<< Пред. стр. 281 (из 284) След. >>
Список литературы по разделу
тех пор, пока воин не стал воином.
***
Воин признает свою боль, но не индульгирует в ней. Поэтому
настроение воина, который входит в неизвестность, - это не
печаль. Напротив, он весел, потому что он чувствует смирение
перед своей удачей, уверенность в том, что его дух неуязвим, и,
превыше всего, полное осознание своей эффективности. Радость
воина исходит из его признания своей судьбы и его правдивой
оценки того, что лежит перед ним.
КОММЕНТАРИИ
"Сказки о силе" отмечают мой полный провал. В то время,
когда происходили описанные в этой книге события, я страдал от
тяжелого эмоционального сдвига, переломного момента воина. Дон
Хуан Матус покинул этот мир, оставив в нем четырех своих
учеников. Дон Хуан использовал ко всем личный подход и поставил
перед каждым свою задачу. Я считал эту задачу неким плацебо, не
имеющим никакого значения в сравнении с тяжестью нашей потери.
Никакие надуманные задачи не могли смягчить горечь от
ощущения того, что нам никогда уже не увидеть дона Хуана. Моей
первой просьбой к дону Хуану, разумеется, стали слова о том,
что я хотел бы отправиться вместе с ним.
- Ты еще не готов, - сказал он. - Будь реалистичен.
- Но я мог бы приготовиться в мановение ока, - заверил его
я.
- Не сомневаюсь. Если ты и будешь готов, то только не для
меня. Мне требуется совершенная действенность. Мне нужны
безупречная воля, безупречная дисциплинированность. Этого у
тебя еще нет. Они появятся, ты движешься к ним, но сейчас их у
тебя еще нет.
- Но ведь ты смог бы забрать меня с собой, дон Хуан - даже
если я еще не готов и не совершенен.
- Думаю, да, но я не стану этого делать. Это оказалось бы
для тебя постыдным расточительством. Поверь мне, ты потерял бы
все. Не настаивай. Назойливость не относится к миру воинов.
Этого заявления было достаточно, чтобы я прекратил свои
просьбы. Однако внутренне я с тоской желал уйти вместе с ним,
выйти за пределы всего, что я знал и считал нормальным и
реальным.
Когда наступил тот миг, когда дон Хуан окончательно
покидал этот мир, он превратился в какую-то разноцветную
газообразную светимость. Он стал чистой энергией, свободно
текущей во Вселенной. В тот момент мое ощущение потери стало
таким нестерпимым, что мне захотелось умереть. Я позабыл обо
всем, что говорил дон Хуан, и без малейших колебаний решил
броситься в пропасть. Я рассчитывал, что если сделаю это, то в
миг смерти дон Хуан обязан будет взять меня с собой и спасти
хотя бы те крохи осознания, что во мне остались.
Однако по каким-то причинам, необъяснимым как с точки
зрения убеждений моей обычной системы познания, так и с позиции
системы познания мира шаманов, я не погиб. Я остался один в
мире повседневной жизни, а три мои когорты рассеялись по всему
миру. Я стал незнакомцем для самого себя, и это сделало мое
одиночество еще более горьким.
Я считал себя неким провокатором, каким-то шпионом,
которого дон Хуан по неясным соображениям оставил здесь после
себя. Высказывания из книги "Сказки о силе" показывают
неведомое качество этого мира - не мира шаманов, а мира
обыденной жизни, которая, по словам дона Хуана, так же
загадочна и богата, как и все остальное. Чтобы насладиться
чудесами мира повседневной жизни, нужно только одно:
достаточная отрешенность. Однако еще больше отрешенности нам
необходимы достаточные страсть и отрешенность.
- Чтобы этот мир, который кажется таким банальным, смог
распахнуться и явить нам свои чудеса, воин должен любить его, -
предупреждал меня дон Хуан.
Когда он произнес эти слова, мы находились в пустыне
Соноры.
- Быть в этой дивной пустыне и смотреть на эти изрезанные
пики ненастоящих гор, которые на самом деле созданы потоками
лавы давно исчезнувших вулканов, - это очень тонкое ощущение, -
говорил он. - Замечать, что некоторые из кусков обсидиана
возникли при таких высоких температурах, что на них еще
сохранились признаки их происхождения, - это славное чувство. В
них полно силы. Бесцельно бродить среди этих изрезанных вершин
и находить те куски кварца, что способны ловить радиоволны, -
вот что замечательно. Единственным недостатком этого
величественного пейзажа является то, что переход к чудесам
этого мира - к чудесам любого мира, - требует, чтобы человек
был воином: молчаливым, собранным, отрешенным, закаленным под
натиском непознанного. Ты еще недостаточно закален, и потому
твой долг заключается в поиске полноты - только после этого ты
можешь говорить о путешествии в Бесконечность.
Тридцать пять лет своей жизни я провел, добиваясь зрелости
воина. В поисках этого ощущения закаленности под натиском
непознанного я посетил места, не поддающиеся никаким описаниям.
Я уходил туда незаметно и без приглашения, и точно так же
возвращался назад. Воины действуют бесшумно и одиноко, и, когда
воины уходят или возвращаются, они делают это так незаметно,
что никто об этом не знает. Добиваться зрелости воина иным
путем означало бы действовать напоказ, и потому это
недопустимо.
Изречения из "Сказок о силе" стали для меня самым острым
напоминанием о том, что намерение тех шаманов, которые жили в
Мексике в древности, по-прежнему безупречно в своем проявлении.
Колесо времени неуклонно движется вокруг меня, заставляя
всматриваться в те бороздки, которые остаются логически
связанными, хотя в их отношении любые слова бессильны.
- Достаточно сказать, - говорил однажды дон Хуан, - что
беспредельность этого мира, будь то мир шаманов или обычных
людей, настолько очевидна, что только заблуждение не позволяет
нам этого заметить. Попытка объяснить заблуждающимся существам,
что значит затеряться в бороздках колеса времени, - самое
бессмысленное, что только может делать воин. Таким образом, он
полностью убеждается, что эти путешествия представляют собой
единственную принадлежность его состояния воина.
ВАЖНЕЙШИЕ ПОНЯТИЯ ИЗ "ВТОРОГО КОЛЬЦА СИЛЫ"
***
Человек становится мужественным, когда ему нечего терять.
Мы малодушны только тогда, когда есть еще что-то, за что мы
можем цепляться.
***
У воина нет возможности отдавать что бы то ни было на волю
случая. Воин реально влияет на результаты событий силой своего
осознания и своего несгибаемого намерения.
***
Если воин хочет отдать долг за все то добро, которое для
него сделали, и у него нет возможности сделать это по отношению
к конкретному человеку, который когда-то помог ему, он может
сделать свой вклад в человеческий дух. Это может быть очень
немного, но, сколько бы он ни вложил, этого всегда будет более
чем достаточно.
***
После описания мира в очень прекрасной и просвещенной
манере ученый в пять часов уходит домой отдыхать от своих
замечательных построений.
***
Человеческая форма представляет собой существующий во
Вселенной и связанный исключительно с человеческими существами
конгломерат энергетических полей. Шаманы назвали его
человеческой формой, потому что за время жизни человека эти
энергетические поля искажаются и контролируются привычками и
неверным использованием.
***
Воин знает, что измениться он не может. Но хотя ему это
прекрасно известно, он все же пытается изменить себя. Это
единственное преимущество, которое воин имеет перед
обыкновенным человеком. Воин не испытывает разочарования,
когда, пытаясь измениться, терпит неудачу.
***
Чтобы вспугнуть человеческую форму и стряхнуть ее, воины
должны быть безупречны в своем стремлении измениться. После
долгих лет безупречности наступит такой момент, когда
человеческая форма уже не может выдержать ее и уходит. Это
означает, что придет такой миг, когда энергетические поля,
искажавшиеся в течение жизни под влиянием привычек,
распрямляются. Несомненно, при таком распрямлении
энергетических полей воин испытывает сильное потрясение и даже
может погибнуть, однако безупречный воин непременно выживет.
***
Единственная свобода для воина состоит в том, что он
должен быть безупречным. Безупречность является не только
свободой, но и единственным способом вспугнуть человеческую
форму.
***
Любой привычке для функционирования необходимы все ее
составные части. Если некоторые части отсутствуют, привычка
разрушается. Привычка нуждается во всех своих составных частях,
чтобы оставаться живой.
***
Битва происходит именно здесь, на этой земле. Мы -
человеческие существа. Кто знает, что ожидает нас и какого рода
силу мы можем иметь?
***
Мир людей поднимается и опускается, и люди поднимаются и
опускаются вместе со своим миром. Воинам незачем следовать за
подъемами и спусками их ближних.
***
Ядром нашего существа является акт восприятия, а
магической тайной нашего бытия - акт осознания. Восприятие и
осознание является обособленной нерасчленимой функциональной
единицей.
***
Мы делаем выбор только один раз. Мы выбираем быть воином
или быть обычным человеком. Другого выбора просто не
существует. Не на этой земле.
***
Путь воина приводит человека в новую жизнь, и эта новая
жизнь должна быть полностью новой. Он не может вносить в эту
новую жизнь свои уродливые старые пути.
***
Особое значение воины всегда придают первому событию из
любой серии событий, так как оно является подлинным знаком.
Воины рассматривают такое событие как программу или карту того,
что должно произойти впоследствии.
***
Человеческим существам нравится, когда им говорят, что
следует делать, однако еще больше им нравится сопротивляться и
не делать того, о чем им говорили. Именно поэтому они прежде
всего запутываются в ненависти к тому, кто им советует что-то
делать.
***
Каждый имеет достаточно личной силы для чего угодно. В
случае воина фокус состоит в том, чтобы отвернуть свою личную
силу от своих слабостей и направить ее к своей цели воина.
***
Все могут видеть, хотя мы выбираем не помнить, что мы
видим.
КОММЕНТАРИИ
Прежде чем я написал "Второе кольцо силы", прошли годы.
Дон Хуан давно ушел, и изречения из этой книги представляют
собой воспоминания о том, что он когда-то говорил, -
воспоминания, вызванные новыми обстоятельствами, новым этапом
развития. В моей жизни возник еще один персонаж. Это был член
когорты дона Хуана - Флоринда Матус. Все ученики дона Хуана
понимали, что после ухода дона Хуана Флоринда по каким-то
причинам осталась здесь, чтобы завершить последнюю часть нашей
подготовки.
- Ты не достигнешь полноты, пока не научишься без
уязвленности принимать распоряжения от женщины, - говорил дон
Хуан. - Однако эта женщина не должна быть случайной. Она должна
быть особенной, она должна обладать силой и такой
безжалостностью, которая не позволит тебе стать той шишкой,
которой ты видишь себя в мечтах.
Конечно, я посмеялся над этими словами. Я подумал, что он
просто шутит. Однако истина заключалась в том, что он совсем не
шутил. Однажды вернулись Флоринда Доннер-Грау и Тайша Абеляр, и
мы отправились в Мексику. В Гвадалахаре мы вошли в
универсальный магазин и нашли там Флоринду Матус, самую
замечательную женщину, какую мне только доводилось видеть:
очень высокая, пять футов одиннадцать дюймов ростом, худая,
угловатая, с прекрасным и очень молодым, несмотря на возраст,
лицом.
- Ага! Вот вы где! - воскликнула она, увидев нас. - Три
мушкетера! "Пеп-бойз": Ини, Мини и Мо! А я вас повсюду ищу!
Без лишних разговоров она взяла руководство в свои руки.
Флоринда Доннер-Грау, разумеется, была вне себя от радости.
Тайша Абеляр вела себя, по обыкновению, очень сдержанно, а я
был обижен, почти разъярен. Я понимал, что такая расстановка не
сработает. Я был готов к стычке с этой женщиной с того самого
мига, когда она раскрыла свой дерзкий рот и ляпнула всю эту
чушь: ""Пеп-бойз": Ини, Мини и Мо".
Однако неожиданные черты, которые были у меня в запасе,
пришли мне на помощь и не позволили мне проявить гнев или
раздражение, и я прекрасно сошелся с Флориндой - лучше, чем
можно было мечтать. Он руководила нами железной рукой. Она
стала непререкаемой царицей наших жизней. У нее были сила и
отрешенность, позволившие ей на самом тонком уровне провести
работу по нашей настройке. Она не позволяла нам впадать в
жалость к себе или высказывать жалобы, когда что-то было нам не
по нраву. Она была совсем не похожа на дона Хуана. Ей не
хватало его трезвости, однако этот недостаток уравновешивался
другим качеством: она была невероятно быстрой. Чтобы
разобраться в любой ситуации и мгновенно начать делать то, чего
от нее ожидали, ей было достаточно одного взгляда.
Одним из ее излюбленных трюков - я получал от него
безграничное удовольствие - был сухой, официальный вопрос,
обращенный к аудитории или к той группе людей, с которой она
разговаривала: "Известно ли кому-то из присутствующих о
давлении и вытеснении газов?" Она задавала этот вопрос с
совершенно серьезным лицом. После того как аудитория
откликалась возгласами: "Нет! Не известно!", она говорила:
"Значит, я могу рассказать то, что считаю нужным?" - и она
действительно делала это, то есть "высказывала" все, что
считала нужным. Временами она выкидывала такие возмутительные
номера, что я катался по полу от смеха.
Другим ее классическим вопросом была фраза: "Известно ли
кому-то хоть что-то о сетчатой оболочке у шимпанзе? Нет?" -
после этого Флоринда принималась нести всякую чушь о сетчатке
шимпанзе. Это был самый счастливый и насыщенный период в моей
жизни. Я был ее поклонником и преданным сторонником.
Однажды у меня появился свищ на бедренной кости -
результат давнего падения в лощину с колючими кактусами, когда
в мое тело впилось около семидесяти пяти иголок. Одна из них то
ли не была извлечена полностью, то ли оставила в ране грязь или
осколок, что и привело годы спустя к возникновению свища.
- Пустяки, - сказал мой врач. - Это просто гнойник, и его
нужно вскрыть. Очень простая операция. Чтобы вычистить его, мне
понадобится всего пара минут.
Я посоветовался с Флориндой, и она сказала:
- Ты - нагваль. Ты либо выздоровеешь, либо умрешь. Никакой
двусмысленности, никакой раздвоенности в поведении. Если ты,
нагваль, идешь к врачу, чтобы он вскрыл тебе свищ, то, похоже,
ты потерял свою силу. Нагваль умирает от свища? Камой позор!
Другие ученики дона Хуана, кроме Флоринды Доннер-Грау и
Тайши Абеляр, не обращали на Флоринду никакого внимания. Она
была для них пугающей фигурой. Она никогда не дала бы им той
свободы, какую они считали своим правом. Она никогда не
потакала их притворным играм в шаманизм и прерывала их
деятельность всякий раз, когда они отклонялись от пути воинов.
Борьба между учениками описана в тексте "Второго кольца
силы" более чем откровенно. Ученики дона Хуана были проигранной
ставкой, переполненной вспышками самовлюбленности, во время
которых каждый тянул других в своем направлении и подчеркивал
собственную значимость.
Все, что происходило в нашей жизни с того момента,
случалось под глубоким влиянием Флоринды Матус, хотя она
никогда не выходила на первый план. Она всегда оставалась
фигурой в тени - мудрой, веселой и безжалостной. Мы с Флориндой
Доннер-Грау полюбили ее так, как не любили больше никого; перед
своим уходом она оставила Флоринде Доннер-Грау свое имя,
драгоценности и деньги, изящество и находчивость. Я чувствовал,
что вряд ли когда-нибудь напишу книгу о Флоринде Матус.
<< Пред. стр. 281 (из 284) След. >>
Список литературы по разделу