<< Пред.           стр. 5 (из 35)           След. >>

Список литературы по разделу

  Обобщая, можно сказать, что концепция Ид, в контексте структурной теории, показала себя чрезвычайно плодотворной для психоаналитической терапии. Принятие психических рамок внутреннего мира, которые охватывают как общие филогенетические феномены, так и индивидуально пережитое, изобилие "первобытных фантазий", которые относятся к врожденному багажу субъекта, охватывающему онтогенетическую переработку биологически конституционально заданного в своих неосознанных (вытесненных) составляющих, образует обширную основу витальных ресурсов. Сделать эти ресурсы доступными для использования - центральная задача целеполагания аналитической психотерапии; путь к этому идет через сновидения, принадлежащие к тем образованиям, которые, выходя из Эго, погружаются в бессознательное. К этому относятся неосознанные идентификации с объектами, которые замещаются Ид или были замещены, от осознания которых нельзя отказываться, если мы хотим, чтобы терапия была плодотворной. Сюда же относятся и инстинкты, которые участвуют в образовании патогенного конфликта и в его полном компромиссов патологическом разрешении. От их ликвидации также нельзя отказываться при проведении терапии. Для развития личности имеет значение доступность Ид на линии регрессии, которая обслуживает Эго, образует источник для рекреации и является основой для креативности.
 
 "... Скажите ему,
 что если он хочет стать мужчиной,
 то он должен уделить внимание мечтам своей молодости".
 
  Так говорится в "Доне Карлосе" Шиллера в разговоре Маркуса Позы и королевы Елизаветы. Поэт имел в виду те мечты, в которых создается лучшее будущее как для индивидуума, так и для жизни в государстве. Тем самым Ид, которое приближает мечты, получает в свое распоряжение наряду с уже пережитым, происшедшим с начала индивидуальной истории, также и еще-не-пережитое, утопические проекты, содержащие надежду на лучшее будущее.
 
 1.5. Структура Эго
 
  Уже в ранних размышлениях Фрейда появляется не только Ид, но и Эго. Фрейд говорит о Эго, которое, с одной стороны, является носителем сопротивления "защищенного" (ПСС I, 1895, с. 280), с другой стороны, "подвергается влиянию патогенного ядра" (ПСС I, 1895, с. 295).
 
 - 48 -
 
  В первой топографической модели психического аппарата, как она была представлена в "Толковании сновидений", Эго имеет различные значения, ему не придается характер ограниченной структуры. Эго, с одной стороны, тесно связано с цензурой, с другой стороны, является носителем дремлющих желаний. В дремлющем желании, однако, Фрейд видит движущую силу к образованию сновидений (мечтаний), которое благодаря этому замещается либидозно (ПСС II/I1I, 1900, с. 240, сс. 692-694).
  Уже очень рано, в "Проекте психологии" (1895), Фрейд наделял Эго принципом реальности - функцией противостояния принципу удовольствия, неограниченно действующему на ранней фазе детского развития. Тогда им было введено понятие так называемых вторичных процессов, которые подчинены принципу реальности, в отличие от первичных процессов, подчиненных принципу удовольствия. Он описал тормозящее влияние Эго в отношении удовлетворяющих потребности объектов. Это тормозящее воздействие находит свое отражение в том, что Ид ограничивает слишком сильное замещение, слишком интенсивное либидозное переживание первых объектов, удовлетворяющих потребности; тем самым достигается то, что эти объекты даже при их отсутствии не переживаются как восприятие и тем самым не становятся галлюцинациями. Смена принципа удовольствия принципом реальности понимается как важная, даже центральная функция, и проверка реальностью рассматривается как ядро Эго. В связи с этим тормозящим воздействием Эго развивает способность к отсрочке удовлетворения влечений и, как следствие, к обходным и замещающим действиям.
  Позднее (1923), при дальнейших попытках Фрейда сформулировать новую теорию психического аппарата, Эго приобретает другой контур и пластичность. Фрейд рассматривал его, с одной стороны, как модификацию Ид, возникшую из столкновения с раздражителями внешней реальности, то есть через действия восприятия-сознания. В отличие от Ид, которое не имеет прямого доступа к внешней реальности, Эго (вследствие того, что Ид изначально имеет в своем распоряжении функцию восприятия и подвижности поведения) получает функцию посредника. Посредничество между раздражителями извне и раздражителями внутренней реальности (Ид) требует большей дифференцированности, что обусловливает образование множества функций, необходимых для выполнения этой задачи. В первую очередь, речь идет о том, что появляется возможность различать внешние и внутренние раздражители, то есть внешнюю реальность и реальность внутреннего мира, представленного в виде единства следов воспоминаний и содержания памяти (состоящего из инстинктивных потребностей, аффектов, желаний, отношений и модальностей отношений), а также филогенетически закрепленных заданностей (первофантазии, содержание коллективного бессознательного, образные фрагменты филогенеза). И Эго в этой связи сталкивается с задачей надежного различения внутреннего и внешнего, фантазии и действительности, Я и Ты, тогда и сейчас.
 
 - 49 -
 
  Чтобы иметь возможность выявлять эти различия, Эго должно обладать функцией суждения; речь идет об образовании суждений в отношении воспринимаемой реальности, к этому относится прежде всего связь восприятия со словесными представлениями (развитие разговорной функции), которая способствует развитию функций воспоминания и памяти. Одновременно становится возможным пробное поведение в отношении процесса мышления.
  В обзоре, составленном в 1938 году, Фрейд формулирует свое понимание Эго следующим образом:
 
 "Под влиянием окружающего нас реального внешнего мира одна часть Ид получила особое развитие... Этой области нашей психической жизни мы даем название Эго... Вследствие подготовленного отношения между смысловым восприятием и мускульной активностью Эго получает в распоряжение произвольные движения. Оно имеет функцию самоутверждения, выполняет ее, определяя раздражители извне, накапливая знания о них (в памяти), избегая сверхсильных раздражителей (с помощью избегания), встречая мощные раздражители (с помощью приспособления) и, наконец, учась изменять внешний мир целесообразным для своей выгоды способом (активность); приобретая господство над требованиями влечений, оно решает, можно ли допустить их удовлетворения, отсрочить эти удовлетворения на удобное для внешнего мира время и обстоятельства или совсем подавить их возбуждение. Это сопровождается принятием во внимание имеющихся в нем или привнесенных напряжений раздражителей... Эго стремится к удовольствию, а от неудовольствия хочет уклониться. На ожидаемое увеличение неудовольствия индивид реагирует страхом, а его причина, находится ли она снаружи или изнутри, обозначает опасность" (ПСС XVII, 1938, с. 68).
 
  И чуть ниже в этом же труде написано:
 
 "Власть Ид выражает собственный жизненный план индивидуального существования. Он состоит в том, чтобы удовлетворить имеющиеся потребности. Намерение сохранить жизнь и защитить себя от опасностей нельзя приписывать Ид. Это задача Эго, которое также выискивает наиболее удобный и наименее опасный способ удовлетворения, ориентируясь на внешний мир. Суперэго может делать новые потребности актуальными, но его основным достижением остается ограничение удовлетворения" (ПСС XVII, 1938, с. 70).
 
  К столь же важным функциям Эго, которые Фрейд уже достаточно рано обнаружил в клинике, относится защита от определенных потребностей и желаний, а также сопутствующих этим желаний отношений, которые, в свою очередь, актуализировали в свое время непереносимое неудовольствие. Задача посредничества и приспособления, которые предписываются Эго, состоит в том, чтобы так посредничать между внутренними раздражителями, когда они приводят к непереносимому неудовлетворению, требованиями реальности,
 
 - 50 -
 
 нормативными требованиями Суперэго и, наконец, интересами Эго, чтобы в значительной мере не допускать переживание неудовольствия и, тем самым, действовать соответственно принципу удовольствия. Защита, изначально описанная Фрейдом и его непосредственными последователями как относительно неизменный, статичный механизм, представляется в сегодняшней клинической концепции психоанализа по-другому, хотя определенные Анной Фрейд механизмы защиты остаются по-прежнему адекватными и клинически применимыми. "Здоровое" Эго (ПСС XVI, 1937, с. 80) образует свою защиту относительно более подвижно, имеет большой репертуар защитных мероприятий, оно в состоянии так выстраивать защиту, исходя из актуальных условий наплыва аффектов неудовольствия, и так моделировать его функции, чтобы, с одной стороны, не допускать неудовольствие, но, с другой стороны, всегда оставлять возможным некоторое (скрытое или искаженное по форме) удовлетворение наплывающих потребностей и желаний. Другими словами, формируя защитные мероприятия, Эго способствует образованию компромиссов. Это образование компромиссов, служащее защите и одновременно дискретному удовлетворению влечений, с точки зрения качества его организации различно: оно выстраивается на основе в большей или меньшей степени функционально взвешенного посредничества между противоречивыми внутренними тенденциями, требованиями, интересами и значениями (см. также Sandler mit Freud, 1989).
  От обозначенных как защита мероприятий Эго следует отличать те, которые - для достижения самоутверждения и самосохранения - должны сохранять и защищать психофизическое и психосоциальное здоровье. Лох (Loch, 1989, с. 57) говорит о первичных защитных процессах, целью которых является "защита функции организма" (Stern, 1964, с. 267) и обеспечение интеграции с необходимым для жизни психосоциальным окружением. При этом речь идет об удовлетворении нарциссических потребностей как в смысле уверенности и нарциссического благополучия, так и в смысле разрешенного чувства самоценности.
  В норме эти защитные мероприятия проявляются в раннем детском развитии. В связи с психопатологией их можно наблюдать, когда возникают душевные непереносимые переживания, вследствие которых удовлетворительное биопсихологическое состояние более не гарантировано. При этом речь может идти о непереносимом сосуществовании различных репрезентаций объектов или самости или же об объектной представленности и самопредставленности в системе Эго. Соответствующие объектные отношения являются псевдодиадическими, поскольку третий объект не может присутствовать в переживании; тем самым не задана и способность преобразовывать внутренние непереносимые переживания в конфликты, которые могут быть разрешены компромиссным образом. Посему должны быть использованы другие мероприятия, чтобы устранить неудовольствие от внутренних непереносимых пере-
 
 - 51 - .
 
 живаний; эти мероприятия Эго были описаны как раскол или примитивное идеализирование. Кернберг (Kernberg, 1981, 1988а) обозначает их как примитивные защитные механизмы. Малер (Mahler, 1968) предложил говорить не в механизмах защиты, а о механизмах сохранения; он подчеркивает отличие поддерживающих жизнь механизмов сохранения от защиты, которая обеспечивает предотвращение опасности влечений. Роде-Дахсер (Rohde-Dachser, 1991) говорит об архаических защитных реакциях.
  В описание, которое получает Эго в рамках структурной теории, включено также его отношение к страху, которое Фрейд сформулировал в своей второй теории страха в 1926 (ПСС XIV, сс. 113-205). В 1933 году он пишет: "...Эго является единственным пристанищем страха, только Эго может продуцировать и ощущать страх..." и "Не вытеснение творит страх, но страх появляется раньше, страх делает вытеснение!" (ПСС XV, 1933, с. 91). В основе срабатывания сигнала неудовольствия, спровоцированного страхом, всегда лежит давняя ситуация опасности (например, кастрации); Эго стремится к тому, чтобы соответственно принципу удовольствия-неудовольствия избежать повторения этой опасности, и в ответ на сигнал страха запускает защиту. Таким образом, сигнал страха выполняет важную функцию в защитной деятельности Эго.
  О развитии Эго Фрейд пишет так:
 
 "...Эго - это часть Ид, измененная под действием прямого влияния внешнего мира при посредничестве сознательного, до некоторой степени это продолжение дифференцирования. Также Эго пытается перенести влияние внешнего мира на Ид и применить его намерения на деле... Восприятие играет для Эго ту роль, которая в Ид отводится инстинкту" (ПСС XIII, 1923, сс. 252-253).
 
  Так как Фрейд признает тесную связь Ид с соматическим, тезис о дифференцировании Эго из первоначальной матрицы Ид означает наряду с зависимостью от влияний внешнего мира также и зависимость от телесных процессов. Позже это понимание генеза Эго стало более дифференцированным. Фрейд формулирует гипотезу "недифференцированного Эго-Ид" как первоначального состояния индивидуальной жизни. "Ид и Эго изначально представляют собой одно... еще не существующему Эго определяется, какие направления развития, тенденции и реакции позже проявит Ид" (ПСС XVI, 1937, с. 86).
  Фрейд не видит основания "оспаривать существование и значение первоначальных врожденных различий Эго" и пишет, "что отдельное Эго с самого начала наделено индивидуальным диспозициями и тенденциями, разновидность и обусловленность которых мы, конечно же, не можем указать" (ПСС XVI, 1937, с. 86).
  Это понимание с самого начала "наделенного индивидуальными диспозициями" Эго или "Эго с наследственно обусловленными особенностями" далее разрабатывается Хартманном (тезис "изначальной автономии Эго" или "свободной от конфликтов сферы Эго") (Hartmann, 1939, 1950, с. 124).
 
 - 52 -
 
  Наряду с аппаратным аспектом Эго (Hartmann, 1950, с. 143) позднее говорилось об Эго как организаторе внешнего и внутреннего приспособления. Фрейд описывает также и идентифицирующие составляющие Эго. По его мнению, Это в своем индивидуально-специфическом развитии определяется с помощью идентификаций, которые возникают вследствие заданного замещения объектов Ид. С другой стороны, Фрейд говорит (ПСС XIII, 1923, с. 257) о том, что эти идентификации являются предпосылками того, что Ид прекратит замещение объектов. В связи со следующей за этим десексуализацией, изначально действующее на объекты либидо откладывается в Эго, а Эго посредством идентификации выступает для Ид как замена заданных объектов. Хартманн (Hartmann, 1972, с. 132) предложил обозначать этот возникающий из идентификации Эго-аспект - адресат "нарциссического" либидо - как самость. Идентификации придают Эго свой характер, они создают его (см. параграф "Нарциссизм и самость").
  В целом, можно констатировать, что Эго, которому уже в ранней системе определений психоанализа отводилось место наряду с защитой, сексуальностью и конфликтом, начинает играть все большую роль как в теоретических подходах к пониманию болезненных проявлений, обусловленных психически, так и в психоаналитическом учении о развитии и теории личности.
  Эго понималось Фрейдом уже в ранних работах и как носитель защиты, и как структура, проникнутая сексуальными желаниями. Им приобретались особые инстинкты (Эго-инстинкты или инстинкты самосохранения; ПСС VIII, 1910, сс. 97-98), и оно определялось как объект либидозного замещения, как объект любви Ид и, тем самым, как агент инстинктивных потребностей.
  Новая формулировка теории психического аппарата, структурной теории и связанная с этим новая формулировка психоаналитической модели конфликта отводит Эго решающую позицию в том смысле, что оно понимается не только как оппонент в конфликтном поле напряжений, но и как посредник в конфликте. В этой посреднической функции Эго подчиняется трем грозным "господам" (Ид, Суперэго, реальности; ПСС XV, 1933, с. 84) и может при выполнении этой функции как прогрессивно усиливаться, так и регрессивно беднеть.
  Задача Эго - не только регулировать межсистемные конфликты в качестве посредника, но и прорабатывать внутрисистемные несовместимости, чтобы избежать непереносимого неудовольствия. Информация об угрожающем неудовольствии передается во внутрисистемном конфликте с помощью сигнала страха; Эго выступает как источник страха; для исключения неудовольствия, связанного со страхом, оно запускает свои защитные функции.
  Внутрисистемный конфликт, точнее, внутрисистемная несовместимость, характеризуется тем, что в системе Эго рядом друг с другом существуют недостаточно согласованные (неосознанные) представления и из-за их несовместимости они должны содержаться раздельно друг от друга. Это происходит, например, тогда, когда существующие в системе Эго репрезентации (будь то реп-
 
 - 53 -
 
 резентации самости или объекта) приобретаются таким образом, что непосредственно рядом друг с другом существуют только злые, плохие и хорошие репрезентации и они (скажем, посредством избегания) должны отделяться друг от друга.
  Фрейд видел в Эго двойственное основание развития: в то время как первая из функций, функция посредничества между внешним и внутренним миром, основана на процессах восприятия и мотивации, вторая функция - предложение себя самого Ид в качестве объекта любви - является результатом того, что либидозные замещения ранних объектов могут быть заданы идентификацией с этими объектами в Эго.
  Хартманн обозначил это возникающее из идентификаций Эго как самость и видел развивающиеся в эту самость репрезентации, равно как и репрезентации объекта, локализованными в рамках системы Эго. В то время как выделение аппаратного аспекта Эго (организатор внешнего и внутреннего приспособления) привело к возникновению психоаналитической эго-психологии, психологии функций Эго (в особенности функции защиты), из основанного на идентификации аспекта развилась психология самости. Эго-психология и психология самости вместе с психологией объектных отношений и психологией аффектов предлагают психоанализу новые диагностические и терапевтические подходы к психопатологиям, обозначаемым как структурные нарушения.
  Развитие человеческой индивидуальности невозможно представить без переживания "Я сам"; рядом с понятием "Я сам" помещается понятие идентичность, которое включает возможность повторного узнавания индивидуума как самим собой, так и окружающими (см. Bohkeber, 1992; Erikson, 1959; Fischer, 1981, 1983; Jacobson, 1964).
 
 1.6. О структуре Суперэго
 
  В структурной теории Фрейдом в качестве следующей, третьей инстанции личности, было введено Суперэго. Выбранный им термин отражает тот факт, что здесь речь идет о чем-то отдельном от Эго, о "ступени Эго" (ПСС XIII, 1921, с. 145).
 
 "Мы видим, как одна часть Эго противостоит другой, ее критически оценивает, и в то же время пользуется ею как объектом" (ПСС X, 1916, с. 433).
 
  Прежде чем термин "Суперэго" появился в психоанализе и был определен, частичные аспекты этой структуры (в частности, запрещающий аспект, который содержится в цензуре сновидений и противодействует импульсивным желаниям) уже были отмечены в клинике и теоретически проанализированы.
 
 - 54 -
 
  Частные аспекты Суперэго вырисовываются также в допущении, сформулированном для объяснения меланхолии: потерянный объект восстанавливается в Эго, таким образом замещение объекта заменяется идентификацией - механизмом, который позже был привлечен для описания развития Суперэго (ПСС Х, 1916, с. 435).
  Психическая структура, которую Фрейд в структурной теории обозначает как Суперэго, была впервые представлена в 1914 году (ПСС X, 1914, с. 137) под названием "идеальное Эго" и "совесть". Идеальное Эго - идеальный образ собственной личности; ему служит и нарциссизм, "который в детстве использовало реальное Эго". Это идеальное образование Фрейд считает условием вытеснения. Он пишет:
 
 "Не следует удивляться тому, что мы должны были найти особую психическую структуру, задача которой - следить за сохранением нарциссического удовлетворения в идеальном Эго; с этой позиции актуальное Эго непрерывно наблюдает и ощущает отсутствие идеала. Если такая структура существует, то мы ее не обнаружим; мы можем только признать ее как таковую и заявить, что выполняет эту функцию то, что мы называем нашей совестью" (ПСС X, 1914, с. 162).
 
  О возникновении этих структур говорится так:
 
 "Толчком к образованию Эго-идеала, в качестве его стража устанавливается совесть, которая определена критическим влиянием родителей, осуществляемым посредством голоса; с ним в течение долгого времени связывались воспитатели, учителя и - как необозримое и не поддающееся определению скопление - все другие люди из окружения" (ПСС X, 1914, с. 163).
 
  В 1923 году в "Эго и Ид" Фрейд представляет свой новый взгляд на психический аппарат. Он видит в совести, в самонаблюдении или самооценке и в идеальном образовании функции структуры, обозначаемой теперь как Суперэго. С этого момента Эго-идеал и Суперэго используются как синонимы. Оба понятия обеспечивают как содержательный момент (требования и запреты), так и аспект совести и критического самонаблюдения. Собственными словами Фрейда нововведенная структура в отношении своего содержания и задач представлена следующим образом:
 
 "Эго-идеал обладает ... сильнейшей связью с филогенетическим приобретением, архаическим наследством, индивидуальным. Что в индивидуальной психической жизни относилось к наиболее глубокому, становится с помощью создания идеала самым возвышенным в человеческой душе в смысле наших оценок... Легко показать, что Эго-идеал удовлетворяет всем тем требованиям, которые предъявляются более высокой сущности в человеке... Оценка собственной недостаточности при сравнении Эго с его идеалом выявляет смирен-
 
 - 55 -
 
 ное религиозное ощущение. В ходе дальнейшего развития учителя и авторитеты продолжают роль отца, требования и запреты которого остались в идеальном Эго мощными и теперь исполняют функцию моральной цензуры, выступая как совесть. Напряжение между требованиями совести и достижениями Эго ощущается как чувство вины. Социальные чувства покоятся на идентификациях с другими на основании схожего идеального Эго" (ПСС XIII, 1923, с. 265).
 
  На первых порах Фрейд понимал развитие Эго-идеала в связи с возникновением нарциссизма (приобретение заново потерянного полного инфантильного Эго в образе Эго-идеала) как преэдипальное образование, впоследствии он представлял его развитие как результат чрезмерного давления конфликта, возникающего в эдиповой фазе.
  Что именно происходит при участии эдипальных страданий; как формируется Суперэго?
  С точки зрения Фрейда (ПСС XIII, 1923, с. 256), речь идет об идентификациях, которыми сменяются замещения объектов Ид. Замещения объектов, протекающие по этому образцу, вносят значительный вклад в образование Эго: они образуют его характер; другими словами, создание объекта в Эго означает изменение Эго. Такие идентификации или интроекции соответствуют регрессии как механизму оральной фазы (поглощенность), которая делает возможным отказ от объекта. Фрейд предполагает, что идентификация является условием того, что Ид овладевает Эго; она означает также, что Эго таким образом через схожесть с объектом предлагает Ид любить себя. Происходящая при этом десексуализция означает замещение объекта в нарциссическом либидо.
  Идентификации такого рода оказывают стойкий эффект, особенно в раннем возрасте. Они в определенной степени ведут к образованию Эго-идеала или Суперэго. Фрейд исходит из того, что дети очень рано, еще до замещения объектов, идентифицируют себя с родителями. Эти первичные идентификации усиливаются за счет следующих в первый сексуальный период выборов объекта.
  Суперэго, по мнению Фрейда, следовало понимать как результат взаимодействия двойственных биологических факторов: долго сохраняющейся детской зависимости и эдипова комплекса с двувременным основанием развития сексуальной жизни в эдиповой фазе и в период генитального созревания в пубертате. Эго-идеал или Суперэго выступает как показатель отношения к родителям. Сначала, в детстве, ребенок восхищается ими или боится их, затем он "встраивает" их в образ себя. Эго-идеал, с точки зрения Фрейда, в этом отношении является наследством эдипова комплекса, он является "выражением мощнейших возбуждений и важнейших либидозных судеб Ид" (ПСС XIII, 1923, с. 264). Эго, тем самым, овладевает эдиповым комплексом и одновременно, через идентификацию, с выбранным Ид объектом подчиняется ему.
 
 - 56 -
 
  В то время как Эго, по существу, является представителем внешнего мира, реальности, в противоположность ему Суперэго выступает как представитель внутреннего мира. Конфликты между Эго и идеалом будут отражать противостояния между реальным и психическим, внешним и внутренним мирами.
  В ходе дальнейшего развития воспринимаемые как авторитеты люди перенимают роли, отведенные в Эго родителям; их требования и запреты остаются значимыми для Эго. Теперь они в качестве совести выполняют функцию моральной цензуры.
 
 "В качестве наиболее общего результата сексуальной фазы, на которой царит эдипов комплекс, можно принять низвержение в Эго, которое состоит в установлении обеих так или иначе связанных между собой идентификаций. Это Эго-изменение сохраняет свое особое место, оно выступает против другого содержания Эго - Эго-идеала или Суперэго. Но Суперэго - это не только просто остаток первого выбора объекта Ид, оно также представляет собой энергетическое реактивное формирование против последнего. Его отношение к Эго не исчерпывается напоминанием "ты должен быть таким (как отец)"; Ид предполагает и запрет: "таким (как отец) ты быть не можешь, не можешь делать всего того, что он делает" (ПСС XIII, 1923, с. 262).
 
  Из этого нового напряжения между эдиповыми требованиями (ты должен быть таким, как отец) и эдиповым запретом (ты не можешь быть таким, как отец) развивается переживание вины в связи с наказанием (кастрацией). В этом контексте Фрейд определяет напряжение между требованиями совести и результатами действий Эго как чувство вины.
  Впоследствии многие авторы занимались проблематикой Эго-идеала и Суперэго. Особое внимание уделялось установлениям временных связей и условиям их возникновения (A. Freud, 1926; Jacobson, 1937,1964; M. Klein, 1933). Интерес привлекала и проблема предшественников Суперэго на преэдиповой фазе ("Идентификации по типу Суперэго" A. Peich 1954; "Исходные формы Суперэго" Spitz, 1950, 1957а, 1957b, 1960; "модель сфинктера" Ferenczi, 1925, "Доавтономия схемы Суперэго" Hartmann und Loewenstein, 1962; Sandler, 1964/ 65); догенитальные предпосылки Эго-идеала (Jacobson, 1964), проблема послеэдипова развития Суперэго (Jacobson, 1964) и, наконец, отношения между Эго-идеалом и Суперэго (Chasseguet-Smirgel, 1987; Hartmann und Loewenstein, l962; Lampl-De Groot, 1947, 1963; Sandler, 1964/65).
  В диагностике и терапии доэдиповых и структурных психопатологий всегда наблюдаются определенные предшествующие формы Суперэго, которые, между тем, следует относить к признакам этих заболеваний. Их стойкость показывает, что обучение деперсонализированного автономного Суперэго невозможно.
  К этим ранним предшественникам Суперэго, как показывает изучение структурных нарушений, возникших из ранних интроекций, относятся нетерпимые, деструктивно-ужасные носители наказаний. Предположительно относящиеся
 
 - 57 -
 
 к этому бессознательные страхи наказаний также играют роль и при клинических феноменах уже описанных Фрейдом (ПСС XIII, 1923, с. 278) негативных терапевтических реакций. Эти ранние интроекции не отделяются от самости; напротив, они встраиваются в самость и проявляют тут свое деструктивное действие. Это действие находит свое отражение в садистски-деструктивных фантазиях о наказании; в тенденциях к наказанию, которые изначально направляются против самости, на соответствующие идентификации со злым интроектом, вовне, против объекта. Это обращение к объекту связано, как правило, с аффектами злобы (язвительность, гнев, злоба, вражда) и мотивационно - с возмездием, реваншем и местью. Характерным для длительных фантазий преследования наказанием и реванша, даже если они направлены против самости или против объекта, является элемент враждебности.
  Еще один предшественник образования Суперэго, который нередко встречается у психосоматических больных, характеризуется предавтономной имитацией норм. Здесь имеется в виду нормативная ориентировка только на хорошие, то есть идеализированные объекты (на внутренние объекты и на их проекции и экстернализации), нормы которых перенимаются, то есть имитируются, без какой-либо критики; при этом остаются дефицитарными функции оценки других и самооценки. До тех пор пока переживаемое определяют только эти хорошие или идеализированные объекты, фиксированная на них нормативная
 ориентировка не ставится под вопрос.
  Наконец, Анна Фрейд (A. Freud, 1936) описала в механизме защиты, oбoзначенном ею как идентификация с агрессором, еще одну предпосылку эдипова образования Суперэго. При этом внушающая страх собственная вина, и наказание с помощью проекции переносятся на внешние объекты; одновременно следует идентификация с наказывающей инстанцией. Ференчи (Ferenczi, 1932) описал вариант этого механизма, при котором вина остается в самости и в то же время имеет место идентификация с наказывающей стороной; результатом является ненависть к себе и самообесценивание, а также связанное с мазохистским удовольствием от боли самонаказание (нанесение себе вреда). Этот механизм можно наблюдать не только в связи с психопатологией, но зачастую и в нормальном человеческом поведении; в этом случае нередко проявляются феномены, которые обозначаются как поиск "козла отпущения". Если образование Суперэго останавливается на этой предступени, то дефицитарной остается функция самооценки, вследствие чего формируется преувеличенное самодовольство и предвзятость по отношению к себе (см. Sandler mit Freud, 1989).
  В 1938 г Фрейд ("Очерк психоанализа") еще раз определил функцию эдипова Суперэго следующим образом:
 
 "Мучения угрызениями совести в точности соответствуют страху ребенка потерять любовь к себе, которая заменяет ему моральную оценку. С другой стороны, если Эго успешно противостояло иску-
 
 - 58 -
 
 шению сделать что-то, что было бы предосудительным для Суперэго, оно чувствует себя утвержденным в этом чувстве собственного достоинства и укрепленным в своей гордости, как если бы оно сделало ценное приобретение. Подобным образом Суперэго продолжает играть для Эго роль внешнего мира, хотя на самом деле оно уже стало частью внутреннего мира. Суперэго отражает влияние детства, ухода за ребенком, воспитания и зависимости от родителей, на все дальнейшие периоды жизни индивидуума. Таким образом проявляются не только личностные особенности родителей, но также и все, что определенным образом влияло на них самих: склонности и требования социального окружения, в котором они живут, склонности и специфика рода, из которого они происходят" (ПСС XVII, 1938, с. 137).
 
  Введение структуры Суперэго в связи с тройственной моделью или системой имеет большую объяснительную ценность при обсуждении свойственной человеку конфликтности. Оно объясняет возникновение внутренних (душевных) конфликтных напряжений, в которых Эго конфронтирует с надежно интериоризированным внешним миром. При этом внешний мир переводится уже прежде всего через Эго и его либидозные замещения во внутренний мир.
  В дальнейшем речь идет не только об онтогенетическом приобретении внутреннего мира (Суперэго), но также и о филогенетических заданностях из переживаний предшествующих поколений. С развитием подобной структуры и возникновением способности к образованию конфликтов и компромиссов становятся возможными те формы компромиссов, которые в клинике обозначаются как неврозы. Через противостояние Эго с эдиповым Суперэго и Ид возникают мощные пусковые стимулы для дифференцирования функций, особенно функции посредничества при образовании компромиссов в этом треугольнике напряжения.
  В связи с Суперэго проявляются также такие аффекты рефлексии как вина, стыд, гордость и депрессия. Возможность переживать чувство вины в описанной Фрейдом форме (напряжение между требованиями Суперэго и достижениями Эго) лежит в основе одной из важнейших движущих сил человеческого поведения. Детское переживание чувства вины, которое возникает в эдиповых заблуждениях и смятении, является следствием возникших на этой фазе интериоризированных угроз. Преодолеть связанный с этим страх можно либо с помощью отказа, либо через вытеснение. Но вытеснение означает изгнание в собственный внутренний мир; оно динамично, нестабильно. В связи с аспектом защиты оно означает следующее: таким я не могу быть! Затем пусковым механизмом защиты становится подавление, чему способствует страх вины.
 
 "Яснее всего проявляется существование этой новообразованной организации в том, что из нее происходит новая ситуация страха в детских переживаниях. Страх потери объекта любви или потери
 
 - 59 -
 
 любви в предфаллической, и страх кастрации в фаллической фазах продолжаются новым страхом, но, конечно, не замещаются им: этот новый страх Суперэго дает ребенку возможность быть морально независимым от окружающего мира. Человек приобретает внутренний голос" (Hartmann, Kris und Loewenstein, 1946).
 
  Возможно, в психоаналитической литературе уделяется слишком мало внимания тому, что выполнение норм Суперэго означает не только безнаказанность: оно также содержит и аспект одобрения и признания, которые дают толчок чувству согласованности, гордости и пребывания в согласии с самим собой. Наконец, речь идет о том, что через выполнение требований и запретов Суперэго восстанавливается ощущение, что тебя любят (родители), и - наконец-то здоровое чувство, которое в ранние периоды было следствием переживания единства с матерью. Качество переживаний, являющееся результатом удачного стечения событий, обозначается Сандлером (Sandler, 1964/65) как эвпатия; она является в меньшей степени либидозной и нарциссической, но представляет собой состояние благополучия, результат удачной защиты от раздражителей, с одной стороны, и подтверждение собственной сущности, с другой. Речь здесь идет в первую очередь об аспекте структуры, обозначаемой как "ступень в Эго", о согласовании собственного поведения с теми комплексами представлений, которые (в том случае, если они удовлетворены) ведут к возникновению нарциссического чувства благополучия.
  Недостаточное или идущее с нарушениями развитие автономной структуры Суперэго отличает те психопатологии, которыми с недавнего времени занимаются преимущественно психотерапевты. Последствиями этих нарушений являются: пребывание в нарциссической грандиозности, экстернализация вины при одновременном принятии роли преследуемого наказанием, ориентация на нормы идеализированных объектов (при отказе от моральной автономии), выпадение или гипертрофия чувства вины и стыда, слабость регулирования в отношении инстинктивных потребностей.
  Якобсон пишет:
 
 "В целом, Суперэго представляет собой мероприятие безопасности первого порядка, которое защищает самость от опасных внутренних раздражителей инстинктов, от опасных внешних раздражителей и от нарциссических повреждений" (Jacobson, 1964, с. 144).
 
 1.7. Новые модели психического конфликта
 
  Введение структурной теории, модели структур Эго, Ид и Суперэго дало старт концепциям психического конфликта и вариантов работы с ним, при этом, однако, внимание уделялось и клинически доказанным Фрейдом уже в 80-е годы прошедшего века элементам конфликта. Исходя из структурной модели Фрейд, сделал следующий вывод о возникновении неврозов:
 
 - 60 -
 
 "Трансферентные неврозы (неврозы переноса) возникают, как показывают наши исследования, вследствие того, что Эго не хочет воспринимать мощные инстинктивные порывы, идущие из Ид, и реализовывать их в моторной активности, или же оспаривает объект, на который она нацелена. Эго защищается от них с помощью механизма подавления; подавленное противится такому ходу событий, Ид создает для себя движение, которое Эго не может контролировать, замещающее представительство, которое навязывается Эго на пути к компромиссу, или симптом; Эго чувствует угрозу повреждения своего единства этим интервентом, продолжает борьбу с симптомом, как Ид изначально боролось с инстинктивным порывом, и все это представляет картину невроза. Очевидно, что Эго, когда Ид осуществляет подавление, в целом следует требованиям своего Суперэго, возникшим в противовес таким влияниям реального внешнего мира, которые нашли свое представительство в Суперэго. Но столь же очевиден и тот факт, что Эго сражается на стороне этой силы, что в нем сильнее его требования, чем притязания инстинктов Ид, и что Эго является силой, которая запускает подавление этой составляющей Ид и укрепляется через продолжение сопротивления. В служении Суперэго и реальности Эго оказывается в конфликте с Ид, что и является ключевым содержанием при всех неврозах переноса" (ПСС XIII, 1924, с. 388).
 
  Фрейд подчеркивал первостепенную роль, которая придавалась системе или структуре Эго в новой модели душевного конфликта; мы подчеркнем следующие аспекты описания Эго: Эго противостоит требованиям Ид, мощным потребностям, которые имеют основу во внутреннем мире и стремятся к удовлетворению (через Эго). С другой стороны, Ид конфронтирует с притязаниями Суперэго, которое отвечает на возникшие в Ид силы запретами и тем, что оставляет за собой право на ограничения различного рода. В этом трехстороннем поле напряжения Эго должно представлять и свои собственные интересы соответственно своей функции преодоления внутренней и внешней реальности. Эго, в понимании Фрейда, является не только оппонентом, но и посредником между внутренней и внешней реальностью, В зависимости от имеющейся расстановки сил между Ид, Суперэго и Эго осуществляется переработка конфликта, которую надлежит проделать Эго.
  Пусковым механизмом невротического конфликта является появление страха, который мобилизуется из-за активировавшихся дериватов влечений; Эго, с одной стороны, выполняет функцию источника страха, с другой стороны, выступает как агент переработки конфликта. Ид использует этот страх как сигнал исходящей от инстинктов опасности и запускает те действия, которые обозначаются как защита. Защита служит цели не допустить до осознания мобилизованное неудовольствие (страх): она ограничивает или исключает вызывающую неудовольствие опасность (ремобилизация детской травмы). Фрейд писал об этом так:
 
 - 61 -
 
 "... все-таки у человека есть право считать, что Эго является источником собственного страха..."
 
 и чуть позже:
 
 "... при подавлении страх не вызывается заново, но как состояние аффекта, репродуцируется в соответствии с имеющейся картиной воспоминаний... Аффективные состояния включаются в психическую жизнь как результат более древних травматических переживаний и пробуждаются в подобных ситуациях как символы воспоминаний" (ПСС XIV, 1926, с. 120).
 
  Эти ранние травматические события состоят преимущественно в потере объекта, потере любви и страхе кастрации. В качестве более позднего травматического опыта на эдиповой фазе прибавляется переживание вины.
  Защита, обозначенная Фрейдом уже в ранних работах и отнесенная к Эго, понимается как одна из его важнейших функций при переработке конфликта. При этом речь идет не только о том, что защита осуществляется с целью исключения неудовольствия, но также и о том, что с ее помощью достигается определенное все-таки-удовлетворение предосудительных дериватов влечений в неузнаваемой форме. Таким образом, защита служит достижению компромисса. Эго является носителем и исполнительным органом для замещающих и обходных действий как при удовлетворении дериватов влечений, так и при их сублимации. Если защитных механизмов Эго не хватает, чтобы полностью исключить неудовольствие, то начинается формирование компромиссов в виде симптома, который был обозначен Фрейдом в ранних работах как "возвращение вытесненного" и частичный эффект которого (эффект разрядки напряжения влечений) понимался как "первичное приобретение заболевания". При дальнейшей обработке Эго обходится с симптомом следующим образом:
 
 "...после первого шага вытеснения возникают продолжительные или никогда не заканчивающиеся последствия, борьба против инстинктивных побуждений находит свое продолжение в борьбе с симптомом... Таким образом, становится понятным, что Эго пытается сохранить отчужденность и изолированность симптома, используя все возможности как-нибудь связать его с собой... Так, симптому постепенно доверяется представительство различных интересов, он приобретает ценность для самоопределения, все сильнее срастается с Эго, становится все незаменимее для него... Результатом всех упомянутых отношений является то, что нам известно как вторичная выгода заболевания (невроза). На помощь приходит стремление Эго присоединить симптом к себе; фиксация на нем усиливается. Если мы затем делаем попытку оказать Эго аналитическую помощь в борьбе против симптома, мы обнаруживаем, что эти примирительные связи между Эго и симптомом оказывают сопротивление" (ПСС XIV. 1926. с. 1125).
 
 - 62 -
 
  Если, с одной стороны, это были клинически наблюдаемые феномены неосознанного сопротивления, которые послужили для Фрейда основанием для формулирования структурной теории, то эта теория, с другой стороны, сделала возможным дифференциальное и чрезвычайно плодотворное для терапии понимание таких проявлений сопротивления. Фрейд выделял 5 форм сопротивления, которые исходят от Ид, от Эго и от Суперэго.
  Первую из этих форм сопротивления, Эго-сопротивление, Фрейд подразделил на 3 подформы, которые могут проявляться при лечении:
  1) сопротивление прекращению вытеснения,
  2) сопротивление против потери вторичной выгоды заболевания,
  3) сопротивление переноса, которое направлено против прекращения сопротивления,
  однако заметил, что
 
 "при анализе оно демонстрирует и другие, более очевидные проявления, так как ему удается устанавливать отношение к аналитической ситуации или к личности аналитика и, тем самым, вытеснение, которое только должно быть восстановлено, переживать как новое" (ПСС XIV, 1926, с. 192).
 
  Далее описывается сопротивления бессознательного, Ид:
 
 "Не может быть никак иначе: после преодоления Эго-сопротивления еще нужно справиться с силой страсти повторения, притяжения неосознанного примера на вытесненном предшественнике влечения, и нельзя ничего возразить против того, что этот момент обозначается как сопротивление бессознательного" (ПСС XIV, 1926, с. 192).
 
  Следующий тип противостояния, который часто можно наблюдать при аналитической терапии, исходит от Суперэго:
 
 "Пятое противостояние, противостояние Суперэго, наименее изученное, наиболее темное, но не всегда самое слабое, по-видимому, происходит от осознания вины или потребности наказания; оно сопротивляется каждому успеху и, соответственно, излечению с помощью анализа" (ПСС XIV, 1926, с. 193).
 
  В результате дифференциации феноменов сопротивления, как это представлено в рамках структурной теории, открываются совершенно новые перспективы для терапевтического процесса. В аналитическом процессе сила сопротивления в его различных вариациях достаточно существенна, и необходимость справляться с нею привели к созданию терапевтической техники проработки. Проявляющиеся в связи с проработкой сопротивления стали существенным, перманентным содержанием психоаналитического процесса.
  Теперь Эго как носитель защит и сопротивления стало важным и увлекательным предметом клинических психоаналитических усилий и, соответственно, предметом дальнейшей теоретической дифференциации (см. Hartmann, 1972).
 
 - 63 -
 
 Отныне психоанализ - это не просто глубинная психология, психология бессознательного; "задача анализа - это максимально глубокое познание всех трех структур, из которых, по нашему мнению, состоит личность, знание об отношениях между структурами и об отношениях с внешним миром" (A. Freud, 1936, с. 198).
  Однако исходящее из Ид сопротивление ни в малейшей степени не теряет своего значения; наоборот, Ид является тем образованием, которое вызывает столь важные с терапевтической точки зрения проявления, как возникновение страсти к повторению. Относящиеся к Суперэго сопротивления, которые вызывают чувство вины и страх наказания у пациента и принадлежность которых к бессознательному побудила Фрейда к формулированию теории психического аппарата, также связаны с терапевтическими проблемами, например, с негативной терапевтической реакцией. Для этой проблемы удовлетворительного решения до сих пор не найдено (см. Martens, 1991, с. 175). Сам Фрейд понимал этот феномен как проявление бессознательного чувства вины, которое разрешается через неосознанную же потребность в наказании, выражающуюся в приверженности страданиям. Он обозначает это сопротивление "... как самое сильное препятствие на пути восстановления, более сильное, чем уже известная нам нарциссическая недоступность, негативная установка против врача и застревание на приобретенном заболевании" (ПСС XIII, 1923, с. 279).
  Из всех Эго-сопротивлений, без сомнения, самое большое теоретическое и клиническое значение имеет сопротивление переноса. Критическое рассмотрение сопротивления переноса как одной из форм сопротивлений Эго позволило в дальнейшем разработать более дифференцированный подход к появлению неврозов в терапевтических отношениях. Перенос (и контрперенос) представляет собой реинсценировку неосознанных событий из раннего детства, при которых, с одной стороны, речь идет о конфликте разрядки напряжения и, с другой стороны, о конфликте отношений к объектам, возникающем в связи с преэдиповыми и эдиповыми процессами идентификации.
  Не менее важной для нового понимания конфликта, которое стало возможным после введения Фрейдом структурной модели, является структура Суперэго, эта "ступень в Эго". В ней формируется в отношении идентификаций с до сих пор замещенными объектами та внутренняя система требований, запретов и идеальных образований, которая служит субъекту исключительно для внутренней ориентации против активных дериватов влечений. Тем самым внешний мир ("мир ранних объектов" по Якобсон) приобретает важное значение для формы конфликтов и их переработки. Именно эдиповы объекты становятся мощным фактором влияния в представленном здесь треугольнике констелляции конфликтов.
  Суперэго формирует запреты и санкции, направленные против требований удовлетворения инстинктов Ид; эти запреты и санкции связаны с чувством вины. Вследствие возникающей опасности (потери любви) может запускаться сигнал страха в Эго, что ведет к вытеснению дериватов влечений, санкций и вины.
 
 - 64 -
 
 "Говоря в общем, это гнев, наказания Суперэго, потеря любви с его стороны, которую Эго оценивает как опасность и отвечает на нее сигналом страха" (ПСС XIV, 1926, с. 170).
 
  Для понимания конфликта, как он был определен после введения структурной теории, не следует недооценивать значения того, что и Эго, и Суперэго (с онтогенетической точки зрения) погружены в Ид, что оба возникли посредством идентификаций (с целью прекращения возникших объектных отношений). Эти идентификации входят как опыт отношений (следы воспоминаний) в заново концептуализированные структуры и действуют, на ориентировку и регулирование поведения субъекта.
  Этот входящий в Эго и, прежде всего, в Суперэго опыт отношений (опыт отношений к ранним значимым объектам, включая связанные с этим аффекты) включен в психоанализе в отношения пациента и аналитика и репродуцирует те феномены, которые были обозначены Фрейдом как перенос.
 
 "Пациент повторяет в форме влюбленности в аналитика душевные переживания, которые у него уже были однажды в прошлом: он перенес душевные установки, которые уже у него имеются и которые тесно связаны с возникновением его невроза... Таким образом он демонстрирует нам ядро его сокровенной жизненной истории, он явственно воспроизводит его в актуальных действиях вместо того, чтобы просто вспоминать о нем" (ПСС, XIV, 1926, с. 258).
 
  Итак, внутренние конфликты воспроизводятся в отношениях между пациентом и психоаналитиком, ведут к реинсценировке ранних интерперсональных взаимодействий, которые, соответственно, становятся доступными терапевтическому влиянию.
  Отныне в Ид, как в одном из участников конфликта, согласно фрейдовской структурной модели 1923 года, содержатся как филогенетические, так и онтогенетические составляющие вытесненных инстинктов. Фрейд ввел в связи со структурной моделью новую модель инстинктов: дуализм инстинкта смерти и инстинкта жизни. Этот новый вариант теории инстинктов поставил множество вопросов, на которые до сих пор не могут быть найдены удовлетворительные ответы. В этой новой концепции инстинктов Фрейд относит наиболее ранние Эго-инстинкты и инстинкты самосохранения к сексуальным инстинктам или к инстинктам жизни (Эрос); как инстинкт агрессии следует понимать, с его точки зрения, вторично направленный вовне первичный мазохизм, переориентацию агрессивного напряжения влечений, их направление против собственной
 личности.
  Структурная теория сделала возможным дальнейшее развитие психоанализа, которое определяет сегодня клинические и диагностические дискуссии и еще весьма далеко от завершения (см. Eagle, 1988; Modell, 1975). Позиция Фрейда, согласно которой существенное значение имеют идентификации с ран-
 
 - 65 -
 
 ними объектами, которые структурируют как Эго, так и (и даже в первую очередь) Суперэго, привела к интенсивным исследованиям самости, развивающейся из таких идентификаций и связанной с объектами и их репрезентациями, которые нельзя отделить от репрезентаций самости. Другими словами, создания структурной теории сделало возможным и необходимым развитие психологии Эго, самости, а также теории объектных отношений, позволяющих успешно разрешить многочисленные клинические и терапевтические проблемы теоретического плана.
 
 2. НАРЦИССИЗМ И САМОСТЬ
 
 2.1. Нарциссизм в понимании Фрейда
 
  Фрейд окончательно ввел термин "нарциссизм" при создании теории психоанализа (ПСС X, с. 137-170) в 1914 году, но уже в 1905 году (ПСС V, с. 118) он различал Эго - или нарциссическое либидо и объектное либидо. Проблему нарциссизма он затронул в 1910 году (ПСС VIII, с. 128), занимаясь изучением детских воспоминаний Леонардо да Винчи.
 
 "Мальчик вытесняет любовь матери, ставя себя самого на ее место, идентифицирует себя с матерью и свою собственную личность принимает в качестве примера, исходя из схожести с которым, он выбирает себе новые объекты любви" (ПСС VIII, 1910, с. 170).
 
  Это определение нарциссизма было приведено Фрейдом также и в дополнении (1910) к "Трем сочинениям о теории сексуальности"; там говорится, что гомосексуалисты были фиксированы "в основном на матери", что они эту фиксацию - при поверхностном рассмотрении - преодолели, "идентифицируя себя с женщиной и принимая самих себя за сексуальный объект; это означает, что они будут искать молодых и подобных собственной личности мужчин, которых хотят любить так, как их любила мать" (ПСС V, 1905, с. 44).
  В связи со своими размышлениями о Леонардо да Винчи Фрейд дальше заявляет: "собственно, он возвращается обратно к аутоэротизму, так как мальчики, которых теперь любит взрослый, являются лишь замещающими персонами и заменой его собственной детской личности, которую он любит так, как его любила мать, когда он был ребенком. Мы говорим, что он находит объекты своей любви на пути нарциссизма, так как греческая легенда называет Нарциссом юношу, которому ничего не нравилось больше, чем собственное отражение в зеркале, и который был превращен в прекрасный цветок с таким названием" (ПСС VIII, 1910, с. 170).
 
 - 66 -
 
  В то время как гомосексуалист постоянно придерживается нарциссического выбора объектов, при нормальном развитии такой выбор означает промежуточную стадию, которая завершится к определенному моменту.
  В своих усилиях как можно более точно понять феномены нарциссизма Фрейд (1914) разграничивает нарциссический выбор объектов и выбор объекта по опорному типу. Выбор в соответствии с опорным типом ориентируется на пример матери; он направлен на объект, который похож на тот, что стал первым объектом любви ребенка вследствие того, что кормил его, заботился о нем и обеспечивал его безопасность. Нарциссический выбор, напротив, стремится найти в объекте
 
 "а) то, кем человек является (себя самого),
 б) то, кем человек был,
 в) то, кем человек хотел бы быть сам,
 д) личность, которая была частью собственной самости"
 (ПСС X, 1914, с. 156).
 
  Как подчеркивают Цепф и Нитцшке (Zepf, 1985, с. 7), уже в ранних попытках Фрейда объяснить понятие "нарциссизм" обозначились те его характеристики, которые ему придает Пульвер (Pulver, 1972). Так, в связи с аутоэротизмом и перверсией появляется инстинктивный аспект нарциссизма, тем самым, через указание на определенную стадию развития подчеркивается генетическая точка зрения, в дальнейшем появляются указания на специфический модус выбора объекта и, наконец, учитывается, хотя и не напрямую, тема самоценности.
  Случай непредвиденного обмена субъекта и объекта - гомосексуалист ставит себя самого на место матери и любит отражающий его самость объект так, как его раньше любила его мать - истолковывается заново Фрейдом на примере паранойи (ПСС VIII, 1911, с. 297).
  В понимании Фрейда оценивающий индивид сначала в аутоэротическом плане принимает собственное тело как предмет приложения своей любви, "затем все же переходит к выбору в качестве объекта постороннего человека". Промежуточная между двумя фаза - фаза нарциссизма - как предполагает Фрейд, является "в норме необходимой; представляется, что некоторые личности необычайно долго на ней задерживаются, и что это состояние оказывает влияние на личность и на более поздних ступенях развития" (ПСС VIII, 1911, с. 297).
  Следует отметить, что концепция нарциссизма рассматривается Фрейдом с самого начала не только с учетом динамики влечений, но также и с учетом объектной психологии. С позиций теории либидо нарциссизм следует понимать как заряд энергии для Эго, который реализуется двояким образом. Первично - как "изначальный источник либидозной энергии Эго, от которого позднее осуществляется отход в пользу объектов" (ПСС X, 1914, с. 141), причем этот первичный нарциссизм следует за стадией аутоэротизма. Вторично нар-
 
 - 67 -
 
 циссизм возникает "через включение привязанности к объекту" (ПСС X, 1914, с. 140), при этом Эго-либидо и объектное либидо взаимозависимы: "чем больше потребляет одно, тем больше нищает другое" (ПСС X, 1914, с. 141; Zepf, 1985, с. 9).
  Понимание Фрейдом либидо как количественной величины - оно распределяется на Эго (Эго-либидо) и объекты (объектное либидо) таким образом, что увеличение одного означает уменьшение другого - не может не оспариваться. Так, например, Иоффе и Сандлер (Joffe and Sandler. 1967а, с. 11) пишут:
 
 "С одной стороны, есть личности с высоким замещением саморепрезентативности, они здоровым образом активно интересуются другими. С другой стороны, существуют очень неуверенные люди с сильно выраженным чувством неполноценности, здоровье которых сильно зависит от способа поведения объекта и у которых нельзя допускать значительного замещения саморепрезентаций. Несмотря на это, такие люди могут быть очень сильно обеспокоены собой, например, в дневных фантазиях или в размышлениях по поводу состояния своего здоровья".
 
  Фрейдистская концепция первичного нарциссизма, который возникает на стадии аутоэротизма и отсутствия объекта, снова и снова подвергается критике (см. Gast, 1992, 1997; Zepf, 1985, с. 12). В этой связи следует рассмотреть противоречащие сами себе высказывания Фрейда об аутоэротизме и о развитии либидо в его частных влечениях. Цепф и Нитцшке приводят здесь следующие аргументы: если либидозные частные влечения и их эрогенные зоны (последние выступают как источник влечений) развиваются, примыкая к потребности в самосохранении (первоначально потребности в пище), тогда нужно предположить, что эта потребность в пище всегда имеет объект, а именно материнскую грудь (Zepf, 1985, с. 13).
  Фрейд сам проверял концепцию первичного нарциссизма, в соответствии с которой Эго выступает в роли первоначального резервуара либидо, как гласит структурная теория. "Первоначально на примитивной оральной стадии индивида", - так у него говорится, - "нельзя полностью отделять друг от друга привязанность к объекту и идентификации"; и идентификация является "условием, при котором Ид отказывается от своих объектов" и при котором Эго каждый раз утверждает свою особенность.
 
 "Во всяком случае, это очень часто случается на ранних фазах развития и приводит к пониманию того, что характер Эго составляется из низвержения привязанностей к объектам, от которых оно отказалось; это история выбора объектов" (ПСС XIII, 1923, с. 257).
 
  Между аутоэротизмом и первичным нарциссизмом должна бы, по логике, вклиниваться фаза объектных отношений. Тогда нарциссизм, обозначенный как первичный, стал бы вторичным, поэтому теперь Фрейд говорит так:
 
 - 68 -
 
 "С самого начала все либидо накапливается в Ид, в то время как Эго находится на стадии образования или еще слабо. Ид отсылает часть этого либидо на эротические привязанности к объектам, усилившееся Эго старается овладеть этим объектным либидо и навязать себя в качестве объекта любви Ид. Нарциссизм Эго, таким образом, вторичен, лишен объекта" (ПСС XIII, 1923, с. 275).
 
  Фрейд отождествлял первичный нарциссизм с первично-внутриматочным состоянием "реактивации пребывания в утробе матери с ощущением комфортного положения, тепла и защищенности от раздражителей" (ПСС X, 1916, с. 412) и связывал его с состоянием сна. Состояние сна понимается Фрейдом как регрессия к примитивному нарциссизму. Регрессия, таким образом, продолжается вплоть до восстановления полного нарциссизма, "в котором либидо и Эго-интересы еще едины и неразделимо живут в удовлетворяющем само себя Эго". В 1921 Фрейд пишет следующее:
 
 "Таким образом при появлении на свет мы переходим от абсолютно самоудовлетворенного нарциссизма к восприятию изменяющегося внешнего мира и к началу поиска объектов, и с этим связан тот факт, что мы не можем длительно выносить новое состояние и периодически возвращаемся во сне к предыдущему состоянию отсутствия раздражителей и избегания объектов" (ПСС XIII, 1921, с. 146).
 
  Однако временное отнесение нарциссизма к фазам развития ребенка в работах Фрейда остается неоднозначным; он относится к разным временным периодам различных фаз: то к внутриутробной жизни, то к той фазе, которая следует за фазой аутоэротизма и соответствует анимистическому способу мышления, на которой царит всемогущество мыслей. Наряду с этим у Фрейда обнаруживаются формулировки, в соответствии с которыми нарциссизм локализован во временном промежутке, разворачивающемся непосредственно после рождения:
 
 "Эго изначально находится в состоянии энергетической нагруженности влечениями и отчасти способно самостоятельно удовлетворять влечения в себе. Мы называем это состояние нарциссизмом, а возможность удовлетворения получила название аутоэротической" (ПСС X, 1915, с. 227).
 
  Цепф и Нитцшке приходят в своих размышлениях к гипотезе о том, что первичный нарциссизм оказывается способным к развитию; кроме того, можно увидеть, что нарциссизм представляется различным в зависимости от фазы и отношения к объекту, не заканчиваясь при этом вторичным нарциссизмом (Zepf, 1985, с. 14), Но это предположение ограничивается положением Фрейда о том, что человек в своем развитии "строит идеал в себе, отсутствие которого ощущает его актуальное Эго... На этот идеал Эго направляется любовь к себе, которой в детстве наслаждалось настоящее Эго. Нарциссизм смещается на это
 
 - 69 -
 
 новое идеальное Эго, которое находится в распоряжении всех совершенным ценностей... То, что проецируется в качестве идеала для себя, - это замещение потерянного нарциссизма детства, в котором он был своим собственным идеалом" (ПСС Х, 1914, с. 161).
  Понимание Фрейда, в соответствии с которым идеальное Эго становится замещением потерянного нарциссизма детского Эго, отражено также и в его концепции перверсий (гомосексуалист ищет свой объект любви на пути нарциссизма, это и замещающий объект и обновление его собственной детской личности); Фрейд предлагает встречать феномены нарциссизма с ожиданиями, "с которыми мы приступаем к изучению любых перверсий" (ПСС X, 1914, с. 138). Перверсии являются, как показал Фрейд на примере гомосексуальности, нормальной переходной стадией развития либидо в отношении к объекту и к собственной самости. Здесь идеал Эго становится адресатом либидозных ассигнований, олицетворенных в соответствующем объекте, который, тем самым, занимает место совершенного Эго из раннего детства.
  Цепф и Нитцшке, соглашаясь с "поздним" Фрейдом, а также с позициями Балинта, Фенихела, Ференчи, Грюндбергера, Иоффе и Сандлера, исходят из того, что в нарциссической бедности индивида проявляется стремление восстановить при изменяющихся условиях обозначенное Сандлером (Sandler, 1960) "первичное замешательство" - состояние, свободное от неудовольствия.
 
 "Нарциссическая бедность, понимаемая как жажда состояния "пассивной объектной любви" (Балинт), "ситуации материнской любви" (Ференчи, Грюндбергер), "идеализированного отношения к объекту" и "величины самости" (Кохут), принимает в зависимости от жизненного опыта различные формы, в которых развиваются конкретные инстинктивные потребности, причем аффективное качество "удовольствия" связано с удовлетворением потребностей, а качество "здоровья" - с нарциссическим удовлетворением" (Zepf, 1985, с. 43).
 
 2.2. Отношение между нарциссизмом и развитием влечений
 
  В дискуссии о нарциссизме, а значит, имплицитно и о самости, всегда живой интерес вызывало отношение между нарциссизмом и развитием влечений. Эта дискуссия привела авторов, принимавших в ней участие, к различным результатам: Ференчи, также как Балинт и Грюндбергер, отводит ключевую роль нарциссизму в противоположность соответственно редуцированному развитию влечений. Кохут (Kohut, 1973) видит в концептуализированной им психологии самости оба пути развития отделенными друг от друга.
 
 - 70 -
 
 Кернберг (Kernberg, 1975, 1978, 1981, 1985, 1988b), напротив, в противоположность названным выше авторам рассматривает нарциссизм в зависимости от развития влечений.
  Цепф высказался против этих предположений, попытавшись с учетом позиции Фрейда обосновать диалектическое напряжение между развитием нарциссизма и влечений и исследовать эту диалектику в отношении между познанием объекта в субъективном переживании (самость), с одной стороны, и познанием реального объекта через образование субъективных структур (Эго), с другой стороны. Это исследование было предпринято с использованием концепции форм взаимодействия (Lorenzer, 1974). Совместная игра нарциссизма и влечения означает в этом случае (при применении психоаналитических понятий, которые следует рассматривать как основополагающие для развития человеческой субъективности), что процесс субъективизации нужно понимать как результат более или менее патологической переработки конфликта, а не как историю развития Эго.
 
 "Преследуя "перенесение субъектной функции матери в пользу ребенка" (Lorenzer, 1974, с. 250) в рамках субъекта, продуцирующего эту совместную игру, а именно, диады мать-ребенок, мы обнаружили, что нарциссизм следует читать "негативно". Нарциссическая бедность является результатом подготавливающих неудовольствие нарушений и нацелена на устранение приведших к этому условий субъективной жизни. В то же время нужно учитывать, что эти условия необходимы для удовлетворения влечений и для достижения нарциссического состояния при изменяющихся обстоятельствах. Конечно, состояние, которого можно достичь с помощью удовлетворения влечений, далеко от первоначального. Нарциссические стремления коренятся именно в этом различии между свободным от внешних вторжений внутриутробным исходным состоянием и теми состояниями, когда человек пытается редуцировать неудовольствие, но не в силах полностью его устранить. Как тенденции, субъективно ориентированные на регрессию, они являются движущей силой развития, которое побуждается диалектикой удовлетворения влечений и отказом в реальной практике от диады мать-ребенок (Zepf, 1985, с. 123).
 
  Нарциссическая бедность стремится к устранению неудовольствия, которого не следует достигать за счет возврата к первичному (внутриутробному) отсутствию напряжения. Тем самым это стремление оказывает определенное влияние, мотивируя человека на поиски удовлетворения инстинктивных желаний, которые являются результатом напряжения между удовлетворением и отказом в диаде мать-ребенок. Таким образом, из взаимной игры нарциссизма и влечения возникает прогрессивная ориентация, которая, однако, нацелена на регрессивное устранение нарциссического неудовольствия.
 
 - 71 -
 
 2.3. Введение понятий саморепрезентации и объектной репрезентации
 
  Изначально Эго выступало как адресат нарциссизма, объект либидозного замещения, но впоследствии произошли значительные изменения в понимании этих процессов; это произошло после того, как Хартманн (Hartmann, 1950) предложил впредь говорить о самости.
  По его предложению Эго, заряженное либидозной энергией, Эго, которое на основании идентификаций с исходящими из Ид объектами, стало объектом любви, было обозначено как самость, в отличие от Эго, определенного как психический аппарат. В дальнейшем Хартманн предложил использовать понятие самопрезентаций, аналогично с понятием объектных репрезентаций для обозначения бессознательных, предсознательных и сознательных интрапсихических представленностей телесной и духовной самости в системе Эго. Якобсон (Jacobson, 1954, 1956) подхватила это предложение и использовала его в своих исследованиях психотических нарушений. Она рассматривает концепцию самости и саморепрезентаций, в отличие от концепции Эго, следующим образом: создание системы Эго связано с действием "мира объектов" и возрастающим различением между ним и собственной физической и психической самостью.
 
 "Из постоянно преумножающихся следов воспоминаний, приятных и неприятных, инстинктивных, эмоциональных, идеалистических и функциональных переживаний и из восприятий, с которыми они ассоциативно связаны, формируются образы объектов любви, а также телесной и духовной самости. Изначально неясные и изменяющиеся, они постепенно расширяются и развиваются в постоянные и более или менее реалистические внутрипсихические репрезентации "мира объектов" и самости" (Jacobson, 1964, 1973, с. 30).
 
  На начальной стадии развития Эго появляются, с одной стороны, уже отделенные друг от друга либидозные и агрессивные типы влечений, с другой стороны, образовываются связи разного уровня между этими влечениями. Таким же образом было введено в действие отличение объектов друг от друга и от самости и их репрезентации в новой системе; это снабжает Эго длительным либидозным и агрессивным зарядом энергии (там же, с. 28).
  Якобсон, как и Хартманн, хотела таким образом подчеркнуть различие между Эго, которое представляет собой структурированную психическую систему, и самостью, которую она обозначила как недифференцированную "психосоматическую матрицу", характеризующуюся одновременным присутствием либидозных и агрессивных сил, как наиболее раннюю психофизиологическую сущность (там же, с. 17).
 

<< Пред.           стр. 5 (из 35)           След. >>

Список литературы по разделу