<< Пред.           стр. 6 (из 18)           След. >>

Список литературы по разделу

  . . . and May's mother always stood on her gentility; and Dot's mother never stood on anything, but her active little feet.
 (Ch. Dickens)
  Такой же случай реализации основных и производных значений мы имеем в следующем примере:
 Clara . . . was not a narrow woman either in mind or body.
  (J. Galsworthy. The Freelands.)
 Этот пример по своей композиции представляет собой сти-
 нако в связи с тем, что омонимия в таком стилистическом использовании обычно является результатом разрыва полисемии, и что иногда трудно установить имеем ли мы дело с разными значениями одного слова или с разными словами, мы решили этот прием включить в группу средств, основанных на использовании значений одного слова.
 154
 
 листический прием, который носит название зевгмы. Зевгма - это отношение одного слова одновременно к двум другим в разных смысловых планах. Обычно это достигается при наличии однородных членов предложения, причем семантические связи данного слова с рядом однородных членов не одинаковы. Например:
 The close of this creation brought him and the plate to the table.
  (Ch. Dickens.) или
 He had taken three weeks off and a ticket to Mentone.
 (J. Galsworthy.)
  Сказуемое каждого из этих предложений имеет два дополнения. Каждое из дополнений реализует разные значения глагола.
  Близким к зевгме является прием разложения фразеологических сращений. Его стилистический эффект строится на подчеркивании немотивированности сращения. Например, в рассказе Диккенса: "A Christmas Carol":
  Mind! I don't mean to say that I know, of my own knowledge, what there is particularly dead about a door-nail. I might have been inclined, myself, to regard a coffin-nail as the deadest piece of ironmongery in the trade. But the wisdom of our ancestors is in the simile; and my unhallowed hands shall not disturb it, or the Country's done for. You will, therefore, permit me to repeat emphatically that Marley was as dead as a door-nail.
  Здесь фразеологическое сращение dead as a door-nail подвергается разложению. Иными словами, в компонентах сращения восстанавливается их первоначальное значение, и все сочетание переосмысляется.
  В английском языке имеется фразеологическое сращение to have no bowels, означающее быть бессердечным, безжалостным. В рассказе "A Christmas Carol" Диккенс разлагает это фразеологическое сращение следующим образом:
  "Scrooge had often heard it said that Marley had no bowels, but he had never believed it until now."
 Фразеологическое сращение здесь распадается и воспринимается читателем в самостоятельных значениях компонен-
 155
 
 тов этого сращения, и немотивированность сращения, таким образом, предстает перед читателем во всей своей логической несуразности. Неожиданность столкновения привычного употребления фразеологического сращения и "навязанного" ему контекстом буквального значения и создает юмористический эффект.
  Необходимо различать два структурных типа одновременной реализации разных значений слова, когда одно слово реализуется в разных значениях, соотносясь с разными словами в предложении, и когда слово само, вне зависимости от отношения к другим словам в предложении, одновременно реализует два значения.
 В следующей строфе "Song of the Shirt" Томаса Гуда
 "О men with sisters dear!
  О men with mothers and wives! It is not linen you're wearing out,
 But human creatures' lives!
 глагол to wear out использован одновременно в прямом значении (to wear out linen) и в переносном (to wear out one's life).
  Иногда в качестве зевгмы употребляются два значения слова или словосочетания, одно из которых (обычно основное, предметно-логическое значение) находится в соответствии с литературным употреблением, другое значение относится к нелитературному употреблению (просторечие, жаргонизм). Например:
  The heaviest rain, and snow, and hail, and sleet, could boast of the advantage over him in only one respect. They often "came down" handsomely, and Scrooge never did. (Ch. Dickens).
 Глагол to come down, поставленный Диккенсом в кавычки, одновременно означает падать, опускаться при употреблении со словами rain, snow, sleet, с другой стороны, сочетание come down означает раскошеливаться - значение просторечного характера, в котором оно относится к слову Scrooge.
  К зевгматическому построению принадлежат и такие случаи, где слово в предложении относится ко всему ряду
 156
 
 однородных членов, хотя по смыслу оно не может быть отнесено ко всем. Например, в "Записках Пиквикского клуба", Диккенс пишет:
  The principal production of these towns . . . appear to be soldiers, sailors, Jews, chalk, shrimps, officers and dockyard men.
 В этом предложении слово production фактически может быть связано только со словами chalk и shrimps.
  Мы уже говорили, что разложение фразеологических единиц может осуществляться по-разному: одновременной реализацией разных значений многозначного слова, использованием омонимии, оживлением стершихся метафор и др. Функции этих приемов зависят, главным образом, от конкретного контекста, от цели, которую ставит перед собой писатель.
  В большинстве случаев основной функцией всех этих приемов является функция более глубокого раскрытия черт описываемого понятия. В зевгме и разложении фразеологических единиц этому сопутствует сатирическая функция. В использовании же полисемии слов чаще всего заложена тенденция более разнообразно осветить то или иное явление в его опосредствованных связях с окружающей действительностью.
  Приемы одновременной реализации разных значений слова особенно широкое применение получили в произведениях Диккенса, Теккерея, Байрона, Голсуорси. У Диккенса эти приемы составляют одну из характерных черт его индивидуально-художественного стиля.
  Эти приемы применяются и в русской художественной литературе. Однако здесь они не получили столь широкого распространения. Русской художественной литературе более свойственно использование тонких нюансов значений, которые само слово содержит в себе потенциально. Поэтому в русской литературе, если можно характеризовать ее в целом, имеется стремление избежать резких контрастов словесного употребления, столь свойственных английской литературе соответствующих периодов. Такие приемы как зевгма, оксюморон, разложение фразеологических единиц, игра словами - довольно редкое явление на страницах произведений русских писателей XIX - XX вв.
 157
 
 Б. СТИЛИСТИЧЕСКИЕ ПРИЕМЫ ОПИСАНИЯ ЯВЛЕНИЙ И ПРЕДМЕТОВ
 Перифразы
  Среди стилистических средств, которые по-новому определяют понятие, выступая в качестве синонимического оборота по отношению к ранее существующему слову - обозначению данного понятия, относится перифраз.
  Наиболее общее определение этого стилистического приема мы находим в работе Маркса и Энгельса "Немецкая идеология", где перифраз определяется, как "особая форма речи, описание одного какого-нибудь отношения как выражения, как способа существования другого".1 В отличие от эпитета перифраз определяет понятие, одновременно называя его. Иными словами, перифраз кроме характеризующей функции имеет и номинативную функцию. Эпитет же (см. выше) имеет лишь характеризующую функцию.
  Таким образом, перифраз это такой стилистический прием, который в форме свободного словосочетания или целого предложения заменяет название соответствующего предмета или явления. Перифраз обычно выделяет одну из черт явлений, которая представляется в данном конкретном случае характерной, существенной. Такое выделение новой черты описываемого явления одновременно показывает и субъективное отношение автора к описываемому.
  В романе Диккенса "Dombey and Son" мы находим следующее определение понятия мать:
  I understand you are poor, and wish to earn money by nursing the little boy, my son, who has been so prematurely deprived of what can never be replaced.
  Сочетание what can never be replaced является перифразом. Здесь выделяется черта описываемого понятия, которая Диккенсу представляется наиболее существенной, а именно - незаменимость.
 В этом же романе мы находим и следующий перифраз:
  The Lamp-lighter made his nightly failure in attempting to brighten up the street with gas.
 
 1
 
 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. IV, стр. 279.
 158
 
  Несмотря на некоторую претенциозность, сложность этого перифраза, художественная функция его вполне ясна. Диккенс не только сообщает факт, но и дает косвенную характеристику, оценку, описание "яркости> света, излучаемого фонарями.
  Перифразы делятся на оригинальные и традиционные. Приведенные выше перифразы являются перифразами оригинальными. Традиционными перифразами называются такие, которые понятны и без соответствующего контекста, т. е. для раскрытия значения которых не требуется пояснительного текста.
  К таким перифразам относятся, например, сочетания типа: cap and gown (student), a gentleman of the long robe (lawyer), the fair sex (women), my better half (wife) и др. Эти традиционные перифразы являются синонимами соответствующих слов, заключенных в скобках. Они входят в словарный состав языка как фразеологические единицы. К таким перифразам-синонимам могут быть отнесены также и следующие установившиеся фразеологические сочетания: a pillar of the state (statesman), the ship of the desert (camel) и др.
  Перифразы - синонимы обычно ограничены в своем употреблении определенной сферой применения и эпохой, в которую те или иные традиционные перифразы (перифрастические синонимы) употреблялись. Так например, эпоха феодализма создала много перифрастических синонимов для такого понятия как the king например, the leader of hosts, the giver of rings, the protector of earls, the victory lord; слово battle имело перифрастический синоним the play of swords; слово saddle - the battle-seat; слово warrior - the shield-bearer и т. д.
  Как видно из приведенных выше примеров перифрастические синонимы имеют ту же номинативную функцию, что и слова, которые они заменяют. Синонимы являются одним из средств по-новому определить описываемое явление и поэтому сами стилистические функции синонимов оказываются тесно связанными с функцией перифразов, эвфемизмов и сравнений. Само использование синонимов для определения одного понятия по характеру своему близко как к перифразу, так и к сравнению. Раскрывая случайные черты явления, перифразы выступают в качестве сино-
 159
 
 нимических средств языка для обозначения одного и того же понятия. С другой стороны, синонимы, т. е. наличествующие уже в языке средства по-разному называть одно и то же явление, выделяют для нужд данного конкретного высказывания те или иные черты. Иными словами, синонимы по своей природе являются теми же перифразами, но выраженными не словосочетанием, а отдельным словом.
  В дальнейшем изложении мы будем пользоваться терминами: перифрастические синонимы, или языковые перифразы, которые мы сейчас описали, и художественные или речевые перифразы, которые представляют собой оригинальное, новое название предмета, не использованное еще раньше и являющееся достоянием индивидуально-художественного стиля автора, творческим применением заложенного в языке способа называния явлений.
  Речевые перифразы по-разному используются в разных стилях речи и имеют разнообразные стилистические функции.
  Одной из функций перифраза, создавшей этому стилистическому приему дурную славу, является функция придания возвышенности, торжественной приподнятости речи. Чрезмерное пользование этим приемом применительно к обыденным явлениям жизни, столь характерное для стиля Делиля и других французских писателей XVIII века, вызвало отрицательное отношение многих писателей к неумеренному, художественно немотивированному использованию перифраза.
  Пушкин высмеивал многословные вычурные перифразы Карамзинской школы. Известно следующее замечание Пушкина о перифразах "... Что сказать о наших писателях, которые, почитая за низость изъяснить просто вещи самые обыкновенные, думают оживить детскую прозу дополнениями и вялыми метафорами? Эти люди никогда не скажут дружба - не прибавя: сие священное чувство, коего благородный пламень и пр. Должно бы сказать: рано поутру, - а они пишут: Едва первые лучи восходящего солнца озарили восточные края лазурного неба - ах как это все ново и свежо, разве оно лучше потому только, что длиннее".1
  1 Пушкин А. С. Полное собрание сочинений в 16 томах, Изд-во АН СССР, 1937, т. 11, стр. 18 - 19.
 160
 
  Отношение Пушкина к перифразу может служить подлинной художественной оценкой вообще всех стилистических приемов. Они могут быть использованы только тогда, когда они художественно мотивированы, эстетически оправданы, когда они действительно дополняют мысль, придают ей нужный художнику оттенок, выявляют личное субъективное отношение к описываемому предмету.
  Высокопарные, торжественные перифразы из "Записок Пиквикского клуба" как, например:
  And Mr. Snodgrass bore under his arms the instruments of destruction; или "many of the hearts that throbbed so gaily then have ceased to beat; many of the looks that shone so brightly then have ceased to glow; the hands we grasped have grown cold; the eyes we sought have hid their lustre in the grave." (Ch. Dickens).
 мотивированы целью, художественным заданием всего произведения. Сатирическая функция этих перифразов вытекает непосредственно из художественного замысла писателя.
  В следующем перифразе, взятом из "Castle of Indolence" Томсона, A little round fat oily man of God (clergyman) характеристика священника настолько жива, красочна и рельефна, что приобретает обобщенный характер.
 Перифраз из "Венецианского купца" Шекспира:
 A stage where every man must play a part
 дает своеобразную интерпретацию понятия мир. В этом примере субъективно-оценочное усилено по сравнению с абстрактным и обобщающим понятием мир.
  Интересно высказывание В. Г. Белинского об индивидуальном слоге плохого писателя, которого Белинский называет писателем-простяком: "Особенно поражает вас в его слоге искусства парафразирования: одна и та же мысль, и притом простая и пустая, как например, то, что деревянные столы делаются из дерева, одна и та же мысль тянется у него длинною вереницею предложений, периодов, тропов, фигур; он переворачивает ее с боку на бок, плодит ее на целых страницах и пересыпает многоточиями. Все у него так кудряво, во всем такое изобилие эпитетов, амплификации, что неопытный читатель дивится этой живописности, этой рельефности, этим разноцветным и блестящим
 11 - 323 161
 
 переливам слога, - и его очарование только тогда исчезнет, когда он задаст себе вопрос о содержании бойко и затейливо написанной статьи: ибо, вместо всякого содержания, он замечает, к удивлению своему, только одно пухлое самолюбие и одни пухлые слова и фразы. Это особенно часто является на Западе, особенно с тех пор, как Запад начал гнить; у нас на Руси, где еще писательство не обратилось в привычку, такие явления пока еще едва ли возможны".1
  Художественные перифразы требуют особых приемов, при помощи которых можно раскрыть значение этих перифразов. Чаще всего перифразы раскрываются в широком контексте. Это может быть и в ситуации, в которой протекает общение и отношение данного слова к другим словам в предложении и т. д.
  В качестве примера такого перифраза может служить описание понятия мать, приведенное нами выше из романа Диккенса "Dombey and Son".-
  Есть перифразы, значения которых выявляются указанием на общеизвестные признаки предмета или явления. Эти перифразы - как бы развернутые определения существующих понятий. (Ср. пример, данный выше: the instruments of destruction).
  Часто раскрытию перифраза помогает метафора или метонимия, на которой строится перифраз. Таким образом, взаимодействие значений оказывается средством раскрытия перифраза. Например:
 Blue roll the waters, blue the sky Spreads like an ocean hung on high Bespangled with those isles of light So wildly, spiritually bright.
 (G. В у r о n.)
  В этих строках слова isles of light понятны в связи с метафорическим значением слова isles; или "the sky-lamp of the night", где понятие "the moon" расшифровывается метафорическим перифразом "lamp". Иногда автор сам поясняет свой перифраз при помощи описания. Обычно эти описания следуют не непосредственно после перифраза, а бывают удалены от него. Так например,
  1 Белинский В. Г. Собр. соч. в трех томах, Гос. изд. худ. лит-ры, 1948, т. II, стр. 407.
 162
 
  "Papa, love. I am a mother, I have a child who will soon call Walter by the name by which I call you." (Ch. Dickens.)
 Здесь употребление слова papa является своего рода ключом к перифразу "by the name by which I call you."
  Для раскрытия значения некоторых перифразов необходимо знакомство с литературными фактами, библейскими образами, историческими героями и событиями и т. д.
  Использование художественных перифразов и перифрастических синонимов в художественных произведениях имеет разнообразные стилистические функции, по-разному эстетически мотивированные. Наиболее частой и одновременно наиболее характерной функцией перифраза является функция дополнительной характеристики описываемого явления или предмета действительности. В этом смысле перифраз может быть в какой-то степени приравнен к эпитету. В романе Сэкстона "The Great Midland" мы находим следующий перифраз:
  Stephanie saw the stacks of the steel mills, out of which jets of flame flickered up now and then into the blanket of smoke, which hung over them. Barometer of war, she thought . . .
 Перифраз barometer of war употреблен вместо steel mills и дает индивидуально-художественную оценку роли, которую сталелитейные заводы играют в создании военного потенциала страны. К художественным перифразам относятся и такие, в которых описывается следствие и опускается причина или действие, вызвавшее это следствие. Так например:
  Of his four sons, only two could be found sufficiently without the e to go on making ploughs. (J. Galsworthy)
 Здесь отношение между тем, что выражено, и тем, что подразумевается, еще сложнее. Дело в том, что буква е в собственных именах (фамилиях) иногда является косвенным показателем аристократического происхождения (ср. Моreton и Morton). Отсюда sufficiently without the e - выражает понятие - достаточно плебейского происхождения. Перифраз часто употребляется для саркастического, юмористического описания предмета или явления. Например, в "Записках Пиквикского клуба" дается следующий перифраз, рассчитанный на этот эффект. Понятие swallowed
 11* 163
 
 a glass of liquor воспроизводится несколько ниже высокопарным перифрастическим оборотом transacted a similar piece of business. Использование такого перифраза, созданного в стиле делового документа, вместо простого слова drink (drank) рассчитано на юмористический эффект.
  Перифразы можно разделить на логические и образные. Логическими перифразами мы будем называть такие, которые, выделяя какую-то черту предмета, определяя по-новому понятие, не имеют в своей основе какого-либо образа. К таким перифразам относятся вышеприведенные the instruments of destruction; what can never be replaced и др.
  В основе образного перифраза лежит метафора или метонимия. Различие между метафорическими перифразами и метафорой и соответственно между метонимическим перифразом и метонимией заключается лишь в различии между словом и словосочетанием. Перифраз - • это всегда оборот речи, т. е. словосочетание; метафора или метонимия - это всегда слово. Таким образом, принципиального различия между метафорой и метафорическим перифразом нет; различие между ними лишь структурного порядка. К метафорическим перифразам можно отнести the sky-lamp of the night (moon), где в основе перифраза лежит метафора. К метонимическому перифразу может быть отнесен вышеприведенный пример the gentleman of the long robe, где в основе перифраза лежит отношение понятий, а не их сравнение.
 Эвфемизмы
  Эвфемизмы - • это слова и словосочетания, появляющиеся в языке Для обозначения понятий, которые уже имеют названия, но считаются почему-либо неприятными, грубыми, неприличными или низкими. Они находятся в словарном составе языка и являются синонимами слов, ранее обозначавших эти понятия.
  Способы образования эвфемизмов весьма разнообразны. Наиболее распространенный способ - это употребление метонимии, т. е. выражение каким-нибудь одним признаком самого понятия. Например, to glow в значении to
 164
 
 sweat; rear вместо lavatory. Эвфемизмы также образуются и посредством метафор, перифразов и других средств. Особенно часто эвфемизмы образуются путем использования иностранных слов. "Заимствование из чужого языка смягчает грубость выражаемого понятия, иностранное слово в таких случаях становится эвфемизмом".1
  В английском языке существует группа слов, которые называются дисфемизмами или какофемизмами. Их стилистическая функция обратна той, которую выполняют эвфемизмы. Они выражают понятие в более резкой и грубой форме, - обычно нелитературной форме, - по сравнению с тем словом, которое закреплено за данным понятием. Так например, понятие смерти в английском языке имеет следующие какофемизмы: to kick the bucket, to go off the hooks и др. (ср. в русском: "дать дуба", "сыграть в ящик"). К таким какофемизмам можно отнести и слово benders вместо legs, to be wrong in the upper storey вместо to be mad и другие.
  Большинство приведенных выше примеров представляют собой эвфемистические синонимы и эвфемистические перифразы, уже закрепленные в языке, и поэтому являющиеся частью его словарного состава. Но эвфемизмы могут быть созданы, так сказать "на данный случай" (речевые эвфемизмы). Это уже средство по-новому обозначить понятия для конкретных художественных целей, т. е. такие эвфемизмы выступают в качестве контекстуальных синонимов уже существующих слов в языке. В большинстве случаев это - эвфемистические перифразы, которые раскрываются только в широком контексте. Их стилистическая функция остается той же, что и функция эвфемистических синонимов, т. е. функция смягчения слов и выражений, почему-либо кажущихся автору или герою произведения грубыми. Так в предложении ... they think we have come by this horse in some dishonest manner. (Dickens.) Come by this horse in some dishonest manner является эвфемистическим перифразом "we stole the horse". В рассказе Уэллса "The Truth About Pyecraft", вместо выражения getting rid of fat автор употребляет эвфемистический оборот reducing weight.
 Вандриес Ж. Язык. М.: Соцэкгиз, 1937. С. 205
 165
 
  Так же, как и перифразы, художественные эвфемизмы требуют соответствующих условий для своей расшифровки. Обычно это контекст. Действительно, слово altogether никогда не будет обозначать нагая (натурщица). Только в контексте, приведенном ниже, оно приобретает это значение:
  "Of course, there are many very nice models indeed", - said the voice of Mrs. Tallents Small peace, "I don't mean that they are necessarily at all - if they are girls of strong character, and especially if they don't sit for the - the altogether."
  Некоторые исследователи выделяют еще так называемую группу политических эвфемизмов, что, однако, является ошибочным. Эвфемизмы - это замена одного обозначения понятия другим, смягченным. Это смягчение не искажает понятия, не ведет к неправильному толкованию понятия. Как тот, кто использует эвфемизм, так и тот, кто его воспринимает, понимают значение этой замены. То, что называют политическим эвфемизмом, фактически не несет функции эвфемизма. "Политический" эвфемизм в английском языке - это попытка исказить факты.
  Показательны в этом отношении многие заголовки английских и американских газет. Так например, заголовок "Tension in Kashmere" фактически обозначает восстание, а не напряженное положение в Кашмире. Статья под заголовком "Difficulties of the Canadian Farmer" рисует катастрофическое положение канадских фермеров, вынужденных вырубать фруктовые сады для того, чтобы сеять пшеницу, т. е. difficulties обозначает разорение, а не трудности канадских фермеров.
  В романе Кронина "The Stars Look Down" один из персонажей, выступая в Палате общин, говорит: "Honorable Members of the House understand the meaning of this polite euphemism."
  Имеется в виду словосочетание "undernourishment of children". Определяя слово undernourishment как эвфемизм, оратор раскрывает подлинное значение этого слова - голод.
  Подобные "политические эвфемизмы" явились своего рода лозунгами экспансионистской политики германского фашизма. Так например, лозунг Lebens Interessen Deutschlands - жизненные интересы Германии - использовался для прикрытия истинного понятия - экспансия на
 166
 
 Восток. Anschlu? фактически означало оккупацию. В отличие от бытовых и религиозных эвфемизмов "политические эвфемизмы" не являются синонимами слова, выражающего основное понятие, а выражают другие понятия. Происходит замена одного понятия другим. Так, например, слова slump и depression заменяются следующими синонимами: recession, a rolling readjustment, a correction, a slippage, an easing, a downswing, a mild dip, a normal adjustment, a levelling off, a lull, a return to normalcy, an industrial trouble.
  В статье "Economics of American Domination" Маргарет Хейнеман пишет об Англии следующее:
  Large American military and economic missions are permanently established in this country under the American Embassy, enjoying diplomatic privileges and Status, continuously "advising" Government department on the grounds that they ?re supervising the use of American aid.
  В этом примере глагол to advise, помещенный автором в кавычки, является эвфемизмом. Функция его ироническая. Он заменяет глагол to order. Интересно, что эвфемизм здесь выявляется кавычками или, иначе говоря, через стилистический прием иронии (см. выше). Глагол to advise начинает восприниматься как эвфемизм. Ирония здесь неполная. Мы можем лишь говорить об ироническом характере высказывания. Полная ирония всегда предполагает обратное значение. Глагол же to advise не имеет обратного значения to order.
 Сравнение
  К числу стилистических приемов, в какой-то степени родственных эпитету (по функции, но не по лингвистической природе), относится сравнение (simile).
  Сущность этого стилистического приема раскрывается самим его названием. Два понятия, обычно относящиеся к разным классам явлений, сравниваются между собой по какой-либо одной из черт, причем это сравнение получает формальное выражение в виде таких слов, как: as, such as, as if, like, seem и др.
  Обязательным условием для стилистического приема сравнения является сходство какой-нибудь одной черты
 167
 
 при полном расхождении других черт. Более того, сходство, обычно усматривается в тех чертах, признаках, которые не являются существенными, характерными для обоих сравниваемых предметов (явлений), а лишь для одного из членов сравнения. Например:
  The gap caused by the fall of the house had changed the aspect of the street as the loss of a tooth changes that of a face.
  Единственным признаком, общим в этих двух разнородных понятиях (street и face) является пустое пространство. Естественно, что пустое пространство (между домами) не является характерной чертой понятия - улица; в равной степени оно не является характерной чертой, признаком понятия лицо. Случайный признак поднят сравнением до положения существенного.
  В следующей фразе ". . .a square forehead as coarse in grain as the bark of an oak" - coarse in grain является характерным, постоянным признаком коры дуба; в то же время он является случайным, несущественным внешним признаком для понятия forehead.
  В качестве признака, который в сравнении является общим для двух сравниваемых членов предложения, может выступать как качество предмета (явления), так и действие. Например:
  "Susan Nipper detached the child from her new friend by a wrench - as if she were a tooth. "(Ch. Dickens)
 Здесь в основу сравнения положен характер действия (образ действия): detached ... by a wrench. Характер движения вызывает сопоставление с двумя объектами, на которые это действие может быть направлено: ребенок на руках у приятельницы Сюзанны Ниппер и - больной зуб, который нужно удалить. Опять же основной принцип стилистического сравнения сохраняется: образ действия (by a wrench) является характерным в применении к больному зубу; такой образ действия является случайным, неожиданным в применении к ребенку.
  "Mr. Dombey took it (the hand) as if it were a fish, or seaweed, or some such clammy substance."
 В этом примере один член сравнения (the hand) сравнивается с рядом разнородных предметов (fish, seaweed и др.).
 168
 
 Причем, во втором ряду сравнения даны такие предметы, у которых имеются общие постоянные признаки (clammy).
  В сравнении предметы и явления действительности выступают не в тождестве, а в разграничении. Это разграничение и поддерживается формальными средствами языка. Однако, как в метафоре, так и в сравнении сходным признаком является один признак, характерный для одного ряда явлений, и случайный для другого.
 Сравним два следующих предложения:
  1) My verses flow like streams и 2) My verses flow in streams.
  В первом предложении слова verses и streams употреблены в своих основных значениях: каждое слово независимо от другого. Во втором предложении первое слово verses употребляется в своем предметно-логическом значении, в то время как слово streams употреблено во взаимодействии двух значений: предметно-логического и контекстуального. Признак flow здесь как бы становится характерным для понятия verses. In streams выступает здесь в качестве обстоятельственного оборота к глаголу-признаку to flow.
  Сравнение, также как и метафора, является мощным средством характеристики явлений и предметов действительности и в значительной степени способствует раскрытию авторского мироощущения, выявляя субъективно-оценочное отношение писателя к фактам этой объективной действительности.
 В. СТИЛИСТИЧЕСКОЕ ИСПОЛЬЗОВАНИЕ ФРАЗЕОЛОГИИ
  В каждом языке имеются сочетания слов, в которых значение целого доминирует над значением составных частей или, иными словами, значение целого сочетания не совсем точно, а иногда и совсем не выводимо из суммы составляющих это сочетание частей. Такого рода сочетания носят название фразеологических единиц1.
  1 Акад. В. В. Виноградов классифицирует эти фразеологические единицы по степени спаянности компонентов и выводимости значе-
 169
 
  Для стилистических целей подробная классификация фразеологических единиц не является необходимой. Поэтому мы будем пользоваться термином "фразеологическое сочетание" для разных типов фразеологических единиц вне зависимости от степени спаянности составных частей сочетания. Особо, однако, будут выделены такие фразеологические сочетания, в которых значение всего сочетания не только не выводится из значения отдельных частей, но которые логически совершенно не мотивированы.
  Одной из наиболее характерных черт фразеологических сочетаний является их устойчивость, т. е. устойчивость местоположения составных частей сочетания и семантическое единство всего сочетания. Фразеологические сочетания являются достоянием языка и входят наряду с отдельными словами в лексический инвентарь данного языка. Они используются в речи как готовые единицы языка, т. е. воспроизводятся в речи, но не организуются вновь, как это имеет место в случаях так называемых свободных сочетаний.
  Фразеологические сочетания так же, как и слова, могут быть разделены по сферам употребления. Наибольшее количество фразеологических сочетаний (особенно сращений) относится к сфере живой разговорной речи.
  Большинство фразеологических сочетаний, возникших в сфере живой разговорной речи, как и весь разговорный словарь языка, обладает определенными эмоциональными значениями.
  Существует постоянное взаимодействие аналитических тенденций, которые имеют целью расчлененное понимание словесных сочетаний, и синтетических тенденций, ускоряющих процесс образования фразеологических единиц (В. В.Виноградов).
  В соответствующем разделе мы показали, как фразеологические единицы могут быть разложены и что стилистический эффект такого разложения связан с расчлененным пониманием словесных сочетаний, которые уже превратились в фразеологические единицы. Рассмотрим другие способы использования фразеологизмов.
 ния целого сочетания из составляющих его частей. Соответственно этому акад. Виноградов выделяет фразеологические сочетания, фразеологические единства и фразеологические сращения.
 170
 
 Использование поговорок и пословиц
  К числу фразеологических сочетаний, которые являются эмоционально-образными ресурсами языка, относятся также пословицы и поговорки.
  Разница между поговоркой и пословицей заключается в следующем: поговорка - это обычно такое сочетание слов, которое выражает понятие, т. е. обладает лишь номинативной функцией. Пословица, в отличие от поговорки, выражает законченное суждение. Общее в поговорках и пословицах то, что они в большинстве случаев образны по своей природе. Например: adding fuel to fire; as mad as a March hare; an ass in a lion's skin; to put all one's eggs in one basket; to be more sinned against than sinning и др. Использование таких поговорок служит, главным образом, целям более образного, эмоционального отображения фактов объективной действительности. Так в нижеследующих предложениях:
  "Frank was far more sinned against than sinning" (Dreiser); He's young and I have no doubt he wants to sow his wild oats before he settles down to married life (S Maugham); Walter knew which side his bread was buttered (S. Maugham); It may be that like most of us he wanted to eat his cake and have it (S. Maugham.)
  Пословицы, как было указано выше, отличаются от поговорок тем, что представляют собой законченное суждение. Однако, суждения, выраженные в пословице, являются суждениями особого рода. Они представляют собой обобщение накопленного человечеством опыта. Обобщения в пословицах строятся на конкретном образе. Пословицы глубоко национальны по форме и этим отличаются от обобщений философского характера. Раскрытие образа не представляет труда для тех, для кого язык является родным. Эти образы обычно мотивированы и поэтому легко раскрываются.
  "В простоте слова - самая великая мудрость", - пишет Максим Горький, - Пословицы и песни всегда кратки, а ума и чувства вложено в них на целые книги".1
  1 М. Горький. Материалы и исследования. Изд. АН СССР, 1934, т. I, стр. 114.
 171
 
  Действительно, пословицы всегда характерны своей эпиграмматичностью, т. е. способностью в чрезвычайно сжатой, краткой форме выразить огромной емкости мысль - результат накопленного народом опыта.
  "... пословицы и поговорки образцово формируют весь жизненный, социально-исторический опыт трудового народа".1
  Пословицы и поговорки могут быть использованы в разных стилях речи. Причем функции их мало чем рознятся. Они могут служить членом сравнения. Например:
  "As the last straw breaks the laden camel's back this piece of underground information crushed the sinking spirits of Mr. Dombey." (Ch. Dickens)
  Иногда в тексте делается лишь ссылка на пословицу. В этом случае с пословицей обращаются довольно свободно. Воспроизводятся только отдельные слова или сочетания слов. Так, в романе Голсуорси "Freelands" мы читаем: "Come", he said. "Milk's spilt".
  Как известно в английском языке имеется пословица "It is no use crying over spilt milk." Обобщенное значение этой пословицы эквивалентно русской пословице Слезами горю не поможешь.
  Такой ссылкой на пословицу достигается максимальная сжатость высказывания. Этот прием очень распространен в различных стилях английской литературной речи. Особенно часто аллюзии (ссылки) на пословицы и поговорки используются в газетном стиле и фельетонах. Например:
  ". . and whether the Ministry of Economic Warfare was being allowed enough financial rope to do its worst."
  В английском языке существует поговорка: "to give a person rope enough" или: "The waters will remain sufficiently troubled for somebody's fishing to be profitable."
  Такое использование поговорок не то же самое, что прием разложения фразеологических единиц, описанный выше. Поговорка "to fish in troubled waters" остается в своем основном значении, несмотря на нарушение ее син-
  1 М. Горький Литературно-критические статьи Гос. изд -во Худ. лит-ры, М., 1937, стр. 346 - 347
 172
 
 таксической структуры. Когда же мы имеем дело с приемом разложения фразеологических сращений, то разрушение синтаксической структуры или другой способ разложения влечет за собой и переосмысления значения фразеологической единицы.
  Другое дело поговорка из романа Гейма "The Crusaders", где одно определение collective, вставленное в поговорку to stick one's nose into (эквивалентную русскому совать свой нос (в чужие дела)., чрезмерно интересоваться тем, что не должно интересовать), фактически не разрушает фразеологическое сочетание to stick one's nose into somebody's business:
  However, he was much interested in the information that the new French Government was sticking its collective nose into the business of Delacroix.
  И в других стилях литературной английской речи такое использование поговорок и пословиц довольно распространенный стилистический прием. Им часто пользуются писатели и в стиле художественной речи. Так, в романе Голсуорси "Freelands":
  "Yes," he said, "let'em look out, I'll be even with 'em yet!" "None o' that," I told him, "you know which side the law's buttered."
 Английская поговорка "to know on which side one's bread is buttered" в значении умело использовать все с выгодой для себя, в вышеприведенном примере изменена: вместо слова bread введено слово law, что, однако, не меняет общего значения поговорки. Все выражение приобретает значение знать, как выгодно использовать закон в своих интересах.
  В английском языке есть поговорка: to have all one's eggs in one basket. Значение этой поговорки - рискнуть своим достоянием. В том же романе Голсуорси эта поговорка использована как средство характеристики одного из персонажей:
  Nedda had that quality ... found in those women who .. though they do not say much about it, put all their eggs in one basket
  Таких примеров можно привести много. Поговорка out of the frying-pan into the fire представлена в одном из романов С. Моэма следующим образом:
 173
 
  We were dashed uncomfortable in the frying-pan, but we should have been a damned sight worse off in the fire.
  В некоторых случаях даже переосмысление значения, связанное с логической перестановкой компонентов пословицы или поговорки, все же не влечет за собой разложения фразеологического сочетания. Так в том же романе a dark lining to the silver cloud фактически является вновь созданной сентенцией, понятной только в соотношении с известной пословицей Every cloud has a silver lining.
  Таким образом, фразеологические сочетания, включая поговорки и пословицы, используются в качестве выразительных средств языка в своем неизмененном виде (ср. вышеприведенный пример пословицы, использованной в качестве элемента сравнения). Если они подвергаются каким-то изменениям, то они выступают в качестве стилистических приемов. Эти изменения формы пословицы и поговорок могут быть различного характера: от включения одного определения в сочетание, уточняющего характер применения его (см. выше "financial rope"), до полного разрушения фразеологической единицы и восстановления основных, прямых значений в фразеологическом сращении.
 Сентенции
  Пословицы и поговорки характеризуются и своими структурно-лингвистическими чертами. Они обычно аллитерированы, как, например, to rob Peter to pay Paul; cut the coat according to the cloth: betwixt and between и др. Они также часто рифмованы и ритмически организованы. Например, by hook or by crook; eat at pleasure, drink with measure; every country has its customs; he that has a house of glass must not throw stones.
  Они всегда предельно кратки и поэтому характеризуются отсутствием союзной связи: first come, first served; easy come, easy go; grasp all, lose all; out of sight, out of mind.
  Характерные признаки пословицы легли в основу особого стилистического приема, который носит название сентенции (epigram).
  Сентенция - это та же пословица, но созданная не народом, а каким-то отдельным его представителем - писателем, мыслителем и т. п.
 174
 
  Используя наиболее характерные лингвистические черты пословицы, т. е. ее краткость, ритмическую организацию и другие указанные выше черты, писатели создают свои "пословицы". Сентенции могут войти в словарный состав языка наряду с народными пословицами. Таково большинство сентенций Шекспира, например, to be or not to be - that is the question; he jests at scars that never felt a wound и множество других.
  В повести Диккенса "A Christmas Carol" - no eye at all is better than an evil eye звучит как народная пословица как с точки зрения ритмической организации, так и с точки зрения эпиграмматичности. Иногда трудно определить, если нет на то более конкретных данных историческо-фольклорного характера, является ли предложение, впервые встреченное в произведении того или иного классика литературы, использованной им народной пословицей или собственным его созданием (сентенцией). Так например: he makes no friend who never made a foe обычно рассматривается как сентенция Теннисона в его "Idylls of the King", хотя, возможно, это народная пословица, впервые записанная Теннисоном.
  Некоторые из сентенций носят слишком литературно-книжный характер и поэтому не так легко соотносимы с народной пословицей. Сентенция Байрона "Sweet is revenge, especially to women" ("Don Juan") является примером такого рода сентенции. Другим примером может служить сентенция Попа из его "Essay on Criticism": "A little learning is a dangerous thing. Drink deep or taste not the Pierian spring." Сентенция Юнга - Procrastination is the thief of time ("Night's Thoughts") является также примером литературно-книжной сентенции. Такие сентенции образуют как бы литературно-книжные эквиваленты народных пословиц.
  В качестве примеров стилистического использования сентенции можно привести следующее интересное место из романа Кронина "The Keys of the Kingdom". Описывая одного из персонажей романа, Кронин характеризует его следующим образом:
  Не had a number of such cliches, from "Women and beer don't mix" to "A man's best friend is his own pound note", which, through frequency and profundity of utterance, had been hallowed into epigrams.
 175
 
 Аллюзии (ссылки) и цитаты
  Аллюзии - это ссылки на исторические, литературные, мифологические, библейские и бытовые факты. Цитата - это точное воспроизведение отрезка какого-либо текста. Ни аллюзия, ни цитаты, как стилистические приемы, не сопровождаются указанием на источники. Аллюзии и цитаты становятся фразеологическим сочетанием только в том случае, если они воспринимаются как аллюзии и цитаты, т. е. если они соотносимы с теми произведениями, где они были использованы впервые.
  Иными словами, составные части свободного словосочетания в тексте, на который делается ссылка, становятся связанными, если они используются в другом контексте.
 В романе Диккенса "Dombey and Son" есть такое место
  Little Paul might have asked with Hamlet "into my grave?" so chill and earthly was the place.
  Сочетание "into my grave?" является аллюзией, т. е. становится фразеологическим сочетанием, правда, временного характера, на данный случай. В тексте же "Hamlet", из которого эта аллюзия взята, "into my grave?" является свободным сочетанием. Можно сказать, что аллюзия это речевой фразеологизм в отличие от языковых фразеологизмов, которые фиксируются словарями как единицы словарного состава языка. Аллюзия обычно делается на широко известные литературные факты. Например:
  The mention of Marley's funeral brings me back to the point I started from. There is no doubt that Marley was dead. This must be distinctly understood, or nothing wonderful can come of the story I am going to relate. If we were not perfectly convinced that Hamlet's Father died before the play began, there would be nothing more remarkable in his taking a stroll at night, in an easterly wind, upon his own ramparts, than there would be in any other middle-aged gentleman rashly turning out after dark in a breezy spot - say Saint Paul's Churchyard, for instance - literally to astonish his son's weak mind.
 (Ch. Dickens. A Christmas Carol.)
  Здесь ссылка делается на то же произведение Шекспира "Hamlet". Эта аллюзия имеет свои специфические черты. Как видно из приведенного выше отрывка, дух отца Гамлета представлен в несколько саркастическом плане специальными стилистическими приемами.
 176
 
  В английских газетах часто делаются ссылки на факты я события дня, которые могут быть понятны только тем, кто знаком с этими событиями. Особенно популярны аллюзии на персонажи и эпизоды из библии, народных песен, баллад и детских стихов. Таковы, например, аллюзии на стихотворение "The House that Jack Built" и сказку "Tom Thumb", использованные Диккенсом при описании школы в Стоун Лодж в романе "Hard Times". Вот этот отрывок:
  No little Gradgrind had ever associated a cow in a field with that famous cow with the crumpled horn who tossed the dog who worried the cat who killed the rat who ate the malt, or with that yet more famous cow who swallowed Tom Thumb; it had never heard of those celebrities...
  В романе Сомерсета Моэма "The Painted Veil", муж, который привез свою неверную жену в город, где свирепствовала холера, сам заболевает и перед смертью произносит: The dog it was that died. Эта цитата взята из поэмы О. Голдсмита "An Elegy on the Death of a Mad Dog", которая кончается словами: The man recover'd of the bite; The Dog it Was that died.
  Здесь аллюзия является ключом к пониманию сложных душевных переживаний героя.
 Г. СМЕШЕНИЕ СЛОВ РАЗЛИЧНОЙ СТИЛИСТИЧЕСКОЙ
 ОКРАСКИ
  Особый стилистический эффект может быть достигнут соединением слов, которые принадлежат к разным стилистическим пластам словарного состава языка. Так, например, если в одном сочетании соединить слова, которые относятся к поэтизмам, со словами, относящимися к терминам, эффект получится близкий к тому, который мы имели в оксюмороне. Например:
 But oh, ambrosial cash! Ah! who would loose thee? When we no more can use, or even abuse thee!
 (G. Byron.)
  Эпитет ambrosial относится к поэтическому лексикону, т. е. сфера его употребления ограничена поэтическими произведениями. В этом слове очень четко реализуется
 12-323 177
 
 соотнесенность самого понятия, выражаемого этим словом, с другими понятиями этого ряда, а именно, понятиями из области мифологии. В сочетании с коммерческим термином cash наличные деньги, получается эффект неожиданного столкновения двух совершенно разнородных слов.
  По существу говоря, это явление можно условно назвать лингвистическим оксюмороном в отличие от логического оксюморона, который мы рассмотрели выше.
  В лингвистических оксюморонах слова не теряют своей стилистической окраски. В отличие от логических оксюморонов они не приобретают каких-то дополнительных оттенков значения. Они насильственно соединяются, несмотря на то, что их связи не являются органическими.
  В "Записках Пиквикского клуба" имеется следующее место: "The honourable gentleman is a humbug." Возвышенное "honourable gentleman", обычно употребляемое в официальных выступлениях, парламентских речах, официальной переписке и имеющее характер очень вежливого обращения, соединяется с ругательным словом humbug. Естественно, что такое соединение нарушает обычные нормы употребления слов и производит юмористический эффект.
  Интересным примером лингвистического оксюморона служит следующее место, уже приведенное нами выше, из "A Christmas Carol" Диккенса:
  But the wisdom of our ancestors is in the simile; and my unhallowed hands shall not disturb it, or the Country's done for.
  Возвышенные слова ancestor, simile, unhallowed литературно-книжные по своей стилистической характеристике соединены с такими разговорными словами и формами, как Country's done for.
  Функции этого приема весьма разнообразны: в основном это сатирическое изображение пристрастия к возвышенной, оторванной от действительности лексики и фразеологии, свойственной поэтам определенного направления.
  Очень ярко эта функция выявляется в нижеследующей строфе байроновского "Don Juan". Восторженный, поэтически настроенный, влюбленный юноша испытывает приступы морской болезни. Его напыщенные риторические обращения к возлюбленной сменяются криками о помощи и бранью.
 178
 
 "Sooner shall heaven kiss the earth - (here he fell sicker)
 Oh, Julia! what is every other woe? -
 (For God's sake let me have a glass of liquor;
 Pedro, Battista, help me down below)
 Julia, my love! - (you rascal, Pedro, quicker) -
 Oh, Julia! (this curst vessel pitches so) -
 Beloved Julia! hear me still beseeching!"
 (Here he grew inarticulate with retching)
  Лингвистические оксюмороны могут строиться на соединении следующих групп слов: терминологические ряды и поэтизмы; литературно-книжные слова и бытовые разговорные слова; поэтизмы, литературные возвышенные слова, иностранные слова и жаргонизмы. Наиболее часто этот прием встречается в сочетании живых бытовых разговорных элементов словаря с высоко книжными литературными словами и выражениями. Именно такие сопоставления дают наибольший стилистический эффект.
 12*
 
 СИНТАКСИЧЕСКИЕ СТИЛИСТИЧЕСКИЕ СРЕДСТВА
  Известно, что учение о предложении, о его типах и, главным образом, о характере связей между отдельными частями высказывания возникло исторически в сфере риторики, и только сравнительно поздно стало предметом изучения грамматики.
  В риторике главным образом рассматривалась проблема местоположения членов предложения (инверсия) и характер построения сложных отрезков высказывания (период). Учение о предложении в сфере грамматики значительно расширило материал исследования, выдвинув на первое место проблему синтаксических отношений членов предложения и проблему взаимосвязей между предложениями.
  Стилистика языка изучает синтаксические выразительные средства языка и синтаксические стилистические приемы, создающие особую организацию высказывания, отличающую такое высказывание от высказывания в условно называемой нами "нейтральной" форме изложения. Вот это "особое" по отношению к "нейтральному" и будет составлять предмет рассмотрения в разделе "Синтаксические стилистические средства английского языка".
  В области синтаксиса значительно менее четко, чем в области морфологии или словообразования, выступают разграничение стилистического от грамматического, отклонения от нормы и самая норма.
  В самом деле, проблема инверсии рассматривается и в грамматике и в стилистике.
  Так, конструкция типа "Only then have I made up my mind to go there" называется стилистической инверсией в курсах грамматики и грамматической инверсией (поскольку
 180
 
 она не допускает синонимического варианта при начальном положении ограничительных наречий) в курсе стилистики.
  Точно так же конструкция типа "It was . . . that", рассматривается и в грамматике и в стилистике как эмфатическая конструкция, т. е. такая, которая, служит средством логического или эмоционального выделения части высказывания.
  В связи с этим уместно привести следующее высказывание проф. Винокура: "Здесь, (в области синтаксиса - И. Г.), снова создаются не новые материалы, (как в лексике - И. Г.), а только новые отношения, так как вся синтаксическая сторона речи представляет собой не что иное, как известное соединение грамматических форм, и в этом смысле существенно нематериальна. Поэтому синтаксические отношения это - та сторона речи, где почти все представляется только реализуемыми возможностями, актуализацией потенциального, а не просто повторением готового, особенно же в условиях поэтической и притом стихотворной речи".1
  Существенно необходимы для понимания природы синтаксических средств стилистики является определение нормы языка. Известно, что норма языка - категория историческая. Ее установление иногда представляет собой процесс, который длится весьма долго и который, в силу своей длительности, не на всех этапах дает ясные представления о границах данной нормы.
  Под нормой языка следует понимать те установившиеся в данный период его развития в литературном языке морфологические, фонетические, синтаксические и стилистические правила употребления, нарушение которых ощущается не как ошибка, а как результат проявления индивидуально осознанных отклонений. Так например, когда В. Маяковский употребляет слово "серпастый", то он осознанно нарушает норму в русском языке.
  Акад. Виноградов по этому поводу пишет: "Чем определеннее и устойчивее норма, тем ярче и выразительнее стилистически оправданные уклонения от нее и тем интенсивнее процесс стилистического развития и стилистической
  1 Винокур Г. Маяковский - новатор языка. СП. 1943, стр. 15 - 16.
 181
 
 дифференциации языка".1 "Оправданные уклонения", о которых говорит акад. Виноградов, фактически то же, что проф. Винокур называет "реализуемыми возможностями", "актуализацией потенциального".
  Как уже было сказано, уклонения от нормы нельзя рассматривать как ошибки. Именно в такого рода отклонениях, основанных на живых процессах языка, иногда сказывается индивидуально-творческая манера автора. Если подобное отклонение часто используется в индивидуально-художественном стиле разных писателей, оно может постепенно типизироваться, получив право на существование в стилистике языка, а затем при выработке определенных и твердых норм использования такого рода отклонений, и в области грамматики. Поэтому четкую демаркационную линию между грамматическим и стилистическим в синтаксисе провести трудно, а иногда и невозможно.
  Сама проблема синтаксических выразительных средств в языке и основанных на них стилистических приемах синтаксического построения предложения оказывается тесно связанной с проблемой интонационного оформления предложения. В этом отношении правильной представляется мысль проф. Пешковского, который говорит что "... Интонационные средства ... так сказать блуждают по грамматической поверхности языка: они могут наслаиваться ... на любой формальной субстрат".2 В дальнейшем изложении это положение проф. Пешковского будет проиллюстрировано на ряде примеров. Здесь же можно ограничиться лишь ссылкой на такого рода выразительные синтаксические средства, как обособление, инверсия, умолчание и др., в которых синтаксическое оформление настоятельно требует соответствующей интонационной интерпретации, иначе сам прием теряет свое качество.
  Далее, проблема синтаксических выразительных средств языка и стилистических приемов синтаксиса оказывается также тесно связанной с проблемой предикации в широком
  1 Виноградов В. В. Язык Гоголя и его значение и истории русского языка, Сб. "Материалы и исследования по истории русского литературного языка", АН ССР, 1953. т. III. стр 8.
  2 Пешковский А. М. Вопросы методики родного языка, лингвистики и стилистики. М. - Л., 1930. С. 107.
 182
 
 смысле этого слова, т. е. с проблемой данного и нового, известного и сообщаемого в предложении. Известно, что в английском языке обычный порядок слов в "нейтральной" форме изложения это - подлежащее, сказуемое и далее второстепенные члены предложения, причем подлежащее обычно является данным, а следующие за ним члены предложения сообщают новое. Однако в английском языке уже полностью грамматикализованы такие случаи, когда на первом месте оказываются другие члены предложения, и подлежащее переставляется на другое место. Сравним два предложения:
  "Не, his wife and brother were standing at the French window ready to rush out at any moment ...
  Standing at the window ready to rush out at any moment were he, his wife, and brother... .
  Здесь новое ("standing" и т. д.) предшествует группе подлежащего, но от этого предшествующая группа не становится данным, она остается новым в высказывании. И только желание автора сильнее выделить новое, сделать на нем больший упор, ведет к такого рода перестановке членов предложения. Интересно попутно отметить, что подобное синтаксическое построение необязательно влечет за собой необходимость особого интонационного оформления предложения. Сама постановка сказуемого на первое место уже выделяет это сказуемое. Но эти факторы нельзя смешивать с особым интонационным оформлением, которое вызывается к жизни самим содержанием высказывания.
  Возвратимся к так называемому инвертированному порядку слов. Само понятие инверсии появилось только в результате сопоставления не-эмфатического строя предложения с эмфатическим, "нейтрального" - со стилистическим, "нормы" и "отклонения". Правомерно ли рассматривать порядок слов, задачей которого является выделение какого-либо члена предложения, какой-либо части высказывания, как отклонение от существующих норм, и называть его инверсией? Нам представляется такого рода терминология, установившаяся в языкознании в разделе синтаксических типов построения предложения, неправомерной, искажающей действительные факты языка, противоречащей разнообразным путям развития и становления синтакси-
 183
 

<< Пред.           стр. 6 (из 18)           След. >>

Список литературы по разделу