<< Пред. стр. 220 (из 284) След. >>
Список литературы по разделу
часы, которые прошли между временем, когда я впервые обнаружил туман, и
временем, когда я вылез из канавы и вернулся в его дому, я вычислил, что,
если он заставил меня пройтись, мы могли пройти, самое большее, две с
половиной мили. Поэтому, я обошел берега по ручью около трех миль в каждом
направлении, внимательно рассматривая каждую деталь, которая могла бы
иметь отношение к моему виду стены. Ручей был, насколько я мог сказать,
простым каналом, использовавшимся для орошения. Он был от четырех до пяти
футов шириной по всей длине, и я не мог найти никаких видимых деталей в
нем, которые напомнили бы мне или навязали бы образ бетонной стены.
Когда дон Хуан пришел в дом поздно после полудня, я заговорил с ним и
настоял на прочтении ему моего отчета. Он отказался слушать и заставил
меня сесть. Он сидел лицом ко мне. Он не улыбался. Он, казалось, думал,
оценивая проникающим внутрь взглядом своих глаз, которые остановились над
горизонтом.
- Я думал, что ты должен был осознать к этому времени, - сказал он
тоном, который был, неожиданно, очень суровым, - что все является
смертельно опасным. Вода является такой же смертельной, как и страж. Если
ты не остережешься, вода заманит тебя. Она почти сделала это вчера. Но для
того, чтобы попасться в ловушку, человек должен хотеть. В этом твое
затруднение. Ты хочешь покинуть себя.
Я не знал, о чем он говорил. Его нападение на меня было таким
неожиданным, что я был сбит с толку. Я слабо попросил его объяснить мне.
Он с неохотой упомянул, что он ходил к водному каньону и "видел" духа
водного места и имел глубокое убеждение, что у меня были слабые
возможности "видеть" воду.
- Как? - спросил я, действительно расстроенный.
- Дух - это сила, - сказал он, - и, как таковой, он отзывается только
на силу. Ты не можешь потакать себе в его присутствии.
- Как я потакал себе?
- Вчера, когда ты был в воде.
- Я не потакал себе. Я думал, что это был очень важный момент, и я
рассказывал тебе то, что происходило со мной.
- Кто ты такой, чтобы думать или решать, что является важным? Ты
ничего не знаешь о силах, которые заманивают тебя. Дух водяного места
существует вне этого места и может помочь тебе; в действитедьности, он
помогал тебе, пока ты не был слаб. Теперь я не знаю, какого будет
последствие твоих действий.. Ты уступил силе духа водяного места, и теперь
он может взять тебя в любое время.
- Разве было неправильно смотреть на себя, обернувшегося зеленым?
- Ты покинул самого себя. Это было неправильно. Я уже говорил тебе
это и повторю это снова. Ты можешь выжить в мире брухо, только если ты
воин. Воин обращается со всем с уважением и не топчет ничего, если он не
вынужден делать это. Ты не обращался с водой с уважением вчера. Обычно ты
ведешь себя очень хорошо. Однако, вчера ты покинул самого себя ради своей
смерти, как проклятый дурак. Воин не покидает самого себя ни для чего,
даже для своей смерти. Воин - это не старательный партнер; воин
недоступен; и если он вовлекает себя во что-то, то ты можешь быть уверен,
что он сознает то, что делает.
Я не знал, что сказать. Дон Хуан был почти сердит. Это расстроило
меня. Дон Хуан редко вел себя со мной таким образом. Я действительно не
имел мысли, что я сделал что-то неправильное. После нескольких минут
напряженного молчания он снял свою шляпу, улыбнулся и сказал мне, что я
должен уйти и не возвращаться в его дом до тех пор, пока я не почувствую,
что приобрел контроль над своим потаканием себе. Он подчеркнул, что я
должен сторониться воды и не касаться ею поверхности моего тела три или
четыре месяца.
- Я не думаю, что я могу ходить, не приняв душ, - сказал я.
Дон Хуан захохотал до слез, полившихся из его глаз.
- Ты не можешь ходить без душа+ временами ты так слаб, что, я думаю,
ты побуждаешь меня. Но это не шутка. Временами ты действительно не имеешь
контроля, и силы твоей жизни свободно берут тебя.
Я поднял вопрос о том, что это по-человечески невозможно -
контролировать себя все время. Он настаивал, что для воина нет ничего вне
контроля. Я поднял вопрос о случайности и сказал, что то, что случилось со
мной у водного канала, можно было, конечно, классифицировать, как
случайность, т.к. я не имел этого в виду и не сознавал своего
неправильного поведения. Я говорил о различных лицах, имевших несчастья,
которые могли быть объяснены, как случайности; я говорил особенно о
лукасе, старом, очень приятном индейце племени яки, который серьезно
пострадал, когда грузовик, который он вел, перевернулся.
- Мне кажется, невозможно избежать случайностей, - сказал я. - Никто
не может контролировать все вокруг себя.
- Верно, - сказал дон Хуан резко. - Но не все является неизбежной
случайностью. Лукас не живет, как воин. Если бы он жил так, то он бы знал,
что он ждет и чего он ждет, и он не вел бы грузовик, будучи пьяным. Он
наскочил на скалу у дороги, потому что он был пьян, и искалечил свое тело
ни за что.
- Жизнь для воина - есть упражнение в стратегии, - продолжал дон
Хуан. - Но ты хочешь найти смысл жизни. Воин не заботится о смыслах. Если
бы лукас жил, как воин, - а он имел к этому возможность, т.к. все мы имеем
возможность, - он разметил бы свою жизнь стратегически. Таким образом,
если бы он не мог избежать случайности, которая поломала ему ребра, он
нашел бы способы ослабить это происшествие или избежать его последствий,
или бороться против них. Если бы лукас был воином, то он не сидел бы в
своем развалившемся доме, умирая от голода. Он бы бился до конца.
Я изложил альтернатиыу дону Хуану, используя его в качестве примера,
и спросил его, что будет в результате, если бы он сам был бы вовлечен в
несчастный случай, и ему отрезало бы ноги.
- Если бы я не смог помочь этому и потерял бы свои ноги, - сказал он,
- я не смог бы быть человеком сколько-нибудь дольше и, поэтому, я
соединился бы с тем, кто ждет меня вне этого места.
Он сделал широкий жест своей рукой, чтобы показать все вокруг себя. Я
заспорил, что он неправильно понял меня. Я намеревался указать, что было
невозможно для любого отдельного человека предвидеть все перемены,
включенные в его повседневных действиях.
- Все, что я могу тебе сказать, - сказал дон Хуан, - это то, что воин
всегда недоступен; он никогда не стоит на дороге, ожидая, чтобы его
стукнули по голове. Таким образом, он сводит к минимуму свои возможности
непредвиденного. То, что ты называешь случайностью, в большинстве случаев
очень легко избежать, если не быть идиотом, живущим спустя рукава.
13
Моя следующая попытка "виденья" имела место 3 сентября 1969 года. Дон
Хуан заставил меня выкурить две чашки смеси. Немедленные результаты были
аналогичны результатам, которые я испытывал во время предыдущих попыток. Я
помнил то, что, когда мое тело совсем онемело, дон Хуан помог мне,
поддерживая меня под руку, войти в густой пустынный чаппараль, который рос
на несколько миль вокруг его дома. Я не мог припомнить то, что я или дон
Хуан делал после того, как мы вошли в заросли, я не мог вспомнить, как
долго мы шли; в некоторый момент я обнаружил, что я сидел на вершине
небольшого холма. Дон Хуан сидел слева от меня, касаясь меня. Я не мог
чувствовать его, но я мог видеть его уголком глаза. У меня было чувство,
что он говорил со мной, хотя я не мог вспомнить его слов. Все же, я
чувствовал, что я знал точно, что он говорил, несмотря на тот факт, что я
не мог вспомнить этого ясно. У меня было ощущение, что его слова были
подобны вагонам поезда, который удалялся, и его последнее слово было
подобно последнему квадратному служебному вагону. Я знал, что это
последнее слово означало, но я не мог сказать его или подумать о нем ясно.
Это было состояние полубодрствования с призрачным образом поезда из слов.
Затем, очень слабо я услышал голос дона Хуана, который говорил мне:
- Теперь ты должен посмотреть на меня, - сказал он, повернув мою
голову к своему лицу. Он повторил обращение три или четыре раза.
Я посмотрел и сразу обнаружил тот же самый светящийся эффект, какой я
воспринимал прежде, когда смотрел на его лицо; это было гипнотизирующее
движение, волнообразное перемещение света внутри вмещающих сфер. Там,
между этими сферами, не было определенных границ, и, однако, волнистый
свет никогда не разливался, но двигался внутри невидимых пределов.
Я пристально разглядывал светящийся предмет передо мной, и немедленно
он начал терять свое свечение, и появились обычные черты лица дона Хуана,
или, скорее, стали накладываться на затухающее свечение. Затем я должен
был сфокусировать свой пристальный взгляд снова; очертания дона Хуана
поблекли, а свечение усилилось. Я перенес свое внимание на область,
которая должна была быть его левым глазом. Я заметил, что там движение
свечения не сдерживалось. Я обнаружил нечто, возможно, похожее на вспышки
искр. Вспышки были ритмичными и действительно испускали нечто подобное
частичкам света, которые летели с явной силой ко мне, а затем удалялись,
как будто они были резиновыми нитями.
Дон Хуан должен был повернуть мою голову вокруг. Внезапно, я
обнаружил, что я смотрел на вспаханное поле.
- Теперь смотри вперед, - услышал я голос дона Хуана.
Передо мной, возможно, на двести ярдов, был большой, долгий холм,
весь его склон был вспахан. Горизонтальные полосы бежали параллелльно друг
к другу от подножья до самой вершины холма. Я заметил, что на вспаханном
поле были небольшие камни и три огромных валуна, которые мешали линейности
борозд. Прямо передо мной были кусты, которые мешали мне видеть
подробности оврага или водного каньона у подножия холма. Откуда я смотрел,
каньон казался глубоким разрезом, заметно отличающимся зеленой
растительностью от бесплодного холма. Зелень, казалось, была деревьями,
которые росли на дне каньона. Я чувствовал легкий ветерок, дувший мне в
глаза. У меня было чувство мира и полный покой. Не было звуков ни птиц, ни
насекомых.
Дон Хуан заговорил со мной снова. В этот момент я понимал то, что он
говорил.
- Видишь ли ты человека на этом поле? - продолжал он спрашивать.
Я хотел ответить ему, что на поле не было человека, но я не мог
произнести слова. Дон Хуан взял мою голову в свои руки сзади - я мог
видеть его пальцы над моими бровями и на моих щуках - и заставил меня
посмотреть через все поле, передвигая медленно мою голову справа налево, а
затем в противоположном направлении.
- Наблюдай каждую деталь. Твоя жизнь может зависеть от этого, -
слышал я его, говорившего это снова и снова.
Он заставил меня четыре раза обозреть 180-градусный визуальный
горизонт передо мной. В один момент, когда он двигал мою голову посмотреть
круто налево, я подумал, что я обнаружил что-то движущееся в поле. Я имел
краткое восприятие движения уголком моего правого глаза. Он начал
передвигать мою голову назад, вправо, и я смог сфокусировать свой
пристальный взгляд на вспаханном поле. Я увидел человека, идущего вдоль
борозд. Он был простой человек, одетый, как мексиканский крестьянин: он
носил сандалии, легкие серые штаны, бежевую рубашку с длинными рукавами и
соломенную шляпу и нес легкую коричневую сумку с ремнем через правое
плечо.
Дон Хуан, должно быть, заметил, что я увидел человека. Он повторно
спросил меня, смотрел ли человек на меня и ко мне ли он шел. Я хотел
сказать ему, что человек удалялся и что ко мне была повернута его спина,
но я мог только сказать "нет". Дон Хуан сказал, что если человек
повернется и пойдет ко мне, я крикну, и он развернет мою голову для того,
чтобы защитить меня.
У меня было ощущение страха или опасения, или затруднительного
положения. Я равнодушно наблюдал сцену. Человек остановился на середине
поля. Он поставил свою правую ногу на край большого круглого валуна, как
будто зашнуровывал свою сандалию. Затем он выпрямился, вынул веревку из
своей сумки и обернул ее вокруг своей левой руки. Он повернулся спиной ко
мне и, повернувшись лицом к вершине холма, начал оглядывать пространство
перед собой. Я подумал, что он разглядывает, вследствие способа, которым
он двигал мою голову, которую он медленно поворачивал вправо; я видел его
в профиль, а затем он начал поворачивать все свое тело до тех пор, пока не
оказался смотревшим на меня. Он, в действительности резко двигал своей
головой, или двигал ею таким способом, что я знал без сомнения, что он
видел меня. Он вытянул перед собой левую руку, указывая на землю, и, держа
свою руку в этом положении, начал идти ко мне.
- Он приближается! - крикнул я без какой-либо трудности.
Дон Хуан должен был повернуть мою голову в сторону, и затем я смотрел
на чаппараль. Он велел мне не смотреть пристально, но смотреть "слегка" на
вещи и оглядывать через них. Он сказал, что он собирается встать на
коротком расстоянии передо мной и затем подходить ко мне, и что я должен
пристально смотреть на него, пока не увижу его свечение.
Я видел, что дон Хуан двигался от меня до расстояния, примерно,
двадцать ярдов. Он шел с такой невероятной скоростью и проворством, что я
едва мог поверить, что это был дон Хуан. Он повернулся лицом ко мне и
приказал мне пристально смотреть на него.
Его лицо было светящимся; оно выглядело подобно пятну света. Свет,
казалось, разливался через его грудь почти к середине его тела. Это было
так, как будто я смотрел на свет сквозь свои полузакрытые веки. Свечение,
казалось, расширялось и удалялось. Он, должно быть, начал подходить ко
мне, потому что свет стал более интенсивным и более различимым. Он что-то
сказал мне. Я пытался понять и потерял вид свечения, а затем я сказал дону
Хуану как я вижу его в повседневной жизни; он был в двух шагах от меня. Он
сел лицом ко мне.
Когда я точно сосредоточил свое внимание на его лице, я начал
воспринимать неясное свечение. Его лицо было как бы перекрещено тонкими
лучами света. Лицо дона Хуана выглядело так, как будто кто-то блестел
крошечными зеркалами на него; когда свет стал более интенсивным, лицо
потеряло свои контуры и снова стало аморфным светящимся предметом. Я
воспринимал еще раз эффект пульсирующих вспышек света, исходящих из
области, где должен быть его левый глаз. Я не сосредоточил свое внимание
на нем, но умышленно пристально смотрел на соседнюю область, которая, как
я предполагал, была его правым глазом. Я поймал сразу вид ясной,
прозрачной заводи света. Это был жидкий свет.
Я заметил, что ощущение было больше, чем наблюдение; это было
чувство. Лужа темного, жидкого света имела чрезвычайную глубину. Она была
"дружественной", "доброй". Свет, который излучался из нее, не взрывался,
но кружился медленно внутренне, создавая прелестные отблески. Свечение
способом, который давал мне ощущение прелести.
Я видел симметричный круг сверкающих всплесков света, который
расширялся ритмически в вертикальной плоскости светящегося пространства.
Круг расширялся, чтобы закрыть почти всю светящуюся поверхность, а затем
сокращался до точки света в середине сверкающей лужи. Я видел расширение и
сокращение круга несколько раз. Затем я умышленно перевел глаза, не теряя
пристального взгляда, и смог видеть оба глаза. Я различал ритм обоих видов
световых вспышек. Левый глаз испускал всплески света, которые
действительно выдавались из вертикального плана, в то время, как правый
глаз испускал всплески, которые не выдавались. Ритм обоих глаз был
переменным: свет левого глаза вспыхивал наружу, в то время, как
излучающиеся световые лучи правого глаза собирались и кружились внутри.
Затем свет правого глаза расширился, чтобы закрыть всю светящуюся
поверхность, в то время, как вспыхивающий свет левого глаза отступил.
Дон Хуан должен был повернуть меня еще раз, и я снова смотрел на
вспаханное поле. Я слышал, что он говорил мне наблюдать за человеком.
Человек стоял у камня и смотрел на меня. Я не мог различить черты его
лица - его шляпа закрывала большую часть его лица. Через момент он
подсунул свою сумку под правую руку и начал идти вправо от меня. Он дошел
почти до конца вспаханной площади, изменил направление и сделал несколько
шагов к оврагу. Затем я потерял контроль над своим сосредоточением, и он
исчез и, поэтому, остался только пейзаж. Изображение пустынных кустов
наложилось на него.
Я не помню ни того, как я вернулся к дому дона Хуана, ни того, что он
делал со мной, чтобы "привести меня назад". Когда я проснулся, я лежал на
моем соломенном мате в комнате дона Хуана. Он подошел ко мне и помог мне
встать. У меня кружилась голова; желудок был расстроен. Дон Хуан очень
быстро и умело отвел меня к кустам в стороне от его дома. Меня стошнило, и
он рассмеялся.
Потом я почувствовал себя лучше. Я посмотрел на свои часы: было
одиннадцать часов пополудни. Я вернулся спать до часа следующего дня, как
я думал, и был снова самим собой.
Дон Хуан продолжал спрашивать меня, как я себя чувствовал. У меня
было ощущение рассеянности. Я не мог действительно сконцентрироваться. Я
ходил вокруг дома некоторое время под внимательным надзором дона Хуана. Он
следовал за мной. Я чувствовал, что ничего не мог делать, и снова уснул. Я
проснулся поздно после полудня и чувствовал себя намного лучше. Я
обнаружил много раздавленных листьев вокруг себя. В действительности,
когда я проснулся, я лежал на животе на куче листьев. Их запах был очень
сильным. Я вспомнил, что стал сознавать запах до еще до того, как
полностью проснулся.
Я вышел за дом и обнаружил дона Хуана, сидевшего у оросительной
канавы. Когда он увидел меня приближающимся, он неистово замахал мне
остановиться и вернуться в дом.
- Беги внутрь! - крикнул он.
Я вбежал в дом, и он присоединился ко мне через некоторое время.
- Никогда не ищи меня, - сказал он. - Если ты хочешь видеть меня, то
жди меня здесь.
Я извинился. Он сказал, чтобы я не изнурял себя в глупых извинениях,
которые не имели силы, чтобы аннулировать мои действия. Он сказал, что ему
было очень трудно привести меня назад и что он ходатайствовал за меня
перед водой.
- Мы должны взять шанс теперь и вымыть тебя в воде, - сказал он.
Очень красиво и нежно касалось меня, успокаивало меня. Я заверил его, что
чувствовал себя превосходно. Он долгое время пристально смотрел мне в
глаза.
- Пойдем со мной, - сказал он. - я собираюсь окунуть тебя в воду.
- Я здоров, - сказал я. - смотри, я пишу заметки.
Он оторвал меня от циновки со значительной силой.
- Не потакай себе! - сказал он. - моментально ты вовсе уснешь опять.
Может быть, я не смогу разбудить тебя на этот раз.
Он потащил меня за дом. Перед тем, как мы достигли воды, он велел мне
очень драматическим тоном плотно закрыть глаза и не открывать их, пока он
не скажет мне. Он сказал мне, что, если я пристально посмотрю на воду даже
на мгновение, я могу умереть. Он вел меня за руку, а затем столкнул меня в
оросительную канаву головой вперед.
Я держал свои глаза закрытыми, когда он продолжал погружать и
вытаскивать меня из воды в течение часов. Изменение, которое я испытал,
было замечательным. Все, что было неправильным со мной до того, как я
вошел в воду, было таким неуловимым, что я действительно не замечал этого,
пока не сравнил это с чувством благополучия и живости, которое было у
меня, когда дон Хуан держал меня в оросительной канаве.
Вода попала мне в нос, и я начал чихать. Дон Хуан вытащил меня и
повел меня, все еще с закрытыми глазами, в дом. Он велел мне сменить
<< Пред. стр. 220 (из 284) След. >>
Список литературы по разделу