<< Пред. стр. 115 (из 284) След. >>
Список литературы по разделу
образованные глиняными плитками.
- Почему ты сделала пол красным, донья Соледад?
- Это мой цвет. Я красная, подобно красной почве. Я нашла красную
глину в горах поблизости отсюда. Нагваль сказал мне, где искать, и он
также помогал мне носить ее, и то же делали все остальные. Они все
помогали мне.
- Как ты обжигала глину?
- Нагваль вырыл мне яму. Мы заполнили ее топливом, а потом сложили
штабелем глиняные плитки, переложив их плоскими кусочками камня. Я закрыла
яму крышкой из почвы и проволоки и подожгла деревянные дрова. Они горели
несколько дней.
- Как ты уберегла плитки от искривления?
- Это не я. Это делал ветер, который дул все время, пока горел огонь.
Нагваль показал мне, как копать яму, чтобы она была обращена лицом к
северу и северному ветру. Он также заставил меня оставить четыре дыры для
северного ветра, чтобы он дул в яму. Потом он велел мне оставить одну дыру
в центре крышки, чтобы мог выходить дым. Ветер заставил гореть дерево
несколько дней; когда яма остыла, я открыла ее и начала чистить и
выравнивать плитки. Мне потребовалось больше года, чтобы сделать
достаточное количество плиток и закончить пол.
- Как ты придумала узор?
- Ветер научил меня этому. Когда я делала свой пол, Нагваль уже
научил меня не сопротивляться ветру. Он показал мне, как поддаться моему
ветру и позволять ему руководить мною. На это он потратил много времени,
годы и годы. Я была очень очень упрямой, неразумной старой женщиной
вначале; он сказал мне это сам, и он был прав. Но я училась очень быстро.
Наверное потому, что я старая и мне больше нечего терять. В самом начале у
меня были большие трудности со страхом, который у меня был. Одно
присутствие Нагваля заставляло меня заикаться и робеть. Нагваль производил
такой же эффект на всех остальных. Это была его судьба - быть таким
устрашающим.
Она перестала говорить и устремила на меня взгляд.
- Нагваль не человеческое существо, - сказала она.
- Что заставляет говорить тебя это?
- Нагваль - дьявол, кто знает с какого времени.
Ее утверждения бросили меня в озноб. Я ощутил, что мое сердце
колотится. Она, безусловно, не могла бы найти лучшего слушателя. Я был
заинтересован в высшей степени. Я попросил ее объяснить, что она имеет в
виду.
- Контакт с ним изменил людей, - сказала она. - ты знаешь это.
Он изменил твое тело. В твоем случае ты даже не знаешь, что он сделал
это. Но он вошел в твое старое тело. Он что-то вложил в него. То же самое
он сделал со мной. Он оставил нечто во мне и это нечто взяло верх. Только
дьявол может сделать это. Теперь я северный ветер и я не боюсь никого и
ничего. Однако, до того, как он изменил меня, я была слабой безобразной
старой женщиной, которая робела от одного упоминания его имени. Паблито,
конечно, не мог помочь мне, так как он боялся Нагваля пуще смерти.
Однажды Нагваль и Хенаро пришли в дом, когда я была одна. Я слушала
их за дверью, словно подкрадывающихся ягуаров. Я перекрестилась; для меня
они были двумя демонами, однако, я вышла, чтобы посмотреть, что я смогу
сделать для них. У меня были миски, сделанные из тыквы, и я дала обоим
мужчинам по миске супа. Нагваль, по-видимому, не был признателен за еду;
он не хотел есть пищу, приготовленную такой слабой женщиной, ссылающейся
на свою неуклюжесть, и бросил миску со стола взмахом руки. Но миска,
вместо того, чтобы перевернуться и вылить содержимое на пол, силой Нагваля
соскользнула и упала на мою ногу, не пролив ни капли. Миска действительно
приземлилась на мою ногу и стояла там, пока я не наклонилась и не подняла
ее. Я поставила ее на стол перед ним и сказала ему, что я слабая женщина и
всегда боялась его, моя пища имеет добрые чувства.
С этого самого момент Нагваль изменился по отношению ко мне. Тот
факт, что миска супа упала на мою ногу и не разлилась, показал ему, что
сила укала на меня. Я не знала этого тогда и думала, что он изменился по
отношению ко мне потому, что ему было стыдно за отказ от моей пищи. Я не
придала значения этой перемене. Я все еще боялась его и не могла смотреть
ему в глаза. Но он начал все больше и больше обращать на меня внимание. Он
даже принес мне подарки: шаль, гребенку, платье и другие вещи. Я пришла в
ужас. Я стыдилась, так как думала, что он был мужчиной, который ищет
женщину. У Нагваля были юные девушки, чего он хотел от такой старой
женщины, как я? Сначала я не хотела носить и даже смотреть на его подарки,
но Паблито уговорил меня, и я начала носить их. Кроме того, я стала еще
больше бояться его и не хотела оставаться наедине с ним. Я знала, что он
был дьявольским мужчиной. Я знала, что он сделал со своей женщиной.
Я ощутил необходимость перебить ее. Я сказал ей, что никогда не знал
ни о какой женщине в жизни дона Хуана.
Ты знаешь, кого я имею в виду, - сказала она.
- Поверь мне, донья Соледад, я не знаю.
- Не говори мне этого. Ты знаешь, что я говорю о ла Горде.
Единственная "ла Горда", которую я знал, была сестра Паблито,
чрезвычайно тучная девушка, по прозвищу Горда-толстуха. Я чувствовал, хотя
об этом не говорил, что она на самом деле не была дочерью доньи Соледад. Я
не хотел нажимать на нее для получения дальнейшей информации. Я внезапно
вспомнил, что эта толстая девушка внезапно исчезла из дому и никто не мог
или не осмеливался сказать мне, что случилось с ней.
- Однажды я была одна перед домом, - продолжала донья Соледад. - я
расчесывала свои волосы гребнем, который дал мне Нагваль; я не
догадывалась, что он прибыл и стоит позади меня. Внезапно я ощутила, что
его руки охватили меня около подбородка. Я услышала, как он мягко сказал,
что я не должна двигаться, иначе моя шея может сломаться. Он повернул мою
голову налево. Не совсем, а немного. Я очень испугалась и завизжала и
попыталась освободиться от его хватки, но он держал мою голову твердо
долгое, долгое время.
Когда он отпустил мой подбородок, я потеряла сознание. Я не помню,
что случилось потом. Когда я пришла в себя, я лежала на земле, прямо там,
где я сидела. Нагваль уже ушел. Мне не было так стыдно, что я не хотела
никого видеть, особенно ла Горду. Долгое время я даже думала, что Нагваль
никогда не поворачивал мою шею и что у меня был кошмар.
Она остановилась. Я ожидал объяснения того, что случилось. Она
казалась отсутствующей, может быть, задумчивой.
- Что на самом деле случилось, донья Соледад? - спросил я, не сумев
сдержать себя. - он действительно что-то сделал с тобой?
- Да, он повернул мою шею, чтобы изменить направление моих глаз, -
сказала она и громко засмеялась, увидев мое удивление.
- Я имею в виду, не сделал ли он?..
- Да, он изменил мое направление, - продолжала она, не обращая
внимания на мои расспросы. Он сделал это тебе и всем остальным.
- Правильно, он сделал это со мной. Но почему ты думаешь, что он
сделал это?
- Он должен был. Это самая важная вещь, которую надо сделать.
Она имела в виду своеобразное действие, которое дон Хуан считал
абсолютно необходимым. Я никогда ни с кем не говорил об этом. Фактически,
я почти забыл о нем. В начале моего ученичества он однажды развел два
небольших костра в горах северной мексики. Они были, наверное, разделены
двадцатью футами. Он велел мне стать на том же расстоянии двадцати футов
от них, удерживая свое тело и особенно голову в самом расслабленном и
естественном положении. Затем он велел мне стать лицом к одному огню, и
зайдя сзади, повернул шею налево и расположил мои глаза, но не мои плечи,
по направлению второго огня. Он удерживал мою голову в этом положении в
течении нескольких часов, пока огонь не погас. Новое направление было
юго-восточным, точнее, он расположил второй огонь в юго-восточном
направлении. Я понял все это дело, как одно из загадочных чудачеств дона
Хуана, один из его ничего не значащих ритуалов.
- Нагваль сказал мне, что все мы развиваем на протяжении своей жизни
одно направление для смотрения, - продолжала она. - это становится
направлением глаз духа. С течением лет это направление чрезмерно
используется и становится слабым и непривлекательным, а так как мы
привязаны к этому особому направлению, мы сами становимся слабыми и
непривлекательными. В тот день, когда Нагваль повернул мне шею и держал
ее, пока я не упала в обморок от страха, он дал мне новое направление.
- Какое направление он дал тебе?
- Почему ты спрашиваешь это? - сказала она с чрезмерной силой. - ты
думаешь, что может быть Нагваль дал мне не сходное направление?
- Я могу сказать тебе, какое направление он дал мне, - сказал я.
- Не надо, - отрезала она. - он сказал мне это сам.
Она казалась возбужденной. Она изменила положение и легла на живот. У
меня спина заболела от писания. Я спросил ее, могу ли я сесть на пол и
использовать кровать в качестве стола. Она встала и вручила мне сложенное
покрывало для использования в качестве подкладки.
- Что еще Нагваль сделал с тобой? - спросил я.
- После изменения моего направления Нагваль по-настоящему стал
беседовать со мной о силе, - сказала она, ложась снова. - сначала он
говорил об этих вещах от случая к случаю, т.к. он не знал точно, что со
мной делать. Однажды он взял меня на короткую прогулку в горы. В другой
раз он повез меня на автобусе в свои родные края в пустыню. Мало-помалу я
стала привыкать уходить с ним.
- Он когда-нибудь давал тебе растения силы?
- Он однажды дал мне мескалито, когда мы были в пустыне. Но так как я
была пустая женщина, мескалито не принял меня. У меня была с ним ужасная
встреча. Именно тогда Нагваль понял, что он должен вместо этого
познакомить меня с ветром. Это было, конечно, после того, как он получил
знак. Он снова и снова повторял в тот день, что хотя он был магом, который
научился видеть, если он получил знак, у него нет способа знать, каким
путем надо идти. Он уже ожидал несколько дней определенного указания
относительно меня. Но сила не хотела дать его. Будучи в безвыходном
положении, я думаю, он привел меня к своему гуахе, и я увидела мескалито.
Я перебил ее. Ее употребление слова "гуахе", тыква, привело меня в
замешательство. Рассматриваемое в контексте того, что она мне сказала, это
слово не имело смысла. Я подумал, что по-видимому, она говорит
метафорически или что тыква была эвфемизмом.
- Что такое гуахе, донья Соледад?
В ее глазах появилось удивление. Она сделала паузу, прежде чем
ответить.
- Мескалито - гуахе Нагваля, - наконец сказала она.
Но ответ привел меня в еще большее замешательство. Я был удивлен тем,
что она, кажется, на самом деле пыталась объяснить мне смысл. Когда я
попросил ее дальнейших объяснений, она настаивала на том, что я все знаю
сам. Это было излюбленным приемом дона Хуана, чтобы пресечь мои расспросы.
Я сказал ей, что дон Хуан говорил мне, что мескалито был божеством, или
силой, содержащейся в батонах пейота. Говорить, что мескалито был его
тыквой, было абсолютно бессмысленно.
- Нагваль мог познакомить тебя с чем угодно посредством своей тыквы,
- сказала она после паузы. - это ключ к его силе. Любой может дать тебе
пейот, но только маг, благодаря своей тыкве, может познакомить тебя с
мескалито.
Она перестала говорить и уставилась на меня. Ее взгляд был свирепым.
- Почему ты заставляешь повторять то, что уже знаешь? - спросила она
сердито.
Я был совершенно захвачен врасплох ее внезапной переменой. Прямо
перед этим она была почти мягкой.
- Не обращай внимания на изменения моего настроения, - сказала она
снова улыбаясь. - я северный ветер. Я очень нетерпима. Всю свою жизнь я не
осмеливалась говорить то, что думаю. Теперь я не боюсь никого. Я говорю
то, что ощущаю. Чтобы противостоять мне, ты должен быть сильным.
Она подползла ближе ко мне на животе.
- Итак, Нагваль познакомил меня с мескалито, который вышел из его
тыквы, - продолжала она. - однако он не мог предполагать, что могло
случиться со мной. Он ожидал нечто вроде твоей собственной встречи элихио
с мескалито. В обоих случаях он был в затруднении и предоставлял своей
тыкве решать, что делать дальше. В обоих случаях его тыква помогала ему.
Со мной было иначе. Мескалито не сказал ему ничего, чтобы вывести меня
куда-то: Нагваль и я покинули это место с большой поспешностью. Вместо
того, чтобы вернуться домой, мы поехали на север. Мы сели на автобус,
идущий в Мехикали, но вышли среди пустыни. Было уже очень поздно. Солнце
садилось за горы. Нагваль хотел перейти дорогу и идти к югу пешком. Мы
ожидали, пока проедут какие-то быстро мчавшиеся машины, как вдруг он
похлопал меня по плечу и указал на дорогу перед нами. Я увидела спираль
пыли. Порыв ветра вздымал пыль в стороне дороги. Мы наблюдали как она
движется к нам. Нагваль перебежал через дорогу, и ветер окутал меня. Он
действительно заставил меня очень легко кружиться, а потом он исчез. Это
был знак, которого ожидал Нагваль. С тех пор мы ходили в горы или в
пустыню, чтобы искать ветер. Ветер сначала не любил меня, потому что это
было мое старое я. Поэтому Нагваль постарался изменить меня. Я уже видела
его в тот день, как он кружился в кустах, но на этот раз он появился надо
мной и остановился. Он ощущался как птица, которая очутилась на моем
животе. Нагваль велел мне снять все мои одежды; я была совершенно голая,
но мне не было холодно, так как ветер согревал меня.
- Ты боялась, донья Соледад?
- Боялась? Я оцепенела. Ветер был живой, он облизывал меня с головы
до моих пяток. А затем он вошел внутрь моего тела. Я была подобна
воздушному шару, и ветер выходил из моих ушей и моего рта и других мест,
которые я не хочу упоминать. Я думала, что нахожусь на пороге умирания, и
я бы удрала, если бы Нагваль не прижал меня к скале. Он говорил мне на ухо
и успокаивал меня. Я спокойно легла и позволила ветру делать со мной все,
что угодно. Именно тогда он сказал мне, что делать.
- Что делать с чем?
- С моей жизнью, моими вещами, моей комнатой, моими ощущениями.
Сначала это было неясно. Я думала, что это мои мысли. Нагваль сказал, что
все мы делали это. Однако, когда мы спокойны, мы понимаем, что есть нечто
еще, говорящее нам разные вещи.
- Ты слышала голос?
- Нет. Ветер движется внутри тела женщины. Нагваль говорит, что это
потому, что женщины имеют матку. Когда ветер находится внутри матки, он
просто учит тебя и говорит тебе делать разные вещи. Чем более спокойна и
расслабленна женщина, тем лучше результаты. Ты можешь сказать, что
внезапно женщина оказывается делающей вещи, которые раньше она не
представляла, как делать.
С того момента ветер приходил ко мне все время. Он говорил мне в моей
матке и рассказывал все, что я хотела знать. Нагваль видел с самого
начала, что я была северным ветром. Другие ветры никогда не разговаривали
со мной, как он, хотя я научилась различать их.
- Сколько есть разновидностей ветров? - есть четыре ветра, подобно
тому, как есть четыре направления. Это конечно относится к магам и к тому,
что маги делают. Четыре является числом силы для них. Первый ветер - бриз,
утренний ветер. Он приносит надежду и радость: он является вестником дня.
Он приходит и уходит и входит во все. Иногда он мягкий и незаметный; в
другое время он надоедливый и докучливый.
Другой ветер - суровый ветер, холодный или горячий, либо то и другое
вместе. Это полуденный ветер. Губительный, полный энергии, но полный также
безрассудства. Он вламывается в двери и рушит стены. Маг должен быть
ужасно сильным, чтобы справиться с этим суровым ветром.
Затем есть холодный послеполуденный ветер. Унылый и утомительный,
который ни за что не оставит тебя в покое. Он будет приводить тебя в
уныние и заставит тебя плакать. Однако Нагваль сказал, что в этом такая
глубина, что она заслуживает особого внимания, чтобы искать ее.
И наконец, есть горячий ветер. Он согревает и защищает и окутывает
все. Это ночной ветер магов. Его сила приходит вместе с темнотой.
Таковы четыре ветра. Они также связаны с четырьмя направлениями. Бриз
- это восток. Холодный ветер - запад. Горячий - юг. Суровый ветер - север.
Четыре ветра имеют также личности. Бриз - игривый, вкрадчивый и
переменчивый. Холодный ветер - угрюмый, тоскливый и всегда печальный.
Горячий ветер - довольный, безудержный и хвастливый. Суровый ветер -
энергичный, властный и нетерпеливый.
Нагваль сказал мне, что четыре ветра являются женщинами. Именно
поэтому женщины-воины ищут их. Ветры и женщины родственны друг другу. Это
также причина того, что женщины лучше, чем мужчины. Я сказала бы, что
женщины учатся быстрее, если они верны своему специфическому ветру.
- Как может женщина узнать, какой ветер является ее специфическим?
- Если женщина успокоилась и не разговаривает сама с собой, ее ветер
научит ее, какой это ветер.
Она сделала охватывающий жест.
- Должна ли она лежать обнаженной?
- Это помогает. Особенно, если она застенчивая. Я была толстой старой
женщиной. Я никогда в жизни не снимала свои одежды. Я спала в них и
купалась всегда накрывшись. Для меня показать свое жирное тело ветру было
смерти подобно. Нагваль знал это и шутил над этим вовсю. Он знал о дружбе
женщин с ветром, однако он привел меня к мескалито, т.к. был введен в
заблуждение мною.
После того, как Нагваль повернул мою голову в тот первый ужасный
день, он почувствовал ответственность за меня. Он говорил мне, что не имел
никакого понятия, что со мной делать. Одно было для него несомненно - ему
не нужна была толстая старая женщина, шныряющая вокруг его мира. Нагваль
сказал, что он находился со мной в таком же положении, как и с тобой. Он
был в растерянности. Оба мы не должны быть здесь. Ты не индеец, а я старая
корова. Мы оба бесполезны. Что-то должно было измениться.
Женщина, конечно, гораздо податливее мужчины. Женщина изменяется
очень легко под воздействием силы мага. Особенно силы такого мага, как
Нагваль. Ученик-мужчина, согласно Нагвалю, крайне упрямый. Например, ты
сам не изменился так сильно, как ла Горда, а она вступила на свой путь
ученичества после тебя. Женщина мягче и более послушна, а сверх всего,
женщина подобна тыкве: она воспринимает. Но так или иначе, мужчина имеет в
своем распоряжении больше силы. Впрочем, Нагваль никогда не соглашался с
этим. Он также считал, что я ощущала, что мужчины лучше только потому, что
я пустая женщина. Он, должно быть, был прав. Я была пустой так долго, что
я не могу вспомнить, как ощущать, будучи полной. Нагваль сказал, что если
я когда-нибудь стану полной, мои ощущения на этот счет изменятся. Однако,
если бы он был прав, то его Горда сделала бы также хорошо, как Горда, а,
как ты знаешь, это не так.
Я не мог следить за течением ее повествования, т.к. она
подразумевала, что я знаю, что она имеет в виду. В данном случае я не имел
никакого понятия о том, что сделали элихио или ла Горда.
- Чем ла Горда отличалась от элихио?
Она на миг взглянула на меня, как бы оценивая что-то во мне. Затем
она села, подтянув колени к груди.
- Нагваль рассказал мне все, - сказала она, оживившись, - Нагваль не
имел секретов от меня. Элихио был самым лучшим, поэтому его теперь нет в
мире. Он не вернулся. Фактически, он был таким безупречным, что ему не
было необходимости прыгать с обрыва, когда его ученичество было закончено.
Он был подобен Хенаро; в один день, когда он работал в поле, что-то пришло
и забрало его отсюда.
У меня возникло желание спросить ее, действительно ли я прыгал с
<< Пред. стр. 115 (из 284) След. >>
Список литературы по разделу