<< Пред.           стр. 8 (из 9)           След. >>

Список литературы по разделу

 Приведем примеры минизации ролей:
 фактитив: to foot 'to knit the foot of, e. g. a stocking'
  to colonise 'to establish a colony in' материал: to carpet 'to cover with carpet'
  to alcoholise 'to saturate with alcohol' патиенс: to arm 'to supply weapons and armour'
  to pit 'to remove the pit from' инструмент: to chisel 'to cut with a chisel'
 to hammer 'to strike or beat with a hammer'
 249
 
 локатив: to corner 'to force into a corner' to hole 'to get (a ball) into a hole'
 темпоратив: to summer 'to stay or reside during the summer' to winter 'to stay or reside during the winter'.
  Хотя феномен минизации и общие закономерности этого явления присущи разным языкам, различия от языка к языку имеются. Роль, с легкостью минизируемая в одном языке, может не поддаваться или с трудом поддаваться минизации в другом. Так, в русском языке роль "занятие" минизирована во множестве глагольных лексем и почти не минизируется в английском. Ср. русск. слесарить, слесарничать - англ. to work as a metal worker, русск. батрачить - англ. to work as a (farm) labourer, русск. скорняжить - англ. to work as a furrier и т. д.
  Включение ролевого значения в семантику глагола - не единственный способ минизации ролей. Рассмотрим предложения Не struck me on the knee и Не struck my knee, оба с глаголом to strike. Оба предложения отражают общую ситуацию и характеризуют её относительно одних и тех же моментов, что, казалось бы, должно было бы иметь следствием общность наборов ролей в той и другой реализации глагола. Однако они различны: для to strike в первом
 предложении это [ агенс патиенс локатив], во втором - [_ агенс патиенс]. Возможным объяснением этого расхождения является и здесь обращение к идее минизации роли: преобразование те > ту при сохранении некоторого общего значения переводит ролевое содержание элемента на статус мини-роли. Сохраняясь в общем содержании предложения, соответствующая идея лишается поверхностного выражения через именную группу. Изменяется в этой связи и набор ролей.
  В отдельных случаях ролевое усложнение семантики глагола может повлечь за собой изменение ролевого содержания сохраняющейся именной группы, например, локатив > патиенс. Ср.:
 
 Не drew lines on the paper, draw [_агенс фактитив локатив] He lined the paper, line [_агенс патиенс] He put a saddle on the horse. put [_агенс патиенс локатив] He saddled the horse, saddle [_агенс патиенс] Систему подобных взаимопереходных отношений между макси- и мини-ролями ещё предстоит изучить.
  Наконец, некоторым глаголам с ролевым усложнением присуща ролевая неоднозначность: они допускают более одной интерпретации их деривационной истории, каждая из которых связана с минизацией разных ролей одного и того же слова. Ср.:
  / put oil on/into smth (патиенс)
 oil
 \ lubricate smth with oil (материал).
  3.3.5. Референция. Одним из замечательных свойств языка является его способность называть неограниченное множество
 250
 
 объектов действительности, притом каждое неповторимое в своей индивидуальности, количественно ограниченным числом слов. Это свойство было отмечено ещё Гегелем. Ср. следующее высказывание, выписанное В. И. Лениным при конспектировании "Истории философии" Гегеля: "Название есть нечто всеобщее, принадлежит мышлению, делает многообразное простым"1. В системе языка слова получают распространение и передаются от поколения к поколению преимущественно как названия вне отнесенности к конкретным объектам. House как словарная лексема - это не тот и не этот дом, а "дом вообще, любой, каждый, при всех его возможных индивидуальных, исторических и межкультурных различиях. Вместе с тем в актах речи мы без труда можем однозначно понимать реализацию этого существительного как обозначение конкретного, данного объекта. Отношение имен, а также называющих выражений, например, the rotation of the Earth around the Sun, к называемым ими объектам называется референцией2.
  Изучение референции для синтаксической теории необходимо потому, что использование предложения в актах речевой коммуникации (а такое использование - одна из составляющих сущности предложения, ср. определение предложения) предполагает отнесенность содержания предложения к действительности. Референция, так же как модально-временной план предложения, должна быть конкретизирована в анализируемом предложении. Объекты экстралингвистического мира называются именами (существительными, местоимениями) и именными группами, или субстантивными словосочетаниями, например: a/the man, Popov, he, one, the inventor of the radio, the discovery of the neutrino. (В дальнейшем будем в целях краткости обычно говорить об именах, имея в виду и именные группы.)
  Само явление референции, типы референциального содержания имен и связанные с ними различия логической структуры предложения в настоящее время интенсивно исследуются логиками и лингвистами. Нижеследующее - изложение некоторых достижений в этой области, имеющих синтактико-семантическую значимость.
  Имя и именная группа могут относиться к определённому, единичному предмету, реальному (Popov, the inventor of the radio, this/ the man), нереальному (Satan) или ко многим, разным предметам, опять-таки реальным (a table, man (man is mortal) или нереальным (an angel). Обозначения первого рода называются определёнными дескрипциями, вторые - неопределёнными дескрипциями. Что касается выражения определённых и неопределённых дескрипций, то в английском языке оно достаточно грамматикализовано. Собственные имена обычно
 1 Ленинский сборник.- М.-Л., 1931, т. 12, с/251.
  2 Наряду с приведённым, существует более узкое понимание термина, предложенное К. Доннелланом: референция - отнесенность имени к определённому, известному говорящему предмету. Референция в таком понимании противопоставляется денотации - отнесенности имени к предмету вообще,
 251
 
 используются как определённые дескрипции. Такое употребление является обычным относительно единичных объектов (Mt. Everest, Europe, France и т. п.). Употребление неопределённого артикля с именами собственными, нормально артикля не имеющими, позволяет показать ограниченность знаний говорящего о свойствах объекта наименования (a Mr. Eyre (С. Brontё), определённого - внести ограничение, временное, пространственное или какое-либо иное, тем самым показав, что предмет берется не во всей совокупности его свойств (при использовании определённого артикля плюс ограничительное определение или ограничительное определительное придаточное предложение: the Fieta of таny years ago (P. Abrahams); the Lanny who had first arrived home from Cape Town (P. Abrahams). В обоих случаях сохраняется определённость дескрипции.
  У нарицательных имен употребление артикля является решающим для образования неопределённой или определённой дескрипции. В случае определённой дескрипции наличествует или предполагается предтекстом или ситуацией наличие ограничительного признака, которое суживает класс предметов до одного из них. Такой признак может эксплицироваться в ограничительном определении или ограничительном придаточном предложении. При всей разности выражения группы подлежащего в следующих ниже предложениях субъект предложения может иметь в качестве референта одно и то же лицо: Тhe man standing at the window / The man who is standing at the window / The man (over there) at the window / The man is my professor. (В последнем случае ограничительный признак очевиден из ситуации: скажем, произнесение предложения сопровождается указующим жестом говорящего в сторону лица, являющегося предметом речи.)
  3.3.6. Определённые дескрипции. Употребление определённых дескрипций может быть референтным; атрибутивным и гипотетическим, притом соответствующие различия не всегда находят эксплицитное формальное выражение в структуре предложения и его компонентов. Отсюда возможность разных семантических прочтений одной и той же дескрипции, с которыми могут быть связаны различия в семантике содержащего определённую дескрипцию предложения. Так, the murderer of Smith, например, в предложении The murderer of Smith is insane (пример К. Доннеллана) может относиться к определённому (уже) установленному следствием лицу, например, к мужчине по фамилии Jones (референтное употребление, или, по К. Доннеллану, референция) и может обозначать "некто / тот, кто совершил убийство", если личность убийцы не установлена (атрибутивное употребление, или, по К. Доннеллану, денотация). Соответственно предложение The murderer of Smith is insane допускает разные семантические интерпретации.
  С различиями употребления дескрипций, обозначающих субъект, связаны, нам кажется, и различия предикатов сообщения, Если при референтном употреблении номинации предикат is insane может обозначать установленный, объективный факт наличия у лица
 252
 
 свойства, названного в предикате (Не is insane, I state), и предполагаемую на основе косвенных данных оценку психического состояния субъекта (Не is insane, I think), то при атрибутивном употреблении - в силу неустановленности для говорящего личности преступника и потому неверифнцируемости приписываемого ему свойства - возможен лишь второй смысл предложения: Не is insane, I think или Не must be insane to hove done it (that way).
  Разными в аспекте истинностного значения сказываются реализации предложения The murderer of Smith is insane с номинацией the murderer of Smith в референтном и атрибутивном употреблении (несмотря, опять-таки, на полную структурно-грамматическую тождественность таких двух реализаций), если нет самого события, служившего основанием для возникновения номинации the murderer of Smith, например, если было совершено самоубийство. При референтном употреблении предложения неверна дескрипция (Jones - не убийца), но верным может быть предикат (Jones может быть психически больным). При атрибутивном употреблении предложение вообще лишено смысла. Ведь если не было самого факта убийства, то дескрипции ничто не соответствует в действительности. Предложение оказывается ни о ком.
  Различия референтного и атрибутивного употребления определённой дескрипции проявляются и в характере семантической связи между дескрипцией и предикатом. При референтном употреблении нет смысловой зависимости между способом наименования и предицируемым признаком. Так, равно возможны все отраженные в приведённой ниже схеме связи:
 
  При атрибутивном употреблении дескрипция и предикат семантически связаны. Эта связь объясняется их общей "привязанностью" к единому событию. Из этого события "извлекаются" как идентифицирующий признак, лежащий в основе дескрипции (в рассматриваемом примере: murder > murderer (assassin, one who killed Smith и т. п.), так и предицируемый признак: is insane (ruthless, cunning, strong и т. п.).
  Усматривание нереферентного употребления дескрипции в случаях типа X is the President of the U. S. А. безосновательно, так как the President of the U. S. А. здесь обозначает не лицо. Содержанием предиката является фактически holds the Presidency, и the President обозначает связанную с соответствующим постом деятельность. Именно поэтому, а не из-за нереферентного употребления, the President of the U. S. А. в таком употреблении замещается местоимением it, а не him: He has been it since 1976. Ср. аналогичное заме-
 253
 
 щение именной части квалифицирующего сказуемого в 'I feel extremely jubilant,' I said. 'You look it,' she replied. (C. P. Snow). Тем более, что he вполне способно к нереферентному использованию, например: Не who does not work neither should he eat или What are the requirements a good teacher should meet. He must...
  Третий тип употребления определённых дескрипций - гипотетическое употребление. Оно имеет место в случаях, когда референтность дескрипции в момент произнесения не является реальной, так как в действительности нет соответствующего дескрипции объекта. Например: Lost in the taiga, the would-be town was a small hamlet yet, a handful of log huts. However everybody looked forward hopefully to the future. In particular, I imagined my son's going to school for the first time there in a few years' time. The school was an impressive abundantly lit structure. Its classrooms were spacious, with walls painted in light-green, pleasant to the eye. The windows were shining. And plenty of flowers greeted you from everywhere.
  Обеспечиваемое возможностями языка и человеческого мышления, гипотетическое употребление дескрипций (коммуникативные системы иных, кроме человека, живых организмов не знают такого употребления знаков) - могучее средство в познавательной деятельности человека, ибо оно создает "возможность отлёта фантазии от жизни" (В. И. Ленин 1), конструирование миров, не данных человеку в непосредственном наблюдении.
  3.3.7. Неопределённые дескрипции. Употребление дескрипций связано с обозначением предметов, не связываемых говорящим с каким-либо ограничительным признаком, который выделял бы данный предмет среди ему подобных, делал бы его (для данного сообщения) уникальным. Когда кто-либо говорит I saw a man, имя a man, хотя и соотносится с определённым лицом, но употребляется как неопределённое обозначение. Таких предметов, как обозначенный здесь через a man, множество. Данный - всего лишь один из этого множества. Если говорящий продолжит высказывание и скажет The man had a shabby coat on, то the man - уже определённая дескрипция. Употребление неопределённой или определённой дескрипции определяется не реальным знанием говорящего о предмете, а избранным способом дескрипции предмета, при выборе которого он учитывает "интересы" адресата. Фактически к моменту рассказа говорящего о встрече, лицо, первоначально обозначенное им как a man, для него уже может быть the man, но говорящий строит свой рассказ, ориентируясь на уровень знания адресата.
  Подобно определённым дескрипциям, неопределённые дескрипции допускают дальнейшую категоризацию. Можно выделить квалификативную дескрипцию (она присуща неопределённой дескрипции в предикативной функции: This is a man), родовую (неопределённая дескрипция представляет класс предметов:
  1 Полн. собр. соч., т. 29, с. 330. 254
 
 A man is a mammal, ср. эквивалентность этого предложения предложению Men (т. е. все люди, класс людей) are mammals). Названные две дескрипции объединяет то свойство, что они нереферентны: они не соотносятся с каким-либо определённым предметом. Сходным образом нереферентна и неконкретная предметная дескрипция (имя или именная группа лишь называет предмет, и номинация не связывается говорящим с определённым предметом: I like fish; ср. I like the fish уже с определённой референтной дескрипцией). Возможна, наконец, конкретная предметная дескрипция (имя или именная группа соотносится говорящим с конкретным предметом: You know, a man approached me in the street and said...).
  3.3.8. Имена пропозитивной семантики. Отношение содержания предложения (a) She smiled which was curious и (б) Curiously, she smiled можно определить как семантическую развертку, если его рассматривать в направлении (а) < (б) и свертывание - в направлении (а) > (б). Язык располагает определёнными моделями такого рода семантических преобразований. Многие из них отражены в традиционной грамматике (ср. описание отношения предложений с причастными обстоятельственными оборотами и сложных предложений с обстоятельственными придаточными предложениями: Arriving in the city, John hurried... и When John arrived in the city, he hurried... или предложений с предложными оборотами и сложных предложений, в которых придаточное предложение делает более эксплицитным то содержание, которое передается предложным оборотом: With these words he went on tracking, [...] (A. A. Milne) и While he said these words he went on tracking и т. д.). Остановимся на некоторых менее изученных.
  В составе предложения имена, нарицательные и собственные, могут выступать как номинации ситуаций, занимая таким образом место пропозиции. В этом случае пропозиция представлена в поверхностной структуре предложения репрезентативным образом: часть представляет (репрезентирует) целое. Называется один из участников ситуации. Исходя из него, восстанавливается вся ситуация.
  Так, предложение I prolonged my stay because of Оleg может означать I prolonged my stay because Oleg had come/did not cornel had fallen ill/asked me to и т. д. Несмотря на безграничную множественность возможных семантических прочтений предложения I prolonged my stay because of Oleg, в реальном общении такое предложение оказывается достаточным, так как семантически интерпретируется адресантом и адресатом однозначно. (В ином случае от адресата может следовать речевой сигнал о необходимости семантической развертки: Why? What do you mean? What happened (to him)? I don't quite understand in what way he could influence your decision to stay longer и т. д.)
  В качестве имен, занимающих место пропозиции, выступают имена, которые легко вызывают представления о соответствующих
 255
 
 ситуациях. Такие событийные имена являют собой языковое обобщение и закрепление общественной практики и общественно значимого фонда знаний, которые - в зависимости от степени их актуальности для данного языкового сообщества - могут носить локальный (для отдельной группы лиц) или глобальный (для всего сообщества) характер. Ср. I gave up working because of Pete (= because Pete is little yet/because Pete is ever ill и т. д.) и Stalingrad ( = the battle fought/the victory won at Stalingrad) was the turning-point of World War If.
  При коннотативном "достраивании" пропозиции эксплицированной может быть как тематическая часть соответствующего высказывания (например, Oleg в I prolonged my stay because of Oleg), так и рематическая (о тема-рематической организации предложения см. 3.3.9). Второй случай имеет место в построениях, в которых имя пропозитивной семантики называет квалификативный или экзистенциальный признак предмета: They proceeded very slowly because of mud > They proceeded very slowly as the road was muddy/ as there was mud on the road.
  Каждый предмет обладает бесконечным множеством признаков. Номинация событий с помощью имен всегда предполагает вычленение какого-либо из этих признаков и предицирование его предмету в пропозиции. Этот признак может быть очевиден из ситуации или эксплицироваться в пред- или посттексте.
  3.3.9. Тема-рематическая организация предложения. Семантическая конфигурация и структурная схема представляют собой необходимые языковые характеристики предложения как целостной единицы построения, но они недостаточны для характеристики предложения как функциональной единицы, т. e. как языковой единицы коммуникативной предназначенности. В частности, актуализация предложения, связанная с включением его в ситуацию или текст, предполагает рема-тематическое структурирование его содержания.
  Тематическая часть предложения содержит то, что является предметом высказывания, рематическая - то, что о нем сообщается. Нетрудно видеть, что такая характеристика темы и ремы предложения близка к традиционному логико-содержательному определению главных членов предложения, подлежащего и сказуемого. Их сближение не случайно. Часто именно группа подлежащего (естественно, в условиях её лексической полноценности: это не может быть формальное подлежащее) является коммуникативно темой высказывания (Т), а группа сказуемого - его ремой (R). Распространённость такого соотношения легко объяснима. Ведь формы языка имеют своим функциональным назначением обеспечение как формирования, так и передачи человеческой мысли. Эффективность функционирования языка была бы в значительной степени снижена, если бы форма и содержание постоянно или даже часто находились в противоречии. Тематичность подлежащего при разноролевом его содержании может
 256
 
 достигаться пассивизацией предложения. Приведённые ниже предложения отражают одну и ту же ситуацию, но в каждом из них темой, т. е. предметом сообщения, оказывается разный участник ситуации:
 John (T) gave a book to Mary (R) Mary (T) was given a book by John (R) A book (T) was given to Mary by John (R)
  Сложность анализа тема-рематической организации предложения связана с его контекстной зависимостью, с возможностью локализации факторов, определяющих тема-рематическое членение, за пределами языка. Одно и то же предложение, даже простейшего двучленного состава, может по-разному интерпретироваться в тема-рематическом плане. Приведем пример.
  Если преподаватель видит, что группа на занятии в неполном составе и в ответ на его слова I see someone is absent today. (Who is absent?) получает ответ Petrov is absent, то тему этого высказывания составит is absent, а рему - Petrov, ибо по существу сообщаемое - это The one who is absent today is Petrov. В иной ситуации, в ином диалогическом тексте распределение может быть иным. Так, если предложение Petrov is absent поступает из аудитории в качестве речевой реакции на высказывание преподавателя Today I'm going to ask Petrov, то в нем тематично подлежащее Petrov и рематично сказуемое is absent. Таким образом, две реализации единого предложения предстают как: Petrov (R) is absent (T) и Petrov (T) is absent (R). В тоже время суждение, передаваемое этими двумя актуализациями предложения, если их рассматривать в терминах предикатной логики (здесь это суждение определения), является неизменным.
  Дихотомическая коммуникативная структура предложения не является обязательной во всех случаях, так как возможны однословные предложения (например, в пьесах возвещение слуги о прибытии гостя - рема) и рематичность или тематичность всего состава многочленного предложения (например, рематично все предложение It was drizzling and rather cold. (D. Lessing), открывающее абзац).
  Естественно, для целей грамматического описания наибольший интерес представляют языковые средства, с помощью которых сигнализируется тема-рематическая организация предложения. Средства эти многообразны: а) интонация, б) порядок слов, в) синтаксические конструкции, г) лексические средства. Все это, однако, дополнительные средства, в том смысле, что это средства специального подчеркивания, выделения, несущие печать логической и (нередко) эмоциональной эмфазы. Нормально же, для подавляющего большинства реализуемых предложений средством тема-рематической организации предложения является распределение состава предложения между подлежащим и сказуемым и, соответственно, вынесение в позицию подлежащего того имени или именной группы, которой придается статус темы. То, что задававмое
 9 П. И. Иванова и др* 257
 
 нормами языка распределение может изменяться под влиянием ситуации или контекста, не придает последним статуса основного фактора. Ситуации и контекст - могучее средство нейтрализации любых системно-языковых оппозиций, в том числе не только грамматических, но они лежат вне системы языка. Они не могут быть центральными в грамматической системе и, соответственно, в грамматическом описании. Кратко остановимся на некоторых аспектах названных выше средств маркирования тема-рематического членения.
  Интонационное выделение позволяет придать рематичность в иных условиях обычно тематичному подлежащему ('Gerald was standing then in the doorway), выделить в качестве ремы один член из группы сказуемого (Gerald was 'standing then in the doorway. Gerald was standing 'then in the doorway. Gerald was standing then in the 'doorway), переведя остальные на статус тематичных.
  Помещение в начало предложения синтаксических элементов, нормально не занимающих такого положения, может сделать их тематичными. Это может быть, например, дополнение: That I knew with absolute lucidity. (С. Р. Snow) All this Mr. Huxter saw over the canisters of the tobacco window, [...] (H. G. Wells), обстоятельство: The patient is sleeping heavily. N e a r her, in the easy chair, sits a Monster. (G. B. Shaw) The spring of 1879 was unusually forward and open. Over the Lowlands the green of yearly corn spread smoothly, the chestnut spears burst in April, and the haw-thorn hedges flanking the wide roads which faced the countryside, blossomed a month before. (A. J. Cronin)
  Наоборот, смещение подлежащего в конечную позицию делает его рематичным: 'And then came a curious experience.' (H. G. Wells) Finally Woltz led him to a stall which had a bronze plaque attached to its outside wall. On the plaque was the name 'Khartoum'. (M. Puzo) Сказуемому в предконечной позиции в связи с таким смещением может предшествовать there: Over the chairs and sofa there hung strips of black material, covered with splashes like broken eggs, [...] (K. Mansfield). Предложения с инверсивным расположением главных членов (с рематическим подлежащим) могут быть подвергнуты дальнейшей категоризации с учётом семантики глагола. Они составляют частный случай экзистенциальных предложений, для которых вообще характерна рематичность подлежащего (наиболее распространённые среди них- предложения с there is).
  Приведённый материал показывает, что расхожее утверждение о несущественности порядка слов как средства рема-тематической организации предложения в английском языке мало основательно. Скорее можно утверждать обратное. На общем фоне фиксированного порядка слов более значимыми оказываются отклонения от обычного.
  Синтаксические конструкции, служащие задачам рематизации предложенческих элементов, включают построения с начальным here/there, построения типа It is ... X that/who ... и т. п.
 258
 
 С помощью первых достигается рематизация подлежащего: 'Now, Miss Foster, we have three models. There's the Olympus, the new deluxe. Then there's the Diana - bigger and better than Dors?' (H. E. Bates) Вторые дают возможность рематизировать любой член предложения, кроме сказуемого: It was N who ... It was N2 (that) N1 told me about, например: It was in such moments that I faced the idea of suicide. (C. P. Snow) и т. д.
  Наконец, частицы only, almost, at least и т. п., будучи используемыми в присущей им выделительной функции, являются вместе с тем сигналами рематичности: 'The train only stays in the siding for a minute or so,' Celia said. (P. Abrahams) Just for a moment Crawford was at a loss. (C. P. Snow)
  Обычная тематичность подлежащего определяет распространённость его выражения элементами с признаками определённости: собственными именами, местоимениями, существительными с определённым артиклем и другими показателями определённости. Поскольку, однако, в позиции тематического подлежащего возможны имена с неопределённым артиклем и его функциональными эквивалентами и, наоборот, в позиции ремы свободно употребляются существительные с определённым артиклем и другими показателями контекстно-независимой определённости, в целом артикль и его функциональные эквиваленты нельзя рассматривать как важнейшие показатели тематичности/рематичности.
  В силу сказуемостного характера личный глагол обычно рематичен. Степень его рематичности, однако, неодинакова и зависит от его семантической "полноты" и наличия/отсутствия зависимых элементов, особенно именной природы. Общая закономерность такова: снижение лексичности глагола означает снижение его роли как рематического элемента и наоборот. Крайние позиции здесь представлены полнозначными глаголами ненаправленного действия (The door opened. (J. Lindsay), с одной стороны, и связочными глаголами, с другой. Возможны, однако, и тематические глаголы. Тематичность глагола может быть независимой от контекста, когда глагол является семантически мало информативным, например: A long silence followed. (J. Lindsay) Одна и та же предложенческая позиция в тексте может быть замещена таким предложением и безглагольным назывным предложением (ср. A long silence). Тематичность глагола-сказуемого может быть контекстно обусловленной, например, в ответных репликах, в которых глагол-сказуемое лексически дублирует соответствующий элемент реплики-стимула: 'Do you want to make money, Lewis?' 'I want everything that people call success.' (C. P. Snow)
  Высказанное основоположником теории тема-рематической организации предложения В. Матезиусом замечание о возможности квалификации некоторых элементов как соединяющих исходный пункт высказывания с его ядром получило дальнейшее развитие в работах Я. Фирбаса, в его учении о трихотомическом составе предложения-высказывания, согласно которому в предложении-высказывании, кроме тематических и рематических, имеются
 259
 
 транзитивные элементы. В качестве транзитивного элемента обычно рассматривается глагол. В этой связи заметим следующее. Поскольку речь идет о содержательной стороне предложения, то обладающий лексическим содержанием глагол не может получать квалификацию элемента, лежащего вне тема-рематического членения. Он принадлежность либо темы, либо ремы предложения. Чисто связочной функции у него не может быть, ибо тема-рематическое членение есть членение содержания. Иное дело, что как рематический элемент глагол-сказуемое может быть по своему содержанию менее важным, менее весомым в том, что сообщается в предложении, чем вводимые через него дополнения и обстоятельства. Таким образом, рематичность, как и тематичность, может градуироваться, может быть большей или меньшей степени, но третьего не дано.
  3.3.10. Пресуппозиция. Если рассмотреть содержание таких двух предложений, как Не came late и Even he came late, то обнаруживается, что различие в их содержании более значительное, чем то, которое можно было бы ожидать от введения в состав предложения одного слова - частицы even. Второе предложение передает то же содержание, что и первое, но в добавление к этому в нем, кроме основного суждения he came late, в неявной форме дается и другое, которое можно передать, скажем, как it is unexpected. Такое данное в предложении в неявной форме, выводимое из него суждение называется пресуппозицией.
  Пресуппозиция - новое понятие в лингвистике, и круг явлений, подводимых под него, настолько широк, что иногда правомерно ставится вопрос, а есть ли вообще в трактовке пресуппозиции нечто общее, относительно чего у всех языковедов, рассматривающих пресуппозицию, было бы общее понимание. Пресуппозиции трактуются, например, Ч. Филлмором, как условия, которые должны быть удовлетворены до того, как предложение может быть использовано в какой-либо коммуникативной функции. Диапазон таких условий оказывается, естественно, очень широким - от соответствия содержания высказывания условиям внеязыковой ситуации (например, просьба Please open the door может быть высказана, если адресат знает, о какой двери идет речь, если дверь в момент произнесения просьбы закрыта и т. д.) до удовлетворения условиям, не связанным с содержанием высказывания, но необходимым для осуществления речевого акта (вроде знания адресатом языка, его соответствующего физического состояния, позволяющего воспринимать речь и должным образом реагировать на обращенное к нему высказывание, соответствия высказывания статусу, полу, возрасту и другим возможным социальным параметрам и т. д. и т. п.). Вряд ли можно каким-либо строгим образом определить круг такого рода условий. К тому же они в своей основе внелингвистичны. Поэтому в установлении того, что такое пресуппозиция, необходим поиск более чётко выделяемых и идентифицируемых
 260
 
 явлений, которые, к тому же, можно было бы квалифицировать как языковые феномены.
  Понимание пресуппозиции как отношения предложения к миру по существу заимствовано из стандартной математической логики, в которой, в частности, определяются условия, которым должен удовлетворять описываемый логическим языком мир, чтобы предложение определённого типа на этом языке было истинным. Определение этих условий связано с понятием логической пресуппозиции: предложение S предполагает (presupposes) предложение S' в том случае, если предложение S' выводится из предложения S и отрицание предложения S (т. е. - S) не затрагивает выводимости S'. Предложение S' должно быть истинным, иначе не может быть истинным предложение S.
  Пресуппозиция как явление языка, более конкретно, семантики предложения, также характеризуется указанными выше двумя основными моментами, во-первых, выводимостью из предложения (если бы это не было так, то мы о пресуппозиции не могли бы знать или это была бы не пресуппозиция, а что-то иное) и, во-вторых, её "нечувствительностью" к отрицанию предложения. Предложения Even he came late и Even he did not come late - существенно разные по содержанию. То, что утверждается в первом, отрицается во втором, но пресуппозиция у них общая: contrary to my expectations. Ещё пример. Пресуппозицией предложения Susan knows that Bill is ill является I consider that S as fact, т. е. Билл действительно болен. Отрицание в предложении Susan does not know that Bill is ill не распространяется на пресуппозицию.
  Содержание пресуппозиции характеризуется ещё одной важной особенностью. Оно является прагматическим в том смысле, что пресуппозиция выражает некоторую авторскую (имеется в виду автор предложения) позицию по отношению к тому, что сообщается или о чем спрашивается в предложении.
  Таким образом, мы установили следующие признаки пресуппозиции: неявность, выводимость из предложения, нечувствительность к отрицанию и прагматичность содержания.
  Поскольку первые три признака не допускают внутренней дифференциации, в то время как прагматичность содержательно варьируется, наиболее естественной является классификация пресуппозиций по их прагматическому содержанию.
  Прежде чем перейти к рассмотрению отдельных типов пресуппозиции, нам необходимо решить один терминологический вопрос. Терминологически следует разграничить не-пресуппозиционное и пресуппозиционное содержание предложения. Что касается второго, пресуппозиционного компонента содержания предложения, то здесь все просто. Это "пресуппозиция". С не-пресуппозиционной частью содержания дело обстоит сложнее. Предлагалось в качестве названия "утверждение". Дело, однако, в том, что пресуппозиция может содержаться и в вопросительном предложении (ср., например, Does Susan know that Bill is ill?). "Утверждение" в качестве названия для не-пресуппозиционной части содержания здесь явно
 26!
 
 не подойдет. Не вполне удачен и термин "значение", используемый некоторыми лингвистами, поскольку пресуппозиция - тоже значение, хотя и особого рода. За неимением лучшего будем, однако, использовать этот термин. Таким образом, содержание предложения может включать, кроме значения, пресуппозицию.
  Как и значение предложения, пресуппозиция информативна. Показательным в этой связи является то, что, как было замечено Р. Сталнакером, пресуппозиция, уже имеющаяся в предложении, не может быть повторена в этом же предложении в явном виде. Предложения типа * John's brother attends primary school, and John has a brother являются неотмеченными. В то же время обратная последовательность возможна и нормальна: John has a brother, and John's brother attends primary school. Сходным образом не отмечены предложения, в которых совмещаются идентичные по содержанию значение и пресуппозиция: *The man who died died.
  Информационная значимость пресуппозиции была подтверждена и экспериментально. В ходе психолингвистических экспериментов было установлено, что как в процессе понимания предложений, так и сохранения в памяти предложенческой информации различие между информацией, заключенной в значении предложения, и информацией, заключенной в пресуппозиции предложения, оказывается несущественным для носителей языка. В памяти обычно стираются данные о способе языковой презентации информации (значение или пресуппозиция). Информация, которая вводится в сознание косвенно, как пресуппозиция, вследствие систематически происходящего сдвига, фиксируется в памяти "на общих основаниях" с информацией, прямо утверждаемой в предложении 1. Этой особенностью пресуппозиции не преминули воспользоваться специалисты по рекламе, эксплуатируя возможность скрытого введения в сознание потенциального покупателя нужной информации, представляемой как факт. При этом, очевидно, учитывалось и то обстоятельство, что возможность критического, в том числе негативного, отношения адресата к неявному утверждению, вводимому пресуппозиционным путем, должна быть значительно ниже, чем к явному, прямому.
  3.3.11. Фактивность. В содержании предложений с придаточными частями, а также с неличными формами, вводимыми некоторыми глаголами умственной деятельности и психических процессов (и неглагольными элементами, семантически соотносительными с глаголом, ср.: to know smth - to be aware / cognizant of smth - to have knowledge of smth), помимо основного суждения (назовем его суждением первого порядка), имеется, по крайней мере, одно суждение не-первого порядка. Например, в предложении Susan knows that Bill is ill суждением первого порядка является Susan
  1 Этот факт хорошо согласуется с гипотезой, что язык мысли, т. е. язык как элемент интеллекта (семантический язык), не идентичен языку как элементу коммуникативного процесса (коммуникативный язык),
 262
 
 knows S, второго - Bill is ill, в предложении Susan thinks that Bill is ill, соответственно, Susan thinks S и опять-таки Bill is ill.
  Несмотря на идентичность поверхностной структуры этих предложений в их содержании имеется существенное различие. В них, хотя прямо и не утверждаемое, обнаруживается разное отношение автора предложения к суждению, заключенному в зависимой от сказуемого части. В Susan knows that Bill is ill говорящий рассматривает суждение Bill is ill как истинное, отражающее реальность, иначе говоря, как факт. Этого нельзя сказать о суждении Bill is ill в Susan thinks that Bill is ill. Таким образом, в приведённых предложениях помимо их прямого содержания есть ещё некоторое пресуппозиционное содержание. Называется оно фактивной пресуппозицией, или фактивностью. Соответственно, фактивными будем называть сказуемые, вызывающие такую пресуппозицию, а также предложения с фактивными сказуемыми, равно как слова или выражения, выступающие в роли таких сказуемых.
  Примером фактивного глагола может служить to know. Глагол to think - очевидный представитель не-фактивных глаголов. А такие глаголы, как to say, to declare, to report, to remember, to announce и многие другие, вообще не связаны с фактивностью.
  К фактивным относятся также глаголы to admit, to amuse, to bother, to confess, to discover, to ignore, to realise, to regret и др., прилагательные glad, exciting, important, lucky, proud, regrettable, remarkable и др. Не-фактивные глаголы: to assume, to believe, to imagine, to seem, to think и др., прилагательные: certain, eager, likely, possible, sure и др.
  Приведем примеры фактивного и не-фактивного предложений с прилагательными: Не was happy to be helpful и Не was eager to be helpful.
  To, что говорящий рассматривает суждение, содержащееся в зависимой от фактивного элемента части предложения, как истинное, имеет множество проявлений. Семантически неотмеченным является предложение с заведомо ложным фактом в придаточном предложении в случае фактивного глагола (*Susan knows that Kiev is the capital of Georgia) и отмеченным в случае не-фактивного глагола (Susan thinks that Kiev is the capital of Georgia). Фактивный элемент, по своему грамматическому времени относящийся к моменту речи, не может отрицаться, если его подлежащее - первое лицо (*I do not know that Kiev is the capital of the Ukraine). Возникающее в случае такого отрицания несоответствие между пресуппозицией (говорящий знает, что Киев - столица Украины) и утверждением ("Я не знаю, что Киев - столица Украины") делает предложение неприемлемым.
  Фактивность, как любая другая пресуппозиция, важна при изучении синтаксиса языка как фактор, влияющий на синтаксическую форму предложения и определяющий трансформационный потенциал конструкции. Между предложениями, содержащими фактивное и не-фактивное сказуемые, имеются системные различия. Вот некоторые из них. (Знаки +/- означают участие/неучастие в трансформации.)
 263
 
 Трансформационное преобразование Фактивное сказуемое Не-фактивное сказуемое that S > the fact that S + Susan regrets that Bill is ill. > Susan regrets the fact that Bill is ill. Susan thinks that Bill is ill. -/> * Susan thinks the fact that Bill is ill. that S > герундиализация глагола + ... > Susan regrets Bill's being ill. ...-/> Susan thinks of Bill's being ill. that S> номинализация прилагательного ... > Susan regrets Bill's illness. ... -/> Susan thinks of Bill's illness. Трансформация опущения that ... -/> * Susan regrets Bill is ill. + ...> Susan thinks Bill is ill. Трансформация перемещения that S в начальное положение + It matters to me that there are morning and evening papers . > That there are morning and evening papers matters to me. It seems to me that there are morning and evening papers. > * That there are morning and evening papers seems to me. Из традиционных грамматик хорошо известно правило о том, что глаголы, обозначающие процессы умственной деятельности, могут иметь в качестве дополнения конструкцию "винительный падеж с инфинитивом". Сегодня это правило следует давать в уточненном виде: лишь не-фактивные глаголы (или, точнее, лишь глаголы из числа не-фактивных) указанной семантики способны к такому употреблению. Ср.: *Susan regrets Bill to be ill и Susan believes Bill to be ill.
  Подобное различие связано и с возможностью адъективного усложнения сказуемого, ср.: *Bill is odd to be ill и Bill is likely to be ill.
  Перечень подобных трансформационных и иных различий построений с фактивным и не-фактивным сказуемым может быть продолжен. Отметим здесь лишь несколько, которые интересны как углубление и уточнение традиционных представлений.
  Так называемое нарушение правила согласования времен при передаче общеизвестных истин возможно лишь после фактивов. Ведь именно после них суждение, передаваемое придаточным
 264
 
 предложением, представляется как факт и потому возможно употребление в придаточном предложении настоящего времени в качестве обозначения вневременной ситуации, характеристики и т. п. Ср. нормальность Mary knew that the Earth is round и неотмеченность *Mary assumed that the Earth is round.
  К числу функций, выполняемых порядком слов, может быть добавлена сегодня функция выражения фактивности/не-фактивности. Замечено, что вынесение комплемента глагола, допускающего фактивное и не-фактивное употребление, в начальную позицию придает пресуппозиции фактивное содержание (That she was unhappy in her marriage was suspected by many), тогда как пресуппозиция комплемента за основным глаголом может иметь фактивное и не-фактивное содержание (It was suspected by many that she was unhappy in her marriage).
  3.3.12. Эмотивность. Фактивы - не единственный класс сказуемых, которые определяют фактивную пресуппозицию комплемента. Другой подобный класс - эмотивы.
  Эмотивное сказуемое предполагает определённое субъективное эмоциональное отношение автора предложения к комплементу, которое можно определить, как соответствие/несоответствие желаниям и ожиданиям говорящего. В этом плане различны, например, следующие предложения, несмотря на идентичность их поверхностных структур: I dislike his attitude towards you и I know his attitude towards you; It is important that he has noticed their absence и It is unlikely that he has noticed their absence.
  Примерами эмотивных глаголов могут быть to bother, to regret, to resent, прилагательных - anxious, comical, vital, существительных - happiness, pity, tragedy. Не-эмотивны глаголы to anticipate, to forget, to know, прилагательные aware, probable, well-known, существительное (keep in) mind и др.
  Из приведённых примеров очевидно, что фактивы и эмотивы образуют единый класс элементов, но в двух классификациях (по признаку фактивности и по признаку эмотивности) элементы этого единого класса организуются по-разному.
  Эмотивные и не-эмотивные комплементы различаются по ряду синтаксических параметров.
  Эмотивные глаголы могут модифицироваться элементом (very) much, не-эмотивные - нет. Ср. I dislike his attitude towards you (very) much и *I know his attitude towards you (very) much.
  Напротив, для не-эмотивных глаголов и прилагательных, по крайней мере многих из них, характерна сочетаемость с (very) well, недопустимая с эмотивными элементами. Ср. I know his attitude towards you (very) well и *I dislike his attitude towards you (very) well или I am well aware of his attitude towards you и *It is well urgent to fetch the note.
  Выше были показаны некоторые пресуппозиции, связанные с системой комплементации. Понятие пресуппозиции здесь не только способствует более адекватному описанию семантики комплементов,
 265
 
 но и позволяет дать системное описание трансформационных различий комплементов, находящихся в синтаксической связи с задающими разную пресуппозицию комплемента сказуемыми. Внешняя, поверхностная идентичность структуры оказывается соотносительной с разным содержанием. Соответствующие семантические и синтаксические различия, если даже они не оставались до того незамеченными, с введением понятия пресуппозиции оказались связанными воедино и получили объяснение в рамках некоторой общей теории.
  3.3.13. Импликация и инференция. Пресуппозиция-лишь один из типов неявно выраженного в предложении содержания. Рассмотрим пример She managed to conceal her distress from her friend.
  В предложении имеется неявно сообщаемая информация относительно осуществлённости действия, обозначенного глаголом to conceal. Скрытое суждение, содержащееся в приведённом предложении, - she concealed .... В этом сходство этого и подобных ему предложений с предложениями, содержащими пресуппозицию, но далее идут различия. Указанное скрытое суждение приведённого предложения иначе, чем пресуппозиция, реагирует на отрицание предложения. Отрицание здесь влияет на скрытое содержание. Если She managed to conceal ... содержит идею осуществлённости действия conceal, то She didn't manage to conceal ... означает, что это действие не осуществилось.
  Неявное суждение не-пресуппозиционного типа, с необходимостью вытекающее из основного суждения предложения, называется импликацией.
  Иное неявное суждение, также не-пресуппозиционного типа, которое является лишь возможным, но не обязательным в связи с основным суждением, называется инференцией. Инференция, например, присуща предложению She tried to conceal her distress from her friend. Действие, называемое здесь глаголом to conceal, могло осуществиться и не осуществиться. Как и импликация, инференция чувствительна к отрицанию. Ср. с приведённым выше предложение с отрицанием She didn't try to conceal her distress from her friend. Введение отрицания изменяет имеющееся в предложении скрытое содержание: предложение может означать только отсутствие действия глагола to conceal.
  Предложение She didn't try to conceal her distress from her friend показывает взаимную связь инференции и импликации: при некоторых условиях инференция может стать импликацией.
  Для некоторых глаголов (глаголы видовой характеристики действия типа to begin, to continue, to finish и т. п., глаголы движения и нахождения в пространстве типа to enter, to stay, to leave) характерна передача одновременно пресуппозиции относительно фактивности комплемента и импликации. Так, предложения 1), 4) несут пресуппозицию 2). Вместе с тем предложение 1) несет импликацию 3), а 4) - импликацию 5):
 I) On the 1st of January he began to work.
 266
 
 2) On the 1st of January he did not begin to work.
 3) Some time before the 1st of January he was not working.
 4) Some time after the 1st of January he was working.
 5) Some time after the 1st of January he was not working.
  Как показали эксперименты, инференционная информация, подобно пресуппозитивной, в большинстве случаев интерпретируется и сохраняется в памяти как информация, переданная в форме прямых утверждений. Иначе говоря, в памяти стирается различие разных типов информации, определяемое различием языковых способов выражения суждений и связанного с ним различия в (степени) их истинности. Так, в одном из экспериментов испытуемым, разбитым на две группы, были прочитаны (в магнитофонной записи) составленный экспериментаторами в двух вариантах текст якобы имевших место показаний в суде. Варианты отличались тем, что 9 из 18 ключевых предложений давались в одном тексте как прямые утверждения, в другом - как непрямые и наоборот. Например, I rang the burglar alarm и I ran to the burglar alarm и т. п. После прослушивания испытуемым (половине из них тотчас после прослушивания, другой половине - через два дня) было предложено 36 предложений, соотносительных с ключевыми, каждое из которых они должны были определить, основываясь на прослушанном ими варианте текста, как "истинное", "ложное" или "неопределённое", например: Mr. Ransom rang the burglar alarm. Mr. Ransom did not ring the burglar alarm. Испытуемые обеих групп обнаружили запоминание и прямых утверждений фактов, и инференций (равно как и пресуппозиций) как фактов, несмотря на то, что часть испытуемых в каждой из групп была даже предупреждена о возможности и опасности интерпретации не утверждаемой информации как прямо утверждаемой. Несомненным является прикладное значение обнаруженных закономерностей, в частности для юридической практики, где разграничение между прямым утверждением и логическим выводом из утверждения (например, Не сап beat his wife) или вопроса (например, Do you still beat your wife?), который не обязательно является истинным, играет существенную роль.
 3.4. ПРАГМАТИКА ПРЕДЛОЖЕНИЯ
  3.4.1. Прагматический синтаксис. Одной из отличительных черт современного языкознания является разнонаправленность исследовательских устремлений лингвистов. В ней находит отражение существование значительных различий во взглядах (нередко до пределов несовместимости) на сущность языка, относительную значимость устанавливаемых языковых величин и, в тесной связи с вышеназванным, в понимании задач языкознания. Пафос структурного языкознания заключался в стремлении максимально абстрагироваться от речевых данностей, от условий формирования и использования единиц языка, в стремлении дать описание языка как некоей непротиворечивой, логически стройной, абстрактной схемы.
 267
 
 Естественным в этих условиях было ослабление интереса к области, в которой речевые данности проявляются, которая является формой их существования, - к речевой деятельности. Хотя движение по этому пути сделало возможным выдающиеся научные достижения непреходящей ценности, отмеченная односторонность структурализма вызвала естественную реакцию, проявившуюся в возрождении и усилении интереса к речевым коррелятам языковых единиц, шире - к речевой деятельности. Так, в качестве своеобразной противоположности отвлеченным от физических данностей схемам в описании звукового строя языка получает развитие учение о паралингвистических особенностях звучащей речи. Возможно, не столь строгая, как фонология, в своих параметрах, методах и выводах, паралингвистика делает наше знание о звуковой стороне языка и соответствующих средствах языка не просто более полным. Гораздо важнее то, что паралингвистика помещает звуковой аспект речи в более широкий контекст языковой коммуникации. Сегодня фонология и парафонология успешно развиваются, сосуществуя в границах лингвистики.
  Аналогичным образом возникла необходимость дополнить конструктивно ориентированный традиционный синтаксис1 новой перспективой в изучении синтаксических явлений, которая открывается обращением в синтаксическом исследовании к тому, что является социальной предназначенностью языка, а именно к использованию предложений в речевой деятельности. Соответствующее направление синтаксической теории может быть названо прагматическим синтаксисом, исходя из того, что именно в лингвистической прагматике в фокусе лингвистического исследования оказываются отношения между языковыми единицами и теми, кто их использует, а также условия реализации языковых единиц, т. e. составляющие речевой деятельности.
  3.4.2. Коммуникативная интенция. Предложение является средоточием функциональных особенностей языка и речи. Поэтому синтаксическая теория должна иметь в качестве одной из важнейших своих задач изучение функциональных характеристик предложения. Как это ни покажется странным, но функциональная сторона языка изучена на сегодняшний день явно недостаточно. Очевидный тезис - "система (языка) должна изучаться в её функционировании" - не получил признания в практике лингвистического исследования, по крайней мере применительно к предложению. Этой задаче подчинен прагматический синтаксис, реализующий
  1 Под конструктивной ориентированностью синтаксической теории мы имеем здесь в виду её направленность на уяснение того, как из номинативных единиц (слов и словесных соединений) образуется качественно новая коммуникативная единица - предложение, т. e. направленность на изучение отношений построения между компонентами предложения. Закономерной при таком подходе оказывается центральность предложения в синтаксическом описании. По сути центральность предложения сохраняется даже в исследованиях, рассматривающих бoльшие, чем предложение, словесные единства.
 268
 
 функционально-ориентированный подход к изучению предложений, при котором лингвиста в первую очередь интересуют коммуникативно-функциональное назначение и использование предложений в речевых актах общения 1.
  При таком подходе предложения одного и того же структурного типа могут оказаться существенно разными. Ср., например, приказание Cornel и просьбу Cornel, облеченные в общую для них форму побудительного предложения. I'll watch you может быть констатацией факта, угрозой или обещанием. На первый взгляд может показаться, что различия между такими и подобными предложениями суть различия контекстов или ситуаций их употребления. Однако это не так, вернее, не только так. Предложения, различные по своей прагматике, различаются ещё семантическими и структурными свойствами, что будет показано ниже (см. 3.4.3).
  Изучение прагматики предложений составляет важную область языковых знаний, ибо владение языком предполагает не только умение строить предложения (языковая компетенция), но и умение правильно употреблять их в актах речи для достижения нужного коммуникативно-функционального результата (коммуникативная компетенция).
  Целью описания предложения в структурном аспекте является раскрытие механизма порождения предложений, что естественным образом предполагает установление их структурных типов. В таком описании системным образом должны быть отражены грамматическое содержание и особенности построения предложений языка. Описание предложения коммуникативно-функциональной ориентированности должно выявить составляющие принадлежность коммуникативной компетенции носителей языка закономерности соотношения между коммуникативно-функциональным типом предложения и задачей общения, которая разрешается актуализацией в речи предложения данного типа, а также прагматически релевантные структурные и семантические особенности предложений.
  Рассматриваемые в коммуникативно-функциональном плане, предложения разнятся коммуникативной интенцией. Коммуникативная интенция - это присущая предложению направленность на разрешение определённой языковой задачи общения. Следует говорить именно об интенции, или
  1 Вообще было бы целесообразно терминологически разграничить предложение как единицу системы языка и предложение как компонент (хотя центральный, но лишь компонент) акта речевого общения. За первым можно было бы сохранить название предложение, второе называть, скажем, высказыванием. Предложение в этом случае может быть адекватно описано без выхода за пределы системы языка, высказывание же - лишь с учётом связей и отношений, существующих между ним и другими компонентами акта общения, прежде всего адресантом и адресатом. Поскольку, однако, основу высказывания при таком его понимании составляет все то же предложение, при этом не только как физическая реальность, но и в содержательном и во многом в функциональном аспекте, термин "предложение" сохраним и далее, памятуя о новом ракурсе, в котором предложение рассматривается в прагматическом синтаксисе. (Здесь можно говорить о "предложении-высказывании", как поступает, например, О. И. Москальская.)
 2G9
 
 коммуникативно-интенциональном содержании предложения, поскольку рассматриваемое явление характеризуется тем, что, во-первых, актуализируется оно лишь в условиях речевого общения, во-вторых, оно неизменно соотносится с некоторой сущностью, лежащей вне границ данного предложения. Этой сущностью является речевая или иная реакция адресата, регулярность связи между которой и предложением определённого коммуникативно-интенционального содержания позволяет дифференцировать предложения по коммуникативной интенции. Коммуникативно-интенциональное содержание - необходимый признак каждого предложения. Без него нет предложения как единицы синтаксиса. Примером различия коммуникативно-интенционального содержания может служить различие, связываемое с дифференциацией побудительного и вопросительного предложений. Приняв существование коммуникативно-интенционального содержания предложения, мы получаем дополнительный аргумент (в полемике о знаковости/незнаковости предложения) в пользу признания предложения как обобщенной формулы построения, дифференцируемой по признаку коммуникативно-интенционального содержания, в качестве знака. Поскольку же дифференциация предложений в аспекте данного содержания связана со способами использования и эффектами знаков, изучение которых составляет предмет прагматики, соответствующие типы предложений следует признать прагматическими типами.
  Так как речь идет не просто о прагматике, а о прагматике лингвистической, проводимый анализ должен установить закономерности системы языка в данной области, типы языковых единиц на основе языкового признака. Этот исходный принцип надо иметь в виду, поскольку вообще возможен и иной подход и, соответственно, иной критерий. Иной в результате будет и систематизация типов языковых единиц, в нашем случае - предложений. Так, можно, основываясь на фактах общности "эффектов знаков", организовать в описании языковые единицы таким образом, что - вне зависимости от признака общности/различия их языковой природы - они будут объединены в группы по признаку общности реакции адресата на них. Такая классификация, научно вполне правомерная, будет, однако, классификацией языковых единиц с позиций теории человеческого поведения, уместной в описании соответствующей нелингвистической направленности. Таким образом, в установлении прагматических типов предложений в языковедческом описании не должен теряться лингвистический ориентир.
  Прежде чем перейти к рассмотрению прагматических типов предложения, кратко остановимся ещё на нескольких необходимых понятиях.
  Приказание и просьба, угроза и обещание, рекомендация и извинение и т. д. суть разные речевые акты. В ходе исторического развития каждое общество выработало значительное разнообразие этих форм межличностного речевого общения, которым и обеспечиваются соответствующие социальные потребности. Насколько велико это разнообразие, можно судить по количеству
 270
 
 языковых наименований видов речевой деятельности. В английском языке, по мнению Дж. Остина, имеется более тысячи глаголов и других выражений для их обозначения: to accuse, to bet, to bless, to boast, to entreat, to express intention, to lament, to pledge, to postulate, to report, to request, to vow, to welcome и мн. др.
  Предложения, являющиеся средством реализации разных речевых актов, соотносительны с определённой коммуникативной интенцией говорящего. Произнося I'll соте как просто констатацию планируемого к выполнению в будущем действия, как обещание, как угрозу или предупреждение, говорящий каждый раз произносит предложение с разной целью. Принято говорить в этой связи, что подобные разные реализации отличаются друг от друга иллокутивной силой.
  Локутивная сила предложения заключается в его когнитивном содержании. Примерами реализации лишь локутивной силы может быть произнесение предложения ребенком ради самого произнесения, оперирование предложением учащимися в учебных целях, например, при работе над произношением. В реальном же общении реализация предложения неразрывно связана с придачей ему иллокутивной силы.
  Уместно, правильно, с соблюдением необходимых условий реализованное предложение достигает цели в виде перлокутивного эффекта высказывания. Так, перлокутивным эффектом речевого акта, обозначаемого глаголом to argue, является состояние собеседника, называемое сочетанием to be/to get convinced, to describe - to get informed/to know, to threaten - to be/to get scared и т. д. Тот или иной перлокутивный эффект не обязательно возникает как результат намерения произвести его. О ненамеренности перлокутивного эффекта свидетельствуют такие высказывания, как I didn't mean to V you, где to V может быть to hurt, to insult, to flatter и т. д. (Все три понятия и термина, связанные с локуцией, принадлежат Дж. Остину.) Перейдем к рассмотрению прагматических типов предложений.
  3.4.3. Прагматические типы предложений. Поскольку содержание предложений, актуализируемых в актах речи, не сводимо к лексической и грамматической информации, а всегда включает и коммуникативно-интенциональное, или прагматическое содержание, эта семантическая особенность предложения должна найти отражение в его описании. Это можно сделать, например, включив в представление семантической структуры предложения специальный, прагматический компонент. Семантическая структура в этом случае предстает как состоящая из двух семантических величин: прагматического компонента и пропозиции. Прагматический компонент отражает коммуникативную интенцию предложения, пропозиция - его когнитивное содержание. Решающим для отнесения предложения к тому или иному прагматическому типу является характер прагматического компонента. Пропозиция может быть идентичной в разных по коммуникативной интенции предложениях.
 271
 
  Содержание прагматического компонента может быть условно представлено как сочетание "I (hereby) + глагол, определяющий иллокутивную силу высказывания + адресат" Глагол, характеризующий реализуемое в акте речи отношение между адресантом и адресатом, иногда называют перформативным. Например, Не is not guilty с учётом иллокутивной силы данного высказывания фактически означает I (hereby) state that he is not guilty; Stop it at once - I (hereby) command you to stop it at once; I'll come some time. - I (hereby) promise you that I'll come some time и т. д.
  Экспликация перформативного глагола составляет структурно и семантически обязательную черту построений с косвенной речью. Ср.: I'll dismiss you > He threatened to dismiss him (her и т. д.).
  Что касается экспликации перформативного глагола в прямой речи, предложения разного коммуникативно-интенционального содержания ведут себя неодинаково. Наряду с предложениями, допускающими экспликацию перформативного глагола (таких, видимо, большинство), имеются предложения, в связи с которыми экспликация глагола исключена. Это, например, предложение-угроза (*I hereby threaten you that...), предложение-похвальба (*I hereby boast that ...). С другой стороны, есть такие предложения, которые, наоборот, не допускают перевода перформативного глагола в импликацию: I thank you; I christen this ship "..." и др.
  Различие между прагматическими типами предложений не сводимо к различию прагматических компонентов. Многообразие актов речи и, соответственно, служащих средством их реализации прагматических разновидностей предложений создается внесением в речевую коммуникацию дифференцирующих моментов, разнящихся в актах речи количественно и качественно. Теоретически, инвентарь дифференциальных признаков конечен, поскольку конечно число самих актов речи в системе языка, однако сам инвентарь таких признаков ещё не установлен, равно как, впрочем, нет и сколько-нибудь определённо очерченного перечня и самих актов речи. Тем не менее, некоторые из дифференциальных признаков уже зафиксированы в лингвистических описаниях. Более десяти таких признаков (в качестве существенных) устанавливает Дж. Сёрл, оговаривая, что их вообще существует больше. Среди них он называет иллокутивную цель - "illocutionary point" (ср. различие иллокутивной цели у приказания и жалобы), направление соответствия между словами и миром (примерами разных в этом плане актов речи могут служить утверждение о чем-либо и обещание: обещаемое в момент акта речи ещё не существует), отношение к интересам говорящего и адресата (ср.: поздравление и выражение сочувствия, обещание и угроза) и др.
 Рассмотрим некоторые из прагматических типов предложения.
  Констатив. Коммуникативно-интенциональное содержание констатива заключается в утверждении, например: The Earth rotates. Со своеобразием коммуникативно-интенционального содержания предложения связаны соответствующие формальные
 
 характеристики предложения. Например, для констативов неприемлемой является форма вопросительного или побудительного предложений в силу несовместимости коммуникативного содержания таких предложений и прагматики констатива.
  Промисив и менасив. Предложение-обещание и предложение-угроза интересны как объект сопоставительного изучения, поскольку при известной общности (укажем на заинтересованность/ незаинтересованность адресата в обещаемом/угрожаемом, временную ориентированность на будущее, прогностичный анализ утверждаемого) они составляют разные прагматические типы предложений. Назовем, для краткости, предложение-обещание промисивом, предложение-угрозу - менасивом.
  Хотя, как и констативы, промисивы - всегда повествовательные предложения, специфика их коммуникативно-интенционального содержания обусловливает присущее им содержательное и формальное ограничение: промисивы неизменно относятся к будущему и потому глагольное время в них лишь будущее: I'll come some time,
  В промисивах автор высказывания во всех случаях выступает как гарант реальности обещаемого. Эта особенность употребления промисивных предложений определяет ряд их других (кроме ориентированности на будущее) структурных и семантических черт. Их можно охарактеризовать, используя понятия и термины ролевого синтаксиса.
  Подлежащее промисивных предложений, если оно соотносительно с автором речи (I), неизменно является агенсом, глагол-сказуемое - глагол действия в форме действительного залога: I'll write, do, come, ring up и т. д. Нормально невозможен промисив типа *I shall be beaten up, *I shall be ignored с подлежащим-патиенсом. Аналогичным образом не могут быть промисивными такие предложения, которые, хотя и имеют глагол-сказуемое в форме действительного залога, однако подлежащее в них -не-агентивного типа: *I'll stumble over the chair. *I'll overlook some mistakes. Предложения такого типа возможны как промисивы в условиях разового, для данного случая, переосмысления семантической структуры глагола, перевода его в разряд глаголов действия, которым присущ иной набор семантических ролей, одним словом, в особых условиях. Так, относительно первого предложения можно представить беседу актера и режиссера на репетиции пьесы, по ходу действия которой актер должен споткнуться о стул, о чем он до сих пор забывал. В ответ на высказывание режиссером недовольства по этому поводу актер обещает: I'll stumble over the chair. При внешнем сходстве с вышеприведённым предложением этого же состава, но со звездочкой, данное предложение существенным образом отличается от него тем, что набор ролей здесь включает [агенс патиенс], тогда как выше это был [номинатив патиенс]. Подобным образом можно сконструировать и ситуацию, в которой предложение I'll overlook some mistakes будет звучать нормально.
  Предложение с подлежащим в первом лице не является единственной формой, в которой возможен промисив. Однако другие
 273
 
 построения имеют существенные ограничения ролевой природы. Подлежащее, несоотносительное с автором речи, т. е. второе, третье лицо, в промисивных предложениях не может быть агенсом, даже в связи с глаголами, набор ролей которых вообще характеризуется наличием агенса. Например, промисив You'll see the picture с глаголом to see фактически означает You'll be shown the picture. При подлежащем - третьем лице (The train will arrive in time или Не will not do this), как и выше, в случае второго лица, предложение может быть промисивным при условии зависимости реальности события, о котором идет речь в предложении, от автора высказывания. Отсутствие такой зависимости делает предложение обычным констативом. Ср. различие семантики предложений [I hereby promise you] the train will come in time и [I hereby state] the train will come in time.
  Необходимым внешним условием реализации некоторого предложения как промисива является заинтересованность адресата в осуществлении того, о чем идет речь в предложении.
  Коммуникативно-интенциональным содержанием предложений менасивного типа является угроза: ['If you don't let go,] I'll cut off you nasty, great, slimy tail!' (J. Osborne) 'I'd give you such a belt in a second.' (J. Joyce).
  У менасивов много общего с промисивами: отнесенность к будущему, ряд особенностей ролевой структуры. Однако условия реализации противоположны тем, которые характерны для промисивов, в том смысле, что адресат речи здесь как раз не заинтересован в осуществлении того, о чем идет речь в предложении. Автор менасивного предложения, далее, не выступает, как в случае промисива, в качестве гаранта реальности будущего события. Он может угрожать и событием, свершение которого от него не зависит: He'll pay you "Он тебе задаст". Поэтому для менасивов нет ограничений в наборах ролевых структур предложения, характерных для промисивов.
  Наличие у промисива и менасива ряда общих структурно-семантических особенностей и вместе с тем различие по признаку "положительность"/"отрицательность" отношения адресата к содержанию обращенного к нему высказывания, к перспективе осуществления называемого в нем действия делает возможным употребление предложения, являющегося по формальным признакам менасивом в качестве промисива и наоборот. Несоответствие между формальной предназначенностью предложения и его употреблением может порождать стилистический эффект.
  Перформатив1. Перформативы 'I congratulate you.' (A. J. Cronin) I welcome you; I thank my honourable friend; I apologise; I guarantee that the cost of these books will be paid) не сообщают о чем-то (ср. констативы, например, Не congratulated me или Не apologised, которые как раз служат
  1 Учитывая перформативность любого высказывания, используемое здесь обозначение "перформатив" нельзя признать удачным. У нас, однако, нет терминологической альтернативы для этого обозначения, предложенного Дж. Остином.
 274
 
 для "отражательного" сообщения о фактах действительности). Произнося I congratulate you, говорящий совершает действие, в данном случае приветствие. Отсюда название "перформатив" (англ. "performative").
  С произнесением перформатива наступает новое состояние некоторого объекта, внешнего ли по отношению к адресанту (ср. обряд брачной церемонии с традиционной формулой закрепления брачных отношений I pronounce you man and wife, церемонию спуска судна на воду, необходимую часть которой составляет произнесение в соответствующий момент фразы I name this ship "..." и др.), или самого адресанта (ср. эффект I swear в церемонии принятия клятвы), новые отношения между адресантом и адресатом (ср. акт приветствия, извинения). Новое состояние, новые отношения суть не побочный продукт акта речи, не нечто, что может быть, но может и не быть, а необходимый результат свершения перформативного акта речи. Произнесением перформативного предложения совершается определённое речевое действие и самый вид этого действия "звучит" в самом акте речи.
  Назовем некоторые структурные особенности перформативов. Глагол перформативного предложения не может иметь форму прошедшего или будущего времени. Перформативное предложение не может быть отрицательным. Не допускается включение в состав перформативных предложений модальных слов, снимающих "совершательность" действия, ср. неотмеченность *Мау be I congratulate you. Хотя глаголы, употребляемые в перформативных предложениях, следует признать обычными глаголами действия, в перформативных предложениях они, по-видимому, не могут иметь временного значения "сиюминутности". В английском языке это значение передается формой Continuous, поэтому нет перформативов с глаголом в этой форме, типа * I'т congratulating you, *I'т guaranteeing you..., *I'т apologizing. В то же время некоторые из глаголов этого ряда вполне приемлемы в данной форме как констативы. Среди глаголов, для которых такая возможность наиболее очевидна, - глаголы речи. Ср. Right now I'т congratulating you как возможный ответ на вопрос What are you doing? В русском языке соответствующее различие не грамматикализовано. Впрочем, и в английском языке возможны случаи полного совпадения по форме перформатива и констатива. Так, прагматически двусмысленно предложение I denounce it as a lie. Такое предложение может быть и констативом и перформативом.
  Подобно промисиву и менасиву, правильное употребление которых возможно лишь в определённых условиях, а именно обязательны заинтересованность адресата в случае промисива и отрицательное отношение адресата к перспективе осуществления того, о чем идет речь в предложении, в случае менасива, многие виды перформативных предложений требуют определённых условий реализации.
  В этом случае адресант и адресат должны удовлетворять некоторым условиям, равно как соответствующей должна быть и
 275
 
 ситуанимающие воинскую присягу, дающие студенческую клятву, равно как лишь лицо, наделенное необходимыми полномочиями, может принять присягу, клятву от новых членов сообщества. Важно и место совершения ряда перформативных актов, наличие определённых внешних атрибутов.
  Важным является ещё одно условие для свершения перформативного речевого акта. Это "искренность" говорящего. I swear и т. п. могут считаться реализованными как перформативы лишь при условии соответствия произносимого истинным намерениям говорящего.
  Пpeдлoжeнчecкиe формы перформатива не ограничены теми, в которых подлежащее в первом лице. Ср., например: Payment is guaranteed. Passengers are requested to cross the line by the footbridge only (второй пример заимствован у Дж. Остина). Возможные предложенческие формы перформатива мало изучены, однако уже сейчас, до установления подробного инвентаря форм, можно попытаться определить основания для их трактовки как перформативов.
  Приведённым выше и подобным им предложениям-перформативам присуща временная отнесенность к плану настоящего, к "моменту речи", которая вообще характеризует перформативы. (Мы имеем в виду отнесенность в момент акта общения, вообще же в подобных объявлениях избранная форма удобна как раз своей вневременностью.) Это один из возможных критериев.
  Далее, приведённые предложения суть пассивные трансформы перформативов активной формы, ср.: We guarantee ... We request you to cross ... Следовательно, к перформативам принадлежат и трансформационные производные. Трансформационная соотносительность с типовым перформативом может быть ещё одним критерием перформативности предложения.
  Совершенно очевидна также неагентивность подлежащих в перформативных предложениях-трансформах.
  Важнейшую черту перформатива составляет явность, поверхностная представленность (в прямом или трансформированном виде) глагола, обозначающего совершаемое произнесением перформатива действия: We hereby request ... - Passengers are requested .../Our request is ... Во всех других прагматических типах предложений прагматический глагол обычно дан в импликации.
  Директив. Директив - прагматический тип предложения, содержанием которого является прямое побуждение адресата к действию: 'Get out.' 'Don't go.' (A. J. Cronin) 'Ronnie, could you get me a soaking wet rag?' (J. Updike)
  Приведённые выше два предложения могут иллюстрировать два вида директивных предложений, а именно инъюнктив, т.е. предложение-приказание, и реквестив, т.е. предложение-просьбу.
  Инъюнктив и реквестив близки друг к другу. У реквестива распространённой, а у инъюнктива обычной предложенческой формой
 276
 
 является побудительное предложение. И инъюнктив и реквестив направлены на побуждение адресата к выполнению действия. В качестве главных глаголов обоих видов предложения возможны лишь глаголы действия. Разнятся инъюнктивы и реквестивы силой побудительности, признаком обязательности/необязательности действия для адресата (в оценке адресанта), который определяется иерархическими отношениями между адресантом и адресатом:. Инъюнктив реализуется в условиях неравноположности общающихся, когда адресант в силу присущего ему (или ошибочно истолковываемого им так) положения может предписывать, приказывать адресату. В отличие от этого действие, обозначенное глаголом-сказуемым в реквестивном предложении, не является обязательным для выполнения адресатом. Здесь адресант и адресат либо равноположны, либо адресант по своему социальному статусу является (или в данной ситуации оказывается) ниже адресата. Возможность для адресанта использовать инъюнктив исключена. Таким образом, инъюнктив и реквестив находятся в отношениях комплементарности.
  Инъюнктив и реквестив различаются просодическими характеристиками (ср. интонацию приказания и интонацию просьбы). Лексическим показателем реквестивности предложения является слово please, снимающее императивность высказывания: 'Please go away.' (A. Christie) 'Don't go, Effingham, please.' (I. Murdoch). Please является иллокутивным индексом. Особый интерес для исследования представляют специфические грамматические формы реквестива, например, форма побудительного предложения, связанная с нейтрализацией неравноположного отношения между адресантом и адресатом: Let's go ..., когда объединяются адресант и адресат, построения типа Would/Could you kindly + инфинитив: Would you kindly stop smoking? Could you kindly show me the way to the station?
  Квеситив. Квеситив - это вопросительное предложение в его традиционном понимании.
  Квеситив имеет ту черту общности с директивом, что оба они предназначаются для того, чтобы вызвать действие адресата, с тем существенным различием, что для директива это любые действия (Drive (please)!), включая и речевые, для квеситива - это только речевые действия.
  Важнейшим отличительным признаком квеситива следует считать связь его употребления с разностью информационных потенциалов автора квеситива и адресата. Употреблением квеситива его автор делает явным наличие такой разности и преследует цель снятия этой разности путем получения - в качестве ответа на вопрос - соответствующей информации от адресата. Квеситив ставит в фокус внимания общающихся факт отсутствия некоторой информации у адресата и создает, в силу вопросительности, психологическое напряжение в общении, которое снимается выдачей адресатом ответа.
 Квеситивное предложение должно обладать структурным
 277
 
 признаком вопросительности. Инвентарь соответствующих средств достаточно разнообразен. Важнейшим среди них является интонация.
  Приведённое - лишь фрагмент описания системы прагматических типов предложений в современном английском языке, в исследовании которой сделаны начальные шаги.
 
  3.4.4. Прагматическое транспонирование предложений. Нежесткий, подвижный характер отношений между формой и содержанием, присущий языку в целом, проявляется и в прагматике. Предложение, по своим формальным признакам являющееся единицей одного прагматического типа или вида, в речевой реализации может приобретать иллокутивную силу предложений другого типа или вида. Например, квеситивное по форме и содержанию предложение может имeть иллокутивную cилy инъюнктива: Are you still here? [= Go away at once! Произнося это предложение, говорящей не ожидает никакого ответа от адресата. Применительно к такого рода употреблениям принято говорить о "непрямых", или "косвенных" актах речи.
  Случаи использования предложений в несвойственных им прагматических функциях требуют дифференцированного подхода. Иногда нелегко провести границу между переносным употреблением предложения, т. e. транспонированием его в категориально несвойственную ему область употребления (квеситив как инъюнктив, констатив как реквестив и т. д.), и возможной множественностью предложенческих форм некоторой прагматической разновидности предложения. Начнем со второго с тем, чтобы в дальнейшем сосредоточиться на случаях транспонированного использования.
  Представляется, можно говорить о множественности форм некоторого прагматического типа/вида, если каждый из "кандидатов" на такой статус не требует специальных условий употребления, не имеет лексико-семантических ограничений в заполнении структурной схемы предложения. Так, есть основания утверждать неединичность форм реквестива. Наряду с формой побудительного предложения, императивность которого снимается соответствующей интонацией или лексическим включением (например, слова please), имеются реквисивы в форме вопросительного предложения (например, Will you ...?). Схема Will you ...? свободно заполняется любым лексическим содержанием. Реквестив такой формы не предполагает каких-либо специальных условий употребления.
  Более того, предложение типа Will you ...? как реквестив оказывается и формально отдифференцированным от квеситива в той же форме. Различаются они ориентированностью в аспекте положительности/отрицательности. Реквестив обычно положительно ориентирован, квеситив же в рассматриваемом аспекте нейтрален. Именно на этой основе могут возникать различия в лексемном замещении определённых позиций в структурной схеме вопросительного предложения. Some и производные, будучи сами положительно ориентированы, нормальны в реквестивах ('Will you do
 278
 
 something for me?' asked Stroeve. (S. Maugham), тогда как в квеситивах в соответствующих позициях употребляются нейтрально ориентированное any и производные: Will you take anything with you? Употребление some и производных в квеситиве указывает на положительную ориентированность содержания предложения в оценке говорящего: You will take something with you, I think? Говорящий, хотя и запрашивает информацию, уверен в реальности события, о котором идет речь.
  В отличие от этого, в приведённом в начале параграфа случае использования вопросительного по форме предложения с иллокутивной силой инъюнктива (Are you still here?) мы имеем дело с транспонированным использованием квеситива уже в силу ограниченности возможностей использования таких построений как побуждений. Они "в запасе" у носителей языка лишь для особых случаев, когда надо выразить не просто побуждение, а выявить вместе с тем эмоциональное отношение к событию.
  Транспонированным является употребление констативов с реквестивной иллокутивной силой в случаях типа 'Luncheon is served.' (A. Christie), констатива как функционального эквивалента инъюнктива или реквестива (It's draughty here или I've run out of cigarettes) и т.п.
  При транспонировании прагматических типов предложений в речи, например, в направлении "констатив > инъюнктив", важную роль играют экстралингвистические факторы, прежде всего неравноположность взаимных иерархических статусов адресанта и адресата (положение первого должно быть выше). Относительная значимость этих факторов выше сравнительно с условиями обычного употребления предложения уже потому, что форма предложения при инъюнктивном употреблении не-инъюнктива сама по себе недостаточна для выражения распоряжения, приказа и т. п.
  Существенным для правильного понимания прагматики предложения может быть семантический признак "положительности"/ "отрицательности". Так, в приводившемся предложении It's draughty here ("констатив > инъюнктив") предложение содержит сообщение о некотором дискомфортном состоянии вещей для автора предложения и, следовательно, характеризуется признаком (отрицательность). Приведённые ниже примеры, противоположные по своему лексическому содержанию, но одинаково характеризуемые признаком (отрицательность), отчётливо показывают, что именно этот признак релевантен, а не конкретное лексическое наполнение предложения. Ср.:
 There's little chalk left. [= Bring some more.]
 There's too much chalk. [= Take away some.]
 There's water. [= Wipe it off.]
 There's no water. [ = Bring some.]
 Действие, указание на которое выводится адресатом из содержания констатива (это указание приведено в квадратных скобках), неизменно направлено на снятие дискомфортности.
 279
 
  При переносном (в прагматическом отношении) употреблении предложения исходное, прямое значение, строго говоря, не устраняется. Оба прагматических значения сосуществуют. Переносное, добавочное наслаивается на прямое, основное. Используя то же предложение) I've run out of cigarettes с иллокутивной силой инъюнктива, говорящий одновременно что-то утверждает. Произнося Are you still here?, говорящий одновременно спрашивает. О том, что дело обстоит именно таким образом, свидетельствует включенность таких предложений по своему основному содержанию в ситуацию, а также возможность ответных реплик, ориентированных не на переносное, а на основное значение, например: You should stop smoking/You're a heavy smoker indeed и т. п. к I've run out of cigarettes и And where should I be?/Certainly и т. п. к Are you stilt here?
  При изучении переносного употребления прагматических типов предложений возникает проблема возможностей и условий такого употребления и ещё более сложная задача установления системности существующих между предложениями разных прагматических типов отношений в аспекте транспонируемости. Ведь трудно предположить, что предложение любого типа может употребляться вместо предложения любого другого типа. Очевидно, нет. Тогда возникает вопрос о закономерностях транспонируемости и основанных на этих закономерностях ограничениях.
  Транспонированное употребление имеет социальные основания: выбор способа выражения социально мотивирован. Замена в речевом употреблении предложения одного прагматического типа другим, взятым в переносном значении, связана с различием их иллокутивной силы. Здесь принципиально возможны два основных случая. Переносно употребляемое предложение имеет сниженную сравнительно с "эталонным" иллокутивную силу (первый случай) или большую иллокутивную силу (второй случай), Иллюстрацией первого соотношения могут служить отношения инъюнктива и констатива как его функционального эквивалента. Инъюнктив как речевое побуждение к действию - более сильное средство, чем констатив в переносном, инъюнктивном употреблении. Но в этой его силе в определённых условиях общения может заключаться и его "слабость". Опасаясь, что инъюнктив может отрицательно - в силу его приказной формы - воспринят адресатом, говорящий может предпочесть более мягкую форму побуждения в виде, например, транспонированного констатива. Или говорящий, не будучи уверенным в том, что действие, которое он ожидает от адресата, будет им выполнено, облекает побудительное высказывание в такую форму, которая оставляет ему возможность и в условиях невыполнения адресатом действия сохранить "хорошую мину".
  Наоборот, транспонированные перформативы типа. I vow to you+ S или I give you ту word + S, используемые как функциональные эквиваленты констатива, - более сильное средство утверждения или отрицания, чем констатив.
 280
 
  Внесение прагматического параметра в синтаксическое описание позволяет сделать глобальным для грамматики трактовку её единиц в терминах "единица употребления" - "единица функционирования", поскольку теперь возникает возможность её распространения и на предложение, которое до этого стояло вне такой трактовки. Формула предложения (она представлена четырьмя основными единицами, имеющимися в схеме противопоставления повествовательных, вопросительных, побудительных и оптативных предложений в структурной классификации предложений) относится к системе единиц построения, прагматический же тип предложения принадлежит к системе функциональных единиц. Таким образом, проблема, есть ли у предложения функция, подобно тому, как это наблюдается у синтаксических единиц более низкого ранга, получает положительное решение.
  Естественны обнаруживающиеся при этом черты изоморфизма предложения и слова. Подобно слову, у которого однозначная принадлежность к определённому лексико-грамматическому классу может сочетаться с множественностью синтаксических функций, предложение может иметь разные прагматические функции. При этом, как и у слов, для одних классов или разрядов синтаксическая функция слов достаточно жестко детерминирована, в то время как для других подобная жесткая детерминированность отсутствует (ср., например, глагол (личная форма) с его монофункциональностью, с одной стороны, и существительное с его полифункциональностью, с другой), у разных прагматических типов предложений неодинакова способность к транспонированному использованию (ср. в этом плане перформатив и констатив). Лабильность грамматических норм позволяет осуществлять смещение единицы при употреблении в речи в функции, категориально ей не принадлежащей. В этом ещё одна черта общности у слова и предложения.
  Остается заметить, что народное языковое сознание давно пришло к пониманию дифференциации высказываний по коммуникативно-интенциональному признаку. Оно закреплено в лексико-семантической дифференциации глаголов речи (ср. to say, to declare, to blame, to plead, to promise, to pledge, to criticise, to apologize и т. д.). Как и во многих других случаях, языкознание здесь по существу лишь эксплицирует и научно обосновывает то, что практически знает и чем, с необходимой дифференциацией, с учётом многочисленных и разнообразных параметров общения пользуется каждый носитель языка.
 
 281
 РЕКОМЕНДУЕМАЯ ЛИТЕРАТУРА
 Адмони В. Г. Основы теории грамматики. - М. - Л.: Наука, 1964,
 Амосова Я. Я. Основы английской фразеологии. - Л.: ЛГУ, 1983.
 Арутюнова Н. Д. Предложение и его смысл. -М.: Наука, 1976.
 Бархударов Л. С. Очерки по морфологии современного английского языка, - М.: Высш. школа, 1975.
 Бархударов Л. С. Структура простого предложения современного английского языка.-М.: Высш. школа, 1966.
 Блумфилд Л. Язык. -М.: Прогресс, 1968.
 Бурлакова В. В. Основы структуры словосочетания в современном английском языке.-Л.: ЛГУ, 1975.
 Воронцова Г.Н. Очерки по грамматике английского языка. - М.: Изд-во лит. на иностр. яз., 1960.
 Есперсен О. Философия грамматики. - М.: Изд-во иностр. лит., 1958.
 Иванова И.П. Вид и время в современном английском языке. - Л.: ЛГУ, 1961.
 Ильиш Б. А. Строй современного английского языка. - 2-е изд. - Л.: Просвещение. Ленингр. отд-ние, 1971. - На англ. яз.
 Иофик Л. Л. Сложное предложение в новоанглийском языке. - Л.: ЛГУ, 1968.
 Иофик Л. Л., Чахоян Л. П. Хрестоматия по теоретической грамматике английского языка. - 2-е изд., доп. - Л.: Просвещение, Ленингр. отд-ние, 1972. - На англ. яз.
 Исследования по общей теории грамматики. - М.: Наука, 1968.
 Кубрякова E. С. Части речи в ономасиологическом освещении. - М.: Наука, 1978.
 Лайонз Дж. Введение в теоретическую лингвистику. - М.: Прогресс, 1978.
 Мухин А. М. Синтаксемный анализ и проблема уровней языка. - Л.: Наука, Ленингр. отд-ние, 1980.
 Почепцов Г. Г. Конструктивный анализ структуры предложения. - Киев: Вища школа, 1971.
 Пражский лингвистический кружок. - М.: Прогресс, 1967.
 Смирницкий А. И. Морфология английского языка. - М.: Изд-во лит. на иностр. яз., 1959.
 Смирницкий А. И. Синтаксис английского языка, - М.: Изд-во лит. на иностр. яз., 1957.
 Старикова E. Я. Имплицитная предикативность в современном английском языке. - Киев: Вища школа, 1974.
 Стеблин-Каменский М. И. Спорное в языкознании. - Л.: ЛГУ, 1974,
 Структурный синтаксис английского языка. - Л.: ЛГУ, 1972.
 Чейф У. Л. Значение и структура языка. - М.: Прогресс, 1975.
 Щерба Л. В. Языковая система и речевая деятельность. - Л.: Наука, Ленингр. отд-ние, 1974.
 Fries С. С. The Structure of English. - New York: Harcourt, Brace, 1952.
 Hill A. A. Introduction to Linguistic Structures. - New York-Burlingame: Harcourt, Brace and World, 1958.
 Quirk R., Greenbaum S., Leech G., Svartvik J. A Grammar of Contemporary English. - London: Longman, 1972.
 Sweet H. A New English Grammar Logical and Historical. - Oxford: Clarendon Press. Pt. 1. Introduction, Phonology, and Accidence, 1891; Pt. 2. Syntax. 1898.
 
 282
 

<< Пред.           стр. 8 (из 9)           След. >>

Список литературы по разделу