<< Пред.           стр. 11 (из 12)           След. >>

Список литературы по разделу

  Минухин: Так, не похож. А какой акцент у доктора Гоа?
  Билл: По-моему, испанский. Я не знаю, как вы его называете.
  Минухин: Испанский - абсолютно точно. У меня тоже испанский акцент.
  Билл: Значит, я ошибся.
  Минухин: Ты тоже прав. В филиппинском языке много от испанского. А я старый или молодой?
  Билл: Я не могу сказать, старый вы или молодой.
  Минухин: А как бы ты мог это узнать?
  Билл: По голосу? Если вы старый, у вас настоящий старый голос, а если вы молодой, у вас настоящий молодой голос.
  Минухин: А мой голос - на сколько он лет?
  Билл: Вроде как на сорок.
  Минухин: Очень хорошо. А голос твоего отца?
  Билл: Вроде как на тридцать три.
  Минухин: Сколько вам лет?
  Отец. Тридцать четыре.
  Минухин: Значит, у меня голос старше, чем у твоего отца. Видишь, ты многое знаешь.
  Билл: Я ничего не буду знать про голос малыша, пока он не подрастет.
  Отец. Это интересно - как он соображает.
  Минухин: Я думаю, Билл, что ты жадный. Я думаю, что ты понимаешь то, что слышишь, и то, что трогаешь, а твой отец этого не понимает, потому что он видит. Ты объяснил ему, как ты понимаешь меня; ты слышишь лучше, чем он.
 
  Консультант и терапевт решают, что Билл должен научить своего отца ходить по комнате с завязанными глазами, потому что у Билла есть чувство пространства, которого лишен отец.
 
  Гоа: Твой папа сейчас закроет глаза.
  Билл: Я и так слепой. Не завязывайте мне глаза.
  Гоа. Тебе незачем беспокоиться об этом. Твой папа сейчас закроет глаза, а ты будешь водить его по комнате и узнавать, что в комнате есть. Хорошо? Вот сейчас он закроет глаза. Он больше не будет ничего видеть. Хорошо? Помни, что твой отец ничего не видит. Ты должен оберегать его.
  Билл (берет отца за руку и ходит по комнате, ведя его за собой): Вот здесь стул.
  Гоа: Покажи ему. Не забывай про отца.
  Билл: Здесь дверь. Вот еще один стул. А вот дверь.
  Гоа: Не выходи из комнаты. Покажи ему только, что в ней есть.
  Билл: А тут несколько стульев. Спорю, что вот здесь чулан.
 
  Сеанс заканчивается тем, что отец и сын вместе воспринимают новую реальность, открывая для себя такие взаимоотношения, при которых признается компетентность сына и отец может учиться у своего сына-инвалида. Подобное изменение способно перестроить взаиморасположение всех членов семьи, расширив участие Билла в семейной жизни и потребовав от него более ответственного поведения.
  Аналогичную стратегию применял Сэм Скотт в своей работе с глухими детьми. Эти дети, которых учат языку жестов в школе для детей с нарушениями слуха, дома оказываются в среде, где остальные члены семьи говорят и слышат, но не знают языка жестов. Такая образовательная программа позволяет детям контактировать друг с другом и с учителями в школе, но ограничивает для них возможности общения дома. Поэтому Скотт назначает каждого ребенка учителем для своих братьев, сестер и родителей в "классах", где семья обучается языку знаков, чтобы общаться с ребенком. Этот полный переворот в положении ребенка-инвалида в семье имеет огромное значение для функционирования семьи. Ориентация на исследование положительных сторон членов семьи лежит в основе и всех других приемов.
  Альтернативные взаимодействия
  У семей, втянутых в неразрешенные конфликты, часто формируется стереотип многократного повторения неудачных межличностных взаимодействий. В результате представления членов семьи друг о друге сужаются, и они фокусируются на недостатках семьи. Обращаясь за терапевтической помощью, они предъявляют наиболее дисфункциональные аспекты самих себя - те области, которые считают имеющими отношение к терапии. Кроме того, более компетентные способы функционирования члены семьи часто приберегают для внесемейных холонов. Реализация ими собственного "я" в дисфункциональном семейном организме становится суженной и упрощенной. Семейный терапевт не должен принимать предъявляемые ему дисфункциональные стереотипы за исчерпывающую характеристику семьи. Дисфункциональные компоненты - это всего лишь те участки полного потенциала семьи, которые в данный момент наиболее доступны для семейного организма.
  Если семейный терапевт принадлежит к числу энтузиастов-психопатологов, он отреагирует на те обрывки патологии, которые предъявлены ему семьей, и пойдет по ложному пути наблюдения лишь за наименее компетентными частями семейного организма. Однако, стоит ему расширить область своих исследований, как он обнаружит, что в распоряжении семьи есть альтернативы, которые можно мобилизовать. Супруги Горовиц, например, предъявляют свое обоюдное соперничество и отсутствие взаимопонимания. Терапевт, следя за их дисфункциональными взаимодействиями, говорит: "Хорошо, я видел, что вы большие мастера отрицать наличие друг у друга каких бы то ни было достоинств. А не можете ли вы теперь выбраться из этого тупика?" В словах терапевта содержится признание существующих взаимодействий, но в то же время подразумевается и наличие неиспользованных возможностей, что подталкивает супругов к их исследованию. Высказывание терапевта основано на его убеждении в том, что семья как организм потенциально способна на более сложное функционирование, чем то, которое она демонстрирует в данный момент. Вместо исследования дисфункциональных компонентов ей предлагается исследовать альтернативы.
  Терапевт во время сеанса может заметить, что поведение членов семьи не выходит за пределы нормы, однако они описывают его как дисфункциональное. Тогда, основываясь на собственных наблюдениях, он может подвергнуть сомнению истолкование, которое дает семья. Например, миссис О'Райли обратилась за терапевтической помощью потому, что не может справиться с двумя своими детьми - трех и пяти лет. Наблюдая в течение получаса за взаимодействиями детей, терапевт не может обнаружить признаков некомпетентности, которую мать приписывает себе в обращении с детьми, и ставит под сомнение данную ею характеристику семьи. Он предлагает матери разнообразные задания, которые должны проверить ее способность управляться с детьми, и в то же время обращает внимание на компетентность детей и поддерживает их компетентные маневры. Все новые и новые задания рассматриваются как примеры гармонических взаимоотношений между матерью и детьми.
  Оказавшись не в состоянии убедить терапевта в дисфункциональных аспектах семейных взаимодействий, миссиc О'Райли все больше приходит в замешательство. Вызов со стороны терапевта приводит к тому, что она начинает исследовать свои взаимоотношения со сверхкритичным бывшим мужем и с чрезмерно сосредоточенной на ней критичной матерью. Эти взаимоотношения подкрепляют и оформляют лишь дисфункциональные ее аспекты; подход терапевта, наоборот, выделяет наиболее компетентные ее аспекты. Такое вмешательство выводит дисфункциональность отношений между матерью и детьми из фокуса семьи. Оно позволяет признать более компетентные аспекты этих взаимоотношений и направляет терапевтический процесс к исследованию холонов бывший муж-мать и мать-бабушка.
  Ничто так не раздражает и не озадачивает членов семьи, как терапевт, который ставит под сомнение их определение патологии. Они принимаются разъяснять свое поведение и пытаются убедить терапевта в узости своих взаимодействий, однако в ходе терапии обнаруживают, что на самом деле их деятельность гораздо сложнее и что картина, предъявляемая семьей, нуждается в дополнении с учетом различных аспектов ее компетентного и гармоничного поведения.
  Терапевт может подчеркнуть свое недоверие к картине, которую предъявляет семья, с помощью высказываний, выражающих недоумение и озадаченность. Например: "Не правда ли, удивительно, что вы, по-видимому, способны видеть только одну сторону своего супруга?" или "Не правда ли, странно, что вы можете вызвать у своего ребенка проявления только негативных качеств, которые превращают его в чудовище, в то время как мне он, по-моему, демонстрирует лишь свой ум и способность относиться к жизни с юмором?"
  Примером может служить работа с семьей Бойлей. Она состоит из родителей, Мэрион и Уильяма, которым около тридцати пяти лет, и двух их детей - восьмилетней Джоуни и пятилетнего Дика. Мэрион -домохозяйка, Уильям - владелец небольшой плотницкой мастерской. Они обратились за терапевтической помощью, потому что Джоуни, которая учится во втором классе, отстает и ведет себя так, словно это ее не волнует. С ними было проведено четыре сеанса, во время которых они выглядели как хорошо функционирующая семья из американского среднего класса. Уильям активно участвует в местной общественной жизни, а Мэрион - в жизни церкви. Их считают идеальной парой.
  Это традиционная семья с отчетливо дифференцированным по половому признаку распределением ролей и функций. Мэрион, получившая хорошее воспитание, излучает сдержанную энергию в сочетании с кокетством, выступая в образе женщины-куколки. Она хорошая мать, и ответственность за обоих детей лежит на ней; любой их успех или неудача приписываются ей, а не мужу. Дети одеты как маленькие взрослые, отправляющиеся в воскресную школу. Джоуни, блондинка, как и ее мать, уже получила ярлык пустоголовой, а Дик -компетентного. Уильям легко вступает в общение при контакте, но большей частью молчит, предоставляя свой жене действовать в этой ситуации, сосредоточенной на детях.
  Во время сеансов семейный танец становится очевидным: супружеский холон построен на взаимных обвинениях, приводящих к самоотстранению мужа и заискиванию со стороны жены. В ходе этих взаимодействий Мэрион считает себя беспомощной неудачницей, однако ее критические замечания энергичны и настойчивы, что вынуждает Уильяма, самоотстраняясь, просить прощения, а это служит для нее сигналом перейти к заискиванию. Дети дружелюбны, веселы и ведут себя хорошо. Уильям обычно предоставляет их воспитание жене, однако, когда он высказывает свое мнение, дети относятся к нему с уважением.
  На предшествующих сеансах терапевт подверг сомнению негативное представление Мэрион о ее взаимоотношениях с мужем и дочерью. Ему импонирует энергия Мэрион, однако он поддерживает Уильяма в его желании принимать большее участие в жизни семьи.
  Для третьего сеанса терапевт сформулировал две задачи. Он подвергнет сомнению представление о Джоуни как о "глупой блондинке" и дисфункциональную симметрию супругов. Сеанс начинается с того, что дети показывают подарки, приготовленные ими для терапевта. Дик, пользуясь только что купленными инструментами, вырезал на куске дерева имена "Сэл" и "Дик"; для пятилетнего мальчика получилось просто замечательно. А Джоуни принесла стереотипный рисунок женщины, лицо у которой, если смотреть с одной стороны, грустное, а с другой - веселое. Вверху листа она нарисовала несколько монет. С самого начала Минухин оказывается в трудном положении. Он хочет уравновесить свое восхищение работой Дика и поддержку работы Джоуни, хотя они совсем разного качества.
 
  Минухин (Дику, который показывает свой подарок): Это мне? Я могу взять это домой? А что тут написано?
  Дик: Сэл.
  Минухин: Это просто замечательно. Мне очень нравится. Это ты вырезал? У тебя золотые руки. Это прекрасно. А твой рисунок (обращается к Джоуни), по-моему, очень хитроумен. (Обращается к родителям.) Дело не только в красоте: Джоуни оперирует символами. Джоуни, ты можешь мне сказать, что ты здесь изобразила? Мне это очень интересно. Что изображает это лицо?
  Джоуни: Это кто-то сердитый или грустный.
  Минухин: А ты можешь сочинить про это историю? Когда я был маленький, я любил сочинять истории. Сочини историю и расскажи ее папе - о человеке, который был сердитый и грустный. (После долгой паузы обращается к отцу.) Может быть, вы ей поможете?
  Джоуни: Кто-то украл у мамы деньги, и она пошла и сказала полиции, и мама получила свои деньги обратно, и теперь она рада.
 
  История Джоуни коротка, недифференцирована и мало удовлетворительна - она из тех историй, которые дети рассказывают, чтобы отделаться. Однако она соответствует мнению семьи о способностях Джоуни. Теперь перед терапевтом стоит проблема - как поставить под сомнение ту ограниченность возможностей, которую демонстрирует Джоуни.
 
  Минухин: Это конец истории? А теперь сочини еще одну историю про маленького ребенка. Пусть она будет подлиннее.
  Джоуни (после долгой паузы): Я потеряла щеночка, и пошла в одно место, и плакала, и сказала одному человеку, чтобы он написал на бумаге, что я потеряла щеночка, и он написал и отдал бумагу мне. И я пошла в городскую полицию, и они помогли мне развесить эту бумагу в витринах и на столбах, и у кого-то был мой щеночек, и они увидели объявление, что потерялся щеночек, и прочитали там мой адрес и телефон, и приехали к нам в дом, и отдали мне щеночка.
  Минухин: Прекрасная история. У тебя богатое воображение, и ты придумала много подробностей. Я не знал, что ты умеешь сочинять такие длинные хорошие истории. Прекрасно!
  Мать: Я не хотела бы вмешиваться, но это из книги, которую она как-то читала. Она пересказала вам книгу, которую прочитала в этом году в школе.
 
  Терапевт доволен тем, что Джоуни рассказала более подробную историю, и использует это, чтобы поставить под сомнение невысокое мнение о ней, которого придерживаются родители. Поэтому его несколько сбивает с толку информация, сообщенная матерью, однако он решает продолжать свою линию. Общаясь с Джоуни на предыдущем сеансе, он испытал к ней жалость. Ее искусственно сконструированный ограниченный "удел" не учитывает тех элементов компетентности, которые показались ему очевидными при контакте с ней.
 
  Минухин (матери): Я думаю, дело в том, что вы опять ищете в яблоке червоточину. Этот рисунок, который она нарисовала, - неплохой рисунок для восьмилетней девочки. (Обращается к Джоуни.) А ты не расскажешь нам еще какую-нибудь историю? (После паузы дает Джоуни рисунок, который та нарисовала на предыдущем сеансе.) Сочини историю про эту семью, такую историю, какую еще никто не рассказывал. (Пауза.) Вы не поможете ей, Мэрион?
  Мать: Ну, я не знаю, что делать, потому что вы напустились на меня за то, что я ей помогаю.
  Минухин: Помогайте ей так, чтобы она делала почти всю работу сама. Вот как нужно ей помогать.
  Мать: А что если нам с тобой сочинить историю о нашем семейном путешествии? Расскажи нам что-нибудь интересное про это путешествие и про папу. Что сделал папа?
  Джоуни: Я знаю! Мы приехали в Денвер, и папа пошел посмотреть, не будет ли для него работы, и зашел куда-то. А этот человек поговорил с ним и дал ему работу, и когда он вышел, мы пошли обедать и устроили праздник.
  Минухин: Это очень мило. Но расскажи немного дальше.
  Джоуни: А потом мы поехали домой и подарили ему подарки, и развернули их, и он получил то, что всегда хотел, и это были часы, и он носил их, пока они не заржавели, а он начистил их, а когда Дик вырос, он подарил их Дику. На следующий день после того, как Дик получил часы, мы пошли гулять и пришли на поляну, где было много цветов, и Дик нарвал мне целый букет.
  Минухин: Это прекрасная история, она мне очень понравилась. Мэрион, она ее нигде не вычитала?
  Мать: Нет, это она не вычитала.
  Минухин: Теперь вы видите яблоко?
  Мать: Да, вижу замечательное яблоко. И никакой червоточины.
 
  Более высокое мнение терапевта о способностях Джоуни создает резонансное поле, в котором Джоуни ведет себя иначе. В холоне терапевт-ребенок Джоуни подчиняется другим правилам и расширяет свой репертуар. Теперь терапевтическая проблема заключается в том, чтобы поддержать альтернативные взаимодействия в более широком семейном холоне. Далее в ходе сеанса Дик рассказывает свою историю, а потом дети показывают кукольное представление, которое приготовили дома, а родители и терапевт смотрят и хвалят их. В этой части сеанса терапевт поздравляет родителей с успехами, которых они добились в воспитании таких предприимчивых и одаренных детей. Затем детей просят выйти, и сеанс фокусируется на родителях.
 
  Минухин (жене): Почему вы думаете, что он всегда как будто отсутствует?
  Жена: Ну, я думаю, Уилл - трудоголик. Он весь поглощен работой. Он постоянно о ней думает. Когда мы вечером ложимся спать, он лежит с блокнотом и рисует эскизы того, что будет делать завтра.
  Минухин: Мэрион, что должна делать жена трудоголика, чтобы он переменился?
  Жена: Я думаю, мне нужно вести себя агрессивно. Я не агрессивный человек, но мне, наверное, надо стать искусительницей и вешаться ему на шею всякий раз, когда представится возможность, чтобы отвлечь его от работы.
  Минухин: Спросите его, поможет ли это.
  Жена: Это поможет, Уилл?
  Муж: Наверняка поможет, потому что в каком-то смысле и работа вешается мне на шею в виде телефонных звонков и всяких обязанностей. Это то же самое.
  Минухин: Я думаю, есть кое-что, чего Уилл вам не говорит, потому что сам этого не знает. Когда он приходит домой, он почему-то чувствует себя младше, чем когда он на работе. Когда он работает, он в большей степени чувствует себя компетентным взрослым. Не можете ли вы проверить, правда ли это?
  Жена: Это правда? У тебя бывает такое ощущение?
  Муж: Я знаю, что с ребятами на работе и с клиентами я общаюсь совсем не так, как дома. Они ждут от меня совсем не такого поведения, чем то, какого ждешь ты дома.
  Минухин: Он сказал, что, когда он не дома, он чувствует себя компетентным, ответственным и заинтересованным. Я слышал, вы на прошлом сеансе сказали, что хотели бы, чтобы он проявлял интерес и чувствовал свою ответственность дома. Как же получается, что вне дома это у него есть, а когда он приходит домой, то начинает держаться настороже, все время извиняется, как будто в чем-то виноват, становится несамостоятельным и не очень выкладывается?
  Жена: Хотела бы я знать, почему. Что вызывает такую перемену?
  Минухин: Там, вне дома, он становится таким...
  Жена: Каким я хотела бы видеть его дома.
 
  Терапевт исходит из теоретической схемы, согласно которой правила супружеского холона определяют поведение его членов, делая их менее компетентными, чем при функционировании вне семьи. Он вводит эту конструкцию, сфокусированную на ограниченности функционирования отца, когда он дома, чтобы использовать ее как рычаг для изменения способа легитимизации своего поведения, используемого супругами.
 
  Жена: Мне трудно верить, когда он говорит, что собирается сделать что-нибудь по дому. Он собирается построить новые шкафы на кухне, но я живу с ним уже семь лет и видела, как он затевает дома сотни дел, но не помню, чтобы он что-нибудь закончил.
  Минухин: Если он такой компетентный человек, а вы хотите иметь новые кухонные шкафы, а он это делает очень хорошо, но за семь лет не удосужился сделать, то именно вы ни на что не годитесь.
 
  Высказывая предположение, что работа мужа по дому - это мера его отношения к жене, терапевт, основываясь на взаимодополнительности супругов, открывает перед женой возможность изменить поведение мужа. Выбрав кухонный шкаф как конкретную метафору, отражающую взаимоотношения этой супружеской пары, терапевт прибегает к терапии действия, что облегчает быстрый переход к экспериментированию с альтернативами.
  Минухин: Вы должны изменить его, Мэрион. Этот человек, прекрасно умеющий делать вещи, имеет дом, где он за семь лет не устроил кухню, о которой мог бы сказать: "Я очень доволен тем, что сделал". И он не сделал этого именно потому, что не хочет чего-то вам дать. Почему он не хочет чего-то вам дать?
  Жена (мужу): Ты думаешь, что я эгоистка? Ты думаешь, что я больше забочусь о себе, чем о других?
  Муж: По первому побуждению могу ответить - да.
  Жена: Наверное, ты прав. Я просто превращаюсь в эгоистку.
  Минухин: Мэрион, это очень интересный факт - то, что он не хочет дать вам кухню. Вы этого до сих пор не понимали?
  Жена: Нет, потому что он всегда умудряется изобразить это так, будто у него нет времени.
  Минухин: Он отдает это время кому-то еще. Он просто устраивает все так, чтобы не отдавать его вам.
 
  Предложенное женой объяснение их взаимодействий ее "эгоизмом" - всего лишь маневр, имеющий целью сохранение гомеостаза. Терапевт игнорирует это "откровенное признание" и продолжает оказывать давление на жену, чтобы заставить ее потребовать от мужа конкретных изменений в его функционировании дома.
 
  Муж: Может быть, ключ здесь вот в чем: в тот день, когда я устроил в гостиной застекленные двери, один из моих главных плотников сказал мне, что больше не хочет приходить сюда и работать в нашем доме. Он просто не мог работать при тебе. И я подумал, что дело неладно; когда бы я ни работал, я не могу работать в одной комнате с тобой. Только я не могу сказать тебе, почему, - это какая-то динамика наших взаимодействий, из-за которой у меня все из рук валится и не хочется ничего доводить до конца. И мне приходит в голову, что это из-за того, что ты меня не поддерживаешь и не согласна с тем, что я делаю. Ты этого не одобряешь.
  Минухин: Могли бы вы изменить свою жену так, чтобы создавать вещи для вас обоих? Этот кухонный шкаф - символ вашего брака; вы просто еще не поженились. Вы хотите стать мужем вашей жены?
 
  Уилл предлагает свою "динамику" как объяснение гомеостатической накатанной колеи, определяющей жизнь супружеского холона. Терапевт не идет по линии понимания недостатков и продолжает держать в фокусе сооружение кухонного шкафа как метафору изменений в их супружеской жизни.
 
  Минухин: Вам нужно будет изменить ее, чтобы вы могли стать ее мужем. Потому что ваше отношение к ней сейчас состоит в том, чтобы обращаться в бегство всякий раз, когда вы ей нужны. Мэрион, вы хотите стать его женой? Вы действительно хотите стать его женой?
  Жена: Да, хочу.
  Минухин: Тогда вам понадобится изменить его, чтобы он жил в доме, нес ответственность и принимал во всем участие, как он делает в других ситуациях. Вам понадобится изменить этого человека, если вы хотите остаться его женой.
  Жена: Это будет нелегко.
  Минухин: Сделайте так, чтобы это было не тяжело. Я совершаю над вами обряд бракосочетания. Я говорю вам: "Измените друг друга, чтобы стать супружеской парой". И тогда, Уилл, вы построите этот кухонный шкаф, но не для нее. Для вас обоих. Как же вы не чувствуете, что это и ваша кухня тоже?
  Муж: Она сказала мне, что это не моя кухня.
  Жена: По-моему, я сказала тебе, что это не твоя кухня, по той же причине, по какой ты говорил мне, что твоя мастерская - это только твоя мастерская.
  Минухин (обоим): Вы муж и жена?
  Муж: Думаю, что да.
  Жена: Что ты чувствуешь, когда приходишь ко мне на кухню каждое утро и садишься завтракать?
  Муж: Не стану утверждать, что каждое утро, но, как правило, я чувствую себя не очень уютно.
  Минухин (обоим): Вы получили задание - устроить кухню, которая будет служить вам обоим. Это место, которое вы будете обустраивать вдвоем. И это не только ваше дело, Уилл, это дело для вас обоих.
  Жена (мужу): Но ведь ты много раз ясно давал мне понять, что это твое дело.
  Минухин: Конечно, потому что вы еще не муж и жена. Но когда вы станете мужем и женой, это станет и вашим делом. Уилл, вы хотите, чтобы эта женщина стала вашей женой?
  Муж: Хочу.
  Минухин: Вы хотите устроить кухню для вас обоих?
  Муж: Конечно, хочу.
  Минухин: Мэрион, вы хотите, чтобы этот мужчина стал вашим мужем?
  Жена: Да, хочу.
  Минухин: Вы хотите помогать ему в его делах?
  Жена: Да.
  Муж: Мне пришло в голову, пока мы тут говорили, что нам надо переделать все планы, составить график и просто перестроить всю кухню от начала до конца. (Жене.) Ты бы этого хотела?
  Жена: Да, когда мы это сделаем?
  Муж: Начнем сегодня. Я думаю, нам надо устроить эту кухню и попытаться выработать такой способ взаимодействия, чтобы мы могли работать вместе, и у нас должна быть еще одна символическая церемония бракосочетания, и нам надо начать все сначала.
 
  Заключительная часть сеанса проводится в виде церемонии бракосочетания, во время которой терапевт, он же целитель, исполняет ритуал посвящения в измененный супружеский холон.
 
  Вот и пришел конец нашему путешествию, в ходе которого мы демонстрировали различные терапевтические приемы. Существует, конечно, множество других приемов, которыми мы не пользуемся, но которые в руках опытных терапевтов могут сослужить хорошую службу. Однако прием - не самоцель. Цели можно достичь только в том случае, если отложить в сторону прием.
  18. ЗА ПРЕДЕЛАМИ МЕТОДА
  После многих лет усердного изучения тончайших деталей техники боевого искусства самурай стал мастером. Он научился должным образом издавать вопли, выполнять отвлекающие маневры и парировать удары. Он знает, в каких случаях пользоваться тяжелым двуручным мечом и какой момент избрать для решающего выпада. Но он все же еще не удовлетворен. Что если правильные приемы он применял в неподходящих ситуациях? Что если он использовал меч для собственного возвеличивания?
  Традиция подсказывает ему, что он слишком углубился в свое ремесло. Его меч - все еще только меч, а не продолжение его руки. Поэтому самурай, проделав нужные церемонии, откладывает в сторону ремесло и отправляется на поиски эстетичности, гармоничности и верной дистанции, чтобы в конце концов слиться со своим мечом в единое целое.
  Настоящая глава и представляет собой такую церемонию. Это прощальное слово о методах семейной терапии, чтобы читатель мог отложить их в сторону и отправиться на поиски мудрости.
  На протяжении многих лет Минухин собирал истории, мысли и притчи о методах семейной терапии - свидетельствующие как в пользу их, так и против. Карл Витакер когда-то рассказывал историю о кормлении пациентов из бутылочки. Однажды какая-то мамаша забыла у него в кабинете бутылочку с соской, из которой кормила своего младенца. Когда на это обратил внимание следующий пациент, Витакер тут же предложил ему бутылочку. С тех пор кормление из бутылочки сделалось важным приемом в арсенале его команды терапевтов, добивавшихся от своих пациентов регрессии, используя бутылочку в качестве реквизита. Терапевты были в восторге, и сеансы стали очень увлекательными. У пациентов появлялись значимые ассоциации, и терапия приобрела новое измерение. Некоторое время казалось, что найден Метод с большой буквы. Однако вскоре восторги поблекли. Пациенты и терапевты уже не проявляли такого энтузиазма, и в конце концов им это надоело. Молоко из бутылочки оказалось не единственно верным путем вперед, а просто молоком.
  После этого та же команда начала применять армреслинг, и некоторое время казалось, что снова найден Метод с большой буквы. Однако со временем и армреслинг оказался не верным путем вперед, а всего лишь способом выяснить, у кого сильнее рука. По словам Витакера, дело в том, что любой метод полезен лишь до тех пор, пока он не перестанет вызывать у терапевта восторг и любопытство. Подобно медали Волшебника из Страны Оз, которая придавала храбрости только храбрым, любой метод - всего лишь средство для исследовательского творчества терапевта1.
  Фрэнк Питман, казалось, тоже обнаружил Метод с большой буквы, когда изобрел прием с маленькой мокрой собачкой. Однажды в дождливый день он посетил на дому свою пациентку, страдавшую психозом. В середине сеанса ее муж вышел из комнаты. Внезапно женщина вся напряглась, выражение ее лица стало бессмысленным, глаза остекленели, и она свалилась на пол. Наспех осмотрев ее, чтобы убедиться, что физических травм у нее нет, Питман испробовал несколько остроумных, но безуспешных маневров, чтобы вывести пациентку из кататонии и вернуть ее в прежнее, более управляемое психотическое состояние. Вдруг он услышал, как кто-то изо всех сил царапается в кухонную дверь. Он открыл дверь, и в комнату вбежал маленький мокрый спаниэль. Собака отряхнулась, забрызгав и хозяйку, и весь пол, бросилась к ней и принялась лизать ей лицо. Женщина села и разразилась длинной тирадой, ругая спаниэля за то, что он замочил ее любимый ковер. Единственный недостаток этого замечательного приема, по словам Питмана, состоит в том, что не так уж часто подворачивается случай, когда налицо все элементы, необходимые для его применения. Вот если бы у каждой женщины-кататоника был любимый ковер и маленький мокрый спаниэль...2
  Неистощимой изобретательностью в приспособлении разных приемов к конкретным семейным ситуациям обладала Клу Маданес. Она рассказывает об одном случае, когда педиатр направил к ней одиннадцатилетнюю девочку с диабетом, не поддававшимся педиатрическому лечению. Ее мать, женщина под сорок, также была диабетиком и, по-видимому, нуждалась в лечении еще больше, чем дочь. Семья жила на пособие, и мать не уделяла болезни дочери должного внимания. Маданес, импровизируя на ходу, попросила медсестру, присутствовавшую на сеансе, отдать матери на время свой белый халат. Матери было предложено делать вид, что она - медсестра, выполняющая указания терапевта по уходу за дочерью. На следующий сеанс Маданес пришла с маленьким белым халатом для дочери и затеяла ролевую игру, в ходе которой дочь ухаживала за матерью. Вызвав таким способом ряд изменений в холоне мать-дочь, Маданес вскоре сумела изменить стереотип лечения диабета у обеих пациенток. К сожалению, и этот прием годится лишь для немногих семей. Сейчас это стратегия без пациента3.
  Своими остроумными методами прославился Милтон Эриксон. Одним из его пациентов был психотик, считавший себя Иисусом Христом. "Я слышал, что вы плотник, - сказал ему Эриксон. - Не могли бы вы помочь мне соорудить книжные полки?" В другом случае он велел матери сесть на своего непослушного ребенка и сидеть на нем, пока не установится должная иерархия. Он предупредил мать, чтобы та приготовилась к долгой осаде, и велел ей запастись книгами, пищей и вязаньем4.
  Хотя методы Эриксона занятны, необычны и похожи на магические процедуры, при просмотре видеозаписей его сеансов поражает теплота его голоса и поэтичность его описаний; он больше напоминал мудрого и любящего дядю, чем волшебника. За неделю до его смерти я познакомился с ним и был вознагражден: это была встреча с поистине замечательным человеком. Он рассказал мне, что в юношеском возрасте перенес полиомиелит. Почти парализованный, он попросил мать повесить высоко на стене зеркало, чтобы он мог видеть, что происходит в доме. Он проводил много времени, наблюдая за тем, как его маленькая сестра учится ходить, и в мельчайших подробностях копировал все движения, которые проделывает младенец, вставая в своей кроватке: протягивал руки, напрягал пальцы, чтобы схватиться за решетку, тянулся всем телом, выпрямлял ноги -делал все то, что взрослый делает автоматически. Он тогда считал, что, поскольку он, надо думать, еще в детстве научился всем этим сложным действиям, теперь заново учиться вставать ему не придется: надо только все припомнить.
  Основываясь на этом, Эриксон разработал обнадеживающую концепцию возможностей, заложенных в человеке. Он был убежден, что в нужном контексте человек способен обогащать, расширять и восстанавливать утраченные навыки. Это стало фундаментом его методик - разнообразных приемов, сцементированных оптимизмом.
  Когда Эдгар Ауэрсуолд, Чарльз Х.Кинг, Браулио Монтальво, Клара Рабинович и я начали работать в Уилтвикской школе для мальчиков с семьями малолетних преступников из городских трущоб, единственным источником по методам семейной терапии была одна статья Дона Джексона. С помощью одностороннего зеркала мы наблюдали друг за другом и учились на собственных ошибках. В то время наш способ лечения был конфронтационным: мы намеревались спасти семью от внешнего мира и от себя самой. В результате такого противостояния решимости и оптимизма терапевта, с одной стороны, и сознания безнадежности у семьи, основанного на более обширной информации, - с другой, часто происходили изменения: семья поддавалась настойчивым убеждениям терапевта в том, что существуют доступные ей альтернативы. Теперь я сомневаюсь в разумности приемов, которые мы применяли, однако уверен, что рвение и увлеченность терапевтов играли полезную роль. Не знаю, насколько длительными оказывались такие трансформации в реальных условиях расового и экономического угнетения. Мне известно, что в некоторых случаях это помогало надолго; в других - реальности трущоб оказывались намного сильнее терапевтических конструкций5.
  Со временем наши подходы претерпели значительные изменения - как теоретические, так и методологические; изменились и наши способы описывать свою работу. На первых этапах семейной терапии эффективность этого радикально нового подхода к концептуализации и лечению приходилось доказывать и психоаналитической общественности, и себе самим. В наших описаниях лечения присутствовало некоторое хвастовство, которое теперь кажется излишним. Поскольку мы противопоставляли себя всем работающим в этой области, те наши действия, которые казались чересчур поддерживающими, интерпретирующими и даже гуманными, затушевывались, а наши разногласия с традиционной психодинамической теорией подчеркивались. Сегодня, когда исследования сходств уже не находятся под запретом, наши описания стали полнее. Были разработаны и другие приемы, нередко с использованием рациональных элементов тех методов, против которых мы когда-то выступали. Время, опыт и признание сделали наши описания терапии не столь вызывающими. Наши методы сделались шире и становятся все разнообразнее.
  Если говорить обо мне, то мой стиль стал мягче и эффективнее. Для присоединения к семье я свободно прибегаю к сочувствию и юмору. Я научился использовать свой жизненный опыт и симпатию к семье как часть терапевтического процесса. Наделав в своей жизни достаточно ошибок, я не рассчитываю на то, что мои пациенты окажутся совершенством. Я знаю, что члены семьи делают все, что могут, и что иногда результаты их действий крайне разрушительны. Я оказываю им поддержку, так как знаю, что не смогу отыскать в душе любого пациента ни одной морщинки, которая не была бы уже обнаружена, изучена и преувеличена и самим человеком, и всеми членами его семьи. Я научился резче и отчетливее бросать вызов и в то же время поощрять исследование альтернатив.
  В общем, я теперь делаю все то же самое с меньшими усилиями и получаю от этого больше удовольствия - подобно Морису Шевалье, который в свою игру с соломенной шляпой умел вложить все очарование и мастерство своей молодости. Я не так склонен выносить строгие суждения, но более требователен. Я могу позволить себе наслаждаться творчеством и предаваться тщеславию. Признание как моего мастерства, так и моих ограничений расширило диапазон моей эффективности. "Путь - это то, как ты по нему идешь", и теперь путешествие и путник слились в единое целое6.
  А сейчас закройте эту книгу. Это книга о методах. Но превыше метода - мудрость, а мудрость - это понимание взаимосвязи вещей. "Мудрость, - говорит Грегори Бейтсон, - требует не просто признания совокупности фактов, но их осознанного признания, которое коренится как в интеллектуальном, так и в эмоциональном опыте и становится их синтезом"7. Когда, применяя методы, руководствуешься такой мудростью, терапия приносит исцеление.
  ЛИТЕРАТУРА
  СПОНТАННОCТЬ
  1. Miyamoto Musashi, A Book of Five Rings: A guide to Strategy, trans. Victor Harris (Woodstock, N.Y.: The Overlook Press, 1974), pp. 78-79.
  2. Jay Haley, Problem Solving Therapy (San Francisco: Jossey-Bass, 1976), p. 172.
 
  СЕМЬИ
  Epigraph: Lewis Thomas, The Lives of a Cell: Notes of a Biology Watcher (New York: Bantam Books, 1974), p. 147.
  1. Salvador Minuchin, Bernise L.Rosman, and Lester Baker, Psychosomatic Families: Anorexia Nevrosa in Context (Cambridge: Harvard University Press, 1978), p.45.
  2. Albert Scheflen, "Family Cjmmunication and Social Connectedness in the Development of Schizophrenia", in Maurizio Andofi and Israel Zwerling, Dimensions in Family Therapy (New York: Guilford Press, 1980), chap.9.
  3. Arthur Koestler, Janus: A Summing Up (New York: Vintage Books, 1979), p.33.
  4. Murray Bowen, Family Therapy in Clinical Practice (New York: Jason Aronson, 1978), 306-307.
  5. P.Glansdorff and Ilya Prigorine, Thermodynamic Theory of Structure, Stability and Fluctuations (New York: Wiley, 1971), pp. xiv-xxi.
  6. Erich Jantsch, Design for Evolution: Self Organization and Plannind in the Life of Human Systems (New York: George Braziller, 1975), p. 37. The authors are indebted to Paul F. Dell and Harold a. Goolishian, whose paper "Order Through Fluctuation: An Evolutionary Epistemology for Human Systems" (presented at the Annual Scientific Meeting of the A.K. Rise Institute Houston, Texas, 1979) enhanced our interpretation of Prigogine and Jantsch.
 
  ПРИСОЕДИНЕНИЕ
  1. Donald Meltzer, "Routine and Inspired Interpretations", Contemporary Psychoanalysis 14, № 2 (April 1978): 211-225.
  2. Lyman Wynne, I Ryckoff, J. Day, and S. Hersch, "Pseudo-Mutuality in the Family Relationships of Schizophrenics", Psychiatry 21 (1958): 205-220.
  3. Jay Haley and Linn Hoffman, Techniques of Family Therapy (New York: Basic Books, 1967), pp. 307-308; Augustus Y. Napier with Carl Whitaker, The Family Crucible (New York: Harper & Row, 1978), p. 9.
  4. Mara Selvini-Palazzoli, L. Boscolo, G. Ceccin, and G. Prata, Paradox and Counter Paradox (New York: Jason Aronson, 1978).
  5. Murray Bowen, Family Therapy in Clinical Practice (New York: Jason Aronson, 1978), 310.
  6. Dorothy R. Blitsten, The Social Theories of Harry Stack Sallivan (New York: William-Frederick Press, 1953).
 
  ПЛАНИРОВАНИЕ
  1. Hope J. Leichter and William E. Mitchell, Kinship and Casework (New York: Russel Sage Foundation, 1967).
  2. Salvador Minuchin, Braulio Montalvo, B.G. Guerney, Jr., B.L. Rosman, and Florence Schumer, Families of the Slums (New York: Basic Books, 1967).
  3. Minuchin et al., Families of the Slums.
 
  ИЗМЕНЕНИЯ
  1. Augustus Y. Napier with Carl Whitaker, The Family Crucible (New York: Harper & Row, 1978), Cloe Madanes and Jay Haley, "Dimensions of Family Therapy", Jornal of Mental and Nevrous Diseases 165, № 2 (1977): 88-98.
  2. Salvador Minuchin, Bernise L. Rosman, and Lester Baker, Psychosomatic Families: Anorexia Nevrosa in Context (Cambridge: Harvard University Press, 1978), chap. 9.
 
  ИНСЦЕНИРОВКА
  Epigraph: Willian B. Yeats, "Among School Children", in The New Oxford Book of English Verse, 1250-1950, ed. Helen Gardner (New York: Oxford University Press,1972), pp. 824-826.
  1. Henry Bergson, An Introduction to Metaphysics, trans. T.E. Hulme (New York: Liberal Arts Press, 1955).
 
  ФОКУСИРОВАНИЕ
  1. Videotape, "Heroin My Baby", ed. Jay Haley.
 
  ПЕРЕСТРУКТУРИРОВАНИЕ
  1. Herbert A. Simon, "The Architecture of Complexsity", Proceeding of the American Philosophical Society 106, № 3 (December 1962).
  2. Peter L. Berger and Thomas Luckmann, The Social Construction of Reality (New York: Doubleday, 1967) pp. 53-59, 118.
  3. Murray Bowen, Family Therapy in Clinical Practice (New York: Jason Aronson, 1978), 530.
 
  ВЗАИМОДОПОЛНИТЕЛЬНОСТЬ
  1. The I Ching or Book of Changes, trans. Cary F. Baynes and Richard Wilhelm (Princeton, N.J.: Princeton University Press, 1967), p. 570.
  2. Lewis Thomas, The Lives of a Cell: Notes of a Biology Watcher (New York: Bantam Books, 1974), p. 167.
  3. Fritjoif Capra, The Tao of Physics (Boulder: Shambhala, 1975), pp. 151-160.
  4. Thomas, Lives of the Cell p.12.
  5. Lama Angarika Govinda, "Logic and Symbol in the Multi-Demensional Conceptions in the Universe", in Main Currents, vol. 25, p. 60.
  6. Salvador Minuchin, Families and Family Therapy (Cambridge: Harvard University Press, 1974), p. 159.
  7. Ernst F. Schumacher, Small Is Beautiful (New York: Harper & Row, 1973), p. 14.
 
  РЕАЛЬНОСТИ
  1. Richard Liewellyn, A Man in a Mirror (Gardien City, N.Y.: Doubleday, 1961).
  2. Sol Worth and John Adair, "The Navajo as a Filmmaker: A Brief Report of Some Recent Research in the Cross-Cultural Aspects of Film Communications", in American Antropology 69 (1967), 76-78.
  3. Richard Chalfen and Jay Haley, "Reaction to Socio-Documentary Film Research in a Mental Health Clinic", in American Journal of Orthopsychiatry 41 № 1 (January 1971): 91-100.
  4. Jose Ortega y Gasset, Miditations on Don Quixote (New York: W.W. Norton, 1961), p. 87.
  5. George Herbert Mead, On Social Psychology (Chicago: University of Chicago Press, 1977), pp. 202, 207.
  6. Dorothy R. Blitsten, The Social Theories of Harry Sallyvan (New York: William-Frederick Press, 1953), p. 138.
  7. Peter L. Berger and Thomas Luckmann, The Social Construction of Reality (New York: Doubleday, 1967) pp. 94-95.
  8. Berger and Luckmann, The Social Construction of Reality, p. 125.
  9. Nigel Dennis, Cards of Identity (New York: Vangurd Press, 1955), p. 118.
 
  КОНСТРУКЦИИ
  1. Ivan Boszormenyi-Nagy, "Contextual Therapy: Therapeutic Leverages in Mobilizing Trust", in The American Family, Unit IV, № 2 (Philadelphia: Smith, Kline, & French, 1979).
  2. Jose Ortega y Gasset, Miditations on Don Quixote (New York: W.W. Norton, 1961), p. 184.
 
  ПАРАДОКСЫ
  1. Rohrbaugh, Tennen et al., "Paradoxical Strategies in Psychotherapy", Paper read at meeting of the American Psychological Association, San Francisco, 1977.
  2. Michel Foucault, Madness and Civilization: A History of Insanity in the Age of Reason (New York: Pantheon, 1965).
  3. Carlos Castaneda, A Journey to Ixtlan (New York: Simon & Schuster, 1973), p. xi.
 
  СИЛЬНЫЕ СТОРОНЫ
  1. Jane Howard, Families (New York: Berkley Books, 1980), p. 58.
  2. Philip Larkin, "This Be The Verse", in High Windows (London: Faber and Faber, 1974), p. 30.
  3. R.D.Laing, Facts of Life (New York: Ballantine Books, 1976), pp. 2, 3.
  4. Andrew Ferber, Marilyn Mendelsohn, and Augustine Napier, The Book of Family Therapy (Boston: Houghton Mifflin, 1972), pp. 90-91.
  5. Howard, Families, pp. 3-6.
  6. John E. Bell, The Family in the Hospital: Lessons from Developing Countries (Chevy Chase, Md.: NIMH, 1969), pp. 3-6.
  7. Betty McDonald, Anybody Can Do AnyThing (New York: J.B. Lippincott, 1950), p. 11.
 
  ЗА ПРЕДЕЛАМИ МЕТОДА
  1. Carl Whitaker and D.V.Keith, "Experiental/Symbolic Family Therapy", in Handbook of Family Therapy (New York: Brunner/Mazel).
  2. Andrew Ferber, Marilyn Mendelsohn, and Augustine Napier, The Book of Family Therapy (Boston: Houghton Mifflin, 1972), p. 588.
  3. Personal communications with Cloe Madanes.
  4. Jay Haley Uncommon Therapy: The Psychyatric Techniques of Milton H. Erickson, M.d. (New York: W.W.Norton, 1973), p. 214, 290.
  5. Salvador Minuchin, Braulio Montalvo, B.G. Guerney, Jr., Bernise L. Rosman, and Florense Schumer, Familias y Terapia Familiar (Barselona: Granica Editor, 1977), p. 178.
  7. Mary Catherine Bateson, "Daddy, Can a Scientist Be Wise?" in About Bateson: An An Introduction to Gregory Bateson, ed. John Brockman, (New York: E.P. Dutton, 1977), p. 69.
 
 
 СОДЕРЖАНИЕ
  Реальность семейной структуры. Предисловие А.В.Черникова 5
 1. СПОНТАННОСТЬ 7
  Терапевтическая спонтанность 8
  Методы обучения 11
 2. СЕМЬИ 17
  Индивидуальный холон 19
  Супружеский холон 22
  Родительский холон 24
  Холон сиблингов 25
  Развитие и изменение 26
  Образование пар 29
  Семьи с маленькими детьми 30
  Семьи с детьми-школьниками или подростками 31
  Семьи с взрослыми детьми 32
 3. ПРИСОЕДИНЕНИЕ 34
  Использование терапевтом собственного "я" 35
  Тесная близость 39
  Промежуточная позиция 40
  Отстраненная позиция 45
  Проблемы 46
  Показательный пример 48
 4. ПЛАНИРОВАНИЕ 56
  Семьи-"па-де-де" 57
  Семьи, состоящие из трех поколений 58
  Семьи с делегированием обязанностей 59
  Семья-"аккордеон" 60
  Бродячие семьи 61
  Опекунские семьи 62
  Семьи с приемными родителями 63
  Семьи с "привидением" 63
  Неуправляемые семьи 64
  Психосоматические семьи 66
  Определение структуры по первым контактам 67
 6. ИЗМЕНЕНИЯ 71
  Вызов, брошенный симптому 74
  Вызов структуре семьи 75
  Вызов семейной реальности 78
 6. ПЕРЕОПРЕДЕЛЕНИЕ СИТУАЦИИ 80
 7. ИНСЦЕНИРОВКА 84
  Первая фигура: спонтанные взаимодействия 88
  Вторая фигура: выявление взаимодействий 90
  Третья фигура: альтернативные взаимодействия 92
  Выделение спонтанного взаимодействия 94
  Пример неудачного терапевтического вмешательства 99
 8. ФОКУСИРОВАНИЕ 102
  Ловушки 104
  Использование изменений 105
 9. НАПРЯЖЕННОСТЬ 120
  Повторение воздействия 122
  Повторение изоморфных взаимодействий 126
  Изменение длительности взаимодействия 132
  Изменение дистанции 141
  Сопротивление напору семьи 142
 10. ПЕРЕСТРУКТУРИРОВАНИЕ 145

<< Пред.           стр. 11 (из 12)           След. >>

Список литературы по разделу