<< Пред.           стр. 3 (из 9)           След. >>

Список литературы по разделу

  Может случиться так, что среди всех способов, использованных вами для достижения раппорта, вы не нашли того одного, который бы сработал. Тогда необходимо стать настолько гибким во всех аспектах вашего поведения, сенсорного опыта и коммуникации, пока вы не получите нужной реакции.
 Невербальное отражение
 "Последняя страница событий, описанных в романе, выпала на долю Кейт.
 "Добавить остается немного,- прочитала она.
 Риордан и его мачеха явились опознать труп и присмотреть за его отправкой. Джентилиска, ставшая теперь импозантной матроной, смотрела на мертвое тело со странно смешанным выражением жалости, отвращения, грусти и облегчения."
 - Постой-ка,- прервал я Кейт, и когда она подняла на меня взгляд, раскрыл глаза как можно шире. слегка нахмурился и приподнял уголок рта.- Похоже это на жалость?
 - Более или менее.
 Я нахмурился еще сильнее и, удерживая один глаз широко раскрытым от жалости, прищурил другой.
 Теперь я добавил толику отвращения. А сейчас смотри- это будет грусть. Я отвесил челюсть. И наконец, обрати внимание, номер без сетки, музыка туш: облегчение!.. Я задрал подбородок, раскрыл рот до предела, стараясь изо всех сил удержать на лице четыре выражения одновременно.- Ну как, на кого я похож?
 - На удавленника.
 Этого я и боялся. Но держу пари, Джентилиска справилась с задачей без труда. Наверно, она сумела бы добавить сюда еще и ужас, и досаду, и восторг, не напрягая при том ни одного мускула на лице."
  Дж.Финней "Меж двух времен"
  Отражение иначе называют "шаганием в ногу", или "отзеркаливанием", или "синхронизацией" Собственно говоря, это не есть конкретная единичная техника. Гриндер и Бэндлер говорят, что отражение- сущность раппорта, и у него столько измерений, сколько различает ваш сенсорный аппарат. Оно происходит вербально, когда вы отражаете специфическое словоупотребление, процессуальные слова, синтаксис; и невербально, когда вы отражаете позу, дыхание, темп речи, выражение лица и т.д.
  Отражение, таким образом, представляет собой процесс "возвращения" клиенту составляющих его собственного поведения и имитирования высококонтекстуальных реплик. В любой ситуации, не только терапевтической, выражение понимания/согласия с собеседником становится более весомым, когда оно подкрепляется своим поведенческим эквивалентом. (Кстати, успешно используя отражение, вы даже можете не согласиться с содержанием высказываний собеседника- и контакт все равно не нарушится.) Многие люди чувствуют эти вещи, не всегда их осознавая. Чтобы эффективно отражать, нужно уметь производить тонкие визуальные, аудиальные и кинестетические различия и относительно поведения клиента, и относительно самого себя. Понаблюдайте, как в разных ситуациях взаимодействуют люди: возможностей достаточно. Вы убедитесь, что во многих случаях они интуитивно отражают друг друга. Обратите внимание также на результативность коммуникации, когда отражение отсутствует.
  Если вы считаете, что не владеете этим полезным навыком, начните это делатъ произвольно, отражая один определенный аспект поведения человека при разговоре с ним. Вот вы почувствовали: "Получается!" Добавьте другой аспект, затем еще один и т. д. Развлекайтесь таким образом, сколько вам понадобится, пока не станете отражать, не задумываясь специально. В то же время желательно, чтобы вы всегда могли отследить это в своем поведении.
  Не путайте отражение с передразниванием. Именно в силу этого заблуждения отражение может показаться неловким и затруднительным тому, кто знакомится с ним впервые. Передразнивание обычно преувеличивает и негативно окрашивает какую-то деталь поведения, почему и вызывает обиду. Отражение (по идее) создает чувство доверия и комфорта, притом не являясь очевидным.
  Осуществлять отражение нужно достаточно тонко. Например, отражать малозаметные "мелкие" движения лучше, чем менять положения тела в целом. Вам не пойдет на пользу если клиент будет сидеть и думать: "Вот, он ко мне приспосабливается. А ну-ка посмотрим, что у него получится". Клиенты ведь всякие бывают, в том числе и вредные. Но мы уверены, что вы найдете достойный выход из любой ситуации. Вы можете спросить: "А ежели человек является ко мне уже отягощенный грузом знаний типа книжек по НЛП?"
  Ну что ж, это наилучший способ проверить, насколько изящно точно и незаметно вы умеете работать!
  Существует два вида невербального отражения. Первый- прямое отражение. Например, вы дышите с той же скоростью и глубиной, что и клиент. Независимо от того, сознает он это или нет, воздействие будет очень сильным. Второй- перекрестное отражение, замена одного невербального канала другим. Здесь два способа:
  а) работа с одним и тем же каналом, то есть вы используете движения собственной руки (кинестетический канал) в соответствии с ритмом дыхания человека (кинестетический канал). Естественно, вы не должны напоминать дирижера. Движения руки в идеале незаметны. Но эффект тот же, что и с прямым отражением.
  б) использование другого канала. Допустим, вы говорите (не выпаливаете, а говорите достаточно внятно, плавно, с нужным количеством ненавязчивых пауз). "Говоря с вами, я слежу за вашим дыханием, и я меняю темп моей речи в соответствии с вашими дыхательными движениями." Вот примерно так. Здесь вы отражаете кинестетический факт поведения с помощью аудиального паттерна изменения темпа речи.
  "Вам, важно иметь выбор отражать непосредственно или перекрестно. "Работая с тяжелобольными или умирающими,- отмечают Гриндер и Кэндлер, не пользуйтесь прямым отражением, если не хотите иметь очень короткую карьеру. Когда человек дышит нормально, спокойно присоединяйтесь с помощью дыхания. С астматиком же используйте руки или что-нибудь еще". Один из "великолепной пары" на семинаре приводил следующнй пример (в определенном смысле хрестоматийный): "В калифорнийской психиатрической больнице был парень, несколько лет находившийся в кататоническом состоянии. Он постоянно сидел на диване в комнате отдыха. Единственное, что он мог предложить мне в качестве коммуникации,- это свою позу и скорость дыхания. Глаза его были открыты, зрачки расширены. Я устроился в кресле рядом с ним под углом примерно 45 градусов и принял точно такую же позу. Я даже не заботился об изяществе- я не скрывал, что делаю. Я сидел в той же позе около сорока минут, дыша вместе с ним. К концу сороковой минуты я попробовал легкие вариации в дыхании и он последовал за мной, так что я знал, что у меня уже есть раппорт. Я мог бы медленно менять некоторое время свое дыхание и таким образом вытащить его. Вместо этого я прервал процесс и шокировал его, закричав "Эй, у тебя есть сигарета?". Он вскочил с дивана и сказал: "Проклятье! Не делай этого!".
  В первой главе мы успели рассказать вам довольно много любимых НЛП-истами историй. Все они суть не что иное, как блестящие иллюстрации качественного присоединения с соответствующим результатом. Присоединяясь к чьей-то реальности, вы вызываете доверие, достигаете раппорта и получаете возможность работать в этой реальносги так, чтобы привести клиента к изменениям.
  Гриндер и Бэндлер нередко с удовольствием вспоминают Франка Фарелли, автора "Провокативной терапии", представлявшего собой прекрасный пример необходимого разнообразия поведения в целях достижения раппорта.
  У Фарелли в отделении находилась молодая женщина, убежденная в том, что она любовница Христа. Вы должны признать, что это малополезное убеждение. Всякому новому человеку она сообщала о своем выдающемся положении. Фарелли обучил молодую сотрудницу социальной службы вести себя систематически определенным образом и запустил ее в это отделение. Пациентке обычно отвечали так: "Да нет, это ведь только бред, мания, согласитесь!" Большинство психических больных очень компетентны в странном поведении и вызывании реакций у людей. Когда пациентка подошла к девушке и сказала: "А я- любовница Христа", сотрудница обернулась и ответила: "Да знаю, он всtм про тебя рассказывает", с презрением, глядя немного в сторону. Через сорок пять минут женщина сказала: "Ну вот что, слышать больше не желаю про все эти дела с Иисусом!"
  Остроумное разрешение проблемы, не правда ли? Подобные вещи зачастую воспринимаются психиатрами как выходящие за рамки профессиональной этики, поскольку многие из них вырастают в системе убеждений, которая гласит: "Ограничивай свое поведение. Не присоединяйся к миру клиента, жди, пока он присоединится к твоему." Но ведь психически нездоровому человеку гораздо труднее войти в мир психиатра, чем профессиональному коммуникатору в его мир. Во всяком случае, второе более реально.
  Есть еще такая замечательная "новая общность людей"- экстрасенсы, астрасенсы и прочие астральные деятели. Некоторые из них приходят без особенных жалоб- так, поделиться опытом, побеседовать с умным человеком, квалифицированным слушателем, утвердить себя как специалиста. Не спешите ставить диагноз, поддержите вежливую и по-возможности заинтересованную беседу. Это относится не только к терапевтам, но ко всем тем, кому по роду деятельности приходится часто встречаться с самыми разными людьми. Если вы не чувствуете агрессии, не видите явных признаков социальной дезадаптации, минут через десять прервитесь и мягко распрощайтесь. Если же такого клиента сопровождают встревоженные родственники (собственно, без них бы он не пришел, поскольку свято убежден, что с ним все о'кей), тогда сложнее. Вот и докажи ему, что он- не реинкарнация Шивы, не воплощение Будды и вообще собирать группу для ухода в параллельный мир ему вовсе не нужно. В принципе здесь нам, как жене барона Мюнхгаузена в известном фильме, остается сказать одно: "Присоединяйтесь, барон, присоединяйтесь!" Гриндер и Бэндлер дают нам много замечательных примеров такого рода вхождения в реальность собеседника. Присоединяйтесь и вы, только а) удалите родственников, иначе они могут вас неправильно понять; б) не забудьте в нужный момент отсоединиться.
 Как происходит подстройка и перевод
  Обнаружение репрезентативных систем, процессуальных слов, ключей доступа и реагирование на них позволяет увеличить степень доверия и значимость коммуникации между терапевтом и клиентом. Ваши слова должны быть соотнесены с той моделью мира, которая имеется у вашего собеседника. Желая установить хороший контакт с человеком, вы можете использовать те же самые процессуальные слова, что и он. Если же нужно установить дистанцию, вы намеренно употребляете слова из другой системы представлений. К примеру, вы слышите, что клиент использует в основном кинестетические слова. Вы также можете к ним перейти: "У меня есть одно ощущение в связи с вашей проблемой..." "Это щекотливый вопрос". Посредством такого переключения вы будете действовать в пределах модели мира клиента, что улучшит контакт (вы "говорите на его языке"), расширит вашу способность к коммуницированию и обмену эквивалентным опытом, придаст вашим комментариям дополнительную силу.
  Опять же, зная о том, каковы ведущая и первичная репрезентативные системы у конкретного человека, вы в состоянии строить свои соображения соответственным образом, и он вряд ли сможет сопротивляться. "Можете ли вы увидеть, что изменяетесь к лучшему? По мере того, как вы себя видите в этом процессе, ощущаете ли вы уверенность? Вы говорите себе, что все идет на лад?" Перед этим вы выяснили, что у собеседника стратегия следующая: построение визуальных образов, на которые он реагирует чувствами, вслед за чем идет вербальный комментарий. При вышеприведенном построении фразы он сопротивляться не сможет.
  Вы имеете возможность общаться на бессознательном уровне, используя неспецифические глаголы типа "верить", "понимать" и др., но показывая невербально, через какой сенсорный канал вы хотите "понять" партнера. Например: "Я хочу убедиться в том, что вы поняли (жест вниз налево), как далеко мы продвинулись". Жест на подсознательном уровне передает: вы хотите, чтобы вас поняли аудиально.
  Таким образом, мы с вами говорим о том, что называется подстройкой. ПОДСТРОЙКА- это процесс порождения вербального и невербального поведения, который направляет поведение клиента, техника создания сознательного и бессознательного раппорта.
  Процесс подстройки к РС и ключам доступа требует, чтобы вы:
  1) распознавали, какие РС и ключи доступа порождают ваши клиенты;
  2) были достаточно гибки в собственном поведении, чтобы коммуницировать в языке любой РС и управлять движениями своих глаз,
  3) сохраняли внимание к сенсорному опыту. Если ваше сознание занято внутренними переживаниями, вы упустите вербальный и невербальный уровни коммуникации, предложенной клиентом, потому что внутренний и внешний опыт конкурируют друг с другом. Порой это забавная картинка- словно терапевт работает с закрытыми глазами.
  Несколько примеров удачной подстройки, принадлежащих Лесли Камерон (фрагменты записей терапевтической встречи).
  а) Джо: "Послушайте (глаза вниз налево), в наших отношениях нет ничего, кроме разногласий, и что я ни пытаюсь делать, разлад нарастает"
  Л.К. "Ну, если я вас услышала правильно, вам хочется, чтобы все затихло, хочется большей гармонии между вами и ею."
  Джо: "Да, вы хорошо настроились на то, что я хочу."
  б) Мэг: "Он просто не видит, что я такое."
  Л. К. "А какой он вас видит?"
  Мэг: "Я не знаю, я знаю только, что это не я."
  Л. К. "Как вы могли бы показать ему себя настоящую, так, чтобы он мог увидеть?"
  В случаях, когда клиент употребляет неспецифические слова, ключи доступа могут указать, как эффективно структурировать коммуникацию, чтобы достичь раппорта.
  а) Джимми "Я действительно ничего не понимаю (глаза вниз направо), это просто несчастье какое-то, а она мне не верит."
  Л. К.: "Вы чувствуете, что нет никаких зацепок? Вдруг она не ощущает, что может опереться на вас?"
  б) Сэм: "Вот, и только мы (глаза вниз налево) надеемся, что все, закончили спорить, тут что-то происходит, и- раз!- мы опять ссоримся." (Глаза вверх налево.)
  Л.К.: "Это звучит для меня так (глаза вниз налево): именно когда вы говорите себе, что все о'кей, раз!- (глаза вверх налево) и вы видите, что все началось снова."
  Во время работы более чем с одним человеком вы устанавливаете раппорт с каждым. Кроме того, в случае надобности "перебрасываете мостики" между вашими собеседниками. В особенности, когда перед вами конфликтующая, супружеская пара- чтобы они не переругались прямо здесь и активно сотрудничали с вами. "Вот видите, она не слишком романтична!" "А ты не очень-то чуткий!" Эффективным мостиком является перевод переживания, происходящего в одной РС, в терминах другой.
  Вот вы возвращаетесь домой очень усталым, вспоминая вкус холодного пива, и жаждете поскорее расслабиться. Дома вы с блаженным вздохом сбрасываете обувь где придется и падаете в кресло. Вас в живописном беспорядке окружают сигареты, пиво, газеты, остатки наспех сооруженного бутерброда и другие следы жизнедеятельности- типа пепла на ковре. Вы радуетесь жизни во всей ее кинестетической полноте. Входит ваша ярко визуальная супруга, обожающая идеальный порядок и блеск, который она только что навела, ожидая вашего одобрения. Она застает такую картину, после чего вспыхивает скандал. Муж заявляет, что лишен покоя и уюта, а жена жалуется, что это зрелище ужасно, и ей кажется, он ее не уважает.
  Вирджиния Сэйтир в таких случаях находила кинестетическое соответствие визуальным жалобам и наоборот. Она смотрела на мужа и говорила: "Вы не поняли, что она сказала, правда? Вы действительно не понимаете, что она переживает. Представьте себе что ваша жена, читая в постели перед сном, грызла что-нибудь вкусное. Вы ложитесь спать и чувствуете, как крошки въедаются в кожу. Теперь вы знаете, что она ощущает, входя в комнату и видя беспорядок и неаккуратность."
  Это не упрек. Никто не говорит клиенту, что он глуп и т.п. Вы объясняете, как он может понять ситуацию в рамках своей РС. Перевод опыта из одной модальности в другую создает атмосферу понимания и сочувствия. Чтобы успешно переводить, вы должны уметь представлять различные переживания в любой модальности.
  Например, когда человек с предпочитаемой аудиальной системой жалуется на нелогичность высказываний партнера, эту нелогичность можно представить кинестетически как неприятную поездку в автомобиле по ухабистой дороге, а визуально- как психоделический световой спектакль. Аудиальный опыт молчания сравним с кинестетическим опытом исчезновения чувствительности или визуальным полной темноты. Визуальный процесс воображения можно перевести как кинестетический процесс конструирования или аудиальный процесс оркестровки.
  Кстати, множество школьников не успевают именно потому, что имеется несовпадение первичных РС у ученика и учителя. Если ни тот, ни другой не являются достаточно гибкими, чтобы приспособиться, обучения не происходит.
  В книге "Используйте свой мозг для изменения" Ричард Бэндлер рассказывает:
  "Как-то я пошел на лекцию по химии в класс начального уровня. Профессор предстал перед аудиторией в 350 человек и сказал: "Теперь я хочу, чтобы вы представили здесь зеркало, а перед зеркалом находится спиральная молекула ДНК, крутящаяся в обратном направлении." Некоторые люди в комнате сказали: "Аххх!" Они стали химиками. Некоторые сказали: "А?" Они не стали химиками. Некоторые люди в комнате сказали: "Брр!" Они стали терапевтами.
  Этот профессор понятия не имел о том, что большинство людей не может визуализировать так подробно, как он. Такой тип зрительного представления является предпосылкой успешной карьеры в химии, и это навык, которому можно обучить людей, еще не знающих, как хорошо визуализировать. Но поскольку профессор предполагал, что все остальные уже умеют делать то, что умеет он, с большинством людей на занятиях он зря тратил время"
 Конгруэнтность и неконгруэнтность
  Вы уже знаете: воспринимающая сторона в общении может получить гораздо больше информации, чем предполагает говорящий. Значительная часть нашего коммуникативного поведения недоступна нам самим, но при этом открыта миру. Такая мысль смущает, не правда ли? Даже то, как старательно мы подбираем слова, не имеет значения, поскольку остальное красноречиво сообщает о себе коммуникатору, обладающему необходимыми знаниями. С точки зрения терапии это явление позволяет подойти к вещам, обычно закрытым.
  Давайте рассмотрим следующую ситуацию. Вы спрашиваете клиента: "Ну, как прошла неделя?" Он опускает голову, тяжело вздыхает, тон голоса низкий: "О, на этой неделе все было прекрасно (вздох, отрицательное покачивание головой, легкая усмешка), никаких проблем". Или женщина говорит: "Мне нравятся любовные игры с ним",- а интонация плоская и монотонная, уголки рта опущены, в начале фразы она пожимает плечами, а вообще тело неподвижно, руки безжизненно лежат на коленях.
  И в том, и в другом случае была предложена неадекватная коммуникация. Слова не соответствуют тому, что демонстрируется голосом, движениями тела и пр.- они явно указывают на нечто отличное от значения невербальной коммуникации.
  Для этого явления есть специальный термин: неконгруэнтность. Слово слегка неудобопроизносимое, но оно вам знакомо по школьным урокам геометрии. Здесь оно значит приблизительно "несоответствие".
  Существуют теории по поводу значения неконгруэнтной коммуникации. Они отвечают на вопрос: какая часть сообщения важнее? Однако обе части, вербальная и невербальная, реальны и ценны. Точнее было бы спросить: какое значение каждая из частей имеет в структуре нынешнего и желательного состояния клиента.
  Но отвлекитесь пока от многострадального клиента и вспомните кое-что о себе:
  1) человек, весьма для вас небезразличный, делает вам подарок, а вы видите, что этот предмет уже у вас есть, либо совершенно бесполезен, либо вовсе вам не симпатичен. Вспомните, что вы говорили при этом и как себя чувствовали;
  2) как вы принимали приглашение от человека, к которому испытывали антипатию;
  3) как вы говорили кому-нибудь, что совершенно уверены в том, в чем на самом деле ничуть не уверены.
  Сравните этот опыт с теми случаями, когда вы:
  1) говорили о действиях, которые намеревались несомненно выполнить, будучи настроенным весьма позитивно;
  2)поздравляли кого-либо с настоящим, существенным достижением;
  3) после долгой разлуки говорили "мне недоставало вас" человеку, которого вы действительно любите.
  Наверняка, наблюдатель, если он у вас был, заметил разницу. Во второй группе ситуаций соответствие между вербальным сообщением и сенсорной реакцией практически однозначно. В первой группе, весьма вероятно, вы испытывали смешанные чувства, то есть, присутствовала более чем одна реакция на ситуацию.
  В частности, третий пример. Наверное, вы действительно хотели поверить в то, о чем говорили, и стремились, чтобы поверил собеседник, но говоря, вы ощущали панику. Возможно, вы видели внутренние картины того, как неубедительно вы говорите, потому что слова просто не приходят на ум.
  Это случаи неконгруэнтной коммуникации: не все в вашем поведении и словах передавало одно и то же сообщение. Конгруэнтной же является такая коммуникация, в которой все сообщения, вербальные и невербальные, соответствуют определенному передаваемому значению. Чрезвычайно важно, чтобы вы могли замечать неконгруэнтное поведение клиентов и обладали эффективными способами реагирования на него. В связи с этим следует подчеркнуть, что в таком поведении самом по себе нет ничего плохого. Вы убедились в этом, вспоминая свои переживания.
  Неконгруэнтность в некоторых контекстах даже бывает полезна. Мы можем предаваться мечтам в течение длинных и скучных мероприятий (вроде заседании и собраний) или занять память приятными воспоминаниями во время приема у зубного врача. Эти внутренние процессы дают нам возможность планировать и проектировать будущее, но они также могут ограничивать нашу способность получать желаемые переживания в настоящем.
  Как люди обучаются неконгруэнтности? Подумайте о маленьком ребенке, который приходит домой и протягивает родителям какой-то фрагмент выполненного задания. Родители смотрят на него, и отец говорит (нахмурившись и отрицательно качая головой, резким голосом): "О я так рад, сынок, ты такой молодец!" Что делает ребенок? Наклоняется вперед и мета-комментирует: "Смотри, папа! Я слышу, как ты говоришь, что ты рад, но я заметил..." Нет, если это ребенок. Одна из детских реакций- это расторможенность. Одно из полушарий регистрирует зрительные и интонационные стимулы, другое- слова и их дискретный смысл, и одно не соответствует другому. В максимальной степени они не соответствуют там, где в максимальной степени пересекаются два полушария- в зоне кинестетической репрезентации. Если вы когда-либо наблюдали расторможенного ребенка, то знаете что пусковой кнопкой расторможенности является неконгруэнтность, и начинается она у средней линии тела, а потом распространяется на все другие виды поведения.
  На семинаре ведущий производит простейший опыт- просит участников поднять правую руку, но сам поднимает левую. Многие сделали то же самое. Другие подняли правую руку. Третьи вообще не заметили, какую руку поднял ведущий. "Суть состоит в том, объясняет он, что будучи детьми, вы выработали свой способ справляться с неконгруэнтностью. Обычно люди искажают свой опыт, чтобы он стал конгруэнтен словам. Кто услышал меня так: "Поднимите левую руку?" Многие из вас подняли левую руку, думая, что подняли правую. Когда человек не замечает неконгруэнтность, он уничтожает связь между кинестетическим опытом и моими словами, чтобы привести свой опыт в равновесие.
  Таким образом, один из путей, по которому идут люди, пытаясь справиться со спутанными сообщениями, состоит в том, чтобы буквально отрезать от сознания один из компонентов- вербальный или интонационный сигнал, движения тела, прикосновение или зрительный сигнал. И можно предсказать, что гиперактивный ребенок отрезающий от сознания правое полушарие (конечно, оно по-прежнему работает- оно просто вне сознания) позже окажется преследуем визуальными образами- какими-нибудь малоприятными галлюцинациями. Это реальные клинические примеры. Отрезающие аудиальную часть услышат "голоса из стен", поскольку они буквально отказываются от осознания всей этой системы и поступающей через нее информации, чтобы защитить себя перед лицом постоянной неконгруэнтности.
  Чтобы обнаружить неконгруэнтность в коммуникации партнера, вы должны хорошо настроить свои перцептивные системы. Вам понадобится искусство отражения. Обратите внимание на следующие детали:
  руки: как они жестикулируют, одинаково или нет, сжаты или расслаблены, направлена ли ладонь вверх;
  дыхание: вздохи, задержки, углубленность;
  ноги: как повернуты носки, покачивание и пр.;
  соотношение головы, шеи и плеч; не выдвигается ли подбородок; не втягивается ли голова в плечи и т. д.;
  выражение лица, особенно брови, рот, хмурится ли человек, бросает косой взгляд, улыбается, морщится, стискивает зубы. Глядя на все это, слушайте: тональность голоса, темп речи, ее громкость, слова и фразы, интонационные паттерны (сомнение, повышения в конце фразы и др.)
  Все, что вы восприняли, соотнесите с обычным стилем поведения данного человека: нужно различать, что конгруэнтно или неконгруэнтно именно для него.
  Один из способов реагировать на неконгруэнтность- не замечать ее вообще; другой- решить, что вы знаете значение сообщения, не осуществляя тонкой проверки с клиентом. Как вы понимаете, это не самый удачный выбор.
  Неконгруэнтность- это одна из ключевых точек выбора, с которой вы постоянно встречаетесь, занимаясь коммуникацией. Полезно иметь широкий репертуар реакций и понимание последствий. Итак, вы можете:
  сказать: "Я вам не верю". Или "но вы не выглядите счастливым от того, что дела идут хорошо". Это так называемый метакомментарий. Он ставит человека лицом к лицу с противоречием, замеченным вами. Гриндер и Бэндлер считают, что это хороший выбор. Однако Лесли Кэмерон не рекомендует его, аргументируя тем, что обычно он вызывает дискомфорт и желание защититься- ведь вы сталкиваете собеседника с бессознательной частью его коммуникации. Для проверки она предлагает вам попросить приятеля некоторое время метакомментировать ваше поведение. Он вам быстро надоест и вызовет раздражение. Это вполне справедливо, но не для всех случаев. Вы сами разберетесь, когда стоит использовать метакомментарий:
  - попросить клиента усилить невербальные компоненты, преувеличить их;
  - использовать отражение, сказав с усмешкой (помните ситуацию с "прекрасно прошедшей неделей"?) "Я так рад!"- и отрицательно покачать головой. Эффективность этого приема в значительной степени зависит от уровня достигнутого раппорта. Когда клиент чувствует, что вы его понимаете, и верит в ваши добрые намерения, он не воспримет такой ответ как обиду;
  - поменять местами вербальное и невербальное сообщения. В том же примере- улыбаясь и кивая, сказать: "Это ужасно!". Вы получите интересный ответ. Люди чувствуют растерянность и нередко начинают вербализировать сообщение, до этого бывшее бессознательным;
  - построить терапевтическую метафору;
  - наклониться к клиенту, внимательно на него посмотреть, сказать "но" и ждать, пока он закончит предложение- если вы заметили по особой интонации в конце, что оно неполное:
  "- Я действительно хочу изменить свое поведение в компании...
  - ...но...
  - ...но я боюсь, что на меня будут обращать внимание."- если вы отследили специфический ключ доступа (глазодвигательную реакцию), прямо попросите дополнительной информации у данной системы: "Что вы видели (чувствовали, говорили себе), пока говорили это?" Так вы помогаете осознать конфликтующие части опыта.
  Степень вашей эффективности как коммуникатора и терапевта в значительной степени зависит от вашей конгруэнтности.
 Установление хорошо сформулированного результата
 "- Скажите, пожалуйста, куда мне отсюда идти?
 - А куда ты хочешь попасть?- ответил Кот.
 - Мне все равно...- сказала Алиса.
 - Тогда все равно, куда и идти,- заметил Кот.
 - ...только бы попасть КУДА-НИБУДЬ,- пояснила Алиса.
 - Куда-нибудь ты обязательно попадешь,- сказал Кот.- Нужно только достаточно долго идти."
  Л.Кэрролл. "Алиса в стране чудес"
  Не все результаты, достигаемые в психотерапевтаческой практике, стоят того, чтобы к ним стремиться. Одни благодаря терапии много узнают о своих ограничениях, но мало о ресурсах и возможностях. Другие твердо укореняются в своем поведении, которое представляет для них проблему, потратив много времени и средств на то, чтобы выяснить, откуда эти проблемы взялись. Третьи окрашивают в черный цвет детские переживания, полагая их зловредным корнем нынешних трудностей, и в доказательство успеха вступают в неприятные столкновения с членами семьи. Все это не есть достижение хорошо определенного результата.
  Установление определенной цели позволяет отвечать на постоянно возникающий вопрос: "Важно ли это для того, к чему мы стремимся?" Снимается необходимость реагировать на каждую неконгруэнтность, каждый ключ доступа, нарушение мета-модели и пр., усилия целесообразно сосредотачиваются на цели, к которой вы с клиентом согласились двигаться; появляется средство оценки продвижения.
  Хорошо сформулированный результат должен удовлетворять пяти условиям. Это:
  1. Выясните, чего действительно клиент хочет, а не то, чего он НЕ хочет.
  Когда женщина говорит: "Я НЕ хочу, чтобы мой сын так вел себя!" (Вариант: "Я хочу, чтобы он НЕ вел себя так!")- вы не получаете информации о том, какое же поведение сына желательно. Тот, кто еще не осознал полностью, что бы он хотел иметь в своем опыте вместо того, что есть, не имеет основы для определения шагов, которые привели бы к достижению цели, поскольку нет пока цели, к которой можно было бы стремиться. Значительная часть работы в этом случае выполняется с помощью простого вопроса: "Чего вы хотите? Что вы будете делать вместо X?"
  Формулировка "Я хочу избавиться от депрессии", "Я хочу избавиться от таких-то блоков"- тоже вам не подойдет, потому что она сводится к аналогичной структуре: "Я хочу, чтобы не было Х." Тогда внимание и энергия направляются на проблему, часто усиливая ее. Проводить время в поисках того, ПОЧЕМУ возникла проблема, зачастую очень интересно и душещипательно, но неплодотворно. Достаточной информации для работы с изменением вы не получите. Вы можете заставить человека поверить, что проблема- такая же материальная и обязательная его часть, как и мозг, породивший ее, и она должна присутствовать по такой-то причине.
  Когда клиент приходит к позитивной формулировке цели: "Я хочу себя чувствовать уверенно", "Я хочу уметь ясно выражать свои мысли при большом количестве людей",- концентрация происходит на позитивном результате. Все ресурсы и усилия могут теперь направиться к достижению новой позитивной цели, делая ее все более реальной.
  2. Демонстрируемость в сенсорном опыте ("Почувствуйте разницу!")
  Как вам, так и вашему клиенту необходимы сенсорные свидетельства происходящего изменения. Всякого рода восторги, озарения, прозрения могут быть очень полезными в плане эмоционального контакта и даже информативными, но опять же недостаточными. Существуют различные способы демонстрировать и подтверждать реальность психотерапевтического процесса. Попросите клиента войти в воспоминание об опыте, который его травмировал, но сохраняя нынешнее чувство безопасности и комфорта. Пронаблюдайте, насколько невербальные реакции отличаются от тех, что вы заметили в начале. Хорошим подтверждением будет прямое и конгруэнтное сообщение клиента об этом опыте. Если есть возможность, пусть он реально окажется в той ситуации (или, например, увидит себя в ней), где он раньше чувствовал себя плохо, неуверенно и т.д., а затем расскажет вам о новом переживании.
  Таким образом, важно установить, какое поведение и/или переживание составляет в данном случае успех. Это создаст нужную вам обоим обратную связь.
  3. Адекватная спецификация и контекстуализация.
  К вам пришел человек, желающий уверенности, свободы и раскрепощенности. Весьма вероятно, что это будет полезным дополнением к репертуару его переживаний и поведенческих выборов. Основываясь на адекватных поведенческих наблюдениях, вы соглашаетесь и работаете с этим. Однако вы берете на себя колоссальную ответственность. В силу чего вы обязаны установить с клиентом контексты, где желаемое им будет полезно, а где нет. Представьте себе, что упиваясь новоприобретенным ощущением уверенности и свободы, клиент (возможно, страдавший фобией автомобилей) начнет развлекаться тем, что будет перебегать на красный свет очень оживленную дорогу. Или женщина, которая раньше не могла говорить с мужчинами не краснея, впадет в другую крайность, став раскрепощенной в любых ситуациях своей жизни. Не думайте, что мы преувеличиваем. Правильно контекстуализируя требуемое изменение, вы помогаете клиенту хорошо себя чувствовать во многих жизненных ситуациях, вы учитываете возможные последствия изменения человека для его семьи, друзей и т.д. и не нарушаете "экологии" личной и профессиональной жизни клиента.
  4. Возможность инициировать и поддерживать достигнутое состояние.
  Описанный вами желаемый результат должен быть таким, чтобы клиент мог поддерживать его самостоятельно в дальнейшей жизни, без опоры на терапевта или кого-нибудь еще.
  К примеру, для женщины добиться чувства собственной привлекательности только при условии, что мужчины ведут себя определенным образом,- не есть хорошо сформулированный результат. То же для мужчины, чувствующего свою полноценность в зависимости от коллег или размера заработка. Зависимость от ВНЕШНЕГО фактора отдает клиента на милость окружающей среды, вместо того чтобы действовать по собственному выбору. Вы часто слышите: "Если бы только он делал то-то", или "Вот если бы она не делала этого", или даже "Если бы в мире было меньше зла..."- "...тогда я точно был бы в порядке!" Помогать людям в достижении таких целей значит еще больше усиливать степень их зависимости от окружающих, в то время как нужно работать с их причинно-следственной моделью.
  Чтобы поведение или переживания инициировались и поддерживались клиентом, ему необходимы собственные средства достижения искомого. Хорошо сформулированный результат предполагает, что человек будет чувствовать себя определенным образом, проходя через последовательность внутренних процессов, соответствуя собственным высокоценным критериям и не нуждаясь в помощи либо подтверждающей реакции от кого-то другого.
  5. Сохранение позитивного "побочного продукта".
  Бывает так, что в нынешнем, нежелательном для клиента состоянии содержатся нужные ему компоненты. Например, он искренне стремится бросить курить, но курение помогает ему почувствовать комфорт в беседе с другими людьми. Позаботьтесь о том, чтобы сохранить ему это чувство, но уже без курения. Хорошо сформулированный результат предполагает сохранение "позитивного побочного продукта".
  Вышеописанные условия а) являются фундаментальными как логически, так и этически; б) могут применяться на разных этапах вашей работы.
  Получение необходимой информации для формулирования желаемого результата требует тщательности. Продвинуться в этом помогают определенные вопросы.
  К усл. 1: "Чего вы хотите?" (А не "что вас не удовлетворяет" и т.п.)
  К усл. 2: "Как вы узнаете, что обладаете желаемым переживанием?" Обычный ответ- сообщение о реакции внутреннего состояния. "Я чувствую себя расслабленным."
  "Как можно продемонстрировать, показать, что у вас есть то, чего вы хотите?" Ответ- пример с точки зрения поведения. "Я сделаю то-то и то-то" и т.д.
  К усл.3: "Когда вы хотите, чтобы было Х, а когда- чтобы его не было?"
  К усл. 4 и 5: "Что произойдет, если вы получите Y?" "Что удерживает вас от того, чтобы иметь желаемое?" "Что вы потеряете, если получите Y?"
  Хотя клиенты приходят с самыми различными проблемами, беспокойствами и надеждами, эффективный терапевт изменит один и тот же аспект опыта у каждого из них. Он не меняет стимулы, которые мир предъявляет клиенту, он меняет то, как клиент реагирует на стимулы. Клиент с вашей помощью может сменить школу, супругу, место жительства, работу- но если он не заменит способ реагирования на более полезный, нежелательные реакции, приведшие его на терапию, повторятся.
  Ваши проблемы- это примеры того, как вы реагируете на стимулы окружающего вас мира. Когда люди приходят на терапию, они хотят иметь другие реакции или переживания относительно, по меньшей мере, некоторых аспектов этих стимулов. Часто новая реакция на старый стимул может произвести столь глубокое изменение, что все жизненные переживания значительно улучшаются.
  Вы можете: 1) изменить свою/клиента реакцию на большинство стимулов; 2) обрести (и помочь другому в этом ) выбор из нескольких реакций на определенный стимул, а затем выбрать наиболее подходящий для достижения желаемых результатов в определенном контексте.
  Когда вы соберете достаточно информации и определите характеристики нынешнего состояния, полезно попробовать вызвать его, чтобы проверить свои заключения. Проще всего это сделать, попросив клиента вернуться к нежелательному состоянию, воссоздать его, погрузиться в него. Но для чего вам всякий раз, когда нужно воспроизвести переживание, что-то проверить и т. п., просить клиента вспоминать его? Просто протяните руку и коснитесь, скажем, правого плеча клиента, пока он испытывает неприятные чувства. Теперь они ассоциированы с вашим прикосновением, которое является кинестетическим якорем. Если вы через какое-то время повторите прикосновение в той же точке и с тем же давлением, вы обратитесь, минуя сознание, прямо и непосредственно к переживанию, да так и быстрее получится.
  Постановка на якорь пригодится вам, если метод или один из методов, выбранный вами для работы с изменением, включает использование техник якорения, о чем подробно рассказано в 6-й главе. В этом случае тот же якорь вы используете и для проверки произведенного изменения.
  Итак, вопросы, которые интересуют вас на этой стадии процесса:- какой внешний стимул вызывает нежелательное переживание?- какой внутренний процесс вызывается этим внешним стимулом?- что представлено в сознании клиента?
  - как, в какой последовательности эти категории связаны друг с другом?
  - будет ли вся последовательность воспроизводиться каждый раз, когда вы каким-либо образом вызовете внешний стимул?
  Когда вы получите ответ на все эти вопросы, и утвердительный на последний из них, вы располагаете всем необходимым, чтобы составить дальнейший план действий и создать эффективное изменение.
  И еще одно, что стоит иметь в виду на протяжении всего психотерапевтического процесса. Научившись осуществлять описанные нами различения, вы почти всегда будете знать о переживаниях своих клиентов больше, чем они сами сознательно знают. "В своих повседневных взаимодействиях, пишет Лесли Кэмерон,- я осознаю речевые стереотипы людей, их ключи доступа и другие аспекты невербального поведения почти таким же образом, как они осознают цвет моих волос. Эта дополнительная информация в значительной степени помогает мне эффективно коммуницировать с каждым, будь то мясник, сосед или страховой агент. Если я начну рассказывать им о том, что я вижу и слышу, и чего они не осознают, я выйду за границы нашего общения. Точно так же вашему клиенту не обязательно осознавать те аспекты поведения, которые вы должны заметить". Конечно, кроме тех случаев, когда вы сознательно прибегаете к метакомментарию.
  В принципе, понимает ли клиент то, что происходит, совершенно не имеет значения. Если же он любознателен и хочет понять, что происходит, самое легкое ответить: "Вам никогда не ремонтировали телевизор? Объясняет ли мастер по ремонту перед тем, как начать работу, что он будет делать, во всех деталях?" Или: "Вы когда-нибудь слышали, чтобы дантист подробно рассказывал, какие именно инструменты он сейчас применяет с вашими зубами, и как и зачем он это делает? Попробуйте расспросить его, сидя в кресле". Такого рода аналогии вполне уместны в качестве реакции на попытку к подобным исследованиям.
  Упражнения
  №1. Цель: сосредоточение внимания на присоединении к поведению другого человека. Выполняется, как обычно, в группе из трех человек, но если такой возможности нет, поработайте вдвоем- это не столь существенно.
  1. Участник А- субъект- просто сидит в кресле. Он является моделью.
  2. Б сидит в другом кресле- напротив А- и имитирует физиологические реакции последнего.
  3. В- "режиссер". Он должен помогать Б достигнуть совершенства в присоединении к А. Обращайте внимание на все части тела: ноги, руки, голова, губы и т. д.
  4. Когда режиссер удовлетворен тем, как Б присоединился к А, он просит Б закрыть глаза. Пока глаза Б закрыты, участник А должен изменить свою позу.
  5. Б открывает глаза и снова присоединяется к А.
  6. Весь этот цикл повторяется 3-4 раза с участником Б. Затем происходит обмен ролями так, чтобы каждый из участников упражнения имел возможность несколько раз присоединиться к каждому из двух остальных участников.
  №2. Присоединение к дыханию. Состав тот же.
  1. А сидит в специальной позе: обе ноги стоят на полу, не скрещиваясь, руки лежат на коленях.
  2. Участник Б просит А составить список из шести слов, которые ассоциируются у участника А с ситуацией спокойствия, безопасности, расслабления. Б должен запомнить эти слова.
  3. В (режиссер) стоит за спиной А и начинает присоединяться к его дыханию, двигая в такт рукой.
  4. Б должен:
  а) глубоко вздохнуть и на какой-то момент сосредоточиться на своих внутренних ощущениях, затем почувствовать, как спина касается спинки кресла;
  б) затем Б должен посмотреть на участника А и начать присоединяться к его дыханию;
  в) после того, как присоединение произошло, Б должен начать произносить на выдохе те слова, которые в начале упражнения ему предъявил А;
  г) участник А закрывает глаза, если чувствует себя при этом спокойно, чтобы лучше почувствовать и оценить влияние, которое эти слова оказывают на его ощущения;
  д) участник Б просто произносит на выдохе, плавно, слова из списка сначала в предложенном порядке, а затем меняя его. 5. Через 5-6 минут А открывает глаза. Участники меняются ролями.
  №3. Утверждения на присоединение и ведение. Выполняется в парах. Участники меняются ролями каждые семь минут. Пример:
  1. Вы сидите в этом кресле (утверждение присоединения). 2. И вы смотрите на меня (утверждение присоединения).
  3. И вы легко дышите (утверждение присоединения). 4. Я с вами разговариваю (утверждение присоединения). 5. И вы можете начать расслабляться (утверждение ведения).
  6. Вернитесь к пункту 1.
  №4. Использование движений глаз для присоединения к клиенту. Выполняется в парах.
  1. Партнер А выбирает простую обычную историю, которую он может рассказать. И начинает рассказывать ее, используя слова, относящиеся к визуальной сфере.
  2. Партнер Б внимательно слушает рассказ. Через некоторое время он меняет положение своих глаз, давая А понять, какие слова тот должен употреблять теперь: относящиеся к кинестетической или аудиальной сфере.
  3. Безо всякой паузы партнер А продолжает рассказывать свою историю, используя новые слова; Б отдает себе отчет в том, как изменились его ощущения.
  4. Через семь минут поменяйтесь ролями.
 
 Глава 4.
 ЯЗЫК: ПРЕДЕЛЫ БЕСКОНЕЧНОГО
 "Можно потратить всю жизнь, чтобы найти имя только одной вещи. А список кажется бесконечным. И пока мир не прекратил своего существования, он будет продолжен... Есть много таких вещей, которые вообще не имеют отношения к человеку и к его речи.
 ... Имя и есть та сила, что составляет нашу магию и вместе с тем ограничивает ее. Маг может отвечать лишь за то, что он может без труда назвать, обозначая тем самым пределы своей власти... Если мы изменим то, что менять нельзя, нарушится великое равновесие, и в великом безмолвии погибнут все имена и звуки."
 В рамках модели мира
  Тот, кто читал Карлоса Кастанеду- особенно первые пять-шесть томов, где его тон еще не слишком сух- наверное, хоть раз проводил параллель между разговорами с потрясающим доном Хуаном и беседами психотерапевта. Правда, весьма своеобразного психотерапевта, во всяком случае, на редкость яркого и эффективного. Профессионалы вполне могли бы счесть его методы неэтичными, непрофессиональными, как и методы Фрэнка Фарелли или Бэндлера с Гриндером: "Но самое интересное насчет непрофессиональных вещей- что они срабатывают!" (Р.Б. и Дж.Г.) Естественно, мы не призываем вас применять "растения силы" или остроумные, но весьма рискованные розыгрыши. Ну, и так далее: кто читал, тот знает. У дона Хуана имелась достойная и ясная цель: научить человека, в обыденном понимании нормального, быть магом. (Помните, как любят Ричард и Джон называть чародеями своих учителей?) У вас тоже есть достойная цель: научить пришедшего к вам пользоваться свободой выбора и помочь ему стать таким, каким он хочет. В данном случае вы и дон Хуан сталкиваетесь с одним и тем же на пути к цели- с застывшим восприятием мира, с моделью мира, в которой вам воленс-ноленс приходится что-то менять. Мы полагаем, модель и то, что называет Кастанеда описанием мира,- практически одно и то же. Важнейшую роль здесь играет язык. Обсуждая этот предмет (а равно и любой другой), дон Хуан оказывается тонким знатоком философских материй, разве что Витгенштейна не цитирует!- чем нередко удивляет просвещенного Карлоса. "Это только способ говорить"- становится любимым присловьем убежденных кастанедовцев на все случаи жизни.
  Вмешательство логической функции в тех случаях, когда оно имеет место, изменяет данность, уводит ее от реальности. Мы не можем описать даже элементарных психических процессов, не наталкиваясь на каждом шагу на этот возмущающий- а может, правильнее сказать, "помогающий"?- фактор. Войдя в сферу психического, ощущение вовлекается в круговорот логических процессов. По своему произволу психика изменяет данное, представленное ей. В этом процессе следует различать две вещи: во-первых, действительные формы, в которых происходит это изменение; во-вторых, продукты, полученные из исходного материала в результате этого изменения.
  Организованная деятельность логической функции втягивает в себя все ощущения и строит свой собственный внутренний мир, который последовательно отходит от реальности, сохраняя с ней в некоторых точках такую тесную связь, что происходят непрерывные переходы от одного к другому, и мы едва замечаем, что действуем на двойной сцене- в нашем собственном внутреннем мире (который мы, разумеется, объективируем как мир чувственного восприятия) и одновременно в совершенно ином, внешнем мире.
  В мире нет и двух людей, опыт которых полностью совпадал бы между собой. Модель, создаваемая нами для ориентировки в мире, основывается отчасти на нашем опыте. Поэтому каждый из нас создает отличную от других модель общего для нас мира и живет, таким образом, в несколько иной реальности. Между миром и любой конкретной моделью или репрезентацией мира неизбежно имеются различия. Показать это можно множеством различных способов. Для нас существенны три категории: нейрофизиологические ограничения, социальные ограничения и индивидуальные ограничения.
  В соответствии с генетически детерминированными нейро-физиологическими ограничениями мы воспринимаем лишь часть непрерывного спектра физических явлений. Тактильное чувство представляет собой прекрасный пример того, насколько сильно наша нейрофизиологическая система может влиять на наш опыт. Серия экспериментов, проведенных еще в прошлом веке, показала, что одна и та же действительная ситуация, имеющая место в мире, может восприниматься человеком в виде двух совершенно различных ощущений. Присущая нам способность ощущать прикосновение к поверхности кожи сильно различается в зависимости от того, в каком месте тела расположены точки контакта. Физический мир остается неизменным, а наши переживания под воздействием этого мира резко отличаются одно от другого. Подобное различие между миром и нашим восприятием мира отмечается и на примере других чувств. Ограниченность нашего восприятия хорошо осознается учеными, осуществляющими в исследовании физического мира различные эксперименты и стремящимися с помощью приборов раздвинуть эти границы. Приборы позволяют воспринимать явления, лежащие за пределами диапазона наших чувств или неразличимыми дли них и открывают доступ к ним в форме сигналов, воспринимаемых нашим сенсорным аппаратом. Таким образом, одно из неизбежных отличий наших моделей мира от самого мира объясняется тем, что наша нервная система постоянно искажает или опускает целые части действительного мира. В итоге круг возможного человеческого опыта сужается, и возникает различие между тем, что происходит в мире на самом деле, и тем, из чего складывается наш опыт этого мира. И наша нервная система, которая изначально детерминирована генетическими факторами, представляет собой первый комплекс фильтров, обусловливающих собой отличие мира от нашей репрезентации этого мира.
  "Восприятие как функция мозга и нервной, системы- явление в значительной степени вытесняющее, а не продуцирующее. Каждый человек в любой момент способен вспомнить все, что когда-либо происходило с ним, и воспринять все, что происходит повсюду во вселенной. Функция мозга и нервной системы- защитить нас от подавления этой массой в основном бесполезного и бессмысленного знания, скрывая большую часть того, что мы могли бы воспринять или вспомнить, и оставляя только весьма небольшой, специфически отобранный материал, который может пригодиться практически (Броуд). В соответствии с этой теорией каждый из нас потенциально является Космическим Разумом. Но так как мы продолжаем оставаться животными, все наши заботы сводятся к выживанию. Чтобы обеспечить биологическое выживание, Космический Разум должен был сузиться при помощи перекрывающих клапанов мозга и нервной системы. В конечном итоге выходит ничтожная струйка, представляющая тот тип сознания, который помогает нам выжить на поверхности этой ничем не выдающейся планеты. Чтобы сформулировать и выразить содержание этого суженного сознания, человек изобрел и тщательно разработал ту систему символов вместе с внутренне присущей ей философией, которую мы называем языком. Каждый индивид одновременно извлекает пользу из языковой традиции, в которой он рожден, и оказывается ее жертвой. Польза языковой традиции в том, что она дает доступ к накопленным запасам опыта других людей, а ее жертвой человек становится, так как язык убеждает его в том, что суженное сознание- это единственное сознание, и так извращает его чувство реальности, что он слишком склонен считать свои концепции чем-то данным извне, а свой мир- явлением действительности". (Олдос Хаксли, "Врата восприятия".)
  Второе отличие нашего опыта мира от самого мира возникает благодаря множеству социальных ограничении или фильтров, которые мы называем социально-генетическими факторами. Под социальной генетикой мы имеем в виду всевозможные фильтры или категории, действию которых мы подвержены в качестве членов той или иной социальной системы: язык, общепринятые способы восприятия и разнообразнейшие фикции, по поводу которых.в данном обществе существует относительное согласие.
  Наиболее общепризнанным социально-генетическим фильтром является, очевидно, наша языковая система. В рамках любой конкретной языковой системы, богатство нашего опыта связано отчасти с числом различий, проводимых в какой-либо области наших ощущений.
  В отличие от нейрофизиологических ограничений, социально-генетические ограничения легко преодолимы. Самым убедительным образом об этом свидетельствует наша способность разговаривать на разных языках, т.е. для организации собственного опыта и репрезентации мира мы способны применять несколько комплексов социально-генетических фильтров.
  "В восприятии комплекс ощущений "сладко- белый" постоянно встречается в связи с веществом "сахар". По отношению к этой комбинации ощущений психика применяет категории вещи и ее атрибута "сахар- сладкий". "Белый" здесь также выступает в роли объекта, а "сладкий" в роли атрибута. Психике известны и другие случаи ощущения "белый", когда оно выступает в роли атрибута. Однако категорию "вещь- атрибут" невозможно применить, если "сладкое" и "белое"- это атрибуты, и никакого другого ощущения не дано. И тут же на помощь приходит язык и, соединяя имя "сахар" с цельным ощущением, позволяет нам рассматривать единичное ощущение в качестве атрибутов. Кто дал мысли власть полагать, что "белое"- это вещь, а "сладкое" атрибут? Какое право имела она предполагать, что оба ощущения представляют собой атрибуты, а затем мысленно добавить какой-то объект в качестве носителя этих атрибутов? Обоснование этого невозможно отыскать ни в самих ощущениях ни в том, что мы рассматриваем в качестве реальности... Сознанию дано только ощущение. Добавляя мысль к тем ощущениям, которые, по предположениям, представляют собой атрибуты, мышление впадает в серьезное заблуждение. Оно гипостазирует ощущения, которые в конечном счете представляет собой лишь некоторый процесс, в качестве обладающего самостоятельным бытием атрибута, и приписывает этот атрибут вещи, которая либо существует как некий комплекс ощущений, либо была прибавлена к тому, что ощущалось... Где находится сладкое, приписываемое сахару? Оно существует лишь в акте ощущения. Мышление тем самым не просто изменяет некоторое ощущение, непосредственное ощущение, но все более и более отходит от действительности, и все больше увязает и запутывается в своих собственных формах. С помощью творческой способности, говоря научным языком, оно придумало Вещь, которая, как предполагается, обладает Атрибутом. Эта Вещь- фикция. Атрибут как таковой- тоже фикция, и отношение между ними тоже фиктивно".
  Категории опыта, применяемые нами и другими членами социальной ситуации, в которой мы живем, представляет собой отличие наших моделей мира от самого мира.
  Отметим, что в случае нейрофизиологических фильтров действие последних в нормальных условиях оказывается одним и тем же для всех человеческих существ- это общее основание опыта, которое объединяет нас в качестве членов особого вида. Социально-генетические фильтры одинаковы для всех членов одной и той же лингвистической общности, однако имеется большое число различных социально-лингвистических общностей. Таким образом, второе множество фильтров обуславливает наше отличие друг от друга. Возникают более радикальные различия между опытами разных людей, порождающие еще более резкие различия между их репрезентациями мира.
  Третье множество ограничений- индивидуальные- представляет собой основание наиболее значимых различий между нами как представителями человеческого рода.
  Под индивидуальными ограничениями мы имеем в виду все ограничения, которые мы создаем в качестве людей, опираясь на собственный уникальный жизненный опыт. Каждый человек располагает некоторым множеством переживаний, которые складываются в его личностную историю, и уникальны в такой же мере, как и отпечатки пальцев.
  Подобно тому, как каждый человек располагает набором отпечатков пальцев, отличных от отпечатков пальцев любого другого человека, он располагает и неповторимым опытом личного развития и роста, так что нет и двух людей, чьи жизненные истории были бы идентичны друг другу. Хотя жизненные истории людей могут быть в чем-то подобны одна другой, по крайней мере, некоторые их аспекты у каждого человека уникальны и неповторимы. Модели, создаваемые нами в ходе жизни, основаны на нашем уникальном опыте, и так как некоторые аспекты нашего опыта уникальны для каждого из нас как личности, то и некоторые части модели мира будут принадлежать только нам. Эти специфические для каждого из нас способы представления образуют комплекс интересов, привычек, симпатий и антипатий, правил поведения, отличающих нас от других людей.
  Этот третий комплекс фильтров лежит в основе глубоких различий между людьми и их способами создания моделей мира. Различия между нашими моделями могут либо изменять предписания (заданные нам обществом) таким образом, что наш опыт становится богаче, а число возможных выборов больше; либо обеднять наш опыт и ограничивать нашу способность действовать эффективно.
 Механизм ограничения
 "... это был их язык, они могли с ним делать все, что хотели, и даже лгать, создавая замысловатую вязь, лабиринт, сотканный из лжи, в котором слова-призраки вели слушающего по неверным тропам в пропасть. "
  Всеобъемлющий парадокс человеческого существования заключается в том, что те же процессы, которые помогают нам выжить, расти и изменяться, обусловливают одновременно возможность создания и сохранения скудной, выхолощенной модели мира. Суть этих процессов заключается в умении манипулировать символами, то есть создавать модели. Таким образом, процессы, позволяющие нам осуществлять самые необычные и поразительные виды человеческой деятельности, совпадают с процессами, блокирующими путь к дальнейшему росту, если мы вдруг по ошибке примем за действительность собственную модель. Важно назвать три общих механизма обусловливающих это,- генерализацию, опущение и искажение.
  Генерализация или обобщение- это процесс, в котором элементы или части модели, принадлежащей тому или иному индивиду, отрываются от исходного опыта, породившего эти модели, и начинают репрезентировать в целом категорию, по отношению к которой данный опыт является всего лишь частным случаем. Способность к обобщению, генерализации играет в нашем взаимодействии с миром важную роль. Полезно, например, основываясь на опыте ожога от горячей сковородки, прийти путем обобщения к правилу, что к горячим сковородкам прикасаться нельзя. Однако если мы обобщим этот опыт в утверждении, что сковородки опасны, и будем на этом основании избегать помещений, где они имеются, мы безо всякой к тому необходимости ограничим свою свободу действий в мире.
  Предположим, что ребенок, впервые усевшись в кресло-качалку, опрокинул его, резко опершись о спинку. В результате он, возможно, придет к выводу, что кресла-качалки неустойчивы, и не захочет даже попытаться снова сесть в него. Если в модели мира этого ребенка кресла-качалки не отличаются от кресел и стульев вообще, тогда все последние попадают под правило: не откидывайся на спинку! У другого ребенка, который создал модель, включающую в себя различения кресел-качалок и прочих предметов для сидения, больше возможностей для выбора того или иного поведения. Основываясь на своем опыте, он вырабатывает новое правило или обобщение, относящееся только к этим коварным конструкциям: не откидывайся на спинку кресла-качалки. В итоге у него богаче модель и больше возможностей выбора.
  Процесс генерализации может, например, привести индивида к формулированию такого правила как: "Не выражай открыто собственных чувств." Вы, наверное, могли бы привести несколько контекстов, где это правило может обладать определенной ценностью. Но, применяя его к семье или друзьям, человек отказывается от экспрессивности в общении, которая в этом случае полезна, ограничивает свои возможности достижения эмоционального контакта. В результате у него может возникнуть ощущение одиночества, отчужденности, отсутствия выбора, поскольку возможность выражения чувств в его модели не предусмотрена.
  Суть сказанного в том, что одно и то же правило, в зависимости от контекста, может быть полезным или напротив- вредным; т.е., что обобщений, верных на все случаи жизни, не существует, и каждая модель должна оцениваться в конкретном контексте ее употребления.
  Более того, все это дает ключ к пониманию поведения, которое может показаться нам странным или неуместным, то есть мы поймем его, если сможем увидеть поведение человека в контексте его зарождения.
  Второй механизм, который может использоваться нами либо для того, чтобы эффективно справляться с жизненными ситуациями, либо для того, чтобы заведомо обрекать себя на поражение- это опущение (или исключение).
  Опущение- процесс, посредством которого мы выборочно обращаем внимание на определенные аспекты нашего опыта и исключаем другие. Это позволяет нам сосредоточить внимание, справиться с окружающим, не дать захлестнуть себя внешним стимулам. Так, человек способен (но не всегда, к сожалению) отсеивать или отфильтровывать во множестве звуков голос одного человека, читать книгу, писать что-нибудь, когда вокруг него в пределах досягаемости все остальные смотрят телевизор, спорят, возятся с ребенком, стреляют из водяного пистолета, учатся играть в компьютерные игры, стучат молотком и вообще всячески убивают время. Это завидная способность. С помощью того же процесса люди могут блокировать восприятие проявлений внимания и заботы, получаемых ими от других, значимых для них людей. Человек, категорически убежденный в том, что люди просто не могут проявлять к нему интерес, жалуется на невнимание жены. Побывав у него, терапевт убеждается, что дело обстоит иначе, жена относится к супругу со вниманием и заботой и определенным образом их проявляет. Но так как эти проявления противоречили генерализации, выработанной им относительно собственной ценности, он буквально не слышал слов жены. Это подтвердилось, когда терапевт привлек его внимание к некоторым высказываниям. Он сказал, что ничего подобного не слышал от нее.
  Мало чем отличается подросток, который полагает, что с ним плохо обращаются и выводят его из себя, несмотря на то, что сам участвует в создании ситуации; и мало чем отличается от этого подростка терапевт, который исключает из своего опыта признаки скуки во время психотерапевтической сессии, ограничивая свой опыт, равно как и опыт клиента.
  Опущение уменьшает мир до размеров, подвластных, согласно нашему представлению, нашей способности к действию. В некоторых контекстах это уменьшение может показаться полезным, в других оно служит источником проблем.
  Искажение- процесс, позволяющий нам определенным образом смещать восприятие чувственных данных. Без этого процесса мы не могли бы строить планы на будущее или превращать мечты в реальность. Мы искажаем представление о реальности в фантазии, в искусстве, даже в науке. Все произведения искусства, созданные людьми, появились на свет в результате искажения восприятия, все великие произведения литературы, крупные научные открытия предполагают способность искажать, представлять существующую реальность смещенным образом. Люди искажают и сиюминутную действительность, когда они, например, репетируют речь, которую собираются произнести позже.
  Эти же приемы могут применяться, чтобы ограничить богатство собственного опыта. В вышеприведенном примере человек был вынужден заметить под воздействием терапевта знаки внимания своей жены, однако он тут же исказил их. А именно, всякий раз, слыша ее слова, свидетельствовавшие о внимании и заботливости, он с улыбкой поворачивался к терапевту и говорил: "Просто ей что-то нужно от меня." Таким образом, он избегал столкновения собственного опыта с созданной им моделью мира, что мешало прийти к обогащенным представлениям и препятствовало возникновению более близких отношений с женой.
  Прибрам называет такие вещи самореализующимся пророчеством или опережающей обратной связью. Обобщения индивида, его ожидания отфильтровывают и искажают его опыт так, чтобы привести в соответствие с ожидаемым результатом. Поскольку опыт, способный поставить под сомнение его генерализацию, отсутствует, ожидания подтверждаются и описанный цикл регулярно возобновляется.
  Так люди обеспечивают неприкосновенность своих скудных моделей мира.
  Вообще это изумительная штука. Именно она приводит к тому, что Бэндлер и Гриндер любят называть галлюцинированием. Она приводит ко многим интересным вещам. Вам наверняка известен хрестоматийный эксперимент Постмена и Брунера по изучению ожиданий, где испытуемые в течение краткого времени идентифицировали изображения игральных карт, которые в основном были обычными, но некоторые- аномальными (красная шестерка пик и т.п.). Небольшому числу испытуемых так и не удалось осуществить требуемое различение и адаптацию. Даже в случае, когда карты предъявлялись им в течение времени, в 40 раз превышающего необходимое, более 10 процентов аномальных карт так и остались неопознанными. Именно у этих испытуемых существовали разные трудности личного характера. Один из них в ходе эксперимента воскликнул: "Я не могу разобрать, что это такое! Оно даже не похоже на карту. Я не знаю, какого оно цвета, и непонятно, то ли это черви, то ли пики. Я даже сейчас не уверен, как выглядят пики. О боже!" Подобным образом ведут себя иногда и ученые. В науке новое тоже возникает с трудом, преодолевая сопротивление, создаваемое ожиданиями, которые в свою очередь порождены "фоновым" знанием. Даже там, где позднее удается обнаружить аномалию (новое), ученые обычно видят лишь нечто известное и предугадываемое.
  Генерализация, из которой исходили участники эксперимента, состояла в том, что возможные парные сочетания цвета и формы будут совпадать с известными по предыдущему опыту: и черный, и красный цвета должны соответствовать двум определенным мастям. Сохранность этого обобщения люди обеспечивали, искажая либо форму, либо цвет аномальных карт. Даже в этом простом задании механизм генерализации и обеспечивающий ее поддержание процесс искажения мешали людям правильно идентифицировать то, что они могли в действительности увидеть.
  Бэндлер и Гриндер подчеркивают, что никоим образом не навязывают структуре реальности выделенные ими категории: они просто удобны для организации мышления при разработке мета-модели психотерапии. Можно сказать, что генерализация и опущение- частные случаи искажения.
 Трансформационная модель языка
  Всем талантливым психотерапевтам, несмотря на видимое различие в приемах, свойственна одна особенность: они вносят изменения в модели мира своих клиентов, которым это дает больше возможностей выбора в поведении.
  Поскольку один из основных способов понимания и познания связан с языком, и язык, к тому же- одно из главных средств, с помощью которых клиент моделирует свой опыт, Гриндер и Бэндлер в "Структуре магии" сосредоточили свои усилия на языке психотерапии. Эксплицитная модель структуры языка независимо от психологии и психотерапии выработана в рамках трансформационной грамматики.
  Адаптировав ее для применения в психотерапии, авторы НЛП получили эксплицитную модель, позволяющую обогащать и расширять психотерапевтические умения и навыки; а также- ценный комплекс инструментов, с помощью которых увеличивается эффективность терапевтического вмешательства.
  Сейчас мы подробно остановимся на трансформационной модели языка, поскольку это позволит нам рассмотреть понятия "поверхностная структура" и "глубинная структура", постоянно используемые в процессе анализа мета-модели.
  Язык, исполняя функцию системы репрезентации, располагает богатым набором выражений, представляющих возможный опыт людей. Лингвисты, работающие в области трансформационной грамматики, пришли к выводу, что исследовать системы естественного языка, изучая этот богатый и сложный комплекс выражений непосредственно,- практически неосуществимая задача. Поэтому они предпочли изучать правила их построения (синтаксис). При этом они исходят из допущения, принятого в целях облегчения задачи, что правила построения этого множества выражений можно исследовать независимо от содержания. Так, люди, которым русский язык достаточно знаком, стабильно проводят различие между двумя группами слов:
  1. Глокая куздра штеко будланула бокра и курдячит бокренка. (Знаменитый пример Л. В. Щербы.)
  2. Чернильницу на стоять стол.
  Несмотря на то, что первая группа слов, мягко говоря, необычна (собственно, это чистая модель синтаксической структуры, освобожденная от семантики), она грамматична, то есть не противоречит грамматическим требованиям русского языка и может быть названа правильной, чего нельзя сказать о второй последовательности слов, хотя о содержании ее можно догадаться.
  У людей есть устойчивые интуиции по отношению к языку, на котором они разговаривают. Под устойчивыми интуициями мы имеем в виду то, что один и тот же индивид, столкнувшись с одной и той же последовательностью слов сегодня и год спустя, оценит ее с точки зрения грамматичности одинаково в том и другом случае; что справедливо и для различных людей, для которых данный язык является родным. Эта способность представляет собой классический пример человеческого поведения, подчиняющегося правилам, хотя мы того и не осознаем.
  Формальная модель трансформационистов позволяет ответить, является ли конкретная группа слов предложением или нет. Эта модель представляет собой описание поведения людей, подчиняющегося определенным правилам. Выяснение того, соответствует ли данное слово действительному положению вещей, осуществляется сверкой с интуициями людей, характерными для любого прирожденного носителя данного языка.
  Выше описаны три способа, посредством которых достигается отличие создаваемой нами модели мира от реальности, представляемой этой моделью: генерализация, опущение и искажение. Они в полной мере применимы и к языковым репрезентациям.
  Назначение трансформационной модели языка состоит в представлении паттернов, образцов, интуиции, относящихся к нашей языковой системе.
  Для нас важны три общих категории интуиции, которыми располагают люди по отношению к собственному языку. Они описаны в трансформационной модели. Это правильность, структура составляющих и логико-семантические отношения.
  1. Правильность. Устойчивые и непротиворечивые суждения носителей языка о том, является ли данная группа слов предложением или не является им. Из трех групп слов:
  "У мужчин тоже есть интуиция", "У мужчин тоже есть треугольная интуиция", "Мужчины тоже иметь интуиция",-
  первая является правильной, так как она передает носителям языка некоторое значение и, с их точки зрения, правильна синтаксически. Вторая неправильна в семантическом отношении, поскольку сообщает такое значение, которое ни один носитель языка не признает возможным. Третья- неправильна в синтаксическом отношении, хотя мы можем приписать ей некоторое значение.
  2. Структура составляющих. Устойчивые суждения носителей языка о том, какие слова могут объединяться, образуя единицу предложения данного языка. Например, в предыдущей фразе слова "устойчивые" и "суждения" объединяются в отдельную единицу, а "суждения" и "языка"- нет. Составляющие объединяются в более крупные единицы.
  3. Логико-семантические отношения. Устойчивые суждения носителей языка о логических отношениях, находящих отражение в предложениях.
  а) полнота. Имея дело с глаголом родного языка, носители его способны определить число и разновидность объектов, между которыми глагол устанавливает связь. Глагол "ударить" может установить связь не более чем между тремя предметами: А ударил В посредством С.
  б) неоднозначность. Предложение может быть построено таким образом, что будет сообщать 2 различных значения, и неясно, какое из 'них подразумевается.
  в) синонимия.
  г) референтные индексы. Носители языка могут определить, выделяет слово/словосочетание какой-нибудь конкретный объект, входящий в их опыт ("мой автомобиль") или идентифицирует целый класс объектов ("автомобили"). Более того, они надежно судят о том, относятся ли два или более слова в предложении к одному и тому же объекту или классу объектов.
  д) пресуппозиции. Основываясь на факте высказывания индивидом какого-то предложения, носители языка могут определить, что именно должно входить в опыт этого индивида, чтобы он имея основания для данного высказывания. Если, например, вы произнесете предложение: "Не все львы пьют кофе", видимо, в вашем опыте мира истинно то, что многие львы кофе пьют. Это утверждение и есть пресуппозиция для вашего высказывания.
  Возьмем предложение "эта женщина купила новый автомобиль". Носитель языка может выделить здесь составляющие. Интуиции относительно того, что с чем объединяется внутри предложения, лингвист представляет, располагая слова, которые образуют составляющие, в так называемой "структуре дерева":
 эта
  женщина
 
  Согласно правилу, слова, объединенные носителями языка в одной составляющей, привязаны в "структуре дерева" к одной точке. Наше предложение в этой структуре выглядит следующим образом
  женщина
  купила
  новый
  автомобиль
 
 
  Все это называется ПОВЕРХНОСТНОЙ СТРУКТУРОЙ (ПС). Вторая разновидность устойчивых интуиции, которыми располагают носители языка, подсказывает, как должно выглядеть полное представление значения этого предложения и его логико-семантических отношений. Один из способов представления этих интуиции таков:
 
  Это называется ГЛУБИННОЙ СТРУКТУРОЙ.
  Когда люди хотят сообщить другим свою репрезентацию, свой опыт окружающего мира, они строят полную языковую репрезентацию окружающего мира, полную языковую репрезентацию собственного опыта- так называемую глубинную структуру. Начиная говорить, они совершают серию выборов (трансформаций), имеющих отношение к форме, в которой они хотели бы сообщить свой опыт. Эти выборы как правило, не осознаются.
  Структуру предложений можно считать результатом последовательности синтаксических выборов, совершаемых при порождении предложения. Говорящий кодирует значение, строя предложение посредством выборочного применения определенных синтаксических характеристик, отобранных из органического их множества.
  Наше поведение, когда мы делаем эти выборы, отличается регулярностью, оно подчиняется правилам. Процесс совершения серии выборов завершается появлением поверхностной структуры- предложения или последовательности слов, которую мы, согласно правилам нашего языка, признаем правильной.
  Поверхностную структуру можно считать репрезентацией полной глубинной структуры языка. В результате трансформации глубинная структура изменяется либо путем опущения отдельных элементов, либо путем изменения порядка слов; но семантическое значение предложения при этом не меняется. В графической форме весь процесс можно представить следующим образом:
 
  Трансформация- это эксплицитная формулировка какой-либо разновидности паттерна или модели, распознаваемой носителями языка в предложениях этого языка. Вот два предложения: "Женщина купила автомобиль" и "Автомобиль был куплен женщиной". Носители языка чувствуют, что поверхностные структуры, заключенные в них, различны, а сообщения или глубинные структуры этих предложений совпадают между собой. Процесс, посредством которого два этих предложения получены из общей для них обоих структуры, называется выводом или деривацией. Вывод- это серия трансформаций, связывающих глубинную и поверхностную структуру.
  Трансформации перестановки- это один из двух важнейших классов трансформаций; другой класс называется трансформацией опущения. Например: а) Елена разговаривала с кем-то довольно долго; б) Елена разговаривала довольно долго. В варианте б) опущена одна из именных составляющих. Лингвисты различают два типа трансформаций опущения- опущение неопределенных составляющих, как в этом примере, и опущение известного.
  Есть еще один способ, обусловливающий отличие поверхностных структур от репрезентации глубинной структуры- процесс НОМИНАЛИЗАЦИИ. О нем мы говорим в случае, когда в результате трансформаций то, что в репрезентации глубинной структуры представлено словом, обозначающим процесс (глаголом и др.), в поверхностной структуре становится словом, обозначающим событие- словом именем или аргументом. Сравните:
  а) Сьюзен знает, что она боится своих родителей.
  б) Сьюзен знает о своем страхе перед родителями.
 
  а) Джеффри признается себе в том, что он ненавидит работу.
  б) Джеффри признается себе в своей ненависти к работе.
  Независимо от того, реализуется ли номинализация с трансформациями опущения или без них, ее результат следующий: то, что представлено в глубинной структуре как процесс, представлено в поверхностной структуре как событие.
  Трансформационная модель существенным для нас образом связана с референтными индексами. Трансформации опущения, например, весьма значимы по отношению к референтным индексам. Слова или именные составляющие не могут быть законно опущены, если в этих словах содержится референтный индекс, отсылающий к какому-либо лицу или вещи. Если в этих условиях трансформация все же происходит, значение предложения изменяется. Всякий раз, когда применяется трансформация опущения, необходимо, чтобы у опускаемого элемента не было референтного индекса в репрезентации глубинной структуры- то есть, это должен быть элемент, не связанный ни с чем таким, что дано в опыте говорящего.
  Каждый из нас способен безошибочно проводить различия между такими словами и словосочетаниями, как "эта страница", "Эйфелева башня", "мой брат", "сегодняшний день"- они обладают референтными индексами и такими словами, как "кто-то", "нечто", "где бы то ни было", "все люди" и пр., у которых референтных индексов нет/ В первом множестве слов и словосочетаний идентифицируются конкретные части модели опыта, принадлежащей говорящему, а во втором множестве этого не происходит. Посредством группы слов и словосочетаний без референтных индексов в системах естественного языка и осуществляется процесс генерализации.
 Мета-модель. Исключение
  Гриндер и Бэндлер подчеркивают, что в "Структуре магии" описана не новая школа психотерапии. Скорее, там предлагается конкретньй комплекс инструментов, представляющих собой четкое описание того, что в какой-то степени уже присутствует в различных формах психотерапии. Уникальными аспектами мета-модели являются следующие: во-первых, она основывается на интуициях, которые уже характерны для любого говорящего на родном языке; во вторых, это эксплицитная модель в том смысле, что ее можно изучить.
  Уже отмечалось, что в значительной степени она была подсказана формальной моделью, разработанной в трансформационной грамматике. Однако трансформационная модель должна была ответить на некоторые вопросы, не связанные непосредственно со способами изменения людей, в силу чего не все ее элементы одинаково полезны для разработки мета-модели, предназначенной для психотерапии. Гриндер и Бэндлер переработали ее, заимствовав необходимые элементы и организовав их в систему, соответствующую целям психотерапии.
  Мета-модель создана для того, чтобы научить слушающего обращать внимание на формы коммуникации говорящего. Содержание может бесконечно варьироваться, но форма подачи информации дает слушающему возможность максимального понимания в любой специфической коммуникации.
  Полезно изучать мета-модель по трем естественно отличаемым категориям:
  - сбор информации до полного описания,- ограничения модели говорящего,
  - логико-семантически ошибочные формы.
  Таким способом вы правильно организуете мета-модель и сумеете интегрировать ее в сознательные и бессознательные процессы.
  1. Сбор информации относится к получению, посредством подходящих вопросов и реакций, точного и полного описания представляемого содержания. Этот процесс также связывает язык говорящего с его переживаниями. В этой категории 4 подгруппы:
  а) исключения;
  б) отсутствие референтных индексов (указаний, к чему /кому относится сказанное);
  в) неспецифицированные глаголы;.
  г) номинализация.
 
  а) Исключения: отсутствующие части модели.
  В большинстве известных вариантов психотерапии между пациентом и психотерапевтом имеет место, как правило, серия вербальных взаимодействий. Одна из характеристик психотерапевтического сеанса заключается в том, что психотерапевт стремится определить, зачем конкретно клиент пришел к нему, и понять, что именно клиент хочет изменить. Другими словами: терапевт стремится понять, какая у клиента модель мира. Сообщая о своей модели мира, клиенты осуществляют это посредством поверхностных структур. Сама поверхностная структура представляет собой репрезентацию полной языковой репрезентации, из которой она выведена,- глубинной структуры. В случае, когда имел место языковый процесс исключения, психотерапевт чувствует, что в поверхностной структуре недостает некоторых элементов.
  Эти элементы могут отсутствовать и в описываемой клиентом модели мира. Если в модели опыта клиента отсутствуют части этого опыта, значит, модель обеднена, что предполагает ограниченный выбор возможных способов поведения. По мере восстановления отсутствующих частей начинается процесс изменения.
  На первом этапе психотерапевт должен суметь определить, является ли поверхностная структура (ПС) клиента полной репрезентацией глубинной структуры (ГС). На этом этапе терапевт, стремясь выявить отсутствующие части, может основываться либо на хорошо развитом в результате предыдущего опыта чувстве интуиции, либо на эксплицитной мета-модели. Клиент говорит: "Я боюсь." Психотерапевт сверяется с собственной интуицией и определяет, является ли ПС клиента полной. Один из способов заключается в том, чтобы спросить себя: нельзя ли придумать другое правильное предложение, в котором бы для обозначения процесса "бояться" применялось бы то же слово, но с большим числом именных аргументов, чем в ПС клиента? Если вы сумели найти такую ПС, значит, ПС клиента не полная.
  Теперь терапевт стоит перед необходимостью выбрать один из трех возможных ходов. Он может согласиться с обедненной моделью, может спросить клиента об отсутствующей части или догадаться о том, что именно отсутствует. Первый выбор плох тем, что процесс психотерапии становится в этом случае медленным и утомительным, поскольку вся ответственность за восстановление отсутствующих частей полностью возлагается на клиента, хотя именно в этом процессе ему больше всего нужна помощь со стороны психотерапевта. Мы не утверждаем, что изменение в этом случае невозможно, но на него уйдет гораздо больше времени, чем необходимо.
  Выбирая второе, терапевт ставит вопрос таким образом, чтобы восстановить опущенную в языковом процессе часть. Техника восстановления полной языковой репрезентации срабатывает, причем ее можно усвоить, так как существуют явные и четкие репрезентации- ГС, с которой можно сравнивать ПС. Эта техника, главным образом, заключается в сравнении репрезентации с полной моделью, из которой она была выведена.
  Клиент: "Я боюсь."
  Врач: "Чего?" ( "Чего или кого вы боитесь?")
  Здесь клиент либо сообщит психотерапевту материал, присутствующий в его модели и исключенный в ходе языкового процесса, и тогда врач получит более полное представление о модели клиента; либо станет ясно, что отсутствующая в вербальном выражении часть отсутствует также и в его модели. Приступая к работе по восстановлению, клиенты начинают участвовать в процессе самопознания и изменения, постоянно вовлекаясь в этот процесс расширения самих себя путем расширения собственной модели мира.
  Мы не имеем ничего против и третьего выбора, хотя существует опасность, что та или иная форма интерпретации или догадки терапевта окажется неточной. На этот случай в мета-модели предусмотрена определенная мера предосторожности. Проверяя интуитивную догадку врача, клиент порождает предложение, в которое включен этот материал, и проверяет с помощью интуиции, подходит ли ему предложенная интерпретация, является ли она точной репрезентацией его модели мира. Например, интуиция настойчиво подсказывает терапевту, что клиент боится отца. Это может основываться на уже имеющемся опыте или на узнавании какой-либо конкретной позы, движения, замеченного у клиента, когда речь шла о его отце или чем-то его касающемся. В этом случае обмен репликами может происходить следующим образом:
  К.: Я боюсь.
  В.: Попробуйте, пожалуйста, повторить за мной и посмотрите подходит ли это вам: "Мой отец вызывает во мне страх."
  Терапевт просит клиента произнести ПС, заключающую в себе его догадку или интерпретацию и посмотреть, вписывается ли она в полную языковую репрезентацию клиента, его ГС. Если эта новая ПС вписывается в модель клиента, последний обычно испытывает определенное ощущение конгруэнтности или узнавания. Если этого не происходит, в распоряжении психотерапевта имеются техники, предусмотренные мета-моделью и предназначенные для восстановления.
  Задачу психотерапевта можно рассматривать как восстановление ГС клиента. Исключение обычно связано с областями невозможного, в которых клиент буквально не способен иметь никаких других выборов, кроме отрицательных, вызывающих страдания. Это область, в которой восприятие клиентом своих возможностей так или иначе ограничено, и он чувствует себя стесненным, скованным и бессильным.
  Опущения частей опыта в модели клиента могут показаться психотерапевту настолько очевидными, что он может начать давать ему советы, с помощью каких других способов можно было бы справиться с трудностями. Скорее всего, мы согласились бы с большей частью советов психотерапевта, однако, как показывает практический опыт психотерапии, советы, попадающие в "пробелы" модели, оказываются довольно неэффективными. Исключения обедняют модель клиента, причем непредставленными в ней оказываются именно те части возможного опыта, которые психотерапевт подсказывает или советует своему клиенту. В подобных ситуациях последний либо оказывает сопротивление словам терапевта, либо не слышит предлагаемых выборов, потому что в его модели их нет. Поэтому мы рекомендуем воздержаться от советов, пока модель клиента не станет достаточно богатой.
  Когда человек приближается к границам своей модели, вы нередко можете услышать высказывание типа: "Я не могу (не способен) верить людям." Но вы понимаете, что мир достаточно богат, чтобы позволить клиенту испытывать доверие к другим людям, и мешает ему в этом собственная модель. Вопрос сводится к следующему: как получилось, что одни люди могут доверять другим, а он не может? Обращаясь к нему с просьбой объяснить, какая особенность его модели мира не позволяет ему верить людям, мы получаем ответ. Иначе говоря, мы спрашиваем его: "Что мешает вам верить людям?" или "Что случилось бы, если бы вы верили людям?" При полном ответе на этот вопрос часть пропущенного материала восстанавливается. Клиент произносит в ответ какую-то ПС. Психотерапевт имеет в своем распоряжении инструменты, позволяющие ему оценивать эти вербальные ответы процессы, посредством которых осуществляется восстановление ГС или фокусировка недостаточно ясных и четких частей образа.
  Другие примеры:
  - Я не понимаю.
  Реакция:- Чего вы не понимаете?
  - Я не люблю его (он мне не нравится). Реакция:- Что в нем не нравится вам?
  - Он- самый лучший.
  Реакция:- Он самый лучший в чем?

<< Пред.           стр. 3 (из 9)           След. >>

Список литературы по разделу