<< Пред.           стр. 14 (из 35)           След. >>

Список литературы по разделу

  Социоэкономические условия тоже играют не последнюю роль. Финансовая оценка групповой терапии в больничных кассах государственных учреждений иная, чем у представителей частных практик. Если бы реформа здравоохранения привела к увеличению расходов пациентов, то условия проведения сеансов групповой терапии несомненно изменились бы.
  Господствующая в общественном мнении оценка групповых процессов в целом и процессов внутри терапевтических групп в частности тоже влияет на терапевтический процесс. В конце восьмидесятых годов, в годы студенческих движений и молодежного бунтарства, бум наблюдался и в сфере терапии. В амбулаториях, особенно находившихся под влиянием психоанализа, во многом под влиянием современных нарциссических теорий (см. Kohut, 1973, 1979) произошла переориентация на работу с индивидуумом. Сегодня, когда все большее значение придается интеграционным процессам в обществе, групповые образования вообще и конкретно терапевтические группы снова привлекают к себе повышенное внимание.
 
 - 303 -
 
  К определяющим условиям группового процесса в узком смысле слова относятся и групповые формации. Важно, реализуется ли групповой процесс в закрытой формации (то есть являются ли членами группы от начала и до конца одни и те же люди), или же групповой процесс проистекает в полуоткрытой формации (то есть в течение определенного отрезка времени, который отведен на психотерапевтический курс, группа некоторым образом меняется - некоторые члены группы выпадают, на смену им приходят новые). Важное значение имеет также, осуществляется ли терапевтическое вмешательство в открытой формации, то есть в условиях постоянной смены ее участников, что, как правило, является, следствием ограниченности времени пребывания пациентов в стационаре, или же формация является закрытой. Закрытая группа стимулирует возникновение "сцепления" между членами группы, обеспечивает изрядную долю стабильности и вносит свой существенный вклад в возникновение обоюдного доверия у членов группы. Это доверие, в свою очередь, способствует ослаблению у пациентов защитных механизмов, не позволявших им в начале терапевтического лечения делиться многими проблемами и переживаниями.
  Но в отличие от полуоткрытой формации, закрытая группа не предоставляет возможности взаимодействовать с новыми пациентами, участвовать в их интеграции в группу, а также не дает в полной мере ощутить проблемы расставания и прощания с покидающими группу пациентами. Формация полуоткрытой группы, напротив, предоставляет множество возможностей, связанных с интеграцией новых членов группы и расставанием с теми, с кем уже сложились доверительные отношения (Enke, 1994).
  Определяющие групповой процесс условия во многом связаны также и с составом его участников. Важную роль играет, входят ли в группу пациенты с заболеваниями одного круга или же группа в этом отношении гетергенна. Гомогенность или гетерогенность группы может оцениваться также в отношении пола, возраста, принадлежности к тому или иному слою общества, образования, этнической принадлежности и религиозных воззрений. Протекание группового процесса во многом зависит от того, насколько однородна терапевтическая группа. Если группа достаточно гомогенна, то каждый ее член в большей степени ощущает свою сопричастность к судьбам других пациентов, что способствует взаимоидентификации пациентов. Если же группа скорее гетерогенна, то в ней, как правило, развивается некий элемент конфронтации одних пациентов с другими (кроме "непохожести" пациентов большую роль в возникновении подобной конфронтации могут сыграть возрастные paзличия) (Heigl-Evers und Seidler, 1993). Поскольку формация и состав групп, будучи зависимыми от особенностей учреждения, в котором проводится терапия, обычно не могут значительно варьироваться, терапевт должен уделить особое внимание тому, какое влияние на терапевтический процесс в целом и возможности
 
 - 304 -
 
 к позитивной динамике у конкретных пациентов могут оказать реальные условия, которыми располагает это учреждение. Если терапевтическая группа гетерогенна, терапевту следует убедиться, что имеющаяся между пациентами дистанция не слишком велика и что не происходит противопоставления групповому большинству отдельного больного, отличающегося по какому-то признаку от других пациентов, что может случиться, например, при попадании одного страдающего шизофренией больного в группу пациентов с нарушениями невротического круга, попадании одного мужчины в группу женщин, попадании одного пожилого человека в группу молодых или попадании одного чернокожего африканца в группу европейцев. Если один из пациентов в силу своей отличности от других и возникшей вследствие этого ощутимой дистанции по отношению к групповому большинству начинает, если говорить о социодинамическом распределении функций, занимать "омега-позицию" (Шиндлер), позицню аутсайдера, козла отпущения или мальчика для битья, то вполне вероятно следующее развитие событий. Давление, оказываемое на него групповым большинством, может перейти границы его терпения и он станет избегать группу, либо у большинства группы по отношению к нему может развиться такая ненависть, такая степень враждебности, что они не смогут больше выносить его присутствие, существующая внутри группы дистанция станет чрезмерно велика и он будет вынужден покинуть группу. Оба этих сценария носят антитерапевтический характер и поэтому должны заблаговременно предотвращаться усилиями терапевта.
  В отличие от этого в гомогенных группах, в особенности, однородных в отношении болезни, члены которых проникнуты сопереживанием к судьбам друг друга, как это предполагается в группах взаимопомощи (Меллер), может возникнуть отторжение по отношению к окружению. С другой стороны, фактор сопереживания (Yalom, 1989) может послужить сильным стимулом для того, чтобы принять собственное заболевание или расстройство и более спокойно воспринимать зачастую сопутствующую этому склонность к нарциссизму, а также для того, чтобы, заручившись поддержкой "товарищей по несчастью", попытаться хотя бы отчасти преодолеть эти проблемы.
  Итак, как уже было сказано, кроме групповой формации важным фактором для терапевтического процесса является состав участников.
  Необходимо уделять особое внимание всевозможным конфликтам, которые могут быть связаны с перечисленными выше факторами, своевременно выявлять их и подвергать основательной оценке и проработке. Так, конфликт может возникнуть вследствие того, что руководитель группы выступал как в роли "хранителя" группового процесса и предполагаемой им свободы высказываний, так и в качестве стража распорядка клиники (Fuerstenau, 1986; Heigl-Evers und Heigl, 1995).
 
 - 305 -
 
 5.6. Подготовка к групповой терапии
 
 Как и любая другая терапия, групповая терапия, рассматриваемая как ориентированный на психоанализ метод, требует подготовки. Руководствуясь этическими соображениями, в первую очередь следует уделить внимание формированию у пациентов informed consent, то есть предоставить пациентам исчерпывающую информацию о том, что из себя представляет этот вид терапии и чем он может быть для них полезен. Соответственно, решение об участии пациента в терапевтическом процессе может быть принято им на основе беседы с терапевтом, в ходе которой пациент получает и анализирует эту информацию.
  В ходе этого разговора следует исходить из того, что пациент, как человек, страдающий каким-то заболеванием, расстройством или ощущающий на себе другие негативные влияния, приходит к конкретному терапевту с тем, чтобы получить от него помощь. И подготовка к групповой терапии должна предусматривать обсуждение обоими партнерами (пациентом и терапевтом) того момента, что терапевт планирует для осуществления лечения привлечение третьей стороны - группы, которая будет состоять из людей, точно так же нуждаюшихся в помощи. Пациента нужно подвести к осознанию того факта, что такая констелляция терапевтического поля может быть для него очень полезной и стимулировать в нем положительные изменения. Терапевту следует указать на то, что каждый человек от рождения принадлежит к какой-то группе и самый первый контакт с другим человеком, как правило с матерью, оказывает на последующую жизнь особенно большое значение; в свою очередь, мать является участником множества других групповых отношений. Ему следует также указать на то, что в любом случае, согласно учению о психоанализе, зарождение психогенно обусловленных заболеваний, расстройств, негативных воздействий происходит, как правило, в период приобретения первого опыта каких-то взаимоотношений с другими людьми и всего того, что с этим сопряжено. Жизнь Species humana проистекает как в среде природно-обусловленного коллектива (кровных родственников), так и в так называемых культурных коллективах (то есть опять же в группах!), что откладывает огромный отпечаток на каждом. Поэтому терапевтическая группа является важным полем переживаний, отражения конфликтов и других негативно влияющих и, возможно, патогенных факторов, вызывающих психическое напряжение.
  Кроме того, необходимо, чтобы пациент понимал, как участие в процессе групповой терапии может привести к возникновению у него положительных изменений и насколько важно для этого следовать правилу свободного общения. (Речь идет о максимально возможной открытости и непринужденности в высказывании своего мнения и совершенно особом отношении к внутреннему противодействию или защитным механизмам, которые могут возникнуть в ответ на это.) Пациент должен осознать, что возможное противодействие или
 
 - 306 -
 
 возникновение защитных механизмов не должны расцениваться им как нечто негативное, напротив, пациенту следует связать их с важным составляющими его личности и переработки переживаний. Важно также объяснить пациенту задачи терапевта, который тоже, так или иначе, причастен к происходящему в группе процессу интеракции и тоже внимательно отслеживает свои собственные переживания, пытаясь при этом на основе происходящего обнаружить некие взаимосвязи между фактами и способствовать возникновению понимания этих взаимосвязей у пациентов. Пациент должен чувствовать желанность своего участия в этой деятельности терапевта. Таким образом подготавливаются рабочие отношения между пациентом и терапевтом (см. Koenig, 1974).
  Также детальному обсуждению подлежат определяющие группу условия, фактор времени (общая длительность курса терапии и длительность сеансов), количество сеансов в неделю, конечно же, условия оплаты. В том случае, если лечение осуществляется в рамках медицинского страхования на основе директивной психотерапии и проплаты проходят через кассы соответствующих организаций, важно обратить внимание на процедуры подачи заявления и экспертизы, чтобы избежать проблем в отношении финансовых расчетов. В этой же связи следует убедиться в соблюдении всех сроков, определенных законом на эти процедуры.
 
 5.7. К вопросу о терапевтических целях
 
  Цель основанной на психоанализе групповой терапии заключается в том, чтобы помочь пациенту получить доступ к неосознаваемым им психическим конфликтам (к психоневротическим или симптомоневротическим феноменам или же функциональным органическим нарушениям), как они рассматриваются существующим в рамках психоанализа специальным учением о неврозах. Благодаря расширению доступа к бессознательному подобные конфликты должны становиться для пациента ощутимыми и осознаваемыми и, главным образом, более управляемыми; иначе говоря, Эго пациента должно научиться (как в качественном, так и в количественном отношении) лучше использовать собственные силы, подавлявшиеся конфликтами и связанными с ними компромиссами. Наконец, таким образом должна достигаться основная цель любой терапии - выздоровление от болезни или минимизация симптомов.
  Компромиссы неосознаваемых конфликтов следует рассматривать как результат противоречия его психических сил. Это противоречие является несовместимым и непереносимым уже начиная с самых первых отношений со значимыми взрослыми, но еще больше усугубляется с возникновением образа Я. Поэтому оно оттесняется в область бессознательного и удерживается там. Силы, которые удерживаются там конфликтом, образуют один из его компонентов; речь идет о компоненте так называемой защиты, который отдаляет другие ком-
 
 - 307 -
 
 поненты - компоненты желаний и потребностей - от осознаваемого их переживания. Относящийся к защите процесс, рассматриваемый в качестве составляющей присущих ей изменений, обозначается на языке терапевта как вытеснение (первичное вытеснение и вытеснение в последействии) и - в более широком смысле - как защитный процесс или защитный механизм. Силы, направленные против этого вытеснения (речь идет главным образом о заряженных энергией влечения репрезентациях влечения или репрезентациях объектов, себя или объектных отношений), пытаются "вернуть вытесненное" в область осознаваемого и контролируемого деятельностью. В ходе терапии они мобилизуют страх, с тем чтобы помешать возвращению вытесняющих сил, а также мобилизуют внутреннее сопротивление силам, способствующим вытеснению и реализации других защитных механизмов.
  При применении психоаналитически-интерактивного метода, напротив, речь идет о том, чтобы постепенно сделать более ощутимой и осознаваемой для пациента интерактивную переработку характеризующегося преэдипальным отступлением отрицания эдипального конфликта, которое отчетливо проявляется в поведении. Речь идет, как правило, о согласованном с Эго поведении, правильностью и справедливостью которого пациент проникнут. Имеется в виду, что с помощью запуска таких поведенческих стереотипов "поддержки" и "смущения", становится возможным начать отступление от этих форм поведения и постепенно добиться прогресса в отношении вытеснения, запретов и постоянного принятия компромиссных решений.
 
 5.8. Средства и способы групповой аналитической психотерапии
 
 Аналитическая терапевтическая группа функционирует в полуоткрытом пространстве. Специфика этого пространства такова, что оно открывает доступ всему частному, приватному. Полностью противоположное общественному, публичному, частное несет на себе, как правило, некоторый отпечаток регрессии. Речь идет о регрессивном содержимом переживаний, которое раскрывается благодаря психоаналитическому разъяснению. Имеется в виду, что это содержание должно проявиться в ходе группового взаимодействия, с тем чтобы наконец стать осознаваемым и понятным, а также подвластным отражающему и контролирующему Эго во всех своих смысловых взаимосвязях. Временное отступление делает возможным прогресс в направлении увеличения дифференциации, понимаемого как Reculer pour mieux sauter. Tpeбуемое от участников терапии переключение на регрессию стимулируется и управляется с помощью терапевтических техник. Для психоаналитически ориентированных психотерапевтов такими техниками, как правило, являются минимальная
 
 - 308 -
 
 структуризация терапевтической ситуации, введение правила свободной интеракции, соблюдение сдержанности и нейтралитета, а также различные виды терапевтического вмешательства.
  В ходе группотерапевтического лечения пациентов со структурными нарушениями нет надобности в подобной стимуляции регрессивных процессов, поскольку в условиях полуоткрытого пространства группы регрессивные переживания и поведение, понимаемые как примитивный перенос, возникают чрезвычайно быстро и сразу же инсценируются в ходе социальной интеракции. В дальнейшем мы каждый раз будем говорить об особенностях как аналитической, так и психоаналитически-интерактивной психотерапии.
  Минимальная структуризация (Heigl-Evers und Heigl, 1972, с. 155; 1973, с. 133; Heigl-Evers und Rosin, 1984; Heigl-Evers und Streeck, 1978 c. 2681) означает, что для совместной работы в группе со стороны терапевта не вводится абсолютно никаких норм и правил; отменяются все ставшие привычными договоренности, касающиеся длительности терапевтических сеансов. Все это временно теряет силу.
  Под правилом свободной интеракции (Heigl-Evers und Heigl, 1968, 1975а, с. 239) как одного из видов метанормы (Heigl-Evers und Streeck, 1978) подразумевается адаптированное к групповой ситуации основное правило психоанализа - правило свободных ассоциаций. Оно подвигает членов терапевтической группы на столь свободное и неограниченное ничем самовыражение, сколь это возможно для них. При этом самовыражение должно сочетать в себе речевые высказывания, мимику и жесты.
  Сохранение аналитиком сдержанности заключается в неудовлетворении им возникающих у него в процессе терапии инстинктивных влечений, нарциссических потребностей и инфантильных желаний, что, благодаря последующему точному описанию и оценке, может способствовать их пониманию во взаимосвязи с ситуацией, в которой они возникли (Heigl-Evers und Heigl, 1979d, с. 779). Соблюдение аналитиком нейтралитета предполагает, что он старается сохранять в ходе терапевтического процесса одинаковую дистанцию по отношению к Ид, Эго и Суперэго всех своих пациентов, то есть избегать одностороннего партнерства.
  Эти техники приводят пациентов в состояние сомнения, неуверенности при ориентации в межличностных отношениях, в состояние внутреннего "чрезвычайного положения" (Heigl-Evers und Schulte-Herbrueggen, 1977). Привычный способ создания доверительных отношений с внешней реальностью имеет здесь лишь ограниченную сферу применения; ожидание пациентом от других членов группы определенного поведения часто не оправдывается, кроме того, внутри он начинает все больше чувствовать недоверие. У него возникает тревожащий вопрос: "Как же мне следует себя вести?", вследствие чего запускаются регрессивные процессы. В этой ситуации у терапевта, как, впрочем, и у других
 
 - 309 -
 
 членов группы, могут возникнуть ощущения и реакции, напоминающие пациенту жизненные ситуации, с которыми он сталкивался раньше. Повторное переживание ситуации контакта со значимыми ранее людьми и связанных с ними конфликтных образцов поведения, получившее в психоанализе название переноса, будет означать для такого пациента регредиентное приближение к содержанию переживаний того душевного образования, которое Фрейд назвал бессознательным.
  Неосознаваемые процессы, согласно структурной психоаналитической теории, проистекают не только в Ид, но и в Эго, и в Суперэго. Речь идет об определенной психической составляющей, отдаленной от сознания в ходе вытеснения и других защитных механизмов. Стимулируемое вышеназванными техниками регрессивное переключение пациентов препятствует (или во всяком случае затрудняет) пациенту критический анализ и селекцию сообщаемой им информации, и таким образом пациент награждает группу всей полнотой своих мыслей, ассоциаций и воспоминаний, находящихся под влиянием процессов бессознательной переработки.
  Регрессия стремится к уже минувшим как во временном, так и, возможно, в формальном отношении образцам переживаний и поведения. Она может затрагивать формирование влечений, нарциссических потребностей, объектных отношений, развитие Эго и Суперэго. Повторно переживается определенный опыт удовлетворения, определенный выбор объектов и форм отношений, определенные механизмы защиты Эго и определенный предшественник Суперэго, которые затем воспроизводятся в ходе терапевтического процесса. Эти воспроизведения и отражения регрессии дают терапевту информацию о привычных образцах социального взаимодействия и коммуникации, языковых образах, мимическом и жестовом выражении аффектов, психосоциальных компромиссных образованиях, фантазиях. К вышеперечисленному могут относиться мечты, которые возникли в контексте группового процесса и являются отражением актуальной степени регрессии. Регредиентное приближение к неосознаваемой составляющей психической структуры ведет к повторному переживанию не только инфантильных желаний, но и связанных с ними опасностей. Они, в свою очередь, сопряжены со страхом и депрессивным аффектом, чувством стыда и вины, которые, как правило, срабатывают как неосознаваемые защитные сигналы и потому оттесняются и возникают вновь лишь в случае регрессивной мобилизации.
  Каждый участник группового процесса должен принять решение, будет ли он при следовании правилу свободной интеракции частично отказываться от своего личного, частного "как от избирательного контроля над доступом к самому себе" (Altman, 1975, с. 18) в пользу терапевта и других пациентов, но по крайней мере, в любом случае ему придется хотя бы уменьшить этот контроль. Личное становится общественным лишь через его сообщение другим людям и
 
 - 310 -
 
 выигрываает за счет своей реальности (Arendt, 1978). Приспособленное к реальности выросшее Эго с присущей ему идентичностью до этого момента не давало личному стать общественным и тем самым препятствовало его выходу в реальность. Это удерживаемое от становления общественным, с одной стороны, сохраняется в воспоминаниях и поэтому может быть рассказано другим; с другой стороны, оно - посредством приложения больших усилий - является забытым, вытесненным или оберегаемым от попадания в область осознаваемых переживаний другим способом. Такое неосознаваемое содержимое личного становится достижимым и потенциально передаваемым другим людям только благодаря регрессии (Heigl-Evers und Rosin, 1984, с. 96-97).
  Стимулирующие такую регрессию и управляющие ей техники терапевтического вмешательства основаны на психоаналитическом принципе "толкования". Они нацелены на то, чтобы выявить и показать скрытые смысловые взаимосвязи, чтобы, наконец, сделать доступным и осознаваемым патогенный неосознаваемый конфликт.
  Здесь, как и в традиционном индивидуальном анализе, речь идет о том, чтобы благодаря применению герменевтической интерпретации скорректировать и восстановить разрушенные и разлаженные взаимосвязи, явным образом отражавшиеся в высказываниях и сообщениях пациента. Чтобы выделить скрытый смысл из того, что сообщается пациентом, необходимо рассматривать эти сообщения как результат переноса и контрпереноса.
  Все вышесказанное применимо для групп, участники которых демонстрируют признаки наличия синдромов различных расстройств или психопатологий, характеризующихся высоким порядком защитных механизмов, иначе говоря, таких, при которых динамика конфликта разворачивается на внутренней сцене (в субъективной реальности).
  Для пациентов, которые не способны на работу над осознанием внутренней неприемлемости таких защитных механизмов (типа вытеснения) и на формирование внутреннего конфликтного напряжения, которые, напротив, стараются развернуть это внутреннее неприятие приобщением к ситуации значимых людей из социального окружения, требуется применение других терапевтических техник и другая позиция терапевта. По этой причине в данном случае терапевт не должен стимулировать регрессию, так как пациенты вследствие своих нарушений уже находятся на регрессивном уровне и присущее им поведение, их взаимодействие с другими уже построено так, чтобы компенсировать эту внутреннюю неприемлемость. Дальнейшая стимуляция регрессии в ходе терапии моментально привела бы к отрицательным феноменам, к формированию внутренней дезинтеграции и дезорганизации.
  При терапевтической работе с такими пациентами можно придерживаться принципа минимальной структуризации; на правило свободной интеракции в данном случае будет наложено некоторое ограничение: открытость выс-
 
 - 311 -
 
 казываний должна исповедоваться в том объеме, в котором это возможно для самого пациента и приемлемо, с его точки зрения, для остальных участников терапевтического процесса. (То есть необходимо принимать во внимание их границы толерантности.) Основными установками, показанными в контексте такой терапии, являются установки на презентность, на уважение и на принятие. Что касается презентности, терапевту важно интенсифицировать внимание, направленное на пациентов (и одновременно на собственный внутренний мир). Кроме того, необходимо с особым уважением отнестись к личности пациента, его истории, особенно истории возникновения его нарушения и, самое главное, к формам переработки и преодоления ситуации. Еще одним условием является приложение усилий к максимально безграничному принятию другого человека таким, как он есть: установка, реализация которой часто достижима лишь в совокупности с сопереживанием пациенту и с возникающим отсюда состраданием.
  Согласно принципам терапевтического вмешательства, в этой ситуации терапевту рекомендуется совершенно другой подход к патологии внутреннего конфликта. Терапевт при своей работе с интеракционным выражением пациентов должен быть готов незамедлительно давать пациентам соответствующие терапевтической ситуации "ответы".
  Введение в терапию "ответов" означает столкновение пациента с чем-то неожиданным, не-вызывающим-доверия, другим. Оно означает появление третьего участника в изначально построенной по диадному или псевдодиадному принципу групповой интеракции.
 
 5.9. Структура и процесс функционирования терапевтической группы
 
  Групповая констелляция предлагает конкретному пациенту оказаться в ситуации триангуляции, то есть, по сути, в эдипальной конфигурации. Если терапевт объясняет пациенту, что он, чтобы принести пациенту терапевтическую пользу, нуждается в посредничестве "группы", то есть третьего, и пациент соглашается на такую форму работы, то можно считать, что подготовлена почва для реинсценировки триангулярного, в данном случае эдипального конфликта. Однако группа предлагает еще некоторые возможности для формирования переноса (Koenig, 1976, 1982).
  Начиная с первых мгновений, после того как группа впервые собралась вместе на терапевтический сеанс, в особенности если ее участники не знакомы. или мало знакомы друг с другом, у каждого пациента в отдельности с большей или меньшей регулярностью возникает переживание, которое кажется в значительной мере независимым по своему качеству - если еще и не по интенсивно-
 
 - 312 -
 
 сти - от индивидуальной личностной структуры и/или индивидуальных внутренних конфликтов. Речь идет об особой конфигурации стимулов, подверженность действию которых пациент ощущает в такой группе. Конфронтация с большинством других людей, находящихся рядом, позволяет пациенту ощутить эту множественность не только как количественное "множество", но и как нечто "большое", большое неизвестное и не-вызывающее-доверие. В противовес ему пациент может лишь держаться за то, что доверено ему его собственным Эго. Такая реакция вызывается тем, что в ходе группового процесса с рекомендуемой ему свободой высказываний необходимо принять решение, что же делать с неожиданным, непредусмотренным, с теми переживаниями, которые до этого подвергались действию защитных механизмов. Это конфронтация с большинством других людей, которое ощущается как некая прежде неизвестная величина и стимулирует - посредством ассоциаций и воспоминаний - возникновение комплексных фантазий, сообщающихся с актуализацией испытанного прежде ограничения когнитивных функций. Большинство других пациентов тяжело и сильно переживается пациентом; он чувствует себя более маленьким, слабым, а иногда даже не имеющим никакого влияния на происходящее и бессильным. Все эти качества переживания аналогичны тому, что испытывалось пациентом в раннем детстве, возможно, даже, что в таком опыте повторялся источник этих переживаний. По сути, это повторение детского ощущения себя как зависимого, маленького и слабого, возможно, даже полностью бессильного ребенка в сравнении с большими и практически всесильными объектами своего детства (Battegay, 1992; Brocher, 1967; Heigl-Evers und Streeck, 1978, Koenig und Lindner, 1991, Kutter, 1971; Lindner, 1988). Такие опыты бессилия собственной ничтожной личности при столкновении с чем-то могущественным или даже сверхмогущественным часто связаны с травмирующими переживаниями как раннего детства, так и более поздних жизненных этапов.
  Травмирующая ситуация характеризуется тем, что она связана с чрезмерностью раздражителя для данного индивидуума и ослабленным, в связи с недооценками и искажениями, восприятием реальности, равно как и переживанием нахождения в чьей-либо власти, беспомощности вплоть до полного бессилия. Это не характерные для детства констелляции, которые ведут к продолжительным фантазиям о превращении из маленького в большого, а воздействия психотравмирующего характера, которые, с нашей точки зрения, являются решающим патогенным фактором в возникновении душевного заболевания.
  Так, Бион (Bion, 1961), ориентированный на концепцию Мелани Кляйн, высказал предположение, что взрослый должен воспринимать ведущий к эмоциональному переживанию контакт с группой, к которой он принадлежит, подобно младенцу у материнской груди. Сопутствующая этому психическая нагрузка и сложности позволяют найти прибежище в регрессивных состояниях,
 
 - 313 -
 
 которые соответствуют ранней форме отношений между чем-то очень маленьким и чем-то очень большим. Аналогия между переживаниями взрослого участника в отношении объекта "группы" и переживаниями младенца в отношении материнской груди сегодня должна рассматриваться иным образом, чем это было описано Бионом. Внутреннюю необходимость вступить в контакт с эмоциональной жизнью группы, вероятно, можно обосновать, если обратиться к современным исследованиям союзов и защитных, оборонительных реакций в группе. Эти защитные реакции могут быть также рассмотрены в их взаимосвязи с животно-архаическими прообразами обращения со страхом, с реакциями контрнаступления (fight), бегства (flight), "умирания" (под которым понимается пассивно-выжидающая зависимость (dependency) и направленного на мессианскую надежду сопоставления, которые могут быть взаимосвязаны со стремлением - посредством избегания опасности - выжить и тем самым обезопасить свой вид (неодарвинизм) (см. также Kretzschmer, 1958, 1971). Переживание "группы", как больших и сильных-всесильных других, вместо восприятия собрания многих взаимо несвязанных индивидов, согласно этой позиции, есть не что иное, как фантазия, возникшая из этого регрессивного состояния и положения. Качества, которые фантазия пациента приписывает состоящей из отдельных личностей "группе", имеют соответствующую природу. Пациент переживает в таких регрессивных состояниях потерю индивидуальной тождественности, сравнимую с преходящей деперсонализацией, которая препятствует восприятию индивидуальной тождественности других присутствующих, и ведет к тому, чтобы множество конкретных индивидов познавалось в переживании каждого пациента как глобального объекта, "группы" (см. также Battegay, 1992; Heigl-Evers, 1978, с. 37).
  Чем более чужими и не заслуживающими доверия кажутся пациенту другие присутствующие, чем меньше возможность пациента разрушить свои фантазии и иллюзии глобального единства, несмотря на приходящее каждый раз в процессе конкретного социального взаимодействия понимание того, кто же есть этот конкретный другой, тем скорее это множество будет переживаться таким образом, как если бы речь шла о группе, как она существует в фантазиях пациента, то есть как о едином объекте, обладающем примитивно архаичными характеристиками, объекте, который либо потенциально обещает всеобъемлющие блага и защищенность, идеальном и совершенном, либо как об объекте деструктивно-преследующем, осуждающем и снижающем самооценку и потому опасном. С этими фантазиями взаимосвязаны и примитивные диспозиции аффекта, такие как эйфоризирующая надежда быть полностью удовлетворенным благодаря "хорошему" объекту, с одной стороны, и страх, паника, ужас как ответ угрожающему обесцениванию и уничижению связанных с сильной, переживаемой как право на самозащиту яростью по отношению к угрожающему "злому" объекту, с другой.
 
 - 314 -
 
  Клинический опыт показывает, что описанные регрессивные состояния и фазы групповой психотерапии часто определяются переработкой психотравмирующего опыта, как он может присутствовать на каждой стадии человеческого развития и человеческой жизни (главным образом, разумеется, в детстве и в пубертатный период) и в результате посттравматических состояний. Эти переработки настолько регредиентны, как если бы они вновь возвращали нас к ситуации травмы. Пережитая травма, допущенное извне злоупотребление сексуального или агрессивного (агрессивно-деструктивного) характера, всегда говорит о бесцеремонном обращении с этим человеком, пренебрежении его границами, главным образом, телесными, кроме того, это является проявлением тотального неуважения к пациенту и, как результат, влечет за собой потерю пациентом чувства собственной значимости.
  В том случае если в процессе социального взаимодействия в группе происходит ретравматизация пациента, ретравматизирующая инсценировка, то пациентом ощущается, как правило, чувство собственной бесполезности и ненужности и относящееся к нему чувство стыда, при некоторых обстоятельствах доходящее до непереносимой степени. ("Тут можно только сгореть от стыда", - высказался об этом испытавший это пациент.) Самой большой опасностью, которая могла бы угрожать пациенту в ходе группового процесса, является ощущение этого чувства собственной бесполезности и ненужности, которое в первую очередь относится к психотравмирующим переживаниям. В этой связи возникает вопрос о том, не должны ли мы предполагать, как изначально это описывалось и постулировалось Фрейдом, универсальность травматического опыта в предопределении душевных заболеваний; все-таки следует заметить, что полностью от этой гипотезы никогда не отказывались и сейчас она активно обсуждается клиницистами (см. Heigl-Evers und Ott, 1996; Hirsch, 1996; Krutzenbichler, 1996).
  Преобладает ли в переживаниях и поведении пациента в группе нахождение в крайности примитивных фантазий или же существование в другой крайности - крайности успешного их преодоления, не в последнюю очередь зависит от индивидуальной экономии психической энергии отдельными участниками терапевтического процесса. Пока пациент находится в группе под влиянием диффузных инфантильных фантазий, не имея возможности саморефлексирующе обратиться к этим фантазиям, пока необходимые для расщепления Эго предпосылки не попадут в распоряжение психических структур, способность адаптироваться к условиям группы не проявится должным образом. Его старание приспособиться должно регрессировать, то есть оставаться на определенном уровне благодаря потребности в социальной субординации. Предпосылкой для перехода к этой ступени служит успешный анализ ранних фаз индивидуализации и сепарации; пациенту должно стать доступным отделение Я-идеального от Я-реального, что должно помочь ему выработать
 
 - 315 -
 
 рациональную и соответствующую реальности самооценку, приобрести - благодаря поднятию ранних расщеплений объектов на "очень хорошие" и "очень плохие" составляющие - в качестве базиса для самоутверждения достаточную степень автономии и тем самым также способность к относительно не связанной со страхами зависимости от других и от отношений с ними. Пациенту должно стать доступным формирование механизмов защиты от силы влечений на высоком структурном уровне и, наконец, чтобы относительно без потерь преодолеть эдипальную ситуацию, вновь пережить фазы предэдипального развития влечений; чтобы нейтрализовать и интегрировать оральную, анальную и фаллическую энергию влечения, связанную с либидо и агрессией, с тем чтобы можно было актуализировать их, руководствуясь интересами Эго. Если патогенез связан не с травмирующим опытом, а с напряжением неизвестного конфликта, играющего существенную роль в возникновении невротических нарушений, которые указывают на структуру более высокого порядка, наблюдению становятся доступны следующие феномены.
  При преобладании эдипальной проблематики конфликта, в группе пациент воплощает свои эдипальные конфликты в трехсторонних отношениях, в которых так или иначе могут участвовать терапевт и другие участники группы. Часто эдипальный треугольник образуется между терапевтом и оставшейся частью группы; терапевт и группа переживаются в этом случае как два объекта и наделяются качествами эдипальных фигур - одна фигура большая, сильная, желанная и соблазнительная, а вторая - могущественная, угрожающая, наказующая и потенциально осуществляющая отмщение.
  Если переживания и поведение пациента определяются в первую очередь фаллической проблематикой, групповые взаимоотношения будут развиваться под влиянием его желания блестяще показать себя перед другими членами группы или, что тоже возможно, под влиянием опасения, что не удастся показать фаллический блеск во всей красе, и страха остаться без внимания как невзрачная (не обладающая пенисом) фигура. Терапевт и общность (или ее часть) других пациентов являются при этом вызывающими восхищение или зависть носителями сверкающей фаллической потенции; либо же они видятся потерпевшими поражение соперниками или не обладающими фаллосом и невзрачными адресатами равнодушия и легкого презрения.
  Для пациентов, у которых на переднем плане стоит анальная проблематика, группа - это прежде всего автономия, взаимопроникновение, зависимость или порабощение. Терапевт или большинство других членов группы переживаются как могущественные объекты, которые должны быть подчинены, борьба с которыми не имеет шансов на успех, или которых в их взаимной связи и братстве в качестве протеста пытаются лишить власти. Другие члены группы часто переживаются как конкуренты, которых следует лишить власти или которые потихоньку покоряются.
 
 - 316 -
 
  Если доминирует оральная проблематика, то могущественные объекты - а здесь это также терапевт или общность членов группы - переживаются как положительные, заботливые, питающие и защищающие фигуры, с одной стороны, и как угрожающе-поглощающие, равнодушные и не заботливые, с другой. Участники терапевтического процесса могут объединяться влекущим требованием орального вожделения или же различные пациенты переживаются с деструктивной оральной завистью как потенциальная угроза жизненным потребностям пациента.
 
 5.10. Работа группы и герменевтическая интерпретация терапевта
 
  В обрисованных выше условиях мобилизованные конфликты приводят к переработкам компромиссов, которые организуются как работа группы (Heigl-Evers und Heigl, 1979a, 1983с).
  Групповая терапия - это процесс множественного взаимодействия. Это означает, что терапевт, если он хочет понимать и, основываясь на поставленных перед ним задачах, стимулировать этот процесс, должен ориентироваться в диагностике и терапии на интеракционные процессы и феномены. Содержание, присущее процессу интеракции, формируется из индивидуальной области переживаний конфликтного напряжения и/или напряжения, вызванного выделением внутренней негармоничности, непринятия. В ходе группового взаимодействия оно как бы приводится к общему, приемлемому для всех знаменателю (происходит редукция непереносимых страхов, чувства стыда и вины, импульсов влечений). Соответствующее поведение, отмечаемое у участников группового процесса, может быть рассмотрено в трех различных аспектах интерактивного взаимовоздействия; для этого терапевтом применяется герменевтическая интерпретация психоаналитического значения происходящего.
  При направленности терапевтического внимания на непосредственно наблюдаемое поведение терапевтом, как правило, отмечаются некоторые объединения членов группы, благодаря чему - чаще достаточно смутно, чем определено, - выясняется, какое поведение в этой группе, на этом сеансе является желаемым, а какое нет. Речь идет о нормах и табу группового поведения как о первом из названных аспектов (нормативная регуляция). Для организации такой регуляции используется распределение ролей между членами группы, которое допускает компромисс между наступающими, неосознаваемыми составляющими переживаний и защитой от них, возможный лишь при взаимовоздействии участников терапии друг на друга. Так появляются психосоциальные компромиссы. Это второй аспект в понимании группового поведе-
 
 - 317 -
 
 ния, аспект психосоциальных компромиссных образований. Если внимание терапевта направлено на него, эти компромиссные образования становятся герменевтически доступными, то есть могут быть проинтерпретированы терапевтом.
  В третьем аспекте поведения можно указать на неосознаваемое пациентами содержание их фантазий, которые появляются в ходе интеракционной, в значительной мере неосознаваемой коммуникации, совместных "снов наяву". Такая совместная, модифицированная Эго пациентов неосознаваемая фантазия может представляться, например, следующим образом. Члены группы наполнены представлениями и чувствами, согласно которым терапевт является всемогущей, жертвующей всем и всесильной богоматерью, которая будет заботиться о том, чтобы у всех людей, принадлежащих этой группе, все было хорошо. Одной из таких совместных фантазий, согласно которой терапевт обеспечивает пациентов орально-эмоциональными пособиями и обслуживанием, может соответствовать поведение, согласно которому каждый член группы старается посредством дружелюбия, уступчивости, понимания, скромности, ненавязчивости представить себя другим в качестве симпатичного и готового помочь существа. Может случиться и так, что какой-то конкретный пациент будет идентифицировать себя с всепомогающим существом и, в соответствии с этим образом, заботиться обо всем и вся. Затем в аспекте осознаваемого, названного нами нормативной регуляцией, образцы поведения позитивно оцениваются и определяются в соответствии с их сдержанностью, скромностью, с направленными на них полными надежд ожиданиями, пониманием и готовностью помочь и тому подобными установками. Противоречащим этому образцам поведения выказывается неприятие.
  Концепция различных плоскостей и уровней группового поведения, кратко обрисованная нами выше, предоставляет возможность концептуализировать как вербальные, так и мимико-жестовые реакции, характерные для группы в целом, создать некий план, структуру, с тем чтобы групповой процесс выполнял как терапевтическую, так и диагностическую функцию. Осуществляется попытка связать воедино уже описанную и названную нами синхронность возникновения элементов переживаний и поведения, рассматриваемую в аспекте психоаналитического учения о болезни. При этом речь идет об вызывающем оборонительные реакции, о пугающем и угрожающем, о том, что должно удерживаться от проникновения в мир осознаваемых переживаний. В вербальном выражении в аспекте введенной психоаналитиками герменевтической техники объяснения (сводящейся к интерпретации) отслеживаются проявления обороны и того, что вызывает эти оборонительные реакции. При этом диагност ориентируется на специфические для группы формы переработки нормообразования, психосоциаль-
 
 - 318 -
 
 ные компромиссные образования и совместные для членов группы "сны наяву". При такой концептуализации исходят из того, что каждое действие пациента, подвергнутое вербализации, содержит все компоненты его переживаний этого пациента; по словам Фрейда и по поэтическому высказыванию Томаса Манна, высокодифференцированное и затхло-архаичное всегда находятся друг рядом с другом. Применяемые здесь герменевтические приемы должны избирательно воспринимать эти компоненты и концептуализировать полученную информацию (см. Boothe, 1989; Heigl-Evers und Heigl, 1973).
 
 5.11. Отношения переноса, рабочие отношения, техники вмешательства
 
  В ходе работы терапевтической группы между ее членами развиваются различные виды социального взаимодействия, которые могут пониматься как результат переноса; пониманию терапевтом этого взаимодействия в значительной мере способствует контрперенос. При этом - аналогично тому, как это происходит в рамках индивидуальной терапии, - в отношениях между членами группы и в отношениях конкретных пациентов с терапевтом или с остальной частью группы инсценируются интеракционные процессы, которые не осознаются пациентами на вербальном уровне (см. Argelander, 1963/64; Heigl-Evers und Heigl, 1979b; Lorenzer, 1970). Этот конкретный, лежащий на поверхности, сформировавшийся на протяжении жизни пациента опыт отношений и обеспечивает в условиях малой группы успешную групповую работу (см. также: Heigl-Evers und Streeck, 1978, с. 2683-2688).
  В аналитической и ориентированной на анализ групповой терапии тех пациентов, которые страдают преимущественно обусловленными конфликтом психопатологиями, нет оборонительных реакций и того, против чего они могли бы направляться; это характерно как для выработанных группой норм поведения (очевидные действия), так и относящихся к ним ролевым образцам с их интеракционными образованиями (скрытые действия), так и для подобных сну наяву модификаций неосознаваемых фантазий.
  В проделанной группой работе важную роль играет противодействие, которое может оказываться пациентами, например, проникновению в сформировавшиеся в группе стереотипы социального взаимодействия и изменению этих стереотипов, под которыми следует понимать свидетельства переноса, или объяснениям сформировавшихся в группе норм, или же расширению сферы осознаваемых переживаний за счет следования правилу свободной интеракции как попытки создать предпосылки для нового восприятия собственной личности как кого-то другого.
 
 - 319 -
 
  С помощью интерпретации и предшествующих ей форм (столкновений, объяснений) в процессе воздействия терапевтических вмешательств каждый член группы начинает обращать внимание на раньше неизвестное и чужеродное содержание собственных переживаний и ощущать потребность в вербализации своего чувственного опыта (см. Foulkers und Antony, 1965; Heigl-Evers, 1967b; Heigl-Evers und Heigl, 1979b; Koenig und Lindner, 1991).
  Пациенты идентифицируют себя, как правило, так или иначе во взаимосвязи со стилем поведения терапевта в группе и поэтому могут понимать себя согласно его концепциям и процессам, происходящим в группе; таким образом, их Эго в своих когнитивных функциях связывается с анализирующим Эго терапевта и возникают так называемые рабочие отношения (см. Heigl-Evers und Henneberg-Moench, 1990b; Koenig, 1974; Koenig und Lindner, 1991). В рамках рабочих отношений воспринимающие и оценочные функции членов группы служат аналитическому объяснению происходящего.
  В отношениях переноса, стимулирующихся следованием правилу свободной интеракции, эти функции отступают на задний план; возникают терапевтически важные, обусловленные переносом искажения и недооценки реального другого. В ходе группового процесса, даже в течение единственного сеанса, на первый план поочередно могут выходить то рабочие отношения, то отношения переноса. Реальными отношениями называют при этом такие образцы поведения одних членов группы по отношению к другим или к терапевту, которые характеризуются реалистичными ожиданиями и реалистичными оценками. Рабочие отношения являются составной частью реальных отношений.
  Пациенты, которым показан психоаналитически-интерактивный метод лечения или тот, который основан на принципе ответа, как правило, не способны на начальных этапах лечения сформировать рабочие отношения. Иначе говоря, они не способны к тому, что было описано Штерба как терапевтическое расщепление Эго. Они полностью идентифицируются со своими поведенческими стереотипами, рассматривающимися в клиническом аспекте как психопатологии, считают их реалистичными и изначально просто не в состоянии увидеть и признать патологичность их характера. По этой причине у них нет ни способности, ни желания отказаться от таких стереотипов и вступление в рабочий союз с аналитиком для их анализа и изменения для этих пациентов на данном этапе невозможно. Предпосылки для возникновения рабочих отношений должны быть созданы в процессе терапии; терапевт посредством отвечающего воздействия, принятия функций дублера и работы с аффектами сталкивает пациентов с обезличенными объектными отношениями и присущим им дефицитом компенсаторных попыток. Отношения переноса не должны, как при работе с пациентами невротического круга, формироваться посредством стимуляции регрессивных процессов; перенос проявляется в примитивной форме очень быстро и напрямую; затем доминирующие стереотипы объектных отношений
 
 - 320 -
 
 (оцениваемые как психопатологичные) находят свое отражение в стереотипах социального взаимодействия, так что отказ от этих стереотипов с целью поддержания биопсихологического постоянства и уверенности в завтрашнем дне для таких пациентов оказывается невозможным. На эти стереотипы социального взаимодействия и содержащиеся в них примитивные переносы (замещающие образования) и направлено воздействие терапевта. Отраженные в них ожидания определенного поведения от окружающих и в известной мере направленные на терапевта или изначально оправдываются терапевтом, который начинает выполнять функцию дублера, или же не оправдываются, так как поведение терапевта не соответствует ожидаемому и тем самым он начинает представляться пациенту как другой, отличающийся от того, который сам собой подразумевался; кроме того, терапевт старается идентифицировать встречающиеся в этой связи аффекты и объяснить, что привело к их возникновению.
  После этого общего вступления нам бы хотелось описать три групповых метода в рамках геттингенской модели и попытаться на примерах объяснить относящиеся к ним специфические методы работы.
 
 6. АНАЛИТИЧЕСКАЯ ГРУППОВАЯ ПСИХОТЕРАПИЯ
 
 6.1. Введение
 
  Аналитическая групповая терапия определена в учебных программах по психотерапии следующим образом.
 
 "В аналитической групповой психотерапии на первом плане стоят глубинные регрессивные процессы с соответствующим переносом на терапевта и глобальный объект "группу". На основании этого становится возможной работа над дериватами бессознательного (например, бессознательные фантазии), определенными первичным процессом" (Faber und Haarstrick, 1989, с. 43).
 
  Соответственно она используется врачами больничных касс как метод сопровождения для пациентов с тяжелыми неврозами конфликта, для которых желательно более основательное восстановление при включении генетического аспекта и в связи с этим более длительное лечение. Тем самым показания к этому групповому методу отличаются от подходов, основанных на глубинной психологии, которые требуют фокусировки на действующем в настоящий момент и относительно легко доступном в смысле пусковой ситуации конфликте и в целом меньших временных затрат на лечение. Ее также следует отделять от варианта нарушений, который играет все возрастающую роль в сегодняшней
 
 - 321 -
 
 аналитической психотерапии наряду с неврозами конфликтов, от преэдиповых или структурных нарушений, или базальных, или диадических нарушений отношений.
  Этот метод следует применять для тех пациентов, для которых естественно лечение в условиях множественности с его описанными Арендт (Arendt, 1978) признаками. Другими словами, следует проверить, насколько пациент нуждается в терапии, которая сделает для него возможным переживание того, что он находится среди многих, среди других, что он член множества, что его понимают как единственного в своем роде, что он увидит ограниченность своего суверенитета, что можно столкнуться с относительной непредсказуемостью последствий собственных действий.
  Впрочем, следует подумать о том, что терапевтическая группа предназначена в силу своей треугольной констелляции именно для лечения трехсторонних, в особенности эдиповых неврозов конфликта.
  Этот метод должен сделать возможным прослеживание патогенных внутренних конфликтов пациента, в соответствии с метафорой точки пересечения возникновения неврозов, как в горизонтальном направлении, вплоть до их нынешнего межличностного выражения и вариаций, так и вертикальное направление, вплоть до генетического начала. Для этого необходим, как известно из практики, продолжительный процесс.
  Терапевту этот метод в его варианте, соответствующим геттингенской модели, позволяет проследить поведение пациента внутри группы на различных уровнях организации и функционирования группы и оказать на него влияние, как на уровне демонстрируемого поведения, характеризуемом выработкой групповых норм и поиском определений ситуаций, так и на уровне структурно детерминированной разработки психосоциальных компромиссов, которые как латентное действие как бы лежат в основе названного ранее; наконец, на уровне бессознательных фантазий, модифицированных в Эго, или, другими словами, совместных снов наяву или фантазирования участников группы. Терапевту предоставляется возможность выжидать и допускать регрессивное развитие на эти три уровня, пока он не заметит конфигурацию, которая, по его мнению, подходит для терапевтической переработки. Однако он также может способствовать регрессивному развитию за счет того, что он совершает попытку нормативной регуляции поведения в рамках группы в связи с аспектом сопротивления, чтобы таким образом сделать возможным следующий регрессивный шаг. Этот метод не следует понимать таким образом, что уровень совместного фантазирования представляет собой, так сказать, окончательное поле терапевтического прояснения. От специфики работы терапевта зависит, будет ли его особенный интерес к фантазиям своих пациентов и к их снам способствовать тому, что участники группы будут настраиваться преимущественно на этот уровень и его предметы.
 
 - 322 -
 
 6.2. Установки восприятия терапевта
 
  Процессы взаимодействия, которые осуществляются в группе между отдельным ее членом, терапевтом и другими, сравнительно больше похожи по форме и содержанию на привычные социальные взаимодействия, чем диадный психоанализ похож на обычный разговор двух людей; они открывают свой определенный бессознательный смысл не так легко, как это происходит в ассоциативных сообщениях пациента в индивидуальной терапии. Понимание бессознательного смысла процессов взаимодействия в группах предполагает наличие у терапевта способности "...находить бессознательные структуры в отношениях, которые внешне не обнаруживают ничего общего с бессознательным в плане своего происхождения" (Argelander, 1974 с. 311; Heigl-Evers und Streeck 1978, с. 2682).
  Чтобы терапевт мог соотнести регрессивные процессы с терапевтическими целями, он должен сначала адекватно диагностировать их. Такое понимание предполагает наличие у терапевта регрессивного душевного состояния, когда, по словам Фрейда, понимание бессознательного происходит за счет бессознательного, то есть.терапевт должен улавливать бессознательное пациента своим бессознательным (ПСС XIII, 1923, с. 215). Чтобы терапевт смог при помощи сегментированной регрессии Эго для пользы терапии приблизиться к собственному бессознательному и тем самым воспринимать бессознательное пациента, он должен постараться, так говорит Фрейд, установить разнонаправленное внимание.
  Эта попытка соответствует - со стороны пациента - соблюдению правила свободного взаимодействия в аналитической группе. Пациент должен высказываться как можно более прямо и откровенно о том, что ему приходит в голову в ходе терапии; терапевт, в свою очередь, должен по возможности более полно воспринимать то, что сообщил пациент. Некоторые терапевты при реализации свободно плавающего внимания могут так углубить сегментированную регрессию Эго, что границы между Я и Ты, между самостью и объектом становятся во много раз более проницаемыми. Тогда терапевт может воспринимать чувства и образы, которые движут пациентом, так, как если бы они были его собственными. Терапевты, которые в силу того, что их внутренние структуры устроены иначе, не способны к столь глубокой регрессии, будут строить структуры представлений главным образом при помощи своего контрпереноса в ответ на перенос пациента (Heigl-Evers und Streeck, 1978, с. 2688), своего рода рабочую модель переживаний пациента, в которую они себя подставляют, чтобы понять ее изнутри (см. Fliess, 1942).
  Терапевт не должен оставаться продолжительное время в этом регрессивном состоянии, он должен снова и снова возвращаться в состояние когнитивной оценки, то есть быть готовым с помощью формирования заключений привести к общему знаменателю полученное в результате внутреннего и внешнего восприятия.
 
 - 323 -
 
 6.3. Бессознательные фантазии в групповой терапии
 
  Фрейд различал две группы бессознательных фантазий: фантазии, которые имеют качество бессознательных, и такие, которые характеризуются качеством предсознательного. В обоих случаях речь идет о бессознательных фантазиях в описательном смысле, то есть они в недостаточной мере находятся в сфере внимания, чтобы достичь сознания. Сандлер и Harepa (Sandler and Nagera, 1966) предложили называть бессознательными фантазиями только первую группу. В данном случае мы считаем целесообразным присоединиться к этому мнению.
  Бессознательные фантазии следует также отделить от сознательных снов наяву, с одной стороны, и от галлюцинаторного исполнения желаний, с другой. Говоря о снах наяву, имеют в виду фантазируемое исполнение желаний, о которых пациент знает, что они не носят реальный характер; бессознательные фантазии являются нереализованными желаниями, связанными с острой потребностью их исполнения. При этом такой вымышленной ситуации придается характер психической реальности, она воспринимается носителем как реально возможная. При галлюцинаторном исполнении желаний речь идет об удовлетворении фрустрированных в реальности инстинктивных потребностей посредством галлюцинаторного переживания, воспоминания об однажды пережитом удовлетворении потребности такого рода. Такому галлюцинаторному удовлетворению инстинктов по определению одновременно соответствует психическая реальность; предпосылка для такого переживания психической реальности состоит в том, что Эго пациента не располагает функцией восприятия, результатом которой является различение между внутренним и внешним миром эта функция восприятия отсутствует в силу объективных условий у младенцев, а у взрослого отсутствует тогда, когда он находится в психотическом состоянии или когда он фантазирует во сне.
  Бессознательные фантазии в динамическом смысле возникают в основном из вытесненных, сознательных или предсознательных снов наяву; они становятся бессознательными через вытеснение и подчиняются законам первичного процесса. На основании теории Фрейда Сандлер и Нагера называют следующие источники бессознательных фантазий.
  1. Вытесненные воспоминания и сны наяву;
  2. Фантазии, которые в системе бессознательного (в соответствии с топической моделью психоанализа) подчинены переработке по законам первичных процессов;
  3. Дериваты бессознательных фантазий, проявляющиеся в снах наяву, которые в новом образе дошли до сознания, но потом снова были вытеснены;
  4. Дериваты бессознательных фантазий, которые были переработаны в системе предсознательного, но прежде чем достигнуть сознания, были вытеснены в бессознательное;
 
 - 324 -
 
  5. Так называемые "первичные фантазии" (этот источник был введен авторами).
  Бессознательные фантазии вызываются инстинктивными желаниями, за счет этого они приобретают либидозное содержание и становятся репрезентациями инстинктов. Репрезентации инстинктов, как содержания представлений, могут иметь различное происхождение; они могут восходить к ранним, еще не организованным ощущениям, к организованной мыслительной деятельности, к восприятиям, образам памяти, фантазиям (Sandler und Nagera, 1966, с. 217).
  Бессознательные фантазии, как считают Сандлер и Нагера, являются результатом процесса фантазирования, причем этот процесс понимается ими как функция Эго, ведущая к организованному, исполняющему желание образному содержанию, которое может осознаваться, а может оставаться бессознательным. Функция воображения определяет область экспериментального восприятия и пробных действий, продукт которых способствует реализации желаний. Только при упоминании таких продуктов можно говорить о фантазировании, в то время как переработка содержаний представлений, в соответствии с первичным процессом, в содержания инстинктивных желаний не представляет собой воображения в смысле описанной функции Эго. Фантазия как продукт функции Эго-воображения может "быть дериватом, компромиссом, который Эго заключает между желанием и требованиями Суперэго. Получение знаний о реальности может быть частично или полностью приостановлено (оно может быть отвергнуто), или оно может использоваться для фантазии и в большой степени влиять на нее. Содержание фантазии может быть сразу после ее возникновения вытеснено или подвергнуто обработке каким-либо другим защитным процессом" (Sandler und Nagera, 1966, с. 217-218).
  Сандлер и Нагера хотели отделить относящееся к Ид и вытесненное содержание бессознательных фантазий от их модифицированных в Эго дериватов. Содержание, относящееся к Ид, подчинено только первичному процессу, который образует содержание инстинктивных желаний; это содержание состоит, по мнению авторов, "из образов, которые восходят к следам памяти, когда эти следы, снова оживляются при помощи инстинктов, с которыми они изначально связаны".
  Эти содержания обладают только психической реальностью, "так как речь идет о замещении чистой инстинктивной энергией, при этом не задействована Эго-функция оценки, независимо от того, говорим мы о реальном или воображаемом содержании" (Sandler und Nagera, 1966, с. 219).
  Сандлер и Нагера далее указывают, что вытесненные содержания, прямая разрядка которых невозможна, могут достигнуть ее только посредством образования дериватов. Они допускают, что, чтобы обойти цензуру, относящееся к Ид содержание в определенной мере должно быть модифицировано и/или орга-
 
 - 325 -
 
 низовано так, чтобы могло произойти удовлетворение инстинктов. Наоборот содержания, относящиеся к Ид, то есть содержания желаний, могут развиваться как содержания фантазий, которые оформляются Эго и затем полностью или частично сохраняют полученные таким образом особенности организации также и после вытеснения. Прежде осознанные исполняющие желания и представления снов наяву через вытеснение в систему бессознательного могут стать бессознательными фантазиями; из-за этого они теряют свою функцию исполнения желаний и существуют далее как нереализованные желания, которые обязаны своей особой формой ранее осознанным снам наяву.
 
 "Представление сна наяву, направленное на исполнение желания, в случае вытеснения превращается в тоску по воображаемой ситуации, тоску, усиливающуюся пропорционально инстинктивному напряжению, с которым она связана. Бессознательная фантазия по своей сути - это переработанное неудовлетворенное бессознательное желание" (Sandler und Nagera, 1966, с. 204).
 
  Ниже мы хотим обсудить, как бессознательные фантазии мобилизуются в процессе работы терапевтической группы, в каком варианте они проявляются и какие функции они выполняют (см. Heigl-Evers und Heigl, 1976).
  Пациенты, которые принимают участие в групповой терапии, воспринимают терапевта как помощника и в большинстве своем направляют на него свои ожидания помощи, чувствуя себя неуверенно, подавлено и беспомощно. Они сильно заинтересованы в том, чтобы видеть инструмент терапевтической помощи, а именно группу, защищенным от разрушения и распада. Это переживание участников группы разворачивается как рационально на уровне рабочих отношений, так и в иррациональной форме на уровне переноса и сопротивления. Рациональному желанию сохранить как терапевта в качестве помощника, так и группу, то есть совместную работу с другими для посредничества в помощи, соответствует нарциссически окрашенная, детская иррациональная потребность, которая изначально имела своим содержанием сохранить брак родителей и семью как можно более целой и невредимой. В основе иррационально-рациональных ожиданий помощи от терапевта лежат иррациональные потребности инстинктивного удовлетворения, которые первоначально были направлены на эдиповы и преэдиповы (оральные, анальные, фаллические) объекты, или желания удовлетворения нарциссических потребностей, или неудовлетворенные желания большей автономии или большей зависимости и привязанности.
  Как мы уже показали, в терапевтических группах, вне зависимости от содержания группового процесса, у каждого отдельного члена группы всегда одновременно присутствуют тенденции к разрушению и к сохранению группы. Эти тенденции - результат того, что другие, с одной стороны, являются соперниками на пути полного обладания терапевтом, а с другой стороны, совместно с терапевтом, представляют собой всемогущие образы родителей, из-за чего
 
 - 326 -
 
 сохраняется болезненная конфронтация с собственной беспомощностью и слабостью. Так возникает характерное для терапевтической группы конфликтное базовое напряжение (Heigl-Evers und Heigl, 1976: Heigl-Evers und Streeck, 1978, с. 2686).
  Этот конфликт оформляется особым образом. Его оформление характеризуется мобилизацией инстинктивных желаний и связанного с ними деструктивного соперничества, за счет этого создается угроза (нарциссически окрашенной) завершенности констелляции терапевт - группа.
  При существовании такой угрозы участники стараются, в первую очередь на уровне демонстрируемого поведения при помощи нормативного регулирования, совладать с активными инстинктивными силами и в дальнейшем, на уровне образования психосоциальных компромиссов, усилить защиту при помощи предназначенного для этого распределения ролей и функций между членами группы. Это должно способствовать тому, чтобы при одновременном скрытом удовлетворении инстинктов терапевт и группа оставались невредимыми. Если защитного эффекта такого образования компромиссов оказывается недостаточно, то участники направляют свои ожидания во все большей степени на руководителя и среду группы. Ведущий, за счет того, что он обещает выздоровление, вместе со средой группы может восприниматься как носитель обещаний, как кто-то, кто в состоянии способствовать разрядке сильных неудовлетворенных инстинктивных желаний, а также заменить нарциссическую угрозу "чувством благополучия, бесконечной гармонии" (Argelander, 1972b, с. 23; Finger-Trescher, 1985).
  В отношении этого ожидания у отдельных членов группы усиленно замещаются бессознательные фантазии, которые заготовлены как воспоминания о ранее произошедшем реальном удовлетворении или как вытесненные, ранее сознательные или предсознательные сны наяву. Под влиянием усиленного вложения энергии развиваются дериваты этих фантазий, модифицированные в Эго отдельных участников, а на уровне группы проявляются в форме совместной работы фантазии в виде общего сна наяву. Это фантазирование на уровне группы в смысле совместного сна наяву представляет собой групповой результат, который следует отличать от нормативного регулирования поведения и образования психосоциальных компромиссов.
  Для принимающего участие наблюдателя совместное фантазирование или сны наяву представляются процессом, в котором переживание участников кажется однородным; представления и чувства, направленные на терапевта и среду группы, кажутся в такой фантазии слитыми воедино. Это объединение осуществляется за счет того, что пугающее соперничество и дисгармония, ведущая к дисфории, отвергаются; этому отвержению соответствует, с точки зрения удовлетворения Ид, развиваемый всеми участниками перенос на терапевта группы и на терапевтическую среду.
 
 - 327 -
 
 Функция (проявляющихся на уровне группы) снов наяву- дать участникам группы страстно желаемое удовлетворение, а также сделать для них возможным единение с глобальным объектом терапевт/группа и за счет этого позволить объединиться при помощи регрессии либидозным и первичным нарциссическим отношениям к объектам (см.: Argelander, 1972b, с. 19; Heigl-Evers und Heigl, 1976; Joffe und Sandler, 1967a).
 
 6.4. Структура и процесс в аналитической группе
 
  Лабилизация переживаний участников, которой способствует правило свободного взаимодействия и минимальной структурированности группы, сопровождаемая страхом, проявляется в аналитических группах, как правило, на момент начала групповой сессии в сменах стиля взаимодействия между членами группы; стиль взаимодействия на групповой сессии отчетливо отличается от того, который был между теми же членами группы незадолго до этого, пока они находились в комнате ожидания (Heigl-Evers und Rosin, 1984; Heigl-Evers und Streeck, 1978, с. 2682).
  За счет того, что социально признанные, определенные ожидания поведения ставятся под сомнение, отдельный участник группы теряет приобретенную им относительную защищенность, которая основывается на том, что стабилизирующие механизмы его адаптации, действующие в повседневных социальных ситуациях, а также содержащие компромисс для его симптоматики, продолжают функционировать и в "открытых" условиях группы. В терапевтической группе защита может стать хрупкой, отвергнутые дериваты бессознательного пробиваются в переживаниях и поведении; обычное психодинамическое равновесие участников группы нарушается, и привычные, подкрепленные нормами стили взаимодействия становятся сомнительными.
  Если, с одной стороны, под влиянием изменившихся условий функционирования группы повышается проницаемость для бессознательнательных содержаний, то, с другой стороны, за счет этого мобилизуется страх и усиливается защита; в этом поле напряжений противодействующих друг другу сил формируются уже упоминавшиеся ранее специфические для групп структуры. Они являются результатом работы группы, то есть совместной работы Эго участников группы, которые по-разному оформляются на уровне поведения в зависимости от глубины регрессии (см. Heigl-Evers und Heigl, 1979d, с. 782). На уровне сознательного, хотя и недостаточно или вовсе не отрефлексированного, поведения членами группы вводятся правила, они защищаются санкциями, которые используются как групповые нормы, в соответствии с уровнем страха с целью увеличения или уменьшения проницаемости психических структур для бессознательных составляющих - эффект, который, как правило, сознательно не отмечается участниками. Клинический опыт показыва-
 
 - 328 -
 
 ет, что такие групповые нормы содержательно часто ориентированы на ожидания определенного поведения терапевта, насколько они отражены в представлениях участников группы, то есть в совместном переносе Суперэго или идеального Эго (Heigl-Evers und Heigl, 1973).
  Если терапевт рассматривает нормативное регулирование поведения как феномен сопротивления, то в результате могут осуществляться дальнейшие защитные усилия в виде образования психосоциальных компромиссов; достигнутое за счет этого структурирование группы1 следует понимать как результат процессов обмена между соответствующими индивидуальными конфликтами и полем взаимодействия "группа", которое оказывает на них мобилизующее или стабилизирующее влияние, с его соответствующими механизмами запуска сопротивления. Происходит изменение, которое вписывается в новую структуру (Heigl-Evers und Heigl, 1979d, с. 782).
  Когда образование психосоциальных компромиссов и защиты ставится под сомнение, деструктивного эдипова соперничества становится недостаточно, тем самым актуализируется базовый конфликт группы. Тогда начинаются изменения; повышается проницаемость для бессознательного и одновременно качественно изменяется защита (в направлении примитивных форм); групповой результат характеризуется тем, что регрессивные фантазии участников ведут к совместным снам наяву. В ходе таких снов наяву индивидуальность отдельных участников отступает в пользу диффузной гомогенизации переживаний каждого отдельного участника и переживания всех других. В рамках такой регрессивной гомогенизации формируется совместный перенос на терапевта, который должен способствовать каждому отдельному члену группы в желаемом (эдиповом) удовлетворении инстинктов, а также в достижении страстно ожидаемой всеобщей гармонии, и тем самым разрешить базовый конфликт, существующий междуэдиповыми и нарциссическими потребностями (см. Battegay, 1992; Heigl-Evers und Heigl, 1976, с. 13, 1979d, с. 782, 1983d, Heigl-Evers und Streeck, 1978, с. 2585).
  Чем однозначнее восприятие и влияние терапевта направлены на дериваты бессознательного, тем более сильно обращается внимание участников группы на эти феномены и их межличностные проявления; вследствие этого усиливается их частота и ясность. Участники группы, с одной стороны, участвуют в процессе свободного взаимодействия в группе; с другой стороны, они будут рефлексировать, частично идентифицируясь с анализирующим Эго терапевта, происходящие процессы и собственное индивидуальное участие, пытаться понять их. Иными словами, устанавливаются рабочие отношения.
 
 
  1 Часто базовый конфликт участников группы состоит а том, что, с одной стороны, идет соперничество с другими членами группы за полное обладание терапевтом как эдиповым объектом, в то время как с другой стороны, как само собой разумеющееся, от неделимого единства участников группы ожидается неограниченное ничем совершенство.
 
 - 329 -
 
  Открытие бессознательных патогенных конфликтов делает возможным двояко ориентированный подход: в первую очередь групповой процесс открывается пониманию участников группы; кроме того, им должно быть прояснено своеобразие индивидуальных конфликтных составляющих процесса. Это означает, что терапевтические воздействия, направлены ли они на отдельного члена группы или на подгруппы, на множество или группу в целом, постоянно должны быть ориентированы на процесс. Если терапевтические влияния направлены преимущественно или исключительно на "группу" как целое, то следует усиленно способствовать регрессивным гомогенизированным процессам деиндивидуализации участников.
 
 6.5. Перенос и контрперенос в группе
 
  В то время как в индивидуальной психоаналитической терапии процессы переноса происходят как "неправильное связывание" (ПСС I, 1895, с. 309) индивидуального прошлого пациента с аналитиком, при групповой работе бессознательные конфликты, инстинктивные импульсы, объектные отношения, нарциссические фантазии и требования Суперэго отдельного пациента актуализируются в процессах, которые проявляются как перенос не только в отношениях с аналитиком, но и в отношениях к другим участникам, подгруппам или группой в целом. Ранее уже указывалось на различные констелляции, которые могут установиться в аналитически ориентированных группах под влиянием соответствующих пусковых механизмов переноса (см. Heigl-Evers und Streeck, 1978, с. 2683; Linder, 1988).
  Совместный перенос большинства или всех участников группы на терапевта можно наблюдать прежде всего тогда, когда осуществляется совместная регрессия на уровень модифицированных в Эго дериватов бессознательных фантазий на основании нагруженных неудовольствием конфликтов, в которые включены все члены группы (Heigl-Evers und Heigl, 1976). На этой ступени регрессии они усиленно направляют свое внимание на личность терапевта, который переживается как образ всемогущих родителей, как мощный и совершенный объект; это позволяет освободить их от конфликтов, связанных с неудовольствием. Эти фантазии переноса высокосогласованы между членами группы, поскольку происходит реактивация раннего детского опыта, который у людей, принадлежащих к одной культуре, во многом сходен (Brocher, 1967).
  Наряду с совместным переносом на терапевта для отдельных пациентов имеет значение перенос на группу в целом. То есть пациент переживает других участников не как отдельных друг от друга личностей, а как лишенный контуров, диффузный, но мощный преэдипов объект, напоминающий идеализированный образ родителей, почти материнский объект в его различных эдиповых и преэдиповых составляющих (см. Battegay, 1975, 1979, 1992; Heigl-Evers
 
 - 330 -
 
 und Heigl, 1976; Koenig, 1976; Koenig und Lindner, 1991, с. 62; Kutter, 1971; W. Schindler, 1955). Такому переносу, очевидно, благоприятствует то, что отдельный пациент переживает "группу" в сравнении с самим собой как нечто большое и мощное.
  Совместная регрессия на ступень прегенитальных объектных отношений с переносом всемогущего образа родителей на терапевтов и/или "группу" проявляется главным образом тогда, когда с терапевтической точки зрения процесс рассматривается преимущественно в аспекте поляризации терапевт - группа. Регрессивные процессы деиндивидуализации, в ходе которых пациент воспринимает других членов группы как недифференцированное единство, также всегда являются феноменами защиты. Бион (Bion, 1961) описал специфические для групп формы защиты, характеризующиеся гомогенезацией фантазии в плане общей регрессии. Они служат для защиты тех конфликтов, которые регулярно стимулируются в аналитических группах, то есть прежде всего конфликтов зависти и ревности в связи с соперничеством сибблингов при актуализации соответствующего переживаемого как угроза анально-деструктивного и/или анально-садистского инстинктивного импульса. Из этого следует, что такие конфликты в группах только тогда могут быть проработаны в достаточной степени, когда наряду с унилатеральным уделяется достаточно внимания и мультилатеральному переносу пациент - пациент.
  Одновременность многократных отношений переноса, которые отдельный пациент может построить относительно терапевта, других участников и группы в целом, это частое в аналитической групповой психотерапии и специфическое для нее событие. Так, например, пациент в групповом процессе может воспроизводить конфликт соперничества со своим братом за благосклонность матери таким образом, что он переносит определенные черты материнского объекта на терапевта (женщину) и в то же время свое детское отношение к брату оживляет в отношении другого члена группы. В таком многократном переносе представлены имеющие значение для развития отдельного пациента конфликты; воспроизводятся отношения к ранним референтным личностям, которые были задействованы в изначальном детском конфликте.
  Собственное аффективное участие аналитика в терапевтическом процессе в групповой психотерапии может как препятствовать раскрытию конфликтов, так и быть полезным для его диагностического понимания (см. Bion, 1961; Foulkes, 1964; R. Schinder, 1968).
  В то время как в индивидуальной терапии реакции аналитика, понимаемые как контрперенос, относятся к одному пациенту и вызываются его переносом, контрперенос группового терапевта относится к групповому процессу, который проявляется как выражение борьбы между скрытыми отягощенными неудовольствием импульсами, желаниями или фантазиями и направленной про-
 
 - 331 -
 
 тив них защитой и в котором все пациенты участвуют специфическим переносом. По мере надобности мобилизуемое чувство контрпереноса позволяет терапевту понять господствующие в группе напряжения (Grinberg, Langer und Rodrigue, I960).
  Таким образом групповой терапевт, получивший аналитическое образование, пытается понять при помощи восприятия и анализа своего контрпереноса текущий групповой процесс с его специфическими отношениями переноса; он делает их плодотворными для терапии за счет того, что использует их для диагностических интерпретаций и преобразует их в терапевтические воздействия.
  Действенность прорастающего в бессознательных конфликтах терапевта контрпереноса или первичного переноса можно охарактеризовать следующим образом: неадекватность и диспропорциональность реакций терапевта, которая побуждает его к тому, чтобы видеть обусловленное переносом изображение его личности, видеть отграниченным от своей реальной личности. Он может в дальнейшем стать заметным в актуальной блокировке способности терапевта диагностировать течение группы. Такого рода контрперенос, препятствующий в терапевтической работе, нужно или отслеживать в смысле саморефлексии после групповой сессии, или обсуждать с опытным супервизором (Heigl-Evers uns Streeck, 1978).
 
 6.6. Терапевтические влияния в аналитической групповой терапии
 
  Тип участия аналитика в процессе взаимодействия и коммуникации в группе проистекает из целей метода раскрытия бессознательных патогенных конфликтов. Функциональные признаки терапии - конфронтирующая, проясняющая, толкующая и служащая проработке (Greenson, 1975) - не отличаются принципиально от таковых для индивидуальной терапии. Все же терапевтические влияния в аналитической группе обнаруживают целый ряд модификаций, которые необходимы, так как аналитик говорит не только с одним другим, но видит перед собой множество других членов группы, которые по-разному вовлечены в групповой процесс.
  Когда Кениг (Koenig, 1975; 1991, с. 108) относительно реконструирующих влияний требует избегания как опасности деиндивидуализации, так и опасности забыть общее, то это вполне справедливо, по нашему мнению, для терапевтических влияний в группе.
  Раскрытие бессознательных патогенных конфликтов делает необходимым как проводить групповой процесс на глазах у участников группы (с учетом их индивидуальных конфликтов), так и одновременно прояснять для них, как они участвуют в создании этого процесса. Это означает, что терапевтические влия-
 
 - 332 -
 
 ния относятся к бессознательной конфликтной тематике, проявляющейся как у отдельных пациентов в группе, так и у множества или общности участников (Heigl-Evers, 1967b; Heigl-Evers und Heigl, 1972).
  В то время как влияния на групповой процесс представляют собой движение между мобилизуемыми скрытыми отягощенными неудовольствием импульсами и направленной против них защитой, участники должны осознать как бессознательные импульсы, так и бессознательную защиту. При этом участники группы в особенности тогда реагируют как целое, когда они таковое представляют собой, так, например, когда они движутся на уровне совместной переработки бессознательных фантазий или совместно защищают доступ к бессознательным составляющим конфликта. Конечно, ни защищенное, ни защищающее нельзя привести к общему для всех участников знаменателю, так как каждому отдельному пациенту должно быть прояснено его индивидуальное участие в групповом процессе, которое различно по распределению функций и ролей в группе, также в зависимости от его позиции в группе. Ступени интерпретации, центрированные или на индивиде, или на части группы, или на группе в целом, должны поэтому гибко использоваться терапевтом (Koenig und Lindner, 1991, с. 101; Studt, 1970).
  В конце концов, терапевт должен отслеживать свои влияния также относительно того, из какой групповой позиции, приписанной ему в данный момент через перенос, они следуют (Heigl-Evers, 1967a; Heigl-Evers und Heigl, 1972). Чем меньше этот групповой динамический элемент принимается во внимание терапевтом, тем менее он в состоянии гибко корректировать свои влияния в зависимости от господствующей в групповом процессе тематики конфликта (см. Koenig, 1973).
  В ходе процесса проработки в группе каждый пациент узнает и преодолевает сопротивления, которые проявляются у него и как у отдельного члена группы, так и как у участвующего в сопротивлениях группы в различных ситуациях и по различным причинам. Это служит для перехода бессознательного до сего момента конфликта в сознательное переживание и преобразования таким образом осуществленного ознакомления в обращение с социальной реальностью (Heigl-Evers, Heigl und Koenig, 1979; Heigl-Evers und Rosin, 1989).
  Если в понимаемой таким образом групповой психотерапии основным инструментом воздействия является толкование с различными его вариантами, то постепенно участник обращает внимание на до сих пор чуждые, неизвестные, недоступные сначала содержания своих переживаний и начинает стремиться к их эмоциональному познанию и словесному выражению. Далее во все большей степени он побуждается сделать эти содержания доступными для своего Эго и тем самым для социального поведения. В условиях "группы" терапевт, использующий психоаналитический подход, ориентирует свои толкования на специфические для группы проявления модифицированных в Эго де-
 
 - 333 -
 
 риватов бессознательного участников, будь то в форме снов наяву как продукта совместного фантазирования или образования психосоциальных компромиссов или регулирования сильной бессознательной динамики конфликтов при помощи определения групповых норм.
  В следующем примере мы хотим прояснить этот метод работы (см. также Heigl-Evers und Heigl, 1976).
 
 6.7. Клинический пример
 
  Речь идет о двух сессиях в ходе психоаналитической групповой терапии, которые последовали друг вслед за другом с перерывом в 15 минут; группа проводилась наполовину открыто.
  В ходе первой сессии слово держали госпожа С. и господин К. Госпожа С., 45 лет, овдовела; между ней и 48-летним также овдовевшим господином К. в ходе этой терапии сложились близкие отношения. Госпожа С. живет с тремя своими детьми в по-настоящему уютном доме, который она построила на деньги, завещанные отцом. Господин К. живет и работает в другом городе. Совместное времяпрепровождение обоих происходит в основном в доме госпожи С., где господин К. посещает ее по выходным дням.
  В социальной реальности перед обоими на момент этой групповой сессии стоит следующая проблема.
  Господин К. хотел бы уговорить свою подругу изменить место жительства и переехать к нему. Это означало бы для госпожи С. покинуть "дом отца". Она должна будет в этом случае отказаться от дома, построенного на деньги отца; она будет вынуждена покинуть свое место работы, которым руководит относящийся к ней по-отцовски мужчина, и, наконец, она будет вынуждена покинуть терапевтическую группу как вариант отцовского дома.
  За прошедшие встречи в данной группе стало прежде всего очевидно конфликтное отношение госпожи С. с другими женщинами. Ребенком она была (как единственная девочка среди нескольких братьев) любимицей отца, в то время как отношения с матерью были напряженными. Дочь никогда и не в чем не могла угодить ей, и мать постоянно придирчиво ее критиковала. Она всегда была готова покоряться матери. До попыток открытого сопротивления дело не дошло. В группе госпожа С. боится других женщин чрезвычайно, в особенности привлекательных. Когда она однажды опоздала на групповую встречу, ей пришлось пройти под пристальными взглядами этих женщин путь от двери до ее места так, как будто она проходит сквозь строй с палками. Только в последнее время госпожа С. демонстрирует побуждение более прямо спорить с другими женщинами. Это проявляется, например, в том, что она одну особенно привлекательную участницу группы, с одной стороны, восхваляет как "такую
 
 - 334 -
 
 красивую", но, с другой стороны, при помощи направленных едких замечаний (прежде всего на глазах терапевта) стремится принизить ее, при этом с невысказанным вопросом, одобряет ли он такое поведение, и со страхом в глазах ловит взгляд терапевта.
  У господина К. также имеются трудности в общении с людьми одного с ним пола. Он старается уменьшить конкуренцию и соперничество с другими мужчинами и избежать сравнения с ними. Так, он уже довольно долго медлит с продолжением обучения, которое заканчивается экзаменами, что было бы очень полезно для его продвижения по службе. В группе его поведение характеризуется такими тенденциями избегания. Пожалуй, он разочарован терапевтом потому, что тот не ведет себя как отец, как господин К. хотел бы. Когда госпожа С. обращается к терапевту или другим мужчинам в группе, он держится в стороне, но при этом он направляет в адрес подруги только мини-сигналы обиды и злобы.
  Существующие между госпожой С. и господином К. сложности представлены также среди прочего в отношениях к трем детям госпожи С. В переживании господина К. дети являются отпрысками сильного отца; умерший господин С. был профессионально и социально более успешным, чем господин К. Часто господин К. упрекает, что госпожа С. чрезмерно снисходительна к детям в отношении их собственных и его провинностей. Он переживает, что она отказывает ему через подчеркнутое обращение к детям в той материнской заботе, которой он желает от нее. Она, напротив, упрекает его, что он слишком мало понимает детей; она прячется за своими детьми от его эмоциональных требований, которых она в особенности потому должна опасаться, что, если она ему откроется, она будет готова к полной отдаче.
  На групповой сессии между госпожой С., господином К. и терапевтом сложилась следующая эдипова констелляция.
  Господин К. хотел бы, чтобы С. покинула нынешнее место жительства и тем самым группу, дом отца (терапевта); он при этом соперничает, бессознательно для него самого, с отцом/терапевтом таким образом, что он хочет отнять у него госпожу С., избегая активного спора. Это избегание служит для недопущения его страха кастрации; так как прямое столкновение с терапевтом связано для него с опасностью быть раскритикованным более старшими, а это означает: лишиться потенции.
  Госпожа С. защищается от навязываемого переезда и смены места жительства, указывая среди прочего на то, что собственно не рассматривается, почему именно женщина всегда должна следовать за мужчиной. Эта самостоятельность частично кажущаяся; госпожа С. скрывает за этим свои тенденции оставаться в доме отца как дочь/женщина и избежать очевидного противопоставления с матерью или ее субститутами. Если она остается под защитой отцовской благосклонности как дочь, стремящаяся к духовному приспособлению, ей не придется продолжать свой путь в направлении сравнения с другими женщина-
 
 - 335 -
 
 ми. Одновременно она освобождается от искушения соблазнить отца/терапевта или быть соблазненной им и тем самым не подвергается опасности генитального повреждения (от гигантского отца-мужчины). Кроме того, она может разрешить свою зависть к пенису относительно партнера за счет того, что она принуждает его остаться в доме отца (терапевта) как несамостоятельного сына, и таким образом лишить его потенции. Так как отказ от желаемой господином К. смены места жительства, имел бы своим следствием то, что оба впредь будут вместе жить в доме, построенном на отцовские деньги, и кроме того вместе останутся в группе рядом с отцом/терапевтом.
  С одной стороны, импульсы соперничества, сильные и заряженные страхом, в отношении родителей одного с ними пола у обоих защищаются, с другой стороны, актуализируются в форме для них самих, а также и других участников группы неясной. Господин К. пытается при помощи предложенной смены места жительства отнять у отца/терапевта дочь, не меряясь по-настоящему с ним силами и не пытаясь затмить его. Госпожа С. соперничает с женщинами в группе, олицетворяющими ее мать, таким образом, что она защищает свое место рядом с отцом/терапевтом против желаний господина К. и не хочет освобождать тем самым место для "матери"; при соперничестве такого рода для отца/терапевта она остается в роли ребенка и отказывается от возможности того, чтобы предстать перед ним и другими женщинами как взрослая.
  Другие участники группы следят за спором госпожи С. и господина К. достаточно пассивно, однако заинтересовано и выжидающе. Далее в ходе терапии три участницы явно принимают сторону госпожи С., в то время как один из мужчин демонстративно примыкает к господину К. Можно было предположить, что из спора пары госпожа С. - господин К. они надеялись получить решение для самих себя.
  Спор между обоими на этой сессии приводит к двум противоречащим тенденциям: остаться с партнером в доме отца или покинуть отцовский дом вместе с подругой.
  Эти тенденции создают новое поле напряжения, новый конфликт между С. и К., в котором по механизму идентификации задействованы другие члены группы. Преследуя описанные тенденции, оба, и С., и К., могут избежать вызывающего страх соперничества с третьей личностью того же пола. Правда, одновременно ставятся под угрозу отношения между ними. Чтобы осуществилось желаемое обоими партнерами, должно быть разрешено актуальное эдипово соперничество; именно это на данный момент времени невозможно из-за страха повреждений (страх кастрации со стороны мужчины, страх генитального повреждения со стороны женщины). Встреча заканчивается безрезультатно, в атмосфере неспособности к решению, обусловленной страхом. Разговор пары не приносит другим участникам, частично задействованным через идентифи-
 
 - 336 -
 
 кацию, решения, на которое они надеялись. Несовместимость тенденций С. и К. и следующая из этого неспособность к решению и прекращению конфликта определяет начало второй сессии.
  Переживание: мы сами ничего не может сделать; если мы что-нибудь предпримем, чтобы изменить ситуацию, тогда мы рискуем ощутить угрозу и страх, усилить чувство зависимости от руководителя группы. От него, как от творца, от ключевой фигуры дилеммы ожидают во все большей степени на уровне переноса устранения пугающих противоречий, решения конфликта.
  Ожидая того, что от ключевой эдиповой отцовской фигуры может исходить решение и избавление, участники пребывают в состоянии усиливающейся неподвижности. Дети, которые не могут решать сами за себя, нуждаются в том, чтобы их защищали и о них заботились. Переживание несовместимости ведет также к страху распада и дезорганизации группы как среды, от которой на рациональном уровне зависит терапевтическое влияние и которая, иррациональным образом, гарантирует нарциссическое благополучие и тем самым защищенность. Возрастающая зависимость от терапевта и от среды группы отражается в образе "вязкой каши", который был введен одной из участниц, которая, так же как и госпожа С., фиксирована на отце-объекте.

<< Пред.           стр. 14 (из 35)           След. >>

Список литературы по разделу