<< Пред.           стр. 5 (из 31)           След. >>

Список литературы по разделу

 
 *Вопросы уголовного права и процесса в практике Верховных Судов СССР и РСФСР. М„ 1980. С 36; Бюллетень Верховного Суда РСФСР. 1966 № 11. С. 5.
 
 Значение субъективной стороны преступления, в частности вины как ее обязательного признака, в общих основных чертах состоит в следующем:
 1) субъективная сторона преступления – обязательный элемент любого состава преступления. Ее отсутствие исключает таковой;
 2) вина – обязательный признак субъективной стороны состава преступления. При ее отсутствии нет ни субъективной стороны, ни самого состава в целом;
 3) установление субъективной стороны состава преступления, всех ее признаков, включенных в данный состав, – обязательное и необходимое условие правильной и обоснованной квалификации содеянного, отграничения одного преступления от другого;
 4) точное установление субъективной стороны преступления является предпосылкой для индивидуализации уголовной ответственности и наказания, назначения режима лишения свободы и т. д.;
 5) в целом установление субъективной стороны преступления является непременным условием обеспечения и укрепления законности.
 § 2.Вина
 Вина – основной, обязательный признак субъективной стороны любого состава преступления. На это прямо указано в ч. 1 ст. 5 УК РФ: «Лицо подлежит уголовной ответственности только за те общественно опасные действия (бездействие) и наступившие общественно опасные последствия, в отношении которых установлена его вина». Часть 2 этой статьи гласит: «Объективное вменение, то есть уголовная ответственность за невиновное причинение вреда, не допускается»*.
 
 *Уместно отметить, что наше уголовное право также не признает и только субъективного вменения, то есть уголовной ответственности за так называемый «голый умысел» без его объективизации в общественно опасном деянии.
 
 Согласно российскому уголовному закону вина есть психическое отношение виновного к объективным признакам, включенным в состав преступления.
 Более широкое понимание вины как психического отношения еще и к объективным признакам, предусмотренным уголовным законом в качестве обстоятельств. отягчающих ответственность, прямо законом не регламентировано и является теоретическим выводом. Он основан на принципе отечественного уголовного права, исключающем объективное вменение любых указанных в законе обстоятельств, обусловливающих общественную опасность деяния, и не только не противоречит положениям уголовного закона, но и способствует полному и всестороннему соблюдению законности при применении уголовно-правовых норм.
 Уголовная ответственность наступает только при наличии вины. Невиновное причинение вреда определяется в ст. 28 УК РФ. В ч. 1 этой статьи указано, что «деяние признается совершенным невиновно, если лицо, его совершившее, не осознавало и по обстоятельствам дела не могло осознавать общественной опасности своих действий (бездействия) либо не предвидело возможности наступления общественно опасных последствий и по обстоятельствам дела не должно было или не могло их предвидеть». Согласно ч. 2 данной статьи «деяние признается также совершенным невиновно, если лицо, его совершившее, хотя и предвидело возможность наступления общественно опасных последствий своих действий (бездействия), но не могло предотвратить эти последствия в силу несоответствия своих психофизиологических качеств требованиям экстремальных условий или нервно-психическим перегрузкам».
 В соответствии с ч. 1 ст. 24 УК РФ вина может выражаться в форме умысла или неосторожности, а в соответствии со ст. 27 УК – быть двойной, то есть сложной, представляющей собой сочетание умысла и неосторожности.
 Вина – это характеристика уголовным законом интеллектуального и волевого моментов психического отношения лица к содеянному и определенных их сочетаний, а также – при небрежности – отрицания указанных моментов.
 При характеристике отдельных составов преступлений законодатель указывает на эмоциональный момент. Последний представляет собой, на наш взгляд, факультативный признак именно вины поскольку, во-первых, может характеризовать только ее, причем лишь в форме умысла; во-вторых, взаимосвязан с интеллектуальным и волевым моментами умысла, оказывает на них влияние, состоящее в ослаблении степени осознания действий, предвидения последствий и степени выраженности волевого момента. Названные обстоятельства определяют выделение в теории уголовного права самостоятельного вида умысла – аффектированного, характеризуемого эмоциональным моментом.
 Понятие вины включает ее психологическое, социально-политическое и уголовно-правовое содержание.
 Первое состоит в том, что в ее основе находятся процессы, объективно происходящие в психике людей. Таковыми являются мышление, воля, эмоции, присущие психике любого душевно здорового человека. Посредством мышления сознание человека отражает предметы и явления объективного мира, их существенные признаки, взаимосвязи между ними. Воля – это сознательное регулирование индивидом своей практической деятельности, направление им умственных и физических усилий на достижение цели или удержание от активности. К эмоциям относятся чувства, аффекты, проявляющиеся как эмоциональные состояния, реакции, избирательность чувственных отношений к тому или иному объекту*. Эти процессы характеризуют соответственно интеллектуальный (мышление), волевой (воля) и эмоциональный (эмоции) моменты психической деятельности человека. В детализированном виде они выражаются в возможности, способности психически здорового человека осознавать и оценивать объективную действительность, в частности социальное значение своих действий (или бездействия); предвидеть их последствия, включая социально вредные; понимать развитие причинной связи между осуществляемыми действиями и грядущими последствиями; обладать предусмотрительностью, то есть определенной долей прогнозирования более отдаленных последствий, а также тех, предвидение которых требует повышенного внимания и психических усилий, связанных с приобретенными опытом, знаниями, навыками (интеллектуальный момент); стремиться к достижению цели; желать достижения результата либо относиться к этому безразлично, не желать наступления тех или иных последствий (волевой момент); выражать свои чувства, проявлять эмоциональные реакции или состояния (эмоциональный момент). При определении вины, ее форм и видов законодатель отражает в Общей части УК РФ (ст. 25-28) наличие или отсутствие интеллектуального и волевого моментов, их сочетания, наполняя тем содержанием, которое объективировано в реальной психической деятельности людей.
 
 *Дагель П.С., Котов Д.П. Субъективная сторона преступления и ее установление. Воронеж, 1974. С. 45, 48, 49; Рубинштейн С.Л. Основы общей психологии. М., 1946. С. 178; Мясищев В.Н. Личность и неврозы. Л., 1960. С. 82, 210-212; Добрынин Н.Ф. Об активности сознания. Проблемы сознания: Материалы симпозиума. М., 1966. С. 183; Лебединский М.С., Мясищев В.Н. Введение в медицинскую психологию. Л., 1966. С. 222.
 
 Уголовный закон дифференцирует формы и виды вины исходя из разновидностей объективированного содержания этих моментов и их сочетаний. Так, при прямом и косвенном умысле интеллектуальный момент характеризуется осознанием общественной опасности действия (или бездействия) и предвидением возможности или неизбежности наступления общественно опасных последствий (при прямом умысле) или только возможности их наступления (при косвенном умысле), а волевой – желанием (при прямом умысле) либо сознательным допущением или безразличным отношением к ним (при косвенном). При преступном легкомыслии интеллектуальный момент выражается в предвидении возможности наступления общественно опасных последствий и самонадеянном без достаточных к тому оснований расчете на их предотвращение, а волевой – в нежелании их наступления, стремлении предотвратить.
 Для преступной небрежности свойственны отрицательные интеллектуальный и волевой моменты, то есть их отсутствие при наличии обязанности и возможности определенного интеллектуального отношения к общественно опасным последствиям, состоящего в том, что при необходимой внимательности и предусмотрительности лицо должно было и могло их предвидеть.
 Эмоциональный момент в нормах Общей части уголовного права при определении вины не выражен, так как он не имеет здесь существенного значения применительно ко всем составам преступлений. Вместе с тем этот момент отражен при характеристике психического отношения виновного к содеянному в отдельных составах преступлений. К таковым относятся составы, предусмотренные ст. 106,107 и 113 УК РФ, где указывается соответственно на психотравмирующую ситуацию или на состояние внезапно возникшего сильного душевного волнения (аффекта), характеризующее эмоциональный момент психической деятельности лица.
 Таким образом, психологическое содержание вины выражается в том, что отечественное уголовное законодательство определяет ее исходя из объективного, реально существующего психического отношения человека к окружающей действительности, причем такого, знание о котором базируется на научных положениях и выводах психологии.
 Социально-политическое содержание вины базируется на материальном определении преступления как виновно совершенном общественно опасном деянии, запрещенном уголовным законом под угрозой наказания. Такое содержание заключается в том, что вина – это психическое отношение лица не к любым своим деяниям и их последствиям, в частности порицаемым кем-либо, а только к общественно опасным, запрещенным уголовным законом под угрозой наказания, то есть осуждаемым и порицаемым государством, поскольку они представляют опасность для общественных отношений, указанных в ч. 1 ст. 2 УК РФ. Совершая преступление, лицо виновно, то есть умышленно или по неосторожности, проявляет отрицательное психическое отношение к социальным ценностям нашего общества, что осуждается государством.
 Уголовно-правовое содержание вины характеризуется тем, что ее формы определены в уголовном законе – ст. 24-27 УК РФ, где отражена сущность психологического и социально-политического содержания вины, причем дифференцирование, применительно к ее формам и видам. Будучи отражена в уголовном законе, вина приобретает значение признака субъективной стороны состава преступления, выражаемого в умысле или неосторожности и обязательного для любого состава.
 Вина (по отечественному уголовному праву) – это обязательный признак субъективной стороны любого состава преступления, выражаемый в форме умысла или неосторожности, либо того и другого, представляющий собой характеристику уголовным законом интеллектуального и волевого моментов (включая их отсутствие) психического отношения лица к предусмотренному уголовным законом в качестве преступления общественно опасному деянию и его последствиям и определенных сочетаний этих моментов, выражающий отрицательное субъективное отношение лица к социальным ценностям, имеющий психологическое, социально-политическое и уголовно-правовое содержание.
 Именно из такого понимания вины как объективной реальности, отраженной в законе, исходит наука уголовного права*. В науке уголовного права разработаны оценочные теории вины. Они не признают за виной качество строго определенного факта внешнего мира, явления объективной действительности, которое может и должно быть правильно отражено в сознании суда, и суть ее усматривают в «упреке» суда по отношению к поведению обвиняемого, в отрицательной его оценке.
 
 *Такое понимание вины присуще прогрессивным ученым в области уголовного права и других государств. См.: Андреев И. Очерк по уголовному праву социалистических государств. М., 1978 С. 71.
 
 По мнению сторонника оценочной теории Б.С. Утевского, вина как общее основание уголовной ответственности есть «совокупность обстоятельств, заслуживающих, по убеждению советского суда, отрицательной общественной (морально-политической) оценки от имени социалистического государства и требующих уголовной ответственности подсудимого»*.
 
 *Утевский Б.С. Вина в советском уголовном праве. М„ 1950. С. 103.
 
 Понимание Б.С. Утевским вины как оценочной категории было подвергнуто справедливой критике*. Вместе с тем его концепция была поддержана рядом ученых, в частности Т.Л. Сергеевой** и Ю.А. Демидовым***.
 
 *См., например: Курс советского уголовного права. М., 1970. Т 2. С. 282-283.
 **Сергеева Т.Л. Основания уголовной ответственности по советскому уголовному праву. Ученые записки Всесоюзного научно-исследовательского института советского законодательства. Вып. 1/18. М„ 1964. С. 7.
 ***Демидов Ю.А. Социальная ценность и оценка уголовном праве. М., 1975. С. 112; Его же. Социальная ценность и оценка в уголовном права: Автореферат дисс. докт. юр. наук. М„ 1977. С. 19.
 
 § 3. Умысел и его виды
 Умысел представляет собой одну из форм вины. Умышленная вина опаснее неосторожной, что подтверждается, в частности, отнесением законодателем к числу особо тяжких преступлений только тех, которые совершены умышленно (ч.5ст.15 УК РФ).
 Определение умышленной вины содержится в ст. 25 УК РФ. В ч. 1 данной статьи указано, что «преступлением, совершенным умышленно, признается деяние, совершенное с прямым или косвенным умыслом». На основании ч. 2 этой статьи «преступление признается совершенным с прямым умыслом, если лицо осознавало общественную опасность своих действий (бездействия), предвидело возможность или неизбежность наступления общественно опасных последствий и желало их наступления». В соответствии с ч. 3 данной статьи «преступление признается совершенным с косвенным умыслом, если лицо осознавало общественную опасность своих действий (бездействия), предвидело возможность наступления общественно опасных последствий, не желало, но сознательно допускало эти последствия либо относилось к ним безразлично». В этих определениях умысла выражено психологическое и социально-политическое содержание рассматриваемой формы вины.
 Каждому из определенных в ст. 25 УК РФ видов умысла присущи интеллектуальные и волевой моменты. Интеллектуальных моментов два. Первый выражается в осознании лицом, совершающим преступление, общественно опасного характера своих действий или бездействия, то есть того, что относится к настоящему времени (на момент совершения деяния), а второй – в предвидении его общественно опасных последствий (при прямом умысле – возможности или неизбежности их наступления, а при косвенном – только возможности), то есть того, что относится к будущему времени. На необходимость осознания общественно опасного характера своего деяния и предвидения его общественно опасных последствий лицом, признаваемым виновным в совершении умышленного преступления, неоднократно обращалось внимание высшими судебными инстанциями*.
 
 *См, например: Вопросы уголовного права и процесса в практике Верховных Судов СССР и РСФСР, 1938-1978. М., 1980. С. 36; Судебная практика Верховного Суда СССР. 1950. № 8. С. 2; Бюллетень Верховного Суда СССР. 1974. № 3. С. 31.
 
 Волевой момент прямого умысла состоит в желании наступления общественно опасных последствий, а косвенного – в нежелании, но сознательном допущении этих последствий или безразличном отношении к ним.
 Прямой умысел характеризуется наличием у виновного осознания общественно опасного характера своих действий или бездействия, предвидения возможности или неизбежности наступления общественно опасных последствий (интеллектуальные моменты) и желания их наступления (волевой момент).
 Косвенный умысел выражается в наличии у виновного осознания общественно опасного характера своих действий или бездействия, предвидения возможности наступления общественно опасных последствий (интеллектуальные моменты) и нежелания, но сознательного допущения наступления этих последствий или безразличного отношения к ним (волевой момент).
 При общей характеристике интеллектуальные моменты обоих видов во многом схожи (хотя степень предвидения общественно опасных последствий у них не совпадает), а волевые – различны.
 Осознание общественно опасного характера действия или бездействия – это знание, понимание виновным того, что совершаемое действие или воздержание от него носит общественно опасный характер, то есть представляет опасность для общественных отношений. При этом предполагается знание, понимание виновным конкретной общественной опасности действия или бездействия, а не абстрактной.
 Уголовный закон указывает на осознание именно общественно опасного, а не противоправного характера деяния. Вот почему для наличия данного интеллектуального момента не требуется, чтобы виновный осознавал запрещенность совершаемого действия или воздержания от него уголовным законом – незнание закона не освобождает от уголовной ответственности. Если человек не осознавал, что его действие или бездействие запрещено уголовным законом, то налицо юридическая ошибка, которая не влияет на уголовную ответственность.
  Указание на осознание общественно опасного характера действия или бездействия связано с различным подходом законодателя к установлению возраста наступления уголовной ответственности за разные по характеру преступления. Законодатель учитывает возможность, способность человека (исходя из его умственного развития, определяемого по общему правилу достижением определенного возраста) понимать, что данное по характеру деяние представляет общественную опасность. Например, то, что нельзя убивать, воровать, понятно уже четырнадцатилетнему. Это обусловливает установление уголовной ответственности, в частности, за убийство, кражу с момента достижения лицом такого возраста.
 Предвидение общественно опасных последствий – это понимание лицом того, что его действие или бездействие повлечет конкретные последствия, которые находятся в причинной связи с самим деянием.
 Совершая умышленное преступление, виновный предвидит, во-первых, конкретные последствия, во-вторых, их общественно опасный характер и, в-третьих, неизбежность или возможность как реальную вероятность наступления таковых.
 При совершении преступления с прямым умыслом виновный предвидит неизбежность или возможность как большую степень вероятности наступления общественно опасных последствий. Например, предвидит наступление смерти потерпевшего, когда стреляет в свою жертву в упор – в висок или в область груди.
 Совершая преступление с косвенным умыслом, он предвидит возможность меньшую, чем при прямом, но со значительной степенью вероятности наступления общественно опасных последствий. В этом состоит отличие косвенного умысла от прямого по интеллектуальному моменту. Если эту степень вероятности попытаться для наглядности выразить в цифровом исчислении (разумеется, весьма условно), то она будет равняться примерно 50%. Например, применительно к причинению тяжкого вреда здоровью такая степень налицо, когда виновный во время футбольного матча бросает сверху на нижние ряды трибун стадиона стеклянную бутылку.
 Волевой момент прямого умысла характеризуется желанием того, чтобы наступили общественно опасные последствия, которые являются либо единственной целью (например, при убийстве из мести), либо необходимым средством для достижения иной цели (например, при убийстве с целью скрыть другое преступление или облегчить его совершение).
 Волевой момент косвенного умысла выражается в том, что виновный не желает наступления общественно опасных последствий, но сознательно допускает наступление их или относится к ним безразлично, в чем и заключается основное отличие косвенного умысла от прямого,
 Это проявляется в том, что виновный, во-первых, не стремился к наступлению указанных последствий, во-вторых, допускает их наступление в данной конкретной обстановке и, в-третьих, относится к ним безразлично, то есть рассчитывает не на какие-либо определенные обстоятельства (собственные действия, действия других людей или сил природы), которые, по его мнению, могут воспрепятствовать наступлению последствий, а на какую-нибудь случайность, то есть «на авось».
 Конструируя формальные составы в отличие от материальных, законодатель не включает в них последствия. Поэтому определение умысла в преступлениях с формальными составами усечено. Если интеллектуальными и волевыми моментами умысла в преступлениях с материальными составами охватываются действие, бездействие, последствие, то в преступлениях с формальными составами – только действие или бездействие. Здесь умысел выражается в осознании виновным общественно опасного характера своего действия или бездействия (интеллектуальный момент) и в желании совершить его или воздержаться от этого (волевой момент).
 Уголовно-правовое значение имеет только сознательное действие (или бездействие), Осознавая и совершая его (или воздерживаясь от его совершения), человек не может не желать этого. «Действие всегда желанно, если только оно не совершено под влиянием непреодолимой силы или физического принуждения»*. Следовательно, волевой момент умысла в преступлениях с формальными составами выражается только в желании совершить действие или воздержаться от него, то есть такие деяния могут совершаться только с прямым умыслом.
 
 *Вопросы преступления и наказания по законодательству СССР и других социалистических стран. М., 1985. С.47.
 
 В каждом составе преступления умысел имеет определенное содержание. Встречаются на практике и случаи, когда в процессе виновного совершения конкретного преступления прямой умысел виновного, соответствующий по содержанию одному составу, например кражи чужого имущества, трансформируется также в прямой умысел, соответствующий по содержанию другому составу, например, грабежа или разбоя. Это имеет место при перерастании одного деяния в другое, более опасное, в частности кражи в грабеж или разбой либо грабежа в разбой. Такое перерастание возможно в связи с тем, что согласно п. 10 Постановления Пленума Верховного Суда СССР от 11 июля 1972 года «О судебной практике по делам о хищениях государственного и общественного имущества» (с изменениями от 21 сентября 1977 года, 27 ноября 1981 года и 26 апреля 1984 года) «хищение следует считать оконченным, если имущество изъято и виновный имеет реальную возможность им распоряжаться по своему усмотрению или пользоваться им»*. Поэтому, когда, например, виновный, изъяв чужую вещь, но не получив реальной возможности распоряжаться по своему усмотрению или пользоваться ею, то есть при неоконченной краже, встречая сопротивление потерпевшего, применяет насилие к нему с целью удержать изъятое имущество, налицо перерастание кражи в грабеж, соединенный с насилием, если оно не опасно для жизни или здоровья потерпевшего, или в разбой, если оно представляет такую опасность. В подобных случаях умысел на совершение кражи трансформируется в процессе совершения преступления в умысел на совершение грабежа или разбоя. При квалификации деяния оно рассматривается как одно, более опасное, совершенное с умыслом на это преступление. Указанная трансформация возможна лишь при совершении преступлений, во-первых, с прямым умыслом, во-вторых, однородных и, в-третьих, до момента окончания начального менее опасного деяния. При совершении, в частности, неоднородных преступлений, например, когда у грабителя, отнявшего у потерпевшей шубу, возникает намерение изнасиловать женщину и он его реализует, имеет место не трансформация, а возникновение умысла на совершение нового преступления. Тогда содеянное как содержащее два различных состава преступления квалифицируется по их совокупности.
 
 *Сборник постановлений Пленума Верховного Суда СССР, 1924-1986 М., 1987. С. 607-608.
 
 Помимо деления умысла на прямой и косвенный, теорией уголовного права и судебной практикой разработана в целях правильной и обоснованной квалификации преступлений его дифференциация на виды еще по двум основаниям: по времени возникновения и степени определенности.
 По времени возникновения умысел подразделяется на заранее обдуманный и внезапно возникший. При этом выделяется его разновидность – аффектированный умысел, указания на который содержатся в уголовном законе (ст. 107, 113 УК РФ).
 По степени определенности умысел делится на определенный (конкретизированный) и неопределенный (неконкретизированный). В свою очередь, первый бывает двух видов – простой и альтернативный.
 Членение умысла на заранее обдуманный и внезапно возникший имеет как уголовно-правовое, так и криминологическое значение. То и другое важно различать.
 В криминологическом понимании, которое шире уголовно-правового, они оба выступают как разновидности психического отношения лица не только к совершенному преступлению, но и к возможности такого совершения. В частности, это означает, что для криминологии имеют значение возникновение, формирование, обнаружение умысла, источники его возникновения, а также любые, в том числе не являющиеся признаками субъективной стороны конкретного состава преступления, мотивы и цели, которые могут быть удовлетворены или достигнуты преступным путем.
 Все это создает возможность более целенаправленного и эффективного применения специальных мер предупреждения умышленных преступлений. В криминологическом понимании внезапно возникшим является такой умысел, при котором вследствие незначительности промежутка времени от его появления до реализации практически исключается возможность спланировать и реализовать меры по предупреждению данного деяния. Когда же они имеются, умысел признается заранее обдуманным.
 Одно из конкретно-социологических исследований показало, что с внезапно возникшим умыслом, понимаемым в криминологическом смысле, было совершено большинство (89,8%) насильственных преступных деяний, в том числе 90,8% преступлений против собственности, 76,6% – против личности, все преступления против порядка управления и 98,3% – против общественного порядка*.
 
 *Гаухман ЛД. Проблемы уголовно-правовой борьбы с насильственными преступлениями в СССР. Саратов, 1981. С. 119-120.
 
 Уголовно-правовое значение рассматриваемого деления умысла на виды заключается в том, что, во-первых, только при заранее обдуманном умысле могут быть стадия приготовления к преступлению, соучастие, выражающееся в совершении преступления по предварительному сговору группой лиц, организованной группой или преступным сообществом (преступной организацией), и, во-вторых, такая разновидность внезапно возникшего умысла, как аффектированный, признается отдельными уголовно-правовыми нормами привилегирующим обстоятельством (ст. 107 и 113 УК РФ).
 Аффектированный умысел определяется в законе как состояние внезапно возникшего сильного душевного волнения и признается привилегирующим обстоятельством лишь при условии, если он возник вследствие противоправных или аморальных действий (бездействия) потерпевшего либо вызван таким систематическим поведением потерпевшего из-за психотравмирующей ситуации. В данном случае речь идет о физиологическом аффекте.
 Дифференциация умысла на определенный и неопределенный имеет значение для точной квалификации прежде всего преступлений против личности. В первом случае в предвидении виновного точно конкретизирован преступный результат (общественно опасные последствия) его деяния, при простом определенном умысле предвидение охватывает только один преступный результат.
 Альтернативный же характеризуется тем, что лицо предвидит наступление одного из нескольких индивидуально конкретизированных в его сознании преступных результатов (например, то, что нанесенный им удар ножом в живот может повлечь смерть или тяжкий вред здоровью).
 Неопределенный умысел выражается в том, что причиненный преступный результат, хотя и охватывается предвидением виновного, но в его представлении индивидуально неопределен. Например, бросая камень в толпу, виновный предвидит причинение различного по степени тяжести вреда здоровью или смерти.
 Значение деления умысла на определенный и неопределенный состоит в следующем. В первом случае деяние квалифицируется по направленности умысла. Если причиняется преступный результат, не охватывавшийся предвидением виновного, то содеянное квалифицируется как покушение на то преступление, последствия которого были отражены в таком предвидении. Например, лицо, нанося удар в живот, полагало, что причинит другому человеку смерть, а фактически был причинен тяжкий вред здоровью. Данное преступление квалифицируется как покушение на убийство, поскольку, с одной стороны, умысел был направлен именно на это, с другой – смерть не наступила.
 При неопределенном умысле содеянное квалифицируется по фактически наступившему результату. Если видоизменить фабулу последнего примера и принять, что предвидением виновного охватывалось любое из последствий – причинение смерти или вреда здоровью различной тяжести, то следует прийти к другому выводу: он действовал с неопределенным умыслом и потому содеянное подлежит квалифицировать как оконченное преступление – причинение тяжкого вреда здоровью.
 При покушении на преступление с альтернативным умыслом (равно как и с прямым неопределенным) содеянное квалифицируется как покушение на преступление, наименьшее по степени тяжести. В данной ситуации действует правило, согласно которому все сомнения, в том числе и в части квалификации деяния, толкуются в пользу виновного.
 Определенный умысел, как простой, так и альтернативный, может быть только прямым. Действуя с таким умыслом, виновный всегда желает наступления преступного результата. Неопределенный умысел может быть прямым или косвенным, то есть лицо может желать наступления общественно опасных последствий своего действия или бездействия или сознательно допускать их, или относиться к ним безразлично.
 § 4. Неосторожность и ее виды
 Неосторожная вина менее опасна, чем умышленная. Это вытекает из содержания ч. 2 ст. 24 УК РФ, согласно которой «деяние, совершенное только по неосторожности, признается преступлением лишь в случае, когда это специально предусмотрено соответствующей статьей Особенной части настоящего Кодекса»*.
 
 *См.: Российская газета. 1998. 27 июня.
 
 Данная форма вины определена в ст. 26 УК РФ. На основании ч. 1 данной статьи «преступлением, совершенным по неосторожности, признается деяние, совершенное по легкомыслию или небрежности». Согласно ч. 2 этой статьи «преступление признается совершенным по легкомыслию, если лицо предвидело возможность наступления общественно опасных последствий своих действий (бездействия), но без достаточных к тому оснований самонадеянно рассчитывало на предотвращение этих последствий». В соответствии с ч. 3 «преступление признается совершенным по неосторожности, если лицо не предвидело возможности наступления общественно опасных последствий своих действий (бездействия), хотя при необходимой внимательности и предусмотрительности должно было и могло предвидеть эти последствия».
 Преступление квалифицируется как совершенное по неосторожности независимо оттого, в каком из указанных видов выразилось психическое отношение лица к содеянному.
 Преступное легкомыслие характеризуется интеллектуальными и волевым моментами*. Первые сводятся к предвидению возможности наступления общественно опасных последствий и самонадеянному расчету на их предотвращение, а второй – к желанию не допустить их наступления. Признание наличия волевого момента обосновывается анализом этимологического значения слова «рассчитывает». Оно содержит два оттенка: с одной стороны, расчет на обстоятельства, противостоящие возможным последствиям (интеллектуальный момент), и с другой – желание (намерение, стремление) не допустить общественно опасных последствий.
 
 *Базунов А. Отграничение косвенного умысла от преступной самонадеянности // Советская юстиция.1973.№ 5. С. 7.
 
 При характеристике интеллектуального момента законодатель не указывает на осознание виновным общественной опасности его действий или бездействия. Это вызвано тем, что при данной форме вины лицо осознает лишь само совершение действия или удержание от его осуществления, но не усматривает его общественно опасного характера, поскольку таковой обнаруживается лишь при наступлении общественно опасных последствий.
 Предвидение возможности наступления общественно опасных последствий выражается в том, что виновный предвидит абстрактную возможность этого. Он понимает, что вообще действие (или бездействие), аналогичное совершаемому им, может привести и иногда приводит к общественно опасным последствиям, но полагает, что такие последствия от его собственного конкретного действия не наступят. Этот элемент отличается от предвидения возможности наступления общественно опасных последствий при косвенном умысле: в первом случае предвидится абстрактная возможность наступления общественно опасных последствий, а во втором – конкретная.
 Легкомысленный расчет на предотвращение таких указанных последствий состоит в следующем. Во-первых, лицо прогнозирует их недопущение; во-вторых, учитывает конкретные обстоятельства, имеющиеся, в частности, по его мнению, в момент совершения действия или воздержания от него, которые должны исключить наступление общественно опасных последствий (свой собственный профессиональный опыт, свое мастерство, совокупность существующих в данный момент объективных обстоятельств); в-третьих, строит расчет на указанные обстоятельства, с одной стороны, без достаточных к тому оснований, то есть поверхностно, неточно (например, оценивает обстановку односторонне, без учета всех наличных факторов) и, с другой – самонадеянно (например, преувеличивает свои способности, умение).
 В отличие от косвенного умысла, при котором виновный, предвидя наступление общественно опасных последствий, не рассчитывает ни на какие конкретные обстоятельства их недопущения, при преступном легкомыслии он учитывает такого рода обстоятельства. В этой связи представляет интерес содержание заголовка к постановлению Пленума Верховного Суда СССР по делу Ш., где отмечено: «Лицо не может быть признано виновным в умышленном преступлении, если установлено, что виновный рассчитывал на такие обстоятельства, которые, по его мнению, исключали возможность наступления тяжких последствий»*.
 
 *Вопросы уголовного права и процесса в практике Верховных Судов СССР и РСФСР, 1938-1978. М , 1980. С. 37; см. также: Бюллетень Верховного Суда СССР. 1969. № 1. С. 22.
 
 Желание не допустить общественно опасных последствий заключается в психических усилиях (стремлении) виновного направить свою деятельность на их предотвращение. По волевому моменту оно также отличается от косвенного умысла, при котором к наступлению общественно опасных последствий виновный относится безразлично.
 Примером преступного легкомыслия является психическое отношение к причинению смерти со стороны водителя автомашины, который, развив большую скорость и полагая, что в любой момент может затормозить и избежать несчастного случая, в решающее мгновение обнаруживает неисправность тормоза и сбивает переходящего улицу пешехода. В данном случае виновный, желая не допустить общественно опасных последствий, предвидит абстрактную возможность их наступления, но строит расчет на исправности всех частей и механизмов автомашины, учитывая это как реальное конкретное обстоятельство, обеспечивающее, на его взгляд, исключение указанных последствий. Однако этот расчет оказывается неточным.
 Преступная небрежность существенно отличается от прямого и косвенного умысла и преступного легкомыслия. Отличие состоит в том, что при преступной небрежности отсутствуют интеллектуальный и волевой моменты.
 Лицо не только не желает, не допускает наступления общественно опасных последствий своего действия или бездействия, но даже не предвидит такой возможности. Вместе с тем оно действует или бездействует виновно, так как на нем лежит обязанность быть внимательным и предусмотрительным в отношении вероятных последствий при наличии возможности их предусмотреть.
 Преступная небрежность характеризуется двумя критериями – объективным и субъективным.
 Объективный критерий заключается в обязанности лица предвидеть вероятность наступления общественно опасных последствий. В законе (ч. 3 ст. 26 УК РФ) объективный критерий выражен словами «должно было», а субъективный – «могло» предвидеть наступление общественно опасных последствий. Суть объективного критерия состоит в том, что на человека вследствие его должностного статуса, профессии, юридических предписаний либо положения в системе общественных отношений возложена обязанность предвидеть возможность наступления общественно опасных последствий того или иного действия или бездействия. Например, на того, кто управляет транспортными средствами, возложена правилами безопасности движения и эксплуатации транспорта обязанность предвидеть такую возможность в результате их нарушения.
 Субъективный критерий преступной небрежности заключается в возможности лица предвидеть наступление общественно опасных последствий. Это зависит от физических или интеллектуальных данных человека в конкретной ситуации. Причем имеют значение и его индивидуальные особенности, и специфика окружающей обстановки. Так, водитель автомашины, причинивший в результате нарушения правил дорожного движения и эксплуатации транспортных средств, которые выражены в предписании, содержащемся в дорожном знаке, последствия, указанные в ст. 264 УК РФ, виновен в преступлении тогда, когда мог видеть этот знак (например, когда ночью тот был освещен).
 При определении объективного и субъективного критериев преступной небрежности закон (ч. 3 ст. 26 УК РФ) требует установления, что лицо не проявило необходимые внимательность и предусмотрительность как к выполнению обязанности, так и к возможности предвидеть общественно опасные последствия.
 Для признания наличия преступной небрежности необходима совокупность объективного и субъективного критериев. Отсутствие того или иного из них исключает ее и вообще вину, а следовательно, уголовную ответственность лица независимо от тяжести последствий, причиненных его действием или бездействием.
 Если человек не должен был или не мог предвидеть возможность наступления общественно опасных последствий своего действия или бездействия, то налицо случай (казус), исключающий уголовную ответственность. Так, гражданин У., проезжая на лошади, запряженной в сани, в которых кроме него сидели его малолетний ребенок и гражданки Л. и Б., при обгоне трактора не заметил лежащего на дороге бревна, сани полозом наехали на него, опрокинулись и выпавшая из них Л. попала под трактор и была задавлена*. В другом случае К. и Н., распив у оврага глубиной 32 метра спиртные напитки, поспорили, стали бороться и, не заметив края обрыва, оба упали в овраг, в результате чего Н. погиб**. В первом случае У., а во втором К., как было установлено материалами уголовных дел, не предвидели, не должны были и не могли предвидеть наступления указанных общественно опасных последствий, которые были признаны судами несчастными случаями. Установление судами отсутствия вины этих лиц, в частности в виде преступной небрежности, исключило их уголовную ответственность. Такое невиновное причинение вреда, отличающее его от небрежности, в настоящее время впервые регламентировано ч. 1 ст. 28 УК РФ, согласно которой «деяние признается совершенным невиновно, если лицо, его совершившее, не осознавало и по обстоятельствам дела не могло осознавать общественной опасности своих действий (бездействия) либо не предвидело возможности наступления общественно опасных последствий и по обстоятельствам дела не должно было или не могло их предвидеть».
 
 *См.: Бюллетень Верховного Суда РСФСР. 1965. № 9. С. 10-11.
 **См.: Бюллетень Верховного Суда РСФСР. 1963. № 7. С. 15-16.
 
 Кроме того, совершенно новое положение о невиновном причинении вреда, отличающем его от легкомыслия, закреплено в ч. 2 ст. 28 УК РФ, на основании которой «деяние признается также совершенным невиновно, если лицо, его совершившее, хотя и предвидело возможность наступления общественно опасных последствий своих действий (бездействия), но не могло предотвратить эти последствия в силу несоответствия своих психофизиологических качеств требованиям экстремальных условий или нервно-психологическим перегрузкам».
 В ситуациях, регламентированных данной нормой, интеллектуальный и волевой моменты психического отношения виновного к общественно опасным последствиям своих действий (бездействия) совпадают с соответствующими моментами, присущими легкомыслию. Вместе с тем, в отличие от легкомыслия, предусмотрены критерии, исключающие данный вид вины и вину в целом.
 Ими являются один субъективный и альтернативно один из двух объективных критериев, определяющих невиновное причинение вреда. Для признания причинения вреда невиновным необходима совокупность субъективного и одного из двух объективных критериев невиновного причинения вреда.
 Субъективный критерий – это фактические психофизиологические качества конкретного лица. Ими являются уровень интеллектуального развития (знания, навыки, умения и т.д.), волевые качества, физическая подготовка, состояние здоровья и т.д.
 Первый альтернативный объективный критерий – экстремальные условия -это крайние, то есть выходящие за рамки обычных, условия, осложняющие или обостряющие ситуацию, требующие повышенного внимания, немедленного реагирования и т.п.
 Второй альтернативный объективный критерий – нервно-психические перегрузки лица, выражающиеся в особом нервно-психологическом состоянии организма человека, вызванном, например, переутомлением, угнетающей или подавляющей эмоции, интеллект, волю реакцией на известие о смерти близкого человека либо о его или собственной неизлечимой или трудноизлечимой болезни.
 Для признания причинения вреда невиновным необходимо, чтобы субъективный критерий не соответствовал любому из объективных критериев, то есть чтобы психофизиологические качества лица не были подготовлены или приспособлены к экстремальным условиям или нервно-психологическим перегрузкам.
 § 5. Двойная (сложная) форма вины
 Статья 27 УК РФ регламентирует ответственность за преступление, совершенное с двумя формами вины, то есть со сложной формой вины. Согласно этой статье «если в результате совершения умышленного преступления причиняются тяжкие последствия, которые по закону влекут более строгое наказание и которые не охватывались умыслом лица, уголовная ответственность за такие последствия наступает только в случае, если лицо предвидело возможность их наступления, но без достаточных к тому оснований самонадеянно рассчитывало на их предотвращение, или в случае, если лицо не предвидело, но должно было и могло предвидеть возможность наступления этих последствий. В целом такое преступление признается совершенным умышленно».
 При сложной (двойной, смешанной) форме вины психическое отношение лица, совершившего преступление, к ближайшим и менее тяжким последствиям, предусмотренным статьей Особенной части УК , выражается в умысле, а к более отдаленным и тяжким, также указанным там, – в неосторожности. Следовательно, речь идет только о преступлениях с материальными составами, в которых обрисовано не менее двух последствий, различных по степени тяжести и общественной опасности и разделенных по времени их наступления. Например, это имеет место в умышленном причинении тяжкого вреда здоровью, повлекшем смерть потерпевшего (ч. 4 ст. 111 УК РФ). В данном составе психическое отношение виновного к ближайшему последствию – причинению тяжкого вреда здоровью – выражается в умысле, а к более отдаленному – смерти – в неосторожности.
 В соответствии со ст. 25, 26 и 27 УК РФ форма вины в преступлениях с материальными составами определяется не отдельно по отношению к действию или бездействию и к последствию, а только применительно к последствию. При наличии двух последствий форма вины определяется отдельно к каждому из них. Когда ее формы применительно к ближайшему и более отдаленному последствиям различны и выражаются соответственно в умысле и неосторожности, то налицо преступление с двумя формами вины, или со сложной формой вины.
 Приведенная концепция является единственно правильной, соответствующей действующему у нас уголовному законодательству и основным положениям теории отечественного уголовного права. В целом она разделяется многими учеными этой отрасли юридической науки*.
 
 *Кригер Г. Еще раз о смешанной форме вины // Советская юстиция. 1967. № 3. С. 5-7; Его же. Определение формы вины // Советская юстиция. 1979. № 20. С. 4-6: Филановский И. Составы преступлений с простой и сложной формой вины // Советская юстиция. 1967. С. 14. С. 15-16; Фролов Е., Свинкин А. Двойная форма вины // Советская юстиция. 1969. № 7. С. 7-8: При определении формы вины нужно исходить из требований закона (итоги дискуссии) // Советская юстиция. 1980. № 24. С. 25.
 
 Вместе с тем в юридической литературе по указанной проблематике были высказаны и другие точки зрения*.
 
 *Кириченко В. Смешанные формы вины // Советская юстиция. 1966. № 19. С. 13. Дагель П. Дискуссия не закончена // Советская юстиция. 1980. № 22. С. 29-30; Григорьев В. С точки зрения практики // Советская юстиция, 1980. № 22. С. 29. Кузнецова Н. О квалификации вины // Советская юстиция. 1980. № 23. С. 26.
 
 Необходимо отличать сложную форму вины, характеризующую один состав преступления, от разных ее форм в двух разных составах, представляющих собой идеальную совокупность деяний и проявляющихся чисто внешне как одно преступление. Например, виновный с целью завладения чужим имуществом, срывая с головы потерпевшего шапку, толкает его, последний падает, ударяясь головой о кромку тротуара, отчего ему причиняется перелом основания черепа, то есть тяжкий вред здоровью. На первый взгляд, может показаться, что здесь имеет место разбой с причинением тяжкого вреда здоровью по неосторожности, то есть деяние со сложной формой вины (умысел в отношении хищения имущества и неосторожность применительно к тяжкому вреду здоровья потерпевшего). Однако такое решение неправильно, ибо содеянное не является разбоем, поскольку насилие не опасно для жизни или здоровья, а представляет собой идеальную совокупность двух преступлений: грабежа с применением насилия, не опасного для жизни или здоровья, и причинения тяжкого вреда здоровью по неосторожности. В данном случае налицо два состава преступления, и каждый из них с присущей ему формой вины.
 §6 Мотив и цель
 Мотив и цель являются факультативными признаками субъективной стороны преступления, то есть характеризуют не все, а отдельные составы преступлений. Мотив – побудительный стимул, источник активности человека. Цель – его представление о результате своей деятельности, или идеальный результат.
 Они присущи любой человеческой деятельности, в том числе и вредной для общества. Всякое умышленное преступление совершается по какому-либо мотиву и с той или иной целью. Между тем не каждый состав характеризуется мотивом или целью.
 Когда в юридической литературе отмечается, что любое умышленное преступление совершается по какому-либо мотиву или с какой-нибудь целью, то они понимаются в социально-правовом, или криминологическом, значении. Если же упоминается о мотиве и цели как о факультативных признаках субъективной стороны преступления (то есть они присущи не каждому составу преступления), то имеется в виду их уголовно-правовое значение, влияющее на квалификацию преступления.
 Они являются обязательными признаками субъективной стороны конкретных составов преступлений при наличии одного из следующих условий. Во-первых, когда на мотив или цель прямо указано в диспозиции статьи Особенной части УК . Например, о мотиве говорится в п. «з» (из корыстных побуждений), п. «и» (из хулиганских побуждений) ч. 2 ст. 105 УК РФ, предусматривающей ответственность за убийство при отягчающих обстоятельствах, и в ряде других статей УК , а о цели – в ст. 162 этого УК , устанавливающей ответственность за разбой (цель – хищение имущества), и других.
 Во-вторых, мотив или цель представляют собой обязательные признаки субъективной стороны состава преступления в тех случаях, когда необходимость их наличия вытекает из юридической природы данного конкретного состава. Такая природа определяется посредством и в результате сопоставления содержания нормы Особенной части УК , в которой обрисован данный состав преступления, с содержанием других норм Особенной части УК , предусматривающих смежные составы. Так, открытое завладение чужим имуществом, например шапкой, чтобы ее присвоить, то есть с корыстной целью, представляет собой грабеж, ответственность за который предусмотрена ст. 161 УК РФ. Такое завладение исключительно для того, чтобы ее уничтожить (сжечь на костре, утопить в реке), по мотиву мести потерпевшему и с целью навредить ему образует состав умышленного уничтожения или повреждения чужого имущества, предусмотренный ст. 167 этого УК , а такое же по объективным признакам деяние, совершенное из хулиганских побуждений, – состав хулиганства, установленный ст. 213 данного УК . Подобного рода сопоставления позволяют определить, свойственны ли данному конкретному составу те или иные мотивы или цели, если они прямо не указаны в соответствующей норме Особенной части УК .
 В тех случаях, когда они служат обязательными признаками субъективной стороны конкретного состава, отсутствие их в содеянном исключает его или вообще какой-либо состав преступления.
 Необходимо отличать цель в качестве составной части «желания» как волевого момента прямого умысла от нее как самостоятельного признака субъективной стороны преступления. В первом случае она является отражением объективной стороны, имеет материальное объективное воплощение в признаках последней, обрисованных в диспозиции статьи Особенной части УК , по своей «протяженности» как бы равна ей и не выходит за ее рамки. Цель же как самостоятельный признак субъективной стороны преступления не имеет такого воплощения. Она характеризует психическое отношение виновного к последствиям, выходящим за пределы состава преступления, то есть к тем, которые не служат признаками данного конкретного состава, предусмотренными статьей Особенной части УК .
 Наличие и содержание мотива и цели, так же как вины и ее форм, устанавливаются в каждом конкретном преступлении на основе анализа и оценки всех обстоятельств содеянного, отраженных в материалах уголовного дела, то есть доказанных по правилам, предусмотренным уголовно-процессуальным законодательством.
 § 7. Ошибка и ее значение
 В теории уголовного права под этим понимается ошибочное представление лица об уголовно-правовой или фактической стороне содеянного им. Соответственно ошибка подразделяется на юридическую и фактическую.
 Юридическая ошибка состоит в неверном представлении лица относительно оценки содеянного со стороны уголовного закона, не влияет как на его уголовно-правовую оценку, так и на квалификацию преступления.
 Она дифференцируется на два вида. Суть первого из них заключается в том, что лицо, совершающее преступление, полагает об отсутствии наказуемости содеянного, то есть не знает о его запрещенности уголовным законом. Это не влияет на положительное решение вопроса о привлечении лица к уголовной ответственности и на квалификацию содеянного, поскольку незнание уголовного закона не может быть обстоятельством, исключающим уголовную ответственность или освобождающим от нее либо способным изменить квалификацию деяния.
 Сущность второго выражается в предположении лица о преступности, запрещенности уголовным законом содеянного им, хотя в действительности оно не является преступлением. Этот вид юридической ошибки, так же как и первый, не влияет на решение вопроса о привлечении лица к уголовной ответственности. Оно не может быть привлечено к ней, поскольку не совершило преступления, то есть виновного общественно опасного деяния, запрещенного уголовным законом под угрозой наказания.
 Фактическая ошибка (ошибка в фактических обстоятельствах) заключается в неправильном представлении лица о фактических обстоятельствах содеянного им. В одних случаях она влияет на уголовно-правовую оценку содеянного и квалификацию преступления, а в других – нет. При ошибке, влияющей на квалификацию преступления, в большинстве ситуаций действует правило, согласно которому содеянное квалифицируется как покушение на то преступление, на совершение которого был направлен умысел виновного.
 В теории отечественного уголовного права выделяется ряд разновидностей фактических ошибок, основными из которых являются ошибки в объекте и в средствах совершения преступления.
 Первая может выражаться в неверном представлении виновного о том, что он посягает на более ценный объект, тогда как фактически посягательство направлено на менее ценный объект (включая «негодный») либо наоборот. В обоих случаях содеянное квалифицируется как покушение на тот объект, который был отражен в представлении виновного. Такая квалификация обусловлена тем, что, с одной стороны, исключается вменение лицу, совершившему преступление, тех объективных обстоятельств, которые не охватывались его сознанием и предвидением, а с другой – отсутствует оконченное посягательство на объект, индивидуализированный в сознании виновного, так как фактически вред причинен другому объекту.
 Ошибки в средствах совершения преступления подразделяются на четыре вида. Первый заключается в использовании виновным иного, чем он предполагал, но не менее пригодного для этого средства. Данный вид на квалификацию деяния не влияет. Оно квалифицируется как оконченное преступление, если завершена объективная сторона состава, в соответствии с направленностью умысла лица.
 Второй состоит в использовании виновным средства, сила которого представлялась ему заниженной. Если при этом наступают более тяжкие последствия по сравнению с теми, которые он предвидел, то содеянное должно квалифицироваться как неосторожное преступление, поскольку лицо, хотя и не предвидело фактически наступивших последствий, но должно было и могло их предвидеть.
 Суть третьего вида выражается в использовании виновным по ошибке непригодного в данном случае средства, которое он считал пригодным. В такой ситуации содеянное квалифицируется как покушение на преступление в соответствии с направленностью умысла. Это типичный случай покушения на преступление, обрисованного в ч. 3 ст. 30 УК РФ.
 Четвертый вид состоит в использовании для совершения преступления непригодного в любом случае средства, которое лицо считает пригодным исключительно в силу своего невежества или суеверия. Например, желая убить другого человека, ставит в церкви свечку «за упокой его души». Использование лицом такого совершенно непригодного средства не влечет уголовной ответственности. На это указано в Постановлении Президиума Верховного Суда РСФСР по делу С., где. отмечается: «Только в редких случаях негодное покушение не влечет уголовной ответственности (когда оно не представляет общественной опасности в силу малозначительности, а также в силу суеверия или явного невежества субъекта, пытавшегося посредством сверхъестественных сил причинить кому-либо вред, расценивается как своеобразное обнаружение умысла, что ненаказуемо)»*.
 
 *Бюллетень Верховного Суда РСФСР. 1963. № 4. С. 6.
 
 Помимо рассмотренных, теории уголовного права известны и другие виды ошибок, содержание которых раскрывается в юридической литературе.
 Глава XII
 НЕОКОНЧЕННОЕ ПРЕСТУПЛЕНИЕ
 § 1. Понятие, виды неоконченных преступлений
 В ст. 14 УК РФ дано определение понятия преступления как виновно совершенного общественно опасного деяния, запрещенного Уголовным кодексом под угрозой наказания. Все нормы Особенной части УК РФ изложены таким образом: презюмируется, что деяние совершено, причинен вред или создана угроза причинения вреда личности, обществу или государству, то есть деяние в своем развитии достигло этапа оконченного преступления. Аналогично изложены ст. 8 и 19 УК РФ, раскрывая понятия основания ответственности субъекта преступления.
 Но в жизни нередко бывает так, что в силу обстоятельств, не зависящих от воли виновного, преступное деяние прерывается в своем развитии, не достигая реализации умысла в полном объеме, что само по себе не лишает его общественной опасности.
 В связи с общественной опасностью предварительной преступной деятельности УК в ст. 29 установил уголовную ответственность наряду с оконченным за умышленное неоконченное преступление, подразделяемое на приготовление к преступлению и покушение на преступление.
 Преступление признается оконченным, если в совершенном лицом деянии содержатся все признаки состава преступления, предусмотренного Уголовным кодексом, а неоконченным преступлением – приготовление к преступлению и покушение на преступление. При этом ответственность за неоконченное преступление наступает по соответствующей статье УК РФ, предусматривающей ответственность за оконченное преступление, со ссылкой на ст. 30 УК РФ.
 В отличие от оконченного преступления, приготовление к преступлению и покушение на преступление имеют ряд особенностей, что определяет необходимость выделения в УК РФ специальной главы (глава 6 раздела II Общей части), посвященной специфике ответственности за неоконченное преступление.
 Умышленное преступление представляет собой специфическую форму поведения. Специфика его заключается в противоправности, запрещенности уголовным законом и игнорировании этого запрета субъектом.
 Началу умышленного деяния предшествует этап формирования умысла. В процессе принятия решения действовать и борьбы мотивов происходит осознание потребности, побудившей поставить определенную цель, взвешиваются факторы, способствующие или препятствующие осуществлению цели, мысленно оцениваются результаты различных вариантов действия, формируется предполагаемая «модель» поведения. Этот этап деятельности человека, если он связан с намерением совершить запрещенное уголовным законом деяние, называется формированием умысла на совершение преступления. Если намерение совершить преступление становится достоянием правоохранительных органов, то можно говорить об обнаружении «голого умысла» на совершение преступления.
 Ненаказуемость «голого умысла» является общепризнанной аксиомой права. Однако это было далеко не всегда.
 В истории русского права известна наказуемость смертной казнью «голого умысла», направленного против жизни и здоровья государя, по ст. 1 главы 11 Соборного Уложения 1649 года. В 1689 году были осуждены и казнены волхов Дорошка и его сообщники за «намерение пустить заговорные слова по ветру на государя Петра Алексеевича и на мать его Наталью Кирилловну»*.
 
 *См.: Полное собрание законов Российской Империи. Т. 3. Ст. 49.
 
 В традициях дореволюционного уголовного российского законодательства угрозу рассматривают иногда в качестве формы обнаружения умысла. В ст. 9 Уложения о наказаниях уголовных и исправительных 1845 года говорилось, что изъявление на словах, или письменно, или же иным каким-либо действием намерения учинить преступление, почитается признаком умысла. К числу таких признаков принадлежат угрозы сделать какое-либо зло. Такая трактовка угрозы не соответствует действующему уголовному законодательству.
 В УК РФ сконструировано несколько составов уголовно наказуемой угрозы (ст. 119, 162, 296 УК РФ). Например, в соответствии со ст. 119 УК РФ уголовную ответственность влечет за собой «угроза убийством или причинением тяжкого вреда здоровью, если имелись основания опасаться осуществления этой угрозы». В этом случае состав преступления вовсе не требует реализации умысла на убийство или причинение вреда здоровью. Достаточно того, чтобы потерпевший субъективно воспринимал опасность осуществления угрозы.
 Как только человек приступает к практическому осуществлению принятого решения, наступает этап исполнения замышляемого преступления.
 Исполнение сложного волевого акта объективно расчленяется на действия, создающие условия для достижения намеченной цели или устраняющие препятствия на пути к ней, и действия, непосредственно направленные на достижение результата. На этих этапах развития умышленной преступной деятельности могут возникнуть обстоятельства, не зависящие от воли виновного, которые делают невозможным достижение замышляемого результата.
 Например, Пермским областным судом по ст. 30 и п. «з» ч. 2 ст. 105 УК РФ осужден гражданин 3., который согласился на предложение неизвестного убить за денежное вознаграждение генерального директора АО «Меридиан» г-на Н. Неизвестный, встретившись с 3. в условленном месте, передал ему задаток в сумме 50 тыс. рублей, пистолет ПМ, указал адрес жертвы, назвал время его возвращения с работы. 3., дождавшись приезда Н., вошел вместе с ним и его охранником П. в кабину лифта, где произвел выстрел в Н., но был обезоружен и задержан охранником. Н. был тяжело ранен, но остался жив.
 Теория уголовного права, судебная практика и уголовное законодательство различают в зависимости от момента возникновения обстоятельств, препятствующих завершению умышленного преступления, так называемые стадии совершения преступления.
 В ст. 29 УК РФ выделяются следующие стадии совершения преступления:
 1) приготовление к преступлению;
 2) покушение на преступление;
 3) оконченное преступление*.
 
 *Аналогично этот вопрос решается в зарубежном законодательстве. Так, в принятом 22 июля 1992 года Уголовном кодексе Франции в ст. 121-4 предусмотрено, что «исполнителем преступного деяния является лицо, которое пытается совершить преступление».
 
 Для уголовной ответственности стадии преступления сами по себе как этапы деятельности, направленной на достижение преступного результата, не имеют значения. Более того, они не всегда имеют место при совершении преступлений. Так, убийства, совершенные в состоянии аффекта (ст. 107 УК РФ), как правило, не содержат стадий формирования умысла и приготовления к преступлению. Оконченное умышленное преступление не имеет стадий приготовления и покушения.
 Понятие стадий преступления имеет значение только при отграничении оконченного преступления от неоконченного, причем это относится только к умышленной преступной деятельности, и для определения момента ее прерывания по не зависящим от лица обстоятельствам или в силу добровольного отказа.
 В понятие неоконченные преступления включаются только умышленные преступления, формой вины которых является прямой умысел. Неосторожные правонарушения криминализируются только при причинении значительного вреда. Если ущерб не последовал, то не может идти речи об уголовной ответственности.
 Поэтому законодатель приготовление к преступлению (ч. 1 ст. 30 УК РФ) и покушение на преступление (ч. 3 ст. 30 УК РФ) определяет как умышленные деяния. Теория уголовного права и судебная практика исходят из того, что уголовно-правовое значение имеет только та стадия, на которой прерывается умышленная преступная деятельность лица, а каждая предыдущая поглощается последующей. Покушение на преступление поглощает приготовление, а оконченное преступление – оба вида предварительной преступной деятельности (приготовление и покушение). При этом чем ближе к окончанию преступления тот или иной этап предварительной деятельности лица, тем большую общественную опасность представляет содеянное, что должно учитываться судом при назначении наказания.
 Глава 6 УК РФ «Неоконченное преступление» позволяет сформулировать основание уголовной ответственности наряду с оконченными преступлениями за неоконченную преступную деятельность лица, прерванную по обстоятельствам, не зависящим от его воли. Основанием уголовной ответственности за эти действия является наличие в деянии лица состава неоконченного преступления, то есть состава приготовления к конкретному преступлению или состава покушения на конкретное преступление.
 Преступление признается оконченным, если в совершенном лицом деянии содержатся все признаки состава преступления, предусмотренного УК РФ.
 Неоконченным преступлением признаются приготовление к преступлению и покушение на преступление.
 Уголовная ответственность за неоконченное преступление наступает по статье УК РФ, предусматривающей ответственность за оконченное, со ссылкой на ст. 30 УК РФ (ст. 29 УК РФ).
 § 2. Приготовление к преступлению
  УК РФ определяет приготовление к преступлению как приискание, изготовление и приспособление лицом средств или орудий совершения преступления, приискание соучастников преступления, сговор на совершение преступления либо иное умышленное создание условий для совершения преступления, если при этом преступление не было доведено до конца по не зависящим от этого лица обстоятельствам (ч. 1 ст. 30 УК РФ). Закон в определение понятия приготовление включает как казуальные (частные) виды приготовительных действий -приискание, изготовление орудий и средств преступления, сговор соучастников, так и самую широкую формулировку – иное умышленное создание условий для совершения преступления. Это позволяет отнести к приготовительным к преступлению действиям самые разнообразные виды действий умышленного создания условий для успешного совершения преступления.
 Так, в целях убийства лидера преступной группировки В. представители конкурирующей банды угнали автомашину «Москвич» – «Каблучок», заменили на ней номерные знаки, просверлили в кузове отверстие для оптического прибора ночного видения, оборудовали в салоне туалет, заготовили запасы еды, питьевой воды, смену верхней одежды, резиновые перчатки и маски, затем они поставили автомашину у подъезда дома В. и шесть суток вели круглосуточно наблюдение за подъездом*. Угон автомобиля с последующим его оборудованием в этом случае можно с полным основанием считать приисканием и приспособлением средств преступления для совершения умышленного убийства.
 
 *Селиванов Н.А., Соя-Серко Л.А. Расследование убийств. М.: Манускрипт, 1994. С. 152.
 
 Под приисканием орудий или средств преступления понимается приобретение лицом, готовящимся к совершению преступления, таких материальных объектов, которые оно намерено в будущем употребить при совершении преступления. При этом способы приобретения могут быть как правомерными (покупка, обмен, временное заимствование), так и противоправными (кража, угон транспортного средства и т. п.).
 Орудия и средства преступления – это любые материальные объекты, используемые для совершения преступления, его сокрытия, затруднения изобличения виновного.
 Обычно орудия преступления подразделяются на следующие группы:
 1) оружие (холодное, огнестрельное, взрывчатые вещества);
 2) предметы, используемые в быту (топор, молоток, коса, кухонный нож, отвертка, лом и другие);
 3) предметы, не имеющие определенного назначения (палка, камень).
 Приспособление орудий и средств преступления выражается в их специальной обработке, изменении формы, качества, после чего они становятся пригодными для совершения преступления. Порой предмет после его приспособления утрачивает свое первоначальное назначение. Так, газовый пистолет с расточенным стволом после такого приспособления превращается в боевое оружие.
 Закон относит к приготовлению к преступлению такой вид приготовительных действий, как приискание соучастников преступления. К приготовительным действиям относятся сговор (переговоры для соглашения совершить преступление; принятие об этом решения сообща) и планирование преступления.
 Приготовление к преступлению осуществляется, как правило, в форме действия. Оно:
 1) создает условия, способствующие совершению преступления, или устраняет препятствия на пути к достижению преступного результата, формирует дополнительные сложности в изобличении виновного (например, создание ложного алиби);
 2) совершается для использования орудий, средств, создания благоприятных условий для совершения преступления и уклонения от ответственности;
 3) предшествует по времени началу совершения преступления;
 4) может совершаться на значительном пространственном удалении от места совершения будущего преступления;
 5) прерывается до начала действий (бездействия) лица, непосредственно направленного на совершение преступления, по не зависящим от виновного обстоятельствам.
 Иногда приготовительные действия носят весьма сложный характер и представляют собой длительный по времени и весьма разнообразный по содержанию процесс.
 Так, некто Е. разработал несколько вариантов получения крупной суммы денег: выиграть в казино; ограбить кассира фирмы, где работал; совершить разбойное нападение на пункт обмена валюты. Для реализации последнего из вариантов он в порядке приготовления к преступлению вовлек в свою преступную группировку граждан А., Д. и несовершеннолетнего М.; предложил рабочему оружейного завода Г. достать (похитить или изготовить) огнестрельное оружие -автомат или пистолет; изучил порядок работы и организацию охраны обменного пункта, график получения кассиром фирмы денег в банке и маршрут его движения от автомобиля до помещения кассы. Е. приискал несколько предметов в качестве орудия преступления (ломик-фомка, молоток, куски металлической трубы, резинового шланга, электрического кабеля). Члены организованной Е. группы совместно разработали и детально обсудили метод совершения преступления: ударом твердого предмета по голове оглушить кассира и охранников, клиентов обменного пункта, если они окажутся в момент налета в помещении, под угрозой оружия запереть в подсобном помещении, а затем похитить деньги из кассы. Они проводили ряд своеобразных репетиций-экспериментов. В ночное время кто-то из участников преступной группы (причем исполнители каждый раз менялись) встречал одиноких прохожих (мужчин или женщин) и наносили им удары по голове одним из перечисленных предметов. Е. наблюдал за действиями исполнителя со стороны и заносил в специальную тетрадь (изъятую при обыске) записи следующего содержания: «Женя держался молодцом. Молоток не годится. Кричит и не падает», «М. действовал нерешительно. Трусит. Надо потренировать на смелость. Труба не годится. Кричит и не падает». Организатор преступной группы Е. преследовал этим несколько целей: провести тренировку исполнителей; связать их круговой порукой участия в преступлениях на этапе приготовления к основному преступлению; выбрать наиболее подходящее орудие преступления. Жертва одного из экспериментов опознал на улице М. и попросил работника милиции задержать его. Преступная деятельность группы Е. была прекращена на этапе приготовления к разбойному нападению.
 По действующему законодательству (ч. 2 ст. 30 УК РФ) уголовная ответственность устанавливается только за приготовление к тяжкому (п. 4 ст. 15 УК РФ) и особо тяжкому преступлению (п. 5 ст. 15 УК РФ). Такое решение вытекает из традиций российского уголовного законодательства устанавливать наказуемость отдельных видов приготовлений к наиболее тяжким преступлениям в качестве самостоятельных составов.
 § 3. Покушение на преступление
 Покушение на преступление – умышленные действия (бездействие) лиц, непосредственно направленные на совершение преступления, если при этом преступление не было доведено до конца по не зависящим от этого лица обстоятельствам (ч. 3 ст. 30 УК РФ).
 Покушение на преступление может выражаться в разных формах.
 На Варшавском шоссе Москвы совершено покушение на жизнь председателя правления общества инвалидов г-на М. Когда он вышел из сауны, по нему был открыт огонь из ближайших кустов. Пули попали М. в плечо, бедро и голову, он бросился обратно в баню и запер дверь. Преступник с места происшествия скрылся, потерпевший остался жив.
 Некто П., неработающий житель города Перми, по подложным документам заключил договор с командованием воинской части на приобретение квартир для военнослужащих на сумму 3,5 млрд. рублей и пытался их присвоить, но был изобличен.
 Эти случаи образуют покушение на преступление.
 В отличие от приготовления к преступлению, покушение порождает развитие причинной связи между деянием (действием или бездействием) и наступлением вреда или угрозой наступления вреда. Если добывание оружия, яда, изготовление взрывного устройства, вербовка соучастников, планирование совершения преступления и даже репетиции-эксперименты и другие подобные действия по приготовлению к преступлению являются еще событиями, отдаленными от наступления преступного результата, только началом осуществления преступного умысла, еще не порождающими развитие причинной связи между деянием и вредом или угрозой наступления вреда, то непосредственно направленное на совершение преступления деяние (выстрел в жертву, удар ножом, взлом замка с целью проникновения в хранилище ценностей) создает реальную опасность причинения вреда объекту посягательства.
 В ч. 3 ст. 30 УК РФ говорится о возможности покушения на преступление путем умышленного бездействия, чем восполняется существенный пробел в законодательстве.
 В городе Серпухове были убиты 28-летний предприниматель и его жена. При этом убийцы едва на стали виновниками третьей смерти: в течение трех суток, пока трупы супругов не были обнаружены, их 10-месячная дочка оставалась без пищи и питья. Преступники пощадили ребенка, посчитав, что очевидец преступления, которому нет и года, для их изобличения не опасен. Ребенка поместили в больницу и, по мнению врачей, в его организме наступили необратимые последствия и ребенок может остаться инвалидом на всю жизнь. В данном случае имеет место «двойное» умышленное убийство и покушение на убийство путем бездействия.
 Как и приготовление к преступлению, покушение на преступление характеризуется совокупностью объективных и субъективных признаков, составляющих состав неоконченного преступления – покушения на преступление.
 Для уяснения сущности состава покушения на преступление необходимо использовать категории возможности и действительности, необходимости и случайности.
 Под возможностью понимается объективная тенденция, характеризующаяся наличием условий для возникновения объекта или явления или отсутствием факторов, исключающих их возникновение. Действительность представляет собой реализацию возможности. Для превращения возможности в действительность необходимы условия и деяние человека по преобразованию возможности в действительность. Переход возможности в действительность – весьма противоречивый процесс. Это в полной мере относится к преступной деятельности. Условия для превращения возможности в действительность, устранение факторов, препятствующих этому процессу, создаются на этапе приготовления к преступлению. Действия лица по умышленному созданию условий для перехода возможности наступления преступного результата в действительность образуют объективную сторону состава преступления – приготовления к тяжкому или особо тяжкому преступлениям.
 Реализованное преступное посягательство, преобразуясь на этапе покушения из возможности в действительность, порождает одновременно новую возможность – наступления желаемого преступного результата.
 Покушение на преступление – это умышленное деяние, превращающее, но не превратившее в действительность желаемый преступный результат.
 В отличие от объективной стороны оконченного преступления, деяние (действие или бездействие), образующее объективную сторону покушения на преступление, пресекается обстоятельствами, не зависящими от воли виновного. Поэтому незавершенность деяния при покушении является основным признаком, отличающим его от оконченного преступления.
 Общественная опасность покушения на преступление выражается в реальной возможности наступления того результата, который охватывается умыслом субъекта. Покушение на преступление проявляется как начало исполнения, приостановленное в своем развитии и не имеющее последствий оконченного преступления по обстоятельствам, не зависящим от воли его исполнителя.
 Причины незавершенности деяния лица могут зависеть от недостаточной активности исполнителя преступления, его непредусмотрительности в разработке плана действий, неучета активности противодействия потерпевшего, вмешательства посторонних лиц или случайных, не предусмотренных виновным обстоятельств. Эти моменты могут не допустить возможности наступления тех последствий, которые были внутренне присущи совершенному виновным действию, превратить содеянное только в покушение на преступление*.
 
 *См.' Курс советского уголовного права. Т. 2. М.: Наука, 1970. С. 409.
 
 Примером тому служит случай покушения на жизнь председателя правления банка «ТВК» г-на К. Потерпевший проживал на даче. В 11 часов он сел в служебный автомобиль, за рулем которого был его водитель г-н Ш. При выезде из дачного поселка водитель остановил машину и вышел, чтобы открыть ворота. В этот момент поджидавший банкира неизвестный в маске произвел два выстрела, одним из которых был убит Ш. Банкир бросился бежать по дороге, убийца пытался догнать его, сделал еще две попытки выстрелить в жертву, но оба раза произошла осечка, после этого злоумышленник скрылся.
 Действия киллера (засада, выстрелы в упор, попытка догнать жертву), казалось бы, исчерпали замысел на совершение тяжкого преступления. Ненаступление смерти К. было обусловлено случайными обстоятельствами (промах при выстреле в упор, две осечки, умение банкира бегать быстрее убийцы), не зависящими от воли виновного.
 Вывод, завершено ли деяние лица при покушении на преступление, зависит оттого, как сформулирована диспозиция нормы, предусматривающей тот состав преступления, на совершение которого покушался виновный. При покушении на преступление с материальным составом должен отсутствовать предусмотренный диспозицией нормы уголовного закона преступный результат (смерть потерпевшего, завладение чужим имуществом и т. п.). При покушении на преступление с формальным составом имеет место неполное выполнение запрещенных уголовным законом действий.
 Покушение на преступление может иметь место только при прямом умысле. Так, в п. 3 Постановления № 15 Пленума Верховного Суда Российской Федерации «О судебной практике по делам об умышленных убийствах» от 22 декабря 1992 года говорится: «Судам следует учитывать, что если умышленное убийство может быть совершено как с прямым, так и с косвенным умыслом, то покушение на убийство возможно лишь с прямым умыслом, то есть когда действия виновного свидетельствовали о том, что он предвидел наступление смерти, желал этого, но смертельный исход не наступил в силу обстоятельств, не зависящих от его воли.
 При доказанности в действиях виновного состава покушения на убийство дополнительной квалификации по фактически наступившим для потерпевшего последствиям не требуется»*.
 
 *Сборник постановлений Пленумов Верховных Судов СССР и РСФСР (Российской Федерации) по уголовным делаем. М.: Спарк, 1995. С. 546.
 
 Прямой умысел, как форма вины, предполагает, что при покушении на преступление с материальным составом виновный осознает общественную опасность своего деяния (действия или бездействия), непосредственно направленного на совершение преступления, предвидит возможность наступления преступного результата и желает его наступления. При покушении на преступление с формальным составом прямой умысел предполагает осознание лицом общественной опасности совершаемых действий и желание их совершить. Кроме того, покушение на преступление может иметь несколько разновидностей. В научной и учебной литературе по уголовному праву по степени развития объективной стороны состава различаются покушения оконченные и неоконченные.
 Оконченным признается такое покушение, при котором виновный совершил все действия (бездействие), которые он считал необходимыми для доведения преступления до конца, но желаемый результат не наступил по не зависящим от виновного причинам. Например, преступник совершил оконченное покушение на жизнь К., но смерть банкира не последовала, так как убийца промахнулся, а в последующем дважды имела место «осечка» в работе механизма пистолета.
 При неоконченном покушении виновный не совершает всех действий, которые он считал необходимыми для доведения преступления до конца, по не зависящим от него причинам.
 Некто К., ранее неоднократно судимый за кражи, был задержан работниками милиции в тот момент, когда он, взобравшись на крышу магазина, взламывал ставню слухового окна. Через слуховое окно К. был намерен проникнуть на чердак, разобрать потолочное перекрытие, спуститься в торговый зал магазина и похитить ювелирные изделия. Незавершенность действий К. по реализации умысла на совершение преступления очевидна. Задержание злоумышленника работниками милиции, является обстоятельством, не зависящим от воли виновного. И хотя К. не успел совершить всех замышляемых действий, в его действиях содержится состав преступления, предусмотренный ч. 3 ст. 30 и ч. 3 ст. 158 УК РФ. В теории уголовного права различают также покушение на негодный объект и покушение с негодными средствами. Первый вид иногда называют покушением на нереальный или отсутствующий объект*.
 
 *Дурманов Н.Д. Стадии совершения преступления по советскому уголовному праву. М., 1955. С.152-153.
 
 Покушение на негодный объект точнее назвать покушением на негодный предмет преступления*. Объектом преступления являются охраняемые уголовным законом общественные отношения, и они не могут быть негодными. Иначе не могла бы идти речь об уголовной ответственности за посягательство на негодные или отсутствующие общественные отношения. Покушение на негодный предмет преступления может иметь место в тех случаях, когда субъект допускает фактическую ошибку относительно предмета посягательства. Хрестоматийным примером такого покушения является выстрел в восковую фигуру Шерлока Холмса, описанный в рассказе А. Конан-Дойла «Пустой дом».
 
 *Кириченко В.Ф. Значение ошибки в советском уголовном праве. М., 1950. С. 47; Кузнецова Н.Ф. Ответственность за приготовление к преступлению и покушение на преступление по советскому уголовному праву. М., 1958. С. 97.
 
 В приведенном случае объектом преступления является жизнь человека, но в результате фактической ошибки исполнителя вред ей не наносится. Виновные в подобных случаях подлежат уголовной ответственности за покушение на убийство, так как они сделали все, что должны были сделать для наступления преступного результата, но он не наступил по не зависящим от них обстоятельствам.
 Под покушением с негодными средствами понимается такое покушение, когда виновный применяет средства, объективно не способные привести к наступлению преступного результата. В следственной практике имел место случай попытки отравить конкурента по коммерческой деятельности ядом «кураре», который достался злоумышленнику по наследству от прадеда – участника экспедиции по Амазонке в конце XIX века. Никаких вредных последствий для жертвы после употребления «отравленного» напитка не наступило, так как яд полностью утратил токсичные свойства в силу длительного его хранения. Однако покушение на отравление конкурента обладает общественной опасностью и влечет наказание, ибо преступление не было доведено до конца, как и при обычном покушении, в силу обстоятельств, не зависящих от воли виновного. Только в тех случаях, когда выбор негодных средств основывается на крайнем невежестве и суеверии лица (различного рода заклинания, колдовство в целях лишения кого-либо жизни или здоровья) при условии, что такие действия объективно никогда не могут причинить вреда охраняемым уголовным законом общественным отношениям, не наступает уголовная ответственность.
 Назначение наказания за неоконченное преступление осуществляется с учетом общих начал, содержащихся в ст. 60 УК РФ, и специфических требований предусмотренных ст. 66 УК РФ.
 Суд при назначении наказания за приготовление к преступлению и покушение на преступление должен в обязательном порядке учитывать обстоятельства, в силу которых преступление не было доведено до конца. При этом размер наказания за приготовление к преступлению не может превышать половины максимального размера или срока наиболее строгого вида наказания, предусмотренного за оконченное преступление, а за покушение на преступление – соответственно трех четвертей. За приготовление к преступлению и покушение на преступление любой степени тяжести не может назначаться смертная казнь или пожизненное лишение свободы.
 § 4. Добровольный отказ от преступления
 У лица, начавшего совершать умышленное преступление, но не доведшего его до конца, на этапах приготовления и покушения сохраняется своеобразный «золотой мост отступления» – возможность добровольно отказаться от завершения преступления и тем самым избежать уголовной ответственности. Такая возможность предоставляется ч. I ст. 31 УК РФ, согласно которой «добровольным отказом от преступления признается прекращение лицом приготовления к преступлению либо прекращение действий (бездействия) лица, непосредственно направленных на совершение преступления, если лицо осознавало возможность доведения преступления до конца».
 Добровольность отказа предполагает самостоятельное, а не вынужденное обстоятельствами, принятие лицом решения о полном и окончательном отказе от завершения преступления при наличии фактической возможности его полного осуществления. Добровольный отказ от преступления отличается от объективных сторон составов приготовления к преступлению и покушения на преступление только добровольным характером прекращения умышленной преступной деятельности при осознании возможности ее завершения. Это обстоятельство указывает на наличие общественной опасности действий, прекращаемых добровольно на ранних этапах развития умышленной преступной деятельности. Хотя действия лиц, добровольно отказавшихся от завершения преступлений, общественно опасны, в целях общей и частной превенции такие лица освобождаются от уголовной ответственности*.
 
 *См.: Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 1992. №7. С. 9.
 
 Примером добровольного отказа может служить следующий случай.
 В городе Перми трое наемных убийц расстреляли на пороге квартиры руководителя АО «Нефтехимик» г-на П. Уникальность этой истории состоит в том, что в процессе убийства имел место добровольный отказ. В ходе судебного разбирательства установлено, что киллеры несколько дней следили за домом П., составили график его рабочего дня, установили время ухода на работу, кто в это время остается дома, когда гуляет с собакой и возвращается с работы. По плану организатора убийства, киллеры должны были позвонить в квартиру, сказать, что они пришли по поручению компаньона П., и когда им откроют дверь – расстрелять всю семью П., состоящую из четырех человек. Убийцы готовились к этому массовому расстрелу. Они даже проверили, кто из членов семьи обычно открывает дверь, сделав накануне пробу проникновения в квартиру: позвонили, спросили, живет ли здесь Н., и извинились за ошибку.
 В день убийства, когда вооруженные киллеры вошли в подъезд, их планы внезапно изменились. Один из исполнителей отказался входить в квартиру и убивать женщин и детей. Соучастники, посовещавшись, решили ограничиться убийством П*. В данном случае имеет место добровольный отказ от убийства членов семьи П., который произошел по инициативе одного из членов банды. При этом у наемных убийц были все возможности расправиться с П. и членами его семьи в квартире. Они не должны отвечать за приготовление к убийству двух и более лиц (п. «а» ч. 2 ст. 105 УК РФ), им должно быть инкриминировано только умышленное убийство по найму (п. «з» ч. 2 ст. 105 УК РФ).
 
 *Киселев С. История про короля, который не хотел делиться // Известия. 1996. 20 декабря. С. 5.
 
 Нет оснований для освобождения лица от уголовной ответственности по основаниям, предусмотренным ст. 31 УК РФ, если оно при совершении преступления столкнулось с такими трудностями, преодолеть которые не сумело, и в силу этого прекратило дальнейшее совершение преступления. Лицо не подлежит уголовной ответственности по основаниям добровольного отказа от преступления только в том случае, если оно добровольно и окончательно отказалось от доведения этого преступления до конца.
 Добровольным отказ признается тогда, когда совершается лицом самостоятельно, по своей доброй воле при осознании возможности доведения преступления до конца.
 Окончательность отказа выражается в том, что лицо полностью отказывается от завершения начатого преступления, и это решение носит окончательный характер. Поэтому не признается добровольным отказом от преступления отказ от повторного покушения, перенос продолжения преступной деятельности на другие сроки, приостановление с возобновлением посягательства с другими орудиями и средствами преступления при неудачной первой попытке. Мотивы, которыми руководствовалось лицо, принимая решение о добровольном отказе от завершения умышленного преступления, могут быть самыми разными и не имеют значения для освобождения его от уголовной ответственности*. Они могут быть самыми низменными. Например, Г. дал согласие на «заказное убийство», прибыл к жертве С. и сообщил ему об этом, предложил сфотографироваться лежа в луже красной краски, имитирующей кровь. С. выполнил просьбу Г., и последний, предъявив заказчику фотографию, получил от него 5 тыс. долларов.
 
 *Бюллетень Верховного Суда СССР. 1963. № 5. С. 6.
 
 В другом случае водитель генерального директора АО В., получив от сотрудников АО «заказ» убить шефа за 10 тыс. долларов, дал согласие, а сам сообщил о полученном предложении в органы внутренних дел. Добровольный отказ от преступления возможен до момента окончания начатого преступления. На этапе приготовления к преступлению лицу для добровольного отказа от преступления достаточно прекратить приготовительные действия – воздержаться от изготовления оружия или самодельного взрывного устройства, прекратить приискание сообщников. Совершение каких-либо активных действий, например уничтожение приобретенных или приспособленных орудий и средств преступления, не является обязательным, но служит веским доказательством добровольности и окончательного отказа от завершения преступной деятельности.
 Добровольный отказ всегда возможен на этапе неоконченного покушения. В этом случае, как и при приготовлении к преступлению, он может выражаться в активной или пассивной форме. В любом случае лицо, добровольно отказавшееся от доведения преступления до конца, подлежит уголовной ответственности в том случае, если фактически совершенное им деяние содержит иной состав преступления. Так, в случаях репетиций-экспериментов банды Е. потерпевшим был умышленно причинен тяжкий и средней тяжести вред здоровью, поэтому даже в случае добровольного отказа от совершения разбойного нападения члены банды должны нести ответственность по соответствующим статьям УК .
 Имеется специфика добровольного отказа при оконченном покушении. Он возможен только в том случае, если виновный сохраняет контроль над дальнейшим развитием событий и может повлиять на предотвращение вредных последствий. Например, лицо, установившее взрывное устройство под днищем автомобиля, может до прибытия жертвы и включения им вместе с запуском двигателя электродетонатора «мины» обезвредить устройство, сняв его с автомобиля и разрядив.
 Закон в ч. 4 ст. 31 УК РФ устанавливает специфические требования к добровольному отказу от преступления организатора преступления (п. 3 ст. 33 УК РФ) и подстрекателя к преступлению (п. 4 ст. 33 УК РФ).
 Эти виды соучастников преступления не могут просто отказаться от завершения преступной деятельности, а обязаны под угрозой непризнания добровольного отказа своевременным сообщением органам власти или иными предпринятыми мерами предотвратить доведение исполнителем или исполнителями преступления до конца.
 Пособник (п. 5 ст. 33 УК РФ) в случае его добровольного отказа от преступления для освобождения по этим основаниям от уголовной ответственности обязан не только сам прекратить свою преступную деятельность, но и предпринять все зависящие от него меры для предотвращения совершения преступления другими соучастниками. Если же действия организатора, подстрекателя, пособника не привели к предотвращению завершения преступления исполнителем, то предпринятые ими меры могут учитываться судом при назначении наказания в качестве смягчающих вину обстоятельств (п. 5 ст. 31 УК РФ).
 От добровольного отказа от преступления следует отличать деятельное раскаяние, то есть активное поведение виновного после совершения оконченного преступления – устранение или снижение размера вреда, причиненного преступлением, оказание содействия правоохранительным органам в раскрытии преступления, изобличение других соучастников, розыск имущества, добытого преступным путем, явка с повинной, оказание медицинской или иной помощи потерпевшему непосредственно после совершения преступления.
 В соответствии со п. «и», «к» ч. 1 ст. 61 УК РФ указанные и иные формы деятельного раскаяния являются обстоятельствами, смягчающими вину, и учитываются судом при назначении наказания.

<< Пред.           стр. 5 (из 31)           След. >>

Список литературы по разделу