<< Пред.           стр. 5 (из 16)           След. >>

Список литературы по разделу

  В литературе обоснованно высказано мнение, что если деньги и иные материальные ценности и услуги передаются непосредственно не лицу, выполняющему управленческие функции, а членам его семьи или другим близким для него людям, то такие действия следует рассматривать как коммерческий подкуп в форме "незаконной передачи" (ч. 1 ст. 204 УК)*(134). К сказанному следует добавить: если эти действия выполняются с ведома лица, выполняющего управленческие функции. Такая позиция отражена в п. 9 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 10 февраля 2000 г. N 6 "О судебной практике по делам о взяточничестве и коммерческом подкупе".
  Состав рассматриваемого преступления формальный и считается оконченным с момента принятия лицом, выполняющим управленческие функции в коммерческой или иной организации, хотя бы части незаконного вознаграждения либо части услуг имущественного характера, независимо от того, совершены или нет в пользу лица, дающего вознаграждение, какие-либо действия. В случае непринятия незаконного вознаграждения действия лица, дающего его, следует квалифицировать как покушение на коммерческий подкуп по ст. 30 и соответствующей части ст. 204 УК*(135).
  Не может быть квалифицировано как покушение на коммерческий подкуп высказанное намерение лица дать или получить деньги, ценные бумаги, иное имущество либо предоставить возможность незаконно пользоваться услугами материального характера в случаях, когда лицо для реализации высказанного намерения никаких конкретных действий не предпринимало.
  Для признания коммерческого подкупа оконченным преступлением не требуется, чтобы служащий, принявший вознаграждение, совершил какое-либо ответное действие с использованием своего служебного положения в пользу дающего, поскольку эти действия не входят в объективную сторону рассматриваемого состава преступления и находятся за его пределами. В том случае если подкупленный служащий совершил в пользу дающего какие-либо действия, содержащие состав самостоятельного преступления, то они требуют дополнительной квалификации.
  Деяния лиц, выполняющих роль посредников при коммерческом подкупе, квалифицируются как пособничество в нем (ч. 5 ст. 33 УК).
  С субъективной стороны рассматриваемое преступление предполагает вину только в форме прямого умысла. Виновный сознает, что незаконно передает лицу, выполняющему управленческие функции в коммерческой или иной организации, деньги, ценные бумаги или иное имущество либо незаконно оказывает ему услугу имущественного характера за совершение в его интересах какого-либо действия, и желает этого.
  Обязательным признаком субъективной стороны преступления является цель побудить лицо, выполняющее управленческие функции в коммерческой или иной организации, совершить в интересах предоставившего вознаграждение какое-либо действие в связи с занимаемым им служебным положением.
  Субъектом преступления является физическое вменяемое лицо, достигшее 16-летнего возраста.
  Квалифицированными видами деяния, согласно ч. 2 ст. 204 УК, являются передача предмета коммерческого подкупа: а) неоднократно; б) либо группой лиц по предварительному сговору; в) или организованной группой.
  Под неоднократностью следует понимать незаконную передачу лицу, выполняющему управленческие функции в коммерческой или иной организации, денег, ценных бумаг или иного имущества и т.д. не менее двух раз, при этом, если лицо в установленном законом порядке не было освобождено от уголовной ответственности за предыдущее преступление либо если судимость за это преступление не была снята или погашена в установленном законом порядке. Такое же разъяснение дано и в п. 14 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 10 февраля 2000 г. "О судебной практике по делам о взяточничестве и коммерческом подкупе". Неоднократность имеет место в случае незаконной передачи вознаграждения как одному и тому же лицу, выполняющему управленческие функции, за совершение разных действий, желаемых дающему, так и нескольким лицам, наделенным управленческими полномочиями, за совершение различных действий в его пользу.
  Коммерческий подкуп признается совершенным группой лиц по предварительному сговору, если в нем участвовали (передавали вознаграждение) два или более лица, заранее договорившиеся о совместном совершении этого преступления.
  Рассматриваемое преступление квалифицируется как совершенное организованной группой, если незаконная передача предмета подкупа осуществлена устойчивой группой лиц, заранее объединившихся для совершения одного или нескольких тождественных преступлений. При совершении коммерческого подкупа организованной группой между соучастниками устанавливаются прочные связи, позволяющие им заранее согласовать основные моменты предполагаемого преступления, разработать детальный план подкупа, распределить роли, определить место, время, способ совершения преступления, а также сокрытие его следов*(136).
  Часть 3 ст. 204 УК устанавливает ответственность за незаконное получение лицом, выполняющим управленческие функции в коммерческой или иной организации, денег, ценных бумаг, иного имущества, а равно незаконное пользование услугами имущественного характера за совершение действий (бездействия) в интересах дающего в связи с занимаемым этим лицом служебным положением.
  Объективную сторону преступления образует незаконное получение денег, ценных бумаг или иного имущества либо незаконное пользование услугами имущественного характера за совершение действия с использованием служебного положения в интересах дающего. Незаконное получение вознаграждения должно быть обусловлено совершением в интересах дающего какого-либо действия (бездействия), например, предоставление льготного или беспроцентного кредита, зачисление на банковский счет денежных средств, приобретенных преступным путем, и т.д. Не имеет значения, законны или нет данные действия по своей сути. Важно, чтобы совершенные лицом, выполняющим управленческие функции, за вознаграждение действия (бездействие) были связаны с занимаемым им служебным положением и использованием последнего. Использование служебного положения может выражаться двумя способами: либо совершением действия, либо воздержанием от совершения действия, которое, как вытекает из буквального толкования ст. 204 УК, должно входить в управленческие функции виновного, находиться в рамках предоставленных ему полномочий.
  В литературе высказано мнение, что деяние, совершаемое лицом, выполняющим управленческие функции, в интересах дающего, может по сути своей быть как преступным, так и непреступным, например, неправомерным (выдан льготный кредит организации, которая не имела на это преимущественного права перед другими организациями; товар продан по более низкой цене, чем сложилась на рынке или была предложена другим покупателям, и т.д.)*(137). Данное предложение заслуживает внимания. Следует лишь дополнить, что если деяние преступно, то действия лица должны, помимо ч. 3 ст. 204 УК, дополнительно квалифицироваться по соответствующей статье Особенной части Кодекса; если же деяние неправомерно, но не преступно, то действия виновного полностью охватываются ч. 3 ст. 204 УК и дополнительной квалификации не требуют.
  Для характеристики объективной стороны анализируемого состава преступления важное значение имеют два условия: 1) действия должны быть совершены в интересах передававшего предмет подкупа и обусловлены этим подкупом; 2) деяния, совершенные лицом, получившим предмет подкупа, возможны только в связи с занимаемым им служебным положением.
  Данное преступление сконструировано по типу формальных составов и считается оконченным с момента получения хотя бы части имущества, составляющего предмет подкупа, или хотя бы частичного принятия услуги имущественного характера. Совершение в интересах дающего за вознаграждение какого-либо действия (бездействия) не входит в объективную сторону коммерческого подкупа, и если эти действия содержат признаки самостоятельного состава преступления, то они требуют дополнительную квалификацию по соответствующим статьям Особенной части Кодекса.
  Если обусловленное незаконное вознаграждение не было получено по обстоятельствам, не зависящим от воли получателя, то содеянное им должно квалифицироваться как покушение на получение незаконного вознаграждения.
  Субъективная сторона преступления характеризуется виной в форме прямого умысла. Виновный сознает, что, используя свое него характерна.
  Субъект преступления - специальный. Им является лицо, постоянно или временно выполняющее управленческие функции в коммерческой или иной организации и обладающее признаками, предусмотренными в примечании 1 к ст. 201 УК*(138).
  Часть 4 ст. 204 УК предусматривает квалифицированные виды анализируемого состава преступления. В число квалифицирующих признаков входят, если эти действия совершены: а) группой лиц по предварительному сговору или организованной группой; б) неоднократно; в) сопряжены с вымогательством.
  Согласно п. 13 постановления Пленума Верховного Суда РФ "О судебной практике по делам о взяточничестве и коммерческом подкупе" незаконное получение вознаграждения, совершенное группой лиц по предварительному сговору, предполагает непосредственное участие в нем двух или более лиц, выполняющих управленческие функции в коммерческой или иной организации, заранее, до начала исполнения преступления, договорившихся о совместном его совершении с использованием своего служебного положения. Преступление признается совершенным организованной группой, если получение незаконного вознаграждения совершено устойчивой группой из двух или более лиц, выполняющих управленческие функции в коммерческой или иной организации, заранее объединившихся для совершения одного или нескольких анализируемых преступлений. Исходя из этого, как разъяснил Пленум, в организованную группу могут входить лица, не выполняющие управленческие функции в коммерческой или иной организации, которые заранее объединились для совершения одного или нескольких преступлений. При наличии к тому оснований они несут ответственность согласно ч. 4 ст. 34 УК как организаторы, подстрекатели либо пособники преступления, предусмотренного ст. 204 УК. В таких случаях преступление признается оконченным с момента принятия незаконного вознаграждения хотя бы одним из лиц, выполняющих управленческие функции в коммерческой или иной организации.
  Квалифицирующий признак - совершение деяния неоднократно специфики не имеет и не отличается от рассмотренного выше аналогичного признака применительно к ч. 2 ст. 204 УК. Следует только дополнить: если при этом не истекли сроки давности привлечения к уголовной ответственности за предыдущие преступления либо судимость за совершенное ранее такое же преступление не была погашена или снята.
  Под вымогательством, как способом получения незаконного вознаграждения, понимаются, во-первых, прямое требование незаконного вознаграждения, например, предоставления имущества или услуг имущественного характера под угрозой нарушения прав и законных интересов лица, к которому обращено требование, либо, во-вторых, умышленное поставление этого лица в такие условия, при которых оно вынуждено уплатить незаконное вознаграждение в целях предотвращения нарушения его прав и законных интересов.
  Следовательно, вымогательство незаконного вознаграждения возможно как в открытой (прямое требование), так и завуалированной формах. Однако признак вымогательства имеет место при условии, если виновный угрожает нарушить законные права и интересы потерпевшего.
  Как известно, одним из наиболее дискуссионных вопросов является определение критериев вымогательства предмета подкупа. Точное установление их обусловлено тем, что, во-первых, имеет значение квалифицирующего признака и в связи с этим отягчает наказание, во-вторых, является основанием освобождения от уголовной ответственности лица, передавшего предмет подкупа (примечание к ст. 204 УК). Так, А.С.Горелик под вымогательством понимает требование лица, выполняющего управленческие функции, передать ему вознаграждение (предоставить услуги материального характера), сопровождающееся угрозой в случае отказа нарушить законные интересы дающего*(139).
  В данном случае из признаков вымогательства необоснованно исключена угроза невыполнения законных требований лица, выполняющего управленческие функции, тем самым сужен признак вымогательства.
  Квалифицирующие признаки, характеризующие повышенную общественную опасность коммерческого подкупа (вымогательство, совершение преступления группой лиц по предварительному сговору или организованной группой, а также неоднократно), следует учитывать при юридической оценке действий соучастников незаконного вознаграждения при таком подкупе, если эти обстоятельства охватывались их умыслом. Вместе с этим при квалификации действий соучастников коммерческого подкупа не должны приниматься во внимание такие обстоятельства, которые характеризуют личность других участников деяния (например, неоднократность получения или дачи коммерческого подкупа) (см. п. 18 названного постановления Пленума Верховного Суда РФ).
  Согласно примечанию к ст. 204 УК лицо, передавшее предмет подкупа, может быть освобождено от уголовной ответственности при условии, если: а) в отношении него имело место вымогательство; б) это лицо добровольно сообщило о подкупе органу, имеющему право возбудить уголовное дело. О понятии вымогательства было сказано выше при анализе п. "в" ч. 4 ст. 204 УК. Говоря о втором условии, следует отметить, что сообщение о коммерческом подкупе должно быть сделано органу, имеющему право возбудить уголовное дело, а такой компетенцией, согласно ст. 109 и 112 УПК, наделены прокурор, следователь, орган дознания, судья. Сообщение о совершенном вымогательстве в иные органы, например, в органы исполнительной власти, органы местного самоуправления, общественные организации, не дает оснований для освобождения от уголовной ответственности.
  Сообщение о подкупе (письменное или устное) может быть сделано добровольно, независимо от его мотивов. Добровольное - это сообщение, сделанное не вынужденно, а по собственному желанию лица и при сознании им того обстоятельства, что о данном им вознаграждении органам власти еще не известно. При указанном условии время, прошедшее с момента передачи вознаграждения, решающего значения не имеет. Установление признака добровольности особенно необходимо в тех случаях, когда лицо сообщает об уже известном правоохранительным органам факте коммерческого подкупа в целях уклонения от уголовной ответственности. Сделанное при таких условиях сообщение не может считаться добровольным, оно, скорее всего, вынужденное. На последнее обстоятельство указано в п. 22 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 10 февраля 2000 г.: "не может признаваться добровольным сообщение, сделанное в связи с тем, что о даче взятки или коммерческом подкупе стало известно органам власти".
  Освобождение от уголовной ответственности по обоим основаниям, предусмотренным в примечании к ст. 204 УК, не означает отсутствия состава преступления в действиях лица, совершившего коммерческий подкуп, и не дает ему права выступать в роли потерпевшего по уголовному делу и претендовать на возвращение ему ценностей, переданных в виде взятки или предмета подкупа.
  Коммерческий подкуп имеет некоторые общие признаки со смежными преступлениями: получением взятки (ст. 290 УК); дачей взятки (ст. 291 УК); подкупом участников и организаторов профессиональных спортивных соревнований и зрелищных коммерческих конкурсов (ст. 184 УК), провокацией взятки либо коммерческого подкупа (ст. 304 УК).
  Основное отличие между коммерческим подкупом и взяточничеством (ст. 290 и 291 УК) проходит по объекту. Объектом должностных преступлений являются общественные отношения, обеспечивающие нормальную и правильную работу государственного аппарата, органов местного самоуправления, государственных и муниципальных учреждений. Объектом же коммерческого подкупа следует считать нормальную, т.е. соответствующую целям, задачам и принципам, реализацию прав и обязанностей лица, осуществляющего управленческие функции в коммерческой и иной организации. Расположение анализируемых составов преступлений в различных главах Уголовного кодекса также говорит о наличии в этих составах различных объектов.
  Отличаются анализируемые составы преступлений и по субъекту. Так, субъектами должностных преступлений признаются должностные лица, под которыми, согласно примечанию к ст. 285 УК, понимаются лица, постоянно, временно или по специальному полномочию осуществляющие функции представителя власти либо выполняющие организационно-распорядительные, административно-хозяйственные функции в государственных органах, органах местного самоуправления, государственных и муниципальных учреждениях, а также в Вооруженных Силах Российской Федерации. Субъектами же незаконного получения коммерческого подкупа, согласно п. 1 примечания к ст. 201 УК, могут быть признаны лица, выполняющие управленческие функции в коммерческой или иной организации.
  Имеются отличия и по объективной стороне преступлений. Так, в ст. 204 УК речь идет о подкупе, т.е. когда предмет подкупа передается до совершения соответствующих действий в интересах дающего. Взятка же может быть передана как до, так и после совершения действий по службе без предварительной договоренности об этом (взятка-подкуп, взятка-вознаграждение).
  По этим же признакам различаются между собой коммерческий подкуп (ст. 204 УК) и подкуп участников и организаторов профессиональных спортивных соревнований и зрелищных коммерческих конкурсов (ст. 184 УК). Так, непосредственным объектом преступления, предусмотренного ст. 184 УК, являются охраняемая законом нормальная деятельность организаций, связанная с проведением профессиональных спортивных соревнований и зрелищных коммерческих конкурсов, а также интересы участников и зрителей этих соревнований и конкурсов*(140). Объект уголовно-правовой охраны коммерческого подкупа указан выше. Имеются различия и в особенностях субъектов этих преступлений. Субъект коммерческого подкупа проанализирован в настоящем параграфе. Субъектом преступлений, предусмотренных ч. 3 и 4 ст. 184 УК, являются лица, принимающие материальные ценности или услуги имущественного характера с целью повлиять на результаты профессионального спортивного соревнования или зрелищного коммерческого конкурса. Это - спортсмены-профессионалы, спортивные судьи, тренеры, руководители команд и другие участники или организаторы профессиональных спортивных соревнований, организаторы или члены жюри зрелищных коммерческих конкурсов.
  Отличительные признаки коммерческого подкупа (ст. 204 УК) и провокации взятки либо коммерческого подкупа (ст. 304 УК) заключаются в объекте посягательства, моменте окончания преступлений и специальной цели субъекта.
  По такому же пути установления уголовной ответственности за коммерческий подкуп пошли некоторые страны ближнего и охватывает дачу необоснованного вознаграждения, а ст. 320 УК устанавливает ответственность за принятие необоснованного вознаграждения, разных статьях незаконную дачу вознаграждения и незаконное получение его (ст. 224 и 225 УК).
  Уголовный кодекс Республики Таджикистан в ст. 279 предусматривает ответственность за коммерческий подкуп, определив его как незаконную передачу вознаграждения (ч. 1 и 2), так и незаконное получение (ч. 3).
  Специальных статей об ответственности за коммерческий подкуп в уголовном законодательстве развитых стран (ФРГ, Франция, Швейцария и т.д.) не содержится. Исключением может служить Уголовный кодекс Нидерландов, который предусматривает ответственность за коррупцию в частном секторе (ст. 328). В этом Кодексе дифференцирована ответственность коррупционеров и публичных служащих (ст. 362, 363), получающих дары и подарки. Ответственность несет и лицо, давшее взятку (ст. 1777).
 
 Глава III. Преступления против общественной безопасности и общественного порядка
 
 _ 1. Понятие, общая характеристика и система преступлений против общественной безопасности и общественного порядка
 
  Преступления против общественной безопасности и общественного порядка представляют собой предусмотренные Уголовным кодексом умышленные или неосторожные общественно опасные деяния (действия или бездействие), причиняющие существенный вред безопасным условиям жизни общества, здоровью населения и общественной создающие реальную угрозу причинения такого вреда.
  Раздел о преступлениях против общественной безопасности и общественного порядка как самостоятельное структурное подразделение в Уголовном кодексе России выделен впервые. Принимая решение об объединении рассматриваемых преступлений в одну группу, законодатель руководствовался необходимостью обеспечения всесторонней охраны таких важных социальных благ, как безопасность общества и порядок в нем. На протяжении всей истории цивилизации безопасность и порядок являлись одними из главных целей и неотъемлемыми слагаемыми деятельности людей, социальных групп, обществ, государств и мирового сообщества. Забота о безопасности и порядке имманентно присуща каждой частице социальной структуры общества - от конкретного индивида до предельно широкого объединения людей.
  Первым составляющим элементом родового объекта разд. IX УК РФ является общественная безопасность. Термин "безопасность" достаточно давно утвердился в учебной литературе и доктрине уголовного права (государственная безопасность, общественная безопасность, безопасность личности, экологическая безопасность, безопасность движения и т.д.). В последние годы в законодательстве закреплен и термин "национальная безопасность". Под национальной безопасностью Российской Федерации понимается безопасность ее многонационального народа как носителя суверенитета и единственного источника власти в Российской Федерации. Согласно Концепции национальной безопасности Российской Федерации, утвержденной Указом Президента РФ от 17 декабря 1997 г. N 1300 (в ред. от 10 января 2000 г. N 24), она представляет собой систему взглядов на обеспечение в Российской Федерации безопасности личности, общества и государства от внешних и внутренних угроз во всех сферах жизнедеятельности*(141). Таким образом, безопасность личности, общественная безопасность и государственная безопасность являются видовыми составляющими национальной безопасности.
  Понятие "общественная безопасность" впервые было использовано в Уголовном кодексе 1922 г. в названии гл. 8 Особенной части "Нарушение правил, охраняющих народное здравие, общественную безопасность и публичный порядок". Однако само понятие "безопасность" было раскрыто лишь в Законе РФ от 15 марта 1992 г. "О безопасности". Согласно ст. 1 данного Закона "безопасность - состояние защищенности жизненно важных интересов личности, общества и государства от внутренних и внешних угроз"*(142). Это определение основывается на лингвистическом представлении о безопасности как "отсутствие опасности, сохранность, надежность"*(143) или "положение, при котором не угрожает опасность кому-чему-нибудь"*(144). Тем самым законодатель подчеркивает, что безопасность выступает в качестве определенного социального явления со всеми присущими ему свойствами, важного социального блага, к сохранению и поддержанию которого государство и общество предпринимают всесторонние меры.
  Как правовое явление и объект уголовно-правовой охраны общественная безопасность стала объектом серьезных научных исследований сравнительно недавно. До недавних пор большинство авторов связывали понятие "общественная безопасность" с нарушением либо правил взаимодействия людей с техническими системами, либо правил обращения с общеопасными предметами. Так, Г.А.Туманов и В.И.Фризко пишут: "В юридическом смысле общественная безопасность представляет собой совокупность опосредованных источниками повышенной опасности отношений, регулируемых юридическими, техническими и организационными нормами с целью предотвращения и устранения угрозы жизни и здоровью людей, материальным ценностям и окружающей среде"*(145). При таком подходе на первый план выдвигается "технический" характер общественной безопасности, но собственно содержательная сторона ее зачастую остается вне поля зрения и исследователей, и правоприменителей. Однако в специальной литературе высказывались и другие точки зрения. Например, по мнению В.П.Тихого, общественная безопасность как объект преступлений представляет собой определенную систему социалистических общественных отношений, обеспечивающих предотвращение и устранение общей опасности насильственного причинения вреда правоохраняемым интересам в целом, гарантирующих тем самым их устойчивость и надежность*(146). По мнению авторского коллектива одного из последних учебников, понятием "общественная безопасность" обозначается состояние защищенности личности, общества и государства преимущественно от разнообразных внутренних угроз общеопасного характера*(147). Полагаем, что отождествление общественной и национальной безопасности, несмотря на определенную близость и схожесть этих понятий, необоснованно, поскольку первая является лишь составной частью второй, о чем говорилось выше.
  Общественная безопасность как социальное явление и как объект уголовно-правовой охраны носит сложный и многоаспектный характер. Она представляет собой определенную совокупность общественных отношений, регулирующих безопасные условия жизни общества. В названном смысле общественная безопасность является не только одной из потребностей общества, но и общим благом, общей ценностью, в сохранении и развитии которой заинтересованы и государство, и общество, и граждане. Обеспечение общественной безопасности - гарантия создания в обществе таких социальных условий, при которых человек, его физические и духовные блага становятся действительно высшей социальной ценностью, а сам он может чувствовать себя социально защищенным. Социальная функция общественной безопасности выражается в том, что, отражаясь в общественной психологии, общественном сознании, она ассоциируется с определенным уровнем уверенности граждан в защищенности общества и конкретного гражданина от общественно опасных посягательств, неприкосновенности основных социальных благ. Чем больше реальные усилия общества и государства по обеспечению системы общественной безопасности, тем более уверенно чувствуют себя граждане в процессе вступления в различные социальные связи.
  Общество в значительной степени является саморегулирующейся системой, нормальное функционирование и поступательное развитие которой невозможно без удовлетворения определенных объективных и жизненно необходимых потребностей. Обеспечение и поддержание соответствующего уровня безопасности общества - одна из таких социальных потребностей. Основная нагрузка по формированию системы обеспечения общественной безопасности лежит на государстве. Система обеспечения общественной безопасности представляет собой совокупность мер политического, правового, экономического, организационного, научно-технического и иного характера, имеющую основной задачей поддержание социально приемлемого уровня общественной безопасности.
  Структурно система безопасности общества включает в себя:
  а) наличие разработанной доктрины безопасности, которая выступает как определенная идеология, способная объединить общество, и одновременно как программа действий;
  б) правовую основу, т.е. систему законов и иных правовых норм, позволяющих защищать интересы общества и составляющих его элементов (людей, социальных групп, политических и общественных объединений, общественного сознания и т.д.);
  в) систему государственных органов, обеспечивающих безопасность общества;
  г) общественную систему безопасности - совокупность неправительственных, общественных, самодеятельных институтов и организаций, которая базируется на активности населения и способности общества противостоять угрозам и опасностям для него;
  д) корректную, основанную на демократических принципах, систему средств и методов обеспечения безопасности.
  Обязательным условием эффективного функционирования данной системы являются ответственность власти перед обществом, строгое выполнение ею своих обязанностей, ограничение пределов вмешательства государства в дела общества необходимыми рамками. В уголовном праве система обеспечения общественной безопасности носит нормативный характер и включает в себя правовые, технологические и организационные нормы, а также специальные правила безопасности.
  Содержание общественной безопасности нельзя сводить только к соблюдению различных правил по производству специальных работ и обращению с общеопасными предметами. Такой подход необоснованно ограничивает пределы общественной безопасности лишь сферой локальной или профессиональной деятельности, а ее содержание - специальной безопасностью. Источником опасности для общества могут выступать не только опасные производства и предметы, но и опасные формы поведения людей, особенно выражающиеся в насильственных формах поведения. Если такой социальный источник направлен на тот же объект, что и "технический" источник, обладает такой же разрушительной силой и способен причинить такие же последствия, то данные факторы нельзя игнорировать при правовой оценке содеянного. В ряде случаев отдельные опасные формы поведения людей необходимо расценивать как угрожающие безопасности общества.
  Достаточно сложным является разрешение вопроса об объеме этого понятия, т.е. о том, какие именно отношения охватываются понятием "общественная безопасность". Преступления, посягающие на общественную безопасность, будь то транспортные, экологические или собственно преступления против общественной безопасности, неразрывно связаны с причинением физического, материального, организационного либо иного вреда гражданам, собственности, деятельности социальных институтов, окружающей природной среде. Вместе с тем данное утверждение не означает, что при совершении этих преступлений обязательно должен причиняться весь спектр указанного вреда. В конкретных случаях ущерб может носить или материальный, или физический, или организационный, или комбинированный характер, и причиняться лишь некоторым социальным благам, а не всем.
  Характеристика общественной безопасности как "комплексного" объекта означает, что он должен включать в себя всю совокупность общественных отношений, обеспечивающих охрану жизни и здоровья граждан, материальных ценностей, окружающей природной среды. Иной вывод означал бы лишение отношений общественной безопасности их содержательной стороны. К тому же без причинения вреда названным ценностям не может быть нарушения общественной безопасности как социального блага, выступающего в качестве предмета соответствующих отношений. Отсюда следует, что причинение физического, материального или иного вреда при совершении преступлений против общественной безопасности охватывается понятием "нарушение общественной безопасности" и не требует дополнительной квалификации по соответствующим статьям Уголовного кодекса. Исключением является лишь умышленное причинение смерти, которое требует самостоятельной оценки.
  Без нападения не может быть бандитизма, без насилия - захвата заложника, без причинения тяжкого или средней тяжести вреда здоровью или причинения крупного ущерба - нарушения правил безопасности движения и эксплуатации железнодорожного, воздушного или водного транспорта и т.д. Если соответствующие последствия не наступают или отсутствует угроза их наступления, то такие деяния нельзя рассматривать как преступления против общественной безопасности, а в некоторых случаях и вообще как преступления. Следует принимать во внимание и другое обстоятельство. Поскольку преступления против общественной безопасности причиняют вред или ставят под угрозу причинения вреда неопределенный круг лиц, материальных объектов, деятельность социальных институтов, постольку в целом отношениям общественной безопасности как объекту посягательства ущерб причиняется всегда, вне зависимости от конкретных форм его проявления (материальный, физический, организационный). Поэтому прав А.И.Коробеев, который считает ошибочным представление о существовании дополнительных объектов транспортных преступлений*(148). По нашему мнению, такой же вывод можно сделать и применительно ко всем преступлениям против общественной безопасности.
  Как правовое явление, общественная безопасность может иметь различное по объему содержание и рассматриваться в нескольких уровнях. Общественная безопасность как составная часть родового объекта посягательств, предусмотренных разд. IX УК "Преступления против общественной безопасности и общественного порядка" (общественная безопасность в широком смысле слова), характеризуется состоянием защищенности безопасных условий функционирования общества и общественного порядка, здоровья населения и общественной нравственности, экологической безопасности, безопасности движения и компьютерной информации. Общественная безопасность в узком смысле слова, как видовой объект посягательств, предусмотренных гл. 24 УК "Преступления против общественной безопасности", выражается в состоянии защищенности жизни и здоровья граждан, имущественных интересов физических и юридических лиц, общественного спокойствия, нормальной деятельности государственных и общественных институтов.
  По своей сути безопасность - явление полифункциональное. Поэтому наряду с обеспечением состояния защищенности (отсутствие опасности) основных благ общества от угроз и источников опасности она характеризуется и другими функциями, отражающими ее активный характер. В этом смысле справедливо отмечаются в литературе такие важнейшие свойства и функции безопасности, как снижать, ослаблять, устранять и предупреждать опасности и угрозы*(149). Говоря о безопасности того или иного элемента, мы имеем в виду не только защищенность данного элемента от источников опасности, но и предупреждение и устранение опасности для него, а также поддержание такого уровня его защищенности, который является достаточным для нормального функционирования соответствующего элемента.
  Активная роль общественной безопасности находит свое выражение в функции предотвращения, устранения угрозы жизни и здоровью людей, материальным ценностям, окружающей среде и деятельности различных институтов, общества и государства от общественно опасных форм поведения человека, а также в поддержании такого уровня защищенности указанных благ, который является достаточным для выполнения людьми и обществом своих социальных функций.
  Таким образом, общественная безопасность представляет собой определенную совокупность общественных отношений, не только регулирующих безопасные условия жизни общества, но и поддерживающих такой уровень защищенности общества, который является достаточным для его нормального функционирования.
  Вторым составляющим родового объекта разд. IX УК РФ является общественный порядок. В уголовном законодательстве термин "общественный порядок" впервые был закреплен в Кодексе 1960 г. в гл. 10 "Преступления против общественной безопасности, общественного порядка и здоровья населения". В Уголовном кодексе 1926 г. гл. 8 именовалась "Нарушение правил, охраняющих народное здравие, общественную безопасность и порядок", а в Кодексе 1922 г. гл. 8 была озаглавлена "Нарушение правил, охраняющих народное здравие, общественную безопасность и публичный порядок". В науке уголовного права не сложилось устоявшегося мнения о понятии "общественный порядок". При всей сложности и высокой степени оценочности наиболее оптимальное понятие общественного порядка было сформулировано И.Н.Даньшиным, как система общественных отношений, сложившихся на основе соблюдения норм права, направленных на поддержание общественного спокойствия и нравственности, взаимного уважения, надлежащего поведения граждан в общественных местах, отношений в сфере социального общения*(150).
  В разделе IХ Особенной части Уголовного кодекса предусмотрен широкий круг деяний, которые существенно отличаются друг от друга по своим объективным и субъективным признакам. Вместе с тем эти деяния имеют общее свойство - они обладают способностью причинять весьма тяжкий вред здоровью граждан, собственности, нарушать и дезорганизовывать деятельность государственных и общественных институтов. Особенностью данных преступлений является то, что они посягают на интересы общества в целом как единого социального организма, которое наряду с личностью и государством является одной из важнейших социальных ценностей, подлежащих всесторонней и усиленной уголовно-правовой охране. В отличие от ранее действовавшего законодательства в системе Уголовного кодекса РФ данная группа преступлений помещена на третье место после преступлений против личности и преступлений в сфере экономики, что свидетельствует об усилении внимания к проблемам обеспечения безопасности граждан и нормального функционирования общества и государства, повышения значимости этих ценностей в общей системе правоохраняемых объектов на современном этапе.
  Высокая степень социальной опасности преступлений против общественной безопасности обусловливается прежде всего внутренними свойствами этих преступлений. Они нарушают функциональную предназначенность общественной безопасности, для которой характерно обеспечение, во-первых, безопасности неопределенно широкого круга правоохраняемых интересов (личности, имущества, деятельности социальных институтов и т.д.); во-вторых, неприкосновенности жизни и здоровья неопределенно широкого круга лиц; в-третьих, охраны, наряду с общественной безопасностью, и других социальных благ. Например, устанавливая ответственность за терроризм, законодатель обеспечивает охрану не только общественной безопасности как самостоятельного социального блага, но и имущества, жизни, здоровья людей. Таким образом, можно сказать, что общественная безопасность обладает свойством "комплексного" объекта уголовно-правовой охраны. Поэтому вышеизложенные свойства преступлений против общественной безопасности позволяют отграничивать их от преступлений против личности (убийств, причинения вреда здоровью и т.п.), собственности (хищений, уничтожения или повреждения имущества), порядка управления и т.д. Если в статьях о преступлениях против личности и собственности защищаются интересы пусть индивидуально не определенной, но все-таки конкретной личности или организации, то нормы о преступлениях против общественной безопасности имеют целью защиту безопасных условий жизнедеятельности общества в целом. Характерной чертой механизма совершения преступлений против общественной безопасности является то обстоятельство, что такие социальные ценности общества, как жизнь, здоровье, права и свободы личности, собственность и т.п., нарушаются опосредованно, путем причинения вреда отношениям, регламентирующим безопасные условия общества. Однако от этого данные преступления не становятся менее опасными, чем, например, преступления против личности или собственности. Поскольку здесь имеет место "комплексное" преступление и вред причиняется интересам не конкретной личности, а общественно значимым интересам - безопасным условиям общества в целом, постольку законодатель устанавливает достаточно суровые санкции за совершение преступлений против безопасности общества.
  С объективной стороны преступления против общественной безопасности и общественного порядка большей частью совершаются путем активных действий: терроризм, бандитизм, хулиганство, незаконное изготовление оружия, вовлечение в занятие имеются и такие преступления (в основном это деяния, связанные с нарушением каких-либо правил), которые могут совершаться путем как действия, так и бездействия: нарушение правил безопасности на объектах атомной энергетики, сокрытие информации об обстоятельствах, создающих опасность для жизни или здоровья людей, нарушение правил охраны окружающей среды при ЭВМ, системы ЭВМ или их сети и т.д.
  В ряде случаев рассматриваемые преступления характеризуются общеопасным способом их совершения (например, взрывы при терроризме, нападения при бандитизме, погромы при массовых беспорядках) либо нарушением специальных правил безопасности: нарушение правил пожарной безопасности, безопасности движения транспортных средств, правил обращения с общеопасными предметами (оружием, боеприпасами, взрывчатыми веществами и взрывными устройствами, радиоактивными веществами, наркотическими средствами или психотропными веществами и т.п.).
  Специфика объекта посягательства определяет и специфику общественно опасных последствий преступлений против общественной безопасности и общественного порядка. В результате посягательств на общественную безопасность вред причиняется широкому (не определенному ни количественно, ни индивидуально) кругу общественных интересов. Он может быть многовариантным: физический вpед личности (при этом в качестве потерпевших может выступать неопределенно большое число членов общества, по тем или иным причинам оказавшееся в месте и во время совершения преступления), имущественный ущеpб, нарушение общественного спокойствия, дезоpганизация ноpмальной деятельности социальных институтов, загрязнение окружающей природной среды и т.д.
  По законодательной конструкции значительная часть рассматриваемых преступлений сформулирована как преступления с формальным составом: захват заложника, пиратство, преступления, связанные с незаконным оборотом наркотических средств или психотропных веществ, нарушение правил международных полетов, создание, использование и распространение вредоносных программ для ЭВМ и др. В тех случаях, когда деяния совершаются путем нарушения каких-либо правил специальной безопасности либо посягают на окружающую природную среду, в законе, как правило, они формулируются по типу материальных составов, например, нарушение правил безопасности при ведении горных, строительных или иных работ, нарушение санитарно-эпидемиологических правил, загрязнение атмосферы и т.д.
  С субъективной стороны рассматриваемые преступления характеризуются как умышленной, так и неосторожной формой вины. Подавляющее большинство преступлений, предусмотренных главами 24, 25 и 26 УК, совершаются только умышленно, для большинства преступлений, связанных с нарушением правил специальной безопасности и транспортных преступлений, наоборот, свойственна неосторожная форма вины. В ряде составов преступлений против общей безопасности (ст. 205, 206, 209, 210, 211, 227 УК) обязательным признаком является наличие специальной цели, которой руководствуются виновные лица.
  Субъекты преступлений - большей частью общие, т.е. вменяемые лица, достигшие 16-летнего возраста. Вместе с тем за некоторые преступления к уголовной ответственности могут привлекаться и лица по достижении 14 лет (ст. 205, 206, 207, ч. 2 и 3 ст. 213, 214, 226, 229, 267 УК - см. ст. 20 УК). При совершении ряда преступлений (ст. 219, 225, ч. 5 ст. 228, 237 и др.) для привлечения к ответственности необходимо, чтобы субъект, помимо общих признаков, обладал и определенными специальными качествами.
  Общая характеристика преступлений против общественной безопасности и общественного порядка будет неполной без указания на качественные особенности в законодательном регулировании ответственности за эти преступления по сравнению с Уголовным кодексом 1960 г. К числу данных новелл относятся:
  а) более объемная система норм и их более четкая классификация в зависимости от группового объекта уголовно-правовой охраны. В связи с этим в структуре раздела выделяются 5 глав: гл. 24 "Преступления против общественной безопасности"; гл. 25 "Преступления против здоровья населения и общественной нравственности"; гл. 26 "Экологические преступления"; гл. 27 "Преступления против безопасности движения и эксплуатации транспорта"; гл. 28 "Преступления в сфере компьютерной информации". Последняя глава является новой для уголовного законодательства нашего государства. Компьютеризация социально-экономических и управленческих отношений и повышение значимости информации требуют обеспечения безопасности граждан и общества от негативных издержек научно-технического прогресса и, в частности, от преступлений в данной сфере. При этом в гл. 24 сосредоточиваются нормы об общих видах преступлений против общественной безопасности, а в гл. 25, 26, 27 и 28 - нормы о посягательствах на специальные виды общественной безопасности;
  б) декриминализация ряда преступлений, потерявших в современных условиях прежний уровень общественной опасности (самовольная без надобности остановка поезда, организация азартных игр, умышленная потрава посевов и ряд других, всего более десятка);
  в) криминализация ряда деяний (порядка 20), уголовная ответственность за совершение которых ранее либо вообще не предусматривалась, либо наступала по другим общим нормам Кодекса (организация преступного сообщества, вандализм, пиратство, незаконное изготовление оружия, оставление места дорожно-транспортного происшествия, компьютерные преступления и др.). Одновременно в разд. IX Кодекса вследствие уточнения объекта посягательства и для соблюдения системности Особенной части перемещен ряд норм, которые ранее предусматривались в иных главах: о бандитизме, захвате заложников, массовых беспорядках, выпуске или продаже товаров, выполнении работ либо оказании услуг, не отвечающих требованиям безопасности, организации объединений, посягающих на личность и права граждан, и др.;
  г) более четкое и последовательное изложение признаков основных и квалифицированных видов преступлений, что устраняет двойственное понимание отдельных признаков и лучше отражает природу анализируемых преступлений;
  д) значительно широкое использование практики освобождения виновных от уголовной ответственности в случаях добровольности отказа от продолжения совершения преступлений и отсутствия в их действиях иного состава преступления. Такие примечания содержатся уже в 5 статьях Кодекса (о терроризме, захвате заложника, об организации незаконного вооруженного формирования или участии в нем, о незаконном приобретении, передаче, сбыте, хранении, перевозке или ношении оружия, его основных частей, боеприпасов, взрывчатых веществ и взрывных устройств и незаконном изготовлении оружия);
  е) в целом усилена ответственность за такие наиболее опасные преступления, как терроризм, бандитизм, незаконный оборот оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ, наркотических средств и др. Вместе с тем, поскольку преступления против общественной безопасности не направлены непосредственно против жизни человека, постольку в соответствии со ст. 20 Конституции РФ из санкции ряда статей (о терроризме, бандитизме, угоне судна воздушного или водного транспорта либо железнодорожного подвижного состава) исключена смертная казнь как мера наказания.
  Устанавливая уголовную ответственность за определенные формы общественно опасного поведения, законодатель одновременно, в зависимости от поставленных целей, осуществляет их систематизацию, т.е. на основании различных критериев объединяет преступления в определенные группы. Законодательная систематизация преследует цель - выделение общих специфических признаков и, в случае необходимости, придание им определенного уголовно-правового значения. Классификации могут быть различными, однако Уголовный кодекс 1996 г., как и предыдущие кодексы, основанием для разделения преступлений на группы избирает прежде всего родовой объект посягательства, т.е. группу охраняемых уголовным законом однородных взаимосвязанных между собой общественных отношений. По этому критерию группируются и сосредоточиваются в разд. IХ УК "Преступления против общественной безопасности и общественного порядка". Однако в отличие от Уголовных кодексов 1922, 1926 и 1960 гг. система Особенной части Кодекса 1996 г. изложена более сложно и имеет трехзвенную, а не двухзвенную структуру. Эта Особенная часть делится на разделы (первый уровень), разделы, в свою очередь, - на главы (второй уровень), а последние - на статьи, предусматривающие конкретные составы преступлений (третий уровень). Поэтому следует говорить о классификации по родовому (первый уровень), видовому (второй уровень) и непосредственному объекту (третий уровень).
  Система как некое образование означает множество закономерно связанных друг с другом элементов (предметов, явлений, взглядов, знаний и т.д.), представляющих собой определенное целостное образование, единство*(151). Система характеризуется определенной последовательностью расположения ее элементов. Таким образом, система преступлений против общественной безопасности и общественного порядка представляет собой предусмотренные в разд. IХ УК преступления, которые посягают на безопасные условия жизни общества в целом и компактно располагаются в зависимости от видового объекта посягательства.
  Классификация преступлений, посягающих на один родовой объект, возможна по различным основаниям: по характеру и степени общественной опасности, по характеру субъективной стороны, субъекту, особенностям объективной стороны и т.д. Каждая из этих классификаций имеет определенное значение и осуществляется в зависимости от поставленных исследователем целей. Так, классификация преступлений по характеру и степени общественной опасности впервые законодательно закреплена в ст. 15 УК 1996 г., что имеет не только теоретическое, но и практическое значение, поскольку отнесение преступления к той или иной категории влечет соответствующие уголовно-правовые последствия для лица, его совершившего. Такая категоризация имеет значение при определении оснований и пределов уголовной ответственности и наказания, индивидуализации наказания (при опасном и особо опасном рецидиве, приготовлении к преступлению, преступном сообществе (преступной организации), назначении вида исправительного учреждения, назначении в качестве меры наказания смертной казни, назначении наказания по совокупности преступлений, решении вопросов, связанных с отбыванием наказания, освобождением от него и продолжением отбывания наказания, и др.).
  Вместе с тем, как нам представляется, выстраивая новую систему Особенной части Уголовного кодекса, законодатель не всегда был последователен в своих решениях. Во-первых, место раздела о преступлениях против общественной безопасности и общественного порядка в системе Особенной части Кодекса не вполне согласуется с логикой оценки социальных ценностей, закрепленных в Конституции РФ, система которой строится в следующей иерархии основных ценностей: личность - общество - государство. В соответствии с таким подходом раздел о преступлениях против общественной безопасности должен быть помещен на второе место в структуре Особенной части Кодекса после раздела о преступлениях против личности. Во-вторых, имеется расхождение между наименованием раздела и его содержанием. Название раздела "Преступления против общественной безопасности и общественного порядка" не в полной мере соответствует характеру и числу норм, содержащихся в нем:
  а) в этом разделе предусмотрено всего два преступления против общественного порядка - хулиганство и вандализм, а характеристика их объекта вынесена в наименование раздела, хотя законодатель и не выделяет самостоятельной главы о данных преступлениях;
  б) и, наоборот, в разделе предусмотрена гл. 25, которая содержит 18 норм о преступлениях против здоровья населения и общественной нравственности, но родовой объект этих преступлений в наименовании раздела не обозначен.
  Как представляется, более последовательно поступили разработчики Модельного Уголовного кодекса государств-участников Содружества Независимых Государств, который был принят на VII пленарном заседании Межпарламентской Ассамблеи государств-участников Содружества Независимых Государств 17 февраля 1996 г. и носит рекомендательный характер для их законодателей*(152). В Модельном кодексе разд. VIII "Преступления против общественной безопасности и здоровья населения", во-первых, расположен сразу за разделом о преступлениях против личности и, во-вторых, в своем наименовании отражает родовые объекты преступлений, нормы о которых находятся в нем.
  Структура новых уголовных кодексов стран СНГ и место в ней норм о преступлениях против общественной безопасности и общественного порядка неодинаковы. В Кодексе Республики Беларусь выделено три раздела, где в качестве объекта определяется "безопасность": IХ "Преступления против экологической безопасности и природной среды", Х "Преступления против общественной безопасности и здоровья населения", ХII "Преступления против информационной безопасности". Кодекс Кыргызской Республики 1997 г. воспроизводит структуру Кодекса РФ. Кодекс Республики Казахстан 1997 г. не выделяет разделов, а гл. 9 Особенной части именуется "Преступления против общественной безопасности и общественного порядка". В Кодексе Республики Таджикистан 1998 г. разд. VIII "Преступления против общественной безопасности и общественного порядка" располагается после раздела "Преступления против личности" и включает в себя гл. 21 "Преступления против общественной безопасности", гл. 22 "Преступления против здоровья населения" и гл. 23 "Преступления против безопасности движения и эксплуатации транспортных средств". В Кодексе Республики Узбекистан 1994 г. раздел шестой "Преступления против общественной безопасности и общественного порядка" располагается после разделов о преступлениях против личности, против мира и безопасности, преступлений в сфере экономики, преступлений в сфере экологии, преступлений против государственной власти и включает в себя гл. ХVII "Преступления против общественной безопасности", гл. ХVIII "Преступления против безопасности движения и эксплуатации транспортных средств", гл. ХIХ "Преступления, составляющие незаконный оборот наркотических средств или психотропных веществ" и гл. ХХ "Преступления против общественного порядка". Кодекс Латвийской Республики 1998 г. не выделяет разделы, а гл. ХХ озаглавлена "Преступные деяния против общественной безопасности и общественного порядка".
  Исследователи, которые занимались проблемами преступлений против общественной безопасности, применительно к Уголовному кодексу 1960 г. выделяли либо две (преступления, нарушающие правила общей безопасности, и преступления, нарушающие правила специальной безопасности)*(153), либо три группы таких преступлений (при всем терминологическом различии их можно определить таким образом: общие виды преступлений против общественной безопасности, преступления против общественной безопасности, нарушающие специальные правила безопасности, и транспортные преступления)*(154).
  С учетом выделения в структуре Уголовного кодекса 1996 г. глав по признакам видового объекта преступления против общественной безопасности и общественного порядка можно подразделить на преступления против:
  а) общественной безопасности в узком смысле слова или собственно преступления против общественной безопасности, которые предусматриваются в гл. 24 (ст. 205-212, 215-227);
  б) экологической безопасности - экологические преступления, предусмотренные в гл. 26 (ст. 246-262);
  в) безопасности движения и эксплуатации транспорта, предусмотренные в гл. 27 (ст. 263-271), и
  г) безопасности компьютерной информации - в сфере компьютерной информации, предусмотренные в гл. 28 (ст. 272-274).
  В предлагаемой системе открытым остается вопрос о месте преступлений против здоровья населения и общественной нравственности, которые предусматриваются в гл. 25. Выше отмечалась непоследовательность законодателя, выражающаяся в неполном соответствии наименования разд. IХ и его содержания. Преступления против здоровья населения и общественной нравственности можно отнести к преступлениям против общественной безопасности в самом широком смысле слова (социальной безопасности), как представляющих угрозу для безопасности общества. Однако с учетом специфики и самостоятельного характера общественных отношений, на которые посягают преступления данной группы, более точным было бы выделение их в самостоятельный раздел Особенной части Кодекса.
  Особого внимания заслуживает вопрос об определении места в предлагаемой системе таких преступлений, как хулиганство (ст. 213) и вандализм (ст. 214). Традиционно они относились к преступлениям против общественного порядка, а их родовым объектом признавался общественный порядок. Уголовный кодекс 1996 г., в отличие от предыдущих кодексов, не выделяет такой родовой объект как общественный порядок, следовательно, не может быть определен и круг деяний, посягающих на него. Относить хулиганство и вандализм к преступлениям против общественной безопасности нет оснований, поскольку они не связаны с нарушением отношений общественной безопасности. По нашему мнению, хулиганство и вандализм относятся к преступлениям, посягающим на общественную нравственность, понимаемую как выработанную систему норм и правил поведения людей, которая является господствующей в обществе и основывается на идеях, традициях и взглядах о справедливости, долге, чести, достоинстве*(155). Место этих преступлений в одном ряду с такими деяниями, как уничтожение или повреждение памятников истории и культуры (ст. 243), надругательство над телами умерших и местами их захоронения (ст. 244), жестокое обращение с животными (ст. 245), с которыми они схожи по ряду признаков. Полагаем, что с учетом именно этой внутренней связи законодатели Белоруссии выделили в Уголовном кодексе специальный разд. ХI "Преступления против общественного порядка и общественной нравственности", где находится норма о хулиганстве.
 
 _ 2. Понятие, общая характеристика и система преступлений против общественной безопасности
 
  Преступления против общественной безопасности - это умышленные или неосторожные общественно опасные деяния, причиняющие существенный вред или создающие реальную угрозу причинения вреда безопасным условиям жизни общества.
  Как и Кодексы 1922, 1926 и 1960 гг., Уголовный кодекс 1996 г. сохранил в Особенной части гл. 24, предусматривающую статьи о преступлениях, которые посягают на общественную безопасность (ст. 205-227 УК). Однако в отличие от ранее действовавших кодексов видовой объект гл. 24 определяется только как общественная безопасность. К тому же система соответствующих норм подверглась существенным изменениям, поскольку современный период характеризуется качественно иным состоянием общества, новым уровнем решаемых задач, другими подходами к обеспечению безопасности интересов общества.
  Преступления против общественной безопасности составляют незначительную долю в общей массе регистрируемых преступлений. Так, если в 1999 г. было зарегистрировано 3 001 748 преступлений, то преступлений против общественной безопасности: терроризма (ст. 205 УК) - 20; захвата заложника (ст. 206 УК) - 64; бандитизма (ст. 209 УК) - 523; незаконного приобретения, передачи, сбыта, хранения, перевозки или ношения оружия, его составных частей, боеприпасов, взрывчатых веществ и взрывных устройств (ст. 222 УК) - 66 536; хищения либо вымогательства оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ и взрывных устройств (ст. 226 УК) - 2605; хулиганства (ст. 213 УК) - 128 701.
  Высокая степень социальной опасности обусловливается не только количественной характеристикой, но и внутренними свойствами самих преступлений против общественной безопасности (особенностями объекта и деяния, разнообразным характером последствий). Преступления против общественной безопасности разрушают сложившиеся общественно полезные социальные связи, которые складываются между различными субъектами в процессе их деятельности. Они объективно вредны для неопределенно широкого круга общественных отношений (неприкосновенности личности, сохранности имущества, нормальной деятельности государственных и общественных институтов, экологической безопасности и т.д.), а их последствия достаточно тяжелы для общества.
  Повышенная общественная опасность рассматриваемой группы преступлений отражается и в факте признания ряда из них преступлениями международного характера. Преступность как социальное явление имеет межнациональный характер и в равной степени причиняет ущерб различным государствам и обществам, независимо от их социально-политического устройства. Борьба с национальной преступностью требует совместных усилий и повседневного сотрудничества государств. Это сотрудничество выражается в различных формах, в том числе в форме разработки и принятия многосторонних договоров, международных соглашений (конвенций). Ратификация последних налагает определенные обязательства на государства-участников соответствующих соглашений. Естественно, что в орбиту совместных интересов попадают прежде всего наиболее опасные преступления. Они подразделяются на две большие группы: международные преступления и преступления международного характера (международные уголовные преступления). Ответственность за первую группу деяний (агрессия, нарушение законов и обычаев войны, геноцид, апартеид и т.д.) для физических лиц наступает при условии, что их деяния связаны с преступной деятельностью государств. Преступления международного характера (терроризм, захват заложников, угон воздушного судна, пиратство и др.) непосредственно не связаны с преступной деятельностью конкретных государств, но они, наряду с причинением ущерба национальным интересам, посягают и на различные аспекты мирного сосуществования и сотрудничества государств. Ответственность за эти преступления наступает либо по специальным уставам (Нюрнбергский и Токийский процессы), либо по национальным уголовным законам.
  Анализируемая группа преступлений посягает на общественную безопасность. Как видовой объект уголовно-правовой охраны безопасные условия жизни общества (общественная безопасность) включают в себя совокупность общественных отношений по обеспечению неприкосновенности жизни и здоровья граждан, имущественных интересов физических и юридических лиц, общественного спокойствия, нормальной деятельности государственных и общественных институтов. Подробно об общественной безопасности как объекте преступления говорилось в предыдущем параграфе.
  По особенностям объективной стороны рассматриваемые преступления совершаются путем как действия (большинство преступлений), так и бездействия. Путем бездействия могут совершаться преступления, для которых характерно нарушение каких-либо правил - нарушение правил безопасности на объектах атомной энергетики, правил безопасности при ведении горных, строительных или иных работ, ненадлежащее исполнение обязанностей по охране оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ и взрывных устройств и т.д. (ст. 216-219, 225 УК). Только путем бездействия совершается небрежное хранение огнестрельного оружия (ст. 224 УК). По моменту окончания преступления (способу законодательного описания) выделяются усеченные составы: организация незаконного вооруженного формирования или участие в нем, бандитизм, организация преступного сообщества (преступной организации), пиратство, вымогательство общеопасных предметов (ст. 208-210, 227, 221 и 226 УК); формальные: захват заложника, заведомо ложное сообщение о терроризме, угон судна воздушного или водного транспорта либо железнодорожного подвижного состава, массовые беспорядки и др. (ст. 206, 207, 211, 212, 220, 221, 222, 223, 226 УК) и материальные: терроризм, нарушение правил безопасности на объектах атомной энергетики, прекращение или ограничение подачи электрической энергии либо отключение от других источников жизнеобеспечения, небрежное хранение огнестрельного оружия и другие составы (ст. 205, 215-219, 224, 225 УК).
  Субъективная сторона преступления против общественной безопасности характеризуется в основном умышленной формой вины, исключением являются лишь деяния, связанные с нарушением правил специальной безопасности и безопасности производства определенных работ (ст. 215-219 УК), а также небрежное хранение огнестрельного оружия (ст. 224 УК).
  По особенностям субъектов преступления против общественной безопасности можно разделить на две группы: а) преступления, совершаемые только специальным субъектом, - нарушение правил пожарной безопасности, ненадлежащее исполнение обязанностей по охране оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ и взрывных устройств, прекращение или ограничение подачи электрической энергии либо отключение от других источников жизнеобеспечения и пиратство (п. 1 ст. 215, 219, 225 и 227 УК). Кроме того, бандитизм и организация преступного сообщества (преступной организации) могут совершаться с использованием лицом своего служебного положения (ч. 3 ст. 209 и 210 УК); б) преступления, которые могут совершаться любыми лицами (все иные преступления против общественной безопасности).
  Если говорить о возрастном критерии субъекта, то по достижении 14-летнего возраста ответственность наступает за терроризм, захват заложника, заведомо ложное сообщение об акте терроризма и хищение либо вымогательство оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ и взрывных устройств (ст. 205, 206, 207 и 226 УК). За совершение иных преступлений против общественной безопасности ответственность наступает по достижении 16 лет.
  В зависимости от характера и степени общественной опасности преступления против общественной безопасности подразделяются на:
  преступления небольшой тяжести - призывы к активному неподчинению законным требованиям представителей власти и к массовым беспорядкам, а равно призывы к насилию над гражданами (ч. 3 ст. 212 УК); прекращение или ограничение подачи электрической энергии либо отключение от других источников жизнеобеспечения (ст. 215.1 УК); нарушение правил безопасности на взрывоопасных объектах (ч. 1 ст. 217 УК); незаконное обращение с ядерными материалами и радиоактивными веществами (ч. 1 ст. 220 УК); нарушение правил специальной безопасности и безопасности производства определенных работ (ч. 1 ст. 215, 216 и 219, ст. 218 УК); квалифицированный вид незаконного обращения с ядерными материалами или радиоактивными веществами (ч. 2 ст. 220 УК); незаконное приобретение, сбыт или ношение, а равно незаконное изготовление газового оружия, холодного оружия, в том числе метательного оружия (ч. 4 ст. 222 и 223 УК); небрежное хранение огнестрельного оружия (ст. 224 УК); ненадлежащее исполнение обязанностей по охране оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ и взрывных устройств (ч. 1 ст. 225 УК);
  преступления средней тяжести - заведомо ложное сообщение об акте терроризма (ст. 207 УК); участие в незаконном вооруженном формировании (ч. 2 ст. 208 УК); приведение в негодность объектов жизнеобеспечения (ч. 1, 2 ст. 215.2 УК); хищение либо вымогательство ядерных материалов или радиоактивных веществ (ч. 1 ст. 221 УК); незаконное приобретение, передача, сбыт, хранение, перевозка, или ношение, или изготовление оружия, его основных частей, боеприпасов, взрывчатых веществ и взрывных устройств и незаконное изготовление оружия, а также ненадлежащее исполнение обязанностей по охране оружия массового поражения либо материалов или оборудования, которые могут быть использованы при создании оружия массового поражения (ч. 1 ст. 222 и 223, ст. 225 УК);
  тяжкие преступления - терроризм (ч. 1 ст. 205 УК); захват заложника (ч. 1 ст. 206 УК); организация незаконного вооруженного формирования (ч. 1 ст. 208 УК); участие в преступном сообществе (преступной организации) (ч. 2 ст. 210 УК); угон судна воздушного или водного транспорта либо железнодорожного подвижного состава (ч. 1 ст. 211 УК); массовые беспорядки (ч. 1 и 2 ст. 212 УК); особо квалифицированный вид приведения в негодность объектов жизнеобеспечения (ч. 3 ст. 215.2 УК); квалифицированные и особо квалифицированные виды хищения или вымогательства ядерных материалов или радиоактивных веществ, незаконные приобретение, передача, сбыт, хранение, перевозка или ношение оружия, его основных частей, боеприпасов, взрывчатых веществ и взрывных устройств и незаконное изготовление оружия (ч. 2 и 3 ст. 221-223 УК); простое и квалифицированное хищение либо вымогательство оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ и взрывных устройств (ч. 2 и 3 ст. 226 УК); пиратство (ч. 1 ст. 227 УК);
  особо тяжкие преступления - квалифицированный и особо квалифицированный виды терроризма, захвата заложника (ч. 2 и 3 ст. 205 и 206 УК); бандитизм (ст. 209 УК); организация преступного сообщества (преступной организации) (ч. 1 и 3 ст. 210 УК); квалифицированный и особо квалифицированные виды угона судна воздушного или водного транспорта либо железнодорожного подвижного состава (ч. 2 и 3 ст. 211 УК); особо квалифицированный и суперквалифицированный виды хищения либо вымогательства оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ и взрывных устройств (ч. 3 и 4 ст. 226 УК); квалифицированный и особо квалифицированные виды пиратства (ч. 2 и 3 ст. 227).
  Законодатель выделяет такие квалифицирующие признаки преступлений против общественной безопасности, которые значительно повышают их общественную опасность и нередко переводят их в разряд более тяжкой категории. Например, простые составы незаконного оборота оружия, его основных частей, боевых припасов, взрывчатых веществ или взрывных устройств (ч. 1 ст. 222 и 223 УК) относятся к преступлениям средней тяжести, а такого же рода действия, совершенные группой лиц по предварительному сговору или неоднократно (ч. 2 ст. 222 и 223 УК), - к тяжким преступлениям; состав простого терроризма или захвата заложника является тяжким преступлением, а те же действия, совершенные группой лиц по предварительному сговору или неоднократно, придают этим преступлениям статус особо тяжких.
  В зависимости от непосредственного объекта посягательства преступления, предусмотренные гл. 24 УК, можно разделить на следующие группы преступлений: а) против общей безопасности (ст. 205-212, 227); б) против общественного порядка (ст. 213, 214); в) связанные с нарушением специальных правил безопасности (ст. 215-219); г) связанные с нарушением установленных правил обращения с общеопасными предметами (ст. 220-226).
  Преступления против общей безопасности (иногда их еще называют "преступления против общественной безопасности в узком смысле слова") являются наиболее тяжкими из всех видов преступлений против общественной безопасности. Общая безопасность как объект уголовно-правовой охраны представляет собой совокупность общественных отношений, регламентирующих основы (коренные интересы) обеспечения безопасных условий существования общества. На отношениях общей безопасности базируется безопасность общества в целом. Специфика преступлений, посягающих на общую безопасность, заключается в том, что они совершаются в любых сферах жизнедеятельности общества, затрагивают его глубинные интересы в области обеспечения безопасности и нормальных условий существования, сопряжены с причинением тяжкого вреда широкому кругу юридических и физических лиц. В связи с данной характеристикой общей безопасности ее содержание при анализе конкретных преступлений рассматриваться не будет.
 
 _ 3. Краткий исторический очерк развития законодательства об ответственности за преступления, посягающие на общественную безопасность
 
  Уголовное законодательство Российской империи второй половины XIX - начала ХХ в., в частности, Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. в редакции 1885 г. и Уголовное уложение 1903 г., в отличие от уголовно-правовых систем Германии, Голландии и некоторых других стран, не выделяло самостоятельного раздела или главы, где были бы сосредоточены нормы об ответственности за деяния, аналогичные тем, которые предусмотрены в гл. 24 разд. IХ УК 1996 г. (преступления против общественной безопасности).
  Однако это не означает, что уголовное законодательство Российской империи не содержало ответственности за преступления, аналогичные тем, которые установлены в гл. 24 УК РФ. Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. в ред. 1885 г. в различных разделах, главах и отделениях предусматривало достаточно большое число норм о деяниях, относимых в настоящее время к числу общеопасных преступлений*(156).
  Например, в ст. 269 (ч. 1) главы первой "О сопротивлении распоряжениям правительства и неповиновении установленным от оного властям" раздела четвертого "О преступлениях и проступках против порядка управления" предусматривалась ответственность за устройство, подговор к устройству или участие в публичном скопище, сопровождавшемся насилием или угрозой над личностью, похищением, самовольным завладением, истреблением или повреждением чужого имущества, вторжением в чужое обитаемое здание либо иное помещение, огороженное место или усадьбу, а равно руководство совершением указанных действий или подстрекательство к ним (аналог современного понятия "массовые беспорядки"). При этом ответственность за данное деяние зависила от характера и роли участия лица: по ч. 1 ст. 261 ответственность наступала за участие в публичном скопище, по ч. 3 - за организацию скопища, руководство учинением насилия над личностью, вторжением в чужое жилище или покушением на такие действия, а также подстрекательство к их совершению или продолжению. Если же скопище или участники скопища, совершая указанные выше действия, оказывали насильственное противодействие вооруженной силе, призванной для рассеивания скопища, то наказание виновным резко усиливалось (соответственно ч. 2 и 4 ст. 269-1).
  В ст. 867-869 (ч. 1) отделения шестого "О нарушении правил, установленных для продажи, хранения и употребления веществ ядовитых и сильнодействующих" главы первой "О преступлениях и проступках против постановлений, ограждающих народное здравие" раздела восьмого "О преступлениях и проступках против общественного благоустройства и благочиния" предусматривалась ответственность за нарушение правил обращения с ядовитыми и сильнодействующими веществами. В ст. 922-931 отделения первого "О составлении злонамеренных шаек и пристанодержательства" главы третьей "О нарушении общественного спокойствия, порядка и ограждающих оные постановлений" раздела восьмого устанавливалась ответственность за организацию и участие в шайке для разбоев, зажигательства, краж и т.д. (некий аналог современного бандитизма). Аналогичная по содержанию норма предусматривалась и в отделении первом главы третьей "О похищении чужого имущества" раздела двенадцатого "О преступлениях и проступках против собственности частных лиц".
  В ст. 986-987 (ч. 1) отделения седьмого "О противозаконном выделывании и хранении оружия или пороха и нарушении других, для ограждения личной безопасности постановленных, правил осторожности" главы третьей "О нарушениях общественного спокойствия, порядка и ограждающих оные постановлений" раздела восьмого устанавливалась ответственность за нарушение правил обращения с оружием, порохом, взрывчатыми веществами, снарядами.
  Последним в истории Российской империи фундаментальным законодательным актом в сфере уголовного права было Уголовное уложение от 22 марта 1903 г. Оно существенно отличалось от предыдущих законодательных актов не только по технико-юридическому изложению, но и по содержательной стороне. Уложение вводилось в действие постепенно по отдельным главам и даже по отдельным статьям. В нем также предусматривались отдельные нормы об общеопасных преступлениях. Так, в главе пятой "О смуте" в ст. 120-123 устанавливалась ответственность за организацию и участие в публичных скопищах. Законом от 7 июня 1904 г. были введены в действие наряду с некоторыми другими главами и ст. 121, 123 и 126-134 данной главы*(157). Статьи 120 и 122 так и не вступили в действие. В соответствии со ст. 121 к ответственности привлекался виновный в участии в публичном скопище, заведомо собравшемся с целью выразить неуважение верховной власти или порицание установленных законами основными образа правления или порядка наследия престола, или заявить сочувствие бунту или измене, или лицу, учинившему бунтовщическое или изменническое деяние, или учению, стремящемуся к насильственному разрушению существующего в государстве общественного строя, или последователю такого учения. Наказание за это деяние предусматривалось в виде заключения в крепость на срок не свыше трех лет или заключением в тюрьму. Более строго наказывались устроители или лица, подговорившие устроить такое скопище, а также его участники, руководившие скопищем (ч. 2). В этих случаях заключение в крепости или тюрьме было на срок не менее шести месяцев.
  По ч. 3 ст. 121 Уложения к ответственности привлекались лица, не оставившие скопища после соответствующего требования, предъявленного в присутствии вооруженной силы, призванной для рассеяния скопища. Наказание предусматривалось в виде ссылки на поселение или заключения в исправительном доме. Особому наказанию по ч. 1 ст. 123 в виде каторги на срок не свыше восьми лет подвергался участник скопища, которое, действуя совместными силами: 1) оказало насильственное противодействие вооруженной силе или произвело насильственное нападение на военный караул или часового; 2) захватило в свою власть, разграбило или разрушило склад оружия, военное судно, укрепленное место, железную дорогу, телеграф, телефон, монетный двор или иные объекты общего или правительственного пользования; 3) насильственно освободило арестантов или повредило места заключения; 4) употребило для учинения насильственных действий взрывчатые вещества или снаряд.
  По ч. 2 ст. 123 Уложения наказывались устроители или подговорщики к устройству скопища, а также участник оного, руководивший им при совершении деяний, предусмотренных ч. 1 этой статьи. Виновный наказывался срочной каторгой. Такой же ответственности подвергался и подстрекавший к учинению названных действий или к их продолжению или употребивший при учинении оных взрывчатые вещество, снаряд или оружие.
  В ст. 279 главы двенадцатой "О нарушении постановлений, ограждающих общественное спокойствие" предусматривалась ответственность за участие в шайке, составившейся в различных целях, и в том числе для воровства, разбоев, вымогательств или мошенничества, для повреждений чужого имущества, приобретения, принятия на хранение, сокрытия, заклада или сбыта чужого имущества, добытого заведомо посредством преступного деяния, а также за дачу пристанища заведомо участнику такой шайки или доставление средств для учинения преступных деяний. В этих случаях, если виновный не подлежал за преступное деяние, шайкой учиненное, более строгому наказанию, он наказывался заключением в исправительный дом. Такому же наказанию подлежал виновный в том, что давал пристанище заведомо участнику такой шайки или доставлял средства для учинения преступных деяний.
  Итак, уголовное законодательство Российской империи об ответственности за "общеопасные преступления" характеризовалось рядом признаков, позволяющих отграничить их от смежных преступлений. Это, во-первых, сложный объект посягательства, который включает в себя различные блага; во-вторых, особо опасный способ совершения преступления; в-третьих, неразрывная связь способа с объектом посягательства - создание опасности для неопределенного множества лиц. Вместе с тем при определении характера ущерба предпочтение отдавалось имущественным отношениям, и поэтому в основу ложился прежде всего вред, причиненный имущественным благам, а в качестве дополнительного учитывался вред, причиняемый личным благам потерпевших.
  До 1917 г. уголовное законодательство об ответственности за общеопасные преступления не подвергалось каким-либо изменениям. В последующем развитии законодательства можно выделить семь этапов.
  В первые годы советской власти не существовало кодифицированного уголовного законодательства, и ответственность за наиболее тяжкие преступления предусматривалась декретами. Однако подходы законодателя к оценкам деяний и, главное, к описанию конкретных составов были различны. Так, ответственность за бандитизм в современном его понимании предусматривалась Декретом ВЦИК от 20 июня 1919 г. "Об изъятиях из общей подсудности в местностях, объявленных на военном положении"*(158). В этом Декрете не только названо такое преступление, как бандитизм, но и впервые дано описание признаков состава: "участие в шайке, составившейся для убийств, разбоя и грабежей, а также как пособничество такой шайке и укрывательство ее". Ответственность за организацию скопища, участие в нем и подстрекательство к нему не предусматривалась. Однако встречается упоминание о другом деянии - о "погромах". В одном из первых воззваний Военно-революционного комитета Петрограда говорилось: "Воровство, разбои, нападения, погромные попытки будут немедленно караться. Виновные в этих преступлениях будут беспощадно судимы военно-революционным судом"*(159). В Декрете СНК от 4 мая 1918 г. "О Революционных Трибуналах" указывалось, что наряду с контрреволюционными преступлениями трибуналы рассматривают также дела по борьбе с погромами, взяточничеством, подлогами, неправильным использованием советских документов и хулиганством*(160). Конкретные признаки данного преступления в законодательстве того периода не определялись, однако, как это следует из смысла самого термина, речь шла о наиболее опасной форме деятельности скопища - применении насилия к личности, уничтожении и повреждении имущества и т.п. действиях. Установление особого порядка применения репрессий, а также особой подсудности дел об искомых преступлениях свидетельствовали о серьезной угрозе анализируемых деяний для основ общественной безопасности и государства.
  Уголовный кодекс РСФСР 1922 г., как первый кодифицированный уголовно-правовой акт Советского государства, предусмотрел специальную гл. 8 "Нарушение правил, охраняющих народное здравие, общественную безопасность и публичный порядок". В статьях данной главы Уголовного кодекса предусматривалась ответственность за следующие деяния: приготовление, хранение и сбыт ядовитых и сильнодействующих веществ лицами, не имеющими на то право (ст. 215); неизвещение подлежащих властей со стороны лиц, к тому обязанных, о случаях заразных болезней или падежа скота (ст. 216); неисполнение или нарушение при производстве строительных работ установленных законом или обязательным постановлением строительных, санитарных и противопожарных правил (ст. 217); неисполнение или нарушение правил, установленных законом или обязательным постановлением для охраны порядка и безопасности движения по сухопутным, водным и воздушным путям сообщения (ст. 218); неисполнение законного распоряжения или требования находящегося на посту органа милиции, военного караула, а равно всяких других властей, призванных охранять общественную безопасность и спокойствие (ст. 219); хранение огнестрельного оружия без надлежащего разрешения (ст. 220); нарушение иных правил (ст. 221)*(161).
  Некоторые виды преступлений, посягающих на общую безопасность, предусматривались и в других главах Кодекса. В разд. 2 "О преступлениях против порядка управления" гл. 1 "Государственные преступления" устанавливалась ответственность за массовые беспорядки (ст. 75, 77); бандитизм (ст. 76); изготовление, приобретение, хранение или сбыт взрывчатых веществ или снарядов без соответственного разрешения, - если не доказана преступная цель учинения этих деяний (ст. 93); в разд. 5 гл. 5 "Иные посягательства на личность и ее достоинство" - за хулиганство (ст. 176); в гл. 6 "Имущественные преступления" в ст. 84, предусматривавшей ответственность за разбой, ч. 2 (то же преступление, совершенное группой лиц (бандитизм), за умышленное истребление или повреждение какого-либо имущества путем поджога, потопления или каким-либо другим общеопасным способом (ст. 197).
  Понятие "массовые беспорядки" впервые было дано в ст. 75 УК 1922 г.: "Участие в массовых беспорядках всякого рода, как-то: погромах, разрушении путей и средств сообщения, освобождении арестованных, поджогах и т.п., если при этом участники беспорядков были вооружены, - карается: 1) в отношении организаторов, руководителей и подстрекателей, а равно тех участников, кои уличены в совершении убийств, поджогов, нанесении телесных повреждений, изнасиловании и вооруженном сопротивлении властям, - высшей мерой наказания и конфискацией всего имущества с допущением при смягчающих обстоятельствах понижения наказания до лишения свободы со строгой изоляцией на срок не ниже трех лет с конфискацией имущества; 2) в отношении прочих вооруженных участников - лишением свободы со строгой изоляцией на срок не ниже двух лет с конфискацией или без конфискации всего или части имущества; 3) в отношении невооруженных участников беспорядков - лишением свободы на срок не ниже одного года; 4) в отношении лиц, не принимавших непосредственного участия в беспорядках и насильственных действиях, но содействовавших участникам беспорядков, оказанием им помощи или сокрытием следов преступления и самих преступников и иными действиями, - лишением свободы на срок не ниже шести месяцев". Таким образом, законодатель, во-первых, дифференцированно подходил к установлению ответственности за участие в массовых беспорядках в зависимости от характера и степени участия лиц и их вооруженности. Во-вторых, устанавливался только нижний предел наказания. В соответствии со ст. 34 УК 1922 г. пределы лишения свободы устанавливались от 6 месяцев до 10 лет.
  По ст. 77 УК 1922 г. наказывалось: "Участие в беспорядках, не отягченных преступными деяниями, указанными в ст. 75, но сопряженных с явным неповиновением законным требованиям властей или побуждением их к исполнению явно незаконных требований, хотя бы неповиновение выразилось только в отказе прекратить угрожающее общественной безопасности скопление". Как и по ст. 75, ответственность устанавливалась раздельно в отношении: 1) подстрекателей, руководителей и организаторов, для которых санкция была в виде лишения свободы на срок не ниже двух лет со строгой изоляцией, и 2) прочих участников, которые наказывались лишением свободы на срок не ниже шести месяцев. Таким образом, ст. 77 отличалась от ст. 75 тем, что по ней квалифицировались действия: а) невооруженных людей и б) не сопровождаемые действиями, указанными в ст. 75, - убийствами, поджогами и т.д.
  Более точно было сформулировано понятие "бандитизм". Статьей 76 УК 1922 г. устанавливалась высшая мера наказания и конфискация всего имущества, с допущением по смягчающим обстоятельствам понижения наказания до лишения свободы на срок не ниже трех лет со строгой изоляцией и конфискацией имущества за: "Организацию и участие в бандах (вооруженных шайках) и организуемых бандами разбойных нападениях и ограблениях, налетах на советские и частные учреждения и отдельных граждан, остановки поездов и разрушения железнодорожных путей, безразлично, сопровождались ли эти нападения убийствами и ограблениями или не сопровождались". По ч. 2 этой статьи ответственность в виде того же наказания, что и по ч. 1, но с допущением понижения наказания до лишения свободы на срок не ниже двух лет со строгой изоляцией и конфискацией имущества наступала за: "Пособничество бандам и укрывательство банд и отдельных их участников, а равно сокрытие добытого и следов преступления".
  Поскольку основные признаки бандитизма в законе не раскрывались, постольку в судебной практике возникали вопросы, связанные с квалификацией деяний как бандитизма. Одни из них разрешались в процессе деятельности самими судебно-следственными органами, другие получали трактовку в уголовно-правовой теории. Так, в специальной литературе шайка определялась как "соглашение между собой нескольких лиц на постоянное совершение преступных действий" либо как более или менее длительное общение и единение участников ради совершения нескольких, быть может, неопределенного множества преступлений. Известная внутренняя структура, известная организованность общения членов составляет один из существенных признаков шайки*(162). При этом количественный состав шайки определялся не менее чем в три человека*(163), а под постоянным совершением понималось выполнение бандой более одного нападения*(164).
  Под вооруженностью понималось наличие у членов банды как собственно огнестрельного и холодного оружия, так и предметов хозяйственного назначения*(165). Более того, в литературе высказывались рекомендации, что при наличии организованности ст. 76 УК могла применяться по аналогии даже при отсутствии вооруженности группы, поскольку такой случай не предусмотрен какой-либо статьей Кодекса*(166).
  Уголовным кодексом 1922 г. предусматривалась ответственность за организацию двух видов банд. Помимо ст. 76, упоминание о вооруженных бандах содержалось в ст. 58 "Организация восстаний": "Организация в контрреволюционных целях вооруженных восстаний или вторжение на советскую территорию вооруженных отрядов или банд". Однако это преступление относилось к категории опасных государственных преступлений и совершалось с контрреволюционными целями.
  Хулиганство, согласно ст. 176, определялось как озорные, бесцельные, сопряженные с явным проявлением неуважения к отдельным гражданам или обществу в целом действия и каралось принудительными работами или лишением свободы на срок до одного года.
  Уголовный кодекс 1926 г. сохранил в целом такие же подходы к классификации Особенной части, как и УК 1922 г. В уточненном наименовании предусматривалась и гл. 8 "Нарушение правил, охраняющих народное здравие, общественную безопасность и порядок", в которой первоначально содержалось 14 составов преступлений, в том числе нарушение правил обращения с сильнодействующими ядовитыми веществами (ст. 179), взрывчатыми веществами, снарядами, огнестрельным и холодным оружием, легковоспламеняющимися веществами и предметами и едкими веществами (ст. 182), нарушение правил об установке механических двигателей (ст. 189).
  Ряд норм, предусматривающих общеопасные преступления, содержался в гл. 2 "Преступления против порядка управления": массовые беспорядки (ст. 59.2, 59.3), бандитизм (ст. 59.4), хулиганство (ст. 74), неисполнение или нарушение правил производства строительных и горных работ (ст. 108).
  Редакции норм о массовых беспорядках и бандитизме, за небольшими уточнениями, практически не изменились по сравнению с Кодексом 1922 г.
  С изданием в 1927 г. Положения о преступлениях государственных ответственность за бандитизм (cт. 17) и массовые беспорядки (ст. 16) стала регулироваться этим общесоюзным законом. Впоследствии в Положение и, соответственно, в уголовные кодексы был внесен еще ряд норм: ст. 59 (тайное или открытое похищение огнестрельного оружия, частей к нему и огневых припасов), ст. 59.3б, 59.3в, 59.3г, 75.1, 75.4 (транспортные преступления), ст. 108.1 (нарушение правил безопасности производства).
  По-прежнему сохранялось понятие "вооруженные банды" и среди контрреволюционных преступлений: "Вооруженное восстание или вторжение в контрреволюционных целях на советскую территорию вооруженных банд" (ст. 58.2). Статья 59.2 в редакции Положения 1927 г. состояла из двух частей. В ч. 1 предусматривалась ответственность за: "массовые беспорядки, сопровождающиеся погромами, разрушением железнодорожных путей или иных средств сообщения и связи, убийствами, поджогами и другими подобными действиями". Ответственность, как и по Кодексу 1922 г., дифференцировалась: 1) для организаторов и руководителей массовых беспорядков, а равно всех участников, совершивших указанные выше преступления или оказавших вооруженное сопротивление власти, наказание предусматривалось в виде лишения свободы со строгой изоляцией на срок не ниже двух лет, с конфискацией всего или части имущества, с повышением при особо отягчающих обстоятельствах вплоть до высшей меры социальной защиты - расстрела с конфискацией имущества; 2) в отношении прочих участников - лишение свободы на срок не свыше трех лет. По ч. 2 этой статьи ответственность определялась в виде лишения свободы на срок не свыше одного года за: "массовые беспорядки, не отягченные преступлениями, предусмотренными ч. 1, но сопряженные с явным неповиновением законным требованиям властей или с противодействием исполнению последними возложенных на них обязанностей, или понуждением их к исполнению явно незаконных требований". Таким образом, ответственность за массовые беспорядки устанавливалась уже в одной статье.
  Некоторые новые элементы предусматривались и в понятии бандитизма. В соответствии со ст. 59.3 Кодекса в редакции Положения 1927 г. бандитизм определялся несколько иначе: "Бандитизм, то есть организация вооруженных банд или участие в них и в организуемых ими нападениях на советские и частные учреждения или отдельных граждан, остановка поездов и разрушение железнодорожных путей и иных средств сообщения и связи". Наказывался бандитизм лишением свободы со строгой изоляцией на срок не ниже трех лет, с повышением при отягчающих обстоятельствах вплоть до высшей меры социальной защиты - расстрела, с конфискацией имущества. В уголовно-правовой теории, в отличие от заговора, где речь шла о совершении одного или нескольких определенных преступлений, под шайкой (бандой) понималось объединение, направленное к совершению нескольких конкретно еще не определенных преступлений*(167).
  Конструкция ст. 59.3 Кодекса включала только одну часть, и наказание предусматривалось одинаковое как для организаторов и участников банд, так и для пособников бандитизму. Кроме того, из диспозиции статьи было исключено указание на ограбление, а взамен словосочетания "разбойное нападение" оставлено одно понятие - нападение. Такое решение определялось тем, что бандитизм мог совершаться не только с корыстными, но и с иными целями (изнасилование, терроризирование и т.д.). В определении "бандитизм" отсутствовало указание на общественные учреждения как объект нападения. Наконец, особенностью подходов Положения 1927 г. к определению пределов ответственности за массовые беспорядки и за бандитизм было то обстоятельство, что законодатель, в отличие от уголовных кодексов 1922 и 1926 гг., предусматривал возможность изменения санкций при назначении наказания конкретному лицу уже не при смягчающих, а, наоборот, при отягчающих обстоятельствах.
  Согласно ст. 74 УК хулиганство определялось как озорные, сопряженные с явным неуважением к обществу действия. При этом наказание, если оно совершалось в первый раз и до возбуждения уголовного преследования на совершившего указанные действия не было наложено административное взыскание, налагалось в виде лишения свободы на срок до трех месяцев. В ч. 2 этой статьи отмечалось, что если означенные действия заключались в буйстве или бесчинстве, или совершены повторно, или упорно не прекращались, несмотря на предупреждение органов, охраняющих общественный порядок, или же по своему содержанию отличались исключительным цинизмом или дерзостью, то наказание назначалось лишением свободы на срок до двух лет.
  До конца 50-х годов законодательные формулировки анализируемых преступлений, за исключением хулиганства, не подвергались каким-либо изменениям, чего нельзя сказать о позициях судебной практики*(168). Редакция ст. 74 УК за этот период изменялась дважды. 10 мая 1935 г. санкция ч. 2 этой статьи была усилена до 5 лет лишения свободы*(169), а 16 августа 1940 г. ч. 1 этой статьи была изложена в новой редакции: "Хулиганские действия на предприятиях, учреждениях и в общественных местах караются тюремным заключением сроком на один год, если эти действия по своему характеру не влекут за собой более тяжкого наказания"*(170).
  Следующий этап в развитии законодательства об уголовной ответственности за общеопасные преступления связан с принятием 25 декабря 1958 г. Закона СССР "Об уголовной ответственности за государственные преступления". В разделе "Иные государственные преступления" Закона содержались нормы, которые устанавливали ответственность за такие общеопасные деяния, как бандитизм (ст. 14) и массовые беспорядки (ст. 16). Впоследствии эти нормы текстуально без изменений были восприняты Уголовным кодексом 1960 г.
  В ст. 14 Закона (ст. 77 УК 1960 г.) бандитизм определялся как организация вооруженных банд с целью нападения на ими нападениях. Наказание за него предусматривалось в виде лишения свободы на срок от 3 до 15 лет с конфискацией имущества и со нападения вооруженной банды. Кроме того, в Законе отсутствуют указания на остановки поездов и разрушение железнодорожных коснулись и основных признаков бандитизма: понятия банды и ее вооруженности*(171).
  В последующие годы (1962, 1982, 1993, 1994) редакция ст. 77 УК изменялась и в конечном итоге бандитизм определялся как: "Организация вооруженных банд с целью нападения на государственные или общественные предприятия, учреждения, организации либо на отдельных лиц, а равно участие в таких бандах и в совершаемых ими нападениях"*(172). Было исключено указание на ссылку как меру дополнительного наказания.
  Массовые беспорядки, согласно ст. 16 Закона (ст. 79 УК 1960 г.), формулировались как организация массовых беспорядков, сопровождавшихся погромами, разрушениями, поджогами и другими подобными действиями, а равно непосредственное совершение их участниками указанных выше преступлений или оказание ими вооруженного сопротивления власти. Наказывались массовые беспорядки лишением свободы на срок от 2 до 15 лет. По сравнению с редакцией Положения 1927 г. состав анализируемого преступления был сужен. Во-первых, предусматривался единый состав массовых беспорядков, сопровождавшихся погромами, разрушениями, поджогами и другими подобными действиями, и законодатель отказался от дифференцированного подхода к оценке действий различных соучастников, установив единые пределы ответственности. Во-вторых, ответственности прочих участников массовых беспорядков, кроме организаторов и лиц, совершивших погромы, разрушения и т.п., новый уголовный закон не установил.
  Представляют интерес тенденции конструирования системы преступлений против общественной безопасности в 40-х и 50-х годах. Так, при подготовке проекта Уголовного кодекса СССР норму о бандитизме, обязательным признаком которого был подрыв советской власти (ст. 79), предполагалось расположить в главе первой "Государственные преступления", в то время как об общеуголовном бандитизме и массовых беспорядках в проекте вообще не упоминалось. В главе одиннадцатой "Преступления против общественной безопасности, народного здравия и общественной нравственности" выделялся разд. 1 "Преступления против общественной безопасности", где располагались следующие нормы: ст. 299 "Хулиганство"; ст. 300 "Вовлечение несовершеннолетних в преступление"; ст. 301 "Изготовление, хранение, покупка и сбыт взрывчатых веществ и огнестрельного оружия"; ст. 302 "Изготовление, хранение, ношение, покупка и сбыт холодного оружия"; ст. 303 "Пересылка недозволенных предметов"; ст. 304 "Нарушение правил производства строительных работ"; ст. 305 "Нарушение правил безопасности горных работ"; ст. 306 "Нарушение производственно-технической дисциплины и правил безопасности во взрывоопасных предприятиях и цехах"; ст. 307 "Нарушение правил пожарной охраны"; ст. 308 "Неосторожное уничтожение или повреждение имущества общеопасным способом"*(173).
  В Уголовном кодексе 1960 г., как и в кодексах 1922 и 1926 гг., была выделена специальная гл. 10, в которой наряду с другими деяниями предусматривалась ответственность за отдельные виды преступлений против общественной безопасности. При этом общественная безопасность по-прежнему выступала в качестве составной части объединенного объекта под наименованием "отношения общественной безопасности, общественного порядка и здоровья населения", а не самостоятельного родового объекта охраны. Однако в отличие от предыдущих кодексов в наименовании главы Кодекса 1960 г. общественная безопасность была поставлена уже на первое место. Это свидетельствовало об усилении внимания к проблемам охраны общественной безопасности как наиболее важным из перечисленных в наименовании главы социальных ценностей.
  К числу общеопасных преступлений, ответственность за которые устанавливалась в гл. 10 УК 1960 г., относились три группы деяний:
  1) преступления, нарушающие общие правила безопасности: ст. 217 "Нарушение правил хранения, использования, учета, перевозки взрывчатых веществ или пиротехнических изделий"; ст. 217.1 "Незаконный провоз воздушным транспортом взрывчатых или легковоспламеняющихся веществ" (введена 10 октября 1973 г.); ст. 218 "Незаконное ношение, хранение, приобретение, изготовление или сбыт оружия, боевых припасов или взрывчатых веществ"; ст. 218.1 "Хищение огнестрельного оружия, боевых припасов или взрывчатых веществ" (введена 1 июня 1967 г.); ст. 219 "Небрежное хранение огнестрельного оружия"; ст. 219.1 "Незаконное обучение каратэ" (введена 10 ноября 1981 г., исключена 5 декабря 1991 г.), ст. 220 "Незаконная пересылка легковоспламеняющихся или едких веществ";
  2) преступления, нарушающие специальные производственные правила безопасности: ст. 214 "Нарушение правил безопасности горных работ"; ст. 215 "Нарушение правил при производстве строительных работ"; ст. 216 "Нарушение правил безопасности на взрывоопасных предприятиях или во взрывоопасных цехах";
  3) транспортные преступления: ст. 211 "Нарушение правил безопасности движения и эксплуатации транспортных средств лицами, управляющими транспортными средствами)"; ст. 211.1 "Управление транспортным средством в состоянии опьянения" (введена 19 июня 1968 г., исключена 24 декабря 1992 г.); ст. 211.2 "Выпуск в эксплуатацию технически неисправных транспортных средств" (введена 19 июня 1968 г.); ст. 211.3 "Допуск к управлению транспортными средствами водителей, находящихся в состоянии опьянения" (введена 19 июня 1968 г.); ст. 212 (отменена 19 июня 1968 г.); ст. 212.1 "Угон транспортных средств" (введена 3 июля 1965 г., исключена 1 июля 1994 г.); ст. 213 "Нарушение действующих на транспорте правил"; ст. 213.1 "Самовольная без надобности остановка поезда" (введена 3 июля 1965 г.); ст. 213.2 "Угон воздушного судна" (введена 17 апреля 1973 г.). Кроме того, в данной главе предусматривался и ряд деяний, посягающих на общественный порядок: хулиганство (ст. 206); угроза убийством, нанесением тяжких телесных повреждений или уничтожением имущества (ст. 207); приобретение или сбыт имущества, заведомо добытого преступным путем (ст. 208); систематическое занятие бродяжничеством или попрошайничеством (ст. 209 - исключена 5 декабря 1991 г.); злостное уклонение от выполнения решения о трудоустройстве и прекращении паразитического существования (ст. 209.1 - введена 25 февраля 1970 г., исключена 7 августа 1975 г.); вовлечение несовершеннолетних в преступную деятельность (ст. 210); доведение несовершеннолетнего до состояния опьянения (ст. 210.1 - введена 30 ноября 1972 г.), вовлечение несовершеннолетних в немедицинское потребление лекарственных и других средств, влекущих одурманивание (ст. 210.2).
  Кроме того, в разд. II "Иные государственные преступления" главы первой "Государственные преступления" предусматривалась ответственность за бандитизм (ст. 77); массовые беспорядки (ст. 79); нарушение правил безопасности движения и эксплуатации транспорта (ст. 85); повреждение путей сообщения и транспортных средств (ст. 86), повреждение трубопроводов (ст. 86.1 - введена 29 апреля 1993 г.).
  Новый импульс уголовно-правовое регулирование охраны общественной безопасности получило в начале 80-х годов, когда процесс внутригосударственного законотворчества был напрямую связан с активизацией процесса развития международного уголовного права. В это время наиболее опасным преступлением, затрагивающим совместные интересы различных государств, становится терроризм, и поэтому к нему прежде всего обращается международное сообщество.
  Первые попытки сформулировать понятие "терроризм" предпринимались на международных конференциях по унификации уголовного законодательства - III (Брюссель, 1930 г.) и IV (Париж, 1931 г.). Однако выработано оно было только в 1934 г. на V Мадридской конференции, где терроризм характеризовался как: "Применение какого-либо средства, способного терроризировать население, в целях уничтожения всякой социальной организации"*(174). Женевская конвенция о предупреждении и наказании терроризма, подписанная 20 государствами 16 ноября 1937 г., определяла терроризм как: "Преступные действия, направленные против государства, цель или характер которых состоят в том, чтобы вызвать ужас у определенных лиц или среди населения" (ст. 1).
  В послевоенные годы борьба с терроризмом осуществлялась не только в рамках регионального сотрудничества, но и с участием ООН. За 50 послевоенных лет было принято более 10 конвенций, прямо или косвенно затрагивающих различные аспекты борьбы с терроризмом, в том числе Европейская конвенция по борьбе с терроризмом 1977 г.*(175). Одними из последних международно-правовых актов являются Международная конвенция ООН от 15 декабря 1997 г. "О борьбе с бомбовым терроризмом" и Договор о сотрудничестве государств-участников Содружества Независимых Государств в борьбе с терроризмом, заключенный 4 июня 1999 г. в Минске.
  Следует отметить, что первоначально в соответствующих Конвенциях речь шла о международном терроризме, т.е. о преступлении, выходящем за пределы национальной юрисдикции и затрагивающем интересы нескольких государств. Однако в последующем предпринимаются попытки трактовки терроризма и как общеуголовного, внутреннего преступления. Так, в Европейской конвенции по борьбе с терроризмом 1977 г. в ст. 1 наряду с перечислением таких отдельных форм международного терроризма, как правонарушения, относящиеся к применению Конвенции по борьбе с преступным захватом летательных аппаратов, подписанной в Гааге 16 декабря 1970 г., правонарушения, относящиеся к применению Конвенции по борьбе с преступными актами, направленными против безопасности гражданской авиации, подписанной в Монреале 23 сентября 1971 г., тяжелые правонарушения, заключающиеся в покушении на жизнь, телесную целостность или свободу людей, имеющих право международной защиты, и правонарушения, содержащие захват заложников или незаконное лишение свободы, в п. "д" упоминается о правонарушениях, содержащих использование бомб, гранат, ракет, автоматического огнестрельного оружия, бандеролей или посылок с опасными вложениями, соразмерно с тем, насколько подобное использование представляет опасность для людей, а также о попытках совершения одного из вышеуказанных правонарушений или участии в качестве сообщника лица, которое пытается совершить подобное правонарушение (п. "е"). Кроме того, как терроризм могут рассматриваться и действия, не указанные в ст. 1 Конвенции, но выражающиеся в актах насилия, направленных против жизни, телесной целостности или свободы людей, и тяжелые акты против имущества, когда они создают коллективную опасность для людей (ст. 2).
  Поскольку СССР в свое время присоединился к соответствующим международным документам, постольку с некоторым запозданием в Уголовный кодекс 1990 г. Федеральным законом от 1 июня 1994 г. были введены ст. 213.3 и 213.4, которые установили ответственность за терроризм и заведомо ложное сообщение об акте терроризма. В соответствии со ст. 213.3 терроризм определялся как: "Совершение в целях нарушения общественной безопасности либо воздействия на принятие решений органами власти взрыва, поджога или иных действий, создающих опасность гибели людей, причинения значительного имущественного ущерба, а равно наступления иных тяжких последствий (терроризм)". Квалифицированным видом были: "Те же действия, если они причинили значительный имущественный ущерб, либо привели к наступлению иных тяжких последствий, либо совершены организованной группой". Особо квалифицированным видом признавались: "Действия, предусмотренные частями первой или второй настоящей статьи, повлекшие смерть человека". Наказание за терроризм также устанавливалось различное: по ч. 1 - в виде лишения свободы на срок от трех до пяти лет, по ч. 2 - от пяти до десяти лет с конфискацией имущества или без таковой, а по ч. 3 - от десяти до пятнадцати лет с конфискацией имущества или смертной казнью с конфискацией имущества. Согласно примечанию к этой статье: "Лицо, участвовавшее в подготовке акта терроризма, освобождается от уголовной ответственности, если оно своевременным предупреждением органов власти или иным образом способствовало предотвращению акта терроризма".
  Захват заложников и угон воздушного судна первоначально рассматривались как конкретные формы проявления терроризма, однако по мере распространенности этих преступлений и международного опыта борьбы с ними международное сообщество посредством принятия различных соглашений стало предоставлять им статус самостоятельных преступлений. 17 декабря 1979 г. Генеральная Ассамблея ООН Резолюцией 34/146 приняла Конвенцию о борьбе с захватом заложников. Согласно ст. 1 этой Конвенции: "Любое лицо, которое захватывает или удерживает другое лицо и угрожает убить, нанести повреждения или продолжать удерживать другое лицо (здесь и далее именуемое как заложник) для того, чтобы заставить третью сторону, а именно, государство, международную межправительственную организацию, какое-либо физическое или юридическое лицо или группу лиц, совершить либо воздержаться от совершения любого акта в качестве прямого или косвенного условия для освобождения заложников, совершает преступление, именуемое захватом заложников по смыслу настоящей Конвенции".
  Советский Союз присоединился к названной Конвенции в 1987 г. и сразу же после этого Указом Президиума Верховного Совета РСФСР от 17 июля 1987 г. Уголовный кодекс был дополнен ст. 126.1, установившей ответственность за захват заложников. Однако первоначальная редакция ст. 126.1 имела примечание, в соответствии с которым действие этой статьи "не распространяется на случаи совершения такого преступления на территории СССР, когда лицо, захватившее или удерживающее заложника, находится на территории СССР и это лицо, а также заложник являются гражданами СССР". Наличие подобной оговорки, во-первых, нарушало принцип равной уголовно-правовой защиты иностранцев и граждан СССР, поскольку при захвате заложника-иностранца ответственность наступала по ст. 126.1 УК, а захват заложника-гражданина СССР рассматривался как незаконное лишение свободы. Между тем, санкции за совершение этих преступлений существенно разнились. По ст. 126.1 максимум наказания составлял 15 лет лишения свободы, а по ст. 126.3 - 3 года лишения свободы. Во-вторых, данная оговорка практически парализовала применение ст. 126.1 УК, поскольку обычно при захвате заложников на территории СССР в качестве и заложников, и виновных лиц выступали граждане СССР. И только Законом РФ от 18 февраля 1993 г. примечание к ст. 126.1 было исключено из Кодекса. С этого времени данная норма стала применяться в полном объеме.
  Борьба с угоном воздушных судов регламентировалась уже указанными Конвенциями по борьбе с терроризмом, а также специальными соглашениями. Первым таким соглашением была Токийская конвенция о преступлениях и некоторых других актах, совершенных на борту воздушного судна, 1963 г. Однако в Конвенции деяния рассматривались в общей форме и не давался их перечень, поэтому она не получила широкого одобрения. Затем последовала Гаагская конвенция о борьбе с незаконным захватом воздушных судов 1970 г., которая в 1971 г. была дополнена новым международным соглашением - Монреальской конвенцией о борьбе с незаконными актами, направленными против безопасности гражданской авиации 1971 г.
  Советский Союз был в числе государств, подписавших эти Конвенции. В соответствии с международными обязательствами Президиум Верховного Совета СССР 3 января 1973 г. издал Указ "Об уголовной ответственности за угон воздушного судна", на основании которого Указом Президиума Верховного Совета РСФСР от 17 апреля 1973 г. в Уголовный кодекс 1960 г. была введена ст. 213.2, установившая ответственность за угон воздушного судна. Согласно этой статье угон воздушного судна, находящегося на земле или в полете, наказывался лишением свободы на срок от трех до десяти лет. Угон воздушного судна, находящегося на земле или в полете, или захват такого судна с целью угона, совершенные с применением насилия или угроз либо повлекшие аварию воздушного судна или иные тяжкие последствия, наказывался лишением свободы на срок от пяти до пятнадцати лет с конфискацией имущества или без таковой. Особо квалифицированный вид - действия, предусмотренные частями первой и второй настоящей статьи, если они повлекли гибель людей или причинение тяжких телесных повреждений, - наказывался лишением свободы на срок от восьми до пятнадцати лет с конфискацией имущества или смертной казнью с конфискацией имущества.
  23 октября 1990 г. Верховный Совет СССР принял Закон "Об уголовной ответственности за блокирование транспортных коммуникаций и иные незаконные действия, посягающие на нормальную и безопасную работу транспорта". Вопреки установленной до этого практике данный Закон не был ратифицирован Верховным Советом РСФСР и, соответственно, не был включен в Уголовный кодекс. Однако в соответствии с п. 2 постановления Верховного Совета РСФСР от 12 декабря 1991 г. "О ратификации Соглашения о создании Содружества Независимых Государств" на территории Российской Федерации до принятия соответствующих законодательных актов РФ нормы бывшего Союза ССР применялись в части, не противоречащей Конституции РСФСР, законодательству РСФСР и указанному Соглашению. Закон СССР в части угона воздушного судна противоречил ст. 213.2 УК, поэтому он не мог применяться к случаям угона воздушного судна. В остальном данный Закон мог применяться на территории Российской Федерации.
  В соответствии с ч. 3 Закона СССР от 23 октября 1990 г. ответственность наступала за угон или захват железнодорожного подвижного состава, воздушного, морского или речного судна, а равно захват вокзала, аэродрома, порта или иного транспортного предприятия, учреждения, организации, а грузов без цели их хищения. Квалифицированными видами этого преступления были совершение названных действий по предварительному сговору группой лиц, с применением насилия или угроз его применения, либо повлекшие аварию транспортного средства или иные тяжкие последствия. Особо квалифицированными видами являлись наступление в результате соответствующих действий гибели одного или более лиц или причинение тяжких телесных повреждений. Однако на практике данный Закон не применялся.
  Последним из преступлений, посягающих на общую безопасность, получившим законодательное закрепление, был состав организации незаконных вооруженных формирований. Норма об этом преступлении (ст. 77.2) была введена Федеральным законом от 28 апреля 1995 г. Согласно данной статье организация вооруженных объединений, отрядов, дружин и других вооруженных формирований, не предусмотренных федеральными законами, а равно участие в таких формированиях наказывались лишением свободы на срок до восьми лет с конфискацией имущества или без таковой. Умышленные действия, совершенные в составе незаконных вооруженных формирований, если они сопряжены с массовым насилием над людьми или причинением иных тяжких последствий, наказывались лишением свободы на срок от пяти до двенадцати лет с конфискацией имущества или без таковой. Особо квалифицированный вид - умышленные действия, совершенные в составе незаконных вооруженных формирований, если они повлекли гибель людей, наказывались лишением свободы на срок от восьми до пятнадцати лет с конфискацией имущества или смертной казнью с конфискацией имущества. В примечании к ст. 77.2 указывалось, что лицо, добровольно вышедшее из незаконного вооруженного формирования и сдавшее оружие органам власти, освобождалось от уголовной ответственности. В этом случае лицо подлежало ответственности лишь за деяния, содержащие состав иного преступления.
 
 _ 4. Преступления, нарушающие общие правила безопасности. Характеристика отдельных видов преступлений против общественной безопасности
 
  Теppоpизм (ст. 205 УК). Как отмечается в Концепции национальной безопасности Российской Федерации, утвержденной Указом Президента РФ от 17 декабря 1997 г. N 1300 (в ред. Указа от 10 января 2000 г. N 24): "Во многих странах, в том числе в Российской Федерации, резко обострилась проблема терроризма, имеющего транснациональный характер и угрожающего стабильности в мире, что обусловливает необходимость объединения усилий всего международного сообщества, повышения эффективности имеющихся форм и методов борьбы с этой угрозой, принятия безотлагательных мер по ее нейтрализации"*(176).
  Высокая степень общественной опасности терроризма обусловливается тем, что он выполняет социально-деструктивную функцию, связан с культом насилия, порождает в обществе атмосферу страха и беспокойства. Терроризм имеет тенденцию к росту в переходные периоды и этапы жизни общества, когда в нем создается определенная напряженная эмоциональная атмосфера, а неустойчивость характеризует базовые отношения и социальные связи. Такое состояние является благодатной почвой для взращивания насилия и агрессивности в обществе, которые нередко становятся самодовлеющими ценностями. Все это приводит к тому, что та или иная экономическая, этническая, социальная, религиозная или другая группа пытается навязать свою волю обществу, используя в качестве инструмента реализации своих устремлений насилие. В современных условиях опасность терроризма возрастает не только вследствие его более значительной распространенности, но и потому, что человечество получило доступ к оружию массового поражения: ядерному, химическому, биологическому, лазерному и др., обладающему огромной разрушительной силой. Поэтому международное сообщество принимает меры по выработке эффективных мер противодействия названной социальной болезни ХХ в., в том числе в виде заключения международных документов. В этом смысле терроризм относится к числу конвенционных преступлений. Советский Союз и впоследствии Россия как его правопреемница также являются участниками международных соглашений, поэтому в Уголовном кодексе РФ и предусматривается соответствующая норма.
  Анализ терроризма как сложного и многомерного явления возможен с правовых позиций и в социальном аспекте. В социальном смысле терроризм выражает различные оттенки конфликтных ситуаций, которые проявляются в социальной жизни (политические, религиозные, националистические, общеуголовные и т.д.). В связи с таким мотивационным многообразием формы терроризма достаточно разнообразны как в содержательной характеристике, так и в объеме распространения. Однако, с точки зрения уголовно-правовой характеристики, терроризм должен иметь определенный характер и четкие границы. Это обусловлено формализованностью права и необходимостью установления достаточных оснований для привлечения к уголовной ответственности. Как известно, в уголовном праве таким основанием выступает совокупность признаков состава преступления, которая однозначно и недвусмысленно должна характеризовать конкретное общественно опасное явление как преступление. Однако юридическому оформлению понятия "терроризм" в современных условиях препятствуют как минимум два обстоятельства: во-первых, крайняя политизированность оценок терроризма и, во-вторых, стремление придать такому определению всеобъемлющий характер. Оба эти обстоятельства отчетливо прослеживаются начиная с резолюции IV Конференции по унификации уголовного законодательства (Париж, 1931 г.)*(177).
  Рассматривая вопрос о правовых элементах понятия "терроризм", следует иметь в виду, что, с точки зрения его регламентации, в уголовном законе любой терроризм носит уголовно-правовой характер*(178). Вместе с тем при криминализации того или иного общественно опасного деяния законодатель исходит из необходимости обеспечения охраны от преступных посягательств определенной группы общественных отношений, а не абстрактных интересов. Признаки конкретного преступления формулируются в нормах Уголовного кодекса прежде всего с учетом характера и круга охраняемых отношений. Поэтому в зависимости от особенностей конкретного деяния (его направленности, способа совершения, характера возможного вреда и т.д.) объективно неизбежны различия в законодательном наборе признаков тех или иных даже однородных преступлений. Так, в Уголовном кодексе РФ можно выделить три группы преступлений, объективные или субъективные элементы которых в достаточно сильной степени выражают элементы терроризма: а) ст. 205 и 207; б) ст. 277 и 281; в) п. "б" и "е" ч. 2 ст. 105, ст. 295 и 317.
  Каждая из этих групп характеризуется специфическими признаками. Функциональное назначение криминализации третьей группы преступлений связано с охраной жизни либо конкретных лиц (ст. 295 и 317), либо безымянной, но индивидуально определенной личности (п. "б" ч. 2 ст. 105). Вторая группа преступлений характеризуется особой направленностью деяний и спецификой субъективной стороны. Эти деяния направлены на подрыв конституционного строя и безопасности государства как важнейших, основополагающих элементов организации общества. Причинение конкретного вреда потерпевшим при таком виде террористического акта является способом подрыва конституционного строя и безопасности государства, а не самоцелью. Следовательно, обеспечивая охрану конституционного строя, законодатель одновременно обеспечивает и охрану жизни лиц, которые могут быть потерпевшими от такого рода преступлений. К тому же в диверсии при описании законодателем способа преступления упор сделан не столько на причинении вреда людям, сколько на уничтожении и повреждении имущественных объектов.
  Наконец, первая группа преступлений характеризуется направленностью на причинение физического вреда неопределенно широкому кругу лиц, и общеопасный способ связан прежде всего с причинением вреда личности, а уже во вторую очередь - с уничтожением или повреждением материальных объектов. К тому же причинение вреда материальным объектам по своей сути является не чем иным, как формой психологического давления на людей, способом их устрашения. Адресуется это не отдельной, конкретной личности, а обществу в целом. Таким образом, именно данная группа преступлений представляет угрозу для безопасности общества: приводит к многочисленным человеческим жертвам, крупному материальному ущербу, дестабилизирует обстановку в государстве, формирует негативную морально-психологическую атмосферу, порождает панические настроения, чувство страха граждан за свою жизнь. Поэтому, согласно Декларации ООН от 9 декабря 1994 г. "О мерах по ликвидации международного терроризма": "Преступные акты, направленные или рассчитанные на создание обстановки террора среди широкой общественности, группы лиц или конкретных лиц в политических целях, ни при каких обстоятельствах не могут быть оправданы, какими бы ни были соображения политического, философского, идеологического, расового, этнического, религиозного или любого другого характера, которые могут приводиться в их оправдание".
  Правовые и организационные основы борьбы с терроризмом в России определяются не только ратифицированными международными документами, но также и Законом о борьбе с терроризмом. Согласно ст. 3 Федерального закона от 25 июля 1998 г. N 130-ФЗ "О борьбе с терроризмом"*(179) под терроризмом понимается: "Насилие или угроза его применения в отношении физических лиц или организаций, а также уничтожение (повреждение) или угроза уничтожения (повреждения) имущества и других материальных объектов, создающие опасность гибели людей, причинения значительного имущественного ущерба либо наступления иных общественно опасных последствий, осуществляемые в целях нарушения общественной безопасности, устрашения населения, или оказания воздействия на принятие органами власти решений, выгодных террористам, или удовлетворения их неправомерных имущественных и (или) иных интересов; посягательство на жизнь государственного или общественного деятеля, совершенное в целях прекращения его государственной или иной политической деятельности либо из мести за такую деятельность; нападение на представителя иностранного государства или сотрудника международной организации, пользующихся международной защитой, а равно на служебные помещения либо транспортные средства лиц, пользующихся международной защитой, если это деяние совершено в целях провокации войны или осложнения международных отношений". К преступлениям террористического характера в данной статье отнесены преступления, предусмотренные ст. 205-208, 277 и 360 УК РФ. Как видно, данное определение строится по методу перечисления конкретных деяний, в которых терроризм может выражаться, что вряд ли следует признать удачным. Более того, по мысли законодателя преступлениями террористического характера могут быть признаны и другие преступления, предусмотренные Уголовным кодексом РФ, если они совершены в террористических целях. Ответственность за совершение таких преступлений наступает в соответствии с Уголовным кодексом РФ. Таким образом, практически любое преступление (убийство, уничтожение имущества, разбой и т.д.) может быть сочтено террористическим, что не только безгранично расширяет пределы данного понятия, но и делает невозможным построение какой-либо системы противодействия терроризму.
  Закрепление в уголовном законе различных форм проявления терроризма обусловлено стремлением законодателя обеспечить охрану основных конституционных объектов - личности, общества, государства. Поскольку безопасность общества, как подчеркивалось ранее, является самостоятельной социальной ценностью, постольку внесение в разд. IХ УК "Преступления против общественной безопасности и общественного порядка" ст. 205 и 207 логично и обосновано*(180).
  Основной сущностной характеристикой терроризма является устрашение террором, насилием, запугивание чем-нибудь, поддержание состояния постоянного страха*(181). Заслуживает внимания высказанная в литературе точка зрения, согласно которой к признакам терроризма относятся также порождение общей опасности, возникающей в результате совершения общеопасных действий либо угрозы таковыми, публичный характер исполнения и цель - прямое или косвенное воздействие на принятие какого-либо решения или отказ от него в интересах террористов*(182). Таким образом, под терроризмом в широком смысле слова следует понимать применение насилия со стороны отдельных лиц или групп людей по устрашению населения либо отдельных специальных лиц, созданию социально-психологической атмосферы страха в целях оказания воздействия на принятие решений, выгодных для террористов. Терроризм в узком смысле слова в каждом конкретном случае определяется в вышеуказанных статьях Уголовного кодекса.
  Объект преступления - совокупность общественных отношений, регламентирующих основы (коренные интересы) обеспечения безопасных условий существования общества.
  С объективной стороны терроризм, предусмотренный ст. 205 УК, совершается только в виде действий, выраженных в двух альтернативных формах: а) в совершении взрыва, поджога или иных действий, создающих опасность гибели людей, причинения значительного материального ущерба либо наступления иных общественно опасных последствий, и б) в угрозе совершения указанных действий.
  Способы совершения данного преступления в законе исчерпывающе не определяются. Законодатель указывает на такие наиболее типичные способы, как взрыв и поджог, а далее дает обобщенную характеристику - совершение иных действий, создающих опасность гибели людей, причинения значительного материального ущерба либо наступления иных общественно опасных последствий. Таким образом, законодатель, с одной стороны, подчеркивает основное характерное свойство этих действий - их общеопасный характер, а с другой - указывает на обязательное свойство взрыва, поджога или иных подобных действий - их реальную способность повлечь указанные в законе последствия. Реальность опасности наступления этих последствий устанавливается с учетом конкретных обстоятельств преступления, и оценка ее зависит от времени, места, способа совершения общеопасных действий и ряда других факторов.
  Взрыв - сопровождающееся сильным звуком воспламенение чего-нибудь вследствие мгновенного химического разложения вещества и образования сильно нагретых газов*(183). Поджог - намеренное, с преступным умыслом вызывание пожара где-нибудь*(184), имеет в своей первооснове пожар, т.е. неконтролируемое горение, причиняющее материальный ущерб, вред жизни и здоровью граждан, интересам общества и государства*(185). Иные действия - это различные по характеру действия, способные повлечь за собой такие же последствия, как и при взрыве или поджоге: использование радиоактивных, ядовитых и сильнодействующих веществ, производство массовых отравлений, распространение эпидемий и эпизоотий, устройство аварий и катастроф, вывод из строя жизнеобеспечивающих объектов, нарушение технологических либо производственных процессов, блокирование транспортных коммуникаций и т.п.*(186) Анализ судебной практики показывает, что подавляющее большинство актов терроризма совершается путем взрывов.
  Угроза совершения указанных действий является новой формой терроризма. Необходимость включения этой формы деяния в Уголовный кодекс 1996 г. обусловлена необходимостью, во-первых, криминализации случаев совершения "предупреждающих" взрывов, поджогов и иных подобных действий, в результате которых не создается опасность гибели людей, причинения значительного имущественного ущерба, но которые, по мысли виновных лиц, предназначены продемонстрировать реальность их намерений; во-вторых, усиления ответственности за терроризм путем переноса момента окончания преступления с фактически совершенных действий на более ранний - высказывание соответствующей угрозы.
  Под угрозой совершения указанных в ч. 1 ст. 205 УК действий следует понимать психическое воздействие на людей в форме высказывания намерения учинить взрыв, поджог или иные подобные действия в определенных целях. Однако угроза в соответствии с принятым в уголовном праве подходом включает в себя не только высказанное намерение учинить акт терроризма, но и совершение действий, свидетельствующих о серьезности и реальности такого намерения, например, приобретение взрывчатых, биологически опасных, радиоактивных веществ или оружия, совершение "предупреждающих" взрывов и поджогов, выполнение подготовительных действий к отключению жизнеобеспечивающих объектов либо к нарушению технологических процессов, блокированию транспортных коммуникаций и т.п. Именно реальность намерения, объективизировавшаяся в конкретных действиях, отличает угрозу от высказывания в форме обнаружения умысла и придает ей уголовно-правовой характер*(187).
  В качестве возможных последствий ч. 1 ст. 205 УК указывает на угрозу наступления гибели людей, причинения значительного имущественного ущерба или иных общественно опасных последствий. В соответствии с точным смыслом Закона опасность гибели людей означает причинение смерти на менее чем двум лицам, хотя, по нашему мнению, более правильным было бы указание на возможность гибели человека. Поэтому реальная возможность наступления смерти одного лица должна рассматриваться как один из видов угрозы наступления иных общественно опасных последствий. Имущественный ущерб признается значительным с учетом конкретных обстоятельств дела.
  Иные общественно опасные последствия - это сопоставимые, pавнопоpядковые со значительным имущественным ущеpбом и гибелью людей последствия (пpичинение лицу смерти, тяжкого или сpедней тяжести вpеда здоpовью, сеpьезное наpушение деятельности пpедпpиятий и учpеждений, оpганов власти и упpавления, транспорта, заражение местности, распространение эпидемий и т.д.). Поскольку пpи теppоpизме способ совеpшения пpеступления носит общеопасный хаpактеp, постольку pеальное пpичинение легкого вpеда здоpовью, незначительного имущественного ущеpба и иных подобных последствий, не охватываемых понятием "иные общественно опасные последствия", следует рассматривать как элемент "создания опасности гибели людей, пpичинения значительного имущественного ущеpба либо наступления иных общественно опасных последствий".
  Теppоpизм считается оконченным пpеступлением с момента совершения взрыва, поджога или иных подобных действий либо с момента создания угрозы совершения указанных действий. Фактическое причинение физического вреда, имущественного ущерба и т.д. выходит за пределы основного состава терроризма и либо образует признаки квалифицированных видов терроризма (ч. 3), либо квалифицируется по совокупности ст. 205 и соответствующих статей Уголовного кодекса, предусматривающих ответственность за эти деяния (например, ст. 105). Угроза наступления последствий есть объективные изменения в окружающем мире, и поэтому они являются не чем иным, как последствиями совершенных действий. Можно сказать, что по законодательной конструкции терроризм относится к числу формально-материальных составов преступлений.
  Субъективная сторона терроризма характеризуется только умышленной формой вины в виде прямого умысла. Виновное лицо сознает, что, совершая указанные в законе действия, создает опасность гибели людей, причинения значительного имущественного ущерба либо наступления иных общественно опасных последствий, и желает действовать таким образом. О целенаправленном характере совершаемых действий свидетельствует и указание в законе на специальные цели: нарушение общественной безопасности, устрашение населения либо оказание воздействия на принятие решений органами власти.
  Нарушение общественной безопасности, как желаемый для виновных результат их действий, выражается в разрушении в конкретном населенном пункте, районе, регионе и обществе в целом сложившегося микроклимата, с которым граждане связывают свое спокойное существование, в изменении баланса психологического равновесия и устойчивости в пользу насильственных методов разрешения социальных конфликтов, дестабилизации положения.
  Устрашение населения сопряжено с созданием новой социально-психологической атмосфеpы общественного беспокойства, когда основной психологической доминантой становится страх, неувеpенность граждан в безопасности своей жизни и здоровья, защищенности прав и свобод, неверие в эффективную работу правоохранительных органов.
  Оказание воздействия на принятие решений оpганами власти выражается в побуждении, подталкивании соответствующих субъектов к совеpшению действий, нужных и выгодных для террористов, ради которых они применяют столь изощренные способы, в создании такой ситуации, когда органы власти вынуждены принимать незаконные решения ради обеспечения безопасности граждан и общества. Поэтому акты терроризма совершаются в местах возможного массового скопления людей, нахождения значимого имущества (на транспорте, в служебных помещениях, зданиях, где проводятся публичные мероприятия, при массовых сборах людей и т.п.). Конкретные решения органов власти могут быть различными: предоставление независимости или автономии определенной территории, освобождение заключенных, имущественное обогащение и т.п. Следует отметить и необоснованно "зауженный" характер законодательной формулировки данной цели. В качестве субъекта воздействия законодатель указал лишь на органы власти, однако давление может оказываться и на других субъектов: иностранные государства и международные организации (например, при международном терроризме), физических или юридических лиц, должностных лиц.
  Законодатель указал на три вышеизложенные цели как равнопорядковые. Однако нам представляется, что нарушение общественной безопасности и устрашение населения - это промежуточные цели, больше характеризующие суть терроризма, нежели его конечный результат. Нарушение общественной безопасности и устрашение населения не являются тем конечным результатом, к которому стремятся террористы. Создавая соответствующую социально-психологическую атмосферу, террористы используют данное состояние как фактор давления на органы власти, принуждая их к нужному поведению или принятию нужных решений. Поэтому реализация целей нарушения общественной безопасности и устрашения населения по своей сути есть способ достижения генеральной цели действий террористов - оказание воздействия на принятие решений органами власти*(188). Процессуальные сложности установления и доказывания цели оказания воздействия на принятие решений органами власти не должны препятствовать точности формулирования признаков состава терроризма.
  В отличие от цели, мотивы, которыми руководствуются виновные лица, не являются конститутивными признаками терроризма и на квалификацию содеянного не влияют. Однако их установление имеет важное значение, поскольку, во-первых, их уголовно-правовое значение связано с влиянием на назначение наказания. В соответствии со ст. 61 и 63 УК они могут быть признаны либо смягчающими, либо отягчающими обстоятельствами и при наличии условий, указанных в ст. 62 УК, могут существенно повлиять на срок или размер наказания. Во-вторых, установление истинных мотивов позволяет определить психологические корни терроризма, что очень важно как для понимания сущности преступления, так и для выработки мер превентивного характера. По своей мотивационной характеристике терроризм может подразделяться на политический, националистический, религиозный, корыстный и т.п.
  Субъект анализируемого преступления - вменяемое лицо, достигшее 14-летнего возраста. Однако в современной практике террорист-одиночка встречается чрезвычайно редко. Как правило, такие акции под силу лишь объединенным усилиям группы лиц. В ч. 2 ст. 205 УК в качестве квалифицированного вида терроризма предусмотрено его совершение группой лиц по предварительному сговору. Следовательно, субъектный состав ч. 1 этой статьи ограничен и может выражаться либо в индивидуально действующем лице, либо в группе лиц без предварительного сговора, когда все участники выступают в качестве исполнителей (ч. 1 ст. 35 УК).
  Квалифицированными видами терроризма, предусмотренными ч. 2 ст. 205 УК, являются совершение деяния группой лиц по предварительному сговору, неоднократно и с применением огнестрельного оружия.
  Совершение преступления группой лиц по предварительному сговору (п. "а" ч. 2 ст. 205 УК) является более опасным видом преступления, поскольку выполняется в соучастии. В соответствии с ч. 2 ст. 35 УК преступление признается совершенным группой лиц по предварительному сговору, если в нем участвовали лица, заранее договорившиеся о совместном совершении преступления. Соглашение между соучастниками на совершение терроризма должно состояться до начала взрыва, поджога и иных действий. При этом совершение преступления по предварительному сговору группой лиц может рассматриваться как квалифицированный вид только в тех случаях, когда соучастники действуют как соисполнители. Если же в группе выделяются организаторы, пособники и подстрекатели, не принимавшие непосредственного участия в актах терроризма, содеянное требует дополнительной ссылки на ст. 33 УК.
  Терроризм признается неоднократным (п. "б" ч. 2 ст. 205 УК) в тех случаях, когда ранее лицо совершило акт терроризма. Обязательным условием признания неоднократности терроризма является юридическое наличие первого преступления, т.е. лицо не освобождено в установленном законом порядке от уголовной ответственности, а судимость за ранее совершенное преступление не погашена и не снята.
  Под применением огнестрельного оружия (п. "в" ч. 2 ст. 205 УК) следует понимать использование в процессе акта терроризма специальных предметов, предназначенных для механического поражения цели на расстоянии снарядом, получающим направленное движение за счет энергии порохового или иного заряда (винтовки, карабины, пистолеты, автоматы, охотничьи ружья и т.д.), для причинения физического вреда потеpпевшим, разрушения различных объектов либо в качестве средства психологического давления, устрашения потерпевших, когда создается pеальная возможность наступления таких последствий. Не относятся к огнестрельному оружию газовые, сигнальные, стартовые, строительно-монтажные пистолеты и револьверы. Если же они приспосабливаются для поражения живой цели, то приобретают статус оружия.
  Особо квалифицированными видами терроризма, предусмотренными ч. 3 ст. 205 УК, являются совершение преступления организованной группой, причинение по неосторожности смерти человеку или иных тяжких последствий или сопряженность с посягательством на объекты использования атомной энергии либо с использованием ядерных материалов, радиоактивных веществ или источников радиоактивного излучения.
  Совершение терроризма организованной группой является особо опасным видом преступления в силу того, что совершается устойчивой группой лиц, предварительно объединившихся для акта терроризма. При этом вне зависимости от того, какую роль выполняло лицо, действия всех участников организованной группы квалифицируются только по ч. 3 ст. 205 УК.
  По Уголовному кодексу 1996 г. причинение тяжкого последствия в виде смерти человека может иметь место лишь по неосторожности. Это вытекает из требований ч. 2 ст. 24 УК, в соответствии с которой деяние, совершенное только по неосторожности, признается преступлением лишь в случае, специально предусмотренном соответствующей статьей Особенной части Кодекса. Вместе с тем сказанное не означает, что при терроризме невозможно умышленное причинение смерти, но в таких случаях содеянное требует дополнительной квалификации по ст. 105 УК. Необходимость такой квалификации вытекает из законодательного установления равноценности личности и общества как объектов уголовно-правовой охраны.
  Понятие "иные тяжкие последствия" как особо квалифициpованный вид преступлений против общей безопасности в законодательстве не pаскpывается, и поэтому должно толковаться пpавопpименителем в каждом конкpетном случае индивидуально с учетом всех обстоятельств дела. К тяжким последствиям следует относить причинение двум или более лицам средней тяжести вреда здоровью или тяжкого вреда здоровью одному лицу, причинение крупного материального ущерба, длительные остановки работы транспорта, сеpьезное наpушение деятельности пpедпpиятий и оpганизаций, химическое или радиоактивное заражение окружающей среды, распространение эпидемий, обостpение межнациональных отношений и т.п.
  Федеральным законом от 9 февраля 1999 г. особо квалифицированный вид терроризма был дополнен таким признаком, как его сопряженность с посягательством на объекты использования атомной энергии либо с использованием ядерных материалов, радиоактивных веществ или источников радиоактивного излучения. Общественная опасность данного вида терроризма обусловлена особыми свойствами предмета посягательства либо используемых средств совершения преступления. В обоих случаях речь идет о разрушительных свойствах физических источников, способных в считанные мгновения причинять тяжкий вред на значительной территории и большому количеству людей. К объектам атомной энергии относятся: сооружения и комплексы с ядерными реакторами, в том числе атомные станции, суда и другие плавсредства, космические и летательные аппараты, другие транспортные и транспортабельные средства; сооружения и комплексы с промышленными, экспериментальными и исследовательскими ядерными реакторами, критическими и подкритическими ядерными стендами; сооружения, комплексы, полигоны, установки и устройства с ядерными зарядами для использования в мирных целях; другие содержащие ядерные материалы сооружения, комплексы, установки для производства, использования, переработки, транспортирования ядерного топлива и ядерных материалов; места нахождения комплексов, установок, аппаратов, оборудования и изделий, в которых содержатся радиоактивные вещества или генерируется ионизирующее излучение; стационарные объекты и сооружения, предназначенные для хранения ядерных материалов и радиоактивных веществ, хранения или захоронения радиоактивных отходов. Ядерные материалы представляют собой материалы, содержащие или способные воспроизвести делящиеся (расщепляющиеся) ядерные вещества. Радиоактивные вещества - это вещества, испускающие ионизирующее излучение. К источникам радиоактивного излучения относятся комплексы, установки, аппараты, оборудование и изделия, в которых содержатся радиоактивные вещества или генерируется ионизирующее излучение*(189) (см. раздел Курса к ст. 220 УК).
  В формировании системы противодействия терроризму важно использовать все возможные средства правового воздействия, отражающие позитивный потенциал права. В связи с этим важное предупредительное значение имеет примечание к ст. 205 УК, дающее возможность лицу добровольно отказаться от совершения акта терроризма без боязни быть привлеченным к уголовной ответственности, а соответствующим правоохранительным органам реализовывать данное право в рамках уголовного закона. Примечание к ст. 205 УК распространяется на индивидуально действующее лицо и на лицо, состоящее в группе*(190). Индивидуально действующее лицо освобождается от ответственности при совершении преступления в случаях как пассивной (непродолжение подготовки акта), так и активной формы отказа (устранение последствий своих действий по подготовке, сообщение о намечающемся акте соответствующим органам и т.д.). При групповой подготовке акта теppоpизма отказ одного из соучастников (кроме исполнителя) происходит только в активной форме.
  Согласно закону освобождение лица от уголовной ответственности возможно при двух условиях: а) своевременном предупреждении органов власти или ином способствовании предотвращению осуществления акта терроризма; б) отсутствии в действиях лица иного состава преступления. Своевременным следует считать такое предупреждение органов власти, которое предоставляет им реальную возможность предотвратить акт терроризма. Органы власти - это любые государственные и общественные органы, имеющие отношение к борьбе с преступностью, к обеспечению общественной безопасности и предотвращению чрезвычайных происшествий. Иное способствование может выражаться в выполнении виновным любых действий с целью недопущения акта терроризма (изъятие или разрядка взрывного устройства, увод людей с места совершения преступления или предупреждение их о возможном взрыве, поджоге и т.п.).
  Принципиальное значение имеет решение вопроса о правовых последствиях добросовестной, но неудачной попытки предотвращения акта терроризма. Мы полагаем, что если лицо совершило все необходимые в данной обстановке действия, но по причинам, от него не зависящим (недостаточная квалификация саперов или их отсутствие на момент разминирования, неблагоприятные погодные условия и т.п.), предотвратить акт терроризма не удалось, на данное лицо должно распространяться действие примечания к ст. 205 УК. При наличии в действиях лица состава иного преступления, например, хищение взрывчатых веществ, лицо освобождается от ответственности по ст. 205 УК, но подлежит наказанию по ст. 226 УК.
  Терроризм, ответственность за совершение которого предусмотрена ст. 205 УК, имеет объективные и субъективные признаки, сближающие его со смежными составами преступлений (ст. 277, 281, 105, 317 УК и др.). Посягательство на жизнь государственного или общественного деятеля и диверсия направлены на подрыв конституционного строя и безопасности государства, что выражается в иных, нежели при терроризме, характере и содержании целей. Если при терроризме совершение взрывов, поджогов и иных действий сопряжено с устрашением населения в широком смысле этого слова, то в государственных преступлениях, причиняя смерть или вред здоровью, виновное лицо ставит перед собой задачу иного содержания - причинить вред государству как форме организации общества. При диверсии к тому же главное не столько причинить физический вред, сколько материальный и организационный.
  От посягательств на личность, собственность, порядок управления и т.п. анализируемое преступление отличается тем, что причинение вреда названным объектам является способом совершения терроризма и воспринимается виновным как промежуточный, но необходимый этап в достижении конечной цели, преследуемой им. Применение общеопасного способа обусловлено не столько стремлением причинить вред как можно большему кругу охраняемых интересов, сколько желанием лица добиться максимальной эффективности своего деяния. При убийстве общеопасным способом потерпевшие индивидуально определены и виновные желают причинить смерть именно этим лицам, а при уничтожении или повреждении имущества - уничтожить или повредить именно это, но не другое имущество. При терроризме собственно личность потерпевшего или характер и принадлежность имущества не интересуют преступника, ему важно путем нарушения общественной безопасности, устрашения населения вынудить органы власти к совершению или, наоборот, несовершению нужного для виновного действия. Если террористические акты совершаются бандой, то содеянное подлежит дополнительной квалификации по ст. 209 УК.
  Захват заложника (ст. 206 УК). Уголовное законодательство нашего государства норму о захвате заложника восприняло из международного права, в соответствии с которым оно классифицировалось как преступление международного характера*(191).
  В международной практике случаи захвата заложников встречались еще в древние времена. Во второй половине ХХ в. это явление получило распространение в деятельности различных террористических групп Германии, Италии, Франции, Испании, в том числе, когда граждане одних государств захватывали граждан других государств. В нашей стране во второй половине 90-х гг. всплески этого преступления отмечаются в местах лишения свободы и районах Северного Кавказа. В современной практике захват заложников сопровождается требованиями не только политическими, но и нередко материального характера (вымогательство имущества, денег).
  Учитывая характер и степень общественной опасности захвата заложника, законодатель относит его к числу тяжких преступлений, а при квалифицирующих обстоятельствах - к особо тяжким. Это преступление нарушает общественную безопасность, ставит под угрозу жизнь и здоровье нередко значительного числа лиц, ограничивает личную свободу и нарушает безопасность и неприкосновенность человека, закрепленные во Всеобщей декларации прав человека и Международном пакте о гражданских и политических правах и гарантированные ст. 22 Конституции РФ. Относясь к числу транснациональных, конвенционных преступлений, захват заложника может также причинять вред деятельности России в сфере межгосударственных отношений.
  Объект преступления - совокупность общественных отношений, регламентирующих основы (коренные интересы) обеспечения безопасных условий существования общества.
  Новая редакция статьи об ответственности за захват заложника подверглась существенным изменениям по сравнению с ранее действовавшим законодательством. Прежде всего это касается определения круга потерпевших. В ст. 206 УК 1996 г. законодатель говорит не о заложниках, а об одном заложнике, что следует признать более точным с точки зрения как юридической техники, так и сущности самого преступления. Буквальное толкование данной нормы в Уголовном кодексе 1960 г. ограничивало захват только случаями, когда потерпевшими были два и более лица. Новая редакция нормы о захвате данный пробел устранила и позволяет привлекать к ответственности виновных лиц вне зависимости от того, какое число лиц было захвачено. Потерпевшим от данного преступления может быть любое лицо: гражданин России, иностранец, лицо без гражданства, взрослый, несовершеннолетний, малолетний, должностное лицо, лицо, не обладающее соответствующими полномочиями, и др. Реально потерпевшими могут быть не только собственно заложники, но и их родные и близкие, лица, случайно оказавшиеся в месте и во время совершения преступления, а также другие лица. Чаще всего в качестве заложников оказываются родственники осужденных и сотрудники учреждений, обеспечивающих изоляцию от общества, пассажиры различных видов транспорта и т.д. Так, четверо осужденных, находящихся в следственном изоляторе МВД Бурятии, в целях избежания отбывания наказания захватили работницу следственного изолятора и под угрозой расправы над ней потребовали от администрации изолятора предоставить им автомашину с полным баком бензина и выпустить из изолятора. Во время посадки в автомобиль заложница была освобождена, а трое преступников ранены.
  Объективная сторона захвата заложника определяется в диспозиции ст. 206 УК в форме активных действий - захвата или удержания лица в качестве заложника. Следовательно, основное свойство данного преступления выражается в характеристике понятий "захват" или "удержание". В связи с этим принципиальным является определение их содержания. В редакции УК 1960 г. объективная сторона захвата определялась как захват или удержание лица в качестве заложника, соединенных с угрозой убийством, причинением телесных повреждений или дальнейшим удержанием этого лица. Выделение в качестве обязательного самостоятельного элемента наряду с захватом или удержанием также и психического насилия дало основание некоторым исследователям для широкого толкования понятий "захват" или "удержание". В частности, под захватом заложника они понимают совершенное открыто, тайно, с применением насилия или угрозы его применения либо без такового противоправное ограничение хотя бы одного человека свободы с последующим открытым сообщением об этом и выдвижением условий освобождения захваченного (ультимативность)*(192). Некоторые авторы полагают, что захват сопряжен с неправомерным физическим ограничением свободы человека, но одновременно допускают его осуществление тайно или открыто, без насилия или с насилием не опасным (ч. 1 ст. 206 УК) либо опасным (ч. 2 ст. 206 УК) для жизни или здоровья*(193).
  Указанные авторы допускают возможность тайных или даже обманных действий только при захвате заложника, но применительно к его удержанию прямо говорят о насильственном характере соответствующих действий. Однако большинство авторов относят захват к насильственным действиям*(194).
  По нашему мнению, определяя характер захвата и удержания, необходимо учитывать три обстоятельства. Во-первых, этимологическое происхождение и смысловую нагрузку этих слов. В русском языке слово "захват (захватить)" означает "силой овладеть кем - чем-нибудь", а "удержание (удержать)" - "сдержав, остановить или заставить остаться"*(195).
  В таком смысле неотъемлемостью захвата и удержания является их насильственный характер. Во-вторых, связь объекта и объективной стороны преступления. Это преступление не против свободы личности, а против общественной безопасности, для которого характерны угроза причинения вреда или причинение вреда неопределенно широкому кругу лиц. Это становится возможным, как ранее отмечалось в параграфе 1 данной главы, благодаря именно общеопасному способу совершения преступления - применению насилия. В-третьих, термин "захват" используется не только при характеристике состава захвата заложника, но и в ст. 211 УК, относительно которого имеется разъяснение в международных документах (см. соответствующий раздел Курса).
  Следовательно, в уголовно-правовом смысле под захватом следует понимать незаконное насильственное ограничение свободы передвижения человека, а под удержанием - незаконное насильственное воспрепятствование в оставлении лицом определенного места нахождения. Указанный подход не исключает возможности ограничения физической свободы на первоначальном этапе тайно, без применения насилия или путем обмана. Однако для признания содеянного захватом заложника необходимо, чтобы состоялся сам захват или удержание. О захвате можно говорить лишь тогда, когда заложник, окружающие лица осознают факт незаконного ограничения свободы передвижения либо воспрепятствования в таком передвижении и вынуждены подчиниться виновным под влиянием применения насилия или угрозы его применения. Захват чаще всего сопряжен с перемещением заложника в другое место, а для удержания характерно оставление заложника там, где он находился до начала соответствующих неправомерных действий. Захват может сопровождаться последующим удержанием потерпевшего, но может быть и без него. В свою очередь, удержание как самостоятельный альтернативный элемент деяния не обязательно должен быть следствием захвата. Преступление может начинаться с удержания лица в определенном месте. Именно поэтому, описывая объективную сторону преступления, законодатель использует разъединительный союз "или".
  Новеллой по сравнению с Уголовным кодексом 1960 г. является также то обстоятельство, что при совершении простого захвата возможно применение как психического, так и физического насилия. Однако пределы такого насилия ограничены, и оно не может выходить за пределы насилия, не опасного для жизни или здоровья. Такой вывод следует из сопоставительного анализа простого и квалифицированного вида этого преступления, где применение насилия, опасного для жизни или здоровья, является одним из обстоятельств, влияющих на квалификацию и назначение наказания. Понятие "насилие, не опасное для жизни и здоровья", используется в качестве обязательного признака в ряде составов преступлений, например при описании состава грабежа.
  В судебной практике под таким насилием понимаются побои, повреждения, не повлекшие последствий, указанных в ст. 115 УК, или другие действия, связанные с причинением потерпевшему физической боли либо ограничением его свободы. Психическое насилие - это угроза применения любого по характеру насилия. Уголовный кодекс 1960 г. ограничивал пределы психического насилия лишь угрозой убийством, причинением телесных повреждений или дальнейшим удержанием заложника. В Уголовном кодексе 1996 г. характер угрозы вообще не определяется. Важно не столько то, каким насилием угрожает виновный, а то, насколько может данная угроза повлиять на потерпевшего или иных лиц. Поэтому психическое насилие при захвате заложника может выражаться в угрозе не только причинения вреда здоровью или смерти, изнасилования или совершения мучительных действий, не повлекших причинение вреда здоровью, но и уничтожения или повреждения имущества, разглашения каких-либо сведений, огласки которых потерпевший не желает, воспрепятствования занятию какой-либо деятельностью и т.п.
  Формы выражения угрозы различны: словесно (в том числе и в неопределенном виде - типа "побью, плохо будет"); в демонстрации предметов, которые могут быть использованы для реализации высказанной угрозы, включая и устрашающие (кроме оружия и предметов, используемых в качестве оружия); в показе действия едких, ядовитых или легковоспламеняющихся веществ и т.д. Угроза (психическое насилие) должна быть реальной и осуществимой, поскольку только в этих случаях она выступает в качестве средства, парализующего возможное сопротивление заложника или иных лиц. Адресатом угрозы могут быть сами заложники, иные лица (друзья или родственники, посторонние или должностные лица), а также одновременно и те и другие.
  Захват или удержание заложника для виновного - один из промежуточных, но обязательный этап в достижении поставленной цели. Одним из признаков захвата является возможность предъявления каких-либо требований государству, организации или гражданину. Однако по смыслу закона реальное предъявление таких требований не обязательно. Захват может и не сопровождаться такими требованиями, например, в случаях, когда преступление было пресечено и виновный не успел их предъявить. Законодатель говорит о цели предъявления требований, но это не значит, что требование обязательно должно быть предъявлено. Однако судебно-следственные органы обязаны устанавливать наличие у преступников намерения предъявления соответствующих требований. Отсутствие или недоказанность наличия такого намерения исключает квалификацию действий виновного по ст. 206 УК.
  Законодатель описывает требования, которые могут предъявить захватчики в общей форме: совершить какое-либо действие или воздержаться от совершения какого-либо действия. Вместе с тем эти требования неразрывно связаны с решением вопроса о судьбе заложников. Их освобождение виновные обусловливают выполнением предъявленных требований. По характеру требования могут быть различными: отказ от выполнения определенных обязательств, освобождение лица от должности или, наоборот, принятие на работу, освобождение арестованного или осужденного, требование выезда за границу, предоставления оружия, транспорта, денег, наркотиков и т.п. Характер или особенность требований на квалификацию не влияют. Так, Верховным судом Дагестана были осуждены к различным срокам лишения свободы И.Чаландаров и А.Другалев, которые в сентябре 1995 г. захватили пассажирский автобус "Икарус", следовавший по маршруту Махачкала - Минеральные Воды. В обмен на освобождение заложников-пассажиров автобуса они потребовали 1,5 млн. долларов. Исключением являются требования, носящие правомерный характер. Стремление лица к защите своих законных прав и интересов здесь сочетается с нарушением установленного порядка защиты таких интересов. Поэтому подобные действия следует рассматривать в некоторых случаях как самоуправство с соответствующей квалификацией по ст. 330 УК РФ*(196).
  В соответствии с законом адресатом требований может быть государство, организация или гражданин. Под государством в данном случае следует понимать как собственно государство (Россия, Украина, Германия, Франция и т.д.), так и различные государственные органы, выступающие от имени государства: органы власти и управления, учреждения, обеспечивающие изоляцию от общества, судебные органы, органы МВД и т.д.). Под организацией имеются в виду не только юридические лица в смысле гражданских правоотношений (ст. 48 ГК), но и юридически не оформленные структуры (советы, ассоциации, преступные группировки и т.д.). Характер организаций - международная или национальная, коммерческая или некоммерческая, хозяйственные товарищества и общества, кооперативы либо государственные и муниципальные унитарные предприятия, общественные или религиозные организации и др. - на квалификацию содеянного не влияет. Граждане - это близкие родственники, друзья, сослуживцы заложника или любые иные лица.
  Захват заложника по своей конструкции описывается в законе как формальный состав преступления. Поэтому он считается оконченным с момента фактического ограничения свободы передвижения человека либо фактического воспрепятствования лицу в оставлении определенного места, независимо от того, были ли предъявлены какие-либо требования соответствующим субъектам и были ли они выполнены. Продолжительность времени, в течение которого заложник был лишен возможности свободного передвижения или удерживался в определенном месте, на квалификацию содеянного как захвата заложника не влияет. Вместе с тем, как это будет показано ниже, последующее поведение виновных лиц имеет принципиальное значение для их ответственности.
  С субъективной стороны захват заложника характеризуется прямым умыслом и специальной целью. Виновное лицо осознает, что совершает захват заложника в целях принуждения конкретных адресатов к выполнению или воздержанию от выполнения определенных действий как условия освобождения заложника; предвидит возможность или неизбежность причинения вреда заложнику или иным лицам и организациям, которым предназначено данное требование, в результате его действий и желает действовать именно таким образом. Специальная цель, с которой действует виновное лицо, заключается в выполнении или, наоборот, невыполнении со стороны конкретных адресатов определенного действия, нужного для виновного. Указанные действия оказываются настолько значимыми для виновного лица, что оно избирает заведомо опасные для окружающих способы достижения своей цели. При этом захват заложника рассматривается виновными не как самоцель, а как первый и необходимый этап в достижении генеральной, конечной цели. Психическое или физическое насилие, ограничение свободы в отношении заложника осознаются виновным как побочное, но неизбежное и наиболее эффективное средство давления на определенного адресата. Одновременно виновное лицо осознает, что в результате его действий по захвату или удержанию заложника вред причиняется не только заложнику, но и иным потерпевшим. В зависимости от характера вреда содеянное квалифицируется по соответствующей части ст. 206 УК и в дополнительной квалификации по статьям о преступлениях против личности не нуждается. Исключением является лишь умышленное причинение смерти, которое должно квалифицироваться также и по ст. 105 УК. Таким образом, содержание субъективной стороны виновного лица при захвате заложника отражает весь сложный комплекс, характеризующий взаимоотношения и взаимосвязи объекта посягательства и элементов объективной стороны.
  Мотивы, лежащие в основе действий виновного при захвате заложника, в отличие от цели деятельности, на квалификацию не влияют. Однако они неразрывно связаны с целями преступления и выражаются в характере действий, которые виновное лицо определяет в качестве условия освобождения заложника. В судебной практике чаще всего это преступление совершается по мотивам корысти (как это было, например, при захвате автобуса с корейскими туристами на Васильевском спуске рядом с Красной площадью в Москве), желания избежать отбывания наказания (в учреждениях, обеспечивающих изоляцию от общества) либо ответственности за ранее совершенное преступление и т.д.
  Субъектом анализируемого преступления является вменяемое лицо, достигшее 14-летнего возраста, которое либо захватило кого-либо в качестве заложника, либо удерживает захваченного, будучи осведомленным о целях удержания. Если одно лицо захватывает заложника, а другое его удерживает, то действия виновных квалифицируются как соисполнительство.
  Квалифицированными видами захвата заложника в соответствии с ч. 2 ст. 206 УК являются деяния, совершенные: группой лиц по предварительному сговору (п. "а"); неоднократно (п. "б"); с применением насилия, опасного для жизни или здоровья (п. "в"); с применением оружия или предметов, используемых в качестве оружия (п. "г"); в отношении заведомо несовершеннолетнего (п. "д"); в отношении женщины, заведомо для виновного находящейся в состоянии беременности (п. "е"); в отношении двух или более лиц (п. "ж"); из корыстных побуждений или по найму (п. "з"). Содержание квалифицирующих признаков захвата заложника, предусмотренных п. "а" и "б", аналогично содержанию соответствующих признаков терроризма. О понятии квалифицирующих признаков, предусмотренных п. "в", см. соответствующий раздел к ст. 162 УК; п. "е", "ж" и "з" - к ст. 105 УК.
  Под применением оружия или предметов, используемых в качестве оружия (п. "в"), следует понимать использование поражающих свойств соответствующих предметов для причинения физического вреда потеpпевшему, разрушения различных объектов либо в качестве средства психологического давления и устрашения потерпевших. О понятии "оружие" см. соответствующий раздел к ст. 222 УК. К применению оружия приравнивается использование взрывчатых веществ или взрывных устройств. Под предметами, используемыми в качестве оружия, следует понимать предметы хозяйственно-бытового назначения (кухонные ножи, топоры, бритвы и т.д.), а также любые иные предметы, применяемые для причинения физического вреда человеку (дубинка, палка, камень и т.д.), вне зависимости от того, были ли они приготовлены и приспособлены заранее или нет.
  Совершение преступления в отношении заведомо несовершеннолетнего (п. "д") связано с обязательным осознанием виновным лицом до начала совершения преступления того обстоятельства, что в качестве заложника выступает несовершеннолетний.
  Особо квалифицированными видами захвата заложника, предусмотренными ч. 3 ст. 206 УК, являются совершение этого преступления организованной группой, причинение в результате акта терроризма по неосторожности смерти человеку или иных тяжких последствий. Характеристика этих признаков аналогична данным признакам при терроризме.
  Существенное значение для стимулирования посткриминального поведения имеет примечание к ст. 206 УК, в соответствии с которым лицо при соблюдении определенных условий освобождается от уголовной ответственности. Условиями освобождения являются, во-первых, освобождение заложника и, во-вторых, отсутствие в действиях лица иного состава преступления. Освобождение может быть добровольным, когда виновное лицо по собственной инициативе принимает такое решение, и вынужденным, когда освобождение происходит по требованию властей. Последнее обстоятельство является новым для данного состава преступления. Законодатель предоставляет возможность освобождения даже в случаях, когда виновное лицо не раскаивается в содеянном, а принимает решение об освобождении заложника вынужденно, понимая, что иного пути для избежания уголовной ответственности в данной ситуации нет. Забота о судьбе заложника перевешивает в этом случае отсутствие раскаяния виновного. Мотивы принятия решения об освобождении заложника для квалификации значения не имеют.
  Иной состав преступления - это причинение вреда здоровью или смерть заложника или иных лиц, предусмотренные статьями о преступлениях против личности, либо уничтожение или повреждение имущества, установленное ст. 167 УК, и т.д. Если в действиях виновного лица наличествуют составы указанных преступлений, то оно освобождается от ответственности по ст. 206 УК, но подлежит ответственности по соответствующим статьям Кодекса. Вместе с тем в судебной практике не применяется данное примечание в случаях удовлетворения требований захватчиков, поскольку их освобождение становится не просто бессмысленным, но незаконным и несправедливым*(197).
  По объективным и субъективным характеристикам захват заложника весьма схож с такими преступлениями, как похищение человека и незаконное лишение свободы. В связи с этим встает вопрос об их разграничении, а также о квалификации по совокупности. Прежде всего следует отметить, что захват заложника является разновидностью незаконного лишения свободы и похищения человека, но разновидностью более опасной и характеризующейся специфическими признаками. В качестве разграничительного признака в специальной литературе и судебной практике чаще всего указывается на отсутствие при незаконном лишении свободы и похищении человека цели воздействия на третьих лиц для выполнения этими лицами определенных требований*(198). Соглашаясь с таким подходом, мы вместе с тем считаем, что при установлении такого отличия необходимо принимать во внимание и другие разграничительные признаки.
  Во-первых, при захвате заложника виновное лицо интересуют не столько личность захваченного (как при незаконном лишении свободы и похищении), сколько возможность использования его в качестве средства давления на адресата. Виновное лицо не имеет личных взаимоотношений с заложником, которые бы обусловливали его соответствующие действия. Не имеет оно и личных претензий к заложнику. В этом смысле личность заложника безразлична для захватчика. В отличие от этого при незаконном лишении свободы или похищении человека виновное лицо по тем или иным причинам заинтересовано в конкретной личности потерпевшего (как это бывает, например, при взыскании долга, устранении конкурента и т.п.).
  Во-вторых, при похищении человека и лишении свободы виновное лицо стремится избежать огласки; информирование заинтересованных лиц (например, супруга или родственников похищенного при желании получить выкуп) осуществляется лишь в силу необходимости. При захвате заложника, наоборот, виновный стремится обнаружить свой умысел в отношении как захвата или удержания заложника, так и характера предъявляемых требований. Нередко, чтобы иметь более мощный и действенный рычаг давления на адресатов, этим требованиям придается намеренно широкий резонанс, в том числе и путем маскировки под какие-то политические формы и высказывания.
  В-третьих, при захвате заложника виновное лицо руководствуется побуждениями, вытекающими из специальной цели, - понуждение к совершению или воздержанию от совершения определенных действий как условия освобождения заложника. Одновременная квалификация по ст. 206 и 126 или 127 УК возможна лишь при реальной совокупности преступлений, например, когда помимо заложника незаконно лишается свободы или похищается иное лицо.
  Довольно часто захват заложников совершается организованными, устойчивыми вооруженными группами лиц. Подобные действия до недавних пор полностью охватывались составом бандитизма и дополнительной квалификации как захвата заложника не требовали. Такое решение обоснованно, поскольку бандитизм является более опасным преступлением. Однако Пленум Верховного Суда РФ в п. 13 постановления от 17 января 1997 г. N 1 "О практике применения судами законодательства об ответственности за бандитизм" указал: "Судам следует иметь в виду, что ст. 209 УК РФ, устанавливающая ответственность за создание банды, руководство и участие в ней или в совершаемых ею нападениях, не предусматривает ответственность за совершение членами банды в процессе нападения преступных действий, образующих самостоятельные составы преступлений, в связи с чем в этих случаях следует руководствоваться положениями ст. 17 УК РФ, согласно которым при совокупности преступлений лицо несет ответственность за каждое преступление по соответствующей статье или части статьи УК РФ"*(199).
  Захват заложника нередко имеет место в местах лишения свободы. Как правило, квалификация осуществляется по совокупности преступлений. Лишь в случае применения физического или психического насилия к сотрудникам или осужденным, используемым в качестве заложников для давления на администрацию в целях выполнения или невыполнения какого-нибудь требования (например, возможности беспрепятственно покинуть место лишения свободы, освобождение от должности каких-либо лиц или незаконное облегчение режима отбывания наказания), содеянное образует только состав захвата заложника.
  Захват заложника нередко сопровождается вымогательством. В отличие от ранее действовавшего законодательства Уголовный кодекс 1996 г. не предусматривает в ч. 3 ст. 163, ст. 221, 226 и 229 такого квалифицирующего признака, как сопряженность вымогательства с захватом заложника. Поэтому, если в действиях лица имеются признаки вымогательства и захвата заложника, содеянное должно квалифицироваться по совокупности преступлений.
  Захват заложника при терроризме, организации незаконного вооруженного формирования или участии в нем, организации преступного сообщества (преступной организации), угоне судна воздушного или водного транспорта либо железнодорожного подвижного состава, массовых беспорядках также квалифицируется по совокупности ст. 206 УК и соответствующих статей Кодекса, предусматривающих ответственность за данные преступления.
  Заведомо ложное сообщение об акте теppоpизма (ст. 207 УК). Общественная опасность данного преступления выражается в том, что заведомо ложное сообщение нарушает нормальный ритм жизни общества и государства, вносит элементы дезорганизации в деятельность предприятий, учреждений, нарушает работу транспорта, порождает ложные слухи, панику среди населения. Данное деяние влечет за собой экстремальную ситуацию в связи с введением в действие соответствующих сил и средств по предупреждению и устранению последствий актов терроризма, отвлечение определенных сил правоохранительных органов от выполнения своих прямых обязанностей, ограничение прав личности, причинение значительного материального ущерба. Например, 31 июля 1996 г. в 22 часа 10 минут в больницу скорой медицинской помощи г. Воронежа позвонил неизвестный и сообщил, что через три с половиной часа девятиэтажное здание клиники "взлетит на воздух". Сразу же после этого из здания было эвакуировано более 800 больных, из которых 172 находились в тяжелом состоянии. Врачи были вынуждены прервать несколько сложных операций. Не получив своевременной качественной помощи один из госпитализированных скончался. Какими единицами измерения можно оценить ущерб от сообщения 17 июля 1996 г. о заминировании аэропорта "Внуково-1", когда на протяжении 4 часов работа аэропорта была парализована (эвакуированы из здания все пассажиры и обслуживающий персонал, задержаны десятки рейсов самолетов), или от сообщения анонима о том, что в зале ожидания Курского вокзала Москвы лежит бомба, которая взорвется через 35 минут после сообщения? До введения в Уголовный кодекс 1960 г. ст. 213.4 ответственность за заведомо ложное сообщение наступала по ст. 206 УК как за хулиганство, что не отражало в полном объеме сущность данного преступления.
  Объект преступления - совокупность общественных отношений, регламентирующих основы (коренные интересы) обеспечения безопасных условий существования общества.
  Объективная сторона анализируемого преступления выражается только в активной форме поведения - в совершении действия. Содержанием этого действия является доведение до сведения определенных лиц или организаций заведомо ложных сведений об акте терроризма. Формы доведения (по телефону, в виде письма, через средства массовой информации, компьютерную связь и т.д.) на квалификацию не влияют. Адресатом сведений могут быть как организации и учреждения, обязанные по роду службы реагировать на такие сообщения (органы власти, правоохранительные органы и т.д.), так и иные организации, например, те, где якобы намечен акт терроризма, либо даже отдельные граждане (работники предприятий и учреждений, пассажиры транспорта, жители домов, в месте нахождения которых якобы предполагается акт терроризма).
  Заведомо ложное сообщение должно содержать информацию о готовящемся взрыве, поджоге или иных действиях, создающих опасность гибели людей, причинения значительного имущественного ущерба, наступления иных тяжких последствий (содержание этих понятий рассмотрено при анализе терроризма). Законодатель именует данное преступление как заведомо ложное сообщение об акте терроризма, но в диспозиции статьи не указывает на совершение взрыва, поджога или иных действий, как носящих террористический характер. Поэтому направленность соответствующих действий должна устанавливаться с учетом признаков терроризма, предусмотренных ст. 205 УК. Отсюда, поскольку обязательным признаком терроризма является специальная цель, постольку в сообщении должна отражаться специальная цель псевдотерроризма. Если в сообщении говорится об иных целях (уничтожение имущества, месть, хулиганство и т.п.), то содеянное не образует признаков заведомо ложного сообщения об акте терроризма и квалифицироваться должно по иным статьям Кодекса - о хулиганстве, заведомо ложном доносе и др.
  В содержание сообщения может включаться информация о готовящемся и совершаемом акте терроризма, о конкретных исполнителях акции, о месте и времени совершения акта терроризма, но оно может быть и более общего характера. Данные обстоятельства не влияют на квалификацию преступления. Оконченным сообщение о заведомо ложном акте терроризма будет с момента достижения его адресата. Действия лица, пресеченные на стадии отправки сообщения, образуют покушение на данное преступление.
  С субъективной стороны преступление характеризуется виной в форме прямого умысла. Обязательным условием ответственности является заведомость ложности сообщения. Виновное лицо должно сознавать, что основные факты, изложенные в сообщении, либо сообщение в целом не соответствуют действительности. В случаях добросовестного заблуждения или неверной оценки имеющейся информации действия лица не подлежат квалификации по ст. 207 УК. В законе не предусматриваются в качестве обязательных какие-либо мотивы и цели совершения преступления, следовательно, на квалификацию они не влияют. Они могут совпадать с побуждениями, предусмотренными в ст. 205 УК, но могут быть и иными (из озорства, хулиганства, мести, с целью отвлечения внимания от чего-либо и т.д.). Так, боясь получить при пересдаче экзамена по одному из предметов очередную неудовлетворительную оценку, студентка одного из московских вузов И. в назначенный для сдачи экзамена срок позвонила в вуз и сообщила о подложенной в здание мине. Экзамен, конечно, был перенесен на другое время.
  Субъектом преступления является вменяемое лицо, достигшее 14-летнего возраста.
  Организация незаконного вооруженного формирования или участие в нем (ст. 208 УК). Норма об ответственности за организацию незаконного вооруженного формирования или участие в нем появилась в уголовном законодательстве в 1995 г. Криминализационным поводом для законодателя в данном случае послужили события в Чечне и, в частности, деятельность возглавляемых Д.Дудаевым вооруженных формирований. Материальным основанием криминализации анализируемого деяния явилась высокая общественная опасность функционирования в государстве не контролируемых органами власти вооруженных формирований. Деятельность таких формирований нарушает стабильность и равновесие между различными ветвями и уровнями власти, создает угрозу неконституционного, насильственного разрешения проблем государственного строительства и власти, а неконтролируемые действия значительного числа вооруженных людей порождают социальную напряженность в обществе, содержат в себе потенциально высокую возможность причинения вреда личности, человеческих жертв, серьезного материального ущерба.
  Для защиты интересов государства, общества, жизни, здоровья и прав граждан могут создаваться специальные вооруженные структуры. Однако основы и организация их деятельности, полномочия органов государственной власти по осуществлению контроля и надзора за деятельностью этих структур должны определяться федеральными законами. Такой механизм предусмотрен во избежание функционирования неконтролируемых вооруженных формирований. В настоящее время существует ряд законов, подробно регламентирующих полномочия, направления деятельности, силы и средства соответствующих вооруженных формирований*(200). Так, в соответствии со ст. 10 Федерального закона от 31 мая 1996 г. N 61-ФЗ "Об обороне"*(201) и ст. 1 Федерального закона от 3 апреля 1995 г. N 40-ФЗ "Об органах Федеральной службы безопасности в Российской Федерации"*(202) Вооруженные Силы Российской Федерации являются государственной военной организацией, составляющей основу обороны Российской Федерации, а органы Федеральной службы безопасности - составной частью сил обеспечения безопасности Российской Федерации и в пределах предоставленных им полномочий обеспечивают безопасность личности, общества и государства. В п. 9 ст. 1 Федерального закона "Об обороне" прямо сформулирован запрет на создание иных военизированных организаций: "Создание и существование формирований, имеющих военную организацию или вооружение и военную технику либо в которых предусматривается прохождение военной службы, не предусмотренных федеральными законами, запрещаются и преследуются по закону".
  В диспозиции ст. 208 УК говорится о действиях, направленных на создание и функционирование определенного формирования. Понятие "формирование" в законе не дается, однако указывается на примерный перечень его разновидностей - объединение, отряд, дружина или иная группа. В специальной литературе под формированием понимаются воинская часть или близкая к ней по основным параметрам (числу членов, вооруженности, дисциплине и подготовленности к ведению боевых операций) вооруженная организация*(203). Такое понимание формирования представляется слишком узким. Воинская часть - формирование достаточно крупное, и его численность может насчитывать 300 и более человек. Что же касается подготовленности к боевым операциям, то реально она применима лишь к высокопрофессиональным объединениям. Но как быть, если это будет менее масштабное образование - боевая дружина или иная незначительная по численности группировка? В законе не определяется минимально необходимое число членов группировки для признания ее формированием. Вместе с тем некоторые изменения в законодательстве позволяют сделать соответствующие выводы. Дело в том, что в отличие от старой редакции в Уголовном кодексе 1996 г. вместо обобщающего термина "формирование" введен термин "иная группа". Данный термин является более привычным и определенным для уголовного права.
  По смыслу закона (ст. 35 УК) группа лиц предполагает участие в преступлении двух или более исполнителей без предварительного сговора. Следовательно, в количественной характеристике данное преступление не отличается от бандитизма и организации преступного сообщества (преступной организации), что, несомненно, создаст для судебно-следственных органов определенные сложности при разграничении указанных преступлений. Каких-либо однозначных численных критериев незаконного формирования выделить невозможно, поэтому решение в каждом конкретном случае принимается с учетом всех обстоятельств дела.
  Формирование - это вновь созданный, составленный, организованный коллектив, воинская часть и т.п.*(204) Диапазон численности формирования может быть достаточно широким и различаться в десятки раз. Представляется, что именно с учетом данного обстоятельства законодатель употребляет различные по объему понятия - объединение, отряд, дружина, иная группа. Однако это должно быть действительно организованное формирование: с определенными дисциплиной, управлением и подчиненностью, с распределением обязанностей, внутренними нормами поведения и санкциями за их нарушение, с формализованными отношениями и общими отличительными признаками (формой, опознавательными знаками и т.д.). Именоваться формирования могут по-разному, в том числе и созвучно с законными вооруженными формированиями.
  Обязательным признаком незаконного формирования является его вооруженность. На наш взгляд, вооруженность означает наличие в формировании оружия в соответствии со штатным расписанием и установленными для него нормами. Количество единиц оружия и его виды зависят от поставленных перед формированием задач и для квалификации значения не имеют.
  Оружие - это устройства и предметы, конструктивно предназначенные для поражения живой или иной цели. Оно может быть огнестрельным (винтовки, карабины, пистолеты, автоматы, охотничьи ружья и т.д.), холодным (кинжалы, штыки, кастеты, нунчаки, кистени и т.д.), метательным (метательные ножи, арбалеты и т.п.), газовым (пистолеты и револьверы), вне зависимости от того, является ли оно заводским или самодельным. Вооруженными формирования признаются и тогда, когда они оснащены боевыми припасами (снаряды, мины, гранаты, авиабомбы, все виды патронов к стрелковому огнестрельному оружию и т.д.), взрывчатыми веществами (тротил, аммониты, пластиты, эластиты, дымный и бездымный порох, твердое ракетное топливо и т.п.) или взрывными устройствами*(205). Что же касается механических распылителей, аэрозольных и других устройств, снаряженных слезоточивыми или раздражающими веществами, разрешенными к применению Министерством здравоохранения Российской Федерации, электрошоковых устройств и искровых разрядников отечественного производства, имеющих выходные параметры, соответствующие требованиям государственных стандартов Российской Федерации и нормам Министерства здравоохранения Российской Федерации, а также пневматического оружия с дульной энергией не более 7,5 Дж и калибра до 4,5 мм включительно, то, поскольку для их приобретения не требуется соответствующей лицензии и они не подлежат регистрации, их нельзя рассматривать в качестве оружия в смысле данной статьи. Если для определения характера предметов необходимы специальные познания, по делу проводится соответствующая экспертиза.
  Объект преступления - совокупность общественных отношений, регламентирующих основы (коренные интересы) обеспечения безопасных условий существования общества.
  С объективной стороны данное преступление совершается только путем активных действий, направленных на создание незаконного вооруженного формирования, руководство этим формированием (ч. 1) или участие в его деятельности (ч. 2 ст. 208 УК). В отличие от Уголовного кодекса 1960 г. в Кодексе 1996 г. ответственность за организацию незаконного вооруженного формирования или участие в нем дифференцируется в зависимости от выполняемой функции лица. Данное обстоятельство позволяет правильно оценить характер и степень общественной опасности содеянного и в соответствии с этим назначить справедливое наказание.
  Незаконность формирования определяется в ст. 208 УК как непредусмотренность его федеральным законом. Незаконными следует признавать формирования как не имеющие нормативной базы своего появления, так и создаваемые на основе нормативных актов, не являющихся федеральными законами (законов, постановлений и распоряжений органов власти и управления субъектов Федерации, решений органов местного самоуправления, а также указов и распоряжений Президента, постановлений и распоряжений федеральных органов исполнительной власти).
  Под созданием как элементом объективной стороны следует понимать любые действия, результатом которых стала организация незаконного вооруженного формирования. Организационная деятельность может выражаться в принятии решения о создании формирования и издании в связи с этим соответствующих нормативных актов, в разработке структуры формирования и утверждении штатного расписания, в подборе кадров, назначении лиц, ответственных за конкретные участки деятельности формирования, в решении вопросов финансирования, материального обеспечения необходимыми ресурсами и т.д. Как частный случай создания формирования следует рассматривать и реорганизацию законно действующего формирования в незаконное, например, из охранно-сыскных агентств или народных дружин в группировки, фактические цели деятельности которых принципиально меняются.
  Руководство вооруженными формированиями означает определение деятельности уже созданного формирования. Это может выражаться в форме издания приказов и распоряжений по текущим вопросам и контроле за их исполнением, в осуществлении кадровой политики, решении финансовых вопросов, вопросов взаимоотношений с органами власти и управления, в руководстве конкретными операциями и т.д.
  Участие в незаконном вооруженном формировании выражается во вступлении в данное формирование и выполнении вытекающих из этого факта любых действий в соответствии с планами и задачами формирования (членство или служба в формировании, патрулирование, дежурства, выполнение разовых поручений или каких-либо работ, связанных с хозяйственным обеспечением деятельности формирования, и т.д.). Виновное лицо, которое, не являясь членом формирования, оказывало ему содействие путем, например, предоставления технических средств, вербовки новых членов, финансового обеспечения и т.п., привлекается к ответственности за пособничество незаконному формированию или участию в нем.
  С точки зрения законодательной конструкции, организация незаконного вооруженного формирования или участие в нем сформулированы по типу усеченного состава преступления. Такая конструкция обычно применяется при повышенной общественной опасности конкретного преступления. Следовательно, ответственность за оконченное преступление должна наступать уже в случае создания незаконного вооруженного формирования. Для лиц, которые не участвовали в его создании, ответственность наступает с момента выполнения каких-либо действий по руководству таким формированием либо по участию в нем. То обстоятельство, что формирование или его члены не успели совершить в соответствии с целями деятельности формирования какие-либо акции, на квалификацию не влияет. Действия, направленные на создание незаконного вооруженного формирования, но не завершившиеся по причинам, не зависящим от виновного, должны квалифицироваться как покушение на создание незаконного вооруженного формирования. Лицо, давшее согласие на участие в формировании, но не успевшее приступить к исполнению обязанностей его члена, также привлекается к ответственности за покушение на преступление.
  С субъективной стороны организация незаконного вооруженного формирования характеризуется прямым умыслом. Создатели и руководители формирования сознают, что организуют и руководят незаконным вооруженным формированием, предвидят возможность или неизбежность наступления в результате их действий определенных общественно опасных последствий и желают их наступления. Участник формирования сознает, что участвует в деятельности незаконного вооруженного формирования, предвидит возможность или неизбежность наступления в результате этого общественно опасных последствий и желает их наступления. В случаях участия в деятельности формирования при отсутствии сознания его незаконности (добросовестное заблуждение в законности действий) лицо не может привлекаться к ответственности по ст. 208 УК.
  Законодатель определяет преступность организации вооруженного формирования через незаконность его образования. Относительно целей создания формирования в законе не содержится каких-либо указаний, и, следовательно, они не являются конститутивными признаками преступления. В специальной литературе было высказано мнение, что цели деятельности на квалификацию преступления не влияют*(206). Как нам представляется, отсутствие в диспозиции ст. 208 УК указания на характер цели является пробелом в законе и существенно затрудняет отграничение данного преступления от смежных составов. Создавая незаконное вооруженное формирование, виновные лица в гораздо большей степени преследуют непреступные цели, поскольку иначе невозможно будет отграничить анализируемое преступление от вооруженного мятежа, насильственного захвата власти или насильственного удержания власти, бандитизма и организации преступного сообщества (преступной организации). В качестве вышеозначенных целей можно назвать защиту интересов субъектов Федерации, поддержание общественного порядка, охрану учреждений, организаций и граждан, борьбу с преступностью и т.п.
  Характеристика субъекта анализируемого преступления не имеет принципиальных отличий от субъекта иных преступлений против общей безопасности. Это должно быть вменяемое лицо, достигшее 16-летнего возраста.
  Как и в статьях о терроризме, захвате заложника, законодатель в примечании к ст. 208 УК предусматривает возможность освобождения лица от уголовной ответственности. Данная норма имеет поощрительный характер и направлена на максимальную нейтрализацию негативных последствий преступления. В качестве оснований освобождения от ответственности выделяются три условия: а) добровольность прекращения участия. При этом мотивы, в силу которых лицо принимает такое решение, значения не имеют; б) сдача оружия; в) отсутствие в действиях лица иного состава преступления. Поскольку в законе говорится: "Лицо: прекратившее участие", постольку освобождению подлежат не только собственно участники формирований, но также их создатели и руководители*(207).
  По смыслу закона само создание незаконного вооруженного формирования или руководство им, а равно участие в таком формировании, образует оконченное преступление. Следовательно, совершение в составе данного формирования каких-либо иных преступлений требует дополнительной квалификации по соответствующим статьям Кодекса.
  Организацию незаконного вооруженного формирования следует отграничивать от бандитизма и организации преступного сообщества.
  От бандитизма данное преступление отличается, во-первых, целями создания банды. Бандитизм характеризуется направленностью на совершение нападений. Организация незаконного вооруженного формирования преследует иные цели. Во-вторых, банда - это устойчивая группа лиц, а для незаконного вооруженного формирования устойчивость не является конститутивным признаком.
  От организации преступного сообщества (преступной организации) организация незаконного вооруженного формирования отличается целями деятельности и обязательным наличием вооруженности. Как отмечалось ранее, незаконное вооруженное формирование организуется в первоначальном варианте с непреступными целями. Для преступного сообщества наличие оружия не является обязательным как для незаконного формирования. Вместе с тем не исключена возможность перерастания незаконного формирования при приобретении соответствующих признаков (формирование банды и совершение нападений) в бандитизм и в организацию преступного сообщества (преступную организацию). Поскольку бандитизм и организация преступного сообщества (преступной организации) обладают более высокой степенью общественной опасности, постольку в случаях перерастания организации незаконного вооруженного формирования достаточно квалификации только по ст. 209 или 210 УК.
  От вооруженного мятежа, насильственного захвата власти или насильственного удержания власти анализируемое преступление субъективным (отсутствие цели свержения или насильственного изменения конституционного строя либо захвата или удержания власти) признакам.
  Бандитизм (ст. 209 УК). Бандитизм - одна из наиболее опасных форм проявления организованной преступности, которая характеризуется, во-первых, существованием вооруженных устойчивых и сплоченных групп, носящих характер преступного сообщества (преступной организации), и, во-вторых, насильственным способом совершения преступления. Деятельность организованных вооруженных формирований, имеющих цели нападений, порождает у граждан чувство страха, личной незащищенности, угрозы их законным интересам, неуверенности в возможностях правоохранительных органов по обеспечению безопасности общества и отдельных граждан от насилия, дезорганизует нормальную работу государственных, общественных и иных институтов. Все это в конечном итоге отражается на психологической устойчивости общества и продуктивности его деятельности*(208).
  В соответствии со ст. 209 УК основными признаками бандитизма являются наличие банды и специальная цель ее деятельности - нападения на граждан или организации. Впервые понятие "банда" дается на законодательном уровне. Характеристика бандитизма, и банды в том числе, является более четкой и определенной, по сравнению с Уголовным кодексом 1960 г., поскольку вооруженность сформулирована как конститутивный признак банды, а не бандитизма. Итак, в соответствии с законом банда представляет собой устойчивую вооруженную группу. Несколько более широкое понятие банды было дано в п. 2 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 17 января 1997 г. N 1 "О практике применения судами законодательства об ответственности за бандитизм": "Под бандой следует понимать организованную устойчивую вооруженную группу из двух и более лиц, предварительно объединившихся для совершения нападений на граждан или организации".
  Банда является разновидностью одной из наиболее опасных форм совместной преступной деятельности - преступного сообщества (преступной организации). Следует отметить, что длительное время вопрос о том, можно ли банду считать разновидностью преступного сообщества, являлся дискуссионным. Так Р.Р.Галиакбаров писал: "Преступное сообщество выступает в качестве необходимого признака ряда строго персонифицированных законодателем составов преступлений и не может поэтому распространяться на преступления, где оно прямо не упоминается"*(209). П.Ф.Тельнов понимал под преступным сообществом только организованные формы антисоветской деятельности*(210). Однако большинство авторов и судебная практика относят банду к разновидностям преступного сообщества*(211). Уголовный кодекс 1996 г. определяет банду через признак устойчивости, который в соответствии с ч. 3 ст. 35 является основной характеристикой организованной группы. По нашему мнению, по основным характеристикам банда гораздо ближе к преступному сообществу (преступной организации), нежели к организованной группе. Об этом свидетельствует и законодательная оценка характера и степени общественной опасности бандитизма. Сопоставление санкций ст. 209 и 210 УК показывает, что законодатель рассматривает бандитизм как более опасную форму организованной преступности, нежели организацию преступного сообщества*(212).
  Банда отличается устойчивостью и вооруженностью. Длительное время признак устойчивости связывали в основном с количеством задуманных и совершенных преступлений*(213). В 1959 г. Верховный Суд СССР, обобщая судебную практику по разбою и бандитизму, больше внимания акцентировал на качественной характеристике и включил в понятие устойчивости: "предварительный сговор и преступные связи между участниками, единство преступных целей, распределение функций между участниками преступного сообщества, предварительное установление объектов и способов преступной деятельности"*(214). Пленум Верховного Суда РФ в постановлении от 17 января 1997 г. N 1 отметил: "Об устойчивости банды могут свидетельствовать, в частности, такие признаки, как стабильность ее состава, тесная взаимосвязь между ее членами, согласованность их действий, постоянство форм и методов преступной деятельности, длительность ее существования и количество совершенных преступлений" (п. 4).
  По нашему мнению, устойчивость как признак банды в совокупности характеризуется несколькими составляющими элементами.
  Во-первых, показателем устойчивости (неподверженность колебаниям, постоянство, стойкость, твердость*(215) является прежде всего высокая степень организованности банды. Она выражается в тщательной разработке планов деятельности банды, в соответствии с которыми определяются роль и задачи каждого соучастника, во внутренней жесткой дисциплине с беспрекословным подчинением лидерам или главарям банды, в активной деятельности ее организаторов, в продуманной системе материального обеспечения орудиями и средствами совершения преступления, создании системы противодействия различным мерам социального контроля со стороны общества, в том числе обеспечение безопасности членов банды и т.д. В качестве примера высокой степени организации можно привести банду Хантемирова, которая состояла из 29 человек и действовала в течение 10 месяцев. Банда была разбита на тройки, связь с главарем банды поддерживали только руководители троек, нередко члены других троек не знали друг друга. Оружие всегда складировалось в одном месте и выдавалось только на время совершения нападений. По сигналу руководства члены банды могли очень быстро прибывать в пункты сбора*(216).
  Во-вторых, стабильностью состава банды и ее организационной структуры, что является одним из условий установления прочных связей между соучастниками, позволяет им рассчитывать на взаимную помощь и поддержку при совершении преступления, облегчает взаимоотношения между членами и выработку методов совместной деятельности. В связи с этим нередко членами банды становятся родственники. Данное свойство не означает неизменность состава банды. Главное - сохранить костяк банды, ее ядро, выступающее носителем идеологии банды, вокруг которого сплачиваются новые члены. Как свидетельствует судебная практика, новые соучастники привлекаются в банду по мере необходимости. Эти лица становятся либо постоянными членами банды, либо привлекаются для совершения отдельных нападений. Организационная структура вырабатывается в самом начале деятельности банды и может видоизменяться и приспосабливаться в зависимости от конкретных ее потребностей. Однако, как правило, коренной реорганизации при этом не происходит, поскольку принципиальное изменение характера деятельности банды бывает очень редко.
  В-третьих, наличием своеобразных, индивидуальных по характеру форм и методов деятельности банды. Законодатель отчасти отражает этот признак путем указания в диспозиции ст. 209 УК на нападение как способ совершения преступления. Кроме того, банда может характеризоваться особой методикой определения объектов нападения и способов ведения разведки, спецификой совершения нападений и поведения членов банды, обеспечения прикрытия, отходов с места совершения преступлений и т.д., словом, всем, что включается в понятие "почерк банды". Так, банда братьев Толстопятовых совершала нападения, как правило, во второй половине дня, стремясь огневой мощью своего оружия сразу же исключить возможность сопротивления со стороны окружающих лиц, и тотчас же исчезала на автомобилях*(217).
  В-четвертых, постоянством форм и методов преступной деятельности. Отработанные и проверенные приемы и способы нападений гарантируют успешность совершения преступления, поскольку сводят до минимума вероятность ошибок участников в случаях непредвиденных ситуаций. Поэтому нападения чаще всего осуществляются одними и теми же способами. О постоянстве могут свидетельствовать также устойчивое распределение обязанностей среди членов банды, использование специальных форм одежды и атрибутов и т.д.
  Элементом устойчивости банды, по нашему мнению, является сплоченность ее членов, которую можно определить как субъективную характеристику устойчивости. В русском языке сплоченный означает "дружный, единодушный, организованный", а сплотить - "добившись единства, сплоченности, объединить"*(218). Социологи и психологи рассматривают сплоченность в качестве основной социальной характеристики коллектива, которая отражает сложившуюся в группе форму межличностных отношений, опосредованных совместной групповой деятельностью*(219). Сплоченность есть прежде всего социально-психологическая общность банды, свидетельствующая о том, в какой степени ее члены желают остаться в ней. В качестве детерминантов сплочения в группе выделяют: а) кооперативное поведение, понимаемое одновременно и как объективная взаимозависимость участников совместной деятельности, и как особая форма мотивации; б) цели группы, характер и сложность которых определяют и соответствующий уровень специализации индивидуальных усилий и тесноту кооперации; в) сходство ценностных ориентаций и взглядов как основу тяготения лица к группе. В основе стремления лица именно к той общности, ценности которой он сам разделяет и где его собственные взгляды находят сочувствие и поддержку, лежит взаимодействие индивидуально-психологических особенностей личности и социальнопихологических особенностей группы*(220).
  Изначально объединение членов банды происходит в силу субъективных факторов, а именно вследствие наличия единой системы социальных ценностей и одинаковых социальных ориентаций соучастников. Опосредованные через совместную преступную деятельность, они способствуют выработке в банде собственных взглядов, норм поведения и ценностной ориентации, которых придерживаются все ее члены. Чем дольше существует такая банда, тем в большей степени отдельные соучастники теряют присущие им индивидуальные черты поведения. Характер деятельности членов банды все в большей степени определяется внутригрупповыми нормами, которые представляют собой определенные шаблоны поведения и ориентированы на достижение целей конкретной банды за счет объединения физических и моральных сил всех соучастников.
  Подчинение этим нормам может быть добровольным и принудительным, в том числе на основе прямого физического или психического насилия. Сила давления банды на своих членов зависит от комплекса факторов: значимости совместных интересов, авторитета лидеров, места индивида в структуре банды и т.д. Значительное влияние на консолидацию банды, формирование в ней соответствующего микроклимата оказывают ее главари. Это могут быть как организаторы, способные задавать банде программу противоправного поведения, так и организаторы, предрасположенные лишь к организации конкретной деятельности, конкретного нападения. Чем сильнее зависимость соучастников от внутригрупповых норм, чем выше авторитет организаторов или руководителей, тем выше социально-психологическая общность членов банды и, следовательно, тем более она сплочена и с большей эффективностью может действовать.
  Таким образом, устойчивость - это такое состояние группы, которое характеризуется наличием прочных постоянных связей между соучастниками и специфическими индивидуальными формами и методами деятельности.
  Отдельные авторы и Верховный Суд РФ в качестве показателей устойчивости называют также длительность существования банды и число совершенных ею нападений*(221). Действительно, по данным параметрам банда отличается от других форм соучастия. Например, при изучении 20 уголовных дел о бандитизме за 1986-1990 гг. установлено, что в 20% из них срок деятельности банды не превышал 3 месяцев и 6 месяцев - в 35%, а количество эпизодов не превышало 3 в 20% дел и 6 эпизодов - в 35%. Приведенные показатели не очень отличаются от аналогичных показателей, полученных нами в процессе изучения уголовных дел о бандитизме в период с 1960 по 1982 г. Бесспорно, что и длительность существования, и число эпизодов могут свидетельствовать об устойчивости банды только в совокупности с изложенными выше обстоятельствами.
  Вторым признаком банды является ее вооруженность (в отличие от ст. 77 УК 1960 г. данный признак четко зафиксирован как признак банды, а не бандитизма). Понятие "оружие" при бандитизме в целом такое же, как при организации незаконного вооруженного формирования. По мнению Пленума Верховного Суда РФ, вооруженность предполагает наличие у участников банды огнестрельного или холодного, в том числе метательного, оружия как заводского изготовления, так и самодельного, различных взрывных устройств, а также газового и пневматического оружия*(222). Высший судебный орган допускает наличие вооруженности и в тех случаях, когда банда имеет пневматическое оружие. Такое решение представляется обоснованным, поскольку современное пневматическое оружие бывает крупнокалиберным и обладает поражающими свойствами на расстоянии до 100 м.
  В специальной литературе высказывалось мнение, что газовое оружие самообороны, снаряженное слезоточивыми или раздражающими веществами, "не способно причинить значительный физический вред здоровью, поэтому наличие лишь его в арсенале преступной группировки не позволяет считать ее вооруженной в понимании ст. 77 УК"*(223). Пленум Верховного Суда РФ допускает возможность вооруженности банды газовым оружием. Речь идет о газовом оружии, для приобретения которого требуется разрешение (лицензия). В соответствии со ст. 13 Федерального закона от 13 ноября 1996 г. "Об оружии" такое разрешение требуется для приобретения газовых пистолетов и револьверов. Законодатель разделяет по статусу газовое оружие, в том числе с учетом характера опасности обращения с ним. Признание оружием в смысле ст. 209 УК предметов, которые не запрещены к обращению, противоречило бы оценке оружия как элемента банды. При этом на признак вооруженности и, соответственно, на квалификацию количество оружия, а также правомерность или неправомерность его владения не влияют.
  Для установления признака вооруженности банды в соответствии с законом достаточно наличия оружия хотя бы у одного из членов банды при условии, что остальные соучастники знали об этом и допускали возможность его применения. Это тот обязательный минимум, который при наличии других необходимых условий дает основания для квалификации по ст. 209 УК. На самом деле практически по всем изученным нами уголовным делам отмечается стремление членов банды к увеличению ее огневой мощи и прежде всего за счет автоматического оружия и взрывчатых веществ. Большей частью число единиц оружия соответствует, а нередко и превышает численность банды. Так, при задержании банды Архипова в Свердловской области, в которую входило 13 человек, были изъяты автоматы Калашникова, пистолеты Макарова и ТТ, гранаты РГД-5, взрывчатые вещества, холодное оружие, противотанковые ракетные комплексы "Фагот" и ручной противотанковый гранатомет. Оружие (гражданское, служебное, боевое ручное стрелковое и холодное), боеприпасы, патроны и взрывчатые вещества могут быть заводского изготовления и самодельные. Вместе с тем использование участниками нападения непригодного к целевому применению оружия, например неисправного пистолета или его макетов, не может рассматриваться в качестве признака вооруженности, а содеянное должно расцениваться как групповой разбой или иное преступление. Если для определения характера предметов требуются специальные познания, по делу проводится соответствующая экспертиза.
  Банда должна создаваться с определенной целью - совершение нападений на граждан или организации. В связи с этим важным является определение понятия "нападение". По мнению И.Шмарова, Ю.Мельниковой и Т.Устиновой, "Нападение - это агрессивное противоправное действие, совершаемое с какой-либо преступной целью и создающее реальную и непосредственную опасность немедленного применения насилия как средства достижения цели. Таящаяся в нападении опасность насилия может быть немедленно реализована нападающим путем физического воздействия на личность потерпевшего или реальной угрозы немедленного его применения"*(224). Высший судебный орган страны под нападением понимает действия, направленные на достижение преступного результата путем применения насилия над потерпевшим либо создания реальной угрозы его немедленного применения. Нападение вооруженной банды считается состоявшимся и в тех случаях, когда имевшееся у членов банды оружие не применялось"*(225).

<< Пред.           стр. 5 (из 16)           След. >>

Список литературы по разделу