<< Пред. стр. 131 (из 284) След. >>
Список литературы по разделу
- Мы не виним Паблито за то, что он боится этих женщин, - Сказал
Нестор. - они все, подобно самому Нагвалю, жуткие воины. Они подлые и
ненормальные
- Ты действительно думаешь, что она такие, - спросил я его.
- Сказать, что они плохие, будет лишь одной частью всей истины, -
сказал Нестор. - они точно такие же, как Нагваль. Они серьезные и хмурые.
Когда Нагваль был рядом, они обычно сидели около него и пристально
смотрели вдаль полуприкрытыми глазами целыми часами, иногда днями.
- Это правда, что Жозефина когда-то давно была на самом деле
ненормальной?
- Чушь, - сказал Паблито. - не давно, она ненормальная сейчас. Она
самая сумасшедшая из всей этой компании.
Я сказал им, что она сделала со мной. Я думал, что они оценят юмор ее
великолепного представления. Но мой рассказ, по-видимому, оказал на них
дурное впечатление. Они слушали меня, как испуганные дети, даже Бениньо
открыл глаза, слушая мой отчет.
- Вот! - воскликнул Паблито. - эти суки действительно ужасны. И ты не
знаешь, что их лидер - двести двадцать задниц. Она швырнет в тебя камень,
а потом спрячет руку и сделает вид невинной девочки. Будь осторожен с ней,
маэстро.
- Нагваль тренировал Жозефину, чтобы она могла быть всем, кем угодно,
- сказал Нестор. - она может делать все, что захочет: плакать, смеяться,
сердиться и все, что угодно.
- А какая она, когда не прикидывается? - спросил я Нестора.
- Тогда она просто помешанная, - ответил Бениньо мягким голосом.
- Я встретился с Жозефиной впервые, когда она прибыла. Мне пришлось
внести ее в дом. Нагваль и я обычно привязывали ее к постели все время.
Однажды она начала плакать о своей подруге, девочке, с которой обычно
играла. Она плакала три дня, Паблито утешал ее и кормил, как ребенка. Она
похожа на него. Оба они не знают, как остановиться, когда начнут что-то.
Бениньо внезапно начал нюхать воздух. Он встал и подошел к плите.
- Он действительно застенчивый? - спросил я Нестора.
- Он застенчивый и эксцентричный, - ответил Паблито. - он будет таким
до тех пор, пока не потеряет свою форму. Хенаро сказал нам, что мы раньше
или позже потеряем свою форму, так что нет смысла делать жалкие потуги,
пытаясь изменить себя так, как говорил нам Нагваль. Хенаро сказал нам,
чтобы мы наслаждались и ни о чем не заботились. Ты и женщины - вы
заботитесь и пытаетесь, мы с другой стороны, наслаждаемся. Ты не знаешь,
как наслаждаться вещами, а мы не знаем, как сделать себя жалкими. Нагваль
называл делание себя жалким - безупречностью, мы называем это глупостью,
правда?
- Говори за себя, Паблито, - сказал Нестор. - Бениньо и я мыслим
иначе.
Бениньо положил в миску еды и поставил передо мной. Он обслужил всех.
Паблито изучил миски и спросил Бениньо, где он нашел их. Бениньо сказал,
что они были в ящике, где, как сказала ему ла Горда, она спрятали их.
Паблито доверительно сказал мне, что эти миски принадлежали им до разрыва.
- Мы должны быть осторожны, - сказал Паблито нервным тоном. - эти
миски, несомненно, заколдованны. Те суки вложили что-то в них. Я лучше
буду есть из миски ла Горды.
Нестор и Бениньо начали есть. Тут я заметил, что Бениньо дал мне
коричневую миску. Паблито, судя по всему, был в большой тревоге. Я захотел
успокоить его, но Нестор остановил меня.
- Не принимай его так серьезно, - сказал он. - он любит быть таким.
Он сядет и будет есть. Это место, где ты и женщины потерпели неудачу. У
тебя нет способа понять Паблито таким, каков он есть. Ты ожидаешь, что все
будут похожи на Нагваля. Ла Горда единственная, кто относится к нему
спокойно, но не потому, что она понимает, а потому, что она потеряла свою
форму.
Паблито сел кушать и вчетвером мы прикончили весь горшок с едой.
Бениньо помыл миски и тщательно спрятал их обратно в ящик, а затем все мы
удобно уселись вокруг стола.
Нестор предложил, чтобы все мы, когда стемнеет, пошли в близлежащую
лощину, куда обычно ходили дон Хуан, дон Хенаро и я. Я ощутил какое-то
нежелание. Я не чувствовал достаточной уверенности в их компании. Нестор
сказал, что они привыкли ходить в темноте и что искусство мага заключается
в том, чтобы оставаться незамеченным даже в гуще людей. Я сказал ему, что
дон Хуан сказал мне однажды перед тем, как оставить меня одного в
пустынном месте в горах не слишком далеко отсюда. Он потребовал, чтобы я
полностью сконцентрировался на попытке не быть заметным. Он сказал, что
люди в этой местности знают друг друга на вид. Там было не очень много
людей, но те, кто там жили, постоянно ходили вокруг и могли засечь чужака
за несколько миль. Он сказал мне, что многие из этих людей имеют
огнестрельное оружие и им ничего не стоит подстрелить меня.
- Не беспокойся насчет существ другого мира, - сказал дон Хуан,
смеясь. - это по-моему правильно, - сказал Нестор. - это всегда было
правильно. Именно поэтому Нагваль и Хенаро были такими артистами. Они
научились быть незаметными среди всего этого. Они знали искусство
выслеживания.
Было еще слишком рано для нашей прогулки в темноте. Я захотел
воспользоваться этим временем, чтобы задать Нестору свои критические
вопросы. Я избегал этого все время, какое-то странное ощущение
предотвращало меня от этого. Было так, словно мой интерес истощился после
ответа Паблито. Однако Паблито сам пришел мне на помощь и затронул
внезапно эту тему, словно прочитав мои мысли.
- Нестор тоже прыгнул в пропасть в тот же день, что и мы, - сказал
он. - в результате этого он стал свидетелем, ты стал маэстро, а я стал
деревенским идиотом.
В небрежной манере я попросил Нестора рассказать мне о его прыжке в
пропасть. Я постарался, чтобы в моих словах звучал лишь умеренный интерес.
Но Паблито осознал подоплеку моего деланного безразличия. Он засмеялся и
сказал Нестору, что я так осторожен потому, что я был глубоко разочарован
его собственным отчетом об этом событии.
- Я бросился после того, как вы оба сделали это, - сказал Нестор и
взглянул на меня, словно ожидая следующего вопроса.
- Ты прыгнул непосредственно после нас? - спросил я.
- Нет. Мне потребовалось некоторое время для подготовки, - сказал он.
- Хенаро и Нагваль не сказали мне, что делать. Тот день был пробным днем
для всех нас.
Паблито казался подавленным. Он встал со своего стула и прошелся по
комнате. Затем он снова сел, качая головой в жесте отчаяния.
- Ты действительно видел, как мы бросились с края? - спросил я
Нестора.
- Я свидетель, - сказал он. - быть свидетелем - это был мой путь
знания, рассказывать вам безупречно то, чему я был свидетелем - мое
задание.
- А что же ты на самом деле видел? - спросил я.
- Я видел, как вы, держа друг друга за руки, подбежали к краю, -
сказал он. - а затем я видел вас обоих, как воздушных змеев в небе.
Паблито двигался дальше по прямой линии, а потом упал вниз. Ты немного
поднялся, а затем продвинулся на небольшое расстояние от края, после чего
упал.
- Но мы действительно прыгнули в своих телах? - спросил я.
- Ну да, я не думаю, что это можно сделать другим способом, - сказал
он и засмеялся.
- Может быть, это была иллюзия? - спросил я.
- Что ты хочешь выяснить, маэстро? - спросил он сухим тоном.
- Я хочу узнать, что в действительности случилось, - сказал я.
- На тебя, случайно, не нашло помрачение, как на Паблито? - сказал
Нестор с блеском в глазах.
Я попытался объяснить ему природу моего недоумения в связи с прыжком.
Он не выдержал и перебил меня. Паблито вмешался, чтобы призвать его к
порядку, и они стали пререкаться. Паблито прекратил спор, обойдя вокруг
стола, полусидя на своем стуле.
- Нестор не видит дальше своего носа, - сказал он мне. - То же самое
и Бениньо. Ты ничего не получишь от них. По крайней мере, мои симпатии
остались на твоей стороне.
Паблито захохотал, заставив свои плечи дрожать, и закрыл свое лицо
шляпой Бениньо.
Что касается меня, то вы оба прыгнули, - сказал мне Нестор, внезапно
взорвавшись. - Хенаро и Нагваль не оставили вам другого выбора. Это было
их искусство - загнать вас и затем подвести вас к единственным воротам,
которые были открыты. Так вы двое бросились через край. Это было то, чему
я был свидетелем. Паблито говорит, что он ничего не ощущал, это
сомнительно. Я знаю, что он прекрасно все сознавал, но он избрал ощущать и
говорить, что он не сознавал.
- Я действительно не сознавал, - сказал мне Паблито тоном оправдания.
- Возможно, - сказал Нестор сухо. - но я сам сознавал и я видел, как
ваши тела сделали то, что они должны были сделать - прыгнули.
- Утверждения Нестора вовлекли меня в странное умонастроение. Все это
время я искал подтверждения того, что я испытал сам. Но когда я получил
его, я осознал, что оно ничего не меняет. Одно дело было знать, что я
прыгнул, и был испуганным тем, что я воспринимал, и другое - найти
согласованное подтверждение. Я понял тогда, что одно не имеет необходимой
корреляции с другим. Я думал все это время, что наличие кого-то другого,
кто подтвердит, что я испытал этот прыжок, освободит мой интеллект от его
сомнения и страхов. Я ошибся. Вместо этого я стал еще более беспокоен, еще
более вовлечен в эту проблему.
Я начал объяснять Нестору, что я приехал, чтобы увидеть их обоих
специально для того, чтобы получить их подтверждение того, что я прыгнул,
- мое умонастроение изменилось и я в действительности не хочу больше
разговаривать об этом. Оба они начали говорить одновременно, и в этот
момент мы вступили в трехсторонний спор. Паблито доказывал, что он ничего
не сознавал, Нестор кричал, что Паблито индульгирует, а я говорил, что не
хочу больше ничего слышать о прыжке.
Мне впервые стало совершенно ясно, что никто из нас не имел
спокойствия и самоконтроля. Никто из нас не хотел уделить другому свое
нераздельное внимание, как делали дон Хуан и дон Хенаро. Так как я был
неспособен поддерживать какой-либо порядок в нашем обмене мнениями, я
погрузился в свои собственные размышления.
Я всегда думал, что единственным изъяном, который мешал мне полностью
войти в мир дона Хуана было мое настаивание на разумном объяснении всего,
но присутствие Нестора и Паблито дало мне новое прозрение внутрь самого
себя. Другим моим изъяном была моя неуверенность. Как только я сходил с
надежных рельсов здравого смысла, я не мог верить самому себе и становился
устрашенным внушительностью того, что раскрывалось передо мной. Поэтому я
оказался не в состоянии поверить в то, что я прыгнул в пропасть.
Дон Хуан настаивал на том, что центральной проблемой мага является
восприятие, и в соответствии с этим он и дон Хенаро во время нашей
последней встречи инсценировали великолепную катароическую драму на
вершине горы. После того, как они заставили меня произнести слова
благодарности в громких ясных выражениях каждому, кто когда-либо помогал
мне, меня пронизало воодушевление. В этом пункте они захватили все мое
внимание и повели мое тело к восприятию единственного возможного акта в
пределах своей системы соотношений: прыжка в пропасть. Этот прыжок был,
практически, свершением моего восприятия не как обычного человека, а как
мага.
Я так ушел в записывание своих мыслей, что не заметил, что Нестор и
Паблито перестали говорить и что все трое смотрят на меня. Я объяснил им,
что у меня нет способа понять, что произошло в связи с этим прыжком.
- Здесь нечего понимать, - сказал Нестор. - события просто случаются,
и никто не может сказать, как. Спроси Бениньо, хочет ли он понять.
- Ты хочешь понять? - спросил я шутливо Бениньо.
- Будь уверен, что хочу! - воскликнул он глубоким низким голосом,
так, что все рассмеялись.
- Ты индульгируешь, говоря, что хочешь понять, - продолжал Нестор. -
так же как Паблито индульгирует, говоря, что он ничего не помнит.
Он взглянул на Паблито и подмигнул мне. Паблито опустил голову.
Нестор спросил меня, не заметил ли я чего-нибудь в настроении
Паблито, когда мы собирались прыгать. Я вынужден был признать, что был не
в состоянии обращать внимание на такие тонкости, как настроение Паблито.
- Воин должен замечать все, - сказал он. - это его специфическая
черта и, как Нагваль, в этом заключается его преимущество.
Он улыбнулся и сделал нарочитый жест замешательства, закрыв свое лицо
шляпой.
- Что именно я упустил в настроении Паблито? - спросил я его.
- Паблито уже прыгнул, прежде, чем он переступил край, - Сказал он. -
ему больше ничего не нужно было делать. Он мог с таким же успехом сесть на
краю вместо прыжка.
- Что ты имеешь в виду? - спросил я.
- Паблито был уже распавшимся, - ответил он. - именно поэтому он
думает, что потерял сознание. Паблито лжет. Он что-то скрывает.
Паблито начал говорить со мной. Он бормотал какие-то невразумительные
слова, затем махнул рукой и плюхнулся обратно на свой стул. Нестор тоже
начал что-то говорить. Я остановил его. Я не был уверен, что понял его
правильно.
- Было ли тело Паблито распавшимся? - спросил я.
Он долго всматривался в меня, не говоря ни слова. Он сидел справа от
меня. Он молча пересел на скамейку напротив меня.
- Ты должен серьезно отнестись к тому, что я говорю, - сказал он. -
нет способа повернуть назад колесо времени к тому, чем мы были перед
прыжком. Нагваль сказал, что быть воином - это честь и удовольствие, и что
судьба воина - делать то, что он должен делать. Я должен рассказать тебе
безупречно то, чему я был свидетелем. Паблито был распавшимся. Когда вы
подбежали к краю, только ты был плотным. Паблито был похож на облако. Он
думает, что был близок к тому, чтобы упасть ничком, а ты думаешь, что
держал его за руку, чтобы помочь ему добежать до края. Никто из вас не
прав, и я не сомневаюсь, что для вас обоих было бы лучше, если бы ты не
поддерживал Паблито.
Я ощущал еще большее замешательство, чем прежде. Я искренне верил,
что он правдиво излагает то, что он воспринял, но я помнил, что я только
держал Паблито за руку.
- Что случилось бы, если бы я не вмешался? - спросил я.
- Я не могу ответить на это, - ответил Нестор. - но я знаю, что вы
повлияли на светимость друг друга. В тот момент, когда ты подал ему руку,
Паблито стал более плотным, но ты потратил свою драгоценную силу на
пустяки.
- Что ты делал после того, как мы прыгнули? - спросил я Нестора после
долгого молчания.
- Сразу после того, как вы оба исчезли, - сказал он, - мои нервы были
так потрясены, что я не мог дышать, и я тоже потерял сознание, не знаю, на
какое время. Я думал, что это длилось один момент. Когда я снова пришел в
себя, я оглянулся вокруг, ища Нагваля и Хенаро. Они ушли. Я бегал взад и
вперед по верхушке той горы, зовя их, пока не сорвал голос. Тогда я понял,
что остался один.
Я подошел к краю утеса и попытался отыскать знак, который дает земля,
когда воин не собирается возвращаться, но я уже пропустил его. Я понял
тогда, что Хенаро и Нагваль ушли навсегда. До этого момента я не
осознавал, что обращаясь ко мне, когда прощались с вами, когда вы побежали
к краю, они помахали руками и попрощались со мной.
Обнаружить себя одного в то время дня на том пустынном месте было
больше того, что я мог вынести. Одним махом я потерял всех друзей, которых
имел в мире. Я сел и заплакал. А когда я испугался еще больше, я начал
вопить во всю мочь. Я во все горло выкрикивал имя Хенаро. К тому времени
стало очень темно. Я больше не мог различить окружающих предметов. Я знал,
что, как воин, я не должен индульгировать в своей печали. Чтобы
успокоиться, я начал выть, как койот, так, как меня научил Нагваль. Спустя
некоторое время после начала вытья, я почувствовал себя немного лучше, так
что я забыл свою печаль. Я забыл о существовании мира. Чем дольше я выл,
тем легче было ощущать тепло и защиту земли.
Так прошло, должно быть, несколько часов. Внезапно я ощутил внутри
себя толчок позади горла и колокольный звон в ушах. Я вспомнил, что
Нагваль сказал Элихио и Бениньо перед их прыжком. Он сказал, что это
ощущение в горло приходит как раз перед тем, как человек готовится
изменить свою скорость, и что звук колокольчика является средством,
которое человек может использовать для выполнения всего, что ему
потребуется. Тогда я захотел стать койотом. Я посмотрел на свои руки,
которые были на земле передо мной. Они изменили форму и стали похожи на
лапы койота. Я увидел койотную шерсть на руках и груди. Я был койотом! Это
наполнило меня таким счастьем, что я стал кричать, как должен кричать
койот. Я ощущал у себя зубы койота, его длинную заостренную морду и язык.
Каким-то образом я знал, что я умер, но это не тревожило меня. Для меня не
имело значения - превратиться в койота или умереть, или остаться живым. Я
пошел на четырех лапах, как койот, к краю обрыва и прыгнул туда. Ничего
другого мне не оставалось делать.
Я ощутил, что я падаю и мое койотное тело перевернулось в воздухе.
Затем я снова стал самим собой, кружащимся высоко над землей. Но прежде,
чем упасть на дно, я стал таким легким, что больше не падал, а парил.
Воздух проходил через меня. Я был таким легким! Я поверил, что моя смерть,
наконец, входит внутрь меня. Что-то размешало мои внутренности, и я
распался, как сухой песок. Там, где я был, было мирно и превосходно. Я
каким-то образом знал, что я был там, и тем не менее, я там не был. Я был
ничто.
Это все, что я могу сказать об этом. Затем совершенно внезапно то же
самое, что сделало меня подобным сухому песку, собрало меня снова. Я
вернулся обратно к жизни и обнаружил, что я сижу в хижине старого
масатекского мага. Он сказал мне, что его зовут Порфирио. Он сказал, что
рад видеть меня и стал обучать меня определенным вещам относительно
растений, которым дон Хуан не учил меня. Он взял меня с собой туда, где
растения растут, и показал мне шаблон растений и особенно отметины на
шаблонах. Он сказал, что если я буду наблюдать эти отметины на шаблонах, я
смогу легко сказать, на что они годятся, даже если я никогда раньше не
видел этих растений. Затем, когда он знал, что я изучил отметины, он
попрощался, но пригласил меня приходить снова к нему. В этот момент я
ощутил сильный толчок и я распался, как раньше. Я стал миллионом кусочков.
Затем я снова был втянут в самого себя и пошел увидеться с Порфирио.
Все-таки он приглашал меня. Я знал, что могу пойти, куда захочу, но я
избрал хижину Порфирио, потому что он был дружелюбен ко мне и учил меня. Я
не хотел рисковать, встретившись вместо этого с чем-то ужасным. На этот
раз Порфирио взял меня, чтобы посмотреть шаблоны животных. Там я увидел
свое собственное животное-Нагваль. Мы узнали друг друга на вид. Порфирио
был восхищен, видя такую дружбу. Я видел также Нагваль Паблито и твой, но
они не захотели разговаривать со мной. Они казались печальными. Я не
настаивал на разговоре с ними. Я не знал, что произошло с вами во время
вашего прыжка.
Я знал, что сам я мертв, но мой Нагваль сказал мне, что я не умер и
что вы оба также живы. Я спросил об Элихио, и мой Нагваль сказал, что он
ушел навсегда. Тут я вспомнил, что, когда был свидетелем прыжка Элихио и
Бениньо, я слышал, как Нагваль сказал ему, чтобы он изучал только свой
<< Пред. стр. 131 (из 284) След. >>
Список литературы по разделу