<< Пред.           стр. 5 (из 9)           След. >>

Список литературы по разделу

 • Человек и уникален, и универсален. Человек — венец природы, которому нет равных, он обладает уни­кальными способностями. Но он и универсален, ничто ему не чуждо — ни космос, ни биологические, порой грубые инстинкты, ни утонченная, возвышенная дея­тельность.
 • Человек — это соотношение внутреннего и внеш­него. Духовный мир человека — это его внутренняя жизнь, но она символизируется в различных формах деятельности, в игре, труде, художественном творче­стве. В итоге человек оказывается существом общест­венным.
 • Человек един, но не однороден, не одномерен. Че­ловек биологический, действующий, разумный, чувст-
 139
 венный, рациональный, этический — все это объеди­нено каждой конкретной личностью.
 • Человек сам творит свой духовный мир, мир цен­ностей науки, искусства, морали.
 • Человек — существо историческое, и в качестве такового он стремится органично внедриться в будущее, где его ожидают опасности, риск оказаться в кризис­ном, может быть, даже безвыходном положении.
 • Человеку не избежать бремени ответственности пе­ред собой лично и другими людьми. А раз так, то ему нужна хорошо развитая философская база.
 • Множество людей озабочено судьбой и природой человека, они рассуждают, размышляют, создают про­граммы, но часто даже не подозревают, что проходят мимо накопленного в философии богатства. Без фило­софии воззрения о человеке оказываются довольно бедными, малодейственными. Такова реальность.
 Отметим также, что нами не закончено рассмотре­ние природы человека, оно будет продолжено в после­дующих главах.
 7.2. ФИЛОСОФИЯ ОБЩЕСТВА
 Что такое общество? Индивид и общество
 Наука об обществе называется социологией (от ла­тинского слова социетас — общество). Нас конкретно интересует не социология, а ее философские основания. С чего начинается социология?
 Обычно размышления об обществе начинаются с рассмотрения взаимоотношения человек — общест-
 140
 во. На этот счет суще­ствуют три основные интерпретации.
 Согласно первой интерпретации, обще­ство составлено из ин­дивидов и образуется от сложения их способ­ностей, поведения, действий. Такая ин­терпретация была вы­звана к жизни филосо­фией Нового времени
 в тот период, когда основное внимание было направле­но на отдельного человека. Индивид был поставлен в центр философии, соответственно общество стали понимать как сложенное из индивидов (так считали Гоббс, Локк, Кант и их многочисленные последователи).
 Выяснилось, однако, что представление об общест­ве как сумме индивидов не во всех отношениях убеди­тельно и удовлетворительно. Каждый человек находит общество как уже нечто данное. Если родился в Рос­сии, то будешь разговаривать по-русски, придерживать­ся российских традиций. Здесь у индивида нет выбо­ра, его жизнь определяется обществом. Именно поэтому уже в Новое время появилась другая концепция: обще­ство первично, а индивид вторичен. Такую концепцию развили те философы, прежде всего Гегель и особенно Маркс, которые в соответствии с основным содержани­ем философии Нового времени, оставаясь рационали­стами, во главу угла ставили не отдельного человека, а общество. Теперь человек стал пониматься как «узел» общественных отношений.
 141
 
 Но и вторая концепция оказалась с недостатками: она не учитывала своеобразие, свободу индивидов, их творчество. Поэтому в наши дни стремятся соединить достоинства индивидуалистической (первичен инди­вид) и коллективистской (первично общество) интер­претаций общества. Имеется в виду, что обе интерпре­тации должны все время дополнять друг друга: в постоянно возобновляющемся процессе общество производит индивидов, которые в свою очередь произ­водят общество.
 Социальные действия и их смысл
 Общество отличается от природы, это знает каждый. Но тогда возникает вопрос: чем именно общество отли­чается от природы? Если мы укажем на их отличие, то тем самым установим природу общества. Было найдено два главных отличия общества от природы.
 • Общество в отличие от природных систем не су­ществует независимо от идей, представлений, ценнос­тей, интерпретаций людей.
 • Смысл социальных действий людей определяет­ся их ценностями. Природные неживые объекты вза­имодействуют между собой, и все тут. Они не взаи­модействуют во имя чего-то. Животные питаются, размножаются, реализуют свои инстинкты, сознатель­ной деятельности у них либо вообще нет либо она на­ходится в зачаточном состоянии (у животных, разуме­ется, есть психика, ее изучает зоопсихология).
 И снова напрашиваются вопросы: что такое идеи, ценности? Что такое деятельность? Чтобы ответить на эти вопросы, нужна... философия. Нам ничего не оста-
 142
 ется, как рассмотреть различные философские интер­претации природы общества.
 Обзор: философские интерпретации своеобразия общества от античности до наших дней
 Философских интерпретаций общества мы насчи­таем ровно столько, сколько философских систем во­влечем в наш анализ. Но в нашу задачу не входит не­пременное рассмотрение всех возможных точек зрения. На первом месте стоит уразумение простого факта: философское понимание общества состоит в интер­претации общества на основе философских (по возмож­ности наилучших) воззрений.
 В античности общество понимали, например, на основе концепций идей Платона или форм Аристо­теля. Выше излагалось учение Платона об обществе. Он рассматривал общество как воплощение идеи спра­ведливости. Так же поступал и Аристотель, и он ис­ходил из необходимости построения справедливого об­щества. Разница между Платоном и Аристотелем состоит в том, что первый толкует об идее справедли­вости и считает ее, равно как и любую идею, космиче­ским, а не сугубо человеческим началом. Аристотель же считает справедливость сочетанием добродетелей че­ловека. У него справедливость присуща человеку, это не идеал, а форма.
 Интересно, что античная интерпретация общества на основе справедливости как ценности не только до­жила до наших дней, но и остается весьма актуальной. Несколько лет тому назад разгорелась острая дискус­сия между двумя крупнейшими современными фило-
 143
 софами и социологами — американцем Джоном Ролзом и немцем Юргеном Хабермасом. Оба согласны с тем, что принцип справедливости остается в понимании общества центральным. Вопрос в том, что такое спра­ведливость, как ее достичь. Ролз рассуждает так: во­прос о справедливости решают выбранные представи­тели общества, которые должны быть честными, а это возможно лишь в том случае, если они абстрагируют­ся от существующих общественных условий: «Мы, мол, не знаем, каким общество является сейчас и ка­ким оно будет; мы хотим справедливости». Ролз пола­гает, что представители общества — рационалисты, они подумают и придут к согласию относительно двух принципов справедливости: 1) все люди равноправны, 2) надо помогать бедным. В позиции Ролза мы без особого труда обнаруживаем философию, непосредст­венные истоки которой находятся в Новом времени (ра­ционализм, принцип «все равны»), а также прагматизм, что является сугубо американским изобретением. Хабермас еще энергичнее, чем Ролз, настаивает на необ­ходимости рациональной дискуссии и достижения со­гласия людей (за счет дискуссий разрешаются многие конфликтные ситуации, значит надо обеспечить в об­ществе простор для обмена мнениями). Но в отличие от Ролза Хабермас полагает, что дискуссия приведет к открытию абсолютного морального закона (здесь он сторонник Канта).
 Итак, вернемся к античности: в наилучших фило­софских интерпретациях общества используют кон­цепцию идей и концепцию форм, а также представле­ния о добродетелях человека.
 В средние века философское понимание общества ос­новывается, как и следовало ожидать, на философии аб-
 144
 солютной личности, Бога. На этой основе Августин уже в IV веке дает философскую интерпретацию обществу. Он различает «град небесный» и «град земной». Все в гра­де земном, что противоречит граду небесному, Августин критиковал, а смысл истории видел в движении града земного к совершенству града небесного.
 Разумеется, в ходе истории ее христианская ин­терпретация приобретала все большее многообразие. Современные православная, католическая, протестант­ская интерпретации общества во многих отношениях от­личаются друг от друга. В православии настаивают на особо тесном единстве народа со Всевышним (соборность); в католицизме расстояние между обществом и Богом уве­личивают («мы и Он»); в протестантизме во главу уг­ла ставят личностное отношение к Богу («я и Ты»). Од­нако во всех трех случаях град земной интерпретируется как вторичный по отношению к граду небесному. По­казательно в этой связи следующее утверждение B.C. Со­ловьева: «Сила, долженствующая дать человеческому раз­витию его безусловное содержание, может быть только откровением высшего общественного мира...».
 Итак, мы в очередной раз видим, что многие однаж­ды выработанные философские интерпретации не исче­зают бесследно, а возобновляются, иногда почти букваль­но, в последующих веках, в том числе в наши дни.
 В Новое время философия приводит к концепциям равноправия членов общества и общественного догово­ра. В христианстве постулировался договор народа с Богом (завет и означает договор). Теперь договор по­нимается как необходимость, осмысленная в связи с задачей самосохранения человека, иначе люди пере­бьют друг друга (Т. Гоббс). В общественном договоре за­ключен суверенитет народа и его нельзя отчуждать в поль-
 145
 зу кого бы то ни было, считал Ж.-Ж. Руссо. Обществен­ный договор — это признак гражданского общества. Об­щественный договор, гражданское общество — это все творения человека разумного, а значит, и философии о нем. Разумный человек признает право на жизнь, сво­боду, собственность (Дж. Локк).
 Другая нововременная концепция общества принад­лежит К. Марксу. Люди в обществе «склеены» обще­ственным трудом, развитие которого обеспечивает пе­реход от капитализма к социализму.
 У истоков новейших философских интерпретаций об­щества мы находим самого цитируемого социолога Макса Вебера. В основе социологического знания, со­гласно Веберу, лежит интерпретация социального дей­ствия. Социальное действие обладает смыслом, кото­рым не обладает действие в природе. Для понимания этого смысла необходима соответствующая интерпретация. Здесь-то и необходима философия. Вебер четко выделяет свою главную мысль: всегда и везде, во все эпохи при­роду общества понимали как истолкование смысла со­циальных действий людей. Добавим к этому, что в на­ши дни для этих целей используют новейшие философские направления — феноменологию, герменев­тику, постмодернизм, аналитическую философию.
 Что такое общество, согласно феноменологам, герменевтикам, постмодернистам, аналитикам? Жизнен­ный мир, более или менее удачно построенный в соот­ветствии с феноменологией сознания (Э. Гуссерль), понимающее бытие-в-мире (М. Хайдеггер), свободный практический и творческий выбор (М. Фуко), жизнь лю­дей согласно их речевым актам (Дж. Остин).
 Итак, в качестве обобщения всего предыдущего можно взять за основу следующее определение обще-
 146
 ства. Общество — это совокупность людей в рамках ими же производимой системы социальных действий и их смыслов, ценностей.
 7.3. ФИЛОСОФИЯ ИСТОРИИ
 Что выло, что будет?
 Философия истории интересуется направленностью исторического процесса.
 Древние греки воспринимали мир как завершенный Космос с его гармонией и цикличностью. Везде они ви­дели круговорот, касалось ли это Космоса или жизни человека.
 Христианская философия истории преодолевает античную идею круговорота. Приход Христа, его казнь, ожидаемое второе пришествие — это узловые пунк­ты истории, временности мира, который до своего гре­хопадения находился в царстве вечности (никто не умирал) и который, пройдя сложный путь очищения от совершенных им грехов, способен вернуться в веч­ность. История имеет конечный пункт, но он достижим лишь тогда, когда человечество станет Богочеловечеством.
 Философия Нового времени вырабатывает рациональ­ные объяснения хода исторических процессов. Сам ра­зум признается источником прогресса (Ф. Бэкон, Р. Де­карт), поступательного, от менее совершенного к более совершенному, движения общества. Все чаще время и ход истории считаются линейными процессами.
 147
 Маркс считал, что последовательный прогресс об­щества от первобытного до рабовладельческого, феодаль­ного, капиталистического и коммунистического обес­печивается развитием производительных сил.
 Рассмотренные концепции истории можно изобра­зить следующим образом.
 
 Средние века (разрыв пото­ка вечности грехопадени­ем человека)
 
 Новое
 время (прогресс)
  Новейшее время (нелинейность эволюции)
 
 Античность (круговорот в истории)
 
 
 Критика концепции линейного развития общества
 В наши дни концепция линейного развития обще­ства подвергается критике. Техника совершенствуется, но становятся ли лучше люди? Спортивные рекорды рас­тут, но часто за счет здоровья спортсменов. Все боль­ше успехов в науке и искусстве, но разве они доступ­ны миллионам? К тому же линейная концепция развития общества не учитывает случайности, различ­ного рода «скачки в сторону». Часто не ясно, по каким критериям можно сравнивать прошлое и нынешнее состояния общества, а без этого невозможно в принци­пе представление о прогрессе. Современная история, равно как и прошедшая, воспринимается как резуль­тат творчества людей, где имеют место и прогресс и регресс, и рассветы и закаты, многочисленные рас-
 148
 слоения и объединения, единство и многообразие. Ко­роче, многие философы придерживаются нелинейной концепции истории общества. Изобразить нелинейную концепцию истории в виде геометрической линии (или линий) невозможно, никакие линии не могут выразить все богатство истории.
 Единство и многообразие истории
 Вплоть до конца XIX века довольно популярной бы­ла концепция единства истории человечества. Мно­гим казалось, что любое общество живет по тем же са­мым правилам и законам, что другое. Благодаря исследованиям Н.Я. Данилевского, О. Шпенглера, А. Тойнби, П. Сорокина была развита концепция локаль­ных обществ (иногда говорят о культурных организмах, цивилизациях). Среди этих локальных обществ чаще всего называют западную, русскую, исламскую, китай­скую и индийскую цивилизации.
 Анализ хода истории показывает, что он не проти­воречит формуле «и единство, и многообразие». Един­ство и многообразие не противоречат друг другу. При всем многообразии современных обществ контак­ты между ними становятся все более многосторонни­ми. Благодаря этим контактам вызрела новая, всепланетная цивилизация.
 Запад и Восток. Кто мы? Кем будем?
 Часто подчеркивают, что судьба России — это путь с Запада на Восток и с Востока на Запад. Кто мы, россияне — европейцы, азиаты, евразийцы?
 149
 Для дальнейшего определимся более точно с терми­нами «Запад» и «Восток». В данном случае термины «Запад» и «Восток» взяты не из географии, а из фи­лософии истории. Истоки Запада видят в античности, в выходе на мировую арену Рима, в усвоении частью народов Европы римского умонастроения. Для Запада характерны рационализм, христианская традиция (в основном протестантизм и католицизм), просветитель­ство, представительная демократия, приоритет инди­видуалистического начала перед коллективистским, развитая научно-техническая составляющая. Для Вос­тока же характерны мистика, интуитивизм, .буддист­ская и исламская религиозные традиции, приоритет кол­лективного перед индивидуалистическим, общинность.
 Что же касается России, то в ней, как известно, есть все: здесь легко обнаружить как западные, так и вос­точные корни. А это означает, что Россия должна спо­собствовать диалогу Запад — Восток и на этой основе вырабатывать свои собственные ценности, органично со­четающиеся с идеалами гуманизма, бережного отноше­ния к природе, свободного, справедливого и безопасно­го мира, практичности.
 Каковы те главные принципы, которые укажут дорогу россиянам? Окончательного ответа на этот во­прос нельзя дать. Здесь нет другого пути, кроме пол­ноценного философствования. На наш взгляд, не Запад или Восток, а именно глубоко осмысленное социальное творчество должно быть ориентиром будущего росси­ян. Не плыть по воле волн, но и не попугайничать, а, зор­ко вглядываясь в достижения западных, восточных, се­верных и южных соседей, осмысленно творить свою собственную историю.
 150
 Основные выводы
 • Человек — венец природы, обогащенный вырабо­танными сообществом людей познавательными, эсте­тическими и этическими ценностями.
 • Общество — это совокупность людей, их социаль­ных действий и смыслов этих действий.
 • Доступные нам данные позволяют считать, что об­щество будет изменяться нелинейно, единство челове­чества всегда будет сопровождаться многообразием ци­вилизаций.
 • Творческий характер деятельности человека не поз­воляет прогнозировать ход эволюции человечества на большие (десятки лет) промежутки времени.
 8. ФИЛОСОФИЯ КАК АКСИОЛОГИЯ
 8.1. УЧЕНИЕ О ЦЕННОСТИ
 Что такое ценность? Почему только в xx веке появилось учение о ценностях?
 В переводе с греческого «аксиос» означает «ценность». Соответственно аксиология — это учение о ценностях.
 Человек самим своим существованием выделен из мира более резко, чем его «меньшие собратья», живот­ные и тем более неживые объекты. Это означает, что человек вынужден относиться к фактам своего бытия дифференцирование). Бодрствуя, человек почти всегда находится в состоянии напряженности, которое он пы­тается разрешить ответом на знаменитый вопрос Сокра­та: «Что есть благо?»
 Человека интересует не просто истина, которая бы представляла объект таким, каким он является сам по себе, а значение объекта для человека, для удовлетво­рения его потребностей. В этой связи человек оценива­ет факты своей жизни по их значимости, реализует цен­ностное отношение к миру. Специфика человека как раз и состоит в ценностном отношении к миру. Ценностью является для человека все, что имеет для него опре­деленную значимость, личностный или общественный смысл. С ценностью мы имеем дело там, где речь идет о родном, святом, предпочтительном, дорогом, совер­шенном, когда мы хвалим и ругаем, восхищаемся и возмущаемся, признаем и отрицаем.
 Слово «ценность» было хорошо известно уже древ­ним грекам. Тем не менее только в XX веке философы сумели развить учение о ценностях. Почему? Разо-
 152
 бравшись с этим вопросом, мы лучше поймем природу самой ценности. Все дело в том, что человек далекo не сразу осознал свое собственное, выделенное по­ложение в мире. Как известно, это случилось лишь в Новое время, соответственно именно тогда появились первые претендующие на полновесность концепции ценности.
 В античности отсутствовало четкое понимание своеобразия человека в мире. Это приводило к тому, что, например, платоновская идея понималась еще и как иде­ал. Современный философ сказал бы: «Давайте четко определимся, что есть идея как истина, как понятие, и что есть идея как ценность, как идеал». Но в антич­ности философствовали по-другому, здесь истина и ценность не отделены друг от друга достаточно строго.
 В философии средних веков считалось, что человек существует во имя Бога, а не Бог для человека. Мож­но сказать, что речь шла о ценностях Бога. Но нас ин­тересуют ценности человека.
 В Новое время философы выделили разум (точнее, мышление) как главную черту человека. Мышление име­ет дело с истиной. Всепоглощающий интерес к исти­не затемнял проблему ценности. Решающий шаг к ней сделал Кант, он «развел» истину, красоту и благо. Ис­тиной занимается рассудок, а ценностью, так посчита­ли последователи Канта, разум, точнее, разумная во­ля. К XX веку сложились все условия для развития учения о ценности.
 Философские направления XX века выдвигают про­блему ценностей на первый план. Феноменологи, гер­меневтики, аналитики, постмодернисты спорят между собой прежде всего о ценностях. Читатель, надо пола­гать, уже хорошо знаком с методами современной фи-
 153
 лософии, поэтому не будем вновь их описывать. Важ­но, что во всех современных философских направлени­ях ценность понимается одинаково по крайней мере в од­ном отношении.
 Ценность — это интерпретационный конструкт, считает известный немецкий философ Ганс Ленк. Цен­ность — это интерпретация, в которой субъект вы­ражает свои предпочтения. Отметим еще раз, харак­тер самой интерпретации определяется той философией, которую использует субъект. Феноменолог использует феноменологическую интерпретацию, герменевтик гер­меневтическую и т.д.
 Поясним изложенное выше примерами. Ценности нет только там, где человек относится к чему-либо безразлично, не интересуется различиями между исти­ной и заблуждением, прекрасным и безобразным, до­брым и злым. Допустим, некто увлекается собирани­ем почтовых марок, к каковому его друг абсолютно равнодушен; один видит в почтовых марках ценность, другой нет (оба, каждый по-своему, правы). Слушая юмо­риста, один от хохота сползает со стула, другой возму­щается, третий спокойно засыпает (именно для по­следнего выступление юмориста лишено ценности). Американцы, как рассказывает М. Жванецкий, оста­лись равнодушны к его юмореске о трех- и пятирубле­вых раках. Ценности у этих американцев другие, чем у большинства россиян.
 Как измеряют ценности?
 Несмотря на то, что не существует прибора, кото­рый измерял бы ценности, их измеряют и вполне ус-
 154
 пешно. Чем занимаются жюри на кинофестивалях, конкурсах красоты, различных просмотрах, как не измерением ценностей? Количественный характерис­тикой ценности является оценка. Ваши педагоги, глу­бокоуважаемый читатель, ставят оценки, они, следо­вательно, тоже имеют дело с ценностями. Каждый студент мысленно сам выставляет себе оценки, он то­же умеет измерять ценности. «Отлично», «хорошо», «удов­летворительно», «неудовлетворительно» — это оценки, которые даны в словах или в цифрах: «5», «4», «3», «2». Что делает преподаватель, выставляя эти оценки-цифры в зачетку? Он завершает интерпретацию знаний студента своим окончательным решением.
 Приведем пример из эстетики, теории искусства. Вве­дем шкалу эстетических ценностей.
 Лингвистические переменные всегда можно сопо­ставить с числовой осью, состоящей из малых или больших единиц измере­ния. Так, в товарно-де­нежном хозяйстве цены детализируются вплоть до копейки. С другой сто­роны, часто обходятся всего двумя (меньше не бывает) оценками: зачте­но — не зачтено, пре­красное — безобразное, плохое — хорошее, доб­рое — злое. Но самое главное в деле оценки ценностей — это сам про­цесс интерпретации.
 155
 В переводе с латинского интерпретация означает посредничество; устанавливается соответствие между чело­веком и тем, на что направлено его понимание, будь то конкретный объект или идеал.
 Как происходит интерпретация, выработка ценно­сти и ее оценка? Часть ценностей человек приобрета­ет по наследству от тех традиций, в которые он чудес­ным образом попал в результате своего рождения. Сознание позволяет человеку вырабатывать новые цен­ности. При выработке ценностей человек, во-первых, включает свое мышление, рассудок (я знаю то-то и то-то, между ними существует такая-то связь, если сде­лать так, будет следующее), свою чувственность (это вы­зывает у меня чувство удовлетворения, а это нет), свой разум (чего я хочу на самом деле? о, вот это). Интер­претация всегда есть переплавка старых ценностей в новые установки.
 Итак, ценности вырабатываются и измеряются в процессе интерпретации, которая осуществляется в соответствии с философскими методами.
 Чувства. Эмоции, Воля. Вера. Сомнение. Идеал и Цель
 В человеке все едино, невозможно абсолютно раз­вести чувства и мысли, волю и ценности. Поскольку че­ловек существо целостное, постольку все присущие его духовной жизни компоненты имеют ценностный смысл. Более того, даже свое тело человек использует (вырабатывая особую походку, отращивая и сбривая во­лосы, развивая мышцы, пользуясь макияжем) для ут­верждения присущих ему ценностей.
 156
 Итак, все или почти все компоненты духовного ми­ра человека являются знаками его, человека, ценнос­тей. Это не противоречит тому, что некоторые ценно­сти могут вытесняться в сферу бессознательного, продолжая существовать в неявном виде.
 Рассматривая возбуждение человека внутренними и внешними раздражителями, проводят различие меж­ду чувствами и эмоциями. Как правило, имеется в виду, что чувства ориентированы на сам раздражи­тель и не содержат ценностные компоненты, а эмоции, напротив, это те же чувства, но во всем их ценностном богатстве. Радость, любование, восхищение, преклоне­ние — это все эмоции. Часто называют удовольствие, радость, восторг, любовь (и т.п.) положительными эмо­циями, а боязнь, испуг, страх, ненависть, горе — от­рицательными. На эмоции человека сложнейшее вли­яние оказывает весь опыт его жизни. Известны даже случаи, когда краткое сообщение вызывало смерть че­ловека. Что касается понятия чувств, то это представ­ление об эмоциях без их ценностного содержания. В чистом виде, напрочь лишенном эмоционального начала, чувства, думается, не существуют.
 Среди разнообразных ценностных форм психики че­ловека важнейшее значение имеет воля, саморегуляция субъектом своей деятельности, проявляющаяся как целеустремленность, решительность, самообладание. Согласно Шопенгауэру и Ницше, воля занимает среди всех ценностей первое место.
 В мире ценностных ориентации человека непрехо­дящее значение имеет вера, акт принятия чего-либо как ценностно положительного. Вере предшествует сомне­ние, которое переводится в веру в результате философ­ского анализа. Религиозная вера часто рассматривает-
 157
 ся как результат откровения, она, мол, не нуждается в обосновании. Для философа К. Ясперса философская вера — результат философствования. Вряд ли найдет­ся философ, который не согласится с Ясперсом.
 Великий Декарт также был вполне последова­тельным, когда рассматривал приверженность фило­софов к сомнению как необходимую черту успешного философствования. Прежде чем повторить слова М. Лю­тера «Я здесь стою и не могу иначе», философу необ­ходимо провести определенную работу, прийти к убеж­дению. Сначала сомнение в старой вере, затем преодоление сомнения и наконец убеждение, новая вера.
 Вера как ценностный феномен имеет свои градации, в высшей ее отметке мы находим идеал. Человек в си­лу своего воображения создает образ желаемого буду­щего. Он осуществляет целеполагание. Цель — это пред­восхищение результата социального действия. Идеал — это высшая ценность и ей соответствующая цель.
 Идеал — это отнюдь не просто конкретный образ конечного будущего. Далеко не всегда идеал сводится к примату конечной цели. Примат конкретной конеч­ной цели, если она находится в туманном будущем,— путь к утопизму, о судьбе которого написаны и еще бу­дут написаны тома. Мир утописта всегда беден фило­софствованием, а потому наполнен забвением одних цен­ностей и необоснованным «выпячиванием» других. Одни утописты признают примат свободы, другие не ви­дят ничего, кроме справедливости, третьи признают ис­ключительно общественную собственность, четвертые, напротив, насаждают везде частную собственность. Идеалы — это высшие ценности.
 158
 Таким образом, идеалотворчество, если оно осуще­ствляется недостаточно ответственно, приводит к уто­пиям, превращается в идолотворение. Вместе с тем идеалотворчество — непременное основание достиже­ний человека. Интересно, где было бы сейчас челове­чество, если бы оно не занималось идеалотворчеством. Но для успешного идеалотворчества необходима разви­тая, современная философия.
 Идеалов много, их по-разному классифицируют. Что касается современного гуманизма, то он ориентирует­ся на такие ценности-идеалы, как свобода, справедли­вость, демократия, ответственность, непримиримость к насилию и ненасилие, экономически оправданная пла­нетарная общность людей. Наряду с положительными ценностями есть, разумеется, и их антиподы: челове­коненавистничество, стяжательство, культ силы, все­дозволенность.
 Будьте терпимыми друг к другу!
 До сих пор ценности понимались нами как нечто, присущее отдельным индивидам. Разумеется, в лю­бом обществе в процессе совместной жизни складыва­ются относительно устойчивые ценностные ориентации. Они приобретают характер общественных норм, ими ру­ководствуются индивиды в своей деятельности. Но да­же в этих условиях неодинаковость ценностей людей различных возрастов, полов, образования, происхож­дения постоянно дает о себе знать.
 Можно ли согласовать ценности различных лю­дей? До известной степени. Достигается это во взаимо­уважительном обмене мнениями, дискуссии, налажи­вании диалога. Тем не менее полное согласие обычно
 159
 не достигается. Как быть? Негодяям приходится проти­востоять резко и решительно. Но в огромном большин­стве других ситуаций достаточно быть снисходительны­ми по отношению друг к другу, ценностно-терпимыми. Одно это снимает многие конфликтные ситуации. Злость, непримиримость — не лучшие качества людей, живущих в мире разнообразных ценностей.
 8.2. ФИЛОСОФИЯ ИСКУССТВА ЦИВИЛИЗАЦИЯ И КУЛЬТУРА
 Цивилизация и культура — слова латинского про­исхождения. Цивилизованный — принадлежащий к цивилизации. Культурный — воспитанный, образо­ванный, развитой, почитаемый. Уже в происхождении слов «культура» и «цивилизация» видно определенное различие. Цивилизация — это человечество во всем его богатстве. Культура — это достижения цивилизации, самое совершенное в ней — триумф человеческого.
 Шум оркестра — это еще не культура, хотя уже ци­вилизация. С культурой мы встречаемся тогда, когда слушаем Чайковского и Бетховена, читаем Пушкина, созерцаем иконы Рублева, наслаждаемся игрой лучших актеров мира, пользуемся первоклассной техникой. Культура — это мастерство, высочайшая квалифика­ция, в ней показывает себя автор — мастер. Его тво­рение предназначено другим. Культура требует обще­ния, вне общения она умирает.
 В общении реализуется общезначимость культу­ры. Но здесь есть свои неожиданности. Как наиболее совершенное достижение цивилизации культура не
 160
 доступна всем в равной степени. Культура обладает об­щезначимостью лишь для круга людей, которые ее понимают, она не универсальна. Чем выше уровень куль­туры, тем меньше удельный вес членов общества, по­нимающих ее. Всякая цивилизация гордится своей культурой, но испытывает трудности в том, чтобы сде­лать своим фундаментом верхние этажи культуры, ко­торые недоступны широким народным массам. По­следним доступна массовая культура, культура нижних и средних этажей, обедненная по сравнению с высокой культурой ценностными ориентирами.
 Культура — это всегда творчество, деятельность, цен­ностное отношение к себе и другим по законам красо­ты, истины и добра. Эта великая троица ценностей заслуживает детального рассмотрения. Ближайшим предметом нашего интереса является красота как цен­ность. Воплощением красоты является искусство.
 Что такое КРАСОТА?
 • Мир человека включает красоту, интуитивно это яс­но каждому. Всякий человек способен на любовь, а лю­бят по большей части красивое, прекрасное (очень красивое), возвышенное (самое красивое). Соответствен­но мало кто приветствует некрасивое, безобразное (очень некрасивое), низменное (самое некрасивое). Од­нако наивно-интуитивного понимания мира красоты не­достаточно, чтобы уверенно ориентироваться в нем. Здесь, как и обычно в проблемных ситуациях, ощуща­ется потребность в хорошей философии.
 Интересно, что вплоть до середины ХVII века фи­лософы не придавали должного значения сфере красо-
 161
 ты. Философы античности, средневековья, Возрожде­ния считали самостоятельными разделами философии логику и этику, но не эстетику. Почему?
 Греческое «эстетикос» означает «относящееся к чув­ству» . Но чувство считали всего лишь моментом позна­вательной или же практической деятельности. Когда выяснилось, что мир чувственно-эмоционального име­ет не только подчиненное, но и самостоятельное зна­чение, наступило время эстетики, в рамках которой об­рели осмысление такие ценности, как красота (лишь для простоты изложения мы, как правило, ограничи­ваемся упоминанием красоты и не перечисляем всякий раз другие, достаточно многочисленные эстетические термины).
 Но что такое «эстетическое», в том числе красота? Спор вокруг этого вопроса не умолкает и поныне. В за­висимости от философской позиции по-разному пони­мается природа эстетического. Материалисты видят красоту в самих предметах, а значит, искусство как во­площение красоты должно быть реалистическим. Про­тивоположная точка зрения состоит в том, что эстети­ческое интерпретируется всего лишь как чувство (сторонников такой точки зрения называют субъектив­ными идеалистами).
 Современные философы преодолели противопос­тавление субъекта объекту. Для них эстетическое есть чувство-ценность, направленное на возбудитель этого чувства, действительный или воображаемый. По сути, речь идет не о любом чувстве-ценности, а о тех из них, которые признаются экспертами достаточно совер­шенными. Итак, эстетическое — это чувство-ценность, направленное на возбудитель этого чувства и до­стигшее необходимой степени совершенства.
 162
 Человек признает эстетическим не безобразное и низ­менное, а красивое, прекрасное, возвышенное. Вот по­чему если артист выступает перед нами неудачно, то мы говорим: «Это не искусство». С другой стороны, наблюдая за умелыми действиями мастера, часто гово­рят: «Это уже искусство».
 Красота, равно как и все эстетические ценности, ор­ганично связана не с мыслью и не с действием, а с чув­ством, эмоцией. Наиболее совершенные мысли мы на­зываем истинными. Это не означает, что мысли не могут быть красивыми. Таковыми мысли признаются очень часто (какая красивая мысль, теория!), но лишь пото­му, что они вызывают к жизни определенные чувства (эмоции), соотносящиеся с определенными эстетичес­кими ценностями.
 Обзор: как искали красоту
 История эстетики представляет собой полный дра­матизма, восторгов и разочарований поиск эстетичес­ки совершенного, которое мы, следуя философской традиции, называем красотой (в этом случае красота не сопоставляется с прекрасным и возвышенным). Главный вывод из истории эстетики, который мы про­комментируем ниже, таков: понимание красоты, опре­деляется используемой философией, меняется фило­софия, меняется и представление о красоте. Красота есть эстетическая интерпретация.
 • Для эстетики античности характерен подчерк­нутый космизм, но это — принцип всей античной фи­лософии. Воплощение красоты — космос, все осталь­ное красиво настолько, насколько оно приближается
 163
 к гармонии космоса. В искусстве надо подражать природе. Искусство не выделено из других видов деятель­ности, не случайно одним и тем же словом «технэ» обо­значали и искусство и ремесло. Платон считал чувства, затемняющими красоту идей. Для него красивыми по­этому являлись не чувства, а идеи. Философия, зани­мающаяся идеями, красивее искусства; искусство не очи­щает душу человека от вредных страстей. С ним не согласен Аристотель, опять же философски отнюдь не случайно. По Аристотелю, душа человека есть форма, искусство, например трагедия, возбуждает психику, слу­шатели получают удовольствие, что равносильно очи­щению души.
 • Для эстетики средневековья характерен принцип абсолютной духовной личности. Теперь все земное, красивое есть символ, отблеск духовной красоты Бога. Меняется характер всех искусств. Красота зримая есть проявление красоты незримой. Цель искусства — при­ближение человека к Богу.
 • В эстетике Нового времени внимание переносится на субъект. Сначала, в эпоху Возрождения, образцом красоты провозглашается сам человек, его тело. Позд­нее, вследствие развития чувственного и рационально­го познания эстетическое сводится либо к чувствам, ли­бо к рассудку. Как прямая реакция на философию Декарта с ее идеалом ясности и рационализма дости­гает расцвета классицизм с его требованием гармони­ческой ясности и благородства стиля, четкой логиче­ской организованности, простоты и строгости форм, верности природе. Классицизм проникнут пафосом по­литической свободы, национальной независимости, социальной справедливости, идеями социального и ес­тественного равенства людей. Представителями клас-
 164
 сицизма в искусстве считаются Шиллер и Гёте, Гайдн, Моцарт и Бетховен, Фонвизин, Державин, Казаков (ар­хитектор здания Московского университета). Выступив­шие против формализма и прямолинейно-рассудочно­го понимания искусства романтики (Гюго, Лермонтов, Вагнер и др.) стремились к раскрепощению многообраз­ных способностей личности. В философском отношении они оставались в рамках философии Нового времени. Высшим достижением эстетики Нового времени стало искусство романа.
 • В XX веке происходят новые «сдвиги» в филосо­фии и вместе с ней (иногда позже) в искусстве.
 В герменевтике осуществляется сдвиг в сторону про­изведения искусства, оно оценивается как праздник, игра.
 В феноменологии сдвиг осуществляется в сторону эстетического смысла, субъект наделяет произведение искусства смыслом, выработанным во многом им самим.
 Аналитики «сдвигаются» в сторону языка, они анализируют так называемые эмотивные (эмоциональ­ные) суждения и в них видят суть искусства.
 В постмодернизме смысл искусства становится многозначным, что соответствует рассеиванию, декон­струкции текста. При такой интерпретации реализм счи­тается разновидностью устаревшего понимания искус­ства, развивается этика возвышенного, а оно само трудноопределимо.
 Что касается России, то здесь в эстетике длитель­ное время господствовал так называемый социалис­тический реализм — перевод на эстетический язык фи­лософии исторического материализма. Материализму ставится в соответствие реализм, а историческому ма­териализму — социалистический реализм. В настоя-
 165
 щее время в нашей стране ведется поиск новых эсте­тических ориентиров.
 Итак, смысл различных эстетических направле­ний определяется их философией, многообразию фило­софий соответствует многообразие эстетик.
 Разумеется, мы не упомянули целый ряд эстетиче­ских концепций. Тем не менее взглядом охвачено об­ширное поле эстетики. Для философии это очень важ­но, ибо она по определению не должна замыкаться в узкие горизонты. Философию можно сравнить с телескопом, который позволяет видеть далеко. Для рассмотрения же деталей нужен микроскоп (эту функцию часто вы­полняют науки и искусства).
 8.3. ФИЛОСОФИЯ ПРАКТИКИ
 Что такое практика?
 Греческое слово «практикос» означает деятельный, активный. При этом имеется в виду деятельность, все­гда направленная на достижение цели. Практика есть деятельность человека по достижению цели.
 Практика обладает структурой, строением. Состав­ляющими структурами являются: 1) субъект практи­ки (один человек или группа людей, цели которых оп­ределяют смысл совершаемого); 2) сама цель как субъективный образ желаемого будущего; 3) целенаправ­ленная деятельность; 4) средства практики; 5) объект практического действия; 6) результат практики.
 Положим, Иван и Степан делают вместе табуретку. Здесь субъектами практики являются они оба, цель практики — заиметь табуретку, деятельность — пиле-
 166
 ние, строгание, средства практики — пила, рубанок, мо­лоток, объект делания — древесный материал, резуль­тат действия — табуретка. Наш пример очень прост. Яс­но, что могут быть куда более сложные практические ситуации, когда, например, субъектом практики явля­ются огромные социальные общности людей, а средст­вами практики — сложные машинные комплексы. В то же время возможны весьма вырожденные случаи прак­тики.
 Допустим, студент на экзамене взял билет и гото­вится к ответу, но делает это несколько странным об­разом, ничего не пишет, думает. Это тоже практика, ибо у студента есть цель и он стремится ее достичь. Необыч­ность рассматриваемой ситуации заключается в том, что здесь объектом практического действия является сам субъ­ект практики, нет каких-либо материальных внесубъектных средств практики, а результатом ее является под­готовленный на экзаменационный вопрос ответ.
 В практике принимает участие и студент, и рабо­чий, и инженер, и деятель искусства, и ученый, коро­че, каждый человек. Непрактикой является не умст­венная или какая-либо другая интеллектуальная деятельность, а отсутствие деятельности в ее специфи­чески человеческих чертах. Если природные процессы не вовлечены в среду деятельности человека, то они не относятся к сфере практики.
 Что касается форм практики, то их в соответствии со структурой человеческой деятельности достаточно мно­го. Есть практика экономической, политической, соци­альной, научной, культурной жизни. Философия ищет смыслы практики, причем наиболее фундаментальные.
 Заметим, что философский термин «практика» не сле­дует отождествлять с так называемой учебной практикой,
 167
 которая понимается как непосредственное применение до­бытых знаний. С философской точки зрения приобрете­ние знаний в учебной аудитории тоже есть практика.
 Обзор: в чем состоит ценность, смысл практики?
 Выше практика определена как целенаправленная деятельность. Кажется, что этим уже дан ответ на во­прос «Что такое практика?». Но это впечатление весь­ма обманчиво. Ведь мы еще не дали ценностной оцен­ки практике. А без этого предыдущие разъяснения следует расценивать как всего лишь введение в тему прак­тики. Но ценностное измерение достигается не иначе, как в процессе философской интерпретации. Поэтому нам предстоит отправиться в поход по дорогам фило­софских интерпретаций. Философ — это неугомонный путник со времен зарождения философии, т.е. от ан­тичности и до наших дней.
 • В античном обществе тяжесть физического тру­да была уделом прежде всего рабов. К физическому тру­ду и даже иногда к искусству культивировалось пре­небрежительное отношение. Наивысшей формой деятельности считалось созерцание мудрецом смысла космоса. Учение о практике (праксиология) выступа­ет как этика. Этика — характерная черта как антич­ной, так и древнекитайской и древнеиндийской фило­софии. Через всю мировую философию проходит традиция этической интерпретации практики.
 Древние греки считали, что все существа активны в соответствии со своим предназначением. Человек не является исключением, он также обладает активностью, которую греки называли добродетелью (делать добро,
 168
 благо). Часто говорят поэтому, что античная этика — это этика добродетелей. Современный известный аме­риканский этик А. Маккинтайр определяет доброде­тель следующим образом: «Это качество, усвоенное личностью, обладание и пользование которым дает ей возможность достичь благ, внутренне ей необходимых, заложенных в ее практической деятельности. Поэтому отсутствие данного качества лишает личность возмож­ности добиться хотя бы одного из этих благ». Возвра­тимся к античности.
 Смысл добродетелей человека здесь видят не в них самих, а, как это делает Платон, в космической идее блага — благо превыше всего. Главная добродетель че­ловека — мудрость, ибо она есть проявление идеи бла­га и, будучи задействованной, приближает к ней. В списке аристотелевских добродетелей на первом ме­сте стоит опять же разумная мудрость. Человек счаст­лив, если ему удалось эффективно задействовать свои добродетели.
 Итак, этика добродетелей соответствует филосо­фии идей Платона и философии форм Аристотеля. Цен­ность, смысл практики состоит в том, что она объеди­няет человека в гармоническое целое с космосом. Достигнув этого, человек счастлив.
 • В средние века христианство первоначально рас­сматривало труд как проклятие, наложенное Богом на человека. Впоследствии труд в качестве благород­ной деятельности был отчасти реабилитирован. Тем не менее главной формой деятельности считается служе­ние Богу, а это прежде всего молитва и все, что с ней связано. С этих позиций как раз и оценивается всякая практическая деятельность, а именно, выясняется ее богоугодность. Смысл практики — ее богоугодность.
 169
 На новой основе культивируется этика добродетелей. На одной стороне Господь, на другой — причастный к его царству индивидуум с соответствующими добродете­лями, среди которых наиважнейшие — вера, надежда и Любовь. Это этика божественного откровения. Счас­тье человека определяется его близостью к Богу.
 • Этика Нового времени по преимуществу рациона­листична. Она стремится избавить человека от потус­торонних сил. На стороне человека признаются изна­чально данные природой две силы: разум и чувственность. Решение вопроса о смысле практиче­ской деятельности берет на себя разум. Смысл практи­ки, деятельности человека состоит в ее разумности. Декарт, Спиноза, Гоббс недовольны хаосом страстей, который они мечтают упорядочить рациональным пу­тем. По-другому рассуждают мыслители, которые склонны отдавать должное чувственности человека. Принципом морали (нравственности человека) провоз­глашается правильно понятый интерес (Мандевиль, Гельвеции). Но что значит правильно понять интерес человека? Это значит подключить к его оценке разум. По возможности надо все посчитать.
 • Гений Нового времени И. Кант считается осно­вателем этики долга. Человек должен быть моральным, потому что существует абсолютный нравственный за­кон, неподчинение которому лишено каких бы то ни было оснований. Кант также много пишет о доброде­телях, но они имеют у него по сравнению с абсолют­ным нравственным законом вторичный характер. Смысл действий человека состоит в их причастнос­ти к абсолютному нравственному закону.
 • Эпоха Нового времени заканчивается Марксом и Ницше. Маркс приходит к выводу, что «... всякой об-
 170
 щественной форме собственности соответствует своя мо­раль...». Смысл практики он видит в ценностях эко­номических (общественный труд измеряется деньгами).
 Ницше разгадывает основную тайну всякой этики и морали: они представляют собой интерпретации. Тол­ково распорядиться этим открытием он не смог (может быть, помешала болезнь).
 Подведем итоги. Ценность практики всегда выяс­няется в процессе некоторой философской интерпре­тации. Интерпретация эта состоит в том, что че­ловек объявляется добродетельным, а сами эти добродетели оцениваются с позиций определенного, выработанного соответствующей философией идеала добра. Нетрудно составить таблицу идеалов добра и ос­новных добродетелей.
 Философские направления
  Идеалы добра
  Основные добродетели человека
 
 Платонизм
  Благо
  Мудрость, справедли­вость
 
 Христианская философия
  Триединый Бог
  Любовь к Богу
 
 Нововременная философия до Канта
  Рассудок
  Рассудочность, свобода
 
 Кантианство
  Абсолютный нравственный закон
  Следование абсолютно­му нравственному зако­ну
 
 Марксизм
  Экономика, диктатура про­летариата
  В максимальной степе­ни способствование раз­витию экономики
 
 Ницшеанство
  Воля к власти
  Быть сверх волевым
 
 
 171
 В чем состоит ценность практики? Наши дни
 Мы продолжаем анализ ценности практики, вовле­кая теперь в него новейшие философские направления.
 • Феноменология. Как известно, феноменологи первостепенное значение придают выработке фено­менологических смыслов. Феноменологов часто обви­няют в том, что они непрактичны, зацикливаются, мол, на созерцаниях. Эти обвинения не вполне правомер­ны. Феноменолог не говорит, что не надо действовать, он утверждает, что смысл действий заключен не в их природных качествах, а в феноменологических смыс­лах.
 • Герменевтика. Герменевтики действительно на­строены более практично, чем феноменологи. Они счи­тают, что смысл практики заключен в ней самой и мо­жет быть выявлен лишь в процессе осуществления практики. Здесь-то и раскрывается сущность вещей, с ко­торыми человек контактирует, осуществляя свое бытие в мире. Ценность практики — в разрешении напряжен­ности вопрошания, в реализующемся ответе на зов са­мих вещей. Практика соединяет человека с миром, в этом и состоит ее смысл.
 • Что касается аналитиков, то они все согласны в том, что смысл практики выясняется при анализе выска­зываний о практике. Но дальше появляются разногла­сия. Одни, их называют натуралистами, склонны при­писывать моральные ценности фактуальному миру, а другие, ненатуралисты, полагают, что мораль есть чувство. Для наших целей достаточно сделать вывод, что для аналитиков смысл практики выясняется в процессе интерпретации высказываний о ней. Мно­гие аналитики — сторонники этики последствий по-
 172
 ступков. Они считают, что главное — оценить послед­ствия поступков.
 • Постмодернисты, оценивая практику, также за­няты интерпретацией текстов. Они стремятся устояв­шиеся этические ценности окончательно предоставить истории. Но их собственные этические концепции не формируются сколько-нибудь ясным образом. Видимо, эстетика возвышенного должна одновременно служить заменой прежних как эстетических, так и этических воззрений.
 • В отличие от постмодернистов представители так называемой коммуникативной этики готовы говорить о практике и этике с утра до вечера, это их главный интерес. Свою философию они (Ю. Хабермас, К.-О. Апель) часто называют практической философи­ей. Как приходят к этическим ценностям? В процес­се дискуссий и выработки общего мнения (все это на­зывается дискурсом). Кант не объяснил, откуда берутся нравственные законы, а они являются ито­гами дискурса. Маркс считал, что общество постро­ено на общественном труде, в действительности же его фундаментом является достигнутое в дискуссии согла­сие, сам общественный труд нуждается в интерпре­тации.
 Итак:
 • Смысл практики во всех современных философ­ских направлениях видят в этических ценностях (все реже используются выражения «этика добродете­лей», «этика долга», все чаще говорят и пишут об «этике ценностей»).
 • Этическая (моральная) ценность понимается как интерпретация, выработанная посредством определен­ного философского метода.
 173
 Что такое добро? Как его измерить?
 Предыдущий анализ позволяет ответить на вопрос о природе добра, признающийся остродискуссионным, довольно кратко. Добро — это положительная ценность поступка, действия. Как и в случае с красотой, мож­но построить шкалу моральных оценок, используя лингвистические или цифровые переменные.
 Мы преднамеренно добавили к словам «доброе» и «злое» лингвистические переменные. Можно было ис­пользовать другие слова. Так, о добром говорят: отлич­ное, первоклассное, достойное восхищения, бесподоб­ное, неоценимое, лишенное недостат­ков, блестящее, ве­ликолепное, редкое, несравненное, совер­шенное, первосте­пенное и т.д. Соот­ветственно и для злого (зла) нетрудно привести слова ряда семейного сходства, оценивая их затем только положитель­ными или положи­тельными и отрица­тельными числами. Можно ли изме­рить добро? Разуме­ется, можно, но, как и в случае с эстетиче­скими ценностями,
 174
 не с помощью какого-либо прибора. Его должна заме­нить интерпретационная деятельность. Еще лучше, если это делается в процессе дискуссии. Один ум хо­рошо, а два лучше.
 О том, что этические ценности можно подсчитывать, впервые высказались английские философы-утилита­ристы А. Смит, И. Бентам, Дж. С. Милль. Латинский термин «утилитас» означает пользу, выгоду. В рамках утилитаризма важнейшим критерием добра оказыва­ется достижение пользы. Бентам сформировал такое требование: «Наибольшее счастье для наибольшего числа людей». Саму полезность Бентам понимал как наслаждение при отсутствии страданий.
 Утилитаристов очень много критиковали. Маркс на­звал Бентама «оракулом пошлого буржуазного рассуд­ка XIX века». Критики были недовольны тем, как утилитаристы трактовали полезность, часто сводя ее к су­губо эгоистическому интересу. Но каждый волен по-сво­ему понимать добро. Если вы не согласны с Бентамом, дайте свою собственную интерпретацию добра.
 Важно понимать, что представления о добре явля­ются различными и могут быть различными. Но если вы их имеете, а каждый человек действительно их имеет, то добро можно измерить и, думается, во мно­гих случаях это как раз и надо делать.
 Возьмем простой пример: у вас есть 2 часа свобод­ного времени и вы решаете, как их провести: то ли пой­ти в гости к приятелю, то ли выполнить полученное от кого-либо задание. Вы начинаете сопоставлять и при­ходите к решению: «сделаю это, ибо оно для меня важнее». Что, собственно, вы проделали? Сравнили два возможных поступка, подвели их под одну и ту же ценность, определили, как выражаются, вес этих по-
 175
 ступков, отклонили тот поступок, у которого вес мень­ше. Если бы у вас были не две, а, например, десять воз­можностей, то вы могли бы поочередно сравнивать по два возможных поступка до тех пор, пока не остался бы один претендент на действительное осуществление.
 Есть теории, которые позволяют математически осмыслить ситуацию выбора решений. Такова, напри­мер, теория игр. Но ни одна математическая теория не может объяснить, какие именно ценности должны быть признаны в качестве приоритетных. Вот тут-то и за­ключена главная проблема. Какие ценности мы выби­раем? Те, которые мы способны выработать, а это за­висит от философского потенциала личности.
 Всякие надежды на то, что можно раз и навсегда определить, что такое добро, неизменно посрамляют се­бя. Нравственность, как и все в этом мире, имеет ис­торию, одни представления сменяют другие. Мы все­гда знаем, что такое добро, но вместе с тем ищем его снова. Такова наша жизнь. Ниже, рассматривая эти­ку ответственности, еще раз обратим внимание на ис­торию проблемы добра.
 Справедливость или Свобода? Лучше Ответственность!
 Вся многовековая история развития этических цен­ностей развивалась под знаком противопоставления справедливости и свободы. Платон я Аристотель мечтали о справедливо устроенном государстве. Не­справедливо, если правителями являются не самые мудрые, т.е. не философы. Маркс через всю свою жизнь, начиная с двенадцатилетнего, возраста, пронес
 176
 убеждение о несправедливости буржуазного общест­ва, где тот, кто работает, либо вообще беден, либо да­леко не самый богатый. Современный либерал амери­канец Ролз видит несправедливость в отказе богатых помогать бедным.
 О свободе (независимости и самостоятельности) также мечтали с незапамятных времен. Многочислен­ные восстания в Древнем мире были направлены на приоб­ретение независимости. Эпикурейцы, киники, стоики, скептики стремились обосновать самодостаточность человека, т.е. его свободу. Идея свободы не чужда и христианской философии. Бог не навязывает свою во­лю человеку: греши, грешник. Подлинный триумф этики свободы наступает в Новое время. Развитие ка­питализма вплоть до наших дней сопровождается тре­бованием обеспечения для личности разнообразных «свобод». Свобода часто интерпретируется как основ­ная этическая ценность буржуазного общества. Пока­зательна в этом смысле позиция французского фило­софа Ж.-П. Сартра: «Мы приговорены к свободе». Настоящим певцом свободы был наш соотечественник Н.А. Бердяев.
 Против требования справедливости и свободы ма­ло кто отваживается выступать — оно имеет многове­ковую традицию. Вместе с тем хорошо известно, что по­пытки последовательно осуществить идеал справедливости неожиданным образом приводят к все­общей уравниловке. Но даже вне этих крайностей яс­но, что идеалы справедливости и свободы трудно согла­совать друг с другом.
 Опять же, через всю историю этики тянется шлейф попыток органически согласовать требования свобо­ды и справедливости. Своеобразный прорыв в этой об-
 177
 ласти наступил после появления в 1979 г. книги немецко-американского философа Ганса Йонаса «Принцип ответственности. Попытка разработки этики для тех­нической цивилизации». Как-то сразу многим стало по­нятно: а ведь этика ответственности — это и есть объ­единение этики справедливости с этикой свободы.
 Йонас, безусловно, учел уроки герменевтики Хайдеггера: бытийствуя в мире, человек уже в силу само­го факта своего существования вынужден вопрошать и не только находить ответы на вопросы, но и ответство­вать. То есть быть ответственным перед миром. Йонас особенно энергично требовал ответственности людей пе­ред живыми организмами.
 Чтобы лучше понять проблематику ответственнос­ти, обратимся к проблемам техники. Физики, руковод­ствуясь идеалами свободного творчества, открыли, что в ядрах атомов заключена большая энергия. Она нахо­дится там в связанном состоянии, но ее можно из­влечь с помощью цепных ядерных реакций. Так воз­никла идея создания атомной бомбы. Политики, стремясь прекратить войну, приказали летчикам сбро­сить бомбу на Хиросиму и Нагасаки (заметим также, что уже простое испытание ядерного заряда в силу ра­диоактивного загрязнения среды несет смерть десяткам тысяч людей). Не правда ли, странная ситуация: все умны, все справедливы, все свободны, а в результате смерть и разрушение. В этой связи как раз и возник­ло представление о том, что на место этики справедли­вости и свободы следует поставить этику ответственно­сти, а уже в ней учесть достоинства как этики справедливости, так и этики свободы. Добро — это от­ветственность.
 178
 Обзор: этика ответственности
 Философы установили, что период стремительного развития этики ответственности всецело относится к XX веку (последние 20 лет — это уже нечто вроде бу­ма в области представлений об ответственности), но ис­токи этого процесса надо искать в древности. Весьма показательно, как проходили становление и развитие этики ответственности. Для дальнейшего важно пони­мать, что ответственность есть трехчастное отноше­ние: 1) носитель ответственности; 2) адресат ответствен­ности; 3) инстанция ответственности.
 Платон еще допускал ответственность животных. Если, например, корова зашла на чужое поле и там на­творила бед, то она достойна наказания (не так ли рассуждают многие воспитатели кошек и собак?). Ари­стотель считает человека ответственным только за его собственные действия, но не за стихийные силы. Древ­ние римляне создают образцовое право и начинают решать проблемы ответственности преимущественно юридическим путем.
 Это направление мысли было унаследовано от рим­лян католицизмом, а также протестантизмом. Адресат ответственности — Бог, ему противостоит человек. Бог всегда прав, виновным оказывается человек, обви­няемый. Насколько человек виновен, решается судом (святым или светским). В Новое время вину понима­ют светским образом в соответствии с юридическим ми­ровоззрением.
 Именно в Новое время складывается классичес­кая концепция ответственности. Субъект действия, поступка несет ответственность перед обществом за его последствия. Субъект действия должен быть в со-
 179
 стоянии предусмотреть последствия своих поступков, а это возможно лишь при его полной самостоятельно­сти. Вся картина кажется ясной и простой.
 Но там, где субъект выступает участником группы, где разделение функций крайне многозвенно, а такие ситуации встречаются в технической цивилизации на каждом шагу, классическая концепция ответственно­сти теряет свою привлекательность, ибо вся требуемая ею ясность отсутствует. В этой связи получает разви­тие неклассическая концепция ответственности.
 Неклассическая концепция ответственности рас­сматривает человека в мире, наполненном случайнос­тями, риском, неопределенностями, мириадами взаи­мосвязей, участием в общих делах. Складывается сверхпроблематичная ситуация. В рискоемком мире от­каз от ответственности был бы равносилен самоубий­ству, поэтому требование ответственности и осуждение безответственности звучат как никогда ранее громко. В то же время очень трудно выделить ответственность отдельного человека (кто виноват? все виноваты — никто не виноват). Налицо проблемная ситуация. Лю­ди не могут пройти мимо нее, они вынуждены посто­янно ею заниматься. Здесь опять ощущается острая по­требность в эффективной философии.
 Неклассическая концепция ответственности ста­вит вопрос так: сумейте выделить ответственность вся­кого отдельного человека и подсчитайте ее. По резуль­татам подсчета станет ясно, следует ли и в какой степени вознаграждать или же наказывать человека. Методику измерения добра мы знаем. Что же касает­ся природы ответственности, то она устанавливается в про­цессе философской интерпретации, другого пути нет. При этом всегда руководствуются некоторыми стандар-
 180
 тами, но философски настроенные люди никогда не до­вольствуются ими, а подвергают их основательной критике. Так рождается смысл добра, который нико­му не дан раз и навсегда.
 Сотворение добра (увы, порой и зла) — это повсед­невное занятие всех людей, всякой личности. В одних случаях природа добра достаточно очевидна (согрей за­мерзшего, помоги пострадавшему), в других — до его смысла надо добираться.
 Итак, в наши дни в его самом глобальном, емком значении добро понимается как ответственность, ко­торая предполагает поиск и нахождение самых эффек­тивных ценностей. Ищите добро, дорогу к нему оси­лит идущий.
 Основные выводы
 • Ценность — это интерпретация, в которой субъ­ект выражает свои предпочтения.
 • Ценность можно измерить.
 • Эстетическое (художественное) — это чувство-ценность, направленное на возбудитель этого чувства и достигшее необходимой степени совершенства.
 • Красота есть эстетическая интерпретация.
 • Многообразию философий соответствует многооб­разие эстетик.
 • Практика есть деятельность человека по достиже­нию цели.
 • Ценность практики определяется в процессе ее нрав­ственной интерпретации.
 • Добродетели человека понимаются в свете нрав­ственных идеалов.
 181
 • Многообразию философий соответствует многооб­разие этик.
 • Добро — это ценность поступка.
 • Ответственность — это наиболее емкое современ­ное понимание добра.
 • Ответственным является тот, кто изобретает и со­поставляет ценности и руководствуется в своих дейст­виях самыми эффективными из них.
 9. ФИЛОСОФИЯ ПОЗНАНИЯ И НАУКИ

<< Пред.           стр. 5 (из 9)           След. >>

Список литературы по разделу