<< Пред. стр. 232 (из 284) След. >>
Список литературы по разделу
- Никогда не называй его так. Ты еще недостаточно видел его, чтобы
его знать.
- Как мескалито защищает людей?
- Он советует. Он отвечает на все вопросы, какие ему заданы.
- Значит, мескалито реален? Я имею в виду, что он что-то такое, что
можно видеть?
Он, казалось, был ошарашен моим вопросом. Он взглянул на меня с
каким-то вопрошающим выражением.
- Я хочу знать, что мескалито...
- Я слышал, что ты сказал. Разве ты не видел его прошлой ночью?
Я хотел сказать, что видел лишь собаку, но заметил его озадаченный
взгляд.
- Так ты думаешь, что то, что я видел прошлой ночью, было им?
Он взглянул на меня с участием. Он усмехнулся, покачал головой, как
если бы я не мог поверить этому, и очень проникновенным тоном сказал:
- Не говори мне, что ты считаешь, что это была твоя... мама?
Он приостановился, говоря "мама", так как то, что он хотел сказать,
было "ту чиндара мадрэ" - идиома, используемая, как неуважительный намек
на мать другого. Слово "мама" было так неподходяще, что мы оба долго
смеялись. Потом я понял, что он заснул и не ответил на мой вопрос.
Воскресенье, 6 августа 1961 года.
Я отвез дона Хуана к дому, где я принимал пейот. По дороге он сказал
мне, что имя человека, "который представил меня мескалито" - Джон. Когда
мы подъехали к дому, мы обнаружили Джона сидящим на веранде с двумя
молодыми людьми. Все они были в исключительно хорошем настроении. Они
смеялись и разговаривали очень непринужденно. Трое говорили по-английски в
совершенстве. Я сказал Джону, что приехал поблагодарить его за оказанную
мне помощь.
Я хотел узнать их мнение о своем поведении во время галлюциногенного
опыта, и сказал им, что я пытался думать о том, что я делал предыдущей
ночью, но не мог вспомнить. Они смеялись и были нерасположены говорить об
этом. Они, казалось, сдерживались из-за присутствия дона Хуана. Они все
поглядывали на него, как бы ожидая утвердительного знака, чтобы
поговорить. Дон Хуан, видимо, дал им такой знак, хотя я ничего не заметил,
потому что Джон начал внезапно рассказывать о том, что я делал прошлой
ночью.
Он сказал, что знал о том, что я был "взят", когда услышал, что я
стал пукать. Он утверждал, что я пукнул 30 раз. Дон Хуан поправил его, что
не 30, а только десять.
Джон продолжал:
- Когда мы все подвинулись к тебе, ты был застывшим и у тебя была
конвульсия. Очень долгое время, лежа на спине, ты двигал ртом, как будто
говоришь. Затем ты начал стучать головой об пол, и дон Хуан надел тебе на
голову старую шляпу. И ты это прекратил: ты дрожал и вздрагивал, часами
лежа на полу. Я думал, что тогда все заснули. Но я слышал сквозь сон, как
ты пыхтел и стонал. Затем я слышал, как ты вскрикнул, и проснулся. Увидел,
как ты, вскрикивая, подпрыгиваешь в воздух. Ты сделал бросок к воде,
перевернул посудину и стал барахтаться в луже.
Дон Хуан принес тебе еще воды. Ты сидел спокойно перед соусницей.
Затем ты подпрыгнул и снял с себя всю одежду. Ты встал на колени перед
водой и начал пить большими глотками. Затем ты просто сидел и смотрел в
пространство.
Мы думали, что ты будешь сидеть так все остальное время. Почти все,
включая дона Хуана, заснули, когда ты с воем вскочил и погнался за
собакой. Собака испугалась и завыла тоже, и побежала к задней половине
дома. Тогда все проснулись.
Мы все поднялись. Ты вернулся с другой стороны дома, все еще
преследуя собаку. Собака бежала перед тобой, лая и завывая. Я думаю, ты
вероятно, двадцать раз обежал дом кругами, лая, как собака. Я боялся, что
соседи заинтересуются. Здесь близко нет соседей, но твои завывания были
так громки, что их можно было слышать за версту.
- Ты поймал собаку и принес ее на веранду на руках.
Джон продолжал:
- Затем ты стал играть с собакой. Ты боролся с ней и вы кусали друг
друга и играли. Мне кажется, было забавно. Моя собака обычно не играет. Но
на этот раз ты и собака катались друг через друга и друг на друге.
- затем ты побежал к воде, и собака пила вместе с тобой, - сказал
молодой человек.
- Ты пять или шесть раз бегал к воде с собакой.
- Как долго это продолжалось? - спросил я.
- Часы, - ответил Джон. - один раз мы потеряли обоих из виду. Я
думал, что ты побежал за дом. Мы только слышали, как ты лаял и визжал. Ты
лаял так похоже на собаку, что мы не могли вас отличить.
- Может, это была одна лишь собака, - сказал я.
Они засмеялись, и Джон сказал.
- Нет, парень, лаял ты.
- А что было потом?
Все трое смотрели друг на друга и, казалось, были в затруднении,
вспоминая, что было потом. Наконец, молодой человек, который до этого
молчал, сказал:
- Он поперхнулся, - и посмотрел на дона Хуана.
- Да, ты, наверное, поперхнулся. Ты начал очень странно плакать и
затем упал на пол. Мы думали, что ты откусываешь себе язык. Дон Хуан
разжал тебе челюсти и плеснул на лицо воды. Тогда ты начал дрожать, и по
всему телу у тебя опять пошла конвульсия. Затем ты долгое время оставался
неподвижным. Дон Хуан сказал, что все закончилось. Но к этому времени уже
настало утро, и мы, укрыв тебя одеялом, оставили спать на веранде.
Тут он остановился и взглянул на остальных, которые, казалось,
сдерживают смех. Он повернулся к дону Хуану и спросил его о чем-то. Дон
Хуан улыбнулся и ответил на вопрос.
- Дон Хуан повернулся ко мне и сказал:
- Мы оставили тебя на веранде, так как опасались, что ты начнешь
писать по всем комнатам.
Все они громко рассмеялись.
- Что со мной было? - спросил я. - разве я...
- Разве ты? - Джон передразнил меня. - мы не собирались об этом
говорить, но дон Хуан сказал, что все в порядке. Ты описал мою собаку.
- Что я делал?
- Ты ж не думаешь, что собака бегала от тебя потому, что боялась
тебя? Собака убегала, потому что ты ссал на нее.
Все захохотали. Я пытался спросить одного из молодых людей, но все
они смеялись, и он не слышал меня. Джон продолжал:
- Мой пес также не остался в долгу. Он тоже ссал на тебя.
Это заявление, видимо, было соверщенно смешным, так как все так и
покатились со смеху, включая дона Хуана. Когда они успокоились, я спросил
со всей серьезностью:
- Это правда? Это действительно было?
Все еще смеясь, Джон ответил:
- Клянусь тебе, моя собака действительно на тебя ссала.
По дороге обратно к дому дона Хуана я спросил его:
- Это действительно все случилось, дон Хуан?
- Да, - сказал он, - но они не знают того, что ты видел. Они не
понимают, что ты играл с ним. Вот почему я не беспокоил тебя.
- Но разве все это дело со мной и собакой, писающими друг на друга -
правда?
- Да это была не собака. Сколько раз мне нужно говорить тебе это? Это
единственный способ понять. Единственный способ. Это был _"о_н"_, тот, кто
играл с тобой.
- знал ли ты, что все это происходит, прежде, чем я сказал тебе об
этом?
Он запнулся на момент, прежде чем ответить.
- Нет, я вспомнил после того, как ты мне все рассказал, страшный вид,
который ты имел. Я просто подозревал, что с тобой все хорошо, потому что
ты не был испуган.
- Собака действительно играла со мной так, как говорят?
- Проклятье! Это была не собака.
Четверг, 17 августа 1961 года.
Я рассказал дону Хуану, что я чувствую по поводу моего опыта. С точки
зрения той работы, которую я планировал, это было катастрофическое
событие. Я сказал, что и думать не хочу о повторной встрече с "мескалито".
Я согласился, что все, что произошло, уже произошло, но добавил, что это
не может меня подтолкнуть к тому, чтобы искать новую встречу. Я серьезно
считал, что непригоден для предприятий такого рода.
Пейот создал во мне, как постреакцию, странного рода физическое
неудобство. Это был неопределенный страх или беспокойство, какую-то
меланхолию, качества которой я не мог точно определить. Я ни в коем случае
не находил такое состояние благородным.
Дон Хуан засмеялся и сказал:
- Ты начинаешь учиться.
- Учение такого рода не для меня. Я не создан для него, дон Хуан.
- Ты всегда преувеличиваешь.
- Это не преувеличение.
- Нет, это так. Единственный плохой момент это то, что ты
преувеличиваешь лишь худые стороны.
- Тут нет хороших сторон, насколько это касается меня. Все, что я
знаю, так это то, что это меня пугает.
Я еще немного протестовал, пытаясь разубедить его. Но он, казалось,
был убежден, что мне больше ничего не осталось делать, как учиться.
- Ты не в том порядке думаешь, - сказал он. - мескалито действительно
играл с тобой. Об этом следует подумать. Почему ты не кайфуешь на этом
вместо того, чтобы кайфовать на собственном страхе.
- Разве это было так уж необычно?
- Ты единственный человек, которого я видел играющим с мескалито. Ты
не привык к жизни такого рода. Поэтому знаки прошли мимо тебя. И, однако
же, ты серьезный человек, но твоя серьезность прикреплена к тому, что ты
думаешь, а не к тому, что происходит вне тебя. Ты слишком много кайфуешь
на самом себе. В этом беда. И это делает ужасную усталость.
- Но что еще можно делать, дон Хуан?
- Ищи и смотри на чудеса повсюду вокруг тебя. Ты устаешь от глядения
на самого себя, и эта усталость делает тебя глухим и слепым повсюду ко
всему остальному.
- Ты попал в точку, дон Хуан. Но как мне перемениться?
- Думай о чуде мескалито, играющего с тобой. Не думай ни о чем
другом. Остальное придет к тебе само.
Воскресенье, 20 августа 1961 года.
Прошлой ночью дон Хуан начал проталкивать меня в царство своего
знания. Мы сидели перед его домом в темноте. Внезапно после долгого
молчания он начал говорить. Он сказал, что собирается дать мне совет теми
же словами, которыми воспользовался его бенефактор в первый день, когда он
стал его учеником. Дон Хуан, видимо, запомнил наизусть эти слова, так как
он повторил по нескольку раз их, чтобы быть уверенным, что я не пропущу ни
одного слова из них:
- Человек идет к знанию так же, как он идет на войну, полностью
проснувшись, со страхом, с уважением и с абсолютной уверенностью. Идти к
знанию или идти на войну как бы то ни было иначе - является ошибкой. И
тот, кто совершает ее, доживет до того, чтобы сожалеть о содеянных шагах.
Я спросил его, почему это так, и он ответил, что, когда человек
выполняет эти условия, то для него не существует ошибок, с которыми ему
придется считаться: при всех условиях его действия теряют бестолковый
(мечущийся) характер действия дурака. Если такой человек терпит поражение,
проигрывает, то он проигрывает только битву, и по этому поводу у него не
будет начальных сожалений.
Затем он сказал, что собирается учить меня об о_л_л_и тем самым
способом, каким его учил учитель.
- О_л_л_и, - сказал он, - есть энергия, которую человек может внести
в свою жизнь, чтобы она помогала ему, советовала ему и давала ему силы,
необходимые для выполнения действий, будь они большие или малые, плохие
или хорошие. О_л_л_и необходим для того, чтобы укрепить жизнь человека,
направлять его поступки и укреплять его знание. Фактически, о_л_л_и есть
неоценимая помощь в познании. О_л_л_и позволит тебе видеть и понимать о
вещах, о которых ни одно человеческое существо, вероятно, не просветит
тебя.
- О_л_л_и - это что-то вроде сторожевого духа?
- Нет, это не сторож и не дух.
- Мескалито - это твой о_л_л_и?
- Нет, мескалито - это энергия другого рода. Уникальная сила,
защитник, учитель.
- Что делает мескалито отличным от о_л_л_и?
- Его нельзя приручить и использовать, как приручают и используют
о_л_л_и. Мескалито вне тебя. Он показывается во многих формах тому, кто
стоит перед ним, будь это колдун или деревенский мальчик. С другой
стороны, для того, чтобы заполучить _о_л_л_и_, требуется точнейшее учение
и последовательность стадий или шагов, без малейшего отклонения. В мире
много таких сил _о_л_л_и_, но сам я знаком лишь с двумя из них, с тем, что
в траве дьявола (местный вид дурмана) и с тем, что в "дымке" (особая
курительная галлюциногенная смесь).
- Какого типа силой является о_л_л_и?
- Это помощь. Я уже говорил тебе.
- Как она помогает?
- О_л_л_и - есть сила, способная вывести человека за границы его
самого. Именно таким образом о_л_л_и может осветить те вопросы, которые не
может осветить никто из людей.
- Но мескалито также выводит тебя за границы самого себя, разве это
не делает его о_л_л_и?
- Нет, мескалито берет тебя из тебя самого для того, чтобы учить, о л
л и выносит тебя, чтобы дать силу.
Я попросил объяснить этот момент более детально или описать разницу в
действиях того и другого. Он долго смотрел на меня и расхохотался. Он
сказал, что учение через разговор не только никчемность, но и идиотизм,
потому что учение является наиболее трудной задачей, какую может взять на
себя человек.
Дон Хуан говорил с глубоким уважением о том, что мескалито является
учителем правильного образа жизни. Я спросил его, как мескалито учит
"правильному образу жизни", и дон Хуан ответил, что мескалито
п_о_к_а_з_ы_в_а_е_т_, как жить.
- Как это он показывает? - спросил я.
- у него много способов показать это. Иногда он показывает это на
своей руке или на камнях, или на деревьях, или прямо перед тобой.
- Это как картинки перед тобой?
- Нет. Это как учение перед тобой.
- Говорит ли мескалито с людьми?
- Да, но не словами.
- Как же тогда он говорит?
- Он с каждым говорит по-разному.
Я чувствовал, что мои вопросы надоедают ему, и больше не спрашивал.
Он продолжал объяснять, что нет точных щагов к мескалито, к тому, чтобы
узнать его. Поэтому никто не может учить о нем, кроме самого мескалито.
Это качество делает его уникальной силой. Он не был одним и тем же для
каждого человека. Достижение же о_л_л_и, напротив, требует точного учения
и следования стадиям без малейшего отклонения. Его собственный о_л_л_и был
в "дымке", сказал он, но не стал распространяться о природе дыма. Я
спросил его об этом. Он промолчал.
Он попросил меня вспомнить время, когда я пытался найти мое место, и
как я хотел это сделать, не выполняя никакой работы, потому что я ожидал,
что он вручит мне эти сведения. Если бы он так поступил, сказал он, то я
бы никогда не научился. Но осознание того, как трудно было найти свое
место и, главное, осознание того, что оно существует, дает мне уникальное
чувство уверенности. Он сказал, что пока я "привязан" к своему месту,
ничего не может мне нанести физический вред потому, что я имею
уверенность, что именно на этом месте мне лучше всего. Я имел силу
отбросить прочь все, что могло бы быть вредным для меня. Если же,
допустим, он рассказал бы мне, где это место находится, то я бы никогда не
имел той уверенности, которая необходима для того, чтобы провозгласить это
истинным знанием. Таким образом, знание действительно явилось силой.
Затем дон Хуан сказал, что каждый раз, когда человек отдается учению,
ему приходится работать так же усердно, как работал я, чтобы найти свое
место, и границы его учения определяются его собственной натурой. Таким
образом, он не видел смысла в разговоре об учении. Он сказал, что
некоторые виды учения были слишком могущественны для той силы, которую я
имел, и говорить о них будет только вредно для меня. Он явно чувствовал,
что больше тут нет ничего, что бы он готов сказать. Он поднялся и пошел к
дому. Я сказал ему, что ситуация подавила меня. Это было не тем, что я
воспринимал или, что я хотел в ней видеть.
Он сказал, что страхи естественны. Все мы испытываем их, и с этим
ничего не поделаешь. Но, с другой стороны, вне зависимости от того, каким
устрашающим покажется учение, еще более страшно думать о человеке без
о_л_л_и_ и без знания.
3
За более, чем два года, прошедшие с тех пор, как дон Хуан решил учить
меня о силах о_л_л_и, тогда, когда он решил, что я готов учиться о них в
прагматической форме, которую он назвал учением, он постепенно обрисовал
мне общие черты двух о_л_л_и, о которых раньше шла речь.
Сначала он говорил о силах о_л_л_и очень уклончиво. Первые замечания
о них, которые я нашел в своих записях, перемежаются с другими темами
разговора.
Пятница, 23 августа 1961 года.
- Трава дьявола была о_л_л_и моего бенефактора, она могла бы быть и
моим о_л_л_и также, но я не любил ее.
- Почему тебе не нравилась "трава дьявола", дон Хуан?
- у нее есть серьезный недостаток.
- Она что, слабее, чем другие силы о_л_л_и ?
- Нет. Не понимай меня неверно. Она так же могущественна, как и
лучшие из о_л_л_и_. Но в ней есть нечто, что мне лично не нравится.
- Можешь ты сказать мне, что это?
- Она сбивает (заслоняет) людей. Она дает им чувство силы слишком
рано, не укрепив их сердце, и делает их доминирующими и непредсказуемыми.
Она делает их слабыми в самом центре их великой силы.
- Есть ли какой-нибудь способ избежать этого?
- Есть способ преодолеть это, но не избежать. Всякий, чьим становится
о_л_л_и дурмана, должен заплатить эту цену.
- Как можно преодолеть этот эффект, дон Хуан?
- "Трава дьявола" имеет четыре головы: корень, стебель с листьями,
<< Пред. стр. 232 (из 284) След. >>
Список литературы по разделу