ГАДЖИEВ К С ПОЛИТИЧEСКАЯ НАУКА ЧАСТЬ 1 ПОСОБИE ДЛЯ ПРEПОДАВАТEЛEЙ М 1994 130 С 3

При парламентской системе каждая партийная фракция в парламенте выступает как единая команда, в которой все члены придерживаются более или менее строгой дисциплины. Поскольку на выборах избиратели голосуют большей частью за партийный список, а не за конкретного кандидата, депутат, выступивший против линии партии, рискует быть исключенным из партии. Здесь партия большинства контролирует и законодательную, и исполнительную власти. Показателен пример Великобритании, где все послевоенные правительства, за исключением одного, опирались на однопартийное большинство в парламенте.
В США правительство формируется главой государства - президентом внепарламентским путем. Взаимоотношения между президентом как главой государства и одновременно главой правительства с его партией носят иной, чем в других странах с парламентской системой, характер. В американской политической системе отсутствуют такие институты европейского парламентаризма, как роспуск парламента главой государства и ответственность правительства перед парламентом. В Великобритании, например, премьер-министр, который, получив мандат от электората и сосредоточив в своих руках функции руководства партией и кабинетом, правит через парламент. Он, равно как и возглавляемый им кабинет, ответствен перед парламентом. В случае вотума недоверия или каких-либо других чрезвычайных обстоятельств премьер-министр вправе распустить парламент и назначить новые выборы. В США же президент осуществляет реальный контроль над федеральной администрацией. Он не является лидером партии в европейском смысле слова. Фактически властные функции распределены между президентом и конгрессом, внутри конгресса - между палатами, а внутри палат - между десятками постоянных комитетов.
В отличие от британского премьер-министра американский президент правит не через конгресс, а вместе с конгрессом. Хотя президент лишь формально считается главой партии, он не является таковым юридически. Активисты партии и поддержавшие ее кандидата избиратели ожидают от президента реализации программы, с которой он пришел к власти. Для этого президент должен создать кабинет министров, которые принимают его программу и способны провести ее в жизнь. Он должен также укомплектовать штат Белого дома, призванный содействовать достижению этой цели. Ключевую роль в реализации программы, с которой он пришел к власти, естественно, играет сам президент. Он может придать одним из положений больший, а другим - меньший приоритет, наложив тем самым долговременный отпечаток на процесс принятия решений.
Принято считать, что президент США должен быть выше партий и межпартийных конфликтов. В своей первой инаугурационной речи президент США Т. Джефферсон произнес ставшую знаменитой фразу: "Любое расхождение во мнениях не есть расхождение в принципах. Различаясь по названию, мы являемся приверженцами одного и того же принципа. Все мы - республиканцы, все мы - федералисты". Но поскольку выдвижение кандидатуры на пост президента всецело зависело от партий, в качестве кандидата той или иной партии президент должен установить и сохранить хорошие отношения с партийными руководителями, апеллировать к членам партии таким образом, чтобы заручиться их голосами для обеспечения поддержки своей кандидатуры. После же избрания у многих президентов ослабевают интерес и внимание к партии, и они адресуются прямо к электорату в целом.
Некоторые авторы выделяют также "ультрапрезидентскую" форму правления, где достигнута наибольшая независимость президента от высшего законодательного собрания. Следует отметить, что такой оборот событий, в сущности, коренится в самом способе избрания президента всеобщим прямым голосованием, что ставит его в независимое от парламента положение, поскольку парламент в принципе лишен возможности оказывать какое бы то ни было влияние на исход выборов. Более того, в ряде стран, обладая правом вето, президент располагает возможностями контролировать его деятельность. Следует к этому добавить и то, что, согласно конституции некоторых стран, например Франции, ряда африканских и латиноамериканских стран, президент вправе выступать с законодательной инициативой по вопросам, затрагивающим важнейшие сферы общественной жизни.
Показательно, что в 70-80-х гг., в условиях усиления реальных прерогатив исполнительной власти, многие аналитики не без оснований забили тревогу относительно наметившихся авторитарных тенденций в ряде индустриально развитых стран. Так, известный американский политолог А. Шлезингер считал, что президент США по объему сосредоточившихся в его руках реальных властных полномочий далеко превзошел многих монархов и императоров прошлого. М. Дюверже, используя подобные же аргументы, характеризовал режим, установленный Ш. де Голлем во Франции, как республиканскую монархию. По мнению же Ж. Клюзеля, "всеобщие выборы придают ему республиканский характер, однако речь идет все же о монархии, устанавливаемой в соответствии с длительностью президентского мандата каждые семь лет".
При парламентско-президентском, или президентско-парламентском, режиме исполнительной власти присущ своего рода дуализм, состоящий в том, что здесь руководящие исполнительные функции являются прерогативой и президента, и кабинета министров, ответственного перед парламентом. Особенность этой формы правления наглядно можно представить на примере Франции. Здесь ключевую позицию занимает президент, опирающийся на мощный, разветвленный бюрократический аппарат. Президент, от которого полностью зависят члены кабинета, разрабатывает стратегию экономического и политического развития страны. Особенность этого режима состоит в том, что здесь возможен конфликт между главой государства и главой правительства. Так было, например, во Франции в середине 80-х и начале 90-х гг., когда Елисейский дворец занимал представитель социалистической партии, а пост премьер-министра - представитель правоцентристских сил.
Сравнив преимущества и недостатки парламентского и президентского режимов, М. Дюверже пришел к выводу, что первый в его различных формах позволяет обеспечить эффективность и стабильность системы управления современного сложного общества. Он обладает большими возможностями для предупреждения, ограничения кризисов, которые могут представлять опасность для демократии. Что касается президентского режима, то он создает условия для формирования социологических предпосылок авторитаризма или иных форм диктатуры, как это можно продемонстрировать на примере краха парламентаризма в Италии в 1922 г., Германии в 1933 г., во Франции в 1940 и 1958 гг.
При типологизации режимов в рамках демократии ключевое значение, как говорилось, имеют соотношение или конфигурация властных институтов. А последняя, в свою очередь, определяется разделением властей. К системе диктатуры, или диктаторской политической системе, данный критерий не подходит, поскольку здесь вообще отсутствует реальное разделение властей. Поэтому в качестве главного критерия можно принять формы организации и функционирования унитарной иерархической власти.
По этому критерию в современной диктаторской политической системе различаются авторитарные и тоталитарные режимы. Внутри этих последних существует целая гамма особенностей, нюансов, модификаций. Например, в рамках тоталитаризма различаются большевистский, нацистский и фашистский режимы. Поскольку для нас эта проблема представляет наибольший интерес, она будет рассмотрена в главе, специально посвященной тоталитаризму. В авторитаризме тоже можно различать режимы с большей или меньшей жесткостью или "либеральностью" в организации властной вертикали. Например, военно-политическая диктатура А. Пиночета в Чили отличалась от авторитарного режима Чон ду Хвана в Южной Корее более откровенной опорой на репрессивный аппарат, большей интенсивностью террора и подавления и т.д. Существуют такие гибридные режимы, в которых органически сочетаются элементы как тоталитаризма, так и авторитаризма. К ним можно отнести, например, франкистский режим в Испании.
Чем отличается авторитаризм от тоталитаризма? Важнейшие аспекты этой проблемы будут рассмотрены в главе о тоталитаризме. Здесь затрону ее в самом общем виде. Для тоталитаризма характерны полное слияние, срастание в единое неразрывное целое общества и государства; общества, государства и партии; их вместе и единой идеологии; экономики, политики и идеологии и т.д. В авторитаризме такой тотальности может и не быть. Он использует в своих интересах слабость и неразвитость гражданского общества, но в отличие от тоталитаризма не уничтожает его. Здесь экономика сохраняет значительную степень самостоятельности. Сохраняется и плюрализм социальных сил. Авторитаризм может уживаться, сочетаться как с государственной, так и с рыночной экономикой. Переход от авторитаризма к демократии нередко означает смену политического режима без радикального переустройства экономического строя. Переход же от тоталитаризма на рельсы демократизации предполагает коренное изменение всей общественной системы.

§ 10. Территориально-политическая организация государственно-политической системы
Государственно-политическое устройство включает форму территориально-политической организации, которая, в свою очередь, охватывает принципы и механизмы взаимоотношений между центральными и местными органами государственной власти. В реальной жизни эти принципы и механизмы выражаются в унитаризме, федерализме и конфедерализме. Как все эти последние соотносятся с различными типами политических систем и режимов?
Анализ реального положения вещей не дает оснований для установления каких бы то ни было устоявшихся однозначных корреляций между тремя уровнями типологизации. Так, для США и ФРГ, где господствует либерально-демократическая система, характерен федеративный принцип государственного устройства, но такой же принцип был характерен для тоталитарного Советского Союза и Бразилии, когда там господствовала авторитарная система. В то же время унитарное устройство было реализовано в нацистской Германии и фашистской Италии, унитарными являются большинство современных либерально-демократических государств. Либерально-демократическая Швейцария является конфедерацией кантонов, но рабовладельческие штаты, отделившиеся от северных штатов США во время Гражданской войны, также отдали предпочтение конфедеративному устройству государства. Федерализм встречается как в многонациональных странах (Индия, Россия), где имеет место сочетание территориально-политического и территориально-национального принципов, так и в преимущественно однонациональных странах (ФРГ) с их территориально-политическим принципом государственного устройства. Столь же неоднозначно соотношение первого и второго уровней типологизации с монархией, президентской и парламентской республиками и т.д. Унитарное государство, независимо от того, централизованное оно или децентрализованное, демократическое или авторитарное, характеризуется господством единой системы органов власти и правосудия, руководствующихся едиными правовыми и конституционными нормами. Здесь все управленческие образования сверху донизу подчинены правительству и являются административными подразделениями. Руководители местных органов власти, хотя и избираются на выборах, их прерогативы существенно ограничены, их деятельность контролируется центральным правительством. Разумеется, масштабы централизации и такого контроля варьируются в разных странах.
Но вместе с тем необходимо отметить, что унитарное устройство не обязательно предполагает жесткую административную централизацию. Такая централизация, как правило, характерна для авторитарных и тоталитарных государств независимо от их территориально-государственного устройства. Например, хотя СССР формально считался федеративным государством, на деле для него были характерны жесткий унитаризм, централизация и регламентация (об этом более подробно см. ниже). В современных высокоразвитых индустриальных обществах централизация, сыгравшая положительную роль на определенном этапе исторического развития (например, в периоды образования национальных государств, индустриализации, восстановления народного хозяйства после первой и второй мировой войн и т.д.), утрачивает характерные для нее преимущества.
В последние десятилетия в большинстве унитарных государств, таких как Италия, Франция, Великобритания и др., наметились все более четко проявляющиеся тенденции к децентрализации, передаче местным органам растущего круга властных прерогатив и функций. Например, в Италии имеются различия между областями с обычным статусом и теми, которые сохраняют особый статус на основе специфических культурных, этнических или исторических особенностей. Это Сицилия, Сардиния, Балле д'Аоста, Трентино-Альто Адидже. Все более растущей самостоятельности в решении местных проблем добиваются Шотландия, Уэльс и др. области Великобритании. Это дает им возможность оперативно реагировать на изменяющиеся условия жизни на местах, гибко и эффективно руководить социальными и политическими интересами. Но при этом в силе остается основополагающий принцип, по которому всю конституционную структуру сверху донизу определяют центральные органы государства. Децентрализованные образования не вправе произвести какие бы то ни было изменения по собственному усмотрению без согласия на то центральных властей.
Во многих странах современного мира утвердилась федеративная модель государственно-территориального устройства. К их числу относятся Австралия, Австрия, Аргентина, Бразилия, Индия, Канада, Малайзия, Мексика, Нигерия, США, ФРГ. Федеративный путь государственного обустройства избрала и новая Россия.
Хотя те или иные элементы федерализма существовали еще в условиях античной Греции, в современном смысле он связан с возникновением буржуазного общества и .капиталистического государства. Одной из первых федераций была Нидерландская республика соединенных провинций, основанная в 1579 г. по Утрехтской унии. В силу ряда причин она вскоре потерпела неудачу. Наиболее старой из всех существующих федераций являются США, основанные конституцией 1787 г. Зачинателем теории федерализма считается Йоханнес Альтузиус (1562-1638 гг.), который разработал так называемую федеральную теорию народного суверенитета. Согласно этой теории государство характеризовалось как союз общностей, иерархически возвышающийся над меньшими по размерам общностями или союзами, связанными между собой прямо или косвенно особым соглашением. Большую популярность идеи федерализма получили во второй половине XIX в. и в XX в., когда интенсифицировались процессы образования современных национальных государств. Прудоном даже предсказывалось, что "XX век откроет эру федераций".
Федерация представляет собой союзное государство, состоящее из множества (как в случае с Россией и США) или нескольких (Канада) государственных образований, обладающих определенной степенью самостоятельности в тех или иных сферах общественной жизни. Федеративное устройство призвано обеспечить хозяйственное и политическое единство страны с большой территорией и разобщенными районами. Оно успешно сочетает в себе преимущества государственного единства и централизованной власти со сбалансированной самостоятельностью членов. Так называемая "общая воля", служащая в качестве некой невидимой оси государства, вырабатывается как бы из двойного источника - волеизъявления всех ее граждан, с одной стороны, и государств-членов - с другой.
Федеративное устройство государства существенным образом отражается на структуре высшего законодательного органа, который состоит из двух в принципе равноправных палат, например сенат и палата представителей конгресса США, представляющие соответственно территории и население определенных округов. В случае же существования двух палат в законодательном собрании унитарного государства они не пользуются равноправными полномочиями, как это имеет место в английском парламенте, где палата общин обладает реальными полномочиями, а палата лордов является во многом декоративным органом.
Проблема федеративного устройства остается одной из дискуссионных. Американский политолог Д. Элазар видит причины спора в следующем: 1) федерализм относится одновременно и к структуре, и к функционированию государственной власти; 2) обеспечивает синтез единства и разнообразия; 3) выступает одновременно как политическое и социальное явление; 4) предусматривает определенные цели и средства их достижения; 5) причем эти цели могут быть по своему характеру ограниченными и глобальными; 6) существует несколько моделей политической организации федералистского характера.
Споры о государственном суверенитете в связи с федерацией развернулись еще в XIX в. между сторонниками трех конфликтующих позиций. Так, Г. Еллинек, П. Лабанд, В. Уиллоуби считали, что суверенитетом обладает лишь федеративное государство в целом. Диаметрально противоположную точку зрения высказывали М. Зейдель и Дж. Кэлхун, по мнению которых суверенитет принадлежит составным частям федерации, которые обладают правом свободного выхода из нее. Компромиссный подход выдвинули А. де Токвиль, Г. Вайу и др., утверждавшие, что суверенитет делится между федерацией и субъектами федерации в соответствии с закрепленной в конституции долей разделения властных полномочий по вертикали.
Эти споры и дискуссии не затихают и в наши дни. Они получили новый мощный стимул в результате развала коммунистических систем в Восточной Европе и СССР, образования новой российской государственности на принципах федерализма. В нашей литературе по данному вопросу высказываются две полярно противоположные, по сути дела исключающие друг друга, точки зрения. Первая представлена Р.А. Мюллерсоном. По его мнению, в федеративном государстве субъекты федерации не могут обладать суверенитетом, поскольку не может быть государства в государстве, суверенитета в суверенитете. "Если же государство входит в состав другого государства, - писал он, - то потеря, а не просто ограничение суверенитета, неизбежна. Суверенитет - не просто независимость государства, которая всегда относительна. Суверенитет предполагает их неподчиненность друг другу. Поэтому субъекты федерации, даже обладающие широкими полномочиями, не являются суверенными образованиями".
Вторую точку зрения отстаивает Л.М. Карапетян. По его мнению, федеративное государство, будучи союзом ряда государств, не предусматривает установления подчиненности между ними. Не теряя своего суверенитета, каждый субъект федерации сохраняет политико-правовое качество суверенной государственности, хотя его суверенитет и ограничивается рамками переданных федеративным органам компетенции. В то же время суверенитет федерации также ограничен компетенциями ее субъектов.
Эти споры и дискуссии убедительно показывают всю сложность соотнесения принципа государственного суверенитета с принципами федерализма. Л. Дюги не без оснований подчеркивал, что с точки зрения понятия суверенитета "нельзя создать юридически удовлетворительную конструкцию федерального государства". И действительно, федерация предполагает государственность на двух уровнях.
В принципе федерация, как единое неделимое государство, немыслима без его безусловного суверенитета на всей занимаемой им территории. Вместе с тем федерация - это объединение государств или государственных образований. Поскольку о государстве можно говорить тогда и только тогда, когда оно обладает той или иной долей суверенитета, то можно сказать, что федерация делит суверенитет со своими субъектами. Но здесь возникает вопрос о качестве и объеме суверенитета на двух государственно-властных уровнях. Иначе говоря, речь идет о делимости суверенитета между федеральным уровнем и субъектами федерации. Здесь два источника и уровня власти: центральное или федеральное правительство и правительства отдельных штатов (как в США) или земель (как в ФРГ). Последние часть своих властных полномочий делегируют федеральному правительству. В принципе в ведение последнего передаются основополагающие для любого государства проблемы обороны, внешней политики, денежного обращения и финансового регулирования, политика в области труда и трудовых отношений, социальной защиты населения и т.д. Полномочия по всем вопросам, не переданные федеральному правительству, остаются за субъектами федерации. При разграничении прерогатив и компетенции между двумя уровнями обеспечиваются верховенство федеральной конституции и законов, соответствие им конституций и законов субъектов федерации.
При всем том одним из важнейших принципов федерализма является автономность, самоуправляемость всех субъектов федерации. Субъекты федерации, а именно земли в Австрии и Германии, штаты в США, провинции в Канаде, имеют право принимать собственные конституции и законы, обладают значительной степенью самостоятельности в решении достаточно широкого круга проблем. Они регулируют свои отношения с центральным правительством на договорной основе при соблюдении равноправия всех субъектов федерации. Проблемы, как правило, решаются на том уровне, на котором они возникают. Иначе говоря, власть осуществляется множеством правительственных органов, каждый из которых обладает своими властными прерогативами и компетенциями. Имеет место определенное разделение властей по вертикали, призванное сдерживать и уравновесить влияние различных органов управления. Федерализм подразумевает многообразие реализации властных функций в рамках упорядоченной структуры связей. Здесь мы имеем не слияние, а единство в многообразии.
В федеративном государстве существование двух палат позволяет сочетать представительство населения страны в целом с территориальным представительством от земель, штатов или иных административно-территориальных образований. Две палаты отличаются друг от друга по своим функциям, властным прерогативам, а во многих случаях и по способу избрания их депутатов. Если нижние палаты, как правило, формируются посредством прямых выборов, то верхние палаты в разных странах комплектуются по-разному. Например, палата лордов составляется из наследственных пэров, которые не вправе передавать свой титул по наследству, а также высших иерархов англиканской церкви. Верхняя палата конгресса США - сенат -состоит из 100 сенаторов, избираемых по два от всех 50 штатов независимо от численности населения."В ФРГ депутаты верхней палаты в лице бундестага назначаются правительствами земель.
Различаются конституционно-договорные и конституционные федерации. В первом случае федерация - это объединение государств, которые на основе договора делегировали ряд своих прав и прерогатив общему для всех них центральному правительству. При этом каждый член федерации сохраняет за собой суверенитет в принадлежащей ему юрисдикции. Центральное правительство не может внести какие-либо изменения в конституционный договор, а каждый член федерации может при желании расторгнуть этот договор. В конституционной федерации не предусмотрено право какого-либо из ее субъектов на выход из нее. В истории было несколько случаев мирного разделения федерации: в 1965 г. из состава федеративного государства Малайзия, образованного в 1963 г., вышел один из штатов - Сингапур, определившийся как самостоятельное суверенное государство. В 1992 г. Чехословацкая федерация распалась на два самостоятельных государства - Чехию и Словакию. Попытки же силового решения проблем выхода из федерации, как правило, чреваты непредсказуемыми кровавыми последствиями. Это воочию продемонстрировали события и перипетии, связанные с выходом из состава США 11 южных штатов в начале 60-х гг. XIX в., развалом СССР и Югославии в наши дни.
Исторический опыт, особенно нашей страны, Югославии и Чехословакии, показал бесперспективность попыток разрешения национального вопроса в рамках федерации путем ее национально-политической организации. С этой точки зрения для нас несомненный интерес представляет то, что перед такими классически федеративными государствами, как СЫА и Германия, продемонстрировавшими свою жизнеспособность, не стояла проблема решения национального вопроса. В них политико-территориальное деление не привязано к национально-территориальному делению, а определение национальности связано с гражданством страны.
Конфедерация представляет собой внутренне противоречивую форму политической организации. Для нее прежде всего характерны юрисдикционные споры, немыслимые для федеративного и унитарного государства. Здесь каждое входящее в конфедерацию государственное образование почти в полном объеме сохраняет свои конституционные прерогативы и власть. Поэтому центральное правительство зависит от правительств отдельных государственных образований, его полномочия для выполнения тех или иных проблем определяются этими правительствами. Поскольку слабое центральное правительство получает средства за счет более или менее добровольных взносов от нижестоящих правительств, гражданин испытывает на себе влияние центрального правительства лишь косвенно и отдаленно. В целом можно утверждать, что федерация предполагает наличие центра, который вправе принимать властные решения, затрагивающие всех субъектов федерации. Конфедерация же, будучи союзом независимых государств, таким центром не располагает.
В качестве примеров конфедерации можно привести США со времени завоевания независимости в 1776г. до принятия конституции континентальным конгрессом в 1787 г. (точнее, до ее введения в действие в 1789 г.), Германский союз в 1815-1867 гг. Здесь особняком стоит Швейцария. Швейцарская конфедерация возникла в 1291 г. как союз трех кантонов (Швиц, Ури, Унтервальден) для защиты от Габсбургов. По-видимому, ее можно относить к конфедерации только до середины XIX в. С тех пор в ней все более отчетливо преобладала тенденция к дрейфу в сторону федерализма. Как показал исторический опыт, конфедерация является одной из самых нежизнеспособных форм государственного устройства. Прав один из основателей Общего рынка Ж. Моне, который говорил, что существуют два типа конфедераций: те, которые трансформируются в федерации, и те, которые терпят неудачу. США, которые из слабо структурированной конфедерации превратились в мощное федеральное государство, и Швейцария, которая, формально сохранив название конфедерации, на деле приобрела качества федерации, подтверждают обоснованность этого тезиса. Это необходимо учесть при анализе перспектив развития новой государственности в России, перед которой стоит проблема федерализации по сути своей централизованного унитарного государства.
В данной главе я проанализировал лишь самые, на мой взгляд, ключевые аспекты мира политического. Очевидно, что каждый из этих аспектов имеет множество измерений, граней и особенностей. Каждый из них требует собственного подхода, и, разумеется, все их во всей полноте невозможно изложить в одной работе. При всем том вышеизложенного вполне достаточно, чтобы иметь представление о содержании и сущностных характеристиках мира политического. В последующих главах конкретизируются наиболее важные из этих характеристик.

ВОПРОСЫ К ГЛАВЕ
1. Какое содержание вкладывается в понятие политического?
2. Дайте общую характеристику мира политического.
3. Место государства и власти в мире политического.
4. Сущностные характеристики государства.
5. Каковы сущностные характеристики власти?
6. Чем государство отличается от всех остальных сообществ людей?
7. Как соотносятся между собой нация и государство?
8. Какое значение для государства имеют суверенитет и закон?
9. Объясните, что вы понимаете под монополией на легитимное насилие.
10. Что такое политическая система?
11. Назовите основные типы политических систем. Чем они отличаются друг от друга?
12. Назовите основные типы политических режимов. Чем отличаются они друг от друга?
13. Что такое федерация, конфедерация и унитарное государство?

ЛИТЕРАТУРА
Алмонд Г., Верба С. Гражданская культура и стабильность демократии//По-литические исследования. -1992. - № 4;
Вебер М. Избранные произведения. - М., 1990;
Власть: очерки современной политической философии Запада. - М., 1989;
Гегель. Философия права. - М., 1990;
Гелнер Э. Пришествие национализма. Мифы нации и класса//Путь. - 1992. - № 1;
26 основных понятий политического анализа //Политические исследования. -1993. -№ 1;
Дюги Л. Конституционное право;
Общая теория государства. - М., 1908;
Изензее И. Государство//Вестник Московского университета. Серия 12. - Социально-политические исследования. -1992. - № 6;
Мишель А. Идея государства. - М., 1909;
Национальное государство: теория, история, политическая практика //Политические исследования. -1992. - № 5-6;
Моммен А. Федерализм и национальное государство (к истории вопроса)//Политические исследования. -1992. - № 4;
Фридмен Л. Американская правовая культура и федерализм/Дам же;
ШмиттК. Понятие политического//Вопросы социологии. -1992. -№ 1.

Глава V. ПАРТИИ В СИСТЕМЕ ВЛАСТНЫХ ОТНОШЕНИЙ
§ 1. Факторы и условия формирования институционализации политических партий
Одним из первых предложил определение политической партии известный английский политический деятель и философ XVIII в. Э. Берк. "Партия, - писал он, - представляет собой организацию людей, объединенных с целью продвижения совместными усилиями национального интереса, руководствуясь некоторым специфическим принципом, относительно которого все они пришли к согласию". Современное понимание партий с соответствующими типологическими признаками начало формироваться в XIX - начале XX в. Интерес представляет позиция немецкого исследователя В. Хасбаха, который рассматривал партию как "союз людей с одинаковыми политическими взглядами и целями, стремящихся к завоеванию политической власти с целью использования ее для реализации собственных интересов". Наиболее интересное определение дал М. Вебер, который считал партии "общественными организациями, опирающимися на добровольный прием членов, ставящих себе целью завоевание власти для своего руководства и обеспечение активным членам соответствующих условий (духовных и материальных) для получения определенных материальных выгод или личных привилегий либо того и другого одновременно".
Очевидно, что партия рассматривается как группа людей, объединившихся для участия в политической жизни и преследующих цель завоевания политической власти. Необходимо учесть, что партии не всегда играли ту роль, которую они играют в настоящее время в политической системе индустриально развитых стран. Симптоматично то, что основатели США, где партии в современном смысле наряду с партиями Великобритании возникли впервые, считали партии в лучшем случае необходимым злом, рассматривая их как источник конфликтов, раздоров и смуты. Но тем не менее партии стали важным элементом политической системы сначала стран Запада, а затем и всех других стран, которые пошли по пути капиталистического развития.
Как показывает исторический опыт, разнообразие интересов, ориентации, установок, ценностей, являющееся основополагающей характеристикой любого сложного и жизнеспособного общества, неизбежно обусловливает разное понимание роли государства, взаимоотношений государства и отдельного индивида и, соответственно, разные социально-философские и идейно-политические установки. Люди с одинаковыми интересами и воззрениями в конечном итоге объединяются между собой для достижения общих целей совокупными силами. Причем признание законности существования соперничающих между собой интересов и фракций неизбежно приводило к признанию законности политических инструментов, призванных представлять эти интересы и фракции в государственно-политической системе, системе власти. Такими инструментами в конечном счете и оказались партии, формировавшиеся путем приведения к общему знаменателю разнородных интересов и позиций основных социально-политических сил формировавшегося буржуазного общества.
Партия и партийные системы прошли длительный путь формирования и эволюции. Они являются продуктом социально-экономического и общественно-исторического развития каждой конкретной страны. Серьезный отпечаток на их характер накладывают особенности социокультурного развития, исторические традиции, демографические и этнокультурные процессы, особенности религии и т.д. Говорить о партийной системе и партиях в той или иной стране - значит определить место и роль партий в общественно-политической системе, их функции, социальный состав и электорат, их организационную структуру и т.д.
Особенно интенсивно процесс формирования политических партий, начавшийся в XVIII в. в Великобритании и США, протекал, охватив и другие страны Европейского континента, во второй половине XIX - первые десятилетия XX в. Ныне само функционирование этой системы невозможно представить без соперничающих между собой партий и партийных группировок. Основные партии этих стран в их взаимодействии, взаимоотношении, взаимных конфликтах и взаимной ротации у власти рассматриваются как единая партийная система, во многом определяющая жизнеспособность и функционирование всей политической системы в целом.
В Великобритании начало межпартийной борьбы в современных ее формах восходит к периоду так называемой Славной революции 1688 г. В центре этой борьбы стоял вопрос о расширении прерогатив парламента за счет сокращения прерогатив королевской власти.
Постепенно противоборствующие политические силы оформились в более или менее спаянные партийные группировки, получившие название вигов и тори (а в XX в. - либералов и консерваторов). Симптоматично, что, давая оценку этой тенденции, известный английский политический деятель и мыслитель XVIII в. Э. Берк один из своих памфлетов 1769 г. начал так: "Партийное разделение, независимо от того, действуют ли партии в целом в интересах добра или зла, - вещь неотделимая от свободной системы правления".
Для возникновения партий необходим институт политического представительства, в котором в органическом синтезе переплелись две важнейшие идеи представительной демократии: с одной стороны, идея, согласно которой ни один человек не вправе править другим человеком без согласия последнего, и с другой - мысль о том, что, поскольку каждый индивид не в состоянии непосредственно участвовать в управлении государством, интересы различных категорий населения могут быть представлены в системе власти особыми уполномоченными, которым делегированы соответствующие прерогативы и права. В каждой стране данный принцип формировался и утверждался по-разному. Идея представительства как гарантии личной свободы настойчиво выдвигалась идеологами английской революции середины XVII в. Ее разрабатывали и отстаивали выдающиеся мыслители, философы, политические философы XVII-XIX вв., такие как Дж. Локк, Ш.-Л. Монтескье, И. Кант, А. де Токвиль, Дж. С. Милль и др. Она нашла свое политическое выражение в идее прирожденных и неотчуждаемых прав человека, включенных "в Декларацию независимости США, Декларацию прав человека и гражданина и другие основополагающие документы политической истории современного мира.
Принципы представительности и выборности представителей различных социальных групп в законодательные или иные органы власти, по самой логике вещей, поставили вопрос об инструментах и средствах политической реализации этих принципов. В качестве таких инструментов постепенно во всех ныне индустриально развитых странах возникли и утвердились политические партии. Важно учесть формирование не только идеи партии как инструмента реализации политического процесса, но и идеи партии как законной оппозиции.
Другими словами, признание законности разнообразных интересов в обществе обусловило признание законности политических инструментов в лице партий, призванных представлять эти интересы в системе власти. В сущности, важным фактором, способствовавшим возникновению партий, были организационные потребности функционирования больших политических систем, формирования определенных государственно-политических структур, призванных как-то отразить разнообразие интересов. Обращает на себя внимание тот факт, что прослеживается тесная взаимосвязь между возникновением политических партий и формированием буржуазной теории политического представительства. Просветительская идея равенства всех людей по своей природе предполагала, что ни один человек не вправе править другим человеком без согласия последнего. Поскольку же каждый индивид не в состоянии непосредственно участвовать в управлении государством, то республиканская форма правления предполагала принцип представительства различных социальных слоев в системе власти. О том, насколько большое значение в тот период придавалось принципу представительства, свидетельствует, например, тот факт, что Дж. Мэдисон отождествлял республиканизм с представительством. По его мысли, избранные представители смогут лучше защищать и отстаивать права и свободы народа, чем сам народ.
С самого начала развернулись поиски оптимальных путей и механизмов реализации представительства. Как считал Монтескье, люди, как правило, знают интересы и проблемы своего населенного пункта, города, региона лучше, чем интересы и проблемы других регионов страны. Поэтому представителей во властные органы целесообразнее избирать не от всей страны в целом, а от отдельных городов или местностей, организованных в избирательные округа. В Англии утвердилась так называемая теория "фактического представительства", суть которой состояла в том, что члены парламента представляют не просто отдельные слои и группы населения, а всю совокупность нации в целом. Поэтому не имеет значения, как, из числа кого и где они избираются. Причем для вигов, которые сформулировали эту теорию, было характерно убеждение в том, что члены парламента, будучи избраны, не должны зависеть от своих избирателей. Обосновывая такой тезис, Э. Берк в своей известной речи перед избирателями в Бристоле в 1774 г. настаивал на том, что парламент должен быть не неким "конгрессом послов от различных и враждебных интересов", а форумом представителей всего английского народа, руководствующихся стремлением реализовать "общее благо".
Против теории "фактического представительства" политические деятели Америки выдвинули концепцию географического представительства, в соответствии с которой члены законодательного собрания избирались бы в качестве представителей определенных территорий и групп населения, а не представителей всего населения государства. Касаясь, например, палаты представителей, Дж. Мэдисон придавал особое значение тому, чтобы избранные представители "непосредственно зависели от народа". Причем он считал, что главная функция этих представителей должна состоять в обеспечении секционных интересов. Так, он был убежден, что конфликты различных интересов в обществе неизбежны и они ведут к возникновению фракционных споров по социально-политическим проблемам. По его мнению, избранные представители будут действовать как делегаты особых интересов тех, кто их избрал.
Исходя из этой концепции, ученые искали разрешение проблемы представительства разнородных конфликтующих групп и противодействия установлению господства той или иной социальной группы или фракции в обществе на путях пространственного расширения границ республики. "Чем меньше общество, - писал Дж. Мэдисон, -тем меньше возможностей для появления четко очерченных партий и интересов и тем чаще большинство окажется в одной и той же партии. При расширении территории и увеличении населения увеличивается количество партий, отражающих разнообразие общественных интересов".
В качестве механизма сбалансирования интересов различных фракций или группировок и предотвращения господства какой-либо одной фракции ученые сформулировали принцип разделения властей и систему "сдержек и противовесов". Однако сам принцип выборности на основе довольно широкого для того времени права голоса двух наиболее важных из трех ветвей государственной власти -законодательной и исполнительной - предполагал возможность выбора между альтернативными политическими курсами и лидерами, призванными представлять избирателей, выступающих в поддержку той или иной альтернативы. Именно здесь партии и партийная конкуренция стали играть ключевую роль. Постепенно получила признание мысль о том, что в политической борьбе партия приобретает дополнительную силу, вступая в дискуссию с оппонентами другой партии, и что партия много теряет при слабой оппозиции.
Понятие "политическая партия" возникло в XIX в. вместе с формированием представительных институтов и распространением избирательного права. Под ним имелась в виду организация, преследующая цель завоевания постов в государственных органах в конкурентной борьбе за голоса избирателей. В последующем оно расширилось категорией "политическая организация". К политическим организациям относились те, которые не были вовлечены в конкурентную избирательную борьбу, мелкие партии, которые не обладали реальными возможностями добиваться властных должностей и апелляции к электорату, революционные организации, стремящиеся к ликвидации самого принципа избирательности, а также правящие группы в тоталитарных государствах. Хотя в XIX в. дискуссии о правомерности, значении и функциях партий не прекращались, к концу столетия они стали важнейшими составляющими современных политических систем. К примеру, если в 1861 г. в Великобритании в парламентских выборах партии вообще не участвовали, то в 1951 г. в высшие властные структуры не был избран ни один не зависимый от партии претендент.
Есть определенная хронологическая последовательность в возникновении партий в зависимости от идейной ориентации. Либерализм и либеральные партии возникли в борьбе против феодальных режимов. В Европе в середине XIX в. либералы первыми создали свои организации с собственной идеологией и фракциями в парламенте. Первыми такими организациями стали Прогрессивная партия в Германии, Бельгийская либеральная партия и др. По их примеру подобные организации создали и консерваторы, например "Клуб консерваторов" в Англии. И те и другие довольно долго считали себя не партиями, а объединениями единомышленников. Дальнейшее расширение избирательного права подтолкнуло их организационно укрепить свои партии. Французская революция, которая стала переломным этапом в переходе от феодализма к капитализму, дала сильнейший толчок образованию на Европейском континенте разнородных консервативных группировок, именовавших себя "аристократами", "роялистами", "придворными партиями", а во второй половине XIX-начале XX в. сформировались и консервативные партии. Они, по сути дела, возникли в качестве реакции и противовеса либеральным партиям. Рабочие партии возникли в борьбе с капиталистической системой, аграрные партии - как реакция против индустриального развития, христианские партии - в борьбе против секулярных, антиклерикальных движений, коммунистические - против социал-демократии, а фашистские - против демократии во всех ее формах и т.д.
Следует различать партии, возникшие в качестве парламентских партий в рамках самого парламента, и внепарламентские партии. Первые возникли сравнительно рано и рассматривались как часть конституционного механизма. Затем формировавшиеся в обществе группы стали принимать эти партии как выразителей своих интересов. Сами партии, в свою очередь, предпринимали усилия по привлечению в свои ряды членов, а также по организации поддержки среди этих групп. Такой именно путь проделала, например, консервативная партия Великобритании, которая сформировалась в структурах парламента. Наоборот, лейбористская партия Великобритании первоначально сложилась как внепарламентская организация в недрах английского рабочего движения и лишь позже стала парламентской партией. В континентально-европейских странах, где традиция конституционной оппозиции привилась сравнительно позже, большинство партий возникли вне парламента - первоначально из разного рода клубов, студенческих организаций, профсоюзов, крестьянских кооперативов и т.д.
Некоторыми специфическими особенностями отличался процесс формирования политических партий в России. Здесь в первую очередь следует назвать сохранение большого веса и влияния сословно-феодальных институтов, господство самодержавия, запоздалое развитие капитализма, отставание процессов становления гражданского общества и институтов парламентаризма и правового государства и многое другое. В конце XIX - начале XX в. современники отмечали "неутвержденность общественного состава", имея в виду недифференцированность и неопределенность интересов различных групп населения. Не случайно В.О. Ключевский как-то заявил, что не сочувствует "партийно-политическому делению общества при организации народного представительства". Такой подход во многом объяснялся неразвитостью инфраструктуры гражданского общества, что действительно могло способствовать искажению реального представительства общественных интересов партиями в политической сфере.
Но тем не менее в конце XIX - начале XX в. партии стали фактором политической жизни России - особенно сильнейший толчок к их формированию и консолидации дала буржуазная революция 1905 г. Либеральные организации и партии формировались на основе сил, группировавшихся вокруг Вольного экономического общества, Юридического общества при Московском университете, Союза взаимопомощи русских писателей, комитетов грамотности в Москве, земских организаций и т.д. К концу 1905 г. оформились "Союз 17 октября" (октябристы), конституционно-демократическая партия (кадеты), Партия мирного обновления, Торгово-промышленная партия, Партия правового порядка и т.д. Сразу после манифеста 17 октября 1905 г. оппозиционные организации и партии заняли заметное место на политической арене, что, в частности, проявилось в их активности на первых свободных выборах в Первую Государственную думу. Показательно, что в 1906 г. П.А. Столыпин предложил лидерам кадетов и октябристов войти в правительство, на что последние ответили отказом.
В тот же период на авансцену вышла и та политическая партия, которая, совершив в 1917 г. государственный переворот и разогнав в начале 1918 г. Учредительное собрание, стала могильщицей всех остальных партий и организаций, самого нарождавшегося парламентаризма и демократических институтов. Речь, разумеется, идет о Российской социал-демократической рабочей партии.

§ 2. Политическая партия и её функции
В большинстве стран статус и деятельность партий регулируются специальными законами или конституционными нормами. К ним относится, например, закон о партиях, принятый в ФРГ в 1967 г.
Он призван регулировать конституционно-правовой статус партий, их цели и задачи, принципы внутренней организации, механизмы и процедуры участия в выборах и т.д. В Великобритании, Швейцарии, Австралии, Канаде и других странах нет специальных законов о партиях, на них распространяются общие положения конституции или законов о союзах, в соответствии с которыми любая группа граждан вправе создавать свои партии, если их цели и задачи не противоречат конституционным основам государства. Зачастую эти законы представляют собой довольно объемистые кодексы, детально предписывающие функции партиям на общенациональном и местном уровнях. Эти предписания, в частности, включают процедуры и правила избрания делегатов на партийные съезды или конференции; сроки и порядок их проведения; процедуры избрания должностных лиц партийной организации; порядок внесения кандидатов партии в избирательные бюллетени; порядок избрания делегатов на общенациональный съезд; правила расходования денег партийными кандидатами на политические кампании; порядок и сроки проведения избирательных кампаний и выборов и т.д.
В структурном отношении в партии можно выделить три уровня. Самый неопределенный и размытый уровень - это тот блок избирателей, которые идентифицируют себя с данной партией и систематически голосуют за нее на выборах. Они составляют массовую базу, которая обеспечивает кандидатов партии поддержкой у избирательных урн. Принадлежность к такой группе весьма трудно определить, поскольку она основывается больше на декларируемой приверженности, нежели на официальной вовлеченности в партийную организацию.
Второй - это официальная партийная организация. Естественно, организационная структура партии берет начало там, где находятся избиратели. Поэтому, как правило, она начинается на уровне самой низшей первичной ячейки - избирательного округа. В США, например, демократическая партия имеет 2,5 тыс., а республиканская - 2 тыс. окружных организаций. Главная их задача состоит в мобилизации на местном уровне избирателей в поддержку кандидатов своей партии. Их совокупность составляют организации на районном, областном, земельном, штатном и т.д. (в зависимости от страны) уровне, а совокупность партийных организаций этих последних - общенациональную партию.
Почти все современные политические партии имеют партийный аппарат, представляющий собой особую группу людей, профессионально занимающихся организационными вопросами политической деятельности партии. Так, например, в США как демократическая, так и республиканская партии возглавляются национальными комитетами, сформировавшимися еще в середине XIX в. Они занимаются административными вопросами, организуют предвыборные кампании кандидатов партий, устанавливают сроки, место и порядок проведения партийных съездов, обеспечивают соблюдение правил избрания делегатов на съезды и т.д.
И третий - где речь идет о партии в системе правления, состоящей из должностных лиц в государственном аппарате, которые получили свои посты в силу принадлежности к соответствующей партии. Это президенты, губернаторы, члены парламента, законодательных собраний областей, штатов, земель, местных органов и т.д. Естественно, такая иерархия во многом носит условный характер и в разных странах имеет свою национальную специфику. Например, в консервативной партии Великобритании парламентская фракция в организационном отношении составляет самостоятельный структурный элемент - парламентскую консервативную партию. Лидер парламентской фракции является одновременно лидером партии в общенациональном масштабе. Он является связующим звеном между всеми структурными подразделениями партии. В его руках сосредоточены значительные властные полномочия ..о внутрипартийных делах. По сути дела, центральные органы партии - Исполнительный совет, Исполнительный комитет и Центральное бюро - представляют собой совещательные органы при лидере.
Главная задача политических партий состоит в том, чтобы превратить множество частных интересов отдельных граждан, социальных слоев, заинтересованных групп в их совокупный политический интерес путем сведения этих интересов к единому знаменателю. В современных либерально-демократических системах партии, как правило, выступают в качестве носителей конкурирующих друг с другом политических курсов, не ставя под сомнение законность существующего конституционного строя, основополагающих прав и свобод граждан, утвердившихся и общепринятых в данной стране правил политической игры и т.д. Соблюдение и реализация этих принципов создавали предпосылки для признания каждой из противоборствующих сторон "законности" существования противной стороны.
Поэтому естественно, что в сознании широких слоев населения утвердилось отношение к партиям как важнейшим структурным и функциональным элементам политической организации общества. Это относится как к правящим партиям, так и большинству партий, остающихся в оппозиции. Партии же, принципиально не приемлющие существующую систему, либо постепенно отодвигаются на периферию политической жизни, либо вовсе исчезают с политической арены. Живучесть и успех многих левых партий в индустриально развитых странах, которые первоначально не принимали существующую систему, не в последнюю очередь определяются тем, что они в конечном итоге в той или иной форме интегрировались в эту систему. Итальянский политолог X. Портелли выделяет три фазы процесса интеграции: сплочение сил и обращение к конкретным проблемам; признание существующих институтов; трансформацию самих партий. Став частью системы, партия вынуждена умерить свою радикальность и, усвоив реальности борьбы за голоса избирателей и за политическую власть, выдвигать более умеренные платформы.
В идеале цель партии состоит в реализации представительства в политической системе тех слоев населения, интересы которых она выражает. Путем представительства различных социальных групп, слоев, сословий, интересов и т.д. с помощью партий общество и государство как бы интегрально соединяются в неразрывное единое целое. Здесь важное значение имеет то, что в современном сложном и высокоразвитом индустриальном обществе люди со своими особыми интересами, устремлениями, ориентациями, установками могут участвовать в политической жизни в качестве членов различных союзов, объединений, партий. Необходимо отметить и то, что в такой большой организационной системе, как государство, призванное реализовать общее благо, которое, в свою очередь, слагается из множества разнородных, зачастую конфликтующих и противоборствующих интересов, и имеющее принудительную юрисдикцию, контроль со стороны народа или общества практически невозможен без этих союзов, объединений, партий.
Партии не только выражают интересы тех или иных социальных групп, но и активно участвуют в формировании этих интересов. Они выполняют функции объединения интересов различных социальных групп и слоев путем сведения этих интересов к единому знаменателю.
Партии, соединяя гражданское общество с государством, способствуют преодолению или смягчению конфликтов, имманентно присущих их отношениям. Именно благодаря партиям обеспечивается функционирование законодательных собраний и исполнительной власти. Можно утверждать, что именно сильные партии не ослабляют, а, наоборот, усиливают государство, укрепляя каналы обратной связи последнего с обществом, его контроль над политическим процессом. Соответственно слабость партии неизбежно оборачивается слабостью государства.
Партии приобретают функции своего рода интегрирующих нервов и сосудов между обществом и миром политического, объединяя их в единое неразрывное целое. С этой точки зрения в либерально-демократической системе, с одной стороны, и авторитарной и тоталитарной системах - с другой, партии выполняют свои функции по-разному. Если при тоталитаризме одна-единственная партия почти полностью слита с государственными структурами, то господствующие в либерально-демократической системе конкурентные партии действуют на двух уровнях. Во-первых, каждая партия создает сеть каналов, пронизывающих все или большинство региональных общностей и местных общин и тем самым усиливающих в них общенациональное начало. Во-вторых, сама направленность партии на конкуренцию с другими партиями способствует тому, что общенациональная политическая система ставится над всеми конкретными группировками должностных лиц, независимо от их ранга и положения. Тем самым проводится четкое различие между самой политической системой и конкретными должностными лицами.
В однопартийной системе нет различий между этими двумя началами. Граждане склонны отождествлять политическую систему с политикой конкретных руководителей, а последние, в свою очередь, как правило, пользуются утвердившимися национальными лояльностями, чтобы обеспечить себе как можно более широкую поддержку. В таких обществах любые нападки на тех или иных политических руководителей или господствующую партию могут рассматриваться \ как нападки на саму политическую систему. Споры относительно какого-либо конкретного политического курса и того или иного руководителя могут затронуть фундаментальные вопросы о выживании системы. В конкурентной партийной системе оппоненты правящей в данный момент партии могут обвинить последнюю в ослаблении государства или предательстве традиций нации, но существование самой политической системы не подвергается опасности. Конкурентная партийная система защищает от недовольства ее граждан: жалобы и нападки отвлекаются от системы в целом и направляются на лиц, находящихся в данный момент у власти.
Учреждение постоянных каналов для выражения конфликтующих интересов способствовало стабилизации структуры национальных государств. Уравнение статуса различных деноминаций содействовало смягчению прежних конфликтов по религиозным вопросам. Расширение права голоса, а также свободы политического самовыражения также помогло утверждению легитимности национального государства. С идеей партии как законной оппозиции тесно связана идея выборности, призванной обеспечить народный суверенитет и представительство всех заинтересованных группировок и слоев населения в системе власти через партии. Роль выразителя народного суверенитета отводится лишь избирательному корпусу. Характерно не только и не столько возможно более полное участие масс в принятии политических решений, сколько открытая конкуренция с целью завоевания тех или иных правительственных постов и контроля над деятельностью тех, кто находится у власти.
С самого начала одна из главных функций политических партий и избирательной системы состояла в формализации и институционализации политического участия граждан, замене спонтанных, стихийных, неорганизованных и зачастую "незаконных" (бунт, восстание и т.д.) форм политических действий "узаконенными", институционализированными формами участия через партии и избирательную систему. С этой точки зрения большое значение имеют определенные общепризнанные правила игры, обязательные для всех сторон, вовлеченных в политический процесс. В идеале партия, находящаяся в оппозиции, отвергает заговор, государственный переворот, бунт, восстание, революцию и т.д. в качестве средства завоевания политической власти и открыто апеллирует к избирателям. В то же время на действующее правительство налагаются определенные ограничения в отношении методов и средств, которые оно может использовать против оппозиции. Допускается выражение оппозиционных взглядов как внутри, так и вне парламента. Вводя принцип смены политической власти в процесс конкуренции между двумя или несколькими партиями, избирательная система и партии как бы отделяли конкретных людей, сменявшихся у власти, от самой системы.
В большинстве стран партийные организации в значительной степени полностью контролируют и механизм выдвижения своих кандидатов на выборах, и сам процесс проведения выборов. Например, в Италии выдвигать кандидатов в палату депутатов вправе только политические партии или организованные политические группы. При этом показательно, что список кандидатов, выдвигаемых той или иной партией, не имевшей представительства в предшествующей легислатуре, должен быть подписан от 350 до 700 избирателей избирательного округа. Подобного рода требования, зачастую значительно более жесткие, предъявляются во многих странах. Поэтому любое лицо, стремящееся сделать политическую карьеру, должно принять существующую партийную систему и найти общий язык с руководством партий, партийными функционерами на соответствующих уровнях. Как правило, свою карьеру будущий политик начинает, совмещая учебу в колледже или университете, работу по найму и т.д. с работой в молодежной организации той партии, взгляды которой он разделяет. Постепенно способный молодой политик поднимается по карьерной лестнице и в случае победы своей партии на выборах вправе рассчитывать на ту или иную должность в составе возглавляемого ею правительства. Именно участвуя в предвыборной кампании, в политических дискуссиях и баталиях, работая в тех или иных парламентских комиссиях и комитетах, политик набирается практического опыта, вырабатывает опыт и качества, необходимые для профессиональной политической и государственной деятельности.
Так, например, в США молодой начинающий политик сначала вступает в местный политический клуб и работает в качестве помощника "капитана" избирательного округа. Потом он может дорасти до "капитана" и, возможно, до председателя избирательного округа и дальше до "капитана" графства или даже до председателя партийной организации штата, а затем и члена национального комитета партии. Раньше практически невозможно было действовать помимо этой структуры. Можно было просто купить партийную машину, но это стоило много денег. Можно было "побить" машину, создав свою собственную, но чем выше политический уровень, тем труднее было создать такую машину. Некоторые коррективы в эту систему были внесены расширением в 70-х гг. так называемых первичных выборов, открывших возможности для независимых претендентов.

§ 3. Партии и заинтересованные группы
Анализ важнейших характеристик партий будет неполным, если не затронет вопроса о группах и объединениях, то есть структурах, на которых основываются как сами партии, так и политические феномены в целом. Классическая демократическая теория почти ничего не говорит о группах. В центре ее внимания - отдельный индивид и государство. Государство имеет дело в значительной мере скорее с группами, нежели с отдельно взятыми индивидами. Например, член парламента, решая, как ему голосовать, думает не столько о конкретном человеке, сколько о потребностях и интересах профессиональных групп фермеров, рабочих, учителей и т.д. С точки зрения политической значимости группы выполняют такие функции, как формулирование и оценка политических проблем, наблюдение за действиями правительства, реализация действия по "проталкиванию" тех или иных интересов и т.д.
Разумеется, не все группы имеют прямое отношение к политике. Но вместе с тем очевидно, что политика осуществляется преимущественно на групповой основе. Здесь прежде всего речь идет о так называемых заинтересованных группах: разного рода организациях, объединениях, союзах предпринимателей, рабочих, фермеров, учителей, адвокатов, производителей той или иной продукции.
Если главная цель партий - завоевание власти для реализации у определенного политического курса, то заинтересованные группы, или группы давления, как указывает само их название, преследуют цель оказать влияние на политику. Партия, как правило, включает людей с разнообразными интересами и разными установками и ориентациями, в то время как заинтересованные группы состоят из тех, которые преследуют специфические для всех ее членов интересы и концентрируют свое внимание главным образом на одной или нескольких проблемах. Партия же должна сформулировать такие политические позиции, которые носят общий характер. Когда мнения избирателей резко расходятся, большинство кандидатов пытаются занять среднюю позицию, с тем чтобы избежать риска потерять ту или иную значительную группу избирателей.
В отличие от партий, которые, как правило, вынуждены сглаживать различия по важнейшим проблемам с целью создания базы для объединения разнородных социальных слоев в широкую кампанию, способную обеспечить победу, на выборах, заинтересованные группы занимают четко выраженные позиции, объединяющие всех членов этих групп. Например, американская "Нэшнл райфл асошиэйшн" состоит только из лиц, заинтересованных в непринятии закона о контроле за продажей и ношением огнестрельного оружия.
Заинтересованные группы обеспечивают каналы как для эффективной конкуренции, так и массового участия в политическом процессе. Они обладают значительными ресурсами для уравновешивания тех или иных действий государства, задевающих их интересы, предоставляют отдельному индивиду возможность оказывать давление на политических лидеров и тем самым принимать участие в политике.
Испытанным средством воздействия заинтересованных групп на курс государственно-политических институтов и политических партий является так называемое лоббирование. Это приемы, с помощью которых заинтересованные группы добиваются реализации своих целей. Лоббисты представляют собой штат людей высокой квалификации. Во многих случаях они хорошо знают свое дело, способны доходчиво объяснить сложные и трудные вопросы, естественно, в свою пользу. В коридорах власти они добиваются финансовых выгод или налоговых и иных льгот для своих клиентов, устанавливая связи с нужными людьми в разного рода парламентских комитетах и учреждениях исполнительной власти. Нередко лоббисты выполняют роль посредников в разного рода сделках между заинтересованными группами и политическими деятелями, роль связующего звена между заинтересованными группами и законодателями, оказывая существенное влияние на формирование политического курса правительства. Особенно большим влиянием они пользуются в США. Некоторые авторы даже называют лоббизм "третьей палатой" законодательных учреждений и "интегральным элементом системы управления Америки".
В настоящее время в США существует множество ассоциаций, выступающих в качестве объединений заинтересованных групп, представляющих предпринимательские круги. Среди них наиболее крупными являются Торговая палата США (объединяет 27 тыс. штатных и местных палат, 200 тыс. компаний-членов и 13 тыс. предпринимательских ассоциаций), Национальная ассоциация промышленников (в нее входят 75% всех промышленных компаний США), Национальная ассоциация малого бизнеса (500 тыс. компаний) и Национальная федерация независимого бизнеса (400 тыс. компаний). К наиболее крупным лоббистским организациям, пользующимся большим влиянием в Вашингтоне, относятся "Нэшнл райфл асошиэйшн", "Нэшнл эдвокэйшн асошиэйшн", Американская федерация фермерских бюро, Американская ассоциация адвокатов , Американский нефтяной институт, "Шоссейное лобби", "Военно-промышленное лобби", так называемое "Еврейское лобби" и т.д. Как признавал журнал "Форчун", финансово-промышленные круги Америки превратились в "самое эффективное лобби страны, отстаивающее своекорыстные интересы".
О характере и разнообразии подобных объединений в ФРГ дает представление перечень их названий: Объединение немецких профсоюзов, Федеральное объединение союзов немецких работодателей, Федеральное объединение германской промышленности, Союз налогоплательщиков, Союз демократических ученых, Немецкий спортивный союз и т.д. На региональном и федеральном уровнях существует множество объединений и организаций ремесленников, студентов, врачей, деятелей культуры, потребителей товаров широкого спроса и т.д. По некоторым данным, в ФРГ насчитывается от 4 тыс. до 5 тыс. таких объединений. Аналогичное положение можно констатировать и в других индустриально развитых странах.
Наиболее активно к тактике лоббирования прибегает крупный, средний и мелкий бизнес, их предпринимательские ассоциации и организации. Важная задача, стоящая перед ними, - воздействие на формирование политической стратегии правительства. Особую настойчивость в этом проявляют руководители корпораций, которые проникают в политические круги, используя личные и партийно-политические связи, участие в предпринимательских и профессиональных ассоциациях и в различных подкомиссиях. Для реализации своего влияния в политической жизни страны бизнес создал широкую сеть различных организаций. В США это так называемые совещательные комитеты бизнеса при правительстве вроде совещательного комитета по частному предпринимательству во внешней торговле или совещательного комитета промышленников при министерстве обороны США, которых в настоящее время насчитывается около 2 тыс.: политические организации бизнеса, как, например, комитет бизнеса за сокращение налогов, "круглый стол" бизнеса, чрезвычайный комитет за развитие американской торговли и др. Эти и подобные им организации призваны отстаивать интересы бизнеса в различных государственно-политических институтах и учреждениях, содействовать формированию угодного бизнесу политического курса.
В отличие от США, большинство групп давления в европейских странах тесно связаны с правительством. Нередко правительство делегирует им отдельные функции: например, установление цен, реорганизацию тех или иных отраслей промышленности в соответствии с определенным планом, введение квот и т.д. Часто есть прямая правительственная поддержка, например в таких начинаниях, как совместное владение акциями правительством и частными лицами или организациями, поощрение правительством картелей и т.д. Правительство и политические партии совместными усилиями способствуют деятельности заинтересованных групп.
Такая практика ассоциации заинтересованных групп с правительством или партиями способствует укреплению как партийной лояльности, так и партийной дисциплины. Часто именно связь с заинтересованными группами позволяет укрепить партийную дисциплину, поскольку руководители тех или иных заинтересованных групп одновременно занимают влиятельные позиции в партийной иерархии. Так, правительство христианских демократов в Италии успешно держало в узде католические профсоюзы, а компартия - коммунистические профсоюзы.
В последние полтора-два десятилетия сдвиги в общественно-политической жизни способствовали определенным изменениям в отношениях между заинтересованными группами и политическими партиями. Так, ослабление партийной приверженности сопровождается тенденцией к повороту людей к заинтересованным группам. Рост заинтересованных групп ускорился в такой степени, что некоторые политические наблюдатели высказывают серьезные опасения, что эти группы могут взять на себя отдельные важные функции партий, что в недалеком будущем они придут на смену партиям. Как бы подтверждая этот тезис, наиболее влиятельные заинтересованные группы создали собственные комитеты политического действия, которые играют все более возрастающую роль в политической жизни. В настоящее время только в США число таких комитетов перевалило за 4 тыс.

§ 4. Типологизация политических партий
Политические партии отличаются друг от друга по нескольким параметрам. Важнейшими из них являются организационные структуры и членство. В соответствии с ними различаются партии массовые и кадровые. Первые формировались вне парламента. Рекрутируя свою социальную базу в основном из низших слоев населения, массовые партии приняли характер социальных движений, ориентированных на рабочих, крестьян и разнородные религиозные группы.
Их организационная структура в значительной мере сложилась раньше завоевания ими побед на выборах и проведения кандидатов в парламенты. Считается, что массовая партия, как правило, отличается программностью политических установок. В большинстве своем, особенно на первоначальном этапе, партии этого типа характеризовались левой ориентацией. В дальнейшем, следуя их примеру, многие крестьянские и религиозные партии стремились к тому, чтобы приобрести контуры массовых партий. Массовые партии отличаются также высокой степенью идеологизированности. Здесь идеология используется для массовой политической мобилизации. Члены партии не только платят взносы, но и активно участвуют в делах партии. Это, как правило, левые партии коммунистической, социалистической и социал-демократической ориентации.
Что касается кадровых партий, то их задача состоит в том, чтобы мобилизовать в конкретном избирательном округе влиятельных лиц, способных привлечь поддержку максимально большего числа избирателей из различных социальных слоев независимо от их идеологических ориентации. То, что массовыми партиями достигается количеством, у этих партий обеспечивается подбором соответствующих кадров, способных эффективно организовать избирательную кампанию. Этому принципу следуют многие европейские партии консервативной ориентации. Республиканская и демократическая партии США во многом сочетают в себе массовое и кадровое начала, и с этой точки зрения их можно назвать гибридными.
Отдельные партии существуют в форме некоего объединения нескольких партий. Типичным для подобного вида является правоцентристский союз за французскую демократию (СФД) во главе с бывшим президентом Франции В. Жискар Д'Эстеном, представляющий собой коалицию пяти партий и группировок. Не случайно во Франции некоторые партии предпочитают называть себя не партиями, а объединениями, союзами, движениями, секциями и т.д.
Необходимо отметить, что членство партий в течение длительного времени оставалось неясным и аморфным. Многие партии практически не делали особых различий между своими членами и теми, кто их просто поддерживает на выборах. И сейчас многие партии либеральной и консервативной ориентации не могут точно назвать количество своих членов. Определенно можно сказать одно: число лиц, считающих себя членами партий, составляет лишь малую часть населения той или иной страны. В середине 70-х гг., на которые приходился пик популярности лейбористской партии Великобритании, в ней насчитывалось 6,5 млн. членов. Однако 5,8 млн. из них принадлежали к лейбористам на началах коллективного членства в профсоюзах. В ФРГ насчитывается 2 млн. членов всех политических партий страны, вместе взятых, что составляет всего 5% избирательного корпуса. Причем из них только около 250 тыс. являются активными членами.
Существуют партии, организационно оформленные, члены которых получают партийные билеты и платят членские взносы, и партии, организационно неоформленные, которые характеризуются отсутствием официального членства. Во втором случае, чтобы примкнуть к той или иной партии, достаточно публичного заявления избирателя о своей приверженности этой партии. Наиболее типичными примерами первых являются коммунистические партии, а вторых - республиканская и демократическая партии США, консервативная партия Великобритании. Различаются также партии с прямым и косвенным членством. В первом случае принимается кандидат в индивидуальном порядке, а во втором - тот или иной человек становится членом определенной партии просто в силу того, что входит в какую-либо организацию, которая связана с этой партией. Так, в лейбористскую партию Великобритании, а также социал-демократические партии Швеции, Норвегии и Ирландии профсоюзы входят на коллективных началах, и поэтому здесь члены профсоюзов являются коллективными членами этих партий. Для коммунистических партий характерно исключительно прямое членство.
Типологизация партийных систем проводится также по числу существующих в той или иной стране партий. По этому принципу различаются однопартийная, двухпартийная и многопартийная системы.
При многопартийной системе каждая партия представляет более или менее четко очерченные идейно-политические или идеологические позиции. Спектр этих позиций простирается от крайне правых до крайне левых. Остальные партии занимают промежуточное положение между этими двумя крайними полюсами. Как правило, в многопартийных парламентах места располагаются в форме некоторого полукруга, где, следуя традиции французской революции, представители консервативных и правых партий рассаживаются на правой стороне от председательствующего, дальше влево - близкие им по духу партии, в центре - умеренные и дальше в самом конце -представители леворадикальных партий.
Такая группировка по линии правые - левые, основанная на позициях и установках по социально-экономическим и политическим проблемам, сопряжена со значительной долей упрощения реального положения вещей в обществе. В частности, в такую схему не всегда можно втиснуть религиозные, этнонациональные, региональные, местнические, профессиональные и иные интересы. Это, в частности, выражается в том, что с середины 70-х гг. в политической жизни стран Европы развитие получили националистические и религионалистские движения и партии, которые представлены всеми оттенками идеологического спектра: от крайне правого фламандского блока и реваншистской южнотирольской партии до ультралевой баскской "Эрри батасуна". Зачастую же их невозможно классифицировать по линии правые - левые, консерваторы - либералы и т.д. Например, центристские партии Франции, разделяя общие позиции по ряду социально-экономических проблем, в то же время расходятся друг с другом по вопросам, касающимся религии, государства, революционных традиций, социально-классовых различий и т.д.
Как правило, в многопартийных системах ни одна партия не способна завоевать поддержку большинства избирателей. Они типичны для парламентской формы правления и в большинстве случаев имеют своим результатом коалиционные правительства или кабинеты министров. Здесь ни одна партия не способна выступить в качестве представителя всей нации или её большинства и поэтому не может формировать правительство без привлечения поддержки или представителей других партий. Нередко такая фрагментарность обрекает парламентские коалиции на неустойчивость, а правительства, основанные на них, - на постоянную нестабильность.
Под двухпартийной системой подразумевается система с двумя крупными партиями, каждая из которых имеет шанс завоевать на выборах большинство мест в законодательном собрании или большинство голосов избирателей на выборах исполнительной ветви власти. Двухпартийная система отнюдь не означает отсутствия других партий. Например, в течение XX в. в Великобритании в качестве одной из двух главных партий лейбористы пришли на смену либералам. В то же время в послевоенные десятилетия либералы сохраняли статус парламентской партии, а социал-либеральный альянс, образовавшийся в начале 80-х гг., иногда-завоевывал до 25% голосов избирателей.
Особенно показательно с этой точки зрения положение дел в США, где господствует классический пример двухпартийной системы в лице демократической и республиканской партий. За всю историю, существования двухпартийной системы США более 200 кандидатов третьих партий попытались добиться избрания на пост президента страны. Однако лишь восемь из них сумели завоевать более 1 млн. голосов избирателей. После Гражданской войны третьи партии пять раз на президентских выборах завоевывали голоса - хотя и незначительное число - выборщиков. В ряде случаев, особенно на штатном уровне, третьи партии становились влиятельной политической силой. Но при всем том важной особенностью двухпартийной системы США стало неприятие большинством избирателей на общенациональном уровне третьих партий. Америка является одной из немногих стран, где нет социалистической или другой рабочей партии с парламентским представительством.
В типологизацию по шкале двухпартийности и многопартийности следует внести определенные коррективы. Здесь вслед за французским исследователем Ж. Шарло можно выделить "совершенную" двухпартийную систему (как, например, в США и Великобритании), при которой две основные партии вместе собирают до 90% голосов, и систему двух с половиной партий (как, например, в ФРГ), при которой какая-либо третья партия обладает достаточной электоральной базой, чтобы внести коррективы, порой существенные, в привычную игру двух основных партий, собирающих голоса 75-80% избирателей. Что касается многопартийной системы, то здесь можно также выделить, условно говоря, "совершенную" многопартийность (как в большинстве индивидуально развитых стран) и многопартийность с одной доминирующей партией (как в Японии), которую не следует путать с однопартийной системой.
Итальянскую систему иногда называют несовершенной двухпартийной системой в силу того, что в ней в течение почти всего послевоенного периода господствующие позиции занимали две крупные партии - христианские демократы и коммунисты. Причем первые всегда находились у власти, а вторые - в оппозиции. Примерно такое же положение (разумеется, с соответствующими оговорками) наблюдается в Японии, где власть монополизировала либерально-демократическая партия, а социалисты и коммунисты ни разу не были допущены к власти. Эта традиция нарушилась только в середине 1993 г., когда либерально-демократическую партию у власти сменила коалиция из восьми партий.
Неоднородность социальной базы партий, наличие в них групп и слоев с разными, порой конфликтующими, интересами способствуют возникновению в них различных фракций и течений. Так, например, в лейбористской партии Великобритании есть несколько фракций, стоящих на левых, центристских и правых позициях. Несколько фракций существуете ХДС Италии, а либерально-демократическая партия Японии представляет собой конгломерат фракций. Создавая проблемы для руководства партий, фракции и течения вместе с тем позволяют привлечь на свою сторону избирателей из среды различных социальных слоев, учитывать многообразие социо-культурных, экономических, конфессиональных, этнонациональных и иных ориентации и установок в обществе. Борьба этих фракций и течений накладывает существенный отпечаток на политику соответствующей партии. Более того, ее политика формируется в ходе этой борьбы.
Положение центристских партий дает им преимущество умеренных позиций по основному блоку проблем, стоящих перед страной, и своими действиями и поведением они способны склонить чашу весов в пользу одной правительственной коалиции в противовес другой. Г. Даалдер выделяет несколько вариантов, в которых центристские партии выполняют разные функции и имеют разный статус. При классической двухпартийной системе, например в Великобритании, для партии центра нет необходимого поля деятельности. Здесь в лучшем случае можно говорить о центре как о точке, к которой тяготеют обе соперничающие партии. Более предпочтительно положение центристской партии в такой системе, как ФРГ, где свободная демократическая партия (СвДП) прочно заняла место третьей партии и добивается вхождения в коалиционное правительство попеременно с двумя главными партиями - СДПГ и ХДС/ХСС. Пример системы, в которой доминирующее положение занимает одна крупная партия, дает Италия, где христианские демократы (ХДП) для создания правительственной коалиции периодически меняют своих союзников из числа более мелких партий. При двухблоковой системе, при которой основная борьба за власть ведется соперничающими группировками, как это имеет место во Франции и Дании, передвижение какой-либо одной партии из одного блока в другой может привести к изменению соотношения сил на политической арене. Здесь открываются возможности для маневрирования сил, которые условно можно определить как левый и правый центр. Встречаются и другие менее значимые вариации.
В утверждении той или иной партийной системы немаловажную роль играют исторические, национально-культурные и иные факторы. Немаловажное значение имеет и тип утвердившейся в данной стране политической системы. Например, в США и в ряде других стран, последовавших их модели, власть и влияние института президентства настолько значимы, что ни одна партия не способна достичь своих стратегических целей, не добившись контроля над президентской властью. Такой контроль, разумеется, требует привлечения поддержки большинства избирателей. Нет коалиционного президента - и партия на выборах получает либо все, либо ничего. Большей частью именно соображения завоевания президентского поста служат фактором, объединяющим республиканцев и демократов в единые партии. Это верно и для Великобритании. Речь идет прежде всего о сильной и устойчивой традиции солидарности кабинета министров, которая служит важным стимулом партийной спаянности.
Для двухпартийной и многопартийной систем характерно прежде всего существование политического соперничества. Именно его отсутствие при однопартийном режиме дало З. Найману основание утверждать, что одну-единственную партию, господствующую в обществе, нельзя считать партией в истинном смысле этого слова. И действительно, поскольку партия есть "часть" политического сообщества, то ее можно понять лишь в соотнесении с другими частями или партиями, которые вступают в конкурентную борьбу за свою долю власти и влияния в стране.
Различаются два типа межпартийного соперничества, которые Ф. Ленер называет "гомогенной конкуренцией" и "гетерогенной конкуренцией". При первой - соперничающие партии оспаривают друг у друга поддержку одних и тех же групп избирателей, а при второй - каждая партия опирается на "свой" электорат и выступает на выборах с программой, в которой в максимальной степени отражены ее интересы. "Гомогенный" тип в большей степени характерен для многопартийных систем, господствующих в большинстве индустриально развитых стран. В США же утвердился "гетерогенный" тип межпартийного соперничества. Две главные партии страны - республиканская и демократическая - отличаются неоднородностью и разношерстностью социальной базы. Обе партии по своему социальному составу являются конгломератами разнородных и зачастую противоборствующих группировок бизнесменов, фермеров, учителей, юристов, студентов, врачей и т.д. Другими словами, в США партии - это политические организации, построенные на сочетании интересов различных, зачастую конфликтующих, социальных слоев и групп независимо от их классовой принадлежности. Если в европейских странах разного рода коалиции образуются между более или менее близкими по своим позициям партиями, то в США они создаются в рамках двух главных партий. В Европе коалиции различных групп избирателей образуются большей частью после выборов между двумя или несколькими партиями для сформирования правительства, в Америке же - до и в период избирательных кампаний.
Неоднородность и гетерогенность социальной базы обусловливают идеологический эклектизм республиканской и демократической партий. Поэтому неудивительно, что они проявляют завидную способность приспосабливаться к изменяющимся условиям реальной действительности.
Нужно отметить, что феномен коалиционных правительств во многих европейских странах объясняется отсутствием каких-либо жестких линий, разграничивающих программы и электорат различных партий друг от друга. Это особенно верно, когда речь идет о "народных" партиях, или партиях "для всех". Показательно, что предвыборные платформы большинства этих партий, как правило, не содержат каких-либо развернутых теоретических разработок и характеризуются прагматизмом и приверженностью всевозможным компромиссам, направленностью на решение большей частью повседневных, конъюнктурных проблем, стоящих перед обществом. Это во многом обусловлено тем, что в индустриально развитых странах, как правило, выборы выигрывают не экстремисты правого или левого толка, а умеренные деятели, выказывающие тяготение к центру идейно-политического спектра. Это, в свою очередь, способствует сглаживанию различий в программах и платформах партий, в их идейно-политических ориентациях. Поэтому зачастую в их предвыборных программах встречается мало различий по важнейшим проблемам внутренней и особенно внешней политики. Фракционность является одной из важнейших характеристик современного политического процесса. Поскольку в общенациональные партии входят разнообразные социальные и региональные группы, преследующие зачастую весьма противоречивые интересы, важнейшие политические решения как на местном, так и на общенациональном уровнях достигаются путем разного рода компромиссов, соглашений и сделок.
Поэтому для политических партий важна программа, претендующая на жизнеспособность, сбалансированная, то есть учитывающая интересы и требования основных блоков избирателей, на которые ориентируются кандидаты той или иной партии. На общенациональном уровне сбалансированность интересов охватывается региональными, социально-экономическими, религиозными, социально-психологическими и другими сферами.
Значение имеет и то, что значительные группы избирателей могут голосовать на местном или региональном, областном, земельном уровне за консервативного кандидата, при этом на национальном уровне голосуя за либерального или социал-демократического кандидата. Общенациональное правительство, как правило, принимает решения по широким и сложнейшим проблемам внешней и внутренней политики. Средний избиратель бессилен оказать какое-либо влияние на принятие этих решений. Он в принципе может высказаться против них, но уже после их принятия, поскольку концепция сильного национального правительства предусматривает сохранение процесса принятия большинства решений в секрете. В такой ситуации избиратель из большого города, который ведет борьбу за улучшение своего экономического положения, склонен поддерживать на региональном, штатном, земельном и общенациональном уровне кандидатов, выступающих за увеличение правительственных расходов с целью реализации программ социального планирования. Но у того же избирателя может сложиться иная позиция, когда он узнает о той части правительственных расходов, которая идет его собственному городу. Соответственно будет отличаться и то, как и за кого он будет голосовать при выборах в городское управление, ставя при этом своей целью контролировать расходование средств, выделяемых городу.
Государственно-административное устройство оказывает влияние на организационные структуры, содержание и формы функционирования партий и партийных систем. Если в унитарных государствах для них, как правило, характерна значительная степень централизации, то в федеральных государствах преобладают партии с более децентрализованными организационными структурами. Так, США, как федеративный союз, состоят из 50 штатов и федерального округа Колумбия, имеющих свои региональные, этнические, расовые, религиозные и социально-классовые различия. Соответственно две главные общенациональные партии США - республиканская и демократическая - представляют собой федерации партий штатов, собирающихся вместе каждые четыре года для выдвижения кандидатов на посты президента и вице-президента страны. Показательно, что некоторые авторы даже говорят о наличии в США 51 демократической и 51 республиканской партий. Дело в том, что во многих отношениях, например, алабамская демократическая партия по тем или иным вопросам может иметь больше общих черт с алабамской республиканской партией, чем, скажем, с демократической партией Массачусетса.
Партийные структуры в традиционном европейском понимании служат более или менее спаянной организации сторонников определенного комплекса социально-философских, идейно-политических концепций, идей, убеждений и принципов. Но депутаты не всегда строго придерживаются предписаний своих партий и их парламентских фракций. Так, в США члены конгресса могут голосовать в оппозиции к собственной партии, отвергать политику президента - представителя своей партии, но в то же время переизбираться на выборах в своем избирательном округе, в отличие от членов палаты общин, которые имели бы мало надежд на переизбрание, поскольку английские партии располагают различными санкциями для дисциплинирования своих членов в случае отказа поддержать линию партии. Отход от этой линии рассматривается как игнорирование предоставленного им мандата. В Америке же все обстоит иначе. Национальные комитеты партий, находящиеся в Вашингтоне, имеют мало контроля над более или менее автономными штатными и местными партийными организациями. Сила во многом находится в руках местных партийных организаций или штата, которые контролируют большинство выдвижений кандидатов в конгресс США.

§ 5. Новейшие тенденции в эволюции партий
В развитых капиталистических странах Запада социальные и политические конфликты концентрируются вокруг более или менее четко очерченных основных полюсов, которые в сфере идеологии условно можно обозначить как консерватизм, либерализм, социал-демократизм. Условно, потому что каждый из этих полюсов, в центре примыкающих друг к другу, имеет свой левый, правый и умеренный сегменты. В то же время существуют социально-политические силы, ориентирующиеся на правый и левый варианты радикализма или, иначе говоря, выступающие в пользу выхода за пределы господствующей политической системы. Но все же было бы ошибочно представить дело таким образом, будто здесь существуют четко разграниченные, фронтально противостоящие друг против друга социально-политические силы и отражающие их интересы идеологические течения, между которыми как бы пролегает непреодолимая стена.
Дело в том, что во всех главных партиях индустриально развитых стран есть некое сочетание социал-демократических, либеральных и консервативных элементов. С этой точки зрения прав теоретик немецкого консерватизма К. Биденкопф, утверждая, что в настоящее время политическую реальность ФРГ (добавим от себя - и большинства других стран Запада) "отличает своего рода непросматриваемость, нетранспарентность - отсутствие четкой картины, когда для каждого явления находится своя ниша в общественно-политической структуре". В чем суть явления?
В истории индустриально развитых стран существовала более или менее тесная корреляция между характером голосования различных групп избирателей и их социально-классовым положением. Как правило, неимущие слои населения голосовали за партии левой ориентации, а более высокодоходные слои - за консервативные и правые партии. В США это были, соответственно, реформистская демократическая партия и республиканская партия консервативной ориентации. В Западной Европе дело обстояло несколько сложнее, но все же рабочий класс и неимущие слои населения склонялись к социал-демократическим и другим левым партиям, а представители состоятельных слоев - к либеральным и консервативным партиям. Причем вплоть до конца 60-х гг. низкодоходные слои более положительно, чем высокодоходные слои, оценивали государственное вмешательство в экономику и программы социальной помощи.
В последние два десятилетия заметные изменения наблюдаются и в США, и в странах Западной Европы. Нарушается корреляция между голосованием избирателей за ту ли иную партию и их принадлежностью к определенной социальной группе. Снижается доля рабочих в социал-демократических партиях. Растущее число низкодоходных слоев населения голосует за партии либеральной и консервативной ориентации, а представители средних слоев - за социал-демократические и другие левые партии. Это со всей очевидностью показали результаты выборов последних лет в ряде стран Западной Европы и США, где значительную часть электората консервативных партий составили представители профсоюзов, включая и "синие воротнички". У большинства партий наблюдается тенденция ориентирования не просто на традиционно "свои", четко очерченные группы избирателей, а на гетерогенный по своему составу электорат, на который претендуют и другие партии. В результате большинство крупных политических партий, в том числе и социал-демократических, по сути дела, перестали быть сугубо классовыми и превратились, по их собственному определению, в так называемые "народные партии", или "партии для всех", претендующие на представительство всех слоев населения.
В этой связи Р. Дарендорф не без оснований отмечал, что применительно к таким партиям, как СДПГ, СДП, ХДС/ХСС и др., понятия "левая" и "правая" стали относительными. Первыми с претензией на статус "народной" выступили христианско-демократические партии. Первоначально эти партии возникли как реакция против секуляризации важнейших сторон общественной жизни и отделения церкви от государства. Но после второй мировой войны в их программах не акцентируется вопрос о вероисповедании. Так, например, в программе Австрийской народной партии, принятой в 1972 г., говорится, что она не связывает себя с каким бы то ни было вероисповеданием или церковным институтом. Об этом же говорят руководители ХДС в Германии. Как отмечал, например, нынешний канцлер от этой партии Г. Коль, народный характер ХДС подтверждается тем фактом, что в ней в органическом единстве объединились христианско-социальные, консервативные и либеральные силы страны.
"Народными" провозгласили себя многие социалистические и социал-демократические партии. Одной из первых это сделала социал-демократическая партия Германии. После принятия Годесбергской программы в 1959 г., в которой был зафиксирован отказ от марксизма и идеи классовой борьбы, СДПГ превратилась из организации преимущественно рабочего класса в партию рабочих и средних слоев. В настоящее время особенно силен в ней вес технической интеллигенции, представителей предпринимательских кругов, молодежи. По-видимому, республиканская и демократическая партии США, в отличие от многих европейских партий, с самого начала действовали как партии "для всех". По своему социальному составу обе они являются конгломератами разнородных, зачастую противоборствующих друг с другом социально-политических группировок. Причем состав, соотношение различных компонентов в социальной базе двух партий в каждый конкретный исторический период существенно изменялись в зависимости от социально-экономических и общественно-политических факторов.
Концепция "народной партии" вынуждает все партии как левой, так и правой ориентации сформулировать свои позиции по множеству разнообразных вопросов, чтобы привлекать на свою сторону новые группы избирателей путем включения в программу соответствующих требований. Это вносит дополнительный элемент в наметившуюся неопределенность и неустойчивость социальной базы и итогов выборов. Имеет место тенденция к увеличению фрагментации партийных систем, расширению спектра партийно-политических альтернатив, возрастанию влияния новых социальных движений и экологических партий, которые в совокупности создают трудные проблемы для "укоренившихся" партий. Наблюдается тенденция к возрастанию колебаний идейно-политических позиций и партийно-политических предпочтений значительных контингентов избирателей. Для них стали характерны довольно резкие переходы от одних партий к другим, с либеральных на правоконсервативные позиции, и наоборот. Это свидетельствует об увеличении "автономии" избирателей по отношению к партиям.
Одним из признаков такой автономии стал неуклонный рост числа избирателей, называющих себя независимыми либо голосующих за кандидата не своей, а конкурирующей партии. Это выражается, в частности, в увеличении числа избирателей, голосующих не за "свою", а за конкурирующую партию. По данным многочисленных опросов общественного мнения, в США на протяжении всего послевоенного периода в количественном отношении демократы значительно преобладали над республиканцами. Но тем не менее в течение трех последних десятилетий кандидаты на пост президента от демократической партии оказались неспособны выиграть большинство президентских избирательных кампаний. Это особенно примечательно, если учесть тот факт, что за исключением двух коротких периодов демократам удалось удержать контроль над конгрессом в своих руках с 1932 г. В других индустриально развитых странах подобные тенденции проявляются в оттоке избирателей, например, от социал-демократов к консервативным или альтернативным партиям и движениям, и наоборот. По данным ряда исследований, и здесь ослабевает приверженность избирателей крупным традиционным партиям.
Сомнения в способности партий решать стоящие перед обществом проблемы порождает феномен так называемого "негативного голосования", то есть голосования не за того, кому надо оказать поддержку, а против того, кто отвергается. Так, по мнению многих наблюдателей, важную роль с точки зрения результатов президентских выборов в США в 1980 г. сыграл "негативный фактор", то есть желание избавиться от Дж. Картера. Согласно опросу общественного мнения, проведенному службой Янкеловича незадолго до выборов, 43% избирателей заявили, что, отдавая свои голоса за Рейгана, они фактически голосуют не за Рейгана, а против Картера. В 80-х гг. этот феномен особенно отчетливо проявился в европейских странах, где правящие партии вынуждены были уступить место у власти оппозиционным партиям зачастую не в силу изменения партийно-политических предпочтений избирателей, а в результате негативного отношения к партиям, стоящим у кормила власти.
При всем том значение этих тенденций не следует преувеличивать. Анализ реального положения вещей показывает, что политические партии пока что сохраняют важное значение в качестве главных инструментов реализации политических функций, особенно в качестве центрального элемента избирательного процесса. Хотя их власть и влияние и уменьшились, было бы преждевременно делать вывод о драматическом развале партий, поскольку отток от них избирателей выступает пока как наметившаяся тенденция. Следует учесть, что во второй половине 70 - начале 80-х гг. в Греции, Испании и Португалии в процессе перехода от авторитарных режимов к буржуазно-парламентским режимам именно партии стали одним из наиболее активных институтов, способствовавших утверждению новых политических систем. В России же многие трудности посттоталитарного периода порождены как раз отсутствием более или менее институционализировавшихся дееспособных партий.

§ 6. Избирательный процесс: механизм и процедура
С принципом представительства партии как законной оппозиции тесно связана идея выборности, призванной обеспечить народный суверенитет и представительство всех заинтересованных группировок и слоев населения в системе власти через партии. Роль выразителя народного суверенитета отводится лишь избирательному корпусу. Выборы, по сути дела, являются одним из ведущих институтов легитимизации существующей политической системы и политического режима. Учитывая этот факт, в индустриально развитых странах большое внимание уделяется подготовке подрастающего поколения к участию в политическом и особенно в избирательном процессе. Большая роль в этом плане отводится системе образования, а также различным механизмам - от официальных празднований национальных праздников до мероприятий патриотических и политических организаций. Избирательные кампании уже сами по себе обеспечивают возможности для пропаганды достоинств участия в голосовании. Мероприятия с целью стимулирования участия в выборах не только усиливают политический интерес, но и оказывают значительное влияние на установки граждан в отношении правительственного процесса. Акт участия в выборах уже сам по себе увеличивает веру граждан в законность и ответственность правительства.
Оценивая роль института всеобщих выборов, необходимо проводить различие между влиянием на состав конкретного избранного правительства и контролем над правительством как государственно-политическим институтом. Например, правила избрания членов парламента делают сенатора уязвимым со стороны электората, в то же время изолируется парламент как политический институт от влияния изменений в поведении избирателей. Относительная легкость, с которой может быть заменено конкретное действующее правительство, снижает остроту возможных требований об изменении самого режима и его институтов. Этим обусловливается, что институт всеобщих выборов является одним из важных элементов современной политической системы. Именно роль института выборов как инструмента легитимизации и стабилизации существующей системы и обусловила то, что в настоящее время в подавляющем большинстве стран действует всеобщее избирательное право. Но для его утверждения понадобилась длительная борьба демократических сил на протяжении более чем двух веков. В Нидерландах, например, в 1800 г. электорат включал всего 12% взрослого населения, к 1890 г. эта цифра поднялась до 27%, в 1900 г. - до 63%. Здесь всеобщее право голоса было введено для мужчин в 1917 г., а для женщин - в 1919 г.
В США вплоть до окончания Гражданской войны цветные американцы, за исключением незначительных групп негров в новоанглийских штатах, не участвовали в избирательном процессе. В 1870 г., то есть через семь лет после обнародования президентской прокламации об освобождении рабов в 1863 г., была принята XV поправка к конституции, предоставляющая право голоса неграм. Однако после отзыва федеральных войск с Юга в 1877 г. негры практически были лишены возможности участвовать в голосовании. Лишь начиная с 20-х гг. негры стали добиваться некоторых успехов в расширении их участия в выборах. Важное значение имели законы 50- 70-х гг., снявшие ограничения на участие негров в избирательном процессе. В 1971 г. конгресс США одобрил XXVI поправку к конституции о снижении возрастного ценза на участие в голосовании с 21 до 18 лет. Подобные законы в 60 - 70-х гг. были приняты и в большинстве других индустриально развитых стран. Женщины получили право голоса в США в 1981 г. (но впервые приняли участие в голосовании на выборах 1920 г.), в Нидерландах - в 1919 г. во Франции - в 1944 г., в Италии - в 1945 г., в Греции - в 1956 г., в Швейцарии - лишь в 1971 г.
Центральная проблема, которой занимаются партии, - это избирательный процесс. Лишь выигрывая на выборах и завоевывая выборные должности, партия и ее руководство в состоянии утвердить свои позиции и добиваться власти для достижения своих целей. Успех на выборах является непременным условием выживания партии и мерой ее эффективности и жизнеспособности. Поэтому естественно, что конкурентную политическую партию отличает от всех других форм политической организации то, что в центре ее внимания всегда стоит вопрос о выборах. Она не всегда может принимать решения тактического характера, а в самой тактике нередко возможны ошибки. Но в долговременной перспективе, если она стремится остаться дееспособным конкурентом, завоевание выборных постов должно быть ключевым фактором в партийных решениях.
В глазах избирателей мерилом положительной или отрицательной оценки деятельности партий опять же является успех последних на выборах. В современных условиях для большинства населения основной, а зачастую и единственной формой участия в политике является участие в избирательном процессе. Всеобщие выборы позволяют выявить расстановку политических сил в стране в целом, в отдельной области, штате, земле, на муниципальном уровне, в избирательном округе, определить степень доверия избирателей к той или иной партии, конкретным ее лидерам, кандидатам, программным установкам и т.д. Они позволяют избирателям делать продуманный, осознанный выбор в пользу той партии и программы, которые, на их взгляд, в наибольшей степени соответствуют их позициям и интересам.
В свою очередь, партия, претендующая на успех во время предвыборной кампании, должна убедить как можно более широкий круг избирателей в том, что именно она лучше всех других партий способна решить стоящие перед обществом проблемы, защищать интересы большинства населения. Успех на выборах обеспечивает приток финансовых средств в партийную кассу и фонд избирательной кампании. Это, в свою очередь, является необходимым условием эффективного функционирования и выживания партий.
Перечень разного рода должностей и постов, замещаемых с помощью выборов, довольно велик. Выборы как механизм замещения широкого круга должностей охватывают все уровни государственности - от центрального до местного, от президента или главы правительства страны до руководителей местного управления. В США, например, раз в четыре года проводятся общенациональные выборы, на которых избираются президент и вице-президент страны, члены палаты представителей и сената конгресса США; выборы на штатном уровне для избрания губернаторов, членов законодательных собраний, генеральных прокуроров и других должностей; выборы на местном уровне для замещения выборных должностей местных властей. Часть должностей на всех уровнях, кроме президентского, замещается на так называемых промежуточных выборах, которые проводятся через каждые два года.
В большинстве стран процесс и порядок проведения избирательных кампаний регламентируются законодательными нормами. Например, отличающееся большой строгостью избирательное право Японии запрещает делать подарки избирателям, привлекать их обещанием продвижения по службе, обходить дома избирателей с целью предвыборной агитации и т.д. В ФРГ запрещено публиковать результаты опросов общественного мнения за две недели до выборов, а в Англии - в день выборов. Достаточно регламентировано использование средств массовой информации, особенно телевидения и радио. Так, законодательно устанавливаются общий период времени, отводимого на СМИ для ведения избирательных кампаний, принципы его распределения между партиями и кандидатами, составляется расписание, в соответствии с которым общее время разбивается по дням избирательной кампании.
В основе регламентации избирательных кампаний лежат три важнейших принципа. Это прежде всего обеспечение равенства возможностей для всех участвующих в выборах партий и кандидатов. Суть его состоит в том, что всем им предоставляется равный максимальный лимит расходов на проведение выборов. Во-первых, ограничиваются суммы пожертвований частных лиц и организаций в фонды избирательных кампаний, с другой - во многих странах государство берет на себя финансирование предвыборной кампании. В то же время всем партиям и кандидатам предоставляется равное время на радио и телевидении и т.д. Во-вторых, так называемый принцип лояльности, в соответствии с которым кандидаты обязаны вести себя лояльно по отношению к своим противникам, не допускать каких бы то ни было фальсификаций, оскорблений противника и т.д. В-третьих, это нейтралитет государственного аппарата, его невмешательство в ход предвыборной борьбы и т.д.
В избирательной системе важен институт регистрации, который регулируется соответствующими законами. Как правило, в списки избирателей заносятся все граждане, имеющие право голоса. В большинстве индустриально развитых стран списки избирателей составляются местными органами власти. Они автоматически обновляют регистрацию избирателей, и когда эти последние меняют место жительства, регистрация также автоматически следует за ними. По-иному обстоит дело в США, где действует процедура личной регистрации, при которой регистрация для участия в выборах является сугубо личным делом самого голосующего. Она осуществляется специальными уполномоченными для этой цели, чиновниками городских округов и графств, а также местными избирательными комиссиями и бюро.
Одна из главных целей института личной регистрации избирателей состоит в том, чтобы дать руководителям избирательных участков возможность установить личность голосующего, является ли он жителем данного избирательного округа и обладает ли правом голосовать на предстоящих выборах. В определенной степени этим объясняется введение ценза оседлости в качестве одного из условий допуска граждан к избирательным урнам. От лиц, желающих участвовать в голосовании, требуется предоставить удостоверение личности, места жительства и гражданства. Система личной регистрации предусматривает периодическое обновление избирательных списков. Причем сами избиратели должны также периодически возобновлять свою регистрацию.
Чтобы добиваться права внесения в избирательные бюллетени, кандидаты должны соответствовать требованиям, предъявляемым законом к претендентам на ту или иную должность. Такие требования могут включать минимальный возрастной ценз, ценз оседлости, профессиональную пригодность для искомой должности и т.д. Например, согласно конституции США, президентом страны может стать американский гражданин по рождению в возрасте не менее 35 лет и проживающий в пределах СТА не менее 14 лет. Претенденты в члены палаты представителей должны быть жителями штата, но не обязательно конгрессистского дистрикта, от которого они избираются. В ряде штатов кандидатами на такие должности, как судьи, генеральные прокуроры, прокуроры, могут быть только практикующие юристы с определенным стажем по данной профессии. Подобные требования могут предъявляться к претендентам и на другие выборные должности. Для участия в выборах установлен возрастной ценз. До конца 60-х гг. нынешнего века во многих странах избирательное право предоставлялось с 21-23 лет. Но в ходе широких молодежных и студенческих движений конца 60 - начала 70-х гг. этот ценз во многих странах был снижен до 18 лет: в США - в 1971 г., ФРГ и Франции - в 1974 г., в Италии - в 1975 г. и т.д. Для кандидатов же, претендующих на выборные должности, в зависимости от властного уровня установлен более высокий возрастной ценз - скажем, 23-25 лет в нижнюю и 30-40 - в верхнюю палату парламента.

§ 7. Избирательная кампания
Для проведения выборов вся территория страны или в зависимости от характера выборов (всеобщие, региональные, местные и т.д.) - области, провинции, районы разбиваются на избирательные округа, от которых избирается соответствующее число депутатов. Размер округа зависит от уровня выборов. Если для проведения местных выборов создаются небольшие округа на базе городского района, поселка, деревни, то для проведения выборов областного, регионального или федерального уровня несколько таких округов объединяются в один большой. Как правило, избирательные округа создаются таким образом, чтобы каждый депутат (в зависимости от властного уровня) избирался от равного числа жителей или избирателей.
Под избирательной кампанией в формальном значении этого понятия понимается установленный законом период, в течение которого политические партии и организации, а также государственные органы, ответственные за проведение выборов, осуществляют их организационную, пропагандистскую и идеолого-информационную подготовку в соответствии с установленными правилами. Под ней понимается также комплекс организационных, пропагандистских и иных мероприятий, проводимых отдельными партиями и кандидатами. В таких случаях говорят об "избирательной кампании" той или иной партии, того или иного кандидата и т.д. Существует целый ряд различий в организации и проведении избирательных кампаний в различных странах. В зависимости от сложившихся в каждой стране традиций главой государства или правительства или же парламентом назначается официальная дата выборов. С этого дня начинается избирательная кампания, в ходе которой каждая партия выдвигает своих кандидатов или список кандидатов, которые должны пройти соответствующую регистрацию. Для проведения избирательной кампании создается специальный штаб, в который входят профессионалы: распорядитель, финансовый агент, пресс-секретарь, политический организатор, составитель ежедневных планов, технический секретарь, специальный помощник. Помимо них нанимаются консультанты со стороны: специалисты по опросам общественного мнения, генеральный консультант, консультанты по средствам массовой информации, специалисты по сбору средств по почте.
После официального выдвижения кандидатов их имена вносятся в специальные избирательные бюллетени. В этом плане большое значение для развития, избирательной системы имело введение в конце XIX в. так называемого "австралийского" бюллетеня, призванного обеспечить секретность голосования и уменьшить возможность для фальсификации результатов выборов. До этого каждая партия отпечатывала свои собственные бюллетени, вносила в них лишь собственных кандидатов на каждую должность и привлекала партийных функционеров к распространению своих бюллетеней в избирательных участках. Это, во-первых, затрудняло секретность голосования, поскольку бюллетени партий различались по цвету и партийные функционеры могли легко определить, кто как голосует. Это, в свою очередь, облегчало запугивание, подкуп избирателей. Во-вторых, поскольку в бюллетень были вписаны имена кандидатов только одной партии, для избирателя было весьма трудно подавать свой голос за кандидатов разных партий на разные должности.
Официальный "австралийский" бюллетень внес существенные изменения в процедуру голосования. Здесь все бюллетени одинаковы и включали имена всех кандидатов на выборные должности. Эта реформа способствовала обеспечению секретности голосования и уменьшала возможности запугивания и подкупа избирателей. В то же время "австралийский" бюллетень давал избирателям возможность сделать выбор на основе индивидуальных, а не коллективных достоинств кандидатов, отдать свой голос тому или иному кандидату, не голосуя за остальных кандидатов той же партии. Поскольку все кандидаты на одну и ту же должность были вписаны в один бюллетень, избиратели более не были вынуждены выбирать сугубо партийный список. Именно введение "австралийского" бюллетеня способствовало появлению феномена раздельного голосования в Америке, при котором избиратель может голосовать за кандидата республиканской партии на пост президента и за кандидата демократов на пост члена палаты представителей или сената, и наоборот.
К настоящему времени в США специальные машины, которые начали вводить в 90-е гг. XIX в., почти полностью вытеснили бумажные бюллетени. Избирательные машины, на панели которых список кандидатов расположен в том же порядке, что и в "австралийском" бюллетене, находятся в специальных зашторенных помещениях, что призвано обеспечить тайну голосования. Избиратель, удостоверив свою личность, входит в это помещение и нажимает на соответствующий рычаг, указывающий на список кандидатов той или иной партии, либо на рычажки, указывающие на предпочитаемых им кандидатов из той или другой партии. Избирательные машины значительно упрощают технику голосования, облегчают и сокращают время на подсчет голосов, так что в момент закрытия избирательных участков они выдают результаты голосования.
Существуют различные формы и пути выдвижения кандидатов. Например, в Великобритании любой претендент на выборную должность формально вправе участвовать в выборах в качестве кандидата, предварительно подав в соответствующий орган от своего имени заявление, подписанное кроме него самого еще несколькими избирателями. Но все же реально кандидаты почти исключительно выдвигаются партиями. Премьер-министр назначает дату выборов за два месяца до самих выборов. Как правило, руководители всех партий знают о дате выборов задолго до официального заявления премьер-министра и, соответственно, заранее готовятся к решающей пробе сил. Примерно такая же процедура существует в большинстве стран с парламентским режимом.
Несколько иная технология организации и проведения президентской избирательной кампании в Соединенных Штатах. Официально она начинается в феврале года выборов с праймериз в штате Нью-Гэмпшир и завершается в первый вторник после первого понедельника в ноябре избранием президента и других выборных должностных лиц. При этом избирательная кампания проходит два этапа. На первом этапе - этапе первичных выборов - борьба разворачивается между претендентами на номинации внутри партий. Первый этап завершается общенациональными съездами партий, которые, как правило, созываются в июле, августе года всеобщих выборов. В настоящее время съезды выдвигают и утверждают официальных кандидатов партий на посты президента и вице-президента страны, а также формулируют и принимают их предвыборные платформы. После съезда предвыборная кампания вступает в новую фазу и завершается избранием президента, вице-президента и других выборных должностных лиц.
Следует отметить также специфику процедуры избрания президента США, которая отличается от процедуры избрания высших должностных лиц в других странах. Здесь избиратели формально как бы прямо не участвуют в избрании претендента на пост президента. Дело в том, что партийные организации пятидесяти штатов и федерального округа Колумбия удостоверяют имя кандидата соответствующему должностному лицу вместе со списком так называемых выборщиков президента, которые в случае их избрания отдадут свои голоса кандидату партии. Институт коллегии выборщиков и двухэтапное голосование были установлены отцами-основателями. Они явились результатом компромисса между сторонниками большей автономии штатов, выступавших за то, чтобы президент избирался законодателями штатов, и теми, кто выступал за большую централизацию государства и всенародные прямые выборы. Избирательная система построена по принципу: один голос от одного избирателя, но на уровне штатов. Победу одерживает тот, кто получает наибольшее число голосов, но на уровне штатов. Тем самым учитывается федеральный принцип государственно-политического устройства. Каждому выборщику предписывалось взвесить все "за" и "против" и проголосовать за тех кандидатов на пост президента и вице-президента, которых он считает наиболее подходящими. Конституция не связывала выборщиков голосованием за конкретного кандидата. Но постепенно, по мере развития партийной системы, соображения квалификации были оттеснены на второй план партийной приверженностью выборщиков. Установилось правило, по которому избранные выборщики связывались обязательством голосовать за определенного кандидата. В конечном итоге они превратились в партийных агентов, обязанных морально и политически поддерживать кандидата своей партии.
Как правило, в большинстве стран предвыборная агитация прекращается за сутки до открытия избирательных участков. Это делается для того, чтобы предоставить самим избирателям время и возможность самостоятельно обдумать и всесторонне взвесить свой выбор и принять окончательное решение, за кого и за что именно отдать свой голос.
Срок полномочий выборных должностных лиц ограничивается определенным, строго фиксированным в конституции периодом, как правило, от двух до шести лет в зависимости от страны и должности. Считается, что определенные конституцией срок и порядок избрания должностных лиц достаточны, чтобы избранное лицо могло реализовать свою программу, позволяют обеспечить стабильность и преемственность политического руководства. Учитывается и то, что этот срок не настолько велик, чтобы политик мог забыть о предстоящих выборах и не помнить о своей ответственности перед избирателями.

§ 8. Основные типы избирательной системы
Результаты выборов, определяющие победителей и побежденных, во многом зависят от типа избирательной системы. Существуют два основных типа: мажоритарная и пропорциональная. При мажоритарной системе от каждого избирательного округа избирается один депутат. Победителем на выборах считается кандидат, набравший наибольшее число голосов. При такой системе, если по одному и тому же округу баллотируются не два, а несколько кандидатов, победу может одержать и тот, кто набрал менее 50% голосов. Показательно, что не раз консервативная партия Великобритании одерживала победу, получив лишь около 40% голосов избирателей, поскольку остальной электорат делился между лейбористской партией и либерально-социал-демократическим альянсом. Почти во всех англоязычных странах в соответствии с господствовавшей там мажоритарной системой депутаты в законодательные собрания избираются от округов, от которых избирается единственный кандидат. В данном округе партия должна завоевать большинство голосов, чтобы одержать победу. Меньшинство здесь оказывается непредставленным в законодательном собрании.
При мажоритарной системе большинство, полученное победившей стороной, может быть двух видов - абсолютное и относительное. В первом случае победителем считается кандидат, завоевавший 50% + 1 голос всех участвовавших в голосовании избирателей. В том случае, если ни один кандидат не получает требуемое число голосов, назначается второй тур выборов, в котором принимают участие два кандидата, завоевавшие наибольшее число голосов в первом туре. Во втором туре победителем выходит уже кандидат, набравший относительное большинство голосов. При мажоритарной системе относительного большинства победу одерживает кандидат, получивший больше голосов, чем все остальные кандидаты, каждый в отдельности. Мажоритарная система утвердилась в Англии, США, Франции, Японии.
Многие континентальноевропейские страны практикуют пропорциональную систему, в соответствии с которой от каждого округа избираются несколько кандидатов, число которых распределяется пропорционально количеству завоеванных партиями голосов. Здесь избирательные округа создаются достаточно крупные, чтобы включить, скажем, пять представителей и разделить их между партиями пропорционально завоеванным ими голосам. Если, например, одна партия получает около 40% всех голосов, она соответственно получает 40% из 5 мест, то есть 2. Если три другие партии получают от 16 до 24% голосов каждая, каждой из них предоставляется по одному месту. Однако, если бы такой большой дистрикт был расчленен на пять маленьких дистриктов, имеющих по одному месту, все пять мест получила бы партия, завоевавшая 40% голосов всех избирателей (т.е. большинство), если бы ее сила распределялась примерно равномерно по первоначальному большому дистрикту. Другими словами, пропорциональная система представительства склонна предоставлять сравнительно мелким партиям место в законодательном собрании.
Перспектива завоевания своей доли участия во власти, хотя и малой, поощряет партии меньшинств и способствует сохранению многопартийной системы. В Америке же, если кандидат не завоевывает большинство, то он не получает ничего. Американская система выборщиков построена так, что кандидат получает или все, или ничего. В каждом штате, если один кандидат получает 50% + 1 голос избирателей, он получает все 100% голосов выборщиков. Господство мажоритарной системы предполагает, что для получения голосов выборщиков третьи партии должны завоевать не просто определенное количество голосов по всей стране, а географически концентрированную в каком-либо округе поддержку большинства избирателей. А это означает, что если третья партия и одержит победу в том или ином округе или даже штате, она все же остается местным явлением.
В ряде стран существует смешанная, мажоритарно-пропорциональная система. Так, в ФРГ половина состава бундестага избирается на основе мажоритарной системы в один тур, а другая - на основе пропорциональной системы. В Австралии палата представителей формируется по мажоритарной системе абсолютного большинства, а сенат - по системе пропорционального представительства. При этом отмечено, что мажоритарная система в один тур способствует установлению двухпартийное(tm), пропорциональная система, наоборот, - многопартийности, а мажоритарная в два тура - объединению партий в коалиции.

§ 9. О перспективах развития партийной системы в России
Россия переживает переходный период, главное содержание которого состоит в преобразовании тоталитарной политической системы со всеми ее институтами, структурами и отношениями в совершенно новую политическую систему независимо от того, как ее называть - демократической, квазидемократической, авторитарной, президентской и т.д. Очевидно, что и партийная система, которая на наших глазах формируется, не может не носить переходный характер. В рассматриваемом здесь контексте проблема осложняется тем, что речь идет не просто о трансформации существовавшей многие десятилетия монопартийной системы в многопартийную. Дело в том, что в условиях тоталитарного советского строя коммунистическая партия ни в коем случае не была нормальной политической партией в общепринятом смысле этого слова. Она, в сущности, не просто слилась с государственными структурами, а полностью поглотила и государство и общество, и государственные структуры оказались лишь бледными отражениями партийных структур. В результате образовался своеобразный гибрид партия-государство.' Естественно, крах тоталитарной системы имел своим следствием исчезновение этого гибрида, и перед страной встала проблема создания новой государственности и соответствующей ей партийной системы.
Политические партии в истинном смысле этого слова возникают лишь тогда, когда общество достигает соответствующего уровня социально-политической дифференциации, когда социальные слои и группы более или менее четко осознают свои интересы. Для этого необходимы кристаллизация и институционализация интересов заинтересованных групп, объединений, блоков, других составляющих гражданского общества, минимум демократической политической культуры. Однако наше общество, переживающее переходный период, лишено некоего скрепляющего его воедино стержня или организационного начала, оно находится в аморфном состоянии. Сейчас преждевременно говорить о сколько-нибудь обозначившемся структурировании интересов различных общественных сил. О реальном представительстве реальных социальных сил и интересов в политической системе можно говорить лишь тогда, когда по крайней мере вчерне оформятся и утвердятся более или менее прочные основания их жизнеустройства. Гарантом стабильности общества и политической системы является существование широко институционализировавшейся прослойки средних слоев или среднего класса, который, в свою очередь, служит в качестве социальной опоры умеренного, центристского политического курса, равноудаленного от крайних полюсов политического спектра. Центризм в политике обеспечивает возможный в данных конкретных условиях оптимальный баланс общественных интересов, проведение такого курса, который в идеале призван реализовать некую среднюю линию между экономической эффективностью и социальной справедливостью, экономической свободой и социальным равенством.
Что касается ситуации в нашей стране, то было бы напрасным трудом заняться разграничением политических сил на правых, левых и центр, либералов, консерваторов и умеренных. Такое деление возможно лишь при сформировавшейся демократии и высокой культуре гражданственности в гражданском обществе. В настоящее время в стране, по сути дела, отсутствует единая система политической коммуникации, сам политический процесс протекает как бы при отсутствии интеграции и взаимопонимания между его участниками. Нет необходимого консенсуса относительно общих целей и средств их достижения, общепринятых правил политической игры и т.д. Ожесточенные политические дискуссии соответствующим образом не связаны с процессом принятия политических решений.
В России в лучшем случае только начинается формирование инфраструктуры гражданского общества, которое одно и способно обеспечить условия для формирования и институционализации реально заинтересованных групп и, соответственно, организаций, клубов, объединений, партий, способных представлять их интересы в структурах власти. Ведь мировой опыт показывает, что уровень развития демократии самым непосредственным образом зависит от того, насколько институционализировался политический плюрализм, который проявляется и выражается прежде всего в политических партиях. Но зрелость и жизнеспособность политического плюрализма, включая партийную систему, определяются тем, в какой степени в обществе сформировались, институционализировались и заявили о себе разнообразные центры и источники власти и влияния. Как раз с этой точки зрения определяющее значение имеет соответствующая инфраструктура, призванная обеспечить условия для кристаллизации групповых интересов и оформления соответствующих негосударственных организаций, объединений, союзов.
Переход от тоталитаризма на рельсы демократического развития, развитие рыночных отношений, трансформируя социальную структуру общества, усиливая процессы социальной дифференциации, создают основу для воплощения в жизнь ценностей и принципов политического плюрализма. Это находит отражение в возникновении широкого спектра самых разнообразных новых общественно-политических движений, организаций и объединений. Этот процесс, особенно отчетливо наметившийся в 1989 г., постепенно стал набирать все более ускоряющиеся темпы. В 1990 г. был принят закон СССР "Об общественных объединениях", в котором были законодательно закреплены порядок образования, права и принципы деятельности общественных организаций и объединений. В марте 1991 г. началась регистрация партий, а к концу 1991 г. было зарегистрировано уже 26 партий и 16 общественно-политических движений.
Российские политические партии различаются по своим программным целям, идейно-политическим ориентациям, организационной структуре, формам и методам работы и т.д.
При всем том необходимо отметить, что этим политическим образованиям еще предстоит доказать свою легитимность, получив поддержку у избирателей, подтвердить, что они действительно являются реальными политическими партиями, за которыми стоят социальные силы. В настоящее время, по сути дела, невозможно определить, кого именно, какие слои, группы, категории населения они представляют. Для них характерны малочисленность, слабость организационной структуры, неопределенность и аморфность социальной базы, отсутствие сколько-нибудь внятно сформулированных позитивных программ и идейно-политических платформ. По этим показателям почти все они являются лишь протопартиями, а не партиями в собственном смысле этого понятия.
Как показывает опыт перехода целой группы стран от тоталитаризма и авторитаризма сначала в ФРГ и Италии, а затем во второй половине 70 - начале 80-х гг. в Греции, Испании и Португалии, для формирования и институционализации полноценных и дееспособных политических партий требуется достаточно времени. Так, в первые послевоенные годы в ФРГ на местном, земельном и общенациональном уровне возникли десятки политических партий, хотя оккупационные войска США, Великобритании и Франции всячески препятствовали появлению мелких партий, при этом оказывая содействие концентрации политических сил Западной Германии в немногих крупных партиях. Процесс формирования устойчивых, жизнеспособных крупных партий занял несколько лет. Мелкие партии в качестве самостоятельных сколько-нибудь значимых политических сил Отошли на задний план и главными составляющими партийной системы ФРГ стали блок ХДС/ХСС, СДПГ и СвДП.
Аналогичная ситуация наблюдалась также в Италии. Что касается Греции, особенно Испании и Португалии, то первоначально в этих странах на политической авансцене как по мановению волшебной палочки появилось множество десятков партий (в одной Португалии их насчитывалось около 300), и сохранившимся в настоящее время партиям, чтобы показать свою жизнеспособность, пришлось множество раз выдерживать испытание выборами. Именно такой путь предстоит и России. О вычленении и институционализации политических партий, представляющих реальные политические силы страны, можно, по-видимому, говорить после проведения всеобщих выборов как минимум два-три раза.

ВОПРОСЫ К ГЛАВЕ

1. Назовите основные исторические этапы формирования политических партии.
2. Что понимается под политической партией?
3. В чем отличие партии от заинтересованных групп?
4. Назовите основные функции партии.
5. В чем состоят отличия правящих и оппозиционных партий?
6. Перечислите и охарактеризуйте основные типы партийной системы.
7. В чем состоят роль и функции избирательной системы?
8. Какие существуют типы избирательной системы?
9. Перечислите основные механизмы и процедуры избирательного процесса.
10. Каковы перспективы формирования политических партий в России?

ЛИТЕРАТУРА

Бурлацкий Ф.М., Галкин А.А. Современный левиафан. - М., 1985;
Избирательные системы и партии в буржуазном государстве. - М., 1979;
Партии и выборы в капиталистическом государстве. - М., 1980;
Перегудов С.П., Холодковский К.Г. Политическая партия: мировой опыт и тенденции развития//Коммунист. -1991. - № 2;
Шмачкова Т.В. Мир политических партий // Политические исследования. -1992.-№1-2.

Глава VI. ТЕОРИЯ ДЕМОКРАТИИ И ПРИНЦИПЫ ПРАВОВОГО ГОСУДАРСТВА
§ 1. Демократия как принцип политической организации и жизнеустройства общества
В политологии редко можно встретить какой-либо другой термин, который использовался бы столь часто, как "демократия". Еще Кельзен утверждал, что в XIX и XX столетиях, став господствующим всюду лозунгом, слово "демократия" утратило четко очерченное и твердое содержание. В этом не расходился с Кельзеном и П.И. Новгородцев, который в 1923 г. подчеркивал, что понятие "демократия" "принадлежит к числу наиболее многочисленных и неясных понятий современной политической теории".
Что же понимается под демократией?
Термин происходит от греческого слова Demokratia, состоящего, в свою очередь, из двух слов demos - народ и kratos - власть, правление.
В настоящее время понятие "демократия" используется в нескольких значениях. Во-первых, в своем первоначальном смысле оно означает форму правления, при которой право принятия политических решений осуществляется всеми без исключения гражданами, то есть прямо в соответствии с действующими правилами правления большинства. Эта форма демократии известна как прямая демократия. Во-вторых, такая форма правления, при которой граждане осуществляют свое право не лично, а через своих представителей, избранных ими и ответственных перед ними, то есть представительная демократия. В-третьих, форма правления, где власть большинства реализуется в рамках конституционных ограничений, имеющих своей целью гарантировать меньшинству условия для осуществления определенных индивидуальных или коллективных прав, таких, например, как свобода слова, вероисповедания и т.д. Это либеральная или конституционная демократия. В-четвертых, понятие "демократический" часто используется для характеристики политической или социальной систем, которые независимо от того, являются ли они действительно демократическими или нет, ставят своей целью свести к минимуму социальные и экономические различия.
В западной политической традиции возникновение идеи демократии ассоциируется с городами-государствами Древней Греции. Платон и Аристотель в своих изысканиях по созданию систематической теории политики характеризовали демократию как одну из пяти или шести главных типов правления.
Греческую историю в период ее расцвета можно рассматривать как историю борьбы между демократическими и олигархическими государствами, наиболее ярко выраженными представителями которых выступали Афины и Спарта. Древнегреческая демократия во многих своих аспектах существенно отличалась от демократии наших дней. Она представляла собой прежде всего систему прямого правления, при которой весь народ осуществлял законодательную власть и в которой не была известна система представительства. Такое положение стало возможным в результате ограниченных размеров древнегреческого государства, которое охватывало, как правило, город и прилегающую к нему сельскую территорию, население которых крайне редко превышало 10 тыс. граждан.
В древних демократических государствах каждый гражданин был наделен правом участвовать в законодательных собраниях и голосовать. Значительная часть граждан так или иначе занимала один из множества существовавших в городе-государстве выборных постов. Не было разделения между законодательной и исполнительной властями: обе эти ветви власти были сосредоточены в руках активных граждан. Политическая жизнь характеризовалась значительной активностью граждан, которые живо интересовались всеми аспектами процесса управления. Прямая демократия такого рода рассматривалась в качестве идеальной формы многими мыслителями Нового времени. Референдум и гражданская инициатива, сохранившиеся в конституциях ряда стран (например, Швейцарии), можно рассматривать как элементы прямой демократии, унаследованные от прошлого представительной демократией.
Античная демократия предполагала рабство в качестве условий освобождения от физической работы свободных граждан, которые посвящали себя проблемам общественного интереса. Современные же демократии не признают в политической сфере каких бы то ни было различий и привилегий, основанных на социальном происхождении, классе, расе. При демократии все без исключения граждане наделяются равными политическими свободами.
В средние века возрос интерес к вопросам, касающимся принципов наиболее совершенных форм правления, основанных на идее общего блага и согласия всех членов сообщества. Но вместе с тем большинство мыслителей, озабоченных этой идеей, рассматривали монархию, то есть правление одного, как наилучшую форму, наиболее пригодную для обеспечения единства общества. Однако очевидно, что не все абсолютные монархии перерождались в тиранию. И на практике, и в теории монархии превращались в абсолютные в том смысле, что монарх, а не общество, стал рассматриваться как единственный источник права. А право, в свою очередь, превратилось в инструмент воли или произвольных решений монарха.
В период свободнопредпринимательского капитализма сформировалась и утвердилась идея о прирожденных, неотчуждаемых правах каждого человека на жизнь, свободу и частную собственность. Неразрывная взаимосвязь этой триады выражается в убеждении, что частная собственность - основа индивидуальной свободы, которая, в свою очередь, рассматривается в качестве необходимого условия самореализации отдельного индивида, выполнения главного предназначения его жизни.
Более подробно эта проблема будет проанализирована в главах об общественно-политических парадигмах и либерализме. Здесь отмечу лишь то, что в наиболее законченной форме подобная постановка вопроса нашла отражение в политической демократии и ее важнейших институтах, построенных на принципах политического и идеологического плюрализма, парламентаризма, выборности должностных лиц и т.д. В дальнейшем, по мере развития капитализма, в конце XIX и в XX в. принципы индивидуализма, свободного рынка значительно модифицировались, роль государства в жизни общества возросла. Основополагающее значение начиная с периода кризиса 30-х гг. получила система кейнсианства, построенная на постулате об идеологической, политической и социально-экономической недостаточности индивидуализма, свободной конкуренции, свободного рынка и т.д. и необходимости усиления роли государства в важнейших сферах жизни общества.
За государством была признана функция регулятора экономических и социальных процессов. В противовес концепции "государства - ночного сторожа" была выдвинута концепция "государства благосостояния", которая проповедовала идею о необходимости и возможности преодоления социальных конфликтов посредством обеспечения с помощью государственного вмешательства сносных условий жизни всех слоев населения путем реализации программ социальной помощи низкодоходным и неимущим категориям населения, принятия мер, направленных на решение проблем безработицы и т.д. Парламентская демократия и соответствующая ей модель политической культуры приняли окончательные формы. Важнейшим компонентом этой модели стала идея плюрализма, на основе которой сформировалась плюралистическая теория демократии. Здесь хотелось бы еще раз подчеркнуть, что в данной главе в целях экономии места я не рассматриваю различные теории и формы демократии, концентрируя внимание преимущественно на общих принципах, нормах и установках. Существует несколько теорий, основными из которых являются плюралистическая, партиципаторная (или демократия участия), рыночная, плебисцитарная, консоциативная, социалистическая.
Наиболее распространенной из них считается плюралистическая. Например, консоциативная, или согласительная, модель демократии, в наиболее законченной форме реализованная в Швейцарии, предусматривает систему правления, основанную не на принципах участия большинства, а на принципе пропорционального участия в осуществлении власти политических, религиозных и этнических групп. Нахождение у власти элит (что дает основание говорить об элитарной модели демократии) не обязательно исключает различие между демократией и авторитаризмом и тоталитарными режимами. Как отмечал И. Шумпетер, демократическая форма правления характеризуется не отсутствием элит, а наличием множества элит, конкурирующих друг с другом за голоса избирателей.
Демократия представляет собой в некотором роде механизм урегулирования возникающих в обществе конфликтов, поэтому важно выявить источники и субъекты конфликтов. В плюралистической модели политическая система - слаженный механизм, в котором участвуют группы, взаимно сдерживающие и уравновешивающие друг друга в процессе реализации своих интересов. Она предполагает наличие в обществе множества центров власти, вступающих в конфликты, соглашения, компромиссы, в ходе которых принимаются взаимоприемлемые решения.
Современные демократии носят прежде всего формальный характер. В чем же состоит эта формальность? Как представляется, в качестве главной ее характеристики можно назвать относительное дистанцирование государства oт общества. Демократический характер современной демократии определяется тем или иным основополагающим документом, прежде всего в форме конституции, в котором фиксируются гражданские свободы и права человека, плюрализм, договорная система и принцип представительства.
Плюрализм становится гарантом возможности борьбы между различными властными группами, разрешения возникающих между ними конфликтов, достижения равновесия и компромисса. Права человека обеспечивают свободу слова, ассоциаций, организаций, убеждений и собственности. Договорный принцип предоставляет договаривающимся сторонам возможность для заключения и перезаключения договора, а принцип представительства гарантирует легитимность правительства путем участия в выборах всех без исключения граждан.
Демократия отнюдь не сводится только к техническим приемам реализации политики или экономическим реформам. Она есть прежде всего фундаментальная установка, своего рода шкала ценностей, определенная концепция человека и его места в обществе. В некотором смысле демократия представляет собой также образ жизни, базирующийся на фундаментальном постулате о равенстве всех людей перед законом и праве каждого члена общества на жизнь, свободу и частную собственность.
Одним из ключевых характеристик демократии является политическое равенство всех без исключения граждан перед законом с его принципом "один человек - один голос". Эта характеристика, чтобы не оставаться просто декларацией, предполагает целый ряд других элементов, которые интегрально входят в само определение демократии. Речь идет прежде всего об идее, согласно которой правительство должно действовать в соответствии с четко фиксированными и общепринятыми процедурами, позволяющими без каких-либо препятствий выражать и обнародовать позиции, интересы, устремления всех заинтересованных лиц и групп. Демократия предполагает, что все лица, контролирующие политические властные структуры, должны периодически через строго установленные периоды переизбираться и быть ответственны перед своими избирателями. Избирателям должна быть предоставлена возможность организоваться в партии для реализации своих целей.
Без свободы слова и прессы, а также доступа к информации, касающейся общественных дел, право голоса теряет смысл. Общество должно быть избавлено от произвольных арестов, особенно по политическим мотивам, а суд должен быть независимым и подчиняться только закону. В ином случае партия, находящаяся у власти, имеет возможность терроризировать своих противников и серьезно ослабить оппозицию.
В теории не предписываются конкретные пути и средства реализации основополагающих демократических принципов. Самое главное состоит в строгом и последовательном соблюдении этих принципов. Здесь уместно привести весьма удачную аналогию П.И. Новгородцева. Дав одной из своих статей название "Демократия на распутье" (заимствовано у английского исследователя У. Гирншоу -автора одноименной книги), он объяснял суть этого понятия так: "Поскольку демократия есть система свободы, есть система политического релятивизма, для которого нет ничего абсолютного, который все готов допустить, всякую политическую возможность, всякую хозяйственную систему, лишь бы это не нарушало начала свободы, -она и есть всегда распутье; ни один путь тут не заказан, ни одно направление тут не запрещено. Над всей жизнью, над всей мыслью господствует принцип относительности, терпимости, широчайших допущений и признаний". В этом сила, жизнеспособность и одновременно слабость демократии. Стремление же избавиться от заложенных в ней слабостей, исправить, заменить формальную демократию "сущностной", "социальной" или иными формами "истинной" чревато для нее опасностью тотализации путем слияния общества и государства и, соответственно, уничтожением самой демократии.
Многие мыслители прошлого, будучи не всегда противниками демократии, предупреждали о недостатках ее и таящихся в ней угрозах. Примечательно, что Платой считал демократию самой коррумпированной после тирании формой правления. Аристотель называл демократию самой низшей из всех законных форм правления, в наибольшей степени склонной перерождаться в тиранию. Продолжая эту тенденцию, И. Гёте писал: "Ничто так не отталкивает, как большинство, ибо оно состоит из кучки сильных лидеров, из плутов, которые приспосабливаются, из слабых, которые ассимилируются, и из массы, которая движется за ними, не имея ни малейшего представления о том, чего она хочет".
Подобных не совсем лестных оценок демократии выдающимися мыслителями прошлого множество. Но достаточно отметить, что опыт XX в. в целом подтвердил правоту А. де Токвиля, предупреждавшего о таящихся в демократии опасностях для свободы, возможностях "тирании большинства", которая может быть не менее, если не более, жестокой, чем тирания немногих или одного. Здесь уместно отметить, что он был одним из тех, кто рассматривал развитие государственно-политических систем по пути демократии как неизбежную закономерность. Комментируя эту мысль, П.И. Новгородцев писал в 1923 г.: "В странах, испытавших эту форму (демократию. - К.Г.) на практике, она давно уже перестала быть предметом страха, но она перестала быть и предметом поклонения. Те, кто ее опровергает, видят, что в ней все же можно жить и действовать; те, кто ее ценит, знают, что как всякое земное установление она имеет слишком много недостатков для того, чтобы ее можно было безмерно превозносить".
Разумеется, нет и не может быть совершенной демократии, но, несмотря на все недостатки, она самая лучшая и самая гуманная форма правления из всех до сих пор известных. У. Черчилль говорил, что демократия - ужасная форма правления, если не считать всех остальных. Демократическая форма правления действительно характеризуется многими недостатками и связана с целым рядом издержек. Но при всем том человечество еще не придумало более эффективную и вместе с тем более соответствующую воле большинства членов общества и одновременно духу свободы личности форму правления. Достоинства демократии могут быть сомнительны, но пороки диктатуры самоочевидны. Очевидны относительность, временная и пространственная ограниченность парламентаризма, системы представительства, всеобщего избирательного права и других атрибутов демократии. Они не способны раз и навсегда разрешить все стоящие перед обществом проблемы. Решение одних проблем чревато возникновением новых, порой еще более серьезных проблем, но это не может служить достаточным основанием для потери веры в саму демократию.
Многие исследователи обратили внимание на тот факт, что, несмотря на большую по сравнению с другими моделями политической системы сложность демократии, ее выживаемость во многом зависит от того, насколько ее принципы и механизмы доступны пониманию, интеллектуальному уровню среднего человека, от того, что избиратели подразумевают под подлинной демократией. Сущность демократии в ее политических, социальных и экономических проявлениях определяется ее возможностями как морального и духовного фактора, доминирующего в общественном сознании.
Особо важное значение имеет то, что в отличие от тоталитарной и авторитарной моделей, где сила занимает статус prima ratio - главного аргумента, призванного решать возникающие в обществе конфликты путем нанесения противной стороне поражения, в демократической модели сила отодвинута на задний план и оставлена "про запас" в качестве последнего аргумента для использования в случае необходимости. Конфликты разрешаются путем соглашений, компромиссов, судебных разбирательств и т.д.
Демократическая модель предполагает плюрализм центров власти и в силу этого характеризуется своим методом принятия взаимоприемлемых решений, основанным на диалоге, открытости, терпимости, критическом исследовании и компромиссе. Демократия предполагает существование оппозиции в качестве законного партнера в демократическом процессе, плюралистическое видение ценностей и ассоциаций, отвергает любое тоталитарное и монополистическое отождествление государства с одной партией или с одной идеологической догмой. Однако диалог и терпимость должны укладываться в рамки демократической веры, что означает признание фундаментальных ценностей индивидуальной свободы и политического равенства всех людей. Терпимость в отношении элементов, которые отвергают фундаментальные принципы демократии и ее право на существование, не может быть приемлема, поскольку она представляет угрозу самому существованию демократии.

§ 2. Конституционные основания демократии
Для развития демократической теории имеют значение формирование и утверждение идеи о необходимости ограничений на политическую власть, чтобы правительство реализовало свои основные функции обеспечения общего блага. Первоначально эти ограничения носили чисто личностный и духовный характер. Правитель считался наместником бога и не имел права делать то, что противоречило бы воле всевышнего. Этот внутренний запрет составлял могущественный стимул до тех пор, пока правители добровольно принимали моральные императивы традиций, обычного права, веры, учения церкви и т.д.
Однако постепенно очевидной стала необходимость более или менее четко очерченных внешних ограничений. Средневековая идея договора между народом и правителем действовала довольно эффективно. В случае нарушения этого доверия и договора правитель теоретически переставал быть королем и превращался в тирана, и тем самым народ оказывался вправе не подчиняться его власти. Некоторые политические мыслители (например, Исидор Севильский) считали, что власть правителя должна быть ограничена собственными законами. Принцип римского права в тот период интерпретировался как право, в соответствии с которым народ утверждает своего правителя и устанавливает четко очерченные рамки, в которых правитель вправе действовать. В нем можно обнаружить зародыш идеи конституционного правления, впоследствии ставшей одной из несущих конструкций демократической теории. Принцип конституционного правления, который прошел сложный и длительный путь формирования и эволюции, стал в некотором роде материальным воплощением идеи ограничения правительства в рамках народного согласия. Но что же такое конституционное правление и конституция?
Говоря о "конституции государства", Аристотель имел в виду его сущностное содержание, или структуру. В аналогичном духе говорилось о "конституции человека". В таком широком смысле любое государство имеет свою конституцию. У древних греков конституция означала форму правления, следовательно, считалось, что все шесть форм правления, которые выделял Платон, имели конституции. Причем конституция, по представлениям античных мыслителей, включала не только абстрактный остов системы правления, но и некий эрос, скрепляющий этот остов, наделяющий его живой плотью.
Говоря о конституции, речь может идти не обязательно о конкретном писаном документе. Например, считается, что, хотя история Великобритании насчитывает много веков, она не имеет писаной конституции. Следует отметить, что идея неписаной конституции имела - особенно в прошлом - своих сторонников. Ее наиболее последовательно отстаивали представители консервативной традиции. Так, против идеи писаной конституции Ж. де Местр, в частности, выдвигал следующие возражения. Во-первых, фундаментальные принципы политических конституции существуют до всякого писаного закона; во-вторых, конституционный закон есть и должен быть развитием или санкционированием существующего вечно неписаного права; в-третьих, сущностно конституционный, истинно фундаментальный закон никогда не подлежит и не может подлежать писанию, не подвергнув при этом опасности само существование государства; в-четвертых, слабость и неустойчивость конституции прямо пропорциональны количеству зафиксированных в ней в письменной форме статей.
История все же отдала предпочтение иному пониманию конституции и конституционализма. Здесь уместно отметить и следующий момент. Великая хартия вольностей, принятая еще в 1215 г. и входящая в число действующих конституционных актов Великобритании, является писаным документом. Такие парламентские акты, как законы о реформе 1832, 1867 и 1884 гг., которые расширили право голоса граждан Великобритании, представляют собой писаные статуты и равнозначны по своей значимости конституционным положениям.
Конституция, независимо от формы, включает принципы организации, законы, правила, нормы, регулирующие деятельность государства. В узком смысле, когда говорят, например, 6 конституционном режиме, то имеют в виду, что этот режим или правительство подлежат определенным ограничениям и действуют в соответствии с установленными правилами и нормами, а не произвольно, по своему усмотрению. Под конституционализмом понимается также комплекс теорий или идей, характеризующих и обосновывающих конституционные принципы.
С самого начала конституция была призвана поставить закон выше личности короля. Именно в силу того, что суверен во всех странах ставился выше закона, стала неизбежной революция, призванная подчинить его закону и создать законодательные собрания, в той или иной форме и степени представляющие волю народа, и контролировать его. Отсюда появление в ходе французской революции 1789 г. и особенно революции 1848 г. писаных конституций на Европейском континенте.
Различаются конституции монархические и демократические. Сущность монархической конституции состоит в стремлении примирить две конфликтующие цели. Это, с одной стороны, сохранение традиционных свобод и прав, завоеванных в период средних веков в борьбе между церковью и государством, городом и правителем, дворянством и королевской властью. С другой стороны, легитимизация сильного и эффективного главы государства, способного защищать интересы всех подданных государства, реализовать общее благо в условиях правления закона.
В наши дни в важнейших своих аспектах конституции большинства монархических режимов Запада совпадают с конституциями президентских и парламентских республик. Поэтому далее излагаются основные принципы демократического конституционализма. Главная идея конституции - это разделение и ограничение власти для оптимального обеспечения свободы. Заслугу отцов-основателей американской конституции лорд Дж. Эктон видел в том, что им удалось решить проблему, которая веками волновала многих политических философов и мыслителей. Суть этой проблемы состояла в следующем: как наделить государство достаточными властными полномочиями, чтобы оно было способно обеспечить общественный порядок и эффективность правления, и в то же время ограничить эти полномочия, с тем чтобы исключить незаконное ущемление гражданских свобод.
Конституция определяет горизонтальное и вертикальное распределение прерогатив между различными ветвями власти, фиксируя то, какие органы или ветви власти осуществляют, соответственно, законодательные, исполнительные и судебные функции, как они формируются, как взаимодействуют друг с другом, какими правилами, нормами и процедурами в своих действиях руководствуются. Тем самым конституция четко очерчивает рамки и формы коллективной политической борьбы, смены правительства, взаимодействия правительства и оппозиции, принятия политических решений и т.д. Вопрос о конституционализме соприкасается со сферой демократии и демократических институтов. И это естественно, поскольку в наши дни конституционное правительство - это по своей сути демократическое правительство.
Почти все писаные конституции содержат декларацию об основных органах и ветвях власти, о их взаимосвязи, о том, как они сдерживают и ограничивают друг друга. В случае, когда та или иная страна не имеет писаной конституции, важнейшие институты правления устанавливаются историческими традициями. Знаменитое выражение Наполеона о том, что конституция должна быть "краткой и туманной", отражает реальность эпохи, в которой конституции являются сводами правил с широкими потенциальными возможностями для злоупотреблений. В современных условиях жизнеспособность конституции измеряется пределами, в которых она обеспечивает эффективное функционирование таких фундаментальных институтов власти, как суды, законодательные собрания, исполнительные органы, политические партии и т.д.
Как считал М. Дюверже, "конституции похожи немного на правила игры, в которой положение фигур зависит от способностей игроков, состава команд, их стратегического выбора, случайностей игры. Любая конституция рисует не одну, а множество схем правления, построения которых зависят от расстановки сил в данный момент. Различные политические режимы могут, таким образом, функционировать в одних и тех же юридических рамках".
Но при этом несомненно то, что любая конституция, заслуживающая это название, включает в себя следующие основополагающие положения: правление закона, конституционные права, реализация которых обеспечивается механизмом разделения властей, сдержек и противовесов. Конституция должна четко очертить формы и рамки политической борьбы. Демократическая конституция выполняет три функции: выражение согласия народа, в силу которого устанавливается само государство; фиксация определенной формы правления; предоставление и одновременно ограничение властных полномочий правительства. Например, английская конституция (большей частью неписаная) представляет собой по сути общую сумму властных полномочий, которыми, как считает палата общин, в качестве представителя народа, в рамках доктрины о полновластии парламента, она владеет. Эта "сумма" меняется в зависимости от конкретного периода. Конституция же федеральной республики (например, США) включает сумму определенного перечня властных прерогатив, от которых составляющие республику штаты отказались и передали центральному правительству. Штаты также приняли собственные конституции, в соответствии с которыми они пользуются суверенитетом и всей полнотой власти во всех вопросах, кроме тех, решение которых они делегировали центральному правительству. Унитарные государства имеют конституции, представляющие собой не просто перечень властных полномочий, а свобод и свод общих политических принципов, и оставляющие широкое поле маневра законодательной и исполнительной ветвям власти.
Ограничения составляют краеугольный камень конституционализма, и поэтому та или иная система ограничений занимает центральное место в любой конституции. Устанавливая рамки правления, любая конституция в определенной степени выступает в качестве ограничителя власти. Утверждение тех или иных специфических путей и средств реализации правительственных действий уже самим своим фактом запрещает другие пути и средства. Но конституции, как правило, идут дальше и ограничивают власть, устанавливая пределы прерогатив правительства и фиксированных процедур, по которым оно действует. Управляемым предоставляются гарантии против произвола управляющих, люди должны подчиняться только законам.
Основополагающее значение для теории демократии имели формирование и утверждение современной идеи народного представительства, в соответствии с которой представительные органы власти избираются не пожизненно, а на определенный, строго фиксированный конституцией срок. Периодическая подотчетность выборного представителя перед избирателями стала сущностным элементом демократической теории. И это естественно, поскольку если демократия действительно означает самоуправление народа, то недостаточно, чтобы на государственные посты должностные лица избирались народом даже всеобщим голосованием. Они еще должны периодически отчитываться перед народом за свои действия. Сущность принципа представительства состоит в том, что в политической сфере избиратели определяют цель, а избранный ими представитель - наиболее, на его взгляд, подходящие средства ее достижения. В современных условиях в рационально организованной системе власти самоуправленческие начала могут играть подчиненную роль по отношению к формам представительной демократии, основанным на принципах делегирования власти. Здесь немаловажное значение имеет осознание того факта, что идея права и идея народовластия выросли из разных источников.
Так, идея права, как отмечал В.М. Мажуев, "продиктована не стремлением народных масс к власти, а стремлением отдельной личности к относительной (прежде всего экономической) свободе от власти, причем от любой - личной, абсолютной, абсолютистской и даже, может быть, демократической (народной)". Сочетать эти два стремления, примирить между собой идеи народовластия и личной свободы можно только лишь с помощью представительной демократии, при которой народ способен осуществлять свою власть через свободно избранных им самим представителей, действующих в рамках строго фиксированных законов и правовых норм.
Демократия, писал Дж. Сартори, - это политическая система, при которой народ в достаточной степени способен сменять руководителей, но недостаточно способен управлять самим собой. Отсюда следует, что единственный для суверенного народа способ сохранить ту степень власти, в которой он нуждается и которую сам может осуществлять, заключается в том, чтобы не давать своим правителям неограниченную власть. Это значит, что демократический характер режима может сохраниться, если принцип "вся власть народу" постепенно изменится так, чтобы превратиться в лозунг "вся власть никому". Демократия может быть жизнеспособна лишь в том случае, если строго следовать принципу контроля над властью. Если же строго придерживаться лозунга "вся власть народу", то, по мнению Дж. Сартори, это рано или поздно закончится подрывом конституционных гарантий и механизма представительного правления. Власть должна быть ограничена принципом "контроль над властью". Поэтому ради сохранения демократии необходимо заменить клич "всю полноту власти - нам!" принципом "никто не должен обладать всей полнотой власти!". В политике, как и в рыночной экономике, недопустима монополия в какой бы то ни было форме.

§ 3. Капитализм и демократия
Поскольку одним из важнейших признаков демократической системы является институциональное разделение между государством, экономикой и обществом, споры по вопросу о балансе между общественной и частной сферами приняли форму споров о связях государства и экономики, а также государства и общества. В самом широком плане споры по данному вопросу велись в конфликтующих, но не исключающих друг друга терминах эффективности и гражданства. Это тоже спорные понятия, в которые вкладывается разный смысл. Так, споры о гражданстве включают проблемы равенства, участия, оздоровления общества, человеческой инженерии. Споры об эффективности, в свою очередь, ведутся в рамках целого ряда таких антиномий, как капитализм и социализм; рынок и планирование; капитализм и демократия и т.д. С рассматриваемой в данной главе точки зрения наибольший интерес представляет взаимосвязь рынка, капитализма и демократии.
Реальным выражением этого интереса является, в частности, получившая на Западе определенную популярность рыночная теория демократии. Основные положения этой теории впервые сформулировал И. Шумпетер: "Демократический метод представляет собой институциональный инструмент для достижения политических решений, на основе которого отдельные индивидуумы получают власть: принимать решения путем соревнования, объектом которого являются голоса избирателей".
Продолжая эту линию, Э. Доунс, Э. Шатшнайдер, А. Вильдавски и др. отождествляли политический процесс с обменом в условиях конкуренции на рынке. Целью каждого участника в данном случае является максимизация прибыли при минимизации издержек. При этом сам "торг" ведется по определенным общепринятым правилам игры. Например, голосование рассматривалось как обмен голосов за определенный политический курс, а деятельность политиков - как деятельность предпринимателей, занятых на рынке завоеванием и укреплением позиций путем торгов и наращиванием поддержки в поисках коалиций.
В данном контексте особую актуальность приобрела проблема соотношения демократии и капитализма, или рыночной экономики. Следует отметить, что основоположники марксизма-ленинизма также исходили из тезиса, согласно которому принципы либеральной демократии и капитализма и капиталистическая социально-экономическая система неотделимы друг от друга. Причем либеральная демократия расценивалась как особая система классового господства буржуазии, которая обречена на исчезновение с исчезновением капитализма и, соответственно, буржуазии. Это, как говорится, негативная трактовка демократии. В данном же параграфе речь идет всецело о позитивной оценке ее сторонников.
В настоящее время в трактовке данного вопроса выделяются два направления - неоплюралисты, придерживающиеся либеральной ориентации, и так называемая школа "публичного выбора", или неоклассики, составляющие консервативное течение. Неоклассики -Ф. Хайек, Д. Эшер, М. Олсон и др. - убеждены в том, что политическая демократия способна выжить и функционировать только в условиях капиталистической экономики, основанной на принципах свободного рынка. По их мнению, из всех существующих систем лишь капитализм предоставляет условия для групповой конкуренции и широкого политического участия масс, что капитализм - необходимая и единственная предпосылка демократии. Причем в тех случаях, когда политическая демократия каким-либо образом ущемляет принципы свободного рынка и свободной конкуренции, а также право предпринимателя свободно распоряжаться своим достоянием, с которыми капитализм всецело отождествляется, приоритет безусловно отдается этим последним.
И действительно, существует имманентная связь между принципами капитализма и плюралистической демократии. Последняя является гарантом существования и жизнеспособности капитализма как социально-экономической системы. Прежде всего она предоставляет широким слоям населения право участия в политическом процессе, гарантируя правила игры между политическими партиями и разного рода заинтересованными группами, и обеспечивает условия для ротации власти в процессе всеобщих выборов на всех уровнях власти, а также других принципов и норм парламентаризма. Тем самым плюралистическая демократия призвана обеспечить легитим-ность свободнорыночным отношениям как в социальной, так и в экономической сферах. Вопрос о соотношении частной собственности, свободы, экономической и личной, составляющих сравнительную квинтэссенцию идее демократии, был затронут в главе о гражданском обществе. Здесь необходимо отметить, что свободнорыночные отношения при определенных условиях могут создать реальные препятствия для эффективной реализации принципов плюралистической демократии, а то и подорвать их.
Убедительные доводы в обоснованность такого вывода содержатся в работах неоплюралистов Р. Даля, Ч. Линдблома и др. Пожалуй, наиболее емко позицию неоплюралистов в данном вопросе изложил Р. Даль: "Демократия тесно ассоциируется и всегда ассоциировалась на практике с частной собственностью на средства производства... Даже сегодня в любой стране, управляемой полиархией, средствами производства большей частью "владеют" частно. Наоборот, ни одна страна, где средства производства находятся главным образом в руках государства или... "общества", не управляется полиархией". Но при этом обнаруживается, что рыночная экономика представляет собой необходимое, но не единственное и не достаточное условие для демократии. Более того, усиление экономической мощи отдельных групп способно увеличить политическое неравенство и тем самым ослабить и подорвать власть неорганизованных граждан в политическом процессе.
Обоснованность этого тезиса рассматриваемая группа политологов демонстрирует на примере взаимоотношений между бизнесом и демократией. Если в 50-60-х гг. Д. Трумен, В.И. Ки да и сам Р. Даль изображали бизнес как одну из многих заинтересованных групп, конкурирующих между собой за власть и влияние, то с середины 70-х гг. появилось много работ, в которых критически анализируется "корпоративный капитализм" и его влияние на политическую систему. Так, Р. Даль и Ч. Линдблом, например, писали: "В нашем анализе плюрализма мы допустили еще одну ошибку... считая, что бизнесмены и группы бизнеса играют такую же роль, как и остальные заинтересованные группы". В действительности, утверждали Даль и Линдблом, бизнес играет в полиархической или плюралистической системе роль, которая качественно отличается от роли других заинтересованных групп. По их мнению, "общепринятые интерпретации, характеризующие американскую или любую другую рыночноориентированную систему как основанную на конкуренции между (равными. - К.Г.) заинтересованными группами, заключают в себе серьезную ошибку, поскольку они не учитывают очевидное привилегированное положение бизнесменов и в политике".
Это в еще большей степени относится к крупнейшим деловым корпорациям, которые не всегда и не обязательно действуют в соответствии с демократическими правилами и нормами. Более того, при определенных условиях рынок отнюдь не представляется как место, где равновеликие и равноправные агенты купли и продажи обоюдовыгодно обмениваются товарами. Нередко это арена, на которой огромные корпорации подавляют более мелкие фирмы, и расползающиеся по всему миру многонациональные корпорации доминируют над жизнью отдельных людей, регионов и даже целых стран. Как показывает исторический опыт, усиление позиций тех или иных заинтересованных лиц, особенно крупных корпораций или же промышленных и финансовых групп, с политической точки зрения может привести к негативным последствиям для функционирования демократии, к подрыву или, по крайней мере, ослаблению демократических норм и правил игры.
К этим доводам очень внимательно следует прислушаться нам, нашим политикам и представителям гуманитарных и социальных наук, особенно тем, которые полагают, что установление рыночных отношений автоматически приведет к утверждению демократических принципов в политической сфере. Весь мировой опыт XX столетия убедительно свидетельствует, что нередко капитализм, хотя, возможно, и деформированный, вполне совмещался с подлинно тираническими формами правления. Не секрет, что при нацистском режиме в Германии, фашистском - в Италии, франкистском - в Испании и т.д. диктаторские политические машины были созданы на капиталистической в своей основе инфраструктуре, хотя она и была подчинена всемогущему государству. Наиболее свежий пример такой амальгамы дает пиночетовский режим в Чили. Как известно, в сентябре 1973 г. генерал Пиночет пришел к власти на штыках мятежной армии, недовольной социальными преобразованиями социалиста С. Альенде, которые в определенной степени шли вразрез с интересами деловых кругов страны. Пиночет и возглавляемая им военная хунта в полном объеме (насколько это было возможно в чилийских условиях) восстановили эти привилегии. Более того, привлекли в качестве архитектора экономики страны одного из решительных сторонников рыночных отношений и жестких форм монетаризма. Пиночетовский режим - наиболее наглядный пример, свидетельствующий о том, что капитализм и рыночные отношения - недостаточные для утверждения политической демократии условия. А мало ли было и еще существует режимов, в которых авторитаризм в политике органически сочетается с рыночной экономикой? Но это вовсе не значит, что Россия может или должна идти по этому пути. Но учесть такую возможность, чтобы избежать ее, ей обязательно следует.

§ 4. Бюрократизм и демократия
Проблема жизнеспособности и выживаемости демократии приобрела особую значимость с появлением и усилением места и роли бюрократизма, корпоративизма и неокорпоративизма в общественно-политической жизни индустриально развитых страц. Следует отметить, что бюрократия играет немаловажную роль в функционировании современного государства. Взаимосвязь между бюрократией и либеральной или парламентской демократией носит амбивалентный характер. Как подчеркивал М. Вебер, бюрократия развивалась одновременно с демократией. Вступив в борьбу с традиционными формами правления, демократия с одной стороны способствовала становлению бюрократии. С другой стороны она возводит определенные преграды на пути расширения бюрократии как касты чиновников, отделившихся от народа в силу своих профессиональных знаний и должностного статуса. Здесь, как отмечал М. Вебер, демократия неизбежно вступает в конфликт с бюрократическими тенденциями. Но тем не менее чиновник, занимающий то или иное место в структуре бюрократической организации, является экспертом определенного профиля, в то время как его выборный руководитель, как правило, находится в положении дилетанта. Более того, в процессе выполнения им своих обязанностей чиновник накапливает большой объем конкретной информации, что еще более усиливает его влияние и позиции.
Этому же способствуют также так называемые "кодексы бюрократии", согласно которым важнейшие сферы ее деятельности изъяты из-под контроля общественности. Формально рядовые граждане вправе оспаривать действия бюрократии. В определенной степени влияние и вес бюрократии можно ограничить и уравновесить с помощью выборных представительных органов. Но под прикрытием конфиденциальности и секретности бюрократия способна противодействовать попыткам выборных органов получить соответствующую информацию. В результате бюрократизм во всевозрастающей степени пронизывает выборные демократические институты, завоевывая у них одну позицию за другой. С рассматриваемой точки зрения особо важную роль играет то, что в условиях современного высокоразвитого индустриального общества принципы плюралистической представительной демократии зачастую вступают в противоречие с принципами административной эффективности. Если плюрализм делает ударение на множественности, раздельности и даже фрагментарности властных институтов, принципы административной эффективности ставят в центр внимания обеспечение рационального принятия решений и эффективной их реализации.
Здесь важны соответствующая иерархия и специализация функций, профессионализм или профессиональная компетентность служащих государственного аппарата. Во все более растущей степени принципы выборности и представительства подчиняются императивам профессионализма и бюрократического администрирования. В классической демократической теории "сдержек и противовесов" условием для достижения "равновесия властей" является существование множества конкурирующих между собой центров власти. "Равновесие властей" достигается благодаря тому, что центры власти осуществляют различные функции и само разделение функций служит в качестве системы "сдержек и противовесов". В настоящее время бюрократия приобрела определенную роль в выдвижении законодательных предложений и выполнении исполнительных функций, когда она принимает ключевые решения в сфере реализации государственной политики, в сфере регулирования, когда она рассматривает апелляции на свои собственные решения и организовывает слушания по разрешению конфликтов в области административного права, вмешивается в прерогативы судебных властей.
Масштабы и последствия этого феномена наглядно можно продемонстрировать на примере конгресса США, который, по сути дела, превратился в гигантскую бюрократическую систему. Так, до первой мировой войны в одной из палат конгресса - сенате - было меньше наемных работников, чем самих сенаторов. По некоторым данным, с 1950 г. по настоящее время штат всевозможных конгрессистских комитетов возрос с 300 до 1100 человек, а штат личного аппарата сенаторов и членов палаты представителей - с 600 до 3600 человек. К тому же тысячи людей заняты в бюджетном бюро и других учреждениях конгресса. В 1960 г. каждый из двух сенаторов от Калифорнии пользовался услугами примерно 20 работников. В настоящее время на одного сенатора от этого штата работает более 60 человек.
Это создает качественно новую ситуацию. Раньше конгрессистские комитеты, сенаторы и члены палаты представителей нанимали лишь клерков, которые в действительности были машинистками и секретаршами, не имеющими сколько-нибудь серьезного влияния на своих нанимателей. Теперь это юристы, социологи, политологи и другие высококвалифицированные специалисты, призванные составлять рекомендации по важнейшим экономическим, социальным вопросам внутри страны и проблемам внешнеполитических отношений. В своих действиях законодатели и конгрессистские комитеты руководствуются этими рекомендациями. Иначе говоря, в законодательном процессе вес и влияние приобретают лица, которые не получили никаких полномочий от избирателей. Это неизбежно ведет к подрыву принципов представительности и демократии. К тому же существенные коррективы в функционирование политической системы демократии внесены дополнением политического представительства так называемым функциональным представительством. Суть его состоит в том, что представители различных заинтересованных групп вступают в договорные отношения друг с другом и государством для решения тех или иных насущных для них проблем. Это так называемый корпоративизм или неокорпоративизм. Как правило, этот последний определяется в качестве институциональной системы, в которой публичная политика вырабатывается посредством взаимодействия между государственным аппаратом и ограниченным кругом влиятельных корпоративных союзов. Корпоративным организациям предоставляется монополия представительства в соответствующих сферах их интересов в обмен на их подчинение определенным ограничениям, налагаемым государством. Другими словами, политическое представительство дополняется функциональными или представительскими интересами, что, естественно, вносит существенные изменения в систему функционирования традиционных общественно-политических институтов.
Именно в данной области за последние десятилетия произошли, если брать всю систему политических отношений западного общества, наиболее драматические изменения, существенно укрепившие взаимодействие между гражданским обществом и государством. Созданные после второй мировой войны общенациональные органы по планированию и реализации политики доходов послужили благоприятным фактором, способствовавшим институциональной интеграции профсоюзов и предпринимательских ассоциаций с государством на основе принципов функционального представительства. Такая институционализация развивалась на прагматической основе наряду и в связи с господствующей представительной системой парламентаризма и заинтересованных групп. Для координации деятельности правительственных служб и заинтересованных групп в послевоенные десятилетия было создано множество консультативных комитетов для совместного обсуждения интересующих обе стороны вопросов. Причем сотрудничество между правительством и руководителями заинтересованных групп настолько тесно и постоянно, что весьма трудно провести линию разграничения между их действиями. Важно учесть, что подобного рода сотрудничество и координация зачастую осуществляются в обход парламента. В результате партнерство бизнеса, профсоюзов и государства превратилось в сложнейшую систему взаимосвязей самых различных общественных и государственных структур, обеспечивающую "увязку" узкогрупповых и общегосударственных интересов.
О том, сколь огромное значение имеют обе системы представительства - партийно-политическая или партийно-парламентская (территориальная) и функциональная (по интересам), свидетельствует хотя бы тот факт, что даже сравнительно небольшие диспропорции, возникшие в странах Запада к концу 70-х гг. в сфере отношений государства и гражданского общества, вызвали довольно резкое снижение управляемости. И неудивительно, что именно в этот период тезис о "неуправляемости" стал одним из наиболее распространенных и даже модных практически во всей западной политологии.
Суть этих диспропорций состояла прежде всего в том, что государство стало чересчур глубоко вторгаться в общественные дела. Государственное вмешательство в результате чрезмерного его расширения стало превращаться из фактора, стимулирующего общественное развитие, в фактор, тормозящий, сковывающий это развитие. Возникло так называемое перегруженное государство, взвалившее на себя чрезмерное бремя социально-экономических прерогатив и оказавшееся неспособным должным образом выполнять свои изначальные, преимущественно политические функции. Появилась угроза бюрократизации, тотальной этатизации всего и вся.
Показательно, что подавление гражданского общества и его институтов в условиях тоталитарной системы в СССР привело не только к фактической ликвидации политического представительства, но и существенному искажению системы функционального представительства. Как в СССР, так и в других странах "реального социализма" сложился собственный государственный корпоративизм, только в качестве объединений по интересам и групп давления стали выступать не общественные, а те же государственные или полугосударственные структуры: партийно-государственная бюрократия, военно-промышленный комплекс, КГБ, аграрно-промышленный комплекс, профсоюзная, комсомольская и прочая "общественная" бюрократия, а также их более мелкие подразделения. Именно в процессе взаимодействия этих корпоративных, эгоистических интересов и рождалась реальная внутренняя и внешняя политика государства. И неудивительно, что, замкнутая на эти окостеневшие структуры, она привела всю систему к банкротству.

§ 5. Основные характеристики правового государства

<< Пред. стр. 3 (из 4) След. >>

Список литературы по разделу