<< Пред. стр. 35 (из 284) След. >>
Список литературы по разделу
Дон Хуан рассказал мне, что, если приложить его историю к современным
условиям, мы получим случай нагваля, живого канала духа, который повторяет
структуру этого абстрактного ядра и применяет хитрость и увертки в
процессе обучения.
Внезапно он встал и двинулся к горной цепи. Я последовал за ним и мы
бок о бок начали наш под" ем.
На исходе дня мы достигли вершины высоких гор. Даже на такой высоте
было по-прежнему тепло. Весь день мы следовали по почти невидимой тропе и,
наконец, вышли на маленькую поляну
- Древний наблюдательный пост, доминировавший над севером и западом.
Мы сели, и дон Хуан вернулся к нашей беседе о магических историях. Он
сказал, что теперь я знаю историю н а м е р е н и я, проявившего себя
нагвалю Элиасу, и историю духа, постучавшего в дверь нагваля Хулиана. Я
знаю, как он встретился с духом, и, конечно, не забыл, как встретился с
ним сам. Все эти истории, произнес он, имеют одинаковую структуру,
менялись лишь действующие лица. Каждая история была абстрактной
трагикомедией одного абстрактного актера, н а м е р е н и я, и двух
человеческих актеров - нагваля и его ученика. Сценарий представлял собой
абстрактное ядро
Мне подумалось: вот, наконец-то я понял, что он хотел сказать, но,
пожалуй, я не смог бы объяснить даже себе, что же я понял, тем более
объяснить это дон Хуану. Когда я пытался обратить свои мысли в слова,
получался какой-то бессвязный лепет.
Дон Хуан, кажется, понял состояние моего ума. Он посоветовал мне
расслабиться и слушать. Он рассказал мне свою собственную историю о
процесс введения ученика в сферу духа, процессе, который маги назвали
надувательством духа или очищением звена, связующего нас с н а м е р е н и
е м.
- Я уже рассказал тебе историю о том, как нагваль Хулиан взял меня в
свой дом после того, как я был сражен выстрелом, и ухаживал за моей раной,
пока я не поправился, - продолжал дон Хуан. - но я не рассказывал тебе как
он очистил мое звено, как он обучил меня в ы с л е ж и в а т ь себя.
- Первое, что нагваль делает со своим будущим учеником, так это
обманывает его. Этим он дает встряску звену, связующему ученика с духом.
Есть два способа сделать это. Один через полуобычные каналы, которые я и
использую с тобой, другой посредством прямой магии, которую применял ко
мне мой бенефактор.
Дон Хуан еще раз рассказал мне историю о том, как его бенефактор
убедил людей, собравшихся у дороги, в том, что раненый человек был его
сыном. Затем он заплатил нескольким мужчинам за то, чтобы они отнесли его
в дом дон Хулиана, в то время как дон Хуан был без сознания от шока и
потери крови. Через несколько дней дон Хуан пришел в себя, обнаружив себя
в обществе старика и его жены, которые заботились о его ране.
Старик сказал, что его зовут Белисарио, и что его жена известная
целительница, что оба они лечили его рану. Дон Хуан сказал ему, что у него
нет денег, но Белисарио предложил договориться о плате после того, как он
поправится.
Дон Хуан сказал, что он был основательно смущен, хотя в этом и не
было ничего нового, поскольку он являл собой мускулистого, опрометчивого
двадцатилетнего индейца, безмозглого, необразованного и с ужасным
характером он и понятия не имел о благодарности. Он был признателен за
доброту стари ка и его жены, которые помогали ему, но собирался выждать
момент, когда заживет его рана, а затем попросту улизнуть среди ночи.
Когда же он достаточно оправился и был готов бежать, старик отвел его
в комнату и дрожащим шепотом поведал, что дом, в котором они находились,
принадлежит человеку-чудовищу, который держит его и жену в плену. Он
просил дон Хуана помочь им вернуть свою свободу и убежать от их
поработителя и мучителя. Прежде, чем дон Хуан успел ответить, чудовищный
человек с рыбьим лицом, словно из ужасной сказки, ворвался в комнату,
по-видимому, подслушав их разговор. Он был зеленовато-серый, а
единственный, немигающий глаз посреди лба был с дверь величиной. Он,
шатаясь, шел на дон Хуана, шипя, как змея, готовый разорвать его в клочья,
и так напугал его, что дон Хуан упал в обморок.
- Его способ дать толчок звену, связующему меня с духом, был
мастерским и деспотичным. - дон Хуан засмеялся. - мой бенефактор, конечно
же, перевел меня в повышенное состояние сознания еще до появления монстра,
поэтому то, что я фактически увидел как человека-чудовище, было тем, что
маги называют неорганическим существом, бесформенным энергетическим полем.
Дон Хуан сказал, что ему известны бесчисленные случаи, в которых
дьяволоподобие его бенефактора создавало забавно затруднительные ситуации
для всех его учеников, особенно для самого дона Хуана, чья серьезность и
жесткость делали его идеальным объектом для мучительных шуток его
бенефактора. Он добавил, словно запоздалую мысль, которую сперва не хотел
говорить, что эти шутки ужасно забавляли его бенефактора.
- Если тебя беспокоит, что я смеюсь над тобой, запомни, что это ничто
по сравнению с тем, как он смеялся надо мной, - продолжал дон Хуан, - мой
дьявольский бенефактор научился плакать, скрывая свой смех. Ты даже не
можешь себе представить, как он рыдал, когда я впервые начал свое
ученичество.
Продолжая свою историю, дон Хуан заявил, что его жизнь никогда уже не
была той же самой после потрясения от в и - д е н и я этого
человека-чудовища. Его бенефактор действовал наверняка. Дон Хуан объяснил,
что как только нагваль знакомится со своим учеником, особенно
учеником-нагвалем, он должен обманом попытаться завоевать его согласие.
Его согласие может быть двух разных видов. Либо будущего ученика
настраивают и обучают так, что решение примкнуть к нагвалю становится для
него единственно возможным, как в случае с юной талией. Либо, если будущий
ученик обладает малой долей дисциплины или вообще не имеет ее, нагвалю
приходится потратить много энергии и приложить массу труда, чтобы убедить
его.
В случае дон Хуана, благодаря тому, что он был одичалым сельским
жителем, в чьей голове редко появлялись умные мысли, процесс наматывания
его на катушку принимал чудные повороты.
Вскоре после первой встряски его бенефактор преподнес ему еще одну,
показав дон Хуан свою способность трансформировать себя. В один из дней он
превратился в молодого человека. Дон Хуан в то время не мог представить
себе такую трансформацию ничем иным, кроме образца превосходного искусства
актера.
- Как он выполнял эти изменения? - спросил я.
- В них было и магическое, и артистическое, - ответил дон Хуан. -
магическое состояло в том, что он трансформировал себя, сдвигая свою точку
сборки в позицию, которая вызывала любые индивидуальные изменения, какие
он пожелал. А его артистизм заключался в совершенстве его трансформаций.
- Я совершенно не понимаю того, что ты рассказал мне, - признался я.
Дон Хуан пояснил, что восприятие представляет собой стержень для
всего того, чем является человек или того, что он делает, что восприятием
управляет местоположение точки сборки. Следовательно, если эта точка
меняет позицию, человек соответственно меняет и восприятие мира. Маг,
знающий точно, где расположена его точка сборки, может стать всем, чем
захочет.
- Профессионализм нагваля Хулиана в передвижении его точки сборки был
так великолепен, что он мог извлекать тончайшие трансформации, - продолжал
дон Хуан, - когда маг, например, становится вороной, это, конечно, великое
достижение. Но оно влечет огромное, а, значит, и грубое, перемещение точки
сборки. А вот для перемещения ее в позицию жирного толстяка или старика
требуется ничтожнейшее изменение положения точки сборки и глубочайшее
знание человеческой природы.
- Я не могу ни думать, ни говорить о таких вещах как о факте, -
сказал я. Дон Хуан засмеялся, словно я сказал до невероятности смешную
вещь.
- Был какой-нибудь смысл в трансформациях твоего бенефактора? -
спросил я, - или он просто развлекал себя?
- Не глупи. Воины ничего не делают просто для того, чтобы развлечь
себя - ответил он, - его трансформации были стратегическими. Они
диктовались необходимостью, как в случае его трансформации из старика в
молодого мужчину. Время от времени происходили забавные последствия, но
это другое дело.
Я напомнил ему, что когда-то просил рассказать о том, как его
бенефактор научился этим трансформациям. Он сказал, что его бенефактор
имел учителя, но кто им был, умолчал.
- Один очень таинственный маг, который является нашим опекуном,
обучил его этому, - кратко ответил он.
- Кто он, этот таинственный маг? - спросил я.
- Презревший смерть, - сказал он и посмотрел на меня вопросительно.
Для всех магов партии дон Хуана презревший смерть был наиболее ярким
героем. По их словам, презревший смерть был магом древних времен. Ему
удалось дожить до настоящего времени с помощью манипуляций своей точки
сборки, заставляя ее передвигаться особым образом к определенным местам
внутри его полного энергетического поля. Такие маневры помогали ему
сохранять сознание и жизненную силу.
Дон Хуан рассказал мне о соглашении, которое видящие его линии
заключили с презревшим смерть столетиями раньше. Он делал им подарки в
обмен на жизненную энергию. Благодаря этому соглашению, они считали его
своим опекуном и называли "арендатором".
Дон Хуан объяснил, что маги древних времен считались экспертами в
передвижении точки сборки. Занимаясь этим, они открывали изумительные вещи
относительно восприятия, но поняли и то, с какой легкостью все это
теряется в заблуждении. Ситуация презревшего смерть для дон Хуана была
классическим примером заблуждения.
Дон Хуан при случае повторял каждый раз, что если точку сборки
толкнет тот, кто не только в и д и т ее, но и обладает достаточной
энергией, чтобы сдвинуть ее, она скользит внутрь светящегося шара к тому
месту, куда направил ее толкнувший. Ее блеска достаточно, чтобы осветить
нитеобразные энергетические поля, которых она достигла. Возникшее
восприятие мира будет таким же полным, но не тем же, как наше обычное
восприятие повседневной жизни. Таким образом повседневность терпит кризис,
имея дело с движением точки сборки.
Продолжая свою историю, дон Хуан сказал, что быстро привык к мысли,
что старик в действительности был молодым человеком, который спасал свою
жизнь и должен был притворяться старым. Но однажды он вновь стал старым
Белисарио, которого дон Хуан встретил в первый раз. Он и женщина, которую
дон Хуан принимал за его жену, упаковали свои вещи в чемоданы, а двое
улыбающихся мужчин с упряжкой мулов, казалось, возникли из ниоткуда.
Дон Хуан засмеялся, смакуя свою историю. Он сказал, что, когда
погонщики снарядили мулов, Белисарио отвел его в сторону и сообщил, что он
и и его жена вновь вынуждены маскироваться. Он снова будет стариком, а его
красивая жена - толстой вспыльчивой индеанкой.
- Я был так молод и глуп, что ценил только очевидные для меня вещи, -
продолжал дон Хуан, - еще два дня назад я видел его невероятную
трансформацию из немощного семидесятилетнего старика в энергичного
молодого человека лет двадцати пяти и принял его объяснение, что старость
- просто маскировка. Его жена тогда превратилась из желчной, жирной
индианки в красивую тоненькую девушку. Женщина, конечно, не
трансформировала себя, как это делал мой бенефактор. Он попросту подменил
женщину. Конечно же, я все это видел тогда, но мудрость всегда приходит к
нам болезненно и понемножку. Дон Хуан сказал, что старик заверил его в
том, что рана зажила, хотя он и не чувствует себя вполне здоровым. Потом
обнял дон Хуана и с искренней грустью прошептал: "ты так сильно понравился
чудовищу, что он освободил от рабства меня и мою жену. Он хочет принять
тебя к себе единственным слугой".
- Я бы посмеялся над ним, - продолжал дон Хуан, - если бы не низкое
животное рычание и пугающее дребезжание, исходившее из комнат чудовища.
Глаза дон Хуана сияли внутренним восхищением. Я пытался остаться
серьезным, но не смог не улыбнуться.
Белисарио, осознавая испуг дон Хуана, без конца просил прощения за
тот поворот судьбы, который освободил его и лишил свободы дон Хуана. Он
щелкал языком от досады и проклинал чудовище. Слезы стояли в его глазах,
когда он перечислял всю ту работу, которую монстр требовал выполнять
каждый день. И когда дон Хуан запротестовал, он тихо сообщил ему по
секрету, что отсюда не убежишь, поскольку чудовище обладает несравненным
знанием колдовства.
Дон Хуан попросил Белисарио подсказать какую-нибудь линию поведения.
Белисарио пустился в длинное объяснение о том, что планы действий уместны
только тогда, когда имеешь дело с обычными людьми. В человеческом
контексте мы можем планировать и размышлять, полагаясь на удачу, а
прибавив к этому нашу хитрость и самоотверженность, даже достигать успеха.
Но перед лицом неизвестного, особенно в ситуации дона Хуана, единственная
надежда выжить заключалась в уступках и понимании.
Белисарио признался дон Хуану едва слышным шепотом, что для того,
чтобы монстр никогда вновь не пришел за ним, он направляется в город
Дуранго обучаться магии. Он спросил дон Хуана, хочет ли он тоже подумать
об обучении магии. И дон Хуан, придя в ужас от этой мысли, сказал, что он
никогда не будет иметь дело с колдовством.
Дон Хуан схватился от хохота за бока и признался, что он
наслаждается, понимая то, как его бенефактор, должно быть, смаковал их
взаимодействия, особенно когда он сам с безумным страхом и жаром отклонил
добросовестное приглашение обучаться магии, сказав: "я индеец. Я родился,
чтобы ненавидеть и бояться колдовства."
Белисарио обменялся взглядом со своей женой, и его тело начало
конвульсивно содрогаться. Дон Хуан понял, что он безмолвно плачет,
по-видимому, обидевшись на отказ. Его жене пришлось поддержать его, пока к
нему не вернулось самообладание.
Когда Белисарио и его жена двинулись в путь, он повернулся и дал дон
Хуану один совет. Он сказал, что чудовище питает отвращение к женщинам,
дон Хуан должен быть начеку, чтобы при случае найти себе замену в лице
мужчины, который понравится чудовищу настолько, что тот поменяет рабов. Но
он не хочет пробуждать его надежды, поскольку прошло много лет, прежде чем
он смог покинуть этот дом. Монстру нравится вынуждать своих рабов быть
верными, или, по крайней мере, послушными ему.
Дон Хуан большего не вынес. Он не выдержал, расплакался и сказал
Белисарио, что никто не пойдет в чужие владения. Он должен будет убить
самого себя. Старик был очень тронут вспышкой дон Хуана и признался, что у
него была такая же идея, но, увы, чудовище читало его мысли и мешало ему
каждый раз, когда он пытался покончить с собой. Белисарио еще раз
предложил взять дон Хуана с собой в Дуранго обучаться магии. Он сказал,
что это единственное возможное решение. И дон Хуан сказал ему, что его
решение похоже на прыжок с горячей сковородки в огонь.
Белисарио громко заплакал и обнял дон Хуана. Он проклял тот миг,
когда решил спасти жизнь другого человека, и поклялся в том, что и не
думал даже о возможности поменяться с кем-то местами. Он высморкался и
взглянул на дон Хуана горящими глазами, сказав: "маскировка - вот
единственный путь выжить. Если ты не поведешь себя должным образом,
чудовище похитит твою душу и превратит тебя в идиота, который будет
выполнять его домашнюю работу и ничего больше. Очень плохо, что у меня нет
времени чтобы научить тебя, как действовать". - и он заплакал пуще
прежнего.
Дон Хуан, задыхаясь от слез, попросил его описать, как он сумел
замаскировать себя. Белисарио сообщил ему по секрету, что у чудовища
ужасное зрение, и посоветовал дон хуану поэкспериментировать с различной
одеждой на свой вкус. В конце концов, он сам годами учился различной
маскировке. Он подтолкнул дон Хуана к широко открытой двери, его жена
смущенно пожала ему руку. А потом они ушли.
- Никогда в своей жизни ни до, ни после я не чувствовал такой паники
и отчаяния, - сказал дон Хуан. - чудовище дребезжало внутри дома, словно
нетерпеливо ожидая меня. Я сел у двери и заскулил, как скулит собака от
боли. Потом меня вырвало от страха.
Дон Хуан просидел несколько часов, не в силах шевельнуться. Он не
смел уйти и не смел войти внутрь. Можно без преувеличения сказать, что он
уже был близок к смерти, когда увидел на другой стороне улицы Белисарио,
махавшего ему рукой, пытаясь привлечь его внимание. Увидев его вновь, дон
Хуан испытал мгновенное облегчение. Белисарио сидел на корточках на
тротуаре, наблюдая за домом. Он дал сигнал дон Хуану оставаться на месте.
После мучительно долгой паузы Белисарио прополз на корточках
несколько шагов и вновь притаился, оставаясь полностью неподвижным.
Подкрадываясь в такой манере, он двигался до тех пор, пока не оказался
рядом с доном Хуаном. На это потребовалось несколько часов. Мимо прошло
несколько человек, но никто из них, по-видимому, не заметил ни отчаяния
дон Хуана, ни действий старика. Когда они уже сидели бок о бок, Белисарио
шепнул, что не может позволить себе оставить дон Хуана словно собаку,
привязанную к столбу. Его жена возражала, но он вернулся, чтобы
попробовать спасти его. В конце концов, он должен отблагодарить дон Хуана
за то, что тот предоставил ему свободу.
Он спросил дон Хуана требовательным шепотом, готов ли он и согласен
сделать все, чтобы убежать отсюда. И дон Хуан заверил его, что пойдет на
все. Белисарио украдкой передал дон Хуану узел одежды и обрисовал свой
план. Дон Хуан пойдет в самую дальнюю от комнат чудовища часть дома,
потихоньку переоденется, обменяв каждую вещь, начиная со шляпы и кончая
башмаками. Затем он наденет свою одежду на деревянный остов, похожий на
манекен, который он должен сделать расторопно и быстро уже находясь внутри
дома.
Следующий этап его плана состоял в том, что дон Хуан оденет то, что
только и может одурачить монстра - одежду в узле.
Дон Хуан вбежал в дом и выполнил все, что требовалось. Он сделал из
шестов, которые нашел в задней части дома, остов пугала, снял свою одежду
и одел ее на него. Но развернув узел, он был смущен его содержимым. Там
была женская одежда!
- Я чувствовал себя глупым и потерянным, - сказал дон Хуан. - и уже
было хотел вернуть свою одежду, когда услышал нечеловеческое рычание
чудовища. Меня воспитали в презрении к женщине, в уверенности, что
единственная ее функция состояла в том, чтобы заботиться о мужчине. Одеть
женскую одежду для меня было равносильно стать женщиной. Но мой страх
перед чудовищем был так силен, что я закрыл глаза и одел это чертовское
одеяние.
Я посмотрел на дон Хуана, представляя его в женской одежде. Образ
получился совершенно нелепым, и против воли я взорвался животным смехом.
Дон Хуан сказал, что когда старый Белисарио, поджидавший его на
другой стороне улицы, увидел дон Хуана переодетым, он начал бесконтрольно
рыдать. Проплакавшись, он отвел дон Хуана на окраину города, где их
ожидали его жена и погонщики мулов. Один из них очень смело спросил
Белисарио, не украл ли он эту странную девушку для того, чтобы продать ее
в бордель проституток. Старик заплакал так сильно, что, пожалуй, был на
грани обморока. Молодые погонщики не знали, что делать, и только жена
Белисарио вместо того, чтобы посочувствовать ему, почти валилась на землю
от приступов смеха. А дон Хуан не мог понять, почему.
Их группа двинулась в путь с приходом темноты. Они шли по
малохоженной тропе, неуклонно на север. Белисарио говорил очень мало, он
казался напуганным, и, по-видимому, ожидал какого-то несчастья. Его жена
ругалась с ним все время, крича, что они потеряют свой шанс на свободу,
взяв с собой дон Хуана. Белисарио строго приказал ей замолчать и не
нагонять страх на погонщиков, которые могут догадаться, что дон Хуан
<< Пред. стр. 35 (из 284) След. >>
Список литературы по разделу