<< Пред.           стр. 92 (из 449)           След. >>

Список литературы по разделу

 (Избр. фи-лос. соч., М.,
 1908, с. 347). В последующем развитии логики Д. о. п. стал пониматься как чисто
 логич. принцип. В
 связи с развитием математич. логики выяснилось, что он носит исключительно
 содержат. характер —
 его нельзя представить в виде формулы к.-л. логич. исчисления.
 Д. о. п. в каждом отд. рассуждении реализуется обычно с той или иной степенью
 приближения, в
 связи с чем возникают гносеологич. проблемы, относящиеся, в частности, к
 средствам получения
 достоверных заключений в науках, основанных на наблюдениях и экспериментах и
 широко
 пользующихся вероятностными и индуктивными выводами. Проблема обоснования
 суждений во
 всей её полноте входит в теорию познания, к-рая и даёт ответ на вопросы о связи
 логич. обоснования
 суждений с практикой, с историей науки и техники, с историч. развитием средств
 вывода,
 применяемых в науч. рассуждениях. Теоретико-познават. контекст определяет
 значение Д. о. п. как
 требования обосновывать истинность суждений и не принимать «на веру» суждений,
 не имеющих в
 составе наличного знания достаточных оснований.
 ДОСТОВЕРНОСТЬ, термин, применяемый в филос. и логико-методологич. исследованиях
 в
 качестве характеристики знания как обоснованного, доказательного, бесспорного и
 как синоним
 истины. В естествознании достоверными нередко называют события, суждения о к-рых
 рассматриваются как эмпирически подтверждённые спец. экспериментами или, шире, —
 общест-
 венно-производств. практикой.
 ДОСТОЕВСКИЙ Фёдор Михайлович [30.10 (11.11).1821, Москва, — 28.1 (9.2).1881,
 Петербург],
 рус. писатель, мыслитель, публицист. Начав в 40-х гг. лит. путь в русле
 «натуральной школы» как
 преемник Гоголя и поклонник Белинского, Д. в то же время впитал в себя филос.
 масштабность
 романтизма и нашёл жизненное приложение обоим импульсам — социальному критицизму
 и
 максималистскому порыву — в деятельности
 176 ДОСТАТОЧНОГО
 радикально настроенного кружка петрашевцев, приверженцев утопического социализма
 Фурье.
 После ареста в 1849, познав «опыт конца» во время инсценировки смертной казни,
 столкнувшись на
 каторге с иррациональной стихией преступного мира и ближе познакомившись с
 народно-религ.
 сознанием, Д. на исходе 50-х гг. испытал, по его собств. словам, «перерождение
 убеждений»: по-
 прежнему остро воспринимая разлад в социальном и духовном бытии человека, не
 отказываясь от
 мечты о более гармоничном и счастливом жизнеустройстве, он видит теперь
 отправной пункт не во
 внеш. преобразовании социальной среды, а прежде всего во внутр. преображении
 личности. В 60-х
 гг., вернувшись в столицу и окунувшись в атмосферу пореформенной идеологич.
 полемики, Д.
 вместе с братом Михаилом в журн. «Время», а затем «Эпоха» развёртывает программу
 почвенничества, к-рое первоначально мыслилось как самостоят. позиция, сочетающая
 нек-рые
 тенденции «Современника» и, с др. стороны, консервативной публицистики (см.
 Туниманов В. А.,
 Творчество Д. 1854—1962, Л., 1980, гл. «Чернышевский и Д.»). Это была попытка
 примирить народ и
 интеллигенцию, религ. традицию и новоевроп. образованность, славянофильские и
 западнические
 начала, «петербургский» и допетровский периоды рус. истории во имя нравств.
 оздоровления и
 консолидации рус. общества на путях реформ. Тогда же Д.-художник ставит вопрос
 об антро-
 пологич. корнях социального зла, о самоценности личностной свободы и, с др.
 стороны, о
 необходимости этич. фундамента, без к-рого эта свобода вырождается в разрушит. и
 асоциальный
 произвол. В «Записках из подполья» (1864) Д. развивает эту аргументацию в
 полемике с
 детерминизмом революц. демократов, становясь с этого момента прямым идейным
 антагонистом
 Чернышевского, а в первом своём филос.-идеологич. романе «Преступление и
 наказание» (1866), как
 бы предугадывая имморализм ницшеанского «сверхчеловека», показывает внутр.
 неустранимость
 этич. начала, столь же неотъемлемого от человеч. личности, как и свобода воли.
 Здесь уже
 вырисовывается осн. круг духовных и умств. интересов Д.: «тайна человека»,
 загадка красоты, смысл
 истории и связующий их религ.-нравств. идеал.
 В последующих больших романах кон. 60-х — 1-й пол. 70-х гг. («Идиот», «Бесы»,
 «Подросток»)
 деморализующая социальная атмосфера, к-рую Д. определил для себя как вторжение
 «золотого
 мешка» в жизненный уклад и — на др. полюсе — как нигилистич. подрыв основ
 человеч.
 общежития, понуждает его выяснять путём «жестокого» эксперимента над героями те
 трагич.
 пределы, за к-рыми утрачивается человечность и зло уже оказывается необратимым.
 Он выводит
 деструктивное начало в человеке, имеющее последствием убийство и
 самоистребление, так же как
 социальную страсть к анархии и насилию, из феномена «метафизич. сиротства»
 личности посреди
 совр. европ. разобщённой цивилизации, лишённой корней «в мирах иных». В поисках
 спасит.
 средства Д. обращается к идеалу «положительно прекрасного человека», пытающегося
 личным
 примером перестроить отношения между людьми по принципу самоотдачи и прощения
 (князь
 Мышкин в «Идиоте»), и возлагает всё большие надежды на рус. народ в целом как на
 мессианского
 носителя высшей духовной истины, к-рая утрачена. Западом, и на патри-архально-
 монархич. устои
 (т. н. русская идея). На этих позициях позднего славянофильства, развиваемых во
 2-й пол. 70-х гг.,
 преим. в публицистич. «Дневнике писателя», и в значит. мере отличных от
 почвенничества 60-х гг.,
 Д. отдаёт дань националистич. настроениям, даже с расчётом на принудит. гос.
 мощь. При этом он
 вступает в противоречие со своей утопией перерождения гос-ва в свободную
 общность в лоне и по
 типу церкви (хотя совр. состояние рус. церк. институтов представлялось ему
 «параличом»). В
 итоговых размышлениях (роман «Братья Карамазовы», Пушкинская речь, 1879—80) Д. с
 полной
 ясностью противополагает не толь-
 добровольность и индивидуальная избирательность (? отличие от родства или
 солидарности,
 обусловленной принадлежностью к одной и той же группе), внутр. близость,
 интимность (в отличие
 от простого приятельства), устойчивость. Реальное содержание Д. менялось в ходе
 истории. В
 первобытнородовом обществе Д. называли ритуализированные взаимоотношения,
 связанные с
 символич. породненном (кровная Д., побратимство и т. п.); способы её заключения,
 нрава и обя-
 занности друзей регламентированы обычаем и часто ставятся выше фактич. родства
 (воинская Д.,
 напр., Ахилла и Патрокла у Гомера). По мере разложения родовых связей дружеские
 отношения всё
 чаще противопоставляются родственным, при этом «друзьями» человека называют всех
 его
 единомышленников или по-литич. приверженцев.
 В истории философии Д. рассматривалась преим. в этич. плане, при этом одни
 подчёркивали эмоц.
 аспект Д. (напр., Монтень), другие выводили её из общности интересов или
 разумного эгоизма
 (напр., Гельвеции). Нем. романтики, создавшие настоящий культ Д., видели в ней
 убежище от
 эгоизма бурж. мира; социалисты-утописты проповедовали установление Д. всех
 людей. В кон. 19 в.
 начались первые эмпирич. исследования Д. психологами и социологами.
 Содержание и функции Д. существенно изменяются с. возрастом. Детская Д.
 представляет собой
 эмоциональную привязанность, чаще всего основанную на совместной деятельности;
 хотя степень
 избирательности и устойчивости Д. повышается с возрастом ребёнка, подлинная
 потребность в
 «другом Я» (альтер эго) появляется только у подростка в связи с потребностью
 осознать себя,
 соотнести собств. переживания с переживаниями другого. Отсюда — напряжённые
 поиски и частая
 идеализация Д. Дружеские связи взрослого человека более дифференцированы,
 поскольку появ-
 ляется ряд новых форм общения.
 Нравств. оценка Д. определяется её обществ. направленностью, теми ценностями, к-
 рые она
 утверждает. Классические примеры верной и высокоидейной Д. (К.Маркс и Ф.
 Энгельс, А. И. Герцен
 и Н. П. Огарёв) служат и сегодня нравств. образцами. См. также Дружба народов.
 ДРУЖБА НАРОДОВ, всестороннее братское сотрудничество и взаимопомощь наций и
 народностей, ставших на социалистич. путь развития; в многонациональных гос-вах
 — одна из
 движущих сил развития социалистич. общества; в межнац. отношениях социалистич.
 стран — основа
 единства в борьбе за мир, за сохранение и умножение социалистич. завоеваний, за
 торжество идей
 коммунизма.
 ?кт.. революция 1917 в России впервые в истории покончила с нац. гнётом,
 провозгласила принципы
 Д. н., предпосылки для полного осуществления к-рых сложились в ходе социалистич.
 строительства.
 Реальным олицетворением Д. н. явилось добровольное объединение народов в Союз
 Сов.
 Социалистич. Республик. В процессе строительства социализма были ликвидированы
 эксплуататорские классы, преодолены коренные различия в уровнях экономич.,
 политич. и культур-
 ного развития народов и, т. о., уничтожены корни нац. вражды. Особую роль в этом
 сыграла помощь
 рус. народа ранее отстававшим народам. Политич. основой Д. н. стал сов. гос.
 строй, социалистич.
 демократия. Экономич. основа Д. н. — обществ. собственность на средства произ-ва
 и социалистич.
 система х-ва. С победой социализма была создана однотипная классовая структура
 всех народов
 СССР, преодолены вековые нац.-эт-нич. предрассудки, отчуждённость и враждебность
 между
 нациями, утвердилась единая для всех народов марксистско-ленинская
 интернационалистич.
 идеология, ставшая идейно-теоретич. основой Д. н. Народы СССР
 ДРУЖБА 177
 ?
 ко богоборч. бунту, но и любому насильств. устроению человечества, хотя бы
 именем бога, путь
 добровольного служения людям, вдохновляемого идеальным образом «земного рая»
 (ср. «Сон
 смешного человека», 1877), а высшее нац. призвание России видит в христ.
 бескорыстном
 примирении народов. Этот свой обществ. идеал Д. называет «рус. социализмом»,
 выдвигая его в
 противовес радикальным доктринам атеистич. социализма, памфлетно изображённого в
 «Бесах» в
 виде разрушит. политич. заговора.
 В рамках собственно филос. традиции Д. — мыслитель экзистенциального склада, в
 эпоху
 «неверия и сомнения» заново решающий «последние вопросы», развивающий
 своеобразную
 диалектику «идеи» и «живой жизни». В центре его картины мира находится человек,
 ощущающий
 непреложность своего «Я есмь» перед лицом всей Вселенной; именно с этой
 т. зр. Д. развивает
 критику рационалистич. и позитивистских течений мысли. Вместе с тем Д.
 обосновывает
 личность через избираемую ею идею, принадлежащую надэмпирич. миру и т. о.
 создаёт
 идееносного героя, по ходу романич. сюжета сполна выявляющего жизнь и потенцию
 идеи как
 бытийной силы. На трактовке «идеи» у Д. отразилась гегельянская атмосфера России
 40-х гг., однако
 это понятие имеет у него и более глубокий, платонич. корень. Онтологич. мощь
 идей проявляется
 также в ходе истории: «В конце концов, торжествуют не миллионы людей, не
 материальные силы ...,
 не деньги, не меч, не могущество, а незаметная вначале мысль и часто какого-
 нибудь по-видимому
 ничтожнейшего из людей» («Дневник писателя», 1876). «Горним жительством»
 человека («Братья
 Карамазовы») определяется и худож. принцип писателя — «реализм в высшем
 смысле»: за
 ближайшими факторами уклада и среды постичь последнюю правду о движущих силах
 человеч.
 личности. Д. как мыслитель и художник наложил печать на идейное развитие кон.
 19—20 вв. В
 России он вместе с Вл. Соловьёвым дал толчок религ.-филос. движению нач. 20 в.
 (Д. С.
 Мережковский, Л. Шестов, Вяч, Иванов, Н. А. Бердяев, С. Н. Булгаков и др.). На
 Западе идеи Д.
 послужили одним из источников экзистенциализма, односторонне истолковавшего его
 концепцию
 человеч. свободы в духе моральной безосновности. {Поли. собр. г.оч. в 30 тт.,
 т. 1—23 — , Л.,
 1972—80—. Голосовкер Я. Э., Д. и Кант, М., 1963; Бахтин М.
 М., Проблемы лоотики Д.,
 ?., 19794; ? ? и д л е н-дер Г. М., Д. и мировая лит-pa, М.,
 1979; М о ч у л ь-ский К. В.,
 Д. Жизнь и творчество, Париж, 1980; К и р-потин В. Я., Мир Д., М.,
 1980; Ф. М. Д.
 Библиография произведений Ф. М. Д. и лит-ры о нём. 1917—1965, М., 1968; L au t
 h R., Die
 Philosophie, Dostojewskis in systematischer Darstellung, Munch., 1950;
 Jackson R. L.,
 Dostoevsky's quest for form. A study of his philosophy of art, New Haven, 1966.
 -P. А. Галъцева, И. Б.
 Роднянская.
 ДОСУГ, см. Свободное время.
 ДРИШ (Driesch) Ханс (28.10.1867, Кройцнах, — 16.4.1941, Лейпциг), нем. биолог и
 философ-
 идеалист. Стремился построить систему витализма («Философия органического» —
 «Philosophie des
 Organischen», 1909), опираясь на открытые им эмбриональные регуляции (развитие
 целого организма
 из части его зародыша). Сформулировал закон, согласно к-рому ход развития каждой
 части
 зародыша определяется её положением в целом организме, а также фактором
 энтелехии. Последний,
 согласно Д., присущ только живой природе и представляет собой интенсивное
 (пространственное)
 разнообразие, производящее отбор из числа всех потенциальных путей развития.
 Закон Д.
 разрабатывается в совр. эмбриологии.
 • Der Mensch und die Welt, Lpz., 1928; The science and philosophy of the
 organism, L., 1929; в рус. пер.— Витализм, его ис-
 тория и система, М., 1915.
 • Hans Driesch; Personlichkeit und Bedeutung fur Biologie und Philosophie von
 heute, Munch.— Basel, 1951; M о с e k R.,
 Wilhelm Roux, Hans Driesch, Jena, 1974.
 ДРУЖБА, отношения между людьми, основанные на взаимной привязанности, духовной
 близости,
 общности интересов и т. д. Д. присущи: личностный характер (в противоположность,
 напр., деловым
 отношениям),
 
 сплачивает великая сила социалистич. патриотизма и интернационализма. Д. н.
 выступает как
 подлинное решение нац. вопроса, как интернационализм в действии.
 Д. н. стала одним из решающих источников успехов в социалистич. и коммунистич.
 строительстве,
 движущей силой развития нового общества. Она позволяет наиболее целесообразно
 использовать
 материальные и людские ресурсы в интересах всех народов, быстрее решать задачи
 повышения
 материального благосостояния и культурного уровня трудящихся, укреплять

<< Пред.           стр. 92 (из 449)           След. >>

Список литературы по разделу