<< Пред.           стр. 8 (из 12)           След. >>

Список литературы по разделу

  Нарушение неприкосновенности жилища (ст. 139 УК). В соответствии со ст. 25 Конституции РФ "жилище неприкосновенно. Никто не вправе проникать в жилище против воли проживающих в нем лиц, иначе как в случаях, установленных федеральным законом, или на основании судебного решения"*(419).
  В ряде международных пактов, ратифицированных Россией, а равно иных международных документах*(420) подчеркивается право каждого человека на неприкосновенность его жилища. "Никто не может подвергаться:, - говорится в ст. 12 Всеобщей декларации прав человека, - произвольным посягательствам на неприкосновенность его жилища:"
  Общественная опасность этого преступления определяется незаконным вмешательством в личную жизнь гражданина, ограничением его волеизъявления и нарушением тем самым личных прав и свобод.
  Непосредственным объектом преступления являются общественные отношения, обеспечивающие неприкосновенность жилища гражданина.
  Потерпевшим в этих случаях признается гражданин, в чье жилище было осуществлено незаконное вторжение.
  С объективной стороны рассматриваемое преступление осуществляется путем незаконного проникновения в жилище вопреки воле проживающего в нем лица*(421).
  Под жилищем понимается индивидуальный жилой дом с входящими в него жилыми и нежилыми помещениями, жилыми помещениями независимо от формы собственности, входящими в жилой фонд и пригодными для постоянного или временного проживания, а равно иное помещение или строение, не входящее в жилой фонд, но предназначенное для временного проживания*(422) (примечание к ст. 139). Незаконным проникновение признается при отсутствии правовых оснований и при наличии определенно выраженного несогласия гражданина, проживающего в жилище, на нахождение в нем другого, не проживающего там лица.
  Под проникновением понимается тайное или открытое, с преодолением или без каких-либо препятствий вторжение в жилище.
  Оконченным это преступление является с момента проникновения на территорию жилища.
  Субъективная сторона преступления, предусмотренного ст. 139 УК, предполагает наличие только прямого умысла - лицо сознает опасность своих действий, заключающихся в незаконном проникновении в жилище, и желает их совершить. Заблуждение лица относительно незаконности своих действий уголовную ответственность за нарушение неприкосновенности жилища исключает. Мотивы рассматриваемого преступления могут быть различными (хулиганскими, личными, ложно понятыми интересами дела и пр.) и на квалификацию не влияют, но должны учитываться при назначении наказания.
  Субъект преступления - вменяемое лицо, достигшее 16 лет.
  В ч. 2 и 3 ст. 139 УК предусмотрены квалифицирующие признаки: насилие или угроза его применения (ч. 2) и использование при незаконном проникновении лицом своего служебного положения (ч. 3).
  Насилие, применяемое субъектом при незаконном проникновении в жилище, может заключаться в причинении вреда здоровью, побоях, истязаниях. Угроза его применения - это психическое воздействие на личность потерпевшего, выражающееся в намерении применить физическое воздействие. Если в результате насилия здоровью потерпевшего причиняется тяжкий или средней тяжести вред либо имеет место истязание, ответственность наступает по совокупности ст. 139 и ст. 111, 112 или 117 УК. Причинение легкого вреда здоровью или побоев по совокупности не квалифицируется.
  Использование лицом при проникновении в жилище своего служебного положения как особо квалифицирующий признак характеризуется теми же признаками, что были рассмотрены при анализе ст. 136 УК. При превышении таким лицом служебных полномочий содеянное может квалифицироваться по совокупности ст. 139 и ст. 286 или 203 УК при наличии всех признаков этих двух последних составов преступлений.
  На практике дела, возбуждаемые по признакам ст. 139 УК, встречаются крайне редко. Они не возбуждаются и в тех случаях, когда работники правоприменительных органов вторгаются в жилище граждан и производят в нем незаконные обыски. Виновные в этих случаях, как правило, "отделываются" дисциплинарным взысканием.
  Преступление, предусмотренное ч. 1 и 2 ст. 139 УК, отнесено законодателем к преступлениям небольшой тяжести, а особо квалифицированный вид этого деяния - к преступлениям средней тяжести.
  Уголовное законодательство многих стран ставит под уголовно-правовую защиту право граждан на неприкосновенность жилища.
  Так, Уголовный кодекс Германии относит посягательство на неприкосновенность жилища к преступлениям против общественного порядка (раздел седьмой). По сравнению со ст. 139 УК РФ рамки данного состава преступления расширены, так как в _ 123 "Нарушение неприкосновенности жилища" говорится о проникновении не только в жилище, но и в торговое или охраняемое помещение, где расположено чужое имущество, или в закрытые помещения, которые предназначены для общественных служб или транспорта. Тяжким нарушением неприкосновенности жилища (_ 124) признаются такие же действия, совершенные сообща несколькими лицами с намерением предпринять насильственные действия.
  В Уголовном кодексе Польши нарушение неприкосновенности жилища отнесено к преступлениям против свободы (гл. XXIII). В ст. 193 предусмотрена ответственность того, "кто проникает в чужой дом, квартиру, жилище, помещение либо на огороженную территорию либо вопреки требованию управомоченного лица не оставляет такое место".
  В ст. 203 УК Испании предусмотрена ответственность частного лица, вторгшегося "в чужое жилище или находящегося в нем против воли его хозяина". Более сурово такие действия наказываются, если они совершаются путем насилия или запугивания. Статья 203 помещена в гл. III "Нарушение неприкосновенности жилища, помещения юридического лица и открытых учреждений".
  Согласно ст. 226-4 УК Франции уголовно наказуемым признается "вторжение или пребывание в жилище другого лица в результате обмана, угроз, насильственных действий или принуждения, за исключением случаев, когда это разрешено законом". Ответственность за это преступление предусмотрена в отделе первом "О посягательстве на частную жизнь" гл. VI "О посягательствах на личность".
  В Модельном Уголовном кодексе для стран СНГ ст. 154 "Нарушение неприкосновенности жилища" сконструирована так же, как и ст. 139 УК РФ. Ответственность за рассматриваемое преступление предусмотрена и в кодексах некоторых стран СНГ, например, в ст. 130 УК Украины. Согласно ст. 142 УК Узбекистана незаконное вторжение в жилище против воли проживающего в нем лица влечет уголовную ответственность только в том случае, когда оно сопровождалось насилием.
  Отказ в предоставлении гражданину информации (ст. 140 УК). Конституция РФ провозглашает в ст. 29 право каждого гражданина свободно искать и получать информацию. Вместе с тем Конституция РФ обязывает органы государственной власти, органы местного самоуправления и их должностных лиц обеспечить каждому возможность ознакомления с документами и материалами, непосредственно затрагивающими его права и свободы, если иное не предусмотрено законом (ст. 24)*(423).
  Общественная опасность преступления, предусмотренного ст. 140 УК, определяется невозможностью в определенных случаях гражданами в полной мере реализовать свои права и свободы вследствие отсутствия надлежащей информации о них самих или их родственниках.
  Непосредственным объектом являются общественные отношения, обеспечивающие право гражданина на ознакомление с информацией, касающейся его прав и свобод*(424).
  Под информацией понимаются сведения, содержащиеся в документах и иных материалах, собранные в установленном законом порядке и интересующие гражданина в силу того, что затрагивают его права и законные интересы. Такие документы и материалы находятся в государственных федеральных органах и в органах местного самоуправления либо у должностных лиц этих органов.
  Потерпевшими при совершении рассматриваемого преступления признаются граждане, получившие неправомерный отказ в ознакомлении с документами и материалами, содержащими сведения, касающиеся их прав и свобод, либо получившие неполную или ложную информацию.
  С объективной стороны данное преступление может быть совершено путем: 1) неправомерного отказа предоставить интересующую лицо информацию или 2) предоставления неполной или заведомо ложной информации.
  Неправомерным является отказ в предоставлении информации вопреки требованию закона или иного нормативного акта. Такой отказ может быть выражен в различной форме - устно, письменно, в отсутствии какой-либо реакции на просьбу или заявление гражданина.
  Предоставление неполной информации означает ознакомление гражданина не со всеми интересующими его документами или материалами, касающимися его прав и законных интересов, а только с их частью.
  Предоставлением заведомо ложной информации считается сообщение сведений, не соответствующих действительности, должностным лицом, знающим, что сообщаемые сведения являются ложными (например, заведомо ложная информация об очередности на получение жилой площади).
  Обязательный признак преступления, предусмотренного ст. 140 УК, - наступление находящихся в причинной связи с отказом в предоставлении информации (предоставление неполных или ложных сведений) таких последствий, как причинение вреда правам и законным интересам граждан, например, материального или морального вреда, выразившегося в неполучении пенсии, каких-либо льгот, жилья и т.д.
  Оконченным преступление признается с момента причинения указанного выше вреда.
  С субъективной стороны преступление, предусмотренное ст. 140 УК, совершается только умышленно, при этом умысел может быть как прямым, так и косвенным.
  Виновный сознает, что, отказываясь предоставить заинтересованному лицу необходимую информацию (документы, материалы и пр.), он совершает противозаконное, опасное деяние, предвидит неизбежность или возможность причинения вреда правам и законным интересам гражданина и желает этого или хотя и не желает, но сознательно допускает, относится к этому безразлично. Косвенный умысел чаще встречается при предоставлении гражданам неполной информации. Отказ же в информации и предоставление ложной чаще всего совершаются с прямым умыслом, что дало основание некоторым ученым ограничивать субъективную сторону рассматриваемого состава только прямым умыслом*(425).
  Ограничение рассматриваемого состава преступления только прямым умыслом приведет к некоторому сужению рамок этого деяния, так как под признаки ст. 140 УК не подпадут такие, например, случаи, когда должностное лицо выдает гражданину заведомо неполную или ложную информацию только из-за нежелания поднимать архивы и тратить свое время. Такое лицо безразлично относится к факту причинения вреда законным интересам гражданина, запрашивающего информацию*(426).
  Мотивы отказа в предоставлении гражданину информации различны (корыстные, личные, ложно понятые интересы дела и пр.) и на квалификацию не влияют, но должны учитываться при назначении наказания.
  Субъектом преступления может быть только должностное лицо*(427), которое в силу занимаемого служебного положения располагает или может располагать интересующей гражданина информацией, затрагивающей права и свободы конкретного человека.
  Данное преступление отнесено законодателем к преступлениям небольшой тяжести.
  На практике этот состав преступления дает значительный процент латентности. При наличии большого количества необоснованных отказов гражданам в предоставлении информации, в судебной практике такие дела отсутствуют.
  В уголовном законодательстве многих государств ближайшего зарубежья имеются статьи, аналогичные ст. 140 УК РФ. Такая статья содержится в Модельном Уголовном кодексе для стран СНГ (ст. 155), в Кодексе Кыргызстана (ст. 138) и др. В кодексах некоторых государств рассматриваемый состав преступления сконструирован несколько иначе. Так, ст. 163 УК Таджикистана "Нарушение законодательства об обращении граждан" предусматривает ответственность за нарушения без уважительных причин сроков рассмотрения обращений граждан.
  В ст. 144 УК Узбекистана также предусмотрена ответственность за нарушение законодательства об обращениях граждан, в частности, за неправомерный отказ в рассмотрении обращения, нарушение без уважительных причин сроков рассмотрения обращений, принятие необоснованного, противоречащего закону решения и другие нарушения, при наличии существенного вреда, причиненного правам и законным интересам граждан.
  Уголовные кодексы других зарубежных государств обеспечивают право граждан на получение достоверной информации.
  Так, в Уголовном кодексе Польши в гл. XXXIV "Преступления против достоверности документов" предусмотрена ответственность должностного лица или лица, управомоченного выдавать документ, за удостоверение в официально выдаваемом документе не соответствующих действительности сведений, имеющих юридическое значение (_ 1 ст. 271). Данный состав преступления только частично совпадает с рассматриваемым деянием, а именно лишь в части выдачи ложной информации.
  В странах дальнего зарубежья статьи, полностью аналогичные ст. 140 УК РФ, отсутствуют.
  Воспрепятствование осуществлению права на свободу совести и вероисповедания (ст. 148 УК)*(428). Конституция РФ в ст. 28 провозглашает свободу совести и свободу вероисповедания. Воспрепятствование осуществлению этого права влечет административную или уголовную ответственность.
  Право граждан исповедовать любую религию или не исповедовать никакой гарантировано не только административным и уголовным законодательством, но и Федеральным законом "О свободе совести и религиозных объединениях" от 3 сентября 1997 г.*(429), направленным на расширение религиозной свободы.
  Посягательства на свободу вероисповедания ограничивают личные свободы граждан, в частности религиозную свободу, препятствуя свободному выражению религиозных убеждений, что является личным делом каждого человека.
  Непосредственный объект преступления, предусмотренного ст. 148 УК, составляют общественные отношения, обеспечивающие свободу совести и вероисповедания.
  Потерпевшими могут быть как физические, так и юридические лица: физические лица - в случаях, когда гражданину, например, препятствуют участвовать в религиозных обрядах; юридические - когда на религиозные организации и объединения, действующие с соблюдением законодательства, оказывается давление с целью изменения религиозных убеждений или прекращения деятельности.
  В постановлении Пленума Верховного Суда РФ "О некоторых вопросах применения судами Конституции Российской Федерации при осуществлении правосудия" от 31 октября 1995 г. N 8*(430) отмечается, что создание общественных объединений (в том числе и религиозных) запрещено в соответствии со ст. 13 Конституции РФ, если действия таких организаций направлены на изменение конституционного строя, нарушение целостности страны, подрыв безопасности государства, создание вооруженных формирований, разжигание социальной, расовой, национальной и религиозной розни (ст. 11).
  Необходимость такого разъяснения Пленума Верховного Суда была в определенной мере обусловлена тем, что упрощенный порядок регистрации религиозных объединений, предусмотренный Законом РСФСР "О свободе вероисповедания" 1990 г., привел к регистрации различных нетрадиционных религиозных объединений (сект), деятельность которых представляет опасность для здоровья их членов*(431).
  Так, Останкинский межмуниципальный суд г. Москвы удовлетворил иск прокурора С.Герасимова о признании недействительной регистрации региональной общественной организации "Гуманитарный Центр Хаббарда" и вынес решение о ее ликвидации*(432). В Головинском межмуниципальном суде г. Москвы по представлению прокуратуры Северного административного округа рассматривался иск к религиозному объединению "Свидетели Иеговы" по фактам нарушений Закона РФ "О свободе совести и о религиозных объединениях". Секте инкриминировалось ущемление прав и свобод граждан, разрушение семьи, причинение вреда психическому и физическому здоровью граждан, уничтожение или разрушение личности человека и другие деяния и ставился вопрос перед судом о запрещении деятельности этого религиозного объединения.
  С объективной стороны рассматриваемое преступление совершается путем воспрепятствования: 1) деятельности религиозных организаций или 2) совершению религиозных обрядов.
  Воспрепятствование деятельности религиозных организаций*(433), т.е. общественных объединений верующих людей любой конфессии, может быть совершено путем как действий (прямой отказ от регистрации организации или отказ в выдаче соответствующего документа, подтверждающего законность деятельности организации), так и бездействия (уклонение от регистрации или уклонение от выдачи указанного документа)*(434). Во всех этих случаях деятельность лица должна быть незаконной.
  Воспрепятствование деятельности религиозной организации может осуществляться и иными способами: закрытием церкви, мечети, молебного дома, синагоги и пр. без законных на то оснований, значительным повреждением зданий религиозных организаций (например, путем взрыва), незаконным преследованием их руководителей и тому подобными действиями.
  Воспрепятствование совершению религиозных обрядов может заключаться в запрете таких, например, обрядов, как венчание, крещение, в запрете отмечать какой-либо религиозный праздник, в запрете проведения богослужения какой-либо незапрещенной секты (например, пятидесятники, евангелисты, адвентисты седьмого дня).
  В уголовно-правовой литературе отмечалось, что "вопреки названию ст. 148 УК ее диспозиция не предусматривает воспрепятствования осуществлению права на свободу совести, в частности, не предусматривает воспрепятствования осуществлению права быть атеистом"; принуждение неверующего к выполнению религиозных обрядов не может быть квалифицировано по данной статье, что является недостатком указанной нормы*(435).
  Это мнение обоснованно как теоретически, так и практически. В ст. 28 Конституции РФ провозглашается свобода совести и вероисповедания "каждому", а не только группам людей, создавшим объединение. Кроме того, принуждение отдельных лиц к отказу от исповедания определенной религии и наоборот, что является явным нарушением Конституции, уголовной ответственности по ст. 148 УК не влечет.
  Данное преступление является оконченным с момента осуществления факта воспрепятствования деятельности религиозной организации или совершению религиозного обряда, независимо от того, удалось или нет виновному помешать созданию или деятельности религиозной организации либо совершению религиозного обряда.
  В тех случаях, когда воспрепятствование осуществлению права на свободу совести и вероисповедания осуществляются с применением насилия, угроз, уничтожения или повреждения имущества, виновные должны привлекаться к ответственности по совокупности ст. 148 и ст. 111, 112 или 117 УК - в зависимости от характера и тяжести насилия либо ст. 119 или ст. 167 УК.
  Провозглашенная Конституцией РФ охрана свободы совести и вероисповедания осуществляется и иными нормами Уголовного кодекса. К таковым относятся ст. 136 "Нарушение равенства прав и свобод человека и гражданина", ст. 282 "Возбуждение национальной, расовой или религиозной вражды"; ст. 357 "Геноцид" и др. Однако эти преступления, кроме предусмотренного ст. 136 УК, посягают на иные объекты и поэтому ответственность за них предусмотрена в других главах Кодекса. Особое место среди них занимает ст. 239 "Организация объединения, посягающего на личность и права граждан", в которой, в частности, предусмотрена ответственность за создание религиозного объединения, деятельность которого сопряжена с насилием над гражданами или иным причинением вреда их здоровью. Это деяние отнесено законодателем к числу преступлений против здоровья населения и общественной нравственности*(436). Разграничение преступлений, предусмотренных ст. 142 и 239 УК, должно проводиться по характеру деятельности объединений и наступившим или возможным последствиям.
  С субъективной стороны такие преступления совершаются только с прямым умыслом: виновный сознает опасность своих действий (бездействия), представляющих незаконное противодействие осуществлению гражданами права на свободу совести и вероисповедания, и желает совершить такие действия (бездействие).
  Мотивы совершения преступления на квалификацию не влияют. Это могут быть хулиганские, корыстные мотивы, нетерпимость к какой-либо определенной религии или дономинации (секте), которая не запрещена законодательством, и пр. Мотивы преступления должны учитываться судом при решении вопроса о мере и размере наказания. Так, А. и Д., взорвавшие в ночь на 14 мая 1998 г. стену синагоги во Втором Вышеславцевом переулке г. Москвы, действовали по хулиганским мотивам.
  Субъектом преступления может быть любое физическое вменяемое лицо, достигшее 16-летнего возраста. В случае совершения посягательства на свободу совести со стороны должностного лица возможна, при определенных условиях, зависящих от конкретных обстоятельств дела, квалификация таких действий (бездействия) и по ст. 285 или ст. 286 УК.
  Рассматриваемое преступление отнесено законодателем к числу преступлений небольшой тяжести.
  В судебной практике почти не встречается уголовных дел по одной лишь ст. 148 УК. При совершении посягательств на свободу совести виновные чаще привлекаются к административной ответственности по ст. 193 КоАП, которая предусматривает ответственность за воспрепятствование осуществлению права на свободу совести и вероисповедания, в том числе принятию религиозных или иных убеждений или отказу от них, вступлению в религиозное объединение или выходу из него, а равно совершению религиозных обрядов, не нарушающих действующее законодательство, если такое воспрепятствование не содержит состава уголовного преступления. В ч. 2 этой статьи предусмотрена ответственность за оскорбление религиозных убеждений граждан, осквернение почитаемых ими предметов, зданий, памятников, захоронений, знаков и эмблем мировоззренческой символики.
  Административное законодательство, более детально регламентировав посягательства на свободу совести, оказалось и более эффективным по сравнению с уголовным законодательством. Последнее в части защиты свободы совести и вероисповедания в некоторой степени декларативно.
  Разграничение административно наказуемого и уголовно наказуемого посягательств на свободу совести должно проводиться по степени общественной опасности деяния, характеру действий, возможных или наступивших последствий.
  В зарубежном уголовном законодательстве уголовно-правовым гарантиям свободы совести уделяется много внимания. Уголовные кодексы этих стран, как правило, имеют специальные главы, содержащие нормы об ответственности за посягательства на свободу совести.
  Так, в Уголовном кодексе Польши выделена самостоятельная гл. XXIV "Преступления против свободы совести и вероисповедания". В статьях этой главы предусмотрена ответственность за ограничение человека в его правах в связи с его принадлежностью к вероисповеданию или непринадлежностью к какому-либо вероисповеданию (ст. 194) и за злостное воспрепятствование религиозному акту церкви или иного вероисповедного союза, имеющего урегулированное правовое положение (_ 1 ст. 195). Ограничению свободы или лишению свободы может быть подвергнуто лицо, оскорбляющее религиозные чувства других лиц, публично оскорбляющее предмет религиозного почитания или место, предназначенное для публичного исполнения религиозных обрядов (ст. 196).
  В Уголовном кодексе Испании в отделе 2 "О преступлениях против свободы совести, религиозных чувств и уважения к умершим" гл. IV довольно подробно регламентированы условия уголовной ответственности за преступления против свободы совести и религиозных чувств. Ответственность, в частности, предусмотрена за воспрепятствование "... насилием, запугиванием, применением силы и любым другим противоправным принуждением" члена или членов какой-либо религиозной конфессии к осуществлению религиозных обрядов или присутствию на них (ст. 522). В ст. 523 предусмотрена ответственность за воспрепятствование религиозным действиям зарегистрированной конфессии путем насилия, угроз, организации беспорядков или оскорбления.
  Уголовный кодекс Испании, как и кодексы других зарубежных стран, много внимания уделяет таким составам преступления, как оскорбление религиозных чувств верующих (ст. 524), издевательство над догмами, убеждениями, обрядами (ч. 1 ст. 525), а также над теми, кто не исповедует никакой религии (ч. 2 ст. 525).
  В соответствии со ст. 4 Конституции ФРГ, предусматривающей обязанность уважения религиозных и мировоззренческих взглядов другого человека, самостоятельный раздел 11 "Преступные деяния, затрагивающие религию или мировоззрение" выделен и в Уголовном кодексе страны.
  Однако ответственность за оскорбление вероисповедания, религиозных обществ и мировоззренческих объединений предусмотрена при условии, если такие действия нарушают общественный порядок (_ 166). Довольно суровое наказание предусмотрено за умышленное и в грубой форме нарушение богослужения либо за совершение оскорбительного бесчинства на месте, предназначенном для проведения богослужения (_ 167).
  В США преступлениям, затрагивающим религиозные чувства и воззрения верующих, также уделяется много внимания. На протяжении последних десяти лет неоднократно вносились изменения в статьи о преступлениях на почве религии как в федеральном законодательстве, так и в законодательстве отдельных штатов.
  Уголовные кодексы Узбекистана, Кыргызстана, Казахстана и Таджикистана глав о преступлениях против вероисповедания не выделяют. Однако в кодексах отдельных стран, кроме такого состава преступления, как воспрепятствование осуществлению права на свободу совести и вероисповедания, сформулированного аналогично ст. 148 УК РФ*(437), имеются некоторые особенности. Так, в ч. 2 ст. 145 УК Узбекистана "Нарушение свободы совести" предусмотрена ответственность за религиозную деятельность, сопряженную с воспрепятствованием гражданам осуществлять свои гражданские права или исполнять гражданские обязанности, либо организацию проведения религиозных обрядов, повлекших причинение легких или средней тяжести телесных повреждений. Таким образом, в ч. 1 ст. 145 этого Кодекса предусмотрена ответственность за посягательство на свободу совести, а в ч. 2 - за посягательство на личность и ее права при осуществлении религиозной деятельности или религиозных обрядов.
  В Уголовном кодексе Кыргызстана эти составы преступлений предусмотрены в различных статьях: ст. 146 устанавливает ответственность за посягательства на свободу совести и вероисповедания, а ст. 147 - за посягательства на личность и права граждан под видом исполнения религиозных обрядов.
  Статья 153 УК Таджикистана предусматривает ответственность за воспрепятствование деятельности религиозных организаций.
  В ст. 180 УК Украины как посягательства на свободу совести и вероисповедания рассматривается воспрепятствование осуществлению религиозных обрядов.
 
 Глава VIII. Преступления против семьи и несовершеннолетних
 
 _ 1. История развития законодательства об ответственности за преступления против семьи и несовершеннолетних
 
  Ответственность за нарушение интересов семьи в Древней Руси регулировалась в основном церковным законодательством. Согласно ст. 9 Устава князя Владимира (980-1015 гг.) церковным судам подлежали виновные в кровосмешении ("в племени или в сватьстве поимуться")*(438). Однако уже Устав князя Ярослава (1015-1054 гг.) предусматривал ответственность не только церковно-правовую, но и уголовную и гражданскую. Так, направленная против языческого брачного обычая умыкания невесты ст. 2 Устава князя Ярослава предусматривала за "умычку" чьей-либо дочери материальную ответственность перед церковной властью и перед князем. Наряду с уголовной ответственностью перед высшими авторитетами - церковью и государством - в статье устанавливалась и гражданско-правовая ответственность перед потерпевшей*(439). Кроме того, Устав Ярослава предусматривал ответственность за двоеженство, кровосмешение, невыдачу замуж и насильственную выдачу замуж девки или насильственную женитьбу отрока, рождение внебрачного ребенка, т.е. ребенка, рожденного не в церковном браке, за связь русской девушки с лицами, исповедовавшими религии Востока.
  Уголовное уложение 1649 г. менее подробно регулировало семейные отношения. Однако в ряде статей о преступлениях против ближайших родственников (ст. 1-7) имелась норма, предусматривавшая ответственность детей за отказ кормить и ссужать родителей при старости (ст. 5)*(440).
  Мало внимания регулированию семейных отношений уделил и Артикул воинский Петра I. Вместе с тем арт. 176 предусматривал ответственность холостого человека за рождение внебрачного ребенка, возлагая на него обязанность дать денег на содержание матери и ребенка, "и сверх того тюрмою и церковным покаянием имеет быть наказан, разве что он потом на ней женитца"*(441).
  Большое внимание ответственности за преступления против семьи и несовершеннолетних уделило Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. Нормами отделения 1 гл. 1 разд. 11 регулировалась ответственность за противозаконное вступление в брак. Наказуемы были различные виды похищения женщины для вступления в брак: против ее воли - ч. 1 ст. 1549, с ее согласия - ч. 2 ст. 1549, с насилием - ст. 1550, посредством напитков - ст. 1551, участие в том священника - ст. 1552. Ответственности подлежали также присутствовавшие при похищении свидетели - ст. 1553.
  Преступлением для лиц православного исповедания являлось вступление в четвертый брак и вступление в брак без дозволения начальства (ст. 1565) или против решительного запрещения родителей или без испрошения их согласия (ст. 1566). Для состоящего в браке преступлением было прелюбодеяние (ст. 1585). Оставались уголовно наказуемыми вступление в брак с родственником или свойственником (ст. 1559) и кровосмешение (ст. 1593, 1594, 1596).
  Отделение 1 гл. 2 указанного раздела предусматривало ответственность за злоупотребление родительской властью. В частности, за принуждение детей к браку (ст. 1586), вовлечение детей в преступление (ст. 1587), развращение несовершеннолетних (1588). В гл. 4 этого раздела была предусмотрена ответственность за принуждение к вступлению в брак (ст. 1599) и ответственность опекунов и попечителей за вовлечение в преступление.
  В отделении 1 гл. 4 разд. 8 "О соблазнительном и развратном поведении и о противоестественных пороках" предусматривалась ответственность за склонение лицами, имеющими надзор за малолетними и несовершеннолетними, к непотребству и другим порокам (ст. 993)*(442).
  Устав о наказаниях, налагаемых мировыми судьями, 1864 г. также содержал небольшую гл. 12 "О проступках против прав семейственных", в которой предусматривалась ответственность детей, имеющих достаточные средства, за отказ в доставлении нуждающимся родителям необходимых для жизни пособий (ст. 143) и ответственность родителей и лиц, обязанных иметь попечение о ребенке, "за подкинутие или оставление ребенка, однако не в таких местах, где нельзя ожидать, что он будет найден другими" (ст. 144).
  Уголовное уложение 1903 г. объединило в одну главу преступления против брачного союза и преступления против детей - гл. 19 "О преступных деяниях против прав семейственных". Особенно подробно Уложением 1903 г. регламентировались преступления против семьи, к которым следует отнести понуждение к вступлению в брак (ст. 408), вступление в брак с лицом, которое заведомо не могло понимать значения им совершаемого, вследствие расстройства душевной деятельности (ст. 409), "сокрытие обстоятельств ко вступлению в брак" (ст. 410), брак с родственниками или свойственниками (ст. 411), двоеженство (ст. 412), брак с лицом, не достигшим брачного возраста (ст. 412), с нехристианином (ст. 415), без согласия родителей (ст. 417), прелюбодеяние состоящего в браке или состоящей в браке (ст. 418), отказ доставить пропитание и содержание своим, заведомо в том нуждающимся, матери или отцу, если виновный имел к тому достаточные средства (ч. 1 ст. 419), упорное неповиновение родительской власти или грубое обращение с матерью или законным отцом (ч. 2 ст. 419), вступление в брак вопреки родительскому воспрещению матери или отца, если виновный не достиг 21 года (ч. 3 ст. 419).
  Преступлениям против несовершеннолетних в Уголовном уложении 1903 г. было посвящено лишь две статьи. Статья 120 предусматривала ответственность родителя, опекуна, попечителя или имеющего надзор за несовершеннолетним, виновного: 1) в жестоком обращении с не достигшим 17 лет, 2) в обращении до 17 лет к нищенству или иному безнравственному занятию, 3) в принуждении (до 21 года) ко вступлению в брак. Статья 423 предусматривала ответственность лица, обязанного иметь ответственный надзор за малолетним или иным, отданным ему в установленном порядке, лицом, виновного в оставлении такого лица без надлежащего надзора, если вследствие этого поднадзорным учинено тяжкое преступление или преступление.
  В гл. 13 "О нарушении постановлений о надзоре за общественной нравственностью" содержалась ст. 283, предусматривавшая ответственность за обращение лица моложе 17 лет в нищенство или иное безнравственное занятие*(443).
  После Октябрьской революции наряду с декретами, направленными на борьбу с детской беспризорностью и безнадзорностью, на ограничение уголовной ответственности несовершеннолетних, были приняты меры, предусматривающие уголовную ответственность за преступления против несовершеннолетних. Так, 4 марта 1920 г. СНК принял декрет "О делах несовершеннолетних, обвиняемых в общественно опасных действиях", на основании которого в том же году была издана Инструкция комиссиям по делам несовершеннолетних, обязывающая комиссии привлекать к судебной ответственности взрослых за вовлечение несовершеннолетних в преступную деятельность и соучастие с ними, за сводничество, склонение к проституции и половым извращениям, за эксплуатацию труда несовершеннолетних и жестокое с ними обращение.
  Первые уголовные кодексы РСФСР отказались от подробного регламентирования ответственности за преступления против семьи и несовершеннолетних. Так, Уголовный кодекс РСФСР 1922 г. содержал единственную статью, предусматривавшую ответственность родителей за неплатеж алиментов на содержание детей и за оставление несовершеннолетних детей без надлежащей поддержки (ст. 165а).
  Несколько подробнее, но не в специальной главе, регламентировал ответственность за указанные преступления Уголовный кодекс 1926 г. Так, ст. 88 предусматривала ответственность за сокрытие обстоятельств, препятствующих вступлению в брак, а равно сообщение ложных сведений органам, ведущим регистрацию актов гражданского состояния. Впервые была введена уголовная ответственность за похищение, сокрытие или подмену чужого ребенка с корыстной целью, из мести или иных личных побуждений (ст. 149). Сохранялась ответственность за неплатеж алиментов на содержание детей (ст. 158). В 1935 г. была введена уголовная ответственность за подстрекательство несовершеннолетних или привлечение их к участию в различных преступлениях, а также за понуждение несовершеннолетних к занятию спекуляцией, проституцией, нищенством и т.п. (ст. 732) и за использование опеки в корыстных целях и оставление опекаемых детей без надзора и необходимой материальной помощи (ст. 1581).
  В 1928 г. Уголовный кодекс был дополнен гл. 10 "Преступления, составляющие пережитки родового быта". Нормы главы регулировали ответственность за такие преступления, как уплата выкупа за невесту (калыма) (ст. 196), принуждение женщины ко вступлению в брак или к продолжению брачного сожительства, а равно похищение ее для вступления в брак (ст. 197), вступление в брак с лицом, не достигшим половой зрелости, или понуждение к заключению такого брака (ст. 198), двоеженство или многоженство (ст. 199). Действие этой главы распространялось лишь на те автономные республики, где указанные действия являлись пережитками родового быта.
  Уголовный кодекс 1960 г., сохранив с незначительными изменениями ответственность за содержавшиеся в Кодексе 1926 г. преступления против семьи и несовершеннолетних, включая преступления, составляющие пережитки местных обычаев (родового быта - ст. 122, 124, 125, 201, 210, 232-235), в дальнейшем предусмотрел ответственность за разглашение тайны усыновления (1970 г. - ст. 124.1), доведение несовершеннолетнего до состояния опьянения (1972 г. - ст. 210.1), вовлечение несовершеннолетних в немедицинское потребление лекарственных и других средств, влекущих одурманивание (1987 г. - ст. 210.2) и торговлю несовершеннолетними (1995 г. - ст. 125.2).
  На базе опыта прежних уголовных кодексов законодательство об ответственности за преступления против семьи и несовершеннолетних получило дальнейшее развитие в Уголовном кодексе 1996 г. В частности, основные составы преступлений этой категории были предусмотрены в отдельной главе (20-й), впервые была введена ответственность за неисполнение обязанностей по воспитанию несовершеннолетнего (ст. 156).
 
 _ 2. Общая характеристика и классификация преступлений против семьи и несовершеннолетних
 
  Семья является естественной и основной ячейкой общества и имеет право на защиту со стороны общества и государства - это положение провозглашено Всеобщей декларацией прав человека (п. 3 ст. 16) и Международным пактом о гражданских и политических правах (ч. 1 ст. 23)*(444). В п. 1 ст. 24 Международного пакта указывается, что каждый ребенок без всякой дискриминации по признаку расы, цвета кожи, пола, языка, религии, национального и социального происхождения, имущественного положения или рождения имеет право на такие меры защиты, которые требуются в его положении как малолетнего со стороны его семьи, общества и государства*(445).
  Реализуя упомянутые положения, Конституция РФ (ст. 38) провозгласила следующие принципы: 1) материнство и детство, семья находятся под защитой государства; 2) забота о детях, их воспитание - равное право и обязанность родителей; 3) трудоспособные дети достигшие 18 лет, должны заботиться о нетрудоспособных родителях.
  Специальная глава о преступлениях против семьи и несовершеннолетних, впервые появившаяся в УК РФ (гл. 20), является одной из форм осуществления принципов, указанных в ст. 38 Конституции РФ.
  Родовым объектом преступлений, предусмотренных в гл. 20 УК 1996 г., являются общественные отношения, обеспечивающие нормальное развитие и воспитание несовершеннолетних и охрану семьи. Потерпевшими являются, как правило, несовершеннолетние.
  Объективная сторона в большинстве случаев заключается в совершении активных действий. Исключение составляет неисполнение обязанностей по воспитанию несовершеннолетнего и злостное уклонение от уплаты средств на содержание детей или нетрудоспособных родителей, которые могут быть совершены посредством бездействия.
  Субъективная сторона преступления - всегда прямой умысел, в некоторых случаях - корыстные или иные низменные побуждения (например, ст. 153, 155 УК).
  Субъект преступления - вменяемое лицо, достигшее 16 лет. В некоторых составах - специальный субъект. Например, за вовлечение несовершеннолетнего в совершение преступления по ст. 150 УК может быть привлечено лишь лицо, достигшее 18-летнего возраста; квалифицирующим признаком этого состава является совершение преступления родителем, педагогом либо иным лицом, на которое законом возложены обязанности по воспитанию несовершеннолетнего.
  Преступления, предусмотренные гл. 20 УК, в зависимости от непосредственного объекта, их характера и содержания можно разделить на три группы:
  преступления, способствующие антиобщественной деятельности несовершеннолетних: вовлечение в совершение преступления (ст. 150), вовлечение в антиобщественное поведение (ст. 151). Преступления этой группы могут сопровождаться причинением вреда здоровью несовершеннолетнего (ч. 3 ст. 150; ч. 3 ст. 151);
  преступления, посягающие на свободу несовершеннолетнего: торговля несовершеннолетними (ст. 152), подмена ребенка (ст. 153). Входящие в эту группу преступления могут быть направлены также на вовлечение несовершеннолетнего в совершение преступления или иные антиобщественные действия (п. "е" ч. 2 ст. 152), на причинение вреда здоровью подростка (п. "ж" ч. 2 ст. 152);
  преступления, посягающие на охрану семьи и создание необходимых условий для содержания и воспитания несовершеннолетних: незаконное усыновление (удочерение) (ст. 154), разглашение тайны усыновления (ст. 155), неисполнение обязанностей по воспитанию несовершеннолетнего (ст. 156), злостное уклонение от уплаты средств на содержание детей или нетрудоспособных родителей (ст. 157).
  Некоторые авторы выделяют в самостоятельную группу преступления, нарушающие права и обязанности, связанные с усыновлением*(446).
  Уголовный кодекс предусматривает ответственность и за другие преступления, посягающие на нормальное развитие несовершеннолетних. Так, ст. 134 УК предусматривает ответственность за половое сношение и иные действия сексуального характера с лицом, не достигшим 14-летнего возраста, а ст. 135 - за развратные действия в отношении такого лица. В ряде составов преступлений несовершеннолетие является квалифицирующим или особо квалифицирующим обстоятельством. Это: истязание в отношении несовершеннолетнего (п. "г" ч. 2 ст. 117), заражение венерической болезнью (ч. 2 ст. 121), заражение ВИЧ-инфекцией (ч. 3 ст. 122), похищение (п. "д" ч. 2 ст. 126), незаконное лишение свободы (п. "д" ч. 2 ст. 127), изнасилование (п. "д" ч. 2 ст. 131), изнасилование потерпевшей, не достигшей 14-летнего возраста (п. "в" ч. 3 ст. 131), насильственные действия сексуального характера в отношении несовершеннолетнего (п. "д" ч. 2 ст. 132) и аналогичные действия в отношении лица, не достигшего 14-летнего возраста (п. "в" ч. 3 ст. 132), злоупотребление полномочиями частными нотариусами и аудиторами (ч. 2 ст. 202), захват в качестве заложника несовершеннолетнего (п. "д" ч. 2 ст. 206), склонение несовершеннолетнего к потреблению наркотических средств или психотропных веществ (п. "в" ч. 2 ст. 230).
  Распространенная во внутрисемейных отношениях преступность определила формирование семейной криминологии - научного направления, которое в рамках общей криминологии изучает криминогенные факторы семейной сферы и обусловленное ими преступное поведение, а также социальное воздействие на них в целях противодействия преступности*(447). Проблема криминогенной семейной ситуации включает также изучение таких преступлений против семьи и молодежи, как злостное уклонение от уплаты алиментов или от содержания детей, злостное уклонение от оказания помощи родителям, разглашение тайны усыновления, подмена ребенка и др.
 
 _ 3. Преступления, способствующие антиобщественной деятельности несовершеннолетних
 
  Вовлечение несовершеннолетнего в совершение преступления (ст. 150 УК). Вовлечение несовершеннолетних в совершение преступления - наиболее распространенное преступление в отношении несовершеннолетних. В 1997 г. таких преступлений было совершено 20 209, что составило 30,4% от всех предусмотренных в гл. 20 УК преступлений в отношении несовершеннолетних (66 501). В 1998 г. эти цифры составили соответственно 19 586, 29,2%, 67 074*(448). Общественная опасность этого преступления заключается как в причинении вреда воспитанию несовершеннолетних, так и в приобщении к преступной деятельности подростков, наиболее подверженных постороннему влиянию.
  Непосредственным объектом преступления являются нормальное физическое развитие и нравственное воспитание несовершеннолетних. Относительно непосредственного объекта в литературе высказаны и иные мнения. Так, И.Н.Даньшин считает непосредственным объектом вовлечения несовершеннолетних в преступную деятельность общественный порядок*(449). По мнению Е.А.Худякова, рассматриваемое преступление посягает на: а) нормальное развитие несовершеннолетних, б) объекты, которые страдают от совершения конкретных преступлений несовершеннолетними, вовлеченными в преступную деятельность*(450). Потерпевшими могут быть только лица, не достигшие 18 лет.
  Объективная сторона преступления заключается в совершении действий, направленных на возбуждение у несовершеннолетнего желания участвовать в совершении одного или нескольких преступлений. Частью 1 ст. 150 УК предусмотрено вовлечение несовершеннолетнего в совершение преступления лишь небольшой и средней тяжести. Вовлечение в совершение тяжких и особо тяжких преступлений наказуемо по ч. 4 ст. 150 УК.
  Объективная сторона может выражаться только в активных действиях, путем бездействия вовлечение в преступление невозможно. Согласно ч. 1 ст. 150 УК вовлечение в преступление возможно путем обещаний, обмана, угроз. Угроза предполагает психическое насилие (например, шантажирование разглашением компрометирующих сведений), так как физическое насилие или угроза его применения является предусмотренным ч. 3 ст. 150 УК особо квалифицирующим признаком.
  К иным способам совершения преступления относятся уговоры, лесть, подкуп, уверение в безнаказанности, возбуждение чувства мести, зависти или других низменных побуждений, дача совета о месте и средствах совершения преступления, обещание оказать содействие в реализации похищенного.
  По вопросу о моменте окончания анализируемого преступления в литературе высказаны различные мнения. Большинство авторов считают состав преступления формальным, т.е. преступление признается оконченным с момента совершения виновным одного из действий, направленных на вовлечение несовершеннолетнего в совершение преступления*(451). Вместе с тем некоторые авторы считали преступление оконченным, если подросток начал участвовать в преступлении, в которое его вовлек виновный*(452).
  Этот вопрос решен постановлением Пленума Верховного Суда РФ от 14 февраля 2000 г. N 7 "О судебной практике по делам о преступлениях несовершеннолетних". В нем говорится (п. 8): "Преступления, ответственность за которые предусмотрена статьями 150 и 151 УК РФ, являются оконченными с момента вовлечения несовершеннолетнего в совершение преступления либо антиобщественных действий независимо от того, совершил ли он какое-либо из указанных противоправных действий"*(453).
  При подстрекательстве несовершеннолетнего к совершению преступления, согласно п. 9 постановления Пленума от 14 февраля 2000 г., действия взрослого лица при наличии признаков указанного преступления должны квалифицироваться по ст. 150 УК, а также по закону, предусматривающему ответственность за соучастие (в форме подстрекательства) в совершении конкретного преступления.
  Вместе с тем при совершении преступления несовершеннолетним, не подлежащим уголовной ответственности в силу возраста (ст. 20 УК) или невменяемости (ст. 21 УК), лицо, вовлекшее несовершеннолетнего в совершение этого преступления, в соответствии с ч. 2 ст. 33 УК несет ответственность за содеянное как исполнитель путем посредственного причинения*(454).
  Субъективная сторона преступления - прямой умысел: виновный сознает, что вовлекает несовершеннолетнего в совершение преступления, и желает этого. Такой позиции придерживается большинство авторов. Вместе с тем, согласно п. 9 действовавшего ранее постановления Пленума Верховного Суда СССР от 3 декабря 1976 г. "О практике применения судами законодательства по делам о преступлениях несовершеннолетних и о вовлечении их в преступную и иную антиобщественную деятельность", "при рассмотрении дел следует устанавливать, сознавал ли взрослый или допускал, что своими действиями вовлекает несовершеннолетнего в преступную или иную антиобщественную деятельность", т.е. Пленум Верховного Суда СССР считал, что по делам этой категории возможен не только прямой, но и косвенный умысел ("допускал"). Некоторые авторы поддержали эту позицию*(455).
  Такое же разъяснение об отношении виновного к вовлечению несовершеннолетнего в совершение преступления дал Пленум Верховного Суда РФ в постановлении от 14 февраля 2000 г. N 7 "О судебной практике по делам несовершеннолетних"*(456). Однако в преступлениях с формальным составом, какими являются преступления, предусмотренные ст. 151 и 152 УК РФ, возможен только прямой умысел.
  По вопросу об отношении виновного к возрасту несовершеннолетнего Пленум Верховного Суда СССР разъяснял: "Уголовная ответственность наступает как при условии осведомленности о несовершеннолетнем возрасте вовлекаемого лица, так и в тех случаях, когда по обстоятельствам дела он мог и должен был предвидеть это". Некоторые авторы поддержали и эту позицию Верховного Суда СССР*(457). Но большинство авторов обоснованно считают, что в умышленном преступлении отношение к отдельным элементам преступления должно быть только умышленным*(458). Аналогичным образом решил вопрос Пленум Верховного Суда РФ, указав: "Если взрослый не знал о несовершеннолетии лица, вовлеченного им в совершение преступления, он не может привлекаться к ответственности по ст. 150 УК РФ"*(459).
  Мотивы, которыми руководствуются виновные, и цели значения для квалификации не имеют, хотя чаще всего выражаются в корысти, а также мести, зависти и других низменных побуждениях.
  Субъект преступления, как указано в ст. 150 УК, лицо, достигшее 18 лет. Вместе с тем законодатель, устанавливая восемнадцатилетний возраст, с которого возможна уголовная ответственность за вовлечение несовершеннолетнего в преступную деятельность, имел, очевидно, в виду определенные возрастные преимущества субъекта преступления над подростком. Поэтому в случае, когда субъект старше несовершеннолетнего на несколько месяцев, не всегда целесообразно привлечение такого взрослого к ответственности по ст. 150 УК.
  Статья 150 УК предусматривает несколько квалифицирующих и особо квалифицирующих признаков этого преступления. Повышенную общественную опасность представляют случаи, когда родители, ведущие аморальный образ жизни, а также иные лица, на которых возложена обязанность воспитывать детей, вовлекают подопечных в совершение преступлений. В ч. 2 ст. 150 УК предусмотрена ответственность за совершенное родителем, педагогом либо иным лицом, на которое возложены обязанности заботиться о несовершеннолетнем, вовлечение несовершеннолетнего в совершение преступления. Под иным лицом, на которое возложены обязанности заботиться о несовершеннолетнем, понимаются, например, воспитатели детских домов, интернатов и т.д.
  Вовлечение несовершеннолетних в совершение преступления иногда сопровождается применением физического насилия. Согласно ч. 3 ст. 150 УК особо квалифицированным составом являются деяния, предусмотренные ч. 1 и 2 ст. 150 УК, совершенные с применением насилия или угрозой его применения. Если вовлечение в преступление сопровождалось причинением вреда здоровью, такие действия подлежат самостоятельной квалификации.
  Особо квалифицированными (ч. 4 ст. 150 УК) являются также деяния, связанные с вовлечением несовершеннолетнего в преступную группу (ст. 35 УК) либо в совершение тяжкого или особо тяжкого преступления (ст. 15 УК). Указание об особо квалифицирующем признаке, заключающемся в вовлечении несовершеннолетнего в преступную группу, относится к вовлечению не только в группу лиц без предварительного сговора, но и в группу лиц по предварительному сговору, организованную группу и преступное сообщество.
  Вовлечение несовершеннолетнего в совершение антиобщественных действий (ст. 151). В Уголовном кодексе РФ вовлечение несовершеннолетнего в совершение антиобщественных действий впервые выделено в самостоятельный состав преступления. По Кодексу 1960 г. ответственность за вовлечение несовершеннолетних в пьянство, в занятие попрошайничеством, проституцией, азартными играми, а равно использование несовершеннолетних для целей паразитического существования регулировалась ст. 210, предусматривавшей ответственность за вовлечение несовершеннолетних в преступную деятельность. В 1997 г. было совершено 551 преступление, предусмотренное ст. 151 УК РФ, что составило 0,8% от всех преступлений в отношении несовершеннолетних, предусмотренных в гл. 20 УК, а в 1998 г. - 703 (1,0%) преступления. Повышенная общественная опасность вовлечения несовершеннолетнего в пьянство, бродяжничество, занятие проституцией, попрошайничество заключается в том, что такие действия нередко преследуют цель вовлечения несовершеннолетнего в преступную деятельность.
  Объектом этого преступления, так же как и при вовлечении несовершеннолетнего в совершение преступления, являются нормальное физическое развитие и нравственное воспитание несовершеннолетних. Дополнительный объект - здоровье подростка. Потерпевшими являются лица, не достигшие 18 лет.
  Объективная сторона преступления состоит в вовлечении несовершеннолетнего: а) в систематическое употребление спиртных напитков, б) одурманивающих веществ, в) в занятие проституцией, г) бродяжничеством или д) попрошайничеством.
  Систематическое употребление спиртных напитков. Опасность вовлечения несовершеннолетнего в систематическое употребление спиртных напитков заключается в отравляющем действии алкоголя на неокрепший, развивающийся организм подростка. Алкоголизм у несовершеннолетнего формируется значительно быстрее, чем у взрослых, принимает тяжелые формы и очень трудно излечивается. Специалистами-наркологами, педагогами, работниками правоохранительных служб отмечаются опасные тенденции вовлечения детей и подростков в потребление наркотиков, токсических веществ, алкоголизацию. Демографическая статистика отмечает рост смертности детей в возрасте от 10 до 14 лет от острого алкогольного отравления*(460).
  Алкоголь разлагающе действует на поведение подростка, нередко способствует совершению преступлений. Если в 1989 г. 26 068 несовершеннолетних совершили преступления под воздействием алкогольного опьянения, то в 1994 г. таких преступлений было 57 042. Если в 1989 г. за распитие спиртных напитков и появление в общественных местах в пьяном виде меры административного воздействия были приняты к 150 800 несовершеннолетним, то в 1994 г. - к 221 501 несовершеннолетнему*(461).
  Под вовлечением несовершеннолетнего в систематическое употребление спиртных напитков понимается доведение его в течение непродолжительного периода до состояния опьянения не менее трех раз. Употреблял ли подросток спиртные напитки ранее, значения для состава преступления не имеет.
  Систематическое употребление одурманивающих веществ. Употребление одурманивающих веществ изменяет психику и поведение подростка, вызывает серьезное расстройство здоровья, заканчивающееся иногда смертью. К средствам, оказывающим одурманивающее действие, относятся клофелин - алкогольная смесь в любых процентах, смесь димедрола с алкоголем, барбитурато-алкогольная смесь, хлороформ, эфир, толуол, хлорэтил, закись азота, спиртовые экстракты растений, содержащие алкалоиды тропановой группы. Список одурманивающих веществ содержится в утвержденных Постоянным комитетом по контролю наркотиков "Критериях и перечнях психотропных веществ, одурманивающих веществ..."*(462). Согласно примечанию к списку одурманивающими веществами необходимо считать все вещества этого списка, независимо от использования для обозначения указанных веществ других терминов или синонимов. Кроме того, в примечании указывается, что список одурманивающих веществ является динамичным и при появлении официальных данных об использовании конкретных веществ с целью получения одурманивающего эффекта Постоянным комитетом по контролю наркотиков принимается решение по этим веществам, и они включаются в данный список*(463).
  В случае причинения вреда здоровью вследствие вовлечения несовершеннолетнего в систематическое употребление спиртных напитков или одурманивающих веществ действия виновного квалифицируются по совокупности со статьями, предусматривающими ответственность за преступления против личности.
  Занятие проституцией. Раннее начало и беспорядочное ведение половой жизни нарушает нормальное развитие несовершеннолетнего и ведет к моральному разложению. "Ни для кого не является секретом, - пишет Е.Н.Худжаева, - что проституция сильно помолодела, довольно часто проститутками становятся не только пятнадцати-шестнадцатилетние, но и девочки моложе 10 лет"*(464). Незначительная часть из них добровольно приходят в интим-бизнес (3% из числа опрошенных школьников считают проституцию одним из возможных способов зарабатывания денег), но большинство - путем обмана, применения угроз и даже насилия, причем ставят их на этот путь не только чужие "дяди" и "тети", но и собственные родители*(465).
  Предусмотренное ст. 151 УК вовлечение в проституцию означает склонение несовершеннолетней к вступлению в половую связь за вознаграждение. При этом виновный нередко использует материальную или иную зависимость потерпевшей. Для ответственности по ст. 151 УК не имеет значения прежнее, в том числе и аморальное, поведение несовершеннолетней. Потерпевшими могут быть несовершеннолетние как женского, так и мужского пола. Стало ли лицо, вовлекаемое в проституцию, на этот путь, значения для квалификации не имеет.
  Вовлечению несовершеннолетней в занятие проституцией часто предшествует ее моральное развращение виновным. В таких случаях преступление квалифицируется по совокупности со ст. 135 (развратные действия), а если несовершеннолетняя не достигла 14 лет - по совокупности со ст. 33 и 134 УК. Возможна также квалификация по совокупности со ст. 241 УК (организация или содержание притонов для занятия проституцией).
  Занятие бродяжничеством. Одним из показателей роста числа несовершеннолетних, занимающихся бродяжничеством, является увеличение числа беспризорных детей. Согласно количественным оценкам социологов и журналистов, слой беспризорных детей колеблется от двух до четырех миллионов человек*(466). Под бродяжничеством понимается перемещение в течение длительного времени из одного населенного пункта в другой либо в пределах одного города лица, не имеющего постоянного места жительства или оставившего его и проживающего на нетрудовые доходы. Общественная опасность вовлечения несовершеннолетних в занятие бродяжничеством заключается в том, что подростки лишаются возможности для воспитания в семейных условиях, а также в том, что лица, занимающиеся бродяжничеством, средства к существованию добывают путем таких антиобщественных занятий, как азартные игры, проституция, либо путем совершения преступлений.
  Занятие попрошайничеством - это систематическое выпрашивание у посторонних лиц денег, продуктов, одежды и других материальных ценностей. Нередко вовлечение в занятие попрошайничеством является формой эксплуатации несовершеннолетнего.
  В ч. 1 ст. 151 УК, в отличие от ст. 150, не указаны способы вовлечения несовершеннолетнего в совершение антиобщественных действий. Однако такими способами могут быть действия, аналогичные указанным в ч. 1 ст. 150 УК, т.е. обещания, обман, угроза или иные способы. Применение насилия или угроза его применения по ч. 1 ст. 151 УК исключается так же, как и по ч. 1 ст. 150 УК, потому что такой способ предусмотрен в качестве особо квалифицирующего признака в ч. 3 ст. 151 УК. Предусмотренный ст. 151 УК состав является формальным - преступление считается оконченным с момента выполнения одного из перечисленных в статье действий*(467).
  Субъективная сторона преступления - прямой умысел: лицо сознает, что вовлекает несовершеннолетнего в систематическое употребление спиртных напитков, одурманивающих веществ, занятие проституцией, бродяжничеством или попрошайничеством, и желает этого. Предусмотренные ст. 151 УК преступления чаще всего совершаются по корыстным мотивам, однако мотивы и цели не являются признаками состава преступления, а учитываются при назначении наказания. В отношении возраста подростка достаточно, чтобы виновный сознавал, что вовлекаемый является несовершеннолетним.
  Субъект преступления - вменяемое лицо, достигшее 16 лет. Относительно возраста, по достижении которого возможна ответственность по ст. 151 УК, в литературе высказаны различные мнения. В одних учебниках - это 18 лет*(468), в других - 16 лет*(469), в третьих - вообще ничего не указано о возрасте уголовной ответственность по ст. 151 УК*(470). Такая противоречивость объясняется непоследовательностью законодателя, установившего 18-летний возраст, по достижении которого возможна уголовная ответственность при совершении более тяжкого преступления, предусмотренного ст. 150 УК, и 16-летний возраст при совершении аналогичного, но менее тяжкого преступления, предусмотренного ст. 151 УК, являющегося нередко лишь способом вовлечения несовершеннолетнего в преступную деятельность.
  Общественная опасность преступления повышается, если вовлечением несовершеннолетнего в антиобщественное поведение занимается лицо, на которое возложены законом обязанности по его воспитанию, вследствие чего квалифицированным составом, предусмотренным ч. 2 ст. 151 УК, является совершение действий, указанных в ч. 1 ст. 151 УК, родителем, педагогом либо иным лицом, на которое законом возложена обязанность заботиться о несовершеннолетнем.
  Особо квалифицированный состав (ч. 3 ст. 151 УК) - действия, предусмотренные ч. 1 и 2 ст. 151 УК, совершенные неоднократно либо с применением насилия или угрозы его применения. Неоднократным признается преступление, которому предшествовало совершение преступления, предусмотренного ст. 151 УК, либо судимость за такое же преступление. Согласно ч. 2 ст. 16 УК преступление не признается совершенным неоднократно, если за ранее совершенное преступление лицо было в установленном законом порядке освобождено от уголовной ответственности либо судимость за ранее совершенное лицом преступление была погашена или снята, а также если истекли сроки давности привлечения к уголовной ответственности или сроки давности исполнения обвинительного приговора.
  Содержание насилия или угрозы его применения аналогично такому же особо квалифицирующему признаку, предусмотренному ч. 3 ст. 150 УК. В случае нанесения подростку при этом телесных повреждений действия виновного квалифицируются по совокупности со статьей, предусматривающей ответственность за причинение вреда здоровью.
 
 _ 4. Преступления, посягающие на свободу несовершеннолетнего
 
  Торговля несовершеннолетними (ст. 152 УК). Конституция РФ (п. 1 ст. 22) провозгласила право каждого на свободу и личную неприкосновенность. Реализацией этого конституционного положения является введение Федеральным законом от 7 марта 1995 г. в УК РСФСР ст. 125.2, предусматривавшей ответственность за торговлю несовершеннолетними. Статья 152 УК РФ, воспринявшая основные положения ст. 125.2 УК 1960 г., предусмотрела ряд новых квалифицирующих признаков. Увеличение числа беспризорных детей определяет увеличение числа преступлений, предусмотренных ст. 152 УК. Однако значительная их часть остается латентной. В 1997 г. раскрыто лишь 74, а в 1998 г. - 35 таких преступлений, что составило соответственно 0,11% и 0,05% от общего количества предусмотренных в гл. 20 УК преступлений в отношении несовершеннолетних. Часть 1 ст. 152 УК устанавливает ответственность за куплю-продажу несовершеннолетнего либо совершение иных сделок в отношении несовершеннолетнего в форме его передачи и завладения им.
  Непосредственным объектом преступления являются свобода несовершеннолетнего, его интересы по получению нормального развития и воспитания в условиях своей семьи. Факультативным объектом могут быть интересы родителей и других лиц, на чьем законном воспитании находится подросток, если эти лица не являются субъектами рассматриваемого преступления.
  Потерпевшим может быть только несовершеннолетний, т.е. лицо, не достигшее 18-летнего возраста. По мнению некоторых авторов, потерпевшими могут быть также родители и другие лица, интересы которых пострадали в результате совершенного в отношении подростка преступления. Так, П.Я.Мшвениерадзе отмечает, что в качестве потерпевших могут выступать несовершеннолетние, по поводу которых заключены сделки, а "в случае совершения таких сделок с несовершеннолетними помимо воли их родителей, опекунов, попечителей, иных близких родственников в качестве потерпевшего могут выступать и перечисленные лица - отец или (и) мать, опекун, попечитель и т.д."*(471). Здесь произошло смешение понятия "потерпевший" в уголовно-правовом смысле с понятием "потерпевший" в уголовно-процессуальном значении этого термина. Согласно ст. 53 УПК РСФСР потерпевшим признается лицо, которому преступлением причинен моральный, физический или имущественный вред. Родители и другие лица действительно могут при описанных обстоятельствах выступать в процессе в качестве потерпевших. Однако они не отвечают требованиям потерпевшего в уголовно-правовом смысле этого слова. При посягательствах на личность потерпевшим ("предметом преступления") в уголовном праве подразумевается человек, путем воздействия на которого совершается посягательство против объекта*(472). Таким образом, потерпевшим по рассматриваемому преступлению может быть только сам несовершеннолетний.
  Объективная сторона преступления выражается в купле-продаже*(473) несовершеннолетнего, т.е. в совершенной за вознаграждение передаче ребенка одной стороной и завладение им - другой. Оплата возможна в виде денежных средств либо выгод имущественного характера. Закон предусматривает ответственность также за совершение иных сделок в отношении несовершеннолетнего. Это может быть, например, мена несовершеннолетнего на какой-либо предмет или дарение. Преступление считается оконченным с момента заключения сделки.
  Субъективная сторона преступления - прямой умысел: виновные сознают, что совершают куплю-продажу либо иную сделку в отношении несовершеннолетнего в форме передачи и завладения им, и желают совершить эти действия. Мотивы преступления находятся за пределами состава преступления, но по каждому случаю торговли несовершеннолетними должны устанавливаться и учитываться при назначении наказания.
  Субъекты преступления: с одной стороны - родитель, усыновитель, опекун, приемный родитель либо иное частное лицо, в ведении которого находится ребенок, с другой - любое вменяемое лицо, достигшее 16-летнего возраста.
  Часть 2 ст. 152 УК предусматривает ответственность за торговлю несовершеннолетними, совершенную при отягчающих обстоятельствах, которые могут быть классифицированы как обстоятельства, характеризующие объективные свойства преступления (совершение преступления неоднократно, в отношении двух и более лиц, с незаконным вывозом несовершеннолетнего за границу или незаконным возвращением его из-за границы), и обстоятельства, характеризующие субъективные свойства преступления и личность виновного (совершение преступления группой лиц по предварительному сговору или организованной группой, лицом с использованием своего служебного положения, в целях вовлечения несовершеннолетнего в совершение преступления или иных антиобщественных действий, в целях изъятия у несовершеннолетнего органов или тканей для трансплантации).
  Неоднократность торговли несовершеннолетними (п. "а" ч. 2 ст. 152 УК) заключается в совершении, как правило, разновременно двух и более указанных в ч. 1 ст. 152 УК преступлений, не объединенных единым умыслом, по которым не истекли сроки давности привлечения к уголовной ответственности, либо совершение предусмотренного ст. 152 УК преступления лицом, ранее судимым за аналогичное преступление (судимость не должна быть погашена или снята). Этот квалифицирующий признак будет только у того участника сделки, который ранее совершил подобное преступление или был судим за такое преступление, и не распространяется на другого соисполнителя.
  Купля-продажа двух или более несовершеннолетних (п. "б" ч. 2 ст. 152 УК) заключается в совершении, как правило, одновременно, купли-продажи или какой-либо иной сделки в отношении двух или более несовершеннолетних. Сделки могут быть заключены и разновременно, например в отношении близнецов, но должны быть объединены единым умыслом.
  Ответственность за совершение преступления группой лиц по предварительному сговору или организованной группой предусмотрена п. "в" ч. 2 ст. 152 УК. Определение этих квалифицирующих признаков дано в ч. 2 и 3 ст. 35 УК. В.И.Ткаченко, возражая против указанных квалифицирующих признаков, отметил, что купля-продажа - двусторонняя сделка, в которой участвуют, по крайней мере, двое: продавец и покупатель, и, следовательно, это преступление совершается только по предварительному сговору*(474). В совершении купли-продажи или какой-либо иной сделки в отношении несовершеннолетнего действительно всегда участвуют две стороны. Однако для наличия указанных квалифицирующих признаков необходимо, чтобы лица, действующие с одной стороны, образовали организованную группу или совершили преступление по предварительному сговору, например, заранее договорившиеся о продаже ребенка работники детского учреждения либо устойчивая группа лиц, заранее объединившихся для купли одного или нескольких несовершеннолетних (организованная группа)*(475). Возможна такая ситуация, когда действия "продавцов", образовавших организованную группу, будут квалифицированы по п. "в" ч. 2 ст. 152 УК, а действия "покупателя" - по ч. 1 ст. 152 УК. Действия лиц, содействовавших торговле несовершеннолетними, совершенной группой лиц по предварительному сговору или организованной группой, должны квалифицироваться по ст. 33 и п. "в" ч. 2 ст. 152 УК.
  Пунктом "г" ч. 2 ст. 152 УК предусмотрена ответственность за совершение преступления лицом с использованием своего служебного положения. Таким лицом может быть не только должностное лицо, но, например, и любой работник воспитательного учреждения, имеющий доступ к детям.
  Торговля несовершеннолетними, совершенная с незаконным вывозом несовершеннолетнего за границу или незаконным возвращением его из-за границы, является квалифицирующим признаком, предусмотренным п. "д" ч. 2 ст. 152 УК. Повышенная общественная опасность преступления, выразившегося в торговле несовершеннолетними, сопряженной с незаконным его вывозом за границу, заключается в том, что в результате совершения такого преступления Россия лишается своего гражданина.
  В случае, если цель незаконного вывоза несовершеннолетнего за границу была реализована, действия "покупателя", помимо п. "д" ч. 2 ст. 152 УК, квалифицируются по ст. 322 УК, предусматривающей ответственность за незаконное пересечение Государственной границы РФ, а действия "продавца" - по ст. 33 и 322 УК. Если преступление совершается с целью вовлечения несовершеннолетней в проституцию, действия виновного квалифицируются по п. "д" и п. "е" ч. 2 ст. 152 УК.
  Сложно анализировать квалифицирующий признак, заключающийся в торговле несовершеннолетними, "совершенной: с незаконным возвращением его из-за границы". Федеральным законом от 7 марта 1995 г. в УК РСФСР 1960 г. была включена ст. 125.2, предусматривавшая ответственность за торговлю несовершеннолетними. Особо квалифицирующим признаком этой статьи была торговля несовершеннолетними, сопряженная с незаконным невозвращением несовершеннолетних из-за границы (ч. 3 ст. 125.2). Здесь, очевидно, предусматривался случай, когда сделка была заключена в отношении несовершеннолетнего, являющегося гражданином России и находящегося за границей, и несовершеннолетний был лишен возможности возвратиться на Родину.
  В формулировке п. "д" ч. 2 ст. 152 УК РФ в слове "возвращением" законодателем, очевидно, просто ошибочно опущена приставка "не"*(476).
  Торговля несовершеннолетними, совершенная в целях вовлечения несовершеннолетнего в совершение преступления или иных антиобщественных действий, а также для совершения действий сексуального характера, является квалифицирующим обстоятельством, предусмотренным п. "е" ч. 2 ст. 152 УК. Состав преступления, предусмотренный этим пунктом, будет в случае, если купля-продажа несовершеннолетнего преследовала цель вовлечения его в совершение хотя бы одного преступления. Антиобщественные действия, для вовлечения в которые совершается торговля несовершеннолетними, могут выражаться в систематическом употреблении спиртных напитков, одурманивающих веществ, в занятии проституцией, бродяжничеством или попрошайничеством. Купля-продажа несовершеннолетнего может преследовать также цель использования его для совершения действий сексуального характера.
  Ответственность за торговлю несовершеннолетними, совершенную в целях изъятия у несовершеннолетнего органов или тканей для трансплантации, предусмотрена п. "ж" ч. 2 ст. 152 УК. Этот квалифицирующий признак имеется как в действиях "покупателя", преследовавшего указанную цель, так и в действиях "продавца", сознанием которого охватывалась цель "покупателя".
  Условия и порядок трансплантации органов и тканей человека определяются Законом РФ от 22 декабря 1992 г. "О трансплантации органов и тканей человека"*(477). Объектом преступления является здоровье несовершеннолетнего и его свобода. В случае, если изъятие органа для трансплантации реально было осуществлено, действия виновного квалифицируются по совокупности также статьей, предусматривающей ответственность за причинение легкого или средней тяжести вреда здоровью (причинение более серьезного вреда здоровью является особо квалифицирующим признаком - ч. 3 ст. 152 УК).
  Деяния, предусмотренные ч. 1 или 2 ст. 152 УК, повлекшие по неосторожности смерть несовершеннолетнего или иные тяжкие последствия, являются особо квалифицирующим обстоятельством, ответственность за которые предусмотрена ч. 3 ст. 152.
  Субъективная сторона преступления - двойная вина: прямой умысел к совершению действий и неосторожность - к отягчающему обстоятельству. Иные тяжкие последствия могут выражаться в причинении подростку тяжкого вреда здоровью, самоубийстве несовершеннолетнего. При сознательном допущении причинения тяжкого вреда здоровью или смерти потерпевшего действия виновного квалифицируются по совокупности ч. 3 ст. 152 и ст. 111 или 105 УК.
  Подмена ребенка (ст. 153 УК). Предусмотренные ст. 153 УК преступления совершаются редко. Так, в 1997 г. было совершено четыре таких преступления, а в 1998 г. - одно.
  Объектом преступления являются свобода ребенка, его права и законные интересы, а также законные интересы и права родителей ребенка, установленные гл. 12 Семейного кодекса РФ (в дальнейшем - СК РФ). Преступлением причиняется вред также физическому и духовному развитию ребенка. Потерпевшим может быть как чужой, так и свой ребенок.
  Объективная сторона преступления заключается в замене одного ребенка другим в ситуации, когда родители ребенка еще не в состоянии заметить замену, например подмена новорожденного в родильном доме. Подмена новорожденного возможна и не в родильном доме: например, подмена оставленного без присмотра взрослых ребенка, находящегося в коляске на улице. Преступление считается оконченным с момента совершения замены. Если замена совершается при обстоятельствах, когда родители заведомо смогут обнаружить замену, действия виновного квалифицируются как похищение несовершеннолетнего по п. "д" ч. 2 ст. 126, а не по ст. 153 УК. Если же обмен новорожденными детьми совершается по взаимному согласию родителей, возможна квалификация по ст. 152 УК.
  Субъективная сторона - прямой умысел: виновный сознает, что совершает подмену своего или чужого ребенка другим, и желает совершить эту подмену. В субъективную сторону входят также корыстные или иные низменные побуждения. Корыстные побуждения могут выражаться, например, в получении вознаграждения от заинтересованных в подмене лиц. Проявлением низменных побуждений бывают зависть, месть родителям ребенка, национальные мотивы и др. При замене ребенка в родильном доме по неосторожности виновные, отвечающие требованиям должностного лица, могут быть привлечены к ответственность за халатность (ст. 293 УК) или к дисциплинарной ответственности.
  Субъект преступления - любое вменяемое лицо, достигшее 16-летнего возраста, в том числе и родители ребенка в случае, когда они, стремясь избавиться от своего ребенка, страдающего каким-либо заболеванием или физическим недостатком, подменяют его другим ребенком.
 
 _ 5. Преступления, посягающие на охрану семьи и создание необходимых условий для содержания и воспитания несовершеннолетних
 
  Незаконное усыновление (удочерение) (ст. 154 УК). Ответственность за незаконное усыновление впервые была введена в Уголовный кодекс 1960 г. Федеральным законом от 7 марта 1995 г. (ст. 162.9). Статья 154 УК РФ предусматривает ответственность не только за незаконное усыновление или удочерение (далее - усыновление), но и за незаконную передачу несовершеннолетнего под опеку (попечительство) либо на воспитание в приемные семьи. В 1997 г. было совершено 11 таких преступлений, а в 1998 г. - одно. Институты усыновления, опеки (попечительства), воспитания в приемной семье - глубоко гуманистичны и призваны обеспечить нормальную семейную жизнь и воспитание детей, не имеющих родителей или лишившихся родительского попечения по каким-либо причинам.
  Порядок усыновления, правовые его последствия и воспитание в приемной семье подростка регулируются соответственно гл. 19 и 21 СК, вопросы опеки (попечительства) - ст. 31-40 ГК РФ и гл. 20 СК. Согласно ч. 1 ст. 124 СК усыновление допускается в отношении несовершеннолетних детей и только в их интересах. Как следует из ст. 31 ГК, опека и попечительство устанавливаются для защиты прав и интересов, а также в целях воспитания несовершеннолетнего. Пленум Верховного Суда РФ в постановлении от 4 июля 1997 г. N 9 "О применении судами законодательства при рассмотрении дел об установлении усыновления" также указал судам на необходимость максимального учета интересов ребенка при решении вопросов усыновления*(478).
  Из сказанного следует, что объектом преступления, предусмотренного ст. 154 УК, являются общественные отношения, обеспечивающие интересы ребенка, его нормальное развитие и воспитание. Потерпевшими в случаях незаконного усыновления или передачи на воспитание в приемную семью (ст. 124, 151 СК) могут быть несовершеннолетние, т.е. лица, не достигшие 18 лет; в случае установления опеки - малолетние, т.е. дети, не достигшие 14 лет, а в случае установления попечительства (п. 2 ст. 145 СК) - несовершеннолетние в возрасте от 14 до 18 лет.
  Объективная сторона преступления выражается в совершении незаконных действий по усыновлению детей, передаче их под опеку (попечительство), на воспитание в приемные семьи. Это могут быть указанные действия, совершенные с целью, например, вовлечения подростка в попрошайничество, а не в его интересах, как этого требует закон. В этом случае преступление квалифицируется по совокупности ст. 154 и 151 УК. Объективная сторона может заключаться в нарушениях условий усыновления, установления опеки, попечительства, передачи несовершеннолетнего в приемную семью, совершенные вопреки указаниям ст. 127, 146, 153 СК РФ, согласно которым усыновителями, опекунами, попечителями, приемными родителями не могут быть, например, лица, лишенные по суду родительских прав или ограниченные судом в родительских правах, а также лица, которые по состоянию здоровья не могут осуществлять обязанности по воспитанию ребенка.
  Для наличия объективной стороны необходимо, чтобы незаконное усыновление, передача несовершеннолетнего под опеку (попечительство) или на воспитание в приемную семью были совершены неоднократно, т.е. виновный не менее двух раз совершил какие-либо действия, указанные в ст. 154 УК. При этом необязательно совершение дважды одинаковых действий, неоднократность будет и в случае совершения, например, сначала незаконного усыновления, а затем незаконной передачи подростка под опеку или в приемную семью. Неоднократность будет и тогда, когда лицо, судимое по ст. 154 УК (при непогашенной и неснятой судимости), вновь совершило какое-либо действие, предусмотренное ст. 154 УК. При совершении преступления из корыстных побуждений неоднократности не требуется.
  Субъективная сторона преступления - прямой умысел, т.е. лицо понимает, что совершает усыновление, передачу несовершеннолетнего под опеку, попечительство, в приемную семью вопреки указанию закона, и желает совершить такие действия. При наличии корыстных побуждений для состава преступления достаточно, как отмечалось ранее, одного случая совершения указанных в законе действий. Под корыстными побуждениями понимается стремление виновного извлечь материальную выгоду.
  Субъектами преступления являются судьи, вынесшие решение об усыновлении ребенка, государственные служащие, осуществляющие регистрацию усыновления, служащие органов опеки и попечительства, осуществляющие передачу детей под опеку, попечительство, в приемные семьи, а также иные лица, осуществившие такие действия по фальшивым документам. Ответственность за незаконное усыновление при отсутствии корыстных побуждений и признака неоднократности предусмотрена ст. 193.2 Кодекса РСФСР об административных правонарушениях.
  В последние годы участились случаи, когда незаконное усыновление является завуалированной формой торговли несовершеннолетними. Особенно это относится к усыновлению российских детей иностранными гражданами. Этому способствует социально-экономическая ситуация в стране, резкое снижение уровня жизни большинства населения, имущественное расслоение в обществе, "прозрачность" границ*(479). Президиум Верховного Совета РФ 28 декабря 1992 г. установил мораторий на усыновление российских сирот иностранными гражданами, разрешив усыновление лишь детей, нуждающихся в медицинской помощи, недоступной в России*(480). Однако, как свидетельствует статистика: если в 1992 г., до принятия моратория, иностранными гражданами было усыновлено немногим более 500 детей, то в 1993 г., в период действия моратория, из России выехали за границу 1272 усыновленных ребенка*(481). Случаи незаконного усыновления, являющиеся скрытой формой торговли несовершеннолетними, должны квалифицироваться по совокупности ст. 152 и 154 УК. Такого рода преступления нередко бывают связаны со взяточничеством, злоупотреблением должностными полномочиями, подделкой документов.
  Разглашение тайны усыновления (ст. 155 УК). Согласно ст. 23 Конституции РФ каждый имеет право на неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну, защиту своей чести и доброго имени. Усыновление - один из важных институтов, направленных на укрепление семьи и охрану интересов ребенка. В соответствии со ст. 139 СК тайна усыновления охраняется законом, и лица, разгласившие тайну усыновления ребенка, привлекаются к ответственности в установленном законом порядке. Судьи, вынесшие решение об усыновлении ребенка, или должностные лица, осуществляющие государственную регистрацию усыновления, а также лица, иным образом осведомленные об усыновлении, обязаны сохранять тайну усыновления ребенка.
  Согласно п. 6 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 4 июля 1997 г. N 9 "О применении судами законодательства при рассмотрении дел об установлении усыновления", в целях обеспечения охраняемой законом (ст. 139 СК) тайны усыновления суд в соответствии с ч. 3 ст. 263.4 ГПК РСФСР должен рассматривать дела данной категории в закрытом судебном заседании, включая объявление решения. В этих же целях участвующие в рассмотрении дела лица должны быть предупреждены о необходимости сохранения в тайне ставших им известными сведений об усыновлении, а также о возможности привлечения к уголовной ответственности за разглашение этой тайны вопреки воле усыновителя в случаях, предусмотренных в ст. 155 УК*(482). В 1997 г. было совершено 44 таких преступления, что составило 0,07% от общего количества предусмотренных гл. 20 преступлений в отношении несовершеннолетних, а в 1998 г. - 42 преступления (0,06%).
  Объект преступления - интересы семьи и ребенка.
  Объективная сторона состоит в сообщении факта усыновления хотя бы одному лицу, сделанном без согласия усыновителей в устной или письменной форме любому лицу (в том числе усыновленному). Состав преступления формальный - преступление считается оконченным с момента совершения указанных в ст. 155 УК действий.
  Субъективная сторона преступления характеризуется прямым умыслом: лицо сознает, что нарушает тайну усыновления против воли усыновителей, и желает совершить эти действия*(483). Если преступление совершается лицом, в обязанности которого не входит сохранение тайны усыновления, необходимы корыстные или иные низменные побуждения.
  Субъект преступления - лицо, обязанное хранить факт усыновления как служебную или профессиональную тайну, а также любое иное лицо, отвечающее требованиям общего субъекта, действовавшее из корыстных или иных низменных побуждений. Субъектом может быть и один из супругов, разгласивший тайну усыновления вопреки воле другого супруга.
  Угроза разглашения тайны усыновления, связанная с обращенным к усыновителям требованием передачи их имущества или права на их имущество либо совершения других действий, квалифицируется как вымогательство по ст. 163 УК.
  Неисполнение обязанностей по воспитанию несовершеннолетнего (ст. 156 УК). Статья 124 УК 1960 г. предусматривала ответственность за использование опеки в корыстных целях или оставление подопечных без надзора и необходимой помощи. Статья 156 УК 1996 г., предусматривающая ответственность за неисполнение обязанностей по воспитанию несовершеннолетнего, значительно расширила круг лиц, ответственных за совершение указанного преступления.
  Статья 156 УК направлена на обеспечение выполнения родителями конституционной обязанности воспитывать своих детей и заботиться о них (ст. 38 Конституции РФ). Это положение развивается Семейным кодексом РФ, согласно ст. 63 которого родители обязаны заботиться о здоровье, физическом, психическом, духовном и нравственном развитии своих детей, обеспечить получение детьми основного общего образования. Этой обязанности родителей соответствует указанное в ч. 2 ст. 54 СК право ребенка на воспитание своими родителями, обеспечение его интересов, всестороннее развитие, уважение его человеческого достоинства. В 1997 г. совершено 1313 преступлений, предусмотренных ст. 156 УК, что составило 2,0%, в 1998 г. - 1969 преступлений (2,9%).
  Объектом преступления является нормальное развитие и воспитание несовершеннолетнего, его здоровье. Несовершеннолетний, в отношении которого не были исполнены обязанности по воспитанию родителем или иным лицом, на которое возложены эти обязанности, является потерпевшим.
  Объективная сторона преступления выражается в действии или бездействии, т.е. в ненадлежащем исполнении или неисполнении обязанностей по воспитанию несовершеннолетнего, соединенном с жестоким с ним обращением. Ответственность за бездействие возможна при условии, если виновный мог и должен был выполнить возложенные на него обязанности. Воспитание несовершеннолетнего является обязанностью, возложенной на родителей законом - Конституцией РФ и Семейным кодексом РФ ("должен"). Возможность лица выполнить возложенные на него обязанности ("мог") определяется объективными условиями, необходимыми для выполнения этих обязанностей, и субъективными, личностными качествами лица (образование, квалификация, опыт и пр.).
  Привлечение к уголовной ответственности возможно, если установлено, что лицо не исполняет или ненадлежаще исполняет свои родительские обязанности. Необходимым условием уголовной ответственности является также жестокое обращение с несовершеннолетним. Согласно ст. 65 СК при осуществлении родительских прав родители не вправе причинять вред физическому и психическому здоровью детей, их нравственному развитию; способы воспитания детей должны исключать пренебрежительное, жестокое, грубое, унижающее человеческое достоинство обращение, оскорбление или эксплуатацию детей. Жестокое обращение может выражаться в причинении мучения или в истязании подростка. Определение понятий "мучение", "истязание" дано в разделе курса "Преступления против личности". Состав формальный, т.е. преступление считается оконченным независимо от наступления последствий.
  Доведение несовершеннолетнего до самоубийства путем жестокого обращения с ним квалифицируется по совокупности ст. 156 и ст. 110 УК. Исследователи отмечают увеличение латентной доли преступлений против несовершеннолетних. Так, социальной статистикой фиксируется среди несовершеннолетних до пяти самоубийств в день. Растет число малолетних самоубийц: по данным за 1992 г., среди 5-9-летних покончили с собой 26 человек, среди 10-14-летних - 303 ребенка. Специалисты утверждают, что большинство этих смертей спровоцированы жестоким обращением с детьми со стороны взрослых лиц, виновных в доведении потерпевших до самоубийства, а осуждено всего 9 из них*(484).
  Причинение легкого вреда здоровью и побои охватываются ст. 156 УК и дополнительной квалификации по ст. 115, 116 УК не требуют. Умышленное причинение тяжкого или средней тяжести вреда здоровью, а также истязание несовершеннолетнего квалифицируются по совокупности - ст. 156 и соответственно ст. 111, 112 или 117 УК. П.Я.Мшвениерадзе считает, что ст. 117 УК охватывается ст. 156*(485) УК. Это мнение вызывает возражение. Истязание в отношении заведомо несовершеннолетнего, предусмотренное п. "г" ч. 2 ст. 117 УК, наказывается лишением свободы на срок от трех до семи лет, т.е. это преступление является более общественно опасным, чем преступление, предусмотренное ст. 156 УК, наказуемое лишением свободы на срок до двух лет. Таким образом, преступление, предусмотренное п. "г" ч. 2 ст. 117 УК, не может охватываться ст. 156 УК.
  Ответственность за невыполнение родителями или лицами, их заменяющими, обязанностей по воспитанию и обучению детей, не сопряженное с жестоким обращением с ними, предусмотрена ст. 164 КоАП.
  Субъективная сторона преступления - прямой умысел: виновный сознает общественную опасность неисполнения или ненадлежащего исполнения обязанностей по воспитанию несовершеннолетнего, соединенного с жестоким обращением с потерпевшим, и желает действовать таким образом*(486).
  Субъект преступления специальный - родители, а также иные лица, на которых возложены обязанности по воспитанию несовершеннолетних. К таким лицам могут относиться усыновители, опекуны, попечители, приемные родители. Согласно указанию ст. 156 УК субъектами преступления могут быть также педагоги или другие работники образовательного, воспитательного, лечебного либо иного учреждения, обязанного осуществлять надзор за несовершеннолетним. Действия должностных лиц указанных учреждений, выразившиеся в превышении должностных полномочий, квалифицируются по ст. 286 УК.
  Злостное уклонение от уплаты средств на содержание детей и нетрудоспособных родителей (ст. 157 УК). Забота о детях, их воспитание являются равным правом и обязанностью родителей (п. 2 ст. 38 Конституции РФ). Развивая это положение, Семейный кодекс РФ возлагает на родителей обязанность содержать своих несовершеннолетних, а также нетрудоспособных совершеннолетних детей, нуждающихся в помощи (ст. 80, 85). От этой обязанности родители не освобождаются как в случае, когда дети помещены в детские учреждения и находятся на полном государственном обеспечении (ст. 84 СК), так и в случае лишения родительских прав (п. 2 ст. 71 СК). Злостное уклонение от этой обязанности влечет ответственность по ч. 1 ст. 157 УК. Преступление является довольно распространенным. Так, в 1995 г. преступлений, заключающихся в злостном уклонении от уплаты алиментов или от содержания детей, было совершено 57 418*(487), в 1997 г. - 44 295 (66,6% от общего количества преступлений, предусмотренных в гл. 20 УК 1996 г.), а в 1998 г. - 44 737 (66,7%).
  Объектом преступления являются здоровье и нормальное развитие детей, а также интересы нетрудоспособных совершеннолетних детей, нуждающихся в помощи. Потерпевшими могут быть несовершеннолетние, т.е. лица, не достигшие 18-летнего возраста, а также совершеннолетние нетрудоспособные, т.е. дети - инвалиды I или II группы.
  Объективная сторона преступления может быть выражена как в действии, так и бездействии. Под уклонением родителей от уплаты средств на содержание детей следует понимать не только прямой отказ от уплаты алиментов на содержание детей, но и сокрытие лицом своего действительного заработка, смену работы или места жительства с целью избежать удержаний по исполнительному листу, уклонение с той же целью от общественно полезного труда и иные действия, свидетельствующие об уклонении от уплаты средств на содержание детей.
  Уклонением от уплаты алиментов считается сокрытие виновным своего заработка не только по месту основной работы, но и по работе по совместительству.
  Является ли уклонение от уплаты средств на содержание детей злостным, решается в каждом конкретном случае с учетом продолжительности и причин неуплаты алиментов и других обстоятельств дела. О злостности могут свидетельствовать, например, повторность совершения аналогичного преступления, уклонение от уплаты, несмотря на соответствующие предупреждения, розыск обязанного выплачивать алименты лица ввиду сокрытия им своего места жительства.
  Преступление является длящимся. Оно считается оконченным с момента совершения указанных в законе действий и продолжается на стадии оконченного преступления до тех пор, пока не совершено действие, прекращающее злостное уклонение от уплаты алиментов (явка с повинной, обнаружение лица, скрывающегося от уплаты алиментов, и пр.), либо до наступления событий, прекращающих обязанность лица уплачивать алименты (смерть ребенка, на содержание которого взыскиваются алименты, достижение ребенком совершеннолетия). В последнем случае привлечение лица к ответственности возможно, если не истекли установленные ст. 78 УК сроки давности. Ответственность по ч. 1 ст. 157 УК наступает при наличии вступившего в законную силу решения суда или постановления судьи о взыскании средств на содержание ребенка.
  Субъективная сторона преступления - прямой умысел. Виновный сознает, что он, несмотря на решение суда, злостно уклоняется от уплаты средств на содержание несовершеннолетних детей или достигших 18-летнего возраста нетрудоспособных детей, и желает действовать таким образом.
  Субъектом преступления могут быть только родители и усыновители даже в случаях лишения родительских прав или отмены усыновления. Ответственность по ч. 1 ст. 157 УК наступает лишь тогда, когда эти лица имеют возможность выплачивать алименты. Нетрудоспособность исключает ответственность родителей и усыновителей по этой статье.
  Согласно ст. 87 СК содержание нетрудоспособных, нуждающихся в помощи родителей является обязанностью их совершеннолетних детей. Ответственность за злостное уклонение от уплаты по решению суда средств на содержание нетрудоспособных родителей предусмотрена ч. 2 ст. 157 УК.
  Объектом этого преступления являются здоровье родителей и их нормальное существование. Как и по ч. 1 ст. 157, ответственность по ч. 2 ст. 157 УК возможна лишь при наличии вступившего в силу судебного решения.
  Аналогичны с ч. 1 ст. 157 УК также объективная и субъективная стороны.
  Субъекты преступления - совершеннолетние трудоспособные дети, родные и усыновленные. Вместе с тем, согласно п. 5 ст. 87 СК РФ, дети могут быть освобождены от обязанности по содержанию своих нетрудоспособных нуждающихся родителей, если судом будет установлено, что родители уклонялись от выполнения обязанностей родителей. Дети освобождаются от уплаты алиментов также родителям, лишенным родительских прав.
  Уголовные кодексы ряда зарубежных государств также содержат разделы и главы, предусматривающие статьи об ответственности за преступления против семьи и несовершеннолетних. Так, разд. 12 УК ФРГ (_ 169-170) предусматривает ответственность за преступные деяния против гражданского состояния, брака и семьи; гл. VII УК Франции - за посягательства на несовершеннолетних и на семью, гл. ХХVI УК Польши - за преступления против семьи и опеки. Указанные Уголовные кодексы содержат статьи, предусматривающие ответственность за уклонение от установленной законом обязанности содержать несовершеннолетних и других членов семьи, нуждающихся в содержании (_ 170b УК ФРГ, ст. 227-3 УК Франции, ст. 209 УК Польши), за нарушение обязанности попечения и воспитания несовершеннолетнего (_ 170d УК ФРГ, ст. 227-17 УК Франции, ст. 207, 210 УК Польши), за подмену ребенка (_ 169 УК ФРГ, 227-13 УК Франции), за вовлечение несовершеннолетних в совершение преступления и антиобщественных действий (ст. 227-18, 227-19, 227-20, 227-21 УК Франции, ст. 208 Польши). Указанные уголовные кодексы предусматривают и некоторые другие составы, направленные на охрану семьи и несовершеннолетних. Так, ст. 227-1 УК Франции устанавливает ответственность за оставление несовершеннолетнего в возрасте не более 15 лет в каком бы то ни было месте, _ 171 УК ФРГ и ст. 206 УК Польши - за двоебрачие, _ 173 УК ФРГ - за сожительство между родственниками*(488).
 
 Глава IX. Преступления против собственности
 
 _ 1. Понятие и общая характеристика преступлений против собственности
 
  Глава 21 УК РФ носит название "Преступления против собственности". Охрана собственности от преступных посягательств является одной из задач Уголовного кодекса, закрепленных в ст. 2. Значение уголовно-правовой борьбы с преступлениями против собственности обусловлено прежде всего их криминологической характеристикой. Среди всех преступлений, зарегистрированных в Российской Федерации за последние годы, удельный вес преступлений против собственности составляет около 60%. Глава о преступлениях данной группы расположена в Кодексе непосредственно за разделом о преступлениях против личности. Согласно современному представлению о системе социальных ценностей, право собственности расценивается как важнейшее из социальных благ личности. Следовательно, посягательства на это благо являются, в широком смысле, посягательствами на личность.
  Общественная опасность хищений чужого имущества (основная группа преступлений против собственности) определяется еще и тем, что в своей массе они вносят дезорганизацию в экономическую жизнь страны, создают возможности для паразитического обогащения одних за счет других, негативно влияют на неустойчивых членов общества.
  Преступления против собственности примыкают, с одной стороны, к преступлениям против личности, с другой - к преступлениям в сфере экономической деятельности. Размещение гл. 21 в разд. VIII вместе с преступлениями в сфере экономической деятельности и преступлениями против интересов службы в коммерческих и иных организациях отвечает требованиям юридической техники. Но это нельзя рассматривать как формирование некоторого "надродового" объекта. Каждая из этих групп преступлений имеет свой родовой объект, обозначенный в названии главы.
  Преступления против собственности по традиции называют еще имущественными преступлениями. Именно так назывались они в заголовках соответствующих глав Уголовных кодексов 1922 г. и 1926 г. Оба понятия принято считать идентичными, поскольку большинство преступлений против собственности имеют своим предметом имущество. Однако название главы "Преступления против собственности" в Кодексе более уместно, поскольку содержит прямое указание на объект преступлений, а система Особенной части Кодекса построена в основном по признаку родового объекта.
  Выделяя преступления против собственности в самостоятельную главу, законодатель не дает определения их общего понятия. По-видимому, в этом нет особой необходимости. Даваемые в учебной литературе определения, по существу, сводятся к тому, что это деяния, посягающие на собственность как объект преступления, т.е. причиняющие вред данному объекту или создающие угрозу его причинения. Таким образом, в самом названии главы содержится указание на круг деяний, составляющих содержание этого понятия. Остается лишь определить собственность как родовой объект названной группы преступлений.
  В таком качестве собственность характеризуется как общественные отношения в сфере распределения материальных благ, предназначенных для индивидуального или коллективного потребления либо для осуществления производственной деятельности. В науке уголовного права существует мнение, что хищения нарушают также и отношения по производству материальных благ. Однако эти отношения нарушаются, во-первых, не всегда, во-вторых, не непосредственно хищением. Распределительные отношения нарушаются имущественными преступлениями как в своей динамике (процесс распределения), так и в статике (конечный момент распределения, состояние принадлежности, "присвоенности" материальных благ, обладание ими).
  В нормальных отношениях собственности одна сторона (собственник) владеет, пользуется, распоряжается имуществом по своему усмотрению, а другая сторона (несобственник, т.е. остальные лица) не препятствует ему в этом, в соответствии с чем переход имущества от собственника к другому лицу происходит только по воле собственника. Каждая кража и всякое другое преступление против собственности представляют общественную опасность, поскольку нарушают указанные отношения.
  Взгляд на собственность в роли объекта преступления как на общественные отношения позволяет понять, почему опасность каждого имущественного преступления не может определяться только размером материального ущерба, причиненного собственнику. Например, кража из кармана кошелька с небольшой суммой денег не причиняет значительного ущерба имущественным интересам потерпевшего. Но такая кража общественно опасна, потому что она противоправным образом нарушает условия реализации охраняемых законом общественных отношений собственности. Сказанное относится и к тем случаям, когда собственник вообще не несет материального ущерба (кража застрахованного имущества, неоконченное хищение).
  В судебной практике встречаются случаи осуждения за хищение имущества у лица, которое приобрело его неправомерным путем, например, добыло в результате браконьерства или скупки краденого, купило на доходы от незаконного предпринимательства, контрабанды, обмана потребителей, похитило у другого собственника. Наказание виновного в таком хищении не означает, что государство берет под защиту интересы неправомерного собственника. Наказание необходимо именно потому, что любое хищение нарушает общие для всех собственников условия реализации принадлежащих им имущественных прав.
  Легко заметить, что механизм нарушения отношений собственности в общих чертах одинаков при посягательствах на любую форму собственности и совершенных любым способом из числа названных в статьях гл. 21 УК.
  В преступлениях против собственности непосредственные объекты отдельных видов посягательств (кражи, мошенничества, грабежа и т.д.) совпадают с родовым. Нельзя признать удачным предложение отдельных авторов рассматривать в качестве непосредственного объекта конкретную форму собственности, определяемую принадлежностью похищенного имущества: "государственная, кооперативная, частная собственность"*(489); "государственная, частная, муниципальная собственность либо собственность отдельных организаций"*(490). Выделение непосредственного объекта целесообразно, когда дробление родового объекта на составные элементы имеет юридическое значение. В данном случае это недопустимо потому, что Конституция РФ провозгласила равную защиту любых форм собственности. Поэтому для квалификации кражи, присвоения, мошенничества и пр. не имеет значения, к какой форме собственности относится похищенное имущество. Пленум Верховного Суда РФ в постановлении от 25 апреля 1995 г. "О некоторых вопросах применения судами законодательства об ответственности за преступления против собственности" указал: "Поскольку закон не предусматривает... дифференциации ответственности за эти преступления в зависимости от формы собственности, определение таковой не может рассматриваться обязательным элементом формулировки обвинения лица, привлеченного к уголовной ответственности"*(491).
  Нельзя считать непосредственным объектом преступления субъективное право собственности, индивидуальный имущественный интерес. С точки зрения теории уголовного права объектом преступления не может быть право ни в объективном, ни в субъективном смысле. Такая роль отводится только общественным отношениям. Право собственности не прекращается в результате хищения вещи, которую собственник может истребовать из чужого незаконного владения и даже от добросовестного приобретателя (ст. 235, 301, 302 ГК). На практике признание индивидуального имущественного интереса объектом преступления приводит "в тупик", поскольку не позволяет считать преступлением против собственности упомянутые выше ситуации, когда этот интерес либо вообще не страдает, либо не подлежит правовой защите.
  Наконец, следует отметить, что не является непосредственным объектом похищаемое имущество, которое в преступлениях против собственности играет роль предмета посягательства (понятие имущества рассматривается ниже). Законы логики не позволяют считать непосредственным объектом преступления что-либо, кроме общественных отношений, поскольку они составляют общий и родовые объекты всех преступлений.
  Некоторые из преступлений, предусмотренных гл. 21 УК, являются двуобъектными. Это характерно в первую очередь для преступлений против собственности, связанных с применением насилия: насильственный грабеж (п. "г" ч. 2 ст. 161 УК), разбой (ст. 162), вымогательство (ст. 163), угон транспортного средства с применением насилия (п. "в" ч. 2 и ч. 4 ст. 166). В насильственных имущественных преступлениях основным объектом является собственность, а дополнительным - личность потерпевшего. Выделение основного непосредственного объекта проводится не по степени значимости охраняемых благ (личность в этом смысле важнее), а по связи с родовым объектом.
  И в ненасильственных преступлениях против собственности иногда можно обнаружить дополнительный объект. Так, в составе кражи с проникновением в жилище дополнительным объектом является неприкосновенность жилища, а в составе умышленного уничтожения или повреждения имущества, совершенного путем поджога, взрыва или иным общеопасным способом, общественная безопасность.
  Необходимо заметить, что большое число норм в других главах УК имеет дополнительным объектом (обязательным или факультативным) отношения собственности. Следовательно, уголовно-правовая защита собственности осуществляется и путем применения этих норм.
 
 _ 2. Развитие российского законодательства о преступлениях против собственности
 
  Понятие, систему и отдельные виды преступлений против собственности невозможно правильно оценить без обращения к предшествующему законодательству. Начиная с древнейших времен нормы об имущественных преступлениях наряду с нормами о посягательстве на жизнь и здоровье составляли основу уголовного законодательства на любом этапе его кодификации. Российское законодательство не было исключением. На протяжении веков шло поступательное развитие этой важной группы норм. Определенным итогом данного процесса явилось издание XV тома Свода законов Российской империи, а затем, на его основе, первого российского уголовного кодекса - Уложения о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. В нем значительное место занимали нормы об имущественных преступлениях ("о преступлениях противу имущества").
  Эти нормы с изменениями, внесенными в 1885 г., применялись до начала советского периода. Однако их излишняя казуистичность, архаичность, отставание от социально-экономического развития России ощущались уже в XIX в. Подготовка реформы уголовного законодательства заняла несколько десятилетий и завершилась принятием Уголовного уложения 1903 г. Этот кодекс в целом отличался высоким уровнем юридической техники, более строгой внутренней структурой, относительно небольшим объемом.
  Так и не введенное в действие в большей своей части, Уложение 1903 г. тем не менее повлияло на последующее развитие российского уголовного законодательства вплоть до наших дней. Многие положения Уголовного кодекса 1996 г., касающиеся преступлений против собственности, соединяет с Уложением 1903 г. своеобразный мост, перекинутый через законодательство советского периода.
  В развитии системы имущественных преступлений в Уголовном уложении нашли отражение в первую очередь общие тенденции, характерные для кодификации российского уголовного законодательства на рубеже ХХ в. Стремление избавиться от излишней казуистичности норм, максимально упростить их видно из сопоставления соответствующих норм в старом и новом законодательстве. Так, если в Уложении о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. имелось около 60 статей, устанавливающих ответственность за различные виды краж, грабеж и разбой, то в Уложении 1903 г. таких норм всего девять*(492). Существенно было сокращено число квалифицирующих обстоятельств в статьях об имущественных преступлениях. Уложение о наказаниях изобиловало такими обстоятельствами: в статьях о корыстных имущественных преступлениях их насчитывалось около 70, а с учетом альтернативных признаков - свыше 100. Уложение 1903 г. ограничивалось всего 17 квалифицирующими признаками*(493). Даже чисто количественное сравнение Уложения 1903 г. с действующим ныне Уголовным кодексом РФ показывает, что тенденция к переходу от чрезмерно казуистических норм к более общим оказалась весьма устойчивой в отечественном уголовном законодательстве.
  Другой момент, также соответствующий общим особенностям Уложения 1903 г., относится к построению санкций за имущественные преступления. На фоне общего снижения репрессивности норм об имущественных преступлениях выделялись суровые наказания за насильственные виды похищения (разбой, включающий также насильственный грабеж, и вымогательство). Резко повышалась ответственность за многократный специальный рецидив (ст. 586, 587). Последнее положение в дальнейшем исчезло из отечественного законодательства. В настоящее время аналогичное квалифицирующее обстоятельство закреплено в частях третьих ст. 158-163 и 165 УК, поскольку специальный рецидив в имущественных преступлениях криминологами оценивается как признак профессиональной преступности.
  Основу системы санкций за имущественные преступления Уложение 1903 г. составляло лишение свободы различных видов и сроков, однако предусматривался и денежный штраф (пеня).
  Одним из недостатков Уложения о наказаниях 1845 г., по мнению редакционной комиссии, были чрезмерно жесткие рамки санкций, не оставлявшие простора для учета индивидуальных особенностей конкретного преступления. Например, в зависимости от того, в который раз совершалась кража, она наказывалась заключением в арестном доме на срок от трех с половиной до четырех лет, от четырех лет до четырех с половиной и т.д.
  Профессор В.В.Есипов с удовлетворением отмечал, что с новым Уложением прежняя, чисто механическая, такса наказаний прекратила свое существование. "И совершенно основательно: современное истинно "правовое" государство должно было быть не аптекою, где на аптекарских весах взвешивают проступки и соответствующие им наказания, не таможнею, где взимают строго определенные штрафы за переход границы дозволенного, - оно должно быть прежде всего источником любви и попечения, в котором нравственно нездоровые, порочные члены общества находили бы исцеление и очищение, а не смерть и уничтожение. Ко всему этому, насколько возможно, стремится и наш новый кодекс 1903 года"*(494).
  В установлении более широких рамок между максимумом и минимумом санкций прогрессивные российские юристы видели расширение возможностей для индивидуализации наказания, большее доверие к суду в деле выбора вида и меры наказания*(495). И в наше время широкие пределы наказуемости имущественных преступлений (главным образом путем применения альтернативных санкций) следует рассматривать в качестве достоинства Уголовного кодекса РФ, а отнюдь не его недостатка, как полагают некоторые критики.
  Составители Уложения 1903 г. исходили из наличия родового понятия "похищения" или "имущественного хищничества", близкого к современному общему понятию хищения. В историческом обзоре русского и зарубежного законодательства, вплоть до Уложения 1845 г., отмечалось, что сложившиеся историческим путем различия между отдельными видами похищения покоятся на малосущественных оттенках такой преступной деятельности, в связи с чем в первоначальном проекте предполагалось объединить все случаи похищения чужого имущества "в одно общее понятие имущественного хищничества". Это поддержали многие юристы, в том числе немецкие ученые. Однако в дальнейшем было признано, что подобное решение, "хотя и правильное теоретически, было бы чересчур резким и потому нежелательным уклонением от действующей системы"*(496). На этом частном примере видно бережное отношение составителей Уложения 1903 г. к сохранению правовых традиций, стремление избежать ненужной их ломки.
  И все же система имущественных преступлений в проекте Уложения 1903 г. подверглась пересмотру, главным образом в направлении ее укрепления и упрощения. "Не подлежит никакому сомнению и подтверждается всеми полученными Комиссией замечаниями, что усвоенное действующим законодательством деление имущественных хищений представляется чересчур дробным и нуждается в возможном упрощении"*(497).
  Система корыстных имущественных преступлений в Уложении 1903 г. выглядит следующим образом. Центральное место занимают нормы о похищении, которое предполагает, по мнению комментаторов, нарушение права не только собственности на вещь, но и фактического обладания ею.
  Видами похищения, согласно гл. 32 Уложения, являются воровство, разбой и вымогательство. Воровством признается тайное или открытое хищение чужого недвижимого имущества с целью присвоения. Похищение имущества посредством насилия над личностью (включая, в частности, приведение в бессознательное состояние) признается разбоем (ст. 589). Таким образом, из законодательства исключено понятие грабежа. К похищению относилось и вымогательство, признаки которого в основном сохранились неизменными до нашего времени. За пределами похищения остались необъявление о находке, присвоение вверенного имущества и злоупотребление доверием, поскольку, по принятой законодателем концепции, указанные деяния не нарушают фактического обладания вещью. В отдельную главу выделялись нормы о мошенничестве, при этом авторы исходили из того, что обманная деятельность может быть средством не только похищения чужого движимого имущества, но и преступного приобретения вообще всяких имущественных прав. Здесь законодатель оказался не вполне последователен, поскольку и вымогательство может быть средством приобретения таких прав и различных выгод имущественного характера, что не помешало объединить его в одну главу с воровством и разбоем.
  Закрепленная в Уложении 1903 г. система видов (форм) хищения (похищения) повлияла на все последующее развитие законодательства об имущественных преступлениях.
  Представляет интерес решение вопроса о влиянии стоимости похищенного на ответственность. Русская правовая традиция долгое время игнорировала возможность дифференциации уголовной ответственности в зависимости от стоимости похищенного. К моменту создания Свода Законов 1832 г. только один источник - Воинский устав Петра I - знал такое деление (до 20 руб. и более).
  Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. (и последующие редакции) под влиянием германского права разделило кражу на 6 степеней в зависимости от цены украденного (до 1 руб. 50 коп.; от 1 руб. 50 коп. - до 3 руб.; 3 руб. - 4 руб. 50 коп.; 4 руб. 50 коп. - 6 руб.; 6 руб. - 30 руб., свыше 30 руб.). Подобное жесткое и чересчур дробное деление вызывало возражение против самого принципа, компрометировало его. Поэтому в первоначальном проекте Уложения 1903 г. предполагалось отказаться от такого построения норм об имущественных преступлениях. Но, исходя из практических соображений, решено было этот принцип сохранить, но в усовершенствованном виде. "Если не делать различия в наказуемости присвоения и похищения чужого имущества по стоимости последнего, то в таком случае пришлось бы такие посягательства на всякую сумму считать простыми"*(498). Применение же наказания за простую кражу при очень крупной сумме хищения представлялось составителям безусловно недостаточным.
  В ст. 581 Уложения 1903 г. предусмотрена дифференцированная ответственность за воровство в зависимости от цены похищенного (до 50 коп.; от 50 коп. до 500 руб.; свыше 500 руб.). К сожалению, данный подход не был воспринят первым Уголовным кодексом советского периода, а постановление ЦИК и СНК СССР от 7 августа 1932 г.*(499) вообще признало не имеющим значение размер хищения. В последующем законодательстве указанный принцип применялся только в отношении хищения социалистического имущества. Представляется необходимым в дальнейшем дифференцировать ответственность в зависимости от стоимости похищенного имущества, кому бы оно ни принадлежало, как это и было предусмотрено в проекте Уголовного кодекса РФ 1992 г. Не имея возможности здесь подробно рассмотреть квалифицирующие признаки хищений по Уложению, хотелось бы отметить, что наряду с совершением преступления несколькими лицами (обычно в сочетании с другими отягчающими обстоятельствами) закон особо выделял совершение хищения шайкой, признаками которой являлись, по мнению комментаторов, организованность и устойчивость. Таким образом, понятие "шайка" послужило прототипом организованной группы в современном понимании.
  Среди особенностей Уложения 1903 г., касающихся имущественных преступлений, обращает на себя внимание введение привилегированного состава воровства: когда "виновный до провозглашения приговора, резолюции или решения о виновности добровольно возвратил похищенное или иным способом удовлетворил потерпевшего" (ст. 581). Придание добровольному возмещению ущерба значения особо смягчающего обстоятельства по делам о хищениях (вплоть до полного освобождения от ответственности) и в действующем российском законодательстве можно было бы использовать для стимулирования виновных к минимизации последствий своего преступления.
  Октябрьская революция ознаменовала переход к новому социально-экономическому строю, при котором особое значение придавалось охране и укреплению социалистической собственности. Уже на второй день после переворота Декрет о земле установил: "Какая бы то ни была порча конфискуемого имущества, принадлежащего отныне всему народу, объявляется тяжким преступлением, караемым революционным судом"*(500). Указание на необходимость борьбы с хищениями государственного имущества мы находим и в других декретах, изданных в 1917-1921 гг., т.е. до первой кодификации советского уголовного законодательства. Дела о наиболее опасных имущественных преступлениях обычно изымались из общей подсудности и рассматривались революционными трибуналами и органами ВЧК. Повышенное внимание к охране государственного имущества было обусловлено не только экономическими и идеологическими причинами, но и необходимостью перестройки народного правосознания. В российской народной традиции резко отрицательное отношение к ворам, мошенникам, поджигателям и конокрадам уживалось со взглядом на казенное имущество как на бесхозное, не заслуживающее уважения.
  До принятия первого советского уголовного кодекса не существовало единой системы норм о преступлениях против собственности с четко очерченными составами преступлений и соответствующими санкциями. Однако в некоторых декретах делались попытки сформулировать конкретные нормы. Так, декрет ВЦИК и СНК РСФСР от 1 июня 1921 г. "О мерах борьбы с хищениями из государственных складов и должностными преступлениями, способствующими хищениям" содержал подробный перечень уголовно наказуемых деяний. В их числе: незаконный отпуск товаров лицам, работающим в органах снабжения, заготовки и производства; сокрытие в целях хищения от учета предметов производства лицами административного и складского персонала; содействие хищениям и умышленное невоспрепятствование хищениям со стороны лиц, охраняющих складские помещения; получение заведомо незаконным путем товаров из государственных складов, баз, распределителей, заводов, мельниц, ссыпных пунктов в целях спекуляции и т.д. Все виды хищения наказываются лишением свободы со строгой изоляцией на срок не ниже трех лет, а при отягчающих обстоятельствах (многократность деяний, массовый характер хищений, ответственная должность виновного и др.) - расстрелом*(501).
  Аналогичные нормы предусматривались декретом ВЦИК и СНК РСФСР от 1 сентября 1921 г. "Об установлении усиленной ответственности для лиц, виновных в хищении грузов во время перевозки их". Декретом устанавливалась суровая ответственность вплоть до высшей меры наказания - расстрела для лиц, перевозивших грузы гужевым, водным и другим путем, а также наблюдавших за этими перевозками агентов, уличенных в хищении грузов в пути*(502).
  Что касается менее опасных хищений государственного имущества, а также краж, грабежа, мошенничества и других посягательств на личную собственность, то они также наказывались, о чем свидетельствуют статистические данные и отчеты Народного комиссариата юстиции, периодически издававшиеся "Ведомости справок о судимости". Поскольку с конца 1918 г. судам запрещалось ссылаться на дореволюционное законодательство, а новые нормы не охватывали всех имущественных преступлений, суды руководствовались по-прежнему революционным (социалистическим) правосознанием и отчасти традиционными правовыми представлениями об этих преступлениях и их видах. Таким образом, в рассматриваемый период были и имущественные преступления, и наказания за них, не хватало "только" соответствующих законов.
  После принятия Уголовного кодекса РСФСР 1922 г. ответственность за имущественные преступления стала определяться на основании соответствующих его статей.
  Преступлениям против собственности в Особенной части Кодекса 1922 г. была посвящена гл. VI "Имущественные преступления". Предусматривалась ответственность за традиционные виды посягательств на отношения собственности, такие как кража, грабеж, разбой, присвоение или растрата, мошенничество, вымогательство, шантаж, умышленное истребление или повреждение имущества. Наряду с этими составами преступлений в главе имелись и такие, которые впоследствии были отнесены к другим разделам, с учетом объекта посягательства (покупка заведомо краденного, подделка документов, фальсификация, ростовщичество, самовольное пользование чужим товарным знаком).
  Диспозиции большинства норм были описательными, содержали четкие признаки конкретных преступлений. В примечании к ст. 187 УК, устанавливавшей ответственность за мошенничество, давалось определение понятия "обман": "Обманом считается как сообщение ложных сведений, так и заведомое сокрытие обстоятельств, сообщение о которых было обязательно". Это определение не было воспроизведено в последующем законодательстве, но до настоящего времени играет важную роль в теории уголовного права и судебной практике.
  Ответственность за ненасильственные формы хищения (кражу и мошенничество) дифференцировалась также в зависимости от формы собственности, хотя и не столь резко, как в дальнейшем. Так, простая кража у частного лица каралась принудительными работами на срок до шести месяцев или лишением свободы на шесть месяцев (п. "а" ст. 180 УК), а такая же кража из государственных или общественных складов и учреждений - лишением свободы на срок до одного года или принудительными работами на тот же срок (п. "г" ст. 180 УК). Наиболее опасным видом кражи признавалось и наказывалось лишением свободы на срок не ниже трех лет или высшей мерой наказания хищение из государственных складов, вагонов, судов и других хранилищ, производившееся систематически, или совершенное ответственными должностными лицами, или в особо крупных размерах похищенного (п. "з" ст. 180 УК). Эта норма несла на себе печать упомянутых декретов от 1 июня и 1 сентября 1921 г.
  Однако в скором времени п. "з" ст. 180 был исключен из Уголовного кодекса РСФСР и вместо него появилась ст. 180-а. Отличие ее было в том, что после слов "систематически" были добавлены слова "как путем кражи, так равно и путем учинения подлогов, составления неправильных актов и тому подобных преступных действий"*(503).
  Это дополнение имело важное значение для российского уголовного права. Здесь впервые термин "хищение" вполне определенно употребляется законодателем как родовое понятие по отношению к различным формам завладения имуществом. Н.В.Крыленко в своем докладе на сессии ВЦИК специально подчеркнул, что ст. 180-а предусматривает более широкий состав преступления, чем кража: "Эта статья преследует теперь уже не только кражу, а и подлог, хищение, разные манипуляции хищников разного рода. Все это выделено из статьи о краже; порвана искусственная связь и сделана особая статья 180-а"*(504).
  Мошенничество в ст. 187 этого Кодекса определялось как "получение с корыстной целью имущества или права на имущество путем злоупотребления доверием или обмана" и каралось принудительными работами на срок до шести месяцев или лишением свободы на шесть месяцев. А ст. 188 карала лишением свободы на срок до одного года за "мошенничество, имевшее своим последствием убыток, причиненный государственному или общественному учреждению".
  Нормы о насильственных преступлениях против собственности (грабеж, разбой, вымогательство) не предусматривали дифференциации ответственности в зависимости от формы собственности. Ответственность же за присвоение или растрату дифференцировалась в зависимости от того, кто был субъектом преступления: частное лицо (ст. 185) или должностное (ст. 186).
  Предусматривались два вида грабежа. Простой грабеж, т.е. "открытое хищение чужого имущества в присутствии лица, обладающего или владеющего им, но без насилия над его личностью" карался принудительными работами или лишением свободы на срок до одного года (ст. 182). Более опасным видом был "грабеж, соединенный с насилием, не опасным для жизни и здоровья потерпевшего", который карался лишением свободы на срок не ниже трех лет со строгой изоляцией (ст. 183). Выделение насильственного грабежа в самостоятельный состав преступления, к сожалению, не было воспринято последующим законодательством. Лишь в проекте Уголовного кодекса 1992 г. предлагалась и обосновывалась такая конструкция*(505).
  Для отдельных видов имущественных посягательств кодекс 1922 г. предусматривал повышенную ответственность при наличии квалифицирующих признаков (группа, промысел). Особенно много их было в ст. 180 о краже. Характерно, что иногда сочетание двух квалифицирующих признаков образовывало новый, еще более тяжкий признак. Этот прием в настоящее время не используется законодателем.
  Важно отметить, что разработанная в первом советском уголовного кодексе система имущественных преступлений, равно как и описание отдельных составов, их квалифицирующих признаков были выполнены на высоком юридическом уровне и послужили основой для дальнейшего развития законодательства по борьбе с этими преступлениями. Многие формулировки этого Кодекса используются российским уголовным правом в настоящее время.
  Уголовный кодекс РСФСР 1926 г., изданный в соответствии с общесоюзными Основными началами 1924 г., сохранил преемственную связь с Уголовным кодексом 1922 г. Ни система имущественных преступлений, ни конструкция отдельных составов не претерпели существенных изменений. Основные отличия состояли в следующем. Было установлено еще более дробное деление кражи на виды. В некоторых пунктах ст. 162 упоминалось альтернативно несколько квалифицированных видов кражи. Например, по п. "в" ст. 162 наказывалось также похищение чужого имущества, "совершенное с применением технических средств, или неоднократно, или по предварительному сговору с другими лицами, а равно, хотя и без указанных условий, совершенное на вокзалах, пристанях, пароходах, в вагонах и гостиницах". Одновременное наличие нескольких квалифицирующих признаков образовывало самостоятельный, более опасный вид кражи, например в п. "г" ст. 162.
  В соответствии с общими направлениями уголовной политики того времени Уголовный кодекс 1926 г. снизил санкции за имущественные преступления по сравнению с прежним уголовным кодексом. Так, простая кража (п. "а" ст. 162) наказывалась лишением свободы или принудительными работами на срок до трех месяцев, а совершенная повторно - лишением свободы на срок до шести месяцев. После отказа уголовного законодательства от кратких сроков лишения свободы*(506) за указанные преступления могли назначаться только исправительно-трудовые работы. Максимальное же наказание за кражу личного имущества по п. "в" ст. 162 составляло лишение свободы на срок до одного года, а за кражу из государственных и общественных складов при особо отягчающих обстоятельствах - лишение свободы на срок до пяти лет (п. "д" ст. 162). Максимальный срок лишения свободы по Кодексу 1926 г. составлял 10 лет. Нормы, подобной ст. 180-а УК 1922 г., в этом кодексе не сохранилось.
  В 30-е годы начался процесс усиления репрессивного характера многих уголовно-правовых норм. В числе первых законодательных новелл этого периода следует назвать постановление ЦИК и СНК СССР "Об охране имущества государственных предприятий, колхозов и кооперации и укреплении общественной (социалистической) собственности" от 7 августа 1932 г.*(507) Это постановление, как акт высшей юридической силы, вошло в историю под кратким названием "закон от 7 августа 1932 г.". В преамбуле подчеркивалось, что "общественная собственность (государственная, колхозная, кооперативная) является основой советского строя, она священна и неприкосновенна, и люди, покушающиеся на общественную собственность, должны быть рассматриваемы как враги народа". Задача укрепления социалистической собственности решалась путем установления самой суровой репрессии за хищение грузов на железнодорожном и водном транспорте, а также за хищение (воровство) кооперативного и колхозного имущества. В обоих случаях предписывалось применять в качестве меры судебной репрессии высшую меру социальной защиты - расстрел с конфискацией всего имущества и с заменой при смягчающих обстоятельствах лишением свободы на срок не ниже 10 лет с конфискацией имущества.
  Установленные законом санкции были чрезмерно высокими и почти не оставляли возможности для дифференциации ответственности и индивидуализации наказания. Выражение "не ниже десяти лет" означало абсолютно определенную санкцию, поскольку согласно ст. 18 Основных начал 1924 г. и ст. 28 УК 1926 г. лишение свободы не могло назначаться на срок свыше десяти лет. Закон возродил ранее введенное ст. 180-а УК 1922 г. родовое понятие хищения, однако границы его представлялись в то время слишком размытыми. Специальными законодательными актами и директивными указаниями в 1933-1934 гг. применение Закона от 7 августа 1932 г. было распространено на такие действия, которые хищениями не являлись (саботаж сельскохозяйственных работ, преуменьшение норм высева, уничтожение лошадей, умышленная поломка тракторов и машин, незаконное расходование гарнцевого сбора и др.).
  Поскольку ни одна статья Уголовного кодекса 1926 г. об имущественных преступлениях не была отменена и изменена, возникла проблема соотношения этих норм с нормами Закона от 7 августа 1932 г. Эта проблема была в 30-е годы решена следующим образом: Закон от 7 августа стал применяться только к наиболее опасным видам хищения государственного, колхозного (кооперативного) или общественного имущества, независимо от способа совершения. Наиболее опасными признавались хищения, совершенные организованной группой, или в крупных размерах, или систематически. Менее опасные хищения социалистического имущества, как и преступления против личной собственности граждан, квалифицировались по соответствующим статьям Уголовного кодекса 1926 г.
  Создавалось впечатление, что хищение отличается от других имущественных преступлений не способом нарушения отношений собственности, а масштабом деяния, размером причиненного вреда. Не случайно до сих пор в обыденном правовом сознании бытует ошибочное представление, будто особо крупная кража может быть названа хищением, а кража в небольших размерах - просто кражей. Термин "мелкое хищение" вошел в употребление только с 1955 г.*(508)
  В годы Великой Отечественной войны был издан ряд законодательных актов, направленных на усиление ответственности за некоторые преступления против социалистической собственности, не подпадавшие под действие Закона от 7 августа 1932 г. Например, указом Президиума Верховного Совета СССР от 23 июня 1942 г. "Об ответственности за хищения горючего в МТС и совхозах" было установлено наказание за это преступление в виде тюремного заключения на срок от трех до пяти лет. В некоторых случаях судебная практика шла по пути более широкого применения Закона от 7 августа 1932 г. по сравнению с довоенным временем, особенно когда это касалось хищения воинских грузов на транспорте (даже не в крупных размерах), тормозных ремней или щитов для снегозадержания. Одновременно происходило усиление ответственности за преступления против личной собственности. Однако это делалось не путем внесения изменений в Уголовный кодекс 1926 г., а расширительным толкованием некоторых квалифицирующих признаков имущественных преступлений применительно к условиям военного времени.
  Так, Пленум Верховного Суда СССР 8 января 1942 г. дал указание судам все кражи, совершенные с использованием условий военного времени, квалифицировать как наиболее опасный вид кражи личной собственности по п. "г" ст. 162 УК 1926 г. Практика относила к ним кражи во время воздушных налетов или обворовывание квартир эвакуированных жителей. В особо опасных случаях (групповое хищение, неоднократность, рецидив) такие преступления квалифицировались по аналогии как бандитизм (ст. 16 и 593 УК).
  Постановление Пленума Верховного Суда СССР от 6 мая 1943 г. "О квалификации кражи личного имущества граждан, совершенной в местах общественного пользования" распространило действие п. "в" ст. 162 УК, где казуистично перечислялись некоторые места совершения краж ("на вокзалах, пристанях, пароходах, в вагонах и гостиницах"), на все места общественного пользования. Практика относила к ним карманные кражи, совершенные в трамвае или в очереди за хлебом.
  После окончания войны приведенные указания, рассчитанные на военный период, утратили силу. Вновь обострилась проблема чрезмерно мягких санкций за преступления против личной собственности и большого разрыва между наказуемостью преступлений против разных форм собственности. Эта проблема была своеобразно решена в указах Президиума Верховного Совета СССР от 4 июня 1947 г.*(509)
  Указы установили суровую ответственность за преступления против собственности, сохранив дифференцированный подход к охране различных форм собственности. При этом разрыв между наказуемостью хищений социалистического имущества и преступлений против личной собственности граждан был сокращен путем резкого повышения санкций за последние. По указу "Об уголовной ответственности за хищение государственного имущества" кража, присвоение, растрата или иное хищение государственного имущества наказывались лишением свободы, заключением в исправительно-трудовом лагере на срок от семи до десяти лет с конфискацией имущества или без конфискации (ст. 1). Хищение, совершенное "повторно, а равно совершенное организованной группой (шайкой) или в крупных размерах" наказывалось лишением свободы на срок от 10 до 25 лет с конфискацией имущества (ст. 2). Те же действия в отношении колхозного, кооперативного или иного имущества наказывались по ч. 3 и 4 ст. 2 Указа несколько меньшими сроками заключения. Одновременно было впервые введено наказание за недонесение о хищении при отягчающих обстоятельствах (ст. 5).
  По Указу "Об усилении охраны личной собственности граждан" наказание за кражу личного имущества граждан составляло от пяти до шести лет лишения свободы, а при отягчающих обстоятельствах ("Кража, совершенная воровской шайкой или повторно") - от шести до десяти лет. За разбой устанавливалось наказание в виде лишения свободы на срок от 10 до 15 лет с конфискацией имущества, а при отягчающих обстоятельствах - от 15 до 20 лет с конфискацией имущества. При этом были изменены понятия кражи и разбоя. Кражей стало называться тайное или открытое хищение имущества. Разбой же определялся в Указе как "нападение с целью завладения чужим имуществом, соединенное с насилием или угрозой применения насилия". При этом характер насилия не указывался. Оно могло быть и не опасным для жизни и здоровья, поскольку среди квалифицированных видов этого преступления предусматривался "разбой, соединенный с насилием, опасным для жизни и здоровья потерпевшего, или с угрозой смертью или тяжким телесным повреждением". Таким образом, понятие грабежа исчезло из закона. Оно растворилось в признаках кражи и разбоя.
  Нормы общесоюзных указов от 4 июля 1947 г. не были инкорпорированы в текст Уголовного кодекса РСФСР (в это время активизировалась подготовка Уголовного кодекса СССР*(510)). Постановлением Пленума Верховного Суда СССР от 22 августа 1947 г. был утвержден перечень статей Уголовного кодекса РСФСР, которые не подлежали применению. Хищение государственного или общественного имущества, совершенное в любой форме, квалифицировалось по Указу от 4 июля 1947 г. Что касается преступлений против личной собственности, то по Указу квалифицировались только кража и разбой, а в отношении остальных продолжал действовать Кодекс 1926 г. Это породило новую диспропорцию в санкциях. Так, если кража личного имущества могла повлечь наказание до 10 лет лишения свободы, а разбой - до 20 лет, то максимум санкции за мошенничество составлял 2 года, а за вымогательство - 3 года.
  Суровость указов выражалась не только в огромных сроках лишения свободы (на фоне отмены смертной казни за хищение это не так поражало), но и в сокращении возможности для дифференциации ответственности и индивидуализации наказания. Хищения социалистического имущества наказывались независимо от их формы. Минимальные размеры санкций по обоим указам были завышены. Суды были вынуждены чаще прибегать к назначению ниже низшего предела санкции и к условному осуждению, а в последние годы существования указов такая практика стала преобладать. Не способствовало дифференциации ответственности и сокращение квалифицирующих признаков, а также изменение их содержания. К крупному размеру хищения была приравнена по наказуемости простая повторность. В то же время упоминавшийся в указах квалифицирующий признак совершения хищения организованной группой (шайкой) Пленум Верховного Суда СССР в постановлении от 28 мая 1954 г. истолковал расширительно как совершение преступления "по предварительному сговору организовавшейся для этой цели группой лиц". Попытки толкования этого признака на основе традиционного представления о шайке (организованной группе) были отвергнуты как "вредные и порочные"*(511).
  Принятие в 1958 г. новых Основ уголовного законодательства и проявившаяся в этот период тенденция к укреплению принципа законности в борьбе с преступностью нашли отражение и в нормах Уголовного кодекса РСФСР 1960 г. об ответственности за имущественные преступления. Но еще сохраняла силу одна из важнейших идеологических догм социализма - о преимущественной охране уголовным законом всего государственного и общественного и о второстепенном значении защиты личности и ее интересов. В силу этой концепции аналогичные преступления против социалистической и личной собственности были размещены в различных главах Уголовного кодекса. Глава вторая "Преступления против социалистической собственности" располагалась сразу же после главы "Государственные преступления", а глава о преступлениях против личной собственности граждан была отнесена на пятое место.
  Приоритет защиты социалистической собственности скрупулезно соблюдался и в установлении санкций за одинаковые преступления как простого вида, так и квалифицированные. Так, максимум наказания за простую кражу государственного или общественного имущества составлял три года лишения свободы, а за такую же кражу личного имущества - два года. Наиболее тяжкий вид хищения социалистического имущества путем кражи наказывался 15 годами лишения свободы с конфискацией имущества, а после введения 25 июля 1962 г. ст. 93.1 УК за кражу и другие хищения в особо крупных размерах могла быть применена смертная казнь. Максимум же наказания за кражу личного имущества составлял 10 лет лишения свободы с конфискацией имущества. Среди форм хищения социалистической собственности были предусмотрены присвоение, растрата и хищение путем злоупотребления служебным положением. Аналогичных составов не было в главе о преступлениях против личной собственности.

<< Пред.           стр. 8 (из 12)           След. >>

Список литературы по разделу