<< Пред.           стр. 3 (из 3)           След. >>

Список литературы по разделу

 У меня есть такой образ. Мы живем по одну сторону сцены. По другую ее сторону полная свобода и сознавание, а мы по эту сторону. Толщина стены - самое большее 90 секунд. В каждый момент дверь, которая пропускала вчера, не пропустит сегодня, но всегда есть такая дверь, которая откроется. Если только вы найдете ее, вы будете свободны за секунды, это не потребует большего. Всегда. Конечно, вы можете прожить целую жизнь за 30 секунд в этом месте свободы, это тоже происходит, но оно всегда здесь, всегда может быть достигнуто - хотя бы потенциально, если не всегда актуально.
 Эксперименты на сознавание тела
 а). Выражение лица.
 Дж.Э.: Давайте попробуем проэкспериментироватъ. Примите такое положение, чтобы ваша голова была свободна, ни на что не опирайтесь. Лучше снять очки и закрыть глаза. С закрытыми глазами попробуйте почувствовать свое лицо изнутри, не ощупывая его руками, просто почувствуйте напряжения, которые возникают, найдите их, но не расслабляйте. Легко и соблазнительно мгновенно расслабить их, но вместо этого постарайтесь просто отметить их, почувствуйте все свое лицо, лоб и мышцы за лбом, глаза, щеки, рот, просто замечая, что там...
 Итак, что же получается?
 У.: Чувство напряжения напомнило мне о времени крайней ненависти, предельного конфликта. А также о времени реального экстаза. Это кажется не слишком осмысленным, так?
 Дж. 3.: К счастью, в этом эксперименте нет необходимости искать, "что это значит". Это лишь преувеличенное правило нашей культуры. Иногда оно полезно, чаще же всего оно становится препятствием к простому, открытому переживанию своего опыта.
 У.: Я почувствовал напряжение, чувство сжатости и подавленности, невозможности выбраться.
 Дж. Э.: Заметьте, что эта "невозможность выбраться" - очень сложное переживание, это не простой опыт. Это включает набор того, как вы могли бы реагировать, плюс борющиеся с этим реакции, которые вы осуществляете, плюс какие-то оценки, что-то, что "могло бы быть" в некоторых отношениях предпочтительнее и т.д. Мы вернемся к этому позже, опыт "невозможности", "я не могу" " очень сложный и неприятный.
 У.: Я действительно почувствовал, что мои брови нахмурены, а зубы сжаты. Ассоциация, которая возникла в связи с этим, - предельное усилие. Я связываю с этим что-то вроде истории про атлетов, чувство "Я сделаю это несмотря ни на что, черт возьми!"
 Дж. Э.: Знаете ли вы, что "это" вы собираетесь сделать в этой ситуации.
 У.: Непосредственной ассоциацией было сосредоточение и попытка понять.
 Дх. Э.: У кого-нибудь возникли воспоминания из прошлого, может быть из своего далекого прошлого? Это часто происходит. Или воспоминания о чем-то совсем недавнем?
 У.: Я почувствовал напряжение, элость, страх, тревожность - я не хотел дать воспоминаниям возникнуть.
 Дж. 9.: И вы затолкали их обратно; "Уйдите, забытые, вы не нужны мне сейчас".
 У.: Я почувствовал напряжение в руках, щеках и ногах. Я почувствовал что-то вроде предостережения, концентрации и защиты. Были также вспышки сексуального напряжения.
 Дм. Э.: Это упражнение иногда дает немедленные результаты, другие нуждаются в некоторой практике. Мышцы лица - местоположение качеств эмоций и чувств. Обратная связь от лица в значительной степени определяет особенности эмоционального переживания. Ваше тело и лицо всегда знает, что происходит. Иногда в этом упражнении вспоминаются события двадцатилетней давности, иногда - происшедшие 5 минут назад, от самого тонкого до самого смешного. Ваше лицо всегда с вами, оно старается рассказать вам о том, что важно, что происходит здесь и теперь, что вы реально сознаете и т.п. Оно говорит вам, как вы относитесь к ситуации, какие моменты прошлого значимы. Нужно только настроить его, выслушать его, найти несколько секунд, чтобы его заметить - и вот оно.
 б). Позы тела как выражения отношения.
 О.к. Останьтесь теперь в той позе, в которой вы находитесь прямо сейчас. Не делайте даже малейших перемещений и приспособлений. Почувствуйте, что с чем связано, что чего касается, где напряжение. Посмотрите, можете ли вы дать этому быть как оно есть. У нас всегда существует принудительная тенденция расслабиться, если мы замечаем напряжения. Пусть они будут. Они пытаются вам что-то сказать. Почувствуйте, что происходит.
 Можно подойти к этому двумя способами. Один состоит в том, чтобы найти 3-4 глагола - здесь нужны именно глаголы - чтобы выразить то, что происходит, толкает назад, выдвигает вперед, достает - и т.п. Найдите 3-4 глагола, которые выражают ваше тело - прямо сейчас - закрывается, открывается, стискивает. Просто дайте этим глаголам проскользнуть в ум, просмотрите свое тело и дайте глаголам появиться. (Пауза.)
 Вот другой подход, после того, как вы просидели в этой позе больше минуты, может быть, возникло несколько точек небольшой боли или напряжения, которое начало проявляться из фона. Найдите эти точки, особенно если это касается двух частей тела или мест, где тело соприкасается с чем-то внешним. Найдите точку напряжения или неудобства, где встречаются два элемента, и дайте вашему сознаванию перемещаться туда и сюда. Если это, например, рука и подбородок, дайте ватему сознаванию целиком войти в подбородок, почувствуйте, как он опирается, найдите слова, которыми это можно описать. Затем перенесите сознавание на руку, почувствуйте, как она поддерживает. Один из способов сделать это - провести беседу. Локоть может сказать подлокотнику кресла; "О, спасибо, что вы здесь, мне так удобно лежать на вас", а подлокотник может ответить: "О, пожалуйста, опирайтесь, я могу многое выдержать", дайте им минуту-другую. Пусть ваше сознавание перемещается от одного элемента к другому.
 Существует очень полезное правило: когда вы вроде бы готовы остановиться, кажется, пора остановиться, - сделайте еще один шаг, скажите еще что-то.
 О.К. Давайте послушаем, какие глаголы пришли вам в голову.
 У.: Удерживаюсь.
 У.: Предчувствую.
 Дк. Э.: Это довольно далеко от прямого наблюдения. Что переживает тело, когда вы "предчувствуете"?
 У.: Я полагаю, готовность.
 У.: Сотрясение.
 У.: Схватывание.
 У.: Возбуждение.
 У.: Полет.
 Дж.Э.: Заметьте, что такие ответы, как "предчувствую" или "лечу" весьма метафоричны, довольно далеки от прямого, основанного на ощущения тела опыта. Это может быть красиво и поэтично, но здесь есть опасность неясности, предвзятости и поспешных заключений, связанных с метафорой.
 Ну, а какие разговоры возникли, что из этого получилось? Пришли ли они к межличностным отношениям?
 У.; Я удерживаю правую руку от действования, похоже, что только два пальца делали это. Правая рука сказала этим пальцам: "Да, вы не хотите в этом участвовать, потому что если бы это произошло, я бы была гораздо сильнее, чем два пальца!"
 У.: Мое колено поговорило с лодыжкой. "Ха, лодыжка!" "Ха, колено!" "Мы с тобой не раз встречались." "Как тебе удается всегда быть наверху?"" "Не знаю, привычка, наверное. Хочешь, давай поменяемся".
 Дж.Э.: Весьма по-дружески.
 У.: У меня получилась беседа между седалищем и стулом. (Прим. перев. - В английском языке в отличие от русского слово, обозначающее эту часть тела, не имеет того специфического оттенка, который связывается у нас со словом "зад", "задница".) Сначала стул сказал: "Вот, я удерживаю тебя и мне это нравится". Седалище ответило: "Спасибо, ты мягкий и теплый". Потом стул сказал: "Минутку, ты совсем на меня взгромоздился, слезай-ка", а седалище сказало: "Нет, мне нравится здесь сидеть", но стул говорит: "Нет, теперь моя очередь, я хочу, чтобы ты слез и я побыл один", но мое седалище ответило: "И не подумаю, я буду здесь сидеть".
 Дж. Э.: Один из способов отношения к тому, что из этого получается, - увидеть, как вы постоянно создаете эмоциональное пространство, в котором живете, - между людьми, внутри себя, неважно. Обнаружив определенное качество взаимодействия между частями тела, поищите это качество в своей жизни.
 в). Поза, как информация об установке.
 Проделаем еще одну-две вещи с телом, а потом перейдем к чему-нибудь другому. Примите на минуту центрированное, уравновешенное положение. Желательно, чтобы руки и ноги не перекрещивались и не касались друг друга. Это может показаться несколько искусственным. Ничего, это только на минуту.
 Теперь оглянитесь, а потом наклоните немного голову в одну сторону и снова осмотритесь, посмотрите на людей вокруг, на меня. Дайте оформиться каким-то суждениям или восприятиям, пока голова слегка наклонена. Понаблюдайте, какие чувства возникают, какие оценки и какого рода, когда вы видите мир из такого положения. Когда вы немного вживетесь в это, наклоните голову в другую сторону, тоже немного, просто, чтобы почувствовать наклон, и посмотрите, что произойдет. Осмотритесь и постарайтесь почувствовать разницу. Если кто-то вызывает у вас сильные чувства, попробуйте посмотреть на него такими двумя способами и понаблюдайте, что произойдет.
 Кто заметил какую-нибудь разницу? В чем она состояла? В каком отношении, или направлении?
 У.: Когда я наклонил голову направо, мое тело стало теплее. Когда налево, это было несколько странно, причина, я думаю...
 Дж. Э.: Не заботьтесь о причинах. Сохраняйте переживание и испытывайте его в различных обстоятельствах.
 У.: Когда я наклонил голову влево, это ощущалось, как дружественное, направо - несколько враждебно.
 Дж. Э.: Это довольно частое направление различия. У меня, например, когда я наклоняю голову направо, я как бы говорю: "Я выслушаю то, что вы скажете, и помещу это в свои представления", налево - это полная открытость, принятие того, что говорили на том уровне, на котором это говорится.
 У.: У меня это точно так же. Я чувствовал себя критичным, когда наклонил голову направо, и почувствовал себя гораздо уютнее, когда наклонил налево.
 Дж. Э.: Для меня "критичный" - это слишком сильно сказано. Для меня это просто: "Я принимаю это не так как вы говорите, а помещаю в рамки собственных представлений".
 Хорошо, теперь зафиксируйте позу, в которой вы находитесь. Постарайтесь запомнить ее, чтобы иметь возможность к ней вернуться. Действительно запомните ее - до деталей, до мельчайшего выгиба брови, все, как оно сейчас есть. Когда вы будете совершенно уверены в том, что сможете вернуться в эту позу, примите опять то уравновешенное положение, которое я просил принять несколько минус тому назад, а потом переходите из нее в позу, которую вы запоминаете сейчас, обращая внимание на каждое изменение по пути и стараясь почувствовать, о чем говорит каждый сдвиг. Итак, запомните позу, в которой находитесь, вернитесь к центрированной позе и медленно переходите в позу, которую запомнили.
 У.: Я сидел вот так, с центрированной спиной, и затем, когда я начал смещаться, ноги втянулись, и я наклонился вот так и вот так переместил ноги, так что они сблизились.
 Дж.Э.: Я подчеркнул бы здесь глаголы: втянул, сблизил.
 У.: Я обнаружил, что из расслабленного , свободного положения я перешел в такое, когда все конечности напряжены. Рука давит на колено, колено на руку, так что я не могу пошевелиться.
 Дж. 3.: То есть вы говорите о состоянии уравновешенного напряжения.
 У.: Да, что-то вроде гордиева уала.
 У.: Я не провел реально весь путь к начальной позе, но у меня возникло впечатление, будто кто-то мешает мне в моем медленном движении, как бы задерживает.
 Дж.3.: Посмотрите, что это движение может вам сказать о вашем отношении ко мне, к окружающим, к комнате, в которой вы находитесь. Что хочет сказать вам прямо сейчас это движение? Рассмотрите возможности, используя глаголы.
 У.: Мои ноги скрещены, и я чувствовал, что скрещивание ног было как бы закрыванием, защитой, которую я использовал, я соединил руки с подложенным большим пальцем и чувствовал себя, как будто я говорю "У маня здесь стена и все мое имущество внутри". Моя голова несколько накренилась, будто я повторяю предыдущее упражнение, и я как бы смотрел на вещи искоса.
 Дж.Э.: Отметьте значимость народной мудрости: "смотреть искоса", "выше голову" и т.п. Народная мудрость знает про такие вещи. Когда вы обнаруживаете, что пользуетесь словами вроде: "защищаюсь", "отгораживаюсь" и т.п., посмотрите, не можете ли вы закончить фразу: "защищаясь от...", "предостерегаю себя от...". Посмотрите, что произойдет, если вы попытаетесь закончить фразу. Но не насилуйте это. Просто оставьте предположение и ждите, и часто что-то пробьется.
 У.: Я не слишком переменил позу. Я заметил что-то вроде прогиба внутрь, как у девочки, которая хочет нагнуться к своим туфелькам.
 У.: В этот раз у меня возникло воспоминание, не возникавшее ранее. Я сидел вот так и ждал начала матча по спортивной борьбе. Я могу почувствовать это "на своем затылке".
 Дх.Э.: Мы сейчас очень бегло просмотрели подход Гештальта к состояниям тела. Если справедливо, что мы единые создания - а таково фундаментальное предположение Гештальта - то ясно, что мы постоянно проявляем себя в позе, движении и т.п., всегда тем или иным образом выражаем то, что происходит.
 Часто то, что делает тело (или что делается с телом) уравновешивает или комментирует то, что говорится словами. Выражение тела не менее и не более реально, чем словесное. Лучший пример, который приходит мне в голову, - однажды, когда я работал с группой студентов-медиков, один из них все время задавал интересно звучащие вопросы, но каждый раз сопровождал это хлопком руки. Я попросил его соседа придержать его руку. Тогда другая рука начала хлопать. Я попросил соседа с другой стороны придержать и эту руку. После этого в соответствии с каждым вопросом начало двигаться его плечо. Я попросил повторить это движение, как бы преувеличивая, и это превратилось во что-то вроде пожимания плечами. Когда он настроился и пережил этот жест, это стало звучать для него как "д-да?!" Его голос также нес это интересное качество, а тело говорило: "Да никто за это гроша ломанного не даст".
 Есть ли еще какие-нибудь реакции, возникшие, пока мы этим занимались? Нечто, что вас заинтересовало? Мы лишь бегло скользнули по поверхности гештальтистского подхода к телу.
 Сознавание и изменение в теле
 У.: Если вы реально чувствуете некоторую закрытость и хотите больше открыться, можно ли достичь этого изменением положения тела?
 Дж.Э.: Это прекрасный вопрос. Гештальтисты бы сказали "нет", но есть и другие достаточно глубокие точки зрения, которые сказали бы "да". И то и другое может быть верным. Гештальтист говорит: "Нет, вы только сделаете защиту менее видимой". Большая часть того, что происходит, сделана таким образом менее видимой - очень тонко, почти незаметно, но все по-прежнему здесь. По существу, именно это происходило со студентом-медиком, о котором я рассказал. Когда у ребенка возникает приступ раздражения - это весьма ясное и определенное состояние, и он определенно его выражает. Взрослый переживает мини-вспышку (хмурится, слегка напрягается). Но это то же самое. Однако специальное давление заставляет его "уменьшать". Так что, если я сижу вот так (показывает), закрытый, а кто-то говорит: "Ну-ка, откройся", я могу изменить позу (показывает), чтобы выглядеть открытым, но я по-прежнему закрыт, может быть, еще больше.
 С другой стороны, есть довольно глубокий взгляд на человеческую природу, утверждающий, что если вы можете практиковать форму, вы сможете достичь сути. Это центральный способ изменения в Синаноне и во множестве других подходов к человеку. Это подчеркивается в психосинтезе, и в этом есть свой смысл. Это может производиться слишком грубо и этим можно злоупотреблять, но это может и происходить. В особенности, если практика достаточно длительна. Если я постоянно проверяю себя, постоянно удерживаюсь от своих замечаний - изменение может произойти. Правда, Фриц очень справедливо утверждал, что это невозможно - произвольное изменение невозможно.
 Я не согласен с этим. Помню, недели через 2-3 после того, как вышла "Гештальт-терапия дословно", ко мне пришли три паренька, такие 20-летние, такие беспомощные в организации своей жизни, с экземплярами книги, один из них подчеркнул абзац о том, что произвольные изменения невозможны, и был готов сдаться в отношении всех попыток, которые он предпринимал. Все они хотели гештальт-терапии, полагая, что это что-то очень "современное", меньше всего они нуждались в том, чтобы получить дополнительное оправдание своему желанию сдаться.
 Так что зто очень тонкая проблема. Гештальтисты говорят "нет", но я с этим не согласен, хотя и принимаю предупреждение этого "нет". Но если вы правильно организуете ситуацию, произвольное изменение возможно. Практика формы может вести к изменению сути.
 Есть ли еще какие-нибудь соображения?
 У.: Мне кажется, что движения тела не могут быть интерпретированы по схеме "то-то и то-то означает то-то и то-то". И мне кажется, что движения тела предшествуют сознаванию.
 Сознавание против интерпретации состояний тела
 Дж.3.: То, что вы говорите, вызывает у меня две реакции. Есть множество исследований и популярных книг относительно интерпретации тела. Я понимаю так, что это - опасная полуправда. Путь к сознаванию не лежит через смотрение на другого, я не могу посмотреть на вас и сказать, что у вас дела обстоят так-то и так-то. Я полагаю, что это разрушительно. Гештальт-подход состоит в том, чтобы помочь вам прийти к собственным формулировкам. И вы обычно по существу правы в своих формулировках, хотя возможно, что они и не полны. Если вы сидите вот так (демонстрирует закрытую позу) и говорите, что чувствуете себя открытым, причем говорите искренне, вы открыты. В этот момент, в вашей вселенной, вы открыты. Может быть, что альтернатива такова (зажимается больше), относительно этого вы раньше были закрыты. Я не могу посмотреть на вас и сказать, что вы закрыты. Гештальт стремится помочь вам привести в более ясное сознавание то, что существует для вас самих. В лучших проявлениях Гештальт не интерпретирует, не накладывает на вас ничего. То, что есть для вас, - таково для вас, и таково оно для вас и есть. Если я действительно работаю в духе Гештальта, ничто из того, что я знаю о вас, не имеет такой ценности, как то, что вы знаете о себе. Если я продолжаю видеть вас закрытым и настаиваю на этом, когда вы говорите, что вы открыты, мне нужно посмотреть на мои собственные проекции.
 У.: Если вы ведете группу Гештальта и кто-то работает, а вы говорите: "Почему ты действительно не входишь в этот момент, сосредоточься на этой вещи, которую ты сделал..." - это звучит так, как будто вы имеете гипотезу относительно этого момента.
 Дж. Э.: Да, это так звучит, но можно надеяться, что это не так. Если у меня и есть гипотеза, хорошо бы, чтобы ее не было. Это энергетический момент и я отброшу ее как горячую картофелину, как только выяснится, что она ошибочна. Все, что я делаю, - следование за потоком энергии. Я слежу за концентрацией энергии, за тем, что кажется ее фокусами, и привлекаю к ней внимание. У меня постоянно были гипотезы, и они постепенно уводили меня не туда. Если я следую гипотезе, я не иду за тем, что это значило для вас.
 
 Внимание и сознавание
 Я дал вам простую формулировку того, как работает Гештальт. Это так просто, что часто неправильно понимается. Можно составить о каждом два независимых представления. Одно состоит в том, что можно измерить все состояние тела, все энергетические проявления о теле, причем с той или иной детализацией - ЭЭГ, электрокардиограмма, психогальванограммы и другие способы измерения физических энергетических процессов. Также мы можем записать то, что человек сознает. Высокая корреляция между тем и другим - это психическсе здоровье. Низкая корреляция - психическое нездоровье. Единственная цель Гештальта, - соединить сознавание и энергию, сделать их конгруэнтными, так, чтобы энергетичесий поток сопровождался соответствующим сознаванием или мог сопровождаться - иногда мы произвольно "автоматизируем" нечто на какое-то время, не заостряя на это много внимания, и это хорошо. Но возможность привести любой энергетический процесс немедленно в полное сознавание - показатель психического здоровья.
 Если напротив вас сидит паренек и говорит: "Да, сэр доктор, я действительно люблю свою жену, у меня здесь нет проблем", а при этом вбивает кулак одной руки в другой, вот так (показывает) - здесь возможно несоответствие, имейте в виду -только возможное несоответствие. Имеется энергетическое проявление, может быть несознаваемое. Я спрошу его: "Можете ли вы сказать, что вы делаете?", я не спрошу его: "Замечаете ли вы, что ударяете рукой?", потому что, может быть он и не ударяет. Он может сказать: "Я, вроде бы, поглаживаю руки". Я не хотел бы быть его женой, но если в его вселенной это ласка - это ласка. А если я назову это ударом вместо ласки, я, может быть, увожу его в сторону, я делаю для него более трудным выяснить, что же происходит. Так что я очень осторожно спрашиваю, оставляя ответ открытым, так что он дает в ответ глаголы. Если он скажет: "О, кажется, я ударяю свою руку!" - хорошо. Я могу не сказать ничего больше. Может быть, сознавание возникает в нем спонтанно, может быть посредством посредством отрицания: "Да, бывало, я ее иной раз поколачивал, но я никогда больше не буду этого делать". Хорошо, это то, где он находится. Или, если я по-прежнему заинтересован этим фактом, что он ударял руку, и хочу, чтобы он обратил на это внимание, я могу спросить: "Где вы более живо чувствуете удар - в кулаке или в ладони?" Может оказаться, что это жена постоянно его бьет. Если он более живо ощущает ладонь, он может продолжать так: "Да, я люблю свою жену, хотя она постоянно меня бьет". Может оказаться, что не он бьет, а его бьют! Все, что мы знаем с уверенностью, это что имеет место определенный энергетический процесс, который может быть вне сознавания и может быть связан - мы не знаем, как - с тем, что он говорит. Мы предполагаем, что его словесное утверждение относительно текущего сознавания неполно, и фиэическое действие, сопровождающее это утверждение, помогает нам дополнить нечто и поможет ему расширить свое сознавание, включить в него еще что-то.
 Гештальтист в работе чаще всего занимается именно этим - приводит энергетический процесс, который кажется не полностью представленным в сознавании, в более полное сознавание.
 У.: Есть ли здесь какой-нибудь селективный процесс?
 Дж.3.: Да. Интенсивность. Это в действительности две вещи. Интенсивность самого энергетического процесса, который кажется выпадающим из сознавания, и то, насколько он кажется выпадающим. Не очень интенсивный процесс, совершенно несознаваемый, стоит привлечь к сознаванию. Интенсивный процесс, который лишь частично сознается, заслуживает привлечения к нему специального внимания. В случае парня, ударявшего себя кулаком по руке, у меня не было никакой гипотезы, я не представлял себе, что там происходит. Вообще Гештальт работает лучше, когда у вас нет гипотезы. Одна из ценностей гештальтистского обучения для психотерапевтов, даже если они не принимают его в целом, состоит в том, что он освобождает от принудительной необходимости "все понимать".
 Наблюдение против высчитывания в Гештальте
 Фриц часто произносил фразу, которая выводила людей из себя: "Оставьте ваш ум и обратитесь к чувствам".
 Если вы представите себе источник энергии с ограниченным выходом в компьютерную систему сканирования и собирания информации, пользующуюся этой энергией, вы поймете, что чем больше энергии уходит на собственно компьютерные процессы, тем меньше остается от сканируюивй сенсорной системы. Так что если я сижу и думаю как сумасшедший: "Что это он делает своими руками, почему это он так сидит" и пр. - каждый квант энергии, потраченной на этой спекуляции, - это энергия, отнятая у моих глаз, ушей и чувств. Наблюдая работу молодых терапевтов, я вновь и вновь вижу такую картину: пациент говорит, возникает мгновение молчания, затем терапевт начинает что-то говорить, может быть, очень ценный комментарий, но как раз в тот момент, когда он начинает говорить, пациент тоже что-то говорит. Он успевает проговорить три слова и оказывается подавленным терапевтом. Признак хорошего терапевта - способность прервать то, что он говорил, и слушать. Или еще лучше - если вы сможете достичь этого, ваша терапия улучшится на 10% - если вы задаете кому-то вопрос, а он дает вам ответ, который очевидно не есть ответ на ваш вопрос... - большинство терапевтов в этом месте повторяет вопрос. А он делает вам фантастический подарок. Он говорит, что есть другой вопрос для него, настолько важный, что он просто искажает ваши слова в этом русле! Так оставьте тот глупый вопрос, которые вы задали, поймите, на какой вопрос он, как ему кажется, отвечает, и задайте его. Если вы будете настаивать на своем и пытаться понять, в чем дело, вы упустите его реальность. Он сберегает вам час, потому что говорит вам, что нечто дли него столь важно, что ему приходится исказить то, что вы сказали, чтобы вернуться к этому. А большинство терапевтов отбросят это, повторяя свой вопрос.
 Так что мне хотелось бы освободить вас от необходимости знать, что происходит и что будет происходить... это необязательно. Все, что вы видите, - это энергетические процессы, Вы привлекаете их в сознавание и то, что получается - прекрасно. Если у вас есть гипотеза относительно того, что это - хорошо, но не давайте ей встать на пути того, что там на самом деле есть.
 У.: Мне непонятно, как вы определяете, что процесс, который вы наблюдаете, не сознается индивидуумом?
 Дж. Э.: Я лишь предполагаю, иногда вы ошибаетесь - и тогда... тогда вы теряете немного времени. Действительный расточитель времени будет думать о том, что он может потерять время и беспокоиться о возможности ошибки, вместо того, чтобы просто следовать тому, что происходит. Если это происходит один раз, это происходит 20 раз, что-то вроде этого: женщина входит, садится, улыбается и говорит: "Жизнь - это ад, правда, доктор?" Возможны два пути для работы: "Знаете ли вы, что вы улыбаетесь?" или "Скажите это еще раз без улыбки". В половине случаев, если она скажет это без улыбки, она разрыдается. В другой половине я ошибаюсь, хорошо, не теряйте много времени. Позже то, что иногда выглядит, как ошибка или неточный комментарий, может привести к таким аспектам работы, к которым мы не добрались бы никак иначе.
 В этом месте нужно поговорить вот еще о чем. В каждый данный момент человек находится в своего рода равновесии. Он имеет столько сознавания, сколько он считает, он может удерживать. Как Виола только что сказала своим приходящим воспоминаниям: - "Уходите, вы не нужны мне сейчас!" - это очень хорошо, поскольку она это сознавала. Большинство из нас делает это все время, не сознавая. В каждый данный момент у нас такое количество сознавания, с каким вы можете управиться. Путь увеличения сознавания состоит в том, чтобы выталкивать человека из мертвой точки в любом направлении. (Прим. перев. - Опять поразительное соответствие методикам дона Хуана относительно сдвижек точек сборки!)
 Многие гештальтистские методы можно отнести к преувеличениям и остановкам, и то, и другое одинаково хорошо: уменьшить или увеличить. Около 90% гештальтистской техники принадлежит к такого рода методам. Каждый из них выбивает нас из мертвой точки, нарушает текущее равновесие. Так, я могу сказать Виоле: "Дай этим воспоминаниям прийти" или я могу сказать: "Продолжай, скажи этим воспоминаниям, чтобы они вообще забылись, ты никогда не захочешь к ним вернуться, и ударь-ка кулаком, когда говоришь это". В любом случае это сработает, нарушит равновесие и даст воспоминаниям вернуться и уйти, уйти и вернуться. Клаудио Нараньо в своей прекрасной небольшой книжке о Гештальте называл эти полюса "путем да" (Тяни) и "путем нет" (Толкай).
 У.: Обязательно ли, чтобы равновесие нарушал кто-нибудь другой?
 Гештальт в одиночку и с другими
 Дж. Э.: Нет. Одна из ценных сторон Гештальта - что это реально может осуществляться, как само-терапия. Легче это делать с другим, но упражнения, которые я вам давал, вы можете делать и сами. Можно просто их выполнять. Присутствие других лиц увеличивает их воздействие.
 Здесь есть два или три уровня. Если я делаю нечто в вашем присутствии, даже если вы не даете мне обратной связи, это становится для меня более важным. Это увеличивает воздействие. Если вы даете мне обратную связь - это уже другой уровень работы. Но я могу делать те же веши один и получать из этого все ценное.
 Может ли интеграция быть опасной?
 У.: Вы повторили, что техника Гештальта направлена на то, чтобы объединить две сферы, вы назвали их "компьютерной" и "сенсорной". По-видимому, это значит, что тот, кто прошел эти процедуры, будет единым в этом смысле. Предположим, что вы собрали кого-то таким образом, и оказалось, что это крайний параноик или сильный меланхолик
 - но вполне интегрированный. Говорит ли Гештальт: "Ну и хорошо", или вы пытаетесь изменить вещи?
 Дж.Э.: Гештальт отвечает на это вполне определенно. Наша цель - интеграция энергетических процессов и сознавания, вот и все. Как вы используете это - это ваше дело. Многие из нас вполне убеждены, что подлинная интеграция несовместима с такого рода поведением, о котором вы говорите. Человек не может быть интегрированным, если он параноик. Паранойя, по определению - преувеличенная проекция. Интегрированный человек, конечно, проецирует, но он остается обычно в соприкосновении с этим.
 Верно это или нет, но Гештальт утверждает, что это невозможно. Это что-то вроде высокого и карлика, интегрированный человек не может бшь в сильной степени параноиком или мегаломаном.
 У.: Предположим, что в человеке много враждебности, злости. Он удерживает это. Допустим, вы обнаруживаете эту злость в гештальт-процессе. Утверждает ли теория, что, если он обнаружит свою враждебность, она исчезнет, или он, обнаружив свою враждебность и сознавая ее, начнет ее выражать, будет бить людей или что-то вроде этого? Или ему нужно просто уйти?
 Три уровня гештальт-терапии
 Дж. Э.: Большая часть техник гештальт-терапии, большая часть того, что гештальт-терапия делает, может быть рассмотрена на трех связанных, но несколько различных уровнях. Каждая техника затрагивает все три, но фокусируется обычно на одном из них. Я называю их по порядку, таким образом, что предполагается, что вы не можете достичь второго, пока не сделано что-то на первом, и т. д.
 а). Первый уровень - доступная энергия.
 Пока нет некоторого количества энергии доступной, ничто не может произойти. Если вы находитесь в государственной больнице в комнате с остальными 20 пациентами, которых медперсонал достаточно "эаглушил", вряд ли можно рассчитывать на возникновение значительного сознавания. Здесь нет энергии, нет свободного возбуждения. Необходим хотя бы минимум свободного возбуждения. Нужно иметь энергию определенного рода: враждебность, любовь, радость, что угодно, волнение или тревожность, это самое обычное, это все годится - любого рода свободное возбуждение или энергия.
 б). Второй уровень - фокусироваиие.
 Допустим, я заряжен, но не знаю, что это, что происходит. Именно здесь Гештальт уместнее всего, вещи, которые принято считать Гештальтом, лучше всего работают для фокусирования: "Какое именно количество, качество энергии имеет место и где". Это, например, мы с вами делали с вами только что - фокусировали процессы в теле.
 в). Третий уровень - присвоение (овладение).
 Допустим, у меня есть энергия, и я сфокусировался на ней - это гнев: "Ты сердишься на меня". Видите, я еще не присвоил это. Присвоение или овладение в действительности означает принятие ответственности. Если человек действительно целостен в сознавании, он обладает энергией, знает, что это такое и знает, что это принадлежит ему. По существу, конечный шаг гештальт-терапии - принятие ответственности. Я знаю, что я являюсь причиной, источником своей враждебности. Никто другой во вселенной не делает это - я делаю. Затем я начинаю крутить это и сваливать это на других. Если я уже имею это, я имею эту энергию и я знаю, что это враждебность, и вы делаете это - процесс сознавания не полон. Процесс фокусирования, если его продолжать, приведет к овладению или присвоению.
 Большинство неудач в гештальт-терапии происходит из-за неразличения этих уровней, непонимания, где вы находитесь. Я бы сказал, что наиболее общая проблема в Гештальте - попытка фокусировать, прежде чем есть достаточно энергии, т.е. перейти на уровень 2 до уровня 1. Другая ошибка - пытаться овладеть ранее фокусирования. "Примите на себя ответственность эа это" - но если вы не определили, что "это", ничего не происходит.
 Я позволю себе историческое замечание: эти уровни не появились у Фрица, и вы не получили бы их от него, если бы говорили с ним, потому что они для него абсолютно сами собой разумелись. И вот почему. Последние 10 лет он работал в Биг-Суре. Допустим, я приехал на занятия к Фрицу. Прежде всего , я заплатил за это около 200 долларов. Одно это уже обеспечивает энергетический подьем. У меня был спор с женой прошлым вечером относительно нудистских купаний, ей не нравится, что я себе это позволяю. Потом в зале 60 человек, все они ненавидят меня, когда я иду к "горячему стулу" и занимаю все внимание. Есди вы можете сесть на "горячий стул" без огромной энергии в форме возбуждения или волнения - вы являете собой нечто невероятное. Так что Фриц никогда не должен был иметь дело с невозбужденным, неэнергетическим человеком. Или это мог быть один из тысячи. Так что он совершенно потерял это из вида. Все методы, которые он развивал, касались фокусирования и овладения, больше фокусирования. Обычно он представлял людям овладение и ответственность осуществлять самим. Он был наиболее блестящ в фокусировании. Наличие энергии было само собой разумеющимся.
 Ну, а люди приезжали к нему, учились у него, наблюдали, что он делает, возвращались домой и пытались делать то же самое. Да, но люди, с которыми они работали, пришли к ним с той же улицы, а не проезжали 200 миль, они не заплатили уйму денег и не находились в присутствии "самого Мастера". Они были в присутствии Джо такого-то, у них не было такого количества свободного возбуждения, так что когда Джо такой-то пытался с ними делать то, что Фриц делал с людьми - они не реагировали. Джо такой-то пытается фокусировать прежде, чем есть свободная энергия, на которой можно было бы фокусироваться, или которую можно было бы фокусировать! Если вы были в гештальт-группе, которая еле тянулась, посмотрите, не происходило ли что-нибудь вроде этого: фокусирование прежде, чем появилось что-то, что можно было бы фокусировать. И ведущий мог не знать, что проблема в этом. Мастер, у которого он учился, не сталкивался с этой проблемой, так что не мог показать, что с этим делать.
 Вот почему я прежде всего обращаю внимание на источник возбуждения, который может быть в распоряжении. Интересно, что в начале своей работы Фриц хорошо сознавал эту проблему, подзаголовок 1-й книги о Гештальте - "Возбуждение и рост в человеческой личности". Отвечая на ранее заданный вопрос, добавлю, что когда кажется, что гештальт-терапия не очень подходит людям определенного типа, может быть проблема именно в этом - пропущен миг энергизирования.
 В ранние годы Фриц работал короткое время в государственной больнице, и ему не слишком это нравилось. Думаю, что одной из причин этого было как раз то, о чем мы сейчас говорим.
 У.: Как вы создаете энергию?
 Дж. Э.: Ее невозможно действительно "создавать", ее можно только разблокировать, хотя хорошая работа по разблокированию может часто выглядеть как акт создания. Человеку уже должна была понадобиться энергия, чтобы добраться к вам, так что если вы посмотрите на его тело или прислушаетесь к тому, что он говорит, вы можете найти зто. Может работать шок или неожиданность.
 Если паренек входит вот так (тело согнуто, расслаблено, как бы "обесточено") и говорит (тусклым голосом); "О, доктор, у меня ужасные проблемы с женой", я могу ответить, реагируя больше на его тело и голос, чем на его слова; "Что-то не верится." Это всегда мобилизует что-то! Или я могу сказать: "Покажи, как ты сказал бы мне об этой проблеме, если бы чувствовал что-то по этому поводу".
 Хорошо, я чувствую - и вижу - что наше время истекло. Нет определенного места, где хорошо остановиться, так что это место также хорошо, как любое другое. Мне понравились ваши вопросы и ваше участие прояснило некоторые вещи ддя меня самого, пока мы разговаривали.
 Глаза 3. Сознавание
 Представьте себе, что вы заперты в темной комнате, полной интересных объектов. Вам дали фонарик-вспышку и ваша задача - внимательно рассмотреть каждый объект в комнате и дать его описание. Вы не сможете рассмотреть все объекты в комнате, потому что фонарик тоже объект, а его вы не можете увидеть. Сознавание - это такой фонарик, с помощью которого мы изучаем мир и себя: как мы можем изучить сознавание?
 Если мы наивным взглядом рассмотрим сознательней опыт, что мы увидим? Поток фантазий, образов и внутренней речи (мышление), иногда связанный с чем-то, что происходит во внешнем мире, но чаще являющийся несвязными мечтаниями. Внешний мир представлен в сознавании временами, особенно, если мы в нем что-то делаем (например, ведем машину). Иногда мы не обращаем на него внимания довольнс длительные промежутки времени, хотя он, кажется, всегда присутствует, когда мы опять выглядываем или прислушиваемся. Часто возникают сигналы ощущений тела, внутренних или в связи с контактом с внешним миром. Они обычно временны, иногда более или менее устойчивы.
 Содержанием мечтаний может быть либо воспроизведение, либо предвосхищение чего-то, будь то с тревожностью или с ожиданием удовольствия. Это может быть пересмотр чего-то, чго уже произошло. Часто в таких случаях добавляется: "Нужно было... ", "Если бы я сказал... " - сожаление часто является основным тоном чувствования.
 В этом потоке может происходить множество вещей: внезапный сдвиг в том, что мы замечаем, сдвиг в чувствах относительно этих вещей (или наоборот, сдвиг чувствования и вслед за этим сдвиг замечания). Мы можем "делать" одно, например, говорить по телефону, но при этом сознавать, что мы машинально чертим что-то на бумажке, или еще что-то. Как погода, сознавание постоянно меняется. Однако, как в случае с погодой, может быть несколько лежащих за видимыми переменами тем и принципов, на которых основывается все разнообразие.
 Что же такое "сознавание"? Если это не синоним "сознания", то что в него входит? Многое происходит, многое регистрируется. Может быть, сознавание - это регистрирование? Акт регистрирования? Или это то, что мы делаем? Действие делания? У нас могут быть длинные промежутки, которые кажутся свободными от регистрирования ("пустые мечтания"), и все же, если внезапно спросят, мы можем оглянуться назад и вспомнить впечатления и действия, которые, как кажется, мы не регистрировали в то время. "Делание" - это, очевидно, не сознавание, потому что многое из того, что мы делаем, даже сложные двигательные акты, даже - приходится сказать - значительная часть разговоров -вполне автоматичны, выполняются на уровне органической деятельности, высокоинтегрированно, но без сознавания. Лунатизм -редкий драматический пример того, что происходит с каждым каждодневно в менее драматичной форме.
 Сознавание не находится ни в каком содержании или действии. Его суть - связанность любого содержания с любым другим и с актуальной ситуацией, в которой это происходит.
 Сознавание как одновременное делание и знание
 Клиент или друг может рассказать вам, с значительным жаром, о недавнем инциденте, в котором "босс что-то ему сделал". Он увлечен историей, в ней есть энергия. Вдруг он каким-то образом замечает своя пыл, с которым он пытается доказать вам, что он "прав" в этой ситуации. Мгновенно в ситуации происходит расслабление (высвобождение его напряжения). Он может слегка улыбнуться, возникает момент смягчения, на момент он действительно разговаривает с вами. До этого, только что, он больше говорил вам, чем разговаривал с вами, слова не формировались прямо здесь, а были как бы заранее заготовлены и "воспроизводились", как из радиоприемника. Сознавание - это не содержание того, что он в этот момент понял, это - сам момент понимания, живой акт переживания что-он-делает-это. Произошло мгновенное расширение поля его сознавания, это не еще один "факт" в истории, которую он рассказывает, а факт контекстуальный - отношение истории к данной актуальной ситуация. Само содержание как таковое скоро потеряет свое особое качество сознавания и останется просто фактом, процесс сознавания может продолжаться, а может и нет. Если этот особый процесс сознавания продолжается, он войдет более глубоко в настоящее время этой ситуации. История может быть остановлена, и приятель может сказать что-то, вроде: "Знаешь, твое мнение действительно для меня важно", и это может быть следующим шагом в осознавании, если для него есть в этом свойства живости, и свежести, и новизны (это может быть также и знакомым, заранее предположенным ради манипуляции вами, и в этом случае его сознавание, если оно есть, направлено куда-то еще, может, в оценивание того, что видится, как соединенное и соотнесенное. "Расширение перспективы" - слова, близко передающие, на что похоже сознавание, за исключением того момента, что перспектива обычно предполагает дистанцию, а сознавание никогда не отдалено, оно всегда в соприкосновении с тем, что в него входит. Оно состоит в том, что больше элементов видится одновременно, причем видятся они как связанные, интегрирование. Всегда что-то из того, что видится как соединенное и связанное, присутствует здесь и теперь, как часть текущей ситуации.
 Поэтому в сознавании всегда есть элемент новизны. Если человек говорит, что обладает сознаванием "таким же", как предыдущее, вы можете быть уверены, что он говорит о чем-то другом. Содержание момента сознавания может продолжаться, это может быть формулировка, осознанная в данный момент, но сознавание не продолжается в этой форме. Если качество сознавания продолжается, оно должно перетечь в какую-то другую форму. Оно распознается по своему качеству, а не по содержанию. Содержание для сознавания - как раковина для моллюска, который выращивает ее как свой дом. Раковина может просуществовать столетие, и другие подобные моллюски будут рождаться вокруг нее прямо сейчас, живые и благополучные. Но тот моллюск, который создал раковину, мертв. Вы можете многое узнать о нем, может быть, даже что-то важное, изучая раковину, но вы никогда не узнаете его. Целое мешки "инсайтов", которые люди таскают с собой, могут быть также полезны, как раковины. Мой опыт говорит мне, что они являются скорее препятствиями, чем путями к новому, свежему сознаванию. Вчерашний инсайт - сегодня прошлое, а завтра - сопротивление.
 Представьте себе рулон ткани из ниток разных цветов. Большинство ниток серые и неяркие, но есть одна полоска красной нити, пробегающая через всю ткань. Иногда красная нить едва видна, окутана серым, иногда она заметна и ярка. Она в любой момент где-то есть, хотя часто окружена и заслонена серым. Если ткань - это сознание, то переменчивая полоса красного цвета - это сознавание, проходящая через него со всем остальным. Невозможно предсказать, где она будет, она уходит на задний план в одном месте и внезапно появляется в другой части ткани.
 Сознавание обладает, так сказать, собственным умом. Это живое качество момента, но не его содержание. Можно сравнить его еще с ручейком, где-то скачущим водопадом, где-то уходящим под землю, затем снова забегающим на эемлю, сознавание - это вода, а не русло. Живость сознавания может быть в некий момент в словах, в словесном содержании, в следующий момент сознавание уходит из них и перебрасывается в заботу говорящего о том, что вы о нем думаете, которая, может быть, проблеснет в глазах, в этот момент живость сознавания - во взгляде. Затем, возможно, переживается момент какого-то гнева, и сознавание переходит на напряжение каких-то мышц руки говорящего. По-существу, все, что делает гештальт-терапевт, - следит за течением этого качества, не обманываясь постоянными сдвижками содержания и форм, в которых проявляется эта жизнь.
 Сознавание, движущийся момент пересечения сознания с "сейчас" - существенная материя гештальт-терапии. В этой главе мы рассмотрим некоторые пути изучения и практики сознавания и некоторые возможные результаты згого изучения в практике.
 Континуум сознавания
 Основной гештальтистский прием изучения сознавания - это континуум сознавания - натуралистический процесс простого наблюдения с абсолютным минимумом структуры или руководства. Это может быть практикуемое в одиночку или с другими в качестве "медитации", то есть как основной фокус, или "в мире", по ходу других дел. Инструкции просты: начинать предложение словами: "Сейчас я сознаю...", хотя постепенно начинать это проговаривать коротко или во внутренней речи. Без этого предложения, которое удерживает настоящее в каждый момент, упражнение может перейти в "свободные ассоциации" (или, как Фриц называл это, "свободные диссоциации"). (При возможности читатель может остановиться и проделать это упражнение в течение нескольких минут, с помощью магнитофона, и держать пленку под руками к тому времени, как мы перейдем к обсуждению упражнения. Если вы делаете это, и если у вас возникает ощущение, что вы собираетесь остановиться, отметьте это как сознавание и продолжите еще немного.)
 Нет возможности выполнить это упражнение неверно, хотя некоторые и стараются "потерпеть неудачу" изо всех сил. Некоторые люди характеристически привязаны к трудности "выполнить инструкции" или "преуспеть в выполнении задания". Я рад предупредить таких людей, что им действительно придется трудно. Сознавание "мне нечего сказать" или "я не сознаю ничего" так же хороши в качестве сознавания для этого упражнения, как пик-переживание. "Мой ум пуст" - прекрасно, отметьте это и продолжайте. Как только люди прислушиваются к "пустоте", многое проявляется из нее, и она становится богатой. Фриц любил говорить о "плодородной пустоте". Ничто, из которого вытекает сознавание, это переживание может повторяться в этом упражнении.
 Мы сразу же замечаем, что это редко плавное течение. В нем есть паузы, колебания, неожиданные толчки. Мы можем пережить их в себе и можем слышать их, когда другие делают это упражнение. Когда мы слушаем, как кто-то выполняет упражнение, мы можем услышать моменты, звучащие как выбор или решение - сказать то или другое, хотя, если это и моменты выбора, о них редко сообщают именно как о таковых. Иногда поток течет очень плавно некоторое время, и мы можем догадаться, что человек натолкнулся на уловку, облегчающую задачу, вроде "каталогизирования" (сейчас я сознаю дверь, окно, стены, ковер... - можно продолжать автоматически и перечислить элементы выбранной категории, пока не надоест).
 Уже давно, делая это в группе, мы заметили невероятные различия в широте и типах опыта, в "областях" опыта, на которых люди фокусируются. Одни почти целиком остаются при внешнем виде и цвете, другие в течение многих кинут не касаются видимого материала. Одни замечают (в группе) почти исключительно вещи, имеющие отношение к другим людям, другие рассказывают о том, что происходит в них и не замечают других людей. Те, кто начинает это упражнение в группах, часто изумляются тому, что слышат от других вещи, которые им самим никогда не пришли бы в голову, хотя когда кто-то об этом уже сказал, они могут сказать, что переживали такие же вещи.
 Я уже отмечал, что когда вы выполняете это упражнение, вы возможно приходили к чувству "Теперь мне хочеться остановиться" (иногда деликатно представляемому "Мне пора остановиться" или "Надо дать возможность и другим"). Если вы просто сообщаете об этом пару раз как о содержании сознавания и продолжаете, очень вероятно, что появится что-то особенно интересное - нечто, что заставляет вас ерзать и чувствовать, что "сейчас что-то будет". Как будто вы знаете, что некоторое содержание, чуть более волнующее и неконтролируемое, чем обычно, ищет себе дорогу, и вы решаете, что может быть безопаснее остановиться прежде, чем оно появится.
 Если вы внимательно наблюдаете кого-то, выполняющего это упражнение, вы скоро начнете замечать особенные качества поведения, сопровождающие моменты сознавания - ерзание, интенсивность, связанность с реальной ситуацией. Весте с тем, временами вы заметите, что человек говорит о чем-то без этого качества живости-вовлеченности, в иные моменты вы можете заметить, что эта вовлеченность относится к одной области, в то время как человек говорит о другой. Я видел, как люди перечисляют свои "сознавания" тусклыми, безжизненными голосами, в то же время бросая быстрые взгляды на кого-нибудь в группе, показывая все признаки реальной вовлеченности, и лишь через несколько минут человек скажет с некоторым удивлением и вовлеченностью: "А сейчас я сознаю Нейбл... " "Я думал, что он никогда этого не заметит!")
 Это наблюдение ведет к новым возможностям разговора о сознавании. Организм всегда фокусируется - т.е. телесно внимает тому/на то, что для него важно. Объекты фокусирования меняются по мере возникновения новых внутренних потребностей, их исчезновения, смены и т.п. Когда я чувствую жажду, я буду искать что-то, что может ее утолить, когда жажда утолена, или если, наоборот, ясно, что такая возможность мне в ближайшее время не представляется, фокус может переместиться на что-либо другое.
 Фокус может сдвигаться, но всегда есть какая-то фокусировка. Сознавание - это зона пересечения этого постоянно сдвигающегося фокуса внимания тела с сознанием.
 Введение структуры и континуум сознавания.
 Иногда мы натуралистически наблюдаем протекание сознавания. Это наблюдение может вмешиваться, ускорять или расширять сам процесс. Одной из форм вмешательства может быть отмечание внешним наблюдателем внешних указаний на возникающей фокус и предложение делающему упражнение включить это в сознание и посмотреть, какое сознавание возникает (это звучит просто, но это - суть гештальт-тералии).
 Пока же попробуем вмешваться не так глубоко. Существуют определенные воспроизводящиеся полярности, альтернативные возможности в том, как сознавание приходит или выражается, и можно многому научиться, обращая на это внимание. Каждая из этих полярностей, каждое из этих различий может быть основой простого упражнения в сознавании. Это формальные аспекты сознавания, не зависимые от содержания и их можно предложить человеку. осуществляющему континуум сознавания, как структуру сообщений.
 Первое различение - отмечать для каждого сообщения о сознавании, было ли оно выбранным или данным. Сообщая о каком-то определенном содержании, имею ли я дополнительное чувство, что я мог сказать несколько вещей, и из них я выбрал эту одну, или она кажется прямо здесь наличествующей, данной и только о ней я и могу сказать (внезапный громкий звук посреди эксперимента обладает обычно этим качеством "данности"). Если читатель попробует выполнять это упражнение по мере чтения, может остановиться здесь и посвятить несколько минут выполнению континуума сознавания под магнитофон, добавляя это различение. Люди сильно различаются в том, как они переживают это различение данного-выбранного, оно лишь отчасти связано с объективным качеством стимулов. Более полно мы рассмотрим его в 5 главе.
 Два тесно связанных различения могут быть рассмотрены под общим названием оценки. Одна оценка - это различение приятного и неприятного. Это связано прежде всего с телом, пристальное внимание может дать возможность почувствовать "приятное" как движение тела к стимулу, а "неприятное" - как отталкивание, отторжение. Выполняя континуум сознавания, просто добавляйте: "Сейчас я сознаю... и нахожу это приятным (или неприятным)" после каждого сообщения. Если добавить нечего, то есть такого рода оценка не возникает, можно попробовать "угадать", или попробовать то или иное: часто чувство начнет возникать.
 Другого рода оценка, которая кажется исходящей, метафизически говоря, больше "из головы" чем из тела - это суждение. Для исследования такого рода оценки можно добавлять после каждого сообщения о сознавании: "И я нахожу это хорошим (плохим)" точно так же пользуясь попыткой угадать, если оценка не возникает сразу.
 Когда и то и другое некоторое время практиковалось независимо, может быть одновременно обескураживающим и завораживающим попробовать их вместе: "Я сознаю то-то и то-то, и нахожу это приятным, и считаю дурным".
 Следующее различение лучше всего вести на примере. Однажды, во время группы, когда выполнялось основное упражнение на континуум сознавания, секретарша на высоких каблучках несколько раз проходила вверх и вниз по лестнице прямо рядом с комнатой, где мы занимались. Каждый раз при этом говорящий отмечал: "Сейчас я сознаю, что кто-то проходит вверх (вниз) по лесенке. .. " Когда мы начали обсуждать упражнение, я показал участникам небольшую деревяшку с молоточком, постукивая молоточком по деревяшке, я мог воспроизводить звук, очень похожий на стук каблучков по лесенке. В действительности я не делал этого во время упражнения, но ясно, что это могло бы быть и в таком случае говорящий мог сказать о таком же сознавании.
 Это яркая иллюстрация следующего различения, разделения "я сознаю" на "наблюдаю" и "воображаю" (представляю себе). "Наблюдаю" относится к чувственно данному в момент говорения, а "представляю" - ко всему остальному, предположениям (как в случае каблучков по лесенке), воспоминаниям и пр. Это наиболее яркое и может быть наиболее полезное вз всех различений, я советую людям попрактиковаться в нем, пока не приобретут такого же искусства, как и в вождении машины, т.е. пока это не станет почти второй природой - осуществлять это различение, двигаясь по миру.
 При этом не предполагается, что в "представлении" или "воображении" есть что-то плохое, это одна из специфически-человеческих функций, она придает жизни глубину и качество, источник творческих изменений во внешней реальности. Проблема возникает тогда, когда то, что могло бы быть, путается с реальностью - тем, что есть.
 Вот пример применения этого различения. "Я сознаю, что ты мной недоволен" превращается "Я вижу, что ты хмуришься, я воображаю, что ты недоволен". После некоторой практики и некоторой внимательности это превращается дальше в "Я вижу, что губы у тебя кривятся, а брови слегка морщатся, я воображаю, что ты хмуришься. Я вижу, что твой взгляд направлен в мою сторону и воображаю, что ты смотришь на меня, и что твоя нахмуренность имеет ко мне какое-то отношение". Вполне возможно, что человек действительно хмурится на меня и недоволен мной. Но важно понять, что такое восприятие - это нечто созданное мной, верно или нет.
 Таковы основные различения, с которыми я работаю. Возможны и другие, например, я еще не изучил различение (хотя оно меня интересует) существительного и глагола, которые следуют за "сейчас я сознаю": предпочтения могут быть интересными и значимыми.
 Пользуясь этими средствами - натуралистическим следованием континуума сознавания и структурированными различениями - мы можем начать исследовать то, что находится под поверхностью сознавания, не спекулируя по поводу "причин" потока сознавания, а посредством пробуждения самого сознавания двигаться глубже первого приближения.
 Универсальные процессы в сознавании
 Три основных процесса глубже сознавания - это сравнение, намерение и атрибутирование.
 а). Сравнение
 Однажды довольно продвинутая в сознавании женщина сказала; "Сейчас я сознаю, что Мэри высокая, и... " Я остановил ее и спросил "Откуда вы знаете, что Мэри высокая?" Постепенно прояснилось, что говорящая в какой-то момент быстро сравнила Мэри с картиной "средней женщины", каким-то образом существующей в ее памяти. Сравнение было очень быстрым, совершенно не сознаваемым, хотя сознавать его оказалось возможным, когда мы остановились и стали внимательно его прослеживать. Хотя акт сравнения почти никогда не сообщается в качестве содержания сознания и редко доступен сознаванию без специального особого внимания, акт сравнения воспринимаемого с некоторой представляющей альтернативой лежит в основе невероятного количества содержания сознания. Существует 4 основных вида "имплицитных" сравнений:
 1. Сравнения, скрытые в кажущемся описании. "Я сознаю маленькое дерево" - хотя маленькое кажется описанием, оно содержит скрытое сравнение, подобное вышеописанному ("высокая Мэри"). Дерево, которое кажется маленьким среди секвойи, может быть названо большим среди рощи саженцев. Это не является проблемой, когда речь идет о размере дерева, но когда делается утверждение вроде "моя жена держит дом в чистоте" - возможны более серьезные последствия, и вопрос "по сравнение с кем" может быть полезным, чтобы выудить имплицитное сравнение, лежащее под этим "описанием".
 2. Другого рода имплицитное сравнение содержится в утверждении об изменении или отсутствии изменения: "Я все еще испытываю..." или "Это, кажется, не изменилось... " основывается на имплицитном сравнении "того, что есть" с некоторым представлением о том, что было,
 - как правило, неполным и искаженным.
 3. Оценки предпочтения и выбор основаны на имплицитных актах сравнений. Это становится очевидным в момент рефлексии, но как акт редко переживается. Несколько лет назад я в своей машине ждал в очереди у бензоколонки. Когда водитель передо мной получил шланг, служащие сказали, что бензин кончается и сейчас они могут дать только минимальное количество до следующей колонки. До этого они, по-видимому, давали полные баки, так что я вышел из машины, чтобы выяснить, что случилось. Служащий объяснил, что бензин почти кончился, так что они решили давать из оставшегося всем понемногу, а не отдать это все одному или двум.
 Я ворчал, получая свой минимум и, ворча, выруливал назад, жалуясь на свое неудачливость и глядя на машины впереди меня, уезжающие с полным баком. Затем я случайно поглядел назад и увидел очередь машин, которым, по-видимому, вообще не достанется бензина. Тогда во мне поднялась волна благодарности по поводу моей удачливости, что мне хоть что-то досталось, так что я могу доехать до следующей бензоколонки.
 Затем я осознал странность ситуации: вот я сижу с минимумом бензина в баке, количество его не меняется, а моя оценка - повезло мне или не повезло - скачет туда и сюда, буквально в зависимости от того, в какую сторону повернута моя голова. Оценка ситуации целиком зависела от сравнения, которое я делал.
 4. Может быть, наиболее удивительным является понимание того, что большая часть так называемых чувств основана на имплицитных сравнениях. В только что приведенном примере очевидно, чю мои чувства раздражения и облегчения были реакцией на оценку "повезло-неповезло", которая, в свою очередь основывалась на сравнении с тем, кто получил больше, или с тем, кто не получил ничего. По существу, то же оказывается справедливым по отношению к таким чувствам, как вина, обида и т.п. Вина (или самооправдание) вытекают из моих сравнений того, что я сделал с представлением или образом моего идеального "лучшего" я. То же относится и к обиде. Допустим, я услышал, что кто-то говорит обо мне гадости, что я чувствую? Что я чувствую, зависит в меньшей степени от самого действия, нежели от того, кто это делает и в каком контексте. Если речь идет о заклятом враге, я пожимаю плечами и говорю себе: "Чего же еще можно было ожидать?" Ели это кто-то, кого я считаю другом, я чувствую себя преданным и обиженным. Только сравнивая действие со "списком" того, что делают друзья, а что
 - враги, и чего "не должны делать друзья" - я могу почувствовать, что мне нанесли "ущерб".
 Исходя из подобных наблюдений, я пришел к точке зрения, что по существу все негативные "чувства" (и большинство позитивных) основаны на сравнениях, осуществляемых без сознавания. Из этого можно вывести следующие следствия для жизни и для терапии. Качество опыта в жизни меньше зависит от того, что с вами происходит, чем от того, с чем это сравнивается. Теперь я часто говорю клиентам, когда они рассказывают про себя и жизнь и про то, что они "чувствуют", что если они хотят все время чувствовать, что жизнь плоха, им достаточно сравнивать то, что есть, с чем то лучшим, если же они хотят чувствовать, что жизнь хороша, достаточно сравнивать то, что есть, с чем-то худшим. Другое следствие для терапии состоит в том, что если чувства укоренены в сравнении, то мало смысла работать с чувствами непосредственно, результатами, поверхностными впечатлениями, вместо этого нужно проследить сознаванием момент сравнения и сделать его открытым. Это приближает нас к представлению о Просветлении, о чем речь будет позже.
 Отрицание ("я не чувствую...") также можно теперь вкратце рассмотреть. "Негативное сознавание" - "Сейчас я сознаю, что я не чувствую гнева... " или "Я сознаю, что Мэри здесь нет" можно понять как невероятно сложный комплекс или смесь сопоставлений и оценок. Шаги примерно таковы. (1) Замечается наличие некоторого опыта-переживания. (2) Оценивается, что некоторый другой опыт, другое переживание, например, гнев, был бы уместным или возможным в этой ситуации. (3) Создание представления этого другого опыта. (4) Приписывание значимости его отсутствию (5) Сообщение о его присутствии. В процессе человек часто забывает, что некий опыт (1) присутствует, а также не замечает, что для того, чтобы шаги (2) и (5) были осуществлены, чтобы было выбрано и создано представление гнева, нужно, чтобы присутствовал след этого гнева!
 В английском языке есть также два небольших, но семантически нагруженных слова - list и only (рус. перевод зависит от контекста, в общем, это примерно "только", "лишь" и т.п ) "Как ты себя чувствуешь?" "Да, пожалуй, ничего". Или "Куда идешь?" "Да я вот только в магазин". Насколько это больше говорит, чем "Все в порядке", - "Я иду в магазин". Чтобы проникнуть в это особое значение, нужно проделать все те шаги, которые были описаны по поводу отрицания, затем все после (1) отставить в сторону и сообщить о том, что зафиксировано в (1), имплицитно подразумевая, но без сознавания, все последующие шаги. Но, удивительно, что в этих словах часто звучит оттенок неудобства.
 б). Намерение.
 Подобно сравнению, но даже еще более тонко, намерение пронизывает весь процесс сознавания. Оно настолько фундаментально, что я чуть было не напечатал его большими буквами, когда писал это момент назад, чтобы выразить мое намерение показать его центральную роль. Я не сознавал этой цели, но мой левый пятый палец уже двигался к клавише больших букв. Когда я расширил свое сознавание этого момента, понимание этой интенции появилось как часть полного сознавания.
 Намерение ("цель" - почти, но не совсем синоним) - это нить, которая связывает, соединяет поток сознавания. То, каково содержание, протекание, направление, толчки - определяется намерением. Это то, "почему" или "зачем" я что-то делаю, не в смысле внешних "причин" или "основания" (которое произносится скорее, чтобы затемнить сознавание намерений). Хотя слово "почему" обычно нелюбимо в гештальт-терапии, я признаю его, если намерение при задавании такого вопроса состоит в выяснении намерения.
 Одно из упражнений, в которых удается поймать след этого трудно уловимого создания, намерения, упражнение с выбором "дано или выбрано". Иногда можно заметить, что выбирается "А", чтобы избежать "Б". В чем состоит намерение избегания "Б"? Может быть, окажется, что вы не хотите думать то-то и то-то по этому поводу (это первый проблеск того, что во второй части будет центральной темой в качестве "устроения имиджа"). Хотя иногда здесь возникает опасность бесконечного регресса - "Каково ваше намерение в выражении этого намерения?" - практически следование за намерением кончается довольно быстро. Ясное и точное следование за намерением требует некоторой искусности в сознавании, я редко предпринимаю слишком большие заходы в этом направлении с наивными клиентами, пока они не пройдут некоторого обучения. Вместе с тем, это способ тренировки сознавания, может быть, даже более фундаментальный, чем различение "наблюдаю-воображаю".
 "Хочу" и "нуждаюсь" также часто появляется в повседневном сознавании. Они тесно связаны с намерением, но более поверхностны. "Хочу" основано на сравнении с представляемой ситуацией изобилия и основано на представлении об отсутствии. "Нуждаюсь" может относиться к действительной потребности, но чаще - безответственный способ выражения "хочу". Если вам действительно что-то нужно для выживания, это, конечно же, у вас есть, так что перевод "мне нужно" будет "мне очень хочется, и вы должны мне это дать".
 в). Атрибутирование.
 Под атрибутированием (приписыванием) я имею в виду процесс обнаружения, или точнее - назначения источника или расположение содержания сознания. Если я сознаю какое-то чувство, которое я решил (на основе быстрого сравнения) назвать "гневом", следующий вопрос - где оно расположено или откуда оно проистекает? Это не такой легкий вопрос, и на него не так просто ответить, как кажется. При некотором размышлении становится ясно, что гнев, который я "чувствую", - во мне или является резонансом ответом на ваш? Хотя слово "проекция" используется во множестве смыслов и значений, я предпочитаю обозначать им неправильное атрибутирование: неправильное помещение в некоторый внешний источник чего-то, что было бы лучше рассматривать как возникающее во мне.
 г). Проекция как форма атрибутирования.
 Этот раздел - моя статья "Побудь этим: проекция и игра в гештальт-терапии", где рассматриваются некоторые практические методы обнаружения, переживания и изучения проекций.
 "Ты проецируешь!" - частое замечание в терапии и в энкаутер-группах. Что бы вы ни имели сказать в ответ на этот ход, обычно имеет смысл ответить "конечно". Переживание собственного чувства или готовности к действию как свойства кого-то или чего-то "вовне" вполне обычно. Хорошо это или плохо, но мы делаем это постоянно. Мера "нездоровья" в этом зависит от упорства. Цель этой заметки - предложить впрячь этот фундаментальный человеческий процесс в работу, вместо того, чтобы терять энергию, противопоставлясь ему или критикуя его, предложить "пойти за ним" в качестве упражнения, увеличивающего сознавание и развивающего более живые чувства и восприятия. Это не новая техника. Художники и артисты, в частности, японские, использовали ее в течение веков. Я встречался с этой техникой в качестве салонной игры. В свое время вариации ее давал Фриц Перлс. Однако терапевты и руководители групп недооценивают ее простоту и широкие возможности. Я пользовался этим методом тысячи раз и хотел бы поделиться несколькими конкретными случаями и возможными вариациями.
 В терапевтической группе я обычно предлагаю это упражнение в паузе или перерыве, предлагая каждому оглядеться и выбрать объект, который привлечет его. Затем каждый в течение нескольких минут старается отождествиться со своим объектом, т.е. говорить нечто, как будто он и есть этот объект: описывать его, но говорить "я". Когда я вижу, что большинство остановилось (каждый делает это про себя), я предлагаю, чтобы каждый вернулся к упражнению, добавив еще 1-2 вещи. Часто момент остановки - как раз тогда, когда человек подбирается к чему-то особенно интересному. Почти всегда несколько человек в группе оказываются сильно взволнованными тем, на что они набрели и делятся своими проекциями с группой. Удивительно сильные чувства и значительная вовлеченность развивается этим упражнением в течение 1-2 минут. Это может происходить даже при группе в несколько сотен человек, встретившихся в первый раз. Например, женщина, отождествившая себя со светильником на потолке, поражается, слыша, как сама она говорит: "Я очень старомодна и обвешана бесполезными украшениями... мне приходится выдерживать тяжелый груз... И никто мне не помогает, ближайший светильник далеко, и мне приходится нести мою часть нагрузки в одиночестве". Готовая разразиться слезами, она попросила позволения остановиться здесь, но спустя час могла рассказать много важного, что с этим связано, и много нового, понятого ею относительно ее жизненной ситуации. Другая женщина отождествила себя с ярко окрашенным куском стены, разразилась слезами по поводу того, что она - как стена, не докрашена наверху. Она нашла в себе мужество остаться с этим болезненным ошущением, и через несколько минут могла радоваться факту, что эта недокрашенность давала ей возможность свободно расти и завершить себя своим путем. Человек, отождествивший себя с громкоговорителем, сказал, что хотя он много говорит, ничто из этого не исходит от него самого, он только передает то, что сказали другие.
 Я всегда проделываю это упражнение сам с группой, часто с волнующими для себя результатами. Однажды мне не нравилась группа, с которой я работал, мне хотелось, чтобы меня не было здесь. "Нечаянно" я выбрал большой подсвечник, и из этого получилось следующее: "Я большой и крепкий, но сейчас во мне нет свечи, я пуст. Мое дело - давать свет, но сейчас я этого не делаю." - когда группа и я вместе с ней перестали смеяться, мне стало легче вернуться к работе без сожаления и недовольства.
 Если читатель еще не остановился и не проделал это упражнение, я предлагаю ему сделать это, однако группа создает своеобразный усиливающий эффект: видеть, что кому-то метод хорошо удался, кажется полезным, чтобы продолжать самому. Трудно передать словами, насколько интенсивно вовлекающим часто оказывается это упражнение.
 Часто, когда интенсивность снижается, можно возобновить поток энергии, предложив какие-то манипуляции объектом или ситуацией. Одна женщина, работая с кастрюлей и крышкой, подчеркивала, как плотно и хорошо закрыта кастрюля. Я подошел к кастрюле и дотронулся до крышки, собираясь поднять ее. В панике женщина бросилась ко мне и оттолкнула мою руку от крышки, на мгновение она действительно была кастрюля, и она не могла допустить, чтобы с нее сняли крышку! Свернутый флажок может быть развернут, на стул можно сесть, лампа может быть погашена или включена (или, если есть возможность, свет может быть сделан более ярким или менее ярким) в то время, как человек отождествляется с этим объектом, и из этого могут возникнуть драматические изменения в чувствах и восприятиях.
 Когда упражнение выполняется так, что люди один за другим рассказывают свои проекции, часто возникает эффект "запаздывания": те, кто слишком долго ждет своей очереди, теряют спонтанность своего выбора. Тогда я часто предлагаю коробку с игрушками и предлагаю тем, чья очередь подходит, выбрать фигуру и работать с ней. Поскольку они не видят фигурок до того, как придет их очередь осуществить выбор и начать работу, эффект "пересказывания" уже задуманного исчезает. В коробку может попасть все, что угодно. Мне часто приходилось пополнять коробку, потому что люди просят подарить им фигурку, которая оказалась особенно значимой.
 Различия в проекциях в этом упражнении бесконечно. Моим любимым примером остается ворчливый самокритичный мужчина с игрушечным бизоном. Внезапно, будучи бизоном, он стал сильным, благородным защитником своего стада. Остановившись на минутку, он заметил пластиковый накат на задней ноге и добавил: "Даже мой помет полезен, индейцы сушат его и используют, как топливо". Женщина, работая с игрушечной гориллой, описывала, какая она сильная, пока не заметила легкую вмятинку на спине. Тогда она задохнулась от ужаса, проговорив: "Я ранена" и пустилась в интенсивные фантазии о смерти.
 Последний пример показывает важное отличие этого метода от большинства техник, связанных с фантазиями и снами. Объект создает определенное "подталкивание" к областям, которые не могли возникнуть в чистой фантазии. Когда один человек смотрит на другого, работающего со своим объектом, для него очевидно, что выбор того идеосинкратичен, что возможности объекта бесконечны и что тот опускает некоторые "очевидные" черты, выбирая нечто особенное, что наблюдающему и в голову не приходило бы заметить. Работающий же совершенно не сознает себя выбирающим, его ведет то, что воспринимается им как действительно объективные качества объекта. Он может сопротивляться проговариванию этого, если это его беспокоит или пугает, но он не видит выбора в видении этого. Субъективное переживание выполняющего эксперимент отождествления можно сравнить с аттракционом вроде "санок для катании с гор": севши в них, вы проезжаете все повороты, подъемы и спуски.
 Часто, бросив взгляд на объект, человек больше уже на него не смотрит, а работает со своей фантазией объекта, он смотрит в сторону или вообще закрывает глаза. Один человек, взявши игрушечный спортивный автомобиль, начал рассказывать, как он элегантен, какой он медный. Заметив, что он смотрит в пространство, говоря все это, я попросил его вернуться к простому описанию. Начав снова смотреть на свою игрушку, он был сильно удивлен и начал грустно говорить о своих вмятинах и царапинах, задумываясь, не побывал ли он в аварии.
 Когда человек начинает терять интерес к своему отождествлению, есть много способов обновить поток, часто вырастающих из того, как он говорил до этого. Я могу предложить ему сказать что-то группе от лица своего объекта, или достаю свою "волшебную палочку" и позволяю ему сделать одно изменение к лучшему в его объекте. Если человек начнет иенавидеть свой объект (себя), я предлагаю ему выбрать другой объект и устраиваю ему диалог между ними. Часто людей привлекает чужой выбор, они берут тот же объект и продолжают работать с ним. В некоторых случаях вся группа работает с одним и тем же объектом. Очень скоро члены группы научаются не говорить, когда работает кто-то другой, понимая, что их восприятия, весьма значимые для них самих, могут быть лишь "перебивами" для кого-то другого. В одной группе фраза "это твоя горилла, а не моя" стала общеупотребительной формулировкой, призывающей не путать свой процесс с процессом другого.
 Иногда, после того, как все члены группы поработали индивидуально, они начинают взаимодействовать друг с другом от лица их обьектов-игрушек. Это может вести к шуточным, но очень продуктивным конфронтациям (я был изумлен, как много теннисный мяч и скорпион могут сказать друг другу), иногда таким образом разрешаются за минуты долго тянущиеся проблемы группы. Одна жесткая независимая женщина все время держалась в стороне: члены группы оставили надежду добиться с ней общения, указывая ей на это. Она выбрала игрушечный грузовик-тяжеловоз, и была очень довольна своей силой и способностью перевозить тяжелые грузы. Затем она заметила, что в кабине у нее есть место только для одного человека. Ее одиночество и горечь, вызванные этим восприятием, были столь трогательны, что несколько членов группы открылись к ней, и ее отношения с группой сразу же переменились. В другой раз два аллигатора 45 минут разговаривали о жизни в болоте. Одна женщина подчеркивала, сколь она сильна, другая - как это опасно (тогда были в моде ботинки из крокодиловой кожи). Отношение этих женщин к жизни и к себе прояснились больше, чем это было возможно в течении часов обычных разговоров.
 Это лишь немногие из возможных примеров применения этого метода в групповой работе. В других случаях нечто происходит спонтанно, кажется, нет предела групповому творчеству. Ведущему остается лишь следить за сохранением отождествления. Соскальзывая в модальность "оно" или "это" может быть либо указано, либо иногда, в гештальтистском духе, может быть воспринято как знак того, что человек чувствует угрозу или потребность остановиться.
 Эту технику несколько сложнее вести в индивидуальной работе, но и здесь она может быть плодотворной. Одна ригидная импульсивная женщина с неудачной женитьбой однажды опаздала на 5 минут, что было на нее не похоже. Она увидела несколько тюленей, играющих у берега, и остановилась посмотреть. Когда она описывала их, я предложил ей говорить "я". Через минуту она расплакалась, коснувшись долго прятавшейся, казалось бы умершей части себя. Тюлени стали для нее началом терапии. Много раз впоследствии, когда она описывала тяжелые и тупиковые ситуации, мне достаточно было спросить: "Что сделал бы тюлень в такой ситуации?" и она сразу находила, как избавиться от собственных самоограничений.
 Неудивительно, что одним людям этот метод подходит больше, чем другим. Те, кому он нравится, часто начинают сами использовать его дома и в других местах, как способ настроиться и выяснить, что с ними происходит. Так одна, хронически подавленная леди осознала, сколь часто она замечает лилию, выросшую из кучи компоста, работая в саду. Решив, что это хороший момент для упражнения отождествления, она начала: "Я лилия, выросшая на куче компоста..." Чувство надежды и обновления, которое в ней возникло, создало реальное и устойчивое изменение в ее состоянии. Я сам постоянно пользуюсь этой техникой, чтобы выяснить, что происходит, - не для "информации", а потому что перерывы сознавания часто интенсивно благотворны и богаты. В качестве побочного эффекта я обнаружил, что стал более чувствителен к природе и поэзии.
 В данный момент у меня нет законченной теории относительно того, что происходит в этом процессе. В себе я замечаю, что когда эксперимент работает хорошо, возникает комплекс чувствований - идеализации, развивающей энергию и вызывающей сознавание (часто перед этим я испытываю беспокойство). Объект, воспринимаемый "вовне", становится организующим фокусом для комплекса чувств. Я могу увидеть мое обескураживающее чувство мертвенности и бесплодности как ветку дерева, сломанную бурей, или я могу перенести мое чувство возрастающей фокусировки и обретения направления на ведущего в стае гусей вдали: как и он, я "всегда знаю, в каком направлении следует двигаться, и ничто не может сбить меня с пути". Чувство удовлетворения и облегчения, когда такой комплекс возникает в сознавании, очень сильно, даже если свои чувства каким-то образом негативны. Я заметил, что если человек "старается" связать себя с объектом во время этой работы, эксперимент остается поверхностным. Чем больше я могу потерять себя в объекте, тем глубже я обнаруживаю себя в конце.
 Кроме индивидуальных приобретений в сознавании, этот метод ведет к определенным качествам групповых взаимодействий и процессов. Группа, прошедшая несколько раз этот процесс, часто создает свой метафорический "внутренний язык" ("Опять этот твой проклятый слон"), выразительный и эффективный, так что даже те, кто, казалось бы, сами не очень эффективно работают в этой технике, поддаются ее энергии. Обретая в себе дотоле дремавшие части себя, люди становятся более живыми и дифференцированно восприимчивыми к другим менее замкнутым в своих социальных ролях. Даже жестко антагонистические супруги, слишком защищающиеся и испуганные, чтобы слышать друг друга в обычном разговоре, обнаруживают эмпатию друг к другу, когда партнер глубоко погружается в проекцию. В некоторых группах, как упоминалось, обобщается опыт "это твоя горилла". Каким-то образом, когда человек работает интенсивно с гориллой, я, как наблюдатель, могу глубоко почувствовать, что он действительно видит то, о чем говорит, и что это действительно отличается от того, что говорю я, он не просто описывает неправильным образом "объективную реальность", которую я вижу так ясно. Мы действительно различны, и это о'кей. Следствием такого понимания часто оказывается способность дать другому быть тем, кем он является. Большинство из нас сохраняют за собой право судить других постоянно, когда они выражают себя, с точки зрения норм социального поведения, мы свободно позволяем себе говорить: "На самом деле ты имеешь в виду... " или "Тебе следует..." Когда человек глубоко вовлечен в выражение себя в упражнении отождествления, было совершенно неуместным вторжением сказать: "Но в действительности этот объект... " или "Твоя горилла должна..." Приобретение в этой области способности дать другим быть собой часто обобщается и переносится в жизнь, как вообще способность давать людям быть самим собой, в их уникальности.
 Кроме того, для меня наибольшее воздействие этого упражнения на группу - просто общее ощущение возбуждения и игры, которое возникает. Понимание, что смех может быть глубоким, а глубина - веселой, что мы можем смеяться до слез и плакать до смеха в несколько минут и при этом может возникать очень нужное и полезное знание - все это помогает группе сдвинуться от тяжелой ориентированной на "проблемы" настроенности к чему-то более богатому и полному. Трещина между "учением" м "жизнью", столь частая, как в жизни, так и в группах, начинает зарастать. В конце концов не так уж важно, что еще делает группа, если она может достичь этого.
 д). Атрибуция и проекция - заключение.
 Когда люди говорят о "проекциях", они, мне кажется, имеют в виду, что проецировать - значит "помещать" некоторое количество из себя в кого-то другого ("Всякое обвинение автобиографично"). Точнее сказать, что я вижу (слышу, чувствую) некоторое качество скорее в другом, чем в себе, как я могу "переместить" его туда? На практике проекция обычно означает повышенную чувствительность к качеству или теме, о которой идет речь. Если я чувствую некоторую подавленность и оглядываюсь вокруг себя на лица других, которые, возможно, представляют выражение широкого диапазона человеческих чувств, я, наверное, замечу и отмечу (про себя, если не вслух) людей, чьи лица выражают подавленность. Если я зол, я замечу тех, кто этому соответствует. Это будет ощущаться, как данное сознавание, хотя в действительности оно - выбранное. Я переживаю подавленность или гнев, затем приписываю источник этого другим. При этом, когда я оглядываюсь и говорю: "Что-то ты подавленно выглядишь" - обычно это до некоторой степени, хоть чуточку, верно, потому что именно так я выбрал материал своей "проекции". Если я не совсем психотик, я не буду проецировать качество на того, кто не проявляет ни малейших его признаков (см. гемму о Норберте), даже в крайних случаях это надо иметь в виду.
 Еще один тонкий момент относительно "проекции". Ясно, что я не могу проецировать чувство или качество, если у меня нет и следа его. Если я полон любви, я не могу видеть ненависть в других. Проекция и восприятие - две стороны одной монеты, неразделимые и проникающие друг в друга, так что, иной раз, путаясь, я называю их "воспроекцией" и "проприятием".
 Оригинал предоставила Дмитренко Оля.
 Сканировал и распознавал Мусейко Олег.
 Редактировал и форматировал Криулин Феликс. (2:464/52.23)
 
 

<< Пред.           стр. 3 (из 3)           След. >>

Список литературы по разделу