предложение определяется однозначно, спрос обеспечивается многими конечными потребителями, а взаимодействие рынков не принимается во внимание. Что же касается задач вашего исследования, желательно по возможности снять эти ограничения. Можно ли сделать это, не разрушая всего здания анализа? В общем случае остается справедливым (как и в отношении специального примера Маршалла), что выгоды и убытки, связанные с "ошибочной" торговлей, лишь способствуют эффекту дохода (такому, по сути дела, эффекту, с которым необходимо считаться, даже если предполагается, что равновесные цены устанавливаются немедленно). Мы вновь и вновь убеждаемся в том, что эффект дохода почти всегда придает законам, с которыми имеет дело экономическая теория, известную неопределенность. В результате же "ошибочной" торговли эта неопределенность лишь несколько усиливается. В какой мере усиливается, зависит, разумеется, от размеров самой "ошибочной" торговли: если очень многие сделки совершаются по ценам, сильно отличающимся от равновесных, равновесие нарушится весьма значительно. Однако, как я думаю, можно с полным основанием предполагать, что число совершаемых по сильно "ошибочным" ценам сделок ограниченно. И если формирование цен подчиняется какому-либо разумному порядку, так и должно быть.
 Как и при статическом подходе, мы можем здесь предполагать, что сила этих нарушающих равновесие эффектов уменьшается благодаря тому, что выгода для покупателей означает убытки для продавцов, и наоборот. Таким образом, при условии, что приращение расходов, связанных с покупкой и продажей различных товаров, распределено равномерно среди покупателей и среди продавцов, изменениям в уровне спроса будут частично соответствовать аналогичные изменения в объеме предложения [См. гл. 5].
 Последствия торговли по "ошибочным" ценам можно свести к возникновению эффекта дохода, поскольку мы сделали предположение, согласно которому рынки открыты только по Понедельникам; тем самым равновесные цены используются в качестве показателей при составлении производителями и потребителями планов, которые действуют оставшиеся дни недели. В случае, когда календарная неделя считается продолжительным периодом времени, использование равновесных цен действительно означает известную произвольность в решении вопроса и практическом применении результатов нашего исследования; если же мы на деле заинтересованы в том, чтобы уменьшить степень этой произвольности, всегда можно добиться этого, сократив продолжительность недели.
 
 
 
 Дж. Р. Хикс. "Стоимость и капитал" > Часть III. Основания динамической экономической теории - Глава X. Равновесие и неравновесие
 
 
 1. Теперь тот общий метод исследования, которого мы должны придерживаться, ясен. Необходимо сосредоточить внимание на каком-либо определенном дне - Понедельнике -и задаться вопросом: что определяет систему цен, которая в этот день устанавливается? В ходе такого исследования все, что произошло до Понедельника, мы должны считать заданным, и никакое принимаемое в Понедельник решение уже не способно что-либо в этом изменить. "Даже небо само не имеет власти над прошлым". В частности, это означает, что все принадлежащие данному сообществу индивидов средства в том виде, в каком они находятся в момент начала функционирования рынка в Понедельник (включая готовые товары, уже подготовленные к продаже, полуфабрикаты, сырье, стационарные установки всех видов и потребительские товары длительного пользования), должны считаться заданными. С данного момента проблема для экономиста состоит в том, чтобы направить эти унаследованные от прошлого ресурсы на удовлетворение нынешних и будущих желаний индивидов.
 Можно предположить, что существование унаследованных от прошлого ресурсов дает предпринимателям (и точно так же отдельным индивидам) основу для составления планов, которые определяют их поведение сегодня и их предполагаемое поведение в течение будущих недель. План, который составляется предпринимателем, содержит решения относительно того, сколько продуктов он продаст в течение текущей и будущих недель и столько ресурсов (услуг, материалов, возможно, даже вновь закупленного оборудования) он купит или наймет в течение текущей и будущих недель. План частного лица содержит решения относительно количеств товаров, которые он купит (и, может быть, также количества услуг, которые он поставит на рынок) в течение текущей и будущих недель. Таким образом, масштабы текущего спроса и предложения всех товаров и услуг определены - они входят в подобные плацы, хотя в то же время отражают намерения людей предъявлять спрос и поставлять товары на рынок в будущем.
 Планы, составленные людьми, зависят от цен и от соответствующих ожиданий будущих цен; однако текущие цены сами определяются состоянием текущего спроса и предложения, которые в свою очередь отражаются планами. Таким образом, если уровень цен, установившихся и первый Понедельник, таков, что равенства спроса и предложения на всех рынках не наблюдается, цены будут изменяться: они упадут на тех рынках, где предложение превосходит спрос, и повысятся на тех рынках, где спрос превосходит предложение. Такое изменение текущих цен вызовет перемены в планах - благодаря подобным переменам предложение и спрос приводятся в состояние равновесия.
 Мы предполагаем, что в Понедельник торговля продолжается до тех пор, пока между спросом и предложением не устанавливается равновесие. Такое предположение существенно, так как благодаря ему мы можем применить метод равновесия в теории динамики. Поскольку мы не будем уделять много внимания процессу установления равновесия, который должен предшествовать формированию равновесных цен [См. примечание к гл. IX.], постольку создается впечатление, что мы полагаем, будто экономическая система всегда находится в состоянии равновесия. Мы исследуем формирование равновесных цен в ходе одной недели, затем равновесных цен в ходе следующей недели и на этом закончим рассмотрение вопроса.
 2. Совершенно верно, что, рассматривая равновесие в подобном ограниченном смысле, мы исходим из того, что экономическая система всегда находится в состоянии равновесия. Да и поступаем мы так не без оснований. В известном смысле (при существовании условий конкуренции) текущее предложение и текущий спрос всегда уравниваются. Товарные запасы могут, конечно, оставаться в магазинах нераспроданными, но они остаются нераспроданными по той причине, что люди предпочитают сохранить себе шанс продать эти товары в будущем, а не снижать цены, чтобы продать их сегодня. Действие тенденции к снижению текущей цены приводит к тому, что предложение начинает ориентироваться не на сегодняшний день, а на будущее. Превышение предложения над спросом приобретает иное значение только в тех случаях, когда цена товара падает до нулевого уровня, когда производство товара монополизировано или когда цена признана сложившейся. (В ходе изложения теории динамики мы вновь вернемся к сложившимся ценам [См.гл.20].)
 В данном смысле (важном с точки зрения анализа) можно считать, что экономическая система (по крайней мере все те системы, которые мы будем рассматривать) всегда находится в состоянии равновесия. Возможно также иное, более широкое, понимание вопроса, предполагающее, что обыкновенно наблюдаются (в большей или меньшей степени) нарушения равновесия. Подобное понимание равновесия так или иначе присутствует в обсуждениях соответствующих проблем; мы же в состоянии применить свой инструментарий исследования, чтобы выяснить точное значение данного понятия.
 Определяя систему цен, устанавливаемых в первый Понедельник, мы также определили бы и систему планов, направляющих распределение ресурсов последующей недели. При предположении, согласно которому эти планы будут выполняться, можно считать, что они определят количества ресурсов, которые останутся свободными к концу недели, и тем самым послужат основой для принятия решений во второй Понедельник. В этот второй Понедельник должна установиться новая система цен, которая может более или менее отличаться от системы цен, установленной в первую неделю.
 Равновесие в сравнительно широком понимании - Равновесие во Времени (так мы можем его обозначить, чтобы отличать от Временного Равновесия, которое должно характеризовать систему в течение какой-нибудь текущей недели) - заявляет о себе, когда мы принимаемся сравнивать системы цен, характерные для двух произвольных дней. Стационарное состояние характеризуется полным равновесием не только тогда, когда спрос равен предложению при установившихся текущих ценах, но и тогда, когда во все дни действуют одни и те же цены, т. е. когда цены неизменны во времени. Поначалу можно подумать, что подобный же критерий (неизменность цен) был бы применим к исследованию меняющейся экономики, но ясно, что это совсем не тот случай [Это будет неверно, даже если мы смягчим условия, т. е. потребуем, чтобы сохранялись постоянными цены только одного товара.]. Ведь есть более важный критерий, чем простой критерий "арифметического" постоянства или колебаний цен, критерий, согласно которому цены все-таки предполагаются постоянными в условиях стационарной экономики, но в экономике, подверженной изменениям, они не обязательно постоянны. Речь идет об условии, предполагающем, что цена, вырученная во второй Понедельник, совпадает с ценой, которая, как прежде ожидалось, установится в этот день.
 Конечно, даже в условиях изменяющейся экономики люди могут все-таки ожидать, что цены не изменятся, но если это так, то ожидания вряд ли оправдываются. Обычно могут оправдаться ожидания изменения цен. В условиях равновесия наблюдаемое изменение цен совпадает с ожидаемым. Если в условиях равновесия вкусы потребителей и объем ресурсов сохраняются такими, какими они и ожидались, то ничто не нарушает планов, составленных в первый Понедельник. Как можно видеть, никто не совершает ошибок, планы могут по-прежнему выполняться безо всяких пересмотров. В условиях совершенного равновесия во времени экономика подобна солнцу в Фаусте:
 ihre vorgeschrieb' ne Reise
 vollendet sie mit Donnergang.
 [свершая с громовым раскатом предписанный круговорот... - И.-В. Гёте. Фауст. Пер. Б. Пастернака.]
 Степень неравновесия обозначает ту границу, за которой ожидания начинают обманываться, а планы-нарушаться.
 Ни одна экономическая система никогда не бывает в состоянии совершенного равновесия продолжительное время; и все-таки возможны условия, когда она приближается к такому состоянию. Без сомнения, система ближе всего к подобному состоянию, когда соответствующие условия ближе всего к стационарным, т. е. когда ожидается, что уровень цен останется прежним и он на самом деле не меняется. Но как только мы вспомним, что ожидания предпринимателей в действительности не являются явными ожиданиями определенных цен (они носят скорее вероятностный характер), то становится очевидным: фактические цены могут отличаться в той или иной степени от ожидаемых цен как наиболее вероятных и при этом не вызывать у людей сколько-нибудь сильного ощущения неравновесия. Для использования данных рассуждений в практических целях идеальное условие равновесия во времени можно истолковать довольно легко. Явного постоянства цен вполне, видимо, достаточно, чтобы система находилась в состоянии равновесия. Нарушение равновесия будет наблюдаться, видимо, именно в периоды быстрых ценовых изменений.
 Хотя данная концепция имеет широкое практическое применение, основной теоретический вопрос состоит именно в строгой интерпретации расхождений между ожидаемой и фактической ценой. Как только наблюдается такое расхождение, можно утверждать (обращая взгляд в прошлое), что средства вкладывались неправильно и это привело к их бесполезной растрате. Ресурсы использовались так, как их не следовало использовать, если бы точнее предсказывались будущие события; потребности, которые можно было бы удовлетворить (при условии, что их появление было предсказано), останутся необеспеченными или обеспеченными не полностью. Таким образом, неравновесие свидетельствует о расточительности и о несовершенной эффективности производства. Но как же нарушается равновесие?
 3. В своем исследовании мы предлагаем несколько возможных причин неравновесия. Одна (может быть, наименее важная) действует, когда ценовые ожидания отдельных индивидов не согласуются между собой. Если один человек ожидает, что цена определенного товара в период между данным Понедельником и следующим Понедельником упадет, а другой считает, что цена этого товара возрастет, то оба они не могут быть правы. Однако (за исключением тех случаев, когда ожидания весьма определенны) к неравновесию, вызванному действием такой причины, не стоит, видимо, относиться серьезно.
 Вторая причина. Хотя ценовые ожидания согласуются между собой, соответствия между планами может не наблюдаться. Даже если все продавцы и покупатели какого-либо товара ожидают установления на него одной и той же цены, все равно совокупное количество товара, которое все покупатели вместе планируют приобрести за вторую неделю, может не совпасть с совокупным количеством товара, которое все продавцы вместе планируют продать. Если планируемое предложение превышает планируемый спрос, то с наступлением второго Понедельника цена понизится в сравнении с ожидаемым значением. Ясно, что это возможная причина нарушения равновесия. Возможно, эта причина представляет наибольший интерес.
 Третья причина. Ценовые ожидания согласуются между собой, планы тоже согласуются между собой, но люди могут все-таки неточно предсказывать свои собственные будущие желания, а также неверно оценивать результаты процессов, протекающих в сфере производства. Если это происходит, то во второй Понедельник окажется, что все не желают или не могут купить или продать столько товаров, сколько они планировали купить или продать. Таким образом, вновь фактическая цена будет отличаться от ожидаемой. А несовершенное предвидение, свойственное некоторым людям, обусловит общее состояние неравновесия.
 Вот только такого рода нарушения равновесия и наблюдались бы в экономике, где все ожидания определенны. Но в реальном мире, где люди ожидают чего-либо "с вероятностью", действует четвертая причина, способная вызвать неравновесие системы. Поскольку понятие ценовых ожиданий, которое мы обсуждали в предыдущей главе, не отличается ясностью, лучше всего рассматривать подобное нарушение равновесия как Несовершенное Равновесие, а не как неравновесие. Впервые изучая природу ожиданий, мы видели, что если существует риск, то люди обычно действуют не так, словно ожидают установления такой цены, которую они считают наиболее вероятной, а так, словно эта цена оказывается несколько измененной в нежелательном для них направлении. Сказанное выше, таким образом, означает, что даже если нет неравновесия во всех отмеченных выше видах, даже если ценовые ожидания согласуются между собой и планы согласуются между собой, если не наблюдается непредвиденных изменений во вкусах людей и технические процессы не приводят к непредвиденным результатам, все равно может не установиться самое совершенное соответствие между ресурсами и потребностями. Система может находиться в состоянии равновесия в том смысле, что фактические цены совпадают с теми, которые ожидались с наибольшей вероятностью. Несмотря на это, известное чувство риска может заставить предпринимателей воздержаться от производства такого количества продукции или таких ее видов, какие бы они обеспечили, будучи уверенные в правильности своих предсказаний. Тем самым эффективность системы может оказаться очень сильно подорванной, хотя никаких нарушений равновесия из рассмотренных выше видов и не будет наблюдаться.
 Речь идет здесь о возможном источнике потерь, хотя, конечно же, недостаточное доверие к чьим-либо предсказаниям не служит обязательно источником таких потерь. Убытки только возрастают, если ожидания в конечном счете оказываются верными. Недостаток доверия к хорошим оценкам служит источником неэффективности системы, однако скептицизм относительно плохих оценок может принести больше пользы, чем полное доверие. Как мы, однако, по ходу изложения обнаружим, есть основания полагать, что экономическая система теряет от недостатка доверия больше, чем от его избытка.
 4. Приведенная классификация причин, вызывающих нарушение равновесия, явно имеет отношение к великому спору по поводу относительной эффективности экономической организации различных типов. Третий и четвертый источники потерь можно отыскать во всякой мыслимой экономической системе - капиталистической или социалистической, либеральной или авторитарной. Даже жизнь Робинзона Крузо не была бы свободна от действия этих причин: он не мог, скажем, предвидеть, когда заболеет или когда его постигнет неурожай; он был бы обеспокоен неопределенностью будущих событий, занятый поисками способа, позволившего бы ему наилучшим образом достичь поставленных целей при имеющихся средствах. Неурожаи, крупные изобретения и политические перевороты могут вывести из строя даже самую совершенную по организации экономическую систему (какой бы она ни была). В то же время сначала может показаться, что действие первой и второй из отмеченных причин присуще только системе, основанной на частном предпринимательстве, и в условиях полностью централизованной системы они действовать не будут. Однако полностью централизованная система - всего лишь плод воображения; всякое правительство в той или иной мере ограничено в осуществлении своей власти. В действительности различные части государственной машины могут разладиться точно так же, как может нарушиться деятельность предпринимателей. Является ли капитализм эффективнее социализма, во многом зависит от эффективности социализма. А этот вопрос пока остается в общем открытым [Сначала о терминологии, используемой в данной главе. На протяжении всей книги Дж. Хикс, как правило, четко определяет вводимые в изложение термины. Самые общие теоретические категории, упоминаемые в этом разделе - "социалистическая", "либеральная", "авторитарная" экономика, - однако, вообще не получают какой-либо характеристики. Между тем их трактовка в западной литературе отнюдь не однозначна: напомним, в частности, что термины "социализм" и "социалистическая экономика" широко использовались представителями английской лейбористской теории для обозначения некоторых форм развития капиталистической экономики. Дж. Хикс относится к числу тех буржуазных экономистов, которые уже в 30-х годах осознали, насколько важное значение для судеб капитализма имеет экономическое соревнование между капитализмом и социализмом. Весь опыт развития социалистической экономики может свидетельствовать о том, что общественная собственность на средства производства и основанная на ней система хозяйственных отношений позволяет обеспечивать более высокий по сравнению с капитализмом уровень эффективности. Достаточно сослаться на то, что в период подготовки к печати книги "Стоимость и капитал", когда ее автор выражал сомнения относительно большей эффективности социалистической экономики, США и многие страны Западной Европы все еще не могли оправиться от ударов самого разрушительного во всей истории капитализма циклического кризиса, а наша страна, в кратчайшие исторические сроки превратившаяся в развитую промышленную державу, быстро продвигалась по пути дальнейшего хозяйственного прогресса (хотя такой рост и сопровождался некоторыми деформациями и ошибками, которые не позволили сделать развитие советской экономики еще более эффективным).].
 Нередко полагают, что капитализму совершенно не свойственна какая-либо организация, обеспечивающая координацию планов, но это совсем не так. Такая организация все-таки возможна и в рамках частного предпринимательства; с ее помощью ожидания и планы предпринимателей могут быть (по крайней мере частично) согласованы. Речь идет о способе заблаговременного заключения торговых сделок, подразумевающем не только хозяйственные операции на рынках, где совершаются сделки на срок, как их принято называть, но и всякого рода заказы, размещаемые заблаговременно, а также все долгосрочные контракты. Очень полезно (даже на данной стадии исследования) сосредоточить на некоторое время внимание на осуществлении подобной координации и выяснить, почему ее эффективность и сфера распространения не могут быть больше.
 Легко вообразить систему частных предприятий, в которой торговые сделки не заключаются предварительно, а все хозяйственные операции подразумевают немедленную доставку. В такой "Экономике Настоящего" ("Spot Economy") ничего не делается заблаговременно и координация планов - во многом дело случая. На рынке устанавливается соответствие только между текущим спросом и текущим предложением; люди должны, формируя свои ожидания будущих цен, опираться по возможности на эти текущие цены и прочую доступную им информацию. Однако даже в таких условиях равновесие, видимо, не нарушится очень сильно. Если планы предпринимателей носят в большинстве случаев стационарный характер (так что многие планируют на будущее продать или купить столько же, сколько и в текущем периоде), несогласованность планов не нарушит заметно равновесия, до тех пор пока будет ожидаться просто сохранение текущих цен. Даже если планы не являются неизменными, но количества товаров, которые люди планируют купить или продать, с течением времени увеличиваются или уменьшаются, то равновесие не обязательно нарушится из-за несогласованности планов, при условии, что одни люди в состоянии строить удачные догадки относительно планов других людей. Здесь можно поставить еще очень много вопросов, но при всем этом наблюдение за поведением бизнесменов позволяет все-таки в известной мере разгадать их планы, так что в определенных пределах соответствующие догадки делаются. Невозможно сохранить в полной тайне также готовящееся фирмами расширение деятельности. Вообще нет смысла продолжать рассмотрение этого вопроса. Если же все дела расстроятся, то, как и следует ожидать, равновесие в "Экономике Настоящего" окажется в значительной степени нарушенным.
 В качестве иного крайнего примера можно представить себе экономику, в которой все дела устраиваются на долгое время вперед. Если все сделки о купле-продаже заключаются при условии поставки в будущем, то совпадают не только текущие, но и планируемые спрос и предложение. В такой "Экономике Будущего" ("Futures Economy") неравновесия двух первых видов наблюдаться не будут. Планы предпринимателей будут координироваться, ожидания также будут согласовываться в практических целях. (Цена, которая должна при этом определять в данную будущую неделю планируемый выпуск продукции фирмы, будет ценой товаров при сделке на срок, а не ожидаемой, с точки зрения фирмы, ценой.) Таким образом, нарушений равновесия, связанных с несогласованностью планов, наблюдаться не будет, однако сохраняется возможность неравновесия, обусловленного непредусмотренными изменениями во вкусах покупателей и объеме ресурсов. Рыночные агенты заключают контракт на покупку или продажу во второй Понедельник определенного количества товаров. Но когда второй Понедельник наступит, они могут потерять желание или оказаться неспособными купить или продать оговоренное количество товара. Тогда они будут поставлены перед необходимостью продажи или покупки с немедленной доставкой за наличный расчет и выполнения своих обязательств путем сделок за наличные. Таким образом, сформируется рынок, характеризующийся немедленной доставкой, а цена при продаже товаров за. наличные па этом рынке будет, видимо, отличаться от цен товаров, закупаемых на срок, цен, которые предварительно устанавливают на данный Понедельник.
 Теперь стало известно, что нельзя посредством срочных торговых сделок избежать неравновесия третьего вида; именно это в конечном счете и ставит пределы на практике развитию подобной торговли. Рыночные агенты знают, что определяемые заранее спрос и предложение в какой-либо день могут оказаться совсем не такими, какими действительно будут спрос и предложение в этот день; они, в частности, знают, что совершенно не могут в точности предсказать, сколько товаров сами пожелают купить или продать в будущем. Следовательно, обычный бизнесмен заключает контракт на срок только в том случае, когда это означает возможность "хеджирования", когда, иначе говоря, срочная сделка позволяет ему уменьшить риск, который несет ему его нынешнее положение. Это случится лишь в тех случаях, когда он так или иначе связал себя обязательством совершить в данный день продажу или покупку, когда он уже запланировал совершить такую продажу или покупку и когда он уже предпринял некие действия, которые затруднят выполнение его плана. Таким образом, в сфере производства всегда можно обнаружить достаточно жесткие условия для того, чтобы некоторые предприниматели обязательно пожелали "хеджировать" сбыт своей продукции. Предложение на рынке, которое сложится в недалеком будущем, определяется в значительной степени решениями, которые были приняты в прошлом, поэтому риск предпринимателя уменьшится, если планируемое предложение будет соответствовать будущим продажам. Хотя равновесие может нарушиться и в том случае, когда покупки также планируются, это явление почти исключительное. Условия производства дают предпринимателям большую свободу действий при закупке ресурсов (которые необходимы в основном, чтобы начать новый процесс производства), чем при завершении изготовления продукции (процесс производства этой продукции может уже начаться). Итак, хотя у предпринимателя и может возникнуть определенное желание "хеджировать" планируемые закупки, оно менее интенсивное, чем желание "хеджировать" планируемые продажи. Если бы рынки, где заключаются срочные сделки, объединяли исключительно страхующихся от потерь предпринимателей, действовала бы тенденция к относительной вялости спроса на рынке; на таком рынке срочные контракты охватывали бы планирование закупок больше, чем планирование продаж [Такая вялость, характеризующая ту сторону рынка, которая представляет спрос, характерна, конечно, только для товарных рынков, где заключаются сделки на срок, и не характерна, к примеру, для рынков, где заключаются валютные сделки. Однако на всех таких рынках действует, вероятно, долговременная тенденция к преобладанию страхующихся от потерь предпринимателей со стороны спроса или со стороны предложения. Для всякого рынка, где заключаются сделки на срок, обязательно характерен спекулятивный элемент.].
 Однако по этой самой причине на рынках, где заключаются срочные сделки, редко ведут торговлю исключительно "хеджеры". Уровень цены товара при заключении сделки на срок (скажем, с условием доставки через месяц), в которой участвуют только "хеджеры", будет определяться факторами, не имеющими чего-либо общего с факторами, обыкновенно определяющими рыночную цену; следовательно, цена товара при заключении срочной сделки будет сильно отличаться от соответствующей цены при заключении сделки за наличные (последняя цена, как может ожидать всякий разумный человек, установится через месяц и должна в обычном случае быть значительно ниже данной ожидаемой цены). Таким образом, цены при заключении сделок на срок почти всегда устанавливаются в известной мере спекулянтами, стремящимися выиграть за счет покупки по этой цене, если она ниже цены при заключении сделок за наличные, которая, согласно ожиданиям спекулянтов, установится через соответствующее время; благодаря их деятельности появляется тенденция к повышению до умеренного уровня цен при заключении срочных сделок. Однако положение спекулянта в противоположность положению "хеджера" более рискованное из-за участия первого в срочных сделках - ведь у спекулянта нет необходимости предпринимать подобную деятельность, и, не участвуя в ней, он оставался бы в положении, которое меньше связано с риском. Он, следовательно, будет стремиться к заключению срочных сделок до тех пор, пока соответствующая цена остается определенно ниже ожидаемой им цены при уплате наличными - ведь спекулянт полагает, что в качестве вознаграждения за риск он получит именно разницу между этими ценами; для него готовность идти на риск потеряет смысл, если будущая прибыль слишком незначительна.
 В важном отрывке из Treatise on Money г-н Кейнс указывал на последствия спекуляции. В "нормальных" условиях, когда предполагается, что спрос и предложение останутся без изменений, а, следовательно, цена при заключении сделки за наличные через месяц будет почти такой же, какой она является сегодня; цена при заключении срочной сделки с доставкой товара через месяц определенно окажется ниже сегодняшней цены при уплате наличными. Эту разницу между двумя ценами (текущей ценой при заключении сделки за наличные и установленной в текущий момент ценой при заключении срочной сделки) г-н Кейнс назвал "нормальной скидкой" (normal backwardation) [См.: J. M. Keynes. Treatise on Money, vol. II, p. 142-144. Рыночные агенты говорят о "скидке", если цена при заключении срочной сделки ниже цены при уплате наличными, и о "надбавке" ("contango"), если соотношение цен обратное. Очевидно, что надбавка возможна лишь тогда, когда ожидается сильное повышение цены при уплате наличными; обычно это означает, что цены при заключении сделок за наличные слишком низки. ]. Она показывает, какую сумму "хеджеры" должны передать "спекулянтам" за бремя риска, связанное с данными колебаниями цен. Следовательно, в конечном счете, она измеряет издержки по согласованию планов, которое обеспечивается благодаря заключению срочных сделок; если эти издержки слишком велики, желающие стать "хеджерами" предпочитают отказаться от этого.
 Подобного же рода доводы позволяют понять, что ограничивает заключение таких сделок на срок, которые мы разделили по нескольким видам (хотя обычно такого разделения не производят). К примеру, в интересах наемного работника "хеджировать" будущую продажу его труда; он бы так и поступил при возможности гарантировать себе работу на долгое время. Однако заключать подобный контракт не в интересах предпринимателя, если только последнему это не приносит каких-либо определенных выгод; предприниматель заключил бы этот контракт, если бы данного работника было трудно заменить. Тем самым наш подход позволяет исследовать данный особый случай долгосрочного контракта, при котором различаются (так или иначе) получатель жалованья и получатель заработной платы [Как в этом случае, когда заключаются трудовые контракты, так и в случае, когда заключаются срочные сделки на товарных рынках, существует неопределенность иного рода, неопределенность, ограничивающая распространенность сделок на срок. Речь идет о неопределенности, связанной с точными качественными характеристиками товаров, которые предполагается поставить на рынок в будущем. На организованных рынках производителей используются тщательно разработанные приемы, позволяющие уменьшить эту неопределенность, однако эти приемы требуют больших расходов, что легко становится препятствием для их применения.].
 5. Итак, вообще говоря, именно неопределенность будущего и желание рыночных агентов иметь полную свободу действий в условиях этой неопределенности ограничивают при капитализме распространенность срочных сделок. Конечная причина, действие которой объясняет, почему неравновесие двух первых из упомянутых нами видов нельзя смягчать более эффективно, состоит в том, что неизбежно возникает неравновесие третьего и четвертого видов. Дело в том, что подобное нарушение равновесия может наблюдаться в обществе всякого типа.
 С нашей точки зрения, обсуждаемые в настоящей главе вопросы важны во многих отношениях. В дальнейшем мы обнаружим, что очень важно иметь в виду различия между сделками за наличные и сделками на срок (понимаемыми в широком смысле слова). Определенную часть фактически заключаемых сделок надо признать (полностью или частично) сделками на срок; в исследовании, которое мы решились предпринять, срочные сделки занимают, по сравнению со сделками за наличные, особое место. Это так, и мы находим естественным, когда в качестве удобного подхода к исследованию нам предлагается пренебрегать срочными сделками, приступить к изучению экономики такого мира, где принимаются к рассмотрению только сделки за наличные. Мы уже познакомились с подобной моделью-это наша "Экономика Настоящего". Поскольку подобная модель предполагает ограниченность срочных сделок, она не является слишком сильным упрощением действительности. Однако при желании мы можем не останавливаться на рассмотрении этой модели, так как о рынках, где заключаются срочные сделки, мы узнали достаточно, чтобы иногда при необходимости обращаться к ним.
 Нашей чистой "Экономике Настоящего" противостоит другой крайний случай-чистая "Экономика Будущего". Эта модель не претендует на то, чтобы быть хорошим приближением к действительности, так как в противном случае она должна изображать мир, где нет неопределенности и где все ожидания точны, так что все сделки могут заключаться заблаговременно[Даже при условии, что контракты могут de facto аннулироваться благодаря последующей срочной сделке по покупке или продаже товаров.]. И все-таки модель чистой "Экономики Будущего" может определенным образом использоваться в теории. Исследуя вопрос о том, какая система цен сформируется в такой модели, мы обнаружим, какая система цен будет обеспечивать поддержание равновесия во времени при данных изменяющихся условиях. Экономисты все еще несерьезно относятся к идее такой системы, в которой ведущие торговлю лица характеризуются "совершенным предвидением". А это ведет к затрудняющим исследование препятствиям [См.: F. Knight. Risk, Uncertainty and Profit, chs. 5-10.]; с помощью же нашей модели можно достичь цели, ради которой и изобретались. подобные системы. Она позволяет приступить к делу сразу, как только ставится вопрос: "Как должны изменяться цены (при существовании соответствующих ожиданий), чтобы равновесие не нарушалось?"
 
 
 
 Дж. Р. Хикс. "Стоимость и капитал" > Часть III. Основания динамической экономической теории - Глава XI. Процент
 
 
 1. Необходимость в основательном исследовании проблемы процента появляется совершенно естественно, после обсуждения вопросов, содержащихся в предыдущей главе. Мы научились различать сделки в зависимости от времени, когда они должны совершаться. Сделкам на наличный товар (spot transactions) положено осуществляться в текущий период, иначе говоря, в течение той недели, когда эти сделки заключаются. Сделки на срок (forward transactions) должны совершаться в будущем - в этих сделках в течение одной и той же недели в будущем участвуют представители обеих заключающих сделку сторон. Однако нет причин для того, чтобы полагать, будто оба участника сделки совершают ее в один день. Таким образом, мы получаем третий вид сделок - кредитные. Такая сделка подразумевает, что только один ее участник выполняет свои обязательства в текущий момент, другой же участник обязан совершить сделку в тот или иной день (или в несколько дней) в будущем. Существенной особенностью кредитной сделки служит ее разделенность во времени.
 Всякий обмен существующих в данный момент товаров или услуг на обещание предоставить в будущем товары или услуги с экономической точки зрения характеризуется как заем. Однако в действительности среди всех кредитных сделок преобладают сделки определенного вида, предполагающие, что сделка совершается обоими участниками в денежной форме. Но это на деле вовсе не единственная форма такой сделки. Непосредственный обмен существующих в данный момент реальных товаров на будущие реальные товары редко наблюдается по той же самой причине, по которой редко случается обмен в настоящем реальных товаров одного вида на реальные товары другого вида - речь идет о неудобствах бартерной торговли. Однако люди вовсе не редко обменивают нынешние товары на обещание уплатить деньги в будущем (здесь наблюдается отсрочка платежа); кроме того, vice versa*, они обменивают готовые деньги на обещание поставить товары в будущем (наблюдается досрочный платеж). И дело не в том, что подобные сделки не практикуются - дело в том, что, как естественно полагают, они состоят из денежной ссуды плюс сделка при продаже за наличные, или срочная сделка. На самом деле всякую кредитную сделку можно представить таким образом.
 Даже чисто бартерный обмен нынешних товаров на товары будущие (например, обмен некоторого количества кофе сегодня на кофе через год) можно свести к сделке на наличный товар (или к сделке на срок) и к денежной ссуде. Если есть рынки, где осуществляется торговля с поставкой в будущем, то всегда неявно устанавливается процентная ставка, выраженная в реальных величинах. Предположим, что денежная ставка процента по годовому займу составляет 5 процентов, а цена кофе, установленная при заключении срочной сделки (с доставкой товара через 12 месяцев), на 3 процента превышает его цену, установленную при заключении сделки на наличный товар. Тогда возможно дать кофе взаймы на один год, продавая его за наличные и ссужая вырученные деньги, а затем покрывая продажу покупкой на рынке, где осуществляются срочные сделки. При совершении такой цепочки сделок устанавливается совершенно определенная норма процента, выраженная в единицах кофе. Теперь 1 единица кофе обменивается на 105/103 единиц кофе, которые должны быть доставлены покупателю через год. Так что установленная норма процента составит примерно 2% в единицах кофе [Ср.: Дж. М. Кейнс. Общая теория занятости, процента и денег, с. 292-294. Стоит отметить формулу: норма процента на товар приблизительно равна норме процента на деньги за вычетом контанго (величина превышения цены, установленной при заключении срочных сделок, над ценой, установленной при заключении сделок на наличный товар).]. (Норма процента на кофе окажется такой же, как норма процента на деньги, если цена кофе при продаже с немедленной доставкой и при продаже с доставкой в будущем совпадают [Деятельность иностранной фондовой биржи дает нам пример того, что происходит, когда образуется рынок ссуд для каждого из двух товаров (валют), которые участвуют в сделках на наличный товар и в срочных сделках. Когда все четыре рынка свободны от ограничении, невозможно даже временное равновесие, если только не сохраняется указанное отношение между ценами товаров (скажем, если только скидка на франки, участвующие в срочных сделках, не равна разнице между процентными ставками в Париже и Лондоне за соответствующий период). Если же данное условие перестает вообще соблюдаться, то сфера совершения сделок ограничивается одним (по крайней мере) рынком из четырех. (Следует подчеркнуть, что все четыре рынка взаимозависимы и в процессе установления равновесия может быть затронуто движение товаров на каждом из них или на всех вместе).].)
 Таким образом, норма процента на товар не представляет для нас особой важности; ее движение отражает поведение системы в той части, на которой мы внимания не сосредоточили, точно так же, как и на курсе обмена двух товаров в сделках на наличный товар, когда ни один из этих товаров не служит единицей масштаба стоимости. Не делая каких-либо дополнительных предположений о свойствах денег (кроме уже принятого допущения, согласно которому в качестве масштаба стоимости выбирается какой-либо товар), мы можем допустить, что все ссуды имеют денежную форму (и поэтому всякой долговой сделке можно придать денежную форму, представив ее как денежный заем наряду с совершением сделки на наличный товар или сделки на срок).
 2. Теперь мы можем направить усилия на изучение денежной нормы процента. Однако даже в этой области нам предстоит столкнуться со сбивающим исследователя с толку затруднением. Денежные процентные ставки, выплачиваемые по разного срока ссудам, различаются между собой по двум главным причинам: 1) различна продолжительность займов, а также неодинаков характер распределения выплат во времени; 2) заемщиков характеризует различная степень риска, связанного с возможностью неуплаты процентов. Возможны и другие различия в условиях кредитования, но названные причины остаются главными из тех, что нам предстоит рассмотреть.
 Вопрос о риске возникает уже при обсуждении названных причин, однако он отодвигается на второй план, когда речь идет о "премии за риск" (risk premium) - элементе процентной ставки, как это обычно понимают. Когда заемщик обладает слабой кредитоспособностью, его обещанию выплачивать долг в будущем определенными долями не придадут такого значения, как если бы его положение было прочным. Следует различать в данном случае два момента. Первое. Заслуживающий доверия заемщик гарантирует заимодавцу уверенность в том, что обещанные платежи будут внесены; тем самым у заимодавца складываются практически определенные представления о будущем; в противном же случае эти представления не будут четкими. Второе. Предположительно ненадежный заемщик, даже если он не нарушит своих обязательств, не заплатит больше, чем должен. Тем самым определяются максимальные поступления, на которые может рассчитывать кредитор; возможны отклонения от этой суммы только в одном направлении. Это означает, что средняя сумма возможных исходов сделки меньше, чем когда заимодавец имеет дело с платежеспособным заемщиком; в противном же случае разброс возможных значений исхода больше. Подобные соображения могут, как считается, отпугнуть заимодавца, так что он проявит склонность дать ссуду сравнительно ненадежному заемщику только в том случае, когда условия кредита окажутся для заимодавца лучше.
 Подробный анализ действия фактора риска на ссудном рынке оказался бы довольно сложным - здесь мы не будем и пытаться заходить так далеко. Одно необходимо рассмотреть - тот факт, что кредитоспособность заемщиков служит вопросом индивидуальных оценок заимодавцев, и эти оценки, видимо, различны. Так, когда предпринимателю требуется занять лишь немного денег, он может получить их, обратившись к узкому кругу влиятельных кредиторов, имеющих в его глазах хорошую репутацию и способных, по его мнению, предоставить ссуду на относительно благоприятных условиях. Если же он пожелает занять еще больше, то должен будет обратиться или непосредственно к заимодавцам, занимающим на рынке менее ответственное положение (таким, которым он должен будет предложить сравнительно хорошие условия займа), или к некоторым из влиятельных кредиторов с просьбой поручительства за него (они могут сами прибегнуть к займам, ссужая данного предпринимателя за счет полученных средств, могут предоставить и какие-либо гарантии или прибегнуть в акцептированию). Однако вынужденные так поступать заимодавцы несут бремя дополнительного риска, за что и требуют компенсации.
 Количество денег, которое определенный заемщик может получить у определенного заимодавца, обусловлено, в частности, ограниченностью средств у других кредиторов; непосредственно же оно обусловлено существованием того риска, который заимодавец взваливает на себя, отдавая слишком много средств лишь одному заемщику, т. е. "рисковать всем сразу". Улучшение условий кредитования (под ним можно понимать повышение процентной ставки, хотя улучшение условий кредитования не обязательно принимает столь явную форму) позволяет добиться от отдельных кредиторов повышения размеров ссуды. По причинам, которые мы только что объяснили, обычно удается увеличить размеры кредитов, содействуя склонности новых кредиторов к действиям на ссудном рынке. Как оказывается, таким образом, положению каждого отдельного заемщика соответствует "кривая предложения ссудного капитала"; она подобна кривым предложения прочих факторов производства, которые соответствуют положению производителя в условиях, когда он является "монопсонистом" (т. е. монопольным покупателем). Нет оснований полагать, что эта кривая будет совершенно эластичной, по крайней мере для случая, когда суммы требуемых взаймы денег сильно различаются между собой. Подобные рассуждения привлекают в сферу теории процента вопросы, аналогичные тем, которые обсуждались исследователями Несовершенной Конкуренции, и, несомненно, в целостной теории процента необходимо эти вопросы затронуть[Таким образом, представляется, что усложнение финансовой структуры фирм во многом связано с попытками установить ценовую дискриминацию на рынке капитала.]. Я не в состоянии предпринять здесь решение этой задачи, но мы не должны упускать из виду все-таки эти проблемы.
 3. Используя наш подход к анализу, можно сказать гораздо больше о различиях в уровнях процентной ставки, различиях, связанных с неодинаковой продолжительностью займов. Оказалось, что срок ссуды - это вопрос, определяемый, в частности, степенью риска (хотя важное влияние оказывают здесь и прочие факторы).
 Существует четкое различие между предоставлением долгосрочных ссуд и теми долгосрочными контрактами по доставке товаров и услуг, которые, как мы видели, можно свести к объединению сделок на наличный товар и срочных сделок. Контракт, предусматривающий ежемесячную доставку товаров партиями в течение шести месяцев, - это то же самое, что и сделка на наличный товар и ряд сделок на срок. Аналогичным образом, шестимесячная ссуда - это то же самое, что и ссуда на один месяц и ряд сделок по предоставлению ссуды на срок, причем каждая из этих сделок ежемесячно возобновляется (т. е. повторно ссужается сумма долга или сумма долга и процент). Выберем такой период времени минимальной продолжительности, что ссуды с меньшим сроком не будут учитываться. Тогда любую ссуду на любой срок можно свести (посредством принятого нами метода) к ссуде на минимальный период и некоторому числу возобновлений срочной ссуды на последовательные периоды одинаковой продолжительности. Ясно, что в наибольшей степени нашему общему методу исследования будет соответствовать минимальный период, равный "неделе".
 Рассматривая дело таким образом, мы получим, что процентная ставка по двухнедельному займу (срок будем отсчитывать от нашего первого Понедельника) образуется путем объединения процентной ставки по сделкам с наличностью, предусматривающим однонедельную ссуду, и ставки по "срочным" сделкам также на однонедельную ссуду, но такую ссуду, которая будет получена во второй неделе. Если процентные платежи до завершения всей сделки не вносятся, то соответствующая капитальная сумма, накопленная на две недели при двухнедельной процентной ставке, должна равняться сумме, накопленной за первую неделю при однонедельной ставке процента и за вторую неделю при ставке по "срочным" сделкам. Обе эти сделки совершенно одинаковы. Итак, если мы обозначим текущие двухнедельные, трехнедельные и т. д. ставки процента ("долгосрочные" ставки) как R2, R3,..., краткосрочные ставки по "срочным" сделкам - как r2, r3,..., и т. д., а текущую краткосрочную ставку (она входит в обе наши системы) - как r1 (или R1), то получим [Подразумевается, что речь идет об однонедельных ставках; они приведены в дробях, а не в процентных выражениях. Так, ставка, равная 1/10 процента, будет записана как 0, 001.]:
 l+ R1=1+ r1,
 (1+ R2)2= (1+ r1) (1+ r2),
 (l+ R3)3 = (1+ r1) (1+ r2) (1+ r3).
 Если, приблизительно описывая действительность, мы позволим себе предположить, что имеем дело с простыми процентами, эти взаимосвязи значительно упростятся. Они будут выглядеть следующим образом:
 R1 = r1,
 2R2 = r1+ r2,
 3R3 =r1+ r2+ r3.
 Долгосрочная ставка есть среднее арифметическое из текущей краткосрочной ставки и соответствующих ставок по "срочным" сделкам [Если предоставление долгосрочной ссуды предполагает обещание заемщика выплачивать процент через регулярные промежутки времени, а не сразу после заключения сделки, то общая формула станет сложнее, однако вид формулы простых процентов от этого, естественно, не изменится.].
 4. Таким образом, процентные ставки по займам различных сроков можно свести к нашей стандартной краткосрочной ставке (процентная ставка на однонедельную ссуду) и ряду краткосрочных ставок по сделкам на срок - ставок на однонедельные ссуды, но выплачиваемых не в текущей неделе, а в какой-то неделе в будущем. Последние совершенно аналогичны ценам, устанавливаемым при заключении срочных сделок, которые мы рассматривали в предыдущей главе, и определяются почти так же.
 Непривычно представлять "рынок долгосрочных ссуд", используя понятия "хеджеры" (hedgers) и "спекулянты" (speculators), однако различие между ними здесь, как и прежде, имеет отношение к делу. При прочих равных условиях некто, заключающий контракт на получение долгосрочной ссуды, подвергает себя большему риску, чем подвергал бы, не участвуя в подобной сделке. Однако есть отдельные лица (и концерны), для которых сказанное несправедливо, так как они уже связали себя обязательствами долгое время в будущем использовать заемный капитал. Может быть, они вовлечены в деятельность, которая требует значительного времени для своего завершения, дли, может быть, они планируют развивать непрерывное производство, предполагающее поступление в определенное время ресурсов и выпуск продукции, производство, которое не может быть приостановлено в той или иной стадии. Эти лица пожелают "хеджировать" поступление ссудного капитала в будущем точно так же, как они пожелают "хеджировать" поставки сырья. Для них будет характерна высокая склонность к долгосрочным займам.
 С другой же стороны рынка - со стороны продавцов - никакой подобной склонности, видимо, наблюдаться не будет, хотя здесь есть одно обстоятельство, требующее внимания. В действительности осуществление всякой сделки требует определенного временя и усилий, и кредитные сделки не являются в этом смысле исключением. Однако выгода, которую можно ожидать от предоставления займа на очень короткий срок, весьма незначительна, так что эта выгода не компенсирует усилий, связанных с организацией предоставления такой ссуды, если только положение заимодавца на соответствующем рынке не является очень прочным. Нынче эта трудность в значительной степени преодолена благодаря развитию деятельности банков, которые платят проценты по вкладам, что обеспечивает, по существу, своего рода "краткосрочный" рынок для мелких вкладчиков. (Это на самом деле краткосрочный рынок, доказательством чего служит сохранение за банком права изменять ставку процента). И тем не менее трудности, связанные с краткосрочным кредитованием, иногда вызывают переход кредиторов на рынок долгосрочных ссуд [В дальнейшем мы должны будем вернуться к этому важному вопросу. См. гл. XIII.].
 Если рассмотреть все эти вопросы в совокупности, окажется, что ссудный рынок по сделкам на срок (и товарный рынок по сделкам на срок), как можно предположить, характеризуется со стороны предложения органической вялостью, которая обеспечивает возможности для спекуляции. Если предоставление долгосрочных кредитов не дает дополнительной выгоды, многие лица (и учреждения) предпочтут ссуды на короткие сроки (по крайней мере в том смысле, что они так или иначе будут держать деньги на вкладах). Однако такое положение дел обусловило бы значительное расширение спроса на долгосрочные ссуды, спроса, который оказалось бы невозможным удовлетворить. Заемщики начали бы предлагать все более выгодные условия заимодавцам, чтобы склонить их к предоставлению долгосрочных ссуд (иначе говоря, к переходу на рынок по сделкам на срок). Заимодавец, поддавшийся этому, оказался бы в совершенно таком положении, как спекулянт на товарном рынке. Он появился бы на рынке долгосрочных ссуд, только предполагая получить выгоду, и выгоду достаточную для того, чтобы компенсировать риск, которому подвергается.
 Таким образом, ставка процента по срочным сделкам для той или иной будущей недели (эта ставка, как мы видели, служит единицей, формирующей долгосрочные ставки) определяется так же, как и цена товара при заключении срочной сделки; она устанавливается на таком уровне, что побуждает многих "спекулянтов" заключать сделки на срок. Она окажется выше краткосрочной ставки, которая, как эти спекулянты ожидают, установится в заданную неделю - в ином случае они не получили бы компенсации за риск (эта ставка будет-таки превосходить краткосрочную ставку на такую величину, что предельный спекулянт будет склоняться к тому, чтобы пойти на риск). Краткосрочная ставка по сделкам на срок будет, таким образом, превосходить ожидаемую краткосрочную ставку на величину премии за риск, которая в точности соответствует "нормальной скидке" (normal backwardation), принятой на рынках товаров. Если ожидается, что краткосрочные ставки в будущем не изменятся, ставка по сделкам на срок превысит текущую краткосрочную ставку на величину данных премиальных выплат; если предполагается, что краткосрочная ставка будет расти, данное превышение окажется больше по сравнению с нормальным уровнем; только в том случае, когда ожидается снижение краткосрочных ставок, ставка по сделкам на срок может опускаться ниже текущей ставки.
 Такие же закономерности действуют и в отношении самих долгосрочных ставок, которые, как мы видели в предыдущем разделе, являются фактически средними из ставок по сделкам на срок. Если ожидается, что краткосрочные ставки не изменятся, то долгосрочная ставка превысит краткосрочную на величину обычной премии за риск. Если же текущая краткосрочная ставка считается необычайно низкой, то долгосрочная ставка обязательно превысит ее; краткосрочная ставка может быть выше долгосрочной только в том случае, когда текущая краткосрочная ставка считается необычайно высокой [Практическим следствием действия этой закономерности (ее проявления мы будем исследовать ниже) служит то, что краткосрочные ставки во всех случаях подвержены более сильным колебаниям, чем долгосрочные.].
 5. Проведенный выше анализ отношения между краткосрочной и долгосрочной процентными ставками явным образом обусловлен "политическим решением", которое мы приняли в конце предыдущей главы. Однако в этой связи соответствующие выводы способны привести нас в замешательство. Тогда наша модель казалась удобным упрощением действительности, удобным для использования в дальнейшем исследовании, при условии, что мы останавливались на "Экономике Настоящего" (она определялась как такая экономика, в которой все товары и услуги продаются как "наличный товар" и не наблюдается торговля с поставкой в будущем). Что касается торговли товарами, подобное упрощение выглядело довольно обоснованным: рынки товаров, на которых заключаются срочные сделки, на самом деле не имеют в экономике особого значения, и мы не совершили большого насилия над действительностью, когда исключили их из рассмотрения. Но теперь оказывается, что долгосрочное кредитование является скрытой формой подобной торговли с поставкой в будущем, и из модели чистой "Экономики Настоящего" необходимо исключить долгосрочное кредитование. Это уже слишком сильное абстрагирование от действительности. Попробуем представить себе такую модель.
 В чистой "Экономике Настоящего", где допускается только краткосрочное кредитование, нет купли и продажи товаров с поставкой в будущем; все ссуды предоставляются на минимальный период - неделю. Следовательно, надо полагать, что с открытием рынков в первый Понедельник вся задолженность, образовавшаяся в предыдущую неделю, погашена, так что обязательства по контрактам выполнены. В то же время, поскольку теперь не могут заключаться срочные сделки, предприниматели (а также все прочие лица) должны составлять планы, основываясь на собственных индивидуальных ожиданиях будущих цен (речь идет здесь и о будущем движении процентной ставки). Эта модель представляется весьма нереалистичной в двояком отношении - она предполагает всеобщую "расчистку" обязательств каждый Понедельник и отсутствие у предпринимателей уверенности, обеспечиваемой долгосрочным кредитованием. Хотя мы и могли бы, видимо, эту модель соответствующим образом изменить, чтобы учесть упомянутые недостатки, дело бы во многом выиграло, если бы мы могли отыскать столь же простую модель, способную обеспечить более близкое приближение к реальной действительности.
 Огромное преимущество нашей модели, которое следовало бы сохранить, состоит в том, что она позволяет сводить сложную систему ставок процента по долговым обязательствам самых различных на практике сроков в одной-единственной ставке процента. (Даже при условии, что во внимание не принимается риск неуплаты процента, нужно рассматривать только одну ставку.) Обсуждая проблемы, связанные с процентом, экономисты часто говорят об определении единственной в своем роде (the) нормы процента. Казалось бы, они должны в уме совершать подобное сведение всех процентных ставок в одну; однако единственная в своем роде ставка, о которой они говорят, обычно является, скорее всего, долгосрочной ставкой [Единственная в своем, роде и влиятельная норма процента в "Общей теории" г-на Кейнса - долгосрочная.].
 Рассмотрим функционирование экономической системы, в которой пока еще не заключаются срочные торговые сделки на рынках товаров и услуг и где пока еще есть только одна форма кредитования. Но теперь пусть ссуда будет предоставляться только на одну неделю (такое было характерно для нашей "Экономики Настоящего"),- предположим, что ссуда предоставляется на неопределенный по продолжительности период. Для каждой системы характерна, с точки зрения кредитора, единственная форма ценных бумаг. Но в то время как в приведенной выше модели "Экономики Настоящего", предполагающей краткосрочное кредитование, единственной формой ценных бумаг был вексель заемщика (т. е. его обещание заплатить к концу недели столько-то и столько-то), в нашей новой модели (модели "Экономики Настоящего", предполагающей долгосрочное кредитование) такими ценными бумагами будут служить долговые обязательства без фиксированного срока погашения (обещание неопределенно долго выплачивать такую-то и такую-то сумму денег в качестве процента через регулярные промежутки времени).
 Если на рынке устанавливается единственная ставка процента, которая есть процентная ставка по ссудам на неопределенный срок, то можно только догадываться, какой будет в такой системе процентная ставка по ссудам на какой-либо ограниченный срок. В "Экономике Настоящего", предполагающей долгосрочное кредитование, даже величина процентной ставки по однонедельным ссудам (в нашей первой модели определялась только такая ставка процента) становится делом личного предвидения. Ведь некто, пожелавший занять деньги на неделю, может осуществить это единственным способом - он должен выпустить заем на неограниченный срок по текущей норме процента, равной R; затем он должен разработать план, позволяющий погасить заем в соответствии с установившейся рыночной ценой, которая будет определяться нормой процента R', характерной для второй недели. Таким образом, действительная ставка процента по однонедельной ссуде зависит от ожиданий заемщика, связанных с будущей ставкой процента R'. Капитальная стоимость (capital value) ссуды в течение недели изменится в отношении R/R'. Следовательно, действительная ставка процента будет выражаться так:
 R+ R/R' -1,
 что меньше R (когда R'>R). Таким образом, краткосрочная ставка процента, под который люди могут рассчитывать занять или ссудить деньги, будет определяться их предвидением будущего движения процентных ставок на рынке; она окажется меньше текущей рыночной ставки, если ожидается, что последняя будет расти, и больше, если эта ставка будет, как ожидается, падать.
 В "Экономике Настоящего", предполагающей долгосрочное кредитование, ссуды погашаются не обязательно в начале недели. Поэтому мы можем вообразить индивида, который в первый Понедельник обнаруживает, что владеет некоторыми ценными бумагами, представляющими собой долги других людей, образовавшиеся в прошлом, или должен другим людям с прошлых времен. Решив в течение недели занять некоторую сумму денег, он может как продать находящиеся в его распоряжении старые ценные бумаги, так и выпустить новые ценные бумаги. Точно так же приобретение как старых, так и новых ценных бумаг должно рассматриваться как кредитование. Цены старых ценных бумаг должны будут прийти в соответствие с процентной ставкой, установленной на новые ценные бумаги (при желании мы можем считать по-другому: процентные ставки на новые ценные бумаги должны будут прийти в соответствие с ценами старых ценных бумаг), - ведь при одинаковом риске неуплаты для индивида безразлично, какие ценные бумаги он покупает и продает - старые или новые. Поскольку взаимосвязь между ценами старых ценных бумаг и нормой процента носит чисто арифметический характер, цены старых ценных бумаг не нужно относить к числу тех цен, которые должны быть определены. На самом деле в системе существует только одна-единственная норма процента.
 6. Итак, есть два способа построить модель такой экономики, в которой будет только одна норма процента. По мере исследования мы обнаружим, что существование этих двух подходов к решению вопроса обеспечивает исследователю явное удобство - один подход позволяет прояснить одни вопросы, другой - другие. Таким образом, мы попытаемся пока работать с ними обоими.
 Мы видели, что можно построить целую систему процентных ставок, используя краткосрочную ставку в качестве единственной ставки. Если модель "Экономики Настоящего" с долгосрочным кредитованием также призвана служить хорошим инструментом исследования, должно оказаться возможным построить подобным образом целую систему ставок, основанную на долгосрочной ставке. Осуществимо ли это? Мы видели, что система, образованная только из краткосрочных ставок, при соприкосновении с действительностью развалилась бы, так как многие заемщики пожелали бы иметь дополнительные гарантии в связи с получением ссуды на сравнительно продолжительный период; заимодавцы же оказались бы готовыми предоставить им это обеспечение, требуя в обмен согласие на более высокую ставку процента. Как эти соображения согласовать с системой, предполагающей только предоставление ссуд на неопределенные долгие сроки?

<< Пред.           стр. 3 (из 6)           След. >>

Список литературы по разделу