<< Пред.           стр. 2 (из 3)           След. >>

Список литературы по разделу

  В рамках января-февраля 1995 г. военные действия существенно расширили свою географию за счет нескольких административных районов на севере республики - Надтеречного, Наурского и Шелковского. Русскоязычное население составляло в них от 30% до 35% населения. Кроме того, ведение активных боевых действий в густонаселенных районах Грозного создало реальную угрозу для жизни гражданского населения. В результате поток вынужденных переселенцев резко возрос: в январе в территориальные органы Миграционной службы обратились около 90 тыс. человек, в феврале 1995 г. - около 85 тыс. человек. Наибольшая доля вынужденных переселенцев по-прежнему была сконцентрирована в Ингушетии (более 41%), Дагестане (примерно 36%) и на Ставрополье (около 14%). Был организован вывоз вынужденных переселенцев из Чеченской республики по трассе Грозный - Моздок - Минеральные Воды. Доля русских среди мигрантов в это время существенно повысилась, составив около 90%, но он по-прежнему оставался полиэтническим - среди переселенцев были армяне (6%), украинцы (1,9%), ногайцы (1,4%) и многие другие этносы.
  В марте-мае 1995 г. центр вооруженных столкновений перемещается в район Гудермеса и Аргуна. В это время наблюдалась миграция вынужденных переселенцев в основном в горные (южные) районы Чечни, поскольку основным населением данных городов являлись этнические чеченцы. В Гудермесе - втором по величине городе республики 1/3 населения (12,6 тыс. человек) составляли русские. В основном именно русские вынужденные мигранты выезжали в другие регионы России. К середине мая 1995 г. из Чеченской республики выехало около 400 тыс. человек. Большинство осели на приграничных территориях - прежде всего в Ингушетии, Дагестане, Ставрополье, Краснодарском крае, Ростовской области, Северной Осетии. Возможности некоторых регионов по приему вынужденных мигрантов при их ограниченных финансовых ресурсах были "на пределе" - к примеру, Ингушетия, всего за три месяца боевых действий приняла более 160 тыс., Дагестан - 100 тыс., Ставрополье - около 40 тыс. человек.
  Новое обострения ситуации в районе Грозного и Аргуна произошло в Июнь-август 1995 г. К середине лета 1995 г. в территориальные органы миграционной службы обратились свыше 487 тыс. человек, а по некоторым экспертным оценкам общее число мигрантов, покинувших Чеченскую республику, к этому моменту оценивалось в 610 тыс. человек. Примерно около 200 тыс. вынужденных переселенцев переместились внутри Чечни.
  Зима 1995-1996 гг. - лето 1996 г. и характеризовались резким расширением зоны военных действий за счет южных горных районов Веденского, Шалинского и Урус-Мартановского и выходом боевых действий на территорию соседней Ингушетии. Несмотря на указ о выводе войск из Чеченской республики от 24 августа 1996 г., ситуация оставалась сложной - происходили террористические акты. Происходил массовый отток вынужденных мигрантов из Грозного, Серноводска и Бамута направился в Ингушетию, а затем в другие регионы России.
 
  В октябре - декабре 1996 г. наблюдалась относительная стабилизация обстановки и сокращение потока вынужденных переселенцев из Чеченской республики. Неизменным оставался этнический состав переселенцев - в нем по-прежнему (87%) доминировали русские. 14 декабря 1996 г. было объявлено о выводе войск и окончании военной кампании. "Первая" чеченская война 1994-1996 гг. по примерным оценкам унесла жизни более 86 тыс. человек и согнала со своих мест не менее 800 тыс. человек, из которых 250 тыс. русскоязычного населения. По сведениям, обнародованным генералом В. Маниловым, в ходе "первой" чеченской кампании погибло 3,8 тыс. военных, число раненых им было оценено в 17,9 тыс. человек.
  Формально ключевой проблемой урегулирования взаимоотношений с Чечней являлся вопрос о статусе этой республики. Поскольку все были уверены, что процесс мирного урегулирования в значительной мере затруднен отсутствием взаимопонимания между Москвой и Грозным по вопросу юридического статуса Чечни как суверенного государства, то было решено сделать принципиальные уступки мятежной республике в этом направлении. Первая военная кампания в Чечне , как известно, завершилась подписанием 31 августа 1996 г. в Хасавюрте двух документов - "Совместного заявления" и "Принципов определения основ взаимоотношений между Российской Федерацией и Чеченской Республикой". В первом документе отмечается, что договоренности в отношении основных принципов взаимоотношений федерального центра и Чечни будут достигаться, исходя из Всеобщей декларации прав человека и Международного пакта о гражданских и политических правах. В нем также подчеркивается недопустимость актов насилия и оказания давления на политических оппонентов. Второй документ определяет сроки подписания политического соглашения между Чечней и Центром - до 31 декабря 2001 г.
  Военные действия после печально знаменитого Хасав-Юртовского соглашения в Чечне были прекращены, а определение статуса Чеченской республики отложено на пятилетний срок. Несмотря на это, Чеченская республика считала себя независимой. А. Масхадов прилагал все усилия, чтобы добиться международного признания республики, т.к. рассчитывал на что страны Европы могут в дальнейшем повлиять на решение России о суверенном статусе Чечни.
  В это время в республике массовый отток гражданского населения из зон нестабильности форсированно продолжался. Особенно значительным в был отток русского населения Руководство Российской Федерации по политическим соображениям , которое в ходе многочисленных переговоров с руководством Чечни ни разу не поставило на обсуждение вопрос о положении русских и населения других нетитульных национальностей в Чечне. Результатом целенаправленной антирусской политики чеченского руководства, бомбардировок и артиллерийских обстрелов федеральными войсками в период "чеченской" войны г. Грозного в котором жили 72% русского населения Чечено-Ингушетии, и минусовых показателей естественного прироста населения - численность русских в Чечне на начало 1999 г. не превышала 25 тыс. человек. На момент провозглашения "независимости" Чечни в октябре 1991 г. на "чеченской" территории бывшей Чечено-Ингушской Республики проживало порядка 220-240 тыс. русских. Наряду с угрозой гибели, можно назвать еще одну причину значительной миграции русских из Ингушетии в начале 1990-х гг. - опасения возможности выбора Ингушетией чеченского сценария дальнейшего развития государственности, а также проявление сильных антирусских (антиказачьих) настроений в 1990-1992 гг., итогом которых были жертвы со стороны русского населения. Усилил миграцию русских из Ингушетии и осетино-ингушский вооруженный конфликт осени 1992 г. В результате этого конфликта десятки тысяч вынужденных переселенцев-ингушей из Северной Осетии оказались на территории Ингушетии, в том числе и в районе компактного проживания русских в Сунженском бывшем казачьем районе. Это в свою очередь привело к "выдавливанию" русских - потомков казаков из указанного района, в котором проживала основная часть русского населения Ингушетии.
  По данным Всесоюзной переписи населения 1989 г., на территории будущей Ингушетии в 1989 г. проживало 186 тыс. чел., в том числе 138,6 тыс. ингушей и 24,6 тыс. русских, то в 1994 и 1995 гг., по данным Госкомстата РФ, в Ингушетии проживало уже соответственно 211 и 280 тыс. чел. (увеличение за год почти на 70 тыс. чел., или на треть). Согласно же переписи населения, проведенной в Ингушской Республике в сентябре 1992љг., численность ее населения насчитывала 226,1 тыс. чел., в том числе 198 тыс. ингушей и 10 тыс. русских. На 1 января 1999 г., по данным Госкомстата Ингушетии, численность всего населения республики насчитывала уже 317 тыс. чел., в том числе 263,8 тыс. ингушей и 14,2 тыс. русских.
  Только за 1989-1993 гг. из Сунженского района, который в 1990 г. стал очагом напряженности между ингушами и русским (казачьим) населением, а с января 1992 г. и объектом территориального конфликта между Чеченской Республикой и Ингушетией, уехало более 18 тыс. человек, или около 75% русского населения "ингушских" районов бывшей Чечено-Ингушской Республики. Только в 1991-1992 гг. из Чеченской и Ингушской республик уехало около 120,0 тыс. человек, или 40% русского населения бывшей Чечено-Ингушской АССР.
  Последующий период характеризуется дальнейшим обострением этнополитической ситуации в регионе в целом и в Ингушетии, в частности. В эти годы исход русских из Ингушетии продолжался, о чем свидетельствуют данные ежегодных учетов естественного и миграционного движения населения, проводимых Госкомстатом Ингушетии. За период 1989-1998 гг. численность русских в Чечне и Ингушетии уменьшилась, по нашим расчетам, почти на 266 тыс. чел., в том числе за счет миграционного оттока - на 257 тысяч. Удельный вес русских в численности населения указанных республик составил на начало 1999 г. соответственно 4,2 и 1,1%, тогда как в 1989 г. в численности всего населения Чечено-Ингушетии русские составляли четвертую часть - 23,1%. Происходящие в настоящее время события в Чечне и проведение военной операции федеральных войск на территории Чечни приводят к массовому исходу русских. Остающиеся в контролируемых сегодня федеральными войсками Наурском и Шелковском районах Чечни русские (10-15 тыс. человек) получили шанс остаться на родной земле. Независимо от того, как и когда будет окончательно урегулирован чеченский кризис, исход русского и русскоязычного населения из нее стал свершившимся фактом.
  Массовые перемещения людей, спасавшихся от войны и этнических чисток, кардинально изменили этнический состав ряда территорий. Численность населения Чечни, по оценкам Госкомстата России, сократилась до 780 тыс. чел. на 1 января 1999 г. - примерно на четверть по сравнению с 1989 г. По заявлениям официальных лиц Чечни, оценки Госкомстата завышены минимум на 30%. В настоящее время в Чеченской Республике находится, по данным МВД России, примерно 29 тыс. русских жителей, подавляющее большинство из которых (свыше 17 тыс.) составляют люди пенсионного возраста, беспомощные старики . В районах компактного расселения русскоязычного населения (Шелковском, Наурском) его численность сократилась на порядок. В частности, в Наурском районе до 1993 г. проживало около 12 тыс. русскоязычных, а в настоящее время имеется лишь 500 семей.
  По оценкам Миннаца России, с 1991 по 1999 г. на территории Чечни было убито (не считая погибших во время военных действий) более 21 тыс. русских, захвачено более 100 тыс. квартир и домов, принадлежащих "некоренным" жителям Чечни (включая ингушей), более 46 тыс. чел. было обращено в рабство либо использовано на принудительных работах (от сбора дикорастущей черемши до строительства дороги в Грузию через Итум-Кале и Тазбичи).
  Обстановка в Чечне и вокруг нее на всех этапах развития кризиса оказывала дестабилизирующее влияние на весь Северный Кавказ. Ситуация в Чеченской Республике, ее взаимоотношения с Москвой во многом определяли характер социально-политических процессов на Кавказе. С особой тревогой за событиями в этой республике следят соседние российские территории. Экономическая разруха и внутриполитическое противоборство поставили чеченское общество перед проблемой физического выживания. Криминализация Чечни достигла предела, не прекращались теракты, бандитские нападения, захваты заложников и другие тяжкие преступления, совершаемые в республике и за ее пределами. За первое полугодие 1999 г. 45 сотрудников милиции и военнослужащих внутренних войск МВД России погибли, еще 85 ранены на административной границе с Чечней.
  Чеченские сепаратисты и международные террористы планомерно реализовывали известный сценарий: путем разжигания конфликтов и дестабилизации обстановки в соседних республиках фактически отторгнуть Северный Кавказ от России с последующим созданием при доминирующей роли Чечни исламского государства "имамата от моря до моря".
  Следующим шагом стало подписание 12 мая 1997 г. договора "О мире и принципах взаимоотношений между Российской Федерацией и Чеченской Республикой Ичкерия", в котором стороны договорились навсегда отказаться от применения и угрозы применения силы при решении любых спорных вопросов, строить свои отношения в соответствии с общепризнанными принципами и нормами международного права. Вопрос о статусе Чеченской Республики в договоре формально обойден, но подразумевалось, что в перспективе он будет поставлен к контексте международного права.
  Отсрочка решения вопроса о статусе Чечни сыграла важную роль в завершении вооруженных действий. Однако вопрос о статусе Чечни оставался камнем преткновения в развитии сотрудничества федеральных органов государственной власти и органов государственной власти Чечни. Взаимоприемлемое решение вопроса о статусе Чечни не могло быть найдено: консенсус в чеченском обществе относительно независимости республики и давление со стороны внешних экстремистских сил ограничивали возможности чеченской стороны к компромиссам, а для органов государственной власти России были неприемлемы действия, выходящие за конституционно-правовое поле. Для политологов было очевидно, что признание независимости Чечни не снимет напряженности, а, наоборот, простимулирует террористический режим и положит начало новой эскалации межэтнических столкновений, нестабильности в Северо-Кавказском регионе, что собственно и произошло.
  В 1997 до 1999 гг., включительно отслеживался миграционный отток населения различных этнических групп из Чеченской республики, прежде всего русских, уходивших разгула бандитизма. В 1999 г. в Чеченской республике оставалось по разным оценкам от 30 до 150 тыс. русских. Минимальную оценку приводит МВД России, а максимальную - А. Кадыров. Более реальной представляется оценка, которую давали Федеральная Миграционная служба и Совет Безопасности России - от 50 до 60 тыс. человек.
  Важным рубежом в развитии миграционной ситуации явилось нападение бандитских формирований на приграничные районы Дагестана летом 1999 г. В Дагестане остались без крова около 17 тыс. человек, многие из которых стали вынужденными переселенцами.
  Естественно что важнейший этап обострения миграционной проблемы этап связан с началом военной операции в Чеченской республике в 1999 г. В процессе развертывания военных действий произошел новый массовый исход вынужденных мигрантов - чеченцев на территорию Ингушетии. По данным государственного комитета по статистке с 29 августа 1999 г. по 1 января 2000 г. Чеченскую республику временно покинули 266,8 тыс. человек, большая часть из которых (213 тыс. человек) к апрелю 2000 г. находились на территории соседней Ингушетии.
  В ходе анти-террористической операции, или второй чеченской кампании с 1 октября 1999 г. по 28 мая 2001 г. потери федеральных вооруженных сил составили 3,1 тыс. человек убитых и 9,2 тыс. человек раненых (3). По сведениям военных каждая неделя добавляет к цифре потерь 15-20 убитых и 50-60 раненых. По примерным оценкам около 13-14 тыс. человек потеряли чеченские бандитские формирования. Потери среди мирного населения оценить пока достаточно сложно.
  Военный конфликт в Чеченской республике привел к нескольким демографическим последствиям. Во-первых, численность населения в регионе существенно уменьшилась. Однако при этом, к настоящему времени существует несколько взаимоисключающих цифр по оценке численности населения Чеченской республики. По данным московских властей - 573,9 тыс. человек, по данным паспортно-визовой службы МВД - 995,5 тыс., по данным местных администраций - 1166,3 тыс., Датский совет по беженцам - 733,9 тыс. человек Полагаем, что численность наличного населения в Чеченской республике в настоящее время вряд ли превышает 800-900 тыс. человек.
  Важным демографическим последствием стало кардинальное изменение этнического состава населения в республике. Чеченцы составляют теперь подавляющую часть населения - 97,4% (вместо 70,7% в момент последней переписи 1989 г.). В результате миграционного оттока и существенных демографических потерь доля русских сократилась с 29% до 1,3%. По оценкам экспертов численность русского населения в регионе сократилась на протяжении 1990-х гг. по меньшей мере, на 300-360 тыс. человек. В настоящее время в Чечне остается только около 10 тыс. русских.
  В Чечне произошел резкий процесс деурбанизации, связанный с бомбардировками и разрушениями крупнейших городов, а также интенсивным оттоком из них населения. Существенно возросла доля сельского населения, которое теперь составляет около 80% от общего населения республики. Это изменение связано, прежде всего, с миграцией в пределах Чечни. В результате военных действий значительная часть населения Грозного была вынуждена покинуть город - в июле 2000 г., несмотря на сильные разрушения, там проживали около 67 тыс. человек, в 2001 г. число жителей возросло до 80 тыс. человек. Относительно крупными городами в Чечне остаются Урус-Мартан (более 41 тыс.), Гудермес (33,5 тыс.) и Аргун (23 тыс. человек). Кроме того, значительная часть чеченцев временно проживает в Ингушетии. По мере стабилизации социально-политической обстановки в Чеченской республике, видимо, будет происходить возвращение населения в города.
  Одной из проблемных территорий Северного Кавказа является Дагестан, в котором некоторое время существовала серьезная опасность территориальной целостности и сохранению мира. Возникновение критического положения в Дагестане было обусловлено в значительной мере тем, что дестабилизация ситуации в Республике Дагестан и выход к морю через территорию "дружественного" для Чечни Дагестана являлось составной частью стратегического плана чеченских сепаратистов, находившихся в "географической изоляции" от внешнего мира. Радикально настроенные чеченские "полевые командиры" во главе с Ш. Басаевым, взявшие на вооружение идею исламизации Чечни и Дагестана с перспективой образования единого исламского государства, пытались последовательно ее реализовать путем развертывания пропаганды, форсированного обращения в свою веру жителей республики, военной подготовки молодежи в лагерях на территории Чечни и Дагестана.
  Отрицательное влияние на внутриполитическую обстановку в республике оказывало отсутствие авторитетного религиозного лидера, способного сплотить все этнические группы, что сделало Дагестан уязвимым для проникновения религиозного экстремизма. Ваххабиты составляют 2-3% населения Дагестана и локализовались главным образом в сельских районах центрального горного и предгорного Дагестана и примыкающих к ним равнинных районах республики (Буйнакском, Кизилюртовском, Хасавюртовском). В частности, ваххабистские группировки были в даргинских поселениях, а также среди лезгин. Благоприятную почву для распространения религиозного экстремизма в Дагестане создавало бедственное положение в социально-экономической сфере республики, массовая безработица, разгул криминальных сил, слабость властей. Хотя общее число ваххабитов незначительно, воздействие их на политическую ситуацию становится существенным. Они были хорошо вооружены, что сильно простимулировало горское население приобретать вооружение для своей безопасности. Кроме того, критика ваххабитами традиционного ислама не только возбуждала силовую вражду между этими религиозными группами, но и радикализировала деятелей традиционного ислама.
  Дестабилизирующее влияние на политическую обстановку в республике оказал не признанный на официальном уровне в Дагестане Конгресс народов Чечни и Дагестана, целью которого фактически являлся перенос военных действий на территорию Дагестана. Неспровоцированное вторжение чеченских исламистов в Ботлихский район Дагестана продемонстрировало не силу ваххабитов, а слабость республиканских и федеральных властей. Альтернативой объединения народов Дагестана вокруг правительства республики перед угрозой исламизации республики была, является не менее вероятная, легализация вооруженных формирований национальных движений - предвестник наихудшего сценария развития событий.
  В самых отдаленных от центра высокогорных районах Дагестана, граничащих с горной Чечней, была сделана попытка формирования плацдарма для вооруженных отрядов "ваххабитов", требующих выхода Дагестана из состава России и провозглашения исламского государства. По всей видимости, целью "ваххабитов" было образование в труднодоступных горах Аварии "освобожденной территории" наподобие уже возникшего на юге Буйнакского района, на землях селений Карамахи и Чабанмахи, "мусульманского джамаата", добившегося независимого от властей Дагестана и России самоуправления.
  Последующие события показали что планам сепаратистов в Дагестане не было дано осуществиться: решающим фактором стала оценка действий боевиков как вооруженное вторжение извне, что было особенно болезненно для дагестанцев, приютивших во время Чеченской войны десятки тысяч беженцев, бежавших от военных действий, категорическое несогласие всех народов Дагестана с уготованной им участью. Действия федеральных войск и руководства республики получили массовую поддержку населения Дагестана, что было большой неожиданностью для чеченских бандформирований.
  Операция против известных мятежных ваххабистских центров Дагестана, планировавшаяся как полицейская акция, обернулась полномасштабными военными действиями, растянувшимися на две недели. Хотя не секрет, что "карамахинская зона" с осени 1998 г. подготавливалась к обороне: была создана соответствующая инфраструктура, накапливались вооружение и боеприпасы, обучались бойцы. Осложняющим фактором для Москвы и Махачкалы стало в разгар боевых действий в "карамахинской зоне", вторжение чеченских боевиков в Новолакский район Дагестана 5 сентября. По версии Ш. Басаева, цель вторжения заключалась в отвлечении сил, штурмующих Карамахи и Чабанмахи. Наиболее интенсивные боевые действия в Новолакском районе велись вплоть до 12 сентября, когда были очищены села "карамахинской зоны", хотя спорадические вооруженные столкновения продолжались еще некоторое время.
  Итоги войны в Дагестане неутешительны: в результате боев со 2 августа по 20 сентября погибло 275 и ранено 937 военнослужащих федеральных сил. По данным Минобороны РФ, потери армейских подразделений и частей составили 104 убитыми, в том числе 24 офицера. 291 военнослужащий получил ранения, среди которых 74 офицера. По данным МВД РФ, внутренние войска и отряды милиции потеряли 171 чел. убитыми и 646 раненными. Кроме того, 15 чел. пропали без вести. Значительные потери понесли правоохранительные органы Дагестана и отряды ополченцев. Свыше 20 тыс. дагестанцев бежали из районов боевых действий, хотя к концу сентября большинство из них вернулись в места постоянного проживания. Это была одна из первых попыток решения проблемы вынужденных переселенцев. Но ее быстрому решению способствовала кратковременность военной операции и относительно незначительные размеры миграции.
  Значимым фактором для принятия решений являлась проблема чеченских беженцев, находящихся на территории других субъектов Федерации. Конфликт в Дагестане вызвал новый поток перемещенных лиц, в том числе в Ингушетию. Справедливости ради следует подчеркнуть . что процессы вооруженной борьбы и вынужденной миграции затронули и русскоязычные территории.
  С территории Чеченской Республики не прекращались набеги боевиков. На границе Ставрополья с Чечней ежегодно гибло два десятка сотрудников милиции и десятки человек взяты в заложники. По неполным данным, в Чечню было угнано 4,5 тыс. овец и около 130 голов крупного рогатого скота. Общественность и краевые власти постоянно категорически настаивали на необходимости введения здесь усиленного режима миграционного контроля, круглосуточного досмотра всех видов транспорта и других мер, направленных на нормализацию обстановки, и даже придания границе с Чечней статуса государственной. Приграничные районы Ставропольского края столкнулись с проблемой усиления влияния различных экстремистских организаций, особенно национальных и религиозных. В этой связи губернатор Ставрополья В. Черногров отмечал на расширенном заседании межэтнического совета Ставропольского края, состоявшемся в апреле 1999 г. что, несмотря на принимаемые меры в восточных районах края отмечается регулярное поступление исламской литературы экстремистского характера с призывами к войне с неверными, чаще стали появляться агитаторы, возникают ячейки ваххабитов в поселках Нефтекумского, Левокумского, Степновского, Курского и Предгорного районов. Имамы ряда мечетей неоднократно обращались с просьбами создать свое краевое духовное управление мусульман, противостоять попыткам ваххабитов посеять вражду среди верующих. Сложная обстановка складывается в Нефтекумском районе, особенно в селах Каясула, Озек-Суат, где имелись последователи ваххабитов.
  Ставропольский край был наводнен вынужденными мигрантами, прибывшими в основном из зон конфликтов на Кавказе. По данным ФМС России, в крае на 1 января 1999 г. статус вынужденного переселенца имели 63,4 тыс. чел., две трети из которых прибыло из Чечни. Однако только около 40% реальных претендентов на статус вынужденных мигрантов регистрируются в миграционной службе, что позволяет говорить о наличии в крае примерно 150 тыс. вынужденных мигрантов. Наплыв вынужденных мигрантов серьезно дестабилизирует социально-политическую обстановку.
  Проблема взаимоотношения местного населения и мигрантов еще более остра для Краснодарского края, где она приняла форму открытого противопоставления турок-месхетинцев и армян жителям края. Нарастающее напряжение между местным населением и мигрантами, особенно принадлежащими к отдельным этническим общностям, ухудшение морально-психологического климата, складывающегося вокруг мигрантов, бытовой национализм в отношении отдельных этнических групп, несоблюдение в правоприменительной практике законодательно оформленных прав мигрантов, излишняя политизация проблем миграционной политики являются предпосылками грядущих конфликтных ситуаций.
  События вокруг агрессии Чеченского режима в Дагестане были составной частью стратегического плана чеченских боевиков по дестабилизации ситуации в республике, захвату власти своими единомышленниками и обеспечению выхода к морю через территорию "дружественного" для Чечни Дагестана, а в перспективе - создание единого теократического государства. Наличие значительных вооруженных формирований, прямо не подвластных формальному президенту Чечни А. Масхадову и подчиняющихся только полевым командирам, являлось постоянной угрозой новых нападений с территории Чечни. С изгнанием агрессора и фактическим завершением к концу сентября боевых действий на территории Дагестана российское руководство совершенно логично решило воспользоваться складывающейся ситуацией для разгрома баз боевиков на территории Чечни. Российское общественное мнение отвергало возможность предоставления, в той или иной форме, независимости Чечне. Ни один здравый политик, ни одна серьезная партия не разделяли тезис "отпустить Чечню", который означал легализацию рассадника терроризма и криминального беспредела.
  Хотя многие политики утверждали, что быстрого решения проблемы Чечни исключительно военными средствами не существует, по крайней мере, до президентских выборов в России, Ельцин и премьер Путин приняли решение массированного использования военной силы. Значимыми факторами принятия такого решения стали поддержка общественным мнением России силового варианта против мятежной Чечни, особенно возросшая после кровавых взрывов в российских городах и осуждения мировым сообществом террористической деятельности чеченских экстремистов.
  Воздушные удары с начала сентября неизбежно вызвали гибель многих гражданских лиц и бегство от бомбежек и артобстрелов гражданского населения. Численность перемещенных лиц, нашедших прибежище в основном в Ингушетии, достигла 200 тыс. человек. Непосредственный ввод войск на территорию Чечни привел к тому, что уже к концу октября 1999 г. под контролем федеральных войск находилось две трети территории Чечни. Дальнейший ход 2 чеченской кампании показал, что с одной стороны подготовленная российская армия при поддержке общественного мнения России успешно выполнила поставленную задачу и разгромила все крупные бандформирования полевых командиров, но с другой стороны - проблема вынужденных переселенцев не только не была решена, но еще больше обострилась, став самодавлеющим фактором. Таким образом чеченский очаг войны стал не только источником, но и катализатором вынужденных миграций. Потоки беженцев разделись в основном по национальному признаку: русские мигрировали на север - в Ставрополье и Краснодарский край, чеченцы в Ингушетию и республики Северного Кавказа. Однако несмотря на этот факт, трудно прямолинейно признать данную вынужденную миграцию однозначно этнической, так как люди бежали в первую очередь от войны, от угрозы потерять самое ценное что есть у человека - жизнь.
  Наибольший ущерб народонаселению региона наблюдался в Чечне, где в ходе двух военных кампаний были самые значительные людские потери среди гражданского населения. Следует отметить, что существуют большие расхождения в определении числа таких жертв. Пропаганда сепаратистов утверждала, что только к февралю 1995 г. потери составили 43-45 тыс. чел., из них, по словам бывшего первого президента Чечни Д. Дудаева, около 18-20 тыс. - российские военнослужащие. По утверждению бывшего вице-президента Чечни З. Яндарбиева, в Чечне было убито около 100 тыс., 37 тыс. чел. ранено; около 8 тыс. чел. тяжело раненых. Оппозиция в Москве была склонна предполагать, что российские власти занижают численность убитых, например Г. Явлинский заявил о 100 тыс. погибших в чеченском конфликте. В этом вопросе его поддержал Г. Зюганов, и т.д.
  Практически отсутствуют достоверные оценки погибших среди гражданского населения, хотя большинство жертв составляют мирные жители, пострадавшие от военных действий и актов насилия. Приводившиеся А. Лебедем сведения о 80 тыс. убитых и 240 тыс. раненых и искалеченных в Чечне в ходе первой кампании оспаривались бывшим главой МВД А. генералом Куликовым, по данным которого погибло около 18,5 тыс. чел. Согласно оценкам правозащитных организаций, в Чечне только за первый год, боевых действий, погибло от 20 до 30 тысяч мирных жителей. Оценки правозащитного общества "Мемориал", основанные на массовом опросе жителей г. Грозного.- за первые три месяца войны погибло до 25 тыс. человек. В любом случае, на этот период наиболее интенсивных боевых действий, сопровождающийся бомбардировками и обстрелами, приходится подавляющая часть потерь гражданского населения в Чеченской войне - минимум 80-85%. По-видимому, численность погибших мирных жителей в результате чеченского конфликта составляет 25-30 тыс. человек.
  Прямые материальные потери в зонах конфликтов составляют около 13 млрд. долл., из них 9,5 млрд. - в конфликтах на Кавказе. Наиболее значительный материальный ущерб зафиксирован в Чечне, который довольно сложно оценить. В начале 1995 г. в результате военных действий в предшествующем году республике был нанесен ущерб в размере 1-1,3 млрд. долл. В ходе боев к началу февраля 1995 г. было разрушено 1,3 тыс. жилых домов (2,3 млн. кв. м.), 76 детсадов, 74 школы, 13 больниц, 17 мостов, 180 км автодорог. Только на восстановление жилья требовалось 1,8 трлн. руб. (0,5 млрд. долл.).
  В последующем оценки ведомств резко возросли: на восстановление АПК запрашивается 5 трлн. руб., ущерб СКЖД оценивается свыше 1 трлн. руб. и т. д. Указ Президента России о выделении на восстановление Чечни 16 трлн. руб. и 1 млрд. долл. появился не без давления со стороны федеральных ведомств и правительства Чечни. Реальный ущерб скорее всего не всегда совпадает с ведомственными оценками, преследующими свои цели. Прямой материальный ущерб, понесенный Чеченской Республикой от конфликта, видимо, не может превышать стоимостной оценки национального богатства республики, т.е., по весьма приближенным прикидкам, порядка 20 млрд. долл.. Скорее всего, прямой материальный ущерб от войны в Чечне, включающий ущерб не только республики, но и всей Российской Федерации, составляет к настоящему времени 5-6 млрд. долл. но, возможно, и приближается к оценкам А. Лебедя - 12-15 млрд. долл.
  Стало правилом, что первоначальные оценки ущерба стремительно возрастают со временем. Характерный пример - зона осетино-ингушского конфликта, где в свое время осетинское руководство стремилось преуменьшить ущерб, а ингушское - преувеличить. Данные ингушской стороны о числе пострадавших строений отличались от официальных в 2 раза, а об ущербе - в 18 раз. Впоследствии всплывают цифры совсем другого порядка: осетинское руководство стремится максимально задействовать средства, направляемые в зону конфликта, для развития региона. Косвенные потери в результате этнополитических и региональных конфликтов существенно выше: следует учитывать разрыв традиционных связей, структурные изменения, связанные с переориентацией народного хозяйства на нужды войны, и другие факторы. Милитаризация экономики отражается и поныне на жизненном уровне населения.
  Экономические последствия конфликта сказываются в течение долгого периода после его разрешения: и сегодня, спустя шесть с половиной лет после прекращения вооруженного конфликта в Пригородном районе, российское правительство тратит значительные средства на строительство жилья для перемещенных лиц и компенсации пострадавшим: только в минувшем году на финансирование мероприятий по ликвидации последствий осетино-ингушского конфликта затрачено 390 млн. руб., а всего в 1993-1998 гг. - 781 млн. руб.
  Прибытие в субъекты Северного Кавказа вынужденных мигрантов серьезно осложняет ситуацию на рынках труда, жилья, создает дополнительную нагрузку на социально-бытовую инфраструктуру. Наиболее остро стоит проблема жилья: за период 1992-1997 гг. введено 45 тыс. кв. м. жилья, что позволило обеспечить жильем около 5 тыс. чел. (около 2% зарегистрированных вынужденных мигрантов). Ситуация на рынках труда этого традиционно трудоизбыточного региона остается крайне напряженной. В наиболее проблемных республиках - Ингушетии, Дагестане складывается критическая ситуация с выплатой пособий по безработице: в этих регионах пособия получили в мае 1999 г. соответственно 39 и 36% безработных.
  Остро стоит проблема образования детей вынужденных мигрантов в районах их концентрации, особенно в Ставропольском крае, Дагестане, Ингушетии. В Ингушетии с численностью населения чуть более 300 тыс. чел. не хватает 21 тыс. ученических мест. В Дагестане наполняемость классов достигает 40 чел.; в Ставропольском крае насчитывается 24 тыс. детей вынужденных мигрантов школьного возраста - при том, что дефицит ученических мест составляет 65 тыс.
  Следует особо подчеркнуть, что в субъекты Северного Кавказа прибывает в последнее время относительно старое по возрасту население. Значительный приток пожилых людей резко увеличивает нагрузку на сферы здравоохранения, социального обеспечения. Следует иметь в виду, что расходы на медицинское обслуживание беженцев и вынужденных переселенцев превышают нормативы на 5-10%.
  Наличие значительного количества вынужденных мигрантов, находящихся в сложной жизненной ситуации и с трудом адаптирующихся к социально-экономическим условиям, осложняет социальную обстановку в регионах. Не случайно, что наибольшая доля лиц, которые совершили преступления будучи безработными, зарегистрирована в Ингушетии (59% в январе 1998 г.) - республике, где наиболее высока концентрация вынужденных мигрантов. Для сравнения можно вспомнить, что в Российской Федерации только 5% преступлений совершается безработными.
  Для всех вооруженных конфликтов на территории бывшего СССР характерно забвение норм гуманитарного права и цивилизованных норм ведения войны вследствие распада социальных институтов и деградации норм социального поведения. Нормы гуманитарного права не соблюдались не только иррегулярными формированиями, но и вооруженными силами государства. В Чечне, например, сепаратисты использовали для своего прикрытия жилые дома, больницы, школы; федеральные войска повсеместно наносили неприцельные и непропорциональные удары по гражданским объектам. Воюющие стороны практиковали использование гражданского населения в качестве "живого щита", массовый захват мирных граждан в заложники. Широко известны факты взятия заложников и использование их в виде "живого щита" во время нападений боевиков на Буденновск и Кизляр.
  Деятельность созданных федеральными войсками фильтрационных лагерей регламентировалась в нарушение законодательства временным положением, утвержденным соответствующим приказом МВД РФ. На действия чеченских сепаратистов, не берущих в плен контрактников и летчиков, бомбящих мирные села, федеральные войска отвечали тем же, с особой жестокостью расправляясь с наемниками.
  В условиях тотальной вооруженности и криминализации зон конфликта реальная власть принадлежит зачастую - выходцам из криминальной среды. Насилие в отношении мирных жителей особо трагично в тех случаях, когда от него страдают наиболее уязвимые группы населения: женщины, дети, престарелые. Не менее 10 тыс. детей погибли в вооруженных конфликтах на территории Северного Кавказа и Закавказья.
  Негативным последствием вооруженных конфликтов стала эпидемия наемничества, осуждаемого мировым сообществом. Известны случаи, когда наемников централизованно набирали российские военкоматы для "работы" в Нагорном Карабахе. Наемники были в Чечне, Абхазии, Карабахе. На стороне чеченских вооруженных формирований воевали сотни наемников, как из стран СНГ , так и из стран Ближнего Востока.
  Разложение общественных институтов региона не прошло мимо армии. Из сообщений прессы известно об отдельных элементах коррупции среди военных, в том числе факты продажи оружия. Случаи мародерства военнослужащих нельзя ничем оправдать, тем более что мародерствовали в основном не боевые части, а части второго эшелона.
  Чем больше времени длится конфликт, особенно вооруженный, тем больше опасность нежелательных трансформаций общественных институтов и распространения норм асоциального поведения за пределы зоны конфликта. В условиях разрухи лишенные источников существования жители конфликтных территорий вынуждены заниматься поиском иных источников средств существования. К их числу относятся помимо прямого участия в бандформированиях похищение людей с целью выкупа или продажи в рабство, контрабанда, наркобизнес, то есть криминальная и теневая экономика во всем ее проявлениях- атрибутах и признаках неустроенности в конфликтных зонах.
  На Северном Кавказе длительное время удерживалось в заложниках несколько тысяч человек. По данным Главного управления по борьбе с организованной преступностью МВД РФ только в 1999 г. было ликвидировано 34 преступные группы, занимавшиеся похищением людей; задержано 128 бандитов. Преступники, похищающие людей, есть практически в каждом регионе Северного Кавказа, однако наибольшее их число было в Чечне, где этим видом преступного бизнеса занималось более 60 формирований, насчитывающих до начала 2-й чеченской кампании примерно 3 тыс. боевиков. Кроме российских граждан и иностранцев ими похищено около 700 жителей Чечни . По зарубежным источникам, на территории Чеченской Республики находилось более 800 граждан России, похищенных в целях выкупа на сопредельных территориях.
  Конфликтные районы Северного Кавказа становятся основным центром производства, сбыта наркотиков, крупнейшим транспортным коридором их поступления в Россию. В МВД России имелись данные о начале промышленного производства героина на территории Чечни, причем один из таких заводов принадлежал известному террористу Шамилю Басаеву. Резко возросла преступность: в 1999 г. количество преступлений, совершаемых в регионе, по сравнению с аналогичным периодом 1998 г. увеличилось на 20%, из них тяжкие возросли на 30%.
  Поиск приемлемых решений в зонах вооруженных конфликтов (чеченский, осетино-ингушский) и в кризисных ситуациях на территориях субъектов региона в корне различается. В условиях свершившегося конфликта необходима в первую очередь ликвидация последствий конфликта, без чего стабилизация обстановки невозможна. В кризисных ситуациях необходимы прежде всего разработка и принятие превентивных мер по удержанию контроля над положением и снижению социально-политической напряженности.
  Миграционные последствия этнополитических конфликтов. В ходе анализа факта огромного перемещения гражданского населения обнаружены стабильные тенденции, а также выявился целый ряд значительных факторов, способствующих более адекватному восприятию характера миграционного процесса.
  В то же время надо подчеркнуть, что службами миграции учитываются только те люди, которые обращаются в государственные органы за регистрацией. При этом значительная часть мигрантов, беженцев и вынужденных переселенцев на Северном Кавказе не может или не хочет этого сделать. Например, в отдельных районах, согласно официальным данным, беженцев пет вообще. По, но оценкам специалистов, десятки тысяч беженцев прожинают в Краснодарском, Ставропольском краях и Ростовской области, а также в Ингушетии ни и Северной Осетии.
  Особняком стоит проблема вынужденных переселенцев из Чечни, Дегестана, Ингушетии. Во-первых, этих людей заставляют предъявить доказательства, которые подтверждают, что они бежали из районов, отягощенных национальными предрассудками, что чаще всего они не могут сделать, во-вторых, регистрируют только тех из них, кто покинул, например, Чечню после начала боевых действий в 1994 и 1999-2000 годах. При этом, вне всякого сомнения, люди, уехавшие из Чечни после 1991 г., являются отнюдь не экономическими мигрантами.
  Вторая группа причин, усложняющая учет количества беженцев, - это то, что беженцы используются манипулятивным образом как карты в политике. Классическим примером является Ингушетия, где беженцы являются реально действующим политическим фактором, используемым антироссийской чеченской оппозицией. Третий, может быть, наиболее существенный, фактор - это границы проблемы. Существуют работы, посвященные изучению миграционных процессов в отдельных районах и территориях.
  Сложной проблемой для региона, включающей в себя вопросы обеспечения межэтнического согласия и перспективы дальнейшего развития, является проблема миграции русскоязычного населения на Северном Кавказе. Прежде всего имея в виду факт, что русское население играет ключевую роль. Помимо вклада в экономику и хозяйственное управление, образование и культуру русские жители способствуют осознанию представителями других народов своей отличительности и целостности. Присутствие русского населения на Северном Кавказе обеспечивает, с одной стороны, коллективное самосознание основных нерусских народов и удерживает его от дальнейшей фрагментации на локально-культурные варианты, с другой стороны, именно русские в определяющей степени влияют на формирование общероссийских культурных ценностей и установок и на поддержание общероссийского самосознания и патриотизма.'
  На начало процесса "суверенизации" в пяти из семи северокавказских республик русские были вторым по численности народом, в двух - Адыгее и Карачаево-Черкесии - численность русских превышала численность населения титульных национальностей. Удельный вес населения титульных национальностей в численности населения республик региона составлял от 80,2% Дагестане, 22,; 1 % в Адыгее, удельный вес русских - от 9,2% в Дагестане до 68,0% в Адыгее.
  Русское население республик Северного Кавказа расселено в основном в городах, прежде всего в столицах. Удельный вес горожан в численности русского населения составлял в указанных ресспубликах от 58% до85%. Русские составляли на данный момент от 18 до 75% городского населения и от 3 до 60% сельского населения северокавказских республик.
  Основная часть русского сельского населения живет в так называемых русских районах. Эти русские районы в большинстве своем были включены в состав республик (национальных областей) в результате их неоднократных территориальных перекроек значительно позже времени образования этих республик (областей) с целью укрепления общего потенциала советских национально-территориальных образований. Так, например, на начало 1989 г. в г. Махачкале и двух "русских" районах Дагестана - Кизлярском (включая г.Кизляр) и Тарумовском - проживало почти 75% русского населения республики; в г. Грозном, Шелковском, Сунженском и Наурском районах Чечено-Ингушетии - почти 90% русского населения республики; в г. Орджоникидзе (Владикавказе) и Моздокском районе Северной Осетии - 83% русского населения республики.
  К началу 1999 г. численность населения титульных национальностей республик Северного Кавказа увеличилась по сравнению с 1989 г. почти на 403 тыс. чел., численность же русских значительно сократилась - на 342,5 тыс. чел. Сокращение численности русского населения, по всей видимости, произошло прежде всего в силу миграционного оттока. Сальдо миграции русских за прошедшее десятилетие "суверенизации" республик Северного Кавказа составило (-) 293,1 тыс. чел.
  40 лет назад удельный вес населения титульных национальностей и русских в численности населения республик и автономных областей Северного Кавказа составлял соответственно 50,7 и 38,9%, 20 лет назад - соответственно 60,4 и 29,3%. На начало 1999 г. численность русских была преобладающей только в одной из республик Северного Кавказа - в Адыгее: более 66% численности населения республики, адыгейцы - 23,0%.
  Данные ежегодных учетов естественного движения населения свидетельствуют, что если до начала 1990-х годов сокращение численности русских в республиках Северного Кавказа происходило только за счет их миграционного оттока, то с начала 1990-х годов этот процесс усилился и минусовым показателем их естественного прироста.
  Объясняется это рядом факторов социально-демографического характера, в частности низким уровнем рождаемости русского населения, ведущим к значительному "постарению", что, в свою очередь, ведет к дальнейшему падению уровня рождаемости. Другой причиной "старения" русских в регионе является миграционный отток из указанных республик русского населения, прежде всего трудоспособного возраста.
  На конец 1999 г. около 30% русского населения, живущего в республиках Северного Кавказа, составляли лица старше трудоспособного возраста, тогда как у титульных национальностей этот показатель варьировал от менее чем 10 до 17%: в среднем по РФ указанный показатель составлял на указанный момент около 21%. Средний возраст русских в республиках на конец 1998 г. составлял около 40 лет, тогда как в среднем по РФ - 35 лет, а у вместе взятых титульных национальностей республик Северного Кавказа - порядка 26-28 лет. Важным фактором снижения доли русского населения стал фактически прекратившийся уже с середины 1980-х гг. приток в республики молодых специалистов из других регионов страны.
  Современное положение русского населения в республиках Северного Кавказа характеризуется рядом факторов исторического, политического, этнического, правового, социального и экономического характера. Изменение степени влияния того или иного фактора (или факторов) может или усилить, или же, наоборот, снизить существующий уровень межэтнической напряженности. Сегодняшнее положение русского населения гораздо сложнее, чем это представляется на первый взгляд.
  Необходимо отметить, что существенные изменения этнического состава, связанные с оттоком русских и свидетельствующие об имевших место, но скрытых формах межнациональной напряженности между населением титульных и нетитульных национальностей, начались в республиках Северного Кавказа еще в середине 1970-х годов. Однако в силу причин политического характера ни союзные, ни российские, ни тем более северокавказские республиканские власти этого процесса старались не замечать. Так, например, уже материалы последних всесоюзных переписей населения 1979 и 1989 гг. свидетельствовали о значительном сокращении численности русских в республиках Северного Кавказа.
  В целом во вместе взятых на тот период четырех республиках региона Дагестане, Чечено-Ингушетии, Северной Осетии и Кабардино-Балкарии численность русского населения уменьшилась за указанный межпереписной период на 70,7 тыс. чел. - с 960,3 до 889,6 тыс. (исключение составляла Кабардино-Балкария, где численность русских увеличилась на 6,6 тыс.).
  Особенно значительным в последнее десятилетие был отток русского населения из Чечни и Ингушетии, из которых и в предыдущее десятилетие выехало много русских. В 1989-1998 rr. сальдо миграции русских из этих республик увеличилось по сравнению с 1979-1988 гг. более чем в 4,5 раза. Объясняется это целым рядом причин. Основными причинами миграции русских, в частности из Чечни, являются провозглашение в последней "независимости" и начало "строительства" в последующие годы исламского государства, в результате которых русские практически сразу же потеряли статус полноправных граждан республики.
  В результате целенаправленной антирусской политики чеченского руководства, бомбардировок и артиллерийских обстрелов федеральными войсками в период "чеченской" войны г. Грозного (в нем жили 72% русского населения Чечено-Ингушетии)5 и минусовых показателей естественного прироста населения численность русских в Чечне на начало 1999 г. не превышала 25 тыс. человек. На момент провозглашения "независимости" Чечни в октябре 1991 г. на "чеченской" территории бывшей Чечено-Ингушской Республики проживало порядка 220-240 тыс. русских.
  Одна из причин значительной миграции русских из Ингушетии в начале 1990-х гг. - опасения возможности выбора Ингушетией чеченского сценария дальнейшего развития государственности, а также проявление сильных антирусских (антиказачьих) настроений в 1990-1992 гг., итогом которых были жертвы со стороны русского населения. Усилил миграцию русских из Ингушетии и осетино-ингушский вооруженный конфликт осени 1992 г. В результате этого конфликта десятки тысяч вынужденных переселенцев-ингушей из Северной Осетии оказались на территории Ингушетии, в том числе и и районе компактного проживания русских в Сунженгком районе. Это, в свою очередь, привело к "выдавливанию" русских (казаков) из указанного paйона, и котором проживала основная часть русского населения Ингушетии.
  Отличительной чертой миграции русских из северокавказских республик является то, что уезжают они в основном из городов, в первую очередь из столиц. Так, например, сальдо миграции русских из Дагестана в период 1989-1998 гг. составило (-) З тыс. чел., из них порядка 32 тыс. пришлось на мигрантов из городов республики, в том числе 25 тыс. чел. - из г. Махачкалы. Удельный вес русских в численности всего населения Дагестана сократился за указанный период с 4,2 до 5,9%, в численности городского населения - с 17,9 до 11 %, в Махачкале - с 22,2 до 12%.
  События в Кизляре и Первомайском усилили отток русского населения не только из Кизлярского района, но и других "русских" районов Дагестана. В Кизлярском и Тарумовском районах на начало 1999 г. проживало порядка 20-22 тис. человек. В целом удельный вес русских в численности сельского населения Дагестана сократился за последнее десятилетие с 3,2 до 1,9%.''
  Согласно данным официальной статистики в Миграционной службе Ингушетии после осетино-ингушского конфликта и "первой чеченской войны" сюда переехало около 40 тыс. вынужденных переселенцев, включая 17 тыс. вынужденных переселенцев из Пригородного района Северной Осетии и 13 тыс. выехавших из Чеченской республики в 1994-1996 гг.. "Граждан временно покинувших территорию Чеченской республики" во время второй чеченской войны неизмеримо больше. По сведениям Министерства по чрезвычайным ситуациям переселенцев второй волны здесь насчитывается не менее 140 тыс. человек. Президент Ингушетии Р. Аушева утверждающая, что в Ингушетии примерно 160 тыс. чеченских переселенцев. Международные организации (например, Датский Совет по беженцам) давал еще одну цифру - примерно в 100 тыс. человек. Своего пика количество мигрантов достигло к весне 2000 г., когда на территории Ингушетии находились в общей сложности 243 тыс. вынужденных мигрантов (с учетом всех волн переселений).
  Значительная часть (75-80%) вынужденных мигрантов проживают в частном секторе, у родственников. Кроме того, некоторые расселены в палаточных городках "Северный", "Согласие" и пр. Особенно остро стоит проблема подготовки лагерей вынужденных мигрантов к зимнему периоду, здесь ощущается нехватка пищи и теплой одежды, осложнена санитарно-эпидемиологическая и криминогенная обстановка.
  Несмотря на все усилия федеральных властей по созданию условий для возвращения чеченских переселенцев, в места прежнего проживания, многие из них не собираются возвращаться в ближайшее время в Чеченскую республику, опасаясь обострения военных действий, либо по социально-экономическим мотивам. Процесс репатриации переселенцев в Чеченскую республику идет крайне сложно - к началу апреля 2001 г. туда вернулись только 341 человек, или 0,4% (2).
  В Ставропольском крае численность вынужденных переселенцев и беженцев с начала регистрации в 1992 г. составила на 1 ноября 2000 г. 76,8 тыс. человек. Представители региональной власти часто говорят о расселении в крае 500 тыс. вынужденных мигрантов. Согласно нашим оценкам, основанным на социологических опросах вынужденных мигрантов в регионе не более 200 тыс. человек.
  Пик заселения вынужденными мигрантами из Чеченской республики Ставрополья пришелся на март 1995 г., в связи с очередным активным обострением военных действий в Чеченской республике и последовавшим за ним массовым исходом вынужденных мигрантов. Исследование показало, что на начальном этапе первой чеченской войны до декабря 1994 г. около 80% вынужденных переселенцев из Чеченской республики поселились в Ставропольском крае. Пятая часть из обратившихся в краевую миграционную службу стали "транзитными" мигрантами, выехав в Саратовскую область (30%), Астраханскую область (15%), Ростовскую область, Краснодарский край и области Центрального Черноземья (по 6-7%). На заключительной стадии первой чеченской войны - в августе 1996 г. большая часть (около 65%) прибывавших мигрантов в Ставропольский край из Чеченской республики, выехали в другие регионы России: Краснодарский край (12,5%), Москву и Московскую область (11,6%), Астраханскую и Ростовскую области (по 10%).
  На территории Северной Осетии находятся около 44 тыс. беженцев-осетин из других государств, в основном из Грузии (77%). Помимо этого, на территорию Северной Осетии прибыли вынужденные переселенцы из Чеченской республики, постоянно прибывают вынужденные мигранты из Казахстана и Средней Азии. Беженцы и вынужденные переселенцы, в большинстве своем размещены в государственных учреждениях прежде всего на туристических базах, помещениях домов отдыха, бывших санаториях. Однако после событий осени 1992 г. часть беженцев заняла не разрушенные жилые помещения, покинутые ингушскими вынужденными переселенцами. Наличие большого количества беженцев и перемещенных лиц на территории Северной Осетии не позволяет обеспечить социально-бытовые условия для вынужденных переселенцев, усугубляет социальные и жилищные, криминальные и другие проблемы региона.
  В Карачаево-Черкесии на начало 1998 г. проживали более 7,1 тыс. вынужденных мигрантов. Преимущественно - это были выходцы из Чеченской республики (40%), Грузии (около 18%), Азербайджана (примерно 10%), Казахстана, Таджикистана и Узбекистана. Значительная часть вынужденных мигрантов расселена в городах Черкесск, Карачаевск и Усть-Джегута. Вынужденные мигранты сталкиваются с целым комплексом проблем, прежде всего с жилищной и социально-экономического обустройства.
  Важным фактором формирования стратегии миграционного поведения и перспектив обустройства вынужденных мигрантов в местах их нового проживания являются этничность и наличие родственных связей. После первой чеченской войны вернулась в республику из Ингушетии и Дагестана после относительной стабилизации обстановки определенная часть вынужденных переселенцев - чеченцев, ингушей, даргинцев, аварцев и представителей некоторых других народов. Несмотря на сложности репатриации, есть надежда на возвращение в Чеченскую республику из Ингушетии последней волны чеченских переселенцев. На фоне этих процессов практически невозможна возвратная миграция русских в Чечню и другие республики Северного Кавказа. Многие русские вынужденные переселенцы уезжают основательно и навсегда, предпочитая обустраиваться в других, более спокойных регионах России.
  Во второй половине 1990-х гг. в Российской Федерации произошло значительное изменение миграционной картины в региональном разрезе. В первую очередь это касается Южного Федерального округа, в состав которого входят республики и области Северного Кавказа. Этот регион является самым уязвимым регионом России сточки зрения воздействия новых геополитических реалий. Происходящие здесь события значительно меняют этническую структуру данного сообщества, усложняют криминогенную обстановку, но прежде всего вызывают огромные перемещения гражданского населения. Северный Кавказ принимает у себя значительное количество мигрантов и более 20% числящихся в России за последние годы вынужденных переселенцев и беженцев. Основное средоточие • вынужденных мигрантов - Ставропольский и Краснодарский края, Ростовская область, Ингушетия и Северная Осстия-Алания.
  Ж.А. Зайончковская и др. исследователи отмечают притягательную роль для мигрантов Краснодарского и Ставропольского краев, куда стекаются мигранты из Закавказья и Чеченской республики. Причем стягивающая роль характерна преимущественно для равнинных территорий Северного Кавказа. В других регионах России происходит такой отток населения, при котором значительная часть переселенцев перемещается в соседние территории равнинной части.
  В целом на территории региона Северного-Кавказа в его старых традиционных границах совершенно очевидно выделяется три субрегиона по характеру протекающих миграционного процессов. Первая - территории миграционного притока населения - это Ставропольский и Краснодарский края, Ростовская область, а также с некоторым допуском - Адыгея, расположенная в центре Краснодарского края и поэтому несколько выпадающая из числа северо-кавказских республик..
  Равнинный субрегион с преобладанием русского населения испытал приток мигрантов из Закавказья, Центральной Азии и северокавказских республик. По официальным данным миграционный приток сюда с 1992 по 1999 гг. составил около 1 млн. человек. Положительное сальдо миграции характерно также для Адыгеи. В этой республике миграционный прирост снизился с 6,7 тыс. человек в 1992 г. до 1,5 тыс. человек в 1998 г. Во всех этих территориях миграция полностью обеспечивает прирост численности населения в условиях естественной убыли. Точка зрения С.А. Кислицына о существовании русскоязычного субрегиона находит подтверждение в контексте миграционных проблем.
  Второй субрегион представляют Дагестан, Северная Осетия, в котором наблюдается положительное, постепенно снижающееся, сальдо миграции. Однако отмечается неблагоприятная миграционная тенденция - интенсивный отток русских из данных национальных республик Северного Кавказа. В Северной Осетии миграционный отток русских составила с 1989 по 1999 гг. около 9 тыс. человек. Большая часть выезжающих русских расселяется в русскоязычной субрегионе - на Ставрополье, Кубани, Ростовской области, Волгоградской области и в Кабардино-Балкарии. В Дагестане только в 1999 г. миграционная убыль русских составила 3,8 тыс. человек. Единственной национальной территорией в этой зоне, откуда не происходит оттока русских, является республика Адыгея. На фоне оттока русских происходит миграционный приток представителей титульных национальностей в "свои" титульные республики, что закрепляет процесс своеобразной этноизоляции на Северном Кавказе.
  Третий субрегион представляют на наш взгляд территории миграционного оттока населения, которую составляют крайне неблагополучные с миграционной точки зрения северокавказские республики. На протяжении 1990-х гг. усилилась тенденция миграционного оттока безвозвратного населения из Карачаево-Черкесии и Кабардино-Балкарии. Миграционная убыль населения здесь составила соответственно 0,5-1,4 тыс. человек (ежегодно с 1993 г.) и 1,7-2 тыс. человек (в 1999-2000 гг.). В четвертый субрегион по характеру миграции следует выделить вайнахские государственные образования - Чечню и Ингушетию Чеченская республика в силу постоянно идущей контртеррористической операции стала главным и самым мощным источником миграций. Боевые действия создают серьезную угрозу жизни граждан и они в большинстве своем вынуждены покидать республику.
  Миграционное сальдо в Чечне сугубо отрицательное. В Инушетии на протяжении 1990-х гг. отмечалась переменная результативность миграционных потоков, обусловленная особым геополитическим положением республики. В 1993, 1995 и 1996 гг. отмечался отток населения из Ингушетии, который был связан, скорее всего, с "транзитной" миграцией вынужденных переселенцев из Чеченской республики во время первой военной кампании. 20% всех выбывавших за пределы Ингушетии в эти годы приходилось на русских.
  Проблема вынужденной миграции в сопредельных с Чеченской республикой территориях, является одной из самых острых . На Северном Кавказе в настоящее время находится каждый пятый вынужденный мигрант России, или 960 тыс. человек, том числе более 182 тыс. вынужденных переселенцев из "горячих" точек страны и 24,5 тыс. беженцев из стран ближнего и дальнего зарубежья. В регионе почти в 2 раза повышен показатель миграционной нагрузки по сравнению со средним по России. Максимальную миграционную нагрузку на Северном Кавказе имеют Ингушетия, Северная Осетия, Карачаево-Черкесия и Ставропольский край.
  Численность вынужденных мигрантов на начало 2000 г. по Российской Федерации составляла 960 300. Вынужденная миграция на Северном Кавказе в 1990-е гг. равнялось 206 687. (См.: Численность и миграция населения Российской Федерации в 1999 г. Статистический бюллетень. - М.: Государственный Комитет РФ по статистике, 2000).
  Значительный приток вынужденных мигрантов привел к резкому осложнению социально-экономической и эпидемиологической ситуации в регионе. Усилилась нагрузка на социальную инфраструктуру, не хватает рабочих мест, осложнилась эпидемиологическая обстановка, выросли цены на жилье и продукты питания.
 
  Глава 4. ПРАВОВЫЕ МЕХАНИЗМЫ РЕГУЛИРОВАНИЯ МИГРАЦИОННОЙ ПОЛИТИКИ В ЭКСТРЕМАЛЬНЫХ СИТУАЦИЯХ.
 
  Всякий крупный вооруженный конфликт или война, особенно гражданская сопровождается отъездом с насиженных мест огромных масс беженцев. Образование суверенных государств как правило приводит к изменению границ и усиливает вынужденную миграцию, вовлекая в нее не только убежденных противников того или иного режима, но и тех, кто ранее и не помышлял о смене места жительства. Беженцы и мигранты как правило плохо готовы к борьбе за существование в окружении чужой культуры, чужого языка и конкуренции рабочей силы.
  Из истории известно, что каждое государство пыталось решить проблему беженцев издавая новые законы, разрабатывая административные акты. В 1920- х гг. большего успеха в этом деле добилась международная структура во главе с норвежским полярным исследователем Фритьоф ом Нансеном. В качестве Верховного комиссара по делам беженцев от Лиги наций он учредил т.н. "нансеновский паспорт" - первый международно признанный документ, который помог множеству эмигрантов вернуться на родину или получить возможность легального проживания на новых местах. Нансену удалось способствовать массовому возвращению военнопленных - подданных Германии и Австро-Венгрии - из России, а также собрать значительные средства в помощь русским голодающим. Однако этих усилий, отмеченных Нобелевской премией мира 1922 г., было недостаточно, чтобы оказать помощь всем мигрантам, число которых резко увеличилось после прихода к власти нацистов в Германии и начала 2 мировой войны.
  Широко известна трагедия тех, кто был по соглашению между союзниками по антигитлеровской коалиции возвращен в СССР в 1945 и последующих годах, например пленные казаки-коллаборационисты переданные англичанами советским частям в Лиенце в 1945 г. Эта репатриация обернулась на практике массовым пополнением сталинских лагерей. В пятидесятые годы, при непосредственном участии и содействии Верховного комиссара по делам беженцев были репатриированы или приобрели новое гражданство более миллиона человек. В то же время для решения проблемы палестинских беженцев, которая возникла в результате ставшего перманентным арабо-израильского конфликта, была создана особая комиссия ООН. УВКБ же активно занималось беженцами из Венгрии (1956), жертвами войны в Алжире (1961), многочислеными (свыше 5 млн.) представителями племен тутси и хуту, втянутыми в этнический конфликт в районе африканских Великих озер (Руанда, Бурунди, Заир). На территории Центральной и Южной Америки массовые перемещения людей были вызваны гражданскими войнами в Сальвадоре и Никарагуа, установлением режима Пиночета в Чили.
  Воссоединение Северного и Южного Вьетнама под властью коммунистического правительства положило начало потоку беженцев, пытавшихся достичь Гонконга. УВКБ ООН было вынуждено к проблеме беженцев в Европе после развала социалистического лагеря, в частности после известных внутриюгославских войн и конфликтов
  Эти и другие процессы поставили вопрос о разработки определенных правовых механизмов по регулированию миграционного движения в международном пространстве. Одним из таких механизмов стала служба Управления Верховного Комиссара ООН.
  Базой для создания нового подразделения стала провозглашенная 10 декабря 1948 г. Генеральной Ассамблеей ООН Всеобщая декларация прав человека. В ней указывалось (ст. 14): "Каждый человек имеет право искать убежища от преследования в других странах и пользоваться этим убежищем". В соответствии с этим положением, на Верховного комиссара возлагалась уставная обязанность "оказания содействия правительствам и, с согласия соответствующих правительств, частным организациям для облегчения добровольной репатриации беженцев или их ассимиляции в новых странах".
  При непосредственном участии УВКБ была разработана и в 1951 г. принята международная Конвенция о статусе беженцев, где были юридически оформлены рамки этой категории лиц. Отныне беженцем считается всякий, кто "в силу вполне обоснованных опасений стать жертвой преследований по признаку расы, вероисповедания, гражданства, принадлежности к определенной социальной группе или политических убеждений находится вне страны своей гражданской принадлежности и не может пользоваться защитой этой страны или не желает пользоваться такой защитой вследствие таких опасений".
  Чтобы считаться беженцем совершенно не обязательно дожидаться, пока тебя начнут преследовать по указанным выше причинам. Вполне достаточно "обоснованно опасаться" этих преследований. Такая обоснованность является предметом отдельного рассмотрения законодательными органами отдельных стран, которые получают для этого рекомендации УВКБ. Управление Верховного комиссара оказывало помощь беженцам лишь опосредованно, воздействуя на соответствующие государства и их правительства. Впрочем, характер такого воздействия представители разных стран и видели по-разному.
  Следуя негласному принципу использования международных организаций в своих целях, Советский Союз, не подписавший Конвенцию о беженцах, немедленно определил свои цели в отношении УВКБ. Представители СССР в ООН последовательно настаивали на репатриации всех перемещенных лиц и беженцев, не пожелавших некогда вернуться в "страну победившего социализма". Их "опасения стать жертвой преследования" полностью отметались как необоснованные. При этом советские дипломаты упрямо игнорировали известные всему миру данные о том, что любой человек, покинувший без разрешения властей территорию СССР или оставшийся за границей, рассматривавался в своем отечестве как преступник, изменивший родине.
  Надо сказать, что в отличие от проблемы беженцев, вопрос о вынужденных миграциях в СССР стоял иным образом. В силу проведения форсированной индустриализации, коллективизациии, раскулачивания, освоения целины, экономического подъема малонаселенных или неблагоприятных по природным условиям регионов СССР миллионы людей насильно переселяли, вынуждали или идеологически стимулировали переехать в другие части страны. Эти перемещения населения имели также цели укрепления правительственного контроля над страной; ликвидацию опасности, угрожавшей коммунистическому режиму. Массовые перемещения населения были широко известны, но в отличие от судьбы наиболее известных диссидентов, не привлекали внимания международной общественности. Но Советский Союз не подписывал ни Конвенции о беженцах, ни последовавшего за ней Протокола об их статусе, а также не был замечен в финансировании УВКБ, которое ведется государствами - членами ООН - на добровольной основе. Проблемы беженцев в период функционирования системы "развитого социализма" здесь не существовало, причем не потому, что была установлена система прописки, ограничивающая переезды граждан, а прежде всего по причине отсутствия крупных межнациональных и иных конфликтов..
  Вынужденные миграции, связанные с разразившимися с постсоветскими вооруженными конфликтами, получили широкую огласку в средствах массовой информации и вызвали озабоченность соседних и других государств, опасающихся последствий продолжающейся нестабильности и движения беженцев в регионе. Миллионы граждан бывшего Советского Союза стали мигрировать по 15 новым независимым государствам. Одних вынудили уехать вооруженные конфликты, другие сдвинулись с места в поисках лучшей жизни, третьи бежали от дискриминации, а четвертые вернулись в места, откуда в прошлом были изгнаны их предки. Одновременно в СНГ прибывают постоянно растущие транзитные потоки людей из других стран, в основном те, кто надеется перебраться в Западную Европу. Речь идет о жителях Китая, Вьетнама и Афганистана, в меньшей степени - других стран дальнего зарубежья.
  Резкая активизация вынужденной миграции, да еще в особо крупных размерах, после распада СССР вынудила российские власти приступить к разработке правовых норм для регуляции этого процесса. Распоряжением президента России в начале 1992 г был создан специальный Комитет по делам миграции при министерстве труда и занятости. Этот комитет был в июне 1992 преобразован в специальную миграционную службу, которая подготовила ряд законопроектов, в том числе "О беженцах" и "О вынужденных переселенцах". В этих одобренных Государственной Думой законах давались определения категорий граждан, сменивших место проживания. Вынужденным переселенцем признавался гражданин российской федерации, который "вынужден или имеет намерение покинуть место своего постоянного места жительства на территории другого государства. Либо на территории Российской Федерации вследствие совершенного в отношении его или членов его семьи насилия или преследования в иных формах, либо реальной опасности подвергнуться преследованию по признаку расовой или национальной принадлежности, вероисповедования, языка, а также принадлежности к определенной социальной группе или политических убеждений в связи с проведением враждебных кампаний применительно к отдельным группам лиц, массовым нарушениями общественного порядка и другими обстоятельствами, существенно ущемляющими права человека".
  Временный переселенец получает в течение 5 дней по прибытии на новое место жительство удостоверение и ему предоставляется право провоза багажа, проезда. необходимые условие для поддержания жизни согласно медицинским норам, денежное пособие и т.п.
  В отличие от этой категории к беженцам отнесено лицо, не имеющее российского гражданства., "но которое было вынуждено или имеет намерение покинуть место своего постоянного жительства на территории другого государства вследствие совершенного против него насилия или преследования в иных формах, либо реальной опасности повергнуться насилию или иному преследованию по признаку расовой или национальной принадлежности или к определенной социальной группе или политических убеждений". Юридический статус беженцев ничем не отличается от статуса лиц без гражданства. Беженцы имеют права на получения льгот и пособий, в том числе льготные условия для получения нового гражданства. Существенным обстоятельством явилось то что закон указывал на невозможность признания беженцем лицо, совершившее преступление против мира, человечности или иное тяжелое преступление. Впервые беженцы в СССР появились в 1988 г. после событий в Сумгаите. С 1994 г. статус беженцев предоставлялся лицам, прибывшим из Таджикистана, Молдовы. Грузии и Азербайджана где происходили вооруженные столкновения, конфликты. Статус беженцев получали русскоязычные граждане Эстонии и Латвии, где они были лицами без гражданства. Беженцами считались лица, покинувшие Пригородный район Северной Осетии и переселившиеся в Ингушетию. К беженцам отнеслись русскоязычные граждане, покинувшие Чечню и Дагестана, в начальный период конфликтов. После прихода к власти в Чечне в 1991 г. сепаратиста-националиста эксгенерала ВВС Джохара Дудаева начался массовый отток русскоязычного населения, которое стало подвергаться широкомасштабным притеснениям, насилию и террору и закономерно получившего статус беженцев. Лица, переселявшиеся из других районов, получали, статус переселенцев. В Москве и Санкт-Петербурге беженцев регистрировали только при наличии родствеников, готовых прописать беженцев на своей территории. Согласно "Временному порядку учета и регистрации беженцев на территории России" с 1 января 1994 ведется раздельная регистрация беженцев и вынужденных переселенцев, что сказывалось на характере и качестве обустройства, назначения пособий. В августе 1993 г ФМС сообщило, что в РФ находится до 2 млн. беженцев, в том числе 1,5 млн. из ближнего зарубежья. Но, думается, эта цифра явно занижена, так как часто не учитывается группа латентных и нелегальных переселенцев и беженцев. Очень многие переселенцы уезжают предвидя и предвосхищая возможные катаклизмы и не имеют формального юридического права на получение статуса беженца. Кроме того, не все обратившиеся в органы ФМС получают запрашиваемый статус. Надо иметь в виду, что страны ближнего зарубежья скрывают масштаб эмиграции, так как не желают демонстрации последствий своей националистической политики. Государственные органы - ФМС, МВД, опережая события или выдавая желаемое за действительное, часто объявляют о нормализации миграционной обстановки в каких-то регионах и отдают указание об отказе регистрации беженцев из этой территории и выплаты им соответствующих пособий, предоставления жилья. Например, в 1994 г. ФМС не включала в список мигрантов беженцев из Чечни, объявив что положение там нормализуется. Но по ряду данных уже тогда в Ингушетии было свыше 150 тысяч беженцев. В Дагестане - 70 тысяч, в Северной Осетии и Кабардино-Балкарии - 15 тысяч, в Крснодарском крае - 4 тысячи официальных мигрантов и свыше несколько сот тысяч русскоязычных переселенцев без соответствующего статуса беженцев
  Федеральный закон о вынужденных переселенцах действует с декабря 1995 г. Опыт работы с этим законом насчитывает уже шесть лет, но по прежнему продолжается работа по внесению в него поправок.
  Анализ Федерального Закона "О внесении изменений и дополнений в Закон Российской Федерации "О беженцах", принятого летом 1997 г. показывает, что он нуждается в совершенствовании. Многие попытки анализа в прессе были явно тенденцеозны, так как трактовали редакцию закона субъективно либо во вред правам беженцев, либо государству.
  В федеральном законе о беженцах полностью, практически дословно восстановлена норма Конвенции Организации Объединенных Наций о статусе беженцев. Ранее понятие "беженец" определялось как лицо, которое: "покинуло государство своего постоянного проживания или пребывания, или имеет намерение, или только желает покинуть". Это не соответствует понятию правового положения беженцев - ни де юре, ни де факто. В новом законе было четко прописано, что беженец - это лицо, которое находится вне государства своего постоянного проживания по причинам, перечисленным в статье 1 раздела "А" Конвенции ООН.
  В законе были заложены две возможности обратиться с ходатайством о предоставлении статуса беженца: когда человек находится на территории Российской Федерации и когда он находится за ее пределами. В новом законе мы постарались максимально отразить все возможные ситуации, в которых может оказаться человек, попавший в беду. Обозначены три основных варианта положения, в котором он может находиться после пересечения границы России: 1) человек прибывает на границу нашей страны в соответствии с существующими правилами; 2) он находится в России законно, например, учится здесь; 3) по различным причинам он оказывается на территории России незаконно.
  По закону, он должен был незамедлительно обратиться с ходатайством о предоставлении статуса. По новой редакции закона, человек, незаконно попавший на территорию России, но в силу объективных обстоятельств не имеющий возможности незамедлительно обратиться с ходатайством о предоставлении статуса беженца, имеет на это определенное время.
  Закон предусматривал возможность отказа в регистрации ходатайства, что являлось правовым нонсенсом. В международной практике и прошлой российской практике работы с заявлениями граждан никогда не было такого, чтобы человеку, подающему заявление или ходатайство, отказывали даже в регистрации. В новой редакции закона уже было четко прописано, что право подать ходатайство есть у всех и каждое такое ходатайство обязательно строго учитывается, т.е. регистрируется. Далее - две стадии рассмотрения ходатайства. Сначала - предварительное (при положительном результате выдается свидетельство о рассмотрении ходатайства на предоставление статуса беженца по существу), на втором этапе при положительном решении выдается удостоверение о предоставлении статуса беженца.
  В законе нет положения, которое закреплено в Конвенции ООН 1951 г. "О статусе беженцев", - права на воссоединение семьи. В новом законе это право прописано даже шире, чем традиционная норма. В новом законе определена норма фиксирующее право получения статуса беженца для несовершеннолетних, прибывших на территорию России без родителей или опекунов. В данной редакции закона ни одно ведомство, кроме федеральной миграционной службы, не было обязано решать проблемы мигрантов. В новом законе специальная статья прописывает обязанности всех федеральных органов исполнительной власти и их территориальных органов по отношению к беженцам. Статус беженцев, - это комплексная проблема, и в ее решении должны участвовать не только миграционные службы, но и многие другие министерства и ведомства.
  Новая реакция закона давала право истцу, который ходатайствует о статусе беженца, обжаловать любое неправомерное, с его точки зрения, решение. Эти рекомендации идут из статьи в статью: если вы получили отказ в выдаче свидетельства или удостоверения беженца, то за защитой своего права можно обратиться в суд.
  Проблема миграции в целом и, в частности, проблема беженцев как проблема государственной политики во многом еще для наших властей нова, и поэтому законодатель обращает внимание всех, кто ею занимается, на то, что нельзя нарушать права лиц, ходатайствующих о статусе беженцев.
  Расширена финансовая база Фонда помощи беженцам. В старом законе этот фонд рассматривался как государственная структура, и она совершенно не работала за прошедшие четыре года с февраля 1993 г., когда вступил в силу Закон Российской Федерации "О беженцах". Этот фонд законодатели сделали не только бюджетным, но и внебюджетным, чтобы иметь возможность добывать деньги из различных других источников. Законодатели предусмотрели возможность организовывать такие фонды не только на федеральном уровне, но и на региональном. Общество стремится этой законодательной нормой расширить влияние общественных переселенческих организаций на местах, чтобы они могли разрабатывать региональные программы, брать средства из местных бюджетов.
  При сравнительном анализе двух редакций закона обращает на себя внимание то, что законодатели исключили нормы, которые по государственным пошлинам и по другим сборам давали налоговые льготы. Причиной явилось то обстоятельство что, во-первых. на практике что эти нормы не работали, во-вторых, они не являются предметом закона о беженцах. Для введения действующих налоговых льгот для беженцев и вынужденных переселенце необходимо ввести поправки в налоговое законодательство России., это 9 законов о налогах: в законы о земле, о пошлине, о добавленной стоимости и в ряд других.
  Вынужденные переселенцы сегодня, согласно двум постановлениям правительства, имеют право получать возвратную ссуду или безвозмездную денежную субсидию. Эти нормы заложены в законе о вынужденных переселенцах и в нормативных актах, постановлениях правительства. Понятие "возвратная ссуда" в контексте проблемы миграции воспринималось беженцами негативно, так как государство выступило в роли рэкетира. В результате распада СССР, двух чеченских войн, осетино-ингушского конфликта сотни тысяч людей остались часто не по своей воле без жилья, без имущества. Предложение ссуд с возвратом через 15 лет социально незащищенным вынужденным переселенцам, которые не в состоянии вернуть эти кредиты и по этой причине отказываются от них, не может решить проблему.
  Другой острой проблемой в решении проблемы переселенцев и беженцев является противоречие между федеральным и региональным законодательством по вопросу о вынужденной миграции.
  В современной практике Конституционного Суда РФ чаще всего оспариваются акты субъектов Российской Федерации в области прав человека. В массиве дел можно выделить три направления: избирательное право, свобода передвижения и выбора места жительства, административное задержание на срок до 30 суток. Если региональные акты, связанные с избирательным правом, как правило, оспариваются органами государственной власти Российской Федерации, то по делам о соответствии Конституции РФ региональных актов, посвященных свободе передвижения то есть миграции, доминируют жалобы граждан.
  До настоящего времени противоречия между федеральным законодательством и законодательством субъектов федерации, регламентирующим свободу передвижения, достаточно широко распространены, что нашло отражение в практике Конституционного Суда Российской Федерации (Постановление № 9-П от 4 апреля 1996 г., Постановление № 10-П от 2 июля 1997 г.).
  Возникновение противоречий между законодательством Российской Федерации и законодательством субъектов федерации по вопросам вынужденной миграции объективно неизбежно в современных условиях. Прежде всего необходимо учитывать, что идет процесс формирования миграционного законодательства на федеральном уровне. Существенные коррективы, внесенные в конце 1990- гг. в федеральные законы "О вынужденных переселенцах" и "О беженцах", не нашли достачного отражения в соответствующих актах субъектов федерации. Кроме того, в Конституции Российской Федерации вопросы миграции не были специально выделены как самостоятельный предмет ведения. Они рассматриваются в качестве особой сферы регулирования в рамках административного права, отнесенного к ведению Российской Федерации и субъектов Российской Федерации. Данная отрасль в отличие от уголовного и гражданского права не претерпела кардинальных изменений, для нее характерно действие старого Кодекса об административных правонарушениях в новых условиях. К тому же основной закон не дает ответа, как распределяются полномочия между Российской Федерацией и ее субъектами в рамках конкретного предмета ведения.
  До принятия Конституции 1993 г. большинство субъектов федерации либо не имели права принимать законы, либо не пользовались этим правом. Таким образом, в настоящее время региональные власти осваивают эту сферу - законотворчество. Анализ законов и нормативных правовых актов в области вынужденной миграции, действующим в субъектах Российской Федерации, расположенных на Северном Кавказе, показывает что в субъектах федерации положению беженцев и вынужденных переселенцев не уделяется достаточного внимания. Одним из первых стало положение о порядке регистрации, обустройства и материальной поддержке беженцев и вынужденных переселенцев на территории Республики Дагестан, утвержденное постановлением Совета Министров республики от 6 мая 1993 г. Как правило, положения о беженцах и вынужденных переселенцах встречаются в законах и нормативных правовых актах, регулирующих иные вопросы.
  В субъектах федерации статус беженцев и вынужденных переселенцев чаще регулируется изданием подзаконных актов. На законодательном уровне вопрос регламентируют обычно комплексные акты, посвященные миграции - Иммиграционный кодекс Ставропольского края, Закон Республики Северная Осетия-Алания "О миграции". Имеются акты, посвященные регистрации по месту пребывания и жительства - Закон Краснодарского края "О порядке регистрации пребывания и жительства на территории Краснодарского края" от 23 июня 1995 г., закон Ростовской области "О мерах по усилению контроля за миграционными процессами на территории Ростовской области" от 19 сентября 1994 г.. Следует отметить акт, устанавливающий административную ответственность за нарушение данного порядка -Закон Кабардино-Балкарской Республики "Об административной ответственности за нарушение порядка определения на постоянное место жительства в Кабардино-Балкарской Республике" от 5 июня 1995 г., закон Ставропольского края "Об административной ответственности за нарушение порядка пребывания и определения на постоянное место жительства в Ставропольском крае" в редакции от 18 декабря 1996 г.
  Следует подчеркнуть, что основной массив актов, регламентирующих статус вынужденных мигрантов - это подзаконные акты субъектов федерации. В Республике Адыгея и Ингушетии предпочтение отдается Указам президента республики, в Республике Дагестан - постановлениям Госсовета и правительства, краях и областях - указам губернаторов. Объем и содержание подзаконного регулирования различается довольно существенно. В Республике Ингушетия актами президента и председателя правительства, как правило, оформляются организационные мероприятия по приему и обустройству вынужденных мигрантов. В Краснодарском крае есть подзаконные акты, регламентирующие статус вынужденных мигрантов, принадлежащих к определенной этнической группе, предоставляющие льготы общественным объединениям беженцев и вынужденных переселенцев, утверждающие региональные миграционные программы.
  Среди наиболее типичных противоречий, которые встречаются в региональных правовых актах, необходимо различать собственно нарушения прав беженцев и вынужденных переселенцев, а также ограничения свободы передвижения и выбора места жительства, которые могут существенно влиять на положение беженцев и вынужденных переселенцев. Эти ограничения связаны с желанием властей ограничить миграцию, которая в данный временной промежуток времени наносит ущерб экономике субъекта, заставляет считаться с дополнительной социальной нагрузкой, в том числе с ростом преступности. Именно поэтому в актах прослеживаются формальные нарушения прав беженцев и вынужденных переселенцев. Это введение дополнительных условий для регистрации, не предусмотренных в федеральном законодательстве. Примером является положение о регистрации вынужденных мигрантов в Краснодарском крае и Ростовской области, согласно которому необходимо наличие родственников, проживающих на территории субъекта в течение установленного срока (5 лет - Ростовская область, 10 лет - Краснодарский край). В Республике Северная Осетия-Алания устанавливаются категории лиц, пользующихся преимущественным правом приобретения статуса беженца и вынужденного переселенца. На этот статус могут претендовать лишь те, кто имеет в республике супругов или близких родственников, предоставляющих им жилье, либо письменные гарантии предприятий, учреждений и организаций о трудоустройстве и предоставлении жилья с учетом социальных норм. В Карачаево-Черкесской Республике предоставление статуса беженца или вынужденного переселенца увязывается не только с личными обстоятельствами вынужденного мигранта, но и с интересами конкретного предприятия, учреждения, организации, а также местного населения субъекта федерации.
  На Северном Кавказе встречаются и такие решения проблемы: регистрация в качестве постоянного жителя только тех вынужденных мигрантов, которые получили статус беженца или вынужденного переселенца в миграционной службе данного субъекта федерации, введение сбора за регистрацию в качестве беженца или вынужденного переселенца.
  В ряде регионов Российской Федерации беженцы и вынужденные переселенцы в обязательном порядке должны проходить медицинское освидетельствование на наличие ВИЧ-инфекции (Калининградская область, Республика Марий Эл), заболеваний, передаваемых половым путем (Республика Чувашия).
  Свобода передвижения и выбора места жительства, как правило, ограничивается путем введения квот на предоставление права на пребывание (Ставропольский и Краснодарский края, Ростовская область, Республика Северная Осетия-Алания), ограничений на проживание в определенной местности (Ставропольский и Краснодарский края, Республика Северная Осетия-Алания), сборов, не предусмотренных федеральным законодательством (Республика Адыгея, Карачаево-Черкесская Республика, Ставропольский и Краснодарский края, Республика Северная Осетия-Алания), преимущественного права на возвращение на территорию субъекта федерации представителей титульного этноса или выходцев из данных мест (Республика Дагестан, Республика Адыгея, Республика Северная Осетия-Алания, Краснодарский и Ставропольский края, Ростовская область). Хотя эти ограничения затрагивают некоторые интересы беженцев и вынужденных переселенцев, которые прибывают на территорию субъектов федерации, но они имеют объективные причины, связанные с условиями данных регионов.
  Названные и другие противоречия между федеральным и региональным законодательством можно реально снимать различными путями. Первым вариантом решения проблемы является обращение в Конституционный Суд Российской Федерации, но он представляется недостаточно эффективным из-за длительных сроков прохождения дел. Вопросы, связанные с нарушением прав беженцев и вынужденных переселенцев, требуют оперативной реакции, чего не может обеспечить орган конституционной юстиции. Кроме того надо учитывать загруженность этого органа и то обстоятельство, что для рассмотрения вопроса в Конституционном Суде требуется квалифицированное юридическое обоснование позиции сторон, что практически не доступно для нищих беженцев и вынужденных переселенцев. Не является секретом тот факт , что в условиях только начавшегося процесса становления правового государства региональные власти не всегда адекватно и оперативно реагируют на решения данного органа.
  Второй вариант снятия противоречий - это совершенствование и детализация федерального законодательства Государственной думой и федеральными органами. Юридическая практика последних лет показывает четко обозначившуюся тенденцию ужесточения подхода органов государственной власти Российской Федерации к мигрантам и сокращения круга лиц, которые могут претендовать на статус беженца или вынужденного переселенца. При внесении изменений и дополнений в законодательство о статусе вынужденных мигрантов в основном учитываются чисто экономические и финансовые возможности государства, геополитические интересы, а не классические идеальные права человека и гражданина.
  Нововведения в законодательство в ходе реализации прав и свобод человека сначала порождают новые проблемы из-за отсутствия четких новых юридических механизмов их реализации и отсутствия необходимых условий. Так, в новой редакции Федерального закона "О беженцах" введено понятие "временное убежище", но большинство процедурных норм, связанных с предоставлением данного статуса, в законе четко не прописано. Декларативность положений российских законов, отсутствие фиксированных реальных источников финансирования не позволяют в полном объеме обеспечить права беженцев и вынужденных переселенцев.
  В некоторых случаях удалось опротестовать акты субъектов федерации, ограничивающие право граждан на свободу передвижения и выбор места жительства. Однако это осталось, во -первых, эпизодом, во-вторых, это не привело к изменению практики и в целом не приобрело характер устойчивой тенденции. Практика показывает, что успешное решение дела о миграционном вопросе во многом зависит от такого субъективного фактора как наличие гражданской позиции и человеческих качеств высшего должностного лица, которому адресован протест суда или общественности.. Анализ прессы свидетельствует, что в ряде регионов очень сильно давление на органы судебной власти со стороны администрации субъекта федерации именно по делам, связанным с регистрацией по месту пребывания и жительства. В области защиты прав и интересов лиц, претендующих на статус или получивших статус беженца или вынужденного переселенца, очень много зависит от политических решений общенационального или регионального характера. В этой сфере, как и в других, существуют политические договоренности между федеральными и региональными властями, обеспечивавшие стабильную поддержку регионов центра и позиций Президента.
  В Северо-Кавказском регионе, особенно в Чечне, в связи с широким использованием федеральных войск для урегулирования кризиса и политизацией мигрантских организаций использование судебной системы для решения миграционных проблем затруднительно. Во всех южнороссийких субъектах федерации увеличилось число вынужденных мигрантов, при этом лицам, прибывающим из Чеченской Республики, не всегда предоставлялся статус вынужденных переселенцев в соответствии с нормами бывшей Федеральной миграционной службы. Эти субъекты федерации были должны решать миграционные проблемы за пределами своей компетенции и без серьезной финансовой поддержки.. Принятие нормативных актов, ограничивающих возможности притока и легализации статуса вынужденных мигрантов, было одной из форм защиты интересов жителей своего региона, что естественно является для регионов приоритетным делом.
  Министр по чрезвычайным ситуациям Сергей Шойгу неоднократно выражал неудовлетворение работой Федеральной миграционной службы России. Глава МЧС указал на то, что российское миграционное законодательство "является пока несовершенным". Он привел в пример опыт других стран, где, по его словам, законодательные акты о миграции "носят гораздо более жесткий характер, что отчасти облегчает работу миграционных служб". Он сообщил, что на Северном Кавказе ФМС сталкивается с рядом трудностей при работе с переселенцами из Чечни. Большинство беженцев отказываются покидать палаточные городки и возвращаться на территорию Чечни, хотя там, по словам министра МЧС С. Шойгу, уже созданы определенные условия для проживания, естественно в рамках возможного.
  В нижней палате российского парламента - Государственной думе регулярно заседает Совет переселенческих объединений при председателе Государственной Думы, в котором принимает участие спикер нижней палаты Геннадий Селезнев , председатель думского комитета по делам СНГ и связям с соотечественниками Борис Пастухов, депутаты, руководители переселенческих общин. Внимание парламентариев сосредотачивается на нерешенных проблемах, среди которых по-прежнему актуальными остаются вопросы жилья, трудоустройства и создания рабочих мест в различных регионах России для мигрантов и вынужденных переселенцев. Депутаты отмечали несовершенство имеющихся федеральных законов (например, Федерального закона о вынужденных переселенцах), особенно печально известное правительственное постановление № 510, и в целом настоящий правовой вакуум вокруг тысяч людей, оказавшихся вне какого-либо статуса после начала антитеррористической операции в Чечне осенью 2000 г., поскольку термин "внутренне перемещенные лица" находится вне правового поля РФ. Особенно острая ситуация с вынужденными переселенцами сложилась в Краснодарском и Ставропольском краях, в Ингушетии, а также в некоторых приграничных регионах со странами СНГ (например, с Казахстаном), где эмиграционная ситуация может стать неподконтрольной правительству. Для более эффективного решения проблем мигрантов собравшиеся рассмотрели предложение ряда общин о создании в Госдуме специального комитета по проблемам мигрантов и переселенцев.
  Естественно, что власти Ингушетии не могли остаться в стороне от проблемы первого урегулирования острой миграционной ситуации
  1 марта в Назрани (Ингушетия) начался второй съезд ингушского народа, на котором определены приоритеты в социально-экономическом развитии республики на 2000 год. Ранее президентом республики Русланом Аушевым были приняты законы, запрещающие временно - до 1 января 2004 года - любые сделки с недвижимостью для не зарегистрированных в Ингушетии граждан РФ.
 
  Правовой статус съезда ингушского народа значительно выше, чем это может показаться на первый взгляд. В 1999 году парламентом Ингушетии был принят закон "О Съезде народа Ингушетии", после чего последовало принятие поправки к Конституции республики. В результате подобного приведения Основного закона республики в соответствие с принятым парламентом законом Съезд народа Ингушетии стал высшим представительным органом республики.
  Практика принятия поправок к Конституции в мире весьма распространена, и ничего из ряда вон выходящего в этой практике нет. Но в Ингушетии наблюдается несколько пренебрежительное отношение к Конституции - как республики, так и федерации . Отдельные руководящие деятели республики стремятся самостоятельно регулировать миграционный процесс исходя из своего понимания проблемы. Так был подготовлен указ за номером 102 "О некоторых мерах по регулированию процесса миграции в Республике Ингушетия". Согласно указу, вступившему в силу с момента подписания, приобретение жилья тем или иным способом лицами, прибывающими из-за пределов республики и не состоящими на учете в миграционной службе Ингушетии, не допускается. В указе оговаривается срок запрета - до 1 января 2004 года. Временно. При этом совершенно не учитывается тот факт с момента подписания Аушевым документа противоречит требованиям Конституции Российской Федерации. Государства, частью которого является Ингушетия. Согласно статье 27 Основного закона России, "каждый, кто законно находится на территории Российской Федерации, имеет право... выбирать место пребывания и жительства". Указ президента Ингушетии не смотря на свою обоснованность и логичность в известной степени ограничивал это право. (Известия 02.03. 2000 г.) Президентские административные структуры руководствовались исключительно благими намерениями Ингушетия маленькая, беженцев много, уровень безработицы высок, а пришлые, вполне могут пожелать скупить недвижимость, однако в условиях конфликта указ мог сыграть другую роль . Ведь если следовать указу, ни один приезжий независимо от национальности и вероисповедания - не сможет приобрести жилье на территории Ингушетии. Это касается беженцев из Пригородного района Северной Осетии, покинувших соседнюю республику в ходе скоротечного, но кровавого осетино-ингушского конфликта 1992 года. Заработанные беженцем деньги за время пребывания в гостеприимной Ингушетии, не позволят ему стать домовладельцем.
  На неофициальном уровне меры, объективно направленные против обустройства беженцев и вынужденных переселенцев, оправдываются опять-таки вроде благой целью: беженцы должны вернуться в свои дома. При этом не достаточно учитывается, что дома как таковые перестали существовать еще в 1992 году, а психологическое неприятие идеи возвращения ингушей во Владикавказ и населенные пункты Пригородного района все еще не преодолено.
  Главной проблемой конечно оставалась ситуация с беженцами из Чечни. Первый президент Ингушетии Р. Аушев на встречах с В. Путиным неоднократно обсуждал положение чеченских беженцев. Он высказал мнение о чрезмерной политизированности проблемы беженцев, о том, что Ингушетию постоянно обвиняют в завышении количества беженцев из Чечни, провоцируя пикировку между властями Ингушетии и федеральным центром. Ингушский лидер сообщил о том, что данные о вынужденных переселенцах неоднократно проверялись Федеральной миграционной службой, которая пришла к выводу, что руководство республики не только не завышает количество чеченских беженцев, но и, напротив, в республике немало незарегистрированных переселенцев. Была обсуждена проблема связанная с материальной компенсацией за частное жилье, в которых живут беженцы, так как 150 тысяч беженцев из Чечни размещены именно в частном секторе и живут в ингушских семьях. В ходе встреч с В. Путиным обсуждалась необходимость создания условий для возвращения беженцев, в первую очередь в населенные пункты Ассиновская, Серноводск и Ачхой Мартан.
  Второй немаловажной темой было освещение СМИ ситуации в республике. Аушев проинформировал Владимира Владимировича, что ему поступает неверная и зачастую предвзятая информация, касающаяся положения дел в Ингушетии. В СМИ говорится даже о том, что мы чуть ли не пособничаем в похищении людей. Республику обвиняют во всех смертных грехах", - сказал Р. Аушев. По его мнению, В. Путин как авторитетный и влиятельный политик должен также вмешаться в развязанную информационную войну, которая вредит выборной кампании и граничит с нарушением закона о выборах.
  Информационные ошибки и перехлесты могут повлиять и на процесс возвращения беженцев в Чечню. В начале 2001 г. более 37 тыс. вынужденных переселенцев из Чечни вернулись в республику. По данным МЧС, в ходе работ по жизнеобеспечению населения в 70 из 100 населенных пунктов в Наурском, Надтеречном, Шелковском, Гудермесском, Грозненском (сельском) и Ачхой-Мартановском районах восстановлено электроснабжение, в 28 населенных пунктов подан газ, из 112 школ функционирует 57. На освобожденной территории Чечни продолжаются работы по возведению временных городков для вынужденных переселенцев. В поселке Знаменское развернуты два палаточных городка на 5 тыс. человек. Определены места размещения временных переселенцев в населенных пунктах Серноводск на 2-2,5 тыс. человек и Ассиновскаяна 1,5 тыс. человек. Медицинскую помощь населению в Надтеречном, Шелковском и Наурском районах оказывают три бригады Центра медицины катастроф "Защита"
  Все административные структуры региона должны сделать все от них зависящее для того, чтобы создать условия для их возвращения домой до конца текущего года. Соответствующие федеральные руководители не скрывают, что жизнеобеспечение беженцев является их самым трудным делом. Не случайно также эта проблема то и дело поднимается многочисленными политическими силами, как напрямую с ней связанными, так и не имеющими к ней никакого отношения, но активно использующими ее в собственных целях. Поэтому все накопившиеся в этой сфере вопросы не могли не привлечь внимания депутатов российского парламента и просто были обязаны стать предметом парламентских слушаний, причем проведенных не в московских залах, а непосредственно в Северо-Кавказском регионе.
  В конце апреля 2001 г. Кисловодске состоялись выездные парламентские слушания на тему "Правовой статус и проблемы жизнеобеспечения лиц, вынужденно покинувших места постоянного проживания в ЧР. Перспективы их возвращения и обустройства в ЧР". Инициатором и одним из основных организаторов слушаний стала комиссия Госдумы РФ по Чечне. Ее руководитель - председатель комитета нижней палаты по делам национальностей Валентин Никитин, а также заместитель руководителя Минфедерации России Белан Хамчиев выступили с основными докладами. Замминистра рассказал о результатах работы его ведомства в сфере жизнеобеспечения лиц, вынужденно покинувших места постоянного проживания в ЧР. По новейшим данным Минфедерации, количество таких граждан составляет соответственно в самой Чечне - более 230 тыс. человек, в Ингушетии - более 120 тыс., еще около 15 тыс. - в Дагестане, Северной Осетии и Ставрополье. По этим же сведениям, количество граждан, покинувших Чечню после 1991 года и получивших статус вынужденного переселенца, составляет около 115 тыс. человек. В этом году Минфедерации намерено осуществлять мероприятия, способствующие более активному возвращению жителей Чечни в места постоянного проживания, но перспективы этого процесса напрямую связаны с возможностью решения социально-бытовых проблем, в том числе выделением материальной помощи в восстановлении разрушенного жилья или компенсацией за его утрату, а также с решением вопросов трудовой занятости и обеспечением личной безопасности.
  Главными в его докладе В. Никитина были вопросы правового характера, из которых и вытекают острейшие проблемы пострадавших граждан. Депутат напомнил, что сегодня единственным законом, регламентирующим оказание помощи людям в ситуации вынужденной миграции, является Федеральный закон "О вынужденных переселенцах". Вновь было отмечено, что лица, покинувшие Чечню с начала контртеррористической операции, строго говоря, не подпадают под действие ряда его положений. Это касается и утраты ими жилья и имущества. Кроме того, жители республики, не покинувшие ее пределов, но вынужденные бежать из своих домов, по определению не могут получить статус вынужденного переселенца, тогда как такой статус могут получить даже иностранные граждане, проживающие в России и в силу обстоятельств, предусмотренных в законе, изменившие свое место жительства. Наконец, что вполне естественно, многие люди бежали с насиженных мест, утратив свои документы, а без этого невозможно не только получить статус вынужденного переселенца, но и решать элементарные жизненные проблемы - трудоустройство, получение медицинской помощи, пенсий, образования для детей. Таким образом было в очередной раз подчеркнуто , что действующее миграционное законодательство явно не охватывает всего многообразия проявлений кризисных ситуаций и не рассчитано на единовременный исход населения в условиях экстремальных обстоятельств. В связи с этим необходим свод законов о миграции и общая концептуальная картина для понимания того, какую брешь закрывает тот или иной нормативный акт.
  В числе других наиболее острых проблем, с которыми сталкиваются лица, вынужденные покинуть места постоянного проживания, является невозможность исчисления пенсий по более выгодному варианту. В связи с очевидной невозможностью предоставления сведений о заработной плате пенсии исчисляются в минимальном размере. В связи с этим, считает Никитин, в случае несохранения документов о заработке за время трудовой деятельности в Чечне необходимо законодательно закрепить практику исчисления пенсий из среднемесячного заработка по стране на момент начисления пенсии. Такая практика сложилась даже в отношении лиц, переехавших в Россию на постоянное место жительства из ряда стран ближнего зарубежья. Таким образом, уже упомянутые и многие другие проблемы тысяч граждан вытекают из того, что они де-факто являются вынужденными переселенцами, но не являются таковыми де-юре.
  Важнейшим вопросом, волнующим большинство людей, является восстановление индивидуального жилья в Чечне и расширение жилищного строительства в Ингушетии. Утвержденным правительственной комиссией порядком с этой целью предусмотрены предоставление самим жителям стройматериалов и оплата их труда, для чего необходимо, чтобы средства дошли до адресата. Однако известно, что нагромождение контролирующих органов не решит проблему нецелевого использования средств, если люди не будут обеспечены паспортами и не будет организована полноценная банковская система, делающая прозрачными все этапы движения денег. В этой связи руководитель думской комиссии по Чечне назвал принципиально важным принятое Центробанком РФ решение о регистрации в Грозном филиала Россельхозбанка, который сможет открывать счета не только юридическим, но и частным лицам. По его мнению, было бы целесообразно обязать предприятия и организации, действующие в Чечне, открывать счета исключительно в кредитных учреждениях, расположенных в республике, что позволило бы установить более действенный контроль за движением средств. Еще одним важнейшим вопросом является назвал введение института единого государственного заказчика в рамках восстановительных работ, которым должно стать правительство Чечни.
  Однако очевидно, что ни одна из проблем беженцев не сможет быть решена без достижения результатов в процессе политического урегулирования. Несмотря на активно продолжающиеся поиски путей мирного процесса, кризис не ослабевает. Но, видимо, в этом плане использованы еще не все ресурсы, поэтому, как сообщил "НГ" ответственный секретарь комиссии Госдумы РФ по Чечне Абдул-Хаким Султыгов, в ближайшее время может быть создана еще одна парламентская комиссия, но из представителей обеих палат российского парламента. Депутаты Госдумы и члены Совета Федерации намерены образовать комиссию по политико-правовому урегулированию ситуации в Чечне. Между тем единственным "оружием" парламентских слушаний являются рекомендации всем структурам российской власти. Конечно, они в принципе не носят обязывающий характер, однако опыт проведения парламентских слушаний по Чечне в сентябре прошлого года показывает, что власть не может позволить себе их игнорировать. К тому же рекомендации слушаний сразу же изучаются, а их выполнение принимается на контроль европейскими парламентскими структурами, что делает их еще более актуальными, поскольку Москва так или иначе вынуждена учитывать мнение Запада. В Кисловодске принят проект рекомендаций, которые окончательно и, видимо, без существенных изменений будут утверждены на заседании комиссии Госдумы по Чечне ориентировочно 18 мая. Кроме того, в сентябре-октябре этого года выездное заседание думской комиссии будет проведено в Чечне, и там также будет рассматриваться ход выполнения рекомендаций. В разработанном в Кисловодске документе отмечается, что решение проблем граждан, вынужденно покинувших места постоянного проживания в ЧР, - одна из наиболее важных составляющих нормализации обстановки в ЧР, снижения социальной напряженности на юге России и в стране в целом. Отсутствие позитивных сдвигов в сфере соблюдения прав и свобод человека и гражданина может привести к эскалации напряженности.
  На совещании правительственной комиссии по миграционной политике в Южном федеральном округе 27 декабря 2001 в Краснодаре, которое провел замминистра МВД РФ Владимир Васильев, по данной проблеме прошел обмен мнениями руководителей региональных исполнительных органов власти и территориальных органов федеральных структур, ведающих делами беженцев и вынужденных переселенцев, Ингушетии, Краснодарского края, Северной Осетии - Алании и Кабардино-Балкарии. Участники подтвердили то, что проблема беженцев и вынужденных переселенцев на их территориях обострена, однако в каждом регионе это проявляется по-своему.
  В Северной Осетии - Алании, по информации руководителя территориального органа ликвидированного на федеральном уровне Министерства по делам федераций, национальной и миграционной политике Феликса Тотчиева, находится более 42 тысяч беженцев и вынужденных переселенцев. Из них более 32 тысяч приехали в республику из ближнего зарубежья - Грузии, Таджикистана. Население республики испытывает к ним сочувствие и положительно оценивает действия руководства республики по адаптации беженцев. Может быть, играет роль и то, что большинство вынужденных переселенцев - той же национальности, что и основное население. В республике активно идет строительство поселков для вынужденных переселенцев. Сейчас к этим поселкам подводятся коммуникации. Помогает в решении проблемы жилья для вынужденных переселенцев представительство Верховного комиссара ООН по делам беженцев на Северном Кавказе, расположенное во Владикавказе. Например, подведение газопровода к одному из поселков переселенцев финансировалось совместно и представительством ООН, и Северной Осетией, выделившими соответственно 6 и 2,3 млн рублей. Феликс Тотчиев считает, что создание правой базы в сфере миграционной политики в России необходимо прежде всего для регулирования внешней трудовой миграции.
  Для Кабардино-Балкарии проблема миграции связана с нехваткой жилья и рабочих мест для прибывающих в республику переселенцев из Чеченской Республики, а также возрастающим с каждым годом числом репатриантов из арабских стран - Турции, Иордании, Сирии, Ирака, Ливана. Об этом корреспонденту Страны.Ru рассказал секретарь Совета безопасности Кабардино-Балкарской Республики Руслан Абазов. С начала боевых действий в Чечне на территории КБР официально зарегистрировано 25 тысяч человек, вынужденно покинувших Чеченскую Республику. 860 человек получили статус вынужденных переселенцев.
  У республики нет собственных ресурсов для решения проблем мигрантов. Часть прибывших была размещена в санаториях, домах отдыха и турбазах Кабардино-Балкарии. Сейчас они не хотят их покидать. Большинство здравниц, где живут переселенцы, пришли в негодность, но республика не может отремонтировать их и использовать по назначению. Что касается репатриантов, то, по словам Руслана Абазова, эта проблема в ближайшее время может существенно обостриться: их число будет возрастать, а значит, все сложнее будет решить проблему их трудоустройства и предоставления им жилья. В Нальчике также рассчитывают на решение проблемы на государственном уровне.
  Начальник управления по межнациональным отношениям администрации Краснодарского края Александр Шустенков также считает, что миграция на территории России должна регулироваться государственными органами. Для края наиболее остро стоит проблема турок-месхетинцев, приехавших на Кубань из Грузии в конце 80-х годов. По словам Шустенкова, население относится к ним без сочувствия и неодобрительно. Это связано с тем, что основным местом расселения турок-месхетинцев стала самая благодатная зона края - Черноморское побережье. Переселенцы социально не адаптированы, две трети из них проживают в крае без законных оснований, занимаясь нелегальным бизнесом и фактически не платя налогов. По словам Александра Шустенкова, чтобы ускорить процесс правового регулирования процесса миграции, более года назад депутаты парламентов Краснодарского края и Адыгеи разработали проект закона "О миграции" и передали его для рассмотрения с Государственную думу. Однако до сих пор никакого решения по поводу этого закона на уровне Госдумы не последовало.
  По мнению заместителя председателя правительства Ингушетии Тархана Хашагульгова, для его республики главной проблемой стала большая кредиторская задолженность федерального центра перед Магасом за содержание и коммунальные услуги, которые предоставляет Ингушетия вынужденным переселенцам. В настоящее время в 6 пунктах временного проживания и приспособленных для проживания помещениях проживают 149 тысяч вынужденных переселенцев из Чеченской Республики и 39 тысяч человек - из Северной Осетии. Кредиторская задолженность центра перед республикой составляет более 500 млн рублей. "Мы никогда не станем требовать насильственного выдворения вынужденных переселенцев с территории республики: народ Ингушетии в основном с сочувствием относится к народу соседней Чеченской Республики, - сказал Хашагульгов - С другой стороны, вынужденные переселенцы из Чечни выражают желание вернуться на родину: жить зимой в палатках, в тесноте, по 30 и более человек, терпеть лишения - вряд ли это кому-то из них нравится. Тем более когда недалеко, в 20-30 километрах, находятся их родные дома. Республика Ингушетия, годовой бюджет которой всего 2 млрд рублей, просто невозможно обеспечить проживание всех беженцев. Однако для их возвращения на родину надо создать необходимые условия и восстановить историческую справедливость. Под исторической справедливостью я подразумеваю соблюдение Конституции РФ для всех жителей Российской Федерации, и в том числе свободу в выборе гражданином места жительства".
  Для урегулирования проблем беженцев, размещенных в Ингушетии, было издано более 100 законодательных и нормативных актов, однако они не исполняются в полном объеме. По мнению Тархана Хашагульгова, необходимо предпринять следующее: обеспечить безопасность вынужденных переселенцев, упростить процедуру в получении ими статуса, ведь многие из них, покидая места проживания, остались без документов. И самое главное, необходимо отрегулировать конкретные решения в правовом поле по содержанию и по времени их исполнения. Первый заместитель председателя правительства Ингушетии выразил надежду на помощь при решении проблемы вынужденных переселенцев спецпредставителя Президента по урегулированию чечено-ингушского конфликта и руководства ЮФО.
  Несмотря на то что в каждом из субъектов Федерации, входящих в ЮФО, существуют специфические проблемы в сфере миграции и руководство территорий предполагает по-разному их решать, все участники беседы высказали мнение, что решать проблему миграции в Южном федеральном округе нужно прежде всего с регулирования государством правового поля. Следующим шагом должно стать принятие конкретных правовых решений и четкое определение статуса беженцев.
  На наш взгляд, следует поручить МВД РФ упорядочить паспортизацию населения ЧР и упростить процедуру восстановления документов, идентифицирующих личность граждан, покинувших ЧР. Рекомендуется поручить Минобороны и МЧС привлекать в свои строительные подразделения призывников из ЧР и направлять их на восстановительные работы в республике. Правительству РФ рекомендовано разработать федеральные целевые программы возвращения и обустройства граждан, покинувших ЧР, и медико-социальной реабилитации жителей и выходцев из ЧР и участников контртеррористической операции. Российскому кабинету министров следует поручить Минтруда и Минфину России определить объемы и разработать механизм погашения задолженности по зарплате жителям ЧР и покинувшим ее гражданам. Согласно проекту рекомендаций, МЧС и Минфедерации должно быть поручено оптимизирование условий работы международных структур, занимающихся оказанием гуманитарной помощи. Федеральному собранию следует совместно с правительством РФ разработать и принять федеральный закон под рабочим названием "О вынужденной миграции из района чрезвычайного положения и зоны контртеррористической операции". Российскому парламенту рекомендуется внести изменения и дополнения в Закон "О борьбе с терроризмом" в плане регламентирования порядка возмещения ущерба имущественным интересам граждан и организаций в результате проведения контртеррористической операции. Кроме того, необходимо доработать законопроект "О чрезвычайном положении" в плане формирования механизма возмещения ущерба гражданам и организациям.
 
 ЗАКЛЮЧЕНИЕ
 
  Таким образом неурегулированность вооруженных конфликтов на российской территории Кавказа, сложные межэтнические отношения, трудности социально-политического и экономического развития являются основой для эскалации кризисных ситуаций в северокавказских субъектах Российской Федерации. Радикальный национализм, политический и религиозный экстремизм, вооруженная сецессия на Северном Кавказе - реальная угроза национальной безопасности России. Современная ситуация такова, что можно ожидать как эскалации конфликтов, так и появление новых кризисов. Наряду с чеченским и осетино-ингушским конфликтами влияние на обстановку в регионе оказывают вооруженные конфликты в Закавказье.
  Социально-политическая стабильность в регионе может быть достигнута только в том случае, если удастся достичь конструктивного сотрудничества сторон в ликвидации последствий вооруженных конфликтов, пресечь проявления сепаратизма и политического экстремизма, грозящих расколом региона и отдельных северокавказских субъектов Федерации по этническому признаку. Универсальных рецептов урегулирования и предотвращения конфликтов не существует. На Кавказе с его спецификой межнациональных и межклановых отношений, горского менталитета, социального расслоения и речь может идти о разработке определенных принципиальных подходах к разрешению конфликтов и кризисных ситуаций.
  Четкая и недвусмысленная артикуляция целей и задач государственной политики на Северном Кавказе - необходимое условие взвешенности и сбалансированности такой политики. Политика России в конкретных конфликтах и кризисных ситуациях должна быть более предсказуема. Для этого необходимо четкое разграничение полномочий органов исполнительной власти, устранение нескольких центров принятия решений на федеральном уровне. Шарахания из стороны в сторону, поддержка то одной, то другой противоборствующей стороны в конфликтах в Закавказье не снискали лавров России.
  Конфликтные ситуации в регионе усугублялись противоречиями между федеральным законодательством и законодательством субъектов Северного Кавказа. В ряде случаев эти противоречия обусловлены недвусмысленным выбором законодателей субъектов в пользу обеспечения политической стабильности над обеспечением прав и свобод человека и гражданина, прав национальных меньшинств.
  Безусловное применение в регионах Северного Кавказа федеральных стандартов в области обеспечения прав и свобод человека и гражданина, лиц, принадлежащих к национальным меньшинствам, должно основываться на процедурах устранения правовых противоречий между федеральным законодательством и законодательством субъектов - которые еще предстоит разработать, - учитывающих и интересы субъектов Северного Кавказа.
  Огромное значение имеет устранение социальных предпосылок возникновения кризисных ситуаций. Российская политика на Северном Кавказе могла бы быть намного эффективней, если бы не только федеральный центр, но и регионы обладали бы необходимыми финансовыми рычагами. По большинству северокавказских субъектов Федерации приняты указы Президента и постановления Правительства Российской Федерации, федеральные целевые программы, направленные на обеспечение социально-экономического и культурного возрождения этих субъектов. Однако принятые решения постоянно срываются либо из-за отсутствия финансирования, либо из-за нецелевого расходования бюджетных средств.
  Простых решений проблем в межнациональных отношениях нет и быть не может, так как ее решение растянется на десятилетия. И здесь важно просчитывать возможные последствия принимаемых решений. Необходима активная и регулярная деятельность прокуратуры по заведению в уголовных дел против нарушителей законности в Дагестане и Чечне , информационное обеспечение, создание более благоприятной международной обстановки вокруг действий федеральной власти, работа с местными политиками и общественностью, нейтрализация антироссийских пропаганды и действий в самой России.
  Необходимо создать стройную систему разграничения полномочий между различными федеральными органами, в той или иной степени причастными к миграционной политике на Северном Кавказе, и органами исполнительной власти субъектов региона, без чего невозможно устранить дублирование функций различных ведомств и ликвидировать ряд вопросов, ранее остававшихся "бесхозными", наладить четкий контроль за исполнением принимаемых решений.
  Меры, принимаемые федеральными и местными властями в конфликтах и кризисных ситуациях в регионе, должны быть адекватны складывающейся обстановке. Применение силы должно быть в идеале строго дозировано и безопасность гражданского населения должна являться естественным ограничителем ее использования. В тоже время недопустимо промедление с использованием силовых вариантов, когда того требует обстановка, например рецидивы деятельности остатков бандформирований в Чечне. Российская миграционная политика должна быть предельно транспорентна. Слухи и домыслы приводят в кризисных ситуациях к катастрофическим последствиям. В современных условиях не обойтись без профессионального информационного пропагандистского обеспечения действий государства в проведении миграционной политики в условиях конфликтной ситуации в регионе.
  Процедуры урегулирования и предотвращения вынужденных миграций должны основываться на соответствующей правовой базе.
  Мы солидарны с утверждением, что не состоятельны позиции, согласно которым целенаправленные перемещения людей, включая отъезд русских из республик и создание гомогенных территорий в северо-кавказском регионе. репатриация соотечественников необходимы в морально-исторических целях. Создание этнических анклавов или обеспечение демографического большинства для одной группы способны не меньше порождать конфликты чем этнически смешанные территории или совместно проживающие общины. В тоже время надо признать, что если есть возможность сохранять этническую однородность местных общин и сложившийся этнический состав населения, то это надо делать. Конфликты вызывает не только сам факт многоэтнического состава населения, сколько слишком резкие изменения его пропорций.
  На основании исследования комплекса документальных и историографических источников по теме вынужденной миграции в условиях конфликтных зон Северного Кавказа. можно сделать некоторые рекомендации. Главным условиям решения указанной проблемы является успокоение Чечни в целом региона. Только прекращение боевых действий в Чечне позволит начать возращение основной массы вынужденных переселенцев. Необходимо умножить все усилия, прежде всего самих чеченцев и ингушей, для восстановления мирной созидательной жизни и окончательному разгрому сил сепаратизма и бандитизма. В этой связи рекомендуется привлекать для строительных подразделений Минобороны и МВД призывников из данного региона и использовать их для восстановления экономики. Во-вторых, правительственным структурам РФ и Ингушетии необходимо разработать целевые программы возращения и обустройства граждан из числа вынужденных переселенцев и беженцев, а также медико-социальной реабилитации жителей Ингушетии и выходцев из Чечни, а также участников контрртерористической операции. В-третьих, важно отработать механизм погашения федеральной задолженности по зарплате жителям Чечни и Ингушетии. МЧС и Минфедерации могут оптимизировать условия работы международных структур, занимающихся гуманитарной помощью, ненавязчиво систематизировать усилия данных организаций. В четвертых, желательно разработать законопроект для рассмотрения профильными комитетами Государственной Думы под приблизительным названием " О вынужденной миграции из района чрезвычайного положения и зоны межнациональной конфликтов". Этот закон должен предусмотреть порядок возмещения ущерба имущественным интересам граждан и организаций в ходе проведения контртеррористической операции. Законодательное регулирование режима чрезвычайного положения, статуса приграничных территорий, правовых основ взаимоотношений с Чеченской Республикой, порядка реализации закона о территориальной реабилитации репрессированных народов, прав национальных меньшинств - это тот обязательный минимум новых федеральных законов.
  В целом решение проблем вынужденных переселенцев и беженцев - одна из самых актуальных задач в контексте снижения социальной и межнациональной напряженности на юге России и обеспечения прав и свобод человека и гражданина.
 
  ЛИТЕРАТУРА
 
  1. Документы.
  Вертикаль власти. Региональная и национальная политика, принципы местного самоуправления Российской Федерации. Документы. Комментарии. Разъяснения. М.1996.
  О предоставлении вынужденным переселенцам долговременной беспроцентной возвратной ссуды на строительство (приобретение) жилья: Постановление Правительства РФ // Миграция. - 1997. - № 2. - С.29-31.
  Об утверждении порядка выдачи и формы свидетельства о регистрации ходатайства о признании лица вынужденным переселенцем и удостоверения вынужденного переселенца: Постановление Правительства РФ // Миграция. - 1997. - № 2. - С.32-38.
  Об утверждении Типового положения о центре временного размещения вынужденных переселенцев: остановПление Правительства РФ // Миграция. - 1997. - № 1. - С.42-44.
  Организация юридических консультаций для беженцев и вынужденных переселенцев в городах и регионах России: Материалы первого семинара / Правозащит. центр "Мемориал" - М.:
  Звенья, 1997. - 183 с., табл.
  Кто и как поможет переселенцам: Новейшие документы. Разъяснения. - М., 1996. - 160 с. - (Б-ка "Рос. газ."; Вып.17).
  О внесении изменений и дополнений в Положение о Федеральной миграционной службе России: Постановление Правительства Российской Федерации // Собр. актов Президента и правительства РФ. - 1994. - N 14. - С.1348-1349
  О порядке выплаты компенсаций за утраченное жилье и/или имущество гражданам, пострадавшим в результате разрешения кризиса в Чеченской Республике и покинувшим ее безвозвратно: Постановление Правительства Российской Федерации // Миграция. - 1997. - N 2. - С.39-41.
  О реализации Федеральной миграционной программы: Постановление Правительства Российской Федерации // Собр. актов Президента и правительства РФ. - 1995. - N 4. - С.606-607.
  О Федеральной миграционной программе: Указ Президента Российской Федерации // Собр. законодательства РФ. - 1994. - N 18. - С.2837.
  Об утверждении Положения о Федеральной миграционной службе: Постановление Совета Министров - Правительства Российской Федерации // Собр. актов Президента и правительства РФ. - 1993. - N 10. - С.1037-1042.
  Программа социальных реформ в Российской Федерации на период 1996-2000 годов // Миграция. - 1997. - N 1. - С.1.
  Типовое положение о Центре временного размещения миграционной службы // Бюллетень нормативных актов Министерств и ведомств Российской Федерации. - 1994. - N 3. - С.52-56.
  Федеральная миграционная программа: Одобрена Указом Президента Российской Федерации от 9 августа 1994г. N 1668 // Собр. законодательства РФ. - 1994. - N 18. - С.2837-2907.
 
  2. Монографии, статьи
 
  Анализ миграционных процессов и оценка перспектив их развития // О-во и экономика. - М., 1995. - N 10-11. - С.112-117.
  Анализ миграционных процессов и прогноз их до 2005 года // О-во и экономика. - М., 1994. - N 9/10. - С.94-99.
  Барсукова С.Ю. Проблемы беженцев и вынужденных переселенцев в зеркале идеологий // Полис. - 1999. - N 5. - С.31-42.
  Белозеров В.С. Этнодемографические процессы на Северном Кавказе. Ставрополь. 200.
  Былим А.И. Пути преодоления социальной дезадаптации у беженцев Северного Кавказа // Мир на Северном Кавказе через языки, образование и культуру. - Пятигорск, 1997. - С.16-21.
  Вечканов Г.С., Рульков О.А. Миграционное движение населения Российской Федерации // Социально-экономические проблемы миграционного и естественного движения населения Российской Федерации. - СПб., 1993. - С.7-30.
  Вечканов Г.С. Современные проблемы иммиграции и эмиграции населения Российской Федерации // Социально-экономические проблемы миграционного и естественного движения населения Российской Федерации. - СПб., 1993. - С.30-58.
  Витковская Г.С. Вынужденная миграция: проблемы и перспективы. - М., 1993. - 174 с., табл. - (Программа по исслед. миграции; Вып.3)
  Витковская Г. Вынужденные мигранты в России. Беда или благо? // Человек и труд. - М., 1995. - N 11. - С.9-12.
  Витковская Г.С., Петров Н.В. Политические предпочтения вынужденных переселенцев: (Науч. докл./ Моск. центр Карнеги; Вып.17). - М., 1997. - 151 с.
  Волох В. Кадры для реализации миграционной политики // Миграция. - 1997. - N 2. - С.6-8.
  Гаврилова И. Миграционная политика в России // Россия и мусульманский мир. - М., 1995. - N 8. - С.31-35
  Дубинина Н. Волны миграций и российская цивилизация // Актуальные проблемы современной цивилизации. - Хабаровск, 1996. - С.102-118.
  Здравомыслов А.Г. Межнациональные конфликты и в постсоветском пространстве. М.1997.
  Стратегия национальной политики Российской Федерации на Северном Кавказе. Ростов нД 19998 .
  Вопросы национальных и федеральных отношений. М. 2000.
  Зайончковская Ж.А., Иванова Т.Д. Миграции // Население России. 1996. - М., 1997. - С.135-158.
  Зайончковская Ж.А. Миграция населения как индикатор социальной ситуации в постсоветском пространстве // Пробл. прогнозирования. - М., 1997. - Вып.3. - С.119-128
  Зайончковская Ж.А. Первый международный семинар по миграционным процессам в СНГ // Пробл. прогнозирования. - М., 1996. - Вып.5. - С.145-146.
  Кретов Н.Н., Бугаков Ю.Ф. Миграция: два мнения из одного района // ЭКО. - 1998. - N 4. - С.124-134
  Костаков В. Миграция: беда или благо? // Экономист. - 2000. - N 2. - С.34-39.
  Миграция населения в постсоветских государствах: Аннот. библиогр. рос. изд. 1992-1997 гг. / Моск. Центр Карнеги; Науч.-метод. рук. Зайончковской Ж.; Сост.: Бадыштова И., Зайончковская Ж.; Сост. указ. имен: Иоффе А.; Общ. ред. Витковской Г. - М., 1998. - 185 с.
  Миграция - "сильное решение": Обзор газетных публикаций // Рус. культура вне границ. - М., 1996. - Вып.3. - С.11-18
  Моисеенко В.М. Влияние чрезвычайной ситуации на миграцию населения: (На примере районов, пострадавших от аварии на Чернобыльской АЭС) // Пробл. прогнозирования. - М., 1993. - Вып.1. - С.99-108
  Моисеенко В.М. Миграция населения как объект комплексного исследования // Народонаселение: современное состояние и перспективы развития научного знания. - М., 1997. - С.23-30.
  Назаров А.Д. Проблемы миграции населения: Исторические предпосылки, тенденции, социальные последствия (1985-1995 гг.): Автореф. дис. ... док. ист. наук. - М., 1995. - 54 с.
 
  Новейшие изменения во внутренней и внешней миграции населения в России и их экономическое значение / Под ред. В.С.Хорева. - М: Гуманит. знание, 1994. - 90 с.
  Проблемы управления в сфере межнациональных отношений(предпосылки и формы разрешения межнациональных конфликтов).Под ред. Проф. С.И.Замогильного. . Саратов 1998.
  Полян П. Не по своей воле... история и география принудительныхмиграций в СССР. М.2001.
  Паин Э. Межнациональные отношения и миграция // Миграция. - 1997. - N 1. - С.11-13.
  Рыбаковский Л. Миграция или массовый исход? // Рос. Федерация. - М., 1997. - N 2. - С.48-49.
  Сикевич З.В. Социология и психология национальных отношений. Учебное пособие. С.П.Б. 1999.
  Спад миграционной волны // Миграция. - 1997. - N 2. - С.21.
  Староверов О.В. Миграция: объединение микро- и макроподходов // Экономика и мат. методы. - М., 1993. - Т.29, Вып.3. - С.426-435.
  Степанов В.В., Сусоколов А.А. Русские ближнего зарубежья: Проблемы адаптации в русской деревне. - М., 1993. - 252 с.
  Чудиновских О.С. Причины миграции в России // Пробл. прогнозирования. - М., 1998. - Вып.5. - С.121-132.
  Регент Т. Государственное регулирование миграционных процессов в Российской Федерации // Проблемы прогнозирования. - 1999. - N 1. - С.88-93.
  Регент Т. Проблемы миграционной политики России на современном этапе // Регент Т. "Такой стране, как наша, необходимо Министерство по делам миграции" // Миграция. - 1997. - N 2. - С.1-5.
  Тоцкий Н.Н. Государственно-правовое регулирование миграционных процессов в Российской Федерации: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. - М., 1998. - 26 с.
  Туляков В. О компенсационных выплатах гражданам, пострадавшим при разрешении кризиса в Чеченской Республике и покинувшим ее безвозвратно // Миграция. - 1997. - N 2. - С.46-48.
  Красинец Е., Баринова Н. Особенности миграционных процессов в России // Экономист. - М., 1994. - N 5. - С.79-85.
  Миграционная ситуация в России: социально-политические аспекты / Ин-т народнохоз. прогнозирования РАН. Лаб. миграции населения, РЭНД (США); Науч.ред. Зайончковская Ж.А. - М., 1994. - 106 с. - (Прогр. по исслед. миграции; Вып.4)
  Миграционные процессы в трансформируемом обществе / РАН. Ин-т междунар. экон. и полит. исслед.; Ред. Чудакова Н. - М.: Эпикон, 1997. - 115 с
  Миграция русского населения в России: (Науч. докл.) / Науч. руководитель Рыбаковский Л.Л.; РАН. Ин-т социологии; Центр социал. демографии. - М., 1992. - 44 с.
  Молодикова И.Н., Ноздрина Н.Н. Миграционные потоки в Россию и их влияние на территориальное распределение населения // Пробл. прогнозирования. - М., 1998. - Вып.6. - C.121-133.
  Орлова И.Б. Современная миграционная ситуация в России // Соц.-полит. журн. - М., 1993. - N 7. - С.9-14.
  Рахманинова М., Варшавская Н. О миграционной ситуации в России // Вопр. статистики. - М., 1998. - N 10. - С.78-81.
  Регент Т.М. Миграция в современной России // Международная научно-практическая конференция "Демографическое развитие и занятость в условиях переходной экономики". - М., 1997. - С.9-20.
  Русские в новом зарубежье. Миграционная ситуация, переселение и адаптация в России: Сб. ст. / Отв. ред. Савоскул С.С. - М.: ИЭЛ РАН, 1997. - 364 с.
  Рыбаковский Л.Л., Тарасова. Н.В. Внутрироссийская миграция населения: нынешняя ситуация и прогноз // СоцИс: Соц. исслед. - М., 1994. - N 1.
  Рыбаковский Л.Л., Морозова Г.Ф., Трубин, В.В. Миграция россиян из стран нового зарубежья // Пробл. прогнозирования. - М., 1992. - Вып.5. - С.66-78.
  Рыбаковский Л.Л. Россия и новое зарубежье: Миграционный обмен и его влияние на демографическую динамику. - М., 1996. - 55 с.
  Современная миграция населения России: Сб. ст. / РАН. Ин-т социал.-полит. исслед.; Под ред. Рыбаковского Л.Л. - М., 1993. - 68 с.
  Хоперская Л.Л. Современные этнополитические процессы на сервном Кавказе. Ростов нД 1997.
  Шараф Т.С. Миграционная ситуация в России и ее влияние на рынок труда // Трансформация системы воспроизводства рабочей силы в условиях реформирования российской экономики. - Саратов, 1997. - С.72-77.
  Юдина Т.Н., Михайлец Ю.О. Современная миграционная ситуация в России // Учен. зап. / Моск. гос. социал. ун-т М-ва труда и социал. развития РФ. - М., 1998. - N 1. - С.60-70.
  Осипов А.Г., Черепова О.И. Нарушение прав вынужденных мигрантов и этническая дискриминация в Краснодарском крае: Положение месхетин. турок: [Доклад] / Правозащит. центр "Мемориал". - М., 1996. - 110 с.
  Проблемы беженцев в Ингушетии: (Результаты социол. исслед., проведен. в Ингушетии в конце апр. - начале мая 1994 г.). Исслед. проведено при фин. поддержке Рос. фонда фундамент. исслед. / Ин-т социал.-полит. исслед. РАН. Центр социологии межнац. отношений; Руководитель исслед. Иванов В.Н. - М., 1994. - 30 с.
  Проблемы беженцев и вынужденных мигрантов // Материалы Первой Российской летней школы по женским и гендерным исследованиям "ВАЛДАЙ-96". - М., 1997. - С.157-158.
  Регент Т.М. Российское государство-вынужденным переселенцам и беженцам. - М.: ИСЭПН, 1998. - 124 с.
 
  Экон. наука современ. России. - М., 1998. - N 3. - С.96-107.
  Русские на Северном Кавказе: вызовы XXI века. Ростов-на-Дону. 2001.
  Современное положение Чечни: социально-политический аспект. Ростов-на-Дону. 2001.
  Современные проблемы геополитики Кавказа. Ростов-на-Дону. 2001.
 
 
 
 
 
 
 
 Центр системных региональных исследований и прогнозирования
 Института по переподготовке и повышению квалификации
 преподавателей гуманитарных и социальных наук
 при Ростовском государственном университете.
 
  Создан в сентябре 1999 года.
  Основные задачи:
 * создание информационной базы данных по Южному федеральному округу;
 * организация и проведение фундаментальных и прикладных региональных (северокавказских) научных исследований;
 * проведение научных конференций, симпозиумов, семинаров по регионалистике;
 * разработка образовательных проектов и программ в области регионоведения.
 
  Центр действует в комплексе с отделением "Регионоведение" и кафедрой теоретической и прикладной регионалистики ИППК при РГУ.
 
  С 2001 года издает серию научных проблемных сборников и монографических исследований "Южнороссийское обозрение".
  Вып. 1 Ислам и политика на Северном Кавказе. Ростов н/Д. Изд. СКНЦ ВШ. 2001 г. 188 с.
  Вып. 2 Русские на Северном Кавказе: вызовы XXI века. Ростов н/Д. Изд. СКНЦ ВШ. 2001 г. 215 с.
  Вып. 3 Добаев И.П. Политические институты исламского мира: идеология и практика. Отв. ред. Ю.Г. Волков. Ростов н/Д. Изд. СКНЦ ВШ. 2001 г. 80 с.
  Вып. 4 Современное положение Чечни: социально-политический аспект. Ростов н/Д. Изд. СКНЦ ВШ. 2001 г. 156 с.
  Вып. 5 Современные проблемы геополитики Кавказа. Ростов н/Д. Изд. СКНЦ ВШ. 2001 г. 196 с.
  Вып. 6. Ксенофобия на Юге России: сепаратизм, конфликты и пути их преодоления. Ростов н/Д. Изд. СКНЦ ВШ. 2002 г. 231 с.

<< Пред.           стр. 2 (из 3)           След. >>

Список литературы по разделу