МАКОВEЛЬСКИЙ А О ИСТОРИЯ ЛОГИКИ М 2004 518 С 9

дений. По Пиррону, надо пребывать в сомнении относительно
всего, не занимать никогда определенной позиции, ничего не
утверждать и не отрицать, не высказывать ни о чем решитель
ного мнения. Поэтому 'последователи Пиррона называли себя
"сомневающимися", "воздерживающимися от решений", "усмат
ривающими во всем неразрешимые трудности", "пребывающими
в искании". ,
Сам Пиррон, подобно Сократу, ограничивался лишь устным изложением своего учения и ничего не писал. Его учение в письменной форме было изложено его учеником Тимоном, главное сочинение которого носило заглавие "Силлы" ("Сатиры").
Как показывает само заглавие, Тимон избрал своим орудием насмешку. Он осмеивает все философские учения, делая исключение только для Ксенофана и Пиррона.
"Силлы" Тимона - сатира на всех философов-догматиков. Главное содержание ее - "логомахия", происходящая в подземном царстве, словесная война всех знаменитых философов, из которых каждый защищает свое учение и нападает на инакомыслящих. Все они страдают "болтливой болезнью", "словесным по-
205

носом". При аплодисментах толпы поклонников философы поражают друг .друга. Философский спор становится все более горячим. Один за другим выбывают из строя потерпевшие поражение. Вот вводится в битву отборное войско стоиков. В конце концов все сражавшиеся падают от взаимных ударов. Остается непобежденным один лишь Пиррон.
В "Силлах" Тимона Пиррон изображается как единственный мыслитель, не страдающий слепотой, свободный от иллюзий, от ярма ничтожных мнений, сбрхэсивший с себя цепи убеждений. Спокойный и невозмутимый, он возвышается над возбужденным обществом неистовствующих в споре философов. Их Пиррон бранит, называя "брюхами, набитыми пустыми спорами" и "кишками, начиненными никчемными мнениями".
Тимон отрицал существование какого бы то ни было критерия истины. Как ощущение, так и разум являются источником одних лишь заблуждений, и совместное действие их Тимон характеризует словами "сошлись Аттагас и Нумений" (два известных обманщика). Обосновывал скепсис Тимон основоположением, что вещи не имеют твердо установленных различий, они неустойчивы и о них невозможны никакие суждения.
Нельзя доверять ни нашим восприятиям, ни нашим представлениям, так как и те и другие вследствие неустойчивости вещей не истинны и не ложны. Осознание этого приводит нас к воздержанию от решений и высказываний, что является свободой от всякой теоретической скованности, а за таким отношением к миру следует, как тень, абсолютная невозмутимость духа. Но сомнение, по Тимону, относится не к явлению, а к бытию. Тимои говорил: "Я не признаю, что существует сладкое, но я согласен, что сладкое кажется", т. е. он не отрицал знания каждым человеком своих субъективных состояний сознания, но отрицал возможность познания действительной природы самих вещей.
Признавая вещи не имеющими определенности, Тимон отрицал возможность давать чему-либо определение. Он учил, что существуют одинаково сильные основания для любого положения " для контрадикторной его противоположности (принцип исостении). Противоположные суждения являются равноценными, и всякой мысли противостоит другая, противоположная ей мысль. Эти положения, по Тимону, должны прежде всего быть направлены против догматиков, но затем они должны быть применены и к самому скептицизму, т. е. свои собственные положения скептик не должен рассматривать как твердые утверждения, ибо всякой мысли вполне законно противостоит противоположная ей мысль.
Таким образом, скептицизм, последовательно применяя свои принципы, вместе с прочими учениями отменяет и самого себя. В частности, оспаривая значимость логических форм, он сам пользуется этими логическими формами и тем самым приписы-
206

вает им доказательную силу. В этом заключается самопротиворечивость, присущая скептицизму, в этом основной порок всякой попытки логически его обосновать. При последовательном проведении своих принципов скептицизм должен был бы считать всевозможные философские учения в такой же мере имеющими силу, как и овои собственные учения.
Выдающуюся роль в развитии древнегреческого скептицизма сыграл Энесидем, деятельность которого падает на I в. до н. э. Его научная деятельность протекала в Александрии. Главное его сочинение - восемь книг "Пирроновских рассуждений". Энесидем, собственно, не был скептиком, поскольку он рассматривал скепсис как путь, ведущий к гераклитовской философии. Он полагал, что необходимо сперва показать противоречия в мире явлений, чтобы проложить путь к учению Гераклита о противоречивости самой природы вещей.
По всей вероятности, Энесидему принадлежит формулировка десяти "тропов" - способов опровержения, ставших в школе скептиков традиционными доказательствами для обоснования ее основных положений. Тропы Энесидема имеют своей целью доказать невозможность познания подлинной природы вещей ни путем чувственных восприятий, ни путем мышления. Они указывают на различие: 1) ощущений и чувственных восприятий одних и тех же объектов у различных живых существ вследствие неодинакового устройства их органов чувств; 2) ощущений и чувственных восприятий одних и тех же объектов у отдельных людей; 3) ощущений и чувственных восприятий одних и тех же объектов, доставляемых разными органами чувств у одного и того же человека; 4) ощущений и чувственных восприятий у того же самого человека при различных состояниях (например, в различном возрасте), положениях, расстояниях.
Эти первые четыре тропа указывают, что ощущения и чувственные восприятия бывают различными в зависимости от особенностей познающего субъекта и его органов чувств. Следующие четыре тропа указывают на различие ощущений и восприятий одного и того же предмета при разных объективных условиях. Предметы по-разному воспринимаются в зависимости от места их нахождения, их положения и расстояния по отношению к воспринимающему субъекту.
Восприятия предметов изменяются и от "примесей", которые они получают от окружающей среды. Указывается и на то, что вещь, взятая в малом количестве, может давать иные ощущения, чем та же вещь, взятая в большом количестве. Указывается также на различие чувств (удивления и т. п.), вызываемых у нас теми же самыми предметами в различных объективных условиях.
Наибольшее значение имеет девятый троп, который суммирует все предшествующие и сводит их к принципу относительности
207

всех ощущений и восприятий. Последующие скептики рассматривали этот троп как род, к которому предшествующие восемь тропов относятся как виды.
Десятый троп указывает на различие взглядов людей на вещи, обусловленное различием условий жизни и воспитания. Здесь указывалось на различие религиозных верований у разных народов, их моральных воззрений, нравов и законов, на различие принципов различных философских систем.
Данная в тропах Энесидема критика ощущений и чувственных восприятий не затрагивает возможности познания самих субъективных состояний субъекта и не отрицает существования вещей вне нашего сознания. Она лишь ставит под сомнение вопрос, правильно ли наши ощущения и восприятия отражают объективную действительность и вообще отражают ли они ее.
Призывая воздерживаться от каких бы то ни было утверждений, сами скептики приводили в качестве аргументов сомнительные положения Они проявляли крайнее легковерие и принимали на веру всякого рода предрассудки и вымыслы Так, например, аргументация первого тропа Энесидема была построена на утверждении, что различие ощущений у разных живых существ и различие строения их органов чувств основаны на различии их способов происхождения. Но, наряду с возникновением живых существ половым путем, Энесидем признавал, что они могут возникать из окислившегося вина (например, муравьи), из земли или ила (лягушки), из капусты (гусеницы), из ослов (жучки), из трупов животных (пчелы, слепни). И это приводится без критики, как неоспоримая истина.
Скептик Агриппа вместо десяти тропов Энесидема принимал следующие пять: 1) имеется расхождение взглядов на одни и те же предметы; 2) всякое доказательство идет в бесконечность, поскольку одно доказывается другим, а другое - третьим и т. д.; 3) предмет представляется тем или иным в зависимости от личных свойств самого судящего о нем и от отношения данного предмета к другим (принцип относительности); 4) недоказанные предпосылки не могут быть основанием для вывода (Агриппа отмечает, что догматики устанавливают произвольные основные положения и исходят из них, чтобы избежать в своих доказательствах regressus ad infmitum (продолжения до бесконечности) ; 5) то, на чем должно основываться доказательство, нельзя доказывать посредством доказываемого ("порочный круг" в доказательстве).
Таким образом, в пяти тропах Агриппы центр тяжести перенесен на критику логических форм умозаключения и доказательства, на их дискредитацию, на показ их несостоятельности.
Наконец, в неопирронизме все скептические тропы были сведены к двум. 1) ничто не может иметь доказательной силы в самом себе, как об этом свидетельствует расхождение во взглядах
208

на все воспринимаемое и мыслимое, и 2) равным образом ничто не может быть доказываемо через посредство другого, ибо последнее само не имеет в самом себе достоверности, и если мы станем доказывать что-либо через посредство другого, то неизбежно впадем или в regressus ad infinitum или в "порочный круг". Таким образом, в конечном итоге древнегреческий скептицизм резюмирует свое учение в двух основных положениях: 1) нет самоочевидных истин, 2) нет истин, устанавливаемых путем доказательства, поскольку всякое доказательство либо впадает в "порочный круг", либо исходит из сомнительных, недоказанных положений Следовательно, вообще нет никаких истин
Однако положение, что вообще нет истины, само себя уничтожает, поскольку из него следует, что и само это положение не может быть истинным. Поэтому более последовательные скептики говорили, что его следует понимать не в смысле отрицания истины, а в смысле сомнения в том, есть истина или ее нет.
Виднейшим представителем яеопирронизма был врач Секст Эмпирик (скептицизм в древности был особенно широко распространен среди врачей-эмпириков). Время его жизни точно не установлено. Им завершается развитие древнегреческого скептицизма Уточняя позицию скептиков, Секст Эмпирик отмежевывает ее как от положительного, так и от отрицательного догматизма, который прямо отрицает возможность всякого познания В отличие от тех и других догматиков, истинный скептик ничего не утверждает, не отрицает, он "пребывает в искании".
Негативный догматизм приписывается академическим скептикам. Но эта характеристика неприменима по крайней мере к самому крупному представителю академического скепсиса Кар-неаду, поскольку он учил, что безусловно достоверное суждение не может быть высказано ни о чем, даже о самом основоположе-^нии скептицизма - о невозможности достоверного знания.
задеча7"которую ставит себе Секст Эмпирик, заключается в том, чтобы предостеречь от пагубных догматических учений Согласно своей позиции абсолютного скептицизма, он не выставляет свои положения как истину, но просто говорит лишь то, что ему кажется. Он не хочет оспаривать возможность познания, так как считает, что необходимо воздерживаться от всех суждений, как положительных, так и отрицательных.
Секст Эмпирик сообщает о способах, которыми скептики пользовались, чтобы сохранять свою "афазию", т е полный отказ от высказывания суждений Ко всему, что говорили, они прибавляли: "мне так кажется", "может быть", "возможно", "пожалуй" Скептик постоянно подчеркивал свое сомнение в познаваемости истины, говоря, что "все неопределенно", "все необъяснимо".
В сочинении Секста Эмпирика "Против математиков" дается критика всего научного знания той эпохи. Здесь впервые приводится та классификация общеобразовательных специальных
209

наук, которая в средние века стала господствующей,- деление науки на trivium, который состоит из грамматики, риторики и диалектики (т. е. логики), и на quadrivium, куда входят геометрия, арифметика, астрономия и теория музыки.,
Особого внимания заслуживает данная древнегреческими скептиками критика формальной возможности познания истины. Секст Эмпирик приводит ряд таких скептических аргументов. Из них наиболее достопримечателен аргумент, в котором говорится, что аристотелевский категорический силлогизм представляет собой круг в доказательстве, поскольку большая посылка, посредством которой доказывается заключение, сама может быть установлена только путем полной индукции; индукция должна заключать в себе уже и положение, являющееся заключением силлогизма.
Скептики не преминули отметить наличие "порочного круга" и в стоической теории условного силлогизма. Чтобы сделать вывод, что сейчас светло, стоик опирается на большую посылку: "Если день, то светло". Но откуда он знает, что эта посылка истинна, если он не опирается на то, что является заключением?
Скептики критиковали и теорию знаков, на основе которой стоики и эпикурейцы строили свои учения об умозаключении. Они делили знаки на гипомнестические и эндейктические, или индикативные. Гипомнестические знаки относятся к содержанию сознания: одно представление ассоциируется с другим, с которым оно раньше вместе переживалось, и при появлении одного возникает в памяти и другое. Скептики признают существование таких знаков, но считают их чисто субъективными, различными у разных индивидов, зависящими от прежнего опыта каждого индивида. Индикативный же знак никогда не воспринимается вместе с тем, что им обозначается, но вследствие своей собственной природы он должен обладать способностью обозначать определенный предмет. Но такой знак, по мнению скептиков, немыслим.
Индукцию скептики отвергали на том основании, что исчерпывающее перечисление всех случаев невозможно, а частичное - недостаточно.
Определение понятий скептики считали неразрешимой задачей, поскольку требуется дать затем определение тех понятий, посредством которых определяется данное понятие, а это приводит к regressus ad infinitum. Кроме того, они считали определение приемом, бесполезным для науки. Отвергали также скептики и логическое деление родов на виды.
О софизмах скептики говорили, что для раскрытия заключающихся в них ошибок нет надобности в логическом анализе: чтобы отвергнуть их, достаточно простого осознания их бессмысленности.
В истории логики и философии в целом имеет большое значе-
210

ние данная скептиками критика принципа причинности. Уже Энесидем писал о противоречивости понятия причинности, В скептической школе был составлен ряд доказательств, посвященных критике понятия причинности. Скептики учили, что причина есть понятие относительное, так как она всегда причина чего-либо " относительное само не существует, но лишь "примысливается" нами.
Анализируя понятие причинности, скептики говорили, что причина должна или сосуществовать со своим действием, или предшествовать ему, или следовать за ним. Но она не может быть одновременной со своим действием, так как в этом случае и то и другое одинаково могли бы выступать как нечто производящее и производимое. Причина не может и предшествовать действию, так как пока нет действия, нет и причины. И, наконец, причина не может следовать за действием, так как такое предположение бессмысленно.
В своей критике принципа каузальности Энесидем указывал на следующие ошибки догматиков: 1) причина не может быть доказана восприятием, так как она не воспринимается; 2) догматики не знают, что одно и то же действие может происходить от разных причин; 3) неизвестное догматики представляют себе по аналогии с известным; 4) догматики объясняют явления, исходя из своих предвзятых предположений; 5) то, что не поддается объяснению на основе этих предположений, они игнорируют. Указывая на эти ошибки в исследовании причинной связи, Энесидем не отвергает самого принципа причинной связи.
В III в. до н. э. скептицизм проникает в платоновскую Академию (так называемая Средняя, или Вторая, академия). Главными представителями академического скептицизма были Арке-Ч^илай (глава Второй академии) и Карнеад (глава Новой, или Третьей, академии).
Академический скептицизм отличался от пирроновского, во-первых, тем, что он был более умеренным, поскольку признавал' вероятное знание и принимал разные (Степени вероятности и, во-вторых, тем, что он сочетался с учением Платона о том, что познание чувственного мира явлений может быть только правдоподобным. Приводя высказывание Сократа: "Я знаю лишь то, что я ничего не знаю", Аркесилай говорил, что он не обладает даже этим знанием. Он вел резкую полемику со стоиками и эпикурейцами, критикуя их теорию познания. В особенности он нападал на учение стоиков о "каталептическом представлении" и доказывал, что нет представлений, которые сами в себе заключали бы признак своей достоверности.
Карнеад тоже критиковал стоиков и эпикурейцев. Он доказывал, что между различными частями философской системы стоиков существует множество неустранимых противоречий. Он высмеивал эпикурейское учение о богах, говоря, что плохо обстоит
211

дело с 'блаженством этих бездельников, целую вечность они не могут думать ни о чем другом, как только "мне хорошо, я счастлив!"
Критикуя академический скепсис, пирроновцы упрекали его представителей в догматическом употреблении утверждения и отрицания, а также критиковали их учение о вероятности, которое в основном разработал Карнеад Он различает субъективную и объективную вероятности. Для объективной вероятности он устанавливает три основных ступени. Низшая ступень присуща представлениям, которые вероятны только сами по себе Вторая ступень вероятности бывает в том случае, когда представления вероятны не только сами по себе, но их вероятность подкрепляется всеми другими связанными с ними обстоятельствами, например, когда не только общий силуэт, но и рост, движения, голос, одежда и т. д говорят за то, что стоящая передо мной особа есть Сократ. Этот вид представлений Карнеад называл "вероятным и лишенным противоречивости", так как здесь имеется полная гармония всех частей впечатления. Высшая же ступень вероятности имеется у представлений, которые не только вероятны сами по себе и лишены противоречивости по отношению к другим связанным с ними представлениям, но и всесторонне проверены. Например, лежащий в темном помещении предмет тому, кто его видит, представляется как канат (первая ступень вероятности) То, что этот предмет неподвижен, говорит за то, что это действительно канат (вторая ступень вероятности), хотя возможно, что это окоченевшая от холода змея. Когда же то "то это канат, подтверждается дальнейшим исследованием предмета (например, ударом по нему палкой), тогда мы имеем третью ступень вероятности.
Карнеад считал, что его шкала вероятностей приложима и в практической области. Например, если отправляющийся в морское путешествие знает, что море спокойно и корабль прочен и хорошо оснащен, что на нем опытная команда, то он вправе полагать, что его поездка весьма вероятно будет благополучной.
Карнеад устанавливал различные степени вероятности для разных положений и выводов. Секст Эмпирик ("Против математиков", VII, 175) указывал, что карнеадовская шкала вероятностей весьма сходна со школой, еще ранее разработанной эмпирической школой врачей.
Признание различных ступеней вероятности было уклонени-' ем от строго скептического образа мыслей, поскольку являлось признанием существования объективного критерия большей или меньшей истинности тех или иных суждений.
В основе скептицизма лежал универсальный релятивизм, признание относительного характера всех ощущений, восприятий, представлений, мнений, философских взглядов и научных теорий. Скептики пытались доказать несостоятельность логики,
212

бессилие логических доказательств. Но этим они опровергали и
свое учение.
* * *
Из данного нами обзора различных направлений в древнегреческой логике видно, что в ней зародились и развились в той или иной мере все основные типы последующих систем логики. Дедуктивная аристотелевская логика и индуктивная демок-рито-эпикурейская логика получили широкое распространение в Европе в новое время. Логика стоиков нашла свое продолжение у Гоббса и затем в символической логике нового времени. Древнегреческий скепсис возрождается в философии Юма и в новейшем алогизме Диалектическая логика имеет своего представителя в древности в лице Гераклита Эфесского.
ЛОГИКА В ДРЕВНЕМ РИМЕ
В Древнем Риме рабовладельческий строй достигает кульминационной точки своего развития Обостряется классовая борьба, вспыхивают грандиозные восстания рабов (особенно значительными из них были восстания под предводительством Эвна и под предводительством Спартака). Наряду с восстаниями /рабов развертываются массовые движения обезземеленного крестьянства. В начале I в. до н. э. в Риме началась длительная гражданская война между демократией и аристократией (борьба Мария и Суллы). Рабовладельческий строй потрясается до самого основания, и только ценой гибели республики удалось добиться временной стабилизации рабовладельческого строя. С IIКв. н. э. начинается процесс разложения рабовладельческой формацйи^-кот-брый приводит к крушению Римской империи в V в. н. э. и к гибели рабовладельческого строя.
Особенностью экономической и политической жизни Рима объясняется характер господствовавшей там идеологии. В Древнем Риме основное внимание уделялось проблемам права и морали. Особенно значительна роль Рима в создании науки о праве.
Еще в республиканский период в Рим проникает греческая философия. Она встретила упорное сопротивление ревнителей старины, особенно Катона Старшего. В 156 г. до н. э. в Рим прибыло афинское посольство во главе с философом Карнеадом, главой Новой академии, в которой господствовал скептицизм.
Славившийся своим красноречием Карнеад произнес в Риме две речи о справедливости. В первой речи он превозносил справедливость как наивысшую добродетель, основанную на самой природе, и как ту конечную цель, к осуществлению которой каждый человек должен стремиться ради нее самой. Эта речь вызвала всеобщий восторг, и даже сам Катон готов был изменить свое отрицательное отношение к философии.
213

Но на другой день Карнеад произнес вторую речь, в которой сказал: "Вчера вы, римляне, бурно мне аплодировали, бурными возгласами одобряли мою речь. Но если вы действительно так высоко цените справедливость, то вы должны отказаться от мирового господства, вы должны уйти даже из Италии и ограничиться одним своим городом. Вы должны все вами завоеванное вернуть законным владельцам и жить не в роскошных дворцах, а в скромных хижинах. Но вы, конечно, этого не сделаете и будете совершенно правы". Далее Карнеад утверждал, что справедливость - условное человеческое установление, и тем, кто господствует и имеет силу, неразумно соблюдать справедливость, так как она не в их интересах, да и вообще она несовместима с существующим строем.
Эта речь вызвала бурное негодование Катона, и он потребовал немедленного отъезда афинских философов из Рима.
Тем не менее греческая философия заинтересовала римское общество и в особенности кружок Сципиона Младшего, к которому принадлежали самые выдающиеся государственные деятели Рима. В этом кружке стали изучать греческую философию.
Из римских писателей, занимавшихся философией, особой известностью пользовался Цицерон.
В мировоззрении Цицерона ярко выражены интересы опти-матов, рабовладельческой знати. Цицерон говорит, что в человеческом обществе самое главное - институт частной собственности, и государство существует для того, чтобы охранять частную собственность, чтобы обеспечить богатым людям возможность спокойно наслаждаться своим богатством, благами жизни и оградить их собственность от посягательств со стороны неимущих.
В области философии и, в частности, логики Цицерону принадлежит заслуга создания латинской терминологии.
В противоположность Цицерону в эпикурейской философской школе, ярким представителем которой в Древнем Риме был Лукреций, господствует демократический образ мышления.
Демократический образ мышления Лукреция особенно заметен при сопоставлении его взглядов с воззрениями Цицерона. Цицерон в своем сочинении "Об обязанностях" считает неприличным, низким, недостойным свободного человека делом занятия тех, кто получает плату за свой физический труд. Наемные рабочие заслуживают в его глазах презрения; ведь они продают самих себя.
В противоположность Цицерону Лукреций с уважением относится к физическому и умственному труду и отводит трудовой деятельности первенствующее место в развитии человечества. Высокая оценка производительного труда у Лукреция соединяется с признанием ведущей роли науки в жизни людей.
214

При жизни Цицерона и Лукреция в Италии существовала неаполитанская школа эпикуреизма, возглавлявшаяся Филоде-мом. По всей вероятности, Лукреций обучался в этой школе. Но, будуни учеником Филодема, он не следует слепо его учению, в частности^проявляет самостоятельность и по отношению к филодемовскои логике. В обосновании своей философии Лукреций не придерживается строго эпикурейского эмпиризма, но прибегает, подобно Левкиппу и Демокриту, и к доказательствам неэмпирического характера Это свидетельствует, как отмечают в своей работе Ф. и Э. де Лэси, что "Лукреций не вполне следовал руководящим принципам эпикурейской системы"8. Сравнение поэмы Лукреция "О природе вещей" с логическим трактатом Филодема показывает, что Лукреций стремился избегнуть односторонности эпикурейского метода.
В римскую эпоху продолжалась та борьба философских школ эпикурейского, стоического, перипатетического, академического и скептического направлений в фшгософии, которая разгорелась в эллинистическую эпоху. Эта борьба захватывала и проблемы логики. В качестве оригинального теоретика логики римской эпохи можно назвать жившего во II в. н. э. Галена, автора многих трактатов по физиологии, анатомии, медицине и философии. В области медицины Гален был авторитетом на Западе в течение 14 столетий (до XVI в), а на мусульманском Востоке его медицина принимается и до сих пор. Насколько велик был его авторитет, видно из того, что, когда в XVI в. знаменитый анатом Андрей Везалий показал ошибки Галена, ученые того времени, отказываясь поверить, чтобы Гален мог допустить ошибки, объясняли расхождение между учениями Галена и новыми данными анатомии тем, что за истекшие 14 веков изменилось строение человеческого тела.
В философии Гален стремился соединить учения Платона и Аристотеля. Он выступил в качестве последователя аристотелевской логики и способствовал ее распространению В частности, Гален выступал против логики стоиков. Он критиковал Хрисип-па за то, что тот никогда не пользовался категорическим силло-1измом и отвергал аристотелевское учение о фигурах и модусах категорического силлогизма. По сообщению Аверроэса, Гален впервые выделил в особую четвертую фигуру категорического силлогизма те пять модусов, которые Теофрастом были добавлены к первой аристотелевской фигуре. Гален специально исследовал сложные силлогизмы (полисиллогизмы) из трех посылок с четырьмя терминами и установил для них четыре фигуры
Я- Лукасевич, заслугой которого является изучение и дальнейшая разработка галеновского учения о сложных силлогизмах, высказал мнение, что четвертая фигура категорического
Philodemus On Methods of Inference, p. 7
215

силлогизма, приписываемая Галену, на самом деле ему не принадлежит, поскольку Гален учит о четырех фигурах сложного силлогизма. Разумеется, Гален мог утверждать и то и другое, хотя принадлежность четвертой фигуры простого силлогизма Галену засвидетельствована слабо.
В отличие от Аристотеля Гален большое значение придавал применению эмпирического метода в науках. Он развивал учение о трех основных принципах эмпирической медицины. Эти принципы - прямое наблюдение, воспоминание о прошлых наблюдениях и индуктивное умозаключение от сходного к сходному. Вместе с тем Гален критиковал эмпириков за их пренебрежительное отношение к логике Аристотеля.
Таким образом, высоко оценивая силлогистику Аристотеля, Гален стремился преодолеть ограниченность его аподейктики и расширить рамки логики признанием научной значимости других форм умозаключений (наряду с категорическим силлогизмом).
Логика Галена и его современника Секста Эмпирика была связана с развитием медицины. Но в особенности логика в Древнем Риме была связана с развитием теории красноречия и юриспруденции.
8 эпоху Римской империи, наряду с продолжавшейся борь
бой философских школ, происходит и противоположное явление:
начинается сближение школ, сглаживание разногласий между
ними, возникает эклектизм в философии, стремящийся объеди
нить в одно целое учения различных школ. Этот процесс начи
нается с попыток объединить более родственные учения, в ча
стности учения Платона и Аристотеля. Игнорируя существенные
различия между их философскими системами, эклектики стали
доказывать, будто у Платона и Аристотеля одно и то же учение,
но выражено оно разными способами.
Далее в этот процесс вовлекаются стоицизм, скептицизм и, наконец, эпикуреизм. В конце концов все сливается воедино в религиозно-мистическом неоплатонизме, который возникает в III в. н. э. Об этом К. Маркс и Ф. Энгельс пишут, что философия неоплатоников "представляет собой не что иное, как фантастическое сочетание стоического, эпикурейского и скептического учения с содержанием философии Платона и Аристотеля"9.
Платоник Апулей в своих логических учениях стремился примирить аристотелевскую логику и стоическую и связать их с платонизмом. Он внес некоторые незначительные усовершенствования в логику.
Из авторов III в. наиболее значительное место в истории логики принадлежит неоплатонику Порфирию, знатоку логики Аристотеля. Его сочинение "Исагоге" ("Введение в "Категории"
9 К Маркс и Ф Энгельс Сочинения, т 3, стр 129
216

Аристотеля") приобрело огромную популярность и пользовалось большим авторитетом на Востоке и Западе не только в древности, но и в эпоху средневековья. В этом сочинении Пор-фирия был поставлен вопрос об универсалиях, ставший центральным вопросом философии в эпоху раннего феодализма.
В IV-VI вв. центром античной логики становится платоновская школа в Афинах. Из ее представителей в IV в. можно упомянуть Сириана, который, как и его ученик Прокл, видит в философии Аристотеля подготовительную ступень к усвоению философии Платона. Сириан и Прокл являются предшественниками средневековой схоластики, поскольку они превращают философию в служанку теологии.
В афинской неоплатоновской школе в V-VI вв. развернулось изучение и комментирование логических сочинений Аристотеля. Ученик Прокла Аммоний написал комментарии на преди-каменты Аристотеля и на "Исагоге" Порфирия. Комментарии на категории Аристотеля написали также Олимпиодор и Симпли-ций (VI в.). Ценны также комментарии Филопона на "Первую Аналитику" Аристотеля. Филопон первым стал применять в логике обозначение отношений объемом понятий посредством кругов.
Во второй половине V в. н. э. Марциан Капелла в своей энциклопедии семи свободных искусств дал очерк аристотелев-ско-стоической логики на латинском языке.
Последний представитель античной философии Боэций (480- 524 гг.) по своим философским взглядам был неоплатоником и признавал себя последователем Платона и Аристотеля, считая их учения тождественными. Боэций перевел на латинский язык "Исагоге" Порфирия, что послужило в дальнейшем толчком к возникновению на Западе спора об универсалиях. Он написал также комментарии на сочинение Аристотеля "Об истолковании". Боэций занимает видное место среди античных истолкователей логики Аристотеля наряду с Александром Афро-дизийским, Темистием, Аммонием, Симплицием и Филопоном. Кроме того, Боэцием был написан ряд специальных работ по логике: "Введение в категорический силлогизм", "О категорическом силлогизме", "О гипотетическом силлогизме", "Об определении", "О делениях" и "О различии".
Логика в Западной Европе до середины XII в. развивалась на основе сочинений Боэция и Порфирия.
В Древнем Риме не было создано ни одного крупного оригинального сочинения по логике. Значение римской логики заключалось в преодолении односторонности логических учений перипатетической, академической, стоической, эпикурейской и скептической школ, в критическом освоении их наследия, в синтезе всего того ценного, что ими было создано, в разработке некоторых частных вопросов и в дидактической обработке материала логики для школьного преподавания.

ГЛАВА V
Логические учения эпохи раннего и развитого феодализма на Ближнем Востоке
Уже в первые века нашей эры в недрах рабовладельческого общества начинает зарождаться и постепенно развиваться феодальный способ производства.
Пришедшая на смену рабовладельческой общественно-экономической формации феодальная формация была более прогрессивной по сравнению с предшествовавшей ей эпохой как в отношении развития производительных сил (особенно в области сельского хозяйства), так и в области производственных отношений. В буржуазной исторической науке установился ошибочный взгляд на эпоху феодализма как на время упадка культуры после высокого расцвета ее в античном рабовладельческом обществе. На средневековье стали смотреть как на остановку в развитии человечества, как на регресс и перерыв в развитии. В действительности же феодализм представлял собой прогресс по сравнению с рабовладельческим строем как по способу производства, так и в отношении развития культуры. Но в период феодализма развитие как материальной, так и духовной культуры шло чрезвычайно медленными темпами, особенно на первой стадии его развития.
Идеология феодального общества была религиозно-христианской в Европе и мусульманской на Ближнем и Среднем Востоке. Образование в основном стало монополией духовенства. Главной и высшей наукой признавалась теология. Философия и, в частности, логика были поставлены на службу религии. Основной задачей логики в это время являлись обоснование догматов религии, доказательство бытия бога, сотворения мира, бессмертия человеческой души.
В эпоху феодализма господствует аристотелевская логика. Она оказалась наиболее пригодной для идеологической борьбы в феодальном обществе.
218

Религиозная идеология феодального общества основывалась на авторитете священного писания (Библии, Корана).
Догмы религии признавались абсолютными истинами. На свободную мысль, на искание истины был наложен запрет. Задачи науки были ограничены доказательством уже известных положений и полемикой против инакомыслящих. Для этой цели и была использована логика Аристотеля, но не в подлинном ее виде, а в преобразованном в духе схоластики и формализма. В. И. Ленин подчеркивает, что из логики Аристотеля в средние века выбросили все самое существенное и таким способом из нее "сделали мертвую схоластику" '.
Превратив логику Аристотеля в безжизненную, бесплодную формалистическую псевдонауку, средневековые схоластики подвергли ее учения тончайшей обработке, филигранной отделке. Было написано несметное число комментариев на логику Аристотеля и комментариев на эти комментарии.
В предшествовавший схоластике патристический период развития христианского учения в нем определились две противоположные установки по отношению к проблемам познания. Одно направление подчеркивало противоположность между человеческим разумом и божественным откровением и учило о непостижимости истин религии для человеческого разума. Это направление нашло своего выразителя в лице Тертуллиана (начало III в. н. э.), который заявлял, что после Евангелия нет нужды ни в каких поисках истины, такие поиски ведут только к заблуждению. "О несчастный Аристотель,- восклицает Тертуллиан,- ты изобрел для еретиков диалектику, искусство строить и разрушать, которое все исследует, ничего не доводя до конца!" Он говорит, что философы суть патриархи еретиков, они лишь искажают истину. Человеческая мудрость и образованность, по его учению, находятся в противоречии с христианской верой, которая учит, что бог был распят на кресте, что он умер и затем воскрес. Это - "достоверно потому, что это невозможно" ("De Came Christb, 5).
Таким образом, Тертуллиан утверждает, что истина находится в противоречии с человеческим разумом.
Другое направление в патристике ставило задачу возвысить христианскую веру до уровня научного знания. На этот путь раньше всего стали гностики, пытавшиеся соединить христианскую теологию с неоплатонизмом и пифагореизмом. Позже к этому пришла и христианская ортодоксия, стремившаяся подкрепить веру философией и наукой. Возник вопрос, в каком отношении философия должна стоять к теологии, на какой основе должно покоиться их единство? Климент Александрийский (конец II-
1 В. И. Л е н и н Полное собрание сочинений, т 29, стр 326
219

начало III в.) сформулировал положение, что между христианской верой и истиной философии должно быть полное соответствие и что для этого мышление должно основываться на вере. Он выступил как первый представитель ортодоксального "гно-сиса". Климент развивает учение, что философия есть божий дар, который был ниспослан эллинам, чтобы подготовиться к появлению христианства. Философия и теперь может и должна служить этой цели, подготавливая людей к принятию христианского вероучения посредством научного обоснования его догматов. В противоположность позиции Тертуллиана, отвергавшей греческую философию, Климент заявлял, что философия нужна христианской церкви. Сам Климент в своих сочинениях заимствует многое у Платона, Аристотеля, Филона, стоиков. Применение философии, учит Климент, поднимает веру на высшую ступень, на ступень знания, и придает христианской вере научную форму
Наукообразную форму придал христианскому вероучению впервые Ориген (III в.), построивший первую систему христианской теологии. К школе Оригена принадлежал Григорий Нисский (IV в), который стремился все учения христианской ортодоксии обосновать разумом. При этом Григорий Нисский проводил различие между задачами теологии и философии. С этого времени задачи философии начинают видеть в рациональном обосновании основных догм религии.
Логикой занимался и другой видный представитель школы Оригена - Григорий Назианский, составивший конспект "Органона" Аристотеля.
В V в. изучение философии и логики Аристотеля процветало в Сирии у несторианских христиан, в особенности в школе в Эдессе. Самым ранним представителем сирийского аристотелиз-ма был Проб, написавший комментарии на сочинения Аристотеля "Об истолковании", "Первая Аналитика" и "Софистические опровержения". Стали появляться и переводы древнегреческих философских сочинений. Но в 489 г. школа в Эдессе была закрыта по приказу императора, стремившегося искоренить нестори-анскую ересь.
Позже в Сирии ревностно стали заниматься изучением Аристотеля монофизиты.
В первой половине VI в. изучение произведений Аристотеля в Сирии возобновил Сергий из Ресаины, переводчик сочинений Аристотеля на сирийский язык. Епископ Яков из Эдессы перевел с греческого на сирийский "Категории" Аристотеля. Впоследствии сирийские ученые познакомили с греческой философией и логикой мусульманский Восток.
Понимание философии как служанки теологии легло в основу схоластики, которая пришла на смену патристике после того, как развитие учений церкви завершилось установлением системы
220

догматов. Но основной тезис схоластики "философия - служанка теологии" следует понимать не в смысле полного поглощения философии теологией или полного подчинения ей, а в смысле ограничения свободы философской мысли, которой была поставлена задача обосновывать и защищать основные догмы религии (бытие бога, бессмертие души и т. п.) и не выступать с критикой всех прочих догматов.
Рассмотрим сначала историю схоластической логики в Византии и Сирии.
Иоанн Дамаскин (VIII в. н. э.) был первым автором, который использовал аристотелевскую логику и метафизику для систематизации христианского вероучения. В его сочинении "Источник знания" содержится краткое изложение аристотелевской логики и онтологии, затем следуют опровержение ересей и, наконец, подробное систематическое изложение ортодоксального учения церкви Иоанн Дамаскин не ставит своей задачей сказать что-либо новое, он стремится лишь возможно лучше упорядочить имеющийся материал, представив его в стройной систематической форме. Он смотрит на церковное учение как на завершенное целое, не требующее дальнейшего развития. По его мнению, в теологии, логике и философии все уже сказано, остается лишь привести это в систему, причем философия и прежде всего логика должны играть служебную роль по отношению к теологии, являясь орудием ее обоснования и защиты, а также более совершенного расположения материала при изложении богословских учений.
Таким образом, у Иоанна Дамаскина отчетливо выступает основной принцип всей схоластики. Как на христианском Востоке, так и на Западе в схоластической литературе его авторитет стоял очень высоко и его влияние было большим и длительным.
Логическая часть "Диалектики" Иоанна Дамаскина заключала в себе изложение учений Аристотеля о категориях и Пор-фирия о пяти терминах (первые 48 глав), учений Аристотеля о суждении (49-я глава) и о категорическом силлогизме (50-я глава).
Из работ по логике на греческом языке, написанных в эпоху феодализма, кроме сочинения Иоанна Дамаскина, можно отметить прежде всего комментарии Иоанна Филопона на аристотелевские "Категории" и "Аналитики" и комментарии Стефана Александрийского на сочинение Аристотеля "Об истолковании".
Следует отметить деятельность во второй половине IX в. патриарха Константинопольского Фотия, автора обширного сочинения "Библиотека", содержавшего в себе многочисленные выдержки из произведений разных философов с оценкой их учений. Фотий выступает здесь как противник Платона, которого он упрекает в том, что тот противоречит самому себе и высказывает научно не обоснованные, фантастические взгляды.
221

Фотий отдает предпочтение Аристотелю. Ученик же Фотия архиепископ Аретас, напротив, ставил Платона выше Аристотеля (до нас дошло его сочинение о категориях Аристотеля).
В X-XI вв. в Византии в логике продолжает господствовать линия Иоанна Дамаскина, в связи с чем наблюдается сильное увлечение логикой Аристотеля, причем из нее выхолащивается все живое и ценное.
Из византийских работ по логике наиболее значительными являются сочинения Михаила Псёлла (XI в.), который был многосторонним ученым. Псёлл 'преподавал в Академии, которая была открыта Константином Мономахом в середине XI в. в целях изучения философии Платона. Он отдавал предпочтение Платону перед Аристотелем.
Псёлл написал комментарии на логический трактат Порфи-рия и на сочинения Аристотеля "Об истолковании" и "Категории". Главным его сочинением по логике был сжатый очерк логики, носивший заглавие "Обзор логики Аристотеля", в пяти книгах (часто этот очерк называют просто "Синопсис"). В этой работе Михаил Псёлл излагал содержание "Исагоге" Порфи-рия и сочинений Аристотеля "Об истолковании", "Категории", "Первая Аналитика", "Топика", причем учения, которые Аристотель развил в "Топике", излагаются в том виде, как они были обработаны Боэцием,- туда включены (в качестве 25-й и 26-й глав пятой книги) разделы о сигнификации и суппозиции, содержание которых восходит не к Аристотелю, а к стоикам.
Логика М. Псёлла высоко оценивалась в эпоху феодализма, и почитатели называли ее "искусством искусств и наукой наук".
В "Синопсисе" Михаила Псёлла впервые вводятся символические обозначения: для разных видов суждений - гласные буквы, для разных модусов силлогизма - особые слова, в которых гласные обозначают, какие суждения входят в тот или иной модус. А именно: греческая буква "альфа" (а) служит обозначением общеутвердительного суждения, буква "йота" (i) - частно-утвердительного, буква "эпсилон" (е)-общеотрицательного и буква "омикрон" (о) - частноотрицательного суждений. В соответствии с этим составлены и символические наименования модусов. Для аристотелевских модусов первой фигуры категорического силлогизма в "Синопсисе" Псёлла даны слова: уращьала. lypaipe, vpaq)i6i, texvixos.
Запоминание символических наименований модусов облегчается тем, что эти четыре слова образуют имеющую смысл фразу (в отличие от появившихся позже латинских названий модусов категорического силлогизма), они означают: "Буквы написал грифелем грамотей". Подобным образом подобрана символика и для других фигур.
Принадлежность "Синопсиса" Михаилу Псёллу и вместе с тем его приоритет в вопросе введения в логику символических
222

мнемонических обозначений для разных видов суждений и разных модусов категорического силлогизма доказывает Прантль. Противоположный взгляд представлен В. Розе, Шарлем Тюро и Р. Стаплером. Дело в том, что на мюнхенской рукописи, датируемой XIV в., стоит надпись: "Синопсис мудрейшего Михаила Псёлла", а в московской и оксфордской рукописях сказано: "Из диалектики магистра Петра Испанского. Изложение (ер(at)veto) Схолария".
На этом основании было выдвинуто предположение, что греческий текст "Синопсиса" является переводом логики жившего в XIII в. Петра Испанского, выполненным Георгием Схоларием, жившим в XV в. В этом случае дата написания греческого текста "Синопсиса" отодвигается с XI на XV в. При этом отмечается, что и латинский оригинал "Синопсиса" - очерк логики Петра Испанского "Summulae logicales" ("Краткое изложение основ логики") - имел предшественников в отношении введения в логику мнемонических обозначений в лице Вильгельма Шервуда и Ламберта.
Главным аргументом тех, кто полагает, что сочинение Петра Испанского было переведено с латинского на греческий, является указание на наличие значительных противоречий между содержанием "Синопсиса" и другими логическими сочинениями Михаила Псёлла. Однако этот аргумент 'неубедителен, поскольку вообще изменение взглядов автора в сочинениях, написанных в разное время, есть явление вполне закономерное. Для защиты той точки зрения, что оригиналом является латинский, а не греческий текст, было выдвинуто также предположение, что переводчиком был не Георгий Схоларий, а Максим Плаунд, живший во второй половине XIII - начале XIV в. Но и это предположение неубедительно. Мы полагаем, что слово "epurjveb*" в надписи московской и оксфордской рукописей следует понимать как "пояснительное замечание", а не как "перевод", и в таком случае эта надпись говорит лишь о высказанной Схоларием догадке, будто содержание "Синопсиса" взято из логики Петра Испанского.
Итак, в данном вопросе мы становимся на сторону Прантля.
В защиту этого мнения я выдвинул бы еще тот аргумент, что мнемонические обозначения модусов категорического силлогизма у Петра Испанского отличаются большим совершенством, чем у М. Псёлла, так как последние не заключают в себе указаний на приемы сведения модусов второй, третьей и четвертой фигур к модусам первой фигуры, тогда как у Петра Испанского в названия модусов входят буквенные обозначения этих приемов. Именно в силу этого достоинства мнемонические обозначения модусов Петра Испанского завоевали себе прочное место в формальной логике и по настоящее время приняты в ней.
223

Заслугой же Псёлла является лишь то, что им был сделан первый шаг в этом направлении.
Добавления к "Топике" Аристотеля, сделанные в последней главе "Синопсиса" Псёлла (разделы о сигнификации и суппо-зиции), составили особую часть логики, которая позже в западноевропейской средневековой логике получила название "De ter-minorum proprietatibus" ("О свойствах терминов").
Младшим современником Михаила Псёлла был Иоанн Итал, написавший комментарии к сочинению Аристотеля "Об истолковании" и к первым пяти книгам его "Топики". Итал был также автором сочинений по логике: "О диалектике" (это сочинение было опубликовано в Тбилиси в 1924 г.), "О материи силлогизмов и их составе" и др. Сочинение И. Итала "О диалектике" представляет собой краткое изложение науки логики в ясной и общедоступной форме.
Здесь И. Итал дает определение диалектики, т. е. логики, и говорит о ее задачах и применении, пересказывая то, что об этом сказано в "Топике" Аристотеля. Он говорит, что диалектика (логика) служит для упражнения разума, она применяется в рассуждениях и полезна для философских наук, поскольку делает ум более острым и предохраняет нас от софизмов.
Орудием диалектики Итал считает силлогизм. Далее он говорит, что в суждениях, из которых состоят категорические силлогизмы, высказывается о предмете или его род, или вид, иди собственный его признак, или его случайный признак. Кроме того, имеются силлогизмы, в которых посылки имеют не категорический, а проблематический характер. Доказательство и опровержение могут осуществляться исключительно через посредство силлогизмов и индукции. Необходимо уметь правильно применять силлогизм и индукцию. Итал дает анализ состава силлогизма - его терминов и посылок. Затем он рассматривает классификацию категорических суждений по количеству, качеству и модальности и отношения между суждениями (контрарность, контрадикторность, подчиненность, суб контр арность).
Далее следует учение о силлогизме. Итал пишет, что имеются только три (и не больше) фигуры силлогизмов. В изложении учения о категорическом силлогизме он строго придерживается Аристотеля даже в способе выражения мысли. Так, следуя- Аристотелю, он только при характеристике первой фигуры силлогизма употребляет выражения: "первый, средний и последний тер"-мины", а в отношении второй и третьей фигур говорит о большем, среднем и меньшем терминах. Мнемонических обозначений модусов, данных Псёллом, Итал не приводит. Весьма кратко он говорит о гипотетических и дизъюнктивных силлогизмах.
При изложении учения о гипотетических и дизъюнктивных суждениях Итал пользуется стоической, а не перипатетической терминологией. Говоря о силлогизмах вообще, он отмечает, что
224

из истинных посылок невозможно получить ложного вывода, но из ложных посылок иногда получается истинное заключение. Далее он по Аристотелю излагает учение о логических ошибках в дедуктивных умозаключениях.
В целом сочинение Итала "О диалектике" представляет собой конспективное изложение логики Аристотеля с кое-какими добавлениями из послеаристотелевской логики. Этот трактат Итала содержит мало оригинального, но он является типичным для того времени, когда эрудиция в сочетании с преклонением перед авторитетами заняла место творческой деятельности в области науки.
Современник Иоанна Итала Михаил Эфесский тоже пользовался известностью как автор комментариев на отдельные части аристотелевского "Органона". Краткое изложение логики Аристотеля ("Эпиктоме") составили Никифор Блеммид (XIII в.) и Георгий Махимер (XIV в).
В тесной связи с развитием логики в Византии и Сирии стояло развитие логики в Грузии и Армении.
По истории логики в Грузии имеется специальная работа Г. М. Каландаришвили2 В ней устанавливается, что логика в Грузии изучалась уже в IV в. в колхидской риторической школе. Таким образом, в Грузии (как в Древней Греции, Древней Индии и других странах) логика первоначально находилась в тесной связи с наукой о красноречии и служила делу развития ораторского искусства. Колхидская школа пользовалась такой славой, что для обучения в ней приезжали даже из Греции. В этой школе основательно изучалась логика Аристотеля, как можно заключить из того, что питомцем колхидской школы был такой выдающийся знаток Аристотеля, как Темистий. В дальнейшем для периода раннего феодализма в Грузии в V-X вв. характерны те же самые явления, что и для Византии и Сирии того времени,- споры об отношении философии и логики к теологии: с одной стороны, отрицательное отношение к философии и логике, с другой, стремление использовать их в качестве служанки теологии. Последнюю точку зрения отстаивал Петр Ивер BVB.
В период развитого феодализма (с XI в.) в Грузии образование находится в руках церкви и сосредоточивается преимущественно в монастырях. В XI-XII вв. здесь было основано несколько академий.
В XI-XII вв. в Грузии господствовала схоластическая идеалистическая философия. В большом почете был Иоанн Дамас-
2 Г М Каландаришвили Очерки по истории логики в Грузии Тбилиси, 1952
225

кин, "Диалектика" которого дважды переводилась на грузинский язык. В схоластической философии этого периода шла борьба между аристотелизмом и неоплатонизмом.
Наиболее оригинальным из грузинских логиков эпохи развитого феодализма был Иоанн Петрици (1055-ИЗО). Он получил образование в Византии и там завязал дружественные отношения с М. Псёллом и И. Италом. В начале XII в. по приглашению царя Давида Строителя он стал вести научную работу в Гелат-ской академии в Грузии.
В вопросе об отношении между разумом и верой, между философией и теологией И. Петрици был не только противником тех, кто не допускал участия разума в делах веры и отвергал философию как богопротивное занятие, но и шел дальше тех, кто видел в философии послушную служанку теологии, находящуюся в рабской зависимости от нее. И. Петрици стремился придать философии и логике хотя бы частично самостоятельное значение.
И. Петрици принимает деление философии на физику, этику и логику. В то время логика (под названием диалектики) входила в состав общеобразовательных наук, преподававшихся в школах (так называемые семь свободных искусств). Логика вместе с грамматикой и риторикой составляли гуманитарный цикл в этой системе.
И. Петрици придерживался взгляда на логику как на науку о доказательстве и опровержении и центральной ее проблемой считал учение о категорическом силлогизме.
В своих взглядах на проблемы теории познания и логики И. Петрици пытается сочетать аристотелизм с неоплатонизмом Прокла, сочинение которого "Элементы теологии" он перевел на грузинский язык. С одной стороны, И. Петрици следует учению Платона о том, что общие понятия являются прообразами родов и видов вещей чувственного мира и существуют раньше их, и принимает платоновскую теорию анамнеза (познание есть воспоминание души о том, что она созерцала до соединения с телом), с другой стороны, он признает и опытное знание.
Простейшей элементарной формой мышления И. Петрици признавал, по-видимому, суждение, так как в понятии он видел сокращенное суждение. В отличие от Аристотеля он учил, что не только суждение есть утверждение или отрицание чего-либо о чем-либо, но и всякое понятие также представляет собой утверждение или отрицание, но данное в скрытом виде.
О понятии И. Петрици говорил, что со стороны содержания оно раскрывает природу охватываемых им предметов, а со стороны объема указывает на их общность Понятия по объему Петрици делит на родовые, видовые и единичные. Он сочетает аристотелевское учение о категориях с признанием стоящего над всеми категориями самого широкого всеобъемлющего понятия.
226

В учении об умозаключении И. Петрици, следуя Аристотелю, признает только категорический силлогизм единственной строго научной формой умозаключения. Об этом он говорит, указывая на роль среднего термина в умозаключении: "Всякое познание, всякое исследование приходит через среднее"3. Глубоко разработано у Петрици учение о структуре категорического силлогизма, причем отношения между большим, средним и меньшим терминами в категорическом силлогизме он поясняет оригинальным способом посредством полукругов, в которые вписаны эти термины.
Особое внимание И. Петрици уделяет выяснению роли среднего термина как связующего звена между двумя крайними терминами. Как и Аристотель, он в среднем термине силлогизма усматривает объясняющую явления причину (причем реальная причина у него рационалистически отождествляется с логическим основанием). Ссылаясь на Аристотеля, он пишет, что научное знание есть знание причин явлений природы и что причина выступает в силлогизме в качестве среднего термина (таким образом, силлогизм понимается им материалистически как отражение опосредствованной связи явлений 'природы).
В основном философия и логика И. Петрици носят идеалистический схоластический характер. Петрици пользуется силлогизмом для доказательства бытия бога Но в его логике имеется и другая тенденция, которая возвышает его над современными ему логиками. Он стремится к тому, чтобы эта наука была не только служанкой теологии, но и служила орудием познания явлений природы. В этой тенденции заключалась прогрессивная сторона его учения.
В качестве положительной стороны философии и логики И. Петрици следует указать на наличие в них элементов диалектики. Так, он усваивает учение Гераклита о единстве бытия и небытия. "Все имеет бытие, соединенное с небытием". В связи с этим в его мировоззрении существенную роль играет диалектическая категория возможности и действительности. Движение и все происходящее во времени он мыслит как переход от небытия к бытию. Яйца только в потенции суть птицы, семена только в потенции суть растения, дети только в потенции суть землемеры и т. д.
И. Петрици воспроизводит и ту диалектику единого и многого, которую развил Платон в своем диалоге "Парменид". Он говорит о том, что единое и многое, будучи противоположны друг другу, не только не исключают и не уничтожают друг друга, но, наоборот, одно предполагает другое, одно без другого не может существовать. Петрици развивает учения о диалектиче-
Цит. пр: Г. М Каландаришвили. Указ соч, стр 28.
227

оком единстве единого и многого, тождества и различия, причины и следствия. Но и эти элементы диалектики даны у И. Петрици в плане идеалистической схоластической философии.
Философские и логические учения И. Петрици привлекают к себе внимание, причем одни относятся к ним отрицательно, другие же, напротив, объявляют себя его сторонниками. Например, грузинский католикос Христофор (XVII в.) критиковал Петрици за то, что тот следовал учению неоплатоника Прокла об эманации.
За время с XIII по XVII в. включительно в Грузии не появлялось новых работ по логике.
В тесной связи с сирийской и византийской культурами находилось развитие армянской культуры эпохи феодализма. Оно было связано также с персидской культурой. В ранний период феодализма Византия и Персия соперничали из-за обладания Арменией. Каждый из этих могущественных в то время соседей Армении стремился не только покорить ее, но и утвердить в ней свое идеологическое господство. Византия - путем распространения в Армении ортодоксального христианства, сассанидская Персия - путем насаждения зороастризма. Армения вела борьбу за свою политическую независимость и культурную самобытность как с западными, так и с восточными соседями.
Феодальные производственные отношения рано установились в Армении и господствовали в ней около полуторы тысячи лет. Церковь, будучи крупным землевладельцем, представляла собой большую социальную и политическую силу.
Христианство распространилось в Армении первоначально из Сирии, и первыми христианскими церковными деятелями в Армении были сирийцы, богослужение в Армении вначале совершалось на сирийском языке. Позже христианство в Армению идет из Византии и церковное богослужение переходит на греческий язык.
Победа христианства в Армении обязана деятельности Григория Просветителя, приверженца византийской ориентации. Христианство стало государственной религией в Армении в конце III в. н. э.
Неоплатонизм, господствовавший в то время в Сирии, стал первым течением философской мысли, утвердившимся в Армении. Аристотель стал известен здесь в его неоплатоновской интерпретации. Самым крупным представителем армянского неоплатонизма был Давид Непобедимый (Анахт). Деятельность его падает на первую половину VI в. н. э. В целях изучения философии и для осуществления перевода философских сочинений с греческого на армянский язык Давид отправился в Константинополь, Афины и Александрию. В Александрии его учителем был известный неоплатоник Олимпиодор Младший. По возвращении на родину Давид подвергся гонениям, вследствие чего пересе-
228

лился в Грузию, где и умер. Когда позже его взгляды получили в Армении признание, Давиду стали приписывать и сочинения, не принадлежавшие ему. Философские труды Давида Непобедимого появились на греческом и армянском языках. Греческий текст их был издан А. Буссе в 1904 г.4
В. К. Чалоян доказывает, что Давид Непобедимый по своим воззрениям принадлежал не к сирийской и не к афинской школам неоплатонизма, а к александрийской неоплатоновской школе. Он отмечает близость воззрений Давида по принципиальным вопросам философии и логики к Олимпиодору, Элиасу и Аммонию. "Давид очень высоко ценит этих видных представителей александрийской школы, чтит их как своих учителей или как авторов, взгляды которых он полностью разделяет"5. Прантль же в своей "Истории логики" ставил Давида в связь с афинской неоплатоновской школой (с Сирианом).
Давид Непобедимый перенес в Армению логику неоплатонизма (логику Аристотеля в ее неоплатоновском толковании). Самому Давиду принадлежат сочинения: "Определения философии", "Толкование "Аналитики" Аристотеля" и "Анализ "Вве-дения" Порфирия". Давидом и его учениками были 'переведены с греческого языка на армянский сочинения Аристотеля "Категории" и "Об истолковании", "Исагоге" Порфирия и "Толкования "Категорий" Аристотеля" Элиаса. Далее следует упомянуть сочинения, которые традиция приписывает самому Давиду, но принадлежность которых ему является весьма спорной - комментарии на сочинения Аристотеля "Категории" и "Об истолковании". По мнению Я. Манандяна, эти два сочинения являются переводом с греческого и принадлежат Ямвлиху.
В своей теории познания Давид исходит из того перечня основных вопросов, стоящих перед научной мыслью, который был дан Аристотелем во "Второй Аналитике" (II книга, 1 и 2-я главы), изменяя лишь их порядок. Подобно Элиасу, на первое место при исследовании какого-либо предмета он ставит вопрос, существует ли предмет исследования независимо от нашего сознания или он существует лишь в нашем воображении и мышлении. С этой точки зрения Давид делит все предметы исследоч вания на объективно существующие (как, например, человек, лошадь) и объективно не существующие (например, козлоолень), и, сверх того, говорит еще о предметах сомнительной реальности (например, антиподы). Реально существующее, по Давиду, бывает двоякого рода: 1) чувственно воспринимаемые материальные вещи и 2) умопостигаемые предметы. К умопостигаемому миру, по учению Давида, относится бог, являющийся единым
4 "Davids Prolegomena et in Porphyrii Isagen Commentarium et A. Busse". Berlin, 1904.
6B К Чалоян Философия Давида Непобедимого Ереван, 1946,
Стр. 70. .:-.::-. .
22?

началом всего существующего. Давид не принимает неоплатоновского учения о познании бога путем мистического экстаза, но, подобно Элиасу, он говорит об интеллектуальном познании бога как первоисточника движения в мире. В этом вопросе Давид идет не неоплатоновским, а аристотелевским путем.
После решения вопроса о реальности или нереальности исследуемого предмета наше познание, по учению Давида, должно поставить второй вопрос: что есть исследуемый предмет? затем третий вопрос: какими качествами он обладает? и, наконец, четвертый вопрос: почему или для чего он существует?
Следуя Аристотелю, Давид становится на телеологическую точку зрения: все, что существует, должно существовать с какой-то целью; так, ложе существует для покоя человека, а человек существует для украшения Вселенной, так как без человека Вселенная не обладала бы совершенством.
Научное познание необходимо потому, что многое в природе не обнаруживается непосредственно, но содержится в скрытом виде. Нужно выведать у природы то, что скрыто. В этом и состоит задача науки.
Давид признает пять ступеней познания: ощущение, представление, мнение, рассудок и разум. Ощущение он материалистически понимает как результат воздействия внешнего мира на человека и вместе с тем правильно отмечает, что ощущение дает лишь частичное знание, знание единичных вещей. Представление тоже относится к чувственному знанию и тоже дает лишь частичное знание. Оно имеет своей основой ранее бывшее ощущение, но в отличие от него имеет место при отсутствии внешнего предмета.
В отличие от ощущения и представления мнение, согласно учению Давида Непобедимого, уже выходит за рамки чувственно единичного, поскольку в нем содержатся умозаключение и обобщение.
Давид, следуя учению, данному Платоном в диалоге "Теэтет", признает два вида мнения: мнение необоснованное и обоснованное. Первый вид мнения еще ограничивается единичными суждениями, второй вид уже входит в область общих суждений. Таким образом, мнение является той ступенью познания, на которой совершается переход от чувственно единичного к рационально общему знанию.
Рассудок представляет собой рациональную форму познания. При его помощи мы открываем основания и делаем теоретические выводы.
И, наконец, разум есть самая высшая ступень рационального познания, посредством которой достигаются наивысшие всеохватывающие обобщения. Отдельные науки (математика, например) мыслились Давидом как сфера действия рассудка, а философия--как сфера разума. Давид говорит, что не следует
230

доверять ощущениям, так как они нас могут обманывать. Так, весло, опущенное в воду, кажется надломленным, солнце кажется во много раз меньшим, чем оно есть на самом деле. Ограниченность чувственного познания Давид видит в том, что оно не открывает нам причин явлений, не дает ни обобщения, ни обоснования выводов.
Научное знание Давид определяет как знание всеобщее, безошибочное и неизменное. Таким образом, в понимании научного знания он стоит на метафизической позиции абсолютной истины.
Все науки, по учению Давида, получают свои принципы из философии. Философия есть наука о сущем как таковом; она есть искусство искусств и наука наук.
В своей теории познания Давид Непобедимый материалистически решает основной вопрос философии: он признает существование объективного материального мира, который своим воздействием вызывает у человека ощущения, и защищает положение о познаваемости мира, о познаваемости сущности вещей. Однако он проявляет непоследовательность, дуалистически принимая духовное начало наряду с материальным и возвышая бога над материальным миром как первопричину движения. Его философия - та разновидность объективного идеализма, которая носит название неоплатонизированного аристотелизма.
Логику Давид считал частью философии и понимал ее как орудие познания философских истин. По учению Давида, она заключает в себе четыре "диалектических метода": разделяющий, определяющий, доказывающий и анализирующий, ибо все, что существует, может быть разделено, определено, доказано и анализировано. Диалектика начинает с разделения, которое предшествует определению. Доказательство же следует за определением, так как, по учению Аристотеля, определения являются началами, из которых исходят доказательства. И, наконец, диалектика завершается анализом, который идет от сложного к простому в отличие от разделения, которое идет обратным путем,- от 'простого к сложному. Анализ 'находится в обратном отношении и к определению, поскольку последнее представляет различные стороны предмета в единстве, тогда как анализ расщепляет единый предмет на множество отдельных сторон, и к доказательству, поскольку оно делает вывод из сопоставления некоторых положений, тогда как анализ исходное положение разбивает на отдельные положения, которые затем рассматриваются каждое особо.
Таким образом, Давид делит логику на четыре части: логика есть учение о разделении, определении, доказательстве и анализе.
В своем учении о логическом делении Давид принимает учение Платона, согласно которому это деление, начинаясь с наи-
231

высшего рода, должно доходить по наинизших видов, не спускаясь до единичных вещей, так как логическое деление относится только к неизменному, постоянно сущему, тогда как единичные вещи подвержены постоянному изменению. "Ибо наука,- пишет Давид,- может быть незыблемой только по отношению к тому, что постоянно, что всегда имеет одно и то же бытие"6.
Логическое деление не может переходить от вида к индивиду, по учению Давида, и потому, что "индивиды бесчисленны к по числу неопределенны; они возникают и вновь уничтожаются"7. К логическому делению Давид относит и деление целого на части.
Указывая на значение определений в науке, Давид говорит, что тот, кто хочет правильно мыслить о вещах, прежде всего должен знать их природу, т. е. иметь определение их. Предметом науки может стать лишь то, что имеет определение.
По Давиду, само понятие определения у людей возникло из практики обмеривания земельных участков, а затем идея определения была перенесена в область логики. Таким образом, генезис абстрактных идей разума он связывает с конкретными материальными условиями жизни людей.
Определение выражает сущность и природу определяемой вещи; сущность же вещи есть то, наличие чего обусловливает существование данной вещи.
Рассматривая вопрос о природе общего, Давид отмечает, что в решении этого вопроса имеются три точки зрения: платоновское учение о том, что общее существует "прежде множества", аристотелевское учение, что общее существует во множестве (в единичных вещах материального мира), и учение, отрицающее реальность общего, утверждающее, что общее существует только в нашем мышлении, являясь знанием, возникшим на основе реального множества вещей.
Давид занимает в этом вопросе колеблющуюся позицию: то он утверждает, что общее реально существует и существует раньше частного и единичного (единичное существует на основе общего), то, наоборот, говорит о существовании в нашем мышлении общего на основе множества единичных вещей, имеющих между собой общие сходные стороны.
Давид выступает против учения Порфирия об обратном отношении между объемами и содержаниями понятий. Он отстаивает положение, что чем шире объем понятия, тем богаче его содержание.
Подвергая анализу "Исагоге" Порфирия, Давид Непобедимый вносит в учение Порфирия свои дополнения и поправки. Прежде всего пять обозначений Порфирия - род, вид, разли-
8 Цит по: В К Чалоян Указ соч, стр 160 7 Там же
232

чающий признак, 'собственный признак и случайный признак - он рассматривает как принципы, служащие для изучения различных сторон бытия. Он истолковывает эти обозначения как пять способов высказывания, соответствующих пяти вопросам. Прежде всего ставится вопрос: что такое предмет (вопрос о сущности его), ответом на что служит указание на род, вид. Затем возникает вопрос: каково это нечто? Ответом на него являются различающий признак и та часть собственного признака, которая наиболее существенна и без которой предмет не может существовать (так, о человеке высказывается различающий признак, когда указывается на его разумность, и о нем высказывается существенная часть собственного признака, когда говорят, что он обладает способностью познавать мир).
Далее следуют вопросы, каким является предмет со стороны несущественной части собственного признака (например, человек отличается способностью смеяться), со стороны неотделимого случайного признака (например, ворон - черный). И, наконец, ставится последний вопрос: в каком состоянии находится предмет? Здесь речь идет об отделимом случайном признаке (например, Сократ болен, Сократ сидит и т. п.).
Таким образом, Давид устанавливает внутреннюю связь между предикабилиями Порфирия и обосновывает их последовательность, причем эта связь и последовательность мыслятся как раскрывающие объективную связь и последовательность того, что существует в самой действительности.
После расцвета философских наук в Армении в V-VII вв. наступает их временный упадок. Но с X в. начинается новый подъем в науке и философии. В школах проявляется интерес к греческой философии и логике. В первой половине XI в. в области философии, логики и риторики выделяется деятельность крупного ученого Григора Пахлавуни (Магистра). Он был знатоком сочинений по логике Аристотеля, Порфирия и Давида Непобедимого. Произведения Аристотеля и Давида Непобедимого ревностно изучались в основанной Григором Пахлавуни армянской академии.
В начале XII в. Иоанн Софист написал комментарии на некоторые сочинения Аристотеля и на "Определения философии" Давида Непобедимого.
Можно отметить, что XI-XII вв. были временем, когда рез
ко повысился интерес к занятиям философией и логикой как в
Византии (Михаил Псёлл и Иоанн Итал), так и в Грузии (Иоанн
Петрици) и Армении (Григор Пахлавуни и Иоанн Софист).
В Армении в это время огромным авторитетом пользовался Да
вид Непобедимый. v
В XIII-XIV вв. армянскому народу пришлось вести борьбу за свою независимость против турок и монголов. К этому времени относятся попытки католической римской церкви распро-
233

странить свое влияние на Армению. Проводниками римско-католического влияния явились "униторы" (Варфоломей и др.). В Армению проникает западноевропейская схоластика того времени, на армянский язык переводятся главные сочинения Фомы Аквинского. Борьба с этой схоластикой вызвала новый интерес к философии и логике и в это время в Армении появляется ряд сочинений по философии и логике, в частности множество комментариев на сочинения Аристотеля, Порфирия и Давида Непобедимого. К этому же времени относятся сочинения по логике Рабуни Ваграма (о "Категориях" Аристотеля, об "Исагоге" Порфирия).
Как устанавливает В. К. Чалоян8, Ваграм в своем комментировании Аристотеля следует Давиду Непобедимому, влияние которого сильно сказывается на общефилософских и логических воззрениях Ваграма. Так, он признает существование внешнего мира независимо от сознания. "Чувственная вещь - не в самом человеке, а вне его, это есть камень, дерево, море, плоды и все, что существует. То же самое и умопостигаемый мир, который существует независимо от познания и восприятия (человека)"9. Ваграм подчеркивает объективное содержание истины. Высказываясь о природе общего, он говорит, что общее не существует само по себе, не существует и в самих единичных вещах, но только в человеческом мышлении.
С конца XIV в. в Армении центром движения, ведущего борьбу против западноевропейской схоластики, становится школа Татева, главными представителями которой были Иоанн Воротнецй и Григор Татевацй.
Основатель школы Татева Иоанн Воротнецй (1325-1388) в своих философских и логических воззрениях был последователем Аристотеля, Порфирия, Элиаса и в особенности Давида Непобедимого. Он составил комментарии на сочинения Аристотеля "Категории" и "Об истолковании" и на "Исагоге" Порфирия.
Воротнецй различает три вида сущего: 1) сущее, которое всегда есть действительность и никогда не есть возможность (бог), 2) сущее, которое есть и действительность, и возможность (реальная природа, сотворенная богом), и 3) сущее, которое есть возможность и никогда не есть действительность (материя и время). Воротнецй различает два вида возможности: возможность, переходящая в действительность, и возможность, не переходящая в нее. Материя как таковая, по его учению, есть и всегда остается только возможностью, тогда как материальный мир конкретных единичных вещей есть возможность, переходя-
8В К Чалоян Указ соч, стр 204 * Там же.
234

щая в действительность. Сама материя как таковая лишена определенности, телесности. Материя же, ставшая действительностью в единичных вещах, обладает определенностью и телесностью. Общее (роды и виды) Воротнеци определяет как реальность, лишенную материальности.
В силу этого отношение между общим и единичным он понимает следующим образом: единичное включает в себя общее, общее же есть отвлечение от единичного, причем в процессе этого отвлечения из единичных вещей исключается все, что в них является особенным, случайным и индивидуальным. В решении вопроса об отношении между общим и единичным Воротнеци стоит на позиции Аристотеля: общее есть реальность, существующая в единичном и зависящая от него.
К философским взглядам Давида Непобедимого тесно примыкают воззрения и другого видного представителя татевской школы, плодовитого писателя Григора Татеваци (1346-1409). Среди его многочисленных сочинений имеются и работы, относящиеся к логике.
В. К. Чалоян характеризует Григора Татеваци как мыслителя с энциклопедическими знаниями, составившего своими сочинениями эпоху в истории философской мысли средневековой Армении. Вслед за Давидом Непобедимым Григор Татеваци в вопросе об отношении общего к частному придерживается точки зрения Аристотеля и критикует Платона и Порфирия. Им он противопоставляет учение Аристотеля о том, что род и вид являются вторичными сущностями, а индивид - истинным и первично сущим.
Анализу "Исагоге" Порфирия Григор Татеваци посвятил специальную работу. Из отдельных вопросов логики он особенно обстоятельно изучает логическое деление и доказательство.
В целом период феодализма в Армении в области логики характеризуется изучением Аристотеля, Порфирия и Элиаса и созданием на основе их сочинений самостоятельных трудов по логике. По оригинальности логических концепций первое место среди армянских логиков занимает Давид Непобедимый, который развил в Армении материалистические тенденции аристотелевской логики и оказал большое влияние на развитие философии и логики в Армении в эпоху феодализма.
Из Сирии и Армении труды Аристотеля по философии и логике проникали в Персию. В V в. н. э. главным центром аристоте-лизма стала школа сирийских несториан в Эдессе. Когда по приказу императора Зенона в 489 г. школа в Эдессе была закрыта, ее приверженцы бежали в Персию, где они нашли покро-
235

<< Пред. стр. 9 (из 18) След. >>

Список литературы по разделу