<< Пред.           стр. 1 (из 17)           След. >>

Список литературы по разделу

 Н.И. Козлов.
 Формула личности
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 (вместо предисловия)
 
 
 "Не все сложное ложно.
 Не все простое пустое"
 Борис Заходер
 
  С Николаем Козловым судьба свела нас еще при советской власти, когда тексты подобной вольности издавались только в Самиздате, ибо еще было совершенно актуально замечание Игоря Сельвинского (правда, осмотрительно вложенное в уста немецкого чиновника конца 30-х годов): "... печать у нас свободная - да, да! Несвободную цензура не пропустит!". Детище Н. Козлова - Синтон - делало тогда лишь первые шаги, длительность его жизни и пути развития прогнозировать было трудно, а будущие читатели еще не подозревали о существовании такого автора как Козлов. За эти годы многое изменилось, в том числе и психология.
  На давно и глубоко психологизированном Западе эти изменения носят эволюционный характер ("Эволюция психотерапии" - так называлась конференция, проходившая в США в 1985 году; сейчас с ее материалами можно познакомиться в 4-хтомной книге с тем же названием), в России же, как всегда, революционный - со всеми плюсами и минусами революционных процессов. В числе бесспорных плюсов - высвобождение собственного и оригинального творческого потенциала и вхождение в мировую психологическую культуру. Но достижения на этом многотрудном пути часто заслоняются не менее бесспорными минусами, главный из которых - широкое распространение (восполь-зуюсь образом З. Фрейда) "дикой" психологии и психотерапии в самых разных видах, объединяемых разве что поверхностностью непрофессионализма и самонадеянностью энтузиазма. Тут бы, казалось, в самую пору отделить овнов от козлищ, первым (начиная с Автора) воспев осанну, а вторых предав анафеме, и вся недолга. Но приосанившиеся от гордости и осененные сановностью овны, как правило, начинают благоухать козлом пуще самих козлищ ... идеи костенеют в идеологиях, мышление оборачивается мышлением, а психология - психоложеством ... Так что оставим это малопочтенное занятие любителям, коих, к сожалению, всегда достаточно, и вернемся к психологии.
  Мимо вашего внимания не прошло, что слова психология и психотерапия зазвучали в одном ряду. И это совсем не удивительно, когда речь заходит о психологической практике (в русскоязычную литературу это понятие ввел Федор Василюк: "Значение психологической практики для психологии трудно переоценить. Психологические службы не просто "важны" для психологии, она обретает в них свое тело, не больше и не меньше. Психологические службы для психологии то же, что школа для педагогики, церковь для религии, клиника для медицины. Психологическая практика - источник и венец психологии, альфа и омега, с нее должно начинаться и ею завершаться (хотя бы по тенденции, если не фактически) любое психологическое исследование <...> С появлением ... собственно психологической практики принципиально меняется социальная позиция психолога. Он сам формирует цели и ценности своей профессиональной деятельности ... сам несет ответственность за результаты своей работы. И это резко изменяет и его отношение к людям, которых он обслуживает, и его отношение к самому себе и участвующим в работе специалистам другого профиля, и, главное, сам стиль и тип его профессионального видения реальности"[1]. Ранее о том же, но иначе писал Бруно Беттельгейм: "... всеобщий принцип, согласно которому мы должны искать наиболее успешные пути совместного бытия ..., гораздо рациональнее, нежели теория, оправдывающая любые поступки ... некими убедительными причинами. Этот принцип ... дает нам мощный стимул подумать о собственных мотивах и способах поведения и собственных позициях. <...> А в таком случае, как правило, и не требуется никаких теорий, за исключением разве что тех моментов, когда надо объяснить свои действия другим"[2]. Позволю себе заметить, что отказ от теорий - штука очень разная. Одно дело - отказ неуча и невежды. Другое - отказ Мастера, владеющего теорией настолько глубоко и свободно, что он может позволить себе продвигаться дальше по пути, как говорил Карл Маркс, восхождения от общего к частному, от абстрактного к конкретному. "Жизнь, - да! - есть способ существования белковых тел, существенным моментом которого является обмен веществ", и "Человек, - кто же станет спорить? - есть совокупность общественных отношений", как указали классики марксизма, а "Душа, - как гениально сформулировал Григорий Сковорода, - это то, что делает траву травой, дерево - деревом, а человека - человеком. Без нее трава - сено, дерево - дрова, а человек - труп". Однако психологии этих общих определений мало и она вынуждена пускаться в восхождение к чему-то более осязаемому, конкретному, зримому - тут и психоанализ, и бихевиоризм, и когнитивная психология, и гештальт-терапия, и много других теорий. Но в психологической практике и они оказываются чересчур общими - вот, карабкались-карабкались от общего к частному, а человек - такой-какой-он-есть и не объяснимый никакими теориями ни по отдельности, ни вместе - вновь где-то наверху и никак не хочет спуститься и устроиться раз и навсегда ни на кушетке Фрейда, ни на "горячем стуле" Перлза, ни ... на каком-нибудь еще прокрустовом ложе "теории имени Кого-То". Возвращаясь к Беттельгейму и Василюку: вот этот-то принцип психологической практики - принцип поиска наиболее успешного совместного (с собой, с другими, с миром) бытия - и реализуется во множестве вполне конкретных практик, одной из которых является жизнь и деятельность Синтона.
  Многообразие этих практик, развивающихся, как правило, за стенами университетов и НИИ, нередко вызывает непонимание и раздражение у находящихся внутри этих стен, что, конечно, заслуживает сожаления, но, к счастью, не мешает: в каждом монастыре свой устав и на всякий роток не накинешь платок. Хотя без попыток установить свой устав для всех или, скажем так, считать все монастыри своими не обходится: и психотерапия как часть медицины, и академическая психология с ее походами "в народ" (спортивная, педагогическая, юридическая, медицинская, инженерная, космическая и т.д. и т.п.) часто склонны мерить всю психологическую практику по своим только меркам. Отчасти их можно понять. Одних смущает отсутствие четко прописанной теоретической базы и конкретных, воспроизводимых методик как "лекарств" или "инструментов". Другие полагают, что психолог в такой работе изменяет своей роли (выходит за ее границы, отходит от нее). Третьих повергает в растерянность само многообразие форм психологической практики, не укладывающихся ни в какие "периодические системы". На самом же деле психологическая практика выступает в роли "четвертой силы" (Абрахам Маслоу, как известно, назвал гуманистическую психологию "третьей силой" вслед за психоанализом и бихевиоризмом), с которой не считаться уже нельзя и которая снимает (в философском смысле) в себе весь предшествующий опыт психологии и психотерапии.
  Итак, к понятиям психологии, психотерапии и психологической практики добавилось понятие философии. И, надо сказать, недаром, ибо психологическая практика в известном смысле слова есть практика философская - практика помогающего жить осознаваемого и осознающего, действенного, совершающего ответственные выборы мировоззрения. Редуцировав статус психологии до статуса академической науки, мы позабыли на время, что психология, собственно говоря, вырастала из философии, которая, в свои очередь и время вырастала из религии, а религия - из осознавания человеком мира и себя в нем. Говоря позабыли, я, разумеется, помню о глубоко философской психологии Л.С. Выготского, С.Л. Рубинштейна, А.Н. Леонтьева и др., но хочу лишь подчеркнуть то, что связано с психологической практикой, а не только с теоретической психологией. В последнее время философия все настойчивее напоминает о себе психологам. Недавно мы с Д. А. Леонтьевым попытались назвать самые значительные работы в психологии последних лет и единодушно отдали первые два места Мерабу Мамардашвили ("Психологическая топология пути", "Картезианские размышления", "Кантианские вариации") и Александру Лобку ("Антропология мифа"). А Мартин Бубер, а Фритьоф Капра, а Грегори Бейтсон, а ... (продолжите сами)? Наконец, трудно не вспомнить, что одна из предыдущих книг Николая Козлова называлась "Философские сказки". Есть в этом некие важные знамение и знак: дело не только и даже не столько в жизни на пороге третьего тысячелетия (цифра - всего лишь цифра, да и неизвестно, когда оно настанет - в момент обнуления тысячелетия уходящего или год спустя), но и в переживаемом человеческой цивилизацией переходе от индустриальной к информационной эпохе, в которой психология, сохраняя свою идентичность, проделывает рост и связанные с ним изменения. В рамках мировоззрения индустриальной эпохи каждый должен делать свое дело, исправно функционировать на своем поле: философия - удел философов, а философствование прочих - где-то между созерцанием собственного пупа и ковырянием в носу. И не без едкого сарказма некоторые академические психологи именуют философствующих психологов-практиков "гуру", а то и склонны видеть в их формах работы "опасное" сектантство. Между тем, человеческий диалог (субъект-субъектное взаимодействие или, по Мартину Буберу, общение "Я - Ты") вне и без философии попросту невозможен, как, впрочем, и отношения субъект-объектные (Я - Оно). "Психология по жизни", "философия по жизни", - говорит об этом Н. Козлов.
  Ни одна из психологических теорий не исчерпывает всей психологии, ни одна из психологических школ не может методически обеспечить всю работу, и психолог-практик является, по определению, эклектиком. Рискну утверждать, что никто из психологов и психотерапевтов не использует какой-то один подход в стопроцентно "чистом" виде: просто в разных гештальтах работы разные ее формы и методы образуют фигуры, которые рождаются из фона других форм и методов и потому без них невозможны. Психолог-практик, в отличие от ортодоксов и фанатов той или иной школы, эту объемность осознает и использует, творя для каждого клиента адресованную именно ему помощь и привнося то неповторимое свое, из-за которого говорят, что у каждого психотерапевта своя психотерапия, у каждого психолога своя практика. Действительно, проучившись по одним и тем же учебникам у одних и тех же учителей, психологи-практики работают более или менее по-разному, ибо они работают прежде всего самими собой, так что из их работы не торчат уши теорий, методов, техник и т.д. В книге, которую вы держите в руках, эта особенность отрефлектирована, выпукла и подчеркнута, порой вызывая мысли типа: "От скромности не помрет", но на самом деле приглашая читателя к паритетному диалогу осознающих и принимающих себя человеческих и профессиональных "Я" без салонных экивоков ложной скромности.
  Каждый читатель волен - и сделает это! - сам решить, что такое Синтон - теория, концепция, направление, метод ... В конце концов, это не так важно, как важно то, что Синтон - жизнеспособное и развивающееся воплощение психологической клубной работы. Если не впадать в советскую мегаломанию создания "центров", организуемых по приказу сверху для решения всех проблем не менее, чем в городе или регионе, а лучше - во всей стране, но вместо реализации этой утопии лишь снимающих пенки с работы, оставляя воз задач там, где он и был, то надо сказать, что психологические клубы представляют собой структурный элемент совсем другой социальной конструкции: человек - группа - община - город - регион - страна. Никоим образом не подменяя собой другие виды психологической практики и практической психологии/психо-терапии, они выполняют задачи не только созидания психологической культуры, психологической поддержки и психопрофилактики, но и социального строительства. Пока таких клубов совсем немного, и учитывая, что они в неволе государственного регулирования не размножаются, значение публикации живой и заразительной книги Николая Козлова трудно переоценить.
  На первый взгляд странная, а по существу закономерная вещь (ее Автор отмечает уже во введении) состоит в том, что очень многих замечательных психологов-практиков и психотерапевтов никакими силами не заставить писать (вот ведь за Милтоном Эриксоном в основном записывали), тогда как довольно многие борзо пишущие не в состоянии справиться с простейшей практической ситуацией. Я не думаю, что дело здесь только в подвешенности языка и литературных способностях, хотя, конечно, и в них тоже. Дело, скорее, в самом языке, который в психологической практике голографически диалогичен и, если и переводим на язык слов, то смыслы кроются не только в самих словах, но и в паузах, ритмике, фонематической музыке, в чем-то неявном и в своей неявности как раз самом важном. В книге И. Кальвино "Невидимые города" приводится разговор Марко Поло и Кублош Кхана. Поло описывает мост - камень за камнем. "Но на каком из них держится мост?" - спрашивает Кхан. "Мост, - отвечает Поло, - держится не на каком-то из камней, а на линии души, которую образуют камни, - на арке". Тогда Кхан спрашивает, зачем же Поло говорит о камнях, если только арка важна? "Без камней нет арки" - отвечает Поло. Психология третьей и четвертой волны формирует совершенно особые запросы к языку и построению текстов - запросы, отличающиеся от запросов академических сообществ и художественной литературы, а точнее - синтезирующие их таким образом, чтобы камни самых обычных слов образовывали арку души, а камни разных теорий - арку психологической практики.
  Поэтому я бы очень слукавил, если бы промолчал о стиле книги и ее конструкции. Она сделана чрезвычайно любовно - так готовят к выходу в свет любимого ребенка - и проработана до мелочей самим автором, начиная с содержания и кончая расположением текста, его композицией, рисунками и т.д. Вместе с тем, она непривычна - не просто лишена академизма, но активно антиакадемична по содержанию, стилю, языку, отношению к авторитетам (ну, что это такое - похлопывать по плечу Будду, иронизировать на Милтоном Эриксоном или переходить на "ты" с Карлом Роджерсом?!), отсутствию той, по выражению Н. Тимофеева-Ресовского, звериной серьезности, которая способна на корню засушить любую работу. Она может вызывать недоумение, раздражать и даже бесить, но все это лишь до той поры, пока мы не распознаем в ее построении почерк работы автора как тренера, ясно видящего цели своей работы и не подменяющего их желанием во что бы то ни стало понравиться всем без исключения, но берущего на себя смелость провоцировать, мужество конфронтации, расчетливость бегуна на длинные дистанции, широту приглашающего к пиру хозяина, лукавость доброты и молчаливую осведомленность проводника. Она построена так, что не соглашаясь с тем или иным утверждением Автора, читатель тоже (если, конечно, хочет) работает собой - во внутреннем диалоге с Автором вынужден не отвергать, а опровергать, то есть брать урок, активно развиваться - и как человек, и как профессионал. Что же касается содержания книги, то читателю мои оценки не нужны - он будет выносить собственные суждения: это вопрос диалога Автора с читателем - диалога, который в толмачах не нуждается.
  Была когда-то в журнале "Наука и жизнь" такая рубрика - "Мысли людей великих, средних и песика Фафика". Так вот, песик Фафик грустно и мудро заметил, что "нет собаки, на которой нельзя наловить блох". Кто-то оценивает собаку по количеству найденных на ней насекомых, кто-то по красоте, кто-то по агрессивности, кто-то по уму, кто-то по преданности, кто-то по способности саночки возить, кто-то по ... Это дело выбора. Мне же остается пожелать читателю хороших выборов - в отношении к этой книге и к жизни.
 
 Научный директор Института психотерапии и консультирования "Гармония", председатель Российского попечительского совета Международной школы психотерапии, консультирования и ведения групп,
 докт. мед. наук В.Е. Каган
 
 Предисловие
 1
 - По глазам собравшихся читаю я многочисленные вопросы относительно себя. Готов ответить! Неутоленное любопытство страшнее голода.
 - Ах, граф, как вы добры! - воскликнул Федяшев.
 Эпиграф без подписи[1]
  То, что меня пригласили печататься в серии "Мастера психологии" - для меня, не скрою, очень лестно. Думаю, что этим приглашением я обязан в первую очередь большим тиражом своих книг и вытекающей отсюда известности для читающей публики, и поэтому считаю оказанное мне предпочтение не вполне справедливым. Я знаю десятки практикующих психологов - великолепных мастеров, работающих ничуть не менее профессионально, и при этом глубоких теоретиков. Но, к сожалению, они не пишут, и ровно поэтому народ их не знает.
 * Жаль, что они не пишут, и жаль, что народ их не знает.
  Великое дело большие тиражи! Попал в тираж, вошел в обойму известных - тебя уже раскручивают дальше просто по законам торговли. А в результате, как мне сообщили, наши первокурсники педагогических вузов знают трех главных психологов: для них это Фрейд, Юнг и Козлов.
 * Правда, иногда упоминалась другая троица: Кашпировский, Лазарев, Козлов.
  Козлов уверенно входит в народный фольклор. Например, на всемосковской толкучке, в газете бесплатных объявлений "Из рук в руки" в рубрике "Знакомства" вместе с всем понятной формулой "без в/п" (если вы не знаете: "без вредных привычек" ) нередко встречается и "Солнышко по Козлову".
 * И всем все понятно.
  Надеюсь, тем не менее, что к моим заслугам относится не только способность писать книги: хотя бы потому, что за письменным столом я скорее записывал, нежели писал. Записывал то, что рождалось в процессе моей пятнадцатилетней (и, как теперь я могу, оглядываясь назад, оценить, достаточно успешной ) практической работы.
 * Причем рождалось и записывалось из года в год по-разному, и хлесткая и яркая мысль из одного момента жизни не всегда на бумаге уживалась с соседкой, из момента другого, но мирить их - это тоже игра. И играть в эту игру весьма приятно. Особенно вместе с читателем. Да, Читатель?
  Думаю, что для развития психологической практики в России мною сделано немало: самым плодотворным, на мой взгляд, оказалось создание методических пособий, в которых удалось подробно прописать сценарии тренингов, разработанных и прошедших практическую проверку в нашем Центре. Готовые к прикладному использованию, эти методические пособия достаточно полно представили для психологов содержание "Синтон-программы"[2], а вместе с регулярно проводимыми обучающими семинарами создали условия, благодаря которым в нескольких десятках городов России организованы и успешно работают с молодежью психологические центры и клубы. Наверное, сейчас можно уже сказать, что нами разработано собственное направление в психологии и заложены основы для создания своей школы.
  Никоим образом не преувеличивая свои возможности как психолога (например, моя психотерапевтическая квалификация недостаточна ), я, тем не менее, могу назвать области психологической практики, в которых мне пришлось быть, по сути, первооткрывателем и в которых, по-видимому, я до сих пор являюсь лидером. В первую очередь это:
  организация клубной психологической работы[3];
  методика групповой психологической работы с молодежью;
  методика Дистанции (управление самостоятельной работой по запланированному личностному росту ).
  Как показывает сопоставление моей практики с работой и взглядами моих коллег, я представляю достаточно оригинальный, не вполне традиционный для классической (в том смысле, в каком принято понимать этот термин в наши дни ) психологии - как науки, так и практики - свой подход. Тем не менее, собственный вклад в психологическую науку я могу оценить лишь как "очень небольшой". Главная причина этого, скорее всего, - моя привычка работать самостоятельно, опираясь только на свою голову и силы.
 * Ну, может быть, еще и бунтарский дух, не очень совместимый с благообразием научных тусовок и дисциплиной строгих научных статей. Вау!
  Итого, по науке: не выступал, не участвовал, не привлекался. Статьи в научные журналы не посылал, на научные конференции старался не ездить. Почему? Уважаемые коллеги, ответьте мне на наивный вопрос: что люди ждут от научных конференций? Итоговые документы разрабатываются помимо всяких выступлений в соседней комнате (сам не раз писал ) и обычно из очень дипломатических соображений.
 * Ну, например, чтобы в министерстве денег все-таки дали.
  Ваше выступление напечатают в сборнике материалов конференции.
 * То есть вроде бы и напечатают, а вроде бы никто и читать не будет. Ну и ладно, легче писать.
  А что вы услышите на научной конференции? Большой доклад обычно обозревает ситуацию в целом, из мелких докладов ты поймешь только кто по какой тематике решил засветиться в преддверии кандидатской.
 * И все.
  Перерыв, буфет, ну, книжки разные рядом продаются. И вы два дня сидите, глядя на президиум. Вы на это потратите два дня своей жизни?
  Ладно, каждая тусовка играет в свои игры, а что все-таки приобретете вы, потратив время на чтение этой книги?
  2
  Как-то у Раневской спросили о том, как прошел спектакль. Она ответила, что ужасно.
 - Почему?
 - Зритель был не талантливый.
  Надеюсь, моя книга вам понравится
  Тематика осталась прежней - личная жизнь: жизнь душевная, по необходимости телесная и по возможности духовная; взаимоотношения с близкими и теми, которые куда подальше, а также что при всем этом делают и могут делать психологи. Да, об я писал и раньше, теперь пишу то, как я это вижу сегодня. Я понимаю, что многим эта тематика - личная жизнь, особенно в душевном варианте - кажется слишком узкой, но пока меня беспокоит только то, что для меня она слишком широка.
 * Как жизнь.
  Как обычно, меня допекали просьбами подробнее раскрыть следующие, более интересующие современного человека темы, например:
  Как зарабатывать деньги,
 * Ну, имеется в виду - большие деньги
  как разбираться в людях,
 * Чтобы тебя не кинули, например. Или чтобы понять: это выгодный жених или не очень? Будут у него деньги или нет?
  и как добиваться успеха.
 * В чем успеха - вопрос не стоит. Ну уж не в том, конечно, чтобы жизнь твоя смысл приобретала: имеется в виду успех в приобретении места в жизни. Ну денег, короче.
  Отвечаю: возможно, я уже которое десятилетие чего-то существенно не понимаю, но я никогда не знал и не знаю отдельной отрасли жизни под названием "добыча бабок". Я знаю, что если ты начинаешь жить как следует, у тебя появляется все: и друзья, и любовь, и деньги. По моему ощущению, мой подход к жизни предельно коммерциализирован, я бизнесмен всегда и во всем, я просчитываю эффективность вложений и при заключении договора на следующую книгу, и когда даю согласие (или, чаще, не даю согласие ) придти вечером на чай поболтать с друзьями, и когда, забыв обо всем, люблю ту женщину, которую не любить мне невозможно.
 * В последнем случае норма прибыли зашкаливает по любым показателям.
  3
  Писать надо жрабельно!
  Слушаюсь
  Зная, насколько увлекающиеся и разбросанные люди психологи, многие темы я пытался аккуратно систематизировать, разложив материал по полочкам и табличкам. С другой стороны, мне было приятно доставить радость и тем, кто любит купаться в звуках, красках и образах великого и могучего. Словесный, интонационный и звуковой строй нашей речи - это то, что держит мелодию жизни, привносит в душу свет и легкость - или тяжесть и напряжение. Именно поэтому использование живого, человеческого, разговорного языка является одним из методов моей психологической работы: естественно, если я хочу из забитого тоталитарной мамой и авторитарным образованием скованного невротика
 * все прилагательные здесь можно без потери смысла поменять местами
  воспитать полноценного и чувствующего вкус жизни человека, я обязан говорить с ним не на научном воляпюке, а на языке живом и разном: языке прозрачной поэзии и грохочущих трамваев, голых раздевалок и тихой нежности прощания.
 * Поэтому тот, кто проглатывает мои книги, пропускает самое важное - их вкус. Целое книги соткано из маленьких лоскутков, составлено из сотен лакомых кусочков. А, как пишет Борис Агапов, "Маленький кусочек жрать невозможно. Его можно или не заметить, или положить на язык и почувствовать его вкус".
  Эта книга продолжает жанр научно-художественной литературы (НХЛ: "Шай-бу! Шай-бу!" ), в котором я иду по стопам безмерно уважаемого мною В.Л.Леви. Приятно отметить, что к нашей компании присоединяются уже многие, формируется целая традиция, где общим является свободный, на дыхании построенный стиль, внимание к поэтике речи
 * и даже оформление.
  Надеюсь, что эта книга начнет еще одну традицию, а именно, использование умных картинок. Это не картинки-иллюстрации, обычно вставляемые для оживляжа сухого текста, не таблицы и не логико-концептуальные схемы. У меня образное (в том числе ) мышление, и я попробовал непосредственно зарисовать то, что я вижу внутренним взором, когда рассказываю о чьей-то жизни или когда строю свое собственное поведение и свою жизнь. Как у любого строителя всегда есть план будущего дома, так и за любым моим действием всегда присутствует такой же, то есть достаточно четкий, план.
 * И меня совершенно не напрягает, когда я вижу рисунок предстоящего поцелуя или прочерчиваю интригу планируемого скандала: был бы рисунок красив и скандал продуктивен.
  С одинаковой долей истины можно сказать и то, что я живу расслабленно-интуитивно, и то, что мое поведение всегда контролируется жесткими внутренними схемами и правилами; просто в деловой беседе стратегия и схема одна, в жесткой конфронтации композиция другая, а в потоке нежности структура мелодии третья - но такая же видимая для меня и состоящая из вполне известных мне элементов, кубиков, которыми я играю.
 * И создаю: в деловой беседе выигрыш нам, в конфронтации проигрыш им, в потоке нежности - полет и растворение.
  Так вот, то, что можно передать без теплоты касания, без рисунка жеста, без музыки интонации и приглашения взгляда, передать только оживающими словами и образным представлением через умные картинки, - это я и постарался в своей книге передать. Совершенно не буду возражать, если вы, уважаемые коллеги-психологи, будете использовать приведенные графические схемы - умные картинки - в своих занятиях.
 * Собственно, что многие давно уже с большой радостью и делают.
  В названии книги присутствует "Солнечный город", а в тексте часто будет упоминаться "Солнечный дом". Что это за архитектура? Сожалею, но подробный рассказ об этом вы найдете только в конце книги. Потому что пока не разберешься, что такое Синтон, нельзя ничего понять о Солнечном доме, но без упоминания о Солнечном доме не расскажешь о Синтоне.
 * Вот так хитро и читайте.
  Моя хозяйка, Жизнь, все то время, пока я писал эту книгу, щедро дарила мне людей, которые подкидывали мне дивно сочные образы и вкусные мысли. Как настоящий жадина, я все их подбирал и с удовольствием лепил из них свой текст. К сожалению, полный список моих соавторов привести я затрудняюсь, тем более памятуя классическое изречение:
  Все, что сказано хорошо, - мое, кем бы оно ни было сказано.
  Кажется, это говорил Сенека, но в меня это вошло настолько давно, что стало и моим тоже. Обнимаю всех, кто меня любит, и приглашаю к веселому делу антиципации единиц значения в контаминантном потоке авторского тезауруса, ведущего к порождению адекватного динамического гештальта в едином парадигматическом поле и, в конечном итоге, к трансиндивидуальному семантическому консонансу.
  - Я не есть это мочь! - в отчаянии закричала Лоренца. - Моя голова ...ничт... не мочь это запимоинайт...
  - Может! - спокойно сказал Калиостро. - Голова все может...
  - Особенно если это голова великого магистра, - добавил Жакоб.
  Поехали!
 
  [1] Этот и все остальные эпиграфы без подписи взяты из фильмов Марка Захарова по сценариям Григория Горина. Очень их люблю.
  [2] "Синтон": произносится с ударением на втором слоге и никакого отношения к религии синтоизма не имеет. Синтонный человек - созвучный, настроенный на волну другого, легко входящий с ним в контакт. Противоположность конфликтному. Подробный и глубокий анализ синтонности и конфликтности дан в монографии А.П.Егидеса "Лабиринты общения".
 
  Как возможно возмущение
 (Строение души на листе бумаги)
  В начале было понимание
  Вот вы говорите: "В действительности, в действительности..." А кто ее знает, что в ней. Может, там черт знает что, в этой действительности...
  Л.Андреев
  Любое, по крайней мере острое, переживание начинается с непонимания: "Ну как такое могло произойти?!" Но, чтобы душа напрягалась в непонимании, до этого должно было произойти - какое-то, любое, разное! - но понимание ситуации.
 * Вплоть до: "Я не понимаю ничего!", потому что это - тоже определенное понимание.
  "Он это нарочно!" - "Нет, я не нарочно, так получилось!" - чем бы ни закончился этот крик, спор идет именно о понимании ситуации.
  Что это такое - понимание? Как оно происходит?
  Как я полагаю, понимание - процесс исключительно творческий, и творится оно обычно так: у человека есть некоторая схемка (внутренняя картинка мира, сказка о мире), он выставляет ее вперед к миру, предъявляет ее ситуации, и ситуация налипает (раскладывается) на эту картинку, делая ее живой - реалистичной. Видение мира начинается с того, что мы готовы видеть в мире, с нашей внутренней о нем картинки.
  Например, люди вокруг тебя - просто люди. Но если в своей внутренней картинке ты всегда видишь себя стоящим на горе, а под тобой люди как облачка - ты высокомерен. Если ты видишь себя стоящим на горе, и люди не под, а вокруг тебя прозрачными облачками, ты не высокомерен, а царственен. Если же в своей внутренней картинке ты козявка в яме, окруженная нависшими над тобой могучими врагами, - в твоей душе будет ужас.
 * Вовне - одно и то же, просто люди. Но в душе, навстречу им, у каждого своя внутренняя картинка и - другое понимание. Другие чувства, другая жизнь.
  Если к тебе подходит "свой", ты открыт и дружелюбен, если "чужой" - ты держишь дистанцию и осторожен. Все понятно, и какая бы то ни было мистика здесь присутствует только потому, что знание о том, "свой" человек или "чужой", проистекает не из самого мира, а из души. Для забитого подростка "чужие" все, и родители, и друзья, а, может быть, самый чужой ему человек - он сам. Для воодушевленного же мистика с возрастанием степени его экстаза "своими", близкими собратьями становятся все: душевная березка, каждое утро отвечающая на его объятия, бомж, получивший от него на бутылку, заливисто лающий на бомжа безродный пес Шарик, а также взволнованные соседи, успокаивающий всех милиционер и равнодушные санитары.
  Внутренняя картинка лежит за каждой нашей эмоцией. Мир не напоил тебя сегодня радостью, и ты грустишь, то есть жалеешь себя и сердишься на мир. Все по-человечески, все как у всех, но ведь если расшифровать - ты сердишься на своих родителей. Вначале твоим миром и были твои родители, и, когда тебе было плохо, ты им плакал: они тогда приходили к тебе, кормили и согревали. Ты вырос, но по-прежнему, когда тебе плохо, душа твоя плачет и зовет... Кого? Родителей...
 * Все наши чувства по отношению к миру - это наши чувства к своим родителям. А трудные и радостные чувства к разнообразным окружающим, в своей основе, - чувства к тем, кто был рядом с твоей колыбелью: к маме, бабушке, отцу. К тем самым родным тебе людям, с которыми ты до сих пор в душе ведешь бесконечный диалог, выясняешь отношения и считаешься...
  Наше понимание мира, в самой своей основе, - слепок наших отношений с родителями. И без этой, наверное, самой глубокой внутренней картинки наше видение мира понять нельзя.
  Однако мир богат, ситуации разные, мы - существа творческие, и поэтому конкретных внутренних картинок - основ понимания - может быть очень много разных. Она знает, что он - играет и подлизывается, и поэтому все его цветы и поцелуйчики пропускает мимо души. Она чувствует, что он ее уже не любит. Он знает, что она его любит, но строит ему обиду, и поэтому то, что она не звонит и обнимается со Стасом, не значит ничего. Он это видит.
  То, что она чувствует, и то, что он видит, определяется тем, что они - знают. Конкретные детали взаимоотношений приобретают свой смысл и значение только в рамках того понимания, той формочки, которая уже заранее в душе живет. Под эту формочку конкретные моменты ситуации подгоняются, с помощью этой схемки недостающие подробности разглядываются.
 * Кастанеда сказал бы здесь что-то очень глубокое про "точки сборки" при конструировании реальности.
  Тимур ===========
  К примеру, одних людей больше интересует, чего они хотят и добиваются, а другие в большей степени озабочены избеганием того, чего они не хотят. В чистом варианте первые могут ломиться к цели без оглядки на реальность, тогда как вторые так и не сдвинутся с места, все глубже и глубже анализируя возможные проблемы, которые может повлечь за собой любой их шаг. Первые идут к цели, не слишком продумывая последствия своих действий, вторых можно заставить что-то сделать только угрозой неприятности (метод "из двух зол" ).
  Для одних людей важнее, что они сами про себя и ситуацию думают: их понимание ситуации определяется видением их. Другие люди ориентированы на то, что скажут окружающие, и тогда их понимание ситуации определяется словами тех, кто рядом.
  Одни успокаиваются, разглядев в ситуации множество решений, другие дергаются, пока не найдут решение единственное.
  Есть люди, чье сознание приближается ко глобальному, которые во всем видят проявления чего-то более общего и всеобъемлющего. Напротив них - те, для которых частности как раз и составляют уникальную суть: это не просто батарейки, а "Varta", а жизнь - она не вообще жизнь, а смотря с кем и на какие деньги.
  - Ох, тетушка! - вздохнул Федяшев. - Мы с вами вроде и по-русски говорим, да на разных языках. Я вам про что толкую? Про СМЫСЛ БЫТИЯ! Для чего живет человек на земле? Скажите!
  - Да как же так сразу? - смутилась Федосья Ивановна. - И потом - где живет?.. Ежели у нас, в Смоленской губернии, это одно... А ежели в Тамбовской - другое.
  ============
  Тимур, не отвлекай!
  Формочка лепит реальность, но и реальность, в свою очередь, влияет на формочку: дает ей жизненность или, рано или поздно, - опрокидывает... Если ситуация налипает плохо, нужные детали пропадают и не обнаруживаются, схемка-сказка со временем заменяется или дополняется другой, более к ситуации подходящей.
  Впрочем, у каждого из нас своя психопатология. Творчески подходящие к жизни и не скованные научными догмами люди могут (при желании) некоторые детали приклеить на соплях, какие-то мелочи счесть совсем не обязательными, да и вообще:
  "Я, - сказал Иван Петрович, -
 Вижу так, как я хочу!"
  Если я люблю свою формочку - неужели я не найду для нее подходящей реальности?
  Понимание - это в такой же мере ориентация в мире, в какой и конструирование, и адекватность понимания связана не только с умом и опытом человека, но и с его внутренней честностью и порядочностью по отношению к самому себе и к окружающим.
 * А также с мотивацией, тревожностью и прочими хорошо известными каждому психологу обстоятельствами внутренней душевной жизни.
  Степень субъективности, то есть внутренней активности при конструировании видения ситуации, похоже, может быть очень различной. Иногда мне кажется, что понимание первично и именно оно жестко определяет видение (и последующие эмоции).
 * Картинка (больная, детальная и обидная) настолько жестко выкристаллизовалась, что от обиды было не убежать.
  Но так бывает не всегда, и в некоторых случаях ощущение другое: понимание ищется, формируется, делается под те задачи, которые решает человек. Под то переживание, которое ищет душа.
 * Нужна обида - сделаем обиду, нарисовав подходящую картинку и подобрав, пусть даже придумав, нужные детали.
  Чтобы наше с вами видение стало более живым и реалистичным, давайте посмотрим, как разнообразно может строиться понимание (и, соответственно, последующие переживания) в одной и той же, вполне житейской, ситуации.
  Измена как предмет субъективного переживания
  - Ну мы с твоей женой так посидели!
 - А мы с твоей так полежали!
  На выходе из гостей, доброжелательно.
  Жила семья: вначале им было хорошо, а потом стало им плохо. И вот она уже собирается от него уходить... С чего начинаются ее боль и переживания? С его невнимания? С ее несдержанности? Нет, ее боль начинается с другого: с той картинки о мире, которую она себе нарисовала.
 * С той сказки, которая живет у нее в душе.
  Бытовые подробности? Пожалуйста. Он ей изменил, например, с ее же близкой подругой, она об этом узнала, и теперь у нее к нему в душе...
  что?
  Предлагаем следующие возможные варианты. Она:
  * расценивает и переживает это как предательство;
  * чувствует себя обделенной;
  * испытывает к нему физическое отвращение.
  * Похоже? Реалистичный список?
  Строго говоря, переживания жены в случае измены мужа могут быть и вовсе другие.
  Если, например, она продвинутый (хотите - задвинутый) психолог и секс для нее - всего лишь физическая близость двух заинтересованных друг в друге людей, то она переживать будет не больше, чем если бы муж сыграл с ее подругой в большой теннис.
  Если она умудренная опытом женщина и любит своего мужа, у которого как раз личностный кризис и проблемы с потенцией, то состав переживания скорее будет - радость за воскресшего мужа и благодарность подруге, взявшей на себя роль бодрящего эликсира.
 * И так далее: жизнь существенно богаче и неожиданнее, чем пытаются ее представить творцы слезливых телевизионных сериалов.
  Тем не менее, вернемся к нашему списку с нормальными (то есть привычными для нас) переживаниями по поводу измены и попробуем разобраться, из чего вырастает каждый из возможных вариантов.
  Предательство. Чтобы расценить и переживать происшедшее как предательство, нужно создать и лелеять в душе примерно следующую сказку-картинку: он и она слиты в единстве, и это единство есть святыня.
 * Не просто нечто "дорогое", а именно "святыня", то есть нечто такое, чего не должны касаться "чужие руки".
  А теперь, когда эта святыня снята с пьедестала и пошла по рукам, это предательство святыни и - святотатство.
 * Итак, особенности этой картинки: секс здесь возводится на уровень "святыни", а окружающие унижаются до уровня "чужих", чьи прикосновения святыню оскверняют.
  Чувство обделенности. Исходная картинка, скорее всего, такова: муж как мужчина есть ее собственность, то, что принадлежит ей по праву, и вдруг ее собственность достается не ей, а ведь ей и так не хватает. Изначальное и итоговое ощущение бедности.
 * Строго говоря, непонятно, как из разового пользования ее имуществом вытекает ее прямо-таки вопиющая обделенность. Но это только если вдумываться, что обычно желающие переживать люди избегают.
  Физическое отвращение. Мы говорим о настоящем, не придуманном отвращении, когда вопрос: "Ну как теперь с ним жить?" звучит не столько для окружающих, сколько для самой женщины. Так вот, все правильно: этот поступок его действительно загрязнил. Но произошло это только на основе весьма своеобразной картинки, а именно: она увидела ту, его новую женщину - грязной какашкой и прочувствовала, как он к ней прикасается... Брр!!
 * Особенно сильно она это почувствует, если является выраженным кинестетиком и вообще склонна более ощущать, нежели, например, видеть.
  Естественно, он об эту грязную женщину запачкался, и теперь к нему, обмазанному дерьмом, у нее настоящее физическое отвращение.
 * Действие картинки предельно убедительно и логично, некоторые сомнения вызывает лишь лежащее в основе этой картинки убеждение, что другая женщина - это грязно, что близкий контакт мужчины с неразрешенной женщиной его пачкает.
  Подчеркнем еще раз, что в самой ситуации ничего из того, что сейчас я проговариваю и показываю, - нет. Все это создается в творческом процессе понимания или, если вас больше устроит такая формулировка, - в конструируемом видении ситуации.
  Так или иначе, любое переживание начинается с некоторой картинки, с выраженной в образах системы верований, которую носит в своей душе каждый человек. И центр, сердцевина любого переживания - это столкновение образов, картинок мира с самой реальностью. Именно в этот момент вылетают те первые живые искры, которые позже могут быть успешно раздуты до полнокровной эмоции.
  Видение реальности
  Понимание, то есть изначально очень активный и творческий способ видения ситуации, - это только начало. Хорошо известно, что люди воспринимают ситуацию через надежные фильтры, позволяющие им не видеть то, что видеть не хочется, а также через гибкие линзы, помогающие раздуть до любых размеров то, что должно оказаться на месте реальности.
  Если мама внушает дочке: "От тебя с детства одни проблемы, только одни хлопоты, только сплошные неприятности!" - можете быть уверены, она ухитряется говорить полную правду. Она говорит полную правду при том, что говорит невозможное: не бывает, чтобы дети не были радостью, любые дети - когда-то солнышки с масенькими ладошками. Вспомните: когда маленькое солнышко с бантиками, пыхтя, залезает к вам на колени, а потом, удобно устроившись всей попой, деловито открывает вам свою любимую книжку с картинками и тычет пальчиком: "Мама, читай!", то не обнять это славное создание и не поцеловать затылочек с завиточками может только конченый шизоид.
 * Или мама, которой зачем-то нужно жаловаться на тяжелую жизнь.
  Мама может все. Если мама хочет жаловаться на жизнь - она и увидит жизнь тяжелой и лишенной радости. И сделает ее такой!
  И тогда на место реальности становится - ее видение. Иногда - очень своеобразное видение.
  Ожидания и представления о мире
  Представления о мире у возмущающегося человека более всего напоминают прокрустово ложе, в которое реальность уместить не так-то просто. "Должно быть так!", "Так быть не должно" - схемка узкая, а реальность многогранна и богата. Вот они и скрипят друг о друга, при более энергичном столкновении высекая бьющие живым возмущением искры.
  Откуда берутся такие жесткие представления о мире, такие узкие рамки, в которые насильственно загоняются ожидания по отношению к людям и к миру? Есть две главные причины этого. Во-первых, узость, неразвитость мышления, из которой проистекает: "Понимать других НЕ МОГУ".
  Взрослый забывает, как мыслит ребенок, и поэтому считает нормальным пресекать его веселое возбуждение своими требованиями: "Не вертись!", "Сосредоточься!" и другими призывами к благопристойности и порядку. Народ, вы попробуйте сами: вот голова у вас быстро вертится налево и направо (вертится, подчеркиваю, сама - повертите! Повертели?), и, одновременно с этим, попробуйте сосредоточиться на правильном понимании того, чего это хочет мама, которая сейчас на вас ругается.
 * Правильно, не поймете ничего и справедливо получите по затылку.
  Так же, как ребенок еще не знает, что для взрослого значит слово "полезный", так и взрослые уже забыли, что значит для ребенка состояние "хочется" и "интересно". А раз мы друг друга понять не можем, то ребенок возмущается, когда его пичкают "полезным", а взрослые возмущаются, когда ребенок почему-то делает то, что интересно ему, а не родителям.
  Другая причина жестких картинок о мире - эгоцентризм, другими словами: "Понимать других НЕ ХОЧУ". То есть я, конечно, понять-то могу, что иногда не хочется возвращать деньги, взятые взаймы, - сам много раз убеждал себя, что имеется целая куча причин, почему с возвратом чужих денег я могу повременить. Но когда не отдают деньги мне - простите, это ситуация совсем другая. Проблемы есть у всех, мне деньги нужны, и поэтому я понимать уже никого не хочу. И не буду. И мне просто непонятно, как можно быть таким непорядочным.
  Тимур ============
  Интересно проследить, как с возрастом все эти фильтры и линзы формируются. Сначала появляется главное: различение "хорошо" и "плохо". Различение пока только на своем собственном опыте: ругают - плохо, хвалят - хорошо. Представление о "хорошо" и "плохо" вообще начинаются с самых что ни на есть личных переживаний: МНЕ хорошо или плохо. Кому-то приходилось опасаться резкого голоса, кому-то - мягкого ремня, кому-то горячих маминых слез, кому - холодного тона: методы воспитания разные. В любом случае ощущение противности "плохого" идет оттуда, из детских наказаний.
  Когда неприятные переживания в связи с "плохо" запомнили и голова, и попа, мы переходим к частностям: что конкретно плохо, а за что тебя похвалят. Поначалу, пока детской голове не до абстракций, воспринимаются лишь вполне простые вещи: нельзя трогать спички, нельзя брать мамину помаду, тете надо сказать "Здрасте", а когда мама готовит, надо сидеть тихо.
 * Пока мама последовательна, а вещи простые, ребенок усваивает правила быстро: чего тут не понимать-то?
  Правда, позже он вдруг замечает, что другие мальчики и дяди делают-таки то, что у ребенка помечено как "нельзя", и в голове возникает первая путаница: то ли они "плохие", то ли я дурак, то ли папа и мама меня обманывают.
 * То ли вообще об этом не думать.
  Дальше больше. Ребенок растет, учится делать выводы и обобщения и уже может размышлять и продуцировать свои собственные "хорошо" и "плохо". Что он активно и делает. Делает настолько активно, что количество полученных таким, логическим, путем жестких правил начинает уже зашкаливать и сбивать с толку. В голове смешиваются и выдвигают совершенно противоречивые требования самые разные убеждения и принципы: услышанные, придуманные, вычитанные, почерпнутые у одноклассников плюс еще те, из детства.
  Результат? Еще несколько лет тратится на приведение всего этого принципиального хозяйства хоть в какой-нибудь порядок, после чего, встряхнув головой, человек говорит себе: "Хватит!" и мышление закрывает. А чтобы закончить это раз и навсегда, чтобы снова не пришлось трудно думать, человек ставит себе (и другим) четкие внятные знаки на дороге жизни: чего строго можно, а чего нельзя.
 * Впрочем, люди хорошо образованные немного терпимее: им одной системой знаков не обойтись. А там, где систем больше, уже существует представление об их относительности.
  Бывает, правда, что у некоторых (к сожалению, не у всех, хоть это и считается нормой развития) появляется и еще одно основание для своего "хорошо" и "плохо": эмпатия. Сопереживание другому человеку.
 * Это уже не страх перед наказанием и не желание сохранить незыблемость своих картинок и рамок. Это - внимание к другому.
  И тогда доброта (или недобрость, или пустая нейтральность) того или иного своего действия, слова или взгляда определяется не выученными попой опасениями, не заученными догмами, а тем, как эти слова и действия отзовутся в жизни людей рядом: людей, которых ты действительно видишь, которых ценишь и о которых ты заботишься.
 * Но это другая история, в которой формочки смешны и не при чем.
  ============
  Итак, сознание мое узкое, а видение реальности под будущее возмущение уже подредактировано - что получится в результате? Верно, в результате получится стычка, столкновение, полетят искры, появятся поводы для эмоций.
  НО!!!
  Но поводы для каких эмоций - это еще пока не определено.
  Анекдоты из психологической курилки
  В публичном доме послали девушку к новому клиенту, через две минуты она выбегает от него с рыданиями:
  - Ой, ужас! Ой, какой ужас!
  Что делать? Послали к этому клиенту другую, та через пять минут вываливается оттуда вся в слезах:
  - Ах, ужас! ужас! ужас!
  Делать нечего, послали к нему самую опытную... Та зашла, и полчаса ее нет. Наконец выходит:
  - Ну... ужас. Но не "ужас-ужас-ужас!"
  Событие, его осмысление и способы его переживания
  - В этой народной песне поется о бедном рыбаке и влюбленной девушке. Каждое утро рыбак уходил в море, а бедная девушка ждала его на берегу. Но однажды в море разыгрался страшный шторм, и утлая лодка рыбака не вернулась в Неаполь...
  На глазах Марии выступили слезы
  Вот ситуация: у вас на рынке вытащили из кармана некоторую крупную (для вас) сумму денег. Ваши эмоции? А если деньги последние, а если не все ваши, а если... Короче, влипли. Ваши переживания?
  Да разные могут быть переживания...
  Начнем с нормальных. Обычных, человеческих, то есть - с Драматизаций.
  Драматизации - это намеренное создание переживаний, драм, активное раскручивание души на какие-либо (и в первую очередь эмоционально болезненные) переживания. Например, на возмущение. Или обиду. Или, как минимум, недовольство.
 * Что предпочитаете вы?
  Кстати, то, на кого именно вы будете обижаться (злиться, сердиться, дуться, оскорбляться - любимое подчеркнуть), также является вашим личным (то есть совершенно свободным) выбором. Любителей комбинаторики порадую табличкой из девяти клеточек, которую можно даже порешать.
  Куда направлена/
  Любимая эмоция На жизнь На людей На себя Обида Ну почему это
  произошло именно со мной и именно сейчас? ? ? Возмущение ? Ну что за люди? Ну как так можно? ? Недовольство ? ? Ну почему я был таким растяпой? Ну когда я поумнею? Остальные клеточки заполните сами, слушая своих друзей и знакомых в периоды их воодушевленных эмоциональных выплесков. Естественно, эта примитивная табличка непростительно обедняет буйную палитру наших с вами справедливых чувств, но хотя бы некоторое представление о богатых возможностях человеческой психики дает.
 * А также способствует размышлениям о том, что авторы (творцы, режиссеры) эмоций в гораздо большей степени не всякого рода "объективные обстоятельства", а мы с вами.
  Обладающие даже минимальным жизненным опытом люди знают, что происшедшие с ними события можно и не драматизировать. Во-первых, многим (особенно студентам) знакома полностью пофигистская реакция (а точнее, полное отсутствие реакции), например, в варианте "Ну и что такого?". Отработанный пофигизм позволяет "не брать в голову" любые (а тем более частые в трудной студенческой жизни) неприятности, как только они выпадают из зоны прямой видимости. Во-вторых, некоторые деловые люди предпочитают деловой (а не эмоциональный) подход к ситуации, который предполагает не нервное трепыхание, а ответственное размышление: "Это произошло. Что теперь необходимо предпринять?"
 * И, естественно, за этим следует реализация программы, которая признана разумной.
  Любителей экзотики могу познакомить еще и с позитивными вариантами восприятия (и переживания) неприятной[1] ситуации.
  У вас на рынке вытащили крупную сумму денег... Учеба: "Какие выводы я могу и должен сделать из происшедшего? Чему это меня учит?"
 * Деньги, особенно крупные суммы, лучше держать не в наружном кармане и не в болтающихся сумочках, а элементарно в бумажнике, и поглубже. Короче - не щелкай клювом.
  У вас на рынке вытащили крупную сумму денег... Интерес: "Со мной такого и так никогда еще не происходило!"
 * Кстати, вполне понятный интерес к этой ситуации проявят и все ваши знакомые, соответственно, у вас появляется классная тема поделиться.
  А отсюда естественно проистекает и наиболее странная для нормальных людей реакция - благодарность. "Что еще, кроме важных уроков, подарила мне эта ситуация?" Повод встретиться с друзьями, до которых, пока у вас проблем не было, вы все доехать не могли? Возможность посмотреть на голубое небо и подумать о том, что у вас не сможет украсть никто: радость дышать, видеть людей, надеяться?
 * Да и просто, поскольку теперь денег нет, картошку сейчас не покупать и ишаком с рынка не тащиться.
  Личностный подвал
  - Голова - предмет темный и исследованию не подлежит, - сказал доктор.
  - Мудро! - закивала Федосья Ивановна, накрывая маленький столик и ставя на нем графинчик.
  Совершив экскурсию в театр душевно-переживательной самодеятельности, возвратимся к столкновению между ожиданиями и видением реальности. То, какую эмоцию вы будете (и будете ли вообще) раскручивать, в первую очередь определяется состоянием вашего личностного подвала, а именно:
  * вашими привычками и стереотипами,
  * вашим душевным состоянием (радостью, воодушевлением - или болью и желанием ударить), а также
  * вашими прикидками о выгоде (житейской или душевной) от тех или иных переживаний (внутренних или выраженных открыто). Вашими привычными манипуляциями.
  Привычки и стереотипы
  Садовый фрукт? Яблоко. Домашняя птица? Курица. Часть лица? Нос. Поэт? Пушкин.
  Ответы всех нормальных людей
  Привычки - это то, как привыкли вы. Стереотипы - это то, как привыкли все. А вы - вслед за ними. Потому что вас так воспитали.
  Если вы человек воспитанный, вы знаете, что такое "возмутительно". Возмутительно, если молодой человек не уступил место бабушке. Ужас! Возмутительно, если бабушка не хочет тихо и порядочно вязать носки своему внуку, а собирается неизвестно с кем идти на байдарке в Карелию. Кошмар! Возмутительно, если друг оказался вдруг не со мной и не там, а хам.
 * Блин!
  Конкретный список возмутительных ситуаций, бывает, оспаривается в разных тусовках, но по большинству пунктов расхождений нет и о них известно главное:
  Все нормальные люди здесь возмущаются.
  Тут возмущалась твоя мама, кричал твой отец, сердилась твоя бабушка - естественно, ты не покинешь их сомкнутые ряды. Тебя так воспитали - ты таким и будешь.
 * Особенно, если ни о чем не задумываться.
  Боль или радость
  - Почему ангелы летают?
 - Потому что у них на душе - легко!
  Не грузись
  Привычки привычками, а живое душевное (и вообще физическое) состояние также значит много. Если вдруг, например, случайно, твое тело выспалось, а душа ликует, возносится и поет от долгожданного телефонного звонка, обещающего тебе... (продолжите сами) - вас не смутят даже совершенно возмутительные ухмылки сами знаете кого.
 * Потому что все - класс!
  Другое дело, когда жизнь тяжелая, а душа болит. Такое бывает: устал как черт, зуб ноет, спина болит, дети орут, а в холодильнике сгнили помидоры... Правильно, тогда жизнь противная и вообще все гады. Поэтому любая заботящаяся о себе женщина заботится о том, чтобы мужа вечером покормить и отдохнуть. А если хорошую жизнь тебе никто (или ты сам себе) не устроил, скорее всего, ты захочешь кусаться. Боль, душевная или житейская, - это неприятно. Боль рождает агрессию. Боль рождает желание ударить.
 * И тогда ты начинаешь возмущаться. То есть драться с плохим миром.
  Выгоды
  - Ах, батюшка, меня изнасиловали! Что мне делать?!
  - ...Съешь лимон.
  - Зачем?
  - А чтобы морда такая довольная не была.
  Из жизни
  Самый любопытный элемент душевного подвала - это выгоды, житейские или душевные, стоящие за раскруткой искомой эмоции. Что за выгоды? Ну, они бывают очень разные. Например, сделать кого-то виноватым и заставить его отрабатывать свою вину - выгода очень житейски реальная.
 * Опоздание парня на пятнадцать минут будет ему стоить: цветы, хорошее кафе с шампанским и весь вечер вокруг меня крутиться. А иначе - не поздоровится, потому ведь как: опоздал! ко мне! на свидание! А я тут, как дура, стою! (Простите, завелась.)
  Если я делаю мелкую мстюльку, меня устроит выгода условная: я его виноватым сделал, он переживает - уже и это хорошо.
 * Чего тут не понять? Ему плохо - значит, мне хорошо.
  Достаточно подробно тему условных, а также вполне реальных выгод от тех или иных переживаний я разобрал в книге "Истинная правда", в главе "Человек играющий", а здесь могу только добавить еще пару милых эпизодов.
  Мудрая мама Катя
  У мудрой мамы Кати две дочери-красавицы: старшая Аня и младшая Яся. И вот приходит домой Яся и горько плачет: "Мы прыгали через резиночку, а противная Анька ее у меня взяла - без спросу! - и порвала!"
 * Далее - рассказ мамы Кати.
  Обняла, спрашиваю: "Ну, и зачем ты плачешь?"
  Она повторяет: "Потому что Анька у меня резиночку порвала!" - и уже топает ножками.
 * Хочется пожалеть, но ведь за топаньем - не боль, а желание мстюльки... Господи, когда они прекратят постоянные войнушки между собой?
  Я спрашиваю у нее еще раз: "Я не спрашиваю, почему ты плачешь, я спрашиваю - зачем?" Она решает не отвечать и начинает для этого плакать еще громче.
  Тогда я спрашиваю у старшей: "А ты поняла мой вопрос? Почему - это понятно, а как ты думаешь, зачем Яся это делает?"
  Аня, пожав плечами, отвечает сразу и спокойно: "Чтобы ты меня наказала. Например, подзатыльник дала". Потом, размышляя вслух: "А почему плачет? Потому что ей обидно и хочется меня стукнуть, а у самой силенок не хватает, и она знает, что я сдачи дам".
  "Яся, а ты как думаешь? Это так? - Я понимаю, что я немного садистка, но дочку истеричкой я видеть не хочу и добиваюсь, чтобы она начала думать. - Ведь ты за этим плачешь?"
  "Нет! - кричит и упорствует она мне в ответ. - Что вы все ко мне пристали, я же уже сказала, что плачу потому что, что Анька резиночку порвала, - неужели непонятно! А вот ты, мама, ее даже и наказать не хочешь и меня этим еще сильнее доводишь!"
  Спектакль в театре
  Рассказывает (с придыханием) милая девушка, актриса по жизни: "Нет, ну вы представляете, он, этот мой муж, заснул прям в театре! Прям вот в зале, во время спектакля!! Я так была возмущена, просто не знаю, что это такое!" - и долго делает выразительные глаза, требуя разделить ее праведное возмущение.
 * Если быть скучным аналитиком, то выразительные глаза и интонации с придыханием - как раз та линза, которая из реальности делает выпуклую, то есть кривую, картинку.
  Правда, рассказывалось все это в Синтоне, конкретно в связи с анализом манипуляций, и милая девушка, сообразив, что зритель не тот и она излишне увлеклась, закончила: "Вообще-то постановка была действительно скучная, и вторую часть я сама смотреть не хотела. А если заглянуть еще глубже... Честно говоря, я тогда просто хотела с ним расстаться, а тут был такой удобный повод: в театре! заснул!"
 * Вот вам и выразительные глаза при ближайшем рассмотрении.
  Итого
  Итого:
  * если человек привык и считает естественным для себя возмущаться,
  * если внутренняя боль ищет выхода, чтобы выплеснуться на того, кому не повезло,
  * если возмущение оказывается житейски или душевно выгодным,
  плюс помножьте на энергетику темперамента,
  то что будет?
  Подвал дрожит от напряжения...
  Настоящее переживание: обоснование и раскрутка
  - Я ему покажу кузькину мать!.. Елдырин, узнай, чья это собака, и составляй протокол! А собаку истребить надо. Немедля! Она наверное бешеная... Чья это собака, спрашиваю?
  - Это, кажись, генерала Жигалова! - говорит кто-то из толпы.
  - Генерала Жигалова? Гм!.. Сними-ка, брат Елдырин, с меня пальто... Ужас, как жарко! Должно полагать, перед дождем... А собачонка ничего себе... Шустрая такая...
  Надеюсь, встречали не только у Чехова
  Искра уже пролетела, подвал дрожит, - а будет ли взрыв? Возможно. Но могут быть и варианты.

<< Пред.           стр. 1 (из 17)           След. >>

Список литературы по разделу