<< Пред.           стр. 15 (из 35)           След. >>

Список литературы по разделу

  Так как терапевт не оправдывает направленные на него ожидания, беспомощная неподвижность участников все больше перерастает в мучение и вызывает агрессивные реакции в адрес их причины. Эти агрессивные реакции среди прочего потому тяжелы для осознания, что они направлены на того, от кого участники ощущают себя почти абсолютно зависимыми, и потому любая активность угрожает и без того уже шаткой принадлежности каждого отдельного участника к группе. Стремящиеся к тому, чтобы проявиться, агрессивные действия связаны с чувством страха и вины, которые придают атмосфере в группе оттенок вязкости, томительности, тягучести, другими словами: ведут к депрессивному климату. Все же участники предпринимают различные попытки решения, чтобы разобраться с ситуацией продолжающейся неподвижности. Сначала члены группы пытаются подтолкнуть господина К. и госпожу С., партнеров по образованию пары на прошедшей сессии, к тому, чтобы быть активными, а это означает так или иначе прояснить и разрешить тягостное отношение к эдипову отцу/терапевту. Однако оба отказываются следовать этому требованию. Они ссылаются на то, что в паузе между встречами они продолжали говорить друг с другом о проблеме без какого-либо результата. Попытка побудить эту пару к активному обхождению с эдиповым конфликтом не имеет успеха. Она остается вместе с другими в депрессивном состоянии "вязкой каши".
  К этому моменту групповой терапевт дает демонстрирующее и проясняющее вмешательство, в котором он связывает предложенный участниками образ вязкой каши с эмоциональным настроением неповоротливости, печали, тягучести, подавленности и смирения в группе.
 
 - 337 -
 
  После этой интервенции "воздух" поступает в кашу, он позволяет возникнуть надежде, что будут какие-то сдвиги (демонстрация и прояснение являются подготавливающими шагами интерпретации или толкования в узком смысле помощи в ориентации, которая оказывается участникам, чтобы они смогли идентифицировать до этого момента бессознательный ход событий, обозначить и начать что-то делать с ним).
  Участница, которая до этого ввела образ "тягучей каши", теперь развивает следующую фантазию, вследствие которой она, по ее словам, чувствует себя облегченной. Каша поднимается, как тесто в форме для пирога; она ослабевает; пойманные ею члены группы получают больше пространства. Два или три других члена группы принимают участие в этом фантазировании; они создают образы и представления, связанные с чувством облегчения, которые все имеют своим содержанием то, что теперь они больше не сдерживаются этой вязкой кашей, что тесто как бы отступило. Через это фантазирование объект, переживаемый как стесненный, парализованный и лишенный заботы, превращается в оберегающую кормящую мать. Руководитель группы и среда группы больше не "вязкая каша", а "поднимающееся тесто", которое освобождает пространство и питает и возвещает о регрессивном решении предшествующей ситуации эдипова соперничества. Через регрессивное решение связывается исполнение орального инстинктивного требования с первично нарциссическим удовлетворением освобождающего вздоха облегчения ради дающего воздух и пространства внимания терапевта.
  Далее группа преуспевает в своей фантазийной работе.
  Госпожа С., партнер в беседе на предшествующей встрече, которая на этот раз сидит немного вне круга, фантазирует следующим образом: перед ней стоит кресло, и за ним она спит в полном покое; группа просто должна продолжать свою работу, другие должны говорить друг с другом, она слушает бормотание голосов, но между тем в центре группы спит спокойно и надежно; никто ничего ей не сделает, наоборот, чувство чрезвычайной защищенности заполняет ее.
  Господин К., ее партнер по разговору в предшествующей встрече и ее друг в социальной реальности, сначала высказывает сомнение относительно возможности истинного переживания надежности и защищенности в такой ситуации; с позиции проверки реальности он пытается подчеркнуть относительность этой фантазии. Другие участники слушали госпожу С. отчетливо очарованно. Такое очарование является отличительной чертой того, что бессознательные фантазии в группе эффективны.
  Другие во время слушания показывают мимически, а также при помощи сочувствующих высказываний понимание на основании собственного внегруппового опыта, что они такое переживание очень хорошо знают. Участница говорит о своем отношении с женатым мужчиной, который был старше ее.
 
 - 338 -
 
 Эти отношения продолжались прежде всего из-за потребности к надежности и защищенности. Другая участница, которая сама замужем, рассказывает о своих внебрачных отношениях с более старшим мужчиной, в которых она удовлетворяла свою сильную потребность в нежности, защищенности. Также один из мужчин в группе знает о переживании этой потребности и рассказывает о ее частичном удовлетворении во внебрачных отношениях с женщиной которая была старше его.
  Госпожа С. между тем охарактеризовала эту потребность как "базовую потребность"; теперь уже все другие говорят во время продолжения встречи о базовой потребности. Все едины в том, что нельзя и не хочется отказаться от этой потребности и ее удовлетворения. Одновременно очевидно, что эта базовая потребность, несмотря на частичное удовлетворение, в конце концов все же оставляет чувство неразрешимой тоски. Все без исключения члены группы принимают участие отныне в создании фантазии "грандиозной защищенности". Царившая до этого в группе неповоротливость, вялость и тягучесть как будто бесследно исчезла. Группа определяется отныне совместным переживанием тоски по полной защищенности, которую можно было пережить по рассказам нескольких участников о внебрачных отношениях с более старшим партнером противоположного пола. На уровне переноса тоска по полной защищенности представлена во "внебрачных" отношениях с более старшим терапевтом. При этом следует отметить, что в описанных внебрачных ситуациях не играют роли ни собственно партнер, ни референтная личность, от которого ищется защищенности; он полностью затемняется членами группы. Только названный участник-мужчина, который пережил исполнение желания защищенности в отношениях с более старшей женщиной, рассказывает в этой связи о чувстве вины в отношении собственной жены, в связи с чем он признался ей в этих отношениях. Кроме того, бросается в глаза, что в этих отношениях не было стремления к обмену предложениями защищенности, речь идет об унилатеральном удовлетворении собственной личности. В фантазиях участников эдиповы исходные отношения первой сессии таким образом приведены к двойственным отношениям, в которых желание защищенности должно быть исполнено однонаправленно; создается фантазия о доамбивалентных отношениях мвть - ребенок.
  Эдипов исходный конфликт, который представлен на примере пары госпожа С. и господин К., упраздняется за счет того, что оба партнера возвращаются к защищенности самых ранних отношений, то есть в фантазии соперничество с третьим или третьей отрицают и ищут заботу в двойственном отношении к материнскому отцу. Это означает для госпожи С. желание остаться как ребенку рядом с матерински обращенным отцом, в текущем переносе на терапевта; то есть для господина К. возвращение под присмотр отца/терапевта, который понимается больше не как соперник, а как даритель материнской защищенности.
 
 - 339 -
 
  Одновременно группа как среда терапии в этой регрессии превращается в бестелесный элементарный объект, который способствует первичному нарциссическому удовлетворению чувства благополучия и бесконечной гармонии, чувства, возможно, тождественного тому, которое Фрейд, как уже упоминалось, описывал как океаническое. Оно является результатом переживания, в котором связываются оральное инстинктивное удовлетворение и первичное нарциссическое исполнение в групповую фантазию в значении общего сна наяву, которая оформляется в диагностических ассоциациях терапевта в образ "у Христа за пазухой", в которой каждый в отдельности и все вместе надежно покоятся.
  Попытка терапевта показать участникам с помощью интерпретации временную и причинно-мотивационную связь между эдиповым конфликтом первой сессии и общим сном наяву о защищенности на второй сессии, прежде всего у госпожи С. вызывает раздраженный и резкий протест на том основании, что когда говорили о желании защищенности, речь шла не об уклонении (терапевт вовсе не употреблял этот термин), но о более неоспариваемой базовой потребности. Попытки терапевта, при помощи демонстрирующих и проявляющихся указаний способствовать оформлению фантазии, были, напротив, поддержаны; они ведут к усиливающимся и подтверждающими высказываниям, как было уже описано.
  В связи с этим участники разбирают в ходе дальнейшей встречи значение базовой потребности для собственной жизненной практики. Та участница, которая говорила о своем переживании защищенности в отношениях с женатым старшим по возрасту мужчиной, теперь говорит, что эти отношения были для нее связаны также с различными неприятными чувствами; однако она не может отказаться от этих отношений просто так, но в то же время в настоящий момент не хотела бы их продолжения. Она связывает с этим воспоминания из ее детства, которые вращаются вокруг ее тети, рядом с которой она чувствовала себя надежно и спокойно. Для ее тогдашнего состояния счастья было важно, есть ли тетя рядом; ей не нужно было делать чего-то особенного, не нужно было даже говорить; в присутствии тети она особенно хорошо засыпала, это было достаточно удивительно. В присутствии ее теперешнего старшего друга она, напротив, имеет сложности с засыпанием, на что обратила внимание только сейчас.
  Другая замужняя участница, которая свои переживания защищенности находит в отношениях со старшим мужчиной, говорит о своей тенденции отказаться от своего супруга и детей. С другой стороны, она ставит себе вопрос, обоснован ли отказ от всей предыдущей жизни ради этой потребности. Следующая участница высказывается очень скептически относительно таких терзаний, которые она по себе очень хорошо знает, в реализацию которых, однако, не верит. Госпожа С., напротив, отказывается сомневаться в постулируемой ею
 
 - 340 -
 
 базовой потребности; на этой сессии она, очевидно, придерживается того, чтобы не допускать малейшего размышления, как проявление особенно выраженной у нее пассивно-орального и первичного нарциссического отношения переноса на терапевта и среду группы.
 
 7. ГЛУБИННАЯ ГРУППОВАЯ ПСИХОТЕРАПИЯ
 
 7.1. Введение
 
  Наряду с аналитической групповой психотерапией, которую вполне можно назвать классической, глубинная (аналитически ориентированная) групповая психотерапия играет в медицинском обеспечении психогенных заболеваний значительную роль и обозначается, так же как и аналитическая групповая терапия (и как аналитическая и глубинная индивидуальная терапия) в программах по психотерапии объединения врачей больничных касс, как вид медицинского обеспечения, относящийся к "большой психотерапии".
  Новое понимание программ по психотерапии 1987 года следует определить относительно глубинных подходов и в особенности глубинной групповой психотерапии следующим образом.
 
 "Несмотря на комплексные условия отдельного случая, лечение больного ограничивается частными целями. При этом метод направлен на ведение психоаналитического процесса при сохранении абстиненции и при сдержанном использовании процессов переноса и контрпереноса. Показания к данному методу определяются подтверждением наличия актуального невротического конфликта и его симптомообразования. Психотерапевтический подход ограничен переработкой этого конфликта. И наоборот: этот метод показан только в том случае, когда текущий невротический конфликт может быть ограничен соответствующей симптоматикой" (Faber und Haarstrick, 1989, с. 39).
 
 "В глубинной групповой психотерапии работа осуществляется прежде всего над явными и скрытыми элементами общих попыток защиты участников группы в форме нормативного образования разрешения и психосоциальных защитных действий при включении отдельных участников группы. Дискуссия с другими участниками группы в аспекте "изучения модели" может быть плодотворной, регрессия поддерживается на достаточно высоком уровне. Перенос на терапевта и объект "группа" вследствие этого проявляется менее
 
 - 341 -
 
 интенсивно, в то время как осуществление и эффективность невротических образцов поведения у отдельных пациентов при помощи обратной связи других участников группы становится более переносимой" (Faber und Haarstrick, 1989, с. 43).
 
  Итак, глубинная групповая терапия - это терапевтический подход, который ограничен относительно целей и регрессивных процессов, которым способствуют перенос и контрперенос. Проработка направлена на те конфликты, которые действуют в данный момент и являются патогенными относительно заявленной симптоматики.
  Другими словами, глубинная психотерапия показана тогда, когда на диагностической фазе может быть определен конфликт, оказывающий патогенное действие, и в общих чертах выяснена его пусковая ситуация. Кроме того, нужно обращать внимание и на длительность существования симптоматики: существующий невроз не должен стать хроническим. Терапевт должен настроиться на то, чтобы работать с этим конфликтом в его различных проявлениях в группе; он должен обладать способностью, с одной стороны, позволить себе включиться в групповой процесс и, с другой стороны, снова и снова соотноситься с позицией формирования суждений, лавировать между обеими установками. Эти критерии показаний следует принимать во внимание потому, что в программе глубинной групповой психотерапии речь идет о лечении с ограниченным сроком (40 сессий по два часа каждая, в особенных случаях 60 сессий).
 
 7.2. Специфика диагностического и терапевтического обращения с группой
 
  Как протекает терапевтический процесс в условиях множественности, то есть нескольких пациентов, если он осуществляется и регулируется в рамках такой психотерапии? Так же как и в процессе аналитически проводимой группы, это минимальное структурирование со стороны терапевта и рекомендованное участникам правило свободного взаимодействия, с одной стороны, и установление рабочих отношений, которые наряду с терапевтической ситуацией и ее признаками определяют ход терапии, с другой. Правило свободного взаимодействия, старания высказываться произвольно, то есть отказавшись от отбора определенного высказывания, направляет - как описано ранее - групповой процесс в обратном направлении; вместе с моделями переживаний и поведения, прошедшими формально и по времени, к сознанию приближаются защищенные детские конфликты, и участники группы стремятся к тому, чтобы снова и снова примирять мобилизованные в их отношениях в рамках группы и содержащие конфликт противоречивые фантазии объектных отношений и исполнения желаний, инстинктивных желаний и желаний отношений, компенси-
 
 - 342 -
 
 ровать их; в этих компромиссах активно задействованы привычные образцы переработки отдельных участников. Мобилизованные детские конфликты в дальнейшем стремятся к тому, чтобы примириться друг с другом относительно интерперсональных влияний нарушенных аффективных переживаний, в особенности аффектов отношений и связанных с ними регулирующих дистанцию аффектов (Krause, 1983. 1990). Этот - протекающий бессознательно - процесс служит также для согласования группы и тем самым для ее сохранения как терапевтической среды.
  Рабочие отношения определяются методом работы терапевта, то есть его манерой воздействовать на группу, которая становится понятной участникам постепенно и с которой они себя, как правило, во все большей степени идентифицируют. Они постепенно превращают установки восприятия терапевта в собственные; в группе глубинной психотерапии эти установки направлены как на каждого отдельного участника, так и на связанный со всеми участниками групповой результат, с помощью которого они пытаются снова и снова согласовать как внутренние, так и межличностные конфликтные напряжения (см. Heigl-Evers und Heigl, 1979e).
 
 7.3. Образование психосоциальных компромиссов
 
  Усилия участников по компромиссному сглаживанию конфликтного напряжения, мобилизованного между ними под влиянием правила свободного взаимодействия, ведут к формированию образцов взаимодействия, которые мы обозначили как образование психосоциальных компромиссов (Heigl-Evers und Heigl, 1973, 1975a, b, 1979f, e, 1983с, 1984, 1985). Они понимаются посредством семантического (герменевтического) толкования, направленного на так называемое латентное действие речевого поведения участников группы.
  Это латентное действие содержит в себе, с нашей точки зрения, основанной на клинических наблюдениях, образование психосоциальных компромиссов (см. Broocher, 1967; Mentzos, 1988; Richter, 1963, 1970). Такое образование компромиссов осуществляется преимущественно через механизм проективной идентификации, как он был описан для индивидуальной терапии (Ogden, 1979, 1982) и для групповой терапии (Grinberg, 1973; Finger-Trescher, 1991, с. 134; Koenig, 1992). Впервые этот механизм проективной идентификации был представлен Мелани Кляйн (Melanie Klein, 1946, см. Heigl-Evers und Heigl, 1983с).
  Понятие проективной идентификации в 1979 году детально проанализировал Огден. По его мнению, это возможность установить связь (которая до этого момента концептуально не рассматривалась) между внутрипсихическими феноменами и феноменами внешней реальности. Он использует понятие "проективная идентификация" в следующем смысле.
 
 - 343 -
 
  "Речь идет о группе фантазий и относящихся к ним объектных отношений, которые имеют дело с тем, что самость хотела бы освободиться от определенных нежелательных аспектов; нежелательные составляющие переносятся на другого человека, и исключенное в модифицированной версии восстанавливается в проекторе" (Ogden, 1979, с. 357). Понимаемая таким образом проективная идентификация включает три фазы, которые соответствуют психологическому единству.
  На первой фазе проектор представляет, что он освободился от аспекта своей самости и переносит его, контролируя этот процесс, на другого человека.
  На второй фазе проектор через интерперсональное взаимодействие оказывает давление на получателя проекции в таком направлении, что переживает чувства, которые согласуются с проекцией; де-факто, пожалуй, чувства реципиента могут быть конгруэнтны проецируемым чувствам, но никогда - идентичны им. Наконец, на третьей фазе получатель психологически перерабатывает проекцию и соответственно ведет себя во взаимодействии; таким образом проектор получает в распоряжение модифицированную версию проецированного для реинтернализации (Ogden, 1979, с. 371).
  Действительно, новый аспект, который был включен Огденом в понятие проективной идентификации, аспект, который касается через субъект-систему процесса коммуникации, это аспект давления в интерперсонально-интеракциональном процессе на реципиента проекции; давление нацелено на то, чтобы реципиент сам переживал чувства, связанные со спроецированными фантазиями (см. Heigl-Evers und Heigl, 1983с).
  Давление и ответное противодействие в проективной идентификации и контридентификации могут быть модифицированы следующим образом: если объект подчиняется давлению, то он един с другими, будь это один человек или группа; объект объединяется с ним, принимается манера и темп другого. Это, однако, может означать только то, что реципиент проекции продуцирует фантазии объектов и относящихся к этому объектных отношений, которые соответствуют таким же фантазиям и отношениям проектора, и что в настоящий момент он регрессирует, в смысле увеличенной проницаемости границ субъект-объект. Проектор, со своей стороны, в процессе взаимодействия имеет тенденцию настраиваться против ведущего себя конгруэнтным образом объекта в смысле утверждения и усиления, поскольку таким образом оптимально осуществляется процесс проективной идентификации, желаемый проектором бессознательно: освобождение от нежелательных аспектов собственной самости и одновременно сохранение существования этих аспектов в другом. В таком случае в получателе осуществляется не тот процесс, который Огден обозначает как переработку спроецированного. Спроецированное реинтернализируется скорее в своей неизмененной форме: полученное через проективную идентификацию от переживания проецируемого должно быть сохранено. При этом со стороны реципиента вводятся в действие защиты.
 
 - 344 -
 
  Если защитные процессы интеракционально связываются друг с другом, то происходит процесс повторения; аспект переживания, который является предметом проекции и идентификации, таким образом защищается, а также сохраняется в настоящем. Это часто можно наблюдать в индивидуальной терапии, но особенно в групповых процессах, так как прежде всего в последних между участниками группы снова и снова осуществляются проективные идентификации и обратные идентификации.
  Обозначив результат таких проективных идентификаций и обратных идентификаций в групповом процессе как образование психосоциальных компромиссов, мы имеем в виду относительно стабильные во времени интерперсональные проявления патогенной внутрипсихической конфликтной динамики, модели обхождения друг с другом партнеров по взаимодействию, в смысле защиты совместно переживаемого латентного конфликта. Они служат для преодоления опасности, которая по причине наличия внутрипсихических конфликтов у отдельного человека угрожает отношениям. При помощи образования психосоциальных компромиссов должен быть концептуализирован процесс, который ведет от внутрипсихической реальности к межличностной, процесс, который определяется тем, что интрапсихический компромисс вызывает или имеет своим следствием межличностный психосоциальный компромисс (см. Heigl-Evers und Heigl, 1973, 1975f, 1979f, 1983с; Koenig, 1992).
  Проективная идентификация, по нашему мнению, является специфическим случаем взаимодействия; однако, как говорит Сандлер (Sandler, 1982).
 
 "индивидуум постоянно "сканирует" свое окружение, в особенности реакции других, проверяет его в очень тонких "транзакциях", которые протекают между людьми в привычных социальных отношениях".
 
  То же самое происходит и в терапевтических группах, и здесь можно наблюдать эти процессы и оказывать на них влияние. Ответы других на собственные "пробные" сигналы или другие знаки, опосредованные через поведение, постоянно "оцениваются" участвующими. Такое взаимное "сканирование" ответов других, даваемых на собственные сигналы, ведет в конце концов к принятию ролей и образцам взаимодействия, которые делают возможным для каждого участвующего достаточную меру удовлетворения бессознательных желаний и актуализацию относящихся к этому образцов объектных отношений (Sandler, 1982, с. 69).
  Описанные компромиссные образцы удовлетворения желаний, содержащих конфликты, относятся к феноменам переноса, если понимать перенос так, как это делал Сандлер. Он пишет:
 
 "что введение и описание... в особенности заряженных объектами защитных процессов (как идентификация с агрессором или альтруистическое отделение) отразили новое важное измерение в аналитической
 
 - 345 -
 
 работе и в понятии переноса. Что касается выбора времени для толкования, постепенно анализ "здесь и теперь" аналитического взаимодействия приобрел характер процесса реконструкции детского прошлого. Защита в аналитической ситуации была понята как перенос; на нем сконцентрировалось внимание аналитика" (Sandler, 1983, с. 589).
 
 "Перенос включает отныне некоторое количество активностей, относящихся к объектам, которые не обязательно должны быть повторением отношений к важным людям в прошлом" (Sandler, 1983, с. 590).
 
  Сандлер представляет понимание переноса, согласно которому интроекты постоянно экстернализируются и тем самым в определенном смысле актуализируются, чтобы с ними можно было обращаться не как с внутренними, а как с внешними объектами. Для этой тенденции экстернализации, вероятно широко распространенной Сандлером, создается особенно благоприятная ситуация в группе - не только в отношении к аналитику, но прежде всего в отношениях участников группы друг с другом. Это благоприятствование развитию мультилатерального переноса вместо унилатерального на терапевта осуществляется им в группах глубинной психотерапии за счет того, что он в меньшей степени подхватывает аспекты переноса, направленные на собственную личность, чем те, что направлены на других членов группы. Поэтому он старается сделать себя переживаемым для других как позитивный защищающий объект в позиции доброжелательного нейтралитета.
  Механизм проективной идентификации порождает в группах не только те образцы словесного поведения по отношению друг к другу, которые мы обозначили как образование психосоциальных компромиссов, но также те групповые соглашения, которые являются результатом определения групповых норм. Он порождает также те вербальные образцы взаимодействия, которые мы обозначили как модифицированные в Эго дериваты бессознательных фантазий. Он также является фактором возникновения речевого поведения, как оно протекает в условиях "группы". В таком поведении содержатся: нормативное регулирование, образование психосоциальных компромиссов и модифицированные в Эго дериваты бессознательных фантазий. Об их наличии делается диагностическое заключение, полученное посредством применения различных семантических толкований, ориентированных на контекст.
 
 7.4. Установки восприятия и техники воздействия
 
  Распределение ролей, которое осуществляется при создании психосоциального компромисса на уровне скрытого действия, соответствует на уровне явных действий характерному для группы распределению позиций и относящихся к ним функций. Шиндлер (R.Schindler, 1957/58, 1960/61), который ввел
 
 - 346 -
 
 схему для такого распределения позиций, говорил о ранговой динамике группы. Мы же говорим в рамках некоторой модификации схемы о социалъно-динамическом распределении функций. Позиция и функция обозначают специфический индивидуальный вид и способ того, как участник группы принимает участие в групповой активности, с которой он в основном соглашается. Форма этого участия в первую очередь зависит от его структуры, которая подталкивает его к тому или иному поведению в группе, но также и от текущего содержания совместной групповой активности (Heigl-Evers und Heigl, 1970a, 1971, 1973).
  Диагностическая классификация участников группы при образовании психосоциальных компромиссов с помощью этой схемы распределения функций позволяет терапевту осуществить первичную ориентацию в протекающем в данный момент процессе. В более длительной перспективе можно установить, что отдельные участники, вне зависимости от текущей конфликтной тематики, стремятся к принятию определенных позиций, которые привычны для них. Такая привычка (см. Panofski, 1932) может означать в аспекте терапии интенсивное, продолжительное и тяжело поддающееся терапевтическому влиянию сопротивление. С другой стороны, цели аналитической, направленной на структурные изменения терапии сводятся к тому, чтобы участники группы были гибки относительно позиций, чтобы они в процессе терапии изначально определяли свою позицию, исходя из актуальной тематики работы, а не на основании их внутренних структур.
  Ниже мы хотим в небольшом обзоре коротко охарактеризовать выделяемые нами позиции, которые могут быть полезными терапевту при диагностике.
  1. Позиция инициатора или представителя. На уровне нормативного регулирования поведения (явные действия) это предполагает позицию определителя норм.
  2. Позиция примыкающего. Примыкание может осуществляться в виде субпозиций в различных вариантах и различными способами; таким образом можно различать:
  а) субпозицию идентификаторного примыкания. Субъект идентифицирует себя с инициатором и определителем норм. Он полностью готов выполнять установленные нормы;
  б) субпозицию комплементарного примыкания. У субъекта имеется готовность соответствовать установленным нормам в предложенной форме;
  г) субпозицию критического наблюдающего примыкания. Субъект готов контролировать и следить за соблюдением норм, то есть быть хранителем норм.
  3 Далее речь идет о дистанцированной позиции в отношении норм, сложившихся в группе, в отношении совместной работы, которая прежде всего включает перепроверку норм. Можно выделить следующие субпозиции:
  а) субпозиция условного согласия, которая выражается в принятии групповых норм в виде "Да, но...";
 
 - 347 -
 
  б) субпозиция условного несогласия, которая выражается в условном отграничении от установленных групповых норм в виде "Нет, кроме...";
  в) субпозиция неустойчивого согласия-несогласия, которая выражается в его аргументации в колебании между нормой и контрнормой "отчасти ... отчасти".
  4. Позиция того, кто не принимает поведение, которое защищено установленными нормами, и тем самым представляет контрнорму, позиция того, кто имеет тенденцию нарушать установленную норму или ломать ее посредством предосудительных и запрещенных способов поведения. Эта тенденция проявляется в лабильной, связанной со страхом и/или виной форме. Иными словами, речь идет о функции нарушителя норм.
  Протестующие против установившихся норм - это те, кто защищают группу от институционализации, постоянного укрепления ее структуры и тем самым от окостенения. Из поляризации между представителем норм и нарушителем нормы как одновременным представителем контрнормы разворачивается групповой процесс. Такие структуры и процессы могут развиться в группе только тогда, когда в социокультурном окружении признан присущий психоанализу принцип De omnibus dubitandum.
  Однако диагностическое внимание и прежде всего терапевтическая активность направлены преимущественно не на уровень явного, но на уровень скрытого действия, то есть на те образцы - в большей степени бессознательного - межличностного понимания, которые у отдельных членов группы стали привычными при обхождении с психическими (внутренними) конфликтами. Предлагаемое этим методом приобретение озарения находится в области этих внутренних структур и их интеракционального воплощения. Здесь в особенности следует обратить внимание на то, какую роль эти структурные составляющие играли в ситуации, запустившей симптомы у отдельного члена группы.
  Влияния терапевта в группах глубинной терапии определяются направленными вопросами и толкованием, причем особую роль играют описанные Гринсоном демонстрация и прояснение (кларификация).
  В особенности речь идет о прояснении аффектов в связи с контекстом эта техника состоит в том, чтобы более четко и однозначно, чем это делает пациент, вербализировать индивидуальные чувства, которые сопровождают групповой разговор, и кроме того, вскрыть внутренние и межличностные причины их возникновения, контекст возникновения этих аффектов, в особенности причины конфликтного характера. Наш опыт показывает, что внимание к аффектам особенно важно, так как они делают для пациента возможным доступ к их конфликтному возникновению и, следовательно, к самому конфликту. При этом, как правило, сначала переживается демонстрация конфликта и только затем становится возможным доступ ко внутренним конфликтным напряжениям.
 
 - 348 -
 
  Как же терапевт (участвующий наблюдатель) сопровождает групповой процесс?
  На начальной фазе сессии он наблюдает, какая явная групповая тема выкристаллизовывается. Возникающие при этом обороты речевого поведения он пытается расшифровать с позиции герменевтики, преимущественно с учетом уровня скрытого действия. Он старается, сначала диагностически (только мысленно), понять, как желание и защита каждый раз частично проявляют себя в словесных высказываниях пациента и ведут к интеракциональному взаимодействию сил, в котором отдельные участники и подгруппы представляют преимущественно защищенное или преимущественно защиту и пытаются найти компромисс друг с другом.
  Затем на основании такого диагностического формирования заключений он пытается при помощи наводящих вопросов направить внимание участников на общую тему и на ее интеракциональную переработку. Эти наводящие вопросы способствуют тому, что Гринсон назвал конфронтацией. Если привлечение внимания пациентов удалось таким же образом и способом, как во взаимодействии группы представлена индивидуальная конфликтная динамика, то терапевт пытается рассмотреть причины возникновения образований психосоциальных компромиссов и участие каждого члена группы в этом; это происходит при особом внимании к аффектам. На линии рабочих отношений терапевт подталкивает участников к тому, чтобы они попытались проделать то же самое между собой.
  Когда показания для отдельных участников правильно установлены, тогда в группах глубинной психотерапии становится возможным сконцентрироваться на патогенном конфликте, ставшим понятным в связи с пусковой ситуацией, на его оформлении в текущих отношениях в патогенном социальном окружении. Ориентируясь на эти конфликты в их индивидуальной представленности терапевт далее пытается направить на них восприятие и внимание. Это происходит при помощи соответственно ориентированной демонстрации или конфронтации с использованием техники наводящих вопросов, при помощи направления восприятия и внимания на причины возникновения текущих конфликтов, прежде всего в контексте группового процесса, и когда возможно, при обращении к ситуации, запустившей их. Здесь речь идет о технике прояснения, в особенности прояснения участвующих аффектов.
  Если эти технические рекомендации выполняются, то осуществляется необходимое по определению метода в программах по психотерапии снижение переноса и регрессии. Направление внимания на интерперсональные проявления конфликта способствует также развитию переноса в нескольких направлениях и в меньшей степени унилатеральному переносу на терапевта. В таком групповом процессе следует также, поскольку речь идет о наполовину открытых группах, обращать внимание на запускающие конфликт эффекты, которые связаны с уходом и появлением новых членов группы, и использовать эти эффекты в терапевтической работе.
 
 - 349 -
 
 7.5. Клинический пример
 
  Участница группы Барбара, миловидная и изящная женщина, ведущая себя несколько по-детски, рассказывает о своей проблеме. В скором будущем она заканчивает обучение и должна будет покинуть общежитие, в котором проживает вместе с маленьким сыном. Она собирается переехать в Гамбург и поискать жилье там.
  Барбара уже довольно давно не живет со своим мужем, Клаусом. Клаус неохотно принимал участие в делах семьи, и Барбара решила расстаться с ним. Она вместе с сыном осталась в общежитии, а Клаус снимает себе холостяцкие апартаменты и появляется в общежитии у жены и сына только по выходным.
  Участники группы осуждают поведение Клауса, говорят о том, что такое обращение с женой недопустимо, что он эгоистичен и эгоцентричен, что он хочет получать удовольствие только от "шоколадной стороны" супружества и семьи; такие реплики поступают в основном от мужской половины группы. Другие участники группы обращают больше внимания на состояние Барбары, они беспокоятся о ней и сердятся из-за подлого отношения Клауса.
  Терапевт особо отмечает такое отношение. У нее складывается впечатление, что другие по отношению к Барбаре будут вести себя как родители: они разозлились, потому что кто-то другой плохо обращается с ребенком. Дитер, участник группы, говорит о том, что ему не нравится происходящее: сначала Барбара рассказывает о Клаусе массу нелицеприятного, как бы побуждая группу осудить его, а затем сама же начинает его защищать.
  Ясно, что Барбаре таким образом удается как бы делегировать свою ярость к супругу на других членов группы, потом она встает на сторону партнера и остается лояльной супругой.
  Итак, что происходит в группе? Барбара представляется группе как кто-то кому тяжело в мире вне группы, кого обижают другие, в частности муж. Она критикует этого другого не прямо; она изображает только его отношение, изображает, с какими трудностями ей приходится сталкиваться из-за этого (эгоистичного, эгоцентричного) отношения и как она борется с этими трудностями, добросовестно, если даже не совсем успешно.
  Она создает впечатление невинно-беспомощного, неагрессивного существа, которое уже почти отказалось от своих собственных интересов, чья жизнь чрезвычайно тяжела; это впечатление усиливается ее внешним видом - маленькая, грациозная, симпатичная. Она дает другим участникам группы понять, что существуют люди, мужчины, такие как ее супруг, которые обращаются к ней, такому нежно-беспомощному существу, не деликатно, что они по отношению к ней агрессивно-эгоистичны и эгоцентрично защищают только свои собственные интересы.
 
 - 350 -
 
  Другие участники группы, в основном мужчины, реагируют явно участливо и заботливо; они кажутся заботливыми родителями беспомощного ребенка; их поведение - полная противоположность поведения ее супруга. Они подчеркнуто предупредительны, они показывают, что ее интересы важнее, чем интересы эгоистичного, бесцеремонного супруга.
  На основе этого отношения, "альтруистически" застрахованного по отношению к предполагаемым собственным бесцеремонно-агрессивным тенденциям, они выражают свою агрессию в форме критического неодобрения в адрес бесцеремонного супруга.
  Участники группы совместно осуществляют психосоциальный маневр обороны, который защищает их от собственной агрессии и эгоизма интересов. Молодая женщина, которая представляется в отношении к своему супругу как уступчиво-хрупкая, депонирует собственные импульсы протеста и сердитой критики по отношению к супругу в других (мужских) участников группы. Они принимают эту проекцию, так как они могут скрыть таким образом собственные произвол и бесцеремонность, показать, что их критицизм и агрессия по поводу ее супруга с моральной точки зрения совершенно оправданы. На сердито-критические нападки других участников группы на супруга молодая женщина реагирует следующим образом: она представляется лояльной супругой, с которой, к сожалению, дурно обращаются.
  Барбара реагирует на агрессивно-эгоистическое отношение, которое существует за пределами группы и конкретизируется через супруга Клауса, с уступчиво-измученной толерантностью и готовностью страдать; собственные импульсы протеста, которые кажутся ей недопустимыми, и сердитые критические замечания в его адрес она навязывает другим участниками группы. Она - слабая и нуждающаяся в защите - таким образом избавлена от необходимости самой представлять собственные интересы. В результате, сложившийся психосоциальный компромисс гарантирует, с одной стороны, защиту эгоистически агрессивного осуществления собственных интересов и, с другой стороны, их реализацию в скрытой форме.
  Родители могут энергично бороться за интересы своих слабых и беспомощных детей; слабые и беспомощные дети могут ожидать такое участие, причем их беспомощность имеет аппелятивный характер. Партнер, недовольный отношениями, уполномочивает третью сторону взять на себя необходимость высказывать критические замечания; тем самым эта третья сторона получает возможность защиты своих собственных эгоистических и агрессивных тенденций.
  При терапевтическом вмешательстве, при котором обращает на себя внимание то, что критика здесь разрешается и что участники группы реагируют на молодую женщину как родители, которые злятся, когда другие плохо обращаются с их беззащитным невинным ребенком, этот защитный маневр вызвал у одного из участников вопрос: он неодобрительно высказался по поводу того, что Бар-
 
 - 351 -
 
 бара вынудила его обозлиться на ее супруга, так как она, видимо, не готова объединиться с ним против мужа, а, напротив, занимает сторону нападающего партнера, (следовательно, защищает свои действия и его эгоистичное поведение), что уже неоднократно происходило в группе. Вмешательство, которое осуществляется групповым терапевтом, охарактеризуем как следующее. В фокусе вмешательства находятся психосоциальные защитные маневры, то есть структура группы, имевшая место в данной группе неоднократно, следовательно, вид взаимодействия, который оказывался относительно устойчивым во времени. Адресатом вмешательства в этом случае являются все участники группы в целом, так как вся группа участвует в образовании психосоциального компромисса. Вмешательство является видом демонстрации, то есть женщина-терапевт обращает внимание на определенную, относительно устойчивую во времени структуру группы; кроме того, речь идет о кларификации, упомянутые образцы взаимодействия пытаются обнаружить и прояснить, используя сопоставление, аналогии; в результате становиться понятным то, что происходит при взаимодействии членов группы. Позиция, по причине существования которой психотерапевт вмешивается, является позицией дистанцированных обязательств (бета-позиция), которую группа накладывает на психотерапевта во время данного сеанса и которая признается группой. Если при психоанализе, проводимом в диаде, психотерапевт должен снова и снова ставить перед собой основной вопрос "Какой объект я воплощаю вследствие переноса, производимого пациентом?", то основной вопрос, который задает себе глубинно ориентированный групповой терапевт, следующий: "Какая функция отводится психосоциальным защитным маневрам при взаимодействии?" Время вмешательства определяется исходя из того, что этот вид взаимодействия уже неоднократно имел место и что он соответствует негласной групповой норме относительно проявления партнерских отношений со стороны мужчин-участников группы. Эта норма следующая: партнер должен стремиться к равноправию в отношениях со своей партнершей; он должен способствовать ее эмансипации; он должен выказывать понимание и проявлять внимание. Эта норма соответствует сознательному самопониманию молодых мужчин, стремящихся занять прогрессивную позицию; она является защитной функцией от эгоистически-агрессивных проявлений личных интересов. При групповом методе, основанном на глубинной терапии, групповые нормы рассматривают с точки зрения их защитных функции. Относительно случая, когда перенос направлен на терапевта-женщину, по всей вероятности, существует иллюзия, что только мужчина, проявляющий заботу уже описанным способом, имеет шанс быть воспринятым этой женщиной-матерью и оттеснить мужчину-отца. Еще, по-видимому, эта предполагаемая иллюзия не совсем осознается так, что также попытки интерпретации в этом направлении [пожалуй, мы имеем дело с тем, что поведение такое, как поведение Клауса (мужа молодой женщины) настойчиво и полностью должно осуждаться] были бы не перспективными. Таким
 
 - 352 -
 
 образом, эта иллюзия не может стать принятой во внимание. Нужно иметь в виду, что когда в группе, основательно подвергающейся глубинной терапии, образовывается такой вид взаимодействия, что большинство участников группы объединяются против одного, тогда возникает вопрос, в какой мере этот один способен к переносу конфликта, который осуществляется в основном на психотерапевта и который все же не может быть им рассмотрен в данный момент по той причине, что вследствие этого у человека возникли бы слишком сильные страхи.
 
 8. ПСИХОАНАЛИТИЧЕСКАЯ ИНТЕРАКТИВНАЯ ГРУППОВАЯ ТЕРАПИЯ
 
 8.1. Введение
 
  Два метода групповой терапии, представленные выше, по сути сходны друг с другом они имеют аналогичное предназначение, так как оба соответствуют принципу "толкования". И тот, и другой метод позволяет выявить у пациента невротические нарушения, заболевания, которые возникают из-за внутренних неосознаваемых конфликтов.
  Психоаналитический интерактивный метод, по-видимому, стоит особняком по отношению к ним; он отличается от этих методов по показаниям к применению, по постановке цели, по основным установкам, имеющимся у психотерапевта, а также по техникам вмешательства. Психоаналитический интерактивный метод был впервые предложен в 1973 году Хайгл-Эверс и Хайглом; его теоретические гипотезы, а также терапевтические техники и показания к применению в клинической практике в дальнейшем постоянно совершенствовались2.
 
 8.2. Рассуждение о показаниях к применению терапии и ее результатах
 
  С того времени значительно увеличился опыт использования этого метода в клинике при амбулаторном, частично стационарном и стационарном лечении юных и взрослых пациентов с расстройствами личности, с заболеваниями различного вида, с зависимостью, с посттравматическими нарушениями (Heigl-
 
 
  2 Heigl und Reister, 1994; Heigl-Evers und Heigl, 1973, 1979b, f, 1983b. c, 1985, 1987,1988a, 1994, 1995; Heigl-Evers, Heigl und Ott, 1994; Heigl-Evers und Henneberg-Monch, 1985, 1990b; Heigl-Evers, Henneberg-Monch und Odag, 1986; Heigl-Evers und Nitzschke, 1991, 1994; Heigl-Evers und Ott, 1990, 1994, 1997a, e, b; Heigl-Evers und Seidler, 1993; Heigl-Evers und Streeck, 1983,1985; Konig und Lindner, 1991; Reister und Heigl, 1994; Sachsse. 1994b; Seidler, 1993; Streeck. 1980, 1994b, 1997.
 
 - 353 -
 
 Evers und Ott, 1997a), с поведением, причиняющем вред (Sachsse, 1994a, b), с психосоматическими заболеваниями, психотическими нарушениями и диссоциальным поведением (Sachsse und Arendt, 1994)3.
  При рассуждении о том, предназначен ли этот групповой метод для лечения определенных пациентов, а также о том, какое терапевтическое влияние он может оказывать, полезно обращение к признаку множественности, на который указывает Арендт (H.Arendt, 1960; Heigl und Heigl-Evers, 1978; Heigl-Evers und Heigl, 1970a; Heigl-Evers, Heigl und Ott, 1994).
  Если при диагностике оказывается, что переживания и поведение пациента преимущественно определяются лишь частью объектных отношений, если другие объектные отношения переживаются им только расплывчато, в нечетких контурах и границах, тогда он может вспомнить их даже при нечетком повторном предъявлении. Если он чувствует, что они согласуются с его собственной личностью как часть его собственной самости, он пытается использовать объектные отношения для регуляции различных потребностей (регуляции самоценности инстинктов, близости - дистанции, защиты от раздражения) и не воспринимает их в ином роде; в этом случае он может рассматривать их как противоположности, как кого-то, с кем возможны конфликтные отношения и достижение компромисса, и тогда можно рассуждать следующим образом.
  Спрашивается: как представлены такие формы отношений в групповой ситуации "у некоторых"; как пациент переживает и переносит межличностные столкновения, разногласия и вытекающие из них конфликты лишь в частично открытом пространстве группы; каким образом он может прийти к соглашению с другими членами группы, которых он воспринимает, прежде всего, как врагов. В связи с этим также приобретает значение следующее: может ли у пациента, по крайней мере в самом начале, возникать так называемый аффект, регулирующий отношения, и если да, то каким образом (Krause, 1988, 1990), то есть могут ли проявляться радость, злость, отвращение, страх, зависть, печаль, в особенности их сигнальные функции, или же налицо подавление или торможение аффектов. Возникает также такой вопрос: аффект, регулирующий отношения, устанавливается с помощью доминирующего аффекта (например, ненависть) или с помощью вспомогательного аффекта (озлобленность, гнев, злость, ссора, сарказм, побуждение к действию в смысле осуществления мести и возмездия) (Heigl und Heigl-Evers, 1991, с. 135). Таким образом, можно подумать над тем, какое влияние оказывает степень готовности к аффекту на формирование отношений в группе, в особенности на регуляцию близости - дистанции (Heigl-Evers und Heigl, 1984). Оценка способности паци-
 
 
  3 Bohle und Vattes, 1993; Heigl und Heigl-Evers, 1991; Heigl-Evers und Ott, G., 1997; Heigl-Evers und Ott, J., 1997a; Heigl-Evers und Seidler, 1993; Heigl-Evers und Standke, 1988; Konig, 1993; Lindner, 1986, 1991, Ott, 1997; Sachsse, 1994a,b 1996.
 
 - 354 -
 
 ента регулировать близость или дистанцию с другими при условии множественности так, чтобы не слишком быстро пересечь границу переносимости страха, особенно важна для определения дифференциальных показаний к применению индивидуальной или групповой психотерапии.
  Очень тщательно нужно обдумывать показания к применению у таких пациентов, которые оторваны от коллектива, не имеют друзей, чья социальная жизнь сведена к минимуму. Они уже не раз в течение жизни испытали негативные эмоции от неспособности или невозможности принимать участие в какой-либо форме множественных отношений. Их фиксации на монадных или псевдодиадных отношениях могут рассматриваться как показания к применению психоаналитической интерактивной индивидуальной психотерапии.
  И все же оценка способностей к внутренней переработке и к межличностной регуляции сексуальных и агрессивных инстинктивных потребностей позволяет прогнозировать результаты психотерапии в аспекте "быть как некоторые". Так, можно не учитывать противопоказания для применения групповой терапии в том случае, если у пациента имеется сильно выраженная тенденция к прорывам импульсов, а также если он стеснен в средствах удовлетворения его влечений и стремится в случае развития зависти и страха иммобилизовать другие эмоции. При этом всегда нужно учитывать специфику группы: необходимо выяснить, какой способ переработки интуитивных потребностей существует у других участников группы, и в каком соотношении они могут быть представлены в группе, как это может сказываться на взаимодействии членов запланированной группы.
  Также следует тщательным образом продиагностировать структуру Суперэго и оценить, как изменится поведение данного, определенного пациента в связи с предполагаемыми в ней изменениями. Нужно продумать, какое влияние оказывают эти структуры на поведение пациента во множественной терапевтической малой группе. Поскольку можно ожидать, что у большинства пациентов со структурными нарушениями не имеется достаточно деперсонифицированного, достаточно интегрированного и автономного Суперэго с сигнализирующими аффектами (вина, стыд, гордость), то можно попытаться с помощью диагностических методов выявить простые формы Суперэго и понять, каково может быть их влияние на запланированный групповой процесс. Возникает вопрос: необходима ли для пациента особая ориентация и регуляция структуры группы с определенными нормами и ценностями, или он может достаточно безболезненно переносить и преодолевать состояние неуверенности.
  Нужно понять, является ли противопоказанием для применения групповой терапии то, что у пациента имеется тенденция к идентификации с агрессором в садистической и мазохической формах, или то, что у пациента обнаруживается склонность воздействовать на обидчиков, жестоких и не знающих снисхожде-
 
 - 355 -
 
 ния, или то, что у него при взаимодействии психосоциальных защит (Mentzos, 1988; Heigl-Evers und Heigl, 1979a, 1983с) во время группового процесса было сформировано такое Суперэго, которое стало понятным для пациента и может быть воспринято им.
  При ответе на этот вопрос нужно принимать во внимание окружение запланированной группы, в особенности ее состав, прочие условия, заданные рамками группы, и то, насколько опытен групповой терапевт.
  Второй принцип множественности "быть единственным в своем роде членам множества" может быть полезным, если нужно оценить нарциссическую регуляцию пациента в аспекте дифференциальных показателей. На основании гибкого регулирования можно сделать вывод о том, что упомянутое лицо, с одной стороны, ощущает свою неповторимость и, следовательно, уверенность в себе, а с другой стороны, ощущает свою принадлежность к множеству и, таким образом, может быть таким, как многие. В результате нарциссического нарушения у пациента может возрастать ощущение его неповторимости из-за уверенности в своих выдающихся особенностях, которых нет у других, и поэтому такой пациент способен устанавливать только монадные отношения. Он может представить группу только как ряд подтверждений своей неповторимости, имеющихся в ней, считать индивидуальную психотерапию, которая проводится исключительно для данного конкретного случая, желательной для себя, так как психотерапевт обращает внимание на его личность. При других формах нарушения, таких, как депрессивная структура, отличающихся низким уровнем организации, может иметь значение то, что пациент переживает следующее: он как будто сливается с множеством как любой его член, оказывается в единстве с другими. На основе этого психотерапевт мог бы выявить показания к применению групповой терапии для его личности. Следует обратить внимание на то, что группа гетерогенна по составу, в нее входят пациенты с различными симптомами.
  В первом случае терапевту нужно продумать, как следует работать с социальной изоляцией, имеющейся у пациента, и с его возможно связанной с этим манерой пренебрежительно и с надменностью относиться к другим. Во втором случае нужно поразмыслить над тем, каким образом можно управлять развитием зависимости от принадлежности и соответствующего слияния с группой. В связи с этим также можно попытаться определить, имеется ли у пациента четкое представление о его переживаниях собственной грандиозности, способен ли он установить различия между идеальным Я и реальным Я. Если в ходе диагностически-прогностических рассуждений оказывается, что необходимо учитывать высокий уровень обидчивости "нарциссов", то также нужно принимать во внимание и то, имеется ли у пациента опыт обесценивания его личности. Если наравне с этим можно ожидать возникновения сильной симпатии у участников группы друг к другу, с помощью которой группа симбиотически
 
 - 356 -
 
 сплачивается, и одновременно с этим возникновения значительного по силе страха потерять свою принадлежность, тогда нужно взвесить, не существует ли контраргументов относительно применения групповой психотерапии.
  С помощью третьего принципа множественности "не быть независимым" можно попытаться определить, гармонично ли сочетаются у пациента потребность в автономии и способность принимать свою зависимость. Чрезмерную автономию вплоть до самоудовлетворения, до иллюзии полной независимости и аконтактности можно спрогнозировать. Это касается переживаний, связанных с существованием у пациента излишне акцентируемой зависимости: здесь может возникать иллюзия, что только в тесной связи с этой зависимостью могут существовать другие подобные зависимости. Эта пара противоположностей - от чрезмерного стремления к автономии до стремления к тотальной зависимости - может якобы находиться в структуре одной и той же личности; с одной стороны, это требование абсолютного господство пациента, а с другой стороны, полной готовности его к адаптации. В клиническом аспекте в связи с этим можно было бы рассмотреть ярко выраженные формы садизма и мазохизма.
  В соответствии с принципом "относительная непредвиденность результатов собственного поведения" нужно учитывать, что степень этой непредвиденности естественно больше во множественной группе, чем в терапевтической диаде. Следовательно, речь идет о том, что необходимо уметь оценивать способность осуществлять контроль над действительностью, способность предвосхищать результаты влияния своего поведения на поведение других, а также готовность рисковать и учитывать возникающую при этом неуверенность. Готовность к риску можно рассматривать как потребность заботиться о собственной безопасности. Если мы установим границы переносимости разочарования, ограничения уверенности, тогда оценка способности выстоять при столкновении с неожиданным также становится важной.
  Наконец, в аспекте "общественности или частности", имеющем большое значение для множественности, осуществляется проверка показаний к применению группового лечения; здесь нужно принимать во внимание переживание чувства стыда и вины пациентом и оценивать их значение для него (Palmovski, 1992; Seidler, 1993).
  Здесь нужно учитывать и тяжелое патологическое переживание вины (страх разрушения с помощью архаического внутреннего надзирателя), а также переживание, возникающее под влиянием сверхстрогого, непреклонного Суперэго пациента.
  Если таким образом удастся выяснить, каковы показания к применению психоаналитической интерактивной групповой психотерапии касательно конкретного случая, тогда встает вопрос о том, каковы должны быть действия при проведении предварительной работы и в начале проведения запланированного лечения.
 
 - 357 -
 
 8.3. Цели психотерапии
 
  Как можно сформулировать цели психотерапии при таких нарушениях? Действия психотерапевта должны быть направлены здесь на восстановление организации Эго, а следовательно, на переход от существующих отношений к частям объекта к отношению к объекту как целому. Целью психотерапевта также является четкое отделение пациентом себя от объекта; устранение разделение объекта на "только плохую" и "только хорошую" части; а также дальнейшее развитие функций Эго, которые обычно не выполняются при патологии самости и построения внутренних объектов.
  Конфигурация группы позволяет определенным способом приобщать или включать третье лицо. Нельзя допускать при развитии сильного страха в ситуации, где проявляется эдипов комплекс, чтобы пациент избегал опасности завладеть этим лицом насильно (инцест) или разрушить его (отцеубийство и матереубийство). При более сильных доэдипальных мечтах у пациента могут вообще не возникать такие переживания, что связано с наличием у него псевдодиадной фиксации. Особенно благоприятные условия для перехода от диадных отношений к триадным существуют в группе: в ней имеется возможность развить у пациента отношение к объекту как целому, а также сформировать дифференцированное, гибкое Суперэго и идентичность с четкой стабильной структурой.
  Еще одна из целей этой психотерапии в том, чтобы дать возможность пациенту достичь или преодолеть уровень эдипова комплекса и, таким образом, разобраться в столкновении его эдиповых желаний и в проявлениях его эдипового соперничества. До сих пор пациенту не удавалось сделать это из-за того, что он испытывал тяжелое чувство страха и вины (страх наказания). Если воспользоваться советом Фрейда - при проведении психотерапии нужно отталкиваться от "психической поверхности", - тогда в нашем случае у пациента сначала необходимо сформировать умение строить отношения в диаде, так как именно эти отношения в значительной степени определяют поведение пациента не только в группе, но также вообще в социуме. Терапевт должен осознавать, что при патологии диадных отношений речь идет о форме преодоления внутренней и внешней реальности. Он также должен понимать, каким образом это преодоление становится возможным в диаде для данного пациента при прохождении им травматизирующей доэдиповой и/или эдиповой фазы, сопровождающейся регрессией. С помощью "ответного" вмешательства терапевта можно оказывать воздействие на искажение действительности, которое происходит в связи с этим преодолением. Если психотерапевт начинает корректировать имеющееся у пациента искажение действительности, тогда по этой причине у пациента возникает внутриличностный конфликт, происходящий из-за того, что не оправдываются ожидания
 
 - 358 -
 
 пациента в отношении (псевдо) диадных частей объекта, а также из-за переноса на терапевта замещающих образований4. Психосоциальный конфликт (разочарование в ожидаемом и агрессия, возникающая вследствие этого, обида и желание совершить возмездие) можно разрешить и проработать при помощи терапии. При этом важно отличать друг от друга неоправданные ожидания и месть в результате обиды.
 
 8. 4. Специфика образа действий психотерапевта при использовании психоаналитической интерактивной групповой психотерапии
 
  При психоаналитической интерактивной групповой психотерапии необходимо с определенной тщательностью и терпением определить показания к применению данного метода, а также совершенно необходимо учитывать мотивацию таких больных. При этом виде психотерапии речь идет о том, чтобы противостоять целенаправленному и потому наиболее сильному сопротивлению пациента, а именно сопротивлению против привлечения третьего лица. Так как в группе всегда предполагается наличие триадных отношений, то пациент, в случае если он соглашается на эту терапию, с самого начала и на всем ее протяжении вынужден сталкиваться с присутствием третьего лица, неприятного ему и к тому же вызывающего у него тревогу. Чтобы понять, можно ли все же использовать этот метод психотерапии
 для лечения конкретного пациента, необходимо при проведении предварительной беседы как можно точнее зафиксировать реакции пациента на такое предложение. Например, проследить, какую реакцию у него вызовет вопрос: Как вы предполагаете, смогли бы вы проходить терапию совместно с другим пациентом и со мной?
  Из-за того, что существуют значительные трудности, которые такие пациенты испытывают относительно участия третьего лица на сеансе, и преодоление этих трудностей составляет существенную часть психотерапии, необходимо иметь наготове как к началу терапевтической сессии, так и в ходе ее проведения дополнительные предложения по оказанию помощи. Эта помощь может заключаться в проведении помимо групповой психотерапии еще и регулярных или же случайных индивидуальных сеансов с пациентом. Также психотерапевт может во время сеанса групповой психотерапии, на котором один из участников испытывает состояние дестабилизации, предложить ему провести в присутствии других членов группы индивидуальную беседу, предназначенную специально для данного случая.
 
 
  4 Замещающее образование - замещение вытесненного и, следовательно, бессознательного представления иным симптомом - ошибочным действием, оговоркой и т. п. (Прим. перев.)
 
 - 359 -
 
  Терапевт с помощью своего особенного отношения должен обеспечить отдельному члену группы такую ситуацию, чтобы пациент был способен к уважению, принятию и к присутствию других, то есть к достаточно либидозному приближению (к либидозно-агрессивному смешению влечений), которое возникает из-за соответствующих переживаний своей судьбы. Наличие такой установки означает ясное отстранение от партнеров по психотерапии и, следовательно, желание сохранять целостность и автономию. Терапевт также должен быть готов взять на себя удерживающую функцию (Winnicott, 1971b), следовательно, наблюдать и при необходимости активно охранять границы переносимости пациента. Терапевт должен содействовать пациенту таким образом, чтобы он умел избегать проявления враждебности. Из этого следует, что можно дифференцированно использовать основную установку на воздержание при проведении психоаналитической интерактивной терапии. При тщательном анализе контрпереноса нужно взвесить, должен ли психотерапевт, сознательно или подсознательно, брать на себя функцию регуляции (например, защита от раздражения, регуляция импульсов, освобождение Суперэго группы, части группы или пациента).
  Что нужно учитывать при проведении диагностики перед применением психоаналитического интерактивного метода?
  Чтобы разобраться в условиях группы с патологией Эго, имеющейся у отдельного пациента, структурными нарушениями, нужно прежде всего с помощью диагностики, определить преобладающие патологические объектные отношения, так как часть объектных отношений, возникающих на основе доминирующих переживаний, и связанные с этим ограничения накладывают отпечаток на отношения, которые складываются в группе. При патологии преобладающей части объектных отношений изменяется интерактивное поведение в группе. Психотерапевт может это обнаружить, если он с помощью диагностических средств фиксирует уровень имеющихся отношений, уровень очевидных действий, а также обращает внимание на то, как участники группы совместно устанавливают правила и нормы интерактивного поведения, как они оценивают свои межличностные отношения и как они определяют общую ситуацию, имеющуюся в группе.
  Эти отдельные усилия по контролю организации Эго являются попыткой разобраться в многообразии возможных приемов интерактивного поведения и, следовательно, сократить "открытость" ситуации, а значит, и связанную с этим непредсказуемость. В то время как участники определяют ситуацию в группе и устанавливают нормы и правила интерактивного поведения, о коммуникативных явлениях скорее можно судить на основании преобладающих патологических объектных отношений и функций Эго, не выполняющихся полностью. Эти усилия, необходимые для адаптации, предпринимаются при вербальном взаимопонимании членов группы. Они направлены на проведение комплекс-
 
 - 360 -
 
 ной, герменевтической интерпретации (Heigl-Evers und Heigl, 1973; Heigl-Evers und Schulte-Herbruggen, 1977; Heigl-Evers und Streeck, 1983, 1985; Streeck, 1980). Отдельные члены группы пытаются создавать и устанавливать межличностные взаимоотношения, которые представляют собой либо повторение его патологических внутренних объектных отношений, либо же компенсацию или другую их переработку.
  Причем фокус при проведении диагностики направлен (так же как и при осуществлении терапевтического вмешательства при психоаналитической интерактивной групповой психотерапии) главным образом на определение того, какое значение имеют для пациента нерефлекторные процессы "толкования" межличностных отношений в группе, такие, как выработка и внедрение норм. В связи с чем, соответственно, возникает вопрос о том, в каких отношениях находятся эти процессы с ограничениями функций Эго и с образцами отношений части к объекту?
  Ситуацию, имеющуюся в группе пациентов с базальными и структурными нарушениями, особенно находящихся в начальной фазе развития болезни, можно охарактеризовать на основе предшествующей стадии формирования отношений. На этой стадии пациенты в промежуточной фазе болезни находятся между бессвязным множеством и группой со структурированными благодаря социально-динамическому распределению функций взаимоотношениями; для этой предшествующей образованию группы стадии (см. R. Schindler, 1957/58; Heigl-Evers, 1986a) типично то, что у участников группы существует взаимное отталкивание: каждый желает осуществлять регуляцию поведения по-своему и устанавливать таким образом власть над другими. Если человек молчит, что бывает в данном случае часто, то отталкивание им других прежде всего выражается мимически, а также с помощью позы и местоположения тела в пространстве. Люди не испытывают чувства общности, у них нет общих обстоятельств, которые могут привести к образованию группы и ее структурированию. Каждый является чужим каждому. Каждый считает другого противником или врагом. Пациенты остаются здесь в группе или, точнее сказать, в групповом пространстве только по той причине, что они, по меньшей мере, надеются, ожидают выздоровления, на основе этого может возникать чувство отнесенности и, следовательно, это лишь простая структура группы, обладающая определенной согласованностью. Это сохраняется, пока тот один, от которого все ожидают спасения, воспринимается как всемогущий; если же это более невозможно, тогда быстро возникает невыносимое чувство зависти и соперничество (см. Heigl-Evers und Ott, 1990).
  В такой ситуации, как в групповом процессе в целом, становится трудно регулировать необходимую степень близости и дистанции. Установление близости и дистанции производится при помощи так называемого первичного аффекта (аффекта, регулирующего отношения), который обычно значительно
 
 - 361 -
 
 усиливается из-за необходимости совместной социальной жизни (см. Krause, 1990). На выражение этого аффекта, особенно на его мимические проявления, нужно специально обращать внимание; таким образом можно понять, какие силы притяжения и отталкивания действуют в группе. Содержательно при этом речь идет о групповых нормах, то есть о принципах поведения и запретах, накладываемых на поведение; в этих нормах зафиксировано, какое поведение приветствуется в группе, одобряется и какое поведение не одобряется и поэтому как нежелательное отклоняется.
  Содержание этих зафиксированных норм в значительной степени определяется внутренней структурой, динамикой психических процессов и результатами социализации аффекта отдельного участника. Групповые нормы выполняют и другую функцию: они не позволяют превышать индивидуальные границы переносимости неудовольствия и тем самым помогают участникам оставаться в группе, с которой они связывают свои терапевтические ожидания. В случае, когда границы переносимости явно нарушаются, тогда происходит когезия, сцепление участников, которое может угрожать дальнейшему существованию группы и таким образом продолжению терапии (см. Heigl-Evers und Heigl 1979f, g; Heigl-Evers, Henneberg-Moench, Odag und Standke, 1986, с. 167; Palmowski, 1992).
 
 8.5. Терапевтическое обращение со структурой и процессом
 
  При преобладании доэдиповых образцов объектных отношений и при одновременно ригидных, архаических, равно как и при неустойчивых нормах регуляции поведения, осложняющих неторопливый постепенный процесс "выторговывания" норм, в который втянуты различные индивидуумы, необходимо ориентироваться на то, что - и это, пожалуй, вначале звучит парадоксально - структуру группы изменить очень сложно, но одновременно с этим, если уж изменения совершаются, то они происходят очень быстро. Импульсивные желания и инстинктивные побуждения, неотложно требующие трансформации или удовлетворения, могут, если они недостаточно нейтрализуются, переполнять структуру группы и, следовательно, приводить к временному или даже долгосрочному нервному срыву. Это может повлечь за собой возникновение неуверенности в себе у членов группы или же импульсивные поступки, например такие, как уход с сеанса, отсутствие на нем и угрожающая другим деятельность.
  Следовательно, групповой терапевт, работающий в рамках интерактивной терапии, ставит перед собой задачу стимулировать процессы, влекущие за собой изменения, и одновременно управлять ими. Мы хотим еще раз подчерк-
 
 - 362 -
 
 нуть, что важнейшей целью интерактивной терапии является перестройка психической структуры, которая испытывает или может испытывать дефицит. Итак, психотерапевт должен принимать во внимание, что структура психотерапевтической группы складывается постепенно и что в ней становится возможным развитие дифференцированных внутренних структур, а также усваивание образцов плодотворных отношений к объекту как к целому. Терапевт может регулировать процессы изменения с помощью норм, которые были установлены в терапевтической группе, причем он должен следить за тем, чтобы слишком быстро не возник вопрос о ригидности этих норм (во всяком случае, до тех пор, пока они служат защитой от прорыва импульсов). Он должен обращать внимание на дефициты, имеющиеся в структуре Эго и Суперэго и приводящие к использованию наблюдаемых образцов взаимодействия, и на то, что его вмешательство может дать толчок к развитию функций. Чтобы управлять процессом изменения, психотерапевт должен активно пытаться понять, каково же действие норм, регулирующих поведение, в том случае, когда в терапевтической группе нарушаются границы переносимости и терпимости. Он должен обращать внимание на деструктивные процессы, призывать членов группы к управлению импульсами и к их нейтрализации и тем самым стимулировать участников к усвоению образцов плодотворных отношений и взаимодействий.
  Для осуществления вмешательства при применении психоаналитической интерактивной групповой психотерапии можно избрать один из трех уже названных путей: путь ответов; путь принятия вспомогательных функций Эго и вспомогательных функций Суперэго путь управления аффектами, которое осуществляется как с помощью идентификации, так и с помощью интерпретации контекста. Причем необходимо всегда принимать во внимание следующую терапевтическую цель: помочь отдельному пациенту с помощью групповых процессов освободиться от фиксаций на псевдодиадных отношениях, в результате чего пациент сможет допустить третье лицо на терапевтический сеанс и воспринимать его суждения и, следовательно, будет способен строить отношения как в диаде, так и в триаде.
  Чтобы эффективное вмешательство стало возможным, необходимо постоянно учитывать несколько условий, их нужно создавать и, если они имеются, поддерживать. Сюда относится, во-первых, охрана группы, поощрение сил сцепливания, действующих в группе. Также психотерапевт должен помнить о том, что процесс взаимодействия должен протекать непрерывно, что не следует допускать, например, продолжительного молчания, нужно активно стараться прервать его. Терапевт должен добиться того, чтобы сигналы невербальной коммуникации были понятны в разговоре для всех; он должен учитывать границы переносимости разочарования, обиды, унижения, а также интимной близости, и со своей стороны активно пытаться охранять их в том случае, когда они нарушены или могут быть нарушены (см. Heigl-Evers und Heigl, 1979f, g, 1991; Palmowski, 1992;
 
 - 363 -
 
 Seidler, 1993). Кроме того, здесь нужно указать, что психотерапевт в течение всего группового процесса должен казаться заинтересованным и способным оказывать влияние, динамичным и умеющим производить впечатление, однако ни в коем случае он не должен казаться способным к деструктивности. Он должен прилагать усилия еще и для того, чтобы следить за участниками и понимать движения, которые совершаются в процессе становления группы, и соответствующие изменения в структуре группы, которые происходят при переходе от псевдодиадных к триадным образцам взаимодействий.
  Важно также, чтобы терапевт активно включался в процесс образования групповых норм, которые "выторговываются" участниками, предлагая со своей стороны альтернативные нормы, и стимулировать членов группы к тому, чтобы они принимали их; это можно осуществить тогда, когда терапевт воспринимается как вселяющий надежду и потому идеализируется. Таким образом, благодаря идентификации с терапевтом может происходить переход к интернализации5 таких норм; в дальнейшем же должна произойти смена объекта идентификации.
 
 8.6. Клинические примеры
 
  Для иллюстрации вышеизложенного нам следует привести здесь три примера из психоаналитически-интерактивной групповой практики.
  Пример первый
  На первом примере необходимо продемонстрировать, как протекает процесс "выторговывания" норм, описанный ранее (см. Heigl-Evers und Streeck, 1983, с. 15, 1985, с. 181).
  Групповой сеанс начинает господин 3. с замечания, что после последнего сеанса он еще раз обдумал, что такое доверять другим людям. Доверие - говорит господин К. - это готовность спонтанно людьми и без всяких отговорок раскрываться перед другими. Три следующих участника группы присоединились к нему с замечаниями, похожими по содержанию, которые можно свести к следующему: они - по их выражению - также охотно установили бы такие отношения, при которых они могли бы полностью доверяться другим. Эта тема уже неоднократно звучала на прошлом сеансе групповой терапии; кроме того, терапевту было известно из предшествующих групповой терапии диагностических бесед, что большинство пациентов имеют склонность раскрываться перед другими, не задумываясь о последствиях, причем некоторые из них уже пострадали от этого.
 
 
  5 Интернализация - процесс, посредством которого объекты внешнего мира получают постоянное психическое представительство, то есть посредством которого восприятия превращаются в образы, формирующие часть нашего психического содержимого и его структуру. - (Прим перев.).
 
 - 364 -
 
  Три участника группы молчали, они вербально не участвовали и в прошлом сеансе; терапевт, конечно, заметил, что мимическое комментирование этими участниками происходящего, по-видимому, выражает скорее неодобрение, критику и непринятие суждений. Участники группы, следовательно, "проводили переговоры" о виде и способе, какими они хотят "раскрываться" друг перед другом и вместе, о том, насколько они предполагают доверять друг другу и насколько безоговорочно они позволят узнать друг друга. По-видимому, всегда образуется большинство, которое пытается внедрить в группу норму, согласно которой на терапевтическом сеансе нужно доверять друг другу безоговорочно, что означало бы отсутствие предвзятой оценки и критики другими. Примерно на этом месте терапевт вмешался, сказав:
  "После того как я здесь осмотрюсь и представлюсь, я сразу же должен раскрыться беспрекословно, и при этом я ощущаю себя немного некомфортно, так как в этот момент я действительно не знаю, чего я могу ожидать от других".
  Терапевт предположил, что доверие, требуемое от большинства в группе, должно быть нормативным требованием; оно должно быть безопасно, доверие предполагает существование у человека отношений к идеальным или идеализированным объектам. Тенденция к идеализации простых объектов на самом деле была обнаружена у нескольких членов группы; групповая норма соответствует, следовательно, как этим образцам отношений частей объекта, так и защитным мерам от идеализации простых объектов, и как будто бы также компенсирует связанное с этим невыполнение функций Эго таких, как восприятие и оценка. Эта норма такова: в этой группе господствует абсолютное доверие; поскольку в группу входят только достойные доверия люди, причин для недоверия нет! Цель терапевта - с помощью выражения собственных неприятных чувств ограничить действие этой нормы и обратить внимание членов группы на то, какие отношения действительно имеются в группе и как они расцениваются членами группы. Для достижения этого терапевт сообщает о собственном ответном чувстве, которое вызвано в данном случае молчанием отдельных членов группы, по их невербальным сигналам терапевт судит о наличии у них тенденции критически оценивать мнения других. Это подтвердилось позже, когда участник группы, который прежде выступал за открытость, обратился к одной из молчащих женщин, так как он, по его словам, очень хотел узнать у нее, что же она, собственно, думает о том - если она, конечно, слышала, - что обсуждалось в группе, и она ответила, что вообще не знала, что эта пустая болтовня, собственно, обязательна в группе.
  Ситуация в терапевтической группе является потенциально "открытой", так как единственное правило, введенное психотерапевтом, гласит: в группе можно делать и говорить все, что угодно до тех пор, пока поступки не будут ограничены вербальными отзывами; таким образом, в группе возможно все.
 
 - 365 -
 
  В связи с этой "открытостью" группы ее участники определяют ситуацию и их взаимоотношения, договариваясь вербально и невербально о том, что должно происходить в конкретной ситуации и какие они желают установить отношения друг с другом.
  Большая часть членов группы, следовательно, превращает временную регуляцию поведения в норму. Здесь царит абсолютное доверие! В связи с этим встает вопрос, почему же несколько членов группы не выполняют требования откровенности.
  Таким образом, можно предположить, что норма "откровенность" согласуется с проницаемостью границ Я - Ты и образцами отношений частей объекта, находящихся в симбиозе, которые, в свою очередь, связаны с невыполнением функции оценки, поскольку в области таких объектных отношений любое недоверие было бы неуместно. Эта норма, заявленная таким образом, со своей стороны приводит в соответствие симбиотическое отношение частей объекта и недостаточное выполнение функции "оценка Я".
  Руководствуясь возникшим у него ответным чувством, терапевт предлагает альтернативную норму, он обращает внимание участников на возможность понять ситуацию в группе иначе, чем раньше. При этом он специально указывает на ограниченность функции "оценка Я", которая соответствует преобладающим образцам объектных отношений и предложенной, групповой норме, после этого ему еще раз нужно обратить внимание на то, что участники группы, настроенные критически по отношению к этой норме, используют как раз эту функцию.
 
  Пример второй
  На этом примере необходимо продемонстрировать работу терапевта с пациентами при нарушении границ переносимости, в данном случае при возникновении невыносимого стыда (см. Heigl-Evers und Heigl, 1991).
  Речь идет о группе пациентов с базальными нарушениями, которая демонстрируется в рамках программы по повышению квалификации врачей. В этой группе (в течение трех сеансов) 32-летняя пациентка трижды покидала пространство, где проводился сеанс терапии. Эта пациентка страдала от панического страха испытать позор (стыд), то есть от ощущения своего обесценивания при любом публичном выступлении перед группой. Психотерапевт берется разделить с пациенткой переживания ее судьбы, так как он при этой демонстрации также ощущает на себе критические пристальные взгляды 80 - 100 участников, он боится опозориться, но все же считает, что сможет справляться со случайным позором. В связи с этим приведем небольшую цитату из текста Томаса Элиотта: "You'll see that you'll survive humiliation and that will be an experience of incalculable value"6. Одновременно он размышляет над тем, а не
 
 
  6 "Ты видишь, это ты переживаешь унижение, и это имеет для твоего опыта огромную ценность" (англ.).
 
 - 366 -
 
 было бы полезно для этой пациентки, если бы она знала, что, покинув опять сеанс, она не сможет вернуться; он думает, что ей нужно помочь пережить это: нельзя убежать от стыда, так как очень вероятно, что он снова возникнет в опасной ситуации. Поэтому, когда она снова в очередной раз сигнализирует, что ей непременно нужно выйти, он говорит ей с заметным сочувствием следующее: "Если Вы не можете иначе, тогда Вы можете спокойно уйти - я знаю такую тенденцию - только, если это как-либо возможно, просим Вас снова войти в наш круг".
  До этого момента терапевт при взаимодействии с пациенткой переживал страх за нее и, значит, в конечном счете, за их взаимоотношения, что и побудило его предложить ей выйти из группы, но также потом дать ей возможность вернуться снова.
  Это было сказано с сочувствием, а сочувствие возникает зачастую потому, что человек переживает часть участи другого. Из-за этого группового сеанса терапевт решил активно бороться с обесцениванием, которое нужно непременно принимать в расчет при работе с пациентами, имеющими тяжелые нарушения, и избавляться от него при помощи повышения самооценки, чтобы таким образом показать участникам группы, как можно поступать со страхом позора и страхом обесценивания.
  Во время перерыва названная пациентка обратилась к руководителю группы вне помещения, где проводился сеанс, с тем, что она не может выступать именно из-за моментального возникновения у нее очень сильного страха. На что терапевт сказал, проявляя явное сочувствие: "Ах, мы попытаемся это сделать вместе. Я верю уже, что это произойдет... Если нет, тогда Вы можете в любом случае еще раз выйти и затем снова войти".
  Здесь необходимо подчеркнуть, что на переживание сильного обесценивания в терапевтической группе, которое имеется у ее участника, можно оказывать терапевтическое влияние так, что обесценивание будет ослабляться и станет возможным проявление доверия (вначале очень осторожное), а также осмотрительное установление контактов.
  Переживания обесценивания, вызванные чувством стыда, независимо от того, возникают ли они из других переживаний или изначально зарождаются в собственном внутреннем мире, толкают человека на то, чтобы прятаться, чтобы скрыться от других, чтобы избегать других и таким образом создавать дистанцию с ними. Такое дистанцирование, при котором не ощущается принадлежность к общности, чувствуется оторванность от других, может увеличивать переживание обесценивания, а также еще больше усиливать чувство стыда. Здесь в свою очередь терапевт должен обращать внимание на границы переносимости дистанции (чувство отверженности) так же, как и на границы переносимости близости. Чрезмерная же близость означает, что другие имеют воз-
 

<< Пред.           стр. 15 (из 35)           След. >>

Список литературы по разделу