<< Пред.           стр. 2 (из 6)           След. >>

Список литературы по разделу

 Великую заслугу классической политической экономии К. Маркс видел в том, что она разрушила ложную ви-димость и иллюзию, проявляющуюся в <триединой> фор-муле (<капитал-процент>, <труд-заработная плата>, <земля-рента>). Неоклассическая теория вновь <реани-мирует> и развивает эти фетишистские представления, предполагающие персонификацию вещей и овеществление производственных отношений. В подобных схемах все участники хозяйственного процесса выступают в качестве экономически равноправных субъектов, владеющих факто-рами производства, тем самым капиталистическое обще-ство предстает бесклассовым обществом [Основу неоклассической концепции капитала образует пред-положение о бесклассовом обществе; именно с этим предположени-ем, как замечает английский экономист Д. Харрис. связано самое фундаментальное отличие неоклассической теории от классической политической экономии (см.: D. Harris. Capital Accumulation and Income Distribution. London, 1978, p. 19-21).].
 В подобной трактовке доступ к капиталистическому предпринимательству оказывается открытым для любого человека, обладающего данными для предпринимательской деятельности. Чего стоят, например, идиллические рас-суждения Хикса: <И если дана система рыночных цен на факторы производства и выпускаемые товары, то каждый, кто обладает предпринимательскими ресурсами, может решить, обеспечит ли ему их использование добавочный доход. Если обеспечит, то он становится предпринимате-лем>. Различия между рабочими и предпринимателя-ми по существу сводятся к тому, что указанные груп-пы просто поставляют на рынок неодинаковые виды труда. Подобные содержательные предпосылки схем общего равновесия, совершенно игнорирующие ре-альную экономическую и социальную структуру современного капиталистического общества, непосредственно смы-каются с самыми вульгарными апологетическими концеп-циями буржуазной политической экономии.
 Социально безликие и формалистичные постулаты со-временной неоклассической теории капиталя носят под-черкнуто атомистический характер. В рамках этих посту-латов просто невозможно рассмотреть место тех или иных больших групп в системе общественного производства и, в. частности, их отношение к средствам производства. Сторонники этой теории намеренно уходят от обсуждения вопросов о том, кому принадлежат важнейшие средства производства и почему некоторые участники хозяйствен-ного процесса могут, не прибегая, в терминах ортодок-сальной западной теории, к продаже своего труда, получать крупные доходы благодаря владению капиталом или землей [Признавая, что в рамках неоклассической концепции невозможно объяснить распределение средств производства между раз-личными участниками хозяйственного процесса, известный теоре-тик общего равновесия Ф. Хан ограничивается беспомощными ссылками на то, что уже после завершения неандертальской эпохи земледельцу принадлежали топор, семена и другие средства труда (см.: V. Hah n. Equilibrium and Macroeconomics. Oxford, 1984, p. 73). Так, <новейшее слово> буржуазной политической экономии вновь и вновь вызывает из небытия мифическую фигуру обособ-ленного производителя первобытных времен - фигуру, которая, как отмечал К. Маркс, принадлежит к лишенным фантазии выдумкам XVIII в. На сей раз Робинзон предстает в качестве <капиталиста>. ]. Доходы, обеспечиваемые собственностью на сред-ства производства, в этой теории не отличаются качествен-но от заработной платы наемных рабочих [Более двухсот лет тому назад Адам Смит демонстрировал го-раздо более глубокий подход к проблеме, когда отмечал, что при-быль на капитал <совершенно не похожа на заработную плату, она устанавливается совсем на иных началах...> (А. Смит. Исследование о природе и причинах богатства народов. М., 1962, с. 51).]. Игнорирование фундаментальной черты капиталистического общест-ва - сосредоточения собственности на важнейшие сред-ства производства у эксплуататорских классов (и все большей монополизации экономической мощи в результа-те концентрации производства и капитала) на деле озна-чает выхолащивание социально-экономического содержания капиталистических отношений, оно закрывает путь к пониманию подлинной природы капитала.
 <Стоимость и капитал> - наиболее известная книга одного из самых влиятельных представителей современной буржуазной политической экономии Дж. Р. Хикса. Это обобщающая монография, выделяющаяся прежде всего ши-ротой рассматриваемых проблем. В западной экономиче-ской литературе ее относят к числу заложивших примерно полвека назад основы современной микроэкономической теории. Место книги <Стоимость и капитал> в современной буржуазной политической экономии определяется прежде всего тем, что в ней последовательно изложены основы ординалистской теории цен. Наряду с этим дальнейшее развитие в книге получили исходные постулаты теории общего равновесия, предложена более или менее строгая трактовка временного равновесия и впервые в западной литературе поставлен вопрос о стабильности конкурентно-го равновесия в больших экономических системах.
 Книга Хикса знаменовала завершение важного этапа в развитии субъективной теории стоимости. В ней показано, что некоторые произвольные допущения, игравшие столь. важную роль в теоретических конструкциях австрийской школы, - такие, как. закон убывающей полезности, изме-римость абсолютной величины полезности и др., - совер-шенно искусственно привязываются к элементарным закономерностям, наблюдаемым в движении рыночного спроса. Все эти постулаты, ранее считавшиеся фундаментальны-ми, оказываются, по существу, ненужными для анализа реальных экономических процессов.
 Теория стоимости и цены, предложенная в книге <Стоимость и капитал> и получившая дальнейшее развитие в послевоенные годы, по мере эволюции замыкается в круг все более бедных с содержательной точки зрения дедук-тивных построений. В неоклассической теории единичные акты товарного обращения рассматриваются в отрыве от стоящих за ними общественно-производственных отношений. Поэтому современные сторонники экономической тео-рии Хикса, исходящие из того, что хозяйственные процес-сы регулируются принципами субъективной полезности, по отвергающие как <примитивные> или <излишние> пред-ставления австрийской школы, по существу, оказываются даже более беспомощными, чем их предшественники.
 Перевод на русский язык книги Дж. Р. Хикса позволит нашим читателям ознакомиться с понятийным аппаратом микроэкономического анализа, до настоящего времени ши-роко используемым в теоретических работах западных экономистов, и дать более полный и основательный критиче-ский анализ методологических основ современной буржу-азной политической экономии.
 
 
 Дж. Р. Хикс. "Стоимость и капитал" > Предисловие
 
 Хотя настоящая книга посвящена в основном вопросам, которые обыкновенно и рассматриваются в работах по эко-номической теории, она не претендует на роль <Принци-пов политической экономии> [Имеется в виду кн.: А. Маршалл. Принципы политической экономии. В 3-х т. М., <Прогресс>, 1984 -1985.-Прим. ред.]. Ее цель совершенно иная. Девизом автора, намеревающегося написать свои <Прин-ципы> , должна быть строка из классического стихотворе-ния: <То, о чем часто думали, никогда не было достаточно хорошо выражено>. Я же занимаюсь почти исключительно новыми идеями. Я намерен ограничиться освещением лишь тех аспектов каждого затрагиваемого вопроса, по которым могу сказать что-то новое; во всяком случае, общеизвест-ных вещей я буду касаться весьма бегло.
 Теперь может показаться, что настоящее исследование, автор которого стремится сказать нечто новое по многим разделам такой хорошо разработанной области науки, как экономическая теория, может представлять собой лишь сборник очерков, но не цельную книгу. И все же я пола-гаю, что подготовил именно книгу. Основанием для такого утверждения служит не столько единство предмета, сколь-ко единство метода исследования. Думаю, что мне посчастливилось найти метод анализа, применимый к обширному кругу экономических вопросов. Этот метод связан с поста-новкой простейших, самых фундаментальных проблем - соответственно они и нашли отражение в этой книге; он может, пожалуй, оказаться весьма и весьма полезным для решения самых сложных задач (например, проблем, свя-занных с колебаниями деловой активности) - и это также нашло свое место в книге.
 Нередко приходится слышать, особенно от тех, кто за-нят исследованием таких вот в высшей степени запутанных вопросов, что хорошо было бы располагать методом, позво-ляющим оперировать сразу не двумя-тремя, а большим числом переменных. Со сравнительно простыми задачами, содержащими две или три переменные, можно справиться при помощи графиков; но, если задача усложняется, при-вычных графических методов оказывается недостаточно. Как быть? Первое, что приходит в голову, - обратиться к алгебре. Однако, не говоря уже о том, что многие экономи-сты не очень сильны в алгебре, обычно применяемые ал-гебраические методы, полезные для выяснения сути про-блемы, оказываются куда менее действенными в качестве средства аргументации по сравнению с графиками (в тех случаях, когда последние применимы). Именно с целью преодоления этого затруднения я и предлагаю мой новый метод. Его разработка, конечно же, потребовала приемов математики, но для объяснения и применения этого мето-да, к счастью, оказалось вполне достаточным систематиче-ского использования графиков; таким образом, в тексте этой работы мне удастся почти совершенно избавиться от математических формул (для тех, кому такие вещи нравятся, соответствующие математические выкладки бу-дут кратко приведены в Приложении [Чисто математическое изложение моего метода (по крайней мере поскольку он применим к теории стоимости) уже опубликовано на французском языке-см. Theorie mathematique de la Valeur (Paris, Hermann).]).
 При ближайшем рассмотрении оказывается, что боль-шинство задач с несколькими переменными, с которыми приходится сталкиваться экономической теории, суть про-блемы взаимосвязи отдельных рынков. Например, пробле-мы, охватываемые сравнительно сложной теорией заработ-ной платы, требуют понимания механизма взаимосвязи между рынком труда, рынком потребительских товаров и (возможно) рынком капитала. Сравнительно сложные про-блемы международной торговли предполагают анализ взаи-мосвязи между внешним рынком и рынком капитала и т. д. Что нам прежде всего необходимо, так это инструментарий для исследования вопросов взаимосвязи рынков.
 В поисках такого инструментария мы, естественно, вы-нуждены обратиться к работам авторов, которые специально исследовали эти вопросы, а именно к работам экономистов лозаннской школы-Вальраса и Парето; к ним, по моему мнению, следует прибавить и Викселля. Метод об-щего равновесия, детально разработанный названными авторами, был специально предназначен для отображения экономической системы в целом как сложного комплекса взаимосвязи рынков. Наша собственная работа следует данной традиции и должна явиться продолжением их тру-дов.
 Так или иначе, в этих трудах невозможно найти все, чего бы нам хотелось. Вальрас (Elements d'economie politiqae pure, 1874) ограничился главным образом постанов-кой проблемы. Значение его книги весьма точно отражено в следующей цитате из работы Маршалла (который явно имел в виду Вальраса): <Главная цель применения чистой математики в экономических вопросах, очевидно, заключа-ется в том, чтобы с ее помощью исследователь мог быстро, кратко и точно записывать некоторые свои мысли для са-мого себя и удостоверяться в наличии у него достаточных, и только достаточных, оснований для своих выводов (т. е. в том, что количество его уравнений не больше и не мень-ше, чем количество неизвестных)> [А. Маршалл. Принципы политической экономии . Т. I, М., 1984, с. 49-50.]. И действительно, в 1890 г. теория общего равновесия значила не многим боль-ше [Однако уже простой подсчет количества уравнений и неизвестных, проведенный в систематической форме, давал немало. См. часть IV настоящей работы, а также мою статью Leon Walras. - Econometrica, 1934.]. Так или иначе, жаль, что авторитет Маршалла утвердил столько людей в убеждении, что математические ме-тоды могут пригодиться лишь для подсчета уравнений.
 Дело продвинулось вперед благодаря Парето (Manael d'economie politique, 1909). И все же книга Парето, при всей ее значимости и влиянии на развитие экономической мысли, стала только началом; ее ограниченность связана с недостаточным вниманием автора к проблемам капитала и процента. Даже теория стоимости, изложенная у Парето наилучшим образом, грешит недостаточной ясностью по многим важнейшим вопросам, к которым нам еще придет-ся привлечь внимание читателей.
 К. Викселля нельзя обвинить в пренебрежении к про-блемам капитала и процента, которыми он главным обра-зом и занимался. Но, будучи предшественником Парето, он не смог учесть развития последним теории стоимости, в основном по этой причине, как я полагаю, его теория ка-питала ограничена рассмотрением искусственной абстрак-ции стационарного состояния. Несмотря на некоторую ограниченность, Викселль буквально творил чудеса: в част-ности, его теория денег и процента (Geldzins und Guterpreise, 1898) стала основой современной теории денег.
 Таким образом, сейчас наша задача, с учетом сказанно-го об истории вопроса, заключается в следующем. Мы должны пересмотреть теорию стоимости Парето, а затем применить эту усовершенствованную теорию стоимости к решению тех динамических проблем теории капитала, ко-торые не мог затронуть, пользуясь доступными ему приемами, Викселль.
 Памятуя о том, что работы Вальраса и Парето на анг-лийский язык не переведены и в целом недостаточно изве-стны английским читателям, я буду кратко излагать необ-ходимые разделы из их работ по ходу собственных рассуж-дений. Я намерен опираться не на теорию стоимости Паре-то, а на более известную теорию стоимости Маршалла ; это создаст нам определенные преимущества, поскольку я не считаю, что теория Парето во всех отношениях превосхо-дит теорию Маршалла . Что следует сделать,., так это допол-нить теорию Парето в тех случаях, когда она уступает со-ответствующим положениям Маршалла .
 Аналогичным образом переходя к проблемам динамики, я не смогу не уделить должного внимания важнейшей ра-боте в этой области, написанной с применением методов Маршалла , а именно работе г-на Кейнса . Его <Общая тео-рия занятости, процента и денег> (1936) появилась, когда моя собственная книга уже готовилась, но была еще не за-вершена в некоторых отношениях. Поскольку нас занимали сходные проблемы, я не мог не испытать огромного влияния работы г-на Кейнса . Вторая половина настоящей книги выглядела бы совершенно иначе, не имей я в своем распоряжении во время работы над ней <Общей теории...> . Дух Кейнса особенно ощутим в последних главах части IV .
 Приступая к работе над разделом о капитале, я надеял-ся, что мне удастся создать совершенно новую теорию ди-намики, - теорию, которую с нетерпением ожидали многие авторы, но которую никто в то время не мог создать. Эти надежды рухнули, поскольку г-н Кейнс успел меня обог-нать [О том, чего стоят мои достижения на начальном этапе этой работы, можно судить по трем статьям, написанным прежде, чем я увидел <Общую теорию...>: Gleichgewicht und Konjunktur. - Zeitschrift fur Nationalokonomie, 1933; A Suggestion for Simplifying the Theory of Money.-Economica, 1935; Wages and Interest-the Dynamic Problem. - Economic Journal, 1935.]. И все же я считаю, что стоит опубликовать мои соб-ственные исследования, даже если рядом с трудом г-на Кейнса они покажутся скучноватыми. Однако такой подход отличается преимуществом быть сравнительно си-стематическим; кроме того, представляется, что я прояснил некоторые важные вопросы, оставшиеся у г-на Кейнса недостаточно четкими См., и частности, вопросы о соотношении сбережений и инвестиций (гл. XIV , сноска), о времени производства (гл. XVII ), о краткосрочном и долгосрочном кредите (гл. XI ), о том, почему так важна жесткость заработной платы (.гл. XXI ), о процессе накопления капитала (гл. XXIII ).].
 Должен признаться, что, работая над книгой г-на Кейнса , я поражался, как ему удавалось пробиваться сквозь дебри затруднений и выходить непосредственно на действительно важные проблемы, не применяя при этом какого-либо специального инструментария. Он преуспевает в этом просто потому, что использует свою превосходную интуицию и способность остро видеть реальный мир, что-бы отбросить в сторону все несущественное и сосредото-читься на существенном. Но эти самые его замечательные способности имеют и отрицательную сторону, так как создают помехи для многих читателей. Последние не могут не задаться вопросом: <Предположим, он ошибается; пред-положим, одни факторы важнее, чем он думает, а другие - наоборот; разве это не меняет дела?> Такого рода вопрос заслуживает ответа. Читателю действительно весьма жела-тельно иметь возможность отделить выводы, которые явля-ются результатом чисто логических умозаключений и в ко-торые, следовательно, его можно заставить поверить, от выводов, которые суть порождение позиции самого г-на Кейнса по социальным вопросам и с которыми чита-тель может предпочесть не согласиться. В дальнейшем мы обнаружим себя vis-a-vis с г-ном Кейнсом , а также с г-ном Викселлем и будем совершенно вправе пренебречь специальными допущениями; у нас, таким образом, появится возможность разобраться в том, почему именно г-нКейнс пришел к выводам, отличным от выводов своих предшественников, по решающим вопросам социальной политики; мы сможем всесторонне исследовать эти препятст-вующие нашим рассуждениям соображения, взглянув на них с нескольких точек зрения и составив в итоге собст-венное суждение.
 Полагаю, что именно эти разделы нашего исследования (содержащиеся в части III и части IV ), будучи самыми важными, привлекут наибольший интерес читателей. Хочу принести извинения, что поместил их не в начале книги, как, возможно, желал бы читатель, а в конце, так что путь к ним оказался прегражденным частью II работы. Но ина-че поступить было нельзя - ведь характерной особен-ностью нашей теории капитала является ее прямая связь с усовершенствованной теорией стоимости. Анализируя проблемы капитала и процента, мы сталкиваемся в дейст-вительности с затруднениями двоякого рода: одни возника-ют при анализе проблем динамики как таковых, другие же обусловлены просто сложностью изучения взаимосвязан-ных рынков, которые можно исследовать по отдельности. С переходом к анализу проблем динамики для нас окажет-ся большим подспорьем то, что уже в части II справились с этими не относящимися, по существу, к делу затрудне-ниями. Мы сможем тогда выделить специфические труд-ности, возникающие при анализе динамических процес-сов, - те, которые связаны с процессом ценообразования, заменяющим статическую систему цен; об этом речь пой-дет в части III , изложение которой, таким образом, не слишком тесно связано с нашей теорией стоимости. И на-конец, общие проблемы, наиболее важные, при решении которых приходится преодолевать как трудности, возни-кающие при анализе динамики, так и трудности исследо-вания взаимосвязанных рынков, будут изложены в части IV .
 Вот почему я хочу попросить у читателя терпения и согласия на возврат к простейшей теории предельной по-лезности, вместо того чтобы обращаться к чтению разделов о сбережениях и инвестициях, проценте и ценах, бумах и спадах. Говорят, что окольный путь иногда приводит к це-ли быстрее, чем прямой; пожалуй, и нам стоит рассмотреть теорию капитала так, чтобы проиллюстрировать этот зна-менитый принцип.
 Итак, перед нами следующий план книги: часть I по-священа теории субъективной стоимости - <Потребности и их удовлетворение> - и соответствует книге III <Прин-ципов...> Маршалла . То, что я хочу сообщить по этому по-воду, необходимо для последующего анализа, но и само по себе представляет определенный интерес. Мое исследова-ние этой проблемы началось с попытки предложить необ-ходимые теоретические обоснования статистического изучения спроса; таким образом оно имеет прямое отношение к данной области. Кроме того, в части I излагаются и дру-гие вопросы, имеющие принципиальное методологическое значение.
 В части II выводы из пересмотренной нами теории субъективной стоимости используются для переработки теории общего равновесия Вальраса и Парето. Самое важ-ное заключается в том, что перед нами открывается воз-можность выйти за рамки простого подсчета количества уравнений и неизвестных, а также сформулировать общие законы функционирования системы цен, охватывающей множество рынков. Именно это и есть главное, что тре-бовалось для отклонения выдвинутого последователями Маршалла против лозаннской школы обвинения в практи-ческой неприменимости. Думаю, что мне удалось это сде-лать. И тем не менее часть II довольно абстрактна. Она совершенно <статична>; хотя многие экономисты и смиря-лись с подобными ограничивающими их мышление рамка-ми, слишком много реальных проблем остается при таком подходе вне поля зрения, чтобы можно было на нем оста-новиться. Хотя, если рассматривать данную теорию всего лишь как формальную теорию взаимодействия рынков, она может оказаться полезной.
 Часть III посвящена основам анализа экономической динамики. В ней проблемы главным образом ставятся, что, как уже отмечалось, было главной задачей теории общего равновесия во времена Вальраса. Однако я буду рассмат-ривать вопрос гораздо более детально, чем это делал Валь-рас в своем очерке по теории капитала. Так, в части III будут приведены мои соображения по таким дискуссион-ным вопросам, как определение нормы процента. Там так-же найдут место мои суждения о значении некоторых важ-нейших концепций, например о понятиях дохода и сбере-жения.
 Часть IV посвящена функционированию динамической системы. Здесь выводы из частей II и III объединяются для создания теории экономического процесса во времени. Часть II даст нам общие законы функционирования, ха-рактерные для системы взаимодействующих рынков; часть III познакомит нас с характеристиками некоторых рынков особого вида, имеющих большое значение в экономике, таких, например, как рынок капитала. Эти две линии анализа должны пересечься, чтобы можно было пол-ностью понять механизм функционирования рынка капи-тала.
 Итак, планы наши весьма обширны, и мы вправе, я по-лагаю, в некоторых отношениях их ограничить. Одно из явных ограничений нашему анализу вскоре обнаружится, так что лучше бы сказать о нем с самого начала. Мы не-изменно будем исходить из предположения о совершенной конкуренции; иначе говоря, почти во всех случаях мы станем пренебрегать изменениями в предложении, которые могут быть вызваны тем, что продавцы рассчитывают на определенное изменение цен вследствие своей собственной деятельности. (То же самое относится и к спросу.) Веро-ятно, в действительности такие расчеты нередко влияют на спрос и предложение, возможно даже, что это влияние весьма значительно. Однако учесть подобное влияние до-статочно легко лишь применительно к простейшим слу-чаям; так что, хотя содержание этой книги, несомненно, выиграло бы при большем влиянии несовершенной конку-ренции, я почел за благо отложить эту задачу до лучших времен. Мне лично не кажется, что важнейшие выводы настоящей работы существенно пострадают от такого ог-раничения, хотя ясно, что этот вопрос необходимо в свое время исследовать.
 Другое, более важное ограничение подразумевается подзаголовком этой книги. Она представляет собой теоре-тическое экономическое исследование, предполагающее логический анализ экономической системы, основанной на частном предпринимательстве, - анализ, который игнори-рует какие бы то ни было институциональные воздействия на эту систему. Я буду весьма жестко следовать этому ог-раничению. Дело в том, что я рассматриваю чисто логиче-ский анализ капитализма как самостоятельную задачу, в то время как для изучения экономических институтов, по-моему, лучше использовать иные методы, например ме-тоды экономической истории (даже когда речь идет о со-временных институтах). Только когда обе эти задачи будут решены, экономическая наука приблизится к выпол-нению своего предназначения. Однако у нас есть все основания разделять эти задачи и твердо следовать подобному <разделению труда>.
 Надо сознавать, какова цена столь жестких ограничений, специалист в области чистой экономической теории теряет способность утверждать, что, например, такие-то и такие-то обнаруженные им возможности или опасности для экономики существуют или не существуют в реальном мире в такое-то время. Он вынужден отложить этот вопрос до специального исследования. Однако он может по край-ней мере помочь другому исследователю, указав, на что надо обратить внимание.
 
 
 
 Дж. Р. Хикс. "Стоимость и капитал" > Часть I. Теория субъективной стоимости - Глава I. Полезность и предпочтение
 
 
 Ведь разум - это тот же вольный выбор.
 Дж. Мильтон. Потерянный рай
 1. Чистой теории потребительского спроса, преимущественно занимавшей умы Маршалла и его современников, в нынешнем столетии уделялось куда меньше внимания, чем прежде. Что касается книг, изданных на английском языке, книга III "Принципов..." Маршалла до сих пор остается последним словом науки в этой области. Сегодня теория спроса Маршалла, несомненно, вызывает восхищение [Я убедился в том, что по мере продолжения исследований в этой области мое восхищение теорией Маршалла лишь увеличивалось; надеюсь, что читатель со мной согласится. ], но нельзя не удивляться тому, что она столь долго удерживает непререкаемое лидерство. Это можно считать объяснимым, если бы по данному вопросу действительно нечего было добавить или если бы на каждом этапе анализ Маршалла оставался бесспорным. Однако очевидно, что дело обстоит не так: у некоторых исследователей, полагавшихся на его теорию, не сходились концы с концами [См., например: Wicksteed. Common Sense of Political Economy, ch. 1-3; Bobbins. Nature and Significance of Economic Science, ch. 6. ]; это ведь первый шаг теории, от которого зависят и все другие, и он является самым сомнительным.
 Восстановим прежде всего в памяти логику важнейших рассуждений Маршалла [А. Маршалл. Принципы политической экономии т I. V, § 2.].
 С одной стороны, есть потребитель, имеющий определенный денежный доход, с другой - рынок потребительских товаров, цены на которые уже установились; возникает вопрос: каким образом потребитель распределит свои затраты между различными товарами? Для удобства изложения предполагается, что товары могут делиться на очень мелкие единицы [Конечно, удобное предположение о неограниченной делимости всегда так или иначе (а иногда и слишком) фальсифицирует действительность, поскольку речь идет об индивидуальном потребителе. Однако если изучение поведения индивидуального потребителя представляет собой лишь шаг на пути к анализу поведения группы потребителей на рынке, то эта фальсификация, можно полагать, не имеет значения, поскольку спрос отдельных индивидов объединяется.]. Предполагается, далее, что потребитель извлекает из покупаемых товаров столько-то полезности (при этом общая величина полезности служит функцией от количества приобретенных товаров) и что он так потратит свой доход, что получит максимально возможное количество полезности. Но полезность будет максимизирована при условии, что предельная единица каждого вида расходов обеспечивает одинаковый прирост полезности. Ведь в этом случае при изменении направления в расходовании средств на различные товары потеря в полезности товара, затраты на покупку которого сократились, будет превышать выигрыш в полезности товара, затраты на покупку которого возросли (если исходить из принципа убывающей предельной полезности). Так что, как бы ни изменялись направления расходования средств, совокупная полезность должна уменьшиться. Поскольку при условии существования мелких единиц товара различием между полезностями двух его следующих одна за другой единиц можно пренебречь, полученное заключение сформулируем следующим образом: предельные полезности различных купленных товаров должны быть пропорциональны их ценам.
 Таким образом, в своих рассуждениях Маршалл отталкивается от положения о максимизации совокупной полезности и, опираясь на закон убывающей предельной полезности, приходит к выводу, что предельные полезности товаров должны быть пропорциональны их ценам.
 Но встает вопрос: что представляет собой та "полезность", которую максимизирует потребитель? И каково точное основание закона убывающей предельной полезности? Маршалл оставляет эти вопросы без удовлетворительного ответа. Однако они получили дальнейшее освещение в работах Парето.
 2. Паретовский "Manuel d'economic politique" (1909) признан классическим исследованием теории потребительcкого спроса, - исследованием, от которого ведут начало все современные разработки. В целом книга Парето совершенно несравнима с трудом Маршалла. Содержание "Manuel.." претендует на своего рода обобщение идей, содержащихся в "Принципах...", однако большинства проблем он касается довольно поверхностно, в то же время знаменитая теория общего равновесия выглядит здесь лишь как сравнительно элегантное повторение доктрин Вальраса. Однако в таком отдельном вопросе, как теория полезности, Парето был специалистом, и его исследования, безусловно, заслуживают внимания. Поскольку они плохо знакомы английским читателям, я постараюсь с возможной точностью кратко изложить рассуждения Парето.
 Парето совершенно независимо от других исследователей начал с той же теории полезности, что и Маршалл; положения, которые мы только что приводили, можно было бы вполне отнести к теории Маршалла на первой стадии развития. Но вместо того, чтобы пойти дальше, как это сделал Маршалл, обратясь к проблеме спроса на единичный товар (и тем самым исследовав отношение между кривой убывающей предельной полезности и кривой спроса), Парето направил внимание на проблему взаимосвязанных - взаимодополняемых и конкурирующих - товаров. В этой области ему удалось расширить прежние представления; более того, дело началось с расширения представлений, закончилось же революционным переворотом в этих представлениях.
 Проблему взаимосвязанных товаров Парето изучал с помощью графического метода Эджуорта [Edgeworth. Mathematical Psychics, p. 21-22.], а именно с помощью кривых безразличия. Рассматривая, подобно Маршаллу, лишь один товар, мы можем изобразить кривую совокупной полезности, откладывая количества этого товара по одной оси, а величины совокупной полезности, извлекаемой из данных количеств товара, - по другой. Точно так же, когда нас интересуют два товара, мы можем построить поверхность полезности. Откладывая количества двух товаров Х и Y по двум горизонтальным осям, мы получим график, любая точка Р которого обозначает некий набор определенных количеств (РМ и PN) наших двух товаров. Из любой такой точки мы можем, перейдя к трехмерному изображению, провести ординату; длина ее будет представлять величину полезности, обеспечиваемой этим конкретным набором товаров. Соединив вершины ординат мы получим "поверхность полезности" (см. рис. 1).
 
 В принципе все это достаточно просто, однако с графиками в трехмерном пространстве неудобно работать. К счастью, единожды забравшись в третье измерение, мы не обязаны там задерживаться. Мы можем не считаться с третьим измерением и вернуться к двум.
 Вместо того чтобы использовать трехмерную модель, мы можем прибегнуть к изображению на плоскости (см. рис. 2). По-прежнему отмечая количества двух товаров Х и У по двум осям, мы можем нанести на график проекцию поверхности полезности (см. пунктирную линию на рис. 1). Это и есть кривые безразличия. Они соединяют все точки, соответствующие одинаковой высоте в третьем измерении, то есть одинаковой совокупной полезности. Если точки Р и Р' находятся на одной и той же кривой безразличия, то совокупная полезность для обладателя набора товаров РМ и PN равна совокупной полезности для обладателя набора товаров P'М' и P'N'. Если Р" находится на более высокой кривой безразличия, чем Р (кривые придется пронумеровать, чтобы отличать высокие от низких), то наборы Р"М" и P"N" обеспечат большую совокупную полезность, чем наборы РМ и PN.
 
 Какой будет форма этих кривых безразличия? Поскольку предельная полезность каждого товара положительна, кривые безразличия должны отлого понижаться вправо. Ведь если предельная полезность товара Х выражается положительной величиной, то увеличение количества этого товара, не сопровождаемое каким-либо изменением количества товара У (что соответствует простому перемещению по графику вправо), несомненно, означает рост совокупной полезности, а следовательно, переносит нас на более высокую кривую безразличия. Аналогичным образом и простое перемещение вверх по графику должно приводить нас на более высокую кривую безразличия. Потребитель может "остаться" на прежней кривой безразличия лишь в том случае, если изменения в количестве товаров компенсируются: количество товара Х растет, а количество товара Y уменьшается, или наоборот. Следовательно, кривые должны отлого понижаться вправо.
 Значение наклона кривой, проходящей через некоторую точку Р, на самом деле весьма определенно и весьма важно. Он обозначает количество товара У, необходимое, чтобы компенсировать индивиду потерю наименьшей единицы товара X. Получается, что выигрыш в полезности, обеспечиваемый приобретением определенного количества товара У, равняется количеству приобретенного товара У, помноженному на предельную полезность товара У; потеря в полезности, связанная с утратой соответствующего количества товара Х, равна количеству утраченных товаров X, помноженному на предельную полезность товара Х (при условии, что эти величины малы). Тогда, поскольку выигрыш и потеря равны, наклон кривой выражается так:
 
 Наклон кривой, проходящий через точку Р, показывает отношение предельной полезности товара Х к предельной полезности товара Y в случае, когда индивид обладает количеством РМ товара Х и количеством PN товара У.
 Что еще можно сказать о форме наших кривых? Казалось бы, должен существовать какой-то способ графического отображения убывания предельной полезности. На первый взгляд представляется, что это возможно. Двигаясь по кривой безразличия, мы получаем все большее количество товара Х и все меньшее - товара Y. Рост количества товара Х приводит к уменьшению его предельной полезности, а сокращение количества товара Y - к возрастанию его предельной полезности. По обеим причинам, следовательно, наклон кривых должен уменьшиться. Понижающиеся кривые, наклон которых уменьшается по мере нашего "продвижения" вправо, будут выпуклы, как это показано на рисунке (см. рис. 2).
 Всегда ли будет справедливым такой вывод? Да, в тех случаях, когда речь идет о рассмотренных выше прямых зависимостях, но существуют и другие, косвенные зависимости, которые также должны быть приняты во внимание. Увеличение количества товара Х может повлиять не только на предельную полезность этого товара, но и на предельную полезность товара Y. Применительно к таким взаимосвязанным товарам сделанный вывод не обязательно окажется верным. Предположим, увеличение количества товара Х приводит к снижению предельной полезности товара Y, а уменьшение количества товара Y - к возрастанию предельной полезности товара X; причем эти перекрестные взаимодействия существенны. Тогда перекрестные эффекты на деле могут оказаться гораздо сильнее прямых, а наклон кривой будет возрастать по мере продвижения вправо по кривой. Безусловно, этот случай необычен, но он не противоречит принципу убывающей предельной полезности. Убывающая предельная полезность и вогнутость кривых безразличия - это не одно и то же.
 3. Теперь мы перейдем к рассмотрению действительно замечательного свойства кривых безразличия; открытие этого свойства направило развитие теории Парето в иное по сравнению с теорией Маршалла русло и открыло возможность получить результаты большой теоретической важности.
 Предположим, что есть один-единственный потребитель с определенным денежным доходом и что он расходует весь свой доход на приобретение двух товаров - Х и Y. Предположим, что рыночные цены этих товаров заданы. Тогда о том, сколько товаров потребитель приобретает, мы сможем узнать непосредственно из карты безразличия для него, даже если нам ничего не известно о величине полезностей, извлекаемых им из этих товаров.
 
 Отметим на оси Х отрезок OL (см. рис. 3), обозначающий количество товара X, которое потребитель мог бы приобрести, потратив весь свой доход на этот товар: отметим также отрезок ОМ на оси У, обозначающий количество товара Y, которое потребитель мог бы приобрести, потратив весь свой доход на этот товар; затем соединим точки L и М. Тогда любая точка на прямой LM будет соответствовать определенному набору двух товаров, который потребитель мог бы приобрести, потратив свой доход. Если потребитель "движется" по LM от точки L, то для приобретения какого-то количества товара Y ему придется отказаться от приобретения определенного количества товара X, которое зависит от соотношения цен этих двух товаров, а последнее определяется углом наклона прямой LM.
 Кривая безразличия может проходить через любую точку прямой LM, но, как правило, LM будет ее пересекать. При этом точка пересечения не может являться одной из точек равновесия. Ведь двигаясь по прямой LM в ту или иную сторону, потребитель всегда сможет попасть на более высокую кривую безразличия, что обеспечит ему большую полезность. Иначе говоря, в этой данной точке полезность для потребителя не максимальна.
 Только в том случае, когда LM имеет точку касания с кривой безразличия, полезность будет максимальной - дело в том, что из точки касания потребитель может попасть лишь на расположенную ниже кривую безразличия, в каком бы направлении он ни смещался вдоль прямой.
 Касание линии цены и кривой безразличия выражает пропорциональность значений предельной полезности и цены.
 4. Итак, мы можем изложить теорию предельной полезности на языке кривых безразличия: сделав это, мы совершаем, однако, нечто более замечательное, чем просто перевод на другой язык. Мы имеем в виду, что при этом некоторые исходные предпосылки оказались отброшенными и все же мы получили нужный результат.
 Согласно теории Маршалла, для определения количества товаров, приобретаемых индивидом по заданным ценам, мы должны знать, какова его поверхность полезности; теория же Парето предполагает только, что мы должны знать, какова его карта безразличия. А последняя по сравнению с поверхностью полезности несет информации меньше. Она сообщает лишь то, что индивид предпочитает один конкретный набор товаров другому; в отличие от поверхности полезности она не претендует на то, чтобы определять. на сколько именно первый набор предпочтительнее второго.
 Порядковые номера, которые мы присваиваем кривым безразличия, в сущности, совершенно произвольны: удобнее, если они возрастают при переходе к более высоким кривым; сами же номера могут быть такими: 1, 2, 3, 4, 7,.... или: 1, 2, 7, 10,... и т. п. (как нам понравится).
 Итак, применение Парето в небольшой степени графических методов анализа позволило ему сделать важный вывод методологического характера. Всякая теория стоимости должна включать в себя объяснение того, что имеется в виду под "данными потребностями" или "данными вкусами". В теории Маршалла (как и в теориях Джевонса, Вальраса или представителей австрийской школы) понятие "данные потребности" толкуется как обозначение данной функции полезности, данной интенсивности стремления к обладанию каким-то определенным набором товаров. Такая интерпретация многих поставила перед затруднением, из работы же Парето выяснилось, что она вовсе не обязательна. "Данные потребности" могут быть вполне адекватно определены как данная шкала предпочтений; нам нужно только предположить, что потребитель предпочитает один набор товаров другому, а не доказывать, что его желание иметь один набор на 5% сильнее, чем желание иметь другой, и т. п.
 Конечно, это не означает, что если у кого-то есть некоторые основания предполагать существование какого-либо приемлемого измерителя количества полезности, или степени удовлетворения, или интенсивности желания, то сказанное выше можно так или иначе обратить против него. Если человек - утилитарист по своему мировоззрению, он имеет полное право быть утилитаристом и в экономической теории. Если же нет (в наши дни утилитаристов не так уж много), он имеет полное право на экономические взгляды, свободные от утилитаристских предположений.
 С этой точки зрения вывод Парето лишь открывает дверь, в которую мы можем, по собственному усмотрению, входить или не входить. Однако с точки зрения техники экономического анализа есть серьезные основания считать, что в нее войти следует. Для объяснения рыночных явлений не обязательно привлекать количественную концепцию полезности. Тем самым, следуя принципу бритвы Оккама, лучше бы обойтись без нее. В действительности ведь нам совсем не безразлично, содержит теория ненужные элементы или нет. Присутствие в теории элементов, не имеющих отношения к интересующей нас проблеме, вполне способно исказить представление о ней. В том, как это важно, можно удостовериться только на опыте; надеюсь, что мне удастся убедить читателя в существенном значении этого положения применительно к данному случаю.
 5. Действуя по указанному принципу, мы должны, далее, задаться вопросом: нельзя ли, исходя из предположения о существовании шкалы предпочтений, построить общую теорию потребительского спроса, идущую хотя бы столь же далеко, как и теория Маршалла? При разработке такой теории нам придется всякий раз отбрасывать любые положения, связанные сколько-нибудь с количественным измерением полезности, поскольку подобные положения нельзя выводить исключительно из анализа карт безразличия. Мы же начинаем исследование с рассмотрения только карты безразличия, и ничто более не должно привлекаться к анализу.
 Предпринимая пересмотр теории потребительского спроса, мы теряем возможность опираться на Парето - ведь даже после того, как Парето сделал свое замечательное заключение, он продолжал пользоваться концепциями, почерпнутыми из прежней системы взглядов. Причина этого заключалась, вероятно, в том, что Парето не взял на себя труд переработать прежние выводы в свете положения, выдвинутого им же на позднейшем этапе теоретической деятельности [Кроме того, значительная часть его усилий, связанных с работой в этой области, была направлена на "охоту за призраками". Когда число потребляемых товаров больше двух, может случиться, что дифференциальное уравнение, описывающее систему предпочтений, не решается. Такая ситуация интригует математиков, но вряд ли имеет какое-то значение с точки зрения экономической теории, поскольку все вопросы, хотя бы в малейшей степени связанные с ней, могут гораздо успешнее анализироваться другими методами. См.: Рагеtо. Manuel..., р. 546-547; Economic mathematique. Encyclopedic des Sciences mathematiques, 1911, p. 597, 614. Сравнительно недавно проблема нерешаемости уравнений получила освещение в статье: N. Georgescu-Rоеgеn. The Pure Theory of Consumer-Behaviour. - Q. J. Е., August, 1936. ]. Как бы то ни было, эта возможность была Парето упущена.
 Первым, кто воспользовался подобной возможностью, был русский экономист и статистик Слуцкий, опубликовавший в 1915 г. статью [Е. Slutsky. Sulla teoria del consumatore. - G. d. Е., July 1915. См. также статью: В. G. D. Alien. Professor Slutsky's Theory of Consumer Choice. - Review of Economic Studies, 1936. ]в итальянском журнале Giornale degli Economisti. Теория, которая будет изложена в этой и двух последующих главах, принадлежит, по существу, Слуцкому, с той лишь оговоркой, что я совершенно не был знаком с его работой ни во время завершения своего собственного исследования, ни даже некоторое время после опубликования содержания этих глав в журнале Economica Р. Г. Д. Алленом и мной [J. Hiсks. A Reconsideration of the Theory of Value. - Economica, 1934.]. Работа Слуцкого сильно математизирована, в ней мало рассуждений о важности его теории. Все это (а также время, когда была опубликована работа), возможно, и объясняет, что столь долгое время она не оказывала влияния на развитие экономической мысли и пришлось открыть ее заново. Настоящий труд представляет собой, первое систематическое исследование "территории", впервые открытой Слуцким.
 6. Теперь нам предстоит осуществить "чистку" теории, отбрасывая все концепции, зараженные идеей количественного измерения полезности, и заменяя их, если в этом есть необходимость, концепциями, свободными от такого предположения.
 Первой жертвой должна, очевидно, стать сама теория предельной полезности. Если уж совокупная полезность суть величина произвольная, то тем более это относится к предельной полезности. И все же мы в состоянии достаточно точно установить отношение двух предельных полезностей, если количества обоих товаров, имеющихся в распоряжении индивида, известны [В то же время бессмысленно определять соотношение предельных полезностей товаров Х и У, если при определении предельной полезности товара Х индивид обладает одним набором товаров, а при определении предельной полезности товара Y - другим.]. Ведь это отношение выражается наклоном кривой безразличия и тем самым не связано с отмеченной произвольностью в измерении полезности.
 Во избежание ложных ассоциаций дадим величине данного отношения новое обозначение и назовем ее предельной нормой замещения двух товаров. Предельную норму замещения товара У товаром Х можно определить как количество товара Y, достаточное, чтобы компенсировать потребителю потерю предельной единицы товара X. Полученное определение совершенно не связано с количественным измерением полезности этих товаров.
 Как очевидно, для того чтобы между индивидом и системой рыночных цен сложилось равновесие, предельная норма замещения любой пары товаров для него должна равняться отношению их цен. В противном случае индивид, без сомнения, сочтет выгодным заменить некоторое количество одного товара равным (по рыночной стоимости) количеством другого. Найдена, следовательно, форма, которую мы должны теперь использовать для того, чтобы записать условие рыночного равновесия.
 Легко заметить, что в этой формулировке мы недалеко еще ушли от Маршалла. Предельная норма замещения товара Y товаром Х - это то, что Маршалл назвал бы предельной полезностью товара X, выраженной посредством товара Y. При желании мы можем перефразировать Маршалла, говоря, что цена товара равна предельной норме замещения этого товара деньгами.
 7. Следующей жертвой (на сей раз более серьезной) должен стать принцип убывающей предельной полезности. Если понятие предельной полезности не имеет точного значения, то и понятие убывающей предельной полез-кости, конечно, его иметь не может. Но чем нам заменить его?
 Заменой может послужить правило, согласно которому кривые безразличия должны быть выпуклыми по отношению к осям координат. Пользуясь принятой здесь терминологией, его можно назвать правилом убывания предельной нормы замещения [Здесь я должен извиниться перед читателем за утомительную замену терминов. В работе "A Reconsideration..." я рассматривал эту замену с противоположной точки зрения и писал соответственно о возрастающей предельной норме замещения, тогда как здесь пишу об убывающей норме. Нетрудно будет понять, почему такой подход показался мне на первый взгляд более удобным. Однако теперь я считаю, что выгоды от максимально возможного приближения моей терминологии к знакомой читателю терминологии Маршалла перевешивают этот небольшой выигрыш в удобстве. ]. Поясним сказанное. Предположим, что анализ начинается с рассмотрения определенного количества двух товаров; далее количество товара Х и количество товара У соответственно увеличивается и уменьшается так, что в результате потребитель ничего не теряет и не выигрывает. Тогда сокращение количества товара У, необходимое, чтобы "уравновесить" вторую добавочную единицу товара X, будет меньше, чем сокращение, необходимое, чтобы "уравновесить" первую единицу товара X. Иными словами, чем больше товар Х заменяет товар У, тем меньше предельная норма замещения товара У товаром X.
 Однако почему, собственно, мы должны заменить принцип убывающей предельной полезности именно этим принципом - принципом убывающей предельной нормы замещения? Как мы уже видели [См. выше], это не совсем одно и то же. Следовательно, подобную замену нельзя считать чисто терминологической; она выражает основательное изменение теории и поэтому требует четкого обоснования.
 Обоснование же таково. Принцип убывающей предельной нормы замещения необходим нам ради той же цели, ради которой Маршаллу требовался принцип убывающей предельной полезности. До тех пор, пока в точке равновесия предельная норма замещения не убывает, равновесие не будет устойчивым. Даже если предельная норма замещения равна отношению цен товаров (из чего следует, что приобретение единицы товара Х не приносит какой-либо ощутимой выгоды) и даже если при этом она возрастает, то приобретение большего количества товаров оказалось бы выгодным. Представляется полезным изобразить этот случай на графике (см. рис. 4).
 
 В точке Q предельная норма замещения равна отношению цен товаров, поэтому в этой точке линия цен касается кривой безразличия. Однако предельная норма замещения возрастает (ведь кривая безразличия вогнута по отношению к осям координат), так что любое перемещение из точки Q вдоль прямой LM приведет нас на более высокую кривую безразличия. Поэтому точка Q является точкой минимальной, а не максимальной полезности и не может быть точкой равновесия.
 Ясно, таким образом, что какая-либо точка может быть точкой равновесия лишь при условии, что предельная норма замещения в этой точке убывает. Поскольку из опыта мы знаем, что па картах безразличия практически для всех покупателей действительно обнаруживаются точки, в которых возможно равновесие (иначе говоря, покупатели решаются-таки купить столько-то и столько-то товара, а не остаются в нерешительности, подобно Буриданову ослу), постольку принцип убывающей предельной нормы замещения должен в некоторых случаях действовать.
 Однако с точки зрения развития экономической теории нам недостаточно знать, что указанный принцип действует в некоторых случаях, - нам нужно, чтобы его справедливость сохранялась гораздо чаще. Закон убывающей предельной полезности обычно считался применимым всегда (разве что за редкими исключениями), и на этой его всеобщей применимости базировались важнейшие экономические положения. Нам придется теперь заново проверить все эти положения; однако, чтобы сохранить хоть малейшую основательность, они должны опираться на какое-то свойство карты безразличия, характерное далеко не для некоторых случаев.
 Чем же на самом деле было среди экономистов принято обосновывать принцип убывающей предельной полезности? Обыкновенно обращением к опыту, хотя опыт этот, к сожалению, носит настолько неопределенный характер, что практически исключает всякую возможность проверки. Критики не могли удерживаться от того, чтобы не отметить, что этот подход не слишком-то научен, а тень сомнения, брошенная на четкость концепции "убывающей предельной полезности" настоящим исследованием, может лишь укрепить позиции противников этого традиционного инструментария. Однако, если мы отбросим принцип "убывающей предельной полезности" как безусловно сомнительный и теперь, очевидно, неподходящий, то сможем ли мы использовать подобный же "опыт" для обоснования общего принципа убывающей предельной нормы замещения? Думаю, что мы опять-таки могли бы уйти от этого вопроса, не вызывая возражений, но желательно все-таки иметь более убедительное обоснование применяемого здесь принципа.
 8. Мы можем, думаю, получить это более убедительное обоснование, если поймем, для какой цели нужен подобный принцип. Мы хотим вывести из него законы рыночного поведения, т. е. законы, управляющие реакцией потребителя на изменение рыночных условий. При изменении рыночных условий потребитель перемещается от одной точки равновесия к другой; для каждого из этих положений должно выполняться условие убывающей предельной нормы замещения, иначе он просто не мог бы занять этого положения. Все сказанное ясно без доказательств, но, чтобы перейти от этого к закону убывающей предельной нормы замещения, необходимому нам для развития экономической теории, требуется сделать некоторое предположение. Мы должны допустить, что условие убывающей предельной нормы замещения выполняется в каждой из промежуточных точек, так что между двумя равновесными положениями потребителя на кривых нельзя обнаружить точек излома. (Существование таких точек позволяет сделать любопытные выводы, например о неспособности потребителя при некоторых системах цен выбрать один из двух возможных способов расходования дохода.) Общий принцип убывающей предельной нормы замещения лишь исключает эти несуразности; используя этот принцип, мы выбираем простейший из различных доступных вариантов.
 По ходу рассуждений мы обнаружим, что большую часть "законов" чистой экономической теории следует понимать именно таким образом. Чистая экономическая теория дает замечательную способность извлекать из шляпы кроликов - очевидные априорные положения, которые имеют очевидное отношение к действительности. Пытаться выяснить, каким образом кролики попали в шляпу, - занятие увлекательное: ведь те из нас, кто не верит в чудеса, должны быть убеждены, что каким-то образом они туда попали. Я лично пришел к убеждению, что кролики попадают в шляпу двумя путями. Один - предположение, предваряющее всякие теоретические рассуждения о том. что речь идет о вещах, которые только и имеют значение при решении какого-либо практического вопроса. (Такое предположение всегда опасно и почти всегда более или менее ошибочно; вот почему применение экономической теории на практике является столь непростым делом.) Это существенная часть ответа на вопрос, но не весь ответ. Второй путь-как раз то предположение, которое мы только что выделили, а именно предположение, согласно которому на изломы кривой можно не обращать внимания и что система потребностей (а также, как мы увидим ниже, производственная система) обладает достаточной степенью упорядоченности, чтобы какой-нибудь набор величин, близких к тем, которые мы рассматриваем, при определенной системе цен мог обозначать положение равновесия. Конечно, это предположение может быть ошибочным, однако, являясь простейшим из возможных предположений. оно хорошо подходит для того, чтобы начать исследование, да и на деле его соответствие опытным данным представляется вполне удовлетворительным.
 Теперь открывающийся перед нами путь становится различимым. Если найдено верное обоснование принципа убывающей предельной нормы замещения потребительских товаров, можно обнаружить и другие принципы, обоснование которых будет совершенно таким же. Можно перечислить эти принципы, а также выяснить, к чему приводит их действие. Некоторые из них касаются производства и будут рассмотрены ниже, в гл. VI; другие же представляют собой результат применения к тем или иным взаимосвязям принципа, установленного в настоящей главе. Возможностей такого применения обнаружится очень много, как только мы примем во внимание, насколько велико для человека разнообразие вариантов выбора, которые можно учесть при помощи паретовской шкалы предпочтений. То, что вначале выглядит как анализ выбора покупателем потребительских товаров, в конечном счете оказывается теорией экономического выбора вообще. Перед нами вырисовывается обобщающий принцип всей экономической теории.
 9. Но это еще впереди. Прежде чем мы сможем продвинуться так далеко, необходимо провести большое подготовительное исследование. Один из его необходимых разделов может послужить заключением настоящей главы.
 В только что приведенных рассуждениях мы в основном чрезвычайно упрощали дело, исходя из ограничения потребительского выбора двумя видами товаров. Пришло время отказаться от этого упрощения - будь применение нашей теории ограничено этим простым случаем, мало что можно было бы сказать в ее пользу. Один из важнейших недостатков метода, предполагающего использование кривых безразличия, на деле как раз и заключается в том, что он приводит к сосредоточению внимания на этом простейшем случае, - сосредоточению, которое легко может оказаться рискованным.
 При условии, что затраты потребителя распределены между двумя и более видами товаров, характер кривой безразличия становится не таким простым; если же приобретаются товары трех видов, нужны три измерения, а если видов товаров еще больше, то геометрия вообще бессильна. Однако принципы, рассмотренные нами в этой главе, по существу, сохраняют свою силу. Предельную норму замещения можно определять, как мы определяли прежде, но с той оговоркой, что количество всех прочих приобретаемых товаров должно оставаться неизменным. Потребитель находится в положении равновесия лишь при условии, что предельная норма замещения каких-либо двух товаров равна отношению их цен. Что же касается принципа убывающей предельной нормы замещения, то здесь потребуется небольшое уточнение.
 При распределении потребителем расходов между многими товарами равновесие окажется устойчивым, если ни один из возможных вариантов взаимного замещения товаров равной рыночной стоимости не обеспечивает потребителю предпочтительной позиции на рынке. Это означает не только, что предельная норма замещения должна убывать применительно к каждой паре товаров, но и что более сложные варианты замещения (определенным количеством товара Х определенных количеств товаров У и Z) должны быть точно так же исключены. Мы можем сформулировать это и так: предельная норма замещения должна убывать, в каком бы направлении ни осуществлялось замещение. Это трудно выполнимо, однако, как окажется, оно непосредственно позволяет сделать очень важные выводы.
 Исходя из тех же предпосылок, что и прежде, теперь предположим, что предельная норма замещения убывает в любом направлении и в любой рассматриваемой нами точке. Не думаю, чтобы это положение можно вывести интроспективно или из "опыта", но его можно обосновать так же, как мы только что поступили с более простыми условиями. Во всяком случае, теперь становится ясно, что только весьма смелая гипотеза дает нам возможность двигаться дальше и именно благодаря ей мы можем надеяться получить какие-то весомые результаты.
 
 
 
 Дж. Р. Хикс. "Стоимость и капитал" > Часть I. Теория субъективной стоимости - Глава II. Теория потребительского спроса
 
 
 1. Теперь, исходя из условий равновесия и основополагающего предположения о наличии регулярных зависимостей, установленных нами в предыдущей главе, мы должны вывести законы рыночного поведения, т. е. выяснить, что можно сказать о реакции потребителя на изменение цен. Обсуждение условий равновесия во всех случаях помогает решению какой-либо задачи; мы стремимся разобраться в условиях, которые определяют количества приобретаемых по данным ценам товаров, и тем самым ответить на вопрос: как изменится количество купленных товаров при изменении цен?
 На этом этапе наше исследование соответствует тому разделу теории Маршалла, где он существование нисходящей кривой спроса объясняет действием закона убывающей предельной полезности. Заслуживает внимания тот особый подход, к которому прибегает при этом Маршалл. Он предполагает, что предельная полезность денег постоянна [Это, разумеется, "отменяет" всякие различия между убывающей предельной полезностью товара и убывающей предельной нормой замещения этого товара деньгами. Становится соответственно понятным, почему Маршалл удовлетворился законом убывающей предельной полезности.] . Тогда получается, что отношение между предельной полезностью товара и его ценой - величина постоянная. Если цена падает, предельная полезность также должна уменьшиться. Однако, согласно закону убывающей предельной полезности, это подразумевает расширение спроса. Поэтому падение цен увеличивает спрос. Вот это-то положение мы и должны переосмыслить.
 Что подразумевается под неизменностью предельной полезности денег? В нашем понимании это означало бы, что изменения в объеме предложения денег со стороны потребителя (иначе говоря, изменения его дохода) не скажутся на предельной норме замещения деньгами любого отдельного товара X. (Ведь предельная норма замещения равна соотношению предельной полезности товара Х и предельной полезности денег). Поэтому если доход потребителя растет, а цена товара Х остается неизменной, то она будет по-прежнему равняться предельной норме замещения денег (при этом количество приобретенного товара Х не изменится). Спрос на товар X, следовательно, не зависит от дохода. Спрос потребителя на тот или иной товар не зависит от его дохода.
 В дальнейшем мы убедимся, что именно этот смысл и вкладывал Маршалл в свое предположение о постоянстве предельной полезности денег; он не то чтобы действительно считал спрос на товары независимым от доходов, а в своей теории спроса и цен обычно пренебрегал вопросами, связанными с величиной дохода. Мы обнаружим, что у Маршалла были для этого достаточно веские основания и что предположение о неизменности предельной полезности денег представляет собой, в сущности, остроумное упрощение вопроса, вполне безвредное в большинстве случаев, когда применял его сам Маршалл. Но оно не безвредно во всех случаях - не всегда хорошо оставаться в неведении относительно воздействия изменений в доходах на спрос. Применение теории стоимости, в которой взаимосвязи между спросом, ценой и доходом показаны достаточно ясно, может дать определенные преимущества.
 2. Вернемся теперь к кривым безразличия и начнем с вопроса о последствиях изменения дохода. Позднее мы перейдем к исследованию последствий изменения цен, но с этими изменениями легче будет разобраться после предварительного рассмотрения последствий изменения дохода. Поэтому опять, как и в предыдущей главе, предположим, что цены товаров Х и У заданы, но теперь будем считать, что доход потребителя меняется.
 Мы уже видели, что если его доход (выраженный в единицах товара X) обозначен отрезком OL или (выраженный в товарах У) отрезком ОМ, то точкой равновесия будет Р, в которой прямая LM касается кривой безразличия (см. рис. 5). Теперь, если доход возрастает, LM сдвинется вправо, но новая прямая L'M' останется параллельной LM, пока цены товаров Х и У неизменны. (Ведь в этом случае OM'/OL=OM/OL, т. е. соотношение цен неизменно.) Новой точкой равновесия будет Р', в которой прямая L'M' касается кривой безразличия.
 
 По мере дальнейшего возрастания дохода прямая L'M' смещается все дальше вправо, а точка Р' чертит кривую, которую можно назвать кривой для различных уровней дохода и потребления [В работе "A Reconsideration..." я назвал ее кривой расходов. Это название было явно неудачным.]. Она показывает, как изменяется потребление, если доход возрастает, а цены остаются неизменными. Эта кривая может проходить через любую точку Р; тогда мы получим кривую, соответствующую каждой возможной системе цен.
 Что можно сказать о форме кривой для различных уровней дохода и потребления? Достаточно лишь иметь опыт построения графиков, чтобы убедиться, что обычно она будет полого повышаться вправо; но опыта недостаточно, чтобы показать, что кривая обязательно будет вести себя таким образом. В действительности существует только одно обязательное ограничение формы кривой. Она может пересечь кривую безразличия только один раз. (Ведь будь это не так, кривая безразличия имела бы две параллельные касательные, что невозможно, если кривые безразличия всегда выпуклы по отношению к началу координат.) Следовательно, хотя у кривых для различных уровней дохода и потребления больше всего "места", чтобы смещаться вверх и вправо, не исключено также, что они будут плавно закругляться влево и вниз (см. PC1 или РС2 на рис. 6), не пересекая при этом кривую безразличия более одного раза.
 
 Ясно, что так и должно быть. Можно вполне построить кривые, подобные PC1. Они отражают все случаи, когда товар Х "худший" (inferior) и потребляется в основном людьми с низким уровнем дохода, но когда его можно заменить, полностью или частично, товарами более высокого качества, если доход возрастает. Очевидным примером такого случая служит потребление маргарина: отношение к нему как к худшему продукту убедительно подтверждают статистические исследования [Ср. Alien and Bowley. Family Expenditure, p. 36, 41. ]. И вряд ли можно сомневаться в существовании огромного количества других товаров такого рода. Товары сравнительно низкого качества, предлагаемые для продажи, являются. вероятно, в принятом здесь смысле слова, худшими [ Любопытной иллюстрацией той неразберихи, к которой привела бы теория стоимости, не откажись мы совершенно от принципа убывающей предельной полезности, является простая возможность так толковать этот принцип, что существование худших товаров в каком-либо секторе экономики исключается. Такая интерпретация и была фактически предложена Парето на определенном этапе развития его взглядов. (См. "Manuale di economia politica", p. 502-503; ср. более позднее французское издание, р. 573-574). Вместо того чтобы полностью положиться на истинный принцип убывающей нормы замещения (согласно которому норма замещения уменьшается при замещении товара У товаром Х по мере продвижения потребителя вдоль кривой безразличия), он выдвинул также принцип, который мы можем теперь с полным основанием назвать ложным, - принцип, согласно которому предельная норма замещения товара У товаром Х будет уменьшаться при сокращении предложения товара Y без увеличения предложения товара X. Будь это всегда так, исключалась бы возможность относить товар Х к числу худших. Поэтому принцип Парето не может быть справедлив во всех случаях.].
 Хотя графический метод, который мы только что применяли. подходит лишь для случая с двумя товарами (X и У), очевидно, что аналогичные нашим рассуждения справедливы независимо от количества товаров, между которыми распределяется доход. Если доход возрастает, а затем этот возросший доход расходуется, то должно увеличиваться и потребление каких-то определенных, большинства или всех товаров; вполне возможно и то, что сокращение потребления фактически затронет лишь ограниченное число товаров. Полученный вывод носит весьма негативный характер и, очевидно, не требует дальнейших уточнений.
 3. Теперь перейдем к рассмотрению последствий изменения цен. И здесь мы начнем с примера двух товаров. Доход и цена товара У должны считаться заданными величинами, а цена товара Х - переменной.
 
 О сложившихся возможностях потребления свидетельствуют (см. рис. 7) прямые линии, соединяющие точку М (отрезок ОМ - доход, выраженный в товарах Y и потому неизменный) с точками на оси ОХ, положение которых зависит от цены товара X. Значениям цены товара Х будет соответствовать прямая LM (причем OL увеличивается по мере падения цены); точкой равновесия, соответствующей каждому значению цены, будет точка, в которой прямая LM касается кривой безразличия. Кривую MPQ, соединяющую эти точки, можно назвать кривой цены и потребления. Она показывает, как (при прочих равных условиях) изменяется потребление в зависимости от изменения цены товара X.
 Начнем с некоторого положения прямой LM; перед нами, таким образом, два набора прямых и соответствующих точек касания. Есть прямые, параллельные LM, точки касания которых образуют кривую для различных уровней дохода и потребления. Есть и прямые, проходящие через точку М, точки касания которых вычерчивают кривую для различных уровней цены и потребления. Та или иная кривая безразличия может иметь точку касания с одной прямой из каждого набора. Возьмем, к примеру, кривую безразличия I2, более высокую по сравнению с кривой безразличия I1, к которой проведена касательная LM. Кривая I2 имеет точку касания Р' с прямой, параллельной LM, и Q - с прямой, проведенной из точки М. Теперь из графика сразу видно, что точка Q должна лежать правее точки Р' (ведь кривая безразличия выпукла). Данное утверждение справедливо применительно ко всем кривым безразличия, которые расположены выше, чем исходная кривая; отсюда следует, что при переходе к более высоким кривым безразличия кривая для различных уровней цены и потребления, проходящая через точку Р, всегда должна располагаться правее кривой для различных уровней дохода и потребления, проходящей через ту же точку Р (см. рис. 8).
 
 За этим утверждением, напоминающим простое геометрическое упражнение, в действительности кроется большой экономический смысл; это основополагающее положение с точки зрения большинства разделов теории стоимости. Попробуем увидеть этот скрытый смысл.
 С падением цены товара Х потребитель перемещается по кривой для различных уровней цены и потребления из точки Р в точку Q. Теперь мы видим, что это перемещение из точки Р в точку Q равносильно перемещению из точки Р в точку Р' по кривой для различных уровней дохода и потребления и перемещению из точки Р' в точку Q по кривой безразличия. Весьма поучительно задуматься теперь о воздействии цены на спрос, как бы разделив это воздействие на две выделенные части.
 Падение цены товара определяет в действительности спрос на него двумя различными способами. С одной стороны, оно делает потребителя богаче, увеличивает его "реальный доход"; падение цены в этом смысле приводит к последствиям, которые аналогичны последствиям роста дохода. С другой стороны, оно приводит к изменению относительных цен, поэтому независимо от изменения реального дохода возникает тенденция к замещению всех других товаров тем товаром, цена которого снизилась. В конечном счете изменение спроса служит результатом действия двух отмеченных тенденций.
 Далее, можно показать, что преобладание одной из этих двух тенденций зависит от того, в какой пропорции потребитель делил свои расходы между товаром Х и другими товарами. Первоначально приобретаемое потребителем количество товара Х определит, насколько богаче он сделался вследствие падения цены этого товара; если это количество было относительно дохода потребителя велико, он станет гораздо богаче и первое воздействие (назовем его эффектом дохода) будет особенно важным; если же количество это было мало, то и выигрыш окажется небольшим, а над эффектом дохода, вероятно, возобладает эффект замещения.
 Вот этот-то последний как раз и представляет собой оправдание маршалловской "постоянной предельной полезности". Нетрудно заметить, что различие наших двух эффектов связано с вероятностью их возникновения. Из принципа убывающей предельной нормы замещения следует, что эффект замещения возникает во всех абсолютно случаях - его действие всегда должно быть направлено на увеличение спроса, если цена соответствующего товара падает. В то же время эффект дохода действует не столь однозначно - обыкновенно он будет действовать в том же направлении, однако, если речь идет о худших товарах, его действие может быть противоположным. Поэтому огромное значение имеет то обстоятельство, что действие неоднозначного эффекта дохода будет довольно несущественным во всех тех случаях, когда данный товар занимает небольшое место в бюджете потребителя, - ведь только в этих случаях (хорошо, что эти случаи как раз самые важные) мы можем наблюдать действие весьма четкого закона спроса. Именно в этих случаях мы можем быть совершенно уверены в том, что падение цены непременно приведет к расширению спроса.
 Маршалл сосредоточил внимание на рассмотрении подобных случаев, поэтому он и пренебрегал эффектом дохода. Это удавалось ему благодаря предположению о том, что предельную полезность денег можно считать постоянной; иначе говоря, он пренебрегал воздействием на спрос изменений реального дохода, вызванных изменением цены. Во многих случаях такое упрощение можно считать вполне оправданным; оно, безусловно, в значительной степени упрощало теорию Маршалла. В действительности это одно из тех гениальных упрощений, которые неоднократно встречаются в учении Маршалла. Экономистам и в будущем пригодятся такие упрощения, однако они станут увереннее, если будут точно знать, чем пренебрегают. В дальнейшем мы обнаружим, что существуют и другие проблемы, недостаточно обдуманные Маршаллом, - проблемы, справиться с которыми гораздо проще, имея ясное представление об эффекте дохода.
 4. Анализ графиков, содержащийся в предыдущем разделе, как представляется, применим только к случаю, когда потребитель распределяет свои расходы между самое большее двумя товарами; однако фактически применение сделанных выводов не настолько ограниченно. Предположим, что товарами Х и У мы считаем не хлеб и картофель, не чай и маргарин (своего рода вещественные товары), а хлеб (некий вещественный товар), с одной стороны, и общую покупательную способность (Маршалловы "деньги") - с другой. Тогда потребительский выбор предстанет как выбор между расходованием потребителем денег на хлеб и сохранением их с целью потратить на приобретение других товаров. Если он примет решение не тратить деньги на хлеб, то впоследствии придаст им какую-либо иную "форму", купив на них тот или иной другой товар или товары. Но даже если товар У - это картофель, его все-таки можно видоизменить: часть картофеля поджарить, а другую - сварить. Эти возможные варианты не мешают нам построить определенную систему кривых безразличия для товара "хлеб" и товара "картофель". Аналогичным образом (поскольку условия превращения денег в любые другие товары заданы) ничто не мешает нам построить определенную систему кривых безразличия для любого товара Х и денег или общей покупательной способности. Распределение покупательной способности между прочими товарами совершенно такое же, как и распределение товара между различными вариантами его использования; оно может наблюдаться даже при условии физического существования всего одного из числа прочих товара.
 Этот принцип можно применять почти всегда [Его справедливость следует, по существу, из принципа, установленного в конце предыдущей главы; согласно последнему, предельная норма замещения должна при замещении в любом направлении убывать. (См. Приложение, § 8, п. 4 и § 10.)]. При решении какой-либо отдельной задачи всякий набор вещественных благ можно всегда рассматривать как сумму единиц одного и того же товара при предположении, что относительные цены неизменны. При условии, что цены всех, кроме X, потребительских товаров заданы, все их можно объединить в товаре "деньги" или в понятии "общая покупательная способность". Точно так же при решении другого рода задач, когда не следует принимать во внимание изменения относительной заработной платы, вполне правомерно рассматривать весь труд как труд качественно однородный. В дальнейшем мы отметим и другие возможности применения этого принципа [Помимо всего прочего, представляется излишним беспокоиться об определении понятия "товар". Конкретные наборы благ, трактуемые как единый товар, позволительно варьировать в зависимости от характера решаемой задачи.].
 Пока же мы будем применять его с целью сохранить уверенность в том, что обоснованы два положения: влияние цены на спрос "распадается" на два эффекта - эффект дохода и эффект замещения - и закон, согласно которому действие по крайней мере эффекта замещения всегда приводит к расширению спроса при падении цены, как бы ни тратил свой доход потребитель.
 5. Все наши предыдущие рассуждения были посвящены поведению отдельного индивида. Но экономическая наука не интересуется в конечном счете поведением отдельных индивидов. Она занимается поведением групп. Изучение индивидуального спроса - лишь средство для изучения рыночного спроса. К счастью, при помощи наших методов мы можем осуществить подобный переход очень легко.
 Рыночный спрос обладает почти в точности теми же свойствами, что и индивидуальный. Это сразу становится ясным, если осознать, что именно действительное изменение в спросе (вызванное небольшим изменением цены) можно разделить на две "части", связанные, соответственно, с эффектом дохода и эффектом замещения. Изменение в спросе со стороны группы потребителей представляет собой сумму изменений в индивидуальном спросе; тем самым первое можно также разделить на две "части": одна будет соответствовать сумме индивидуальных эффектов дохода, а другая - сумме индивидуальных эффектов замещения. Положения, выдвинутые применительно к индивидуальным эффектам, справедливы и для эффектов, действующих в отношении групп покупателей.
 1) Поскольку действие индивидуальных эффектов замещения направлено на расширение потребления товара, цена которого упала, эффект замещения в отношении группы покупателей должен действовать таким же образом.
 2) Действие индивидуального эффекта дохода не вполне однозначно, поэтому и соответствующий эффект в отношении группы покупателей может действовать в разных направлениях. Конечно, товар может, с точки зрения одних входящих в группу покупателей, быть худшим, но не быть таким с точки зрения группы в целом; при этом отрицательный эффект дохода части покупателей окажется нейтрализованным положительным эффектом дохода остальных ее членов.
 3) Эффектом дохода в отношении группы покупателей обычно можно пренебречь при условии, что они в целом тратят на приобретение данного товара лишь малую часть совокупного дохода.
 6. Таким образом, мы теперь можем сделать некоторые выводы относительно закона спроса. Кривая спроса на некий товар должна отлого понижаться, отражая расширение потребления по мере снижения цены товара, во всех случаях, когда товар не является худшим. Даже если он и относится к худшим (так что эффект дохода выражается отрицательной величиной), кривая спроса будет иметь обычный вид, пока часть дохода, расходуемая на приобретение этого товара, невелика и соответственно мал эффект дохода. Даже если эти условия не выполняются, т. е. товар является худшим и при этом расходы на него играют важную роль в бюджетах потребителей, то отсюда нельзя обязательно сделать вывод, что падение цены товара будет вести к уменьшению спроса. Ведь действие даже сильного отрицательного эффекта дохода может быть перевешено действием сильного эффекта замещения.
 Как очевидно, какие-либо исключения из закона спроса возможны при соблюдении весьма строгих условий. Вероятность того, что потребители большую часть своих доходов направят на приобретение худших, с их точки зрения, товаров, есть лишь тогда, когда уровень их жизни очень низок. В знаменитом случае Гиффена, на который ссылался Маршалл [См.: А. Маршалл. Принципы политической экономии, т. 2 гл. 3).], эти условия в точности соблюдаются. Потребители с небольшим доходом могут в основном удовлетворять потребности в пище одним главным продуктом питания (в случае Гиффена это - хлеб), который будет заменен с ростом дохода более разнообразным набором продуктов. Если цена этого главного продукта падает, потребители получат весьма большой избыточный доход и могут потратить его на более привлекательные, с их точки зрения, продукты, которые тем самым занимают место главного продукта и соответственно спрос на него снижается. Действие отрицательного эффекта дохода может оказаться достаточно сильным, чтобы перевесить действие эффекта замещения. Однако очевидно, что подобные случаи должны наблюдаться весьма редко.
 Следовательно, как и можно было ожидать, простой закон спроса, выражающийся в понижении кривой спроса, действует, оказывается, почти безотказно. Исключения из него редки и малозначительны. И вовсе не в этом направлении мы намерены использовать наш инструментарий, чтобы получить некоторые новые результаты.
 7. Но стоит нам выйти за рамки приведенного обычного случая, как кое-что действительно начинает проясняться.
 Ясно, что, пока цена товара Х неизменна, наши предыдущие рассуждения остаются в силе. При желании мы можем предположить, что продавец обменивает весь свой запас товаров на деньги по фиксированной цене и оказывается после этого точно в таком же положении, что и наш потребитель, доход которого был зафиксирован в денежном выражении. Он может затем, если захочет, выкупить часть своего товара Х обратно.
 Что же происходит, если цена товара Х меняется? Эффект замещения действует, как и прежде. Падение цены товара Х будет стимулировать замещение других товаров товаром X; это должно также способствовать расширению спроса на товар X, т. е. сокращению его предложения. В то же время эффект дохода будет действовать не так, как прежде. Падение цены товара Х ухудшит положение на рынке продавца товара, спрос его тем самым сократится (или предложение с его стороны увеличится), если только товар Х не является, с его точки зрения, худшим товаром.
 Таким образом немедленно выясняется существенное различие между положением продавца и положением покупателя. Когда речь идет о покупателе, можно считать, что эффект дохода и эффект замещения действуют в одном и том же направлении, если не считать исключительного случая с худшими товарами. Когда же речь идет о продавце, как раз только в этом исключительном случае оба эффекта действуют в одном направлении. Обычно направление их действия противоположно.
 Дело осложняется тем обстоятельством, что эффектом дохода продавца можно пренебрегать гораздо реже, чем эффектом дохода покупателя. Обычно продавцы получают значительную часть дохода от продажи какого-то определенного товара. Поэтому следует ожидать, что эффект дохода будет во многих случаях не менее сильным, чем эффект замещения, или будет даже преобладать. Отсюда вывод, что падение цены товара Х может либо уменьшить, либо увеличить его предложение.
 О практической применимости кривой предложения, очевиднее всего, свидетельствует пример с факторами производства. Например, сокращение заработной платы может в одних случаях заставить ее получателя трудиться менее интенсивно, в других - более интенсивно - ведь, с одной стороны, уменьшение сдельной ставки делает усилия по производству предельной единицы продукта менее оправданными, чем они были бы при неизменном доходе. С другой же стороны, получается, что доход работника уменьшился, и его стремление трудиться интенсивнее, чтобы компенсировать потерю дохода, может уравновесить действие первой тенденции [Bobbins. Elasticity of Demand for Income in Terms of Effort.-Economicа, 1930, p. 123.].
 
 О существовании подобной асимметрии между предложением и спросом известно давно; это, возможно, следует считать одним из открытий Вальраса [Walras. Elements d'econoime politique pure, 1874, lemons 5-7.]. Однако до тех пор пока причины этой асимметрии оставались неясными, ничего не стоило и забыть о ее существовании. Выяснение этого вопроса можно считать первым результатом применения нашего нового подхода. Достаточно важный сам по себе, он в дальнейшем позволит нам прийти и к некоторым весьма удобным методам анализа.
 
 
 
 Дж. Р. Хикс. "Стоимость и капитал" > Часть I. Теория субъективной стоимости - Примечание к главе II. Потребительский излишек
 
 
 Концепция потребительского излишка породила больше всего затруднений и разногласий среди читателей книги III маршалловских "Принципов..."; выводы, которые мы только что сделали, в какой-то степени проливают свет на эту проблему, поэтому, хотя она и лежит в стороне от главной темы нашего исследования, может оказаться полезным остановиться теперь на ее рассмотрении.
 Вопрос о потребительском излишке - один из тех, в решении которых Маршалл проявил, видимо, несколько излишнюю изобретательность, но он был уж очень изобретателен, и нам следует постараться не впасть в самое распространенное заблуждение тех, кто пишет об этом предмете, а именно не упустить из виду проявленную Маршаллом изобретательность и отдать ей должное. Мы имеем дело с одной из тех обманчивых концепций, которые выглядят гораздо проще, чем они есть на самом деле. Ее можно очень легко сформулировать совершенно ошибочным образом, и очень легко можно не заметить того, что Маршалл на самом деле прилагал значительные усилия, чтобы не сформулировать ее ошибочным образом.
 Итак, предпочтительно начать с сопоставления рассуждений Маршалла и рассуждений первооткрывателя потребительского излишка-Депюи. Последний, работая в 1844 г., выдвинул объяснение этого явления, по своей утонченности сильно уступавшее версии Маршалла [Работа Депюи впервые опубликована в "Annales des Pouts et Chaussees" и была в значительной степени недоступной, пока ее не перепечатал М. де Бернарди под названием "De 1'utilite et de sa measure" (Turin, 1933). На этот источник мы и будем ссылаться в дальнейшем.]. Он прямолинейно утверждал: "L'economie politique doit prendre pour mesure de 1'utilite d'un objet le sacrifice maximum que chaque consommateur serait dispose a faire pour se le procurer" ["За меру полезности блага в политической экономии необходимо принимать наибольшую жертву, на которую каждый потребитель готов пойти ради его приобретения" ("De 1'utilite et de sa measure", p. 40).], и, следовательно, "полезность", обусловленная приобретением определенного количества on товара по цене pn, представлена площадью dpk на графике, показывающем соотношение цен и размеров спроса. И все это без каких-либо оговорок. Маршалл использует тот же самый график (см. рис. 10) и приходит к тем же самым выводам, однако он делает существенное уточнение: необходимо предположить, что предельная полезность денег неизменна [См.: А. Маршалл. Принципы политической экономии, т. II, гл. 3. ].
 
 Важность этого условия можно легко показать при помощи кривых безразличия, откладывая, как и прежде, количество товара Х по одной оси, а количество денег-по другой (см, рис. 11). Если доход потребителя составляет ОМ. а цена товара Х определяется наклоном прямой ML, касающейся кривой безразличия в точке Р, то количество приобретенного товара Х будет соответствовать длине отрезка ON, а количество уплаченных при этом денег-длине отрезка PF. Теперь точка Р находится на более высокой кривой безразличия, чем точка M, а вам требуется узнать, каков в денежном выражении выигрыш в "полезности". Подобно Депюи, Маршалл рассматривает разницу между ценой, которую (потребитель) согласен был бы заплатить, лишь бы не остаться без блага, и ценой, по которой он платит в действительности [a href=mar204.htm target=m204>Там же, т. II, гл. 4.]. Цена, по которой потребитель действительно платит, на нашем графике соответствует отрезку PF, а цена, по которой он был бы согласен заплатить, - отрезку BF, причем точка M лежит на той же кривой безразличия, что и точка М (так что если бы он купил товар в количестве ON и уплатил за него RF, то в результате такой сделки ничего бы не выиграл). Таким образом, потребительский излишек представлен длиной отрезка HP.
 
 Отрезок RP служит очень общим условным изображением потребительского излишка, не связанным с какими-либо предположениями о предельной полезности денег. Однако численно он вовсе не обязательно равен площади фигуры, ограниченной сверху кривой спроса на графике Маршалла, если только предельная полезность денег не является постоянной. Покажем это следующим образом. Если предельная полезность денег постоянна, наклон кривой безразличия в точке R должен быть равен наклону кривой безразличия в точке Р, иначе говоря, наклону прямой МР. Поэтому небольшое смещение вправо вдоль кривой безразличия МR увеличит отрезок RF на столько же, на сколько небольшое смещение вдоль кривой МР увеличит отрезок PF. Однако прирост длины отрезка PF соответствует дополнительной сумме денег, уплаченных за небольшое приращение количества приобретенного товара по цене, заданной прямой МР, т. е. численно соответствует площади фигуры pnn'z' на рис. 10. Длина отрезка RF складывается из ряда таких приращений, поэтому на рис. 10 она должна равняться площади, равной сумме площадей приращений, подобных приращению pnn'z'. A это не что иное, как площадь фигуры dpno.
 Поэтому на рис. 10 отрезок RP будет соответствовать площади фигуры dpk -потребительскому излишку Маршалла.
 Сказанное имеет силу при условии, что предельная полезность денег постоянна - при условии, что эффектом дохода можно пренебречь. Но насколько правомерно здесь следовать примеру Маршалла и пренебрегать эффектом дохода? Это не тот случай, когда эффект дохода можно со спокойной совестью игнорировать. Маршалл пренебрегает различием между наклоном кривой безразличия в точке Р и наклоном кривой безразличия в точке R. Понятно, что это различие будет тем менее важным, чем меньшую роль играет данный товар в бюджете потребителя. Однако оно может все-таки оказаться важным, даже если доля дохода потребителя, затраченная на приобретение товара, невелика; оно все-таки окажется важным, если отрезок RP сам по себе велик, если велик потребительский излишек, так что потеря возможности приобрести данный товар эквивалентна потере значительной части дохода.
 В этом и заключается тот недостаток, который присущ даже Маршалловой "версии" потребительского излишка, и в действительности нам ничто не мешает от этого недостатка избавиться. Следует помнить, что понятие потребительского излишка необходимо нам не само по себе - оно необходимо нам как средство продемонстрировать некое очень важное положение, которое, как можно было думать, зависит от понятия потребительского излишка. Хотя в действительности это положение может быть продемонстрировано и без нагромождения новых проблем.
 Как мы видели, лучший подход к рассмотрению потребительского излишка состоит в том, чтобы отождествить его с выгодой (выраженной через денежный доход) потребителя вследствие падения цены на товар. Или, еще лучше, это компенсирующее изменение дохода, потеря которого в точности уравновесила бы падение цены и не улучшила бы материальное положение потребителя. Теперь легко можно показать, что это компенсирующее изменение не может быть меньше определенной минимальной величины и, как правило, не будет больше этой величины. Вот и все, что требуется.
 Предположим, что каждый апельсин стоит 2 пенса и что по этой цене некто покупает шесть апельсинов. Теперь предположим, что цена падает до 1 пенса и что по этой более низкой цене некто покупает уже десять апельсинов. Каким в этом случае будет компенсирующее изменение дохода? Точно ответить на этот вопрос мы не можем, но мы в состоянии сказать, что оно обязательно будет не меньше б пенсов. Действительно, предположим теперь, что одновременно с падением цены апельсинов доход покупателя уменьшился на 6 пенсов. В этих новых условиях он может при желании купить столько же апельсинов и столько же всех других товаров, что и прежде; положение, которое было для него самым предпочтительным, осталось для него возможным, так что его положение на рынке не ухудшилось. Но с изменением относительных цен появляется вероятность, что покупатель сумеет заменить некоторое количество апельсинов некоторым количеством других товаров и таким образом улучшить свои позиции. Если же он может потерять 6 пенсов дохода и все-таки сохранить относительно сильные позиции, компенсирующее изменение дохода будет превышать 6 пенсов; ему пришлось бы потерять больше в пенсов, чтобы сохранить свое прежнее положение [Таким образом, можно доказать, что значение компенсирующего изменения на рис. 10 больше площади kpzk'. Можно ли доказать также, что оно будет меньше площади фигуры kz'p'k'? На первый взгляд это можно предположить, но фактически найти равно строгое доказательство таким путем невозможно. Это становится ясно, если мы исследуем карту безразличия (рис. 11). Линия, обозначающая возможные покупки, когда цена апельсинов падает до 1 пенса, а доход ограничен 10 пенсами, не проходит более через первоначальную точку равновесия Р. Таким образом, мы не имеем четкой информации о кривой безразличия, которой она касается. Нам остается по-прежнему выводить из предыдущих рассуждений, что компенсирующее изменение будет тем меньше, чем больше прямоугольник, поскольку предельная полезность денег предполагается постоянной. ].
 Вот и все, что требуется нам, чтобы выявить важные следствия из принципа потребительского излишка с точки зрения теории налогообложения. Этот принцип показывает, например, почему (независимо от распределительного эффекта) налог на товары ложится на потребителя более тяжелым бременем, чем подоходный налог. Если цена апельсинов падает с 2 пенсов до 1 пенса из-за снижения налога, то (при предположении, что издержки постоянны) уменьшение налоговых поступлений от нашего потребителя составит 6 пенсов. Если же эта сумма изымается у него через подоходный налог, он все равно сохранит лучшее положение на рынке, а государство - худшее, чем прежде.
 Предполагается, что прочие выводы, сделанные из изучения потребительского излишка, можно проверить аналогичным образом [В статье, которая появилась уже после того, как я написал данный раздел (The General Welfare in Relation to Problems of Taxation and of Railway and Utility Rates.-Econometrica, July 1938), проф. Хогеллинг приводит, по существу, такие же рассуждения и прилагает их к смежным проблемам экономического благосостояния. Было бы интересно подвергнуть все основные части книги проф. Пигу такого рода критике; мне кажется, что в большинстве случаев результаты были бы недурны.].
 
 
 
 Дж. Р. Хикс. "Стоимость и капитал" > Часть I. Теория субъективной стоимости - Глава III. Дополняемость
 
 
 1. Определения взаимодополняемых (complementary) и конкурирующих (competitive) товаров, предложенные Эджуортом и Парето (Маршалл этим вопросом не занимался), выглядят следующим образом [Edgeworth. Papers, vol I, p. 117; Pareto. Manuel.., p. 268. ]. Товар У называется дополняющим товар Х в бюджете потребителя, если прирост предложения товара Х (предложение товара У неизменно) ведет к увеличению предельной полезности товара У. Товар У называется конкурирующим для товара Х (или заменителем товара X), если прирост предложения товара Х (при неизменном предложении товара У) ведет к уменьшению предельной полезности товара У. Из этих определений ясно, что взаимоотношения взаимно дополняющих и конкурирующих товаров имеют двусторонний характер: если товар У-дополняющий по отношению к товару X, то товар Х-дополняющий к товару У, если товар У - заменитель товара X, то товар Х - заменитель товара У [При заданной функции полезности неважно, каков порядок дифференцирования при вычислении смешанной частной производной.]. Более того, при условии, что предельная полезность денег постоянна, из этих определений сразу можно сделать вывод, согласно которому падение цены товара X, повышая спрос на него, должно увеличить и предельную полезность товара У, если Х и У - взаимодополняемы, а следовательно, возрастет спрос и на товар У. Точно так же спрос на товар У сократится, если товары X и У - взаимозаменяемы. Определение выглядело удачным: Эджуорт и Парето были им вполне удовлетворены.
 Однако у Парето исчезли основания для удовлетворения. Пытаясь выразить эти определения с помощью кривых безразличия, он столкнулся с трудностями. Ему действительно удалось обнаружить некоторый параллелизм между тем случаем, когда товары Х и У являются взаимодополняемыми (согласно приведенному определению), и случаем, когда кривые безразличия, характеризующие распределение товаров Х и У (количество прочих потребляемых товаров считается неизменным), сильно изогнуты (см. рис. 12); между случаем, когда кривые безразличия довольно отлоги (см. рис. 13), и случаем, когда товары Х и Y взаимозаменяемы [Из рис. 12 видно, что увеличение количества товара Х в районе изгиба кривой не обеспечивает покупателю особой выгоды (за исключением случая, когда количество товара У также растет), Рис. 13 показывает, что увеличение количества товара Х может сопровождаться значительным уменьшением количества товара У и при этом оставаться выгодным.].
 Однако этот параллелизм вовсе не абсолютен, что немедленно обнаруживается, так как нельзя определить, какой изгиб кривых безразличия указывает на границу между взаимодополняемыми и взаимозаменяемыми товарами (это, по определению, позволило бы определить совершенно четкую границу между ними).
 
 
 Кроме того, определения Эджуорта - Парето грешат против собственного принципа Парето, - принципа, согласно которому полезность неизмерима. Если полезность не есть количество, а только индекс шкалы предпочтений потребителя, то данное им определение взаимодополняемых товаров теряет точный смысл. Различие между взаимодополняемыми и конкурирующими товарами будет выглядеть по-разному в зависимости от произвольно выбранной меры полезности[См. Математическое приложение, § 5.].
 2. Эти трудности можно преодолеть следующим образом. В первую очередь мы должны заменить "предельную полезность" в определении Эджуорта - Парето "предельной нормой замещения денег" (которая есть "предельная полезность в денежном выражении"). Поскольку определение Эджуорта - Парето имеет смысл только в том случае, когда предельная полезность денег принимается постоянной, не удивительно, что деньги - "прочие блага", на которые затрачивается доход, - должны так или иначе быть включены в рассмотрение.
 Далее, нам необходимо выяснить, что происходит с товаром "деньги", когда предложение товара Х растет (при неизменном предложении товара У); в свете нашего предыдущего исследования нет ничего удивительного, что предложение денег должно сократиться, чтобы компенсировалось расширение предложения товара X, а положение потребителя не улучшилось.
 Необходимость соответствующей поправки возникает по той же причине, по которой нам пришлось изменять закон убывающей предельной полезности. И в самом деле, эта необходимость обусловлена нашим переходом от убывающей предельной полезности к убывающей предельной норме замещения. Мы хотим иметь определение товаров-заменителей, из которого было бы ясно, что любая дополнительная единица этого вещественного товара является заменителем предыдущих единиц. Появление на рынке дополнительной единицы товара Х непременно понизит предельную норму замещения товара Х деньгами только в том случае, если дополнительная единица товара Х заменяется деньгами так, что положение потребителя не улучшается (действует наш закон убывающей предельной нормы замещения). Таким образом, мы должны сказать, что товар Y заменяет товар X, если предельная норма замещения товаром Y денег уменьшается, когда товар Х заменяет деньги, а положение потребителя не улучшается. Мы должны сказать, что товар У дополняет товар X, если предельная норма замещения товаром Y денег возрастает, когда товар Х заменяет деньги.
 Это определение не зависит от количественной меры полезности - оно сводится к определению Эджуорта - Парето при условии, что предельная полезность денег постоянна (и если эффектом дохода можно пренебречь). Как и в определении Эджуорта - Парето, взаимоотношения товаров Х и У носят двусторонний характер: если товар У дополняет товар X, то товар Х обязательно будет дополнять товар У. Если товар У - заменитель товара X, то товар Х - заменитель товара У [Предположим, что цены всех товаров, кроме Х и У, заданы, и начнем с того, что у потребителя есть определенное количество товаров Х и У, а также деньги, которые и составляют предмет нашего внимания. Пусть М - максимальное количество денег, которое потребитель желал бы потратить на приобретение, будет функцией от х и у; порядок дифференцирования при определении смешанной частной производной М по x и у, как было прежде, неважен.]. Как мы увидим, это определение непосредственно подходит для тех случаев, когда предельную полезность денег нельзя считать постоянной.
 3. Весьма любопытное следствие, вытекающее из нашего нового определения, состоит в том, что кривая безразличия, которую Парето использовал для освещения проблемы взаимосвязанных товаров, оказалась мало пригодной для ее решения.
 Диаграмма с кривой безразличия, предполагающая, что количества двух товаров откладываются по двум осям, полезна только в том случае, когда считается, что потребитель может тратить свой доход на приобретение двух, и только двух, товаров; на деле это обычно означает, что данный график следует применять, когда нас интересуют проблемы спроса на один вещественный товар, откладывая по другой оси количество всех остальных товаров вместе взятых (Маршалловы деньги). В решении задач - задач Маршалла - кривые безразличия весьма полезны и позволяют проводить более тонкий анализ, чем это возможно при помощи методов Маршалла. Однако проблему взаимосвязанных товаров нельзя исследовать, используя двухмерный график. Решение ее требует трех измерений, чтобы были представлены два взаимосвязанных товара и деньги (необходимое основание). Это означает, что самым подходящим образом теорию можно изложить с помощью алгебры (такой вариант дан в Приложении) либо, как в настоящем разделе, "на словах".
 Вернемся к различию между эффектом дохода и эффектом замещения, - различию, которым мы занимались в предыдущей главе. Мы видели, как эффект дохода и эффект замещения, вызванные снижением цены товара Х (при условии, что цены прочих товаров неизменны), сами определяют спрос на товар X. Теперь нам следует взглянуть на эти эффекты шире и понять, как они срабатывают при общем перераспределении потребительских расходов.
 С эффектом дохода дело обстоит просто. Снижение цены товара Х действует так же, как и рост дохода, и, следовательно, ведет к увеличению спроса на каждый товар, исключая неполноценные. Если доля дохода, затрачиваемая на товар X, мала, то и эффект дохода в общем случае будет мал; он лишь незначительно изменит спрос на товар Х и окажет соответствующее небольшое влияние на спрос на любой другой товар.
 Эффект замещения, как мы видели, обязательно предполагает замещение товаров "в пользу" товара X, следовательно, "в ущерб" потреблению любого другого товара, кроме X. Если, как на графике, мы объединим все товары, кроме X, в единичный "товар" (его количество будет откладываться по вертикальной оси), то эффект замещения должен вызвать сокращение, спроса на этот составной "товар" [Движение от Р' к Q вдоль кривой безразличия (см. гл. II, рис. 8) является движением вправо и вниз.]. Однако спрос на прочие, кроме X, товары сократится только в том случае, если рассматривать их вместе, - не обязательно уменьшится при этом спрос на каждый отдельный товар.
 Пусть товар У (один из прочих, кроме X, товаров) - дополняющий по отношению к товару Х (в соответствии с нашим определением дополняемости). Далее, известно, что (при условии, что количество товара У неизменно) замещение товаром Х денег (в нашем случае это прочие, кроме Х и У, товары) будет повышать предельную норму замещения товаром денег. Теперь можно считать, что цена товара У в денежном выражении задана и постоянна; тогда рост предельной нормы замещения товаром У денег должен способствовать замещению товаром У денег (при условии, что предельная норма замещения У денег должна оставаться равной цене товара Y). Следовательно, если товар У - дополняющий по отношению к товару X, замещение товаром Х денег должно сопровождаться параллельным замещением денег товаром У. Замещение товаром Х стимулирует такое же замещение товаром У.
 В то же время, если, по нашему определению, товар У является заменителем товара X, то замещение последним денег (количество товара У неизменно) способствует замещению деньгами товара У. Замещение товаром Х денег должно сопровождаться замещением деньгами товара У. Именно благодаря нашему определению дополняемости можно четко разделить два рассмотренных случая.
 4. Благодаря различию между дополняемостью и заменяемостью (когда оно проводится так, как указано выше) проясняется между прочим вопрос, который, вероятно, должен был бы беспокоить читателя. Как связаны между собой такая заменяемость, которая противоположна дополняемости и заменяемость того вида, что обсуждалась в предшествующих главах, до того, как мы вообще занялись вопросом о взаимосвязанных товарах? Ответ таков: это одно и то же.
 Если потребитель распределяет свой доход на приобретение только двух товаров и не может, видимо, покупать какие-либо другие товары, то отношение между двумя этими товарами может характеризоваться только взаимозаменяемостью. Ведь когда потребитель должен получить одного товара больше и при этом его положение все-таки не улучшается, он должен получить другого товара меньше. Но когда он делит свой доход на приобретение не двух, а большего количества товаров, становятся возможными иного рода зависимости. Возможно-таки, что все товары могут служить заменителями одного товара (например, X). Так произойдет, если при росте предложения товара Х количество всех остальных товаров будет сокращаться, чтобы удовлетворялись два условия: 1) рыночное положение потребителя не улучшается по сравнению с прежним; 2) предельная норма замещения между всеми, кроме X, товарами остается неизменной. В данном случае замещение товаром Х есть замещение "в ущерб" любому другому товару, взятому в отдельности. Однако возможно, что два названных условия будут соблюдаться при увеличении количества определенных товаров, к числу которых относится X, товаров, дополняющих X. Ясно, что все потребляемые товары не могут дополнять товар X, так как потребитель не может получить все товары в больших, чем прежде, количествах и все-таки не улучшить своих позиций. Таким образом, мы видим, почему график безразличия для двух товаров не свидетельствует об отношениях дополняемости между ними: товары Х и У могут быть взаимодополняемы только в том случае, когда есть нечто третье, обеспечивающее замещение прочих товаров товарами Х и У.
 Группы дополняющих товаров возможны все-таки, только если вне их существуют такие товары, которые ими замещаются. Из трех товаров - X, У и товара "деньги" - товары Х и У могут быть взаимодополняемыми; но в таком случае товар Х должен служить заменителем денег, и товар У (это следует из рассуждений о том, что происходит, когда наблюдается замещение товаром У, при условии, согласно которому отношение товаров Х и У характеризуется двусторонней зависимостью) также должен служить заменителем денег. Из четырех товаров - X, У, Z и товара "деньги" - X, У и Z могут быть взаимодополняемыми, но в таком случае каждый из них должен служить заменителем денег. И в самом деле, поскольку расходы потребителя распределяются на многие товары, теоретически возможно, что все они, кроме одного, могут образовать группу взаимодополняемых товаров, и каждый такой товар может служить заменителем того товара, который остался вне группы. Это самая высшая из возможных степень дополняемости; в то же время в противоположном крайнем случае - полное отсутствие дополняемости.
 Можно с полным основанием полагать, что в действительности нам придется чаще встречаться со случаями, когда наблюдается скорее минимальная, чем максимальная дополняемость. Для любого товара найдется небольшая группа других товаров, его дополняющих, однако, вероятнее всего, отношение этого товара к любому другому, выбранному наугад товару будет характеризоваться замещением (безусловно, незначительным). Вот и все, что можно было установить.
 5. Теперь мы можем обобщить выводы относительно влияния изменений в уровне цены некоторого товара Х на расходы потребителя. Падение цены товара Х (при условии, что цены прочих товаров неизменны) определяет как спрос на товар X, так и спрос на другие товары благодаря эффекту дохода и эффекту замещения.
 Что касается спроса на товар X, действие эффекта замещения должно повысить его; эффект дохода будет действовать так же, если только товар Х не является неполноценным.
 Что же касается спроса на все прочие товары, вместе взятые (поскольку цены этих товаров заданы, речь может также идти об общей сумме расходов на них), действие эффекта замещения вызовет его сокращение, а действие эффекта дохода (при этом - всегда) будет означать его расширение. Очень вероятно, что оба эти эффекта будут сравнимы по величине, так что совокупный спрос на все, кроме X, товары может как возрасти, так и понизиться [С другой точки зрения, спрос на прочие, кроме X, товары, вместе взятые, увеличится или уменьшится в зависимости от того, больше или меньше 1 эластичность спроса на товар X.].
 Что касается спроса на некий определенный товар У, действие эффекта замещения уменьшит его, если только товар Y не является дополняющим к товару X; действие же эффекта дохода его увеличит, если только товар У не является неполноценным. Следовательно, можно различать несколько случаев.
 (1) Товар У может характеризоваться высокой дополняемостью к товару X. В этом случае эффект замещения просто может оказаться достаточно велик, чтобы "заглушить" эффект дохода, так что спрос на товар У определенно будет расти. Примером (но это только пример) является случай, когда товары Х и Y должны использоваться в неизменных количествах, так что замещению товаром У будет соответствовать замещение и товаром X; вероятно, эффект замещения будет сильнее, чем эффект дохода, в тех случаях, когда спрос на товар Х зависит от замещения им больше, чем от эффекта дохода.
 (2) Товар У может в малой степени дополнять товар X. В этом случае эффект дохода оказывается важным. Обычно он действует в том же направлении, что и эффект замещения, в результате чего наблюдается некоторое расширение спроса на товар У. Но если У - неполноценный товар, тогда эффект дохода и эффект замещения могут взаимно погаситься; а в крайнем случае эффект дохода (отрицательный) может преобладать, так что спрос на товар У немного уменьшится [Вспомним для сравнения исключение из обычного закона спроса, когда падение цены товара Х может привести к сокращению спроса на него.].
 (3) Товар У может лишь в некоторой степени замещать товар X. (Несомненно, случай встречается в действительности весьма часто.) При этом эффект дохода и эффект замещения обычно действуют в противоположных направлениях, стремясь тем самым "заглушить" друг друга, они также могут незначительно определять спрос на товар У. Но если У - худший товар, то спрос на него обязательно будет сокращаться, хотя, быть может, и не очень интенсивно.
 (4) Степень заменяемости товара Х товаром У может быть высокой. В этом случае эффект замещения явно будет преобладать, а спрос на товар У должен сократиться. Экстремальный случаи при этом наблюдается, когда Х и У являются совершенными заменителями, т. е. когда замещение товаром Х сокращает предельную норму замещения товаром У денег в точно такой же пропорции, в какой сократилась предельная норма замещения денег товаром X. Это происходит, как правило, тогда, когда потребитель полагает, что оба товара служат совершенно одинаковым средствам для удовлетворения его потребностей независимо от того, различимы ли они внешне. Если товар У является совершенным заменителем для товара Х и цена Х падает, а цена У не уменьшается, то спрос на У должен сократиться до нуля. Отношение совершенной заменяемости обратимо: если товар У - совершенный заменитель товара X, то Х должен быть совершенным заменителем У.
 Заканчивая рассмотрение различных случаев, мы можем спросить себя, когда падение цены товара Х не определяет спрос на товар У? Ясно, что это может наблюдаться, если воздействие как эффекта дохода, так и эффекта замещения на спрос на товар У ничтожно (меньше, чем минимально ощутимое), а также если взятыми по отдельности этими эффектами пренебречь нельзя, но действуют они в противоположных направлениях, а значение их результирующей несущественно. Несомненно, к первой из рассмотренных групп можно отнести довольно много товаров, которые экономисты обычно полагают "независимыми" от определенного товара Х по той причине, что изменения цены Х совсем не определяют спроса на них; цена товара Х вообще не затрагивает их. Далее, невозможно отказаться от предположения, что изрядное число товаров подходит под рубрику (2); трудно поверить, что замещаются только товары - близкие заменители; чувствуется, что замещение товаров в слабой степени заметно не проявляется, поскольку этому препятствует действие эффекта дохода.
 6. Вот, таким образом, паша теория дополняющих и конкурирующих товаров в потребительском бюджете. Как я полагаю, было показано, что это - последовательная и точная теория. Остается показать, что она - полезная теория и что принятая классификация - это важная классификация, которую можно с пользой применить к решению широкого круга проблем.
 Такой в основном и будет наша задача в последующих разделах книги. Однако сейчас можно остановиться на одном-двух предварительных вопросах.
 Прежде всего заметим, что провозглашенные здесь принципы, устанавливающие, как изменения цены товара Х определяют спрос на товар У, одинаково применимы при анализе как спроса на рынке, так и спроса со стороны отдельного потребителя. Влияние потребителей на спрос на товар У также можно разложить на эффект дохода и эффект замещения. Возможно, что товары Х и У представятся взаимодополняемыми для одних людей и заменителями-для других. Даже при этом мы можем рассматривать их как дополняющие для группы потребителей в целом, если совокупный эффект замещения повышает спрос на товар У, когда цена товара Х снижается; в ином случае для групп потребителей в целом они служат заменителями. Двусторонний характер дополняемости сохраняется и для группы потребителей; если товар У дополняет товар X, то товар Х дополняет товар У, если товар У - заменитель товара X, то товар Х - заменитель товара У [Заметим, что двусторонние отношения между товарами наблюдаются при действии только эффекта замещения. Если падение цены товара Х увеличивает спрос на товар У, то отсюда совсем не обязательно следует, что падение пены товара У повысит спрос на товар X. Мы, однако, должны ожидать таких взаимосвязей, если воздействие цены товара Х на спрос на товар У достаточно велико.].
 Речь идет здесь об одной из важных особенностей нашего определения, которая делает его удобным для применения. Другая его особенность связана с принципом, который мы установили в предыдущей главе и широко использовали в настоящей: когда можно считать неизменными относительные цены группы товаров, эти товары могут рассматриваться как единичный товар.
 Мы видели, что, когда Х - единичный вещественный товар и когда остальные потребляемые товары рассматриваются как единичный товар, снижение цены товара Х по отношению к ценам других товаров вызывает замещение товаром Х остальных товаров. (Конечно, оно способствует также возникновению эффекта дохода, но пока мы позволим себе не учитывать этого.) Вследствие действия этого эффекта замещения спрос на прочие, кроме X, товары уменьшается; иначе говоря, расходы на эти товары, вместе взятые, сокращаются (хотя, как мы видели, может наблюдаться такое перераспределение потребителем расходов, что его затраты на некоторые из этих товаров в отдельности будут расти).
 Теперь порассуждаем еще на эту тему. Замещение товаром Х других товаров осуществляется потому, что цена товара Х упала по сравнению с ценами других товаров (соотношение цен этих товаров поддерживается на неизменном уровне). Совершенно такая же ситуация повторилась бы, обусловив совершенно такой же эффект замещения, если бы цена товара Х осталась без изменения, в то время как цены всех остальных товаров изменились бы, но изменились одинаково, так что эти товары все равно можно было бы с полным основанием представить как единый товар. Таким образом, мы можем по-прежнему утверждать, что падение цены каждого из группы товаров (цены всех товаров снижаются одинаково) должно привести к замещению прочих товаров группой товаров в целом. Такое заключение вполне оправданно.
 При дальнейшем рассуждении мы обнаружили, что это утверждение весьма полезно, но важно ясно представлять точные границы его применения, а также понимать, чего оно не подразумевает. Оно не подразумевает, что будет обязательно наблюдаться эффект замещения "в пользу" каждого товара из группы, взятого в отдельности, в результате чего (мы пренебрегаем эффектом дохода) спрос на каждый отдельный товар должен бы возрасти. Всегда возможно, что спрос на некоторые товары из данной группы может уменьшиться в результате замещения их другими товарами, входящими в ту же группу. Кроме того, следует брать в расчет и эффект дохода, а для случаев, когда в группу входит много товаров и потребитель тратит на них большую часть дохода, эффект дохода будет значительным. Отрицательный эффект дохода для большой группы товаров невероятен; маловероятно также, что потребитель с увеличением дохода тратит меньше денег на все товары большой группы. Следовательно, что касается спроса на саму группу товаров, мы должны полагать, что эффект дохода будет действовать в том же направлении, что и эффект замещения.
 Таким образом, совершенно определенно, что "кривая спроса" для группы товаров будет отлого снижаться. Это означает, строго говоря, что общее пропорциональное снижение цен на товары данной группы не может вызвать большего сокращения расходов на все товары этой группы, чем степень падения цен. Оно может сократить эти расходы, но соответственно меньше, если спрос "неэластичный", или увеличить, если спрос "эластичный".
 Такой подход к анализу спроса на группу товаров находит, по всей вероятности, полезное применение в статистических исследованиях. Ибо "товары", рассматриваемые в соответствующих теориях спроса, представляют собой почти всегда, строго говоря, группы товаров, а их цены выражаются как индексы цен. А на вопрос о том, в какой степени относительные цены товаров внутри данной группы могут колебаться, серьезно не нарушая при этом закона спроса для группы в целом, пусть нам ответят специалисты по эконометрии.
 
 
 
 Дж. Р. Хикс. "Стоимость и капитал" > Часть II. Общее равновесие - Глава IV. Общее равновесие обмена
 
 
 Невиданный яркий свет опускается на сцену, придавая людям и вещам кажущуюся прозрачность и выявляя как единый организм анатомию жизни и движения всего человечества и живой материи, вовлеченных в спектакль.
 Т. Харди. Династы
 1. Итак, мы завершили разработку нашей теории потребительского спроса. Что же, если взглянуть на дело с самых общих позиций, нам удалось сделать? Прежде всего, мы установили точный смысл предположения о том, что "желания" потребителя заданы; это должно означать, что потребитель имеет заданную шкалу предпочтений. Затем, мы исследовали вопрос о том, каким образом индивид, имеющий заданную шкалу предпочтений и заданное количество товаров для предложения на рынке, будет стремиться обменять эти товары на другие при условии, что цены обоих наборов товаров (тех, от которых он отказывается, и тех, которые приобретает) известны. Далее, мы исследовали, каким образом колебания цен будут воздействовать на решение индивида о покупке и продаже (соответственно на спрос и предложение). И наконец, мы так обобщили эти законы спроса и предложения, что их можно применять к поведению групп людей, а не отдельных индивидов. Мы установили, каким образом совокупный спрос и совокупное предложение со стороны нескольких индивидов будут вести себя при изменении цен, если предположить, что шкала предпочтений каждого члена группы остается неизменной.
 В ходе обсуждения мы по большей части подразумевали, что результаты нашего анализа можно, всего очевиднее, применять к обыкновенному потребителю, тратящему свой доход ради удовлетворения сиюминутных личных потребностей. Конечно, это как раз тот случай, который Маршалл, столь часто нами упоминавшийся, почти всегда имел в виду. Однако это не единственный случай, когда можно применить результаты нашего анализа. (Я в действительности не думаю, что в противном случае нам стоило бы доводить его до столь высокой степени совершенства.)
 Продаваемые и покупаемые блага не обязательно должны быть потребительскими товарами, точнее, они не обязательно должны быть только потребительскими товарами; необходимо лишь, чтобы это были объекты желаний, которые можно покупать и продавать и которые можно расположить в порядке предпочтения (получается система безразличия), который сам по себе не зависит от цен.
 Результаты нашего анализа можно применять к исследованию как спроса на потребительские товары, так и предложения услуг труда. Мы уже видели, что поведение получателя заработной платы (или жалованья) вполне можно трактовать как выбор им одной из двух возможностей зарабатывания дохода, поскольку доходу, получаемому за счет выполнения определенного объема работы, он предпочитает доход другой величины, получаемый за счет выполнения иного объема работы [Вопрос об измерении объема "работы" я оставляю в стороне.] . Наша выводы можно применять (и это хорошо показано в книге Уикстида [Common Sense of Political Economy, ch. 5.]) при анализе покупки и продажи товаров с целью удовлетворения потребностей не самого индивида, а других людей или с целью удовлетворения потребностей, которые представляются индивиду таковыми. Но этим еще не исчерпываются возможности расширить применение наших выводов, что выясняется при рассмотрении вопроса о том, что же исключается при нашем подходе.
 Исключается один случай, касающийся как раз рынка потребительских товаров. Это - вебленовский пример, излюбленный авторами учебных курсов: спрос на товар, предназначенный для демонстративного потребления (бриллианты), может уменьшиться вследствие падения его цены, так как стремление обладать бриллиантами (выражаемое предельной нормой замещения денег данным количеством бриллиантов) зависит от их цены и уменьшается в случае снижения цены. Но это лишь мелочь по сравнению с более важными исключениями.
 Одно из них связано со спросом на товары и предложением товаров со стороны производителей. Для производителя фактор производства обычно не представляет собой чего-то такого, что занимает место на его собственной шкале предпочтений. Его спрос на фактор производства - спрос производный, зависящий от цены продукта производства. Он намеревается продать продукт, а затем удовлетворить свои потребности за счет поступлений от продажи; без всякой информации о цене продукта он не может сказать, сколько ему стоит заплатить за единицу производственного фактора. Это - часть проблемы экономического выбора, совершенно оставленной нами без внимания в предшествующих рассуждениях. Мы уделим ей внимание в последующих главах этой части.
 Другое исключение касается спекулятивного спроса. Это - еще один знакомый нам по учебникам вопрос о том, что падение цены может не вызвать расширения спроса, а может вызвать его сокращение, поскольку создает ожидания дальнейшего снижения цен. При этом предельная норма замещения товаром денег начинает зависеть от цен благодаря влиянию ожиданий. Позднее (см. часть IV) мы увидим, насколько важной может быть роль ожиданий.
 Здесь же позволительно привести лишь один пример. Спрос на деньги [Впредь спрос на деньги не следует понимать так, как мы понимали его до сих пор, т. е. в особой трактовке Маршалла.] сам по себе с необходимостью и всегда является в широком смысле слова спекулятивным. Не существует спроса на деньги ради них самих, существует только спрос на деньги как на средство совершения покупок в будущем. Поэтому он всегда подвержен воздействию со стороны ожиданий. Всякой теории денег всегда приходится так или иначе учитывать этот факт.
 Эти два исключения - производство и спекуляция - очень важны. Они будут занимать наше внимание на протяжении многих последующих глав.
 Однако заметьте, что они существуют лишь постольку, поскольку затрагивают воздействие цен на изменение шкалы предпочтений индивида. Всякую проблему, не связанную с подобным воздействием, можно исследовать при помощи изложенного нами метода.
 2. Учитывая сказанное, мы можем теперь взять на себя смелость Перейти от нашей теории потребительского выбора к предварительному, во всяком случае, но практически полезному рассмотрению теории обмена.
 Представим себе, что мы живем в мире, где единственными предметами обмена являются личные услуги. Спрос на эти услуги будет подчиняться законам, выведенным нами в предшествующих главах; то же самое можно сказать и в отношении предложения. Всех усложнений, связанных с производством и спекуляцией, не существует. Если нам удастся получить ясное представление о такой экономической системе, мы будем все-таки еще далеки от реалистичной модели действительного мира, но мы получим основание для дальнейших построений, - основание, которое, кроме того, может оказаться само по себе полезным в деле решения некоторых определенных задач.
 Решившись рассмотреть общую теорию обмена прежде, чем будут затронуты вопросы производства, мы следуем примеру скорее Вальраса, чем Маршалла. Именно Вальрас создал теорию общего равновесия обмена в том виде, в каком она до сих пор известна [Elements d'economie politique pure, 1874, lecons 5-15.]. Совершенно так же, как нам приходилось кратко излагать достижения Парето в области теории стоимости, прежде чем предпринять ее дальнейшее развитие, необходимо теперь вкратце рассмотреть некоторые выводы Вальраса.
 Начнем с элементарного случая, когда существует всего два вида услуг - всего два рода товаров, подлежащих обмену. Тогда всякий индивид является либо просто покупателем товара Х и продавцом товара У, либо просто покупателем товара У и продавцом товара X. Поскольку мы предполагаем условия совершенной конкуренции, этот случай не вызывает каких-либо затруднений. Всего одно ценовое соотношение требуется установить - ценовое соотношение между товарами Х и У. Всего одно условие должно выполняться для решения этой задачи - условие равенства между спросом на товар Х и его предложением. (Если спрос на товар Х равен предложению этого товара, то отсюда, по правилам арифметики, следует, что спрос на товар У также равен предложению этого товара.) Наше предыдущее исследование показало, каким образом спрос и предложение товара Х будут изменяться в зависимости от заданного соотношения цен. Для того чтобы рынок находился в равновесии, нужно только, чтобы соотношение цен зафиксировалось на уровне, обеспечивающем выравнивание спроса и предложения [Рынок с точки зрения статики находится в состоянии равновесия, когда каждый субъект действует так, что стремится достичь наиболее предпочитаемого им положения (с учетом своих возможностей). Тем самым подразумевается, что действия различных торгующих субъектов не должны быть противоположными по характеру. Дальнейшее обсуждение концепции равновесия -см. ниже, гл. X.].
 Это - общеизвестные положения, но если мы попытаемся распространить наши рассуждения на случаи, когда товаров больше двух, появятся некоторые новые вопросы, ответы на которые несколько менее очевидны. Например, цены какого количества товаров требуется определить? Применительно к обмену двух товаров нам следует определить цену одного, аналогичным образом применительно к обмену трех товаров - двух и т. д., всегда на единицу меньше всего количества товаров. Это сразу становится очевидным, если только выбрать один из n товаров в качестве масштаба стоимости; тогда (n-1) цен суть цены остальных (n-1) товаров, выраженные через стандартный товар. Конечно, последние могут участвовать в торговле и путем прямого товарообмена, без использования стандартного товара; однако в состоянии равновесия пропорция обмена любых двух товаров всегда должна равняться соотношению их цен, выраженных стандартным товаром. В противном случае либо одна, либо другая сторона обязательно будет иметь возможность получить выгоду, отказавшись от прямого обмена и разделив сделку на две части: сначала обмен одного из товаров на стандартный товар, а затем обмен стандартного товара на другой товар.
 При исследовании множественного обмена нам будет удобно всякий раз принимать какой-то определенный товар за масштаб стоимости [ Вальрас называл такой товар "Numeraire".]. Таким образом, этому товару приданы некоторые свойства денег. Однако не обязательно предполагать, что наши торговцы действительно используют стандартный товар в качестве денег; они могут так поступать, а могут и не поступать. Но если с некоторой целью мы все-таки решаем отождествить стандартный товар с деньгами, то следует ясно представлять себе, что этот товар еще не обладает какими-либо свойствами денег, не считая следующих свойств: он является объектом желаний и используется в качестве меры стоимости. В дальнейшем мы сможем наделить наш стандартный товар и другими свойствами, так что действительно будем применять его как оружие анализа сугубо денежных проблем; пока же речь может идти лишь о слабом подобии денег. Однако мы еще увидим, что на начальных этапах нашего исследования гораздо полезнее пользоваться хотя бы слабым подобием денег, чем не иметь такого понятия вовсе, - благодаря ему мы сможем сразу сделать выводы, которые, хотя и не являются всеобъемлющими, дают хорошие основания для того, чтобы применить их в анализе денежного хозяйства.
 Итак, для начала предположим, что наш стандартный товар представляет собой реальный товар, как и всякий другой товар, занимающий обычное место на шкале предпочтений обычного индивида. Люди, приходящие на рынок с запасами стандартного товара, не обязательно собираются израсходовать все свои запасы. Они могут принять решение сохранить частично свои товары, если цены на рынке благоприятствуют такому образу действий.
 3. Если только задан определенный набор цен, мы знаем, как определить самое предпочтительное положение на рынке любого индивида. Мы получаем возможность выяснить, на какое количество отсутствующих у него товаров он предъявит спрос, а также какое количество товаров у него есть, чтобы предложить в обмен. Простым сложением мы в состоянии затем определить объем спроса и объем предложения для каждого товара. Если система цен такова, что обеспечивается равенство спроса и предложения для всех товаров, то налицо состояние равновесия. Если же нет, то цены по крайней мере некоторых товаров будут повышаться или понижаться.
 Вальрас показал, что правильность такого подхода гарантирована равенством между количеством уравнений и количеством неизвестных. При обмене товарами и видами нам придется определять цены (n-1) товара. На первый взгляд может показаться, что для этого потребуется n уравнений спроса и предложения для рынка n товаров. Однако это не так. Не надо забывать, что для двух товаров нам нужно было только одно уравнение спроса и предложения. Как бы много товаров мы ни рассматривали, количество уравнений всегда будет на единицу меньше количества товаров. Это объясняется тем, что уравнение спроса и предложения для рынка стандартного товара выводится из остальных уравнений. Как только всякий конкретный индивид решил для себя, какое количество каждого нестандартного товара он будет продавать или покупать, он автоматически уже решил, какое количество стандартного товара он будет покупать или продавать [При этом кредитование либо не принимается во внимание, либо включается в анализ, при этом ценные бумаги считаются одним из видов товаров. См. ниже, гл. XII.]. Итак:
 Спрос на стандартный товар = поступления от продажи других товаров - затраты на приобретение других товаров или
 Спрос на стандартный товар = затраты на приобретение других товаров - поступления от продажи других товаров
 Поэтому для всего рынка в целом справедливо:
 Спрос на стандартный товар - предложение стандартного товара = совокупные поступления от продажи других товаров - совокупные затраты на приобретение других товаров
 (А если спрос на каждый нестандартный товар равен его предложению, то результат должен равняться нулю.)
 Таким образом мы получаем n-1 независимое уравнение для нахождения независимых цен n-1 товара.
 4. До сих пор все выглядело достаточно убедительно. Но какое же все это имеет значение? Некоторым людям (включая, несомненно, самого Вальраса) система уравнений, определяющих всю систему цен, представляется исключительно важной. Они получают глубокое интеллектуальное удовлетворение, размышляя о такой системе тонко взаимосвязанных цен; и чем дальше им удается продвинуться в своем анализе (а они в действительности могут продвинуться довольно далеко), включая в него не только теорию обмена, но и теорию производства, тем больше они радуются и тем глубже, как им представляется, становится их понимание механизма действия конкурентной экономической системы. Я и сам очень приветствую такую точку зрения. Я полагаю, что мы можем весьма существенно приблизиться к сути дела, всего лишь расширяя вальрасовские системы уравнений; я верю в это настолько, что буду следовать вальрасовским методам анализа в значительной части этой книги, и я надеюсь показать, что существуют некоторые новые области, в которых они могут применяться с таким же или, возможно, даже с большим успехом, чем в старых. Изображение механизма взаимосвязи рынков, даже такое схематичное, представляется огромным достижением, и целый ряд принципиальных вопросов нельзя решить удовлетворительным образом, пока мы не встанем снова на позиции Вальраса и не взглянем на систему цен в целом.
 И тем не менее при всех этих достоинствах очевидно, что многие экономисты (может быть, даже большинство из тех, кто серьезно занимался изучением работ Вальраса) в конце концов ощутили некоторую бесплодность его подхода. Действительно, сказали бы они, Вальрас предложил нам картину системы в целом; но это весьма общая картина, и вряд ли она дает что-либо, кроме уверенности в том, что все как-нибудь само собой образуется, хотя и не совсем ясно, каким образом все образуется само собой. Другие экономисты менее честолюбивы в теоретическом отношении, но они по крайней мере предлагают нам выводы, применимые к решению реальных проблем.
 Между тем мне кажется, что причина этой бесплодности системы Вальраса в значительной мере связана с тем, что автор не дошел до разработки законов изменения своей системы Общего Равновесия. Он знал, каким условиям должны удовлетворять цены, устанавливающиеся при заданных ресурсах и заданных предпочтениях, но он не мог объяснить, что случилось бы, если бы во вкусах потребителей или в объеме ресурсов произошли изменения.
 Нельзя отрицать, что для простого случая с двумя товарами он действительно полностью проработал все вопросы, проведя, по существу, такой же анализ, как Маршалл провел ради одного практического применения этого случая (в работе "Pure Theory of Foreign Trade, 1879" [Теория Маршалла, кроме того, излагается, хотя и не более доходчиво, в приложении к работе "Money Credit and Commercy".]). Но он не выполнил аналогичного исследования для общего случая.
 Я убежден, что благодаря полученному теперь в наше распоряжение методу мы можем провести соответствующее исследование для общего случая и получить хоть какие-то результаты. Если нам это удастся, то метод общего равновесия будет огражден от многих упреков в бесплодности. Ведь даже не выходя за границы теории обмена, мы получили систему, применимую к общей теории международной торговли (по крайней мере настолько, насколько Маршалл применял свою систему к особому случаю торговли двумя товарами). Ее можно будет также применять при решении других особых проблем. А когда в расчет будут приняты производство и спекуляция, перед нами откроются еще более широкие возможности.
 
 
 
 Дж. Р. Хикс. "Стоимость и капитал" > Часть II. Общее равновесие - Глава V. Функционирование системы общего равновесия
 
 
 1. Законы изменения системы цен, как и законы изменения индивидуального спроса, необходимо выводить из условий стабильности. Сначала мы исследуем вопрос о том, какие условия необходимы, чтобы данная система равновесия сохраняла стабильность, затем введем предположение о наличии регулярных взаимосвязей, согласно которому состояние системы, близкое к равновесному, также является стабильным. Вслед за этим мы выведем правила, в соответствии с которыми система цен должна реагировать на изменения в характере потребительских вкусов и объеме ресурсов.
 Что подразумевается под стабильностью обмена? Для стабильности состояния равновесия необходимо, чтобы малейшее отклонение системы от этого состояния вызывало к действию силы, стремящиеся восстановить равновесие. Это означает, что превышение цен равновесного значения неизбежно порождает действие сил, стремящихся снизить цену; для условий же совершенной конкуренции сказанное подразумевает, что рост цены ведет к расширению предложения по сравнению со спросом. [Можно заметить, что это условие не совпадает с условием, приводимым Маршаллом в "Принципах...". Маршалл говорит: "Равновесие между спросом и предложением, соответствующее точке пересечения кривых спроса и предложения, является стабильным или нестабильным в зависимости от того, находится ли кривая спроса выше или ниже этой точки непосредственно слева от нее..." (А. Маршалл. Принципы политической экономии); иначе говоря, незначительное сокращение выпуска продукции приводит к тому, что цена спроса становится выше цены предложения. Данное условие стабильности не идентично тому, что приводится выше; оно все-таки в большей мере справедливо для монополии, чем для совершенной конкуренции. При монополии равновесие стабильно, если небольшое сокращение выпуска продукции приводит к тому, что предельный доход начинает превышать предельные издержки. Тот случай, когда предложение описывается кривой, "понижающейся при перемещении вправо по оси абсцисс" (это обозначение г-на Кана), который, как полагал Маршалл, согласуется с устойчивым равновесием, не согласуется с устойчивым равновесием в условиях совершенной конкуренции.]
 Условие стабильности состоит в том, что рост цены приводит к большему расширению предложения по сравнению со спросом, а падение цены - к большему расширению спроса по сравнению с предложением.
 С помощью теории обмена можно не просто выявить условия стабильности системы и вывести из этих условий законы изменения. Ведь поскольку теория обмена основывается на теории спроса, можно исследовать вопрос о том, насколько стабильность обмена согласуется с теорией спроса, разработанной в гл. II и III настоящей книги. Используя такого рода подход, мы получаем возможность узнать о функционировании системы цен гораздо больше, чем при ином подходе.
 2. Начнем с простого обмена двумя товарами. Мы не можем ожидать в этой хорошо разработанной области исследования каких-нибудь новых результатов, однако, заново представляя знакомую теорию в терминах, которые применяются в нашем собственном анализе, мы можем надеяться облечь эту теорию в форму, позволяющую сделать обобщения.
 Если ведется торговля только двумя товарами (X и У), то условие равновесия состоит в том, что предложение товара Х совпадает со спросом на товар X, а условие стабильности состоит в том, что падение цены товара X, выраженной товаром У, приведет к превышению спроса на товар Х над предложением этого товара [Заметим, что каждое из этих условий в действительности симметрично - ведь условие равновесия предполагает, что спрос на товар У равен предложению этого товара, а условие стабильности предполагает, что рост цены товара У, выраженной с помощью товара X, приведет к тому, что предложение товара У превысит спрос на него.].
 Назовем расхождение между спросом и предложением при некотором уровне цены избыточным спросом (excess demand). Тогда условием равновесия будет равенство избыточного спроса нулю, а условием стабильности - возрастание избыточного спроса при падении цены или, если это выразить иным образом, отлогое понижение избыточного спроса [В то же время мы можем применить подход Уикстида. Тогда предложение будет выражаться числом продавцов, не желающих уменьшать заданное количество продукции, а кривая спроса будет отражать величину спроса, увеличенного на размеры спроса со стороны продавцов. Подобная "кривая спроса Уикстида" будет обладать такими же свойствами, как и наша кривая избыточного спроса, и будет располагаться по сравнению с последней на некотором неизменном расстоянии. ]. На рис. 14 очевидно, что, когда кривая спроса отлого снижается вправо, в то время как кривая предложения отлого повышается вправо, кривая избыточного спроса будет обязательно понижаться. А что же можно сказать о влиянии в целом избыточного спроса на снижение цены?
 
 Как мы видели [См. гл. II.], и эффект спроса, и эффект предложения можно разделить на эффект дохода и эффект замещения; точно так же можно исследовать и избыточный спрос. Падение цены вызывает эффект замещения, благодаря которому спрос увеличивается, а предложение сокращается, что, таким образом, способствует росту избыточного спроса. Последний обусловливает эффект дохода, который выражается в том, что положение покупателей на рынке улучшается, а продавцов - ухудшается. До тех пор пока данный товар не является худшим как для покупателей, так и для продавцов, благодаря эффекту дохода будет расширяться спрос и увеличиваться предложение. Таким образом, влияние эффекта дохода на избыточный спрос будет зависеть от того, какая из этих двух тенденций возобладает. Если эффект дохода, отражающий влияние изменения в доходах на спрос, точно такой же, как и соответствующий эффект, связанный с предложением, то эффект дохода, связанный с избыточным спросом, окажется нейтрализованным и будет действовать только эффект замещения. В таком случае кривая избыточного спроса должна иметь нисходящую ветвь, а равновесие обязательно будет стабильным.
 Насколько велика вероятность того, что эффект дохода в подобных условиях окажется нейтрализованным? Если поведение продавцов и покупателей схоже и если их положение на рынке более или менее одинаково, весьма вероятно, что эффект дохода будет нейтрализован. Ведь в условиях равновесия предложение совпадает со спросом, поэтому, как только цена падает (до соответствующих изменений в уровне спроса или предложения), положение на рынке покупателей улучшается, а продавцов - в точно такой же степени ухудшается. Следовательно, если покупатели и продавцы одинаково реагируют на изменение в уровне дохода, возрастание спроса со стороны покупателей (в связи с действием эффекта дохода) будет сопровождаться расширением предложения со стороны продавцов (также в связи с действием эффекта дохода). Эффект же дохода, связанный с избыточным спросом, окажется нулевым.
 Конечно, было бы очень хорошо, если бы дело обстояло в точности таким образом. В общем же случае будет наблюдаться чистое приращение или чистое уменьшение избыточного спроса в результате перераспределения дохода между продавцами и покупателями. И все-таки, за исключением тех случаев, когда Х является худшим товаром для покупателей, но не для продавцов (или худшим для продавцов, но не для покупателей), будет действовать тенденция к компенсации эффекта дохода [Если число продавцов и число покупателей сильно различается, то можно, видимо, полагать, что эффект дохода той "стороны", которая численно меньше, должен быть более значительным. Ведь выигрыш в реальном доходе другой "стороны" для многих индивидов может быть настолько небольшим, что почти не будет ими ощущаться и тем самым совсем не скажется на величине их спроса.]. Поэтому при решении вопросов, связанных со стабильностью обмена, разумным подходом представляется начать исследование с предположения, что эффект дохода все-таки компенсируется, а затем задаться вопросом, к чему это приводит, если наблюдается чистый эффект дохода, действующий в том или ином направлении.
 Если эффект дохода компенсируется, то обмен товара Х на товар У должен быть стабильным; он будет также стабильным, если эффект дохода, связанный с избыточным спросом, действует в том же направлении, что и эффект замещения. Нарушение стабильности возможно лишь в том случае, когда в противоположном направлении действует значительный эффект дохода, когда, иначе говоря, продавцы товара Х должны будут гораздо сильнее стремиться к потреблению товара Х при улучшению своего положения на рынке, чем покупатели этого товара [Заметьте, что это условие в действительности симметрична].
 В подобных условиях равновесие будет, наверное, нестабильным, однако поведение кривой избыточного спроса, отражающей состояния нестабильности (например, положение точки Q на рис. 15), может все-таки изменить свой характер, и она будет свидетельствовать о равновесии (см. точки Р или Р' на рис. 15). Трудность, возникающая при рассмотрении случаев такого рода, состоит в том, что возможно не одно, а несколько положений стабильного равновесия.
 
 Если существует только одно положение стабильного равновесия (как на рис. 14), то влияние на цену изменений в условиях спроса или предложения довольно просто. Изменение вкусов всякого ведущего торговлю лица, выражающееся, например, в том, что при данной цене товара X, выраженной в товаре У, он решает купить, больше товара Х или продать меньше товара Х (это предполагает, что он желает продать больше или соответственно купить меньше товара У), должно привести к росту цены товара X, выраженной в товаре У (или к падению цены товара У, выраженной в товаре X). Это обязательно сдвинет кривую избыточного спроса вправо. То же самое справедливо и для рис. 15 (при условии, что мы исходим из положения стабильности), однако, если состояние стабильности будет обозначаться точкой Р', повышение цены может оказаться резким и непрерывным.
 3. Теперь мы переходим к случаю множественного обмена (т. е. обмена, в котором участвует более двух товаров) и вступаем в совершенно новую область исследования. Насколько мне известно, общий вопрос стабильности в условиях множественного обмена никогда прежде не обсуждался, и по этому поводу можно выразить сожаление - ведь даже при первом взгляде на предмет возникают некоторые весьма интересные и важные вопросы.
 Что же мы подразумеваем под стабильностью в условиях множественного обмена? Ясно, что, как и прежде имеется в виду следующее: падение цены товара X, выраженной в стандартном товаре, приводит к превышению спроса на этот товар над его предложением. Но должны ли мы теперь полагать, что результат падения цены будет обязательно таким, когда: а) цены прочих товаров заданы и б) цены прочих товаров установлены на таком уровне, что равновесие на соответствующих рынках сохраняется? Ответ, я полагаю, состоит в том, что в действительности самое важное - то, что происходит, когда цены всех прочих товаров приведены к указанному уровню. Если незначительное повышение цены не приводит к превышению предложения над спросом (при том, что учтены все соответствующие последствия этого роста), то совсем не обнаружится тенденции к восстановлению равновесия. Рынок будет скорее "уходить" от состояния равновесия, чем приближаться к нему. Однако, если не удовлетворяется только первое условие [Строго говоря, следует различать несколько условий, при которых повышение цены товара Х приводит к превышению предложения над спросом: а) когда цены всех остальных товаров заданы, б) когда цена товара Y установлена на таком уровне, что на рынке этого товара поддерживается равновесие, в) когда цены товаров Y и Z приведены к соответствующему уровню; цены прочих товаров также изменяются, пока не будут доведены до этого уровня. Система перестает быть нестабильной, как только выполняется последнее из этих условий, однако совершенная стабильность предполагает соблюдение их всех.], тенденция к нарушению равновесия в конце концов перестанет действовать, хотя и не сама по себе: она перестает действовать благодаря соответствующим изменениям на других рынках, а не только благодаря функционированию рынка товара X. Легко видеть, что в случае, подобном рассмотренному, установление равновесной системы цен является сравнительно нелегким делом, но, коль скоро равновесие достигнуто, это все-таки будет на самом деле стабильное равновесие. И удаление системы от этого равновесия вызовет к действию силы, стремящиеся его восстановить.
 Я предлагаю систему, для которой соблюдаются все условия стабильности, называть совершенно стабильной, а систему, для которой некоторые из этих условий не соблюдаются, но для которой предложение начинает все-таки превышать спрос, когда цена товара растет (при условии, что принимаются во внимание все соответствующие последствия этого роста), называть несовершенно стабильной. Таким образом, даже несовершенно стабильная система в конечном счете стабильна, но эта стабильность поддерживается лишь благодаря косвенным последствиям изменения цен.
 В последующем изложении я предполагаю показать, что существуют отдельные проблемы, для решения которых гипотеза о несовершенной стабильности представляется интересной и важной. (Некоторые наиболее значительные из этих проблем возникают в связи с известным вопросом о "нестабильности кредита".) Однако сейчас нас это не должно занимать. Мы обнаружили, что система множественного обмена в чистом виде (если она вообще стабильна) будет, вероятно, совершенно стабильной. Но полностью нестабильные системы, которые никогда не могут быть основаны на какой-либо определенной системе цен, вряд ли представляют интерес. И выяснение законов их изменения оказалось бы занятием бессмысленным.
 4. Итак, исследование стабильности системы множественного обмена предполагает ответ на два вопроса: 1) может ли рынок товара Х (при предположении, что он стабилен), рассматриваемый сам по себе (т. е. падение цены товара Х должно повышать избыточный спрос на этот товар при условии, что цены всех прочих товаров заданы), стать нестабильным в результате воздействия на рынки других товаров? 2) может ли рынок товара Х (при предположении, что он нестабилен), рассматриваемый сам по себе, стать стабильным в результате воздействия со стороны рынков других товаров? Начнем с первого из этих вопросов.
 Вопрос о последствиях для рынка товара Х взаимодействия с рынком некоторого другого товара У (цены товаров Z и прочих заданы) можно изучать с помощью графиков (см.рис. 16).
 
 Рис. 16. Все эти положения характеризуются стабильностью
 Отложим на осях координат цену товара X и цену товара У. Тогда всякая точка на графике будет представлять определенную пару цен. Произвольно выбрав цену товара У, мы можем определить цену товара X, при которой спрос на товар Х и его предложение сравняются, и тем самым на рынке товара Х установится равновесие. (Разумеется, рынок товара У не обязательно окажется также в состоянии равновесия.) Таким образом, мы можем найти пару цен, при которых на рынке товара X установится равновесие. Отметим на графике соответствующую точку, а затем несколько подобных точек, начав о произвольных цен товара У. Эти точки образуют кривую, которую назовем XX'. Что можно сказать о форме этой кривой?
 На вопрос, вызовет ли повышение цены товара У рост цены товара Х или нет, можно отвечать в зависимости от того, как при этом ведет себя кривая избыточного спроса на товар X. Если эта кривая повышается, то цена товаpa X должна возрасти, а для кривой XX' значения производной во всех точках будут положительны; если же эта кривая понижается, соответствующие значения производной будут отрицательны.
 Однако цена товара У определяет, как и прежде, поведение кривой избыточного спроса на товар Х благодаря эффекту дохода и эффекту замещения. По тем же самым причинам, что упоминались в § 2, можно предполагать, что эффект дохода, связанный с избыточным спросом, окажется во многих случаях небольшим (ведь он включает две составляющие, которые действуют в противоположных направлениях). Благодаря эффекту замещения избыточный спрос на товар X, если Х и У - заменители, увеличится и уменьшится, если они взаимодополняемы. Здесь предполагается, что отношения заменяемости и дополняемости характерны для всего рынка, для покупателей и для продавцов. Таким образом, если (в качестве приближения к решению вопроса) пренебречь эффектом дохода, то мы можем с известной вероятностью утверждать, что XX' будет повышаться, когда товары Х и У являются заменителями, и понижается, когда эти товары взаимодополняемы.
 Теперь сосредоточим ненадолго внимание на тех случаях, когда XX' повышается. Наклон кривой зависит от относительного влияния цен двух товаров на избыточный спрос на товар X. (Если цена товара Х имеет в данном случае большее значение, то повышение цены товара У приведет к сравнительно небольшому повышению цены товара X.) Эластичность кривой XX' будет меньше единицы. Больше единицы эластичность этой кривой окажется тогда, когда цена товара У будет определять избыточный спрос на товар Х относительно сильнее, чем цена самого товара X.
 Есть возможность с той или иной степенью точности определить, какова вероятность каждого из двух названных случаев. Для этого посмотрим, что произойдет, если цена товара Х и цена товара У увеличивались одинаково, так что соотношение цен товаров Х и У осталось без изменения. Как мы уже видели, это приводит к совершенно таким же последствиям, как и снижение в равной пропорции цен на все прочие, кроме Х и У, товары (включая стандартный товар); последние можно, таким образом, объединить и рассматривать как единый товар Т. При этом (эффект дохода вновь не принимается во внимание) падение цены товара Т должно привести к уменьшению избыточного спроса на товар X, если только этот товар не дополняет товар Т. Итак, всегда, за исключением того случая, когда товары Х и Т взаимодополняемы, цена товара Х должна возрасти (чтобы поддерживалось равновесие на рынке этого товара) в меньшей степени, чем цена товара У. Кривая Xобязательно будет неэластичной.
 Таким образом, мы можем весьма ясно судить о свойствах кривой XX'. При условии, что эффект дохода не учитывается, можно вывести следующие четкие правила. Когда в системе нет отношений дополняемости, так что товар Х служит заменителем как для товара У, так и для товара Т (т. е. для совокупности товаров, кроме Х и У), кривая XX' должна повышаться, а ее эластичность должна быть меньше единицы. Если же товары Х и У взаимодополняемы, кривая XX' понижается. При условии, что взаимодополняемы товары Х и Т, кривая XX' будет повышаться, а ее эластичность окажется больше единицы. Если считать, что эффект дохода имеет значение, то названные правила необходимо некоторым образом изменить, так что появятся более или менее стоящие упоминания исключения из этих правил.
 Совершенно такие же выводы будут справедливы в отношении кривой УУ7, которая отражает поведение цен набора из двух товаров, цен, обеспечивающих приведение рынка товара У в состояние равновесия. Кривая УУ будет повышаться, если товары X, У и T являются заменителями, и понижаться, если эти товары взаимодополняемы. Но как только мы остановимся на вопросе о дополняемости товаров У и Т, то необходимо заметить, что поведение кривых будет иным. Если товары У и Т взаимодополняемы, то повышение цены товара Х должно сопровождаться еще большим повышением цены товара У, чего требует поддержание равновесия на рынке товара У. Получается следующее: откладывая цену товара Х по горизонтальной оси, мы должны утверждать, что кривая YY' обязательно неэластична, когда товары У и T взаимодополняемы, и эластична, когда товар У является заменителем как товара X, так и товара Т.
 Теперь полученные выводы можно использовать, чтобы исследовать вопрос о стабильности системы. Когда линии XX' и YY' пересекаются в точке Р, эта точка определяет пару цен товаров Х и У, при которых как рынок товара X, так и рынок товара У будут находиться в состоянии равновесия. Они будут находиться в состоянии стабильного равновесия, если незначительное повышение цены товара Х сказывается на уровне цены товара У, а последняя воздействует в свою очередь на цену товара Х так, что та вновь понижается. Это наблюдается при условии, что кривая XX' повышается (или понижается) круче, чем кривая YY'. Сказанное сразу видно из рис. 17. Когда цена товара Х выше равновесного значения, состояние равновесия рынка товара У будет характеризоваться, видимо, точкой Q на кривой YY'. При этой новой цене товара У равновесие рынка товара X, очевидно, будет наблюдаться в точке R на кривой XX'; тем самым мы получим цену товара X, более близкую к равновесной, чем та цена, с которой мы начали анализ. Таким образом, система стремится вернуться в состояние равновесия и является стабильной.
 
 Используя подобный подход, мы можем убедиться прежде всего в том, что если система не характеризуется отношениями дополняемости (так, что товары X, Y и Т взаимозаменяемы), то она должна быть стабильной. Ведь в этом случае эластичность кривой меньше единицы, а эластичность кривой УУ' больше единицы. Следовательно, кривая XX' "круче", чем кривая YY', т. е. условие стабильности системы обязательно выполняется.
 Подобные выводы можно обосновать математически для случая, когда обменивается любое число товаров. Если можно пренебречь эффектом дохода и в системе нет отношений дополняемости, то равновесие системы обмена обязательно стабильно.
 Сам по себе это недостаточно удовлетворительный результат - ведь как бы мы ни пренебрегали конечным эффектом дохода, дополняемость, мы знаем, все-таки существует, и ее можно, вероятно, обнаружить в любой системе обмена, с которой мы, скорее всего, будем иметь дело. Обнадеживает, следовательно, мысль о том, что нестабильность вообще обусловлена, вероятно, только весьма значительной дополняемостью. Даже если товары Х и У таковы, что их потребляют обязательно в фиксированном отношении, то кривые XX' и YY' лишь совпадут, но не будут пересекаться, как в условиях нестабильности. Далее, взаимодополняемость как товаров Х и Т (Т - множество товаров, кроме товаров Х и У), так я товаров У и T представляется не таким уж вероятным условием. Ведь хотя товар Х и какой-либо товар из множества Т могут быть взаимодополняемы, можно всегда, видимо, обнаружить огромное количество других товаров, которые будут служить по крайней мере частичными заменителями товара X; вероятность того, что эти заменители будут преобладать в системе, где обмениваются многие товары, очень велика.
 5. Итак, мы должны закончить долгое исследование вопроса о стабильности множественного обмена, приведшее пока что к отрицательному ответу на первый из вопросов, с которых мы начали. Когда рынок товара X, взятый изолированно, стабилен, воздействие на рынки других товаров вряд ли способно превратить его в нестабильный. Как же теперь ответить на другой вопрос: при предположении, что рынок товара X, взятый изолированно, нестабилен, может ли он превратиться в стабильный, взаимодействуя с другими рынками? Возможны ли несовершенно стабильные системы, характеризующиеся множественным равновесием?
 С этим вопросом у нас будет меньше хлопот, чем с тем, на который мы только что ответили. Рынок товара X, взятый изолированно, нестабилен, если повышение цены товара Х (цены прочих товаров заданы) вызывает расширение избыточного спроса на товар X. Таким образом, если косвенное воздействие на цены прочих товаров должно сделать рынок товара Х стабильным, оно должно снизить также избыточный спрос на товар X. Можно показать, что подобное воздействие вряд ли возможно. Возьмите определенный товар У. Тогда (полагая, что эффектом дохода можно пренебречь) мы будем непременно наблюдать случай, при котором воздействие на рынок товара У должно вызывать расширение избыточного спроса на товар X. Ведь если товар У является заменителем товара X, то повышение цены товара Х увеличит избыточный спрос на товар У, тем самым способствуя росту его цены; это вновь вызовет расширение избыточного спроса на товар X. Если товары Y и Х взаимодополняемы, то повышение цены товара Х приведет к сокращению избыточного спроса на товар Y, а тем самым и понижению его цены; однако это вызовет вновь рост избыточного спроса на товар X. Следовательно, в обоих случаях избыточный спрос на товар Х расширится благодаря косвенному воздействию на рынки других товаров. Если рынок товара Х нестабилен (при условии, что он рассматривается независимо от других рынков), он должен быть еще менее стабильным, если допустить подобные косвенные воздействия.
 Однако эти рассуждения неубедительны. Ведь они подразумевают некоторые немногочисленные особые случаи, когда допускаются воздействия не на один, а на большее число рынков, отличных от рынка товара X; и всегда верно только одно: косвенные воздействия на прочие рынки должны способствовать расширению избыточного спроса на товар Х при росте его цены, если не принимается во внимание эффект дохода. Но в рассматриваемом случае им нельзя пренебречь. Дело в том, что рынок товара X, взятый изолированно, может, вероятно, быть нестабильным только тогда, когда эффект дохода, полученного на этом рынке, велик. В таком случае, если существует значительный эффект дохода, способствующий расширению избыточного спроса на товар Х при росте его цены, представляется вероятным действие такого эффекта в условиях колебаний цены товара У. Таким образом, иногда становятся возможными воздействия на рынки взаимосвязанных товаров, отличные от тех, какие мы поначалу ожидали. Подобные воздействия могут, вероятно, носить стабилизирующий характер для рынков, которые, рассматриваемые изолированно, нестабильны.
 Я, однако, не считаю, что эта возможность имеет в действительности большое значение. И все-таки в ее существовании можно усмотреть причины исключений из тех правил, которые мы сформулируем в следующем разделе.
 Теперь обобщим мало что дающие, но все-таки обнадеживающие выводы, которые мы сделали в ходе обсуждения вопроса о стабильности. Без сомнения, существование стабильных систем множественного обмена полностью согласуется с законами спроса. И все-таки нельзя a priori* доказать, что система множественного обмена обязательно стабильна. Но условия стабильности легко достижимы, поэтому есть достаточные основания предполагать, что им может удовлетворять практически всякая система, которая способна представить для нас интерес. Нестабильность системы может возникать только по двум причинам - из-за сильно асимметричных эффектов дохода и крайне высокой дополняемости. Незначительной заменяемости, характерной для определенного набора товаров, будет достаточно, чтобы помешать определяющему воздействию названных причин.
 Далее, если система множественного обмена стабильна вообще, она, вероятно, будет совершенно стабильной. Следовательно, вполне правомерно приступить, что мы сейчас и сделаем, к исследованию вопроса о том, как совершенно стабильная система множественного обмена будет отвечать на изменение основных факторов, определяющих движение цен. Ведь "экономические законы". проявляющиеся при этом, суть принципы, которые, как мы надеемся обнаружить, действуют в реальной жизни и которые, во всяком случае, можно свести к системе множественного обмена в условиях совершенной конкуренции.
 6. Самый верный способ вывести экономические законы из анализа условий стабильности состоит в следующем. Предположим, что предпочтения нескольких ведущих торговлю лиц определенным образом изменились. Самое удобное с точки зрения настоящего исследования - рассмотреть их усилившееся желание приобрести какой-либо определенный товар, желание, которое они приготовились удовлетворить путем расширения предложения (или сокращения спроса) стандартного товара при условии, что спрос на все прочие товары и их предложение неизменны. Как в таком случае изменятся цены? Изменение цен непременно будет таким, что станет способствовать избыточному предложению продукции других торговцев, - предложению, достаточному, чтобы удовлетворить возросший спрос первых торговцев. Итак, условия стабильности уже позволили нам судить о том, какие изменения цен приведут к возникновению избыточного спроса на рынке товара X, в то время как на рынках прочих товаров равновесие, как и следовало ожидать, сохранится. Таким образом, изучение условий стабильности позволяет нам заключить, каковы последствия подобного расширения спроса [Если смотреть на дело с этой стороны, становится очевидным, что подобные рассуждения могут пригодиться при изучении последствий роста числа ведущих торговлю лиц. Спрос на одни товары и предложение других увеличиваются благодаря появлению на рынке новичков. Тем самым уровень цен должен измениться настолько, чтобы появилась возможность для образования соответствующего избыточного предложения и избыточного спроса, обеспечиваемых прежней системой.].
 Прежде всего должна быть повышена цена самого товара X. Это условие обязательно, даже если допустить всяческие вторичные воздействия рынков прочих товаров. Система может вообще быть стабильной (даже несовершенно стабильной) только тогда, когда рост цены товара Х (при условии, что учитываются все вторичные воздействия) обусловливает превышение предложения этого товара над спросом на него.
 Далее, кое-что можно сказать о влиянии данного расширения спроса на цены прочих, кроме X, товаров. Соответствующие правила можно вывести в строгой форме, если в конечном счете пренебрегать эффектом дохода. Поскольку же такое условие вряд ли, видимо, в полной мере выполнимо, необходимо считать, что верность эти правила сохраняют в известных пределах. Однако в целях удобства изложения можно исследовать их, пренебрегая эффектом дохода.
 Если бы мы могли предположить, что воздействия на рынки всех, кроме X, товаров можно свести к воздействию на один определенный рынок, например рынок товара У (и при этом изменение цен всех, кроме Х и У, товаров пренебрежимо мало), то цена товара У изменится так, как это следует из изложения в § 4. Цена товара У повысится, если товары Y и У являются заменителями, и упадет, если эти товары взаимодополняемы. Ведь только благодаря изменениям такого рода на рынке товара У будет поддерживаться равновесие.
 Если изменяется цена не одного, а нескольких товаров, то нам необходимо рассмотреть вопрос о том, каким образом рынки прочих, кроме У, товаров, т. е. товаров X, Z и т. д., будут воздействовать один на другой. Изменение в результате этого цены товара У можно проанализировать следующим образом. Прежде всего, при том, что товар У служит заменителем товара X, цена товара У будет стремиться к повышению. Цена товара У может оказаться затронутой не только в результате этого непосредственно, но также косвенно, вследствие изменения цены товара Z. Если товар Z служит заменителем товара X, то цена товара Z возрастет, если же товар У также является заменителем товара Z, то повысится в свою очередь цена товара У. Таким образом, косвенным следствием этих изменений будет стремление к повышению цены товара У. Аналогичным образом, если товар Z является дополняемым по отношению к товару У, цена его понизится, но это опять-таки будет способствовать росту цены товара У. В то же время если товар Z и товар Х взаимодополняемы и товар Z и товар У также взаимодополняемы, то воздействие рынка товара Z выразится в снижении цены товара У.

<< Пред.           стр. 2 (из 6)           След. >>

Список литературы по разделу