<< Пред. стр. 25 (из 31) След. >>
Список литературы по разделу
"общественного договора". Приводя строки о законе,
действующем в государстве, он корректирует их, поясняя: "...
____________________
17 Дайянанда Сарасвати. Сатьяртха пракаш. 239-240.
18 Там же. С.240.
131
законы, созданные на основе норм рационального знания".
Социологические построения реформатора направлены против
теологической концепции государства, зафиксированной в
источнике. За апелляцией к авторитетным текстам стоит
стремление обосновать идеал политического устройства,
прибегнув к достижениям общественной мысли европейских
стран, что "обнаруживаются" якобы при "правильном прочтении"
санскритских памятников.
Нередко в текст вставляются и слова "не может быть
чужеземцем" - так заканчивается перевод строк из "Законов
Ману" о формировании совета при главе государства19. В
молитвы Дайянанда предлагал включать также предложения: "О
Боже, пусть возрастает наше умение управлять государством,
удостой нас благословением самоуправления" (свараджа). Или:
"О Владыка, помоги нам освоить науку свараджа в соответствии
с высшими законами справедливости". Или: "Сделай, о
Всевышний, нас единственными хозяевами нашей земли, и пускай
не чужеземцы определяют нашу судьбу".
Какой же, по мысли реформатора, должна быть социальная
организация общества? Надлежит, считал он, возродить систему
четырех варн и четырех ашрамов. Деление общества на варны и
касты освящалось индуизмом. Доводом брахманов в его защиту
всегда служат строки из "Пуруша-сукты" в десятой мандале
"Ригведы": "...из головы Пуруши возникли брахманы, из рук -
кшатрии, из бедер - вайшьи, из ног - шудры". В "Законах
Ману" о четырех варнах говорится: "Вследствие происхождения
из наилучшей части тела Брахмы, вследствие первородства,
знания веды брахман по праву господин всего творения. Ибо
Самосущий, совершив аскетические подвиги, создал сначала из
своих уст его для приношения жертв богам и предкам, для
сохранения всего этого... Все, что существует в мире, все
это собственность брахмана, вследствие превосходства
рождения именно брахман имеет право на все это" (I.93;
94;100).
Приведя гимн "Ригведы" и шлоки из "Законов Ману" в диалоге с
воображаемым собеседником, Дайянанда восклицает: "Вы
неправильно поняли то, что здесь написано! Во-первых, речь
идет о Боге. У него нет тела, а, значит, нет и частей тела,
нет ни рта, ни чего-либо другого. Иначе он не был бы
Пурушей, всепроникающим. Если он не всепроникающий, значит,
он не всемогущий, не творец, не охранитель, не разрушитель
мира, не тот, кто следит за судьбой человека и определяет ее
на основе должных и недолжных деяний, не всезнающий, не
нерожденный и не вечный. Тогда и смысл этих шлок - совсем
иной. Невозможно говорить о том, что брахманы происходят из
уст Бога, - это лишено смысла и противоречиво в принципе,
как рождение, скажем, сына от бесплодной женщины... Брахманы
рождены, подобно всем прочим людям, из лона женщин, почему
же они похваляются тем, что происходят якобы из уст Бога?
Никаких оснований для этого нет. Единственно, что следует
принять как правильное понимание "Законов Ману", это такое
толкование: если человек, рожденный в варне шудр, обладает
____________________
19 Дайянанда Сарасвати. Сатьяртха пракаш. Гл.VI.
132
качествами, поведением и природой брахмана, кшатрия или
вайшьи, он и будет считаться соответственно брахманом,
кшатрием или вайшьей. Точно так же человек, рожденный в
варне брахманов, кшатриев или вайшьев, будет считаться
шудрой в том случае, когда его качества, деяния или природа
таковы, что их можно считать шудрянскими. То есть любой
мужчина или любая женщина принадлежат той варне, которой они
соответствуют"20.
Оппонент, защищающий традиционное индуистское деление
общества на четыре варны по "праву рождения", задает вопрос:
"как же может быть, что человек, рожденный от родителей-
небрахманов, станет брахманом?" Дайянанда отвечает, что
брахманская "сущность" человека вовсе не в комбинации
генетических составляющих. Разве человек, родившийся в семье
злодеев, всегда становится злодеем? И разве сын слепого тоже
должен лишить себя зрения? И, может быть, тому, кто вышел из
бедной семьи, но разбогател, нужно отказаться от своего
богатства? Суть истинного брахманства не в одном факте
рождения в варне брахманов, главное в том, каков этот
человек по своим качествам и поведению. "Брахманами
называются те, кто рождены в варне брахманов и совершают
исключительно достойные деяния. Если те, кто по рождению
принадлежат к низшим кастам, обладают качествами и природой
брахмана и совершают должные деяния, их нужно считать
членами высших варн. Точно так же и тот, у кого высокое
происхождение, но он ведет себя недостойно, будет считаться
членом низшей варны"21.
Итак, реформатор убежден, что идеализированная варнашрама
должна быть сохранена, но ничего общего с ортодоксальным
индуизмом не имеет его понимание принадлежности индивида к
той или иной варне.
По мнению Дайянанды, глубоко ошибочно широко
распространенное мнение, что касты произошли в результате
смешения четырех варн, или утраты варн, как считают
ортодоксы, и не прав Ф.Макс Мюллер, когда говорит, что касты
появились после арийского вторжения. Вместо огромного числа
каст нужно возродить только четыре варны, а определять, к
какой из них относится человек, надлежит людям. В варновой
системе, писал реформатор, есть две стороны. Бог создал
людей, зверей, растения. Мы не можем здесь ничего изменить.
Но вовсе не Бог, а люди должны решать, кто есть брахман, а
кто - кшатрий: "В основу различения нужно положить качества
(гуна), деяния (карма) и психологические особенности
(свабхава)... Правительство и комиссия из пандитов после
соответствующего изучения установят, кто брахман, кто
кшатрий, кто шудра"22.
"Очищению", "возрождению" индуизма Дайянанда отдал всю
жизнь, это единственное, что занимало его всецело. Но,
возможно, в непрекращающейся борьбе за утверждение своего
понимания "истинного", он сам не заметил, что, критикуя
____________________
20 Дайянанда Сарасвати. Сатьяртха пракаш. С.180-181.
21 Там же. С.178-180.
22 Дайянанда Сарасвати. Сатьяртха пракаш. С.526.
133
современную ему религиозную практику, разрушил едва ли не
сердцевину индуистского учения - связь дхармы каждого
человека с его собственными деяниями в прошлых рождениях.
Коль скоро правительство и комиссия из пандитов могут
определить варновую принадлежность индивида, социальное
устройство общества лишается традиционного религиозного
обоснования. Это означает серьезное несогласие Дайянанды с
трактовкой всего потока жизнесуществования, "континуума
живого", представленного в индийской традиции.
Как известно, санкхья разработала учение о трехгунной
природе материального мира, воспринятого с известными
оговорками и другими даршанами. Пракрити состоит из трех гун
(своего рода "вервей", словно бы сплетающих ткань
миропроявления) с различными функциями; саттва "являет",
раджас "побуждает", тамас "подавляет". Они по-разному
сочетаются во всех материальных сущностях мира, из них
состоит естество человека. Поскольку каждая гуна стремится
"подавить", "победить" остальные две, та, что преобладает в
телесном естестве индивида, определяет его характер,
реакцию, нрав, темперамент и т.д. При приобретении "нового
тела" возможны варианты соответственно тем "кармическим
остаткам", что обусловлены деяниями человека. Соответственно
общая схема ценностей живого мира, например, в "Законах
Ману" выглядит так: одушевленные - разумные - люди -
брахманы (I.96). Последние "саттвичны" по природе, они ближе
всех стоят к познавшим первоосновы мира и выше царей; за
ними (по возрастающей) называются только боги, предки, ас-
кеты и подвижники (XII.42).
Согласно традиции, брахманы свободны (или почти свободны) от
влияния раджаса и тамаса, и все проявления жизненной
активности (в том числе и ментальные, ибо ум тоже понимается
материальным по своей природе) нацелены исключительно на
общее благо. Совсем по-иному реагируют на явления и сущности
материального мира те, в чьем естестве преобладает тамас:
они действуют почти как животные, автоматически отвечая на
внешние обстоятельства, полностью занятые собой, не могущие
осознать самих себя и людей, что вокруг, как потенциально
единых. Именно для носителей тамаса и раджаса, преобладающих
во всем живом мире, и предназначаются предписания: исполняя
их, человек постепенно преображает свою природу; не совершая
запрещенных действий, не "грязнит" свой ум, не мысля о
недолжном, уклоняется от опасности это недолжное совершить и
тем самым "запачкать" свой ум.
Гуна, карма и свабхава в традиционном индуизме жестко
увязываются с местом человека в обществе, определенным его
рождением, изменить свою природу ему под силу, но для этого
требуется долгий процесс перерождений, причем каждый обязан
в своей "нынешней" жизни непреложно исполнять обязанности,
указанные ему шастрами. Для ортодоксального индуиста
невозможен ответ, который якобы дал Дайянанда миссионеру
доктору Куперу, поинтересовавшемуся у него, способен ли он,
европеец и христианин, стать брахманом, если приобретет
нужные ему качества? Дайянанда не колебался: "Конечно же,
134
если ваши достоинства, деяния и привычки будут такими, вы
будете брахманом, в этом случае вы и впрямь - брахман"23.
Общеизвестно, что касты регулируют профессиональные
обязанности, большое значение придается в индуизме
допустимости или, напротив, запрету на браки, общение и
совместные трапезы представителей разных каст. Правила
общения между ними в XIX веке были очень жесткими: к
брахману самой высокой подкасты мог подойти брахман из
подкасты, что считалось немного ниже по статусу, но
прикоснуться к нему он уже не имел права; член подкасты,
считающейся еще ниже по статусу, мог подойти не ближе чем на
расстояние в 24 фута, третьей - в 36 футов, четвертой - в 64
и, наконец, последней - в 72 фута. Европейцы описывали, как
в судах на Юге Индии свидетель давал показания, стоя на
сотни ярдов от членов суда - брахманов, чтобы не
"осквернить" их своим присутствием. Между ними и
низкорожденным свидетелем двигались те, кому он давал свои
показания, а они, в свою очередь, передавали их дальше24.
Особенно строгими были правила, касающиеся принятия пищи. К
примеру, брахман должен есть еду, приготовленную только
брахманом; более того, брахману из самой высокой касты
надлежало употреблять в пищу только сырые продукты (масло,
молоко, фрукты и пр.) и самому готовить еду. Для членов
менее высоких каст правила были мягче. Традиция "чистоты
пищи" очень древняя: упанишады содержат тексты, посвященные
"мистике питания". В "Майтри-упанишаде" разрабатывается
мысль о пище как символе Брахмана (VI.9-17); известна фраза
из "Чхандогья-упанишады" - "ахара шуддхи саттва шуддхи"
(VII.26.2). Ее переводили по-разному. Рамануджа понимал
"ахару" как "пищу", тогда смысл всего речения вместе с
последующими строками становился таким: "Когда чиста пища,
чиста и саттва", т.е. "природа". Когда чиста "природа",
крепка память (о своем истинном "я"), а память обеспечивает
желанное "освобождение". Получается, что интерпретация
речения выстраивается в связи с этим пониманием "ахары". О
пище Рамануджа писал неоднократно, разделяя нечистую еду на
три группы: нечистую по природе (лук, чеснок и пр.);
полученную из рук недостойного человека, скажем, из рук
грабителя; еду, нечистую из-за ее испорченности, грязную,
прокисшую и пр.
Шанкара вкладывал в "ахару" другой смысл: переводил это
слово как "мысль" и толковал эти строки так: "Если чиста
мысль, чиста и саттва", т.е. человек приближается к
"освобождению" тогда, когда добивается "чистоты мыслей";
прямой связи с тем, что он употребляет в пищу, и его
продвижением к спасению у Шанкары нет. По-видимому, более
распространенным было понимание Рамануджи: с его толкованием
перекликаются "Законы Ману", запрещающие брахманам принимать
пищу, допустим, из рук мясников, маслобоев, трактирщиков,
музыкантов, плотников, ростовщиков, врачей, охотников,
____________________
23 Цит. по Parameshwaran G. Dayananda and Indian
Problem. Delhi, 1947. P.182.
24 Chirol V. The Indian Unrest. L., 1910. P.140, 178.
135
танцовщиков и других представителей "нечистых" профессий
(IV.84; 210; 212; 214 и др.).
Многие правила, касающиеся принятия пищи, вызывали
недоумение европейцев. Уже во времена Дайянанды требовалось,
чтобы в каждом доме существовало специальное место,
отгороженное стеной высотой в несколько дюймов, где можно
готовить еду (чаука). Принимать пищу за ее пределами не
дозволялось, но не все можно было готовить и съедать там.
Существовало множество предписаний, какие именно продукты
туда можно вносить, а какие нельзя, от соприкосновения каких
продуктов все они становятся "нечистыми", в какой одежде
можно войти в чауку, а в какой нет. Нарушение этих правил
грозило отлучением от касты.
Р.М.Рой неоднократно обращал внимание на бессмысленность
выполнения подобных предписаний: "Большая часть теории и
практики индуизма, я говорю об этом с сожалением, сводится к
выполнению определенных правил питания, и малейшее
отклонение от них грозит исключением из круга семьи и
друзей, в то время как общество снисходительно относится
даже к таким тяжким грехам, как убийство человека".
Те же мысли неизменно высказывал Дайянанда, только в более
резкой форме. Он не видел рационального обоснования кастовых
запретов и на вопрос, сколько существует каст, отвечал
однозначно: "три: люди, птицы и звери". Он считал вполне
допустимым совместные трапезы ариев при выполнении некоторых
условий; если соблюдены правила чистоты и гигиены, если еда
не получена "воровством, обманом, ценой отказа от веры отцов
(т.е. обращением в христианство) или любым другим
недостойным образом"25. Индийские авторы сообщают, что он
часто вызывал неудовольствие ортодоксов демонстративными
трапезами с неприкасаемыми. Если это действительно так, то
он, вероятно, был первым брахманом, решившимся на подобный
шаг. Дайянанду называли "наиболее индусским из индусов", но
его смелостью не обладал и Р.М.Рой, про которого говорили,
что во всей Индии, "нет, пожалуй, другого брахмана, который
был бы менее индусом"26. Р.М.Рой не принимал пищу вместе с
европейцами и в заграничную поездку взял с собой несколько
поваров-брахманов из боязни упреков в нарушении законов ка-
сты.
Чрезвычайно большое внимание к запретам и ограничениям
казалось Свами Дайянанде излишним в принципе: "Когда арии,
брахманы, и члены других варн (мужчины и женщины) начинают
ссориться друг с другом по поводу кухонного помещения, чашек
и кружек, они лишаются возможности распространять истинное
знание"27. Дайянанда, конечно, не смог добиться в борьбе с
этой практикой ничего существенного, да и не ставил перед
собой такой задачи. Махатма Ганди полвека спустя почти
повторил его слова: "Перед лицом Всевышнего нас будут судить
не за то, что мы ели и к кому мы прикасались, а за то, кому
____________________
25 Дайянанда Сарасвати. Сатьяртха пракаш. С.394.
26 Father of Modern India. Calcutta, 1933. Part 2.
P.162.
27 Дайянанда Сарасвати. Сатьяртха пракаш. С.396.
<< Пред. стр. 25 (из 31) След. >>
Список литературы по разделу