ЛОЖКИН А И ПСИХОЛОГИЯ ЛИЧНОСТИ АГРEССИВНО-НАСИЛЬСТВEННОГО ПРEСТУПНИКА (МОТИВАЦИОННО-СМЫСЛОВОЙ АСПEКТ) EКАТEРИНБУРГ 2002 136 С 3

Действительно, проведенное нами экспериментальное исследование личности агрессивно-насильственного преступника показало, что понятие "агрессия" имеет дифференцированную психологическую природу и проявляется в широком спектре изменения мотивационно-смысловых аспектов. В этом плане, очевидно, можно говорить о потенциально агрессивном восприятии и потенциально агрессивной интерпретации действительности как об устойчивой личностной особенности мировосприятия и миропонимания. При этом проявление (или непроявление) агрессивности как личностного свойства в таких актах поведения, как агрессивно-насильственные действия, всегда будет являться результатом сложного взаимодействия трансситуативных и ситуационных факторов. Раскрытие этих условий и учет всех психологических коррелят, так или иначе влияющих на личность, дает нам ключ к пониманию побудительных детерминант агрессивно-насильственного поведения, а следовательно, и для последующих профилактических мер воздействия. В самом деле в случае агрессивных действий неагрессивной личности в основе генезиса, т.е. первопричины этих действий, будет лежать фактор ситуации. В случае же проявления агрессивных действий агрессивной личностью во взаимодействии трансситуативных и ситуационных факторов примат будет принадлежать личностным качествам. Этот подход предложил и обосновал отечественный психолог А.А. Реан, считающий, что "во взаимодействии трансситуативных и ситуационных факторов в большинстве случаев транситуативным принадлежит роль детерминант поведения, а ситуационным - роль модуляторов" [138].
Однако определить соотношение транситуативных и ситуационных факторов, а следовательно, выяснить первопричину агрессивно-насильст-венного поведения невозможно в рамках рассмотрения агрессии вообще, вне выделения ее структуры. Правда, здесь возникают новые проблемы, связанные с выбором основания для диагностики агрессивности личности, так как в настоящее время существует несколько подходов:
1. Динамический подход структурирования агрессии, где основанием различения является количественный критерий силы агрессивно-насильственных действий или степени агрессивности личности. Логика исследований для такого подхода заключается в психометрическом выделении нормы и отклонений от нее влево (заниженные показатели) и вправо (завышенные показатели). Преимущества уровневой структуры агрессии проявляются в том, что его показатели легко "переводятся" на язык практической психологии и удобны для пользователя. Примерами практической реализации данного подхода являются многочисленные тесты измерения агрессивности, где наиболее верифицированным на сегодняшний день является опросник BDHI, разработанный американскими психологами А. Бассом и А. Дарки [138]. Главная трудность в теоретическом обосновании данного подхода состоит в ответе на вопрос, что считать нормой. Распространенная в психологии парадигма статистической нормы при решении проблем агрессивно-насильственного поведения не всегда является приемлемой формой. Ограничениями адекватности оценки здесь могут выступать половозрастные, социокультурные и межнациональные различия.
2. Функциональный подход к структуре агрессии, где основанием является идентификация совокупных признаков, составляющих сущность рассматриваемого поведения. Он представляет собой описание внешне наблюдаемых объективных признаков агрессивно-насильственного поведения. Его преимуществом является четкая классификация поведения, когда можно выделить определенные типы личности и осуществлить прогноз их жизнедеятельности. Недостатком такого подхода, на наш взгляд, является жесткая привязка функционального типа к конкретной модели поведения, стилю реагирования, характеру заболевания и т.д. В то же время личность в совокупности своих компонентов представляет собой настолько сложное явление, что в любой, даже самой совершенной типологии, можно найти существенные ограничения в ее описании.
3. Регуляционная структура агрессии, где основанием является понятие нормы поведения в виде степени эффективности контроля над агрессивной реакцией. В данном случае дифференциальным критерием агрессивного поведения личности является его "полезность - вредность" как для самого индивида, так и для общества в целом. Отсюда следует, что в регуляционном подходе предлагается различать два вида агрессии: доброкачественную и злокачественную. Доброкачественная агрессия является биологически адаптивной, способствует поддержанию жизни и связана с защитой витальных интересов, представляя собой реакцию на угрозу этим интересам. Злокачественная агрессия не является биологически адаптивной формой существования, не связана с сохранением жизни, не является защитой от нападения или угрозы, т.е. не сопряжена с защитой витальных потребностей, а, следовательно, должна рассматриваться как вредная, проявляющая себя в виде деструктивности и жестокости. Примером реализации данного подхода может служить классификация насильственного поведения Э. Фромма [168]. Основным недостатком данной теории являются трудности в определении того, какие именно потребности личности объективно относятся к витальным, какой уровень агрессивных действий достаточен для защиты этих интересов, а также проблема субъективности определения внешних действий как угрожающих ее витальным потребностям.
Преодолеть перечисленные внутренние противоречия представленных положений, по нашему мнению, можно при реализации системного подхода оценки агрессивно-насильственного поведения. Системный подход предполагает одновременное изучение всех вышеперечисленных уровней рассмотрения агрессивно-насильственного поведения с целью установления их взаимосвязи и взаимообусловленности. Структурирование поведения в какой-то степени отражает многоуровневый принцип функционирования психики, где в равной степени присутствуют элементы биологического и социального, компоненты индивидуальности и духовности. В этом случае индивид не может постоянно действовать на одном уровне функционирования. В его поведении осуществляется "постоянный и легкий переход от одного функционального уровня к другому" [10]. При системном анализе агрессивно-насильственного поведения необходимо различать между собой:
1. Агрессивные побуждения, которые представляют динамический компонент системы.
2. Виды агрессивного поведения, которые представлены типологическими компонентами системы.
3. Свободное (зрелое) поведение личности, которое представляет регулятивный компонент системы.
Как показал анализ, мотивационная сфера относится к функциям, которые обеспечивают жизнедеятельность личности. Функции управления и регуляции, в свою очередь, отходят к другой сфере - смысловой, в которую входят, соответственно, сознание, самосознание, система ценностных ориентаций личности, включая этическую регуляцию поведения. На этом основании мы, в рамках системного подхода, рассматриваем человека как существо, которое с самого начала своей жизни подвергается определенному принуждению в необходимости проявления агрессии со стороны побудительной сферы. Однако по мере возрастания зрелости и исходя из индивидуальных возможностей человек вскоре получает шанс осмысливать свое поведение, а следовательно, направлять и контролировать свою агрессивность, и тем самым реализовывать свою свободу и способность управлять поведением. Свободная суть человека в таком случае проявляется в наличии у него свободы выбора между добром и злом.
Отсюда следует, что свобода личности в системном подходе заключается в возможности эффективного управления своими агрессивными тенденциями, а не в фатальном подчинении им. Данное положение принципа системности должно найти свое выражение и в психодиагностическом инструментарии оценки насильственной агрессивности личности. Действительно, в диагностическом плане только системный подход, как подчеркивал К.К. Платонов, позволяет избежать ошибок тестологической схемы, реализовавшей первую ступень квантифицированного изучения личности [126]. Благодаря системному подходу в психологической диагностике обеспечивается всестороннее сопоставление имеющихся сведений, а также учет компенсаторных возможностей личности. Для этого, по мнению А. Анастази, необходимо использовать такие методы диагностики и анализа данных, которые в полной мере согласуются с природой личностных показателей [2]. Поэтому для того чтобы получить надежные и согласованные результаты при проведении психологического тестирования, нужно привести в определенную систему все связи между диагностируемыми личностными свойствами и их признаками, проявляющимися в поведении человека. Такие системы, в зависимости от решаемых задач, могут строиться как из классических вариантов методик, так и путем системного синтеза отдельных элементов подобных методик. Интерпретация результатов такой системной методики носит интегральный характер и может проводиться на различных уровнях. В этой связи становится особенно актуальной, по словам Б.Ф. Ломова, задача выяснения системных оснований оцениваемых психологических свойств [106]. Обоснование и основные принципы системного подхода нами были апробированы в работах по психологической подготовке сотрудников ОВД и при составлении психологического портрета преступника [103]. Методологической базой в этом служили работы отечественного психолога Л.Б. Филонова [161, 162].
Для решения задачи прогноза агрессивного поведения и оценки самоконтроля личности, в создаваемую нами психодиагностическую систему, в соответствии с их ролью в жизнедеятельности индивида,необходимо включить раскрытые нами выше уровни - динамический, функциональный, регуляционный. Так как эти уровни взаимодействия личности составляют основу для порождения и развития новых звеньев причинной цепи функционирования, то мы получаем последовательность системы общей оценки агрессии, каждая из которых включает предыдущую в качестве своего компонента. При этом связь динамики психодиагнотической системы с ее структурой будет определяться последовательным включением в систему выстраивающихся друг за другом и дополняющих структурных уровней. В нашем случае использование системной методологии для целостного описания агрессивно-насильственного поведения личности диктует необходимость разработки специальных диагностических средств, ориентированных на системную модель еще и потому, что психодиагностические методики, применяемые в "традиционной" исследовательской работе, могут маскировать искомые эффекты ввиду многозначности интерпретируемости такого психического явления, как агрессивность. Действительно, предусмотреть взаимную согласованность и функциональную иерархию отдельных измерений агрессивного поведения личности можно только при таком выборе оценочных параметров методики, при котором каждый из показателей отвечает определенной величине в теории.
Резюмируя сказанное, мы считаем, что к основным задачам системного подхода в области психологической диагностики по оценке и прогнозу агрессивного поведения личности относятся :
1. Согласование целей и средств сбора данных, т.е. подбор методик в соответствии с функциональной ролью измеряемых нами личностных свойств в контексте агрессивно-насильственного поведения.
2. Согласование результатов исследования и средств их верификации с целостной системой гипотез, вытекающих из концепций агрессивного поведения личности.
3. Согласование способов анализа и обобщения данных со структурными и генетическими особенностями изучаемых симтомокомплексов личностных черт.
Учет и последовательное сопоставление обозначенных компонентов многоуровневого анализа агрессивно-насильственного поведения позволяет построить целостную систему психологической диагностики агрессивности личности и на ее основе проводить прогноз вероятности насильственных действий.
Первый, или динамический, уровень психодиагностической системы, согласно принципам функционирования, составляют количественные критерии агрессивного потенциала личности, которые мы получаем в процессе экспресс-диагностики теста Зонди (табл. 14). Полученные векторные картины не становятся в данном случае предметом анализа, а в соответствии с гипотезой исследования являются показателями силы агрессивных побуждений личности.
Таблица 14. Количественные показатели динамического потенциала
агрессивности личности
Баллы S P Sch C 20 +! +! - 0 - +/- 0 -! 19 +! 0 0 0 - - 0 +! 18 + 0 -! +! - + +! -! 17 +! -! - + + - -! +! 16 -! +! 0 -! - 0 + - 15 + - - - 0 + 0 + 14 + +/- 0 +! 0 - 0 - 13 + + 0 - 0 0 - 0 12 - + +/- - + 0 - + 11 +/- 0 0 + +/- - 0 0 10 - +/- - +/- 0 +/- + + 9 0 + +! -! +/- + 0 +/- 8 +/- +/- 0 +/- + +/- - +/- 7 +/- + + 0 +./- 0 - - 6 +/- - +/- 0 + + +/- + 5 0 - + + +/- +/- + +/- 4 0 +/- + +/- + 0 3 0 0 + - +/- 0 2 - - +/- + +/- +/- 1 - 0 +/- +/- +/- - В этом случае каждой векторной картине присваивается определенный балл на основе выявленных нами мотивационных тенденций. Затем, складывая полученные баллы каждой векторные картины между собой, мы получаем динамическую силу агрессивного потенциала личности в количественных критериях оценки. Итоговый показатель говорит о степени вероятности проявления агрессивного поведения и сопоставляется с разработанной Э. Фроммом классификацией насилия.
На самом нижнем уровне классификации Э. Фромма находится игровое насилие, когда оно используется в целях демонстрации субъектом своей силы и ловкости. В качестве примера для данного уровня насилия Э. Фромм использует военные игрища примитивных народов, различного рода боевые искусства, контактные виды спортивных дисциплин.
Следующий уровень носит название реактивное насилие, проявляется при защите жизни, достоинства, а также собственного или чужого имущества. Насилие здесь может реализоваться, когда люди чувствуют угрозу себе и готовы убивать, разрушать для собственной защиты или когда у человека из зависти и ревности появляется враждебность к кому-либо.
Другой уровень - насилие из мести носит иррациональный характер, так как ущерб субъекту был нанесен в прошлом и применение силы здесь не является больше функцией защиты. Однако насильник магическим образом стремится сделать как бы несвершившимся то, что уже реально свершилось.
Компенсаторное насилие проявляется там, где человек не может создавать, а хочет лишь разрушать, так как он не способен направлять свою волю на определенную цель. "Созидание жизни требует известных свойств, которые отсутствуют у импотентного в этом смысле человека. Разрушение жизни требует только одного: применения насилия. Импотенту нужно обладать револьвером, ножом или физической силой, и он может трансцендировать жизнь, разрушая ее в других или в самом себе. Он мстит жизни за то, что она его обделила" [168, с. 28].
Индивидуума, демонстрирующего архаическую жажда крови, трудно считать человеком, так как он деградирует в своей склонности к проявлению насилия до животного, освобождая себя от бремени разума. Для него "пролитие крови означает ощущение себя живым, сильным, неповторимым, превосходящим всех остальных, убийство... превращается в великое упоение, великое самоутверждение на крайне архаической почве" [168].
Результатом сопоставления количественных критериев и классификации насилия Э.Фромма стала шкала-прогноз вероятности проявления агрессии и возможных форм насильственных действий (см. табл. № 15 ).
Таблица 15. Шкала-прогноз вероятности проявления агрессии и возможных форм насильственных действий
Уровень
насилия Баллы Прогноз вероятности агрессии, форма насилия I 8 - 16 Сверхнизкая II 17 - 24 Очень низкая III 25 - 32 Низкая IY 33 - 40 Ниже среднего (игровое насилие) Y 41 - 48 Средняя (игровое насилие) YI 49 - 56 Выше среднего (аффективные убийцы) YII 57 - 64 Высокая (убийство из ревности, мести) YIII 65 - 72 Очень высокая (убийцы-бандиты) IX 73 - 80 Сверхвысокая (серийные убийцы-маньяки) I, II и III уровни насилия в данной таблице, по нашему мнению, могут говорить либо о гуманизированной личности, целиком отдающей себя служению обществу, либо о невротической личности, которая настолько подавляет свои агрессивные побуждения, что порой испытывает серьезную проблему адаптации в обществе.
IV и V уровни, в свою очередь, характеризуют индивидов с активной жизненной установкой и демонстрацией своей силы в социально приемлемой форме.
VI и VII уровни указывают на высокую готовность индивида к совершению насильственных действий. Проявление агрессивной реакции здесь будет зависеть от ситуации, в которой находится индивид, и его восприятия действительности. В этом случае различия шестого и седьмого уровней будет проявляться в том, что для индивидов шестого уровня характерно пассивное выжидание "благоприятной" ситуации для разрядки своих грубых аффектов, а индивиды, относящиеся к седьмому уровню, все время находятся в активном поиске таких ситуаций.
VIII и IX уровни насилия могут говорить о довольно высокой вероятности совершения агрессивного деликта, убийство для таких индивидов становится своего рода самоцелью.
Проведенное нами пилотажное исследование показало, что в YII и YIII уровень количественного критерия вероятности проявления насильственных действий вошли только осужденные за совершение серьезных насильственных преступлений (убийства, нанесение тяжких телесных повреждений и т.д.), в то же время другие категории насильственных преступников присутствуют и в остальных группах. На основании полученных нами данных можно предположить, что феномен агрессивно-насильственного преступника не является однородным по своей качественной структуре и составу.
Преступники, уровень по своим показателям направленности и потенциальной силы агрессии в основном не отличалась от большинства правопослушных граждан (контрольная группа), они нарушали закон, как показал анализ уголовных дел, под воздействием алкоголя. В результате алкогольной стимуляции у данных субъектов происходит резкое снижение контроля за своими действиями, что повышает возможность спонтанной разрядки присущего им "игрового насилия". Индивид в этом случае теряет контроль над своим побудительным агрессивным "потенциалом", что и приводит к совершению им агрессивно-насильственного преступления.
Другая анализируемая часть субъектов (VI уровень) совершала преступления под воздействием неблагоприятной ситуации, которая служила им стимулом для разрядки накопившихся грубых аффектов. Не имея способности снимать внутреннее напряжение другим, социально-приемлемым способом, эти индивиды все время находятся в ситуации "дамоклова меча", балансируя на грани совершения деликта. Довольно высокие количественные показатели, сопоставимые между собой, нами были получены и в контрольной группе, и в группе агрессивно-насильственных преступников VI уровня, что скорее всего говорит о нарастающем эмоциональном напряжении в обществе и может влиять на рост этого вида преступности.
Следующая часть ( VII уровень ) преступников в отличие от предыдущих характеризуется тем, что эти субъекты все время находятся в активном "поиске" подходящих ситуаций в окружающем мире для разрядки своего высокого внутреннего напряжения. Данные индивиды, оказавшись в подобной ситуации, теряют контроль над агрессией и становятся рабами своих побудительных импульсов. В результате их "потенциальная готовность" к совершению агрессивно-насильственных преступлений является чрезвычайно высокой, в два раза превышая показатели контрольной группы.
В последнюю анализируемую группу (VIII уровень) попали индивиды с явной социальной декомпенсацией. Несмотря на то, что по уровню своего интеллектуального развития эти субъекты способны осознавать происходящие вокруг них события, отдавать себе в этом отчет и сохранять критичность, у данных индивидов отсутствует реальный контроль за своими действиями и они полностью находятся во власти своих побуждений. Ввиду слабости сознательного контроля над побуждениями, ответственность за регуляцию поведения берет на себя аффективная сфера индивида, что находит выражение в их крайне неустойчивом и взрывном характере. Это приводит к социальной дезадаптации субъекта и к совершению им агрессивно-насильственных преступлений с тяжелыми последствиями (жестокость, эмоциональная тупость, большое количество жертв).
Заключительный IX уровень количественного критерия вероятности проявления насильственных действий, по нашему мнению, должны составлять серийные убийцы. Сверхвысокий агрессивный потенциал данных субъектов складывается под воздействием многих факторов, поэтому их глубокий психологический разбор еще ждет своих исследователей.
Данные в целом подтверждают существующие на сегодняшний день теоретические положения и выводы о качественном составе и психологических особенностях данной категории субъектов девиантного поведения. Отсюда следует, что разработанная нами шкала-прогноз количественных критериев вероятности совершения агрессивно-насильственных действий после проведения дополнительных исследований и статистических расчетов может служить эффективным средством для диагностики показателей степени склонностей субъекта к противоправному насилию в качестве экспресс-метода, а также в виде средства обратной связи при проведении психокоррекционной и психопрофилактической работы с агрессивно-насильственными преступниками.
Второй, или функциональный уровень, в нашей психодиагностической системе составляют поведенческие характеристики личности насильственного преступника, по которым мы выделяем вид и направленность агрессии. Для достижения этой цели в нашей работе сделана попытка реализации авторского проективного "сюжетно-ролевого теста диагностики побуждений" личности [104]. На основе результатов данного теста можно получить иерархию потребностей у прошедшего тестирование индивида в виде соотношения побудительных сил, мотивационной направленности и формы его сознательного контроля над своими агрессивными тенденциями. Диагностическими критериями предложенной нами методики выступает исследовательская гипотеза об особенностях функционирования побудительной сферы личности агрессивно-насильственного преступника и субъективном проективном искажении у него возможностей реализации актуальных потребностей.
Как показал наш анализ мотивационно-смысловой сферы агрессивно-насильственного преступника, если актуальная потребность не доступна для индивида в прямом удовлетворении, то она в результате действия защитных механизмов психики вытесняется из сознания, а ее ассоциативный образ подвергается негативному искажению. В связи с этим потребность в виде ее проективного распознавания становится для субъекта малозначимой или отвергаемой. С другой стороны, свободно реализованная потребность, напротив, становится востребованной для индивида, следовательно, имеет у субъекта высокую степень "распознавания" ее ассоциативного образа. По нашему мнению, если провести диагностическое сравнение между собой проективных образов заблокированных и легко удовлетворяемых потребностей, то на основе полученных результатов можно получить иерархическую пирамиду побудительной сферы личности, которая будет отражать ее основные мотивы и свойства поведения.
Основу сюжетно-ролевого теста диагностики побуждений составляет оригинальный текст "Любовной истории", где главные действующие лица отражают основные мотивационные тенденции личности, сопоставимые с побудительными потребностей теста Зонди. Испытуемым зачитывается краткая инструкция, после чего в медленном темпе на их суд выносится сама "любовная история".
Инструкция к тесту
Сейчас Вам будет прочитана история, где имеется несколько действующих лиц. Внимательно прослушайте ее содержание, записывая имена главных героев на отдельном листке. Постарайтесь прочувствовать на себе их переживания, понять, что ими движет, и оценить их поступки. По окончанию текста Вам будет предложено выполнить задание.
"Любовная история"
"Жила-была молодая, красивая девушка по имени Люба (Л). Пришло время, и она влюбилась в красавца-парня по имени Эдик (Э). Она знала, что и он страстно любит ее, но любовь их была "любовью на расстоянии", так как они жили по разным берегам широкой и бурной реки, которую не переплыть, а моста на ней не было. Несмотря на это препятствие, Эдик бывал у Любы дома до тех пор, пока старшая сестра Любы - Зина (З) не увидела, что они украдкой целуются. После этого Зина прогнала Эдика грубо и с позором, не велев ему больше "показываться на глаза".
Страдая от разлуки с любимым, Люба сшила себе красивое платье, решив, что если Эдик увидит ее в нем, то его чувства воспылают к ней с новой силой. Надев это платье, Люба пошла вдоль реки в поисках возможности переправиться на другой берег.
Недалеко от берега плыла на своей лодке известная спортсменка Аня (А). Люба рассказала Ане о своей любви, о том, что она уже не в состоянии жить в разлуке с любимым, а затем попросила Аню перевезти ее на тот берег. Однако та сказала, что река широкая и бурная, и за "просто так" она перевозить ее не будет - Люба должна заплатить ей за работу. Но у Любы не было денег, и она пошла вдоль берега, надеясь найти их у кого-нибудь.
По дороге ей встретился изобретатель-самоучка Михаил (М). На Любин вопрос Михаил ответил, что деньги у него есть, но он ничего ей не даст, так как сейчас занят созданием "вечного двигателя". После того как Михаил его создаст, он сам на этом "двигателе" и отвезет Любу на тот берег. В расстроенных чувствах Люба вернулась к Ане, надеясь все же уговорить перевезти ее на другой берег. Однако Аня никак не соглашалась делать это за "просто так".
В это время на берег пришла загорать в обнаженном виде Любина подруга - Даша (Д). Даша посоветовала Любе отдать за провоз свое платье, так как сейчас тепло и можно спокойно ходить без одежды. Любе очень не хотелось этого делать, но, представив, что скоро она увидит своего любимого Эдика, она пошла на эту жертву. Спортсменка Аня, хотя и не любила носить женские платья, немного подумав, все же решила его забрать для своей домашней коллекции. Люба отдала свое платье Ане, и та перевезла красавицу на другой берег.
Стыдясь своей наготы и прячась за кустами, Люба стала пробираться к Эдику. Но тут ее увидел молодой парень - Семен (С), о котором говорили, что он сексуальный маньяк. Увидев молодую, красивую, обнаженную девушку, он набросился на Любу и изнасиловал ее.
Проходивший зарослями кустарника другой мужчина - Олег (О) - видел все это и рассказал о случившемся всем, в том числе и Эдику. Когда Люба наконец-то пришла к своему любимому, на нее смотрели холодные глаза. "Я все знаю, - сказал Эдик. - Прости, но после всего, что произошло, я не смогу любить тебя". Люба пошла обратно. Жизнь потеряла для нее смысл. Она бросилась в реку и утопилась".
После окончания текста испытуемых просят ответить на вопросы :
- Кто, по Вашему мнению, больше всего виноват в этой трагедии?
- Кто должен стоять на втором месте?
- Кто, по Вашему мнению, меньше всего виновен?.
Принцип проекции в авторской методике "диагностики побуждений" основан на поиске испытуемым идентификации и сходства с лицами, которые в своем поведении отражают ведущую реализованную потребность.
Для повышения действия эффекта проекции выбор потребностей заключается не в поиске "приятного - неприятного" лица, как это происходит в классическом варианте теста Зонди, а в поиске "виновного - невиновного" в данной истории.
Лица, которых испытуемый считает наиболее виновными в разыгравшейся трагедии, отражают подавленные потребности индивида. Они указывают на его основные проблемные зоны и неудовлетворенные желания.
Лица, которых испытуемый, напротив, относит к наименее виновным, отражают реализованные им потребности и мотивы. Они указывают на соответствующие поведенческие особенности личности и доминирующие у субъекта черты характера [104].
Люба - отражает потребность в любви, желание встречаться с лицами противоположного пола, быть для них любимой и физически привлекательной. Данная потребность находит свое проявление в таких чертах личности, как мягкость, тактичность, а в крайней форме - пассивность, подчиняемость (h - фактор).
Семен - потребность в мужественности, физической силе, активной позиции. Черты личности - решительность, смелость, в крайней форме - стремление к сексуальной или агрессивной разрядке (s - фактор).
Зина - потребность в справедливости, своей правоте во всем, в резких пароксизмальных изменениях. Черты личности - чувствительность, сенситивность, импульсивность, в своей крайней форме - потребность в накоплении и разрядке грубых аффектов (e - фактор).
Даша - потребность в своей демонстрации, желание быть в центре внимания, нравиться окружающим, производить впечатление на других, умение "вжиться" в любую роль, в крайней форме - эксбиционизм (hy-фактор ).
Эдик - потребность в отстаивании собственной позиции, желание быть лидером, доминировать над другими, принимать решение за других, предписывать, что им делать. Прагматизм, рассудительность, целеустремленность, требовательность. В крайней форме - эгоцентризм (k - фактор).
Михаил - потребность в достижении успеха, всемогуществе, стремлении распространить свое влияние на окружающих. Это находит выражение в хорошо развитом воображении, фантазии, стремлении к творчеству. В крайней форме - мания величия (p - фактор).
Аня - потребность в новых впечатлениях, любовь к порядку, заблаговременном планировании деятельности, содержании вещей в чистоте, а также стремление путешествовать и пробовать себя в новом качестве. В крайней форме - "анальная личность", склонность к депрессии (d - фактор).
Олег - потребность в установлении новых связей, знакоммтве с новыми людьми, в независимости своих поступков, уход от ответственности и обязательств. Черты личности - общительность, жизнерадостность. В крайней форме - гипоманиакальность (m - фактор).
Все потребности по аналогии с тестом Зонди объединены между собой в дополняющие друг друга пары побуждений.
Вместе они образуют определенное "психологическое поле" индивида или "вектор побуждения".
Взаимодействия и частные взаимосвязи потребностей формируют так называемые "пространства побуждений" или векторы: сексуальный, пароксизмальный, контактов и вектор "Я".
Сексуальный вектор ( S ) образуется взаимодействием потребностей в любви ( h ) и физической активности ( s ) и отражает характер сексуальных инстинктов субъекта и его возможности в их реализации и сублимации.
Пароксизмальный вектор ( P ) описывает психологическую область эмоционального контроля, характеризуя обращение испытуемого со своими враждебными ( e ) и благосклонными ( hy ) эмоциями. Это область взаимосвязей между желанием спрятаться и выставить себя напоказ, добротой и ненавистью, любовью к жизни и желанием смерти.
Вектор "Я" ( Sch ) отражает структуру и степень ригидности и изменчивости индивида. Он состоит из потребностей "иметь" ( k ) и "быть" ( p ).
Вектор контактов ( C ) показывает область общественных связей субъекта и его контакт с реальностью. Одна из его составляющих ( d ) отражает "анальный" тип личности: депрессия, меланхолия и неспособность к самостоятельному решению. Другая ( m ) соответствует "оральному" типу личности: гедонизм, высокая речевая активность и безответственность. Сексуальный вектор ( S ) включает в себя диалектическое единство женской нежности и мужской агрессивности ( h, s ). В тесте это Люба и Семен.
Пароксизмальный вектор ( P ) описывает психологическую область эмоционального контроля индивида в общем плане, характеризуя обращение испытуемого со своими враждебными ( e ) и благосклонными ( hy ) эмоциями. В тесте, это, соответственно, Зина и Даша.
Вектор "Я" ( Sch ) отражает структуру и степень ригидности или изменчивости личности. Фактор k представляет потребность в сохранении своей целостности и эмоциональной отстраненности от окружающего мира, а фактор p представляет потребность индивида в расширении своего влияния на других. В тесте - Эдик и Михаил.
Вектор контактов ( C ) характеризует степень общественных и социальных связей субъекта, а также его контакт с реальностью. Одна из его составляющих - фактор d - отражает "анальный" тип личности: склонность к депрессии, накопительству, педантизм. Другая - ( фактор m ) - соответствует "оральному" типу личности : гедонизм, неустанная активность, безответственность. В тесте - Аня и Олег.
Наибольшая опасность побуждения для субъекта проявляется, по мнению Л. Зонди, когда один фактор из пары потребностей оказывается значительно сильнее другого, так как имеет возможность удовлетворять свою потребность, в то время как другой фактор пары остается неудовлетворенным. Это создает внутреннее факторное напряжение или стресс, что может привести к проявлению у индивида крайне выраженных форм поведения для соответствующих потребностей. В этом случае мы можем описать его поведение в рамках класса опасностей криминальной типологии побуждений агрессивно-насильственного преступника. В сюжетно-ролевом тесте факторное напряжение определяется, когда один из героев, составляющий пару побуждений, оказывается, по мнению испытуемого, наиболее виновным, а другой, напротив, наименее виновным. Например, если, испытуемый считает, что наиболее в этой истории виновен Семен, наименее - Люба, то классом опасности данного индивида будет - s, а если, наоборот, наиболее виновата Люба, наименее всего - Семен, то его класс опасности, соответственно, h. Другой диагностический показатель на этом уровне, который имеет принципиальное значение для нашей системы оценки насильственной агрессивности личности, является типичный способ разрядки у индивида той потребности, которая создает внутреннее напряжение. Для насильственных преступников наиболее распространенным способом разрядки напряжения служит направление и вид агрессивного поведения.
Отсюда следует, что на данном уровне необходимо различать характер проявления агрессии и побудительную зону ее локализации, что дает исходную точку для дифференциальной типологии агрессивного поведения. Опираясь на результаты проведенного нами исследования побудительной сферы личности насильственного преступника, можно выделить следующие виды агрессивного поведения:
- агрессия сексуального типа, обусловленная либидоносными влечениями к наслаждению ( в тесте - сексуальный вектор ).
- аффективная агрессия, характеризующаяся накоплением и разрядкой грубых эмоций ( в тесте - пароксизмальный вектор ).
- негативизм как самостная форма самоотрицания и разрушения мира ( в тесте - вектор "Я" ).
- фрустрационная агрессия проявляется в связи с отвержением субъекта в социальной сфере и жизнедеятельности общества ( в тесте - контакты ).
В сюжетно-ролевом тесте диагностируется вид и направленность агрессии субъекта, путем идентификации с тем персонажем, которого испытуемый считает менее всего виноватым, т.е. с наиболее актуальным и сильным побуждением. Например, испытуемый считает, что наименее всего виновата Зина, следовательно, для него наиболее характерным видом разрядки служит аффективная агрессия в виде вспышки грубости, ярости, злости.
Третий регулятивный уровень психодиагностической системы рассматривает насильственную агрессивность личности с точки зрения степени ее контроля со стороны мотивационных и смысловых аспектов. Этот уровень функционирования обеспечивает, во-первых, гибкость и устойчивость поведения в различных условиях жизнедеятельности, а во-вторых, напрямую связан с принципом развития личности. В этом случае регулирующая роль заключается в том, что она составляет источник мотивации к тем или иным действиям, а также направлена на защиту, поддержание и развитие личности. Исследования показали, что критериями оценки уровня регуляции поведения могут служить такие значения мотивационно-смысловой сферы, как развитость мотивационных факторов, гибкость существующих связей между уровнями организации мотивационной сферы, иерархизированность ранговой упорядоченности строения мотивов, интегрированность смысловых систем и содержание мировоззренческих представлений. Раскрываются эти показатели с помощью метода репертуарных решеток и предельных смыслов. Причем при конструировании этого уровня системы мы постарались учесть, что структуры индивидуального сознания будут более подвержены влиянию тех личностных смыслов, которые являются для испытуемого более значимыми, к которым он относится более пристрастно и эмоционально [123]. Для этого в качестве элементов репертуарного теста необходимо было представить наиболее личностно значимые области сравнения, такие которые отражают проблемные зоны испытуемого.
По мнению Л.Б. Филонова, при воздействии на ядро аффективного очага увеличивается сила побуждения к высказыванию и иным визуально наблюдаемым реакциям [160]. Исходя из этого, элементами оценивания в нашей системе выступают побудительные потребности Л. Зонди в виде персонифицированных фигур из сюжетно-ролевого теста, причем объединение в тройки формируются из расчета выявленных ранее наиболее конфликтных и напряженных тенденций индивида.
Степень развития мотивационной сферы мы определяем на основе анализа качественного разнообразия порождаемых испытуемым конструктов, а также затраченного при этом времени. Следовательно, отрицательными значениями здесь выступают однообразные, повторяющиеся конструкты и сложность в идентификации образов испытуемого при его работе с элементами репертуарной решетки.
Гибкость мотивационной сферы мы определяем из расчета показателей когнитивной дифференцированности испытуемого. Этот показатель подсчитывается как сумма коэффициентов корреляции между всеми парами конструктов, деленное на число пар и умноженное на сто. При этом неудовлетворительными значениями в нашей психодиагностической системе будут выступать показатели, превышающие коэффициент равный 5,5, свидетельствующий о сцепленности конструктов между собой, когнитивной простоте, незрелости испытуемого, и показатели коэффициента менее 4,5, говорящие о мозаичности, фрагментарности его картины мира, о недостатке целостности и о плохой связи с реальностью индивида.
Степень иерархизированности мотивационной сферы испытуемого отражает мера конфликтности личностных смыслов в виде показателя количества нетранзитивных, т.е. не противоречащих друг другу в порядке предпочтения троек конструктов. Мера конфликтности, превышающая значение 6, говорит о дестабилизации иерархии смысловых шкал индивида.
Интегрированность смысловых систем раскрывает связность мировоззренческих представлений испытуемого, их структурированность и движение образов в смысловом пространстве. Она определяется как среднее арифметическое всей длины смысловых цепей от исходных к предельным категориям. Если средние показатели длины цепей не превышают 4-х шагов, то это говорит об упрощенности мировоззренческих представлений испытуемого.
Содержание мировоззренческих представлений говорит об уровне развития личностно-смысловой сферы испытуемого. Если ведущим смыслом у него выступает личная выгода, престижность, стремление доминировать, себялюбие, т.е. смысл как бы прижат к прагматическим интересам индивида, то мы определяем его как эгоцентрический уровень с низкими целями. В дополнение к полученным показателям третий уровень нашей системы можно связать с такими характеристиками, как оценка субъектом своего жизненного пути, что, по определению Л.М. Веккера, является одним из основных компонентов психической регуляции индивида [30].
Психологический феномен "картины жизненного пути", предложенный Б.Г. Ананьевым и разработанный Е.И. Головахой и А.А. Кроником, относится к важнейшим характеристикам самосознания личности, который проявляется в целостном отражении этапов индивидуального развития и связи событий жизненного пути в единую систему отсчета [1, 40, 75]. Исследователи отмечают, что различные искажения в интерпретации субъектом своих картин жизненного пути приводят к "мотивационной недостаточности", обесцениванию своего прошлого, настоящего или будущего и, как следствие, к снижению волевой регуляции личности [76].
Для анализа внутренней картины жизненного пути и дополнительной оценки личностной регуляции мы предлагаем использовать проективный метод исследования переживаний - "Психологическая биография"[20]. Несмотря на внешнее сходство с другими автобиографическими методиками, она существенно отличается от них, прежде всего, выраженной проективностью, вследствие акцента на неопределенности и неоднозначности ответов испытуемых, что позволяет им проявить большую откровенность.
Инструкция для испытуемых
Перечислите самые важные, с Вашей точки зрения, события прошедшей и будущей жизни. Количество событий не ограничивается. Выразите свое отношение к указанным Вами событиям, оценив радостные от +1 до +5, а грустные - от -1 до -5. Отметьте примерную дату события.
Обработка данных осуществляется в соответствии со специальными таблицами. Табл. 20 служит для определения количества радостных, грустных прошедших, будущих событий и событий в целом; с помощью табл. 21 осуществляется детальный событийный анализ, когда выявляется суммарный "вес" радостных, грустных, прошедших, будущих событий и событий в целом; в табл. 22 заносятся сведения о среднем времени антиципации и ретроспекции, характеризующих осуществление событий (прил. 2).
Основные параметры интерпретации данных
Продуктивность восприятия образов жизненного пути. Определяется по количеству названных событий. При этом учитывается богатство образов, легкость актуализации, психическое состояние испытуемого, условия обследования, социальные и культурные различия. Если субъект называет менее 10-ти событий, то это говорит о снижении продуктивности восприятия образов его жизненного пути.
Оценка событий. Позволяет определить значимость для личности данного события по сравнению с другими. При оценке событий необходимо учитывать так называемый "вес" событий, характеризующий особенности восприятия испытуемым каждого события, его желательность - нежелательность, а также степень влияния на дальнейшую судьбу индивида.
На снижение саморегуляции индивида будет указывать показатели, если общий "вес" событий менее 30-ти баллов; "вес" грустных событий превышает 10 баллов; отношение "радостных" событий к "грустным" меньше, чем два к одному.
Среднее время ретроспекции и антиципации. Для получения показателя среднего времени ретроспекции событий следует суммировать время, прошедшее после каждого указанного события, и разделить полученную сумму на общее количество событий прошлого. Подобным образом вычисляется среднее время антиципации (предвосхищения) событий - суммарное время удаленности событий в будущее, деленное на общее количество событий будущего. При этом, чем больше будет удаленность событий в прошлое, тем больше будет степень их реализованности, а чем больше удаленность событий в будущее, тем больше степень их потенциальности.
Благодаря перемещению по времени в свое более или менее отдаленное прошлое или будущее, что носит название "временная децентрация", человек обладает способностью к объемному, панорамному видению своего жизненного пути, к осмыслению каждого события с разных временных позиций, с точки зрения общечеловеческих ценностей, культуры, своего места в обществе. При нарушениях психической регуляции этот процесс становится затруднителен. Индивид, испытывающий психологические проблемы, может застревать на негативных переживаниях или отрываться от реальной ситуации, смещаясь в будущее. Отсюда следует, что прошлые и будущие события нашей жизни обладают серьезным мотивирующим значением. На заключительном этапе обследования строится график "линии жизни" с учетом выделенных показателей.
Таким образом, многоуровневая психодиагностическая система, учитывающая потенциальную силу агрессивных тенденций индивида, их направленность, содержание, вероятные формы проявления, а также степень контроля и саморегуляции поведения, позволяет строить точный прогноз вероятности совершения противоправных насильственных действий и оценивать характер опасности угрозы проявления агрессии со стороны конкретной личности. В этом случае она может служить эффективным средством профилактических мероприятий по выявлению лиц "повышенного риска" и их индивидуальных проблемных зон. Учитывая проективный характер составляющих ее методов, психодиагностическая система может неоднократно применяться с испытуемыми, сохраняя высокую степень достоверности и отражая происходящие с личностью изменения, т.е. служить психологу хорошим инструментом для получения "обратной связи".
Немаловажным значением, на наш взгляд, является то обстоятельство, что элементы психодиагностической системы, взаимно дополняя друг друга в виде проективных методик, позволяют рассмотреть в "одной плоскости" движение всей иерархической цепочки мотивационной сферы, отслеживая как потребность трансформируется в мотив, какое затем место он занимает в структуре личностного смысла. Это обстоятельство является хорошим поводом для проведения новой серии экспериментов в самых различных областях исследования личности.
ВЫВОДЫ
1. Мотивационная сфера личности агрессивно-насильственного преступника отличается значительными изменениями в побудительной, направляющей и регулирующей функциях, которые проявляются в нарушении у субъекта процесса опредмечивания и опосредования потребностей.
2. Смысловая сфера личности агрессивно-насильственного преступника, в результате влияния примитивных защитных механизмов, характеризуется конфликтной Я-концепцией, упрощенным мировоззрением, низким уровнем когнитивной сложности и осмысленности жизни, что приводит к снижению регулирующей роли сознания по отношению к практической деятельности.
3. Эгоцентрический уровень развития личностно-смысловой сферы агрессивно-насильственного преступника, когда ведущим мотивом становится личная выгода, приводит к сужению у него смысловой перспективы и к утрате сложного полимотивированного характера поступков.
4. На основании выявленных нарушений мотивационно-смысловой сферы мо жно составить структурно-функциональный анализ агрессивного поведения, типологию личности преступника и описание его характерологических черт и особенностей.
5. Психологическая диагностика возможности проявления у индивида противоправной агрессии должна строиться с учетом ее динамического потенциала, направленности и видов агрессии, а также оценки степени осознанного контроля и саморегуляции поведения личности.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Изучение психологических особенностей личности агрессивно-насильственного преступника, по оценке ведущих специалистов всего мира, является чрезвычайно актуальной и перспективной темой исследования. В то же время для его проведения потребовалось провести тщательную теоретическую и эмпирическую проработку проблематики данного вопроса.
Во-первых, при проведении такого рода исследований необходимо было учитывать влияние на личность агрессивно-насильственного преступника достаточно широкого круга объективных и субъективных условий.
Во-вторых, требовалось проследить, каким образом эти условия жизнедеятельности личности агрессивно-насильственного преступника преломляются и проявляются в его поведении и характерологических чертах.
Для решения этой задачи целесообразным представляется выделение в структуре личности системообразующего фактора, анализ составных элементов которого позволил бы отразить все многообразие поведенческих проявлений агрессивно-насильственного преступника. Таким базовым и системообразующим фактором личности, по нашему мнению, является мотивационно-смысловая сфера.
Деятельностный подход в анализе мотивационно-смысловой сферы личности агрессивно-насильственного преступника дает возможность представить ее в виде иерархической цепочки: потребности - мотивы - личностные смыслы, отражая побудительную, направляющую и регулирующую функции поведения. В этом случае отличительные особенности личности агрессивно-насильственного преступника, по замыслу исследования, будут проявляться в изменении роли этих функций, недостаточное развитие которых приводит к детерминации противоправного агрессивного поведения.
Для проверки этой гипотезы был разработан специальный психодиагностический инструментарий, состоящий из проективных методов, так как они позволяют раскрыть особенности процесса мотивообразования агрессивно-насильственных преступников, не искажая результатов исследования.
Для изучения особенностей побудительной сферы агрессивно-насильственного преступника применялся проективный тест Зонди. Стимульный материал теста Зонди уже содержит в себе элементы побуждений насилия в виде фотопортретов садистов, эпилептиков, маниакальных больных и т.д., что позволяет вычленить определенное количество возможных "декодирующих" реакций, составляющих мотив насилия. С другой стороны, данные фотопортреты способствуют возрастанию градиента стимульной генерализации, что, в свою очередь, позволяет выявлять субъектов с сильно выраженными побуждениями насилия, так как эти испытуемые значительно легче "опознают" их в стимулах теста Зонди, чем те, у кого эти побуждения выражены незначительно.
Для проведения исследования и интерпретации полученных результатов был разработан метод частотного анализа векторных картин теста Зонди, раскрывающий специфику побудительной сферы и структуры потребностей индивидов с отклоняющимся поведением.
Экспериментальное исследование полностью подтвердило наличие серьезных нарушений в мотивационной сфере личности агрессивно-насильственного преступника, которое проявляется в деформации процесса опредмечивания и опосредования потребностей.
Другим этапом исследования являлся анализ особенностей смысловой сферы личности агрессивно-насильственного преступника, нарушения которой приводят к отвержению существующих правил и норм социума, в котором они находятся.
Для исследования мотивационного механизма смыслообразования агрессивно-насильственного преступника применялись методики репертуарных решеток Келли и выявления предельных смыслов Д.А. Леонтьева.
Проведенный эксперимент смысловых особенностей личности агрессивно-насильственного преступника также подтвердил исследовательскую гипотезу о снижении роли внутреннего мира в регуляции его жизнедеятельности, которая проявляется в конфликтном самоотношении, упрощенном мировоззрении, сниженной когнитивной сложности и низком уровне осмысленности жизни. Полученные данные свидетельствуют о том, что у агрессивно-насильственных преступников преобладают примитивные защитные механизмы, которые приводят к гомеостатической мотивации, ориентации на сиюминутное удовлетворение потребностей, неприятию ответственности за результаты своих действий. Из-за сужения ценностной перспективы и ограничения движения смысла баланс ценностно-потребностной регуляции у них сдвинут в сторону преобладания потребностей, что приводит к разрыву опосредования и снижению контроля над побуждениями.
В результате агрессивно-насильственный преступник попадает под влияние своих побудительных импульсов, не имея возможности их сдерживать и эффективно регулировать. Учитывая, что энергетический потенциал побудительных тенденций является у агрессивно-насильственых преступников количественно более выраженным, вероятность проявления у них противоправных действий агрессивного характера становится очень высокой.
На основании полученных результатов исследования был предложен структурно-функциональный подход для анализа агрессивно-насильственного поведения, выявления и описания характерологических черт и составления типологии личности преступника.
Предложенный подход показал возможность раскрытия психологического статуса криминальной агрессии и прояснения лежащих за ней побуждений и личностных смыслов насилия, что позволяет глубже разобраться в личности преступника, установить степень случайности или обыденности посягательства, условия, способные его породить, а следовательно, избрать адекватное и соразмерное вине и личности виновного наказание и выбрать соответствующие способы перевоспитания.
Для повышения эффективности профилактических мероприятий по предупреждению агрессивно-насильственной преступности и научно-методического обеспечения работы практического психолога ОВД была сконструирована психодиагностическая система прогноза агрессивного поведения и оценки самоконтроля личности.
Связь динамики мотивационно-смысловой сферы и психодиагностического инструментария осуществлялась последовательным включением ее компонентов, состоящих из специально подобранных проективных тестов, в систему выстраивающих друг за другом и дополняющих структурных уровней. Это позволяет проследить происходящие трансформации элементов мотивационной сферы личности агрессивно-насильственного преступника (потребности - мотив - личностные смыслы) в одной плоскости движения этой иерархической цепочки.
Данный подход позволяет не только учитывать потенциальную силу агрессивных тенденций индивида, их направленность, содержание и вероятные формы проявления агрессивного поведения, но и определять степень контроля и саморегуляции личности, что в результате дает возможность строить точный прогноз вероятности совершения противоправных насильственных действий со стороны конкретного испытуемого. В этом случае психодиагностическая система может служить эффективным средством проведения профилактических мероприятий по выявлению лиц "повышенного риска" и прогноза агрессивного поведения, использоваться при проведении судебно-психологических экспертиз и в психокоррекционной работе с осужденными за совершение агрессивно-насильственных преступлений.
БИБЛИОГРАФИЯ
1. Ананьев Б.Г. Человек как предмет познания. Л., 1968.
2. Анастази А. Психологическое тестирование: В 2 т. М., 1982.
3. Антонов-Романовский Г.В. Социальные аспекты криминального насилия и национальная безопасность // Социальные конфликты. М., 1995.
4. Антонян Ю.М. Жестокость в жизни людей. М., 1995.
5. Антонян Ю.М. Психология убийства. М., 1997.
6. Антонян Ю.М., Бородин С.В. Преступность и психические аномалии. М., 1987.
7. Антонян Ю.М., Гульдан В.В. Криминальная патопсихология. М., 1991.
8. Антонян Ю.М., Еникеев М.И., Эминов В.Е. Психология преступника и расследование преступлений. М., 1996.
9. Антонян Ю.М., Самовичев Е.Г. Неблагоприятные условия формирования личности в детстве и вопросы предупреждения преступлений // Психологические механизмы насильственного преступного поведения. М., 1983.
10. Анцыферова Л.И. Системный подход к изучению формирования и развития личности // Проблемы психологии личности. М., 1981.
11. Артемьева Е.Ю. Основы психологии субъективной семантики. М., 1999.
12. Балабанова Л.М. Судебная патопсихология. Вопросы определения нормы и отклонений. Харьков, 1998.
13. Берн Э. Игры, в которые играют люди. М., 1988.
14. Белобородов А.Г. Образ права как смысловой уровень правового сознания и его особенности у преступников: Автореф. дис. ... канд. психол. наук. М., 1999.
15. Божович Л.И. Изучение мотивации детей и подростков. М., 1972.
16. Братусь Б.С. Общепсихологическая теория деятельности и проблема единиц анализа личности // А.Н. Леонтьев и современная психология. М., 1983.
17. Братусь Б.С. Аномалии личности. М., 1988.
18. Бурлачук Л.Ф. Введение в проективную психологию. Киев, 1997.
19. Бурлачук Л.Ф. Словарь-справочник по психологической диагностике. Киев, 1989.
20. Бурлачук Л.Ф., Коржова Е.Ю. Психология жизненных ситуаций. М., 1998.
21. Бэрон Р., Ричардсон Д. Агрессия. СПб., 1997.
22. Васильев В.Л. Юридическая психология. СПб., 1997.
23. Василюк Ф.Е. Психология переживания. М., 1984.
24. Веккер Л.М. Психика и реальность: единая теория психических процессов. М., 1998.
25. Вилюнас В.К. Теория деятельности и проблемы мотивации // Леонтьев и современная психология. М., 1983.
26. Вилюнас В.К. Мотивационное опосредование как универсальный принцип воспитания // Вестн. МГУ. Психология. 1989. № 2.
27. Волков Б.С. Мотивы преступлений. Казань, 1982.
28. Волошина Л.А. Генезис агрессивно-насильственных преступлений // Насилие, агрессия, жестокость. Криминально-психологическое исследование. М., 1990.
29. Выготский Л.С. Педагогическая психология. М., 1996.
30. Выготский Л.С. Диагностика развития и педологическая клиника трудного детства // Хрестоматия по патопсихологии. М., 1981.
31. Ганнушкин П.Б. Клиника психопатий, их статика, динамика, систематика. М., 1964.
32. Гаухман Л.Д. Насилие как средство совершения преступления. М., 1974.
33. Гибсон Дж. Экологический подход к зрительному восприятию. М., 1988.
34. Головаха Е.И., Кроник А.А. Психологическое время личности. Киев, 1984.
35. Григолава В.В. Контрастная иллюзия, установка и бессознательное. Тбилиси, 1987.
36. Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка. М., 1989. Т. II.
37. Дебольский М.Г. Социально-психологический тренинг для осужденных "Мои жизненные планы". М., 1994.
38. Дебольский М.Г. Психологическая служба в исправительных учреждениях // Преступление и наказание. 1995. № 4, 5.
39. Дебольский М.Г. Проведение социально-психологических тренингов в уголовно-исполнительной системе. М., 1996.
40. Дженебаев У.С., Рахимов Т.Г., Судакова Р.И. Мотивация преступления и уголовная ответственность. Алма-Ата, 1987.
41. Джерелиевская М.А., Шмелев А.Г. Личностные конструкты в семантике фотопортретов Сонди // Вестн. МГУ. 1991. № 2.
42. Динамика ценностей населения реформируемой России. М., 1995.
43. Дубинин Н.П., Карпец И.И., Кудрявцев В.Н. Генетика, поведение, ответственность: о природе антиобщественных поступков и путях их предупреждения. М., 1982.
44. Емельянов В.П. Преступность несовершеннолетних с психическими аномалиями. Саратов, 1980.
45. Ениколопов С.Н. Агрессивность как специфическая форма активности и возможности ее исследования на контингенте преступников // Психологическое изучение личности преступника. М., 1976.
46. Ениколопов С.Н. Некоторые результаты исследования агрессии // Личность преступника как объект психологического исследования. М., 1979.
47. Ениколопов С.Н. Экспериментальное исследование агрессивности у преступников // Юридическая психология. М., 1983.
48. Ениколопов С.Н., Конышева Л.П. Изучение границ и возможностей судебно-психологической экспертизы в определении психологических мотивов преступного поведения. М., 1977.
49. Ефремова Г.Х. Изучение ценностно-нормативной сферы преступников // Личность преступника. М., 1979.
50. Заколюк А.П., Коротенко А.И., Москалюк Л.Н. Допреступное поведение и механизм совершения преступления при нарушениях психики пограничного характера // Проблемы изучения личности правонарушителя. М., 1984.
51. Зейгарник Б.В. Теории личности в зарубежной психологии. М., 1982.
52. Зейгарник Б.В. Личность и патология деятельности. М., 1971.
53. Зейгарник Б.В. Патопсихология. М., 1986.
54. Зейгарник Б.В., Братусь Б.С. Очерки по психологии аномального развития личности. М., 1980.
55. Зелинский А.Ф. Осознаваемое и неосознаваемое в преступном поведении. Харьков, 1986.
56. Зонди Л. Убийца становится тюремным проповедником // Психология судьбы. Екатеринбург, 1995.
57. Зонди Л. Вор, убийца и душегуб становится святым // Психология судьбы. Екатеринбург, 1995.
58. Иванников В.А. Психологические механизмы волевой регуляции. М., 1991.
59. Игошев К.Е. Типология личности и мотивация преступного поведения. Горький, 1974.
60. Ильин Е.П. Сущность и структура мотива // Психологический журнал. 1995. № 2. С. 27-41.
61. Имедадзе И.В. Категория поведения в теории установки. Тбилиси, 1991.
62. Кернберг О. Агрессия при расстройствах личности. М., 1998.
63. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Отв. ред. А.В. Наумов. М., 1996.
64. Конышева Л.П. Психологическое изучение мотивации при расследовании насильственных преступлений // Юридическая психология. М., 1998.
65. Котенев И.О., Трубочкин В.П. "Полицейская психология" и современные проблемы развития психологического обеспечения в ОВД // Психологическое обеспечение воспитательного процесса в ОВД. Ижевск, 1998.
66. Котова Э.П. Об одном из адаптивных качеств преступников // Личность преступника как объект психологического исследования. М., 1979.
67. Криминология : Учеб. для юрид. вузов / Под общей ред. А.И. Долговой. М., 1997.
68. Криминальная мотивация / Под ред. В.Н. Кудрявцева. М., 1986.
69. Кроник А.А. Субъективная картина жизненного пути как предмет психологического исследования, диагностики и коррекции. Дис. ... д-ра психол. наук. М., 1994.
70. Кроник А.А., Ахмеров Р.А. Мотивационная недостаточность как критерий деформированности субъективной картины жизненного пути // Мотивационная регуляция деятельности и поведения человека. М., 1988.
71. Крупнов А.И. Подходы к целостной индивидуальности // Небылицын В.Д. Жизнь и научное творчество. М., 1996.
72. Кудрявцев В.Н. Генезис преступления. Опыт криминологического моделирования : Учеб. пособие. М., 1998.
73. Кудрявцев И.А., Ратинова Н.А., Савина О.Ф. Деятельностный подход при экспертном анализе агрессивно-насильственных правонарушений // Психологический журнал. 1997. Т. 18. № 3.
74. Кудрявцев С.В. Изучение преступного насилия: социально-психологические аспекты // Психологический журнал. 1988. № 2.
75. Кудрявцев С.В. Социально-психологические факторы насильственных преступлений // Насильственная преступность. М., 1997.
76. Кузнецов О.Н., Лебедев А.В., Лебедев В.И., Лукичев Н.А. Социально-перцептивный интуитивный тест и его применение // Психологический журнал. № 1. 1986.
77. Кузнецова Н.Ф. Преступность и нерно-психическая заболеваемость // Вестн. МГУ. 1977. № 3.
78. Кузнецова Н.Ф. Проблемы криминологической детерминации. М., 1984.
79. Курбатова Т.Н. Структурный анализ агрессии // Б.Г. Ананьев и ленинградская школа в развитии современной психологии. СПб., 1995.
80. Леви-Брюль Л. Сверхъестественное в первобытном мышлении. М., 1937.
81. Леонгард К. Акцентуированные личности. Ростов н / Д, 1997.
82. Леонтьев А.Н. Потребности, мотивы и эмоции. М., 1971.
83. Леонтьев А.Н. Деятельность. Сознание. Личность. М., 1975.
84. Леонтьев А.Н. Избранные психологические произведения: В 2 т. М., 1983.
85. Леонтьев Д.А. Тест смысложизненных ориентаций. М., 1992.
86. Леонтьев Д.А. Очерк психологии личности. М., 1993.
87. Леонтьев Д.А. Психология смысла. М., 1999.
88. Леонтьев Д.А. Методика предельных смыслов. М., 1999.
89. Либин А.В. Стилевые и темпераментные свойства в структуре индивидуальности человека: Автореф. дис. ...канд. психол. наук. М., 1993.
90. Либин А.В. Дифференциальная психология: на пересечении европейских, российских и американских традиций. М., 1999.
91. Личность преступника как объект психологического исследования. М., 1979.
92. Личность преступника: методы изучения и проблемы воздействия. М., 1988.
93. Личко А.Е. Психопатии и акцентуации характера у подростков. Л., 1983.
94. Ложкин А.И. Диагностика побуждений // Психология судьбы: Сб. ст. по глубинной психологии. Екатеринбург, 1994.
95. Ложкин А.И. Психологическое исследование неосознаваемой мотивации преступного поведения // Современные проблемы юридической науки. Екатеринбург, 1997.
96. Ложкин А.И. Судьба Каина: притязание на убийство // Психология судьбы. Екатеринбург, 1995. № 2.
97. Ложкин А.И. Система психологической подготовки сотрудников ОВД // Экономико-правовые и нравственные аспекты борьбы с преступностью: Материалы науч.-практ. конф. Екатеринбург, 1997; Метод составления психологического портрета преступника // Проблемы науки и практики борьбы с преступностью: Материалы науч.-практ. конф. Екатеринбург, 1996.
98. Ложкин А.И. Проективный экспресс-метод диагностики профессиональных склонностей личности // Профессионал-Profi. Екатеринбург. 2000. № 1.
99. Ломброзо Ч. Гениальность и помешательство. М., 1995.
100. Ломов Б.Ф. Методологические и теоретические проблемы психологии. М., 1984.
101. Лоренц К. Агрессия : так называемое "зло". М., 1994.
102. Лунеев В.В. Мотивация преступного поведения. М., 1991.
103. Лурия А.Р. Экспериментальная психология в судебно-следственном деле // Советское право. 1927. № 2.
104. Магомед-Эминов М.Ш. Трансформация личности. М., 1998.
105. Михайлова О.Ю. Изучение психологических мотивов преступлений, сопряженных с особой жестокостью // Юридическая психология. М., 1983.
106. Моральный выбор. М., 1980.
107. Мотивация личности: Феноменология, закономерности и механизмы формирования. М., 1982.
108. Мясищев В.Н. Проблема потребностей в системе психологии // Психология и педагогика. Л., 1957. Вып. II.
109. Мясищев В.Н. Личность и неврозы. Л., 1960.
110. Мясищев В.Н. Психология отношений. М., 1995.
111. Надирашвили Ш.А. Установка и деятельность. Тбилиси, 1987.
112. Насилие, агрессия, жестокость. Криминально-психологические исследования. М., 1990.
113. Насильственная преступность // Под ред. В.Н. Кудрявцева, А.В. Наумова. М., 1997.
114. Наумов А.В. Уголовно-правовое значение насилия // Насильственная преступность. М., 1997.
115. Общая психодиагностика. Основы психодиагностики, немедицинской психотерапии и психологического консультирования / Под ред. А.А. Бодалева, В.В. Столина. М., 1987.
116. Обуховский К.П. Психология влечений человека. М., 1972.
117. Петренко В.Ф. Основы психосемантики. Смоленск, 1997.
118. Петухов Е.В. Психологическая помощь осужденным в самовоспитании. М., 1998.
119. Печерникова Т.П., Шостакович Б.В., Гульдан В.В. К вопросу о мотивации противоправных поступков у психопатических личностей // Судебно-психиатрическая экспертиза. М., 1978. Вып. 31.
120. Платонов К.К. Проблемы способностей. М., 1972.
121. Пономарев И.Б. Психологическое обеспечение деятельности ОВД // Стратегические цели и приоритетные задачи МВД России, основные направления и средства их реализации: Материалы межведомственной науч.-практ. конф. М., 1996.
122. Пошивалов В.П. Экспериментальная психофармакология агрессивного поведения. Л., 1986.
123. Правосознание и правовое воспитание осужденных. М., 1982.
124. Психологический словарь / Под ред. В.П. Зинченко. М., 1996.
125. Ратинов А.Р. К ядру личности преступника // Актуальные проблемы уголовного права и криминологии. М., 1981.
126. Ратинов А.Р. Личность преступника: психологические аспекты // Новая Конституция и актуальные вопросы борьбы с преступностью. Тбилиси, 1979.
127. Ратинов А.Р. Психология личности преступника. Ценностно-нормативный подход // Личность преступника как объект психологического исследования. М., 1979.
128. Ратинов А.Р., Ефремова Г.Х. Правовая психология и правовое поведение. Красноярск, 1988.
129. Ратинов А.Р., Ефремова Г.Х. Психологическая защита и самооправдание в генезисе преступного поведения // Личность преступника как объект психологического исследования. М., 1979.
130. Ратинова Н.А. Саморегуляция поведения при совершении агрессивно-насильственных преступлений: Автореф. дис. ... канд. психол. наук. М., 1998.
131. Реан А.А. Агрессия и агрессивность личности. СПб., 1996.
132. Реан А.А. Психология изучения личности. СПб., 1999.
133. Рейнвальд Н.И. Психология личности : Монография. М., 1987.
134. Романов В.В. Юридическая психология. М., 1998.
135. Романова Е.С., Гребенников Л.Р. Механизмы психологической защиты. Генезис. Функционирование. Диагностика. Мытищи, 1990.
136. Рубинштейн С.Л. Основы общей психологии. М., 1946.
137. Рубинштейн С.Л. Бытие и сознание. М., 1957.
138. Рубинштейн С.Л. Проблемы общей психологии. М., 1976.
139. Рунион Р. Справочник по непараметрической статистике // Финансы и статистика. М., 1982.
140. Саморегуляция и прогнозирование социального поведения личности / Под ред. В.А. Ядова. Л., 1979.
141. Самовичев Е.Г. Личность насильственного преступника и проблемы преступного насилия // Личность преступника и предупреждение преступлений. М., 1987.
142. Сафуанов Ф.С. Психологическая типология криминальной агрессии // Психологический журнал. 1999. Т. 20. № 6.
143. Сердюк Л.В. Психическое насилие как предмет уголовно-правовой оценки следователем. Волгоград, 1981.
144. Сборник стандартов и норм ООН в области предупреждения преступности и уголовного правосудия. Нью-Йорк, 1992.
145. Собчик Л.Н. Стили мышления и поведения через призму теории ведущих тенденций // Стиль человека: психологический анализ. М., 1998.
146. Соколова Е.Т. Проективные методы исследования личности. М., 1980.
147. Соколова Е.Т. Самосознание и самооценка при аномалиях личности. М., 1989.
148. Столяренко А.М. Проблемы и пути развития юридической психологии // Психологический журнал. 1988. Т. 9. № 5.
149. Судьбоанализ Леопольда Зонди // Психология судьбы. Сб. статей по глубинной психологии. Екатеринбург. 1994 .
150. Сурнов К.Г. Психологический анализ изменений установок личности при алкоголизме: дис. ... канд. психол. наук. М., 1982.
151. Тарарухин С.А. Преступное поведение. Социальные и психологические черты. М., 1974.
152. Тихомиров О.К. Исследование целеобразования // Вестн. МГУ. Психология. 1980. № 1.
153. Узнадзе Д.Н. Психологические исследования. Тбилиси, 1966.
154. Филонов Л.Б. Психологические способы выявления скрываемого обстоятельства М., 1979.
155. Филонов Л.Б. Психологические способы изучения личности обвиняемого. М., 1983.
156. Филонов Л.Б. Тренинги делового общения сотрудников ОВД с различными категориями граждан. М., 1992.
157. Франселла Ф., Баннистер Д. Новый метод исследования личности : Руководство по репертуарным личностным методикам. М., 1987.
158. Фрейд З. Влечения и их судьба // Основные психологические теории в психоанализе. М., 1923.
159. Фрейд З. Тотем и табу // "Я и Оно": Труды разных лет: В 2 т. Тбилиси, 1991.
160. Фрейд З. По ту сторону принципа удовольствия // Психология бессознательного. М., 1989.
161. Фромм Э. Анатомия человеческой деструктивности. М., 1994.
162. Фромм Э. Душа человека. М., 1992.
163. Фромм Э. Человек для себя : Исследование психологических проблем этики. Минск, 1992.
164. Хекхаузен Х. Мотивация и деятельность: В 2 т. / Под ред. Б.М. Величковского. М., 1986.
165. Хьелл Л., Зиглер Д. Теории личности. Основные положения, исследования и применение. СПб., 1997.
166. Шибутани Т. Социальная психология. М., 1998.
167. Шиллер Ф. Сочинения. М., 1956. Т. 3.
168. Шмелев А.Г., Похилько В.И. Экспериментальный подход к построению базисного семантического словаря черт личности // Вестн. МГУ. Психология. 1985. № 3.

<< Пред. стр. 3 (из 4) След. >>

Список литературы по разделу