<< Пред.           стр. 3 (из 12)           След. >>

Список литературы по разделу

 Возьмем для исследования самые простые слова, обозначающие предметы и явления, которые существуют у всех народов и во всех культурах.
 Конкретный стол, который стоит в вашей комнате, это "кусочек реальности". Когда мы называем этот предмет окружающего нас мира, в нашем мышлении есть определенное понятие стола, некое представление о столе, которое обобщено в определениях толковых словарей, например, русских:
 Стол - предмет мебели в виде широкой горизонтальной доски на высоких опорах, ножках. Обедать за столом. Письменный стол. Овальный стол. Сесть за стол. Встать из-за стола (0.).
 Стол - предмет домашней мебели, представляющий собою широкую поверхность из досок (деревянных, мраморных и др.), укрепленных на одной или нескольких ножках, и служащий для того, чтобы ставить или класть что-нибудь на него. Круглый стол. Письменный стол. Обеденный стол. Ломберный стол. Кухонный стол. Туалетный стол (У.).
 Или в английских словарях:
 Table - article of furniture consisting of flat top of wood or marble etc. and one or more usu. vertical supports esp. one on which meals are laid out, articles of use or ornament kept, work done, or games played (COD).
 Стол - предмет мебели, состоящий из деревянной, мраморной и др. поверхности, с одной или несколькими вертикальными опорами: для еды, для хранения украшений, для выполнения работы или для игр.
 Table - a flat surface, usually supported by four legs, used for putting things on (CIDE).
 Стол - плоская поверхность, обычно на четырех ножках, используется для расположения на ней вещей.
 В разных культурах понятие об этом предмете, обозначаемом в разных языках разными словами как разными звуковыми комплексами (стол, der Tisch, a table, la table), но "эквивалентными по значению", будет разным. Это особенно очевидно при сопоставлении резко отличающихся друг от друга культур. Например, в Туркмении стол представлен просто куском клеенки или скатерти на полу, и только для "европейских гостей" в качестве демонстрации особого уважения могут внести и поставить стол в нашем понимании. Но речь даже и не идет о таких явных культурных различиях. В близкородственных европейских культурах различие между тем, что стоит за, казалось бы, несомненно эквивалентными словами разных языков, становится вполне наглядным из одного любопытного откровения известной русской ки-
 55
 ноактрисы Елены Сафоновой, поселившейся в Париже с мужем-швейцарцем:
 Дело не только в чужом языке. Дело в том, что, когда я говорю на любом языке слово стол, я вижу перед собой круглый деревянный стол на четырех ногах с чайными чашками. А когда французы говорят стол, они видят стол стеклянный, на одной ножке, но с цветочками. И винить их бессмысленно, они с таким же успехом могут обвинить в этом меня. Они не хуже, они просто другие 9.
 Это несколько наивное, но тонкое и точное наблюдение ярко иллюстрирует отношения между предметом, понятием и словом. Эти отношения можно обобщить следующим образом: между реальным предметом и словом, обозначающим этот предмет, стоит понятие, обусловленное культурой и видением мира данного речевого коллектива. "Разные языки - это отнюдь не различные обозначения одной и той же вещи, а различные видения ее... Языки - это иероглифы, в которые человек заключает мир и свое воображение" 10.
 Русское слово дом легко "переводится" на любой язык. Например, на английский - house. Однако русское слово дом шире по значению, чем слово house, оно включает в свою семантику любое здание, где живет и работает человек: наше министерство - это высокий серый дом на углу; наш факультет переехал в новый дом, следующий за кинотеатром "Литва" и т. п. В этих контекстах слово house неприемлемо: house - это дом, где вы живете, а не работаете. Тот дом, где вы работаете, - это building. Большой многоэтажный дом, где вы живете, это не house, это block of flats и т. д.
 Разницу в объеме семантики этих слов описал Л. С. Бархударов: "Русское слово дом можно считать эквивалентом английского house; однако эти слова совпадают лишь в двух значениях: "здание, строение" (например, каменный дом - о stone house) и "династия" (например, дом Романовых - the House of Romanovs). Во всех остальных значениях эти слова не совпадают. Русское дом имеет также значение "домашний очаг", "место жительства человека", в котором оно соответствует другому английскому слову, а именно home. Дом в русском языке имеет также значение "учреждение", причем в этом значении оно каждый раз переводится на английский язык по-разному, в зависимости от того, о каком конкретно учреждении идет речь; ср. детский дом - children's home или orphanage; торговый дом - commercial firm; сумасшедший дом (разг.) - lunatic asylum; исправительный дом - reformatory и пр. В свою очередь английское house также имеет ряд значений, отсутствующих у слова дом: "палата парламента" (например, the House of Commons), "театр" (например, opera house), "зрители, аудитория" (appreciative house - "отзывчивая публика"), "сеанс" (the first house starts at five), "гостиница" и пр. Мы видим, что русское дом и английское house никак нельзя считать "двумя ярлыками для одной и той же вещи"; каждое из этих слов (а ведь мы рассмотрели относительно простой случай) заключает в себе целую систему значений, лишь частично совпадающую с системой значений слова в другом языке" 11.
 9 Аргументы и факты, 1996, № 16 (146).
 10 В. фон Гумбольдт. Язык и философия культуры. М., 1985, с. 349.
 11 Л. С. Бархударов. Двенадцать названий и двенадцать вещей // Русский язык за рубежом, 1969, № 4, с.79-80.
 56
 Дом и house различаются и по употреблению в речи. В русском языке слово дом - обязательный компонент любого адреса. В английском языке в данном контексте у него вообще нет эквивалента и, соответственно, "перевода", вы просто пишете номер ПЕРЕД названием улицы (10 Downing Street), а не ПОСЛЕ, как в русском адресе.
 То, что дом шире по значению и употребительности, чем house, то есть между ними разница в объеме семантики (размер кусочков мозаики), разница сочетаемости (обязательный дом в русском адресе и отсутствие его в английском) - все это представляет значительные трудности при изучении и преподавании иностранных языков.
 Однако, даже если рассмотреть те речевые ситуации, в которых дом и house совпадают по семантике, а значит, должны быть эквивалентны и легко переводимы, необходимо учитывать РАЗНИЦУ КУЛЬТУР на уровне если не реальных предметов, то представлений и понятий о них. Иначе говоря, понятие, выражаемое словом дом, и то, что стоит за английским словом house, - это разные вещи, определяемые разными культурами.
 Для того чтобы понять и, соответственно, правильно перевести английское предложение That morning she had a headache and stayed upstairs, нужно знать, что представляет из себя английский house. Буквальным эквивалентом английских слов этого предложения будут русские слова: В то утро она имела головную боль и осталась наверху. Правильный перевод, передающий смысл предложения, - В то утро у нее болела голова и она не вышла к завтраку.
 Дело в том, что в традиционном английском доме наверху всегда только спальни, а гостиная, столовая, кухня - на первом этаже. Поэтому понятия upstairs (вверху, поднявшись по лестнице) и downstairs (внизу, спустившись по лестнице) подразумевают образ жизни и устройство дома, то есть все то, что обозначается словом house и что в ряде моментов существенно отличается от русского слова-понятия дом. И то, и другое - и house, и дом - складывались веками под влиянием образа жизни, климата, географических условий и еще самых различных факторов.
 Вот, например, как рекламирует фирма по строительству домов архитектурный проект под названием "Русский дом с мансардой": "С самого начала этот дом был задуман как собирательный образ жилища, отражающий наш российский менталитет, наш уклад жизни, привычки, климат, экономические возможности, наконец в итоге получился неплохой прообраз современного, удобного, комфортабельного, теплого, уютного и недорогого дома для россиянина. Особый колорит этому проекту придает использование чердака под теплое, светлое, полноценное жилье. Нам, неизбалованным солнечным светом жителям средней полосы, наклонные плоскости мансарды, чьи окна обращены в небо, дают возможность ощутить очарование залитого светом пространства. Таким образом, в доме свободно и с удобством может разместиться семья из 5-6 человек с весьма характерным для России демографическим составом - бабушка-дедушка, папа-мама и дети (Выделено мною. - С. Т.)" 12.
 12 Центр plus (Запад), 1997, № 12.
 57
 
 Такие простые, в прямом смысле ОБЫДЕННЫЕ, каждодневные природные явления, как день-ночь, утро-вечер представляются очевидными межъязыковыми эквивалентами. Однако если сравнить их с английскими слoвaмиday-night, morning-evening, то становится явным несовпадение культурных представлений о частях суток у разных народов.
 Английское morning ("утро") продолжается двенадцать часов, ровно половину суток - от полуночи до полудня. Поэтому загулявшие англичане приходят домой не в час или два часа ночи, а в час или два часа утра (one/two o'clock in the morning ). Затем начинается день, но совсем не day, как перевел бы русско-английский словарь слово день, а afternoon - послеполуденное время. Как это следует из внутренней формы слова, afternoon продолжается от полудня примерно часов до пяти-шести, когда начинается evening - как бы вечер, который уже в восемь часов сменяется короткой ночью - night. А в полночь - уже morning, "утро".
 Кавычки при русских "эквивалентах" английских слов не случайны: какая же ночь в девять вечера? И как шокирует русских, изучающих английский язык, невинное английское предложение: he came to see her last night [он навестил ее прошлой ночью]! Или: tomorrow night we'll have dinner in a Chinese restaurant [завтра ночью мы пойдем обедать в китайский ресторан]. В этом предложении все неверно с точки зрения русской культуры: ночью и в ресторан не ходят, и не обедают. Разумеется,/о5? night - это 'вчера вечером', а не 'вчера ночью', a two o'clock in the morning - это 'два часа ночи'.
 Слово день представляет еще большие трудности. Кусочку русской языковой мозаики день соответствует два английских слова day и afternoon. Good day - это вовсе не добрый день, как можно было бы предположить по аналогии с good morning - доброе утро или good evening - добрый вечер. Добрый день - это good afternoon, a good day употребляется только при прощании, причем звучит резко и раздраженно, даже грубо и может быть переведено как разговор окончен, до свидания!.
 Такое, казалось бы, простое, очевидное и универсально-общечеловеческое явление, как деление календарного года на сезоны, или времена года. У русскоязычного человека сомнений нет: четыре времени года - зима, весна, осень, лето - представлены по три месяца каждое. Двенадцать месяцев, четыре времени года - очень простая арифметика: три зимних месяца, три весенних и так далее. Английский год, то есть те же 365 дней в английском календаре, делится также на четыре времени года (seasons), однако на зиму и лето приходится по четыре месяца, а на осень и весну - по два. Русский весенний месяц май в английском календаре считается летним. Русский ноябрь - осенний месяц, а английский November - зимний.
 Точно так же эквивалентность переводов на английский язык простейших слов завтрак, обед, ужин весьма сомнительна из-за различий в культуре. Breakfast существует в двух разновидностях: континентальный и английский - с устойчивым и регулярным, скудным, с точки зре-
 58
 
 ния русских традиций, меню. Русское завтрак - это совершенно не лимитированное разнообразие кушаний, варьирующееся в разных социальных и территориальных группах, и просто от семьи к семье.
 Обед еще более запутывает картину, потому что это и lunch, и dinner, а вернее ни lunch, ни dinner, не совпадающий ни гастрономически, по набору блюд, ни по времени (lunch в 12.00 - слишком рано, dinner - в 20-21.00 слишком поздно для обеда). Ужин - это и dinner, и supper. Таким образом, вся стройная система "переводов" "разбилась о быт", как сказал бы Маяковский.
 Еще пример. Русское слово бабушка и английское grandmother - вообще термины (термины родства), обозначающие мать родителей. Однако что общего русская бабушка имеет с английской grandmother? Это совершенно разные образы, они по-разному выглядят, различно одеваются, у них совершенно разные функции в семье, разное поведение, разный образ жизни. Русское слово babushka - одно из не слишком многочисленных заимствований в английском языке, обозначающее головной платок, косынку ("a head scarf tied under the chin, worn by Russian peasant women" [головной платок, завязываемый под подбородком, наподобие того, как носят русские крестьянки] - CDEL). Русская бабушка, как правило, занята в новом статусе еще больше, чем раньше: она растит внуков, ведет хозяйство, дает родителям возможность работать, зарабатывать деньги. Англоязычная grandmother уходит на "заслуженный отдых": путешествует, ярко одевается, старается наверстать упущенное в плане развлечений, приятного времяпрепровождения.
 Весьма наглядную иллюстрацию сказанного дает сопоставление таких слов, как час и hour, эквивалентность которых, казалось бы, абсолютна, так как их значение терминологично: час, hour 'единица времени, равная 60 минутам'. Однако если вы скажете в международной компании "встретимся через час", то вполне обычным может быть вопрос: "русский час или английский час?" При этом все понимают, что час в любом языке это ровно 60 минут, но речь идет о различии культурного отношения ко времени. В отличие от русских, в культуре которых нет подчеркнутой пунктуальности и опоздания не только возможны, но и часто культурно обязательны (в гости, на приемы и т. п.), англичане знамениты своей точностью и бережным отношением ко времени. Мы знаем по своему опыту, что в российских учреждениях один час обеденного перерыва может затянуться на неопределенное количество времени.
 Вот свидетельства российской прессы на эту тему: "Сегодня, 20 ноября в 10.30 "ровно" (как обычно пишут в аукционных каталогах чопорные англичане, и, кстати, они действительно в отличие от своих российских коллег начинают все свои мероприятия "минута в минуту") - так вот ровно в 10.30 в Лондоне на Кинг Стрит, в главном офисе Дома Кристи стартуют очередные торги "Императорское и послереволюционное искусство и иконы"" 13. Известный французский актер Пьер Ришар описывает свои впечатления о съемках на грузинской киностудии: "У нас кино - это индустрия, очень отлаженная, точно расписанная,
 13 Независимая газета, 20.11.1997.
 59
 с жестким графиком работы. А в Грузии все наоборот. Съемки могли начаться в любое время и соответственно закончиться в любой час. Я никогда не знал, в какой сцене буду сниматься на следующий день. Иногда работа неожиданно останавливалась в разгар дня, и все начинали петь. У них нет того понятия о времени, какое существует на западе, когда директор картины все время следит за режиссером и требует от него "быстрее, быстрее"" 14.
 Интересные данные о разном отношении представителей разных культур ко времени привел в своей работе "Культура и время" студент факультета иностранных языков МГУ Сергей Цингаленок. Он пригласил к себе на день рождения к 19 часам вечера своих друзей по студенческому общежитию. Вот как он описывает "съезд гостей": "Немцы пришли в 6.55 и удивились, что никого нет. Китайцы пришли в 7.05, долго извинялись за опоздание и объяснили причины. В 7.30 пришли русские и венгры и сказали: "Давайте начинать". Корейцы пришли в 8.30 и очень кратко извинились. Американцы пришли в 9.15, были очень рады, что вечеринка в разгаре и не сказали ни слова об опоздании. Остальные русские друзья потом шли всю ночь".
 Таким образом, в культурной картине мира у русских и англичан за словами час и hour скрываются разные понятия.
 §4. Конфликт культур при заполнении простой анкеты
 Заполнение простейшей анкеты, карты прилета, багажной бирки сопряжено с почти непреодолимыми культурными сложностями.
 Начнем сначала. Имя, фамилия. Отчества в английском языке нет. Это легко, это безэквивалентная лексика в чистом виде. Но имя и фамилия есть. И как правило, в анкетах, бланках и т. п. пишут first name - имя, last name - фамилия. Но там, где по-русски два разных слова, по-английски одно и то же слово пате, только имя - это "первое", а фамилия - "последнее". Англичанам легко, они знают, что в их языке и культуре первое и что последнее, у них порядок слов жесткий и фиксированный, и имя идет сначала, а затем фамилия. По-русски же порядок слов свободный,то есть Иван Петров звучит так же правильно, как Петров Иван. Поэтому русский человек, заполняя анкету по-английски и зная значения всех слов, не сразу понимает, какое из собственных имен first, а какое last. По-видимому, это трудно и для венгров и китайцев, у которых порядок слов фиксирован прямо противоположно английскому языку: сначала фамилия, потом имя. Вот как описывается в путеводителе фирмы "Berlitz" no Будапешту название площади Андраша Хесса: "Hess Andras ter (like the Chinese, the Hungarians put the last name first, we would call the printer Andras Hess [подобно китайцам, венгры сначала пишут фамилию, мы бы назвали художника Андраш Хесс])". Кстати, несмотря на свои относительные свободы в смысле порядка слов,
 14 Известия, 21.03.1998.
 60
 мы в географическом названии тоже сначала ставим имя, потом фамилию (улица Алексея Толстого, площадь Индиры Ганди и т. п.).
 В качестве не лирического, но культурологического отступления хочется отметить, что, например, по китайским традициям нельзя назвать ребенка в честь любимого человека или старших в семье, как принято у русских. Это объясняется тем, что в древнем Китае запрещалось употребление не только имени, которое носил император, но и тех иероглифов, которые использовались в его имени. Подобный запрет вошел в культуру и простых людей 15.
 И еще одно отступление - от отступления. Только что объяснив и читателю, и себе самой разницу между относительно свободным местом имени и фамилии в русском языке и жестко фиксированным порядком (всегда сначала фамилия, потом имя) в китайском, в библиографической ссылке на коллегу из Китая, подписавшего свои тезисы У Гохуа, я написала Гохуа полностью, приняв вначале это за фамилию. Это лишний раз показывает, как трудно преодолеть разрыв, во-первых, междутеорией и практикой, а во-вторых - между разными культурами. Если следовать общим редакторским правилам (сначала инициалы имени, затем фамилия полностью), ссылку на автора следовало бы оформить так (как бы это ни казалось странным русскому глазу): Г. У. На IX Конгрессе МАПРЯЛ в Братиславе коллега У из Китая сетовал, что на всех международных мероприятиях к нему обращаются неверно: Гохуа У.
 Еще один случай культурных расхождений с формулировкой имени в английском и русском языках - это совершенно неприемлемая для русской культуры манера называть жену именем и фамилией мужа. Однажды моя подруга из Америки прислала мне посылку. На ней был написан наш адрес и странное для нас сочетание: Mrs. Valentin Fatushenkov. На почте мне, разумеется, эту посылку не выдали, несмотря на свидетельство о браке (я сохранила девичью фамилию) и пространные разъяснения о различиях культур и "их обычаях". У нас действовали только наши обычаи, что, впрочем, вполне логично, и идти за посылкой пришлось моему мужу, который был недоволен не столько тем, что его побеспокоили походом на почту, сколько тем, что моя странная подруга обозвала его "миссис". Культурные ошибки, как уже говорилось, воспринимаются раздраженно, в отличие от большинства языковых.
 Через некоторое время опять произошел конфликт с моим мужем, и опять из-за имени. На этот раз его мужское самолюбие было культурно уязвлено еще больше: в приглашении на прием в Британское посольство он, правда, был "мистер", но теперь его назвали - о ужас! - моим именем, и он стал "мистер Светлана Тер-Минасова". В англоязычной культуре это нормально: если можно назвать жену именем мужа, то почему бы (тем более в эпоху расцвета феминизма) и не наоборот? Для нашей культуры это абсолютно неприемлемо, но приглашение гласило:
 
 On the occasion of the Birthday of Her Majesty Queen Elisabeth II Her Majesty's Ambassador and Lady Wood request the pleasure of the company of Mr. and Mrs. Svetlana Ter-Minasova.
 По случаю Дня рождения Ее Величества Королевы Елизаветы II посол Ее Величества и леди Вуд имеют честь пригласить мистера и миссис Светлану Тер-Минасовых на прием.
 15 У Гохуа. Письмо как объект лингво-культурологического исследования // IX Международный Конгресс МАПРЯЛ. Русский язык, литература и культура на рубеже веков. т. 2. Братислава, 1999, с. 184-185.
 61
 
 Когда меня назвали его именем, это вызвало легкое недоумение (различие культур), когда его назвали моим именем, это вызвало бурное негодование (конфликт культур). Вряд ли нужно добавлять, что ни разу мой обиженный муж не принял приглашение. Впрочем, один раз он все же сделал исключение. Когда королева Елизавета II приехала в Москву и мы были приглашены в Британское посольство на прием в ее честь, мой муж тяжело вздохнул и сказал: "Ну ладно, пойду, хоть потом внукам буду рассказывать, как я встречался с английской королевой". Конфликта культур (в том числе и семейного) не было...
 Вернемся к заполнению простейших анкет, бланков на английском языке. В некоторых из них (посадочных картах в самолетах, иммиграционных карточках при пересечении границ, анкетах при устройстве на работу и т. п.) после имен - "первых" и "последних" - идет слово nationality, которое все легко и радостно узнают по общему с русским словом национальность корню. Однако радость эта, как правило, преждевременна. Дело в том, что nationality подразумевает не этническую национальность, а гражданство, официальную принадлежность к стране. Поэтому российские украинцы, татары, евреи, чеченцы и т. п. должны писать в этой графе Russian, если у них российский паспорт. Англоязычный мир не интересуется, кто вы по крови, по этнической принадлежности, а только тем, каково ваше гражданство.
 Во времена Советского Союза эти культурные коннотации слова nationality вызывали споры, ссоры, конфликты. В 1973 году, заполняя
 иммиграционную карточку при пересечении границы Великобритании в составе делегации советских стажеров, я была свидетельницей бурного возмущения членов нашей делегации из Литвы, Грузии, Армении, которым британские пограничники вычеркнули слова Lithuanian, Georgian, Armenian и написали Russian, причем сделали это без ожидаемого нами стереотипного британского хладнокровия, а с нескрываемым раздражением. Увы! Со словами "There are no such countries as Lithuania, Georgia or Armenia on the map! [На карте нет таких стран - Литва, Грузия, Армения!]" они вынудили замолчать представителей этих республик, хотя страны Russia в то время на карте тоже не было. Если бы пограничники написали Soviet по названию страны, конфликт был бы куда менее острым, так как речь шла бы о гражданстве. Но они просто заменили одну этническую национальность на другую.
 Сейчас, когда на карте мира есть страна Россия, заполнение графы nationality на официальных бланках не вызывает скандалов, но служит
 62
 причиной недоразумений и культурного дискомфорта, чтобы не сказать конфликта.
 Слово адрес представляет собой большие культурные проблемы. Это слово заимствовано русским языком из французского (adresse) и имеется во всех европейских языках. Значение, стилистические коннотации этого слова, даже коллокационные связи его совпадают в разных языках. Но вот недавно моя коллега пришла устраиваться на работу в иностранную фирму и не смогла заполнить простейшую анкету, где стояли вопросы: имя, фамилия, адрес, а потом неожиданно для нее - город, страна. "Какой город? Какая страна? - повторяла она в растерянности. - Я ведь уже написала адрес".
 Коммуникация не состоялась из-за "конфликта культур", вызванного не только сужением значения английского слова address до конкретного местоположения жилища: улица, номер дома, номер квартиры, но и главным образом из-за того, что в русской реальной жизни адрес пишется в обратном порядке по отношению к европейским традициям - от общего к частному: страна, город, улица, номер дома, квартиры, имя адресата. Русский адрес уже включал и страну, и город, поэтому моя коллега и попала в тупик.
 Наконец, дата. Казалось бы, что может быть формальнее даты? Здесь даже и не слова, а заменяющие их цифры, хотя иногда название месяца пишется словом. Но и в этом как бы "простейшем" случае межкультурная коммуникация осложнена различием культур. Ведь в американской культуре цифра месяца пишется перед цифрой дня. Поэтому, если у вас на фотографии ваш заграничный фотоаппарат напишет что-нибудь вроде 03.18.97. или 10.30.98, не пугайтесь: он работает нормально. Просто в первом случае это 18 марта 1997 года, а во втором 30 октября 1998 года. Впрочем, это как раз просто. Хуже, когда обе цифры - до 12: 05.06.99 может быть 5 июня, если это наша или европейская культура и 6 мая, если американская. Как обычно, чужая культура вызывает недоумение и пожимание плечами. И почему они не могут все делать, как надо, то есть по-нашему, по требованиям НАШЕЙ культуры?!
 §5. Эквивалентность слов, понятий, реалий
 Во всех рассмотренных выше случаях речь шла о словах, как бы полностью эквивалентных в обоих языках. Однако, как явствует из сказанного, пресловутая эквивалентность, да еще и полная, может существовать иногда только на уровне реального мира. Понятия же об одних и тех же, то есть эквивалентных, предметах и явлениях действительности в разных языках различны, потому что строятся на разных представлениях в национально отличных сознаниях. Так же и слова живут своей разной словесной жизнью в разных языках, имеют разную сочетаемость, разные стилистические и социокультурные коннотации.
 63
 Социокультурный фактор, то есть те социокультурные структуры, которые лежат в основе структур языковых, окончательно подрывает идею "эквивалентности" слов разных языков, совпадающих по значению, то есть по соотнесенности с эквивалентными предметами и явлениями окружающего мира.
 Действительно, "эквивалентные" слова различны и по объему семантики (дом шире по значению, чем house, так как включает и home, и building, и block of flats, и condominium, и mansion), и по употреблению в речи (ср. дом в русском адресе и отсутствие слов с данным значением в английском адресе), и по стилистическим коннотациям (ср. зеленые глаза и green eyes), и по возможностям лексической сочетаемости (ср. крепкий чай и strong tea). Но даже в тех редких случаях, когда все эти собственно языковые моменты совпали в разных языках, не следует забывать о ВНЕЯЗЫКОВЫХ различиях, то есть о том, что различны как сами предметы и явления, так и представления, понятия о них. Это вполне естественно и закономерно, поскольку различны наши образы жизни, мировоззрения, привычки, традиции, те бесконечные и разнообразные условности, которые определяют национальную культуру в широком смысле слова. Дом и house - это разные виды жилища, имеющие разную социальную и культурную структуру.
 В этом плане большой интерес представляют билингвы, люди, имеющие два родных языка, а также преподаватели иностранных языков и переводчики, профессионально владеющие иными языками. У билингвов одновременно сосуществуют две языковые картины мира, у специалистов по иностранным языкам вторичная языковая картина мира накладывается на первичную, заданную родным языком.
 Особенно любопытны свидетельства билингвов, выросших в одной культуре, но владеющих двумя языками. Исключительно ценная информация такого рода содержится в книге Андрея Макина "Le testament francais" ("Французское завещание").
 Андрей Макин, русский, родился в 1957 году в Красноярске, учился в Московском университете, эмигрировал в 1987 году во Францию, где начал писать романы. Его четвертая книга "Французское завещание", вышедшая в 1995 году, впервые в истории французской литературы получила одновременно высшую литературную премию Гонкуров и премию Медичи. Все романы Макина написаны по-французски. Он с детства знал два языка в качестве родных: русский и от бабушки-француженки - французский.
 В автобиографическом романе "Французское завещание" он пишет, что французский язык воспринимался им не как иностранный, а как некий семейный язык, код, отличавший их семью от других русских семей. Эта ситуация идеально иллюстрирует все сказанное выше о взаимоотношениях языка, культуры, мышления и реального мира.
 Противоречия между реальностью русского мира и французским языком очевидны в следующих отрывках этого выдающегося произведения.
 Говоря о месте своего рождения, Нёйи-сюр-Сен, Шарлотта, бабушка
 64
 Макина, называет это место деревней (village). В культурном мышлении ее внука и внучки есть только одно представление - о русской деревне: деревянные избы, стадо, петух, деревенские мужики и бабы. Противоречие между понятием, обозначенным русским словом деревня, и соответствующим понятием, выраженным французским словом village, запутывает детей, вызывает у них культурный шок, когда они видят фотографию "некоего Марселя Пруста", жившего в бабушкиной "деревне", игравшего там в теннис (в деревне?!) и внешне никак не совпадающего с образом русского деревенского обитателя. Вот как это описано в романе А. Макина:
 Neuilly-sur-Seine etait composee d'une douzaine de maisons en rondins. De vraies isbas avec des toits recouverts de minces lattes argentees par les intemperies d'hiver, avec des fenetres dans des cadres en bois joliment ciseles, des haies sur lesquelles sechait le linge. Les jeunes femmes portaient sur une palanche des seaux pleins qui laissaient tomber quelques gouttes sur la poussie de la grand-rue. Les hommes chargeaient de lourds sacs de ble sur une telegue. Un troupeau, dans une lenteur paresseuse, coulait vers l'etable. Nous entendions le son sourd des clochettes, le chant enroue d'un coq. La senteur agreable d'un feu de bois - l'odeur du diner tout proche - planait dans l'air.
 Car notre grand-mere nous avait bien dit, un jour, en parlant de sa ville natale:
  - Oh! Neuilly, a l'epoque, etait un simple village...
 Elle l'avait dit en francais, mais nous, nous ne connaissions que les villages russes. Et le village en Russie est necessairement un chapelet d'isbas - le mot meme derevnia vient de derevo - l'arbre, le bois. La confusion fut tenace malgre les eclaircissements que les recits de Charlotte apporteraient par la suite. Au nom de "Neuilly", c'est le village avec ses maisons en bois, son troupeau et son coq qui surgissait tout de suite. Et quand, l'ete suivant, Charlotte nous parla pour la premiere fois d'un certain Marcel Proust, "a propos, on le voyait jouer au tennis a Neuilly, sur le boulevard Bineau", nous imaginames ce dandy aux grands yeux langoureux (elle nous avait montre sa photo) - au milieu des isbas!
 La realite russe transparaissait souvent sous la fragile patine de nos vocables francais. Le president de la Republique n'echappait pas a quelque chose de stalinien dans le portrait que brossait notre imagination. Neuilly se peuplait de kolkhoziens 16.
 Нёйи-сюр-Сен состоял из дюжины бревенчатых домов. Из самых настоящих изб, крытых узкими пластинками дранки, посеребренной зимней непогодой, с окнами в рамке затейливых резных наличников, с плетнями, на которых сушилось белье. Молодые женщины носили на коромыслах полные ведра, из которых на пыльную главную улицу выплескивалась вода. Мужчины грузили на телегу тяжелые мешки с зерном. К хлеву медленно и лениво брело стадо. Мы слышали приглушенное звяканье колокольчиков, хриплое пенье петуха. В воздухе был разлит приятный запах зажженного очага - запах готовящегося ужина.
 Ведь бабушка, говоря о своем родном городе, сказала нам однажды: - О! Нёйи был в ту пору просто деревней...
 Она сказала это по-французски, но мы-то знали только русские деревни. А деревня в России - это обязательно цепочка изб (само слово деревня происходит от дерева, а стало быть - деревянная, бревенчатая). Хотя последующие рассказы Шарлотты многое прояснили, заблуждение сохранялось долго. При слове "Нёйи" перед нами тотчас возникала деревня с ее бревенчатыми избами, стадом и петухом. И когда на другое лето Шарлотта впервые упомянула о неком Марселе Прусте ("Между прочим, он играл в теннис на бульваре Бино в Нёйи"), мы тотчас представили себе этого денди с большими томными глазами (бабушка показывала нам его фотографию) в окружении изб! Русская действительность часто просвечивала сквозь хрупкую патину наших французских вокабул. В портрете Президента Республики, который рисовало наше воображение, не обошлось без сталинских черт. Нёйи населяли колхозники (А. Макин. Французское завещание. Пер. Ю. Яхниной и Н. Шаховской // Иностранная литература, 1996, № 12, с. 28).
 16 А. Makine. Le testament francais. [Paris], Mercure de France, 1997, p. 43-44.
 65
 С возрастом герой романа ощущает все больше неудобств от двойного видения мира, от раздвоения личности, от постоянного своеобразного конфликта языков внутри одной культуры.
 Так, в его сознании происходит столкновение двух разных образов при употреблении русского слова царь и французского заимствования из русского языка - tsar. Слова абсолютно эквивалентны в языковом плане, но за русским словом стоит кровавый тиран Николай II из советского учебника русской истории. Французское же слово вызывало у мальчика ассоциации с элегантным молодым царем Николаем II и его красавицей-женой, приехавшими в Париж на закладку моста Александра III, с атмосферой праздника, балов и банкетов в честь августейшей пары, то есть тот образ, который был создан рассказами французской бабушки.
 Именно на слове царь герой романа Макина осознает свою "особенность", отличность от окружающих, в частности от агрессивных и ненавидящих его товарищей по школе.
 
 Cette question, en apparence, etait toute simple: "Oui, je sais, c'etait un
 tyran sanguinaire, c'est ecrit dans notre manuel. Mais que faut-il-faire alors de ce vent frais sentant la mer qui soufflait sur la Seine, de la sonorite de ces vers qui s'envolaient dans ce vent, du crissement de la truelle d'or sur le granit - que faire de ce jour lointain? Car je ressens son atmosphere si intensement!"
 Non, il ne s'agissait pas pour moi de rehabiliter ce Nocolas II. Je faisais confiance a mon manuel et a notre proffesseur. Mais ce jour lointain, ce vent, cet air ensoleille? Je m'embrouillais dans ces reflexions sans suite - mi-pensees, mi-images. En repoussant mes camarades rieurs qui m'agrippaient et m'assourdissaient de leurs moqueries, j'eprouvai soudain une terrible jalousie envers eux: "Comme c'est bien de ne pas porter en soi cette journee de grand vent, ce passe si dense et apparemment si inutile. Oui, n'avoir qu'un seul regard sur la vie. Ne pas voir comme je vois..."
 Cette derniere pensee me parut tellement insolite que je cessai de repousser les attaques de mes persifleurs, me tournant vers la fenetre derriere laquelle s'etendait la ville enneigee. Donc, je voyais autrement! Etait-ce un avantage? Ou un handicap, une tare? Je n'en savais rien. Je crus pouvoir expliquer cette double vision par mes deux langues: en effet, quand je prononcais en russe "ЦАРЬ", un tyran cruel se dressait devaint moi; tandis que le mot "tsar" en francais s'emplissait de lumieres, de bruits, de vent,
 d'eclats de lustres, de reflets d'epaules feminines nues, de parfums melanges - de cet air inimitable de notre Atlantide. Je compris qu'il faudrait cacher ce deuxieme regard sur les choses, car il ne pourrait susciter que les moqueries de la part des autres 17.
 Вопрос, на первый взгляд, был очень простым: "Ну да, я знаю, это был кровавый тиран, так сказано в нашем учебнике. Но что тогда делать с тем свежим, пахнущим морем ветром, который веял над Сеной, со звучностью уносимых этим ветром стихов, со скрипом золотой лопатки по граниту - что делать с тем далеким днем? Ведь я так пронзительно чувствую его атмосферу?"
 Нет, я вовсе не собирался реабилитировать Николая И. Я доверял своему учебнику и нашему учителю. Но тот далекий день, тот ветер, тот солнечный воздух? Я путался в бессвязных размышлениях, полумыслях, полуобразах. Отталкивая расшалившихся товарищей, которые осыпали и оглушали меня насмешками, я вдруг почувствовал к ним жуткую зависть: "Как хорошо тем, кто не носит в себе этот ветреный день, это прошлое, такое насыщенное и, судя по всему, бесполезное. Смотреть бы на жизнь единым взглядом. Не видеть так, как вижу я..."
 Последняя мысль показалась мне такой диковинной, что я перестал отбиваться от зубоскалов и обернулся к окну, за которым простерся заснеженный город. Так, значит, я вижу по-другому? Что это - преимущество? А может, ущербность, изъян? Я не знал. Но решил, что двойное видение можно объяснить моим двуязычием - в самом деле, когда я произносил по-русски "царь", передо мной возникал жестокий тиран; а французское "tsar" наполнялось светом, звуками, ветром, сверканьем люстр, блеском обнаженных плеч - неповторимым воздухом нашей Атлантиды. И я понял, что этот второй взгляд на вещи надо скрывать, потому что у других он вызывает только насмешки (А. Макин. Французское завещание, с. 36).
 66
 Огромную, "непереводимую" разницу этих двух языков раскрывает одна лишь фраза, сказанная мимоходом Шарлоттой (следовательно, по-французски) в ответ на вопрос о судьбе президента Франции начала XX века: "Le President est mort a L'Elysee, dans les bras de sa maitresse, Marguerite Steinheil... [Президент умер в Елисейском дворце в объятиях своей любовницы, Маргариты Стенель...]"18. Оказалось, что эту фразу нельзя "перевести" на русский язык, потому что за ней стоит совершенно иная - не РУССКАЯ - культура.
 "Felix Faure... Le president de la Republique... Dans les bras de sa maitresse..." Plus que jamais l'Atlantide-France me paraissait une terra incognita ou nos notions russes n'avaient plus cours.
 La mort de Felix Faure me fit prendre conscience de mon age: j'avais treize ans, je devinais ce que voulait dire "mourir dans les bras d'une femme", et l'on pouvait m'entretenir desormais sur des sujets pareils. D'ailleurs, le courage et l'absence totale d'hypocrisie dans le resit de Charlotte demontrerent ce que je savais deja: elle n'etait pas une grand-mere comme les autres. Non, aucune babouchka russe ne se serait hasardee dans une telle discussion avec son petit-fils. Je pressentais dans cette liberte d'expression une vision insolite du corps, de l'amour, des rapports entre l'homme et la femme - un mysterieux "regard francais".
 Le matin, je m'en allai dans la steppe pour rever, seul, a la fabuleuse mutation apportee dans ma vie par la mort du President. A ma tres grande surprise, revue en russe, la scene n'etait plus bonne a dire. Meme impossible a dire! Censuree par une inexplicable pudeur des mots, raturee tout a coup par une etrange morale offusquee. Enfin dite, elle hesitait entre l'obscenite morbide et les euphemismes qui transformaient ce couple d'amants en personnages d'un roman sentimental mal traduit.
 "Non, me disais-je, etendu dans l'herbe ondoyant sous le vent chaud, ce n'est qu'en francais qu'il pouvait mourir dans les bras de Marguerite Stein-heil..." 19
 "Феликс Фор... Президент Республики... В объятиях любовницы..." Атлантида-Франция, больше чем когда бы то ни было, представала передо мной terra incognita, где наши русские понятия уже не имели хождения.
 Смерть Феликса Фора заставила меня осознать мой возраст: мне было тринадцать, я догадывался, что означает "умереть в объятиях женщины", отныне со мной можно было говорить на эти темы. Впрочем, смелость и полное отсутствие ханжества в рассказе Шарлотты подтвердили то, что я уже и так знал: Шарлотта не была такой, как другие бабушки. Нет, ни одна русская бабуля не решилась бы вести со своим внуком подобный разговор. В этой свободе выражения я предощущал непривычный взгляд на тело, на любовь, на отношения мужчины и женщины - загадочный "французский взгляд". Утром я ушел в степь один, чтобы в одиночестве поразмыслить об удивительном сдвиге, который произвела в моей жизни смерть Президента. К моему великому изумлению, по-русски сцена плохо подавалась описанию. Да ее просто нельзя было описать! Необъяснимая словесная стыдливость подвергала ее цензуре, странная диковинная мораль оскорбленно ее ретушировала. А когда наконец слова были выговорены, они оказывались чем-то средним между извращенной непристойностью и эвфемизмом, что превращало двух возлюбленных в персонажей сентиментального романа в плохом переводе. "Нет, - говорил я себе, лежа в траве, колеблемой жарким ветром, - умереть в объятиях Маргариты Стенель он мог только на французском..." (А. Макин. Французское завещание, с. 52).
 Итак, язык - это зеркало и реального, и культурно-понятийного мира (то есть мира культурно-обусловленных понятий), так как он отражает и тот, и другой. Правда, выше это зеркало было названо кривым, по-
 17 A. Makine. Le testament francais. [Paris], Mercure de France, 1997, p. 65-66.
 18 Ibid., p. 112.
 19 A. Makine. Le testament francais. [Paris], Mercure de France, 1997, p. 113-114.
 67
 
 скольку оно отражает не объективно-равнодушную картину мира, а субъективную, свойственную данному народу, пропущенную через его разум и душу. Пожалуй, правильнее было бы назвать язык не кривым, а творческим или даже волшебным зеркалом. Это поможет избежать отрицательных коннотаций по отношению к языку и подчеркнуть его творческую, созидательную роль в воздействии на личность носителя языка. Ведь язык не просто пассивно отражает все, что дано человеку в чувственном, созидательном и культурном опыте. Он (язык) одновременно (то есть непрерывно взаимодействуя с культурой и мышлением) формирует носителя языка как личность, принадлежащую к данному социокультурному сообществу, навязывая и развивая систему ценностей, мораль, поведение, отношение к людям.
 Если продолжить метафору с картиной, то у каждого народа свое культурное видение мира подобно каждому направлению живописи. Один и тот же стог сена, нарисованный реалистом, импрессионистом,
 кубистом, абстракционистом и т. д., будет видеться и выглядеть совершенно по-разному, хотя в реальном мире это один и тот же стог. Язык можно сравнить с кистью художника, рисующего мир с натуры, но пропускающего ее через свое художественное сознание, создающего картину мира.
 Отражение мира в языке - это коллективное творчество народа, говорящего на этом языке, и каждое новое поколение получает с родным языком полный комплект культуры, в котором уже заложены черты национального характера, мировоззрение (вдумайтесь во внутреннюю формулу этого прекрасного слова: воззрение на мир, видение мира), мораль и т. п.
 Язык, таким образом, отражает мир и культуру и формирует своего носителя. Он зеркало и инструмент культуры одновременно, выполняет пассивные функции отражения и активные функции созидания.
 Функции эти реализуются в процессе общения, коммуникации, главным средством которой является язык, поэтому всякое разделение на функции - условный, эвристический прием. Соответственно и названия частей этой книги - "Язык как зеркало культуры" и "Язык как орудие культуры" - условны и искажают реальное положение дел, а именно сосуществующее взаимодействие обеих ролей и функций языка.
 Чтобы оправдаться, можно еще раз напомнить, что всякое научное изучение любого предмета или явления есть насилие над ним, намеренное искажение с благородной целью всестороннего и глубинного исследования. Следовательно, каждый ученый - это насильник над
 изучаемой им действительностью, убивающий ее, препарирующий, анализирующий (разнимающий целое на составные части), меняющий ее состояние, компоненты, размеры и т. п., но все с теми же благороднейшими целями: во имя науки, во имя познания, прогресса и будущего человечества.
 После этого отнюдь не лирического, а скорее научного, методологического отступления, осознав определенную условность предлагаемого исследования, вернемся к рассмотрению роли языка как зеркала окружающего мира.
 68
 § 6. Лексическая детализация понятий
 Итак, языковые явления отражают общественную и культурную жизнь говорящего коллектива. С этой точки зрения интересно выяснить, как отражаются в языке некоторые понятия и насколько лексическая детализация этих понятий обусловлена социальными факторами.
 Специальное изучение данной проблемы, проведенное на материале современной англоязычной художественной литературы, показало следующее. В результате изучения способов лексического выражения понятий "вкусный" - "невкусный" выяснилось, что в современном английском языке понятие отрицательной оценки пищи (русское невкусный) почти совершенно не детализированно и лексически представлено скудно. Основным способом выражения данного понятия является сочетание not good [нехороший], причем употребление именно этой формы, а не более резкое в эмоционально-оценочных коннотациях монолексемное выражение того же понятия bad [плохой], по-видимому, не случайно. В современном английском обществе, как правило, не принято отрицательно отзываться о пище, это не соответствует культурно-этическим требованиям, поэтому данное понятие осталось лексически неразвитым, недетализированным. Показательно также то, что в имеющемся материале не встретилось ни одного случая выражения понятия невкусный в прямой речи.
 Понятие же положительной оценки пищи - "вкусный" - представлено в языке современной английской и американской литературы гораздо ярче, оно более детализированно, лексически разнообразнее. Наряду с очень употребительным словом good [хороший], для выражения понятие "вкусный" используются словосочетания со словами delicious [вкусный], nice [милый], excellent [отличный], perfect [совершенный], fine [прекрасный], splendid [превосходный], appetizing [аппетитный], beautiful [великолепный], savoury [пикантный]. Похвалить пищу (даже если она этого и не заслуживает) - одна из норм культурного поведения в современном цивилизованном обществе, в то время как плохо отозваться об угощении - явное нарушение этой нормы. Данное этическое требование непосредственно отразилось в современном английском языке: понятие положительной оценки пищи выраже-
 69
 
 но лексически разнообразнее и богаче, чем антонимичное по значению понятие. Собранный материал, обработанный методом симптоматической статистики, полностью подтверждает сказанное: 94% общего числа примеров содержат положительную оценку.
 Интересные наблюдения сделаны при исследовании социального фона высказывания, а также контекста ситуации. Выяснилось, что выражение оценки пищи характерно главным образом для зажиточных людей, для представителей средних и высших слоев общества, склонных в данном вопросе к "переоценке" (overstatement). Бедняки же, представители низших слоев общества, гораздо реже выражают свое отношение к еде и склонны к ее "недооценке" (understatement). Оба этих явления легко объяснимы: для представителей более зажиточных слоев общества прием пищи - не просто естественная функция, необходимая для поддержания жизни, а еще и определенный социокультурный ритуал, важное явление общественной жизни, для которого качество пищи имеет существенное значение (достаточно вспомнить знаменитое "седло барашка" на торжественных собраниях семьи Форсайтов).
 Оценка пищи (или приема пищи) у зажиточных слоев общества отличается лексическим многообразием и богатством оттенков:
 The feature of the feast was red mullet. This delectable fish brought from a considerable distance in a state of almost perfect preservation was first fried, then boned, then served in ice according to a recipe known to a few men of the world (J. Galsworthy) [Гвоздем программы на празднике стала красная кефаль. Восхитительная рыба, привезенная издалека, превосходно сохранившаяся, была сначала поджарена, затем очищена от костей и подана на льду, согласно рецепту, известному лишь нескольким людям на свете (Дж. Голсуорси)].
 "Delicious!" he said. "Exquisite! Who but a Frenchman could make poetry of fish, I ask you?" (Ch. Gorham) ["Великолепно!" - сказал он. "Изысканно! Кто как не француз мог сделать из рыбы поэму, скажите мне!" (Ч. Горхэм)].
 При описании пищи бедняков используются другие критерии и лексические средства, ограничивающиеся в большинстве случаев словами good [хороший], tasty [вкусный], nourishing [питательный]:
 "There's no bloddy head room", agreed Slogger, chewing pie with the noisy relish of a man whose missus usually gave him cut bread and dripping. But this was a bloddy good pie! (A. J. Cronin) ["Нет здесь никакой чертовой передней комнаты", - согласился Слоггер, звучно поглощавший пирог с видом человека, который обычно получал от жены кусок хлеба с говяжьим жиром. А это был чертовски хороший пирог! (А. Дж. Кронин)].
 Any working-class wife who has thin times will have a fine knowledge of those cuts which are inexpensive and nourishing and also tasty (R. Hoggart) [Любая женщина из рабочей среды, постоянно ограниченная в средствах, прекрасно знает о существовании таких недорогих, питательных и в то же время вкусных кусках мяса (Р. Хоггарт)].
 Poor old age pensioners used sometimes to simulate a tasty meal by dissolving a penny Oxo in warm water, and having it with bread (R. Hoggart)
 70
 
 [Нищим старикам-пенсионерам приходилось порой создавать себе подобие вкусного обеда, разведя кубик бульона "Оксо" в кипятке, потом выпивая его с куском хлеба (Р. Хоггарт)].
 В пище бедняков главным достоинством является ее питательность, "солидность", "существенность", то есть как раз то, что передается словами nourishing [питательный] и tasty [вкусный]. Трудно представить себе оценку пищи бедняков с помощью таких слов, как exquisite [изысканный], delectable [восхитительный], даже delicious [очень вкусный].
 Способы выражения положительной или отрицательной оценки пищи могут быть обусловлены и такими факторами, как возраст, пол, уровень образования говорящего. Тенденция к переоценке, характерная для молодых людей, отчетливо проявляется в следующих диалогах:
 1. Бабушка и внук. "Is it a good cake?" she asked intensely. "Yes, mam", he said, wiring into it. "It's fair champion" (A. J. Cronin) ["Пирог хороший?" - напряженно спросила она. - "Да, мэм, - ответил он, вгрызаясь в него. - Прямо пирог-чемпион!" (А. Дж. Кронин)].
 2. Дедушка и внук. Seated at a little marble topped table in the oldes-tablished confectioner's, the Rector watched his grandson eat strawberry ice. "Good?" - "Awfully" (A. J. Cronin) [Сидя за маленьким мраморным столиком в старинной кондитерской, ректор смотрел, как его внук ест клубничное мороженое: "Вкусно?" - "Обалденно!" (А. Дж. Кронин)].
 В результате изучения лингвистического выражения понятий "здоровый" - "больной" в современном английском языке выяснилось, что понятие "здоровый" выражается посредством слов healthy [здоровый], safe [безопасный] и словосочетаний to do well [(у кого-либо) все хорошо], to be all right [(у кого-либо) все в порядке], to be in good health [быть в добром здравии], to be in (good) shape [быть в (хорошей) форме]. В тех же произведениях понятие "больной" представлено словосочетаниями, как правило, глагольными: to have a heart attack [перенести сердечный приступ], to have an eye infection [(у кого-либо) глазная инфекция], to catch cold [схватить простуду], to suffer from a disease [болеть какой-либо болезнью], to feel the ache [испытывать боль], to feel the pains [испытывать боли], to feel weak [ощущать слабость], to feel lousy [чувствовать себя отвратительно], to feel light-headed [испытывать головокружение], to be ill [быть больным], to be bad [чувствовать себя плохо], to be unwell [чувствовать себя неважно], to look peaky [плохо выглядеть, осунуться].
 При простом перечислении способов языкового выражения понятий "здоровый" - "больной" становится ясно, что последнее представлено лексически богаче и разнообразнее, более детализированно.
 Одна из причин такого соотношения понятий "здоровый" - "больной" в том, что здоровье - нормальное состояние человека, а болезнь - отклонение от нормы, состояние, гораздо более разнообразное, так как отклонений от нормы может быть очень много. Однако данное объяснение не основное и не единственное. Большое количество способов выражения понятия "больной" объясняется тем, что в современном английском обществе, по-видимому, принято обсуждать болезни, говорить о
 71
 физическом и душевном нездоровье. Исследование необходимо дополнить диахроническим анализом: сравнение соотношения языкового выражения понятий "здоровый" - "больной" в англоязычном обществе в XIX и XX веков может дать интересные результаты, так как существует мнение, что стремление говорить о болезнях вообще и о своих недугах в частности характерно именно для современных людей, в то время как в XIX веке подобные разговоры противоречили этическим нормам и понятие "больной" в языке выражалось менее детализированно.
 Интересные результаты дало исследование концептуальной основы словосочетаний, выражающих понятия "грязный" - "чистый". В произведениях современной художественной литературы понятие "чистый" было представлено семью прилагательными (clean [чистый], spotless [незапятнанный], antiseptic [антисептический], neat [опрятный, аккуратный], immaculate [безупречно чистый], риrе [чистый], dear [чистый, ясный]), а понятие "грязный" - 21 прилагательным (dirty [грязный], greasy [жирный, грязный, немытый (о волосах)], muddy [грязный (о дороге)], coarse [необделанный (о материале), грубый, шероховатый], soiled [испачканный,], dusty [пыльный], foul [грязный до отвращения и дурно пахнущий], befouled [запачканный], unsanitary [антисанитарный], grubby [неряшливый, неопрятный], plastered [испачканный известкой], filthy [грязный, немытый], stale [несвежий, затасканный], sooty [покрытый сажей], unclean [нечистый], stained [запятнанный], grimed [испачканный], sordid [грязный, гнойный, отталкивающий], impure [нечистый], non риrе [нечистый], mucky [грязный (навозный)]).
 Уже простое количественное сравнение этих двух списков говорит само за себя. Понятие "грязный" значительно более детализировано, расчленено, многообразнее представлено в современном английском языке, чем понятие "чистый". Это можно объяснить теми же причинами, что и в случае понятий "здоровый" - "больной": "чистый" в современной английской культуре - как бы норма, предполагаемое естественное состояние цивилизованного человека, а "грязный" - самые разнообразные отклонения от нормы, и именно это вызывает лексическую реакцию. Но сам факт детализованности и расчлененности понятия в сознании и, соответственно, в языке людей еще не объясняет полностью большей употребительности словосочетаний с прилагательными, обозначающими оттенки грязного, в языке современной художественной литературы. Здесь проявляется влияние сложного комплекса различных социокультурных факторов. Действительно, с одной стороны, в современном обществе, по сравнению, например, с прошлым веком, уровень санитарно-гигиенических требований значительно возрос в связи с общим прогрессом медицины, повышением культуры гигиены. Это, казалось бы, противоречит лингвистическим фактам, обнаруженным в результате анализа современной англоязычной художественной литературы. Однако не нужно забывать, что в современном английском языке слова, выражающие понятия "грязный" - "чистый", употребляются не только в прямом смысле, но и в переносном, когда речь идет не о чистоте физической, не о чистоте конкретных предметов, а о чистоте душевной, о чистоте взаимоотношений, намерений, по-
 72
 мыслов. Слова, выражающие понятие "грязный", часто употребляются в переносном смысле:
 I met him at the Con ball at Leddersford. He made a pass within the first five minutes and invited me to a dirty week-end within another five (J. Braine) [Я познакомилась с ним на балу консерваторов в Леддерсфорде. Он начал приставать ко мне в первые пять минут, а в следующие пять пригласил меня провести с ним сомнительные (букв. грязные) выходные (Дж. Брейн)].
 His motives were far from pure (М. Bradbury) [Его побуждения были далеки от чистых (Р. Брэдбери)].
 I called him every foul name I could lay my tongue to (A. Hailey) [Я обзывал его всеми грязными словами, которые только мог произнести (А. Хейли)].
 And Soames was alone again. The spidery, dirty, ridiculous business! (J. Galsworthy) [И Сомс вновь остался один. Этот паучий, грязный, нелепый бизнес! (Дж. Голсуорси)].
 Have you anything really shocking, Reggie? I adore mucky books, and you never have any in stock (J. Braine) [Есть у тебя что-нибудь действительно стоящее, Регги? Я обожаю грязные истории, а у тебя таких в продаже никогда не водится! (Дж. Брейн)].
 You played a dirty trick - we'd have given you five if you'd asked for it... (W. Golding) [Что это за дурацкие (букв. грязные) фокусы? Если бы ты попросил, мы бы дали тебе пятерку! (У. Голдинг)].
 Еще одно обстоятельство - коренные изменения, которые произошли в литературных жанрах, стилях, направлениях. Для многих современных западных писателей характерно стремление изобразить жизнь, как она есть, не только ничего не приукрашивая, но часто выставляя напоказ наиболее темные стороны действительности. Последовательное диахроническое изучение языка в этом плане является важной задачей современной лингвистики и может дать интересные результаты.
 Так, при диахроническом исследовании языкового выражения понятий "богатый" - "бедный" в английском языке выяснилось, что и в романах начала XIX века (произведения Джейн Остин), и в романах середины XX века (романы Айрис Мёрдок) понятие "богатый" представлено гораздо большим количеством слов и словосочетаний, чем понятие "бедный". Избыточность и яркость детализации понятия "богатый" могут быть объяснены определенными социальными факторами: в английском обществе, резко разделенном на богатых и бедных, понятие материального благосостояния играет огромную роль, это буквально вопрос жизни и смерти, поэтому быть богатым - стремление и желание каждого, это морально-этическая норма, которая социально поощряется, а быть бедным - очень плохо и противоречит общественной этике. Именно поэтому языковое выражение богатства так ярко и разнообразно (и в данном случае время не изменяет общей ситуации: в наши дни быть богатым так же важно, как и двести лет назад). Эту жизненно важную, приятную и волнующую тему в капиталистической Англии принято смаковать до тонкостей: о rich man [богатый человек], to be rich [быть богатым], a man of large fortune [человек с большим состоянием], a man with
 73
 
 fortune [человек с состоянием], to make a tolerable fortune [сколотить приличное состояние], to give fortune [дать богатство], splendid property [роскошная собственность], in easy circumstances [в незатрудненных обстоятельствах], to have a comfortable income [иметь достойный доход], to have money [иметь деньги], to get money [располагать деньгами], to save money [копить деньги], to be well-off [быть обеспеченным] и многое другое. В отличие от этого, понятие "бедный" выражается всего несколькими словами и словосочетаниями: a poor man [бедный человек], to be poor [быть бедным], to have no money [не иметь денег], to be in financial difficulties [финансовые затруднения], want of money [нуждаться в деньгах], a man without money [человек без денег].
 Хотя по общему количеству слов и словосочетаний соотношение между языковым выражением понятий "богатый" - "бедный" и в XIX, и в XX веке остается одинаковым, по выбору слов оно имеет существенные различия. В XIX веке самым распространенным словом, выражающим богатство, было fortune в разнообразных сочетаниях (о man of fortune [зажиточный человек], good fortune [хорошее состояние], large fortune [большое состояние], splendid fortune [прекрасное состояние], tolerable fortune [приличное состояние], to give fortune [дать богатство]). В исследованных романах XX века слово fortune ни разу не встретилось в описаниях материального положения персонажей. В XIX веке понятие богатства, состояния (fortune) означало в первую очередь владение землями, поместьями, большими деньгами. Как известно, говорящий создает (или употребляет) словосочетания в соответствии со своим социокультурным опытом. По-видимому, словосочетания со словом fortune так редко встречаются в современном английском языке по той причине, что они не отражают социокультурный опыт носителей языка.
 Словосочетания с прилагательными rich [богатый], в XIX веке занимавшие по частоте употребления второе (после fortune [состояние]) место, в XX веке стали самыми употребительными.
 Точно так же часто встречаемые в романах XIX века словосочетания со словом income оказались в наши дни вытесненными словосочетаниями со словом means [доход, средства]. В XX веке изменилось содержание понятия богатства: оно предполагает, в первую очередь, счет в банке, а не поместья и землевладения, поэтому в современных романах при описании материального положения персонажей употребляют такие словосочетания, как joint account [общий счет в банке], good investment [хороший вклад], modest annuity [скромный ежегодный доход]. Изменилось содержание понятия, изменилось общественное сознание, а вследствие этого и выражение этого понятия в языке. Наметились и неизбежные перемены в отношении людей к богатству. Если в XIX веке быть богатым было безусловным и безоговорочным достоинством, автоматически приносившим богачу уважение, почет, зависть и подобо-
 страстное отношение окружающих, то в XX веке, когда вскрыты истинные основы любого богатства, когда всем ясно, что богатство немногих зиждется на бедности и нужде большинства, даже в капиталистической Англии, где, конечно, по-прежнему по счету в банке и встречают и провожают, богатые люди вынуждены как бы оправдываться Anyway, what's wrong with being rich. It's a quality, it's attractive. Rich people are nicer, they're less nervy (I. Murdoch) [Как-никак, что плохого в том, чтобы быть богатым? Это достоинство, это привлекательно. Богатые люди приятнее, они менее нервные (А. Мёрдок)].
 § 7. Социокультурный аспект цветообозначений
 Названия цветов спектра пользуются повышенным вниманием языковедов - сравниваться с ними, пожалуй, могут только глаголы движения и термины родства.
 О социокультурной метафорике цветообозначений написано особенно много. Известно, что в разных культурах символика одних и тех же цветов различна. В книге Г. А. Антипова, 0. А. Донских, И. Ю. Марковиной, Ю. А. Сорокина "Текст как явление культуры" это подробно описано на примере цветов белый и черный, послуживших иллюстративным материалом и в настоящей работе. Предварим собственные наблюдения по этому вопросу отрывком из упомянутой книги:
 "Белый цвет в различных культурах традиционно воспринимается как символ надежды, добра, чистоты, любви и других близких к ним понятий. В грузинской субкультуре белый цвет - символ добра, милосердия, любви ("И над миром зареяло белоснежное полотнище - символ добра, милосердия, любви" 20). В киргизской субкультуре с ним связываются следующие коннотации: "Белый цвет издавна любим Айтматовым - цвет хрупкости, незащищенности, цвет добра и надежды, нежности и любви, весеннего цветения" 21. Показательно также, что один из фильмов негритянского кино носит название "Большая белая надежда". Конфронтативно восприятие белого цвета в странах Востока - как символа смерти, цвета траура (этим обусловлен, в частности, выбор белого цвета для тюремной одежды в Южной Корее). Связывание белого цвета со смертью можно наблюдать и в русской культуре: "Весь в белом, как на смерть одетый старик..." 22... Черный цвет во многих культурах воспринимается как символ смерти, горя, траура, а также как символ торжественности какого-либо события: "...черный платок траура и печали" 23 - в русской и киргизской субкультурах; "Цвет туалетов только черный: цвет траура - Алкестида умерла совсем недавно - и цвет торжественного вечера - в доме ее мужа собрались гости" 24 - западноевропейская субкультура. В последнем случае символика черного цвета оказывается лакунизированной и с точки зрения диахронии; в начале XIX в. черный цвет был для европейца только символом
 20 Н. Думбадзе. Белые флаги. Тбилиси, 1974, с. 212.
 21 М. Ваняшова. И вечностью заполнен миг // Театр, 1981, № 6, с. 45.
 22 К. Симонов. Лирика. М., 1956, с. 6.
 23 М. Ваняшова. Указ. соч., с. 45-46.
 24 И. Василина. Сюрпризы БИТЕФа // Театр, 1981, № 6, с. 140.
 75
 
 смерти и траура: в "Вестнике Европы" за 1802 г. рассказывалось о бале, на котором "мужчины, казалось, все пришли с похорон... ибо были в черных кафтанах"; по свидетельству Д. Н. Свербеева, "черный цвет как для мужчин, так и для дам, считался дурным предзнаменованием, фраки носили коричневые или зеленые и синие"; А. Мюссе в "Исповеди сына века" писал: "Черный костюм, который в наше время носят мужчины, - это страшный символ" 25" 26.
 В цветовой гамме культурной и языковой (или лингвокультурной) картины мира, созданной (и непрерывно создаваемой) английским языком, черный и белый цвета играют очень важную роль. В них нашла отражение и реальная, и культурная картина англоязычного мира.
 Номинативное значение слова белый - цвета снега или мела (О.); white - of the colour of fresh snow or common salt or the common swan's plumage... [белый - цвета свежего снега, обыкновенной соли или обычного оперения лебедя] (COD).
 Номинативное значение слова черный - цвета сажи, угля, противоположное белый (О.); black - opposite to white, - colourless from the absence or complete absorption of all light [черный - противоположный белому - бесцветный из-за отсутствия или полного поглощения света] (COD).
 Оба цвета представляют собой определенное физическое явление реального мира. Например, они могут характеризовать платье: a black dress, черное платье обозначает платье черного цвета, a a white dress, белое платье определяет цвет платья как цвет снега, соли, оперения лебедя.
 Однако в обеих культурах черный цвет ассоциируется с трауром (известно, что во многих восточных странах цвет траура - белый), поэтому черное платье может быть либо траурным, либо официальным вечерним нарядом. Если в художественном произведении появляется ребенок в черном, значит, в его семье кто-то умер, потому что черной одежды в наших культурах дети не носят. И наоборот, героиня известной детской повести Полианна, приехавшая вскоре после смерти отца в новую семью в красном платье, торопится объяснить, почему она не в черном:
 I ought to have explained before. Mrs. Gray told me to at once - about the red gingham dress and why l am not in black. She said you'd think t'was queer. But there weren't any black things in the last missionary barrel. Part of the Ladies' Aid wanted to buy me a black dress but the other part thought the money ought to go towards the red carpet for the church (E. Н. Porter. Pollyanna) [Мне надо было раньше объяснить это. Однажды миссис Грей сказала мне о том красном льняном платье, мол, почему я не в черном. Она сказала, что это может показаться странным. Но в последней посылке от миссионеров не было ничего черного. Часть Общества женской помощи хотела купить мне черное платье, но другая часть полагала, что деньги должны пойти на красный ковер для церкви (Э. Портер. Полианна)].
 Белое платье обычно в обеих культурах носят юные девушки, это символ невинности, свадебный наряд. Пышное белое платье обычно "выдает" невесту - это культурный знак бракосочетания.
 Чтобы осознать все культурные оттенки такого простого сочетания слов, как белая скатерть, white tablecloth, надо представить себе чер-
 25 Ю. М. Лотман. Роман А. С. Пушкина "Евгений Онегин". Комментарий. Л., 1980, с. 158-159. 26 Г. А. Антипов, 0. А. Донских. И. Ю. Марковина, Ю. А. Сорокин. Указ. соч., с. 140-141.
 76
 ную скатерть,black tablecloth, что достаточно трудно сделать, поскольку для обеих культур это искусственное, неприемлемое, фантастическое словосочетание. Белая же скатерть, white tablecloth - признак торжественного, парадного события. Впрочем, в культуре современной Англии белые скатерти уже почти вышли из употребления. В русской культуре они сохраняют свою культурную знаковость, ассоциируясь с праздничным застольем по особо важному случаю.
 Сочетания слов black и white со словом man в значении 'человек' заслуживают специального рассмотрения. Социокультурная обусловленность словосочетания white man проявляется в его специфической семантике. White man - это не просто 'человек с белой кожей, представитель белой расы'. В следующем контексте white man предполагает, по-видимому, только американцев, хотя с антропологической точки зрения испанцы и мексиканцы также являются представителями "белых":
 And sometimes her husband brought visitors, Spaniards or Mexicans or occasionally white men (D. Н. Lawrence) [Иногда ее муж приводил гостей, испанцев или мексиканцев, а порой и белых (Д. X. Лоуренс)].
 Не случайно и то, что в обществе белых, заявляющих о превосходстве своей расы над другими, данное словосочетание приобрело значение 'порядочный, приличный, благовоспитанный человек', в то время как словосочетание black man имеет определенный отрицательный оттенок и синонимично словам со значениями 'дьявол', 'злой дух', 'сатана'. Сравним отрывки:
 The whitest man that ever lived, a man with a cultured mind and with all the courage in the world (T. Hardy) [Благороднейший из всех людей, когда-либо живших на свете, самый образованный и самый отважный (Т. Гарди)].
 Sit down and tell me about your sister and Jon. Is it a marriage of true minds? It certainly is. Young Jon a pretty white man (J. Galsworthy) [Сядь и расскажи мне о своей сестре и о Джоне. Это союз верных сердец? Конечно же. Молодой Джон - очень порядочный человек (Дж. Голсуорси)].
 Rich as Croesus and as wicked as the black man below (G. Meredith) [Богат, как Крёз, зол, как дьявол в преисподней (Дж. Мередит)].
 Для английского языка (отражающего культуру и общественное сознание говорящего на нем коллектива) вообще характерно традиционное соотнесение черного цвета с чем-то плохим, а белого - с хорошим, причем под влиянием американского варианта английского языка оно получило в британском дополнительную актуализацию. Поэтому составные номинативные группы с прилагательным black имеют негативные коннотации, а прилагательное white, как правило, входит в состав номинативных групп, имеющих положительные оттенки значения.
 Действительно, black sheep [черная овца], black market [черный рынок], blackmail [шантаж (букв. черная почта], Black Gehenna [черная геенна], black soul [черная душа] - во всех этих случаях black ассоциируется со злом; к тому же это цвет траура, цвет смерти : black dress [черное платье], black armband [черная нарукавная повязка]. Напротив,
 77
 white - цвет мира ( white dove - белый голубь, символ мира), цвет свадебного платья невесты, цвет всего хорошего и чистого. Ср. у У. Блейка в стихотворении "The Little Black Boy" ["Черный мальчик"]:
 And I am black but Oh, My soul is white [Я черный, но душа моя бела (Пер. С. Степанова)].
 Даже когда white сочетается с существительным, явно обозначающим нечто плохое, white смягчает, облагораживает негативное значение последнего: white lie - ложь во спасение, морально оправданная ложь (ср. русское черная зависть - белая зависть).
 Вообще метафорические значения белого и черного цветов в русском языке совпадают с английским: черная душа, черная весть, черный день, черный глаз, черный враг. Интересное культурное различие, обусловленное, по-видимому, климатом: русские откладывают, берегут что-либо жизненно важное на черный день, а англичане - на дождливый: against a rainy day.
 Специфика употребления словосочетаний white man и black таn в наши дни неожиданно получила весьма острое звучание. В связи с растущей ролью английского языка как международного языка-посредника, а также в связи с освобождением народов Африки от колониализма и ростом их самосознания специфическая метафорика черно-белых обозначений привлекла к себе пристальное внимание африканцев. Как указывает Али Мазруи, автор работы "Политическая социология английского языка", африканская общественность озабочена "пережитком расизма в современном английском языке" - тем, что, употребляя слово black с отрицательными коннотациями, a white - с положительными, говорящий не осознает "уходящей корнями в прошлое расистской традиции, которая ассоциирует черное с плохим, а белое с хорошим" 27.
 Али Мазруи связывает эту традицию с распространением христианства, изобразившего дьявола черным, а ангелов белыми. Он приводит многочисленные примеры из Библии и классической английской литературы, которые задевают достоинство чернокожих и поэтому представляют особые сложности при переводе на африканские языки. Так, Порция в "Венецианском купце", обсуждая претендентов на ее руку, среди которых, помимо английского барона, немецкого герцога, французского вельможи, был и принц из Марокко, категорично заявляет: "If he have the condition of a saint and the complexion of a devil, I had rather he should shrive me than wive me" [Будь у него нрав святого, а лицо дьявола, так лучше бы он меня взял в духовные дочери, чем в жены (Пер. Т. Щепкиной-Куперник)]. Африканский переводчик был вынужден заменить "цвет лица" (complexion) на "лицо", чтобы избежать обидного намека на цвет кожи.
 По мнению автора исследования, необходимо срочно принять какие-то меры в отношении метафорики цветообозначений в современном английском языке, поскольку он является наиболее законным и вероятным кандидатом на универсальное применение, а черные естественные носители этого языка, по-видимому, в ближайшее время количественно превзойдут белых носителей. Разумеется, при этом не име-
 27 A. A. Mazrui. The Political Sociology of the English Language. Mouton - the Hague, 1975, p. 81.
 78
 ются в виду изменения типа whitemail (при blackmail 'шантаж, вымогательство') или white или brown market (при black market 'черный рынок'), однако сознательное отношение к пережиткам расизма в английском языке, создание новых альтернативных метафор хотя бы для африканских вариантов английского способствовало бы укреплению его позиций и популярности. Али Мазруи призывает африканцев к критическому и активному восприятию английского языка, к изживанию в нем расизма ("deracialization of English").
 Так социокультурная обусловленность языкового явления под влиянием изменившихся условий жизни превратилась в острую политическую проблему. Именно отсюда началось мощное идеологическое и культурное движение, получившее название "political correctness".
 Приведем еще примеры социокультурно обусловленных словосочетаний:
 Не really loved to have white men staying on the place...
 And she was fascinated by the young gentlemen, mining engineers, who were his guests at times.
 He, too, was fascinated by a real gentleman. But he was an old-time miner with a wife, and if a gentleman looked at his wife, he felt as if his mine were being looted, the secrets of it pryed out. (D. Н. Lawrence).
 Ему очень нравилось, когда у него останавливались белые люди... А ее завораживали молодые джентльмены, горные инженеры, которые порой останавливались у него.
 Его тоже завораживал настоящий джентльмен. Но он был шахтером старого закала, у него была жена, и когда джентльмен смотрел на его жену, ему казалось, что его шахту грабят, выведывают ее тайны (Д. X. Лоуренс).
 Все атрибутивные словосочетания в этом отрывке социокультурно обусловлены. Соотносимые между собой предметы и понятия реального мира естественно сочетаются в сознании говорящего и отражают его социальный опыт. В основе языковой структуры real gentleman лежит социальная структура, морально-этический кодекс, традиционно сложившийся в сообществах, говорящих по-английски. Точно так же словосочетание old-time miner предполагает наличие социальных факторов, без знания которых нельзя ни создать данное словосочетание, ни понять его.
 Именно поэтому основным условием коммуникации считается фоновое знание, то есть знание реалий и культуры, которым взаимно обладают говорящий и слушающий.
 § 8. Язык как хранитель культуры
 Every language is a temple in which the soul
 of those who speak it is enshrined.
 Oliver Wendell Holmes.
 Каждый язык - это храм, в котором бережно хранятся души говорящих на этом языке. Оливер Уэндел Холмс.
 Язык не просто отражает мир человека и его культуру. Важнейшая функция языка заключается в том, что он хранит культуру и передает ее из поколения в поколение. Именно поэтому язык играет столь значитель-
 79
 ную, чтобы не сказать решающую, роль в формировании личности, национального характера, этнической общности, народа, нации.
 В идиоматике языка, то есть в том слое, который, по определению, национально специфичен, хранится система ценностей, общественная мораль, отношение к миру, к людям, к другим народам. Фразеологизмы, пословицы, поговорки наиболее наглядно иллюстрируют и образ жизни, и географическое положение, и историю, и традиции той или иной общности, объединенной одной культурой.
 На эту тему написано много научных трудов. Именно в силу своей явной культуроносности, национальной и стилистической окрашенности идиоматика всегда привлекала повышенное внимание как ученых-лингвистов, так и изучающих иностранные языки. Интерес этот отнюдь не пропорционален той реальной роли, которую фразеологизмы играют в производстве речи. Роль эта весьма ограниченна, идиомы можно уподобить специям, которые добавляют в кушанье осторожно, щепоткой, на кончике ножа, а само кушанье, то есть речь, состоит из совсем иных, менее острых и ярких, нейтральных компонентов - слов и словосочетаний неидиоматического характера.
 Очевидна и многократно исследована непосредственная связь (через образ, метафору, лежащие в основе идиомы) между языковой единицей и культурой, образом жизни, национальным характером и т. п. Так, "морские" идиомы английского языка проистекают из островного мышления, из прошлой жизни, целиком зависящей от окружающего остров Великобританию морского пространства, из самой распространенной профессии нации мореплавателей.
 Язык хранит культуру народа, хранит и передает ее последующим поколениям. Рассмотрим способность языка отражать и, главное, сохранять реальный и культурный мир своего речевого коллектива на конкретной теме: монархия и отношение к ней народа. Иными словами, посмотрим на нарисованную русским и английским языками картину или, вернее, на ту ее часть, где создан образ монарха, правителя государства, и его правления.
 И в России, и в Англии именно монархия в течение многих веков была главной и единственной формой правления. Особенно интересно то, что и там, и там практически монархия как способ управления государством перестала существовать. В России это произошло в 1917 году внезапно и насильственно, в Англии формально монархия еще сохраняется, но фактически это уже только некий декоративный анахронизм, сувенир, то есть воспоминания прошлых лет, так как монарх не имеет в настоящее время никакой политической власти.
 Язык, разумеется, и отразил - как зеркало - эту важнейшую сторону социального и культурного устройства общества, и сохранил - как копилка и сокровищница. Посмотрим, как оба языка выполнили эти функции, запечатлев все образы в словах, словосочетаниях, пословицах и поговорках.
 При изучении языкового материала, относящегося к теме (семантическому полю) "монарх и монархия:; (слева царь, царица, царский, king,
 80
 
 queen, royal), сразу бросается в глаза преобладание позитивных коннотаций, положительных оттенков у языковых единиц. Оба языка - и английский, и даже русский, несмотря на несколько десятилетий воинствующего антимонархизма советской России, единодушно свидетельствуют (ОТРАЖАЮТ в зеркале слов!) прославление монархии, ее власть, неделимость царства/королевства, превознесение монарха.
 Английский язык
 The King can do no wrong [Король не может быть не прав].
 The King's word is more than another man's oath [Слово короля больше,
 чем клятва простого человека]. God save the King [Боже, храни короля]. The faith's Dеfепder [3ащитник веры (король)]. Kingdoms divided soon fall [Царства, разделенные на части, скоро падут].
 Русский язык
 Государь, батюшка, надежда, православный. Боже, царя храни. Без царя народ сирота. Где царь, тут и правда.
 Без бога свет не стоит, без царя земля не правится. Без царя в голове. С царем в голове.
 И английский, и русский язык наделяют монарха наивысшими достоинствами: он самый великий, всемогущий, благородный, сильный, выгодно отличающийся от всех и всех превосходящий.
 Английский язык
 King Arthur did never violate the refuge of a woman [король Артур никогда не переступал порога убежища женщины].
 The King of Heaven (Jesus Christ) [Царь Небесный (Иисус Христос)].
 King of Kings (Jesus Christ) [Царь царей (Иисус Христос)].
 King of the Jews (Jesus Christ) [Царь Иудейский (Иисус Христос)].
 King of beasts (the Lion) [царь зверей (лев)].
 King of birds (the eagle) [царь птиц (орел)].
 King cobra (the world's largest venomous snake) [королевская кобра (самая большая в мире ядовитая змея)].
 King prawns/crab [королевские креветки, крабы].
 Oil/cotton king [нефтяной, хлопковый король].
 King size [королевский размер].
 Русский язык
 Царь Небесный (Иисус Христос).
 Царь царей (Иисус Христос).
 Царь зверей (лев).
 Царь птиц (орел).
 Человек - царь природы.
 Дуб - царь лесов.
 Царь-колокол.
 Царь-пушка.
 81
 
 Cooтветсвенно, прилагательные royal, царский также прославляют монархию, так как обозначают 'достойный царя', 'роскошный, великолепный'.
 Английский язык
 A king's ransom = a lot of money [королевский выкуп = большая сумма денег].
 King's English [королевский английский язык ]. A royal pardon [амнистия (букв. королевское прощение)]. Royal eagle/leopard/stag/python [королевский (благородный) орел, леопард, олень, питон]. Kingly feast [царское угощение]. Royal we [Королевское Мы].
 Royal visit, Royal yacht [королевский визит, королевская яхта]. Royal fish (the fish in which the crown has special rights: sturgeon, whale) [королевская рыба (рыба, особые права на которую принадлежат Короне: осетр, кит)].
 Royal oak (a spring of oak worn, to commemorate the resloration of Charles II in 1660. Hence Royal Oak Day - 29 May) [королевский дуб (дубовая веточка, которую прикрепляют к одежде в память о провозглашении Чарльза II королем в 1660 году. С тех пор 29 мая - День королевского дуба]. Royal fern [королевский папоротник].
 Royal flush (the five highest cards in one of the four different types) [королевский флэш (пять самых крупных карт одной или разных мастей)].
 Royal antelope (the smallest known - "king of hares") [королевская антилопа (самый маленький из известных видов антилоп, "король зайцев")].
 Русский язык Царская милость. Царская роскошь. Царский подарок. Царский ужин, царский пир. Царские врата. Царское угощение. Царский глаз далеко видит. Царский гнев и милость в руке
 божьей. Царская воля.
 На все святая царская воля. Царский чертог. Царская водка (смесь кислот,
 растворяющая золото). Принять по-царски. Наградить по-царски. (Не) царское дело. Царские кудри (красная лилия).
 82
 Все сказанное о царе и короле относится к царице и к королеве: они также превосходят всех в своих достоинствах.
 
 Английский язык
 Queen of glory/grace/paradise/woman [Королева славы, грации, рая, женщин (Дева Мария)].
 Queen of heaven / the night / of tiders [царица неба, ночи, приливов (луна)].
 Queen of all hearts/all society [букв. королева сердец, общества (покорительница сердец)].
 Beauty queen [королева красоты, богиня красоты].
 The queen of crime writers [королева писателей-криминалистов].
 London is the queen of British cities [Лондон - королева английских городов].
 Venice, the queen of the Adriatic [Венеция, королева Адриатики].

<< Пред.           стр. 3 (из 12)           След. >>

Список литературы по разделу