<< Пред. стр. 32 (из 87) След. >>
Список литературы по разделу
ти полного разрушения легких в результате действия иприта, цианида и
других отравляющих веществ".
Западные дипломаты в Ираке были возмущены этой бесчеловечной акцией.
"Халабжа - проявление бессмысленной, непростительной жестокости со всех
точек зрения, - в негодовании заявил один из них. - Использование ядовитых
газов против войск противника недопустимо само по себе, но использовать
их против гражданского населения, тем более против граждан собственной
страны - совершенно невероятный факт".
Сам же Саддам был вполне удовлетворен результатом этой зловещей де-
монстрации своей диктаторской власти. Он бросил наглый вызов обществен-
ному мнению, поправ международные конвенции. Диктатор был так доволен
результатом, что решил повторить это злодеяние.
Спастись удалось немногим
В августе 1988 года ирано-иракская война, длившаяся почти десять лет,
наконец закончилась. Она обескровила обе страны, разорила их экономику,
измучила население и посеяла ненависть между двумя соседними народами.
Но мир для Саддама означал возможность использовать больше солдат и
больше химического оружия против своих внутренних врагов - курдов.
К концу августа багдадский диктатор ввел в курдский регион около шес-
тидесяти тысяч солдат, подразделения боевых вертолетов, танков и артил-
лерии, разработал эффективную тактику нанесения химических блиц-ударов.
Первой жертвой этой кровавой тактики суждено было стать деревне под наз-
ванием Бутия.
Сефике Али двадцать четыре года, но ее некогда красивое лицо испещре-
но морщинами, как у древней старухи. Это результат цианидовых ожогов,
полученных во время опустошительной газовой атаки деревни с воздуха. Ей
с мужем и тремя детьми повезло: им удалось бежать в Турцию. В деревне
осталось две тысячи других жителей, разделивших участь жертв Халабжи.
Люди, пережившие смерть
В лагере беженцев вдоль турецкой границы толпы обгоревших, кашляющих
людей, переживших недавнюю газовую атаку, поселились в больничных палат-
ках. Десятки медиков из стран Запада помогали пострадавшим преодолеть
ужасные последствия этого варварского акта Саддама. Иракцы называли этих
беженцев "пеш мергас" - людьми, пережившими смерть.
Багдад не посчитал нужным объясняться по поводу этих жертв безрассуд-
ной политики Саддама. Кроме Бутии аналогичному нападению подверглись еще
две деревни в районе Данхук, но здесь обошлось всего несколькими постра-
давшими. Почти все жители в это время работали в отдаленных полях, и
сильный ветер, по счастливой случайности поднявшийся в то утро, быстро
развеял смертоносный газ.
Почти сто тысяч курдских беженцев перешли границу с Турцией и в усло-
виях ужасающей антисанитарии расположились в переполненных палаточных
лагерях. Один из курдских лидеров, Массад Барзани, обратился в ООН с
просьбой оказать давление на Ирак, чтобы тот отказался от применения хи-
мического оружия. Вот его слова: "Одно дело, когда тебя разрывает на
куски взрывчаткой, но совсем другое - погибнуть от оружия, которое ты не
можешь ни видеть, ни слышать до тех пор, пока не становится слишком
поздно. Во имя гуманности правительства западных стран должны объединить
свои усилия, чтобы положить конец этому кошмару. Многие женщины и дети,
пережившие газовые атаки, впоследствии были убиты иракскими солдатами.
Подручные Саддама сделали это, чтобы скрыть правду о своих гнусных зло-
деяниях. Речь идет о преступлении против человечества".
Наконец-то в сентябре 1988 года администрация американского президен-
та Рейгана осознала, что багдадский диктатор превратился из ближневос-
точного союзника США в международного преступника. 8 сентября госу-
дарственный департамент заявил об имеющихся в его распоряжении доказа-
тельствах недавних злодеяний Саддама Хусейна. Госсекретарь Джордж Шульц
встретился с иракским министром иностранных дел Саддуном Хаммади и пре-
дупредил, что дальнейшее использование отравляющих веществ пагубно пов-
лияет на отношения между США и Ираком.
Возмущение Шульца и других официальных лиц администрации нашло под-
держку и американской общественности. Сенатор-демократ от штата Род-Ай-
ленд Клейборн Пелл внес законопроект о санкциях против Ирака в наказание
за геноцид. В течение некоторого времени после предъявления ООН новых
доказательств, раскрывающих факты злодеяний, чинимых с помощью ядовитых
газов, действовало эмбарго на продажу Ираку оружия, но, к сожалению,
вскоре запрет был нарушен. К чему это привело, показала оккупация Ираком
соседнего Кувейта...
АЛЬФРЕДО АСТИЗ: Аргентина под пыткой
Новое правительство Аргентины, пришедшее к власти в результате воен-
ного переворота, обещало вернуть стране ее былую славу. Но вместо этого
оно натравило на свой народ банду садистов, которые ввергли страну в пу-
чину террора и массовых беспорядков.
С 1976 по 1982 год Аргентина вела полномасштабную войну в пределах
собственных границ. Врагами считались все, чьи взгляды расходились с
официальной правительственной идеологией. Правящая военная хунта называ-
ла этот беспредел "процессом национального возрождения". Но это был лишь
благозвучный эвфемизм массового кровопролития. Жертвами этого "процесса"
стали все, кто хотя бы однажды держал в руках коммунистическую газету.
"Винтиками" этой государственной машины террора служили сомнительные
личности вроде лейтенанта Альфреде Астиза.
Танки на мостовой
Офицерский корпус, к которому принадлежал и Астаз, взялся за "очище-
ние" аргентинского общества. В Южной Америке военные уже давно снискали
дурную славу за вмешательство в дела гражданских правительств, так что
аргентинская армия далеко не исключение. Военные преобладали в госу-
дарственном аппарате Аргентины с 1930 по 1982 год. За этот период
единственным гражданским правительством, пробывшим у власти полный срок,
был кабинет Хуана Перона. Долгие годы, за которые произошло шесть воен-
ных переворотов, люди в военной форме вершили судьбы народа, а точнее -
грабили эту богатую минералами аграрную страну.
23 марта 1976 года привыкших ко всему жителей Буэнос-Айреса разбудил
лязг танковых гусениц. Но это не вызвало среди них паники. Такое уже не-
однократно случалось в аргентинской столице.
На сей раз к народу обратился генерал Хорхе Видела. Он разъяснил, что
массовая безработица, инфляция, достигающая восьмисот процентов, разгул
насилия "левых" вынудили военных взять власть в свои руки. Видела, зах-
ватив радио и телецентры, внушал аргентинцам: "Поскольку все конституци-
онные механизмы исчерпали себя и стала очевидной невозможность восста-
новления нормальных общественных процессов, вооруженные силы сочли необ-
ходимым положить конец анархии, дестабилизирующей нацию. Новое прави-
тельство, преисполненное глубокого национального духа, отвечает самым
насущным интересам страны и ее граждан".
В голосе генерала звучала решимость, что вселяло в народ Аргентины
скорее надежду, чем страх. С 1966 года в аграрных регионах страны бес-
чинствовали "левые" партизанские формирования, грабя, убивая, похищая
людей, чиня злодеяния над гражданским населением. Страна неизбежно ска-
тывалась к анархии и хаосу, ведя бесконечную борьбу против партизанских
группировок, самой значительной из которых была так называемая Народная
революционная армия. Существует точка зрения, что если бы террористы не
создали в обществе атмосферу страха, в результате чего армии пришлось
покинуть свои казармы, пятнадцать тысяч невинных жертв могли бы спокойно
жить и по сей день. Но уставший от внутренних распрей народ горячо при-
ветствовал Виделу и его сторонников с их идеями о "процессе национально-
го возрождения".
Пока Видела вещал собственному народу и всему миру, что его прави-
тельство будет уважать права человека, тайно формировалась машина терро-
ра, которой вскоре суждено было обрушить беды и страдания на ничего не
подозревавших людей.
Офицерский корпус аргентинских вооруженных сил в собственных глазах
был элитной группой, неисполненной национального духа и гордости больше,
чем любой другой слой аргентинского общества. Многие офицеры охотно при-
няли поручение руководить кампанией террора, развязанной для "перевоспи-
тания" соотечественников. Среди них оказался и Альфреде Астиз, которому
была уготована бесславная судьба палача, а имя его навсегда осталось
вписанным в одну из наиболее мрачных и постыдных страниц истории Арген-
тины.
Отряды смерти
Альфреде Астиз, лейтенант ВМС, сын богатых родителей, испил до дна
отравленную чашу, предложенную Виделой. Он безоговорочно поверил генера-
лу, когда тот заявил, что враги нации находятся в самой Аргентине. Со
рвением и энтузиазмом, достойным кардинала испанской инквизиции, он оку-
нулся в деятельность так называемой "военно-морской школы", которая под
весьма благопристойной вывеской учебного заведения на самом деле оказа-
лась местом экзекуций.
Сюда свозили тысячи "неблагонадежных", где их подвергали изуверским
пыткам, а затем увозили на смерть. Немногим удалось вернуться к родным
и близким. Такие центры пыток были организованы не только здесь. Армия,
ВВС и полиция преуспели в своем стремлении отличиться на ниве преследо-
вания "внутренних врагов". Были сформированы карательные отряды. У каж-
дого из них было специальное место, оборудованное как "адский центр",
куда сгонялись диссиденты, которые, по мнению властей, разрушали арген-
тинский образ жизни и национальные традиции.
Одна из немногих жертв, оставшаяся в живых после того, как побывала в
лапах Астиза и его людей, - беременная двадцатисемилетняя преподава-
тельница медицинского училища Исабель Гамба де Негротти. Ее схватили ка-
ратели, под дулом пистолета погрузили в машину "фордфалькон" зеленого
цвета - эта марка впоследствии стала символом смерти - и доставили в
здание военно-морского инженерного училища. Молодая женщина так описыва-
ет свои страдания: "Едва они ввели меня в комнату, как начали пинать но-
гами и бить по голове. Затем они раздели меня и стали бить чем-то рези-
новым по ногам, ягодицам и плечам. Это продолжалось очень долго, я нес-
колько раз падала, но они заставляли меня всякий раз подниматься и сто-
ять опираясь о стол... Они оскорбляли меня, требуя рассказать о людях, о
которых я ничего не знала, и о вещах, о которых я не имела понятия.
Я умоляла их оставить меня в покое, чтобы у меня не было выкидыша.
Мне было так больно, что не было сил говорить. Они начали пытать меня
электротоком, поднося провода к груди, бедрам и подмышкам. При этом не
переставали допрашивать. Затем начали вводить провода во влагалище, а
чтобы не было слышно моего крика, зажали рот подушкой. Кто-то громко
позвал полковника. Тот пришел и велел увеличивать напряжение, пока я не
заговорю, но я даже не знала, о чем я должна была говорить. Они продол-
жали поливать меня водой и мучить электротоком. Через два дня у меня
случился выкидыш".
Офицерам хунты повсюду мерещились враги. Эта подозрительность прини-
мала форму паранойи, что явственно прослеживается в комментарии команди-
ра пятого армейского корпуса генерала Аделя Виласа, высказанном через
несколько месяцев после начала "процесса": "До сих пор наша борьба с
подрывными элементами повлияла только на верхушку айсберга... Необходимо
уничтожить источники, питающие и формирующие подрывную идеологию, а та-
кими источниками являются прежде всего университеты и средние школы".
Хунта преследовала детей, студентов, профсоюзных деятелей, журналис-
тов, учителей - все попали в водоворот террора. "Подозрительных" хватали
наугад. Когда их заталкивали в машины, они выкрикивали свои имена и ад-
реса прохожим, которые потом сообщали семьям, что их родственники схва-
чены прямо на улице.
Военные часто избавлялись от свидетелей своих преступлений, выбрасы-
вая людей из вертолетов. Считается, что около пяти тысяч безымянных
жертв погибли именно так. Других тайно хоронили в пампасах, на сельских
кладбищах, в укромных уголках страны, в общих безымянных могилах.
Астиз и его подручные в стенах военно-морского училища прибегали к са-
мым изощренным пыткам, которым подвергались мужчины, женщины и дети.
Многие из тех, кто встречался с Астизом, сравнивали его с доктором
Иозефом Менгеле из нацистского лагеря смерти Освенцим. Светловолосый го-
лубоглазый Астиз, прозванный "ангелом смерти", упивался своей садистской
работой. С самого начала "процесса реформ" Астиз брался за самые гнусные
и грязные задания, от которых отказывались даже многие из его сослужив-
цев.
Рауль Виларано, который впоследствии сознался во многих кровавых зло-
деяниях, совершенных им вместе с Астизом, рассказывал, как он и его люди
выискивали жертвы. Они просто бродили по улицам и набрасывались на пер-
вых встречных, давая волю любым низменным желаниям. Одной из таких слу-
чайных жертв оказалась Дагмар Хагелин.
Дагмар была арестована 27 января 1977 года. Она была шведкой, но вы-
росла в Аргентине. Девушке едва исполнилось восемнадцать лет. Одаренная
студентка, она увлекалась классической музыкой и интересовалась идеями
социализма, но была далека от подпольной деятельности. Однажды она поз-
вонила в дверь к своему другу, и тут появились двое незнакомцев в воен-
но-морской форме. Дагмар бросилась бежать, но ее настигла пуля. Как по-
том выяснилось, стрелял Астиз. Тело девушки погрузили в багажник "фор-
да-фалькона" и увезли в неизвестном направлении.
В отличие от других "без вести пропавших", Дагмар была из семьи бога-
той и достаточно близкой к власть имущим. Ее отец, преуспевающий бизнес-
мен, дружил со шведским послом. Но, несмотря на все усилия, он так и не
смог отыскать свою дочь. Дагмар - одна из тысяч невинных жертв террора,
развязанного военной хунтой против собственного народа. Тело девушки так
и не было найдено. Когда шведский посол получил новое назначение, он от-
казался от общепринятого дипломатического протокола, предписывающего це-
ремонию прощания с руководителями страны пребывания. Это было сделано в
знак протеста против кровавого режима генерала Виделы.
Редактор еврейской газеты Джакобо Тимерман, которого заподозрили в
симпатиях к "врагам государства", был подвергнут изуверским пыткам. Но
ему удалось выжить. Тимерман опубликовал книгу "Узник без имени, камера
без номера", в которой описывает свои страдания: "Во время пытки элект-
ротоком испытываешь такое ощущение, как будто тебя рвут на части. После
этого уже не чувствуешь ударов. Дни и ночи, проведенные в темной камере
без окон, заставляют вас потерять ощущение времени. Целыми месяцами уз-
нику не дают умыться, почти не кормят. Иногда по двое суток держат в
крошечной камере-одиночке с завязанными глазами, связанными за спиной
руками. Естественные потребности приходится справлять прямо под себя..."
Вершины своей карьеры Астиз достиг, когда под личиной простого
крестьянского паренька Густаве Ниньо, потерявшего родственников в зас-
тенках хунты, проник в ряды женской организации под названием "Матери
Плаза де Майо".
Активистки этой организации пикетировали президентский дворец с таб-
личками в руках, на которых были написаны имена их пропавших детей и
родственников. Презрев дубинки и слезоточивый газ, они неделями не поки-
дали площадь, привлекая внимание к массовым убийствам в стране, которую
мировое общественное мнение считало наиболее цивилизованной в Южной Аме-
рике. И даже тогда, когда ряды демонстранток заметно поредели в ре-
зультате арестов, а их дома подверглись разорению и стали пропадать чле-
ны их семей, Густаве Ниньо всегда был рядом. Он лицемерно утешал и под-
держивал своих "подопечных", одновременно собирая "компромат" на их
родственников и поставляя в застенки все новые и новые жертвы.
Некоторое время Астиз работал в военно-морском представительстве Ар-
гентины в Париже, где шпионил за группой аргентинских эмигрантов-право-
защитников. После громкого скандала его откомандировали в Южную Африку.
Но вездесущие журналисты, знавшие о неблаговидной деятельности
Альфреде Астиза на родине, в 1981 году вышли на его след. Тогда хунта
решила спрятать своего подручного подальше; и в 1982 году он отправился
в южную часть Атлантического океана - на Фолклендские острова, где шла
война с Великобританией.
Палач на свободе
Астиза захватили в плен британские морские пехотинцы, и когда в анг-
лийских газетах запестрело его имя, в столицах мира забили колокола тре-
воги.
Тысячи родственников погибших и замученных требовали предать суду и
казнить убийцу.
Но согласно Женевской конвенции Астиз считался военнопленным и его
нельзя было передать иностранным государствам за преступления, совершен-
ные в своей стране.
После окончания военного конфликта в Южной Атлантике лейтенант-палач
вернулся домой.
В следующем году в Аргентине был приведен к присяге Рауль Альфонсин,
сорок первый президент в истории страны. Волею народа он должен был не
только повести Аргентину путем демократических реформ, но и искоренить
черное наследие хунты.
Несколько человек было привлечено к суду, среди них и садист Астиз.
Но он так и не был наказан, не провел ни одного дня в тюрьме.
На предварительном следствии сам Астиз отказался признать, что он по-
хитил и убил Дагмар, а его адвокат в порыве красноречия завил, что если
он и сделал это, то действовал в обстановке "военного времени"...
Теперь этот средних лет человек с кровавым прошлым, но спокойной со-
вестью живет в Аргентине. Как ни странно, на свободе...
После прихода к власти Альфонсина правительство страны по требованию
широкой общественности учредило комиссию по расследованию террора, учи-
ненного в Аргентине военной хунтой.
Комиссия установила, что излюбленным приемом палачей было уничтожение
арестованных с последующим обезображиванием трупов, чтобы их невозможно
было опознать.
Почти девять тысяч "исчезнувших" так и не нашлись, несмотря на то что
шестьдесят процентов арестованных были схвачены при свидетелях в общест-
венных местах. Было обнаружено триста сорок центров пыток, но хунта от-
казалась признать, что в них зверски мучили и убивали людей.
Комиссия подготовила доклад на пять тысяч страниц, однако прави-
тельство так и не смогло - или не пожелало - привлечь убийц к ответу.
Черные дни "реформации" миновали, о временах правления кровавой хунты
в Аргентине остались лишь мрачные воспоминания. Но люди в защитной форме
и черных очках затаились в ожидании нового шанса.
Однако Эва Бонафини, женщина, потерявшая двоих сыновей и невестку во
время разгула террора, надеется, что их время никогда не настанет.
<< Пред. стр. 32 (из 87) След. >>
Список литературы по разделу