<< Пред. стр. 23 (из 53) След. >>
Список литературы по разделу
сферах человеческого знания, влечет за собой возможность, а быть может, и
необходимость междисциплинарных исследований. Во всяком случае, даже
поверхностное сопоставление имеющихся в нашем распоряжении данных заставляет
нас отказаться от упрощенного, дихотомичного, черно-белого способа мышления,
при котором инстинкт, наследственность, биология, с одной стороны, и среда,
социум, научение, с другой, понимались как две полярные, взаимоисключающие
силы. Несмотря на всю бесплодность этого противопоставления, до сих пор
можно услышать отголоски этой старой полемики, суть которой чрезвычайно
проста и выражается вопросом: "Наследственность или среда?" Но мы уже знаем,
что деструктивность имеет множество источников. Мы уверенно можем заявить,
что культура, среда и научение являются тремя источниками деструктивности.
Не столь уверенно, но в какой-то степени обоснованно мы можем также
предполагать, что существенную роль играют здесь и биологические факторы. По
крайней мере, нам придется принять как факт, что гнев и агрессия являются
неотъемлемой частью человеческой натуры, хотя бы по той причине, что человек
не всегда имеет возможность удовлетворить свои базовые потребности, что
фрустрация неизбежна и человеку природой предопределено реагировать на
фрустрацию гневом и агрессией.
Мы наконец-то освобождаемся от необходимости выбирать между всемогущим
инстинктом и всесильной средой. Позиция, представленная в данной главе, выше
этого противопоставления, оно становится ненужным, излишним. Мы можем иначе
посмотреть на наследственность и на другие биологические детерминанты, они
уже не требуют от нас "всего или ничего", мы уже не рассуждаем о том,
обусловлена ли деструктивность биологическими факторами, нас тревожит другой
вопрос: в какой мере она определяется ими? Эмпирические данные указывают на
то, что биологические детерминанты человеческого поведения, несомненно,
существуют, но у большинства индивидуумов проявляются слабо и легко могут
быть подавлены, заглушены в процессе научения, под воздействием других
факторов, связанных с социализацией. Биологические детерминанты
человеческого поведения настолько фрагментарны, что их сложно сопоставить с
инстинктами, обнаруживаемыми у низших животных, скорее, имеет смысл говорить
о рудиментах животных инстинктов. Мы склонны однозначно заявить, что у
человека нет инстинктов, а есть лишь остатки инстинктов, "инстинктоидные"
потребности, врожденные способности и потенции. Более того, клинический опыт
и наблюдение за конкретными людьми показывают, что эти слабые инстинктоидные
тенденции ни в коем случае не являются дурными, злыми или порочными,
напротив, они хороши, полезны и желательны, их можно и нужно поощрять,
поддерживать, развивать, и именно в этом заключается главная функция
общества и культуры.
ГЛАВА 10
ЭКСПРЕССИВНЫЙ КОМПОНЕНТ ПОВЕДЕНИЯ
Несмотря на то, что мы уже имеем возможность провести различия между
экспрессивным (неинструментальным) и функциональным (инструментальным,
адаптивным, целенаправленным) компонентами поведения (главным образом
благодаря работам Олпорта, Вернера, Арнхейма и Волффа), мы до сих пор не
удосужились отразить двойственную природу поведения в психологии
ценностей.28
Современная психология слишком прагматична, и потому некоторые области
человеческой деятельности, которыми ей следовало бы заинтересоваться,
остаются без должного внимания. Психологи так озабочены результатами,
технологией, средствами, что почти ничего не могут сказать нам о красоте,
искусстве, забаве, игре, восторге удивления, благоговейном трепете, радости,
любви, счастье и прочих, "бесполезных" с их точки зрения, реакциях и высших
переживаниях. Психология почти ничего не может дать человеку, стремящемуся к
познанию высшей истины, человеку, превыше всего ценящему радость
самовыражения, будь то музыкант, художник, писатель, аксиолог, теолог,
гуманист. Психология виновата в том, что ничего не предлагает человеку,
который отчаянно жаждет познания естественных основ своей человечности,
человеку, который нуждается в четкой и ясной системе ценностей.
Исследуя и должным образом используя разграничение между экспрессивным
и функциональным поведением, между экспрессией и преодолением (coping) или,
говоря иначе, между "полезным" и "бесполезным" поведением, мы сможем
существенно расширить юрисдикцию психологии, включить в нее те области
знания, которые до сих пор не попадали в сферу ее внимания. В этой главе я
попытаюсь убедить вас в некоторых вещах, в которых нужно быть уверенным,
прежде чем предпринять попытку исследовать и опровергнуть широко
распространенное представление о том, что всякое поведение является
мотивированным. Такую попытку мы предпримем в главе 14. Пока же я
сформулирую основные различия между экспрессивным и функциональным
поведением, а затем попытаюсь показать их возможное применение к некоторым
проблемам психопатологии.
1. Функциональное поведение по определению целенаправлено и
мотивировано; экспрессивное поведение часто бывает немотивированным.
2. Функциональное поведение в большей степени детерминировано внешними
ѕ средовыми и/или культуральными ѕ переменными; экспрессивное же поведение
детерминировано главным образом состоянием организма. Таким образом,
экспрессия тесно взаимосвязана с глубинной структурой характера. Так
называемые проективные тесты вернее было бы называть "экспрессивными
тестами".
3. Функциональное поведение легко понять как результат научения, в то
время как экспрессивное поведение скорее антагонистично научению, оно
представляет собой результат высвобождения, раскрепощения подавленных
внутренних тенденций.
4. Функциональное поведение достаточно хорошо поддается контролю
(подавлению, аккультурации); экспрессивное поведение обычно неконтролируемо,
а порой даже принципиально неподконтрольно.
5. Функциональное поведение обычно устремлено к изменению текущей
внешней ситуации и, как правило, оно достигает этой цели. Экспрессивное же
поведение не направлено на внешний объект; если оно и вызывает какие-то
внешние изменения, то делает это непредумышленно.
6. Функциональное поведение ѕ это поведение-средство, оно нацелено на
удовлетворение тех или иных потребностей организма или на устранение
возникшей угрозы. Экспрессивное поведение чаще всего самоцельно.
7. Функциональный компонент поведения, как правило, осознается
индивидуумом (хотя может быть и неосознанным); экспрессивный же компонент
обычно неосознаваем.
8. Функциональное поведение предполагает некоторые усилия со стороны
индивидуума; экспрессия в большинстве случаев не требует усилий. Разумеется,
творческое самовыражение ѕ это особый случай, так как индивидуум научается
спонтанному самовыражению (если он способен к этому). Человек может
стараться быть расслабленным и выразительным.
ПРЕОДОЛЕНИЕ И ЭКСПРЕССИЯ
Преодоление (субъективная компонента функционального поведения) всегда
детерминировано тем или иным позывом, потребностью, целью, намерением или
функцией, оно всегда имеет назначение. Человек идет на почту, чтобы
отправить письмо, заходит в магазин, чтобы купить себе еды, мастерит полку,
чтобы поставить на нее книги, или выполняет работу, за которую получает
деньги. В самом понятии "преодоление" (coping) (296) уже заложена попытка
решения некой проблемы или, по меньшей мере, столкновение с некой проблемой.
"Преодоление" не является самодостаточным понятием, оно всегда отсылает нас
к чему-то, что лежит за его пределами, и это может быть текущая или базовая
потребность организма, средство или цель поведения, целенаправленное
поведение или поведение, индуцированное фрустрацией.
Экспрессивное поведение или то, что подразумевают под этим термином
психологи, как правило, немотивировано, хотя, разумеется, обязательно чем-то
детерминировано. (Спешу напомнить, что экспрессивное поведение имеет
множество детерминант, поиск базового удовлетворения не является единственно
возможной причиной для него.) Экспрессивное поведение ѕ это своего рода
зеркало, оно отражает, обозначает или выражает некое состояние организма.
Более того, экспрессивное поведение, как правило, становится частью этого
состояния, например, глупыми выходками идиота; улыбкой и бодрой, пружинистой
походкой здорового человека; приветливым выражением лица добряка; красотой
красивой женщины; тяжело опущенными плечами, пониженным тонусом и унылой
миной подавленного человека; почерком, походкой, жестикуляцией, улыбкой,
манерой танца. Все эти внешние экспрессивные проявления не имеют под собой
никакой цели, никакого намерения. Они ни на что не направлены. Они не служат
удовлетворению ни одной из базовых потребностей.29 Они эпифеноменальны.
Все, что мы говорили до сих пор, просто и очевидно. Но стоит двинуться
дальше, и мы тут же сталкиваемся с одной на первый взгляд парадоксальной
проблемой. Я имею в виду проблему мотивированного самовыражения, суть
которой состоит в том, что умный, образованный человек может научиться
честности, грациозности, доброте и даже искренности, и они станут истинной
экспрессивной составляющей его поведения. Люди, подвергшиеся психоанализу, и
люди, обретшие высший мотивационный смысл жизни, поймут, о чем я веду речь.
Для этих людей проблема самовыражения, пожалуй, ѕ единственная базовая
проблема. Самоприятие и спонтанность не требуют от них особых усилий ѕ
например, любой здоровый ребенок живет в ладу с собой и совершенно естествен
в своем поведении, ему не нужно прилагать для этого особых усилий. Но если
человек постоянно задает себе вопросы: "Кто я такой?", "Как мне стать
лучше?", то очевидно, что самовыражение для него становится мучительно
трудной задачей, а зачастую даже недостижимой целью. То же самое можно
сказать о невротиках, даже о бывших невротиках. И в самом деле,
самовыражение практически невозможно для невротика, у которого нет чувства
собственного Я, который постоянно ощущает себя актером, вынужденным выбирать
роль из некого навязанного ему репертуара ролей.
Хочу привести два примера ѕ один простой, другой посложнее ѕ для того,
чтобы продемонстрировать те (внешние) противоречия, которые несет в себе
концепция мотивированной, преднамеренной спонтанности, концепция, так
сказать, "расслабленности с напряженными мышцами", или. если угодно,
концепция даоистичной уступчивости. Если человек хочет хорошо танцевать, то
он должен быть спонтанен, свободен в своих движениях, он должен слушать,
куда влечет его музыка, должен улавливать неосознанные желания своего
партнера. Хороший танцор позволяет себе стать инструментом, он всецело
отдается во власть музыки, которая движет и управляет им. У него нет
собственной воли, нет собственных желаний, он некритичен к себе. Он пассивен
ѕ пассивен в самом истинном и в самом полезном смысле этого слова ѕ даже
если он танцует до полного изнеможения. Именно эта пассивная спонтанность,
это неволение, лежит в основе множества различных способов получения
удовольствия, например, удовольствие оказаться в руках мастера ѕ массажиста
или парикмахера, удовольствие, которое мы получаем от ласк, удовольствие
подчиниться ребенку, позволить ему тормошить и мучить вас. Но очень немногие
люди способны быть такими же пассивными в танце. Очень многие неумелые
танцоры стараются совершать "нужные" движения, напряженно вслушиваются в
ритм музыки, постоянно контролируют себя, боятся сбиться с ритма, сделать
неверное движение и, как правило, не добиваются желанного результата.
Сторонний наблюдатель все равно поймет, что перед ним плохой танцор, да и
сами они, как правило, считают себя таковыми, ибо танец не приносит им
удовольствия. Только самозабвенная самоотдача, только отказ от самоконтроля,
преодоление старания, спонтанность могут стать источником истинного,
наслаждения.
Можно не ходить в танцевальную школу и стать хорошим танцором. Но это
не опровергает значения обучения. Однако обучение танцу ѕ это особый вид
обучения, это старание не стараться, это обучение спонтанности,
добровольному самоотказу, неволению, естественности, даоистичной
пассивности. Многим людям приходится "учиться" этому, приходится
преодолевать внутренние запреты, гордыню, стремление к постоянному
самоосознанию и самоконтролю. ("Когда ты освободишься от внешнего, от
желаний и борьбы, ты будешь движим своим собственным позывом и даже не
будешь знать об этом". ѕ Лао-Цзы.)
Еще более трудные вопросы возникают, когда мы беремся рассуждать о
природе самоактуализации. О людях, живущих на высших уровнях мотивации,
можно сказать, что их поведение и поступки чрезвычайно спонтанны, они
открыты, простодушны, естественны и потому выразительны (можно следом за
Асрани назвать это "состоянием легкости"). Более того, их мотивация в корне
отлична от мотивации обычных людей, их потребности настолько далеко ушли от
мотивов безопасности, любви или уважения, что им следует придумать иное
название. (Для описания потребностей и мотивов самоактуализированных людей я
предложил понятия "метапотребности" и "метамотивы".)
Если свойственное человеку желание любви мы называем потребностью, то
стремление к самоактуализации следует обозначить каким-то иным понятием, ибо
оно имеет слишком много характеристик, отличающих его от потребностей
нижележащих уровней. Одна из самых существенных особенностей
самоактуализации, представляющая наибольший интерес в контексте нашего
обсуждения, состоит в том, что безопасность, любовь, уважение ѕ это внешние
для организма феномены, их нет в самом организме, и потому организм
испытывает в них нужду. В основе, самоактуализации мы не найдем нехватки,
дефицита, и потому ее нельзя отнести к разряду нужд. Самоактуализацию нельзя
отнести к разряду внешних по отношению к организму феноменов, она необходима
организму, но не так, как вода необходима дереву. Самоактуализация ѕ это
внутренний рост организма, это развитие тенденций, заложенных в нем, или,
если говорить точнее, самоосуществление организма. Так же как дерево
нуждается в воде, солнце и питании, точно так же человек нуждается в
безопасности, любви и уважении, и он получает их из окружающей его
действительности, из окружающей среды. Именно с этой точки начинается
развитие, или отдельное бытие. Любому дереву нужен солнечный свет и любому
человеку нужна любовь, однако, удовлетворив эти элементарные потребности,
каждое дерево и каждый человек развивается по-своему, в своей собственной
манере, не похожей на способы развития других деревьев и других людей,
используя эти универсальные удовлетворители для своих индивидуальных,
уникальных целей. Одним словом, с этого момента организм развивается
изнутри, он обретает независимость от внешних факторов. Парадоксально, но
высшим мотивом человеческого поведения является бегство от мотива, от
функции, то есть чистое самовыражение. Или, скажем иначе, самоактуализация
мотивирована потребностью в росте, а не потребностью в восполнении или
устранении некоего дефицита. Это ѕ "вторичная наивность", невинность
мудрости, "состояние легкости" (295, 314. 315).
Человек может продвигаться в направлении самоактуализации, преодолевая
менее "высокие", но более насущные проблемы, то есть он может сознательно и
намеренно стремиться к спонтанности. Таким образом, на высших уровнях
человеческого развития дихотомия между преодолением и экспрессией, между
функциональным и экспрессивным компонентами поведения стирается,
трансцендируется, и именно человеческое старание становится дорогой к
самоактуализации.
Внутренние и внешние детерминанты
Характерной чертой функционального поведения является то, что оно в
большей степени, чем экспрессивное поведение, определяется внешними
детерминантами. Преодоление, как правило, представляет собой функциональную
реакцию на некую критическую или проблемную ситуацию или на некую
потребность, удовлетворение которой обеспечивается физической и/или
культурной средой. В конечном итоге функциональное поведение, как мы уже
видели, представляет собой попытку устранения внутреннего дефицита при
помощи внешних удовлетворителей.
В отличие от функционального поведения, основные детерминанты
экспрессивного поведения находятся в характере человека (см. ниже). Если
функциональное поведение можно охарактеризовать как взаимодействие характера
с непсихической реальностью, в результате которого происходит их взаимное
приспособление, то экспрессивное поведение следует рассматривать как
эпифеномен характера, как побочный его продукт. Таким образом, если первый
тип поведения подчиняется и законам физического мира, и закономерностям
характерологической структуры индивидуума, то второй ѕ преимущественно
законам психологической, или характерологической реальности. Наглядной
иллюстрацией этому тезису может стать искусство "ангажированное" и
"свободное", "продажное" и "непродажное".
Из вышесказанного можно сделать несколько выводов. 1) Если мы хотим
исследовать характер человека, то мы должны обратить внимание на его
экспрессивное поведение. Достаточно обширный опыт использования проективных
(или экспрессивных) тестов подтверждает этот вывод. 2) Возвращаясь к
извечному спору о том, что такое психология человека и с какой стороны за
нее браться, мы можем смело заявить, что приспособительное,
целенаправленное, мотивированное, инструментальное поведение ѕ не
единственный психологический феномен, требующий исследования. 3) Вычленение
из общего континуума поведения функционального и экспрессивного компонентов
имеет некоторое отношение к проблеме взаимоотношения психологии с другими
науками. Нельзя отрицать того факта, что изучение физического мира полезно с
точки зрения лучшего понимания функционального поведения, но оно вряд ли
прольет свет на природу экспрессивного поведения. Этот тип поведения,
по-видимому, имеет сугубо психологическую природу, подчиняется своим
собственным правилам и законам, и поэтому его следует изучать
непосредственно, то есть при помощи психологических методов, остерегаясь
использования методов других естественных наук.
Связь с научением
Функциональное поведение в своих чистых проявлениях, как правило,
является продуктом научения, тогда как чисто экспрессивное поведение обычно
не связано с научением. Нет нужды обучать человека чувству беспомощности,
тому, как выглядеть здоровым или казаться глупым, как проявлять свой гнев
или удивление. Но для того, чтобы ездить на велосипеде, мастерить книжные
полки или зашнуровывать ботинки, человеку нужно поучиться, нужно овладеть
определенными навыками и приемами. Различие между функциональным и
экспрессивным поведением можно проиллюстрировать, если провести аналогию с
психологическими методиками ѕ например, с тестами достижений, с одной
стороны, и тестом Роршаха, с другой. Функциональное поведение нуждается в
подкреплении, человек прекратит свои действия, если увидит, что они не
достигают желанного результата, тогда как экспрессивное поведение, как
правило, не требует подкрепления или вознаграждения, не зависит от
удовлетворения потребности.
Возможность контроля
Обусловленность функционального поведения внешними факторами, а
экспрессивного ѕ внутренними ѕ проявляется также и в том, насколько
подконтрольно поведение, насколько успешно справляются с этой задачей
сознательные и бессознательные механизмы (сдерживание, подавление,
вытеснение). Экспрессивное поведение всегда спонтанно, оно почти не
поддается контролю, его трудно скрыть, изменить, подделать, подавить. (Уже в
самих понятиях "контроль" и "экспрессия" заложено противопоставление.) То же
самое можно сказать и про мотивированное самовыражение, о котором мы
говорили выше. Даже несмотря на то, что такого рода самовыражение человек
обретает в процессе обучения, постепенно освобождаясь от внутренних
запретов, его спонтанность и свобода истинны, реальны и потому так же
неподконтрольны, как естественные источники экспрессивного поведения.
Эмоциональные реакции, почерк, манера танцевать, петь, говорить ѕ все
это примеры экспрессивных реакций, которые, если и попадают под контроль
сознания, то лишь на весьма короткое время. Человек не властен над своей
экспрессией, критическое отношение к ней не может быть длительным ѕ рано или
<< Пред. стр. 23 (из 53) След. >>
Список литературы по разделу