МАСЛОВА В А ЛИНГВОКУЛЬТУРОЛОГИЯ УЧEБ ПОСОБИE ДЛЯ СТУД ВЫСШ УЧEБ ЗАВEДEНИЙ М 2001 208 С 6

С одной стороны, сердце -- точка соприкосновения с Богом, орган, устанавливающий интимную связь с ним, отсюда жить с Богом в сердце, сердобольный (о сострадательном, отзывчивом человеке), а с другой -- источник греха, темных сил -- бессердечный (о черством человеке), камень вместо сердца, ледяное сердце, прилагательное сердитый (склонный раздражаться, гневаться), ФЕ под сердитую руку (прогневавшись, вспылив), в сердцах (в порыве раздражения), сорвать сердце на ком-либо (излить свой гнев) и др. В Библии «сердце» и «душа» часто выступают как тождественные понятия, заменяющие друг друга, но еще чаще они различаются.
Еще одна важная мифологема сердца -- «быть вместилищем души, сосредоточием жизненной силы»: в злобном сердце душа стонет (поговорка); похищение же сердца равносильно смерти: ты похитил мое сердце (метафора); фразеологизмы пронзить сердце, разбить сердце и др.
Назовем еше несколько мифологем, регулирующих современное употребление фразеологизмов с компонентом «сердце»: «быть вместилищем желаний» -- по сердцу, с замиранием сердца; «быть местом, где зарождаются чувства и желания», -- в сердце вспыхнула любовь, надежда; «быть центром интуиции» -- сердце чует, у сердца есть уши, сердце подскажет, закрадываться в сердце; «быть центром совести и других моральных качеств» -- положа руку на сердце, каменное сердце, золотое сердце; «быть источником света и тепла» -- сердце горит, гореть сердцем (легенда о Данко у М. Горького); «быть сокровищницей» -- ключи от сердца, отдавать сердце (также, например, Евангельский текст: Добрый человек из сердца своего выносит доброе... (Лука, 6:45); «быть гарантом любовного благополучия» -- предлагать руку и сердце; «быть местом, в котором чувства скрыты от посторонних глаз», -- никто не знал, что творилось в его сердце, читать в сердце и т.д.
Одна и та же мифологема-архетип сердца может лежать в основе фразеологических единиц, употребляемых для оценки человека, его внешности и внутренних качеств, различных объектов мира и отношений человека к этим объектам.
С помощью фразеологизмов с компонентом «сердце» можно описать почти весь мир: 1) многочисленные оттенки чувств и со-
139

стояний человека -- кошки на сердце скребут, сердце замерло, камень с сердца свалился, отлегло от сердца, брать за сердце, сердце кровью обливается, как маслом по сердцу, надрывать сердце, сердце не на месте, сердце сжимается и т.д.; 2) отношение человека к объектам мира -- от чистого сердца, запасть в сердце, положа руку на сердце, от всего сердца, сердце принадлежит, сердце занято, от сердца, войти в сердце и др.; 3) дать характеристику человека -- сердце обросло мхом, мягкое сердце, доброе сердце, каменное сердце, неукротимое сердце, золотое сердце, покоритель сердец, горячее сердце, глупое сердце; 4) охарактеризовать поведение человека в обществе -- заглядывать в сердце, находить доступ к сердцу, давать волю сердцу, срывать сердце, покорять сердце, открывать сердце, разбить сердце и др.
Таким образом, наш язык показывает, что сердце есть центр не только сознания, но и бессознательного, не только души, но и тела, центр греховности и святости, центр сосредоточения всех эмоций и чувств, центр мышления и воли; оно не только «орган чувств» и «орган желаний», но и «орган предчувствий», следовательно, сердце как бы абсолютный центр всего человеческого, т.е., говоря словами Б. П. Вышеславцева, «сердце есть умное видение, но вместе с тем умное делание».
Не менее сложные отношения современного мира с мифологическими представлениями встречаем у слова душа. Природа, по представлениям древних, тоже имела душу, хотя и не столь качественную, как человек. Аристотель, например, даже звезды считал одушевленными, а Платон делил душу на «разумную» (человеческую) и «чувственную» (животную). Главное отличие человека, созданного по образу и подобию Божьему, от всего природного -- наличие у него нематериальной божественной души. По выражению К. Юнга, «сложность души росла пропорционально потере одухотворенности природы».
Еще с античных времен душа понималась то как огонь (Демокрит), то как воздух (Анаксимен), то как смешение всех четырех элементов (Эмпедокл). Эти представления до сих пор сохранились в языке (душа горит, душа воспарила, душа воспламенилась).
Вместилищем души у разных народов считаются различные органы: диафрагма, сердце, почки, глаза и даже пятки (например, в русском языке есть фразеологизм душа в пятки ушла). Первобытные народы считали связь души и тела настолько тесной, что, если обезобразить мертвое тело, обезобразится и его душа; поэтому они оберегают труп или намеренно уродуют убитого врага.
Славяне признавали в человеческой душе проявление той творческой силы, без которой невозможна жизнь на земле. Душа -- частица, искра небесного огня, «которая и сообщает очам блеск, крови жар и всему телу внутреннюю теплоту» (Б. П. Вышеславцев). С этими представлениями связаны метафоры душа светится, душа
140

горит, душа пылает, жар души, чуть душа теплится, искры души, душа оттаяла, а также антонимичные по значению выражения душа как лед, ад кромешный в душе и др. С этой мифологемой тесно связано представление о душе как о переходном состоянии огня (Гераклит).
Душа -- alter ego человека, его внутреннее «Я»: низкая душонка, высокая душа, мелкая душа, нежная душа, чуткая душа, благородная душа, грешная душа, верная душа, окаянная душа, праздная душа. Душа (как и человек) смертна: отдать богу душу, она может уставать -- усталость души, болеть -- душа болит и т. п.
С точки зрения этики душа является носителем некоего этического идеала: чистая душа, запачкать душу; хоть мошна пуста, да душа чиста (поговорка) и т. п.
С религиозной точки зрения душа связывает человека с высшим духовным началом, тем самым повышается ценность души, приобретают особую значимость сознательные усилия человека, направленные на самоусовершенствование: спасать душу, душа бессмертна, с Богом в душе и т.д. Душа сохраняет себя во время всего жизненного пути человека, но не разрушается и с его смертью, поэтому -- душа живая (это устойчивое в религиозном дискурсе (контексте) выражение).
Душа -- это вместилище, отсюда: душа пустая, полна чем-либо и т.п.
О. М. Фрейденберг отмечала, что «душа» могла метафорически выражаться в виде двойника -- доли, судьбы, а каждая из этих метафор, в свою очередь, дублировалась другими метафорами. А. Н.Афанасьев и А. А. Потебня еще ранее показали, что доля в русском фольклоре -- двойник человека: ее топят, бросают в воду, сжигают, вешают и т. д. В реальной речевой деятельности мы как раз и наблюдаем это переплетение, сцепление, взаимодействие метафор.
Представления о душе как о дыхании, воздухе, ветре, птице, бабочке присущи разным народам, в том числе славянам: душа отлетела, вдохнуть душу, душа вон, душа улетает, прилетает. Даже этимологически душа тесно связана с ветром: душа--дыхнуть-- дух--дуть--дуновение--воздух. В славянских сказках часто говорится про рубашки из перьев, лебединые крылья у девушек. Известен платоновский миф о душе: душа стремится к «нездешней», небесной, родине, у нее растут крылья. По Платону, душа, павшая на землю и покинувшая небо, 10 тысяч лет живет на земле, пока не окрылится. По языческим представлениям славян, если человек жил праведно, то душа превращается в голубя, а если в грехе, то в черного ворона, иногда в грустную кукушку. С мифологемой «душа = птица» связан у славян обычай оставлять на Пасху, Радо-ницу на могилах крашеные яйца.
Душа локализована, отсюда фразеологизм душа не на месте; душа -- твердый предмет -- царапает душу; поверхность, похожая
141

на землю -- камень лег на душу, след в душе; душа как книга -- читать в душе; душа -- отхожее место -- нагадить в душу, гниль души; душа, как хлеб, поэтому она черствеет -- черств душой', душа, как цветок -- цвет души, цвести душой; душа -- музыкальный инструмент -- струны души и др.
Много метафор и фразеологизмов связаны с мифологемой «душа = маленький ребенок». Есть гипотеза, согласно которой во фразеологизмах закодирован процесс рождения ребенка: в глубине души, тревожить душу, лезть в душу, бередить душу, душа нараспашку, хватать за душу, душа плачет, душа надрывается и др. (на русской иконе «Успение Божьей Матери» душа изображена в виде ребенка).
Душа тесно связана в представлениях древнего человека с загробным миром. Поэтому древние славяне снабжали покойников разными вещами: мужчин -- кремниевыми копьями, стрелами, женщин -- бронзовыми браслетами, ставили им сосуды с пищей.
Души умерших улетают в рай, где зимуют птицы. Но души умерших, обернувшись птицей или мухой, могут прилететь оттуда. На праздник «Дзяды» белорусы готовятся к их приему: моют хату, готовят обрядовые кушанья.
Мифологема «душа = дым» подкреплена обычаем сжигания трупов у многих народов, в том числе и у древних славян. Делалось это для того, чтобы душа легко и сразу покинула тело и улетела в рай. Эта мифологема сохранилась во фразеологизме душа отлетела в мир иной и др.
Таким образом, представления о сердце и душе сложны, противоречивы, непоследовательны, и это нашло полное отражение в языке, эти представления формируют картину мира человека.
Человек--носитель национальной ментальное™, которая может быть исследована через язык, являющийся важнейшим из средств идентификации человека.
В структуре языковой личности исследователи выделяют несколько уровней, на каждом из которых проявляются разные ее стороны. Личность -- это совокупность социально значимых духовных и физических качеств, которые по-своему преломляются в языке. Человек предстает в двух ипостасях--мужчина и женщина, поэтому различаются женская и мужская языковые личности, женские и мужские особенности речевого поведения.
Ядром культуры должен стать принцип развития жизни и совершенствования человечества через слияние двух противоположных начал -- мужского и женского. Должны быть разработаны программы, которые учитывают индивидуальные особенности ребенка, а не игнорируют либо гипертрофируют их под давлением тендерных стереотипов.
142

Образ человека запечатлен навеки во фразеологизмах, пословицах, фольклорных текстах, поэтому исследование данного материала представляет большой интерес для лингвокультурологии.
Вопросы и задания
1. Подумайте, как можно модифицировать эксперимент, предложенный Ю. А. Сорокиным? Какие преимущества экспериментальных исследований вы можете назвать?
2. Какие компоненты можно выделить в содержании языковой личности?
3. Какова история исследования гендерных различий в языке?
4. Назовите несколько фразеологизмов с компонентом «голова» и столько же с компонентом «ноги». Чем объясняется резко противоположная оценка (позитивная и негативная) этих ФЕ?
5. Какие мифологемы лежат в основе фразеологизмов с компонентами «душа» и «сердце»? Приведите примеры.

ГЛАВА 6 ЧЕЛОВЕК В ЗЕРКАЛЕ СРАВНЕНИЯ
Сравнение: лингвокультурный аспект
Сравнение -- самый древний вид интеллектуальной деятельности, предшествующий счету (Э.Сепир). Культура неотделима от сравнения, а сравнение от культуры, ибо сравнение в широком смысле -- это проблема тождества и различия. О. Мандельштам писал в «Разговоре с Данте»: «Я сравниваю -- значит живу».
По определению М.Фуко, сравнение (сходство) -- «самый универсальный, самый очевидный, но вместе с тем и самый скрытый, подлежащий выявлению элемент, определяющий форму познания... и гарантирующий богатство его содержания»1. И действительно, иногда сравнения непонятны, например, пьян как земля; такие сравнения требуют дешифровки, дополнительных знаний, например, здесь нужно помнить, что земля, будучи символом плодородия, предполагает напоенность (ср. эпитет сыра земля). Часто в сравнении актуализируются самые неожиданные признаки: скатерть белая, как снег, -- здесь актуализируется не цвет (белизна), а нетронутость скатерти; белый, как полотно, -- способность менять интенсивность.
Человек в русской языковой картине мира постоянно сравнивается с другим человеком, и если сравниваемые похожи по характеру, поведению, социальному статусу или другим характеристикам личности, то о них говорят: одного поля ягода, гусь (кулик) да гагара -- пара, два сапога -- пара, из одного теста сделаны, из одной плахи вытесаны, черти одной шерсти, одна шайка-лейка, одной масти, на один покрой, одним мирром мазаны, того же сорта, оба хороши, один другого стоит, муж и жена -- одна сатана, из одного кремня искра и т.д. Белорусы к этому добавят: обае рабое (в значении оба одинаково плохие).
Л. А. Лебедева выделила 16 идеографических полей для характеристики человека: внешность (волосы мягкие, как шелк; черные, как смоль; лицо круглое, как блин; глаза черные, как агат; голова круглая, как арбуз; пальцы толстые, как обрубки; чумазый, как черт), физические качества (сильный, как бык; крепкий, как дуб; ловкий, как обезьяна; видит, как кошка; нюх, как у собаки), физиологические
1 Фуко М. Слова и вещи. Археология гуманитарных наук. -- СПб., 1994. -- С. 66. 144

состояния (горячий, как печка; свежий, как огурчик; замерзнуть, как бобик; выжатый, как лимон), физические действия (вертеться, как вьюн; подпрыгивать, как мячик; глотать, как акула), движение--неподвижность (нестись, как метеор; стоять, как столб; вертеться, как белка в колесе; ходить, как неприкаянный), черты характера, моральные и деловые качества (смирный, как агнец; трусливый, как баба; хитрый, как лиса; аккуратный, как немец), умения, способности (плавать, как рыба; нырять, как утка; писать, как курица лапой; петь, как соловей), поведение (умирать, как герой; вести себя, как скотина; держаться, как хозяин; молчать, как сыч), отношения между людьми, чувства (убить, как собаку; обращаться, как с маленьким; смотреть, как на чудака; нужен, как рыбе зонтик), умственные способности (глупый как ребенок; глупый, как пень; умный, как бес; смотреть, как баран на новые ворота), речевая деятельность (орать, как оглашенный; говорить, как по писаному; болтать, как сорока; шипеть, как змея), чувства-состояния (ходить, как в воду опущенный; хохотать, как безумный; ржать, как лошадь), образ жизни (жить, как барин; жить, как бирюк; жить, как белый человек; жить, как дикарь), труд--безделье (трудиться, как вол; работать, как лошадь; работать, как муравей; сидеть, как в гостях), бедность--богатство (беден, как церковная мышь; нищий, как Иов; богатый, как Крез), мысли, чувства, представления (пронзить, как мечом; застрять, в голове, как гвоздь; помнить, как в тумане; блеснуть, как молния -- о мысли).
Именно сравнения как момент подобия вещей рождают метафоры, символы, обнаруживают мифологичность сознания. Многие загадки, анекдоты (анекдоты армянского радио), паремии основаны на сравнении. Еще в 1918 г. Е. Д. Поливанов, изучая японские загадки, выделил такой тип, как «загадки-сравнения», которые выглядят так: вопрос: «С чем можно сравнить бездельника?» -- ответ: «С бумажным фонарем, ибо оба без толку болтаются».
В данном разделе, выполненном в рамках общей темы культурно-национального изучения языков, нас интересовала национальная специфика выбора образного средства (сравнения) для характеристики человека.
Известно, что концептуальное осмысление категорий культуры находит свое воплощение в естественном языке. Так, народный менталитет и духовная культура воплощаются в единицах языка прежде всего через их образное содержание. Одним из ярких образных средств, способных дать ключ к разгадке национального сознания, является устойчивое сравнение.
Мы вслед за Л. А. Лебедевой считаем, что устойчивое сравнение не только понятие, фигура речи или стилистический прием, но особое языковое явление, особая языковая единица, наделенная значением и особой формой его выражения. Формы эти в русском языке очень разнообразны: это и творительный падеж сравнения
145

(губы сердечком), и сравнительная степень прилагательных при существительных в творительном падеже (лицо мрачнее тучи), и сравнения с лексическими элементами «похож», «подобный» (специалист подобен флюсу), и сложные прилагательные, содержащие элементы «подобный», «образный» (дугообразные брови), и наречия, образованные от притяжательных прилагательных с формантом «по-» (по-лисьи хитер) и т.д.
Теоретическое осмысление устойчивых сравнений началось в отечественной лингвистике в 60-е годы XX в. Одним из первых на них обратил внимание В. В. Виноградов как на особый тип фразеологических конструкций, в которых внутренняя условность фразы определяется традиционной национальной характеристичностью образа, его испытанной меткостью, бытовым реализмом и экспрессивной внушительностью.
Психологическая основа сравнения была отмечена И.М.Сеченовым: «Все, что человек воспринимает органами чувств, и все, что является результатом его мыслительной деятельности (от целостных картин мира до отдельных признаков и свойств, отвлеченных от реалий, до расчлененных конкретных впечатлений), может соединяться в нашем сознании ассоциативно»1. У него сравнение предстает как один из способов восприятия мира в его признаках. Аналогичную роль сравнениям отводил и А. А. Потебня, утверждая, что самый процесс познания есть процесс сравнения.
Специфическое национальное видение мира отражается в семантике сравнения. Проведенный нами эксперимент с носителями киргизского языка позволил выделить ряд типичных для них сравнений. Эти сравнения связаны: а) с географическими особенностями местности: величественный, как Ала-Тау; глаза блестящие, как Иссык-Куль; лицо ясное, как родник; рот большой, как пещера; б) с особенностями растительного и животного мира: нос горбатый, как у беркута; стройный, как чинара, арча; стройный, как марал; в) широко распространены у киргизов сравнения со сказочными героями национального эпоса: голова умная, как у Каныкея; храбрый, как Чолпонбай, как Дуйшенкул; сильный, как Манас; голос грудной, как у Конурбая; лицо белое, как у Акмоор;рука большая, как у Бакая; г) семантика сравнений связана со спецификой хозяйственной и культурной жизни народа: волосы длинные, как аркан; голова большая, как казан; голос приятный, как звуки комуза; лицо красивое, как Луна; нос прямой, как комуз.
Поэтические сравнения -- еще более простой способ уловить национальную специфику видения конкретного предмета, явления. Так, известный киргизский поэт Дж. Бокомбаев пишет:
1 Сеченов И.М. Кому и как разрабатывать психологию: Психологические этюды. - СПб., 1873. - С. 190.
146

Тянь-Шань похож на спящего верблюда. А средь хребтов в горбатом их кольце Сверкает Иссык-Куль -- живое чудо -- Как родинка на девичьем лице.
Здесь отражена типичная для представителя восточной культуры ситуация, когда родинка (дефект, с точки зрения славянина) воспринимается как нечто прекрасное, с чем можно сравнить красивейшее озеро мира -- Иссык-Куль.
В тюркоязычной поэзии сравнение имеет свою специфику, обусловленную особенностями народного мировосприятия, -- его мифологическими и мистическими формами. Например, у известного киргизского акына Боогачы (конец XIX -- начало XX в.) есть такое сравнение: Ты как гибкий ивовый прутик, как хмельной мед сладкая, телом белая, ты как разваренное казы, подгривное мясо. Последнее «гастрономическое» сравнение было бы неприемлемо в русской и белорусской культуре, где еда никогда не имела особой мистической функции (как, например, поедание врага в некоторых культурах).
Казахский поэт и просветитель XIX в. Абай Кунанбаев приводит такое сравнение: «Мир -- огромное озеро, время -- порывистый ветер, передние волны -- старшие братья, задние волны -- младшие братья, умирайте по очереди, пусть все идет своим чередом». Здесь нет эксплицитно выраженного признака сравнения, но его можно реконструировать, опираясь на фоновые знания читателя. Такие реконструкции придают особую экспрессивность поэтическому тексту. Санскритская поэтическая традиция рассматривает такие сравнения как средство не убедить, а поразить читателя красотой, глубиной, необычностью поэтического языка. Восточные (тюрко-язычные) поэты были убеждены, что если не прибегнуть к помощи метафор, сравнений, аллегорий и других тропов, то поэтическое произведение не будет отличаться от обычной разговорной речи, не приобретет поэтического характера.
Очень русское сравнение встречаем у Ариадны Эфрон: «Весна, пасмурная и неприветливая, как старухина дочка из русской сказки» (Из письма Б.Пастернаку).
Итак, сравнение может выступать как способ познания мира, способ закрепления результатов этого познания в культуре.
Сравнение -- не только способ представления эмоции и оценки говорящего (автора), но и сигнал для их обнаружения читателем. Оно создает особый экспрессивный подтекст. Все это способствует тому, что эффект восприятия сравнения можно уподобить не сумме сравниваемых «кусков» мира, а их произведению; вероятно, это объясняется следующим: сближаемые в сравнении элементы мира, помимо сходства, являются в значительной мере различными. Например, «Куда делись сугробы, как опухшие веки при-
147

/срывавшие окна подвального этажа» (Б. Шергин). Сближение сугробов и век активизирует психическую деятельность реципиента (читателя и слушателя), создает эмоциональное напряжение внутри текста, строит образ, делая экспрессивным данный отрезок текста. Принадлежность сравниваемых объектов к далеким сферам влечет за собой целый шлейф дополнительных ассоциаций, что не только увеличивает информацию, но и усиливает экспрессивный эффект: чем дальше друг от друга в реальности сравниваемые объекты, тем ярче их экспрессия. В этом проявляется также эвристическая функция сравнений: они позволяют глубже и шире познать реалии мира, осмыслить их с самых различных, часто неожиданных сторон.
В филологии сравнение рассматривается как один из видов тропа, в психологии как один из мыслительных процессов, в философии -- как мощное средство познания мира и т.д. Особенно много работ посвящено изучению сравнения в структурно-типологическом и семантико-функциональном аспектах, в то время как исследований в когнитивном, лингвокультурном и прагматическом аспектах почти не ведется. Данная работа, рассматривая сравнение в этнопсихолингвистическом аспекте, как раз и призвана восполнить этот пробел.
В культуре (литературе) разных эпох сравнению отводилось различное место. В.Я.Пропп писал, что в русском эпосе сравнение занимает второстепенное положение, ибо вся структура поэтической выразительности эпоса направлена... не на сближение по сходству, а на дифференциации по отличию. В средневековой культуре, по свидетельству Д.С.Лихачева, наблюдается пристрастие к отдельным видам сравнений: сравнений, основанных на зрительном сходстве, немного, зато часто встречаются сравнения, подчеркивающие осязательное, обонятельное, вкусовое сходство. В древнерусской литературе сравнения касаются внутренней сущности сравниваемых объектов, эксплицируя эту сущность и пытаясь ее раскрыть с разных сторон. Так, Сергий Радонежский в «Похвальном слове» писал о Боге: «светило пресветлое, цвет прекрасный, звезда незаходимая, кадило благоуханное».
В сравнениях древности отмечается стремление передать движение, ритм (время сравнивается с текущей водой, жизнь с дорогой и т.д.). Как указывает О. М.Фрейденберг, «даже в камне подмечается полет, в башне -- падение».
В.В.Виноградов заметил, что сравнения нового времени (XI-- XX вв.) ориентированы на реалии. Для них типично передать внешнее сходство сравниваемых объектов, сделать объект наглядным, создать иллюзию реальности: «Как барс пустынный, зол и дик» (М.Лермонтов), «Поезд шел медленно, как гусеница» (М.Булгаков). В сравнении М.Лермонтова мальчик наделяется свойством, которое, с точки зрения человека, находится у барса на первом мес-
148

те, -- злоба и дикость, т.е. через сравнение с реалией создается новая внутренняя форма (ВФ), усиленная эпитетом «пустынный», что делает данное сравнение экспрессивным. Такие сравнения привлекают внимание к характерным деталям, делают их более наглядными. Данные наблюдения позволяют сделать вывод о том, что опора сравнения на реалии -- один из способов оживления стершихся образов, внутренних форм, воскрешения их экспрессивности. Эти сравнения не просто реконструируют первоначальную образность либо создают новую, они придают панорамность образу: «Егорушка, сидящий на облучке и подпрыгивающий, как чайник на конфорке» (Чехов). Здесь в реальный план врывается образный, насыщает его смыслами, символическими наслоениями, создает «двоемирие», по терминологии В.М.Жирмунского.
Сравнениям нового времени присуща не только изобразительная функция, когда высвечивается одна какая-то особенность сравниваемого объекта. Многие из них являются также средством создания нового смысла. На эту особенность сравнений обратил внимание еще А.А.Потебня, а затем О.Мандельштам, который писал в «Разговоре о Данте»: «Дантовские сравнения никогда не бывают описательны, т.е. чисто изобразительны. Они всегда преследуют конкретную задачу -- дать внутренний образ структуры»1. Такие сравнения -- эффективное эвристическое средство.
Сравнение выполняет также текстообразующую функцию -- оно строит текст-сравнение: «Осенний дождь на улице. Не льет, не каплет, не моросит -- просто находится в воздухе. Как будто навсегда решил поселиться в нашем городе. В нашей жизни» (А. Володин). Образ, лежащий в основе развернутого сравнения, может проходить через довольно большие тексты, он вырастает при этом в образ-символ. Примером может служить роман-притча А. Кима «Отец-лес», где образ леса является своеобразной опорой сюжета, на нем основана одна из главных идей романа. Здесь сравнение не просто вырастает из текста, а как бы прорастает в текст, цементируя его, обеспечивая тем самым сцепление текста в структурное целое. При этом сравнение выполняет особую роль в организации текста -- оно становится средством реализации такой категории текста, как когезия.
Сравнение в художественном тексте строит образ. Особенно яркие образы создают импрессионистские (в терминологии Е. Замятина) сравнения. Примером может служить чеховское сравнение из «Чайки», когда Тригорин сравнивает облако с роялем. Здесь можно провести параллель с художниками-импрессионистами, которые по-особому, по-новому видели мир, открывая его для зрителей. Например, человеческую кожу они не рисовали телесного цвета: под солнцем они видели ее красноватой (К. Петров-Вод-
1 Мандельштам О.Э. Слово и культура. -- М., 1987. -- С. 121.
149

кин), а под луной -- зеленоватой, иногда голубой (Э.Дега), розовой (О.Ренуар) и т.д.
Импрессионистские сравнения широко используются в поэтической речи. Примером может служить стихотворение С. Липкина «Заметки в прозе»:
Как юности луна двурогая, Как золотой закат Подстепья, Мне Бунина сияет строгое Словесное великолепье. Как жажда дня неутоленного, Как сплав пожара и тумана, Искрясь, восходит речь Платонова На божий свет из котлована...
Эти сравнения оживляют существующие в сознании языковой личности редуцированные, нечеткие образы, которые, составляя систему, слагаются в один образ современной прозы, какой ее воспринимает автор. Здесь, помимо прочих, сравнение выполняет структурно-композиционную функцию, ибо система образов, как в строительных лесах, выстраивается в рамках сравнений.
В основе сравнений этой группы -- эмоциональное воздействие на реципиента. Контроль разума не допускает больших семантических расстояний между сравниваемыми объектами, но расстояние это должно существовать. Поэтому глаза Л.Толстой сравнивает не с углем или сажей, а с мокрой смородиной, губы не с кровью, а со спелой вишней, щеки -- с лепестками роз. Еще один пример из Л.Толстого: «Голубое, как горящая сера, озеро».
Неожиданные и далекие сопоставления объектов особенно экспрессивны, правда, в основном для подготовленного реципиента. Рассмотрим, к примеру, нелепое на первый взгляд сравнение: «Лошадь, как во льду испеченная, стройней человека, апостол движенья» (Б. Гребенщиков). Здесь возникает образ: лошадь -- некое реликтовое животное, ископаемое, сохраненное людьми. Глагольная форма «испеченная» навязывает реципиенту другой образ, накладываемый на первый: лошадь -- насильственно принесенная в жертву часть природы.
Какова прагматическая функция таких сравнений? Они нужны для иллюстрации сложных идей. Яркий и неожиданный образ помогает пониманию, запоминанию, в нем сильно убеждающее начало. Старое и давно известное в таких сравнениях предстает преображенным и переосознанным. Сравнение здесь не есть украшение речи, текста, оно суть, способ более широкого видения мира. Открывая мир, такие сравнения как бы диктуют реципиенту определенное настроение.
Бесспорно, что сравнение близко к метафоре. Исключение из сравнения компаративной связки (как, подобно, словно, будто и
150

др.) и предикатива (подобен, напоминает и др.) -- основной прием создания метафоры. Сокращая «знак сравнения» (компаративную связку), метафора сразу же отбрасывает и основание сравнения: если сравнение трехчленно (А сходно с Б по признаку С), то метафора двучленна (А есть Б). Метафора более лаконична, она легко входит в «тесноту стихотворного ряда» (Ю.Н.Тынянов), она, как правило, не используется для обозначения случайного подобия.
Особый тип сравнений нового времени -- это сравнения-метафоры, которые трудно отличить от сравнений-образов, особенно от образов импрессионистского типа. Сравнения-метафоры -- это своего рода вызов языковому сознанию: в них устанавливаются нетривиальные отношения между двумя понятиями. Такое сравнение как бы расшатывает логику, рациональное. Как правило, сравнения-метафоры оторваны от реалии: «Сердце, как яблоня, плачет» (А. Блок). Здесь создается особая художественная реальность, вероятнее, даже символ реальности. Это сравнение держит читателя во власти автора, но в то же время оставляет свободу для сотворчества.
С помощью сравнений-метафор создается особый мир, «словом явленный». Они способны вызывать смысловые и экспрессивные приращения. Примером может служить стихотворение О. Мандельштама «Век», где век сравнивается со зверем, которому перебили хребет. И хотя жизнь еще будет продолжаться, исход ее предрешен:
И с бессмысленной улыбкой Вспять глядишь, жесток и слаб, Словно зверь, когда-то гибкий, На следы своих же лап.
Как показал проведенный нами опрос студентов-филологов, наиболее частой реакцией у реципиента на это сравнение была связь: век -- несчастная жертва.
Предлагаемая группировка сравнений является относительной и не претендует на полноту, присущую классификациям, хотя и позволяет зафиксировать функционально-семантические особенности большинства сравнений и объединить их в группы. Самая подробная и последовательная классификация типов сравнения в языке поэзии принадлежит Е. А. Некрасовой.
Описанные здесь сравнения принадлежат в основном языку художественной литературы. А как функционируют сравнения в живом современном языке? Каковы их культуржьнациональные особенности? Как функционирует в языке устойчивое сравнение? Ответы на эти вопросы дает экспериментальное исследование, проведенное нами. Оно будет представлено далее. Подобным образом (по предлагаемой нами схеме) можно исследовать любое линг-вокультурологическое явление.
151

Экспериментальное исследование сравнений (Практикум)
Цель проведенного психолингвистического эксперимента -- исследовать культурно-национальную специфику сравнений, употребляемых русскими и белорусами для описания человека -- его внешности и внутренних качеств. Почему мы проявляем столь пристальное внимание к человеку? Дело в том, что нельзя познать сам по себе язык, не выйдя за его пределы, не обратившись к его творцу, носителю, пользователю--человеку, к конкретной языковой личности.
Данная цель предполагает решение следующих задач:
1) определить, как категоризирует язык в своих эталонах и стереотипах национальное видение человека;
2) установить культурно-идеографические поля, в которых человек наиболее продуктивно оценивает самого себя;
3) выявить, как используется опыт языковой личности при описании ею самое себя.
Для достижения поставленной цели и решения вышеуказанных задач была предложена рабочая гипотеза об универсальности основных категорий, характеристик, свойств, применяемых для описания человека, и об этнокультурной специфике их наполнения. Мы полностью разделяем мысль Э.Сепира о том, что внутреннее содержание всех языков одно и то же -- интуитивное знание опыта. Только внешняя их форма разнообразна до бесконечности (Сепир, 1993, с. 193). Внешняя форма действительно бесконечно разнообразна в различных культурах, но в то же время она довольно стереотипна для каждой конкретной культуры.
Для проверки данной гипотезы нами применялась модифицированная методика ассоциативного эксперимента. Мы исходили при этом из следующих соображений. Ассоциативный эксперимент по праву считается методикой, которая может быть приложима к большому числу различных исследований, ибо ассоциативные реакции -- это как бы сосредоточение сущностей, которыми испытуемые показывают, как они понимают данное слово, что за ним стоит. Известно, что слово, актуализируясь в эксперименте, реализует помимо своих прямых и переносных значений еще потенциальную информацию о текстовом потенциале слова-стимула, о его сочетаемостных возможностях.
Весь комплекс значения слова как бы пронизан ассоциативными лучами, связывающими как аспекты отдельного значения, так и аспекты разных значений, как-то связанных со словом-стимулом. Каждое движение человеческой мысли включает в себя ассоциативные связи, и неслучайно И.П.Павлов писал, что в разуме нет ничего, кроме ассоциаций. В проведенном нами модифицированном эксперименте ассоциации ограничивались рамками сравнения: мы предлагали испытуемым продолжить сравнения первым пришедшим в голову словом. Например, «он высокий, как...»
Однотипные ассоциативные реакции мы рассматривали как более или менее типичные не только для определенной группы испытуемых, но и для языкового коллектива в целом. Единичные ответы не рассматривались.
152

Наш направленный эксперимент был проведен в две серии. В первой серии устанавливались сравнения, с помощью которых можно описать внешность человека, а во второй -- его внутренние качества.
В первой серии испытуемыми были 149 студентов Витебского университета русского отделения филфака и 100 студентов белорусского отделения в возрасте от 19 до 22 лет обоего пола.
Первая серия эксперимента
Для исследования внешнего облика человека использовались следующие тематические группы слов-стимулов:
1) анатомические характеристики человека: рост, полнота, характеристики фигуры, тела и его частей (грудь, руки, колени), частей лица (глаза, брови, нос, губы, скулы, рот, зубы, подбородок, волосы);
2) эстетические качества некоторых частей: грязные (волосы), приятный (голос), выразительные (глаза), красивое (лицо) и др.;
3) динамические характеристики физического облика: быстрый, ловкий, резвый, неуклюжий, сильный;
4) физические состояния и социальный статус: голос, усталый, величественный, угловатый, болтливый, голодный, бедный, богатый, общительный и др.
АНКЕТА 1
брови густые, как... зубы острые, как-голое грубый, как... глаза умные, как... брови тонкие, как... зубы редкие, как... голос звонкий, как... глаза ясные, как... брови черные, как... зубы ровные, как-голое нежный, как... колени круглые, как... волосы грязные, как... он низкорослый, как... голос приятный, как... колени острые, как... волосы длинные, как... он общительный, как... голос резкий, как... лицо бледное, как... волосы курчавые, как... он резвый, как... грудь большая, как... лицо красивое, как... волосы мягкие, как... он сильный, как... грудь впалая, как... лицо круглое, как... волосы прямые, как... он стройный, как... губы алые, как... лицо милое, как... глаза блестящие, как... он толстый, как... губы красивые, как... лицо овальное, как... глаза выразительные, как... он усталый, как... губы красные, как... нос большой, как... глаза голубые, как... он бедный, как... губы пухлые, как... нос прямой, как... глаза карие, как... он богатый, как... губы тонкие, как... нос курносый, как... глаза красивые, как... он болтливый, как...
153

нос с горбинкой, как... рот большой, как...
он быстрый, как... тело мускулистое, как...
подбородок волевой, как... рот маленький, как...
он высокий, как... тело сильное, как...
подбородок квадратный, как... руки большие, как...
он голодный, как... фигура величественная, как...
подбородок острый, как... руки нежные, как...
он ловкий, как... фигура угловатая, как...
подбородок с ямочкой, как... скулы широкие, как...
он неуклюжий, как...
АНКЕТА 2
Эти же слова-стимулы, переведенные на белорусский язык.
Процедура экспериментам предложенные анкеты испытуемым предлагалось вписать первые пришедшие им на ум сравнения. Время для эксперимента 10--12 минут.
Результаты эксперимента и их обсуждение
ГЛАЗА
Для характеристики глаз носители русского языка используют сравнения со следующими реалиями (ответы испытуемых даются в группах по убывающей):
1) с природными объектами: глаза голубые, какнебо, как озера, как море, как васильковое поле; карие, как земля, как омут, как песок, как потемневшее небо, как темная вода; выразительные, как ясное небо; красивые, как небо, какморе; блестящие, как капля воды, как звезды, как солнце, каквода, как озера, как река в летний день, как гладь озера в лунную ночь, как поверхность озера под лучами солнца; ясные, как небо, как солнце, как звезды, как вода, как родник, как озера;
2) с явлениями природы: глаза красивые, как закат; блестящие, как роса, как дождь; ясные, как утренняя заря, как капельки росы;
3) с глазами животных: глаза карие, как у лошади; умные, как у собаки, как у дельфина, как у лошади, как у совы, как у коровы, как у слона; выразительные, как у коровы, как у лани, как у собаки, как у лошади, как у кошки, как у змеи; красивые, как у газели; блестящие, как у коровы, как у кошки;
4) с растениями: глаза голубые, как васильки, как незабудки; карие, как вишня, как кора дуба, как каштаны; красивые, как цветок;
5) с временем суток: глаза карие, как ночь; выразительные, как день; красивые, как ночь; ясные, как день, как солнечный день, как божий день;
6) с явлениями культуры, деятелями культуры, с героями художественных произведений: глаза выразительные, как у Киркорова, как на картине, как у Мадонны; красивые, как у Мадонны, как на картине, как у Мальвины;
7) с библейскими, фольклорными и мифологическими персонажами: глаза умные, как у Василисы Премудрой; голубые, как у эльфа; красивые, как у Афродиты, как у сирены, как у богини;
154

8) с глазами представителей определенных профессий: глаза умные, как у ученого, как у психолога; выразительные, как у артиста, как у актрисы, как жест актера, как у фотомодели, как у учителя; красивые, как у актера, как у фотомодели;
9) с глазами представителей других народов: глаза карие, как у цыганки, как у негра; выразительные, как у женщин Индии, как у восточных красавиц;
10) с разными возрастными группами: глаза умные, как у старика; выразительные, как у ребенка, как у девушки; красивые, как у ребенка; ясные, как у ребенка, как у старушки;
11) с глазами людей определенных душевных, внутренних и внешних качеств: глаза умные, как у мудреца; выразительные, как у умного человека; блестящие, как у плаксы; блестящие, как у пьяного, как у больного; красивые, как у меня, как у мамы;
12) с рукотворными объектами (артефактами, по Аристотелю): глаза карие, как шоколад, как чай, как кофе, как пуговки; выразительные, как зеркало; блестящие, как зеркало, как хрусталь, как фонарь, как стекло, как бусинки, как сталь клинка, как пуговки; ясные, как стекло;
13) с драгоценностями: глаза красивые, как алмазы; блестящие, как золото, как бриллианты, как алмазы, как жемчужины, как агаты, как изумруды; ясные, как алмазы, как бриллианты.
Носители белорусского языка для характеристики глаз используют сходные группы объектов:
1) объекты природы: вочы блаютныя, як неба, яквозера, як мора; карыя, як глеба, як зямля; выразныя, як сонца, як зорю; прыгожыя, як зорю, як сон-ца; блюкучыя, як зорю, як сонца, як вада, як ручай; ясныя, як сонейка, як неба, як возера, як крын!ца, як мора, як зарн!ца;
2) природные явления: вочы блюкучыя, як маланка, як раса;
3) животные: вочы разумныя, як у сабак!; карыя, як у сабаю; выразныя, як у каровы, як у ката, як у савы; бл/скучыя, як у ката;
4) растения: вочы блаютныя, яквас!лью, як кветачю льну; карыя, якв1шня, як сл/ва, як каштан, як прашлагоднее люце; прыгожыя, як кветю;
5) время суток: вочы ясныя, як дзень;
6) явления культуры, герои художественных произведений, библейские, фольклорные, мифологические персонажи: вочы разумныя, як у Пушкина; выразныя як на карц!не, як верш, як у Баг/ры; прыгожыя, як у Венеры, як у каралеуны;
7) представители других профессий: вочы разумныя, як у матэматыка, як у вучонага; прыгожыя, як у актрысы;
8) представители других национальностей: вочы карыя, як у цыгана, як у араба;
9) внешность, состояние организма: вочы выразныя, якупрыгажун!; прыгожыя, якупрыгажун!; блккучыя, якуп'янага;
10) я и окружающие меня люди: вочы разумныя, якучалавека, якумяне; карыя, як у сяброук!; прыгожыя, як у каханай, як у мяне;
11) рукотворные объекты: вочы карыя, як шакалад, як кава, як смала, як чай; выразныя, як на партрэце, яклюстэрка; прыгожыя, якфарба, якнама-ляваныя; блюкучыя, як люстра, як люстэрка, як гузт, як б/сер.
155

Сопоставляя полученные ответы, мы пришли к следующим выводам. Число выделенных групп, количественное разнообразие сравнений внутри каждой из групп больше у носителей русского языка.
Так, у белорусов нет сравнений по возрастным особенностям человека, с драгоценностями, с временем суток (только день), зато у белорусов больше поэтических сравнений -- вочы выразныя, як верш (глаза выразительные, как стихотворение), вочы блаютныя, як кветк!лену (глаза голубые, как цветы льна), сравнений, связанных с хозяйственной деятельностью,--вочы карыя, як смала; прыгожыя, як фарбы.
Чаще всего и русские и белорусы сравнивают глаза с объектами природы -- небом, солнцем, морем, водой, родником. Белорусы считают, вероятно, на подсознательном уровне, что голубые глаза -- это свои, родные, тогда как карие сравниваются с глазами представителей других национальностей -- как у цыгана, как у нефа, как у араба и т.д.
БРОВИ
С целью экономии объема объединяем русский и белорусский эксперименты в одном описании. Для характеристики бровей носители данных языков используют следующие группы реалий:
1) природные объекты: брови черные, как омут перед грозой; тонкие, как ручеек; густые, как лес, как чаща, как ельник; выгнутые, как радуга; бровы густыя, як пес;
2) животные: брови черные, как вороново крыло; густые, как щетина; бровы чорныя, як варонне крыло, як крылы ластаую;
3) растения: брови густые, как кусты, как трава; бровы густыя, як трава, як мох, як кусты, як гал!нк1;
4) время суток: брови черные, как ночь; бровы чорныя, якноч;
5) герои художественных произведений, библейские, фольклорные и мифологические персонажи: брови густые, как у Вия; брови тонкие, как у Варвары Красы; густые, как у лешего;
6) представители других национальностей: брови черные, как у цыгана, как у индианки; брови густые, как у араба; бровы чорныя, як у хахлушк!, як у негра, яку цыганю;
7) исторические деятели: брови черные, как у Брежнева; густые, как у Брежнева; бровы чорныя, як у Брэжнева, як у генсека;
8) рукотворные объекты: брови черные, как смола, сажа; тонкие, как ниточки, как дуги, как стрелочки, как веревочки, как шнурочки; густые, как щетка; бровы чорныя, як вугаль, як смала, як сажа; тонюя, як н!тачк1, дуг!, шнурочки, стрэлачм, як сцежка, як стужк!, як палю; густыя, як шчотка.
Носители белорусского языка не используют сравнений с героями художественных произведений, с мифологическими и фольклорными персонажами. Зато и в этой статье у них встречается больше поэтических сравнений -- бровы чорныя, як крылы ластаую (черные, как крылья ласточки).
Как для русских, так и для белорусов наиболее характерно сравнение бровей с рукотворными объектами.
156

волосы
Из полученных ответов носителей русского и белорусского языков были составлены следующие группы:
1) сравнение с природными объектами: волосы длинные, как реки, как водопад, как ручьи; грязные, как болото; валасы доуг/я, як рака, як лес;
2) с явлениями природы: волосы грязные, как сосульки; прямые, как нити дождя; курчавые, как облака; валасы прамыя, як сасульк/;
3) с животными: волосы длинные, как конская грива, как хвост у коня; мягкие, как шерсть, как пух; грязные, как у поросенка, как у свиньи, как у бездомного пса, как шерсть; курчавые, как у барана, как у овцы, как у ягненка; валасы доуг/я, як грыва; мякк/я, як пух; брудныя, як рыла у парсюка, як у жывелы, як поусць; курчавь/я, як у барана, як каракуль, як у пудзеля;
4) с растениями: мягкие, как пен, как водоросли; грязные, как солома; курчавые, как береза; прямые, как солома; валасы доуг/я, як лен, як дрэва; мякюя, як лен; брудныя, як салома; курчавь/я, як бяроза; прамые, як салома;
5) с временем суток: волосы длинные, как ночь;
6) с временем года: волосы длинные, как зима;
7) с явлениями культуры, литературными героями, библейскими, фольклорными, мифологическими персонажами: волосы курчавые, как у Пушкина, как у Минаева, как у Виктора Карено, как у Буратино; длинные, как у Белоснежки, как у русалки, как у Евы, как нить Ариадны, как у ведьмы; грязные, как у Бабы Яви; валасы курчавь/я, як у Бядул/, як у В/ктара Карэны; брудныя, як чэрц!;
8) с представителями других народов: волосы грязные, как у чукчи; курчавые, как у негра; прямые, как у финна, как у шведки, как у индианки; валасы курчавыя, як у негра;
9) с людьми разного возраста, социального положения: волосы грязные, как у бродяги, как у бомжа, как у нищенки; мягкие, как у ребенка; валасы мякюя, як у дз!цяц1; курчавыя, як у сяброую;
10) с рукотворными объектами: волосы длинные, как дорога, веревка, как нить, как полотно, как прутья; мягкие, как шелк, как вата; грязные, как пакля, как половая тряпка, как дорога, как шнурки; курчавые, как спираль, как стружка; прямые, как палки, как пакля, как нити, как линия, как струна, как прутья, как плети; валасы доуг/я, як вяроук/, як тткг, мякк/я, як шоук; брудныя, як мятла, як ануча, як сажа; прамыя, як лалк/, як страла, як л/н/я.
Белорусы, в отличие от русских, не используют здесь сравнений с временем суток, временем года, с героями художественных произведений. Наиболее многочисленны следующие группы сравнений: для русских -- с рукотворными объектами, для белорусов -- с животными.
ГОЛОС
Для характеристики голоса русские и белорусы используют сравнения со следующими реалиями:
1) с природными объектами: голос приятный, как журчание ручья, как ручеек, как шум прибоя; грубый, как камень; звонкий, как ручеек, какжурча-
157

нив ручья; нежный, как журчание ручья; голас приемны, якручаек; звоню, як ручаек; пяшчотны, якручай, яккрыыца, якрэчка;
2) с явлениями природы: голос приятный, как капель; грубый, как гром; нежный, как летний ветерок; резкий, как северный ветер, как вьюга, как зимний ветер, как молния; голас прывмны, як подых ветру; грубы, як гром; пяшчотны, як вецер; рэзю, як гром, як вецер, як смерч;
3) с животными: голос приятный, как у соловья, как мед, как у иволги; грубый, как лай, как у медведя, как рев слона; звонкий, как у соловья, как песня жаворонка; нежный, как у птички, как у кошки; резкий, как у вороны, как у поросенка, как у дятла, как у павлина, как у попугая; голас грубы, яку мядзведзя, як лай, як вой, як у слана; звоню, як мед, як у птушю; рэзю, як у вароны, якупеуня;
4) с растениями: голос приятный, как запах мяты; нежный, как шелест листвы, как цветок, как фиалка;
5) с явлениями культуры, литературными героями, фольклорными и мифологическими персонажами: голос грубый, как у Высоцкого; звонкий, как у Шавриной, как песня; приятный, как песня, как музыка, как мелодия; нежный, как мелодия, как колыбельная; резкий, как у Азазелло; нежный, как у феи; голас пяшчотны, як у Сенчынай; рэзю, як у Высоцкага; прыемны, як мелодыя, як песня, яку Уцесава; звоню, як песня, як музыка;
6) с представителями определенной профессии, организации: голос приятный, как у диктора, как у артиста, как у певицы, как у ведущей «Спокойной ночи, малыши», как у психиатора; грубый, как у продавца, как у моряка, как у водителя автобуса; резкий, как у прапорщика, как у военного; звонкий, как у пионера; голас прыемны, як у дыктара; рэзю, як у начальнша;
7) с людьми разного возраста: голос приятный, как у девушки; звонкий, как у ребенка; нежный, как у ребенка, как у девушки, как дыхание ребенка; голас звоню, якудз!цяц1;
8) с людьми разного состояния, разных внутренних качеств, с другими людьми: голос грубый, как у пьяного, как у алкоголика, как у курильщика, как у простуженного, как у мужчины; голос приятный, как у мамы; нежный, как у мамы, как у любимого; голас прыемны, як у падхал!ма, як у злодзея; грубы, як у мужчыны; пяшчоны, як у мац/, як у бабул!;
9) с рукотворными объектами: голос грубый, как труба; звонкий, как колокольчик, как струна, как труба, как горн, как гудок паровоза; нежный, как бархат; резкий, как скрип двери, как звук пилы, как нож, как сирена, как бритва, как лимонад; голас грубы, як труба, як контрабас, як колакал, як барабан, як бубен; звоню, як званочак; рэзю, як труба, як званок.
Экспериментальные данные показывают, что большинство групп объектов, с которыми сравнивается голос, одинаковы и у белорусов и у русских. В отличие от русских, белорусы не используют сравнений с растениями, с фольклорными и мифологическими персонажами, с героями художественных произведений. Отличительной особенностью всех сравнений является обилие поэтических сравнений (голос приятный, как капель; нежный, как летний ветерок и др.). Для русских здесь наиболее характерны сравнения с явлениями культуры, для белорусов -- с рукотворными объектами.
158

ГРУДЬ
Для описания груди носители русского и белорусского языков используют сравнения со следующими реалиями:
1) с природными объектами: грудь большая, как горы; впалая, как овражек; грудз! вял/к/я, як гара;
2) с животными: грудь большая, как у коровы, как вымя, как у гориллы; грудз! вяптя, як у каровы;
3) с растениями: грудз! вял/к/я, як гарбузы, як дын1, як яблык!;
4) с явлениями культуры, героями художественных произведений, фольклорными и мифологическими персонажами: грудь большая, как у Сарбины, как у Софи Лорен, как у Саманты Фокс, как у Мадонны, как у Шварценеггера, как у польской секс-звезды, как у Геракла, как у богатыря; грудь впалая, как у «мужика-белоруса», как у Кащея; грудз! вялЫя, як у к!назорк1, як у Сар-быны, як у Саманты Фокс;
5) с людьми определенных профессий, возрастов, национальностей: грудь впалая, как у шахтера, как у старухи, как у дряхлого старика, как у немца; грудь большая, как у моряка, как у атлета, как у спортсмена, как у борца, как у штангиста, как у культуриста, как у казачки, как у хохлухи; грудз! вял1к!я, як у атлета, як у суседк!; запалыя, як у старога;
6) с людьми определенных состояний: грудь впалая, как у чахоточного, как у голодного; грудз! запалыя, як у хворага, як у сухотн!ка, як у галадаю-чаеа, як пасля сухоты;
7) с рукотворными объектами: грудь впалая, как яма, как вмятина, как доска; большая, как мяч, как шар, как колеса, как из силикона; грудз! запалыя, як дошка, як яма; вял/гая, як мячык, як мях/, як шары.
Большинство групп сравнений совпадают и у русских, и у белорусов. Однако белорусы, в отличие от русских, не используют сравнений со следующими объектами: с героями художественных произведений, с фольклорными и мифологическими персонажами, с представителями других национальностей, зато среди их ответов встречаются сравнения с растениями, с собой и другими близкими людьми. Чаще всего представители обеих национальностей сравнивают грудь человека с рукотворными объектами.
ГУБЫ
Чаще всего губы сравниваются со следующими группами объектов:
1) с природными реалиями: губы красивые, как море, как река;
2) с явлениями природы: губы алые, как заря, как закат; красные, как рассвет, как закат; красивые, как рассвет, как заря; вусны пунсовыя, як захад;
3) с животными: губы алые, как кораллы, как кровь; красные, как кровь, как кораллы, как рак; пухлые, как у верблюда; тонкие, как у змеи;
4) с растениями: губы алые, как маки, как лепестки розы, как малина, как помидор, как ягоды, как вишня, как сок граната, как рябина; красные, как маки, как малина, как вишня, как роза, как клубника, как помидор, как свекла, как калина, как рябина, как земляника, как ягоды; тонкие, каклепе-
159

стки; пухлые, как сливы; красивые, как розы, как цветок, как спелые сливы; вусны пунсовыя, як мал/на, як маю, якружы, як ягадю, як кветю, як е/шн/, як сун/цы, я/с/сал/на, я/граб/на; чырвоныя, якружы, якмаю, якклубн/ка, я/с мал/на, як лам/dop, як сун/цы, як е/шн/, як раб/на; пухлыя, як е/шн/, я/с бутон ружы; прыгожыя, як кветю, якмаю, якружы, як ягадю, я/слам/дор;
5) с явлениями культуры, литературными героями, фольклорными и мифологическими персонажами: губы красивые, как на картине, как у Мадонны, какуДжаконды, как у Мерилин Монро, как у Джулии Роберте, как у статуи, как у кинозвезды, как у Анны Карениной, как у Маргариты, каку богини, как у греческих богов, как у Аполлона, как у Венеры, как у ангела; красные, каку вампира; вусны прыгожыя, якуМадоны, яку Венеры, якуфе!, якубагщ
6) с временем года: вусны прыгожыя, як вясна;
7) с представителями разных национальностей, разных возрастов, с другими людьми и собой: губы пухлые, как у негра, как у ребенка; тонкие, каку старушки, как у меня; красивые, как у девушки, как у меня; красные, как у красавицы; вусны пухлыя, як у негра, якудз!цяц1; прыгожыя, якудзяучыны, як у прыгажун!; вусны пунсовыя, як у прыгажун!;
8) с людьми определенных внутренних качеств, состояния: губы тонкие, как у злюки, каку злого человека, как у сдержанного человека, как у жадного человека, как у хитреца, как у скупого; пухлые, как у чувственной женщины, как у развратника со стажем, как у обжоры; губы красные, как у больного; вусны тонюя, як у злючю, як у скупца, як у злога чалавека;
9) с рукотворными объектами: губы алые, как флаг, как скатерть президента; красные, как флаг, как дорогое вино, как яркая помада; тонкие, как нити, как веревки, как полоски, как щель, как линия, как стрелы, как лезвие, как лист бумаги; пухлые, как подушка, как булочки, как пончик, как перина, как вата, как ватрушки; красивые, как нарисованные, как бантик; вусны чырвоныя, як сцяг; тонюя, як н/лш, я/с рь/с/с/, я/с люты; пухлыя, як бупачю, як падушка, як варэнЫ, як каубасы, як бл/ны.
Белорусы, в сравнении с носителями русского языка, не используют сравнений с природными объектами, с животными, с литературными героями, с представителями определенных профессий, с людьми определенного внутреннего состояния, с собой и другими людьми. Носители русского языка не используют сравнений с временами года. Для русских наиболее характерны сравнения с растениями и рукотворными предметами, для белорусов -- с растениями.
ЗУБЫ
Зубы сравниваются:
1) с животными: зубы ровные, как у лошади, как у белочки; острые, как у волка, как у акулы, как клыки, как у щуки, как у белки, как у кошки, как у мыши, как у хорька, как у хищника, как у лисицы, как у тигра, как у крысы, как у зверя, как у собаки, как у крокодила, каку рыбы, каку кабана, каку нутрии; редкие, как у старого зверя; зубы роуныя, як у бабра; вострыя, як у ваука, як у шчупака, як у п'юы, як у г/ены, я/с у зайца, як у бабра, як у ц!гра, як у ваверю; рэдюя, якустарога ваука;
160

2) с растениями: зубы редкие, как деревья; зубы роуныя, як лес, як час-нок; рэдюя, як вырублены пес, як лес, як дрэвы у пол!;

<< Пред. стр. 6 (из 10) След. >>

Список литературы по разделу