<< Пред. стр. 3 (из 30) След. >>
Список литературы по разделу
со стороны Ирана, Византии и их сателлитов.
Зревший среди арабов протест против господства старых
общественных устоев, которые сковывали развитие производительных сил,
а также против угрозы нашествия чужеземцев (она с новой силой
ощутилась в начале VII века, когда полчища Ирана обрушились на
прилегающие к Аравии области Византии) был побудительной причиной
новых идейных течений у арабов. В соответствии с условиями времени они
приняли характер религиозных монотеистических учений, то есть были
связаны с уже известной нам проповедью ханифов.
Насколько удается установить на основе Корана, древнеарабской
поэзии и других источников, в проповедях пророков и прорицателей,
выражавших думы и чаяния широких слоев, едва ли не главным было
осуждение раздоров и военных нападений, стычек, обещание людям
спокойной и обеспеченной жизни. У древнеарабского поэта Зухайра
(предположительно 530-628) в знаменитой касыде[Касыда (касида;
по-арабски "целеустремленная") - своеобразная ода, имеющая
обязательную вступительную часть (насиб), сюжет которой обычно
непосредственно не связан с ее основным содержанием. Касыда, в отличие
от оды, может быть направлена не только к возвеличению, но и к
уничижению рода, племени или отдельного лица, которому посвящена, то
есть может выполнять роль сатиры - хаджвия. О популярности этого жанра
среди арабов говорит легенда, по которой десять лучших касыд были
отобраны и, красиво написанные, подвешены в Каабе. Жанр касыды
известен также в тюрко- и ираноязычной поэзии.], которая, согласно
легенде, была начертана золотом на дорогой материи и вывешена в
мекканской Каабе, о войнах говорилось:
Война, словно лютый зверь, выходит на промысел,
Добычу почуявши, ее сторожит в кустах.
Как жернов, тела людей в муку истолчет она
И злобную ненависть посеет у них в сердцах.
(Перевод А. Долининой)
Вместе с тем поэт предостерегал как от беспечности, так и от
крайней, необоснованной подозрительности:
Удара не жди, а сам скорей наноси удар,
Свои защищай колодцы смело с мечом в руках.
Не чтишь ты себя - не станут люди другие чтить,
А если к чужим идешь - врагов видишь ты в друзьях.
Эти мотивы не были случайны, они волновали многих. И лишь приняв
их во внимание, можно понять сообщавшиеся пророками "откровения" с
обещанием близких перемен в жизни арабов. Пророки говорили о
приближении "вести", когда грядет "час", после которого все невзгоды
арабов прекратятся. Успокаивая, Коран не раз сообщает, что этот час
непременно наступит (15:85; 20:15). Из Корана же видно, как такие
проповеди вызывали вопросы: "Когда он наступит?" (79:42), "К какому
времени он приурочен?" (7:186). Спорили о том, когда придет этот "час"
или "день" и "весть" о нем: "О чем расспрашивают они друг друга? О
великой вести, о которой они между собой разногласят? Действительно,
скоро они узнают ее; да, действительно, скоро узнают" (78:1-5). Но так
как, несмотря на такие заверения, "час" не наступал, а жизнь была все
так же тяжела, беспокоившихся стали успокаивать: "Поведенное богом
наступит: не просите, чтобы оно ускорилось" (16:1). "Всему есть
определенная пора" (20:129). "Следуй же за тем, что внушается тебе, и
терпи, пока Аллах не рассудит: ведь он - лучший из судящих!" (К.,
10:109) и т. п.
Такие проповеди пророков, полные призывов к терпению, конечно, не
звали людей бороться за лучшую долю, а, напротив, могли лишь отвлекать
их от борьбы, обезоруживать. Но в обещаниях пророков были и доводы,
отражавшие настроения масс и поэтому получавшие широкое
распространение, особенно в Мекке, Йасрибе и таких земледельческих
областях, как Йемама, где было много иноверцев и где население
страдало от междоусобиц разных родов и племен. В Йемаме глава племени
бану-ханифа находился в вассальной зависимости от сасанидского Ирана,
хотя и принял христианство. Жившие в йасрибе и часто враждовавшие
между собой племена аус и хазрадж одно время платили дань тому же
Ирану и испытывали гнет со стороны племен иудеев бану-курейза и
бану-надир, с помощью которых правившая иранская династия Сасанидов
пыталась осуществлять свое господство. Среди иудеев Аравии в то время
получили широкую известность мессианские идеи, ожидание прихода
мессии.
Весьма характерно также, что даже, рисуя фантастические картины
наступления "последнего часа" (вроде: "Когда солнце обовьется мраком,
когда звезды померкнут, когда горы с мест своих сдвинутся... когда
звери столпятся, когда моря закипят... когда небо, как покров,
снимется, когда ад разгорится и когда рай приблизится", 81:1-3, 5-6,
11-13), Коран находил слова для осуждения обычаев первобытнообщинного
строя, пришедших в противоречие с развитием общества. В приведенной
тираде критике подвергнут жестокий обычай закапывания новорожденных,
если первый ребенок в семье - девочка. Там сказано: "...когда
похороненная живою будет спрошена: за какой грех она убита?" (81:8-9).
Безусловно, такие проповеди не могли иметь одинакового и
одновременного успеха среди всех слоев населения. Правящие круги
курейшитов и жречество не скрывали своего отрицательного отношения к
подобным проповедям. И неудивительно, что, как следует даже из
сравнительно скупых преданий и легенд о жизни Мухаммеда в Мекке,
пророк должен был проявлять там немало осмотрительности и постоянного
такта. Своих потенциальных противников или соперников ему приходилось
усматривать здесь не только среди курейшитской знати и жречества -
кахинов, поддерживавших культ доисламской многобожной Каабы, но также
в лице популярных проповедников, близких к ханифам. Беспокоил его и
возросший авторитет среди курейшитов и близких им родов и племен
поэтов и чтецов-декламаторов - ша'иров и рави, которые выступали на
устраивавшихся близ Мекки ярмарках. Не случайно поэты оказались
заклейменными в Коране.
"Не сообщить ли мне вам, на кого нисходят сатаны (шайтаны. -
Л.К.)? - читаем в 26-й суре Корана, носящей название "Поэты". -
Нисходят они на всякого лжеца, грешника. Они извергают подслушанное,
но большинство их лжецы. И поэты - за ними следуют заблудшие. Разве ты
не видишь, что они по всем долинам бродят и что они говорят то, чего
не делают..." (К., 26:221-226). Исключение допущено лишь для тех, кто
уже успел принять сторону проповедников ислама: "...кроме тех, -
добавлено, - которые уверовали и творили добрые дела и поминали Аллаха
много" (К., 26:227).
Это же показывает, что в Коране имеются тексты, продиктованные
сравнительно быстро менявшейся обстановкой периода пророческих
движений, который в Хиджазе являлся и временем раннего ислама. В сурах
Корана, которые можно рассматривать как отражение этого отдаленного
времени, встречаются не только сухие и монотонные религиозные
предписания и проповеди, но и яркая, пылкая образная речь, емкие
словосочетания и красочные сравнения, напоминающие художественные
богатства крупнейшего литературного памятника древних арабских племен,
знаменитые "Дни арабов" ("Айям аль-араб"). В этих образцах древней
арабской поэзии и прозы, записанной в VIII-Х столетиях, немало того,
что так или иначе перекликается с сурами Корана. И это несмотря на
настойчивое требование Корана не путать проповедника ислама с поэтом,
или, иначе, с "ведуном", излагающим свои пустые мечтания - "пучки
снов" (К., 21: 5), видения "поэта одержимого" - меджнуна (К., 37:35).
Коран подчеркивает: проповедь посланника бога - "не слова поэта" (К.,
69:41), Аллах "не учил его стихам, и не годится это для него" (К.,
36:69).
В этих аятах, впрочем, немало и непоследовательного, что
становится особенно ясным при их сравнении с другими стихами и сурами
и с установленным наукой фактом, что именно ко времени возникновения
ислама у арабов сложилось межплеменное наддиалектное наречие, своего
рода арабское койне, которое легло в основу языка как древнеарабской
поэзии и прозы, так и Корана. Между тем, лишь приняв во внимание этот
факт, можно понять, почему в Коране и тафсире столь большое внимание
уделено языку, на котором он написан.
В добавление к утверждениям Корана, что он начертан на небе и
ниспослан пророку "на языке арабском, ясном" (К., 26:195 и др.), в
толкованиях прибавлено, будто и сам арабский язык своим появлением и
богатством обязан Аллаху. До Мухаммеда, согласно средневековым
мусульманским богословам, вторгавшимся в область лингвистики,
арабскому языку Аллах научил первого человека и пророка - Адама и
вслед за ним других посланников (расуль) и пророков - наби. Но язык,
который им преподан Аллахом, тогда еще-де не был столь совершенным,
как сообщенный при передаче Корана Мухаммеду.
Конечно, язык - важнейшее средство человеческого общения -
изменяется во времени. Как правило, он шлифуется, совершенствуется, и
в этом смысле чем в более позднее время высказан или записан тот или
иной текст, тем он должен быть более богатым. Но в легенде все
перевернуто с ног на голову и средство общения между людьми на
Аравийском полуострове перенесено в небесные просторы, к престолу
Аллаха... Разница же между наби и расулем, согласно мусульманскому
учению, в том, что наби (от арабского "наба" - весть, набувват -
пророчество) - пророчащие вестники Аллаха, а расуль - посланники, то
есть те же пророки, но получившие еще и особые "откровения" бога. Эти
"откровения" были-де записаны и составили священные книги. Так,
согласно Корану, пророкам и посланникам Мусе (Моисею Библии) дан
"Закон" (Таурат, то есть Пятикнижие, Ветхий завет), Дауду (Давиду) -
Забур, (Псалтирь), Исе ибн Марйам (Иисусу, сыну Марйам, или, по Новому
завету, - Иисусу Христу, сыну Марии) - Инджиль (Евангелие). Однако
люди, которым эти пророки Аллаха посылались, со временем исказили,
извратили переданные им истины, изложенные в названных священных
книгах. И поэтому ради восстановления истины Аллах, без воли и желания
которого, по Корану, ничего в мире не происходит, должен был посылать
все новые и новые "откровения" с новыми наби и расулями, объявившимися
у разных народов в различных странах. Согласно мусульманской традиции,
ссылающейся на слова пророка Мухаммеда, всего было послано Аллахом 124
тысячи наби и из них всего 300 расулей. В числе последних главными
принято называть шесть: Адама, Ибрахима (по Ветхому завету - Авраам),
Нуха (по Ветхому завету - Ной) и уже названных нами Мусу, Ису ибн
Марйам и Мухаммеда. Пророк и расуль Мухаммед назван в Коране "печатью
пророков" - хатяма набийина, то есть последним, завершающим,
заключающим всю их цепь.
Такая традиционная цепь пророков и посланников вполне в духе
Корана и мусульманской догматики, но в истории религии вообще она не
оригинальна. Даже и "печатью пророков" еще до ислама назывался Мани
(216-277), проповедник из Вавилонии, заложивший основы манихейства,
религии, имевшей широкое распространение в Иране, Индии и ряде других
стран от Китая до Италии. А имена Адама, Ибрахима, Нуха, Мусы, Дауда и
Исы, как мы уже упомянули, известны и из Библии, где они, однако,
начертаны в другой форме, в транскрипции, принятой их авторами в
соответствии с особенностями речи и письменности их читателей -
еврейской, греческой, латинской... Однако было бы грубой ошибкой
полагать, что вся разница в различной транскрипции.
Вопрос, к которому мы подошли, требует большого внимания и
предварительного изложения некоторых дополнительных сведений. О языке
же Корана следует добавить лишь, что известный теолог XII века
аш-Шахрастани в "Книге о религиях и сектах" ("Китаб альмилаль
ва-н-нихаль"), излагая мнение мусульман-мушаббихитов (дословно -
"уподобляющих", "сравнивающих"), писал: "...Буквы, звуки и написанные
знаки (Корана. - Л.К.) - изначальны, предвечны"[Мухаммад ибн Абд
ал-Карим аш-Шахрастани. Книга о религиях и сектах (Китаб ал-милал
ва-н-нихал). Ч. 1. Ислам. М., 1984, с. 101 (далее - Аш-Шахрастани).].
Впрочем, "уподобления" этих богословов порой трудно совместить с
Кораном. Так, если в Коране не раз сказано о ясности,
членораздельности речи Аллаха (и говорится об этом, как правило, в
первом лице - как об утверждениях самого Аллаха!), то мушаббихиты
рассказывают, будто разговаривавший с Аллахом пророк Муса (4:162),
соответствующий библейскому Моисею, "слышал речь Аллаха как волочение
цепи"[Там же.].
Однако, как доведется убедиться и дальше, непоследовательность -
не редкость в богословских сочинениях.
Медина. Гонимые и гонители
Проповедь Мухаммеда, как и движение ханифов, не получила
поддержки в Мекке, пока там властвовали родо-племенная знать и тесно с
нею связанное жречество доисламской Каабы. Сторонники пророка
подвергались травле и унижениям, из-за которых некоторые из них,
согласно мусульманской традиции, были вынуждены искать убежища за
пределами Хиджаза, даже в Аксумском государстве, в Северной Эфиопии.
Впрочем, связи с Восточной Африкой были давние, эфиопская община в
Мекке известна еще в VI веке. Эфиопы оказывались в Хиджазе как мирным
путем, с торговыми караванами, так и в числе воинов других государств.
Например, их было немало в походе, предпринятом в середине VI века
правителем Химьяритского государства, расположенного на юге
Аравийского полуострова; история этого похода, в котором, по преданию,
вели слона или 13 слонов, отражена в 105-й суре Корана "Слон" -
"аль-Филь".
После кончины жены пророка Хадиджи и смерти вскоре главы рода
хашимитов Абу Талиба, дружественно относившегося к своему племяннику
Мухаммеду, во главе их рода по праву старшинства оказался Абд аль-Узза
ибн Абд аль-Мутталиб. По преданию, являясь родным дядей Мухаммеда, он
был непримиримым недругом его "пророческой миссии", ярым защитником
традиционного культа Каабы.
Мухаммед пытался нейтрализовать фанатичные наскоки дяди и его
близких, но удача в то время была явно не на его стороне.
Оказавшись в положении, когда ни сам он, ни разделявшие его
взгляды курейшиты не могли рассчитывать на помощь своего рода и
племени, Мухаммед, судя по преданию и упоминавшемуся выше старейшему
жизнеописанию пророка - сире Ибн Исхака - Ибн Хишама, стал искать
выход на стороне, вне Мекки. Первая попытка найти поддержку в соседнем
небольшом городе Таифе у арабского племени сакифитов окончилась
безуспешно: пророку с трудом удалось спастись от их гнева. Дальнейшие
поиски свели Мухаммеда с мединцами, которым он был близок по матери,
происходившей из Медины. Обстановка в этом городе была неспокойной.
Населявшие Медину арабские племена аус, хазрадж и другие, а также
издавна жившие в нем значительные группы исповедовавших иудаизм племен
кайнука, надир и курайза страдали от все чаще вспыхивавших
междоусобиц, в основе которых лежала борьба за плодородные земли.
Согласившись на роль своеобразного "третейского судьи", а отнюдь
не вероучителя, Мухаммед стал переселять своих сторонников из Мекки в
Медину. Вслед за ними он и сам совершил хиджру - переселение в этот
город. С момента этого переселения ведется мусульманский лунный
календарь хиджры. Летосчисление по нему начинается с 16 (точнее, вечер
15) июля 622 года н. э. Это был первый день нового года - месяца
мухаррема - по лунному календарю древних арабов. Надо сказать, что
днем, когда произошло переселение сторонников Мухаммеда из Мекки в
Медину, в разных преданиях называются разные дни: 14, 20 или 21
сентября 622 года. На это обстоятельство еще в XI веке обратил
внимание знаменитый хорезмский ученый Абу Рейхан Бируни - (973 - ок.
1050), писавший, что "существует разногласие относительно того, в
какой из понедельников была хиджра"[Бируни Абу Рейхан. Избранные
произведения. Ташкент, 1957, 1, с. 374.].
Далеко не просто, не сразу и не только мирным путем Мухаммеду и
его соратникам, переселившимся в Медину и называвшимся мухаджирами
("переселенцами" - по-арабски мухаджирун) удалось примирить племена
аус и хазрадж и вместе с примкнувшими к ним мединцами (ансарами -
помощниками) встать в середине двадцатых годов VII века во главе
нового большого объединения родов и племен Хиджаза с центром в Медине.
Это объединение было создано не по родовому или племенному признаку, а
по взаимному признанию равных прав мухаджиров, ансаров, местных
иудейских племен, а также других иноверцев. При соблюдении взаимного
мира и поддержки, в том числе в случае военных действий, которые
предпримут мухаджиры, ансары и племена, исповедующие иудаизм, они
обязывались самостоятельно улаживать дело освобождения или выкупа
попавших в плен единомышленников. Убийца не мог найти оправдания и
защиты ни у кого из договаривающихся сторон; вражда и кровная месть
между ними исключались. Мухаджир Мухаммед признавался судьею и своего
рода политическим главой этого нового объединения. В подтверждение
этой договоренности было обнародовано вошедшее в Коран "откровение" о
равенстве исповеданий: "В религии нет принуждения" - "Ля икраха
фи-д-дини" (2:257).
У этого нового объединения, по-видимому, было немало энтузиастов,
давно искавших выхода из нелегкого материального и правового
положения. Но перед ними вскоре возникли новые трудности, решение
которых нельзя было откладывать.
Вопреки модернизированным истолкованиям, какой-либо
демократической социальной программы новое объединение не содержало,
так же как не содержали ее и более ранние и поздние "откровения". Вот
пример. Как в Мекке, так и в Медине было немало ростовщиков, к которым
порой приходилось обращаться не только купцам, но и малоимущим,
беднякам. И в Коране находим аяты, осуждающие ростовщиков, лихву
(риба). Но в целом позиция Корана в этом вопросе половинчата. Коран
выступает против чрезмерно высоких процентов, когда за одалживаемую
монету брали две, а то и четыре. С этим он обращается и к тем
ростовщикам, которые приняли ислам: "О вы, которые уверовали! - читаем
в 3-й суре. - Не пожирайте роста, удвоенного вдвойне, и бойтесь
Аллаха, - может быть, вы окажетесь счастливыми!" (К., 3: 125). И еще:
"...бог позволил прибыль в торговле, а лихву запретил... Верующие,
бойтесь бога и оставьте то, что достается вам лихвой, если вы
верующие. Если не сделаете того, то знайте, что у бога и посланника
его война с вами. Но если вы покаетесь, то в ваших руках останется
капитал" (2:276, 278-279). Итак, эта "война", по существу, не шла
дальше некоторого ограничения ростовщичества. И неудивительно, что
ростовщичество в Аравии и других мусульманских странах при арабских
халифах и позднее продолжало существовать, хотя порой и в скрытых
формах. А в XX веке в Саудовской Аравии, на территории которой
находятся Мекка и Медина, получило развитие и банковское дело. Как
отмечается в справочнике "Саудовская Аравия", "под влиянием запрета,
наложенного Кораном на ростовщичество... саудовские банки не
выплачивают и не взимают процентов. Однако они получают "комиссионные"
за обслуживание, которые составляют от 7 до 8,5 % в зависимости от
<< Пред. стр. 3 (из 30) След. >>
Список литературы по разделу