<< Пред. стр. 52 (из 53) След. >>
Список литературы по разделу
смеется или отвечает на шутку ѕ теоретически можно выяснить, в какой степени
он чувствует себя защищенным, насколько уважает себя, свою энергию, ум и
т.д. Такая точка зрения явно противоречит устаревшей в наше время теории
характерных особенностей, согласно которой каждый тип поведения определяется
своей характерной особенностью. Продекламированное нами заявление наглядно
иллюстрируется при поиске решения задач, которые часто называются "наиболее
важными" ѕ к примеру, связанные с художественным творчеством. Создавая
картину или музыкальное произведение, автор безусловно целиком погружается в
работу, а ее результат, соответственно, является выражением всей его
личности. Но такой пример, или, лучше сказать, такая творческая реакция на
неструктурированную ситуацию ѕ как в тестах Роршаха, находится на одном краю
континуума. На его другом краю находится обособленное, конкретное действие,
которое слабо связано или даже вовсе не связано со структурой характера.
Примером такого действия может служить немедленная реакция на требование
текущей ситуации (отскочить в сторону с пути внезапно появившегося
грузовика), привычные поступки, обусловленные культурными традициями,
психологический смысл которых для большинства людей неизвестен (мужчина
должен вставать, когда в комнату входит женщина) и, наконец, рефлекторное
поведение. Между двумя этими крайностями мы найдем множество промежуточных
состояний. В частности, среди них могут быть поступки, которые почти целиком
определяются одним или двумя синдромами. Заслуживающие особенного внимания
проявления доброты связаны с синдромом защищенности более тесно, чем с
любыми другими синдромами. Чувство скромности в значительной мере
определяется степенью самоуважения и т. д.
При знакомстве с вышеприведенными фактами может возникнуть законный
вопрос: если существует такая тесная взаимосвязь между различными синдромами
и поведением, то, может быть, в первую очередь следует заявить, что
поведение в целом и определяется именно всеми синдромами?
Очевидно, если бы мы затеяли чисто теоретический спор, приверженцы
холистической теории действительно начинали бы с подобного утверждения, в то
время как сторонники атомистического подхода сразу же приступили бы к отбору
отдельных, дискретных типов поведения, лишенных всех связей с организмом ѕ
основанных, к примеру, на ощущениях или условных рефлексах. Здесь возникает
проблема "поиска центрирования" (то есть поиска точки, вокруг которой должно
нагромождаться построение). В атомистической теории простейшей
фундаментальной величиной стала бы некая "частица" поведения, полученная с
помощью редук-тивного анализа ѕ то есть вид поведения, лишенный всех связей
с остальным организмом.
Вероятно, более уместным покажется утверждение, что первый тип
взаимосвязи синдромѕповедение является более важным. Изолированные типы
поведения обычно не занимают центрального места в повседневной жизни
человека. Они оказываются изолированными просто потому, что не имеют
значения для человека ѕ то есть не имеют ничего общего с основными
проблемами, задачами и целями организма. Абсолютно верно, что моя нога
должна дернуться при ударе молоточком по колену, или что я привык есть
оливки руками, или что я не ем вареный лук, потому что просто не переношу
его. Это так же верно, как и то, что я имею свою собственную жизненную
философию, люблю свою семью и имею кое-какой жизненный опыт ѕ причем вот
этот второй набор представляется мне более важным, чем первый.
Не вызывает сомнений, что внутренняя природа организма является
детерминантой поведения, но все же отнюдь не единственным определяющим его
фактором. Культурный уровень окружающей среды, в которой действует организм
и который помогает формированию его характера, так же является детерминантой
его поведения. Наконец, еще один набор важных факторов может быть сведен к
общему понятию "непосредственной ситуации". В то время как намерения и цели
организма определяются его натурой и характер этих целей определяется
уровнем культуры, непосредственная ситуация определяет его реальные
возможности: какое поведение будет благоразумным, а какое нет; какие
промежуточные цели приемлемы, а какие нет; что представляет для нас угрозу,
а что даст нам средства для достижения цели.
Когда мы поймем эту проблему комплексно, нам станет проще понять,
почему поведение не всегда является верным показателем структуры характера.
Если поведение определяется внешней ситуацией и культурным уровнем в такой
же мере, как и характером, если оно формируется под результирующим
воздействием этих трех сил, то оно не может служить надежным индикатором
влияния какой-то одной из них. На практике существуют определенные методы,16
с помощью которых мы можем "исключить" или свести к минимуму влияние
культуры и ситуации так, чтобы поведение фактически могло служить надежным
показателем характера.
Более тесная корреляция обнаруживается между характером и импульсом к
действию. На самом деле эта корреляция настолько высока, что импульсы к
действию могут сами по себе рассматриваться как часть синдрома. Они более
свободны от внешних и культурных влияний, чем внешнее поведение. Мы можем
пойти даже дальше и сказать, что мы изучаем поведение только как индикатор
импульсов к действию. Если индикатор окажется надежным, его стоит
исследовать и дальше ѕ в случае, если конечной целью нашего изучения
является понимание характера.
ЛОГИЧЕСКОЕ И МАТЕМАТИЧЕСКОЕ ОТОБРАЖЕНИЕ ДАННЫХ СИНДРОМА
Насколько мне известно, в настоящее время не существует математического
или логического аппарата, пригодного для символического представления данных
синдрома и последующего оперирования ими. Создание такой символической
системы не является чем-то нереальным, так как мы знаем, что для этой задачи
можно использовать законы математики и логики. Однако известные на настоящий
момент математические и логические методы основаны на атомистическом
мировоззрении и служат его отображением, а именно такое мировоззрение
явилось объектом нашей критики. Мои собственные усилия в этом направлении
слишком незначительны, чтобы быть представленными в этой книге.
Отчетливое различие между А и не-А, введенное Аристотелем в качестве
основного понятия созданной им логики, присутствует в современной логике и
используется там, где отвергаются прочие аристотелевы допущения. Так,
например, в Символической логике Лэнгера (250) мы найдем, что это
представление, описываемое ею в терминах комплементарных групп, является для
нее одним из основных предположений, не нуждающихся в доказательствах и
воспринимаемых как само собой разумеющееся. "Каждый класс имеет свою
комплектацию; класс и его комплектация обоюдно замкнуты и исчерпывают собой
все вселенские классы между ними" (р.193).
Теперь это должно стать очевидным, что для данных синдрома не может
быть такого резкого разрыва любой части данных от целого или такого
отчетливого разделения между любым отдельным показателем и остальным
синдромом. Когда мы отделяем А от целого, А перестает быть прежним А, а не-А
не остается тем, чем оно было раньше. Разумеется, и простое сложение А и
не-А не вернет нам исходного единого целого. Внутри синдрома каждая его
часть перекрывается другими частями. Отрыв любой из них невозможен без учета
этого взаимного перекрытия, пренебречь им психолог не имеет права. Обоюдная
обособленность возможна лишь для данных, взятых изолированно друг от друга.
Если же они рассматриваются в совокупности, как и должно быть в психологии,
то использование принципа дихотомии становится невозможным. Например, нельзя
даже представить, что мы отрываем поведение, основанное на самоуважении, от
всех прочих типов поведения, так как нет никаких оснований считать его
именно таким и больше никаким другим.
Если мы откажемся от этого представления об обоюдной обособленности, то
подвергнем сомнению не только логику, на которой оно частично основано, но
также и многие другие известные нам математические методы. Логика и
математика в значительной степени имеют дело с миром, представляющим собой
совокупность обоюдозамкнутых предметов ѕ таких, например, как яблоки в
корзине. Взяв из корзины одно яблоко, мы ничего не изменим ни в его сути, ни
в сути остального содержимого корзины. Иная картина наблюдается в живом
организме: отделение одного органа изменит как весь организм в целом, так и
сам этот орган.
Другой пример можно получить при рассмотрении основных арифметических
действий сложения, вычитания, умножения и деления. Все эти действия
оперируют с изолированными величинами. Сложение двух яблок возможно. Так как
природа у них одна. Что же касается людей, то здесь несколько иная ситуация.
Если мы возьмем двух людей, имеющих высокий уровень самоуважения и низкий
уровень уверенности в своем положении, а затем сделаем одного из них более
уверенным ("прибавим" ему уверенности), то получим, что один из наблюдаемых,
быть может, проявит склонность к взаимному сотрудничеству, а другой ѕ к
деспотизму. При высокой степени самоуважения в человеке не обязательно
проявляются те же качества, что и в другом человеке, также обладающим
высоким самоуважением. В человеке, которому мы добавили уверенности,
произошло не одно изменение, а два. В нем выросло не только чувство
уверенности в безопасности собственного положения, но также изменилось и
качество его самоуважения за счет его объединения с такой уверенностью. Этот
пример, безусловно, является надуманным, но он позволяет максимально
приблизиться к пониманию некоторых сложных моментов, подобных наложению
различных личностных процессов.
Определенно кажется, что традиционные математика и логика, вопреки их
неограниченным возможностям, являются всего лишь служанками атомистического,
механистического мировоззрения.
Можно даже сказать, что математика с трудом поспевает за современным
развитием естественных наук в своем восприятии динамической, хо-листической
теории. Весьма важные изменения в физической теории были сделаны не
вследствие существенных изменений в математике, а вследствие расширения
границ ее применения с помощью различных трюков, по возможности оставляя
прежнюю статическую природу математики неизменной. Эти изменения могут быть
сделаны только при использовании предположений типа "как будто". Хороший
пример мы можем найти в дифференциальном исчислении, которое якобы имеет
дело с движением и изменением, но в действительности лишь отражает перемены
в статических положениях ѕ площадь, ограниченная графиком, разбивается на
множество прямоугольников и вычисляется путем их суммирования. При этом
считается, что сама кривая является "как будто" частью многоугольника с
бесконечно малыми сторонами. То, что это является законной процедурой, с
помощью которой мы можем избежать поводов для возражений, доказывается тем
фактом, что подобные способы вычисления являются исключительно удобным
инструментом при проведении расчетов движения. Но незаконным является то,
что мы забываем при этом о ряде допущений, уловок и ухищрений, различных
"как будто", которые не имеют отношения к миру феноменов, в отличие от
исследований психологии.
Следующая цитата является иллюстрацией нашего утверждения о том, что
математика имеет склонность к статичности и атомизму. Насколько мне
известно, содержание этого отрывка не оспаривалось другими математиками.
Но не заявляли ли мы раньше со всем пылом, что живем в статичном мире?
Не использовали ли мы парадокс Зенона, чтобы старательно доказывать, что
движение невозможно и что летящая стрела на самом деле находится в состоянии
покоя? Какому событию должны мы приписать столь очевидное изменение своей
позиции?
Более того, если каждое новое математическое знание покоится на старой
основе, то как же можно вывести из теорий статической алгебры и статической
геометрии новые математические методы, способные решить задачи, связанные с
динамическими объектами?
Следует обмолвиться, что здесь нет изменения исходной точки зрения на
противоположную. Мы по-прежнему отстаиваем свое убеждение, что живем в мире,
в котором движение как изменение является частным случаем состояния покоя.
Здесь нет состояния изменения, если под изменением полагать состояние,
качественно отличающееся от состояния покоя; то, что мы подразумеваем под
движением, является, как мы уже отмечали, просто последовательностью
различных статических образов, воспринимаемых нами через относительно
короткие интервалы времени...
Поскольку мы убеждены в непрерывности поведения движущихся тел
интуитивно, так как на самом деле не видим прохождения летящей стрелы через
каждую точку ее траектории, у нас возникает непреодолимое желание
представить движение в виде чего-то, коренным образом отличающегося от
покоя. Но такая абстракция является следствием ограниченности наших
психологических и физиологических возможностей и никоим образом не
подтверждается логическим анализом. Движение ѕ это корреляция положения со
временем. Изменение является просто другим названием для функции, другой
аспект той же корреляции.
Что же касается остального, то дифференциальное исчисление, как продукт
алгебры и геометрии, также принадлежит к этому статичному семейству и не
унаследовало от своих "родителей" ничего нового. В математике невозможны
мутации! Таким образом, дифференциальное исчисление наделено все теми же
статическими свойствами, какие присущи таблице умножения и геометрии
Евклида. Оно не является ничем иным, кроме как еще одной, хотя и гениальной,
интерпретацией неподвижного мира,17
Давайте еще раз вспомним, что существует два взгляда на элементы.
Например, румянец на лице может быть либо румянцем самим по себе, per se,
(редуктивный элемент), либо румянцем в связи с какой-то ситуацией
(холистический элемент). Первый формальный взгляд включает в себя знакомое
нам предположение "как будто" ѕ другими словами, "как будто бы он
существовал сам по себе и не имел связи с остальным миром". Такой подход
является чистой абстракцией, тем не менее, полезной в некоторых областях
науки. В любом случае, он не приносит никакого вреда до тех пор, пока мы
помним, что он является абстракцией. Проблемы возникают только если ученый
забывают, что имеет дело с чем-то искусственным, когда он говорит о румянце
самом по себе, per se, хотя должен признать, что в реальном мире не
существует такого явления как румянец без румяного человека или без чего-то,
вызвавшего этот румянец. Эта неестественная привычка работать с абстракциями
или редук-тивными элементами укоренилась настолько прочно, что ее носители
крайне удивляются, если кто-то не признает ее эмпирическую и
феноменологическую обоснованность. Шаг за шагом они убеждают себя, что мир
создан именно таким. Они легко забывают, что, хотя эта абстракция и полезна,
все же она остается искусственной, условной и гипотетической ѕ другими
словами, всего лишь придуманным людьми методом, который навязывается
изменяющемуся и взаимосвязанному миру. Это своеобразное представление о мире
имеет право не считаться со здравым смыслом только благодаря своему наглядно
продемонстрированному удобству. Когда они лишаются этого качества или
превращаются в помеху, то должны решительно отбрасываться. Мы сами создаем
опасную ситуацию тем, что ориентируемся на эту вымышленную ситуацию, а не на
ту, что есть на самом деле. Давайте скажем об этом откровенно.
Атомистическая математика или логика в определенном смысле является теорией,
описывающей наш мир, и любое описание мира в терминах этой теории психолог
может отвергнуть, как не подходящее его целям. Создателям новых методологий
необходимо приступить к разработке математических и логических методов,
которые находятся в более точном соответствии с сущностью современной науки.
Данные, на которых основаны выводы, представленные в этой главе, взяты
из перечисленных ниже работ А. Г. Маслоу. Исследования Мак-Клелланда и его
коллег также имеют отношение к данной теме, хотя их результаты не во всем
совпадают с результатами А. Г. Маслоу.
The dominance drive as a determiner of the social and sexual behavior
of infra-human primates, I, II, III, IV, /. genet. Psycol.. 1936, 48,
261-277; 278-309 (with S.Flanzbaum); 310-338; 1936, 49,161-198.
Dominance-feeling, behavior, and status, Psyc/ioL Rev., 1937, 44,
404-429.
Dominance-feeling, personality, and social behavior in women, J. socia/
Psycol; 1939,10, 3-39.
Individual psychology and social behavior of monkeys and apes. Int. J.
indivld. Psychol., 1935,/, 47-59.
Dominance-quality and social behavior in infra-human primates, /.
socia/ Psycol., 1940,
11,313-324.
КОММЕНТАРИИ
1 Я привожу это приложение лишь с незначительными поправками, поскольку
1) большинство из нижеследующих замечаний не потеряли своей актуальности и
2) нынешним студентам, думаю, будет небезынтересно узнать, был ли прогресс в
этой области за прошедшие 15 лет.
2 Это приложение представляет собой ряд теоретических заключений,
выведенных непосредственно из данных исследования структуры человеческой
личности и ее бытия ѕ и находится, так сказать, только на один шаг впереди
этих данных и целиком на них основано.
3 Довольно-таки распространенным холистическим подходом (но без
навешивания сего ярлыка) является метод итераций, применяемый при разработке
личностных тестов. Я также использовал его в своих исследованиях личностных
синдромов. Для того, чтобы прийти к пониманию целого, мы дробили его
целостную структуру на части, затем на еще более мелкие части и т.д. С
помощью такого анализа мы обнаруживали, в чем состоят трудности в
использовании нашей исходной концепции целого. Далее целое организовывалось
по-новому, переопределялось и переформулировалось более точно и эффективно,
а затем предмет исследования подвергался анализу по прежней схеме. И каждый
раз анализ становился все продуктивнее, все точнее определялось целое и т.д.
4 В настоящее время наиболее проницательные ученые и философы заменили
идею причинности на ее новую интерпретацию в терминах "функциональных"
связей. То есть, говоря языком математики, они устанавливают, что А является
функцией В или ѕ если А, тогда В. Мне кажется, что поступая таким образом ѕ
заявляя о такой неизбежности и таком воздействии ѕ они отказываются от
использования основных аспектов причинной концепции. Простые линейные
коэффициенты корреляции являются примерами функциональных формулировок,
которые, однако, часто используются в качестве противопоставлений
причинно-следственным связям. Вряд ли это послужит сохранению слова
"причина", если под ним подразумевается нечто противоположное тому, что оно
обычно означает. При этом в любом случае мы остаемся с проблемами
вынужденных или внутренних взаимосвязей, и с проблемой определения способа,
как происходят изменения. Эти проблемы обязательно должны быть решены, не
следует откладывать их в сторону или отвергать вовсе.
5 Равнозначность может быть определена в терминах бихевиоральных
различий и динамического сходства намерений. Она также может быть определена
в терминах вероятности. Если симптомы А и В имеют одинаковую вероятность
проявления в синдроме Х в каком-то конкретном случае, они могут быть названы
равнозначными.
6 "Я должен был рассказать историю не о том, как кто-то проводит линию
слева направо, отмечая слева рождение, а справа смерть; но о том, как он
размышляет в это время, как снова и снова вертит в руках карандаш". (Taggagd
G. Life and Mind of Emily Dickinson , Knopf, 1934, p. 15.)
7 Исключение из этого правила см. в главе 14.
8 И все же, это кажется довольно спорным вопросом: будет ли синдром
чем-то иным, нежели простое объединение его частей? Редуцированные части
могут прибавляться только к итоговой сумме таких же редуцированных частей;
тогда как части целого ѕ как это замысливалось в соответствии с принятой
<< Пред. стр. 52 (из 53) След. >>
Список литературы по разделу