<< Пред. стр. 25 (из 30) След. >>
Список литературы по разделу
истории человечества. И это, естественно, привело к весьма
облегченному, хотя в целом вполне продуманному подбору материала.
Речь в Коране идет прежде всего об арабах и Аравийском
полуострове, а также о том, чем они обязаны Аллаху, его посланникам и
пророкам. В связи с этим изложены и сказания о сотворении Аллахом
мира, небесного свода и Земли, а также об ее благоустройстве, флоре и
фауне. Рассказано также о сотворении ангелов, джиннов и человека,
подчеркнуто при этом, что их главная цель - хвалить Аллаха. А далее с
падением Иблиса и грехопадением первых людей излагаются новые заботы:
посылка посланников и пророков Аллаха к людям, дабы те не сбивались с
"прямого пути", не совращались в многобожие, ширк.
Посланников и особенно пророков, по подсчетам мусульманских
богословов, были тысячи. В Коране их названо 28, начиная с Адама -
первого человека - и кончая последним - Мухаммедом, "печатью
пророков". Но Аллах тут же замечает, по-видимому, своему последнему
посланнику, что "мы посылали посланников до тебя; о некоторых мы
рассказали тебе, о других не рассказывали" (К., 40:78). "К каждому
народу был свой посланник" (10:48). Некоторые из них были
потомственными как "род Имрана"(3:31-32; 66-12).
В вопросе о том, одни ли люди в числе, посланников Аллаха, есть
несогласованность. Так, в суре 22 сказано: "Аллах избирает посланников
из ангелов и из людей" (К., 22:74). А в суре 21 читаем другое. Аллах
говорит своему посланнику: "И до тебя мы посылали только людей,
которым внушали... Мы не наделяли их телом, при котором они не ели бы
пищи, и не были они вечными" (21:7-8).
Для периода возникновения ислама, связанного с необходимостью
постоянного сопротивления арабов агрессивным вторжениям чужеземцев на
их земли, вторжениям не только военным, но и мирным, в том числе и
проповедническим, миссионерским, характерно содержащееся в Коране
напоминание, что "каждый посланник, какого ни посылали мы (Аллах. -
Л.К.), говорил на языке своего народа, для того, чтобы говорить
понятно им" (14:4), то есть тем, к которым он обращался.
Место, отведенное в сурах Корана разным пророкам, неодинаково.
Есть такие, как Йусуф, рассказ о котором занимает целую суру (12), о
других же пророках упоминается лишь вскользь, например об аль-Иасе
(6:86; 38:48)[Г.С. Саблуков под этим именем, которое он
транскрибировал как Альясаг (аль-Ясаг), усматривал праведника и
пророка, соответствующего библейскому Елисею (евр. Елиша).] и
Зу-ль-Кифле - "Обладателе доли" (21:81; 38:48). Название целой суры
тем или другим именем также не всегда показатель того, что она
посвящена именно этому лицу, его жизни, образу. Так, в суре 31 -
"Лукман" это имя названо всего два раза, в 11-ми 12-м аятах, а далее,
до аята 18, с перебоями в аятах 13 и 14, изложено его обращение к
сыну, проникнутое подлинным лиризмом. В суре всего 34 аята, но из них
именно это краткое обращение остается в памяти, неся на себе печать
откровенной исповеди человека, чувства и помыслы которого хотя и
связаны с религией, с необходимостью исполнения предписаний ислама, но
не заглушили искренней любви к сыну, теплых отцовских чувств. Лукмад
хочет воспитать сына человеком мужественным, твердым при выполнении
своего долга, не кичливым, честным и скромным. "О сынок мой! - так
нежно начинает свое обращение Лукман. - Не придавай Аллаху
сотоварищей... Выстаивай молитву, побуждай к благому, удерживай от
запретного и терпи то, что тебя постигло, - ведь это из твердости в
делах. Не криви свою щеку пред людьми и не ходи по земле горделиво.
Поистине, Аллах не любит всяких гордецов, хвастливых! И соразмеряй
свою походку и понижай свой голос: ведь самый неприятный из голосов -
конечно, голос ослов" (К., 31:12, 16-18).
Имя Лукмана известно арабам с доисламских времен, о его таланте,
долголетии и мудрости сложены многочисленные сказания, о нем говорится
в многочисленных произведениях письменной литературы и фольклора, с
его именем связывают многие изречения, пословицы, басни. Он же на
Среднем Востоке и у народов Средней Азии прославлен как искусный
лекарь, целитель, врач - Лукман-хаким. В Коране сказано, что Аллах
"даровал Лукману мудрость" (31:11).
Академик Крачковский в своих примечаниях к переводу Корана
написал, что аяты с именем Лукмана в 31-й суре, "по всей вероятности,
[это-] цитаты с монотеистической обработкой", а аяты "13-14 - вставка
- переход речи к Аллаху. Может быть, раньше [они шли] за 18
стихом..."[Коран. Перевод и комментарии И.Ю. Крачковского, с. 579.].
Главное здесь - в наличии в числе почитаемых в Коране лиц древнего
арабского образа, наделенного мудростью. Это еще одно доказательство
того, что в идейной борьбе, происходившей в период составления этой
книги, в нее были включены рассказы как о сторонниках и защитниках
ислама (безотносительно к тому, имели они исторических прототипов или
нет), так и те персонажи, образы которых являлись признанными и
любимыми в арабских племенах Древней Аравии.
В большинстве других аятов суры "Лукман" - обычные для Корана
мотивы, нет и той непосредственности, искренности, что в обращении
мудреца к своему сыну. Напротив, тут встречаем угрозы и мстительность.
Вот-де не все еще уверовали, "и среди людей есть такой, который
препирается относительно Аллаха... Пусть не печалит тебя его неверие.
К нам (к Аллаху. - Л.К.) их возвращение, и мы сообщим им о том, что
они совершили... Мы дадим им немного попользоваться (свободой,
вольномыслием. - Л.К.), а потом вынудим их к мучительному наказанию"
(К., 31:19, 22-23).
Арабы, жители полуострова, с трех сторон омываемого морями и
океаном, - одни из самых древних моряков, кораблестроителей и
ирригаторов, а также строителей плотин и каналов. Еще в доисламское
время арабские мореплаватели предпринимали далекие плавания, были
известны по всему восточному побережью Африки и на прилегающих
островах, а также по побережьям Персидского залива, Ирана, Индии,
Цейлона, вплоть до Китая, где около 300 года н. э. арабские купцы
образовали торговую колонию в Кантоне. Тогда же арабы вели морскую
торговлю через Цейлон с Суматрой, Индонезией. Торговали рабами,
шелком-сырцом и шелковыми изделиями, золотом, серебром, ценными
породами дерева, пряностями; всемирную славу приобрели вывозившиеся в
больших количествах из Южной Аравии ладан и мирра.
Осложняли и мешали развитию регулярной торговли войны, особенно
те, что велись между крупнейшими державами Ближнего Востока -
Византией и Ираном, каждая из которых стремилась обеспечить себе
господство во всех смежных регионах, в том числе на севере и юге
Аравийского полуострова. Прав современный исследователь Т.А.
Шумовский, заявляя, что "длительные ожесточенные войны на
многострадальной земле Йемена и Хадрамаута создали состояние
постоянной опасности для иноземных судов, заходивших в южноарабские
порты, и для караванов, переправлявших ценные товары из Адена в страны
Средиземноморья. Жизнь купцов и сохранность товаров на территории
беспокойной страны оказывались под угрозой безнаказанного применения
насилия. Портовое хозяйство страдало от перехода власти из рук в руки,
нормальная деятельность всемирно известных портов была парализована.
Коренной принцип здоровых экономических связей между народами,
провозглашенный еще в древней Вавилонии, - безопасность торговых
путей, - оказался нарушенным"[Ахмад ибн Маджид. Книга польз об основах
и правилах морской науки. Арабская морская энциклопедия XV в.
(Введение). М., 1985, т. 1, с. 57.].
Этот процесс еще в середине прошлого века привлек внимание
основоположников марксизма. Ф. Энгельс в письме К. Марксу около 26 мая
1853 года писал: "По поводу великого арабского нашествия, о котором мы
говорили раньше, выясняется, что бедуины, подобно монголам,
периодически совершали нашествия, что Ассирийское и Вавилонское
царства были основаны бедуинскими племенами на том же самом месте, где
впоследствии возник Багдадский халифат... Таким образом, мусульманское
нашествие в значительной степени утрачивает характер чего-то
особенного". И дальше, характеризуя положение у арабов юго-западной
части Аравийского полуострова, Энгельс продолжал: "Там, где арабы жили
оседло, на юго-западе, - они были, видимо, таким же цивилизованным
народом, как египтяне, ассирийцы и т. д.; это доказывают их
архитектурные сооружения. Это также многое объясняет в мусульманском
нашествии"[Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 28, с. 209-210.].
Отвечая Ф. Энгельсу на это письмо, К. Маркс 2 июня 1853 года в
свою очередь указал на важные моменты происходившего процесса и
некоторые общие закономерности. "Между прочим: 1) У всех восточных
племен можно проследить с самого начала истории общее соотношение
между оседлостью одной части их и продолжающимся кочевничеством другой
части. 2) Во времена Мухаммеда торговый путь из Европы в Азию сильно
изменился, и города Аравии, принимавшие ранее большое участие в
торговле с Индией и т. д., находились в торговом отношении в упадке;
это, конечно, также дало толчок"[Там же, с. 214.].
Письмо К. Маркса вскоре же вызвало ответ Ф. Энгельса, детальная
аргументация которого полностью подтверждена современными данными. В
частности, Ф. Энгельс отметил: "Плодородие земли достигалось
искусственным способом, и оно немедленно исчезало, когда оросительная
система приходила в упадок; этим объясняется тот непонятный иначе
факт, что целые области, прежде прекрасно возделанные, теперь
заброшены и пустынны (Пальмира, Петра, развалины в Йемене и ряд
местностей в Египте, Персии и Индостане). Этим объясняется и тот факт,
что достаточно бывало одной опустошительной войны, чтобы обезлюдить
страну и уничтожить ее цивилизацию на сотни лет. К этому же разряду
явлений относится, по моему мнению, и уничтожение южноарабской
торговли в период, предшествующий Мухаммеду, которое ты совершенно
справедливо считаешь одним из важнейших моментов мусульманской
революции. Я недостаточно хорошо знаком с историей торговли шести
первых столетий христианской эры, чтобы быть в состоянии судить,
насколько именно общие, мировые материальные условия заставили
предпочесть торговый путь через Персию к Черному морю и через
Персидский залив в Сирию и Малую Азию торговому пути через Красное
море. Но во всяком случае немалую роль играло то, что в упорядоченном
персидском царстве Сасанидов караваны ходили сравнительно безопасно, в
то время как Йемен с 200 до 600 г. почти постоянно находился в
порабощении у абиссинцев, которые завоевывали и грабили страну. Города
Южной Аравии, находившиеся еще в римские времена в цветущем состоянии,
в VII в. представляли собой пустынные груды развалин"[Маркс К.,
Энгельс Ф. Соч., т. 28, с. 221-222.].
Здесь же, сославшись на Коран и "арабского историка Новаири", то
есть имея в виду, очевидно, пятую часть 30-томной (или, точнее,
31-томной) энциклопедии "Нихайат аль-араб фи фунун аль-адаб" ("Предел
желаний в отношении отраслей образованности") знаменитого историка и
юриста эпохи владычества мамлюков в Египте Шихабаддина Ахмеда
ан-Новаири (ан-Нувайри; 1279-1332)[Переводы отрывков из энциклопедии
Новаири в XIX в. публиковались в европейских востоковедческих
изданиях: Wustenfeld F. Geschichtschreiber der Araber und ihre Werke.
Gottingen, 1882, S. 166-167. Арабский текст произведения Новаири издан
в Каире в 18 частях в 1925-1955 гг. Исторический материал, охваченный
Новаири, доведен им до 1331 г., то есть обрывается всего за год до его
смерти.], Ф. Энгельс отметил, что жившие по соседству с Южной Аравией
"бедуины за эти 500 лет (то есть с VII по XI в. включительно, о
которых писал Новаири. - Л.К.) создали чисто мифические, сказочные
легенды об их происхождении..."[Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 28, с.
222.].
Но, конечно, мифология не вытеснила историческую память народа,
его наблюдения и опыт. И в новых условиях первой половины VII века все
это пригодилось ему. Так, когда в 639-640 годах из-за жестокой засухи
в Сирии и Аравии, в Хиджазе, в том числе в Мекке и Медине, начался
голод, то для быстрейшей переброски египетской пшеницы был не только
использован водный путь, но в этих же целях восстановлен древний
затянутый песками канал, соединявший Нил с Красным морем.
Сохранившаяся переписка между халифом Омаром ибн аль-Хаттабом и его
египетским наместником хотя и передана в пересказах предания, в
хадисах, но тем не менее свидетельствует об осведомленности обеих
сторон, как следовало наладить это неотложное дело. Завоевателями для
этих целей были привлечены египтяне, в том числе копты. Был вырыт
"канал, который на окраине ал-Фустата и который называют Каналом эмира
верующих". Он прошел "от Нила до ал-Кулзума и... поплыли по каналу
суда", на которых переправляли "что хотели из съестных припасов в
Медину и Мекку"[Абд ар-Рахман ибн Абд ал-Хакам. Завоевание Египта,
ал-Магриба и ал-Андалуса, с. 182.]. Переслано было столько продуктов,
что завоеватель Египта Амр ибн аль-Ас даже счел уместным предупредить
халифа Омара, что обеспеченность хлебом может снизить приток из
Хиджаза воинов на войны, которые Халифат разворачивал вне Аравии под
знаменами войны за веру - джихада. "О эмир верующих! - сказал Амр, -
когда жители Хиджаза получат съестные припасы Египта и его плоды в
сочетании со здоровым (климатом) Хиджаза, они не будут спешить на
джихад". Умар ответил: "Я сделаю следующее: по этому морю будут
перевозить только долю жителей Медины и Мекки"[Там же, с. 183.].
Словом, даже помощь голодающим сообразовывалась с политическими и
военными задачами, на страже которых стояли халиф Омар и его
исполнительные соратники. Целями военной экспансии определялись и
другие их решения, вроде запрета воинам из арабов приобретать и
обрабатывать землю в Египте и других странах, которые они
завоевали[См. там же, с. 180-181.].
В Коран, книгу небесную, "несотворенную", естественно, столь
"земные" признания, как правило, не включались. Поэтому хотя в нем
есть заявления о том, что Аллах "дает на службу вам корабли, чтобы
они, по его велению, плавали в море; дает на службу вам реки" (14:37),
но нигде нет речи о развитии человеческих знаний, трудовой сноровки. И
даже сказанное об Аллахе в 97-м аяте 6-й суры: "Он поставил звезды для
вас для того, чтобы по ним вы во время темноты на суше и на море
узнавали прямой путь", - есть констатация данных, которыми
руководствовался в своей повседневной практике не только моряк, ведший
корабль ночью, в темноте, но и любой каравановожатый или пастух,
перегонявший стадо. Могло им помогать в этом и наблюдение за "горными
вершинами вместе со звездами", о которых также упоминается в Коране.
Для каждого человека, бывавшего в арабских странах, понятно,
например, бережное, почти любовное отношение арабов к финиковой
пальме. Это передано и в поэтичных сказаниях, мифах, образах того
времени, когда миф воспринимался как реальность, или времени более
позднего, но когда еще сохранялись многие пережитки такого мышления.
Существует предание, будто пророк Мухаммед сказал: "чтите тетку вашу -
пальму"; она-де и сотворена из остатка той глины, из которой Аллах
сотворил человека. Стройного, ладного мужчину и сейчас, если хотят
похвалить, сравнивают с пальмой. И как не вспомнить, что финиковая
пальма не только красива, но и дает благоухающую тень, прекрасные
питательные плоды, из которых делают десятки разнообразных вкусных и
высокополезных блюд и напитков; листья пальмы идут на изготовление
циновок, домашней утвари, из волокон и тонких стеблей плетут веревки,
неводы, делают мешки, туфли, различные ткани и т. д.
Природа нашей планеты разнообразна, и в некоторых странах Востока
стройного мужчину сравнивают не с пальмой, а с кипарисом ("сегисерв"),
с сосной ("санаубар"), тополем, что также напоминает о благородном,
вдохновенном, поэтическом отношении человека к окружающей природе, для
сохранения и приумножения богатств которой делается немало полезного,
хотя все еще недостаточно. Известно, что и основы такой области
знания, как отбор, селекция в агрономии и зоотехнике, уходят в далекое
прошлое. Упорным трудом человек приобрел необходимые сведения и опыт,
с помощью которых создал немало новых сортов сельскохозяйственных и
декоративных растений, пород животных, даже птиц и рыб с нужными ему
признаками. Эта созидательная работа человека обогащает и разнообразит
окружающую нас природу. И как же не насторожиться современному
человеку, когда оказывается, что все это многоцветье природы, все, что
человека окружает, да и сам он имеют лишь некоторое прикладное
значение.
Между тем уже из приведенных аятов видно, что именно подобный
тезис является одним из лейтмотивов Корана. Так, в суре "Лукман" можно
прочитать, что не кто иной, как Аллах, - "творец небес и земли", "он
творит человека", "он творит скот", "творит коней, мулов, ослов", "он
творит и то, чего вы и не знаете", "он посылает с неба воду... ею
возращает он для вас хлебные посевы, маслины, пальмы, виноградные лозы
и всякие плоды", "на службу вам устроил день и ночь, солнце и луну;
звезды служат вам по его велению", "во власть вашу он отдал море...
Видишь, как корабли с шумом рассекают его, чтобы вам доставить
благотворения его и возбудить вас к благодарности" (16:3-5, 8, 10-12,
14), побудить к уже известному нам действию - хвале Аллаху, ради чего
и созданы им ангелы, джинны, люди и все, что так или иначе способно
возносить к нему молитвы, хвалить!
Выходит, что люди получают все блага природы как некий подарок
Аллаха, да еще проявляют черную неблагодарность, забывая о своей
обязанности непрерывно его восхвалять и даже вынуждая его напоминать
им об этом.
Такая цель жизни, возможно, и соответствует идее "малодушия",
"слабости", "робости", "боязливости" человека, как он изображен в ряде
сур и аятов Корана (4:32; 17:12 и др.), но она нереалистична,
противоречит действительности, всей истории человечества. И не
случайно в странах распространения ислама еще в темную ночь
средневековья не раз рождался призыв к людям не падать духом, "знать
цену себе", своему мужеству, стойкости, созидательному и ратному
труду, разуму, призыв, звавший не отворачиваться от жизни, вопреки
"другим словам", что произносятся по этому поводу.
Гений персидской и мировой поэзии Абулькасим Фирдоуси (ок.
934-1030) в своей бессмертной стихотворной эпопее "Шах-намэ" ("Книга
царей"), славя человека, писал:
В цепи человек стал последним звеном,
И лучшее все воплощается в нем.
Как тополь вознесся он гордой главой,
Умом одаренный и речью благой.
Вместилище духа и разума он,
И мир бессловесных ему подчинен.
Ты разумом вникни поглубже, пойми,
Что значит для нас называться людьми.
Ужель человек столь ничтожен и мал,
Что высших ты в нем не приметил начал?
Земное с небесным в тебе сплетено;
Два мира связать не тебе ли дано?
(Перевод Ц. Бану-Лахути)
Фирдоуси на себе испытал трудности жизни и звал человека к
активности, созидательному труду, к тому, чтобы жизнь была прожита не
напрасно:
<< Пред. стр. 25 (из 30) След. >>
Список литературы по разделу