КРАВЧEНКО С А СОЦИОЛОГИЯ ПАРАДИГМЫ ЧEРEЗ ПРИЗМУ СОЦИОЛОГИЧEСКОГО ВООБРАЖEНИЯ - М ЭКЗАМEН 2002 - 511 С 7

Бурдье с позиций его теории структуралистского конструктивизма. Как Вы полагаете, с
чем Бурдье мог столь резко не согласиться с Марксом по поводу его видения классов?
Что же из себя могут представлять классы, по Бурдье? Сравните интерпретации классов
этими и другими социологов.
(Проверить себя по этим вопросам Вы можете, обратившись к первоисточнику: Бурдье П. Социология политики. М.: Socio-Logos, 1993, раздел: "Социальное пространство и генезис "классов"").
2. Как влияет капитал и его структура на политические позиции индивида?
Бурдье пишет: "Интерес или безразличие к политике можно было бы понять лучше,
если бы мы умели видеть, что тяга к использованию политической "власти" (власти
избирать, рассуждать о политике, заниматься политикой) находиться в зависимости от
реальности получения этой власти, а безразличие к ней, если угодно, есть лишь
демонстрация бессилия".
Как бы Вы прокомментировали это высказывание, постулирующее связь между безразличием и неспособностью? Можно ли его, по Вашему мнению, экстраполировать на российские политические реалии?

283
3. Бурдье замечает, что характер оппозиции во Франции зависит, прежде всего, от социального капитала: высшие слои апеллируют к общественности, рабочие и служащие рассчитывают на забастовку, ремесленники и мелкие коммерсанты -прибегают к манифестациям.
Характерно ли это утверждения для России? Какие другие социальные факторы способствуют участию людей в протестных движениях и в каких?
Основные термины и выражения
Структуралистский конструктивизм, двойное структурирование социальной реальности, основная теорема структуралистского конструктивизма, концепция габитуса, капитал, концепция поля, социальные практики, экономический капитал, культурный капитал, социальный капитал, символический капитал, конвертируемость капиталов, общий объем капиталов, сочетание капиталов
ЛИТЕРАТУРА
Ашин Г.К., Кравченко С.А., Лозанский Э.Д. Социология политики. Сравнительный анализ российских и американских политических реалий. М., Экзамен, 2001. - Тема 6 - "Объединительные парадигмы: деятельные политические агенты в самоорганизующихся структурах"
Бурдье П. Начала. М.: Socio-Logos, 1994. - Лекции и беседы: "Ориентиры", "Социальное пространство и символическая власть", "Делегирование и политический фетишизм".
Бурдье П. Социальное пространство и символическая власть // Альманах THESIS, весна 1993, т. 1, вып.2
Бурдье П. Социология политики. М.: Socio-Logos, 1993
Бурдье П. Университетская докса и творчество: против схоластических делений // Socio-Logos'96. Альманах Российско-французского центра социологических исследований Российской АН. М.: Socio-Logos, 1996
Здравомыслов А.Г. Социология конфликта. М.: Аспект Пресс, 1995. -Рекомендуется глава 5, раздел 1 - "Конфликт и власть" и раздел 3 - "Политический конфликт"
Кочанов ЮЛ. Практическая топология социальных групп // Socio-Logos'96. Альманах Российско-французского центра социологических исследований Российской АН. М.: Socio-Logos '96, 1996
Кочанов Ю. Опыты о поле политики. М.: Институт экспериментальной социологии, 1994. - Данная монография рекомендуется как дополнительная литература
Современная социальная теория: Бурдье, Гидденс, Хабермас. Новосибирск: Издательство Новосибирского университета, 1995
Учебный социологический словарь с английскими и испанскими эквивалентами. Издание 4-е, дополненное, переработанное. Общая редакция С.А. Кравченко. М.: Экзамен, 2001

284
Шматко Н.А. Генетический структурализм Пьера Бурдье. - История теоретической социологии. - Т. 4. - С.-Петербург, издательство Русского Христианского гуманитарного института, 2000
Шматко Н.А. Практические и конструируемые социальные группы: деятельностно-активистский подход. - Россия: трансформирующееся общество. М.: КАНОН-ПРЕСС-Ц, 2001

285
Тема 18. СИНЕРГЕТИКА И ПОСТСТРУКТУРАЛИЗМ КАК ПРЕДВЕСТНИКИ
ПОСТМОДЕРНИСТСКИХ ТЕОРИЙ
1. Синергетика: изучение самоорганизующихся структур
2. М. Фуко: основание теории археологии знания
3. Постструктурализм Ж. Дерриды
4. У. Бек: создание теории общества риска
5. Фукоизм о знании и власти, их контроле над людьми
В 70-е - 80-е годы прошлого столетия ряд ученых, как представители естественных, так и социальных наук, заявили, что социальные и культурные изменения, происходящие в мире, столь радикальны, что уже не могут быть объяснены с помощью классических наук, основанных на презумпции внешней причины (силы, Бога или какого-либо Автора) как источника изменений, линейной эволюции - от стадии к стадии. С точки зрения этих ученых, мироздание все более приобретает хаотическое содержание, находящееся в процессе самоорганизации. Оно не только изменяется под воздействием внешней принудительной каузальности, но и под влиянием внутренней саморефлексии, как бы внутренних команд, исходящих от объектов, явлений, социальной структуры, что обусловливает появление принципиально новых обстоятельств: реализация конкретного варианта развития из ряда возможностей может не быть результатом рациональных действий людей вообще.
Исследования этих новаций пошли по двум взаимно пересекающимся направлениям. Первое - синергетика. Синергетика (от греч. synergos - совместно действующий) - теория среднего уровня, изучающая совместное действие внешней принудительной каузальности и внутренней саморефлексии социальных реалий, которая имеет характер случайных, непредвиденных колебаний. Её предметом является эффект возникновения из дезорганизации, беспорядка и хаоса самоорганизующихся структур, что можно изучать посредством междисциплинарных исследований.
Второе - постструктурализм. Это направление представляют социальные теоретики и социологии, которые пытались хаотичную сущность социального мира рассматривать как определенный текст, истолковывая его с помощью инструментария, прежде всего, семиотики (наука о знаках и знаковых системах), а также разного рода леворадикальных теорий, применяемых в социальном познании. В итоге ученые, проявляя воистину незаурядное социологическое воображение, пытались создать новаторские теоретическо-методологические подходы, которые позволяют углублять наши представления о характере новых социальных тенденций, о том, в каких направлениях идет развитие человеческой цивилизации.
1. Синергетика: изучение самоорганизующихся структур Порядок из хаоса
В принципе в природе и обществе всегда существовали реалии, которые отличались как однородностью, относительной устойчивостью и равновесием, так и сложностью, хаосом, неравновестностью. Современное мироздание претерпевает радикальные изменения в направлении сложности, плюрализма, случайностей, непредсказуемых флуктуации.

286
Классическая наука и большинство из изученных Вами социологических парадигм основное внимание уделяли изучению устойчивости структур, порядку, равновесию. При этом понимание социальной динамики связывалось с обоснованием детерминистических законов или мягче - выявлением причинно-следственных связей между социальными фактами, что позволяло через наблюдения и фиксации предшествующих неоднократно повторяющихся, устойчивых тенденций прогнозировать будущее. Иными словами, социальные законы трактовались как "объективные", не подвластные времени, из чего следовало, что стадии развития, пройденные одними народами, должны были в принципе повториться в истории других народов. С той лишь оговоркой, что сказанное не умаляло вообще роли субъективного фактора, случайности. Но подчеркивалось, что созидательные возможности социальных агентов были ограничены: они могли действовать лишь в контексте определенных "исторических закономерностей" и не могли радикально повлиять на характер общественных структур тем более изменить само направление социально-исторического развития.
Правда, ряд социологов и социальных теоретиков - Н. Динилевский, О. Шпенглер, Н. Кондратьев, П. Сорокин и др. - ещё в конце XIX - начале XX вв. высказали идеи, по существу, подрывавшие представления о линейном прогрессе. Так, известный русский социолог Н. Данилевский считается создателем первой в истории социологии антиэволюционистской модели общественного прогресса1. По его мнению, прогресс человечества состоит не в том, "чтобы всем идти в одном направлении, а в том, чтобы все поле, составляющее поприще исторической деятельности, исходить в разных направлениях".
П. Сорокин также продолжил исследования социальной нелинейности и неравновестности. "История, - писал он, - показывает только бесцельные флуктуации... вопреки моему желанию увидеть в истории этапы поступательного, прогрессивного развития, я неизбежно терплю неудачу, пытаясь как-то подкрепить такую теорию фактами. В силу этих обстоятельств я вынужден удовлетвориться менее чарующей, хотя, возможно более корректной концепцией бесцельных исторических флуктуации"2 (подробнее об этом речь шла ранее в теме 15). В последствии Сорокин конкретизировал исследования случайности и непредсказуемых флуктуации на примере изучения бедствий, рисков и катастроф, написав специальную работу "Человек и общество в условиях бедствий". В ней он выясняет то, как "влияют катастрофы на простейшие мыслительные процессы и на мыслительную жизнь в целом". В работе, по существу, был сформулирован новый, недетерминистский стиль мышления, признававший случайность и бедствия естественными компонентами общественного развития. Более того, прямо указывалось, что они не только разрушительны, но и конструктивны: "бедствия не являются исключительным злом: наряду с их разрушительными и вредными действиями они играют также конструктивную и положительную роль в истории культуры и творческой деятельности человека. Для человечества катастрофы имеют великое обучающее значение"3.
Вновь интерес ученых к проблемам порядка и хаоса возрастает в 70-80 годы прошлого столетия, что связано с образованием и институализацией синергетики.
1 См.: Данилевский Н.Я. - Российская социологическая энциклопедия. М.: Издательская группа
НОРМА-ИНФРА-М, 1998.-С. 108
2 Сорокин П.А. Человек. Цивилизация. Общество. М.: Политиздат, 1992. - С. 310
3 Сорокин 77. Человек и общество в условиях бедствия (фрагменты книги). - Вопросы социологии,
1993,№3.-С53

287
У истоков синергетики стояли профессор-физик Г. Хакен4, лауреат Нобелевской премии бельгийский физико-химик И. Пригожий, российские математики и физики А.Н. Колмагоров, В.И. Арнольд, Я.Г. Синай и др. Учеными были проведены исследования самодвижения материи, в основе которых лежали вероятностные процессы необходимости и случайности. В случае с социальными системами применение принципов синергетики позволяет исследовать качественные изменения в обществе на основе учета взаимоотношений как между внешними и внутренними факторами воздействия, так и соотношения рациональных и иррациональных действий людей. Эти факторы закладывают определенный потенциал непредсказуемости, иррациональности, непреднамеренности в процесс общественного развития.
Таким образом, синергетика пришла в социологию в конце 70-х годов из естественных наук, прежде всего из физики и химии. И. Пригожий и И. Стенгерс в книге "Порядок из хаоса" утверждают, что классическая западноевропейская наука не смогла удовлетворительно раскрыть вопрос об отношении хаоса и порядка. "От каких предпосылок классической науки удалось избавиться современной науке? Как правило, от тех, которые были сосредоточены вокруг основополагающего тезиса, согласно которому на определенном уровне мир устроен просто и подчиняется обратимым во времени фундаментальным законам. Подобная точка зрения представляется нам сегодня чрезмерным упрощением"5.
Новый взгляд на мироздание
Какой же взгляд на мироздание предлагает синергетика? По И. Пригожину и И. Стенгерс, в самом общем виде её положения сводятся к следующему.
Во-первых, мироздание - "более не пассивная субстанция, описываемая в рамках механистической картины мира, ей также свойственна спонтанная активность"6. Из "спонтанной активности" социальных реалий следует, что мир устроен не рационально и что историческое развитие человеческой цивилизации связано со случайностью, многовариантностью и альтернативностью.
Во-вторых, темпы развития не заданы однозначно: "значимость временных масштабов варьируется в зависимости от объекта". С увеличением сложности структуры увеличивается и сложность динамики её развития, что связано с возрастанием эволюционных ритмов, непредсказуемых флуктуации, которые становятся особенно рельефными, очевидными при переходе структурой определенного порога. "Человеческие сообщества, особенно в наше время, имеют свои, существенно более короткие временные масштабы. Мы уже упоминали о том, что необратимость начинается тогда, когда сложность эволюционирующей системы превосходит некий порог. Примечательно, что с увеличением динамической сложности (от камня к человеческому обществу) роль стрелы времени, эволюционных ритмов возрастает"7. При этом ученые считают "особенно важным" то обстоятельство, что "стрела времени влечет за собой случайность"8.
4 Среди его работ, опубликованных на русском языке: Хакен Г. Синергетика. М., 1980;
Информация и самоорганизация: Макроскопический подход к сложным системам. М., 1991
5 Пригожим К, Стингере И. Порядок из хаоса. Новый диалог человека с природой. М.:
Эдиториал УРСС, 2001. - С. 16
6 Там же.-С. 18
7 Там же. - С. 265
8 Там же

288
В-третьих, хаос отнюдь не означает отсутствие порядка вообще, как это представляется в классической науке. Более того, хаос может быть не только разрушителен, но и играть роль созидательной силы, порождая системы или переводя их на качественно новый уровень развития, что, стало быть, предполагает и новый определенный порядок. Одним из "главных выводов" синергетики является то, что "источником порядка является неравновесность. Неравновесность есть то, что порождает "порядок из хаоса""9. Естественно, что при этом в порядок вкладывается иной смысл: "как мы уже упоминали, понятие порядка (или беспорядка) сложнее, чем можно было бы думать"10.
Согласно синергетике, порядок, развитие общества вообще не мыслится без бифуркаций - определенных периодов, в которых флуктуации внешних и внутренних факторов развития, а также непредвиденные последствия действий людей достигают критического уровня, что влечет за собой неустойчивость, возможности различных вариантов развития. Однако в результате общественная система может самоструктурироваться и выйти на более высокий уровень упорядоченности. "Идеи о нестабильности флуктуации начинают проникать в социальные науки, - пишут Пригожий и Стингере. - Ныне мы знаем, что человеческое общество представляет собой необычайно сложную систему, способную претерпевать огромное число бифуркаций, что подтверждается множеством культур, сложившихся на протяжении сравнительно короткого периода в истории человечества... Мы живем в опасном и неопределенном мире, внушающем не чувство слепой уверенности, а лишь то же чувство умеренной надежды, которые некоторые талмудические тексты Книги Бытия приписывают богу: "Двадцать шесть попыток предшествовали сотворению мира, и все они окончились неудачей. Мир человека возник из хаоса обломков, оставшихся от прежних попыток. Он слишком хрупок и рискует снова обратиться в ничто. "Будем надеяться, что на этот раз получилось", - воскликнул бог, сотворив мир, и эта надежда сопутствовала всей последующей истории мира и человечества, подчеркивая с самого начала этой истории, что та отмечена печатью неустранимой неопределенности""11.
В-четвертых, в синергетике процесс общественного развития мыслится как непредсказуемая смена состояний общества и его структур, в отличие от классического видения развития от одной стадии к другой. При этом не предполагается четкого выявления ни причины, ни конкретных социальных акторов новых состояний. Заметим, что для постструктуралистских теорий характерно понятие "смерть субъекта" - метафора, обозначающая расшатывание монолитности субъекта - Бога, Творца или Автора (подробнее об этом пойдет речь ниже). Особенно в условиях бифуркации становится практически невозможно выявить субъекта перемен, ибо "мы знаем, что столь сложные системы обладают высокой чувствительностью к флуктуациям..., даже малые флуктуации могут усиливаться и изменять всю их структуру (это означает, в частности, что индивидуальная активность вовсе не обречена на бессмысленность)"12.
Наконец, в-пятых, отметим, что современные науки "избавились от слепой веры в рациональное как нечто замкнутое и отказались от идеала достижимости окончательного знания, казавшегося почти достигнутым"13. Аналогично, наука
9 Там же.-С. 252
10 Там же
11 Там же.-С. 276
12 Там же
13 Там же. - С. 270

289
напрямую более не связывается с прогрессом, развитием культуры, ибо создает угрозы для традиций и социального опыта, укоренившихся в культуре. В итоге, сегодня наука создает отличную тенденцию "по сравнению с классической: в противоположность "прозрачности" классического мышления она ведет к "смутной" картине мира"14.
Постнеклассическая методология
Из сказанного следует, что прежние классические теории и методологии, ориентированные на выявление универсальных связей, на "истинный" результат, который можно было бы спустя некоторое время независимо перепроверить, не годятся для исследований самоорганизующихся структур. Они были предназначены для познания традиционного, замкнутого типа общества, которое практически не знало рельефно выраженных бифуркаций. Неклассические теории и методологии (феноменология, этнометодология, символический интеракционизм и др.), сделавшие ставку на постижение истины посредством разнообразных интерпретаций, также оказались малоэффективными для изучения систем, подверженных непредвиденным ритмам.
Соответственно, для понимания самоорганизующихся структур потребовался принципиально новый теоретико-методологический инструментарий. Новая методология получила название постнеклассической. В ней под вопрос был поставлен логоцентризм - традиция, характерная для всей западной культуры и науки, о том, что мироздание имеет свою логику развития, предполагающую линейный детерминизм, выраженный, прежде всего в принудительной причинности явлений и событий, генетической, диалектической связи между ними. Концепция логоцентризма также подверглась критике за отражение сугубо мужского начала, доминирования "мужской логики", "мужского менталитета", что получило название фаллологоцентризма или фаллоцентризма.
В основу же постмодернистских теорий был положен неодетерминизм - принцип, обосновывающий нелинейность развития мира, отсутствие внешней причины, отказ от принудительной причинности, признающий естественность и неуничтожимость случайности и непредсказуемых флуктуации. Как будет показано ниже, ученые, руководствующиеся этим принципом, сумели создать свои, весьма специфические парадигмы. При этом важно подчеркнуть, что большинство из них не отрицает диалектику и традиционный (линейный) детерминизм вообще, рассматривая их как частный случай развития мироздания.
Постнеклассическая методология ориентирована на изучение самоорганизующихся систем, для которых характерны две особенности: 1) система должна быть открытой для взаимодействия с окружающей средой - другими институтами и обществами; 2) число неупорядоченных флуктуации должно превышать определенный минимум. Отдельный случайный ритм не позволяет указать конкретную причину и её следствие. Но по совокупности случайностей вполне можно выявить статистическую причинность и общее, результирующее следствие самоорганизации конкретной структуры.
Именно эта методология, по мнению ряда социологов, наиболее пригодна для исследования современных обществ и их структур, которые становятся все более открытыми для контактов с другими культурами вплоть до организации транснационального производства, участия в формировании единого мирового

14

Там же. - С. 275

290
рынка, интеграции ценностей и норм других народов. Она позволяет изучать спектр возможных путей развития, когда каждый имеет лишь вероятностный характер, а также то, как система, подвергшаяся колебаниям факторов развития (включая и воздействия внешние) в зонах (точках) бифуркации, обретает такое состояние, при котором начинается процесс её самообновления, самоструктурирования с переходом на новый уровень упорядоченности.
2. М. Фуко: основание теории археологии знания
Мишель (Поль-Мишель) Фуко (М. Foucault) - французский социальный теоретик, родился в 1926 году. Является одним из основоположников постструктурализма.
М. Фуко изучал философию и психологию в Сорбонне, психопатологию в Парижском институте психологии. Преподавал социальные науки в разных странах мира. С 1970 г. и до конца жизни заведовал кафедрой истории систем мысли в Коллеж де Франс.
В разные периоды творчества на М. Фуко оказывали влияние 3. Фрейд, Ф. Ницше, К. Маркс, К. Леви-Стросс. Он автор многих крупных работ, среди которых "Археология знания и дискурс языка", "Сумасшествие и цивилизация", "Безумие и неразумие: история безумия и классический век", "Надзирать и наказывать: рождение тюрьмы", "Мысль извне", "Что такое автор", "Игра власти", "Субъективность и истина", "История сексуальности" в трех томах и др.
Ряд его работ переведен на русский язык: "Слова и вещи. Археология гуманитарных наук", "Герменевтика субъекта. Курс лекций в Коллеж де Франс", "Пользование наслаждением", "Жизнь: опыт и наука", "Забота об истине", "О тансгрессии", "Ницше, Фрейд, Маркс", "Что такое Просвещение", "Археология знания", "Воля к истине: По ту сторону власти и сексуальности. Работы разных лет", "Забота о себе", "История безумия в классическую эпоху", "Надзирать и наказывать", "Это не трубка" и др.
Умер М. Фуко в 1984 году. Два года спустя был создан "Центр Мишеля Фуко", занимающийся изучением и популяризацией его творчества.
Предмет археологии знания
Фуко один из первых выступил с критикой традиционных принципов социальных наук. За это приобрел известность "агрессивного антисциентиста" и сам подвергался нелицеприятной критике15. Вместе с тем Фуко предложил оригинальный теоретико-методологический инструментарий, основанный на постулате о том, что социальный мир всегда структурируется посредством определенных языковых средств. Он получил выражение в теории археологии знания, которая с его точки зрения позволяет более объективно воспроизводить характер знания о социальных феноменах как прошлого, так и настоящего, абстрагируясь при этом от их содержательного контекста. Иными словами, археология знания практически диаметрально противоположна феноменологической социологии, которая, как Вы помните, акцент делает на углубленную интерпретацию именно содержания контекста (см. темы 8 и 9).
15 См.: Давыдов Ю.Н. У истоков социологического постмодернизма: от распредмечивания социальной науки к плюралистическому разложению разумности. - История теоретической социологии. Том 4. - С-Петербург, 2000

291
Итак, по Фуко, предметом археологии знания являются объекты, вещи вне их контекста - своего рода "молчаливые монументы". Абстрагирование от субъекта, который, по его мнению, господствовал в социальных науках, начиная с XIX века, позволяет преодолеть субъективность, "ангажированность" социально-гуманитарного знания. Если герменевтические науки исследовали то, что люди говорят, то Фуко акцент делает на изучении дискурса как практики.
Традиционно в социологии дискурс понимается как социальный диалог, осуществляемый посредством определенных знаков, который происходит между индивидами, социальными группами через общественные институты или между самими социальными институтами. Для Фуко же дискурс - это, прежде всего, определенное установление, обусловливающее режим существования объектов: "Задача состоит не в том - уже не в том, чтобы рассматривать дискурсы как совокупности знаков (то есть обозначающих элементы, которые отсылают к содержаниям или к представлениям), но в том, чтобы рассматривать их как практики, которые систематически образуют объекты, о которых они говорят"16.
Метод деконструкции
Фуко предложил особый метод исследования дискурсивных практик. Он состоит из двух взаимосвязанных исследовательских приемов. Первый -деконструкция дискурса на составляющие его компоненты. Этот прием позволяет скрупулезно описать отдельные культурные практики или знание, устранив "налет" субъективного, человеческого фактора, который мог в них потенциально присутствовать. В итоге исследователь должен стремиться к тому, чтобы определить правила образования конкретного дискурса в определенное историческое время. Так, например, речь может идти о правилах образования понятий в конкретной области знания. Эти правила образования понятий существуют не только в сознании конкретных индивидов, но сами по себе. При этом Фуко особо подчеркивает, что археология знания радикально противоположна истории идей, выделяя при этом четыре отличительных принципа:
1) археология знания не имеет дело с мыслями, представлениями, образами, а
исследует дискурсы сами по себе, как практики, построенные по определенным
правилам. Археология не интерпретивная теория, и она не пытается найти другой,
латентный смысл;
2) археология знания не стремится к тому, чтобы выявить генезис дискурса.
Её цель состоит в определении специфичности конкретного дискурса;
3) археологию знания не интересуют творческие произведения конкретных
писателей и художников. Её задача - выявить типовые правила, используемые в
произведениях писателей, художников, ученых;
4) наконец, археология знания "стремится к систематическому описанию
дискурсивного объекта"17.
Заметим, что, начиная с Фуко, метод деконструкции стал весьма характерен для других версий постструктурализма, а также и для ряда теорий постмодерна.
Эпистема
16 Цит. по: Постмодернизм. Энциклопедия. - Минск: Интерпрессервис; Книжный Дом, 2001. -
С. 900
17 См.: Ritzer G. Postmodern Social Theory. - The McGraw-Hill Companies, 1997. - P. 41

292
Вторая составляющая метода Фуко - индукция от конкретных дискурсов к обобщенной "эпистеме", под которой понимается общая, характерная для конкретного исторического периода система мышления, научного теоретизирования. Это может касаться как правил построения отдельных теорий, так и целых отраслей знания - философии, социологии, экономики, лингвистики и т.д.
Так, согласно теории археологии знания формы "эпистем" в истории человеческой цивилизации неоднократно существенно менялись. В европейской культуре шестнадцатого века в науках акцент делался на выявлении систем родства и сходств между явлениями. В семнадцатом веке - на формулировании представлений и образов. В начале восемнадцатого века знание представлялось в виде таблиц. В конце этого же века новой основой знания становится "трансцендентное поле субъективности". Стержнем социально-гуманитарного знания становится человек. Однако данной эпистеме неизбежно сопутствует "ангажированность" социально-гуманитарного знания, что в итоге приводит к навязыванию людям деформированной формы видения окружающего мира. Не случайно, социальные науки вообще и социология, в особенности, оказались в кризисе. Выход из него Фуко видит в переходе к новой эпистеме, стержнем которой является "лингвистическая составляющая" - языковая организация человеческого знания. Именно язык, точнее его знаковые и символические системы, по мнению Фуко, способны более адекватно отображать хаотичность, диффузность современного социального мира.
Формы "эпистем", как считает Фуко, непосредственно связаны с характером общественных укладов, определяют особенности всех других сфер жизнедеятельности людей.
3. Постструктурализм Ж. Дерриды
Жак Дсррида (Derrida) - французский социальный теоретик, родился в 1930 году. Преподавал в ведущих университетах Франции - Сорбоне, Высшей Нормальной школе, Высшей школе социальных исследований.
Ж. Деррида был одним из учеников Фуко, что и предопределило постструктуралистскую направленность его произведений. В 1966 г. ученый провозгласил приход эры постструктурализма и написал на эту тему много работ.
Ж. Деррида автор порядка сорока книг. Среди его произведений: "Нечто, относящееся к грамматологии", "Рассеивание", "Монолингвизм другого", "Призраки Маркса", "Хора", "Сила закона" и др. Ряд его работ переведен на русский язык: "Эссе об имени", "Голос и феномен", "Позиции", "Письмо и различие", "Страсти".
Грамматология: неодетерминистская теория развития
Так же как М. Фуко, Деррида использует методологический инструментарий языкознания для интерпретации новых социальных реалий, придавая ему новый, особый смысл. Так, изначально грамматология появилась как лингвистическая дисциплина, изучающая взаимосвязи между письменными знаками и звуками речи. В постструктурализме Дерриды грамматология - теория, изучающая роль письменности в культуре и истории человеческой цивилизации. При этом в письменном языке видятся не какие-либо законы, а прежде всего, случайности и нестабильности. В разных контекстах слова имеют различные значения. Более того, сама письменность трактуется вне принудительной каузальности между буквами

293
алфавита и звуками речи, а как любая программа, определяющая содержание процессов (графема или генетический код, задающий развитие качеств человека, кибернетическое программирование и т.д.). Тем самым грамматология обретает устремленность к философии и социологии с акцентом на использование эмпирического анализа конкретных письменностей.
Как считает Деррида, именно грамматология, её теоретико-методологический аппарат позволяют показать культурно-пространственную и временную ограниченность логоцентризма западной науки, традиционного детерминизма, обосновывающего универсальность общественных законов. Ученый полагает, что логоцентризм сдерживал развитие науки, культуры, подавлял интеллектуальные и социальные свободы. "То, что провозглашается здесь как наука о письменности, грамматология, отнюдь не есть наука в западном смысле этого слова, - пишет ученый, - ведь для начала это вовсе не логоцентризм, без которого западная наука просто не существует. Либерализация старого мира есть, по сути, создание некоторого нового мира, который уже не будет миром логической нормы, в котором окажутся под вопросом, будут пересмотрены понятия знака, слова, письменности"18.
"Смерть Автора"
Чтобы обосновать отказ от принудительной каузальности, внешней причинности развития современных социальных реалий, Деррида использует метафору о "Смерти Автора", развивая тем самым идеи своего учителя - М. Фуко о гибели традиционной стабильности, выраженные также метафорически посредством понятия о "Смерти субъекта". Постулат о смерти Автора, по существу, означает отрицание роли внешней причинности вообще и диктатуры Творца, задающего жесткие параметры социальной жизни, в особенности.
Так, показывая принципиальное отличие современного общества от традиционного, Деррида прибегает к сравнению роли Автора в традиционном и современном театрах. В первом случае текст спектакля представляет нечто "святое, неприкосновенное". Автор всецело определяет смысл произведения. Режиссеры и артисты являются лишь, используя слова Дерриды, "порабощенными интерпретаторами" пьесы. Публика вообще представляет пассивных наблюдателей. Это -"теологический" театр.
Иное дело в современном театре (читай - обществе). Диктатура Автора закончилась. Никто - ни Бог, ни Автор, ни политические или интеллектуальные авторитеты более не могут задать господствующий вариант прочтения и исполнения пьесы (нашего образа жизни). Автор умирает. Его роль начинаем исполнять все мы, становясь творцами собственной судьбы.
Анологичное касается структур общества. Нет более ни "объективных законов", ни принудительной каузальности, ни примера, который является образцом. В работе "Страсти" Деррида, заочно полемизируя со сторонниками традиционного детерминизма, в частности, пишет: "Какой пример? Вот этот. Несомненно, говоря "вот этот", я уже говорю больше и нечто другое, я говорю нечто, что выходит за рамки tode ti, данности этого примера. Сам пример в качестве такового выходит за рамки своей единичности в той же степени, что и своей идентичности. Вот почему примера нет, хотя и существует лишь это; безусловно, я слишком часто на этом
18 Цит. по: Постмодернизм. Энциклопедия. - Минск: Интерпрессервис; Книжный Дом, 2001. - С. 174-175

294
настаивал, приводя различные примеры. Показательность примера, несомненно, никогда не является его образцовостью"19.
Таким образом, остаются лишь саморефлексирующие структуры, подверженные непредсказуемым случайным флуктуациям. Общественное будущее детерминировано не прошлым, а создается через "вдруг-события" и "соприсутствие" отдельных суверенных индивидов. Однако сказанное не означает тотального отрицания линейного развития с действием традиционной причинности. Так же как и сторонники синергетики постструктуралисты подобное развитие рассматривают как частный случай. "Суверенность не уклоняется от диалектики", -замечает Деррида.
Тема смерти Автора получила дальнейшее развитие в работах целого ряда социальных теоретиков, в частности, Р. Барта, Ж.-Ф. Лиотара и др., которые занимаются проблемами постмодернизма20.
Деконструкция: теоретическое обоснование
Как было отмечено выше, метод деконструкции практически используется всеми представителями постмодернизма. Но у Ж. Дерриды он имеет свой смысл. Кроме того, деконструкция получает и теоретическое обоснование в целом ряде его работ, начиная с "Нечто, относящееся к грамматологии".
Как определяет сам Деррида, "деконструкция есть движение опыта, открытого к абсолютному будущему грядущего, опыта, по необходимости неопределенного, абстрактного, опустошенного, опыта, который явлен в ожидании другого и отдан ожиданию другого и события. В его формальной чистоте, в той неопределенности, которую требует этот опыт, можно обнаружить его внутреннее родство с определенным мессианским духом"21.
Деконструкция как специфическая методология исследования любого социального текста, но прежде всего литературного, предполагает выявление скрытых в нем, по словам Дерриды, "спящих смыслов", перешедших в современный тест из "первописьма" - мыслительных стереотипов и других дискурсивных практик прошлого. Исходя из концепции о смерти Автора, социолог считает, что эти "спящие смыслы" не доступны ни рядовому, ни искушенному читателю, ни даже автору текста, так как речь идет о неосознаваемых мыслительных стереотипах, характерных для языковых практик того времени, когда создавался текст. В свою очередь, эти стереотипы также со временем изменяются независимо от автора текста. Иными словами, любые значения никогда и ни в каком месте не обретают застывшую структурную форму.
В итоге Деррида приходит к выводу о принципиальной невозможности отобразить содержание бытия, ибо, анализируя элементы письма с помощью деконструкции, исследователь, по существу, имеет дело с "истиранием" бытия и следов присутствия человека. Отсюда неизбежное появление в любом тексте "неразрешимостей", логических противоречий, обусловленных природой языка, динамикой развития значений. И как следствие, обосновывается постулат о
19 Деррида Ж. Страсти // Socio-Logos'96. Альманах Российско-французского центра
социологических исследований Российской АН. М.: Socio-Logos '96, 1996. - С. 274
20 Заинтересованный читатель может обратиться к их трудам, изданным на русском языке: Барт
Р. Избранные работы: Семиотика, Поэтика. - М.: Издательская группа "Прогресс", Универс",
1994; Лиотар Ж.-Ф. Состояние постмодерна. - СПб.: Алетейя, 1998; его же. Феноменология. -
СПб.: Алетейя, 2001
21 Цит. по: Постмодернизм. Энциклопедия. - Минск: Интерпрессервис; Книжный Дом, 2001. - С. 197

295
невозможности единственной интерпретации текста и относительности, субъективности любого прочтения. Это ещё раз доказывает несостоятельность логоцентризма. Но подвергнуть эту научную и культурную традицию сомнению с помощью логических приемов невозможно. Для этого можно и нужно использовать деконструкцию.
Что же конкретно дает деконструкция исследователю? По мнению социолога, эта методология позволяет в одной плоскости рассмотреть как действительность, так и её рефлексию индивидами. Причем, исходя из того, что стираются грани между объективными экономическими, политическими, образовательными структурами и субъективным их восприятием сознанием людей.
Предметом для деконструкции прежде всего является иррациональный характер отношений между "материальными" институтами государственной власти и "факультетами" философии, права, медицины и др. По мнению Дерриды, власть -это господство любых ментальных структур, таких, например, как "власть" или "университет", которые, обретая мистическое содержание, могут выступать как самостоятельные силы, манипулирующие сознанием людей. Структуры борются за влияние над сознанием людей, что неизбежно порождает плюрализм производимых и потребляемых смыслов, отличных от бытия. Соответственно, осуществляется мистификация сознания.
Деконструкция как раз предполагает работу по выявлению природы человеческого непонимания, показывает, что смысл авторитета любых структур имеет внутреннюю противоречивость. Как считает Деррида, исходное различие смысла и бытия не может быть преодолено за счет однозначного смысла.
4. У. Бек: создание теории общества риска
Ульрих Бек (U. Beck) - родился в 1944 году, немецкий социолог, автор теории общества риска.
У. Бек получил разностороннее образование. В университетах Германии он изучал юридические науки, социологию, философию, психологию. Успешно защитил две диссертации. Преподает в ведущих университетах Германии и Лондонской Школе Экономики. Является директором Социологического института Мюнхенского университета.
Перу У. Бека принадлежат такие работы как: "Противоядие", "Политика в обществе риска", "Изобретение политического", "Общество риска: к новому модерну", "Что такое глобализация?" (последние две работы переведены на русский язык).
Риски модерна: методологические и социокультурные подходы
У. Бек по своим воззрениям не столь радикален, как М. Фуко или Ж. Деррида. По мнению У. Бека, современный мир пока не вышел за рамки модерна, т.е. не перешел к постмодерну. Скорее, из классической, индустриальной стадии он развился в стадию общества риска, сохраняя при этом многие черты предшествующего развития. Однако Бек полностью поддерживает идеи постструктурализма о неодетерниминизме и нелинейном развитии, отмечая, что тот, кто "все ещё находится в плену мифа о линейности и разделяет тезис о культурной

296
конвергенции как непосредственном следствии экономической унификации, -попросту невежественный человек"22.
Из методологических ориентации Бека следует, что риски модерна не уходят корнями в прошлое. Они, скорее, связаны с опасностями настоящего и будущего. Социолог, подчеркивая свою приверженность неодетерминизму, пишет: "Общество риска подразумевает, что прошлое теряет свою детерминирующую силу для современности. На его место - как причина нынешней жизни и деятельности -приходит будущее, т.е. нечто несуществующее, конструируемое, вымышленное. Когда мы говорим о рисках, мы спорим о чем-то, чего нет, но что могло бы произойти, если сейчас немедленно не переложить руль в противоположном направлении"23.
Как считает Бек, прежние научные методологии, основанные на принудительной каузальности, более не являются удовлетворительными. Если при анализе рисков, ставка делается на выявление жестких причинно-следственных связей, то непредвиденными последствиями тому может быть аккумуляция современных рисков. "Ученые, - пишет он, - настаивают на "добротности" своей работы, держат на высоком уровне теоретико-методологические стандарты, чтобы обеспечить себе карьеру и материальное существование. Именно отсюда вытекает своеобразная антилогика общения с рисками. Умение настаивать на недоказанности причинных взаимосвязей вполне приличествует ученому и даже достойно похвалы. Но для подверженных риску такой подход оборачивается своей противоположностью: он ведет к накоплению рисков"24.
Социолог отмечает, что риски модерна вошли в противоречие с ориентациями людей на индустриальные социокультурные ценности, особенно это касается стремлений к росту благосостояния. Дело в том, что дальнейшее наращивание производства благ неминуемо ведет к увеличению рисков. "В индустриальном обществе, - замечает У. Бек, - "логика" производства богатства доминирует над "логикой" производства риска... Выгода от технико-экономического "прогресса" все больше оттесняется на задний план производством рисков"21. Причем новые риски, в отличие от традиционных, не привязаны жестко к конкретному месту и времени. Так, чернобыльская катастрофа затронула целый ряд государств, а её генетические эффекты могут проявиться у будущих поколений.
Риски, как и благосостояние, распределяются по социальному принципу: они становятся, прежде всего, уделом малоимущих. У. Бек пишет: "История распределения рисков показывает, что риски, как и богатства, распределяются по классовой схеме, только в обратном порядке: богатства сосредотачиваются в верхних слоях, риски в низших. По всей видимости, риски не упраздняют, а усиливают классовое общество. К дефициту снабжения добавляется чувство неуверенности и избыток опасностей".25
Эта тенденция, считает Бек, прослеживается и среди стран. Рисков чаще и больше встречается в менее развитых странах. Там чаще случаются технологические катастрофы. Более развитые страны могут даже получать экономическую выгоду от глобального увеличения рисков, разрабатывая технические новинки, минимизирующие риски, оказывая помощь специалистами по преодолению последствий катастроф. Однако, замечает социолог, риски модернизации рано или
22 Бек У. Что такое глобализация? М.: Прогресс-Традиция, 2001. - С. 213
23 Там же.-С. 175-176
24 Там же. - С. 75
21 Бек У. Общество риска. На пути к другому модерну. М.: Прогресс-традиция, 2000. - С. 14
25 Там же.-С. 40-41

297
поздно затрагивают и тех, кто их производит или извлекает из них выгоду. "Им присущ эффект бумеранга, взрывающий схему классового построения общества. Богатые и могущественные от них тоже не защищены"23.
Наконец, отметим то, что риски модерна распределены неравномерно. Но это не значит, что какая-либо из стран мирового сообщества может находиться в полной безопасности. Социолог считает, что сложившаяся ситуация вовлекает в политику новых субъектов - "движения и партии граждан мира", которые проявляют рефлексивность в отношении рисков.
Рефлексивность структур модерна
Именно так Бек обозначает квинтэссенцию современной фазы модерна. По его мнению, главной особенностью современного западного общества является все увеличивающаяся свобода индивидов от влияния общественных структур. В результате перед людьми открываются невиданные ранее возможности рефлексивного созидания не только себя, но и обществ, в которых они живут. Социальное как таковое не исчезает, но становится подверженным влиянию рефлексивности. Перед людьми открываются выборы социального контекста - в какие социальные отношения вступать и поддерживать, а в какие нет.
Рефлексивность распространяется на жизненные ориентации и ценности. Появляются новые тенденции в мышлении и поведении людей: если ранее они были прежде всего обеспокоены благосостоянием, то теперь - рисками. Их сознание все больше волнуют проблемы, связанные с предотвращением и минимизацией рисков: "Непосредственная опасность конкурирует с сознаваемым содержанием риска. Мир видимой нужды или видимого изобилия оттесняется на задний план подавляющим превосходством риска"26.
Более того, ментальность модерна, особенно отношение людей к рискам, способно влиять на характер их бытия. "В классовых обществах бытие определяет сознание, - пишет У. Бек, - в то время как в обществе риска сознание определяет бытие. Соответственно политический потенциал общества риска должен рассматриваться и анализироваться в социологии и теории возникновения и распространения знания о рисках"27.
Модерн, считает социолог, производит не только риски, но и особую рефлексивность в отношении рисков. Не только специальные структуры, но сами люди начинают собирать информацию о рисках и их последствиях. Они перестают доверять официальным структурам и даже ученым.
Рефлексивность распространяется на то, как общество, его структуры относятся к природе. Людей беспокоит то, что многие научные лаборатории начинают функционировать сами по себе, осуществлять эксперименты, которые могут иметь губительные непредвиденные последствия. К чему, например, могут привести опыты по клонированию человека сегодня предсказать не может никто даже из специалистов. В противовес деятельности таких структур возникают группы индивидов, проявляющих особую рефлексивность, как в отношении политики центральной власти, так и функционирования институтов, производящих риски.
Таким образом, модерн, как считает Бек, производит не только новые риски, но и новые рефлексивные способности, позволяющие минимизировать данные риски.

23 Там же.-С. 25-26 26 Там же. - С. 54
27
Бек У. Общество риска. На пути к другому модерну. - М.: Прогресс-Традиция, 2000. - С. 14

298
5. Фукоизм о знании и власти, их контроле над людьми
Археология знания обосновывает связь между знанием и властью, что предполагает анализ структурных отношений между дискурсом и властью.
Основной постулат Фуко состоит в том, что определенная форма знания проявляет власть над другой и тем самым утверждается социальный контроль в обществе. Имущие и неимущие, свободные и заключенные, умственно здоровые и сумасшедшие говорят на разных языках, обладают разными формами знаний, между которыми в современно обществе отсутствует диалог. В конечном счете, одна форма знания (имущих, свободных, умственно здоровых) начинает властвовать над другой, что конкретно проявляется в утверждении и развитии институтов социального контроля - государства, работных домов, тюрем, психбольниц.
По Фуко, язык и власть неразрывны. Причем не люди, конкретные правители, а существующие в языке символы, имена в конечном счете определяют её характер: "власть - это не некий институт или структура, не какая-то определенная сила, которой некто был бы наделен: это имя, которое дают сложной стратегической ситуации в данном обществе"28.
Развитие знания приводит к изменению характера власти, институтов социального контроля. В работе "Сумасшествие и цивилизация" показывается, что в истории человечества был период, когда сумасшедшего рассматривали как животного. Соответственно, и отношение к психически больным людям было как к животным. По мере развития медицинского знания это отношение стало меняться. Сначала психиатрия использовала физическое и моральное воздействие по отношению к больным. Затем акцент лечения сместился на моральные методы, ибо причины заболевания виделись в моральных пороках. Возникновение знания об инфекционном характере заболеваний привело к тому, что психически больные люди подверглись полнейшей изоляции от остальных. 3. Фрейд был первым, кто стал рассматривать сумасшествие через призму языка. Тем самым в медицинском знании возникла сама возможность диалога с психически больными людьми, что в итоге привело к изменению социального контроля по отношению к ним, а затем и характера власти. Более того, медицина впервые стала распространяться не только на больных, но и на здоровых людей (профилактическое лечение, предотвращение возможных патологий).
Данный пример показывает, что археология знания выявляет связь формы знания (особенно медицины, психологии и психиатрии) с характером социального контроля по отношению к психически больным людям и властвования вообще.
Эти же идеи Фуко развивает в работе "Надзирать и наказывать: рождение тюрьмы". По его мнению, характер наказания определяют не конкретные властители, а "лингвистическая составляющая" конкретной эпистемы. Именно определенная эпистема детерминировала церемонии публичных казней виновных. Затем в европейской культуре в период с 1757 по 1830 гг. происходит замена экзекуций преступников на контроль над ними с помощью определенных тюремных правил. Возникновение рациональной эпистемы привело, соответственно, к рационализации и бюрократизации системы наказания, которая стала менее жестокой и более мягкой. Однако она не стала более человечной. "Буржуазный институт" тюрьмы, отмечал Фуко, предполагал "не меньшее, а лучшее наказание",
28 Цит. по: Давыдов Ю.Н. У истоков социологического постмодернизма: от распредмечивания социальной науки к плюралистическому разложению разумности. - История теоретической социологии. Том 4. - С-Петербург, 2000. - С. 288

299
которое становилось "более универсальным", а "власть наказания проникла глубже в социальное тело"29. В отличие от предшествующей новая власть наказания проявлялась значительно чаще, она стала более эффективной и обезличенной и распространялась не только на преступников, а на все общество.
Так, на основе нового рационального знания возникла технология дисциплинарной власти. Она характеризуется тремя особенностями:
1) иерархическим наблюдением - возможностью должностных лиц
осуществлять контроль за сферами, находящимися в зоне их влияния;
2) нормативистскими суждениями - полномочиями должностных лиц
выносить суждения о нарушении поведенческих норм и, соответственно, наказывать
нарушителей;
3) инспектированием тех, кто является наблюдаемыми субъектами.
Данная эпистема ("современный научно-правовой комплекс") предполагала качественно иную власть - контролировать всех людей, причем выявлять "не только то, что они делали, но и то, что они хотели или могли бы сделать". В итоге возникает паноптикум - структура с автоматически функционирующей властью, причем наблюдаемые знают, что они подвергаются контролю, но не знают точно время, когда должностные лица контролируют их.
Как считает Фуко, современная эпистема возвеличила принцип паноптикума. Он позволяет развивать дисциплинарное общество, контролируя с помощью более дешевых и более эффективных средств все большие массы населения в самых разных сферах - учебных заведениях, на службе, в армии. И в этом случае, как видно, существует связь между конкретной эпистемой и характером власти.
Заметим, что современные постмодернисты рассматривают компьютерную сеть в духе археологии знания - как новейшую эпистему, предполагающую современный вариант паноптикума, который дает властвующим практически неограниченную возможность контролировать подчиненных.
С аналогичных методологических позиций Фуко анализирует секс и сексуальность. С его точки зрения, сексуальный дискурс всегда представляет нечто, что можно контролировать, администрировать. Сексуальность не есть некая универсальная константа. Напротив, она тесно связана со знанием, типом мышления вообще. Смена эпистем, соответственно, приводит к утверждению нового типа властвования общества относительно функционирования тела и секса. "Эта власть, -пишет Фуко, - выступает как раз отнюдь не в форме закона или в качестве последствия действия какого-либо определенного запрета. Напротив, она осуществляет свое действие через умножение отдельных форм сексуальности"30. Как видно, взаимодействие знания и власти проявляется и в сфере сексуальности.
Таким образом, теория археологии знания дает исследователям весьма оригинальный инструментарий изучения социальных реалий. Используя деконструкцию дискурса и переходя от неё к формированию представления об "эпистеме", в итоге можно получить незаангажированные представления о характере власти в конкретный исторический период, о специфике отдельно взятых сфер жизнедеятельности общества. Данный теоретико-методологический инструментарий особенно годится сегодня, когда социальные реалии все более размываются, становятся диффузными. В этих условиях типы правил дискурсивных
29 Foucault M. Discipline and Punish: The Birth of the Prison. New York: Vintage, 1979. - P. 82
30 Цит. по: Давыдов Ю.Н. У истоков социологического постмодернизма: от распредмечивания
социальной науки к плюралистическому разложению разумности. - История теоретической
социологии. Том 4. - С-Петербург, 2000. - С. 292

300
практик представляют собой нечто относительно стабильное, на что исследователи могут опереться при изучении современного постмодернистского общества.
Теория археологии знания - это также теория о развитии научных теорий. Мы, по существу, привыкли к декартовской методологии науки, рассматривающей теорию как наиболее сложную и развитую форму организации научного знания, которая дает целостное представление о существенных связях определенной области действительности - объекта данной теории31. Однако данная теория обосновывает, на наш взгляд, справедливый постулат о том, что научные теории могут иметь разные методологические основания. Так, теории постмодерна по духу релятивистские, открытые не только для рациональных, но и для иррациональных понятий. Их главная цель - выявить характерные тенденции современного общественного развития. Постмодернисты не дают целостное представление о сущностных связях определенных социо-культурных реалий, и не пытаются найти на них исчерпывающие ответы.
Вопросы на развитие социологического воображения:
1. Как трактуется хаос и порядок в синергетике? Попробуйте через призму
этих воззрений охарактеризовать современное состояние российского общества. Как
самоорганизующиеся политические структуры влияют на политическое поле страны
в целом?
2. Чем в принципе отличаются теории постструктурализма от классических и
модернистских теорий? Можно ли с помощью теорий постструктурализма
анализировать реалии российского общества? Как Вы относитесь к постулату Фуко
о взаимосвязи форм знания и властвования? Приведите Ваши аргументы,
основываясь на исторических данных России и других стран.
3. Что стоит за постулатом Ж. Дерриды о "смерти Автора"? Какие аргументы
приводит ученый для его обоснования? Как эта идея перекликается с воззрениями
синергетиков о "смутной" картине мира?
Основные термины и выражения:
Синергетика, постструктурализм, постмодернистская теория, внешняя причина, линейная эволюция, хаос, порядок, саморефлексия, самоорганизующаяся структура, семиотика, самодвижение материи, неравновестность, бифуркация, зона (точка) бифуркации, "смерть Автора", "смерть субъекта", фаллологоцентризм, фаллоцентризм, постнеклассическая методология, неодетерминизм, принудительная причинность, теория археологии знания, "молчаливые монументы", социальный дискурс, эпистема, грамматология, письменность, общество риска, рефлексивность в отношении рисков, иерархическое наблюдение, нормативистское суждение, инспектирование, паноптикум
ЛИТЕРАТУРА
Алексеева Т.А. Современные политические теории. М.: РОСПЭН, 2000. Лекция 11
31 См.: Теория. - Российская социологическая энциклопедия. М., НОРМА - ИНФРА • М, 1998. - С. 556

301
Барт Р. Избранные работы: Семиотика, Поэтика. - М.: Издательская группа "Прогресс", Универс", 1994
Бек У. Что такое глобализация? М.: Прогресс-Традиция, 2001
Бек У. Общество риска. На пути к другому модерну. М.: Прогресс-традиция, 2000
Давыдов Ю.Н. У истоков социологического постмодернизма: от распредмечивания социальной науки к плюралистическому разложению разумности. - История теоретической социологии. Том 4. - С-Петербург, 2000
Давыдов Ю.Н. Ж. Деррида и маркиз де Сад. - История теоретической социологии. Том 4. - С-Петербург, 2000
Деррида Ж. Голос и феномен. СПб.: Алетейя, 1999
Деррида Ж. Позиции. Киев: ДЛ, 1996
Деррида Ж. Письмо и различие. М.: Академический Проект, 2000
Деррида Ж. Эссе об имени. СПб.: Алетейя, 1998
Деррида Ж. Страсти // Socio-Logos'96. Альманах Российско-французского центра социологических исследований Российской АН. М.: Socio-Logos '96, 1996
Ильин ИИ. Постмодернизм. Словарь терминов. М.: INTRADA, 2001 ЛиотарЖ.-Ф. Состояние постмодерна. -СПб.: Алетейя, 1998
Постмодернизм. Энциклопедия. - Минск: Интерпрессервис; Книжный Дом, 2001
Пригожий И., Стингере И. Порядок из хаоса. Новый диалог человека с природой. М.: Эдиториал УРСС, 2001
Учебный социологический словарь с английскими и испанскими эквивалентами. Издание 4-е, дополненное, переработанное. Общая редакция С.А. Кравченко. М.: Экзамен, 2001
Фуко М. Археология знания. Киев: "Ника-центр", 1996
Фуко М. Рождение клиники. М.: Смысл, 1998
Фуко М.И Воля к истине: По ту сторону власти и сексуальности. Работы разных лет. М.: "Магистериум", "Касталь", 1996
Фуко М.И Слова и вещи. Археология гуманитарных наук. М.: Прогресс, 1977
Фуко М. История безумия в классическую эпоху. СПб., 1998
Фуко М. Надзирать и наказывать. М.: Ad Marginem, 1999
Foucault M. The Care of the Self: Volume 3 of The History of Sexuality. New York: Pantheon Books, 1986
Foucault M. The History of Sexuality, Vol. 1, An Introduction. New York: Vintage, 1980
Foucault M. The Order of Things: An Archaeology of the Human Sciences. New York: Vintage, 1973
Foucault M. The Use of Pleasure: Volume 2 of The History of Sexuality. New York: Pantheon Books, 1985
Ritzer G. Postmodern Social Theory. - The McGraw-Hill Companies, 1997. -Chapter 3, 4, 7

302
Тема 19. ПОСТМОДЕРНИСТСКИЕ ТЕОРИИ
1. Постмодерн и потребность нового социологического знания
2. 3. Бауман: социология постмодерна
3. Ж. Бодрийяр: создание "антисоциальной" теории
4. Симулякры и симуляции современного общества (по мотивам произведений
Ж. Бодрийяра)
Ряд социологов и социальных теоретиков считает, что социальные изменения конца XX - начала XXI века столь значительны, что уже не могут быть объяснены даже с помощью социологических теорий, относящихся к модерну и постмодерну. В этой связи учеными было предложено социальные реалии, идущие на смену модерна, именовать постмодерном. Соответственно, теории, их интерпретирующие, стали называться постмодернистскими. Как будет показано ниже, они имеют свой, весьма специфический теоретико-методологический инструментарий, хотя некоторые положения и идеи, высказанные представителями синергетики и постструктурализма, перешли в постмодернистские теории.
Естественно, пока не сложилось общепринятого представления о том, что же есть постмодерн. И все же многие ученые, проявляя воистину незаурядное социологическое воображение, пытаются создать теории, которые позволяли бы углублять наши представления о характере новейших социальных тенденций, о том, каковы сегодня наши самопредставления, в каких направлениях идет развитие человеческой цивилизации.
1. Постмодерн и потребность нового социологического знания
Постмодерн представляет собой эпоху в развитии человечества, для которой характерно качественное увеличение неопределенности весьма многих социальных реалий. Становятся очевидными проявления, связанные со случайностью, многовариантностью и альтернативностью.

<< Пред. стр. 7 (из 13) След. >>

Список литературы по разделу